Всю ночь просидел Алексей Александрович над своим блокнотом в землянке, у солдатской железной печурки.
Африка, Ближний Восток и Индия
- Из землянки в Пензенской области на поверхность вышли 14 человек. Новости. Первый канал
- За что была освистана фронтовая песня «В землянке»
- Из землянки в Пензенской области на поверхность вышли 14 человек. Новости. Первый канал
- Из землянки в Пензенской области на поверхность вышли 14 человек. Новости. Первый канал
- Лучший ответ:
Порядка 150 домов из 769 остаются подтопленными в курганском селе Кетово
Оказывается, это похрустывало сено под ее телом. В конце концов Поля убедила себя, что тайга пустынна в зимнее время и ничто ей не грозит. Вся тревога - от возбуждения и мечтательности, и нечего всякими пустяками голову себе забивать. Она уснула крепко, проспав без сновидений всю ночь напролет.
Сурков же, памятуя о своей военкоровской задаче, стал делать наброски для репортажа, но не мог сосредоточиться, вспомнил о жене, в голове стали складываться поэтические строчки. Слева: Алексей Сурков, рисунок Георгия Верейского, 1943 год. И тут я, на счастье, вспомнил о стихах, написанных домой, разыскал их в блокноте и, переписав начисто, отдал Листову, будучи абсолютно уверенным в том, что хотя я свою совесть и очистил, но песни из этого лирического стихотворения не выйдет. Листов пробежал глазами по строчкам, промычал что-то неопределенное и ушёл».
На самом деле стихотворение композитору очень понравилось. Время — бесконечно тревожное: немцы под Москвой, я — один, семья в эвакуации. Думаю, не было тогда человека, у которого душа не болела бы…». Через неделю композитор вновь появился в редакции газеты, попросил у фоторепортёра Михаила Савина гитару и спел свою новую песню, назвав её «В землянке».
Чувствовалось, что песня «получилась». В тот день был в редакции и писатель Евгений Воробьёв, работавший тогда в газете. Он попросил Листова записать мелодию новой песни. Нотной бумаги под рукой не оказалось.
Тогда Листов разлиновал обычный лист бумаги и записал мелодию на нём. В глубине души он не верил, что песня завоюет сердца. Она получилась слишком задушевной, лирической, а время требовало других песен — героических, маршевых. Однако вечером после ужина Миша Савин попросил у Суркова текст и, аккомпанируя себе на гитаре, ещё раз спел новую песню.
Читайте также «У деревни Крюково погибает взвод» — О каком Крюково поётся в знаменитой песне Как песня попала в «Комсомолку» С нотной записью, оставленной композитором, и с гитарой коллеги Алексея Суркова — писатель Евгений Воробьёв и фотограф Михаил Савин, ничего не сказав авторам, отправились в редакцию «Комсомольской правды», где Воробьёв работал несколько лет до войны. На этот раз пел я, а Михаил Иванович мне аккомпанировал. Песня очень понравилась, и её тут же приняли для публикации в газете». Эта публикация песни, сразу ставшей чрезвычайно популярной на фронте, оказалась едва ли не единственной в первые годы войны.
Первая публикация песни «В Землянке» в «Комсомольской правде» 25 марта 1942 года Фото: electro. Она «пошла» по всем фронтам — от Севастополя до Ленинграда и Полярного — такая искренняя, такая человечная, такая желанная сердцу. Так тоскующий живой голос Алексея Суркова услышала не только его любимая жена Соня, но и вся страна.
На жизнь не жалуюсь. Получаю пенсию по инвалидности, стараюсь помогать родным и друзьям — Иннокентий Афанасьев. Жить среди людей постоянно Иннокентий не хочет, но совсем связь с внешним миром не теряет — слушает радио, пользуется мобильным телефоном.
Мужчина признается, что чувствует себя счастливым человеком и собирается прожить в землянке следующую зиму тоже.
Офицеры-штабисты вместе с репортёрами стали организованно отходить к речке. Немцы стреляли из миномётов — от разрывов снарядов мёрзлая земля разлеталась во все стороны, больно била по каскам, осколки секли по шинелям. За рекой лежало заснеженное поле — его предстояло перейти по глубокому снегу под миномётным огнём врага. Каким-то чудом штабу удалось прорваться к своим. Там и обнаружилось самое страшное. Оказывается, они прошли по собственному минному полю. Случись кому-нибудь во время этого отхода наступить на усик мины, никто не уцелел бы. Прибывшие разместились в блиндаже, устроились возле печки.
Кто-то стал наигрывать на гармони, чтобы приободрить товарищей. Сурков же, памятуя о своей военкоровской задаче, стал делать наброски для репортажа, но не мог сосредоточиться, вспомнил о жене, в голове стали складываться поэтические строчки. Слева: Алексей Сурков, рисунок Георгия Верейского, 1943 год. И тут я, на счастье, вспомнил о стихах, написанных домой, разыскал их в блокноте и, переписав начисто, отдал Листову, будучи абсолютно уверенным в том, что хотя я свою совесть и очистил, но песни из этого лирического стихотворения не выйдет. Листов пробежал глазами по строчкам, промычал что-то неопределенное и ушёл». На самом деле стихотворение композитору очень понравилось. Время — бесконечно тревожное: немцы под Москвой, я — один, семья в эвакуации. Думаю, не было тогда человека, у которого душа не болела бы…». Через неделю композитор вновь появился в редакции газеты, попросил у фоторепортёра Михаила Савина гитару и спел свою новую песню, назвав её «В землянке». Чувствовалось, что песня «получилась».
В тот день был в редакции и писатель Евгений Воробьёв, работавший тогда в газете. Он попросил Листова записать мелодию новой песни. Нотной бумаги под рукой не оказалось. Тогда Листов разлиновал обычный лист бумаги и записал мелодию на нём. В глубине души он не верил, что песня завоюет сердца.
Затопил печку в землянке / Нашел большую землянку в лесу
В селе Абатское Тюменской области объявлена экстренная эвакуация из-за паводка, сообщил глава муниципального района Игорь Васильев в своем видеообращении. К утру землянку здорово выстуживало, но топить печку уже было нельзя, чтобы дым не засекли вражеские корректировщики артиллерийского огня. Землянку, а точнее «экологически чистое жилье экономкласса», как называет свое творение Константин, он построил пять лет назад, решив таким образом квартирный вопрос. Всю ночь просидел Алексей Александрович над своим блокнотом в землянке, у солдатской железной печурки.
Затопил печку в землянке / Нашел большую землянку в лесу
И вот,мы у пропасти, на краю И перед дьявольской ратью! А он в сатанинской одежде сидит В другом полушарьи спокойно, Но все же при слове Россия дрожит, Что ждет его страшная бойня! От этого слова он стонет во сне И скалит прогнившие зубы, И видит что тонет, уже он на дне- Над ним лишь могильные срубы!!
Кому-то из высоких чинов не понравилась фраза «До тебя мне дойти нелегко, а до смерти четыре шага». Мол, что за упадничество, - переделать! Но Листов уперся: не буду. Эти четыре шага - ни больше ни меньше - он отсчитал лично в 41-м под Москвой во время работы военкором. Песню опубликовали в «Комсомольской правде» весной 1942 года. В итоге песню запретили на несколько лет.
Поля легла на место Федота Федотовича, Акимов занимал свою часть нар в переднем углу. Она уже вскипятила чай и разогрела вареных рябчиков, когда Акимов вскочил с нар как ошпаренный. Надо же так безбожно проспать, — корил он самого себя. Обрадовался, успокоился, притихла тревога. Нет, так не пойдет дело, не годится так… — Зря вы себя ругаете! Можно было еще целый час спать. До рассвета долго. Теперь уже Полины уговоры были бесполезны. Акимов зажег светильник и принялся хлопотать возле печки. Но и тут Поля опередила его. Она подшуровала печку, прибавила дров, и огонь пылал с ровным гулом. Ешьте крепче. Обеда не будет, а ужин сварганим у дедушки в землянке только, — предупредила Поля. Рябчики готовы. Оботрусь снегом. Через голову Акимов стащил верхницу и в одной нижней рубашке выскочил за дверь. Вскоре он вернулся с мокрыми руками, с мокрым красным лицом, покрякивая и поохивая. Они ели рябчиков, прихлебывали чай, переговаривались о всяких пустяках. Поля чувствовала, что с каждой минутой Акимов все меньше и меньше стесняет ее. Вчера в первые часы их знакомства она долго испытывала и скованность, и робость, и напряжение. Но суждения Акимова о нарымских землях и в особенности о Федоте Федотовиче как-то незримо и очень естественно, без всяких слов ослабили это отчуждение. Видно было, что Акимов хоть и борец с царизмом, пришелец из далеких чужих краев, но добродушный, веселый человек, понимает жизнь других людей и оценивает их не по богатству и званию, а совсем по иным признакам. Закончив завтрак, Поля поступила так, как поступил бы на ее месте каждый таежник: она перемыла посуду, составила ее рядком на полке, проверила, есть ли соль в туеске, на месте ли лежат спички, а потом отодвинула от печки не только поленья, но и мелкие щепочки, лучинки. Дрова в печке догорят, огонь погаснет сам собой. Но если вдруг по несчастью ли, или в поисках доброй добычи на стан придет неизвестный путник, он найдет здесь все: и спички, и соль, и котелок, и сухарь, и сухое полено с лучиной для разживки огня. А не произойдет такой случай, пусть себе все остается на месте до следующего прихода хозяев! Встали на лыжи. Утро выдалось тихое — ветка не шевельнется, снежная пушинка с места не стронется. Но зато гулко в тайге, как в пустом доме. Дятел застучал клювом, добывая из-под коры червячка, и покатилось по тайге: тук-тук-тук, тук-тук-тук… Сумрак отступил в лощины, небо посветлело, засверкали над макушками багряные лучи, длинные и острые, как пики. Возвращаться не придется? Иней покрыл его шапку, бороду, ресницы, положил серебристые пятна на полушубок и пимы. Прямо по моей лыжне, — распорядилась Поля. Хрустнул снег под лыжами Акимова, Поля пропустила его мимо себя, подождала минуту и заскользила вслед за ним. Акимов шел, то и дело оглядываясь. Немало прожито дней в этой избе: пусть сохранится она в памяти на всю жизнь! Шли и не быстро и не тихо. Акимов в одном месте остановился, спросил: — Хорошо ли иду, Поля? Может быть, вы хотите впереди? Завтра большой переход. Силы надо приберечь. И снова заскрипел снег под лыжами Акимова, и он замелькал среди деревьев, покачивая плечами. Поля смотрела ему в спину, думала: «Видать, из молодых, да ранний. Охотятся за ним с осени. И чего он натворил? Порасспросить бы! Да разве расскажет? Даже имя свое не называет: Гаврюха. Нет, не Гаврюха он… А тоже ведь есть у человека и отец и мать. Живут, сокрушаются. Небось уж оплакали, столько недель просидел в тайге… А люди вот сберегли им сына… Удачно сбежит, поживет еще и для себя… В крупном городе затеряется, назовется чужим именем, а обликом и так уж переменился до того, что родные не признают… Любопытно бы поговорить с ним: какая, мол, жизнь, по-твоему, должна быть? Что требуется для этого? Да не к месту такой разговор. Сейчас у него на душе — тревога. Из Дальней тайги выйти — это еще полдела, а вот как там, по тракту… Вполне могут заграить молодчика». Поля не ошибалась. У Акимова на душе действительно была тревога. Завтра к вечеру он окажется на тракте, в людных местах. Все ли там товарищи обдумали? Не произойдет ли какая-нибудь осечка? Подготовились ли к его приему в Томске? А Петроград? Готов ли для него заграничный паспорт? Удалось ли раздобыть деньги на дорогу и хотя бы самую малость на проживание в Стокгольме в первые дни… Впрочем, там дядюшка. Не откажет, одолжит. Не может же быть такого положения, чтобы видный русский профессор существовал в процветающей стране, изрядно нажившейся на мировой беде, как нищий студент, без лишней копейки. Акимов тревожился, и его тревогу мог понять каждый: он не знал пока ни маршрута побега, ни условий, в которых побег будет протекать… Он полностью зависел сейчас от других людей, от их доброты, от их сочувствия его судьбе, от их понимания смысла всей той борьбы, которую большевики называли бескомпромиссной схваткой классов на политической арене современной России. Акимов так был погружен в свои мысли, что даже не отозвался. Лучше пораньше придем к землянке и сварим какой-нибудь ужин», — решила Поля. Она больше не подавала голоса. Акимов тоже молчал и даже не оглядывался. День уже начал слегка хмуриться, поблекло небо, покрепчал мороз, когда Поля весело сказала: — Притормаживайте, Гаврюха, скоро дойдем до ночевки. Они быстро раскочегарили печку, и Поля решила сварить уху. Еще идя в первый путь, она оставила здесь замороженную стерлядь, пяток картофелин и две луковицы со щепоткой черного перца. Акимов помогал ей: наколол дров, разрубил стерлядь на куски, принес воды из незамерзшей полыньи ручья. Поля была мастерицей варить уху. Вскоре землянку начал заполнять запах свежего варева. Слюну глотаю, Поля, — пошутил Акимов и водрузил на печку чайник с родниковой водой. А тут вот Федот Федотыч. А вы, Поля, где обучались кашеварить? День они провели в молчании и теперь говорили без умолку. Хотели кое-что, конечно, узнать друг о друге в этой болтовне, но понимали, что всерьез заниматься расспросами сейчас не пристало. Он не сомневался, что чем меньше будет у нее сведений о нем, тем ей легче и проще. На всякий случай так было и договорено: о парне знать ничего не знаю, совершенно не ведаю, откуда он и кто. И он был подготовлен к тому же: откуда девица, чья она, женка или незамужняя — понятия не имею.
Немцы уже хозяйничали на юге страны. Офицерских жен и детей снова построили и отправили на открытых платформах в Самарканд, куда они прибыли лишь в сентябре. А потом был опустевший Грозный. К этому времени семнадцатилетний Боря, прибавивший себе лишний год, окончил артиллерийское училище и ждал отправки на фронт, чтобы вместе с отцом бить немцев. Первый эшелон с добровольцами попал под бомбежку. Борису повезло — второму эшелону удалось проскочить. Вскоре Раиса Дмитриевна стала получать фронтовые треугольники. Судя по номеру полевой почты и словам сына «я там, где очень жарко», она догадалась, что Боря находится на Сталинградском фронте. Грозный был пуст. Чеченцев выслали в Казахстан. Немцы рвались к грозненской нефти. По решению советского правительства город был окружен многокилометровым рвом, заполненным бочками с нефтью. Все дело решали часы. При первых атаках немцев нефтяной ров должен был запылать. Пятилетняя Инга сидела в песочнице в полном одиночестве. Ни детей, ни даже кошек и собак в округе не было. Только какой-то военный прошел мимо. И вдруг голос мамы: «Инга, бегом домой! Папа пришел! Когда девочка примчалась домой, подгоняемая радостным известием, там стоял плач. Ревела во весь голос мама, не проронившая с начала войны ни слезинки. Время от времени она останавливалась и тихо просила мужа: «Ваня, возьми нас с собой! Видя такое дело, дочка решила подсобить матери, и они заревели в два голоса. Боевой командир в конце концов капитулировал и со словами: «На войне вы хотя бы не помрете от голода, там надо бояться пули…» велел им собираться. Иван Добротворский привез женщин в Ворошиловоград и уехал в Москву за новым назначением, поскольку часть, в которой он служил, была разбита. Красная армия отступала. Стояло лето 1943 года. К тому времени вышел известный сталинский приказ, гласивший, что борьба с фашистами — дело семейное, что отец с сыном и брат с братом могут бить врага, сражаясь плечом к плечу. У Раисы Дмитриевны затеплилась надежда.
Из землянки в Пензенской области на поверхность вышли 14 человек
В результате затопив землянке печурку и сварив чай, семья Михайловых смогла пережить сложную ситуацию с юмором и оптимизмом. История создания стихотворения «Бьется в тесной печурке огонь» началась 27 ноября 1941 года. Добро пожаловать на ютуб канал Тоши Картошкина, в этом видео я продолжаю проект Дом Школьника, и сегодня я вернулся в землянку, чтобы затопить в ней печь! «В землянке» в исполнении Лидии Руслановой победно прозвучала у стен поверженного Рейхстага и у Бранденбургских ворот.
Исполняет Марк Бернес
- В землянке — Википедия
- В Бурятии отшельник прожил в землянке 25 лет. Возвращаться к людям он не собирается
- В Бурятии отшельник прожил в землянке 25 лет
- В Бурятии отшельник прожил в землянке 25 лет
Порядка 150 домов из 769 остаются подтопленными в курганском селе Кетово
В феврале 2011 года было установлено, что все это время мужчина скрывался в землянке, построенной им в тайге в окрестностях Стрежевого. Правильный ответ здесь, всего на вопрос ответили 1 раз: Синтаксический разбор преложеня:Затопив в землянке печурку,Поля сварилачай и, как только стемнело,легла счпать. Стихотворение нашего земляка Алексея Суркова «В землянке» сегодня отмечает 80-летний юбилей. Землянку, а точнее «экологически чистое жилье экономкласса», как называет свое творение Константин, он построил пять лет назад, решив таким образом квартирный вопрос. После всех передряг, промерзший, усталый, в шинели, посеченной осколками, Сурков всю оставшуюся ночь просидел над своим блокнотом в землянке, у солдатской железной печурки. Всю ночь просидел Алексей Александрович над своим блокнотом в землянке, у солдатской железной печурки.
Потоп в землянке пензенских сектантов
Все были очень уставшими — настолько, что, по воспоминаниям Суркова, начальник штаба Величкин, сев есть суп, после второй ложки заснул, так как не спал четыре дня. Остальные устроились около печки, кто-то начал играть на гармони, чтобы снять напряжение. Сурков стал делать наброски для репортажа, но получились стихи. Ночью он вернулся в Москву, где и закончил своё знаменитое стихотворение «В землянке» вскоре ставшее песней. Текст стихотворения Сурков поместил в письме своей жене Софье Антоновне, написав на обороте листка слова «Тебе, солнышко моё! На следующий день письмо в солдатском треугольнике было отправлено в город Чистополь , где семья Суркова находилась в эвакуации [3]. Дочь поэта, Наталья Алексеевна, позднее говорила о взаимоотношениях отца и матери: «Это был неспокойный союз двух совершенно противоположных по духу людей, у них были какие-то нескончаемые отношения. Папа, человек искусства, был очень лёгкий на подъём, увлекающийся, весёлый, любил людей, при этом добряк, настоящая русская деревня.
А мама не любила компаний, была закрытым человеком со сложным характером, очень трезвой по духу. Но папино письмо у неё не сохранилось…» [3] В феврале 1942 года в редакцию газеты « Фронтовая правда » в Москве, где также начал работать Сурков, зашёл композитор Константин Листов , искавший тексты для песен. Сурков вспомнил о написанных стихах, оформил их набело и отдал по другим сведениям — продиктовал по телефону [4] композитору — по собственным словам, уверенный в том, что ничего не получится. Однако через неделю Листов вернулся в редакцию и, взяв гитару у фотокорреспондента Михаила Савина, исполнил новую песню, назвав её «В землянке». Присутствовавшие одобрили композицию, а вечером Савин, попросив текст, исполнил песню сам: мелодия запомнилась с первого исполнения. Работавший во «Фронтовой правде» писатель Евгений Воробьёв скопировал ноты и текст и вместе с Михаилом Савиным принёс их в редакцию « Комсомольской правды ».
Тогда же, в 1942-м песня вышла отдельным нотным изданием в Москве. Нотное издание песни «В землянке», 1942 год Фото: rsl. По словам дочери Натальи, то письмо с фронта она уничтожила ещё в войну: «Мама была человек осторожный. Мало ли что…» Осторожность и впрямь была не лишней в те бедовые времена. Москва, 1946 год Фото: ds04. Алёша стал задыхаться, снега было по пояс. Только снег, замерзшая речка, кусты и больше ничего, никаких укрытий. Если бы не два паренька, помогавшие ему уйти, он бы не выбрался. Танки разнесли в щепки здание штаба, а Алеша со своими уже были за рекой, спаслись. И потом где-то в деревне, где они ночевали, он написал мне письмо…» Даже дети долгое время не знали о том, что песня посвящена их матери. О негасимой родительской любви, вдохновившей поэта, дочь рассказывала так: «Папа с мамой прожили вместе 60 лет, и всё это время были замкнуты только друг на друге. Папе нужна была мама. Маме позволялось всё. У нас была домработница, нанималась на даче для этой цели простая деревенская баба. Ведь изначально речь шла о его чувствах, которые помогли ему выжить. Но Софья Антоновна смеялась: «Это народ, Алёша, тебя поправил». Почему «до смерти четыре шага»? Сейчас в такое трудно поверить, но летом 1942 года на песню «В землянке» вдруг был объявлен негласный запрет. Цензуре «наверху» не понравилась фраза «до тебя мне дойти нелегко, а до смерти четыре шага». Песню объявили «упаднической», мол, она только «размагничивает советского человека». И вообще, как можно думать о любимой женщине, когда страна в опасности? Просили и даже требовали про смерть вычеркнуть или отодвинуть её подальше от окопа. Но портить песню уже было поздно, она «пошла».
В теплое время года он спал в палатке, а на зиму сделал себе жилье под землей. Об этом сообщил телеканал «Якутия 24». Иннокентий признался, что проблемы с психикой у него начались, когда он был в армии, а после службы ситуация ухудшилась. Мужчина много лет лечился психоневрологическом диспансере. Выписался только два года назад.
Примечание автора: интересно, откуда у мужчины был сотовый телефон или как он вызвал "скорую"?! Ждем ваши версии в комментариях. По словам медика, в помощи с жильем бездомный отказался, и как только его выпишут, он собирается вернуться к прежней жизни. Кстати, по словам Игоря Семешева, были случаи, когда спасать таких людей приходилось сотрудникам МЧС.