Романы «Преступление и наказание», «Игрок», «Идиот», «Бесы», «Братья Карамазовы» переведены на десятки языков и изданы многомиллионными тиражами. 155 лет назад великий русский писатель Федор Михайлович Достоевский приступил к работе над новой книгой, которую назвал «Преступление и наказание». В пятом томе Собрания сочинений Ф. М. Достоевского печатается роман «Преступление и наказание», впервые опубликованный в журнале «Русский вестник» с подписью: Ф. Достоевский. Эрнст Неизвестный Иллюстрации Преступление и наказание 1970 1.
Федор Достоевский «Преступление и наказание» - 155 лет роману. От переосмысления к почитанию
Шедевр мировой литературы — социально-психологический роман «Преступление и наказание» — Федор Достоевский создал в непростое для себя время. Самой популярной книгой классика люди назвали "Преступление и наказание". Роман "Преступление и наказание" стал самой популярной книгой Федора Достоевского среди российских читателей, но любимым героем они назвали князя Мышкина из книги "Идиот". Преступление и наказание — легендарный роман Фёдора Достоевского, ставший неотъемлемой частью школьной программы. В пятом томе Собрания сочинений Ф. М. Достоевского печатается роман «Преступление и наказание», впервые опубликованный в журнале «Русский вестник» с подписью: Ф. Достоевский. Известный российский режиссер Жора Крыжовников планирует создать современную киноадаптацию романа Федора Достоевского «Преступление и наказание». «Кинопоиск» объявил о завершении съемок сериала «Преступление и наказание» по мотивам романа Федора Достоевского.
Account Options
- Другие издания
- Фёдор Достоевский «Преступление и наказание»
- Тварь или право имею? Как Достоевский писал Раскольникова с реальных убийц
- 150 лет роману Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание»
- Аудиокниги слушать онлайн
Преступление и наказание. Федор Достоевский 2020 слушать онлайн
Другие известные экранизации романа Достоевского Первая экранизация романа вышла в Российской империи: в 1909 году ее представил режиссер Василий Гончаров. Несколько лет спустя появилась новая версия культовой истории с Павлом Орленевым в роли Родиона Раскольникова. В 1930-х свою версию сняли французы: фильм получил приз на Венецианском кинофестивале за лучшую мужскую роль, однако был раскритикован за то, что литературное произведение подверглось значительном сокращению в ходе подготовки сценария. В 1950-х вышла еще одна французская версия «Преступления и наказания» с Робером Оссейном и Мариной Влади в главных ролях. Многим критикам эта экранизация показалась чересчур мрачной. Также в экранизации снялся Иннокентий Смоктуновский, сыгравший Порфирия Петровича. Для Татьяны Бедовой, исполнившей роль Сони Мармеладовой, эта работа в кино стала первой. В 1990-х Александр Сокуров выпустил ленту «Тихие страницы» — фильм вдохновлен многими классическими произведениями, в том числе и романом Достоевского.
В «нулевые» вышел телевизионный сериал «Преступление и наказание». В него вошли 8 серий по 40 минут. Экранизация получила неоднозначную оценку среди зрителей — многие сочли ее невнятной и до конца не раскрывший смысл великого романа. Читайте также:.
Издание исправленное». Для этого издания Достоевский сделал в тексте значительные сокращения и изменения: три части журнальной редакции были преобразованы в шесть, изменено частично и деление на главы. Пиксанов [1]. Сюжет[ править править вики-текст ] Сюжет разворачивается вокруг главного героя, Родиона Раскольникова, в голове которого созревает теория преступления. Раскольников сам очень беден, он не может оплатить не только учёбу в университете, но и собственное проживание. Мать и сестра его тоже бедны; вскоре он узнает, что его сестра Дуня Раскольникова готова выйти замуж за человека, которого не любит, ради денег, чтобы помочь своей семье.
Это было последней каплей, и Раскольников совершает преднамеренное убийство старухи-процентщицы и вынужденное убийство её сестры, свидетельницы.
Будь Раскольников по природе своей злым или склочным, или мелочным, или алчным, или ещё каким-либо в этом роде, не тянулись бы люди к нему, как листва к свету. Но, дело в том, что он, действительно, был добр, отзывчив, не заносчив, щедр, сострадателен к чужой боли. И всё же он был убийца. Зачем же понадобилось Достоевскому своего героя-душегуба наделять столь положительными качествами? А здесь следует снова обратиться к Евангельскому благоразумному разбойнику. Любое событие имеет свои причинно-следственные связи. И два злодея, распятые одновременно со Христом, не канули в пучину истории.
Человечество сохранила о них память, и сказание о их жизненных путях дошло до наших дней, может быть, приукрашенное и превратившееся в миф, но по существу верное. В древности на Руси широко был известен апокриф, официально не признанный Церковью, но очень популярный в народе. В нём повествуется о том, как Святое Семейство по пути в Египет было остановлено в пустыне двумя разбойниками. Они не собирались грабить Иосифа, т. Но жена одного из них недавно родила, а дитя своего не могла кормить по причине грудной болезни. Вот разбойник, муж страдалицы, и обратился к Деве Марии за помощью, увидев на Её руках Младенца. Он попросил Богородицу покормить сына, пока не оправится от болезни его мать. И Матерь Божия согласилась.
Целых шесть дней Она делила Своё молоко между Сыном Божьим и сыном разбойника, до тех пор, пока роженица не выздоровела. А потом Святое Семейство отправилось дальше. Так будущий благоразумный разбойник стал молочным братом Христа. В то же время и жена второго разбойника родила сына. Когда же мальчики выросли, они пошли по стопам своих отцов — стали грабить и убивать проезжающих путников. Но тот, который впитал во младенчестве молоко Богородицы, был милосерднее своего приятеля. Он старался не проливать без надобности кровь, хотя впоследствии это никак не повлияло на решение римского суда: оба были приговорены к распятию. Но встреча с Господом, пусть даже и в неосознанном возрасте, не прошла для него напрасно.
И эта встреча, и молоко Богоматери не дали ему потерять остатки человечности и окончательно умереть его душе. Всю осознанную жизнь проживший без Бога, он, тем не менее, в самых глубинах своего естества, на подсознательном уровне хранил память о своём молочном брате — Младенце Христе. И незадолго до смерти эта память проснулась в нём, мгновенно всё перевернула в его заскорузлой от крови душе и понудила её искренне возопить: «Помяни меня, Господи, когда придешь в Царство Твоё! По аналогии с судьбой благоразумного разбойника Достоевский выстраивает и судьбу Раскольникова. Тем самым он доказывает, что, до тех пор, пока в человеке сохраняется живой душа, он не потерян для Бога. А Раскольников ещё в раннем детстве впитал Божественное молоко истинной веры, которая потом как мы увидим позже, под воздействием внешних обстоятельств была оттеснена куда-то далеко-далеко на самое дно его души, но не погасла окончательно и, разбуженная грехом да, именно, грехом! Всё, как у благоразумного разбойника. Вот в этом и заключается Божественный парадокс.
Иногда человеку нужно упасть на самое дно греховной пропасти, чтобы там, на дне, найти потерянную веру, вновь обрести её, пережитой болью сделать её ещё крепче, чем она была, и уже с обновлённой верой взлететь из пропасти навстречу протянутой деснице Божьей. Из письма Матери Раскольникова своему сыну мы узнаём о той детской вере, которая чуть ли не с младенчества вошла в него, как молоко Богородицы вошло в плоть будущего благоразумного разбойника. Боюсь я, в сердце своём, не посетило ли и тебя новейшее модное безверие? Если так, то я за тебя молюсь. Вспомни, милый, как ещё в детстве своём, при жизни твоего отца, ты лепетал молитвы свои у меня на коленях и как мы все тогда были счастливы! Сердце материнское вещун, и к этому его предчувствию: «не посетило ли и тебя новейшее модное безверие? Именно, безверие стало той «большой дорогой», которая привлекла к себе в то время многих и на которую вышел Раскольников-разбойник, чтобы грабить и убивать. А теперь, чтобы лучше понять, как вера зарождалась в душе маленького Роди, и что потерял Раскольников, когда стал взрослым, и что он приобрёл в результате этой потери, давайте обратимся к его сну, в котором он снова увидел себя маленьким.
Ведь в начале сна он видит себя таким, каким он был на самом деле, видит реальные события, некогда происходившие с ним: «Среди кладбища каменная церковь с золочёным куполом, в которую он два раза в год ходил с отцом и матерью к обедне, когда служили панихиду по его бабушке, умершей уже давно, и которую он никогда не видел… Он любил эту церковь и старинные в ней образа, большею частью без окладов, и старого священника с дрожащею головой. Подле бабушкиной могилы, на которой была плита, была и маленькая могилка его меньшого брата, умершего шести месяцев и которого он тоже совсем не знал и не мог помнить; но ему сказали, что у него был маленький брат, и он каждый раз, как посещал кладбище, религиозно и почтительно крестился над могилкой, кланялся ей и целовал её». Какая благодатная картинка! Но это — сонное воспоминание. А дальше перед Раскольниковым разворачивается реальность кошмарного сна. Они с отцом проходят мимо кабака, и мальчик видит, как пьяные мужики в бешеном кураже убивают лошадь. На его глазах хозяин бедной животины приглашает всех желающих взобраться на телегу: «Садись, всех довезу!.. Вскачь пущу!
Вскачь пойдёт! А дальше происходит страшное: Миколка, хозяин, действительно начинает сечь савраску, безжалостно, а главное, бессмысленно. Квёлая лошадёнка и с места сдвинуться не может. А на телегу всё лезут и лезут пьяные мужики. Кнут всё чаще гуляет по спине, по морде, по глазам лошадёнки. Она напрягает все силы, но всё равно не может сдвинуться с места. А пьяные мужики всё лезут и лезут на телегу. Да ещё «берут с собой одну бабу, толстую и румяную».
И вот уже в ход идёт оглобля, а за нею и лом. Убийственный удар опускается на хребет измученной савраски и, наконец, она падает замертво, только на несколько шагов сдвинувшись с места, хотя и напрягалась что есть мочи. Маленький Родя во сне плачет. Ему очень жаль савраски. В этом сне Достоевский раскрыл всю внутреннюю сущность своего героя. Взрослый Раскольников не потерял чистоты и искренности маленького Роди. Жалость и сострадание, способность чувствовать чужую боль, как свою личную, сохранились в его душе даже тогда, когда он понёс в своём сердце мысль о преступлении, и даже тогда, когда он его совершил. Бог прикоснулся к его детской душе, как некогда прикоснулся к душе Евангельского разбойника, и вложил в неё благодатное зерно жизни, которое впоследствии было завалено ворохом жизненных обстоятельств, а более всего, растленными идеями, подхваченными в Петербурге во время обучения в университете.
Насколько эти идеи были чужды Раскольникову, мы увидим позже. Но они прижились в нём, как приживается в организме раковая опухоль, становясь его частью и одновременно пожирая его. Да, во взрослом Раскольникове продолжает жить маленький Родя, но рядом с ним поселился жёлчный, обозлённый на весь мир и одновременно преисполненный горделивого желания доказать этому миру своё превосходство над ним бывший студент Родион. Эти две ипостаси сосуществовали в Раскольникове, не смешиваясь друг с другом, но и не отделяясь друг от друга.
В основе драматического конфликта произведения — столкновение характеров, воплощающих разные идейные принципы, борьба теории с жизнью в душе каждого одержимого человека. Изображение общественной ломки, связанной с развитием буржуазных отношений, Достоевский соединяет с исследованием политических взглядов и философских теорий, которые влияют на это развитие.
Петербург больше всего ассоциируется у россиян с книгой "Преступление и наказание"
155 лет назад великий русский писатель Федор Михайлович Достоевский приступил к работе над новой книгой, которую назвал «Преступление и наказание». В 2023 году роман «Преступление и наказание» Федора Михайловича Достоевского стал самым продаваемым из русской классики. Драма, экранизация. Режиссер: Владимир Мирзоев. В ролях: Иван Янковский, Тихон Жизневский, Любовь Аксёнова и др. Лето, Петербург XXI века. Студент Родион Раскольников изнурен безденежьем, безработицей и мыслями о бессмысленности своего существования.
Издания и произведения
Фото: РИА Новости Но что сии топографические подробности рядом с тем, о чем узналось, когда были опубликованы воспоминания дочери писателя Л. Фото: культура. Но постойте, хочется добавить, ведь и Раскольников любил бродить по городу без "деловой" цели, "чтоб еще тошнее было". Причем, если писатель, по словам дочери, во время ходьбы "разговаривал сам с собою, жестикулировал, так что прохожие оборачивались на него", то ведь и герой романа, помните, тоже делал нечто подобное. С двадцати шагов вы уже ее опускаете, руки складываете назад. Вы смотрите и очевидно ни перед собой, ни по бокам уже ничего не видите. Наконец, - пишет Достоевский, - начинаете шевелить губами и разговаривать сами с собой, причем иногда вы освобождаете руку и декламируете, наконец, останавливаетесь среди дороги надолго"... Как же все совпадает в его романе! И уже не удивляешься догадке, что город выступает в нем не просто как "герой" произведения, но "как подстрекатель и невидимый участник преступления Раскольникова".
А похожесть всего и вся в романе на реальную жизнь, может, и впрямь нужна была Достоевскому для достижения "поразительного эффекта свежести, достоверности своего повествования", которое "должно было дышать особой злободневностью для современников, будто все, что происходит в романе, было совсем недавно, может быть, вчера, а может быть, и сейчас происходит вокруг"... Раскольников жил в Столярном. Знаменит переулок был тем, что на 16 домов, стоящих в нем, приходилось, представьте, 18 питейных заведений. Достоевский не называет это число, но, помните, Раскольников "каждую ночь просыпается, когда пьяницы с криком расходятся из кабаков по домам". В Столярном по сей день стоят несколько домов, которые с полным правом можно было бы назвать "домами Раскольникова". Это и дом Алонкина, и дом Скуридина. Но больше всего походит на него - на этом сошлись многие исследователи! Фото: РИА Новости Здесь, в комнатушке, "шагов в шесть длиной", похожей на "каюту", "шкаф" или даже "гроб", и обитал бедный студент.
Хозяйка этой квартиры жила этажом ниже, и Раскольникову всякий раз, спускаясь но лестнице, надо было непременно проходить мимо хозяйской кухни, дверь которой почти всегда была настежь открытой. Со своего этажа до площадки, на которой находилась эта кухня, ему надо было спуститься по 13 ступенькам. Так вот, в это трудно поверить, но и теперь в этом доме, если войти во двор, можно отыскать в углу лестницу, где в последний этаж, вернее, на чердак, под крышу, ведут ровно 13 ступеней! Достоевский "постоянно измеряет, числит, стремится создать точную раму для действия", пишет, например, Анциферов: "тринадцать ступенек", "два поворота", "в третьей улице". Раскольников как бы наследует эту черту писателя. От Столярного, от собственного жилища его до дома старухи а Раскольников трижды ходил к ней , лежат, помните, сосчитанные им шаги. Соня Мармеладова. Углы Сони Мармеладовой Когда-то и я, признаюсь, пересчитывал эти шаги, пытаясь найти дом старухи-ростовщицы.
Дом, к счастью, сохранился, "преогромнейший", по словам писателя; он был "весь в мелких квартирах и заселен был всякими промышленниками - портными, слесарями, кухарками, разными немцами, девицами, живущими от себя, мелким чиновничеством и проч. Входящие и выходящие так и шмыгали под обоими воротами и на обоих дворах дома... Ворот и ныне двое, дом угловой, как и все почти дома, в которых жил писатель или которые описывал. Нынешний адрес дома процентщицы - угол набережной "канавы" и Средней Подьяческой, 15 кан. Грибоедова, 104. Правда, в совсем уж недавних комментариях к книге Н. Анциферова номер дома по каналу указан другой - 118. Возможно опечатка, а, может - изменилась нумерация.
Не знаю, увы, не знаю... Кстати, угловые дома, которые выбирал для жизни Достоевский и в которых, по преимуществу, селил своих героев, тоже привлекали внимание исследователей. Почему любил их? Не из-за того ли, что в квартире, окна которой выходят на две улицы, всегда и просторней, и светлей, и обзор шире? Словно на каком-то подсознательном уровне писатель боялся, страшился темных "уголков" жизни "угрюмого" Петербурга, где "так скоро гибнет молодость, так скоро вянут надежды, так скоро перерабатывается весь человек", где от "остроуслащенных" запахов даже чижики мрут, как у соседа-мичмана в квартире Макара Девушкина из "Бедных людей"? Дом Сони Мармеладовой на канале Грибоедова, 73. В угловом доме, в таком же уголке-шкафу, проживала еще одна героиня "Преступления и наказания" - Соня Мармеладова.
Попробуем узнать, кто сегодня занимает апартаменты госпожи Зарницыной. Бывают интересные и не очень, бывают разные версии, соседи не очень, конечно, довольны, что люди посторонние заходят, но мне все равно. Атмосфера все равно есть. Я считаю, что такое ощущение, как будто там кто-то жил», — поделился жилец дома Денис Голь цов. Уже через пару страниц Родион оказы вается в этой дворницкой и делает первые шаги к убийству. О н о смотрелся кр угом — никого. Он бросился ст ре мглав на топор и вытащил его из-под лавки», — написано в романе. Самый главный вопрос всех викторин: сколько шагов было от дома Раскольникова до дома стару хи-процентщицы.
История создания[ править править вики-текст ] Осенью 1865 года , потеряв все свои деньги в казино , не в состоянии оплатить долги кредиторам, и стараясь помочь семье своего брата Михаила, который умер в июле 1864 года , Достоевский планирует создание романа с центральным образом семьи Мармеладовых под названием «Пьяненькие». На тему же убийства его натолкнуло дело Пьера-Франсуа Ласенера , французского убийцы-интеллектуала, считавшего, что в его деяниях виновато общество, главным героем становится студент Родион Раскольников, и роман получает название «Преступление и наказание». Роман печатался по частям с января по декабрь 1866 года. Достоевский много работал над романом, торопясь добавить к каждой очередной книжке журнала свежие главы. Вскоре после окончания публикации романа в журнале Достоевский печатает его отдельным изданием: «Роман в шести частях с эпилогом Ф. Издание исправленное». Для этого издания Достоевский сделал в тексте значительные сокращения и изменения: три части журнальной редакции были преобразованы в шесть, изменено частично и деление на главы.
Мне кажется, это практически бездонная чаша для вдохновения, постановки вопросов, поиска ответов на эти вопросы. И сочетание классического сюжета о преступлении и наказании, поставленное в эти условия довольно странного, страшного времени, может дать такой кумулятивный эффект, который, возможно, запустит целую цепочку картин об этом времени. Здесь, мне кажется, огромный простор для творчества у всех». Стриминговые платформы в целом стали чаще обращаться к классике. Что касается Жоры Крыжовникова, то его фильмы зачастую представляют собой драмы, которые по каким-то причинам становятся комедиями. Поэтому обращение к Достоевскому и перенос действия в 1990-е — вполне интересный ход, полагает директор по развитию направления «Кино и сериалы» маркетингового агентства Salo Александр Голубчиков. Что касается подбора актеров, сложно сказать. Сомневаюсь, что он снова позовет кого-то из актеров, с кем он работал в том же «Звоните ДиКаприо!
Отзывы, вопросы и статьи
- Петербург больше всего ассоциируется у россиян с книгой "Преступление и наказание"
- Лекция III. «Преступление и наказание» как роман-трагедия
- Преступление и наказание. Федор Достоевский 2020 слушать онлайн
- В Петербурге нашли БДСМ-студию под домом, где Достоевский написал «Преступление и наказание»
- Преступление и наказание — Википедия
«Преступление и наказание»
| Преступление и наказание - Федор Достоевский. Антология жизни и творчества | Недавно окончивший Инженерное училище и только что вышедший в отставку инженер-поручик Федор Достоевский показал молодому литератору Дмитрию Григоровичу свой роман "Бедные люди". |
| Читать онлайн «Преступление и наказание», Федор Достоевский – Литрес | «Преступле́ние и наказа́ние» — социально-психологический и социально-философский роман Фёдора Михайловича Достоевского, над которым писатель работал в 1865—1866 годах. |
Издания и произведения
Это был человек лет уже за пятьдесят, среднего роста и плотного сложения, с проседью и с большою лысиной, с отекшим от постоянного пьянства желтым, даже зеленоватым лицом и с припухшими веками, из-за которых сияли крошечные, как щелочки, но одушевленные красноватые глазки. Но что-то было в нем очень странное; во взгляде его светилась как будто даже восторженность, — пожалуй, был и смысл и ум, — но в то же время мелькало как будто и безумие. Одет он был в старый, совершенно оборванный черный фрак, с осыпавшимися пуговицами. Одна только еще держалась кое-как, и на нее-то он и застегивался, видимо желая не удаляться приличий.
Из-под нанкового жилета торчала манишка, вся скомканная, запачканная и залитая. Лицо было выбрито, по-чиновничьи, но давно уже, так что уже густо начала выступать сизая щетина. Да и в ухватках его действительно было что-то солидно-чиновничье.
Но он был в беспокойстве, ерошил волосы и подпирал иногда, в тоске, обеими руками голову, положа продранные локти на залитый и липкий стол. Наконец он прямо посмотрел на Раскольникова и громко и твердо проговорил: — А осмелюсь ли, милостивый государь мой, обратиться к вам с разговором приличным? Ибо хотя вы и не в значительном виде, но опытность моя отличает в вас человека образованного и к напитку непривычного.
Сам всегда уважал образованность, соединенную с сердечными чувствами, и, кроме того, состою титулярным советником. Мармеладов — такая фамилия; титулярный советник. Осмелюсь узнать, служить изволили?
Несмотря на недавнее мгновенное желание хотя какого бы ни было сообщества с людьми, он при первом, действительно обращенном к нему слове вдруг ощутил свое обычное неприятное и раздражительное чувство отвращения ко всякому чужому лицу, касавшемуся или хотевшему только прикоснуться к его личности. Опыт, милостивый государь, неоднократный опыт! А позвольте… — Он привстал, покачнулся, захватил свою посудинку, стаканчик, и подсел к молодому человеку, несколько от него наискось.
Он был хмелен, но говорил речисто и бойко, изредка только местами сбиваясь немного и затягивая речь. С какою-то даже жадностию накинулся он на Раскольникова, точно целый месяц тоже ни с кем не говорил. Знаю я, что и пьянство не добродетель, и это тем паче.
Но нищета, милостивый государь, нищета — порок-с. В бедности вы еще сохраняете свое благородство врожденных чувств, в нищете же никогда и никто. За нищету даже и не палкой выгоняют, а метлой выметают из компании человеческой, чтобы тем оскорбительнее было; и справедливо, ибо в нищете я первый сам готов оскорблять себя.
И отсюда питейное! Милостивый государь, месяц назад тому супругу мою избил господин Лебезятников, а супруга моя не то что я! Позвольте еще вас спросить, так, хотя бы в виде простого любопытства: изволили вы ночевать на Неве, на сенных барках?
Действительно, на его платье и даже в волосах кое-где виднелись прилипшие былинки сена. Очень вероятно было, что он пять дней не раздевался и не умывался. Особенно руки были грязны, жирные, красные, с черными ногтями.
Его разговор, казалось, возбудил общее, хотя и ленивое внимание. Мальчишки за стойкой стали хихикать. Хозяин, кажется, нарочно сошел из верхней комнаты, чтобы послушать «забавника», и сел поодаль, лениво, но важно позевывая.
Очевидно, Мармеладов был здесь давно известен. Да и наклонность к витиеватой речи приобрел, вероятно, вследствие привычки к частым кабачным разговорам с различными незнакомцами. Эта привычка обращается у иных пьющих в потребность, и преимущественно у тех из них, с которыми дома обходятся строго и которыми помыкают.
Оттого-то в пьющей компании они и стараются всегда как будто выхлопотать себе оправдание, а если можно, то даже и уважение. А разве сердце у меня не болит о том, что я пресмыкаюсь втуне? Когда господин Лебезятников, тому месяц назад, супругу мою собственноручно избил, а я лежал пьяненькой, разве я не страдал?
Позвольте, молодой человек, случалось вам… гм… ну хоть испрашивать денег взаймы безнадежно? Вот вы знаете, например, заранее и досконально, что сей человек, сей благонамереннейший и наиполезнейший гражданин, ни за что вам денег не даст, ибо зачем, спрошу я, он даст? Ведь он знает же, что я не отдам.
Из сострадания? Но господин Лебезятников, следящий за новыми мыслями 6 , объяснял намедни, что сострадание в наше время даже наукой воспрещено и что так уже делается в Англии, где политическая экономия. Зачем же, спрошу я, он даст?
И вот, зная вперед, что не даст, вы все-таки отправляетесь в путь и… — Для чего же ходить? Ведь надобно же, чтобы всякому человеку хоть куда-нибудь можно было пойти. Ибо бывает такое время, когда непременно надо хоть куда-нибудь да пойти!
Когда единородная дочь моя в первый раз по желтому билету пошла, и я тоже тогда пошел… ибо дочь моя по желтому билету живет-с… — прибавил он в скобках, с некоторым беспокойством смотря на молодого человека. Сим покиванием глав не смущаюсь, ибо уже всем всё известно и всё тайное становится явным 7 ; и не с презрением, а со смирением к сему отношусь. Молодой человек не отвечал ни слова.
Я звериный образ имею, а Катерина Ивановна, супруга моя, — особа образованная и урожденная штаб-офицерская дочь. Пусть, пусть я подлец, она же и сердца высокого, и чувств, облагороженных воспитанием, исполнена. А между тем… о, если б она пожалела меня!
Милостивый государь, милостивый государь, ведь надобно же, чтоб у всякого человека было хоть одно такое место, где бы и его пожалели! А Катерина Ивановна дама хотя и великодушная, но несправедливая… И хотя я и сам понимаю, что когда она и вихры мои дерет, то дерет их не иначе как от жалости сердца ибо, повторяю без смущения, она дерет мне вихры, молодой человек, — подтвердил он с сугубым достоинством, услышав опять хихиканье , но, Боже, что если б она хотя один раз… Но нет! Мармеладов решительно стукнул кулаком по столу.
Знаете ли, знаете ли вы, государь мой, что я даже чулки ее пропил? Не башмаки-с, ибо это хотя сколько-нибудь походило бы на порядок вещей, а чулки, чулки ее пропил-с! Косыночку ее из козьего пуха тоже пропил, дареную, прежнюю, ее собственную, не мою; а живем мы в холодном угле, и она в эту зиму простудилась и кашлять пошла, уже кровью.
Детей же маленьких у нас трое, и Катерина Ивановна в работе с утра до ночи, скребет и моет и детей обмывает, ибо к чистоте с измалетства привыкла, а с грудью слабою и к чахотке наклонною, и я это чувствую. Разве я не чувствую? И чем более пью, тем более и чувствую.
Для того и пью, что в питии сем сострадания и чувства ищу. Не веселья, а единой скорби ищу… Пью, ибо сугубо страдать хочу! Как вошли, я прочел ее, а потому тотчас же и обратился к вам.
Ибо, сообщая вам историю жизни моей, не на позорище себя выставлять хочу перед сими празднолюбцами, которым и без того всё известно, а чувствительного и образованного человека ищу. Знайте же, что супруга моя в благородном губернском дворянском институте воспитывалась и при выпуске с шалью танцевала 9 при губернаторе и при прочих лицах, за что золотую медаль и похвальный лист получила. Медаль… ну медаль-то продали… уж давно… гм… похвальный лист до сих пор у ней в сундуке лежит, и еще недавно его хозяйке показывала.
И хотя с хозяйкой у ней наибеспрерывнейшие раздоры, но хоть перед кем-нибудь погордиться захотелось и сообщить о счастливых минувших днях. И я не осуждаю, не осуждаю, ибо сие последнее у ней и осталось в воспоминаниях ее, а прочее всё пошло прахом! Да, да; дама горячая, гордая и непреклонная.
Пол сама моет и на черном хлебе сидит, а неуважения к себе не допустит. Оттого и господину Лебезятникову грубость его не захотела спустить, и когда прибил ее за то господин Лебезятников, то не столько от побоев, сколько от чувства в постель слегла. Вдовой уже взял ее, с троими детьми, мал мала меньше.
Вышла замуж за первого мужа, за офицера пехотного, по любви, и с ним бежала из дому родительского. Мужа любила чрезмерно, но в картишки пустился, под суд попал, с тем и помер. Бивал он ее под конец; а она хоть и не спускала ему, о чем мне доподлинно и по документам известно, но до сих пор вспоминает его со слезами и меня им корит, и я рад, я рад, ибо хотя в воображениях своих зрит себя когда-то счастливой… И осталась она после него с тремя малолетними детьми в уезде далеком и зверском, где и я тогда находился, и осталась в такой нищете безнадежной 10 , что я хотя и много видал приключений различных, но даже и описать не в состоянии.
Родные же все отказались. Да и горда была, чересчур горда… И тогда-то, милостивый государь, тогда я, тоже вдовец, и от первой жены четырнадцатилетнюю дочь имея, руку свою предложил, ибо не мог смотреть на такое страдание. Можете судить потому, до какой степени ее бедствия доходили, что она, образованная и воспитанная и фамилии известной, за меня согласилась пойти!
Но пошла! Плача и рыдая, и руки ломая — пошла! Ибо некуда было идти.
Понимаете ли, понимаете ли вы, милостивый государь, что значит, когда уже некуда больше идти? Этого вы еще не понимаете… И целый год я обязанность свою исполнял благочестиво и свято и не касался сего он ткнул пальцем на полуштоф , ибо чувство имею. Но и сим не мог угодить; а тут места лишился, и тоже не по вине, а по изменению в штатах, и тогда прикоснулся!..
Полтора года уже будет назад, как очутились мы наконец, после странствий и многочисленных бедствий, в сей великолепной и украшенной многочисленными памятниками столице. И здесь я место достал… Достал и опять потерял. Тут уже по собственной вине потерял, ибо черта моя наступила… Проживаем же теперь в угле, у хозяйки Амалии Федоровны Липпевехзель, а чем живем и чем платим, не ведаю.
Живут же там многие и кроме нас… Содом-с, безобразнейший… гм… да… А тем временем возросла и дочка моя, от первого брака, и что только вытерпела она, дочка моя, от мачехи своей, возрастая, о том я умалчиваю. Ибо хотя Катерина Ивановна и преисполнена великодушных чувств, но дама горячая и раздраженная, и оборвет… Да-с! Ну да нечего вспоминать о том!
Воспитания, как и представить можете, Соня не получила. Пробовал я с ней, года четыре тому, географию и всемирную историю проходить; но как я сам в познании сем был некрепок, да и приличных к тому руководств не имелось, ибо какие имевшиеся книжки… гм!.. На Кире Персидском остановились 11.
Потом, уже достигнув зрелого возраста, прочла она несколько книг содержания романического, да недавно еще, через посредство господина Лебезятникова, одну книжку — «Физиологию» Льюиса, изволите знать-с? Теперь же обращусь к вам, милостивый государь мой, сам от себя с вопросом приватным: много ли может, по-вашему, бедная, но честная девица честным трудом заработать?.. Да и то статский советник Клопшток, Иван Иванович, — изволили слышать?
А тут ребятишки голодные… А тут Катерина Ивановна, руки ломая, по комнате ходит, да красные пятна у ней на щеках выступают, — что в болезни этой и всегда бывает: «Живешь, дескать, ты, дармоедка, у нас, ешь и пьешь, и теплом пользуешься», а что тут пьешь и ешь, когда и ребятишки-то по три дня корки не видят! Лежал я тогда… ну, да уж что! Эко сокровище!
Не в здравом рассудке сие сказано было, а при взволнованных чувствах, в болезни и при плаче детей не евших, да и сказано более ради оскорбления, чем в точном смысле… Ибо Катерина Ивановна такого уж характера, и как расплачутся дети, хоть бы и с голоду, тотчас же их бить начинает. И вижу я, эдак часу в шестом, Сонечка встала, надела платочек, надела бурнусик 14 и с квартиры отправилась, а в девятом часу и назад обратно пришла. Пришла, и прямо к Катерине Ивановне, и на стол перед ней тридцать целковых молча выложила.
Ни словечка при этом не вымолвила, хоть бы взглянула, а взяла только наш большой драдедамовый зеленый платок 15 общий такой у нас платок есть, драдедамовый , накрыла им совсем голову и лицо и легла на кровать, лицом к стенке, только плечики да тело всё вздрагивают… А я, как и давеча, в том же виде лежал-с… И видел я тогда, молодой человек, видел я, как затем Катерина Ивановна, также ни слова не говоря, подошла к Сонечкиной постельке и весь вечер в ногах у ней на коленках простояла, ноги ей целовала, встать не хотела, а потом так обе и заснули вместе, обнявшись… обе… обе… да-с… а я… лежал пьяненькой-с. Мармеладов замолчал, как будто голос у него пресекся. Потом вдруг поспешно налил, выпил и крякнул.
Ибо и хозяйка, Амалия Федоровна, того допустить не хотела а сама же прежде Дарье Францевне способствовала , да и господин Лебезятников… гм… Вот за Соню-то и вышла у него эта история с Катериною Ивановной. Сначала сам добивался от Сонечки, а тут и в амбицию вдруг вошли: «Как, дескать, я, такой просвещенный человек, в одной квартире с таковскою буду жить? И жена его тоже косноязычная… В одной комнате помещаются, а Соня свою имеет особую, с перегородкой… Гм, да… Люди беднейшие и косноязычные… да… Только встал я тогда поутру-с, одел лохмотья мои, воздел руки к небу и отправился к его превосходительству Ивану Афанасьевичу.
Его превосходительство Ивана Афанасьевича изволите знать?.. Ну так божия человека не знаете! Это — воск… воск перед лицом господним; яко тает воск!..
Даже прослезились, изволив всё выслушать. Мармеладов опять остановился в сильном волнении. В это время вошла с улицы целая партия пьяниц, уже и без того пьяных, и раздались у входа звуки нанятой шарманки и детский, надтреснутый семилетний голосок 17 , певший «Хуторок» 18.
Стало шумно. Хозяин и прислуга занялись вошедшими. Мармеладов, не обращая внимания на вошедших, стал продолжать рассказ.
Он, казалось, уже сильно ослаб, но чем более хмелел, тем становился словоохотнее. Воспоминания о недавнем успехе по службе как бы оживили его и даже отразились на лице его каким-то сиянием. Раскольников слушал внимательно.
Да… Только что узнали они обе, Катерина Ивановна и Сонечка, Господи, точно я в царствие божие переселился. Бывало, лежи, как скот, только брань! А ныне: на цыпочках ходят, детей унимают: «Семен Захарыч на службе устал, отдыхает, тш!
Сливок настоящих доставать начали, слышите! И откуда они сколотились мне на обмундировку приличную, одиннадцать рублей пятьдесят копеек, не понимаю? Сапоги, манишки коленкоровые — великолепнейшие, вицмундир, всё за одиннадцать с полтиной состряпали в превосходнейшем виде-с.
Пришел я в первый день поутру со службы, смотрю: Катерина Ивановна два блюда сготовила, суп и солонину под хреном, о чем и понятия до сих пор не имелось. Платьев-то нет у ней никаких… то есть никаких-с, а тут точно в гости собралась, приоделась, и не то чтобы что-нибудь, а так, из ничего всё сделать сумеют: причешутся, воротничок там какой-нибудь чистенький, нарукавнички, ан совсем другая особа выходит, и помолодела, и похорошела. Сонечка, голубка моя, только деньгами способствовала, а самой, говорит, мне теперь, до времени, у вас часто бывать неприлично, так разве, в сумерки, чтобы никто не видал.
Слышите, слышите? Пришел я после обеда заснуть, так что ж бы вы думали, ведь не вытерпела Катерина Ивановна: за неделю еще с хозяйкой, с Амалией Федоровной, последним образом перессорились, а тут на чашку кофею позвала. Два часа просидели и всё шептались: «Дескать, как теперь Семен Захарыч на службе и жалование получает, и к его превосходительству сам являлся, и его превосходительство сам вышел, всем ждать велел, а Семена Захарыча мимо всех за руку в кабинет провел».
Нет-с, сама всему верит, собственными воображениями сама себя тешит, ей-богу-с! И я не осуждаю; нет, этого я не осуждаю!.. Когда же, шесть дней назад, я первое жалованье мое — двадцать три рубля сорок копеек — сполна принес, малявочкой меня назвала: «Малявочка, говорит, ты эдакая!
Ну уж что, кажется, во мне за краса, и какой я супруг? Нет, ущипнула за щеку: «Малявочка ты эдакая! Мармеладов остановился, хотел было улыбнуться, но вдруг подбородок его запрыгал.
Он, впрочем, удержался. Этот кабак, развращенный вид, пять ночей на сенных барках и штоф, а вместе с тем эта болезненная любовь к жене и семье сбивали его слушателя с толку. Раскольников слушал напряженно, но с ощущением болезненным.
Он досадовал, что зашел сюда. Ибо я всё это могу чувствовать… И в продолжение всего того райского дня моей жизни и всего того вечера я и сам в мечтаниях летучих препровождал: и то есть как я это всё устрою, и ребятишек одену, и ей спокой дам, и дочь мою единородную от бесчестья в лоно семьи возвращу… И многое, многое… Позволительно, сударь. Ну-с, государь ты мой Мармеладов вдруг как будто вздрогнул, поднял голову и в упор посмотрел на своего слушателя , ну-с, а на другой же день, после всех сих мечтаний то есть это будет ровно пять суток назад тому , к вечеру, я хитрым обманом, как тать в нощи, похитил у Катерины Ивановны от сундука ее ключ, вынул что осталось из принесенного жалованья, сколько всего уж не помню, и вот-с, глядите на меня, все!
Пятый день из дома, и там меня ищут, и службе конец, и вицмундир в распивочной у Египетского моста лежит, взамен чего и получил сие одеяние… и всему конец! Мармеладов стукнул себя кулаком по лбу, стиснул зубы, закрыл глаза и крепко оперся локтем на стол. Но через минуту лицо его вдруг изменилось, и с каким-то напускным лукавством и выделанным нахальством взглянул на Раскольникова, засмеялся и проговорил: — А сегодня у Сони был, на похмелье ходил просить!
А это больней-с, больней-с, когда не укоряют!.. Тридцать копеек, да-с. А ведь и ей теперь они нужны, а?
Как вы думаете, сударь мой дорогой? Ведь она теперь чистоту наблюдать должна. Денег стоит сия чистота, особая-то, понимаете?
Ну, там помадки тоже купить, ведь нельзя же-с; юбки крахмальные, ботиночку эдакую, пофиглярнее, чтобы ножку выставить, когда лужу придется переходить. Понимаете ли, понимаете ли, сударь, что значит сия чистота? Ну-с, а я вот, кровный-то отец, тридцать-то эти копеек и стащил себе на похмелье!
И пью-с! И уж пропил-с!.. Ну, кто же такого, как я, пожалеет?
Жаль вам теперь меня, сударь, аль нет? Говорите, сударь, жаль али нет? Он хотел было налить, но уже нечего было.
Полуштоф был пустой. Раздался смех и даже ругательства. Смеялись и ругались слушавшие и неслушавшие, так, глядя только на одну фигуру отставного чиновника.
Меня распять надо, распять на кресте, а не жалеть! Но распни, судия, распни и, распяв, пожалей его! И тогда я сам к тебе пойду на пропятие, ибо не веселья жажду, а скорби и слез!..
Думаешь ли ты, продавец, что этот полуштоф твой мне в сласть пошел? Скорби, скорби искал я на дне его, скорби и слез, и вкусил, и обрел; а пожалеет нас тот, кто всех пожалел и кто всех и вся понимал, он единый, он и судия. Приидет в тот день и спросит: «А где дщерь, что мачехе злой и чахоточной, что детям чужим и малолетним себя предала?
Где дщерь, что отца своего земного, пьяницу непотребного, не ужасаясь зверства его, пожалела? Я уже простил тебя раз… Простил тебя раз… Прощаются же и теперь грехи твои мнози 19 , за то, что возлюбила много…» И простит мою Соню, простит, я уж знаю, что простит… Я это давеча, как у ней был, в моем сердце почувствовал!.. И всех рассудит и простит, и добрых и злых, и премудрых и смирных… И когда уже кончит над всеми, тогда возглаголет и нам: «Выходите, скажет, и вы!
Выходите пьяненькие, выходите слабенькие, выходите соромники! И скажет: «Свиньи вы! Тогда всё поймем!..
И он опустился на лавку, истощенный и обессиленный, ни на кого не смотря, как бы забыв окружающее и глубоко задумавшись. Слова его произвели некоторое впечатление; на минуту воцарилось молчание, но вскоре раздались прежний смех и ругательства: — Рассудил! И проч.
Пора… к Катерине Ивановне… Раскольникову давно уже хотелось уйти; помочь же ему он и сам думал. Мармеладов оказался гораздо слабее ногами, чем в речах, и крепко оперся на молодого человека. Идти было шагов двести-триста.
Смущение и страх всё более и более овладевали пьяницей по мере приближения к дому. Что волосы!.. Это я говорю!
Оно даже и лучше, коли драть начнет, а я не того боюсь… я… глаз ее боюсь… да… глаз… Красных пятен на щеках тоже боюсь… и еще — ее дыхания боюсь… Видал ты, как в этой болезни дышат… при взволнованных чувствах? Детского плача тоже боюсь… Потому как если Соня не накормила, то… уж не знаю что! А побоев не боюсь… Знай, сударь, что мне таковые побои не токмо не в боль, но и в наслаждение бывают… Ибо без сего я и сам не могу обойтись.
Оно лучше. Пусть побьет, душу отведет… оно лучше… А вот и дом. Козеля дом.
Слесаря, немца, богатого… веди! Они вошли со двора и прошли в четвертый этаж. Лестница чем дальше, тем становилась темнее.
Было уже почти одиннадцать часов, и хотя в эту пору в Петербурге нет настоящей ночи, но на верху лестницы было очень темно. Маленькая закоптелая дверь в конце лестницы, на самом верху, была отворена. Огарок освещал беднейшую комнату шагов в десять длиной; всю ее было видно из сеней.
Всё было разбросано и в беспорядке, в особенности разное детское тряпье. Через задний угол была протянута дырявая простыня. За нею, вероятно, помещалась кровать.
В самой же комнате было всего только два стула и клеенчатый очень ободранный диван, перед которым стоял старый кухонный сосновый стол, некрашеный и ничем не покрытый. На краю стола стоял догоравший сальный огарок в железном подсвечнике. Выходило, что Мармеладов помещался в особой комнате, а не в углу, но комната его была проходная.
Дверь в дальнейшие помещения или клетки, на которые разбивалась квартира Амалии Липпевехзель, была приотворена. Там было шумно и крикливо. Кажется, играли в карты и пили чай.
Вылетали иногда слова самые нецеремонные. Раскольников тотчас признал Катерину Ивановну. Это была ужасно похудевшая женщина, тонкая, довольно высокая и стройная, еще с прекрасными темно-русыми волосами и действительно с раскрасневшимися до пятен щеками.
Она ходила взад и вперед по своей небольшой комнате, сжав руки на груди, с запекшимися губами и неровно, прерывисто дышала. Глаза ее блестели как в лихорадке, но взгляд был резок и неподвижен, и болезненное впечатление производило это чахоточное и взволнованное лицо, при последнем освещении догоравшего огарка, трепетавшем на лице ее. Раскольникову она показалась лет тридцати, и действительно была не пара Мармеладову… Входящих она не слыхала и не заметила; казалось, она была в каком-то забытьи, не слушала и не видела.
В комнате было душно, но окна она не отворила; с лестницы несло вонью, но дверь на лестницу была не затворена; из внутренних помещений, сквозь непритворенную дверь, неслись волны табачного дыма, она кашляла, но дверь не притворяла. Самая маленькая девочка, лет шести, спала на полу, как-то сидя, скорчившись и уткнув голову в диван. Мальчик, годом старше ее, весь дрожал в углу и плакал.
Его, вероятно, только что прибили. Старшая девочка, лет девяти, высокенькая и тоненькая как спичка, в одной худенькой и разодранной всюду рубашке и в накинутом на голые плечи ветхом драдедамовом бурнусике, сшитом ей, вероятно, два года назад, потому что он не доходил теперь и до колен, стояла в углу подле маленького брата, обхватив его шею своею длинною, высохшею как спичка рукой. Она, кажется, унимала его, что-то шептала ему, всячески сдерживала, чтоб он как-нибудь опять не захныкал, и в то же время со страхом следила за матерью своими большими-большими темными глазами, которые казались еще больше на ее исхудавшем и испуганном личике.
Мармеладов, не входя в комнату, стал в самых дверях на коленки, а Раскольникова протолкнул вперед. Женщина, увидев незнакомого, рассеянно остановилась перед ним, на мгновение очнувшись и как бы соображая: зачем это он вошел? Но, верно, ей тотчас же представилось, что он идет в другие комнаты, так как ихняя была проходная.
Сообразив это и не обращая уже более на него внимания, она пошла к сенным дверям, чтобы притворить их, и вдруг вскрикнула, увидев на самом пороге стоящего на коленках мужа. А где деньги? Что у тебя в кармане, показывай!
И платье не то! И она бросилась его обыскивать. Мармеладов тотчас же послушно и покорно развел руки в обе стороны, чтобы тем облегчить карманный обыск.
Денег не было ни копейки. Ведь двенадцать целковых в сундуке оставалось!.. Мармеладов сам облегчал ее усилия, смиренно ползя за нею на коленках.
И это мне не в боль, а в нас-лаж-дение, ми-ло-сти-вый го-су-дарь, — выкрикивал он, потрясаемый за волосы и даже раз стукнувшись лбом об пол. Спавший на полу ребенок проснулся и заплакал. Мальчик в углу не выдержал, задрожал, закричал и бросился к сестре в страшном испуге, почти в припадке.
Старшая девочка дрожала со сна как лист. Голодные, голодные! О, треклятая жизнь!
А вам, вам не стыдно, — вдруг набросилась она на Раскольникова, — из кабака! Ты с ним пил? Ты тоже с ним пил!
Молодой человек поспешил уйти, не говоря ни слова.
Молодой человек несколько раз припоминал потом это первое впечатление и даже приписывал его предчувствию. Он беспрерывно взглядывал на чиновника, конечно, и потому еще, что и сам тот упорно смотрел на него, и видно было, что тому очень хотелось начать разговор. На остальных же, бывших в распивочной, не исключая и хозяина, чиновник смотрел как-то привычно и даже со скукой, а вместе с тем и с оттенком некоторого высокомерного пренебрежения, как бы на людей низшего положения и развития, с которыми нечего ему говорить. Это был человек лет уже за пятьдесят, среднего роста и плотного сложения, с проседью и с большою лысиной, с отекшим от постоянного пьянства желтым, даже зеленоватым лицом и с припухшими веками, из-за которых сияли крошечные, как щелочки, но одушевленные красноватые глазки. Но что-то было в нем очень странное; во взгляде его светилась как будто даже восторженность, — пожалуй, был и смысл и ум, — но в то же время мелькало как будто и безумие. Одет он был в старый, совершенно оборванный черный фрак, с осыпавшимися пуговицами.
Одна только еще держалась кое-как и на нее-то он и застегивался, видимо желая не удаляться приличий. Из-под нанкового [6] жилета торчала манишка, вся скомканная, запачканная и залитая. Лицо было выбрито, по-чиновничьи, но давно уже, так что уже густо начала выступать сизая щетина. Да и в ухватках его действительно было что-то солидно-чиновничье. Но он был в беспокойстве, ерошил волосы и подпирал иногда, в тоске, обеими руками голову, положа продранные локти на залитый и липкий стол. Наконец он прямо посмотрел на Раскольникова и громко и твердо проговорил: — А осмелюсь ли, милостивый государь мой, обратиться к вам с разговором приличным? Ибо хотя вы и не в значительном виде, но опытность моя отличает в вас человека образованного и к напитку непривычного.
Сам всегда уважал образованность, соединенную с сердечными чувствами, и, кроме того, состою титулярным советником. Мармеладов — такая фамилия; титулярный советник. Осмелюсь узнать: служить изволили? Несмотря на недавнее мгновенное желание хотя какого бы ни было сообщества с людьми, он при первом, действительно обращенном к нему, слове вдруг ощутил свое обычное неприятное и раздражительное чувство отвращения ко всякому чужому лицу, касавшемуся или хотевшему только прикоснуться к его личности. Опыт, милостивый государь, неоднократный опыт! А позвольте… — Он привстал, покачнулся, захватил свою посудинку, стаканчик, и подсел к молодому человеку, несколько от него наискось. Он был хмелен, но говорил речисто и бойко, изредка только местами сбиваясь немного и затягивая речь.
С какою-то даже жадностию накинулся он на Раскольникова, точно целый месяц тоже ни с кем не говорил. Знаю я, что и пьянство не добродетель, и это тем паче. Но нищета, милостивый государь, нищета — порок-с. В бедности вы еще сохраняете свое благородство врожденных чувств, в нищете же никогда и никто. За нищету даже и не палкой выгоняют, а метлой выметают из компании человеческой, чтобы тем оскорбительнее было; и справедливо, ибо в нищете я первый сам готов оскорблять себя. И отсюда питейное! Милостивый государь, месяц назад тому супругу мою избил господин Лебезятников, а супруга моя не то что я!
Позвольте еще вас спросить, так, хотя бы в виде простого любопытства: изволили вы ночевать на Неве, на сенных барках? Действительно, на его платье и даже в волосах кое-где виднелись прилипшие былинки сена. Очень вероятно было, что он пять дней не раздевался и не умывался. Особенно руки были грязные, жирные, красные, с черными ногтями. Его разговор, казалось, возбудил общее, хотя и ленивое внимание. Мальчишки за стойкой стали хихикать.
Интересно, что действие драмы перенесут в современность. Погрязший в долгах студент Родион Раскольников совершает мелкую кражу в супермаркете, убивает пожилую женщину, а после пытается пережить содеянное и справиться с чувством вины. Точная дата выхода и каст проекта пока неизвестны. Зато известно, что параллельно с этим проектом снимается ещё одна экранизация главного романа Достоевского. Жора Крыжовников работает над «Преступлением и наказанием 1992».
Так, интонации включённого в некрасовский сборник рассказа Дмитрия Григоровича «Петербургские шарманщики» повторяются в словах Раскольникова, обращённых к случайному прохожему: «Я люблю, как поют под шарманку в холодный, тёмный и сырой осенний вечер, непременно в сырой… или, ещё лучше, когда снег мокрый падает» [125]. В романе воссозданы элементы быта Петербурга 1860-х годов. Рассуждения Родиона Романовича об особом настроении, создаваемом шарманкой во время снегопада, когда «фонари с газом блистают», служат напоминанием о том, что в ту пору весь центр российской столицы уже освещался газовыми лампами [127]. В сцене, когда Раскольников после убийства Лизаветы идёт на кухню, чтобы вымыть руки и топор, присутствует деталь из хозяйственной жизни горожан: на лавке стоит «ведро, наполовину полное воды». В середине XIX века в Петербурге ещё не была построена система непрерывного водоснабжения, и жители или брали питьевую воду из колодцев , находящихся во многих дворах, или — с помощью водовозов — получали её из рек и каналов [128]. Во время скитаний по городу Раскольников заходит в трактир, просит слугу принести свежие газеты и просматривает заголовки; в заметках — среди прочих новостей — сообщается о многочисленных пожарах, которые, как писали в 1865 году « Русские ведомости », обрели в то время в Петербурге «ужасающие размеры». Публицист Николай Страхов в воспоминаниях о Достоевском рассказывал, что «пожары наводили ужас, который трудно передать» [129]. Направляясь в полицейскую контору, герой видит «дворников с книжками под мышкой». Как пояснял журналист и краевед Владимир Михневич , под «книжками» в романе подразумевались домовые книги, в которые заносились сведения о «всяком лице, прибывшем в Петербург» [130]. К числу новых для российской столицы веяний, отражённых в произведении, относятся коммуны, появившиеся после выхода в свет романа Николая Чернышевского « Что делать? Наиболее известной из них была община, организованная писателем Василием Слепцовым , — она располагалась на Знаменской улице и считалась центром притяжения демократической молодёжи. Кроме того, Достоевский, возможно, слышал о коммуне, находившейся на Средней Мещанской улице : писатель жил в том же районе [131]. Петербург Достоевского — это не город Невского проспекта , белых ночей и глядящихся в Неву пышных дворцов Английской набережной. Это Петербург доходных домов, чёрных лестниц, похожих на гроб каморок, полицейских управлений и кабаков… Город бедный живёт своей привычной жизнью и, кажется, не подозревает о другом, парадном Петербурге [101]. В 1907 году вдова Достоевского Анна Григорьевна расшифровала часть сокращённых наименований, сделав специальные пометки на полях собственного экземпляра «Преступления и наказания»; согласно её обозначениям, действие начинается в Столярном переулке , а Раскольников движется к Кокушкину мосту [132]. Однако исследователи К. Купман и А. Конечный, занимавшиеся изучением топографии романа, полагали, что под С — м переулком писатель, возможно, имел в виду другой элемент инфраструктуры — Спасский переулок : Сложная картина нарушения реальной топографии Петербурга создаёт специфический образ города в романе: с одной стороны — узнаваемый конкретный район города, с другой — город-двойник, отражённый как бы в кривом зеркале, где улицы и расстояния не соответствуют реальным, а дома героев и их местонахождение подвижны и неуловимы [133]. Тем не менее многие литературоведы взяли за основу версию о том, что каморка Родиона Романовича находилась в доме Шиля в Столярном переулке: так, Моисей Альтман писал, что «местожительство Раскольникова тесно связано с адресами Достоевского» [134] , краевед Евгения Саруханян указывала, что хотя у исследователей есть определённый выбор, более других «на дом Раскольникова походит здание на углу бывшей Средней Мещанской и Столярного переулка» [135] , а Леонид Гроссман решительно утверждал, что Столярный переулок — «это точный адрес Раскольникова» [136]. При этом историк Николай Анциферов , соглашаясь с расшифровкой вдовы писателя, отмечал, что если исходить из текста романа, то похожих домов в Петербурге было много [137]. В Столярном переулке, судя по информации из газеты «Петербургский листок» за 1865 год, находилось шестнадцать домов, в которых размещалось восемнадцать трактиров и распивочных: «Так что желающие насладиться подкрепляющей и увеселяющей влагой… не имеют даже никакой необходимости смотреть на вывески: входи себе в любой дом — везде найдёшь вино» [138]. Направляясь к старухе-процентщице, Родион Романович проходит через Сенную площадь с её «обилием известных заведений». Достоевский был хорошо знаком с этим районом о котором Салтыков-Щедрин писал как о месте, где «полиция не требует даже внешней благопристойности» [139] , поэтому маршрут своего героя он воспроизвёл весьма скрупулёзно. Именно на Сенной Раскольников замышляет убийство Алёны Ивановны; туда же он приходит, чтобы принародно признать себя убийцей: «Он стал на колени среди площади, поклонился до земли и поцеловал эту грязную землю» [140]. Покидая свою каморку и возвращаясь в неё, Родион Романович постоянно спускается и поднимается по лестнице — согласно подсчётам исследователей, герой на протяжении романа выполняет это действие 48 раз. Сама же лестница обретает значение отдельного образа — как писал литературовед Л. Дмитрий Сергеевич Лихачёв признавался, что при преодолении тех тринадцати ступеней, которые ведут к жилищу героя, человека «охватывает ужас»: «Иллюзия реальности поразительная» [142]. У исследователей нет единого мнения по поводу адреса дома «преогромнейшего, выходившего одной стеной на канаву, а другою в — ю улицу» старухи-процентщицы. Николай Анциферов предполагал, что её квартира находилась «на левом углу Садовой и Никольского рынка ». Краеведы Юрий Краснов и Борис Метлицкий придерживались версии, что дом героини стоял неподалёку от Гороховой улицы [145]. В романе указывается, что жилище Раскольникова отделено от полицейской конторы «четвертью версты »; для того, чтобы добраться до неё, герой проходит через — ский мост, затем движется прямо и поворачивает налево. В плане Петербурга, составленном в 1849 году, и в адресной книге города за 1862 год значится полицейская контора, находившаяся по адресу: Большая Подьяческая , 26. Николай Анциферов и Евгения Саруханян считали, что путь героя пролегал именно к этому строению [146] [147]. В то же время некоторые исследователи например, Юрий Краснов и Борис Метлицкий называли другой адрес — своё мнение они обосновывали тем, что квартира, в которой Достоевский работал над романом, в середине 1860-х годов «относилась к 3-му кварталу 2-й полицейской части», а соответствующая контора «размещалась в доме 67 по Екатерининскому каналу» [130]. Приметы времени[ править править код ] Достоевский, сообщив осенью 1865 года о работе над «Преступлением и наказанием» издателю Михаилу Каткову, упомянул, что «действие современное, в нынешнем году» [5]. В самом произведении указаний на конкретные даты не содержится, однако присутствуют узнаваемые приметы, позволяющие соотнести романные и реальные события. При этом, по замечанию Владимира Данилова, описание накрывшего город зноя было необходимо Фёдору Михайловичу не только ради «придания роману колорита современности», но и для отражения психологического состояния героя: «Жара должна была содействовать обострению отрицательных впечатлений Раскольникова от окружающей жизни» [148]. Подобное мнение разделял и критик Вадим Кожинов , писавший, что жару в произведении не следует рассматривать в качестве одной лишь «метеорологической приметы»: «Это не только атмосфера июльского города, но и атмосфера преступления» [149]. Накануне преступления Раскольников, обратив внимание городового на подозрительного гражданина, произносит: «Вон он отошёл маленько, стоит, будто папироску свёртывает». Подробность, касающаяся папироски, была актуальной для середины 1865 года: летом вышло в свет постановление, разрешающее курение на улицах российской столицы. Как отмечали исследователи, Достоевский специально включил эту деталь в текст романа, чтобы «придать изображению характер текущего дня» [150]. Лужин, рассуждая о росте преступности в «высших классах», упоминает о том, что «в Москве ловят целую компанию подделывателей билетов последнего займа с лотереей — и в главных участниках один лектор всемирной истории». Не исключено, что Достоевский обратил внимание на эту криминальную историю потому, что «главным участником» был профессор академии коммерческих наук Александр Неофитов, приходившийся Фёдору Михайловичу родственником по материнской линии [151]. Наводнение в Петербурге Свидригайлов, объясняя Раскольникову, почему он дважды ударил хлыстом свою жену Марфу Петровну, замечает, что аналогичный случай произошёл несколько лет назад с «осрамлённым всенародно и вселитературно одним дворянином», избившим в вагоне некую пассажирку. История, о которой вспомнил Аркадий Иванович, случилась в 1860 году. Пресса широко освещала обстоятельства дела, и выпускаемый в ту пору братьями Достоевскими журнал «Время» публиковал материалы, рассказывающие о «геройском подвиге» вышневолоцкого помещика Козляинова [152]. Тот же Свидригайлов накануне самоубийства подходит к окну своего «нумера», смотрит в ночную мглу и думает о том, что «вода прибывает, к утру хлынет, зальёт подвалы и погреба». В этой сцене дана отсылка к конкретной дате: в ночь с 29 на 30 июня 1865 года в российской столице действительно началась сильная буря; от дождя и разрушительного ветра пострадала прежде всего Петербургская сторона [153]. Идея Раскольникова. Признание героя[ править править код ] В разговоре с Соней Мармеладовой Раскольников объясняет причины совершённого им преступления отнюдь не радением о судьбе близких или даже всего человечества — в основе его деяния лежат иные мотивы: «Я просто убил, для себя убил; для себя одного… Мне другое надо было узнать… Смогу ли переступить или не смогу! Более подробно идея Родиона Романовича раскрывается в его беседах со следователем. Зимой, за полгода до убийства, герой написал статью «О преступлении», в которой обосновал деление человечества на два разряда. Низший разряд — это обыкновенные люди, существующие в рамках заповеди «Не убий». К высшему относятся Наполеон, Магомет , Ньютон , Кеплер , Ликург , Солон и другие «законодатели человечества»; они, согласно теории Раскольникова, «имеют право разрешить своей совести перешагнуть… через иные препятствия». Отправляясь с топором в дом Алёны Ивановны, Родион Романович примеряет свою теорию на себя, пытаясь определить, к какому разряду он принадлежит [101]. Когда Порфирий Петрович впервые выводит разговор на статью, Раскольников припоминает, что «действительно написал… по поводу одной книги». Исследователи выдвигали разные версии относительно её названия. Выход книги сопровождался дискуссиями и в российской, и в зарубежной прессе, за которыми Достоевский внимательно следил. Возможно, его заинтересовали отдельные фрагменты из предисловия к «Истории…», перекликающиеся с тезисами Раскольникова: «Когда необыкновенные дела свидетельствуют о величии гениального человека, то приписывать ему страсти и побуждения посредственности — значит идти наперекор здравому смыслу» [156]. Раскольников и мещанин Валерий Кирпотин называл другое произведение, которое могло повлиять на мировоззрение Родиона Романовича, — это философский труд Макса Штирнера «Единственный и его собственность» 1845 [157] , с содержанием которого Достоевский мог познакомиться ещё в молодые годы в доме Михаила Петрашевского. Литературовед Михаил Алексеев полагал, что существует определённое сходство между теорией Раскольникова и принципами, заложенными в трактате писателя Томаса де Квинси «Убийство как одно из изящных искусств» [158]. В то же время Юрий Карякин считал, что «книг таких было много, слишком много… Раскольниковская статья и есть художественный образ всех этих книг» [159]. Через тринадцать дней после убийства Раскольников прощается с Пульхерией Александровной, Дуней и Соней и отправляется сначала на Сенную, а затем — в полицейскую контору. Там герой произносит: «Это я убил тогда старуху-процентщицу и сестру её Лизавету топором и ограбил» [160]. Его признание, как заметил Юрий Карякин, — это ещё не раскаяние: герой кланяется народу на площади и делает явку с повинной не от осознания своей вины, а «от тоски, безысходности и нечеловеческой усталости»: Он в это мгновение был как в «припадке», пишет Достоевский. Сцена всенародного покаяния на площади не получилась потому, что не было ещё самого покаяния. Народ на площади смеётся над ним… Вышел не катарсис , а именно припадок [161]. Эпилог[ править править код ] Омск. Конец XIX века Эпилог в «Преступлении и наказании» исследователи называют информационным [162] и открытым [101] : в нём, с одной стороны, рассказывается о событиях, прошедших в течение полутора лет после признания Раскольникова смерть Пульхерии Александровны, свадьба Авдотьи Романовны и Дмитрия Разумихина, их планы, касающиеся возможного переезда в Сибирь [162] ; с другой — обозначается перспектива для новой истории о «постепенном обновлении и перерождении человека» [101]. Правда, героем этой истории становится уже не Родион Романович, а «положительно-прекрасный человек» Лев Николаевич Мышкин из « Идиота » — следующего романа Достоевского [163]. Заключительная часть «Преступления и наказания» начинается с описания сибирского города, в крепости которого находится острог, — там отбывает восьмилетний срок ссыльнокаторжный второго разряда Родион Раскольников. В этой картине зафиксированы воспоминания Достоевского об Омском остроге, в котором Фёдор Михайлович находился в течение четырёх лет. Второй разряд каторжника означал, что осуждённому предстоит работать не в рудниках , как преступникам первого разряда, а в крепости. Сам Достоевский во время пребывания на каторге также входил в число арестантов второго разряда [164]. Приговор для Родиона Романовича, как отмечается в эпилоге, «оказался милостивее, чем можно было ожидать», — это было связано с тем, что по Уложению о наказаниях свода уголовных законов от 1843 года убийство процентщицы и её сестры трактовалось судом как «учинённое хотя и с намерением, но по внезапному побуждению»; кроме того, были учтены «явка с повинною и некоторые облегчающие вину обстоятельства » [165]. В первые месяцы пребывания в остроге Раскольников не чувствует за собой вины: «Совесть моя спокойна. Конечно, сделано уголовное преступление… ну и возьмите за букву закона мою голову… и довольно» [101]. Зато герой всё больше понимает, что между ним и другими каторжанами существует «непроходимая пропасть»: «Его даже стали ненавидеть… смеялись над его преступлением». Эти строки соотносятся с письмом Достоевского брату, где, в частности, говорится: «нас, дворян, встретили они враждебно и со злобною радостью в нашем горе» [165]. Во время болезни Родиону Романовичу начинают сниться «вещие сны» — в одном из них он видит « моровую язву , идущую из глубины Азии на Европу»; в итоге должны погибнуть все, кроме немногих «избранных» людей. Этот сон предшествует «последнему перерождению» героя [101] ; в основе его видения — 24-я глава Евангелия от Матфея , в которой Иисус говорит ученикам: «Также услышите о войнах и о военных слухах. Смотрите, не ужасайтесь, ибо надлежит всему тому быть, но это ещё не конец; ибо восстанет народ на народ, и царство на царство; и будут глады, моры и землетрясения по местам; всё же это — начало болезней… И если бы не сократились те дни, то не спаслась бы никакая плоть; но ради избранных сократятся те дни» [166]. В черновиках Достоевского сохранилась запись, свидетельствующая о том, что идею романа писатель видел в тезисе «Православное воззрение, в чём есть православие. Нет счастья в комфорте, покупается счастье страданием» [167] [168] , поэтому Раскольников в процессе «перерождения» проходит через боль и мучения [169].
Преступление и наказание. Федор Достоевский 2020 слушать онлайн
«Преступление и наказание» — читайте и скачивайте книгу (epub) онлайн бесплатно и без регистрации, автор Федор Достоевский. В романе "Преступление и наказание" Достоевский подробно описывал город, по которому перемещался герой, напомнила главный редактор сервиса Екатерина Писарева (она также является одним из спикеров XVI Санкт-Петербургского международного книжного салона). В основу сериала «Преступление и наказание» лег одноименный роман Федора Достоевского.
Каморку героя книги «Преступление и наказание» Федора Достоевского атаковали туристы
| Достоевский Федор - Преступление и наказание | Несмотря на претензии критиков «Преступление и наказание» стало великим и признанным произведением уже при жизни Ф.М. Достоевского. |
| Режиссер Владимир Мирзоев экранизирует «Преступление и наказание» | Несмотря на претензии критиков «Преступление и наказание» стало великим и признанным произведением уже при жизни Ф.М. Достоевского. |
| 150 лет роману Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» | Замысел романа «Преступление и наказание» Федор Михайлович Достоевский вынашивал 6 лет. К работе он приступил в 1866 году. |
| Request Rejected | Идея преступления и наказания возникла у Достоевского летом 1865 года. |