Последние и самые главные новости Украины каждый день на EADaily. Свежие комментарии, интервью, события внутренней и внешней политики Украины. Источник кризиса на Украине — в накопленных противоречиях в сфере региональной безопасности в Европе. Украина как никогда близка к катастрофе, ни европейские союзники, ни США не в состоянии обеспечить победу Киева в конфликте с Москвой.
Кризис в Украине и вокруг нее
Вы можете разместить у себя на сайте или в социальных сетях плеер Первого канала. Для этого нажмите на кнопку «Поделиться» в верхнем правом углу плеера и скопируйте код для вставки. Дополнительное согласование не требуется.
В зоне повышенной опасности жилмассив «Строитель» и микрорайон «Квартал 245» Об этом сообщил глава города Иван Приходько. Он отметил, что ВСУ понесли в этом населенном пункте большие потери в личном составе и военной технике.
К сожалению, мужчина получил серьезные травмы и скончался. Об этом сообщил мэр города Алексей Кулемзин.
Что дальше? Что будет на пост-Украине? Как осуществить демонтаж неонацистской бандеровской идеи? Будет ли реализована стратегия собирания русских земель?
Это может привести к необходимости эскалации ударов по военным объектам уже вне Украины. И по транспортным артериям. И, конечно, нужно перебить все транспортные артерии на западе Украины.
Но это уже задача военно-политического командования. А при затягивании конфликта на Украине будет возрастать вероятность так называемой горизонтальной и вертикальной эскалации. То есть расширения конфликта. А, может быть, даже перевода его на более высокий и страшный уровень вооружений. Этот вопрос, к сожалению, встает все более остро» [35]. Приведенное суровое предупреждение Украине и всему Западному миру содержит некоторую недосказанность, а именно — о вероятном ответе другой стороны на такой шаг. Удар по территории НАТО немедленно «включит» cт. Это косвенно подтвердил и президент России, когда в Послании Федеральному Собранию от 1 марта 2018 г. Ответ будет мгновенным и со всеми вытекающими последствиями» [36].
Естественно предположить такую же реакцию со стороны Запада. Реагируя на инсинуации о возможном применении Россией ядерного оружия, официальные лица США в последнее время стали высказываться в духе худших времен холодной войны: «…Нам нужно быть готовыми к использованию Россией разных типов оружия с катастрофическими последствиями. Сейчас мы — и не только США, но и другие представители трансатлантического сообщества — очень настойчиво доносим до Путина сигнал о том, что этот шаг будет катастрофой не только для Украины и мира, но также это будет иметь абсолютно катастрофические последствия для самого Путина и для России» [37]. Наконец, третий разряд сценариев — непреднамеренная эскалация конфликта в результате столкновений или огневых контактов кораблей и самолетов, других инцидентов, ошибок в оценке намерений и действий противника, технических сбоев или несанкционированных действий личного состава. Карибский кризис дал несколько примеров таких инцидентов всего за две недели событий, причем в отсутствие реальных боевых действий [Kennedy 1969; Хрущев. На Украине и вокруг нее относительно продолжительные военные действия и существенные потери будут создавать все больше такого рода ситуаций. Эта вероятность усугубляется ввиду автоматизации процессов обработки информации и скорости принятия решений, разрушительной мощи, быстродействия, автономизации и дальности систем оружия. Опасность тем более велика в условиях кибернетических атак на информационно-управляющие системы, которые многократно выросли за время украинского конфликта [Шариков 2022] [38]. Безусловно, зарубежные сценарии первого применения ядерного оружия, вменяемого России, вызывают серьезные возражения.
Инициатором такой эскалации могут стать и США, которые, начиная с 1960-х годов, всегда уделяли концепции ограниченной ядерной войны большое внимание. При Трампе в подтверждение этой концепции был принят целый «пакет» разработок ядерного оружия [39]. Вопреки оговорке об ответных действиях, США и раньше и теперь планируют применение ядерного оружия первыми в случае переноса военной операции России на территории стран Балтии и Польши, если НАТО не сможет ей воспрепятствовать силами общего назначения. Об этом прямо сказано в доктринальных документах Вашингтона [40]. Ядерный удар с использованием систем тактического класса или средней дальности ввиду геостратегической асимметрии был бы неминуемо воспринят Россией как стратегическое нападение, даже если в нем не применялись бы межконтинентальные баллистические ракеты, отнесенные к стратегическим вооружениям на переговорах по СНВ. Неслучайно в документе «Основы ядерной политики» наряду с ракетным нападением в качестве основания для российского ядерного ответа отдельно упомянуто «применение противником ядерного оружия или других видов оружия массового поражения по территориям Российской Федерации и или ее союзников» [41]. В таком случае практически неизбежна быстрая эскалация обмена ядерными ударами, которая, по недавним подсчетам зарубежных специалистов, повлекла бы для стран НАТО и России непосредственные суммарные потери порядка 90 млн человек [42] и намного больше в следующие месяцы от вторичных эффектов ядерных взрывов [43]. Андрей Кортунов: Реставрация, реформация, революция? Сценарии мироустройства после российско-украинского конфликта Ядерный менталитет В свете приведенных апокалиптических сценариев следует остановиться на некоторых психологических феноменах.
В российских политических, экспертных кругах и обществе подспудно распространено мнение, что на Западе больше боятся ядерной войны, чем в России, и это иногда находит отражение на официальном уровне. Действительно, на Западе материальный уровень жизни значительно выше, чем в России, а терпимость к человеческим жертвам намного ниже, что еще раз показали локальные войны НАТО в Афганистане и Ираке. Тем не менее нельзя переносить опыт обычных локальных конфликтов на ядерную войну. В первом случае поддержка правительств со стороны широкой общественности действительно играет ключевую роль. Этим объясняется однозначный отказ Вашингтона и его союзников от прямого участия в военных действиях на Украине. Но это неприменимо к ядерной войне, решение о начале которой в пиковой ситуации может принять единолично президент и для ведения которой не нужно поддержки народа, который, кстати, сам окажется первой массовой жертвой такой войны. Да и исторический опыт не подтверждает мнения о большей «робости» Запада перед лицом ядерной угрозы, хотя там, по мнению ряда экспертов, осведомленность политических элит, парламентов, академического сообщества и прессы по части ядерных реалий намного шире, чем в России. В дни Карибского кризиса обе стороны перевели свои ядерные силы в максимальную степень боеготовности, и Белый Дом «не уступил дорогу» Кремлю, хотя оба ухватились за возможность заключить взаимоприемлемый компромисс. В ходе ближневосточного кризиса 1973 г.
США в одностороннем порядке повысили уровень боеготовности стратегических сил, как и после террористической атаки 9 сентября 2001 г. В 2022 г. В обоих последних случаях США не отреагировали аналогично, не видя повода для ядерной войны. Однако уповать на такую сдержанность применительно к ядерной эскалации украинского кризиса едва ли благоразумно. Как показал опыт, недооценка противника в обычном конфликте чревата тяжелыми последствиями, а при использовании ядерного оружия может обернуться катастрофой для всех сторон. Есть и другой важный психологический момент в нынешнем противостоянии. В течение последних двадцати лет понемногу и незаметно шла ревизия подходов к ядерному оружию и самой ядерной войне, сложившихся к концу 1980-х годов в правящих кругах и широкой общественности Советского Союза и Запада. Наиболее емким выражением тех взглядов стала сакраментальная формула Горбачева — Рейгана «в ядерной войне не может быть победителей, и она никогда не должна быть развязана», которая была официально воспроизведена «ядерной пятеркой» накануне украинского кризиса [45]. Согласно этим взглядам, хотя международные конфликты происходили всегда, их сочетание с ядерным оружием стало угрозой выживанию современной цивилизации.
Ядерная война перестала быть продолжением политики иными средствами, поскольку применение такого оружия было бы национальным самоубийством. Поэтому государства должны вести переговоры о ядерном разоружении, несмотря на свои политические и идеологические противоречия. Любое ограниченное использование ядерного оружия с высокой вероятностью повлечет эскалацию к всеобщей катастрофе. После Карибского кризиса это мышление получило признание в преобладающей части правящих кругов и общественного мнения Запада и Востока. Начались практические переговоры по разоружению, которые увенчались целой серией основополагающих договоров [46]. Так было положено начало полувековому пути, ознаменованному десятью договорами и соглашениями об ограничении и сокращении стратегических вооружений и ракет средней дальности [47]. Этот путь был важнейшим направлением прекращения холодной войны и перехода к беспрецедентной разрядке напряженности и всестороннему сотрудничеству великих держав и их союзов. Исторический парадокс состоит в том, что именно успехи в деле снижения ядерной угрозы повлекли смещение этой проблематики на периферию общественного внимания к международной безопасности. На передний план вышли финансово-экономические, климатические, эпидемиологические и другие проблемы, а в области безопасности — распространение ядерного оружия, этнические и религиозные конфликты, международный терроризм и другие виды трансграничной преступности.
Между тем сменялись поколения политиков, военных и гражданских профессионалов. Хрущев и Кеннеди были непосредственными участниками Второй мировой войны, когда Москва и Вашингтон были союзниками причем Хрущев потерял сына, а Кеннеди получил тяжелую боевую травму, которая досаждала ему всю оставшуюся жизнь. Они и их современники знали войну не по героическим кинофильмам, а своими глазами видели бедствия, горе, кровь и грязь настоящей войны. В их памяти еще не стерся шок от ужасов Хиросимы и Нагасаки. Они были очевидцами испытаний термоядерного оружия и осознавали его чудовищную разрушительную мощь. Несмотря на интенсивную гонку вооружений, они соревновались перед лицом мирового общественного мнения за первенство в приверженности ядерному разоружению. Эти особенности менталитета лидеров двух сверхдержав, несомненно, оказали большое влияние на их подход к разрешению Карибского кризиса. Нынешнее поколение государственных деятелей пришло к власти в условиях глобализации, всеобъемлющего международного сотрудничества и снижения угрозы ядерной войны практически до нулевого уровня. Для них ядерная война — абстракция, а ядерные вооружения — политические символы престижа и национального могущества.
Военные и гражданские эксперты нового поколения с энтузиазмом развивали новые взгляды на ядерное оружие. Эти кабинетные храбрецы, ни разу не попадавшие под реальный огонь противника, смотрят на войну как на увлекательную игру и ставят под сомнение практически все упомянутые выше постулаты в сфере ядерного оружия, рожденные трудным опытом холодной войны. Они пренебрежительно и превратно судят о полувековых переговорах по ограничению вооружений [см. Караганов, Суслов 2019]. Отметая прошлые ядерные табу, продвигают концепции гибкого и избирательного применения ядерного оружия — в первую очередь тактического. Кстати сказать, хиросимская бомба, сразу убившая 90 тыс. С наигранным практицизмом утверждают, что ядерная война не обязательно повлекла бы катастрофические последствия для человечества и что в ней можно победить [48]. До поры эти тренды ограничивались стратегической теорией в узких экспертных кругах и программами вооружений в недрах военно-промышленных комплексов. Создавались ядерные боезаряды пониженной мощности, высокоточные оборонительные и наступательные неядерные системы большой дальности, разнообразные гиперзвуковые ракеты, космические вооружения, автономные носители и средства кибервойны.
Тем временем, в силу внутренних и внешнеполитических тенденций в России, Европе и США, обсуждение которых не входит в тематику настоящей статьи, нарастали отчуждение и взаимные претензии России и Запада. В нарушение обязательств, данных советскому руководству в 1989—1990 гг. И неслучайно в конечном итоге эпицентром противостояния оказалась Украина, стремившаяся в НАТО и отказавшаяся от Минских соглашений по урегулированию конфликтов в районах Донбасской и Луганской областей. Украинский кризис вывел военно-стратегические новации в поле практической политики, и не абстрактного, а вполне реального планирования боевых действий с видом на их возможную «горизонтальную» и «вертикальную» эскалацию. На Валдайском форуме в Сочи в октябре 2016 г. Украинский конфликт подвергает эту теорию жестокому испытанию практикой. При всей остроте текущего кризиса ядерное оружие, безусловно, должно оставаться за его рамками, кроме как в случаях, предусмотренных доктринальными документами России. Это относится не только к делам и словам государственных руководителей. Речь идет также о парламентариях, независимых экспертах и журналистах, которые не должны самоутверждаться за счет безответственных угроз и призывов, усугубляя и без того опасную ситуацию.
В этом плане нельзя не согласиться с министром С. Лавровым, который сказал: «Сейчас риски весьма существенные. Мне бы не хотелось, чтобы их искусственно раздували. Желающих немало. Опасность серьезная, реальная. Ее нельзя недооценивать» [50]. Исходя из этого, пока на Украине между сторонами не достигнута договоренность о прекращении огня и перемирии, главным приоритетом России и НАТО должно быть предотвращение «вертикальной» и «горизонтальной» эскалации конфликта. Это предполагает поддержание постоянного канала коммуникаций между военными командованиями по типу сирийского механизма «деконфликтности» во избежание военных инцидентов, для устранения возможных ошибок, неясных ситуаций и неправильной оценки действий друг друга. Также следует прекратить нагнетание атмосферы непримиримости, отстранения от власти и грядущего возмездия в отношении высшего руководства вовлеченных государств, без содействия которого невозможно предотвращение эскалации, а в дальнейшем — мирное урегулирование конфликта.
Александр Гинзбург: Ядерные «заморозки» летом 2022? Стратегическая стабильность Поскольку этот благозвучный термин сплошь и рядом трактуется произвольно, стоит еще раз напомнить, что он изначально подразумевал не всеобщую международную гармонию, а вполне определенную, согласованную Москвой и Вашингтоном стратегическую концепцию, положенную в основу переговоров по стратегическим вооружениям. В их Совместном заявлении [Совместное заявление… 1990: 197-199] от 1990 г. Соответственно, будущие договоры СНВ предполагалось строить на основе учета взаимосвязи между стратегическими наступательными и оборонительными вооружениями, а также уменьшая концентрацию боезарядов на стратегических носителях и оказывая предпочтения средствам с повышенной выживаемостью. Эти принципы были воплощены через год в ДСНВ-1, а затем наложили более или менее рельефный отпечаток на шесть последующих соглашений в данной области [51]. Как показывают динамические модели стратегического баланса России и США [Wilkening 2014: 123-140; Дворкин 2017: 66-67], сегодня исключена возможность массированного разоружающего контрсилового ядерного удара какой-либо из сторон, способного предотвратить возмездие. Тем самым, по логике Заявления 1990 г. Это вполне отвечало пониманию стратегической стабильности в то время и в течение последующего десятилетия. Но как ни парадоксально, укрепление стратегической стабильности на высшем уровне, охваченном договорами СНВ, породило идеи о возможности использовать не только обычное, но избирательным образом и ядерное оружие в локальном или региональном масштабе, не вызывая эскалацию к обмену массированными ядерными ударами на глобальном уровне.
В июне 2019 г. В России не происходит подобных утечек, но, например, открытые материалы интеллектуальной элиты Воздушно-космических сил свидетельствуют о направлении ее современной военной мысли: «Российская Федерация способна перейти от политики сдерживания потенциального противника ядерным оружием к политике устрашения нанесением ему неприемлемого комплексного поражения всеми видами вооружений в рамках превентивных действий курсив мой. В связи с этими стратегическими новациями влияние украинского конфликта на стратегическую стабильность проявляется, во-первых, в новых взглядах на ядерное сдерживание, которое неразрывно связно со стратегической стабильностью. Ведь последняя является в настоящее время ничем иным, как определенным типом стратегических отношений государств на основе взаимного ядерного сдерживания, при котором ни одна из сторон не имеет стимулов к первому ядерному удару [Совместное заявление… 1990: 197-199]. Теперь, помимо прежних представлений, в качестве адресата политики ядерного сдерживания подразумевается не только потенциал ядерного удара и масштабной неядерной агрессии другой стороны, но и расширение НАТО на восток, его вовлечение в локальные военные действия на территории противника России, оказание ему помощи поставками вооружений и даже угрожающие заявления и экономические санкции против России.
Источником кризиса на Украине назвали противоречия в сфере безопасности в Европе
Зиновьев, являют собой образец тоталитаризма. Украинский кризис в этой связи стал моментом истины, выявившим его сущностные признаки, тенденции развития, угрозы и вызовы глобальной безопасности и стабильности. При этом очевидно, что «Коллективный Запад» далеко не однороден. Более того, он сам стал заложником «Большой игры» [2] , по аналогии с той, которую вела Британия XIX веке. Украина и ее граждане в этой «Большой игре» являют собой лишь средство ослабления и нанесения максимального ущерба России. Точно такая же роль «средства», очевидно, предопределена и странам «Коллективного Запада». Хотя при этом сам режим В. Зеленского постепенно начинает играть в эту «игру» уже по своим правилам. Действующий президент, вышедший из шоу-бизнеса, умудрился взаимоотношения с руководством стран активно поддерживающих Украину — АнтиРоссию превратить в своего рода шоу.
Об этом в полной мере свидетельствуют его театрализованные выступления перед парламентами государств Коллективного Запада, а также некоторых других Израиль, Япония. При этом в рамках своего виртуального турне по зарубежным парламентам он даже отчитывает руководство этих стран и структур за «недостаточную» военную помощь Украине, выставляет им оценки [7] и в целом допускает по отношению к ним высказывания, выходящие за рамки не только дипломатии, но и элементарных приличий. По сути, речь идет о шантаже руководства стран, поддержавших США, Соединенное Королевство и Украины в развязывании и эскалации текущего украинского кризиса. Пока это лишь экспромт В. Зеленского, но в перспективе подобного рода виртуальные парламентские шоу с «оргвыводами», очевидно, получат дальнейшее развитие и утвердятся в качестве своеобразной нормы международных отношений. В этой ситуации в новом чрезвычайно актуальном значении звучит афоризм, приписываемый У. Шекспиру «Весь мир театр, а люди в нем актеры». Очевидно, что если не весь мир, то уж «Коллективный Запад», безусловно, является участником театрализованной постановки.
Важное значение в условиях текущего украинского кризиса обретает и реализация концепта постправды, фейкового новостного контента и в целом искажения событий в зоне конфликта. Очевидным является преимущество «Коллективного Запада» в этой уже информационной войне против России. Деятельность Российской Федерации, ее военно-политического руководства и Вооруженных Сил преднамеренно искажается и выставляется в неприглядном свете. В то же время деятельность украинских вооруженных формирований, в том числе откровенно неонацистского толка, осуществляющих военные преступления по отношению к гражданскому населению, позиционируются как обоснованная или же в лучшем случае игнорируется. Фейкизация информации, осуществляемая американскими и европейскими СМИ, наряду с блокировкой и цензурой российских источников информации обрела характер эпидемии, спровоцировав в западном сообществе рост русофобии, аналогичный по своему характеру уровню агрессию антисемитизму предвоенного периода в нацистской Германии. Русофобия и политика сдерживания России вновь занимают центральное место в европейской, а сейчас и в американской политике. Реальностью внутриполитических процессов в странах «Коллективного Запада» стало преследование по национальному и языковому принципам, откровенная дискриминация не только граждан России, но и русскоязычных граждан этих стран. Все большую популярность в странах американизированного сообщества получает так называемая «культура отмены», зародившаяся в США как форма остракизма, при которой человек или определённая группа лишаются поддержки и подвергаются осуждению в социальных или профессиональных сообществах, как в онлайн-среде и в социальных медиа, так и в реальном мире.
Первоначально жертвами утверждения этой культуры в западном мире стали сторонники традиционных ценностей, морали, нравственности, семьи и т. Сейчас же действие этой насаждаемой США «культуры» закономерно распространилось на русских и Россию в целом. Все это, подтверждает тоталитарный характер западного сообщества, экспансию которого, равно как и самого тоталитаризма в его современной интерпретации, в очередной раз остановила Россия. Очевидным фактом является также и то, что современный мир претерпевает глобальные трансформации, обусловленные разбалансировкой американоцентричной мировой системы — однополярного мира. При этом началась она по вине самих Штатов, которые переоценили свои силы и возможности, а также нивелировали саму идею американского глобального лидерства. Бесконечные войны и конфликты, инициированные США, многочисленные человеческие жертвы и разрушения гражданской инфраструктуры, потоки беженцев, массовые нарушения прав в процессе продвижения и утверждения американоцентричного мирового порядка дискредитировали США, переставших восприниматься в качестве арбитра и законодателя правил на мировой арене. Произошло то, что и должно было произойти: непомерные амбиции США в конечном итоге натолкнулись на их неспособность решать задачи как глобального, так и регионального уровня. Все это в совокупности вызвало глобальный резонанс и способствовало трансформации мирового порядка, важнейшим трендом которого стал закат Pax Americana — разрушение мирового порядка, который США и их союзники считали вечным.
Никакой «конец истории», как это возвещали американские футурологи, не наступил, напротив, начался новый ее период — постамериканизированый, сопровождаемый возникновением новых полюсов, выступающих новыми центрами притяжения движущих сил мировой политики и составляющих острую конкуренцию американоцентричной концепции однополярного мира [8]. Данная тенденция отчетливо проявляется на фоне не только разрушения Pax Americana, но и в целом в снижении роли в мировых процессах всего евроатлантического сообщества. Евроатлантическое сообщество, долгое время почивавшее под сенью фактического протектората США, оказалось под прессингом не только своих внутренних проблем, но и администрации тех же США, требовавших более четкой проамериканской позиции, а также повышения финансовой ответственности за функционирование НАТО как гаранта их безопасности. Привыкшее оглядываться по всем вопросам на США евроатлантическое сообщество оказалось в очень сложном и уязвимом положении. Политическое и экономическое пространство Евросоюза с уходом Британии сузилось. По сути дела к настоящему времени с учетом ведущей роли Франции и Германии Евросоюз — это уже по большей части франко-германская конфедерация со столицей в Брюсселе. Роль остальных членов Союза, несмотря на декларируемое равноправие, достаточно условна. Им дозволено лишь соглашаться с руководством ЕС и США по принципиальным вопросам, например, сдерживания России, что и реализуется ими в рамках текущего украинского кризиса.
Сам по себе украинский кризис, порожденный США, является, глобальной провокацией, направленной на восстановление своей роли в мировых политических процессах. И неслучайно именно Россия оказалась на острие глобальной трансформации, предполагающей закат американоцентричного мироустройства, поскольку именно она является одним из ведущих центров притяжения стран мирового сообщества, не воспринимающих навязываемый США и их союзниками диктат в мировой политике и экономике и других сферах жизнедеятельности. В этих условиях, очевидно, что речь идет, прежде всего, о разработке и реализации эффективной геополитической стратегии. И эта стратегия должна быть евразийской и отражать интересы, прежде всего самой России. Интересы России не в Европе, которая уже постепенно становится периферией мировой политики и экономики — они в Азии. У России имеются реальные возможности с ее исключительным географическим положением, мощным нереализуемым экономическим потенциалом и наконец благоприятно складывающимся отношениями с государствами Юго-Восточной Азии и Латинской Америки, стать если не ведущим, то, по крайней мере, равноправным участником Азиатско-тихоокеанского сообщества. Важнейшим направлением евразийской стратегии России должно стать развитие взаимовыгодного сотрудничества и партнерства не только с Китаем, но и с Индией. Это позволит снизить чрезмерную ориентацию России на КНР.
Продолжением данной стратегии может стать выстраивание отношений с Ираном. Идея о формировании тройственного Альянса Россия — Иран — Индия высказывалась еще в конце 90-х годов прошлого столетия, но тогда в силу «особых» отношений с США, она не получила своего развития. В настоящее же время, думается, есть все основания вернуться к ее реализации. В результате складывается парадоксальная ситуация, что Россия, в отношении которой введены санкции, в тоже время сама участвует в санкциях против Ирана. Хотя именно Иран на протяжении всех последних десятилетий демонстрирует поддержку России. Помимо этого развитие отношений с Ираном может также стать неплохой альтернативой российско-турецким отношениям, в которых позиции России достаточно уязвимы, а также в ее отношениях со странами Закавказья Азербайджаном и Грузией , периодически поглядывающими в сторону США и НАТО. Необходимо также принять меры по развитию отношений с Пакистаном и Афганистаном. В интересах России является исключение Движения Талибан, пришедшего к власти в Афганистане из Перечня террористических организаций.
Терактов в отношении России и российских граждан представители этого движения не совершали, поэтому оснований для нахождения данного Движения в списке террористических организаций нет. Что же касается их вооруженной борьбы с США и их союзниками, то речь шла о противодействии оккупационной политике этих стран.
Как отметил Журавлев, необходима «постепенная ротация, а при необходимости и новый набор». В то же время парламентарий указал, что «довольно большое» количество мобилизованных не хочет возвращаться с фронта, пока силы РФ не победят, и таких бойцов не нужно включать в ротацию. Депутат объяснил это беспрецедентными условиями службы и высоким уровнем довольствия, «обещано платить по 329 тысяч в месяц». При этом Журавлев призвал не путать идущих на контрактную службу самостоятельно и добровольцев, которые отправляются «по велению сердца защищать Донбасс». И мотивировка у этих... Однако, его коллега, глава комитета Госдумы по обороне Андрей Картаполов, в интервью RTVI заявил, что существующая система комплектования Вооруженных сил РФ обеспечивает выполнение всех задач, стоящих перед войсками в рамках спецоперации на Украине.
По его словам, мобилизация - это «пройденный этап», поэтому ничего подобного в мае не будет «ни при каких условиях». По его мнению, спецоперация оставляет неизгладимый отпечаток на жизни людей, и возврат к прежнему миропорядку уже невозможен. Общество будет вынуждено адаптироваться к новой реальности и последствиям военного конфликта. Война сопровождается горем, психологическими изменениями в сознании значительной части общества, - и если сегодня нужно довоевать, то завтра эти люди зададут естественный вопрос: что ты делал, когда я был там?
Вспыхнувшие беспорядки в феврале 2014 года привели к государственному перевороту и приходу к власти сторонников евроинтеграции и националистов, президентом стал Петр Порошенко. Вооруженная фаза кризиса на Украине началась после того, как 16 марта объявивший о независимости Крым вошел в состав России, а Донецкая и Луганская области в мае 2014 года образовали самопровозглашенные республики. Киев бросил войска на подавление конфликта, боевые действия против ополченцев получили название Антитеррористической операции АТО. Киев и страны Запада обвинили Россию в поддержке повстанцев, что послужило причиной для введения антироссийских санкций, в ответ на которые Москва приняла зеркальные меры.
Под главой Еврокомиссии Урсулой фон дер Ляйен, которая стала главной опорой Украины в Европе, зашаталось кресло. Против ее переизбрания на свой пост теперь выступают не только евроскептики, но и страны Западной Европы. В атаку пошел даже президент Франции Эммануэль Макрон. Что это с ним? Спецоперация меняет роль снайперов на поле боя «Одна подготовленная группа снайперов может в короткий срок уничтожить десятки бойцов противника, сорвать его атаку или контрнаступление».
Украинский кризис как Рубикон экзистенциального выбора человечества
Украина сегодня: важнейшие события, происшествия, новости политики и экономики. Главное по теме «Украинский кризис» – читайте на сайте читайте, смотрите фотографии и видео о прошедших событиях в России и за рубежом! «Украине срочно требуется большое количество молодых солдат, ситуация в отношении живой силы в рядах ВСУ критическая», – сетует некий украинский эксперт по безопасности Андрей.
Сводки от ополчения Новороссии
Украина сегодня — Зеленский поблагодарил сенат за одобрение законопроекта о помощи Украине. Главные и актуальные новости Украины: новости, фото, видео, аналитические материалы и интервью. читайте последние и свежие новости на сайте РЕН ТВ: Сенатор из США заявил о проигрыше Украины из-за медлительности Вашингтона "Украина точно не в выигрыше".
Разговоры о переговорах: чем грозит России заморозка украинского конфликта?
Чудодейственного средства для урегулирования кризиса не существует. Российские войска постепенно продвигаются на фронте, заявил президент Украины Владимир Зеленский в видеообращении к участникам заседания Евросовета. Мы собрали самые свежие новости об СВО на сегодня, 28 апреля 2024 года. Главное по теме «Украинский кризис» – читайте на сайте