полная версия в форматах fb2, txt, epub, pdf или читать онлайн! Бухарину книга Ильфа и Петрова для чего-то понадобилась, а рецензентам пока не нужна. «Золотой телёнок» наполнен отступлениями, позволившими Ильфу и Петрову создать «панорамное изображение» действительности.
91 комментарий
- Ильф Илья, Петров Евгений - Золотой теленок
- 91 комментарий
- Описание и характеристики
- Книга Илья Ильф и Евгений Петров Золотой теленок в кожаном переплете
- Навигация по записям
Илья Ильф, Евгений Петров. Золотой теленок
Романы Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» свидетельствуют о том, что авторы преувеличили место и значение нэпманских элементов и что авторам в тот период их литературной деятельности присущи были буржуазно-интеллигентский скептицизм и нигилизм. это не только история поисков сатирических образов, приемов и средств сатирической оценки людей и событий, это история выработки собственной оригинальной манеры, создания собственного неповторимого писательского почерка. «Золотой телёнок», завершённый в 1931 году.
Ильф Илья, Петров Евгений - Золотой теленок
Книга Ильи Ильфа, Евгения Петрова «Золотой теленок» — скачать бесплатно в fb2, txt, epub, pdf или читать онлайн. Илья Ильф и Евгений Петров Золотой теленок ОТ АВТОРОВ Обычно по поводу нашего обобществленного литературного хозяйства к нам обращаются с вопросами вполне законными, но весьма однообразными: "Как это вы пишете вдвоем? Дополнительно: При заказе Книга Илья Ильф и Евгений Петров Золотой теленок вы можете изменить дизайн книги, цвет кожи (на выбор более 16 оттенков), вид обреза и тиснение.
Книга Илья Ильф и Евгений Петров Золотой теленок в кожаном переплете
| Булгаков — не Ильф и Петров | В 1931 году был опубликован второй роман Ильфа и Петрова — «Золотой телёнок», история дальнейших похождений героя «Двенадцати стульев» Остапа Бендера. |
| Золотой теленок | Золотой теленок авторы Илья Ильф, Евгений Петров читает Кирилл Петров. |
| Пять причин прочитать полную версию романа «Золотой теленок» | Издательство АСТ | Илья Ильф, Евгений Петров», после закрытия браузера. |
| У нас вышло новое, полное (без изъятий и купюр! | – в «12 стульев» и «Золотом теленке» есть множество заимствований из Булгакова; – мелодика фраз Булгакова совпадает с книгами Ильфа и Петрова. |
| Петров Евгений - Золотой Теленок (полная версия) | "Золотой теленок", безусловно, более зрелое произведение Ильфа и Петрова, хотя бы потому, что юношеский задор "12 стульев" трансформировался в целенаправленный юмор, а навстречу тривиальным желаниям главного героя выползло нечто неповоротливое и идеологическое. |
«12 стульев» или «Золотой теленок»? Угадай легендарную книгу Ильфа и Петрова по цитате
Роман «Золотой теленок» публикуется в том виде, в котором его создали соавторы Илья Ильф и Евгений Петров. В книжном интернет-магазине «Читай-город» вы можете заказать книгу Золотой теленок от автора Илья Ильф, Евгений Петров (ISBN: 978-5-17-134927-1) по низкой цене. Романы Ильфа и Петрова очень интересны и сложны, они требуют не менее тщательного комментария, чем проза Булгакова (и, по счастью, такие комментарии есть).
«Золотой теленок» Евгений Петров, Илья Ильф
«Золотой телёнок» — роман И. Ильфа и Е. Петрова, повествующий о похождениях Остапа Бендера после событий, описанных в романе «Двенадцать стульев». «Золотой теленок» – сатирический роман Ильи Ильфа и Евгения Петрова, завершенный в 1931 году. Илья Ильф и Евгений Петров Золотой теленок ОТ АВТОРОВ Обычно по поводу нашего обобществленного литературного хозяйства к нам обращаются с вопросами вполне законными, но весьма однообразными: "Как это вы пишете вдвоем? И. Ильф, Е. Петров является просто замечательной, так как она высмеивает все пороки того времени. Илья Ильф и Евгений Петров «Золотой телёнок» — цитаты из книги.
Ильф Илья, Петров Евгений - Золотой теленок
История похождений и погони Остапа Ибрагимовича и компании за миллионом на блюдечке в голубой каёмочке. Произведение, разошедшееся на цитаты, с известным каждому сюжетом. Если сказать, что мне понравилось, значит, не сказать ничего - читал и плакал, в смысле смеялся до слёз.
По его лицу катились огненные слезы. Он ударил по голове Гигиенишвили, который преграждал ему дорогу, и бросился во двор. Через минуту он выбежал оттуда, неся лестницу.
Душа горит. Он лягался ногами и лез вверх, к дымящемуся окну второго этажа. Что ж, пропадать ей, православные граждане? С неожиданным проворством Пряхин ухватился за оконный слив и мигом исчез, втянутый внутрь воздушным насосом. Последние слова его были: "Как пожелаем, так и сделаем".
В переулке наступила тишина, прерванная колоколом и трубными сигналами пожарного обоза. Во двор вбежали топорники в негнущихся брезентовых костюмах с широкими синими поясами. Через минуту после того как Никита Пряхин совершил единственный за всю жизнь героический поступок, от дома отделилось и грохнуло оземь горящее бревно. Крыша, треща, разошлась и упала внутрь дома. К небу поднялся сияющий столб, словно бы из дома выпустили ядро на луну.
Так погибла квартира номер три, известная больше под названием "Вороньей слободки". Внезапно в переулке послышался звон копыт. В блеске пожара промчался на извозчике инженер Талмудовский. На коленях у него лежал заклеенный ярлыками чемодан. Подскакивая на сиденье, инженер наклонялся к извозчику и кричал: - Ноги моей здесь не будет при таком окладе жалованья!
Пошел скорей! И тотчас же его жирная, освещенная огнями и пожарными факелами спина скрылась за поворотом. Глава XXII Командовать парадом буду я - Я умираю от скуки, - сказал Остап, - мы с вами беседуем только два часа, а вы уже надоели мне так, будто я знал вас всю жизнь. С таким строптивым характером хорошо быть миллионером в Америке. У нас миллионер должен быть более покладистым.
Я вас не пощажу, если вы будете меня обижать. Янычары не знают жалости ни к женщинам, ни к детям, ни к подпольным советским миллионерам. Могут уволить без выходного пособия. Все-таки двухнедельный оклад - двадцать три рубля! При вашей экономии можно прожить полгода.
Оставьте меня в покое. Вам, конечно, небезопасно показать свои миллионы. Однако вы чересчур стараетесь. Вы подумали над тем, что с вами произойдет, если вы, наконец, сможете тратить деньги? Воздержание - вещь опасная!
Знакомая мне учительница французского языка Эрнестина Иосифовна Пуанкаре никогда в жизни не пила вина. И что же! На одной вечеринке ее угостили рюмкой коньяку. Это ей так понравилось, что она выпила целую бутылку и тут же, за ужином, сошла с ума. И на свете стало меньше одной учительницей французского языка.
То же может произойти и с вами. Он добился любви. И я добиваюсь любви. Я хочу, чтобы вы, гражданин Корейко, меня полюбили и в знак своего расположения выдали мне один миллион рублей. С этими словами Остап поднялся с места.
Теперь собеседники стояли друг против друга. У Корейко было штурмовое лицо, в глазах мелькали белые барашки. Великий комбинатор сердечно улыбался, показывая белые кукурузные зубы. Враги подошли близко к настольной лампочке, и на стену легли их исполинские тени. Ну, и убирайтесь!
Я на вас буду жаловаться. Так надо, как любил выражаться мой друг Васисуалий Лоханкин, именно в этом сермяжная правда. Вот она! Великий комбинатор положил на стол папку и, медленно развязывая ее ботиночные тесемки, продолжал: - Только давайте условимся. Никаких эксцессов!
Вы не должны меня душить, не должны выбрасываться из окна и, самое главное, не умирайте от удара. Если вы вздумаете тут же скоропостижно скончаться, то поставите меня этим в глупое положение. Погибнет плод длительного добросовестного труда. В общем, давайте потолкуем. Уже не секрет, что вы меня не любите.
Поэтому я не стану вздыхать напрасно, не стану хватать вас за талию. Считайте серенаду законченной. Утихли балалайки, гусли и позолоченные арфы. Я "пришел к вам как юридическое лицо к юридическому лицу. Вот пачка весом в три-четыре кило.
Она продается и стоят миллион рублей, тот самый миллион, который вы из жадности не хотите мне подарить. Корейко склонился над столом и прочел на папке: "Дело Александра Ивановича Корейко. Начато 25 июня 1930 г. Окончено 10 августа 1930 г. То вы приходили ко мне с какими-то деньгами, теперь дело выдумали.
Просто смешно. За кило замечательнейших сведений из области подземной коммерции беру всего по триста тысяч. Первая ваша жизнь всем известна. От десяти до четырех вы за советскую власть. Но вот о вашей второй жизни, от четырех до десяти, знаю я один.
Вы учли ситуацию? Корейко не ответил. Тень лежала в ефрейторских складках его лица. Вы соображаете очень туго, совсем как парнокопытное млекопитающее. Это я говорю вам как специалист по рогам и копытам.
Итак, еще раз. У вас, по моим сведениям, миллионов семь-восемь. Папка продается за миллион. Если вы ее не купите, я сейчас же отнесу ее в другое место. Там мне за нее ничего не дадут, ни копейки.
Но вы погибнете. Это я говорю вам как юридическое лицо юридическому лицу. Я останусь таким же бедным поэтом и многоженцем, каким был, но до самой смерти меня будет тешить мысль, что я избавил общественность от великого сквалыжника. В свое время вы были извещены об этом по телеграфу. Так вот, парад наступил, и я, как вы можете заметить, им командую.
Александр Иванович взглянул на первую страницу дела и, увидев наклеенную на ней собственную фотографию, неприятно улыбнулся и сказал: - Что-то не пойму, чего вы от меня хотите? Посмотреть разве из любопытства. Господа присяжные заседатели, Александр Иванович Корейко родился... Впрочем, счастливое детство можно опустить. В то голубенькое время Саша еще не занимался коммерческим грабежом.
Дальше идет розоватое отрочество. Пропустим еще страницу. А вот и юность, начало жизни. Здесь уже можно остановиться. Из любопытства.
Страница шестая дела... Остап перевернул страницу шестую и огласил содержание страниц седьмой, восьмой и далее, по двенадцатую включительно. Все эти факты, господа присяжные заседатели, интересуют нас с точки зрения чистого любопытства. Остап говорил в скверной манере дореволюционного присяжного поверенного, который, ухватившись за какое-нибудь словечко, уже не выпускает его из зубов и тащит за собой в течение всех десяти дней большого процесса. Лицо Александра Ивановича сохраняло нейтральность, но его руки бесцельно шарили по столу, как у слепого.
Конечно, из любопытства. Какой доход могут принести человеку две обыкновенные бочки, наполненные водопроводной водой? Двадцать рублей? Три рубля? Восемь копеек?
Нет, господа присяжные заседатели! Александру Ивановичу они принесли четыреста тысяч золотых рублей ноль ноль копеек. Правда, бочки эти носили выразительное название: "Промысловая артель химических продуктов "Реванш". Однако пойдем дальше. Страницы сорок вторая - пятьдесят третья.
Место действия - маленькая доверчивая республика. Синее небо, верблюды, оазисы и пижоны в золотых тюбетейках. Мой подзащитный помогает строить электростанцию. Подчеркиваю - помогает. Посмотрите на его лицо, господа присяжные заседатели!..
Увлекшийся Остап повернулся к Александру Ивановичу и указал на него пальцем. Но эффектно описать рукой плавную дугу, как это делывали присяжные поверенные, ему не удалось. Подзащитный неожиданно захватил его руку на лету и молча стал ее выкручивать. В то же время г. С полминуты противники ломали друг друга, дрожа от напряжения.
На Остапе расстегнулась рубашка, и в просвете мелькнула татуировка. Наполеон по-прежнему держал пивную кружку, но был так красен, словно бы успел основательно нализаться. Он сел на пол, кривясь от боли, причиненной ему потомком янычаров. Подзащитный пытался меня убить. Конечно, из детского любопытства.
Он просто хотел узнать, что находится у меня внутри. Спешу это любопытство удовлетворить. Там внутри - благородное и очень здоровое сердце, отличные легкие и печень без признака камней. Прошу занести этот факт в протокол. А теперь - продолжим наши игры, как говорил редактор юмористического журнала, открывая очередное заседание и строго глядя на своих сотрудников.
Игры чрезвычайно не понравились Александру Ивановичу. Командировка, из которой Остап вернулся, дыша вином и барашком, оставила в деле обширные следы. Тут была копия заочного приговора, снятые на кальку планы благотворительного комбината, выписки из "Счета прибылей и убытков", а также фотографии электрического ущелья и кинокоролей. Просто из любопытства отметим спекуляции валютой, мехами, камушками и прочими компактными предметами первой необходимости. И, наконец, остановимся на серии самовзрывающихся акционерных обществ под цветистыми нахально-кооперативными названиями: "Интенсивник", "Трудовой кедр", "Пилопомощь" и "Южный лесорубник".
И всем этим вертел не господин Фунт, узник частного капитала, а мой друг подзащитный. При этом великий комбинатор снова указал рукой на Корейко и описал ею давно задуманную эффектную дугу. Затем Остап в напыщенных выражениях попросил у воображаемого суда разрешения задать подсудимому несколько вопросов и, подождав из приличия одну минуту, начал: - Не имел ли подсудимый каких-либо внеслужебных дел с геркулесовцем Берлагой? Не имел. А с геркулесовцем Скумбриевичем?
Тоже нет. А с геркулесовцем Полыхаевым? Миллионер-конторщик молчал. Я устал и есть хочу. Скажите, Александр Иванович, нет ли у вас холодной котлеты за пазухой?
Удивительная бедность, в особенности если принять во внимание величину суммы, которую вы при помощи Полыхаева выкачали из доброго "Геркулеса". Вот собственноручные объяснения Полыхаева, единственного геркулесовца, который знал, кто скрывается под видом сорокашестирублевого конторщика. Но ион по-настоящему не понимал, кто вы такой. Зато это знаю я. Да, господа присяжные заседатели, мой подзащитный грешен.
Это доказано. Но я все-таки позволю себе просить о снисхождении, при том, однако, условии, что подзащитный купит у меня папку. Я кончил. К концу речи великого комбинатора Александр Иванович успокоился. Заложив руки в карманы легких брюк, он подошел к окну.
Молодой день в трамвайных бубенцах уже шумел то городу. За полисадом шли осоавиахимовцы, держа винтовки вкривь и вкось, будто несли мотыги. По оцинкованному карнизу, стуча красными вербными лапками и поминутно срываясь, прогуливались голуби. Александр Иванович, приучивший себя к экономии, потушил настольную лампу и сказал: - Так это вы посылали мне дурацкие телеграммы? Разве плохо?
И книга о миллионерах - тоже. А когда вы пришли в виде киевского надзирателя, я сразу понял, что вы мелкий жулик. К сожалению, я ошибся. Иначе черта с два вы бы меня нашли. И на старуху бывает проруха, как сказала польская красавица Инга Зайонц через месяц после свадьбы с другом моего детства Колей Остен-Бакеном.
Почему вы украли у меня гири? Никаких гирь я не крал. И вообще вы наделали массу глупостей. У меня есть недочеты. Однако я с вами заболтался.
Меня ждут мулаты. Прикажете получить деньги? Папка хорошая, слов нет, купить можно, но, подсчитывая мои доходы, вы совершенно упустили из виду расходы и прямые убытки. Миллион - это несуразная цифра. За вами приедут в чудной решетчатой карете.
Я - свободный художник и холодный философ. Я их заработал, а вы... Я даже пострадал. После разговоров с Берлагой, Скумбриевичем и Полыхаевым я потерял веру в человечество. Разве это не стоит миллиона рублей, вера в человечество?
Надо полагать, не в сберкассе? Но миллионер от машины отказался и заявил, что идти недалеко и что вообще не нужно лишней помпы. Он учтиво пропустил Бендера вперед и вышел, захватив со стола небольшой пакетик, завернутый в газетную бумагу. Спускаясь с лестницы, Остап напевал: "Под небом знойной Аргентины... С деньгами нужно расставаться легко, без стонов.
Когда они повернули на улицу Меринга, над городом пронесся воющий звук сирены. Звук был длинный, волнистый и грустный. От такого звука в туманную ночь морякам становится как-то не по себе, хочется почему-то просить прибавки к жалованью по причине опасной службы. Сирена продолжала надрываться. К ней присоединились сухопутные гудки и другие сирены, более далекие и еще более грустные.
Прохожие вдруг заторопились, будто бы их погнал ливень. При этом все ухмылялись и поглядывали на небо. Торговки семечками, жирные старухи, бежали, выпятив животы, и в их камышовых корзинках среди сыпучего товара подскакивали стеклянные стаканчики. Через улицу вкось промчался Адольф Николаевич Бомзе. Он благополучно успел проскочить в вертящуюся дверь "Геркулеса".
Прогалопировал на разноцветных лошадках взвод конного резерва милиции. Промелькнул краснокрестный автомобиль. Улица внезапно очистилась. Остап заметил, что далеко впереди от бывшего кафе "Флорида" отделился табунчик пикейных жилетов. Размахивая газетами, канотье и панамскими шляпами, старики затрусили по мостовой.
Но не успели они добраться до угла, как раздался оглушающий лопающийся пушечный выстрел, пикейные жилеты пригнули головы, остановились и сейчас же побежали обратно. Полы их чесучовых пиджаков раздувались. Поведение пикейных жилетов рассмешило Остапа. Пока он любовался их удивительными жестами и прыжками, Александр Иванович успел развернуть захваченный из дому пакет. Опереточные комики!
Но Корейко не было. Вместо него на великого комбинатора смотрела потрясающая харя со стеклянными водолазными очами и резиновым хоботом, в конце которого болтался жестяной цилиндр цвета хаки. Остап так удивился, что даже подпрыгнул. Но в эту минуту набежала группа людей в таких же противогазах, и среди десятка одинаковых резиновых харь уже нельзя было найти Корейко. Придерживая свою папку, Остап сразу же стал смотреть на ноги чудовищ, но едва ему показалось, что он различил вдовьи брюки Александра Ивановича, как его взяли под руки и молодецкий голос сказал: - Товарищ!
Вы отравлены! Видите, газовая бомба. На мостовой действительно лежал ящичек, из которого поспешно выбирался густой дым. Подозрительные брюки были уже далеко. В последний раз они сверкнули между двух потоков дыма и пропали.
Остап молча и яростно выдирался. Его держали уже шесть масок. Не сердитесь, товарищ! Будьте сознательны! Вы же знаете, что идут маневры.
Сейчас мы вас перевяжем и отнесем в газоубежище. Великий комбинатор никак не мог понять, что сопротивление бесполезно. Игрок, ухвативший на рассвете счастливую талию и удивлявший весь стол, неожиданно в десять минут спустил все забежавшему мимоходом из любопытства молодому человеку. И уже не сидит он, бледный и торжествующий, и уже не толкутся вокруг него марафоны, выклянчивая мелочь на счастье. Домой он пойдет пешком.
К Остапу подбежала комсомолка с красным крестом на переднике, Она вытащила из брезентовой сумки бинты и вату и, хмуря брови, чтобы не рассмеяться, обмотала руку великого комбинатора поверх рукавa. Закончив акт милосердия, девушка засмеялась и убежала к следующему раненому, который покорно отдал ей свою ногу. Остапа потащили к носилкам. Там произошла новая схватка, во время которой раскачивались хоботы, а первый санитар-распорядитель громким лекторским голосом продолжал пробуждать в Остапе сознательность и другие гражданские доблести. Последние слова потерпевшего на поле брани были: - Спите, орлы боевые!
Соловей, соловей, пташечка... После этого Остапа понесли, и он замолчал, устремив глаза в небо, где начиналась кутерьма. Катились плотные, как сердца, светлые клубки дыма. На большой высоте неровным углом шли прозрачные целлулоидные самолеты. От них расходилось звонкое дрожание, словно бы все они были связаны между собой железными нитями.
В коротких промежутках между орудийными ударами продолжали выть сирены. Остапу пришлось вытерпеть еще одно унижение. Его несли мимо "Геркулеса". Из окон четырех этажей лесоучреждения выглядывали служащие. Весь финсчет стоял на подоконниках.
Лапидус-младший пугал Кукушкинда, делая вид, что хочет столкнуть его вниз. Берлага сделал большие глаза и поклонился носилкам. В окне второго этажа на фоне пальм стояли, обнявшись, Полыхаев и Скумбриевич. Заметив связанного Остапа, они зашептались и быстро захлопнули окно. Перед вывеской "Газоубежище No 34" носилки остановились, Остапу помогли подняться, и, так как он снова попытался вырваться, санитару-распорядителю пришлось снова воззвать к его сознательности.
Газоубежище расположилось в домовом клубе. Это был длинный и светлый полуподвал с ребристым потолком, к которому на проволоках были подвешены модели военных и почтовых самолетов. В глубине клуба помещалась маленькая сцена, на заднике которой были нарисованы два синих окна с луной и звездами и коричневая дверь.
На это у меня просто не было ни сил, ни времени, ни желания.
Главное — выстрел состоялся, бомба разорвалась, всех обсыпало конфетти — спасибо! То есть, перед нами, возможно, идеологическая диверсия высокого класса, направленная против русской классики советского периода. Окололитературная общественность, очевидно, оказалась настолько шокирована статьей Козаровецкого, что опубликовавший её Р. Сенчин счел себя обязанным отозваться на неё собственной статьей «Бытие определяет…» «Литературная Россия» 23.
Где отверг скандальную версию о Булгакове, якобы выполнившем заказ ГПУ. Судя по письмам, Булгаков готов был к самой жесткой реакции на свой ультимативный тон, но он пошел ва-банк, прижатый к стене. Мне советовали выкрасить шкуру. Нелепый совет.
Да уж, тон булгаковских писем совсем не подходит человеку, пошедшему на сделку с ГПУ… Не стану останавливаться на некоторых иных полемических заметках разных авторов, посвященных означенной теме их можно найти на страницах «Литературной России» и в соцсетях , но в качестве своего рода итоговой работы укажу на статью Юрия Ноткина «Мистические совпадения и таинственные клаузулы», размещенную все в том же журнале Берковича в январе 2014 года. Физик по базовому образованию, Ноткин, однако, написал работу, безупречную в смысле как литературоведения, так и полемического тона. Он не поленился привлечь такие важные материалы, как исследования и воспоминания дочери Ильфа, внучки Петрова, а также жен Булгакова, к которым должна была бы прибегнуть, но не прибегла Амлински Козаровецкий тож? О чем Ноткин сожалеет, ибо тогда автор «сенсации» узнала бы, кто являлся прототипами Остапа Бендера, Кисы Воробьянинова, Эллочки Шукиной, Фунта, Брунса, Берлаги, Лапидуса, Пружанского, Васисуалия Лоханкина и других, более мелких персонажей, которых в жизни знавали одесситы Ильф и Петров и не знал и знать не мог киевлянин Булгаков.
Наконец, Ноткин вводит в полемику автора, о котором Амлински упоминает лишь походя, старательно дискредитируя его — Л. Между тем, как повествует Википедия, Лидия Яновская. Булгакове «Творческий путь Михаила Булгакова» М. Ильфе и Е.
Петрове, их жизни и их юморе» М. Именно она осуществила текстологическую подготовку «Записных книжек» И. Ильфа М. Надо ли говорить, что этот более чем компетентный автор никогда ни словом не обмолвился о мнимом авторстве Булгакова и мнимом же стилистическом единообразии его произведений с романами про Остапа Бендера.
И это умолчание кричит. Есть в статье Юрия Ноткина и другие соображения, приведшие автора к убеждению в ошибочности всей концепции И. Амлински и В. Удовлетворение, полученное от прочтения Ноткина, не может, однако, заставить меня отказаться от запоздалого участия в дискуссии.
Тому виной два обстоятельства. Во-первых, версия об авторстве Булгакова постепенно распространяется в жаждущем скандальных сенсаций обществе, как нефтяное пятно по поверхности залива. В связи с чем вспоминается завет пресловутого Козаровецкого: «Литературная мистификация тем интереснее,чем больше участников принимает участие в игре; литературная мистификация вводит в заблуждение большинство современников». И вот уже даже такой далекий от литературоведения человек, как экс-министр обороны Донбасса Игорь Стрелков говорит о Булгакове как авторе «12 стульев» как о чем-то само собой разумеющемся.
Что свидетельствует о том, что запущенный мистификаторами вирус-червячок уже въелся в толщу профанической публики и ведет там свою разрушительную работу. Я думаю, что положить предел этому процессу — дело благородное. Во-вторых, мне особенно хочется торпедировать антибулгаковский акцент версии Амлински-Козаровецкого в его нравственном аспекте, о чем подробнее будет сказано ниже. Этого пока никто не сделал, а надо бы.
Сравнивая стиль дилогии со стилем романа «Мастер и Маргарита», надо помнить, что роман «12 стульев» был написан летом 1927 года и публиковался в январе-июле 1928 года в журнале «Тридцать дней». Булгаков же приступил к написанию «Мастера и Маргариты» только в декабре 1928 года, уже будучи отлично знаком с произведением соавторов. Причем, как Булгаков признается в письме правительству от 28 марта 1930 года, первый вариант «МиМ» был им уничтожен, после чего все писалось заново, когда слава Остапа Бендера уже гремела по стране. Так что если кто на кого и повлиял, то очевидно — Ильф и Петров на Булгакова, а не наоборот.
Хотя… В те годы, когда соавторы работали в редакции «Гудка» где и писали вечерами и по ночам «12 стульев» , Булгаков трудился с ними бок о бок в качестве фельетониста. Свою работу он не считал творческой, отбывал ее ради хлеба насущного и вполне мог отводить душу, наблюдая коллег, охваченных «потным валом вдохновения».
Но об этом лучше почитать в книги!
Понравилась манера авторов описывать события. Их юмор. Многие цитаты из книги до сих пор в ходу.
Больше всего мне запомнилась фраза Остапа: "Вы не в церкви - Вас не обманут"! Книга отражает своим сюжетом то, что происходило в то время в нашей стране. Это множество "детей Шмидта"; воровство; обман; нэп.
Понятно, что авторы писали свою книгу под ту власть, писали так, что бы их книгу пропустили в печать. С чем блестяще справились. Они угодили и власти и обычному человеку, посмеявшись над тем что происходило в жизни людей, над бедностью и богатством.
С выхода книги прошло более восьмидесяти лет, но многое не поменялась в нашем настоящем.
Сервис самопубликаций СамоЛит
| Роман "Золотой теленок": краткое содержание, главные герои, цитаты и отзывы | Совсем недавно он воплотился в книге-исследовании, где вполне категорично утверждается: "Двенадцать стульев" и "Золотой теленок" создал не тот, кто значится на обложке. |
| И.Ильф, Е. Петров "Золотой телёнок" | Кавалер ордена Золотого Руна. Ильф Илья, Петров Евгений. |
| Золотой телёнок — Википедия | Илья Ильф и Евгений Петров «Золотой телёнок» — цитаты из книги. |
| Книга Илья Ильф и Евгений Петров Золотой теленок в кожаном переплете | Ильф и Петров, "Золотой теленок"» в контексте. |
| Ильф, И. А., Петров, Е. П. Золотой теленок » Издательство «Время» | часть золотого запаса скреп советского общества. |
И.Ильф, Е. Петров "Золотой телёнок"
Вы любите читать книги и всегда следите за выходом новинок? У нас большой выбор книг самых разных жанров: классика, современная фантастика, литература по психологии и детские издания.
Я думаю, что положить предел этому процессу — дело благородное. Во-вторых, мне особенно хочется торпедировать антибулгаковский акцент версии Амлински-Козаровецкого в его нравственном аспекте, о чем подробнее будет сказано ниже. Этого пока никто не сделал, а надо бы. Сравнивая стиль дилогии со стилем романа «Мастер и Маргарита», надо помнить, что роман «12 стульев» был написан летом 1927 года и публиковался в январе-июле 1928 года в журнале «Тридцать дней». Булгаков же приступил к написанию «Мастера и Маргариты» только в декабре 1928 года, уже будучи отлично знаком с произведением соавторов. Причем, как Булгаков признается в письме правительству от 28 марта 1930 года, первый вариант «МиМ» был им уничтожен, после чего все писалось заново, когда слава Остапа Бендера уже гремела по стране. Так что если кто на кого и повлиял, то очевидно — Ильф и Петров на Булгакова, а не наоборот. Хотя… В те годы, когда соавторы работали в редакции «Гудка» где и писали вечерами и по ночам «12 стульев» , Булгаков трудился с ними бок о бок в качестве фельетониста.
Свою работу он не считал творческой, отбывал ее ради хлеба насущного и вполне мог отводить душу, наблюдая коллег, охваченных «потным валом вдохновения». Мог ли он, смеючись вместе с ними, принимать участие в их горячих спорах, обсуждениях сюжета, персонажей, мог ли подавать реплики, «отыгрывать» какие-то моменты, выхваченные из ткани романа? Наверное, мог бы, и тогда какие-то искорки его, булгаковского, юмора могли залететь в повествование. Но одно дело — порою шутить вместе с авторами, и совсем другое — писать вместе с ними, а тем более за них. Первое кажется мне вероятным, второе — нет. Ильф и Петров явно шли по целине, если исходить из хронологии. Это, к примеру, протограф рукопись «12 стульев», написанный рукою Евгения Петрова и подписанный им и Ильей Ильфом, а также машинопись обоих томов, хранящая правку, сделанную соавторами собственноручно. Они уже привлекали внимание серьезных исследователей интересующихся подробностями отсылаю к труду преподавателей РГГУ М. Одесского и Д. Фельдмана «Миры И.
Петрова: Очерки вербализованной повседневности». Значение этих артефактов невозможно переоценить. Между прочим, как мы знаем, совсем недавно был положен конец длившейся десятилетиями еще более скандальной полемике вокруг авторства «Тихого тДона» Михаила Шолохова. Ведь всплыл из частного архива, наконец, протограф этого гениального романа — и все сплетни и досужие рассуждения сразу принуждены были прекратиться, и авторство Шолохова оказалось подтверждено отныне навсегда. Казалось бы, подвергая пристальному рассмотрению вопрос об авторстве знаменитых романов о «великом комбинаторе», следовало бы в первую очередь обратиться к названным источникам, чтобы развеять любые сомнения и понять, стоит ли огрод городить. Но ни Амлински, ни Козаровецкий почему-то этого не сделали, и в данной связи принимать всерьез их гипотезы невозможно. Ильф и Петров были одесситами и принадлежали к той творчески мощной и влиятельной столичной литературной вообще, культурной генерации, которая была так или иначе связана с Одессой. Одесский и — шире — еврейский контекст и колорит бессменно присутствует на страницах обоих романов, особенно в «Золотом теленке», поскольку основное место действия — город Черноморск — однозначно трактуется как Одесса со многими ее достопримечательностями и приметами вплоть до «пикейных жилетов», рассуждающих на бульваре о мировой политике. Да и такие персонажи, как Паниковский, Фунт и другие, думается, были подсмотрены на одесских улицах. Но Булгаков был киевлянином, и в Одессе, насколько известно, не был ни разу в жизни.
Лишь однажды его фельетон, переданный с оказией через друзей, оказался опубликован в одной из одесских газет; на этом связь Михаила Афанасьевича с великим приморским городом исчерпывается. Он просто не смог бы ни написать роман, до такой степени «одесский», как «Золотой теленок», ни создать образ Остапа Бендера, до такой степени органичный именно для одесской атмосферы. Следующий аргумент отчасти подсказан вышеупомянутой статьей Р. Сенчина, который отмечал: «Оба романа — огромные, напичканные фактическим и энциклопедическим материалом. Их невозможно записывать из головы в тетрадку, для работы требуется настоящая лаборатория. В записных книжках Ильфа мы следы этой лаборатории замечаем, у Булгакова же — практически никаких намеков на нечто близкое к работе над романами». Уточню: оба романа переполнены фактами и приметами грандиозной эпохи бурно вскипающей индустриализации в патриархальной России, это мощный гимн социалистическому строительству, новому миру. Звучащий на колоссальном пространстве от Черного моря до Туркестана. Кем бы ни были авторы предполагаю, все же, что это Ильф и Петров , они выступают как хорошо информированные журналисты — хроникеры и апологеты Страны Советов. Но Булгаков не был ни тем, ни другим.
Допустим, тайная полиция, она же главное идеологическое ведомство в СССР, могла быть заинтересована в том, чтобы талантливейший из советских писателей воспел расцветающий социализм и заклеймил всю галерею противников советской власти от недобитых дворян и нэпманов до интеллигентовидных «попутчиков» и подпольных капиталистов.
А с геркулесовцем Скумбриевичем? Тоже нет.
А с геркулесовцем Полыхаевым? Миллионер-конторщик молчал. Я устал и есть хочу.
Скажите, Александр Иванович, нет ли у вас холодной котлеты за пазухой? Удивительная бедность, в особенности если принять во внимание величину суммы, которую вы при помощи Полыхаева выкачали из доброго "Геркулеса". Вот собственноручные объяснения Полыхаева, единственного геркулесовца, который знал, кто скрывается под видом сорокашестирублевого конторщика.
Но ион по-настоящему не понимал, кто вы такой. Зато это знаю я. Да, господа присяжные заседатели, мой подзащитный грешен.
Это доказано. Но я все-таки позволю себе просить о снисхождении, при том, однако, условии, что подзащитный купит у меня папку. Я кончил.
К концу речи великого комбинатора Александр Иванович успокоился. Заложив руки в карманы легких брюк, он подошел к окну. Молодой день в трамвайных бубенцах уже шумел то городу.
За полисадом шли осоавиахимовцы, держа винтовки вкривь и вкось, будто несли мотыги. По оцинкованному карнизу, стуча красными вербными лапками и поминутно срываясь, прогуливались голуби. Александр Иванович, приучивший себя к экономии, потушил настольную лампу и сказал: - Так это вы посылали мне дурацкие телеграммы?
Разве плохо? И книга о миллионерах - тоже. А когда вы пришли в виде киевского надзирателя, я сразу понял, что вы мелкий жулик.
К сожалению, я ошибся. Иначе черта с два вы бы меня нашли. И на старуху бывает проруха, как сказала польская красавица Инга Зайонц через месяц после свадьбы с другом моего детства Колей Остен-Бакеном.
Почему вы украли у меня гири? Никаких гирь я не крал. И вообще вы наделали массу глупостей.
У меня есть недочеты. Однако я с вами заболтался. Меня ждут мулаты.
Прикажете получить деньги? Папка хорошая, слов нет, купить можно, но, подсчитывая мои доходы, вы совершенно упустили из виду расходы и прямые убытки. Миллион - это несуразная цифра.
За вами приедут в чудной решетчатой карете. Я - свободный художник и холодный философ. Я их заработал, а вы...
Я даже пострадал. После разговоров с Берлагой, Скумбриевичем и Полыхаевым я потерял веру в человечество. Разве это не стоит миллиона рублей, вера в человечество?
Надо полагать, не в сберкассе? Но миллионер от машины отказался и заявил, что идти недалеко и что вообще не нужно лишней помпы. Он учтиво пропустил Бендера вперед и вышел, захватив со стола небольшой пакетик, завернутый в газетную бумагу.
Спускаясь с лестницы, Остап напевал: "Под небом знойной Аргентины... С деньгами нужно расставаться легко, без стонов. Когда они повернули на улицу Меринга, над городом пронесся воющий звук сирены.
Звук был длинный, волнистый и грустный. От такого звука в туманную ночь морякам становится как-то не по себе, хочется почему-то просить прибавки к жалованью по причине опасной службы. Сирена продолжала надрываться.
К ней присоединились сухопутные гудки и другие сирены, более далекие и еще более грустные. Прохожие вдруг заторопились, будто бы их погнал ливень. При этом все ухмылялись и поглядывали на небо.
Торговки семечками, жирные старухи, бежали, выпятив животы, и в их камышовых корзинках среди сыпучего товара подскакивали стеклянные стаканчики. Через улицу вкось промчался Адольф Николаевич Бомзе. Он благополучно успел проскочить в вертящуюся дверь "Геркулеса".
Прогалопировал на разноцветных лошадках взвод конного резерва милиции. Промелькнул краснокрестный автомобиль. Улица внезапно очистилась.
Остап заметил, что далеко впереди от бывшего кафе "Флорида" отделился табунчик пикейных жилетов. Размахивая газетами, канотье и панамскими шляпами, старики затрусили по мостовой. Но не успели они добраться до угла, как раздался оглушающий лопающийся пушечный выстрел, пикейные жилеты пригнули головы, остановились и сейчас же побежали обратно.
Полы их чесучовых пиджаков раздувались. Поведение пикейных жилетов рассмешило Остапа. Пока он любовался их удивительными жестами и прыжками, Александр Иванович успел развернуть захваченный из дому пакет.
Опереточные комики! Но Корейко не было. Вместо него на великого комбинатора смотрела потрясающая харя со стеклянными водолазными очами и резиновым хоботом, в конце которого болтался жестяной цилиндр цвета хаки.
Остап так удивился, что даже подпрыгнул. Но в эту минуту набежала группа людей в таких же противогазах, и среди десятка одинаковых резиновых харь уже нельзя было найти Корейко. Придерживая свою папку, Остап сразу же стал смотреть на ноги чудовищ, но едва ему показалось, что он различил вдовьи брюки Александра Ивановича, как его взяли под руки и молодецкий голос сказал: - Товарищ!
Вы отравлены! Видите, газовая бомба. На мостовой действительно лежал ящичек, из которого поспешно выбирался густой дым.
Подозрительные брюки были уже далеко. В последний раз они сверкнули между двух потоков дыма и пропали. Остап молча и яростно выдирался.
Его держали уже шесть масок. Не сердитесь, товарищ! Будьте сознательны!
Вы же знаете, что идут маневры. Сейчас мы вас перевяжем и отнесем в газоубежище. Великий комбинатор никак не мог понять, что сопротивление бесполезно.
Игрок, ухвативший на рассвете счастливую талию и удивлявший весь стол, неожиданно в десять минут спустил все забежавшему мимоходом из любопытства молодому человеку. И уже не сидит он, бледный и торжествующий, и уже не толкутся вокруг него марафоны, выклянчивая мелочь на счастье. Домой он пойдет пешком.
К Остапу подбежала комсомолка с красным крестом на переднике, Она вытащила из брезентовой сумки бинты и вату и, хмуря брови, чтобы не рассмеяться, обмотала руку великого комбинатора поверх рукавa. Закончив акт милосердия, девушка засмеялась и убежала к следующему раненому, который покорно отдал ей свою ногу. Остапа потащили к носилкам.
Там произошла новая схватка, во время которой раскачивались хоботы, а первый санитар-распорядитель громким лекторским голосом продолжал пробуждать в Остапе сознательность и другие гражданские доблести. Последние слова потерпевшего на поле брани были: - Спите, орлы боевые! Соловей, соловей, пташечка...
После этого Остапа понесли, и он замолчал, устремив глаза в небо, где начиналась кутерьма. Катились плотные, как сердца, светлые клубки дыма. На большой высоте неровным углом шли прозрачные целлулоидные самолеты.
От них расходилось звонкое дрожание, словно бы все они были связаны между собой железными нитями. В коротких промежутках между орудийными ударами продолжали выть сирены. Остапу пришлось вытерпеть еще одно унижение.
Его несли мимо "Геркулеса". Из окон четырех этажей лесоучреждения выглядывали служащие. Весь финсчет стоял на подоконниках.
Лапидус-младший пугал Кукушкинда, делая вид, что хочет столкнуть его вниз. Берлага сделал большие глаза и поклонился носилкам. В окне второго этажа на фоне пальм стояли, обнявшись, Полыхаев и Скумбриевич.
Заметив связанного Остапа, они зашептались и быстро захлопнули окно. Перед вывеской "Газоубежище No 34" носилки остановились, Остапу помогли подняться, и, так как он снова попытался вырваться, санитару-распорядителю пришлось снова воззвать к его сознательности. Газоубежище расположилось в домовом клубе.
Это был длинный и светлый полуподвал с ребристым потолком, к которому на проволоках были подвешены модели военных и почтовых самолетов. В глубине клуба помещалась маленькая сцена, на заднике которой были нарисованы два синих окна с луной и звездами и коричневая дверь. Под стеной с надписью: "Войны не хотим, но к отпору готовы" - мыкались пикейные жилеты, захваченные всем табунчиком.
По сцене расхаживал лектор в зеленом френче и, недовольно поглядывая на дверь, с шумом пропускавшую новые группы отравленных, с военной отчетливостью говорил: - По характеру действия боевые отравляющие вещества делятся на удушающие, слезоточивые, общеядовитые, нарывные, раздражающие и так далее. В числе слезоточивых отравляющих веществ можем отметить хлор-пикрин, бромистый бензол, бром-ацетон, хлор-ацетофенон... Остап перевел мрачный взор с лектора на слушателей.
Молодые люди смотрели оратору в рот или записывали лекцию а книжечку, или возились у щита с винтовочными частями. Во втором ряду одиноко сидела девушка спортивного вида, задумчиво глядя на театральную луну. О чем она думает?
Уж наверно не о бромистом бензоле. Еще сегодня утром я мог прорваться с такой девушкой куда-нибудь в Океанию, на Фиджи или на какие-нибудь острова Жилтоварищества, или в Рио-де-Жанейро". При мысли об утраченном Рио Остап заметался по убежищу.
Пикейные жилеты в числе сорока человек уже оправились от потрясения, подвинтили свои крахмальные воротнички и с жаром толковали о пан-Европе, о морской конференции трех держав и о гандизме. Возник спор. Одни жилеты утверждали, что Данди - это город и головою быть не может.
Другие с сумасшедшим упорством доказывали противное. В общем, все сошлись на том, что Черноморск будет объявлен вольным городом в ближайшие же дни. Лектор снова сморщился, потому что дверь открылась и в помещение со стуком прибыли новые жильцы - Балаганов и Паниковский.
Газовая атака застигла их при возвращении из ночной экспедиции. После работы над гирями они были перепачканы, как шкодливые коты. При виде командора молочные братья потупились.
Он боялся расспросов о ходе дела Корейко, поэтому сердито соединил брови и перешел в нападение. Это балагановские штуки. Остап посмотрел на Паниковского.
Только сейчас он заметил, что под его пиджаком нет уже полтинничной манишки и оттуда на свет божий глядит голая грудь. Не говоря ни слова, великий комбинатор свалился на стул. Он затрясся, ловя руками воздух.
Потом из его горла вырвались вулканические раскаты, из глаз выбежали слезы, и смех, в котором сказалось все утомление ночи, все разочарование в борьбе с Корейко, так жалко спародированной молочными братьями, - ужасный смех раздался в газоубежище. Пикейные жилеты вздрогнули, а лектор еще громче и отчетливей заговорил о боевых отравляющих веществах. Смех еще покалывал Остапа тысячью нарзанных иголочек, а он уже чувствовал себя освеженным и помолодевшим, как человек, прошедший все парикмахерские инстанции: и дружбу с бритвой, и знакомство с ножницами, и одеколонный дождик, и даже причесывание бровей специальной щеточкой.
Лаковая океанская волна уже плеснула в его сердце, и на вопрос Балаганова о делах он ответил, что все идет превосходно, если не считать неожиданного бегства миллионера в неизвестном направлении. Молочные братья не обратили на слова Остапа должного внимания. Их радовало, что дело с гирями сошло так легко.
Это с нею Корейко всегда гулял. Остап протолкался к сцене, вежливо остановил оратора и, узнав у него, что газовый плен продлится еще часа полтора-два,. Через некоторое время девушка уже не смотрела на размалеванное окно.
Неприлично громко смеясь, она вырывала свой гребень из рук Остапа. Что касается великого комбинатора, то он, судя по движению его губ, говорил не останавливаясь. В газоубежище притащили инженера Талмудовского.
Он отбивался двумя чемоданами. Его румяный лоб был влажен от пота и блестел, как блин. Вы попали в отравленную зону.
Я спешу на вокзал в интересах службы. Ночью я опоздал на поезд. Что ж, и сейчас опаздывать?
Он так напирал на это обстоятельство, будто езда на извозчике делала седока неуязвимым и лишала хлор-пикрин, бром-ацетон и бромистый бензол их губительных отравляющих свойств. Неизвестно, сколько бы еще времени Талмудовский переругивался с осоавиахимовцами, если бы в газоубежище не вошел новый отравленный и, судя по замотанной в марлю голове, также и раненый гражданин. При виде нового гостя Талмудовский замолчал и проворно нырнул в толпу пикейных жилетов.
Но человек в марле сразу же заметил корпусную фигуру инженера и направился прямо к нему. Талмудовский повел во все стороны маленькими кабаньими глазками. Убедившись, что убежать некуда, он сел на свои чемоданы и закурил папиросу.
Как это, спрашиваю, выбыл, ежели он только вчера прибыл и по контракту обязан работать год? Выбыл, говорят, с чемоданами в Казань. Уже думал - все кончено, опять нам искать специалиста, но вот поймал; сидит, видите, покуривает.
Вы летун, инженер Талмудовский! Вы разрушаете производство! Инженер спрыгнул с чемоданов и с криком: "Это вы разрушаете производство!
Вскоре из угла послышались обрывки фраз: "При таком окладе... Уже лектор закончил свои наставления, показав под конец, как нужно пользоваться противогазом, уже раскрылись двери газоубежища и пикейные жилеты, держась друг за друга, побежали к "Флориде", уже Талмудовский, отбросив своего преследователя, вырвался на волю, крича во все горло извозчика, а великий комбинатор все еще болтал с Зосей. Честное, благородное слово, я бы на ней женился!
При напоминании о злополучных гирях Балаганов больно толкнул Паниковского локтем. Это было вполне своевременно. В дверях газоубежища показался Остап с феминой под руку.
Он долго прощался с Зосей, томно глядя на нее в упор. Зося последний раз улыбнулась и ушла. Надо найти подзащитного.
Паниковский был послан в "Геркулес", Балаганов - на квартиру Александра Ивановича. Сам Остап бросился на вокзалы. Но миллионер-конторщик исчез.
В "Геркулесе" его марка не была снята с табельной доски, в квартиру он не возвратился, а за время газовой атаки с вокзалов отбыло восемь поездов дальнего следования. Но Остап и не ждал другого результата. Вот в Китае разыскать нужного человека трудновато: там живет четыреста миллионов населения.
А у нас очень легко: всего лишь сто шестьдесят миллионов, в три раза легче, чем в Китае. Лишь бы были деньги. А они у нас есть.
Однако из банка Остап вышел, держа в руке тридцать четыре рубля. Как же это вышло? Все было так весело, мы заготовляли рога и копыта, жизнь была упоительна, земной шар вертелся специально для нас - и вдруг...
Накладные расходы! Аппарат съел все деньги. И он посмотрел на молочных братьев с укоризной.
Паниковский пожал плечами, как бы говоря: "Вы знаете, Бендер, как я вас уважаю! Я всегда говорил, что вы осел! А инвентарь?
За один чернильный прибор "Лицом к деревне" любое учреждение с радостью отдаст сто рублей! А пишущая машинка! А дыропробиватель, оленьи рога, столы, барьер, самовар!
Все это можно продать - Наконец, в запасе у нас есть золотой зуб Паниковского. Он, конечно, уступает по величине гирям, но все-таки это молекула золота, благородный металл. У конторы друзья остановились.
Из открытой двери неслись молодые львиные голоса вернувшихся из командировки студентов животноводческого техникума, сонное борматанье Фунта и еще какие-то незнакомые басы и баритоны явно агрономического тембра. За всю кампанию заготовлено только двенадцать кило несортовых рогов. Где уполномоченный по копытам?
Балаганов задрожал. Мы пойдем по дороге, залитой солнцем, а Фунта поведут в дом из красного кирпича, к окнам которого по странному капризу архитектора привинчены толстые решетки. Экс-начальник отделения не ошибся.
Не успели поверженные ангелы отдалиться от конторы на три квартала, как услышали за собой треск извозчичьего экипажа. В экипаже ехал Фунт. Он совсем был бы похож на доброго дедушку, покатившего после долгих сборов к женатому внуку, если бы не милиционер, который, стоя на подножке, придерживал старика за колючую спину.
И, считая царей и присяжных поверенных, Фунт загибал пальцы. Идемте домой, к Лоханкину. В Лимонном переулке их ждал новый удар..
Но дома не было, не было "Вороньей слободки". По обгорелым балкам ступал только страховой инспектор. Найдя на заднем дворе бидон из-под керосина, он понюхал его и с сомнением покачал головой.
Великий комбинатор не ответил. Он был подавлен утратой саквояжа. Сгорел волшебный мешок, в котором была индусская чалма, была афиша "Приехал жрец", был докторский халат, стетоскоп.
Чего там только не было! Они побрели по улицам, бледные, разочарованные, отупевшие от горя. Их толкали прохожие, по они даже не огрызались.
Паниковский, который поднял плечи еще во время неудачи в банке, так и не опускал их. Балаганов теребил свои красные кудри и огорченно вздыхал. Бендер шел позади всех, опустив голову и машинально мурлыча: "Кончен, кончен день забав, стреляй, мой маленький зуав".
В таком состоянии они притащились на постоялый двор. В глубине, под навесом, желтела "Антилопа". На трактирном крыльце сидел Козлевич.
Сладостно отдуваясь, он втягивал из блюдечка горячий чай. У него было красное горшечное лицо. Он блаженствовал.
Мы нищие, Адам! Примите нас! Мы погибаем.
Козлевич встал. Командор, униженный и бедный, стоял перед ним с непокрытой головой. Светлые польские глаза Адама Казимировича заблестели от слез.
Он сошел со ступенек и поочередно обнял всех антилоповцев. Паниковский плакал, закрывая лицо кулачками н шепча: - Какое сердце! Честное, благородное слово!
Какое сердце! Глава XXIV Погода благоприятствовала любви Обо всем, что великий комбинатор сделал в дни, последовавшие за переселением на постоялый двор, Паниковский отзывался с большим неодобрением. И на самом деле, вместо того чтобы постараться как можно дольше растянуть последние тридцать четыре рубля, обратив их исключительно на закупку продовольствия, Остап отправился в цветочный магазин и купил за тридцать пять рублей большой, как клумба, шевелящийся букет роз.
Недостающий рубль он взял у Балаганова. Между цветов он поместил записку: "Слышите ли вы, как бьется мое большое сердце? У меня большое сердце.
Как у теленка. И потом это все равно не деньги. Нужна идея.
Вслед за тем Остап уселся в "Антилопу" и попросил Козлевича вывезти его куда-нибудь за город. Весь день верный Адам катал великого комбинатора по белым приморским дорогам, мимо домов отдыха и санаториев, где отдыхающие шлепали туфлями, поколачивали молотками крокетные шары или прыгали у волейбольных сеток. Телеграфная проволока издавала виолончельные звуки.
Дачницы тащили в ковровых кошелках синие баклажаны и дыни. Молодые люди с носовыми платками на мокрых после купанья волосах дерзко заглядывали в глаза женщинам и отпускали любезности, полный набор которых имелся у каждого черноморца в возрасте до двадцати пяти лет. Если шли две дачницы, молодые черноморцы говорили им вслед: "Ах, какая хорошенькая та, которая с краю!
В свободное время увлекался фотографией. Его фотографии были обнаружены дочерью после смерти и опубликованы. Вашему вниманию предлагается коллекционное подарочное издание книги «Золотой теленок». Бешеный успех, который обрушился на Ильфа и Петрова после выхода «Двенадцати стульев», побудил соавторов «воскресить» своего героя, сына турецко-подданного Остапа Бендера. Блистательная дилогия, если верить самим авторам, — «не выдумка. Выдумать можно было бы и посмешнее».
Это энциклопедия советского нэпа, энциклопедия быта первого поколения «шариковых». Даже спустя много лет это подарочное издание будет оставаться гордостью владельца и одним из лучших экземпляров фамильной библиотеки.
Золотой Теленок
Те же исследователи приводят доказательства, что «Телёнок» был начат раньше 1929 года 2 Одесский М. Миры И. Ильфа и Е. Петрова: Очерки вербализованной повседневности.
Как бы то ни было, дописан он был в 1931 году, когда первые главы уже публиковались. От первоначального плана — «об Остапе Бендере, ищущем девушку, которую он мог бы выдать за наследницу американского солдата, о борьбе его за эту девушку, о кооперативном жилищном строительстве и о наболевшей, богатой сатирическими сюжетами теме распределения квартир» 3 Яновская Л. Почему вы пишете смешно?
Ильфе и Е. Петрове, их жизни и их юморе. Карьера брачного афериста, о которой великий комбинатор думал ещё в «12 стульях», так и не сложилась.
Илья Ильф. Как и «12 стульев» , это роман-путешествие. Как и раньше, в дела Бендера несколько раз вмешивается форс-мажор: в первом романе это мотовство Воробьянинова, землетрясение в Крыму и, наконец, покушение Кисы на жизнь Остапа, во втором — учебная газовая атака и нападение румынских пограничников.
Обе книги — современные вариации плутовского романа, в которых «благородный жулик» терпит поражение. Но если в «12 стульях» Бендер не знал, что поиски последнего стула заведомо бесплодны, то в «Телёнке» у него из рук ускользает уже завоёванная добыча, и оттого катастрофа кажется более сокрушительной. Бендер «Золотого телёнка» отходит от былой водевильности, становится более человечным, более интеллектуальным — и ему проще сочувствовать 5 Яновская Л.
Курдюмов А. В краю непуганых идиотов: Книга об Ильфе и Петрове. Париж: La Presse Libre, 1983.
Это связывает «Золотого телёнка» с журнальной юмористикой, жанром фельетона, в котором Ильф и Петров набили руку на описании подобных типов. Собственно, в «восточную» часть романа в переработанном виде вошло несколько их очерков 6 Яновская Л. Сильный сюжет Ильф и Петров вновь сочетают с феноменальной речевой пластичностью: Остап Бендер остаётся производителем блестящих афоризмов, вдохновение для которых авторы черпают как в официальном советском языке, так и в дореволюционной культуре характерная контаминация: «Жизнь прекрасна, невзирая на недочёты».
Описания города, пейзажа, производственного процесса даны в сочных деталях и эпитетах, свойственных жовиальной южнорусской школе, которая всегда не прочь подчеркнуть своё стилистическое богатство: Ночь показывала чистое телескопическое небо, а день подкатывал к городу освежающую морскую волну. Дворники у своих ворот торговали полосатыми монастырскими арбузами, и граждане надсаживались, сжимая арбузы с полюсов и склоняя ухо, чтобы услышать желанный треск. Режиссёр Михаил Швейцер.
СССР, 1968 год Кукрыниксы. Иллюстрация к роману. Публикацию «Золотого телёнка» осложнили цензурные обстоятельства.
Роман начал выходить в 1931 году в журнале «30 дней» Ежемесячный иллюстрированный журнал, выходивший в Москве с 1925 по 1941 год. Но отдельного советского издания пришлось ждать два года — в результате в США и нескольких европейских странах перевод «Телёнка» появился раньше, чем книжный оригинал в СССР. По-русски роман был выпущен отдельно — пиратским способом — в 1931 году в берлинском издательстве «Книга и сцена».
А на суперобложке американского издания 1932 значилось 7 Петров Е. Несмотря на предисловие советского наркома просвещения, товарищ Сталин опасается, что «Золотой телёнок» недостаточно серьёзно относится к пятилетнему плану, в результате чего Америка первой знакомится с публикацией этого поразительно смешного романа. Несмотря на это, советская книга по-прежнему буксовала.
Товарищ Сталин был всё-таки ни при чём: дело тормозили другие высокопоставленные рецензенты. Тот самый нарком просвещения Анатолий Луначарский Анатолий Васильевич Луначарский 1875—1933 — большевик, революционер, близкий соратник Ленина. В 1900-е пытался соединить марксизм с христианством, после революции был назначен наркомом просвещения.
Самый образованный из большевистских лидеров, автор множества пьес и переводов, Луначарский отвечал за контакты с творческой интеллигенцией и создание новой пролетарской культуры. Был сторонником перевода русского языка на латиницу. Положение спас только Максим Горький: когда Ильф и Петров обратились к нему, он сумел пробить публикацию — книга, с цензурными искажениями зачастую обедняющими юмор соавторов 8 Вентцель А.
Ильф, Е. Петров «Двенадцать стульев», «Золотой телёнок». В 1949-м Фадеев примет участие в кампании по запрету романов Ильфа и Петрова.
Американское издание романа 1932 , вышедшее раньше отдельного советского издания.
Маршрут, по которому следуют путешественники, частично совпадает с линией автопробега «Москва — Харьков — Москва». Оказавшись впереди головной машины, герои на некоторое время обеспечивают себя бензином и провизией. После череды приключений они въезжают в город, где живёт «подпольный Рокфеллер». Во второй части, названной «Два комбинатора», рассказывается о противостоянии Остапа Бендера и Александра Ивановича Корейко — скромного служащего, который хранит в специальном чемоданчике десять миллионов рублей, добытых с помощью многочисленных финансовых махинаций.
Для приведения оппонента в смятение Бендер использует разные методы. Когда все попытки уязвить Корейко проваливаются, Остап для прикрытия своих деяний основывает контору «Рога и копыта» и приступает к детальному изучению биографии миллионера. Заведённая Бендером папка с надписью «Дело А. Корейко» постепенно заполняется компрометирующим материалом, и после долгого торга Александр Иванович соглашается купить все находящиеся в ней документы за миллион рублей. Но передача денег срывается: во время проходящих в городе учений по противодействию газовой атаке Корейко смешивается с толпой людей в противогазах и исчезает.
О том, где скрывается Корейко, Бендер узнаёт от Зоси Синицкой: во время прогулки девушка, за которой когда-то ухаживал миллионер, упоминает о полученном от него письме. Александр Иванович сообщает, что работает табельщиком в поезде, укладывающем рельсы.
РАППовские тексты против сатиры печатаются практически как программные о чем и пишут Ильф и Петров в предисловии к роману ; на 1929-1930 годы приходится кампания против Пильняка и Замятина, которых обвиняют в т. В начале 1930-х начинают сворачиваться связи с берлинскими издательствами.
В применении к одному слову для него будет найдено до трёх синонимов. В применении к выражению в скобках к каждому слову будет добавлен синоним, если он был найден. Не сочетается с поиском без морфологии, поиском по префиксу или поиском по фразе.
Это позволяет управлять булевой логикой запроса. Можно дополнительно указать максимальное количество возможных правок: 0, 1 или 2.
Роман "Золотой теленок": краткое содержание, главные герои, цитаты и отзывы
Книга Ильи Ильфа, Евгения Петрова «Золотой теленок» — скачать бесплатно в fb2, txt, epub, pdf или читать онлайн. Ильф и Петров, "Золотой теленок"» в контексте. Виталий Бабенко, составитель Роман «Золотой теленок» публикуется в том виде, в котором его создали соавторы Илья Ильф и Евгений Петров. Дополнительно: При заказе Книга Илья Ильф и Евгений Петров Золотой теленок вы можете изменить дизайн книги, цвет кожи (на выбор более 16 оттенков), вид обреза и тиснение.