Тайные организации в России 1801-1820 годов 19 века. Общественное движение при Александре 1 Эпоха Александра 1 характеризуется п.
Смотрите также
- Корабли Черноморского флота
- 1820 год - читайте бесплатно в онлайн энциклопедии «Знание.Вики»
- Памятные даты в СССР 1820 год
- Севастополь. Исторический календарь. 1820 год
- Что произошло в 1820 году в России? - Ваша онлайн-энциклопедия
День в истории: 12 января
Аборигены старались выменять рыбу на гвозди и топоры. Последние считались у местных едва ли не драгоценностью, за которую не жалко отдать все самое лучшее. Получив топор в подарок, «старшина» рассыпался в благодарностях и назвал капитана Беллинсгаузена приятелем. Затем он поспешил продемонстрировать приобретение соплеменникам, а дорогих гостей за ничтожную плату обеспечил рыбой самых разных видов. По воспоминаниям Ивана Симонова, команде досталась камбала, форель, треска и «прочая неизвестная рыба, но вообще очень вкусная». Жизнь «белого материка» Все лето 1820 года «Восток» и «Мирный» исследовали тропические широты Тихого океана. Моряки определяли высоту гор, наносили новые объекты на карту, открывали неизвестные ранее острова. За два месяца до старта второго этапа антарктической экспедиции команды шлюпов начали готовиться к новому плаванию и в середине осени двинулись к главной цели. В начале 1821 года шлюпы обогнули Антарктиду с запада, и моряки обнаружили крупный остров, который назвали в честь Петра Великого. Затем вдали заметили еще один — на сей раз не покрытый льдом. Этой земле Беллинсгаузен и Лазарев дали имя Александра I.
Впоследствии выяснилось, что Земля Александра I — это самый крупный антарктический остров площадью более сорока тысяч квадратных километров. Второе путешествие к берегам Антарктиды принесло русским морякам массу открытий. Они научились получать пресную воду из льдов, познакомились с немногочисленными представителями местной фауны. Беллинсгаузен увлеченно описывал встречи с пингвинами разных видов, своим внешним видом поразивших всю команду. Участники экспедиции настойчиво пытались поближе познакомиться с диковинными птицами, что порой приводило к анекдотичным ситуациям. Обитателей Антарктиды запечатлел на своих рисунках Павел Михайлов — художник, участвовавший в экспедиции. Его работы сегодня считаются важным доказательством того, что именно русским принадлежит право называться первооткрывателями «белого материка». Настало время возвращаться домой.
Марич, Мария Северное сияние. Роман охватывает важнейший исторический период в жизни России — начало XIX века. Война с Наполеоном, декабристское движение, казни и ссылки, смерть Грибоедова и Пушкина — все эти события в романе. Мережковский, Д. Мережковского завершает трилогию «Царство Зверя» и затрагивает события, происходившие в ходе восстания декабристов в 1825г. Вечная тема любви и революции находит философское осмысление в произведении. Написанный в начале века XX века, роман как бы предвосхищает дальнейшие события российской истории. Некрасов Н. Поэма «Русские женщины», посвященная трагическому подвигу жен декабристов, отправившихся за своими мужьями на сибирскую каторгу. Публикуется в разных изданиях. Нечкина, М. В книге академика М. Нечкиной рассказывается о первых русских революционерах, о формировании мировоззрения декабристов, создании первых тайных организаций. Разобраны конституционные проекты декабристов, рассказ о подготовке и ходе восстания 14 декабря 1825 г. Приведены сведения о следствии и суде над декабристами, о пребывании их в сибирской ссылке. Освещен вопрос о вкладе декабристов в русскую культуру. Павлюченко, Э. В добровольном изгнании. Впервые русские женщины оказались вовлеченными в общественно-политическую жизнь страны. Паустовский, К. Северная повесть: повести и рассказы.
Последний раз в царствование Александра обсужден проект по крестьянскому делу. В Государственном совете проект встретил величайшее сопротивление и провалился. Второй варшавский сейм отверг почти все законопроекты, внесенные правительством, после ряда весьма резких оппозиционных речей. Начало революции в Испании под руководством Рафаэля Риэго. Революции в Неаполе, Сицилии и Пьемонте. В октябре—декабре Россия участвует в конгрессе в Троппау. Император Александр предлагает интервенцию для подавления неаполитанской революции. Миссурийский компромисс. Установление границы распространения рабства. Не один век пролежала в земле мраморная Афродита. В этом году ее обнаружил крестьянин, перепахивая виноградник. Говорят, с боем пришлось отбивать ее у греков. В Лувре ей дадут имя Венера Милосская. Южная ссылка Пушкина включает в себя период с 1820 по 1824 гг.
Карта Кавказа, 1824 г. Источник: wikipedia. Ермолов наполнил его своим именем и благотворным гением. Дикие черкесы напуганы; древняя дерзость их исчезает. Дороги становятся час от часу безопаснее, многочисленные конвои — излишними». Пушкин восхищается делом генерала и в своей поэме «Кавказский пленник»: Но се — Восток подъемлет вой!.. Поникни снежною главой, Смирись, Кавказ: идёт Ермолов! Поэту нравится регион, его тайна, дикость и неизведанность. Ему, светскому человеку из столицы, в удовольствие риск и опасность: «Хотя черкесы нынче довольно смирны, но нельзя на них положиться; в надежде большого выкупа — они готовы напасть на известного русского генерала. И там, где бедный офицер безопасно скачет на перекладных, там высокопревосходительный легко может попасться на аркан какого-нибудь чеченца. Ты понимаешь, как эта тень опасности нравится мечтательному воображению». Ю Лермонтов. Он видит край как важный геополитический плацдарм. Он уверен, что завоевание Кавказа решит многие политические и экономические проблемы не только России, но и Европы: «Должно надеяться, что эта завоёванная сторона, до сих пор не приносившая никакой существенной пользы России, скоро сблизит нас с персиянами безопасною торговлею, не будет нам преградою в будущих войнах — и, может быть, сбудется для нас химерический план Наполеона в рассуждении завоевания Индии» 5 или 6 августа Пушкин и Раевские вернулись на Горячие воды и далее направились в Крым, где их ждали жена генерала и его дочери Екатерина и Елена. Лишь в сентябре Пушкин прибыл в Кишинёв к месту службы. Пушкина с телом Грибоедова А. Гриюбоедова», М. Источник: godliteratury. Эта поездка соответствовала творческим замыслам поэта — завершить роман «Евгений Онегин» главой о декабристах с яркой панорамой освободительного движения первой четверти 19 века.
Шаги истории: 7 апреля, 1820 года
| История одного бунта или "Семеновская история": ypopoff — LiveJournal | 13 июля — восстание под предводительством Гульельмо Пепе вынуждает Фердинанда I Обеих Сицилий подписать конституцию, созданную по образцу испанской конституции 1812 года. |
| Что произошло в 1820 году в России? | Это был 1820 год. Что происходило 200 лет назад. |
| 25 марта 1820 года - Положили начало изгнание иезуитов из России - Русский Исполин | Счёт лет в истории. |
| Россия и мир в 1820-м году. Краткая история. | История России. |
Шаги истории: 7 апреля, 1820 года
24 мая 1820 года в Варшаве, без всякой торжественности, она вышла замуж за Константина Павловича (который 1 апреля 1820 года развёлся с первой женой, Анной Фёдоровной). 20 марта 1820 года своим манифестом Александр I официально объявил о разводе Константина Павловича. В 1820 году он женился на польской двадцатипятилетней графине Жанетте Грудзинской, которая сначала жила с матерью в Париже, а потом переехала в Польшу. 16 июля 1819 года началась Первая русская антарктическая экспедиция 1819−1821 годов под руководством Фаддея Беллинсгаузена и Михаила Лазарева в воды Южного океана. 28 января 1820 года (16 января по старому стилю) вошло в историю как день открытия шестого континента – Антарктиды. 28.01.1820. Первая русская антарктическая экспедиция на двух парусных судах "Восток" и "Мирный", возглавляемая Фаддеем Беллинсгаузеном и Михаилом Лазаревым, открыла Антарктиду.
«Евгений Онегин» вышел в свет, единение России и Белоруссии
- 1820 год (11)
- 28 января: этот день в истории России
- Пушкин на Кавказе
- Киевские князья (882–1263)
- 1820 год - читайте бесплатно в онлайн энциклопедии «Знание.Вики»
- Смотрите также
§ 2. Крестьянское движение 1820 года
была открыта Антарктида первой русской антарктической экспедицией под руководством сгаузена и ва на шлюпах «Восток» и «Мирный». История не знает сослагательного наклонения, но несомненно, что развитие России пошло бы по иному пути, если бы в декабре 1825 года бунтовщикам удалось прийти к власти. В результате русско-турецкой и русско-иранской войн конца 1820-х годов завершился второй этап в процессе присоединения Кавказа к России.
День в истории: кавалерист-девица из Елабуги, Тайная канцелярия и испытание «Титаника»
| Гвардейские бунтовщики. Почему Александр I отправил в Сибирь лучший полк? | 14 ноября 1820 года состоялся в Троппау высочайший приказ по армии о переформировании Семеновского полка: офицеры и нижние чины были переведены в различные полки армии. |
| Россия времени декабристов | Путешествие первое, 1820 год. В 1819 году Пушкин, будучи чиновником в Коллегии иностранных дел, вступил в члены литературно-театрального сообщества «Зеленая лампа», которым руководил «Союз благоденствия». |
| День в истории: 12 января | Нужно кратко написать об общих событиях происходящих в 1820-1840 годах. |
| Россия и мир в 1820-м году. Краткая история. | 1820 год в истории россии. 1820 Открытие Антарктиды. Открытие Антарктиды 28 января 1820 года. Открытие Антарктиды. Фаддей Беллинсгаузен и Михаил Лазарев. Экспедиция Лазарева и Беллинсгаузена открытие Антарктиды. 1820 В истории России. 1820 Событие в России. |
ИСТОРИЯ ДЕКАБРИСТОВ ИЛИ 190 ЛЕТ СПУСТЯ
200 лет назад, 28 января 1820 года, русские моряки совершили последнее в истории великое географическое открытие. Утром 17 октября 1820 года командир батальона ский пытался склонить семеновцев отказаться от жалобы, но солдаты не согласились сделать это. Материалы хранящегося в ЦГА ВМФ России дела помогли в свое время полнее воссоздать историю задуманного в Крыму стихотворения А. С. Пушкина «Буря». 14 ноября 1820 года состоялся в Троппау высочайший приказ по армии о переформировании Семеновского полка: офицеры и нижние чины были переведены в различные полки армии. 1820 год — високосный год, начинающийся в субботу по григорианскому календарю.
1820 год в истории россии кто правил
Тогда правительство направило против повстанцев пять казачьих полков, Симбирский пехотный полк и два эскадрона того же лейб-гвардии Атаманского полка с шестью пушками. Пехота атаковала восставших, но крестьяне смело вступили в бой. И лишь когда в ход была пущена артиллерия, стрелявшая картечью, сопротивление повстанцев было сломлено. Обезоруженных крестьян вывели в поле, где от них потребовали смирения и покорности. Но из четырех тысяч арестованных лишь восемь человек просили прощения. В июле 1820 года восстание на Дону было подавлено. Началась жестокая расправа над крестьянами.
Рядовых участников восстания подвергли наказанию плетьми, а вожаков сослали в Сибирь на каторжные работы и поселение. Восстание 1818 - 1820 годов на Дону носило ярко выраженный антикрепостнический характер. Оно происходило в обстановке глубокого кризиса феодально-крепостнического строя и дало сильный толчок революционному брожению среди крестьян многих районов страны. Практика военных поселений наткнулась в России на полное непонимание, как со стороны российского офицерского корпуса, в связи с несвойственными для армейских офицеров задачами, так и среди крестьян. Крестьяне не желали жить солдатской жизнью, под уставом армии. Конечных целей и задач не понимали ни офицеры поселений, ни поселенцы.
Возможно, дело было в том, что барин, всю жизнь владевший крепостными, не смог увидеть логического противоречия в мыслях крестьян, которые никогда ничем не владели, и сами были собственностью. Реакцией же крестьян на новое мироустройство, в котором они неожиданно оказались, стало непонимание, постепенно переросшее во враждебность. Солдаты получили привилегию жить оседло со своими семьями, на том же основании, что и крестьяне.
Офицеры гвардейских полков из аристократических семей привыкли ощущать себя вершителями истории в Российской империи.
Начало этому в 1722 году положил «Указ о престолонаследии» Петра I, который отменял старинный обычай передавать трон прямым потомкам по мужской линии и предусматривал назначение престолонаследника по воле самого монарха. Абсолютистский документ явился следствием борьбы Петра I с собственным сыном, царевичем Алексеем и его наследниками. Отмена четких правил привела к тому, что ХVIII век стал временем частых дворцовых переворотов, которые происходили при помощи гвардии. Петровский указ отменил в апреле 1797 года Павел I, издав распоряжение, согласно которому преимущество в наследовании имели потомки мужского пола.
Денис Давыдов Картина Джорджа Доу Это не спасло самого императора от очередного заговора, в котором активную роль играли офицеры гвардии и насильственной смерти. Однако после павловского акта на российском престоле не было больше ни одной женщины. В 1820 году Александр I дополнил документ отца требованием равнородности брака, при котором дети, родившиеся в такой семье, теряли право на трон. Отношение гвардии к монарху ярко выразилось в басне Дениса Давыдова «Голова и ноги»: «…Ну, очень хорошо!
Да между нами ведь признаться, Коль нами право ты имеешь управлять, То мы имеем то ж все право спотыкаться; И можем иногда, споткнувшись, — как же быть? Вопрос о том, что «ногам» делать со строптивой «головой», возник с начала появления тайных антиправительственных организаций.
Спустя три недели шлюпы добрались до Новой Зеландии.
Их старания были вознаграждены: по воспоминаниям участников экспедиции, местные жители понравились им гораздо больше австралийцев. Астроном Иван Симонов, единственный ученый в команде моряков, оставил подробные воспоминания о пребывании на островах. Некоторые из них напоминали мне древних римлян, как я видел их на эстампах, особливо когда мантия висела на плечах новозеландца, а перья развевались на голове его», — писал он.
Новозеландцы без опаски шли на контакт с путешественниками, согласились пообедать с капитанами. Человек, в дневниках Симонова названный «страшиной», обнялся с Беллинсгаузеном и даже традиционным способом поздоровался — прикосновением носов. Все, что лежало на столе, вызвало удивление и любопытство аборигена.
Правда, к пище он не притрагивался до тех пор, пока не увидел, что ее едят моряки. Больше всего новозеландцам понравились сладости и сухари, а от алкоголя они отказывались, чем заслужили высокую оценку Беллинсгаузена. Аборигены старались выменять рыбу на гвозди и топоры.
Последние считались у местных едва ли не драгоценностью, за которую не жалко отдать все самое лучшее. Получив топор в подарок, «старшина» рассыпался в благодарностях и назвал капитана Беллинсгаузена приятелем. Затем он поспешил продемонстрировать приобретение соплеменникам, а дорогих гостей за ничтожную плату обеспечил рыбой самых разных видов.
По воспоминаниям Ивана Симонова, команде досталась камбала, форель, треска и «прочая неизвестная рыба, но вообще очень вкусная». Жизнь «белого материка» Все лето 1820 года «Восток» и «Мирный» исследовали тропические широты Тихого океана. Моряки определяли высоту гор, наносили новые объекты на карту, открывали неизвестные ранее острова.
За два месяца до старта второго этапа антарктической экспедиции команды шлюпов начали готовиться к новому плаванию и в середине осени двинулись к главной цели. В начале 1821 года шлюпы обогнули Антарктиду с запада, и моряки обнаружили крупный остров, который назвали в честь Петра Великого. Затем вдали заметили еще один — на сей раз не покрытый льдом.
В английском клубе только об этом и говорили. Весь полк в крепости... Все это кончится бедствием многих солдат. Солдаты показали необыкновенное благородство во время всего происшествия.
Все им удивляются, все о них сожалеют... Я не могу без душевной горести думать о солдатах... Тысячи людей, исполненных благородства, гибнут за человека, которого человечество отвергает». Через несколько дней 28 октября А.
Тургенев снова писал П. Вяземскому: «Семеновцы все еще в крепости и крепки мужеством и своею правдою и страданием. Товарищи их в других крепостях. Всеобщее участие в их пользу.
Один голос за них: от либералов до ультра глупцов». Также сочувственно отнеслось к семеновской истории и московское общество. Не только образованное общество сочувствовало положению семеновцев. И другие слои петербургского населения были на их стороне.
Пока команда собирались, к ее начальнику Михайлову подошел человек, по виду купец и, подавая ему 100 рублей, просил истратить их на угощение солдат в походе. На вопрос офицера, нет ли у него родственников среди семеновцев, купец отвечал, что нет, но что он привык уважать семеновцев, как добрых и порядочных людей, и всех их считает своими. Сочувственное отношение петербуржцев к восставшим семеновцам выразилось еще в том, что они относились к вновь сформированному по приказу царя полку с презрением и враждебностью. Особенно недружелюбно относились к новым собратьям гвардейцы других столичных полков.
Даже высшее офицерство проявляло это недружелюбие довольно откровенно. Так, Васильчиков сообщал Волконскому, для передачи царю, что прежний командир Семеновского полка, ген. Потемкин, позволял себе заступаться за восставших, везде проповедовал, что они не виновны, что Васильчиков «хотел погубить войско, которое оказало столь большие услуги государству, наконец, он не снимал семеновского мундира, рисуясь им на разводе; можете себе представить, какое действие должно было производить на войска его поведение; Левашев громко объявлял, что рота его величества совершенно невинна и что военно-судная комиссия должна оправдать ее». Таково же было, как жаловался Васильчиков, поведение генералов Милорадовича, Розена начальник гвардейской дивизии и других.
Жаловался он еще на других «болтунов» из гвардейских офицеров, в том числе на П. Пестеля, будущего главного деятеля заговора 1825 года, и добился того, что царь велел перевести Пестеля в армию. Что Васильчиковым руководили в этом случае только соображения карьерного свойства видно из следующих строк одного его письма к Волконскому: «Энергические меры, вызванные важностью обстоятельств, навлекли на меня осуждение всех тех, которые не знают ни солдат, ни дисциплины; к этим лицам присоединялись мои личные враги и изменившие мне друзья, которые нашли минуту эту благоприятной для обнаружения своих замыслов и искали случая повредить мне... Женщины подняли крик против тиранства, и нашлись военные, которые, подражая женщинам, как эхо отвечали на подобные вопли; это малообдуманное поведение сделало мое положение весьма щекотливым».
Васильчиков переслал царю и стихи под заглавие «Гений отечества», написанные по поводу семеновских событий, авторство которых приписывалось полковнику Шелехову и которые были распространены в столице во многих списках. Собирались гвардейские офицеры подать царю адрес с просьбой простить офицеров-семеновцев, но из этого, конечно, ничего бы не вышло хорошего. Движение грозило принять обширные размеры. Были обнаружены признаки готовности солдат других полков встать на защиту семеновцев.
Так, после ареста, восставшего полка был задержан унтер-офицер гвардейского егерского полка Степан Гущевозов и заключен в Шлиссельбургскую крепость за разговор с одним солдатом Преображенского полка о том, что «если не возвратят арестованных батальонов, то они докажут, что революция в Испании ничего не значит в сравнении с тем, что они сделают». Взбунтуется вся гвардия — не Гишпании чета, все подымет». Бенкендорф писал Волконскому: «более чем вероятно, что если бы настоящая катастрофа потребовала вмешательства сооруженной силы, то сия последняя отказалась бы повиноваться, так как, большая часть полков уже давно разделяла неблагоприятное мнение семеновцев о полковнике Шварце». Тем не менее Бенкендорф высказывал сожаление, что Васильчиков поступил слишком мягко с восставшими солдатами.
В числе проектов расправы с непокорными были предложения отправить семеновцев на Кавказ, в обстановку вечной войны с горцами. Когда Милорадович объявил об этом заключенным, они ответили: пойдем, когда отдадут нам государеву роту». Так стойко держались семеновцы, несмотря на тягостное положение в крепости. Теснота в казематах вызвала усиленные заболевания среди заключенных.
Уже 1 ноября А. Тургенев писал брату Сергею: «батальон в крепости, и от сырости и дурной пищи без кваса, но с водою, в которую кладут уксус, несколько солдат уже занемогли, особливо глазами». Тургенев занес в свой дневник: «солдат и крепости содержат дурно». Пришлось даже оборудовать специальный лазарет на несколько десятков человек.
Начальство над отправленными в Финляндию батальонами поручено было полковнику Bадковскому, которого торопили так, что он даже не успел попрощаться с родными и собраться к походу. В столице при этой приняты были чрезвычайные меры предосторожности. Троицкий мост у крепости был занят казачьим, кавалергардским и гренадерским полками. Начальство обнаруживало необычайную трусливость перед безоружными людьми, опасаясь взрыва народного сочувствия к ним.
Боялись, что солдаты откажутся идти без первой роты, и хотели картечью принудить их повиноваться. Рассказав, как высшее начальство ухаживало за ним и льстило ему при отправке из Петербурга, И. Вадковский пишет: «Вот каким образом 19 октября, сопутствуемый ветром и дождем, я поплыл из Санктпетербурга, предводительствуя восемью стами в ветхих шинелях одетых людей, из коих половинное число было почти без обуви. В Кронштадт приехал я весьма поздно; людей, обмокших и целый день не евших, в самый город не впустили, а поместили на военный корабль «Память Евстахия».
Оный стоял на рейде в самом жалком положении, без окошек, без рам, без бортов и налитый водою. На корабле, по малой помощи, данной мне начальством, едва я мог устроить между подчиненными какой-либо порядок касательно их пищи. Если я счастливо доплыл до Свеаборга, то я это приписываю не попечению и не старанию начальников, но единственно Провидению, избавившему от гибели суда, которые, по ветхости своей, нисколько не казались способными к дальнему пути. Морозы, ветры, снега и дожди беспокоили нас во всю переправу, что тем тягостнее было, что люди почти никакой одежды не имели».
После целого ряда невольных остановок в пути и других приключений семеновцы были доставлены к месту назначения. В числе приключений была история в Пскове, где вследствие грубой придирчивости к семеновцам местного начальства едва не возник бунт. При этом несколько высланных из столицы солдат были «нещадно наказаны» розгами, якобы за буйство и обиды жителям города, хотя губернатор доносил в Петербург, что семеновцы «обывателям стеснения не делали». Выяснилось еще, что солдат в пути морили голодом и что бывшие их офицеры устроили складчину для облегчения участи высланных.
Вадковскому же был сделан выговор за раздачу солдатам денег вопреки приказанию начальства. Такова была расправа со вторым и третьим батальонами, впредь до решения дальнейшей участи всего полка, а над первым батальоном был наряжен военный суд под председательством ген. Это был милый, светский офицер, «душа общества», любимец царя и его братьев, свитский генерал и командир гвардейских гусар. Под внешним лоском аристократа и культурного представителя высшего общества в этом выхоленном господние жила душа аракчеевца, пред которым грубый, необразованный армеец Шварц должен считаться образцом человечности.
Муравьев-Апостол передает про него в своих воспоминаниях такой случай. Однажды в Царском Селе Левашев приказывает вахмистру собрать на другой день в манеж его эскадрон, а сам отправляется в Петербург, Вахмистр сообщил об этом эскадронному начальнику полк. Злотвицкому, который обращает внимание вахмистра на то, что «завтра — великий церковный праздник», и, не дав ему более определенных указаний, также уезжает в Петербург. Вахмистр заключил из этого, что эскадрона собирать не надо.
Вернулся Левашев, узнал обо всем и, ничего не говоря вахмистру, посылает за розгами. В это время генералу подали обед, и он садится за стол, приказав наказать вахмистра и крича из столовой несколько раз: «не слышу ударов! А когда любимец царя наелся, старого, заслуженного вахмистра унесли и госпиталь, где он через пару дней умер. Для Левашева это дело имело только приятные последствия: его продолжали осыпать наградами.
И надо сказать, что Левашев был не из худших представителей тогдашнего правящего класса. Такова была среда, в которой, по замечанию М. Муравьева-Апостола, «жестокость и грубость, заведенные Павлом, не искоренялись, а поддерживались и высоко ценились». Пока наряжался суд, Васильчиков посылал царю донесения о событиях одно на них послано было с известным другом Пушкина П.
Чаадаевым , рисуя Александру поведение офицеров и солдат в мрачных красках. Он велел распределить всех солдат-семеновцев и офицеров по разным армейским полкам и образовать новый Семеновский полк из состава других полков. Приказав предать Шварца суду за неумение удержать полк в должном повиновении, царь одновременно писал Аракчееву, что никто на свете не убедит его, чтобы сие происшествие было вымышлено солдатами, или происходило единственно от жестокого обращения с оными полк. Он был всегда известен за хорошего и исправного офицера и командовал с честью полком, отчего же вдруг сделаться ему варваром?
В то же время прибывшему к нему Чаадаеву царь говорил: «надо признаться, что семеновцы, даже совершая преступление, вели себя отлично хорошо». И хотя царь писал Аракчееву что «если бы с первою гренадерскою ротою поступлено было приличнее при самом начале, ничего другого важного не было бы», он раскассировал свой «любимый» полк, раскассировал даже вопреки советам Васильчикова, который указывал, что это «произведет слишком много шуму и представит дело более серьезным, нежели оно есть». При этом царю хотелось скрыть от Европы всю историю. Он как бы стыдился восстания гвардии и ареста целого полка.
По рассказу Чаадаева, первый вопрос Александра при приеме его был следующий: — Иностранные посланники смотрели с балконов, когда увозили Семеновский полк в Финляндию? Затем царь спросил Чаадаева, где он остановился в Лайбахе и узнав, что у князя А. Меньшикова, начальника канцелярии главного штаба при царе, сказал: — Будь осторожен с ним, не говори о случившемся с Семеновским полком. Меньшиков был известен как салонный балагур, и царь, опасался только, что начальник канцелярии его штаба, ведавшего все военные тайны государства, разболтает о волнении нескольких тысяч человек, происходившем в столице в течение нескольких дней на глазах всех жителей.
Между тем, европейские дипломаты доносили из Петербурга своим правительствам, что «негодование против Шварца всеобщее; раздаются общие жалобы против гибельной мании всей императорской фамилии, особенно вел. Разослав мятежных семеновцев в разные армейские полки, царь предписал соответственным начальствующим лицам иметь за ними неослабный надзор как для предотвращения их тлетворного влияния на других офицеров и солдат, так и для выпытывания подробностей восстания, особенно причин его. В начале января 1821 года кн. Волконский писал из Лайбаха главнокомандующему первой армии ген.
Сакену, что царю «угодно», чтобы генерал дал «секретное предписание всем полковым командирам под начальство которых поступили б семеновцы строжайше наблюдать, чтобы штаб и обер-офицеры исправляли службу со всею должною точностью, не позволяя им ни под каким предлогом уклоняться от оной и не принимать от них прошений ни в отставку, ни в отпуск без особого на то разрешения; а за поведением нижних чинов иметь наистрожайший надсмотр». Сверх того, было «государю угодно, чтобы через ротных командиров или через нижних же чинов стараться во всех полках через разговоры с поступившими нижними чинами выведывать из них о настоящем начале происшествия, бывшего в Семеновском полку, что подало повод оному, не были ли они к сему подучаемы и кем именно, и о таковых разговорах каждого чина немедленно доносили бы».