В 2024 году ФСИН (Федеральная служба исполнения наказаний) планирует провести ряд изменений, направленных на.
В России заговорили о реформе и слиянии МВД, ФСИН и ФССП
Повышение заработных плат в ФСИН в 2024 году: новости и перспективы. Реформа ФСИН с 1 апреля в 2023 году. Главные новости. 17:53 Прокурор Саратова попросил для Кирилла Цаплина 8 лет лишения свободы 3. Добро пожаловать на канал Федеральная служба исполнения наказаний (24618440) на RUTUBE. В рамках реформы планируется упрощение процедур и сокращение количества документации, что позволит сотрудникам ФСИН более эффективно выполнять свои задачи. Пенсии ФСИН: новости, основные изменения после реформы. А. Кутепов: Мы уделяем большое внимание вопросам увеличения занятости в учреждениях ФСИН.
Леггинсы и пижама: ФСИН показала новую форму для заключенных
Валентин Гефтер: Но главная-то задача в другом. Страна правда изменилась. Работы нет у многих, особенно в глуши, нет и на воле. Так что, мы теперь будем создавать… всех заставлять работать там и туда направлять для трудового перевоспитания и трудоустройства? Дмитрий Лысков: Интереснейший, кстати говоря, вопрос. Владимир Михайлович, вот в советское время было понятно — система исправления трудом. Ну, страна победившего пролетариата — все должны трудиться. А если человек оступился, то "мы его научим"… Валентин Гефтер: И он вдвойне будет трудиться. Дмитрий Лысков: Да, будет вдвойне трудиться и так исправляться.
Сейчас ситуация несколько у нас изменилась все-таки в стране — у нас капиталистические отношения. Но половина заключенных трудится, а другая половина… Валентин Гефтер: Не половина, а четверть. Дмитрий Лысков: Прошу прощения, четверть, да. А вот остальные-то — они чем занимаются, получается? Владимир Новицкий: Вы знаете, здесь в данной ситуации есть свобода выбора у людей. Ольга Киюцина: Нет. Владимир Новицкий: Но у тех, кто трудится… В первую очередь надо было сказать, когда говорили об этом сюжете, они должны были бы сказать, что заработная плата у тех, кто работает, не такая же, как у тех, кто работает не в зоне. На самом деле те, кто работают в местах лишения свободы, получают за ту же работу значительно меньше, чем аналогичный труд оплачивается вне мест лишения свободы.
И здесь фактически происходит сверхэксплуатация этих людей, которые работают нередко с нарушением всех норм трудового законодательства. И контроля здесь настоящего за соблюдением этого законодательства нет. Владимир Новицкий: Ольга Михайловна затронула правильную тему, связанную с насилием и воздействием со стороны администрации в первую очередь на осужденных. Это система поощрения наказаний. У нас система наказаний носит очень широкий характер. Действительно, может быть наказан человек за снятую косынку, за криво подшитый или не застегнутый воротничок, за то, что он сел на спальное свое место в то время, когда он должен не спать, и прочее, и прочее, и прочее. И фактически тем самым… Дмитрий Лысков: Ну, сейчас общественная наблюдательная комиссия рассматривает вопрос воспитательницы детского сада, осужденной за перепост, которая накрыла ноги одеялом. И сейчас вводится даже норма, которая будет определять длину волос или длину бороды уже в миллиметрах для осужденных.
Дмитрий Лысков: Новые правила внутреннего распорядка. Владимир Новицкий: Я не знаю, с чем они будут ходить — со штангенциркулем, с линейкой — и измерять, у кого 0,9 сантиметра, у кого 2 сантиметра. И кто-то будет… Дмитрий Лысков: Просто будут стандартно всех стричь под одну и ту же… под одни и те же лекала. Владимир Новицкий: В этом отношении на самом деле необходимо, если говорить таким термином, возможно, декриминализировать систему наказаний внутри мест лишения свободы, а наказывать действительно за нарушения. Большую часть этих вопросов мы рассмотрели в еще одном сюжете. Это, если угодно, исповедь бывшего заключенного, который совсем недавно вышел из мест лишения свободы. Давайте послушаем, что он рассказал. Вячеслав Киюцин, бывший заключенный: У меня утро начинается с чифиря.
Это моя дурная привычка из Краслага. Треть пачки чая на 700-граммовую кружку — рецепт бодрящего напитка от Вячеслава Киюцина, экс-заключенного. В Краслаге — типичном лесоповальном лагере, бывшем некогда гулаговским — он отмотал последние два с половиной года своего срока. Первые шесть лет прошли в колонии строгого режима в Норильской ИК-15. Там, по его словам, условия были куда человечнее, чем в колонии-поселении. Вячеслав Киюцин: Понимаете, осужденный — он раб. Он не может отказаться от работы, которую сказал тебе сделать начальник. С особой болью Вячеслав Киюцин вспоминает первые три месяца в Краслаге.
Тогда его и еще троих заключенных отправили в глухую тайгу крыжевать и валить лес для прокладки нефтепровода. Вячеслав Киюцин: Никаких бытовых условий, естественно, нет. Просто дали бензопилу, дали бензин. Забыли привезти еду. Вячеслав утверждает: руководство колонии не обеспечило их даже жильем. Спали прямо под елками у костра. Вячеслав Киюцин: "Дайте палатку. Дайте вагончик, где жить.
И в конце-то концов, обеспечьте… продукты привезите". На что сказали: "Вагончика нет". Дали мне горсть гвоздей и сказали: "Построй шалаш". Осужденные не только построили себе домик, но и перевыполнили план. Вячеслав Киюцин: Самое большое, по-моему, — это мы сделали две нормы — 8 тысяч. Это самая большая зарплата. В основном — полторы и ниже. Зарплата, которую получают на руки осужденные, порой в разы ниже минимального размера, установленного в России, утверждает Вячеслав.
Эту копию ведомости бывший заключенный с трудом выбил у руководства колонии через ФСИН. Вячеслав Киюцин: Начислено было 100 с копейками всего, а на руки — это за 2,5 года — 46 тысяч. Дело в том, объясняет Вячеслав, что из начисленной зарплаты трудяг бухгалтерия колонии делает вычеты. Вячеслав Киюцин: За питание. За бытовые условия какие-то в тайге все равно высчитывают. За воду горячую и теплую. За душ, которого нет. За колючей проволокой особая бухгалтерия.
Логика проста: чем больше начисляют — тем больше вычитают. Однако Вячеслав не бедствовал — жена регулярно высылала хорошие суммы, чтобы он мог отовариваться всем, чем хотел, в местных лавках и у вольных жителей — пожалуй, одно из главных преимуществ колоний-поселений. Вячеслав Киюцин: У меня на столе действительно было все: и овощи, и фрукты, и копченая рыба, и осетринка. Правильное питание — это залог здоровья. Хорошее питание. И были случаи, что меня сажали в камеру с туберкулезниками, шесть человек больных туберкулезом. Ну, из-за того, что я хорошо питался, я вышел здоровым человеком. Сам туда попал за отказ работать сверхурочно и попытки отстаивать права заключенных, которые добросовестно трудятся.
О том, как обстоят дела с трудовыми буднями в других колониях, Вячеслав узнает из телерепортажей и из общения с бывшими заключенными. Рапортам сотрудников колоний, которые звучат с телеэкранов, он предпочитает не доверять. Представитель правоохранительных органов на видео : Чаще всего с положительными характеристиками предоставляется в суд для условно-досрочного освобождения. Вячеслав Киюцин: Условно-досрочного освобождения честной работой не добиться, потому что если ты приносишь прибыль ФСИН, то ты нужен. Вячеслав подавал прошение об УДО четыре раза. Уверен был — достоин. Но вместо этого чуть было снова не попал в колонию строгого режима. Правда, этапировать его так и не успели — срок заключения подошел к концу.
Так и отмотал от звонка до звонка восемь с половиной лет. Дмитрий Лысков: В этой истории меня особенно удивила ситуация с тайгой, в которой не было ни еды, ни вагончика, разве что орудия производства выдали. И перчатки доставляют, потому что это существенное нарушение… Варежки, да, конечно. То есть при товарище Сталине такого не было, а сейчас есть? Так, что ли, выходит? Михаил Дебольский: Я думаю, что эта ситуация… ситуативный какой-то фактор. Естественно, никто не выбрасывает так осужденных без ничего, без продуктов. А то, что… Может тоже сломаться тот же трактор, который вез, и не доставили вовремя.
Это также может быть. То есть умышленного здесь такого нет. Тем более осужденный сам говорит, что заинтересованы в том, чтобы работали достаточно… Ольга Киюцина: Чтобы были рабами. Дмитрий Лысков: А этот момент напугал вдвойне. Михаил Дебольский: Это ваше восприятие, это его восприятие. Дмитрий Лысков: Ольга Михайловна, ведь это же получается, что если заключенный действительно работает, он выгоден системе, и он не выйдет как минимум по УДО. Я могу просто обозначить. Это мой муж.
И занялась я правозащитной деятельностью — точнее, даже не правозащитной, а экономикой ФСИН, поскольку я профессиональный экономист, — два года назад, именно когда стало понятно, что это просто что-то ужасающее, когда человек не может ничем доказать, что он достоин, например, условно-досрочного освобождения. Когда он попал в эту колонию-поселение, где отвратительные просто условия, я вынуждена была слать очень много денег, чтобы он там с голоду не помер. Значит, это рабы. Чем больше человек зарабатывает — тем больше система у него забирает. Было озвучено: 50 миллиардов — доход ФСИН. Это оборот, это выручка. Прибыль — порядка миллиарда. В советское время ФСИН… ну, тюремная система была одним из самых прибыльных ведомств.
На сегодняшний день у нас ФСИН по объему расходов занимает шестую строку в бюджете. Берет у бюджета наших денег 303 миллиарда, а приносит миллиард. Куда идут все остальные деньги? Заключенные денег не получают, заключенные трудятся. Производства все советские остались… Ну, как бы не все, но какие-то советские производства остались. Государство туда инвестирует деньги. Дмитрий Лысков: Валентин Михайлович, а правозащитники пытались разбираться с этой проблемой? Если Ольга Михайловна мне даст договорить, то я скажу, что все, что она говорит, совершенно правильно.
Только не надо обобщать на все зоны, ситуация более пестрая. Но это существенный элемент — то, что рассказывал ее муж, и то, что говорит Ольга Михайловна. Но вся проблема в том, что вся производственная и экономическая база очень устаревшая, давно не обновлявшаяся, туда нет инвестиций нормальных. И отношение, главное, к контингенту и так далее, вся организация труда в этой системе — абсолютно устарели и порочны. Дмитрий Лысков: И из-за этого деньги пропадают? Вот как? Валентин Гефтер: Вот! Кроме коррупционной составляющей… Государство не может в полном объеме бюджетом финансировать эту систему так, чтобы она еще к тому же не использовала вот этот рабский труд заключенных.
Им денег не хватает, они доят то, что могут, кроме того, что уходит, утекает. Понятно, да? Ольга Киюцина: А как же им не хватает? Шестая строка в бюджете! Ну что вы? Валентин Гефтер: И это абсолютно повторяется то же самое. Опять они вынуждены интенсифицировать эксплуатацию этого труда там, где он есть. А поскольку его мало в целом, как мы говорили, все равно этих денег не хватает.
Бюджет все равно все давать не может. Ольга Киюцина: Воруют! Валентин Гефтер: Вы знаете, что с питанием у нас? Вы понимаете, воруют! Дмитрий Лысков: К сожалению, у нас остается совсем мало времени. Буквально по короткой реплике. Валентин Гефтер: Секунду. Я только одну цифру скажу.
Дмитрий Лысков: Да, одну цифру, очень коротко. Валентин Гефтер: Сегодня 86 рублей в день стоит питание заключенного. На следующий год запланировано — 77. А в 2019 году — уже чуть и не до 30. То есть никакого бюджета, никакой экономики нормальной не хватит на то, чтобы кормить такое количество людей в таких условиях. И что делать? Очень коротко, у нас мало времени. Владимир Новицкий: На самом деле говорить о реформе — наверное, все-таки это немножко громко.
Что делать? Первое, что я вижу, — это по возможности декриминализировать те составы, которые есть в уголовном законодательстве. Хотя и говорили тут, что убавилось количество статей, но на самом деле по отношению к советскому кодексу конца 80-х — начала 90-х увеличился новый кодекс почти на 100 новых составов. Второе… Дмитрий Лысков: Спасибо. То есть — сокращать количество статей. Владимир Новицкий: Второе — это избавить осужденных от избирательного отношения со стороны администрации и не допускать наказаний за малозначительные отступления от правил распорядка. Дмитрий Лысков: Это целый пласт проблем, который достойный отдельного обсуждения. И можно ли сказать она провалилась или она не завершена?
Асмик Новикова: Процесс реформирования идет. Я думаю, многим очевидно и внутри системы, что нужно продолжать. Я бы говорила так. Экономика — сложный вопрос. Колонии не должны участвовать на равных правах в рыночных отношениях.
В первую очередь потому, что не меняется провоцирующая пытки взаимосвязь тюрьмы и следствия. Более того, в концепции прописано «повышение эффективности» оперативно-разыскной деятельности. Документ Минюста прежде всего обещает улучшить материально-бытовые условия заключенных.
Им обещано больше приватности и личного пространства «в разумных пределах». Поэтому в туалетах наконец появятся перегородки и двери. Камеры в СИЗО планируют обставить современной техникой — телевизорами, холодильниками, вентиляторами. Увеличится количество разрешенных посылок, звонков и свиданий. В проекте Концепции также говорится о трудотерапии: заключенных начнут «активнее привлекать к выполнению государственных и муниципальных заказов», на которые колонии, кстати, претендуют в качестве единственного поставщика. К 2030 году Минюст обещает еще в полтора раза сократить и так уменьшившееся тюремное население — до 250—300 тыс.
Минюст планирует предусмотреть возможность отбытия наказания по месту нахождения семьи осужденных и усовершенствовать дисциплинарную практику. При этом правозащитники уже заметили и некоторые потенциально опасные новации, среди которых «передислокация учреждений УИС за пределы городов».
Как ранее писала «НГ», предыдущая Концепция, действовавшая до конца 2020 года, должна была приблизить российские тюрьмы к европейским стандартам. По факту так и не были переоборудованы сотни колоний, ФСИН ничего не смогла сделать и с тюремной субкультурой, а случаев издевательств и пыток стало едва ли не больше прежнего. Как считает руководитель Комитета против коррупции и пыток Gulagu. Он назвал идеи Минюста «очередной имитацией», но никак не реформой, реально нацеленной на гуманизацию УИС. Более того, предложенные новации не из дешевых, а значит, может получиться так, что часть денег будет оседать в карманах коррумпированных чиновников. И это с учетом того, что так называемые разработчики, бывает, делают звук телевизоров погромче, чтобы соседние камеры не слышали, как в «пресс-хате» бьют заключенного, отказывающегося признавать свою мифическую вину в чем-то», - настаивает Осечкин. Как отметил экс-заместитель начальника Управления кадров ФСИН Спартак Круглов, вместо отказа от оперативной работы внутри учреждений, что, собственно, и становится причиной появления так называемых пыточных конвейеров, в Концепции говорится о «повышении эффективности ОРД».
Среди авторов законопроекта — первый заместитель председателя Совета Федерации сенатор Андрей Турчак.
Больше новостей — в нашем официальном телеграм-канале «Фонтанка SPB online». Подписывайтесь, чтобы первыми узнавать о важном.
Систему ФСИН собираются оптимизировать
| Подслушано ФСИН России | Владимир Путин отправил в отставку главу Федеральной службы исполнения наказаний Александра Калашникова. |
| Новости. Уголовно-исполнительная система | Реформа ФСИН: последние новости. |
| Экономия силовых средств: Минфин предложил реформу правоохранительного блока | Статьи | Известия | последние новости сегодня. |
| ФСИН - главные новости и последние события | Реформы ФСИН должны в первую очередь обеспечить для заключенных безопасное отбывание наказания», — говорит правозащитница. |
Курсы валюты:
- Поделиться
- «Кузница криминальных кадров»: Сергей Жорин предложил свою реформу системы ФСИН
- В России заговорили о реформе и слиянии МВД, ФСИН и ФССП
- Адвокат: новая реформа ФСИН вернет ГУЛАГ в России
- ФСИН – последние новости –
- ФСИН реформируют и разделят
Девять пунктов
- Реформа ФСИН
- Новости. Уголовно-исполнительная система | ГАРАНТ.РУ
- Реформа ФСИН: в России изменится порядок освобождения заключенных по УДО | Москва | ФедералПресс
- ФСИН реформируют и разделят
- Реформа ФСИН: в России изменится порядок освобождения заключенных по УДО | Москва | ФедералПресс
- Регистрация
Реформа ФСИН: в России изменится порядок освобождения заключенных по УДО
Федеральная служба исполнения наказаний (ФСИН) России в рамках объявленной реформы планирует закрыть около 40 учреждений, сообщил в четверг глава ведомства Александр Реймер. Федеральная служба исполнения наказаний — федеральный орган исполнительной власти России, отвечающий за функционирование и управление пенитенциарной системой. Приказ Федеральной службы исполнения наказаний от 16.03.2024 № 178 "Об утверждении Положения об организации и ведении гражданской обороны в ФСИН России и. Федеральная служба исполнения наказаний. Сегодня ФСИН находится в подчинении Министерства юстиции РФ. Это положение дел поменяет новая реформа ФСИН. Создать на основе МВД единый правоохранительный орган, включающий в себя функции и задачи Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН), Государственной. 25.10.2022 Реформа, зарплата и премии ФСИН — последние новости.
Реформа ФСИН
Как минимум потому, что даже один заключенный обходится государству в серьезные деньги. По разным оценкам, это от 30 до 50 тысяч рублей. Такие цифры привел Данил Сергеев. Поэтому принудительный труд — это вполне разумно. Почему бы преступникам не искупить свою вину? Вместе с тем с 2024 года начнет действовать закон о пробациях — он направлен на то, чтобы люди могли нормально жить после того, как выйдут на свободу. Из-за этого закона сотрудников понадобится еще больше, хотя и сейчас их недостаточно.
Пробации — меры помощи осужденным и бывшим зэкам, оказавшихся в трудной жизненной ситуации. Подразумевается, что пробации способствуют защите прав и возврату к свободной жизни для бывших сидельцев. Как дальше сложится, не знаю, но хотим, чтобы это заработало» Ева Меркачева, правозащитница и журналистка — На новую программу нужны люди, которых нет. Соответственно, от того, что колонии закрываются, количество сотрудников, которые бы оставались без работы, не растет, и их нет таких. В общем, они все при деле, — объяснила Меркачева. Журналистка отметила, что закрытие колоний — безусловно, хорошая новость, но есть и другая.
Те, кого все же приговаривают к лишению свободы, получают огромные сроки. Поэтому, как сказала Меркачева, «в перспективе закрытые колонии снова придется открыть». Главная проблема заключенных сейчас Ева Меркачева уточнила, что даже за ненасильственные преступления дают большие тюремные сроки. Примеров можно найти много, среди них в основном экономические и политические преступления. Так, братьев Магомедовых, которых признали виновными в создании организованного преступного сообщества, хищениях и мошенничестве, приговорили к 18 и 19 годам заключения. Одно из громких политических дел за последнее время — приговор Александре Скочиленко, которой дали 7 лет заключения по статье о распространении фейков об армии.
Ее обвинили в том, что она заменила ценники в продуктовом магазине на стикеры о событиях на Украине. Сроки у них колоссальные: это 10—16 лет за впервые совершенное преступление. У нас даже за попытку сбыта дают 12 лет, — сказала Меркачева. Журналистка привела пример парня, который хотел подзаработать, став закладчиком наркотиков, но в последний момент передумал. За намерение совершить преступление ему дали 12 лет заключения. А в 2022 году к 9 годам колонии за контрабанду наркотиков приговорили американскую баскетболистку Бриттни Грайнер.
У нее в аэропорту нашли картридж для вейпа, в котором обнаружили гашишное масло, разрешенное в США. В итоге через несколько лет все тюрьмы были переполнены» Ева Меркачева, правозащитница и журналистка — Как ни странно, наша система идет по пути Америки, которую бесконечно критикуют. Именно там в 80-е годы решили бороться с наркопреступностью тем, что давали огромные сроки. В итоге через несколько лет все американские тюрьмы были переполнены. Почему это случилось? Потому что новые и новые заключенные поступали, а старые не освобождались, — объяснила Меркачева.
Все равно мест не хватало. Дошло до того, что они стали размещать заключенных на баржах. Такие тюремные лодки появились, и потом они отказались от этой истории с большими сроками. Только после этого тюрьмы стали освобождаться. В Америке с 40—50-х годов уже пробовали строить более гуманные тюрьмы: с библиотеками или более комфортными камерами. Однако некорректно назвать закон о пробации шагом в эту сторону, считает Меркачева.
Он бывает трех видов: простой, опасный и особо опасный. Разница только в количестве и категориях совершаемых преступлений. Вместе с уменьшением количества заключенных отпадает необходимость в некоторых колониях, и их просто закрывают. В первую очередь, объясняет Сергеев, закрывают те колонии, которые не соответствуют даже минимальным условиям отбывания наказания — к примеру, жуткие деревянные бараки, построенные где-то в глуши. Куда деваются заключенные и работники, когда закрывается колония?
Когда исправительное учреждение закрывается, проблему с заключенными решить просто: их отправляют в ближайшие ИК в соседних регионах. А что делают с сотрудниками? Как оказалось, нет. Не только сотрудников, которые выполняют функцию дежурных, руководящих, но и тюремных врачей» Ева Меркачева, правозащитница и журналистка Тем сотрудникам, чьи колонии закрываются, часто предлагают перевестись в другой регион. Недавно Владимир Путин принял закон о пробации заключенных, для этой программы понадобится очень много сотрудников.
Но о ней — позже. Моногорода-зоны По словам Сергеева, на Урале колонии часто становятся градообразующими предприятиями. Основных таких регионов три: это Красноярск, Пермь и Свердловская область. В некоторых случаях колонии помогают функционировать самому поселению: во-первых, в них работает значительная часть местных жителей, а во-вторых, некоторые колонии могут за счет своих котельных обеспечивать теплом весь поселок. В таких случаях местная власть может выступать против закрытия колонии.
Было непонимание между ФСИН и региональными властями. Последние настаивали на сохранении колонии. А для ФСИН это такой большой удар по бюджету системы исполнения наказаний. Во-первых, дороги туда нет. Надо было завозить сотрудников, осужденных мучить, привозя их за тридевять земель.
Они понимают, что удаленные колонии неизбежно приводят к нарушению прав тех, кто туда перевозится» Данил Сергеев, криминолог — Перевозка осужденных — это вообще в нашей стране отдельная история. Для понимания — в Лозьвинском потребовалось, чтобы ФСИН пролоббировали отдельный федеральный закон, чтобы закрыть эту колонию, — рассказал криминолог. Другой пример закрытой недавно колонии — в городе Гвардейске в Калининградской области. По словам Сергеева, здание было аварийным, никакой инфраструктуры там не было. Она находилась в здании XIX века.
Теперь в регионе осталась только одна тюрьма — воспетый Михаилом Кругом «Владимирский централ». Поэтому идея правильная. Главное, чтобы здесь ФСИН действовали согласованно с региональными властями и это не приводило к социальной напряженности, — резюмировал Сергеев. Там регулярно сокращают ИК, и дело не только в «Черном Беркуте». Не так давно, в августе 2023 года, там закрыли сразу три колонии — в Ивделе, Тавде и Гарях.
Документы о прекращении работы были поданы еще в 2020 году, но окончательное решение приняли несколько месяцев назад. Он поделился результатами работы и опроверг переживания о том, что без колоний сотрудники останутся без работы, а поселения опустеют. Лидер по количеству колоний Те три колонии, что закрылись, были построены больше 70 лет назад и давно подлежали капремонту — «это старье, где нет ни леса, ни производства, ни канализации», объяснил Левченко. За последние 10—12 лет таких колоний в области закрылось около 15 штук. Если нет осужденных, то нет колоний, поэтому их закрывают, — сказал Левченко в разговоре с MSK1.
Перед тем как закрыть ИК, мы предупреждаем местную администрацию. Дело в том, что, по словам Левченко, последние 10—15 лет многих осуждают без лишения свободы.
Главное — куда они приведут, считает основатель и директор благотворительного фонда помощи осужденным и их семьям «Русь сидящая» Ольга Романова. Ольга Романова основатель благотворительного фонда помощи осужденным и их семьям «Русь сидящая» «Часто [используется] пошлое сравнение современного ФСИН с ГУЛАГом, но если раньше осужденные [были задействованы] на больших стройках народного хозяйства типа Беломорканала, то сейчас заключенные работают на частный карман, непосредственно аффилированный с региональными сотрудниками ФСИН. С появлением разнообразных новаций в этой сфере, исправительных центров, где содержатся осужденные к принудительным работам, это довольно новый вид наказания, этот труд отличается от труда в колониях. Я думаю, что это влияет только на статистику. Мы разбираем много случаев, когда заключенные хотят попасть на общий режим, нежели в эти исправительные центры». В рамочном документе, одобренном правительством, очень много тем.
Говорится в нем и про модную ныне цифровизацию, и про спутниковое наблюдение, и про совершенствование хозяйственной деятельности, и про «многофакторную мотивацию» сотрудников ФСИН.
Если брать с 2000 года более миллиона заключенных до текущего момента — в 2 раза почти снижение. Я и говорю — почти.
Ну, грубо округляю. Может быть, с этим и связаны данные, которые вы приводите — две трети рецидивов? Потому что они рецидивисты и остались по серьезным преступлениям, а других все-таки не заключают под стражу теперь?
Ольга Киюцина: У нас система исправительная, и там человек должен исправиться. Неважно, в какой раз он туда попал. Даже если десятый раз он попал, он должен там исправиться.
У нас система… У нас государство выделяет на это колоссальные деньги, чтобы оттуда вышел здоровый человек, который готов жить в обществе. Михаил Дебольский: Не должен, а создаются условия для того, чтобы он мог исправиться, мог измениться. Ольга Киюцина: Государство создает все условия для… Дмитрий Лысков: Ольга Михайловна, вы допускаете существование неисправимых?
Ольга Киюцина: Я? Нет, не допускаю. Если с человеком работать, то… И все люди, в принципе… в них есть что-то хорошее.
И люди готовы начинать жизнь с нового листа, но им это не дают. Дмитрий Лысков: Владимир Михайлович, вы ведь работали в том числе и в органах прокуратуры? Владимир Новицкий: Да, было такое.
Дмитрий Лысков: А вы неисправимых допускаете существование? И если верить генетикам, есть некоторые особенности личности у отдельных людей, совершающих насильственные преступления в первую очередь, которые, наверное, очень трудно поддаются корректировке. Это преступления сексуального характера, это преступления, связанные с насилием над личностью.
И здесь возможны такие обстоятельства, когда есть пограничная зона между признанием лица невменяемым или ограниченно вменяемым и вменяемым в полной степени. И вопрос исправления или неисправления этого лица… Дмитрий Лысков: Хорошо. Чтобы завершить некую картину того, что происходит у нас в местах лишения свободы, пока статистическую именно, я попрошу вывести еще один блок статистики, а именно — количество заключенных на 100 тысяч населения в разных странах.
Вот сейчас мы посмотрим эти данные. Прошу их вывести на экран. Давайте взглянем.
Асмик Эдуардовна, как социолог поясните нам, что мы сейчас… Асмик Новикова: Социолог, а не статистик, я замечу. Дмитрий Лысков: Ну, по крайней мере, вы работаете с цифрами и математическим аппаратом владеете. Что мы сейчас видим?
Асмик Новикова: Ну, тут все владеют. Дмитрий Лысков: Почему в Белоруссии, на Украине, в Китае меньше, чем у нас, заключенных на 100 тысяч населения? Валентин Гефтер: Насчет Китая вы уверены?
Дмитрий Лысков: Это как-то объяснимо? Ну, Валентин Михайлович, или вы, если готовы. Асмик Новикова: Всегда есть ассортимент причин, понимаете.
Они уже все были названы. Это вообще, в принципе, показатель скорее работы системы уголовного правосудия, о чем говорил в том числе Валентин Михайлович. Я с этим согласна.
Я могу комментировать цифру в Америке, почему там столько. Дмитрий Лысков: Ну, поясните хотя бы это. Асмик Новикова: Это проблема уголовного правосудия.
Там есть серьезные проблемы с доступом к правовой помощи в случае, если у тебя просто низкий доход. Тогда тебе дают, предоставляют адвоката. Говоря нашим языком, адвокат, который… Дмитрий Лысков: Ну, бесплатный.
Асмик Новикова: Да, его услуги оплачивает государство. Нет, он не бесплатный, государство за него платит адвокату. Вот там примерно та же система.
Но эти адвокаты, которых назначают, они завалены работой, у них одновременно огромное количество дел, и они толком не занимаются ведением этого дела. И человек как бы оказывается без правовой помощи. И далее что делает система уголовного правосудия США?
Она пытается экономить. И вообще уголовное правосудие — это очень дорого в любой стране. Дмитрий Лысков: Асмик Эдуардовна, то есть… Асмик Новикова: А экономит очень просто: львиная доля дел не рассматривается судом, а происходит сделка.
И возвращаясь к проблеме рецидива. Вот эти огромные цифры и рост рецидивов связаны с тем, что у нас сейчас тоже две трети преступлений фактически идут ну, я не хочу сейчас вспоминать все те важные термины по упрощенному порядку, то есть та же самая сделка. То есть автоматом сажают.
Дмитрий Лысков: То есть вы говорите, что в США существует дискриминация по признаку благосостояния, если угодно? Асмик Новикова: Это не дискриминация. Дмитрий Лысков: Нет?
Асмик Новикова: Если у тебя есть деньги, то ты нанимаешь хорошего адвоката — и он, соответственно, работает. Дмитрий Лысков: А те, у кого нет денег, те вынуждены тем или иным способом… Асмик Новикова: А те, у кого нет денег, они либо… Ольга Киюцина: А еще там платные тюрьмы, то есть там тюрьмы, которые коммерческие. Асмик Новикова: Они, соответственно, оказываются фактически без помощи и соглашаются на сделку, потому что им это выгоднее получается в такой ситуации.
Дмитрий Лысков: Сейчас, секундочку. Вот это число показывает, что значительное число бедных людей, не способных нанять себе хорошего адвоката, идут в места заключения. Я правильно понял вашу логику?
Асмик Новикова: Это очень такое большое обобщение. Но если не вдаваться в подробности, учитывая формат передачи, то — да, это одна из причин. Валентин Михайлович, а у нас социальный состав колоний какой?
Валентин Гефтер: Опять мы захватили только краешек этой проблемы. Асмик Новикова: Ну, естественно. Валентин Гефтер: Проблема, Асмик, состоит гораздо сложнее.
И в США, и в России, и во многих, может быть, других странах, которые находятся в этой верхней части таблички, ситуация такая, что социум порождает большие группы социально простите меня за термин опущенного населения, то есть населения, которое ниже, так сказать, какого-то минимального уровня. И система заточена под то, чтобы этих людей… грубо говоря, за все их проступки, за все их мелкие и крупные правонарушения наказывают. Уровень уголовного… Ольга Киюцина: У нас это миф о маргинальной преступности.
Дмитрий Лысков: Ольга Михайловна, сейчас я вам предоставлю слово. Ольга Киюцина: Валентин Михайлович, вы когда последний раз заключенного видели живого, осужденного? А я видела очень много, поэтому не могу сказать, что… Дмитрий Лысков: Господа!
Социальный состав наших колоний и тюрем давайте все-таки проговорим. Это важно, я считаю. Ольга Киюцина: Это важная тема.
Просто когда об этом говорит человек, который не был, не видел заключенного очень давно, и говорит о том, что это какие-то маргинальные люди, опущенные… Валентин Гефтер: Я видел. Дмитрий Лысков: Ольга Михайловна, Валентин Михайлович тоже имеет право на высказывание в рамках нашей программы. Валентин Гефтер: Я видел недавно вашего мужа, который вышел три месяца назад из заключения, поэтому вы не можете мне сказать, что я давно не видел ни одного заключенного.
Одного я видел. Ольга Киюцина: Вот одного вы видели. А сколько еще вы видели?
То есть вы ушли в другую сторону. Валентин Гефтер: Поэтому если вы привыкли… Дмитрий Лысков: Ольга Михайловна, мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать Валентина Михайловича, согласитесь. Как только мы сталкиваемся с ситуацией дикого разнообразия в обществе, то здесь нужны гибкие инструменты поддерживать порядок.
Ольга Киюцина: Простите, вы систему пришли обсуждать или общество? Дмитрий Лысков: Одну секундочку. Давайте мы все-таки выслушаем всех.
Асмик Новикова: Это важный момент. И когда действительно слишком много разных девиаций и они как бы еще и множатся, то у власти большой соблазн иметь только один ответ на все это — репрессию. Это в России мы делим на административные правонарушения, на преступления.
Во многих странах, в том числе в той же Америке, там этого нет. Там все является как бы… ну, charge, как они говорят. То есть это некое нарушение закона — всё, ты несешь ответственность.
И там много сидят. Валентин Гефтер: Совершенно правильно вы только что сказали, Асмик. Вот посмотрите, статистика наших питерских социологов: у нас порядка 10 миллионов, по нижним оценкам, латентной преступности, а доходит до следствия и суда порядка только 2 миллионов.
Вот эта статистика, о которой я говорю, она показывает, что это правда. Вот этот миллион человек в среднем — это в основном все-таки, ну, если не социальное дно общества, но по крайней мере социально низкие слои: мигранты, бомжи… Дмитрий Лысков: То есть та же самая дифференциация по экономическому признаку? Валентин Гефтер: Понимаете, в чем дело?
И получается, что когда они попадают в систему вы правы, Ольга Михайловна, мы сейчас перейдем к анализу, что с ними происходит в системе , эта система их крутит по кругу. Но не только потому, что система плохая о ней мы еще будем говорить , но еще и потому, что люди не приспособлены, система не готовит их. Она их не спасает от того, что привело к преступлению или к правонарушению, и не готовит, не может, объективно не может, не создана для этого и не нацелена то, чтобы их выпустить оттуда немножечко лучше, чем они туда вошли.
Дмитрий Лысков: Это очень важный момент. Михаил Георгиевич, смотрите, в советское время нам рассказывали о бедняках в странах капитализма, которые стремятся попасть в тюрьму, чтобы там хотя бы покушать, и там условия им казались лучше. В нашей системе это работает, этот принцип?
Или они попадают в еще худшую ситуацию? Владимир Новицкий: Работает. Дмитрий Лысков: Содержание, условия содержания?
Михаил Дебольский: Работает и этот принцип. У меня сохранилось письмо матери, которая писала сыну несовершеннолетнему: "Сынок, твоему другу Васе за убийство дали 15 лет, посадили. Завод у нас не работает, работать негде.
Я была у тебя, когда был день открытых дверей. У вас прекрасные условия. Учись, не торопись на свободу".
То есть и такая есть позиция. Но в целом, безусловно, я согласен, что не бывает, не может быть абсолютно… Лишение свобод есть лишение свободы. И не может быть хороших абсолютно условий.
Но созданы… Дмитрий Лысков: Никто и не говорит, что нужно создать санаторий. Конечно, тюрьма есть тюрьма. И если человек не будет бояться тюрьмы и будет идти туда, как в санаторий, то вряд ли в этом будет смысл.
Михаил Дебольский: Мои студенты психологического факультета и юридического факультета… юридической психологии… уже на первом курсе посещают колонии, смотрят. И потом пишут, насколько совпали их представления и то, что они реально увидели. Говорят: "Боже мой, это небо и земля, как мы себе представляли.
А здесь у них и церковь, и школа, и профессиональное училище, и по внешнему виду…" Ольга Киюцина: Картинку всем прекрасную показывают. Михаил Дебольский: "Второе было для меня откровение, когда я увидела, что женщины одеты в симпатичные зелененькие пальто приталенные". Валентин Гефтер: Михаил Георгиевич, это картинка еще внешняя.
А почему же две трети этих людей все-таки потом снова попадают? Потому что общество такое плохое? Михаил Дебольский: Я согласен с вами во многом том, что необходимо не только там давать профессию.
То, что делается, и обучаются… Ольга Киюцина: Человека там ломают, унижают, постоянно издеваются. Но красивая картинка… Михаил Дебольский: А еще необходимо… Не надо, что постоянно… Дмитрий Лысков: Я на секундочку прерву эту дискуссию, потому что мы как раз сейчас посмотрим на эту картинку. Сюжет, в котором показано, как заключенные работают, как и на чем они зарабатывают, как в разных колониях осваивают производство.
Может быть, это та самая картинка, которую фиксирует ФСИН. А может быть, и нет. Сейчас обсудим.
С виду обычный современный мясной цех по производству полуфабрикатов, только за мясорубками — осужденные. Андрей Девятов, начальник ФКУ ИК-19: Все усилия направлены практически на создание правопослушного поведения, чтобы осужденные, покинув места лишения свободы и выйдя в обычное нормальное общество, имели определенные специальности и имели определенные навыки для того, чтобы они могли вести полноценную и нормальную жизнь. Производительность цеха — 500 килограммов котлет и биточков в сутки.
Осужденные работают 5 дней в неделю по 8 часов. Средняя зарплата — 7,5 тысячи рублей в месяц. Сырье на производство, кстати, поступает с собственной же животноводческой фермы.
Алексей Денисов, осужденный: У нас есть родильный цех, там происходит опорос. И поросята. Есть цех, где находятся маленькие поросятся.
Мы их откармливаем сначала с матками, потом они идут, переходят… Вот они — подростковый, ремонтный молодняк. Каждый поросенок чипирован, что позволяет нам проследить состояние его здоровья. Котлетами и биточками осужденные обеспечивают не только свою колонию, а продукты отправляют в другие исправительные учреждения области.
В планах выход на крупные торговые сети региона. Вообще-то, местный конек — производство мебели, но перед Новым годом здесь согласились взять заказ городской администрации Уссурийска. Труд заключенных позволил муниципальным властям значительно сэкономить бюджетные деньги.
Одно такое украшение в обычной мастерской стоит 75 тысяч рублей, а здесь, за решеткой, — всего 25. Алексей Шевченко, осужденный: Сначала непонятно было, как вообще собирать. Немного фантазии — и получилось.
Что стоит за сменой руководства ФСИН
- Экономия силовых средств: Минфин предложил реформу правоохранительного блока | Статьи | Известия
- Самое интересное
- Подслушано ФСИН России
- Адвокат: новая реформа ФСИН вернет ГУЛАГ в России
- Сообщи о фактах коррупции
- Курсы валюты:
Леггинсы и пижама: ФСИН показала новую форму для заключенных
| В России заговорили о реформе и слиянии МВД, ФСИН и ФССП | В рамках реформы планируется упрощение процедур и сокращение количества документации, что позволит сотрудникам ФСИН более эффективно выполнять свои задачи. |
| Экономия силовых средств: Минфин предложил реформу правоохранительного блока | Статьи | Известия | Федеральная служба исполнения наказаний к 2024 году планирует закрыть почти 10% учреждений уголовно-исполнительной системы. |
| ФСИН - главные новости и последние события | Узнайте, какие изменения ожидаются в ФСИН России в 2024 году и как они повлияют на систему исполнения наказаний и реабилитацию заключенных. |
| Леггинсы и пижама: ФСИН показала новую форму для заключенных // Новости НТВ | В Кремле обсуждают реформу службы исполнения наказаний, с конкретным предложением выступила глава Совфеда, Валентина Матвиенко, которая предложила разделить ФСИН на. |
| В России заговорили о реформе и слиянии МВД, ФСИН и ФССП | Главная» Новости» Реформа фсин в воспитательных колониях 2024. |
Подслушано ФСИН России
Учреждения Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) — колонии и изоляторы — планируется вывести за пределы населенных пунктов. Федеральную службу исполнения наказаний вернут в систему МВД Решение о расформировании ФСИН с передачей функций исполнения наказаний в структуру МВД уже. Стоит ли ждать реформы ФСИН в 2021 году — последние новости о возможной реорганизации системы исправления наказаний в России.
Новости. Уголовно-исполнительная система
| ФСИН - главные новости и последние события | Работники Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) будут получать повышенные оклады в 2024 году. Владимир Михайлович, означает ли это, что реформа ФСИН может. |
| Леггинсы и пижама: ФСИН показала новую форму для заключенных | Реформа ФСИН-2022. Заключенные смогут тратить больше деньги. |
Новости. Уголовно-исполнительная система
В нее же включат спецподразделения ФСИН. Остальные сотрудники ведомства перейдут в МВД. Рабочая группа по вопросам реформы была создана в 2017 году и она готовит два варианта реформирования ФСИН: в группе работают представители МВД, ФСБ, Минюста и государственно-правового управления президента. ФСИН при этом в обсуждении не участвует.
То есть за последние несколько лет всего лишь у нас рецидивная преступность выросла катастрофическими темпами. Дмитрий Лысков: А с чем вы это связываете? Ольга Киюцина: Именно с тем, что уклон идет на то, что система карательная. Есть цифра, почему она не исправительная. Условно-досрочные освобождения. У нас считается, что если человек признан… даже не достойным, а что для своего исправления человек не нуждается в полном отбывании наказания, к нему применяется УДО. А 10 лет назад — более половины.
То есть получается, что у нас суды считают, что человек не исправился за это время. Это с одной стороны. Суды пытаются переломить этот тренд. Но дело в том, что у нас на заключенных, на осужденных предоставляются отрицательные характеристики. Процитирую, что думает по этому поводу ФСИН: "Судебный механизм УДО работает не в полную силу из-за наличия значительного количества отрицательно характеризующихся осужденных, не поддающихся воспитательному воздействию". То есть получается — во всем мире заключенные, осужденные поддаются воспитательному воздействию, 10 лет назад они поддавались воспитательному воздействию, а сейчас не поддаются. Дмитрий Лысков: Ольга Михайловна, спасибо.
Мы еще вернемся к этому вопросу. Владимир Михайлович, то есть у нас получается сейчас, что пенитенциарная система, если посмотреть данные по рецидивам, — фактически "фабрика преступности", что ли? Владимир Новицкий: Ну, так оно и получается. Потому что на самом деле, действительно, как само уголовное законодательство у нас ориентировано на все более карательную функцию… Мы смотрим, что все более ужесточаются наказания по различным составам преступлений, все более длительные сроки лишения свободы даются людям. И соответствующим образом происходит десоциализация тех, кто находится в местах лишения свободы. Очень многие осужденные имеют достаточно длительные сроки лишения свободы, в ходе которых они действительно вместо того, чтобы… В том числе и впервые осужденные, особенно если говорить о таких статьях, как 2. А по этим статьям у нас достаточно много людей находятся в местах лишения свободы.
Владимир Новицкий: Это уже фактически перегнало традиционную стать, 158-ю, или сравнялось с ней. Дмитрий Лысков: Напоминайте сразу, что кроется под цифрой 158. Не все телезрители знают Уголовный кодекс. Владимир Новицкий: Это кража. То есть обычные криминальные преступники — они скоро будут в меньшинстве по отношению к осужденным по данным статьям. А там сроки: 5 лет — это хорошо, нормально; 10—15, а иногда и 20 лет лишения свободы. И часто это люди вообще осуждены впервые.
И говоря о том, что "наркотики — это такая страшная вещь, такое зло, что лицо должно быть обязательно изолировано на длительный срок", мы фактически превращаем человека, который, может быть, впервые оступился… Ольга Киюцина: Наркопотребители еще попадают, наркоманы. Владимир Новицкий: Да. И превращаем его в потенциального, а может быть, и реального преступника. Владимир Новицкий: И здесь еще один момент, я как раз хотел бы… Валентин Гефтер: Как-то раз ведь о том и говорят сейчас мои два коллеги. Они говорят о том, что ФСИН — это конечная остановка вот этого "конвейера", который, так сказать, производит и все время продуцирует… Это то, о чем говорила Ольга Михайловна только что в цифрах. Потому что нет нормального понимания, что такое "человек оступился" и что такое "человек преступник". Это первое.
Дмитрий Лысков: Ну, мы сейчас просто вернемся более подробно к этому вопросу. Валентин Гефтер: Да, давайте. Дмитрий Лысков: Михаил Георгиевич, вы стояли, если я правильно понимаю, у истоков такой дисциплины, как пенитенциарная психология, по крайней мере в нашей стране. Михаил Дебольский: Психологическая служба. Дмитрий Лысков: Психологическая служба, да. Владимир Новицкий: И один из. Дмитрий Лысков: Ну, один из, да.
И вы специалист как раз по пенитенциарной психологии. Что мешает исправляться людям в современной пенитенциарной системе России? Михаил Дебольский: Здесь возникал вопрос: "А что в других странах по этим вопросам? Какое состояние и позиция? Начиная свою… Дмитрий Лысков: Михаил Георгиевич, давайте просто для телезрителей расшифруем, о каком эксперименте идет речь. Это когда студентов разделили на охранников и заключенных, и они начали вести себя… Михаил Дебольский: Молодых людей, а не только… Первоначально было написано, что это студенты, но это были не только студенты. Молодые люди были разделены на две группы: одни выполняли функции надзирателей, а другие выполняли роль осужденных.
И было показано в ходе этого эксперимента, что с течением времени все время идет напряжение во взаимоотношениях между осужденными… То есть первоначально были они абсолютно одинаковые по своим личностным качествам, их изучили, но в ходе этого эксперимента начинаются обостряться взаимоотношения. И если я ничего не путаю, эксперимент пришлось прервать в силу того, что началось повальное насилие тех, кого назвали "надзирателями", над теми, кого назвали "заключенными". Ольга Киюцина: Вот именно. Валентин Гефтер: Агрессия. Дмитрий Лысков: Агрессия, да. Михаил Дебольский: А почему она возникла? Потому что Филип Зимбардо не просто моделировал тюрьму обычную, а он моделировал первоначально плохую тюрьму.
Он не давал команду: "Руководствуйтесь минимальными стандартными правилами обращения с заключенными", — которые существовали. Он позвал к себе, наоборот, консультантом бывшего осужденного, рецидивиста, который отбывал 25 лет назад, чтобы узнать все возможности давления на осужденных. И поощрялось давление на осужденных. Физически нельзя применять меры воздействия, но есть и другие способы, чтобы оказать влияние, чтобы выполняли команды, чтобы были послушными заключенными. Дмитрий Лысков: А тогда возникает логичный вопрос: а если бы он моделировал ситуацию хорошей тюрьмы вы сказали, что он моделировал ситуацию плохой , то была бы ситуация противоположной? Валентин Гефтер: Нет. Михаил Дебольский: Ситуация, вероятно, была бы другая.
Поэтому именно за это… Это один из недостатков данного эксперимента. И сам Филип Зимбардо это, в общем-то, признает. И в своей первой статье, где были результаты… Дмитрий Лысков: Михаил Георгиевич, я прошу прощения, вот буквально на секундочку прервемся. Валентин Михайлович, вы сказали, что готовы поспорить, что ситуация не была бы другой. Поясните вашу логику. Валентин Гефтер: Нет-нет, я не это имел в виду. Я хочу просто сказать, что тюрьма хорошей не бывает.
Бывает тюрьма плохая, очень плохая и сносная. Я к тому и веду, понимаете, что это типичная ситуация. Даже в приличной тюрьме — по условиям, о которых мы говорили, или еще по каким-то другим параметрам… Ну, не пытают, предположим, в Норвегии… Владимир Новицкий: Есть объективные предпосылки… Валентин Гефтер: …но от этого все равно хорошей тюрьмы быть не может. Михаил Дебольский: Есть объективные предпосылки для обострения отношений. Валентин Гефтер: Михаил Георгиевич, я согласен с вами. Дмитрий Лысков: Нет, хорошо-хорошо. Тогда логичный вопрос следующий: как избежать этих объективных предпосылок?
И тем более вы говорите, что они объективные. Это значит, что они действительно всегда есть? Валентин Гефтер: Давайте я вам скажу очень простой рецепт. Он, конечно, будет такой примитивный. Первое — это, конечно, абсолютная минимизация людей, которые, по крайней мере, лишены свободы. То есть все другие способы должны использоваться обществом в первую очередь, но только не лишение свободы. Второе — конечно, сроки, все эти кошмарные сроки, в наше время тем более, когда все очень быстро, и люди отрываются.
Третье — это должно быть так, что… Люди там не исправляются, а они уже наказаны лишением свободы, изоляцией от общества. Им должны создаваться условия, чтобы они не потеряли это время, ресоциализировались, адаптировались к будущей жизни. Если бы система была настроена на это, то тогда бы те недостатки, о которых говорили агрессия, насилие и которые, естественно, возникают всегда в таких условиях, были бы минимизированы. Михаил Дебольский: Система на это настроена. Дмитрий Лысков: Валентин Михайлович, спасибо за это уточнение. Валентин Гефтер: А система заточена под то, чтобы… Дмитрий Лысков: Мы Михаила Георгиевича давайте дослушаем все-таки, мы вынуждены были его перебить, чтобы уточнить. Я потом обязательно предоставлю слово.
Михаил Дебольский: Во-первых, мне показалось, что сам сюжет первоначальный только позицию правозащитных организаций высветил, он предвзятый. И здесь вы сказали сами, что есть и другое мнение… Дмитрий Лысков: Михаил Георгиевич, не вполне так. Именно я сказал, что существует другое мнение. Михаил Дебольский: Нет, вы сказали, что есть и другое мнение, но другое мнение не показали, а только показали одно. Мы говорим о том, что "ох, как плохо", "надо применять меньше мер наказания, связанных с лишением свободы"… Дмитрий Лысков: А надо больше? Михаил Дебольский: Я в 2000 году начинал работать в центральном аппарате. У нас тогда было более миллиона осужденных.
А сегодня сколько? Ольга Киюцина: Преступность в 2,5 раза снизилась. У нас преступность упала очень сильно. Дмитрий Лысков: Есть данные, у нас есть данные. Я попрошу вывести их на экран. Давайте взглянем вот сейчас на данные статистики. Численность заключенных в России.
И мы видим, что с 2008 года по 2016-й очень серьезное снижение. И действительно, на начало 2000-го было более миллиона заключенных. Ольга Михайловна, вы говорите, что снизилась преступность. Ольга Киюцина: У нас преступность снизилась в 1,5 раза в среднем. Михаил Дебольский: Не только преступность снизилась. Ольга Киюцина: Насильственная преступность — насилия, изнасилования и так далее. Валентин Гефтер: Не преступность, а статистика.
Это не одно и то же. Ольга Киюцина: Человека если убили — значит его убили. Вы извините, это не статистика. Валентин Гефтер: Нет, по убийствам понятно. Ольга Киюцина: Количество убийств у нас сократилось в 2,5 раза за 10 лет. У нас количество изнасилований сократилось, по-моему, в 3 раза. Количество грабежей в 2 раза сократилось.
То есть у нас получается диспропорция полнейшая. У нас с цифрами надо быть очень аккуратным. Дмитрий Лысков: Асмик Эдуардовна, как раз я поэтому и хочу разобрать вот этот момент. Мы же много раз слышали, в том числе и в посланиях президента, что нужно сокращать количество заключенных. Асмик Новикова: Это, во-первых, заслуга не системы исполнения наказаний. Дмитрий Лысков: Мы декриминализовали за это время значительное количество статей. Это же правда тоже, объективная реальность.
Асмик Новикова: Во-первых, да, многие статьи декриминализовали. Основная причина все-таки связана с тем, что за некоторые преступления просто фактически и де-юре запретили брать под стражу. Потому что когда считают численность заключенных, то считают не тех, кто по приговору, а считают всех тех, кто находится в колониях и СИЗО, если говорить про Россию. В следственных изоляторах меньше стало. Сколько там изоляторов? Следственные изоляторы закрываются в некоторых регионах, потому что они пустуют. Ольга Киюцина: Это неправда.
Валентин Гефтер: Это потому, что они разваливаются. Дмитрий Лысков: Я, кстати говоря, напомню решение ЕСПЧ о том, что содержание в следственных изоляторах было приравнено к пыточному. И это тоже поспособствовало реформе. Асмик Новикова: Это одно из первых дел, которое было выиграно в интересах Калашникова, одно из первых дел из России. Я хочу сказать следующее. Суды все-таки немножко изменили свои подходы. Ну, это не только работа судов, а это, конечно, работа предварительного следствия, органов следствия.
Все-таки сейчас чаще дают не содержание под стражу, то есть человека не отправляют под стражу, а применяют и другие меры пресечения, то есть до колонии, до осуждения: человек находится под домашним арестом либо подписка о невыезде и так далее. Я не говорю, что все стало хорошо, но это основная причина, почему снизилось число заключенных. Асмик Новикова: Если почитать официальные отчеты Российской Федерации, Европейский суд в Комитет министров, они честно и прямо пишут, что вот у нас вот такие прошли реформы и у нас содержание под стражей уже не применяется вот по таким-то и по таким-то статьям. Это, как правило, экономика и ненасильственные преступления. И они сами же говорят… Дмитрий Лысков: Да даже по коррупционным не применяются. Ну, это экономика. Дмитрий Лысков: Да, все вместе, понятно.
Асмик Новикова: Может быть, я грубо это обобщаю, но ненасильственные преступления. Они сами об этом говорят совершенно открыто, что снижение достигнуто за счет этого. Это первый момент, который касается цифр. Второй момент. Когда вы говорите про две трети рецидивов… Я не оспариваю эту цифру, я это тоже знаю по своей работе. Но надо понимать, что если мы с этим соглашаемся как с фактом, то мы тогда говорим, что это все те люди, которые действительно совершили еще раз преступление. Мы тогда отметаем проблемы управления и оценки в полиции.
В общем-то, работая на раскрытие, они в первую очередь отрабатывают тех, кто под административным надзором либо недавно освободился. И масса других вещей, связанных с проблемами фальсификации и фабрикации уголовных дел. Это тоже есть и признается, в том числе нашими властями. Поэтому я, в общем, ставлю цифру — две трети рецидивов — под сомнение, потому что я считаю, что работу пенитенциарной системы нельзя рассматривать в отрыве от работы полиции, Следственного комитета и прокуратуры.
Зеки, которые уже покинули место лишения свободы. Теперь будут получать не только оплату за проезд до места фактического проживания. Но и питание. Если появится такая необходимость, то будет предоставлена одежда. И нужное количество денежных средств. Все это вступает в силу, уже начиная с января следующего года.
Билет домой и одежда, это далеко не все. В министерстве юстиции, решили подготовить регламент. Который будет регулировать вопросы адаптации зека после возвращения на волю. Опять-таки, на фоне всего происходящего. Звучит это, слишком многообещающе. Но, введение новой программы ресоциализации уже подтвердили лица при СФ РФ. На уровне приказов Министерства юстиции, было принять решение разработать схемы и специальный алгоритм. Который позволит провести соответствующую пробацию для лиц, которые освободились из мест заключения. По мнению сенатора, адаптация на свободе, это важный этап. Для того, чтобы снизить вероятность рецидива.
Ну а образование и социальные связи. Могут упростить процесс реинтеграции человека в общество. Как оказалось, новые полномочия и требования решили возложить на представителей ФСИН. Теперь они будут обязаны заниматься работой воспитательной и социальной. Им придётся содействовать зекам, оказывая помощь по восстановлению социальных связей. И обустройстве в обычной жизни На данный момент известно, что пробация будет добровольной. Не совсем понятно, правда, для кого она будет добровольной. С большой вероятностью, для сотрудников ФСИН. Механизм звучит достаточно интересно.
А начать готовить их к жизни в обычном мире. После тюрьмы. Но нет. Законодатели решили заняться вопросом реабилитации заключённых. Теперь, перед выходом на волю, каждый зек будет получать индивидуальную программу ресоциализации. То есть, возвращения в общество. Эта программа будет включать в себя помощь психологов. Решение вопросов с обеспечением пенсионным и медицинским. Помощь с восстановлением связей социальных. Зеки, которые уже покинули место лишения свободы. Теперь будут получать не только оплату за проезд до места фактического проживания. Но и питание. Если появится такая необходимость, то будет предоставлена одежда. И нужное количество денежных средств. Все это вступает в силу, уже начиная с января следующего года. Билет домой и одежда, это далеко не все. В министерстве юстиции, решили подготовить регламент. Который будет регулировать вопросы адаптации зека после возвращения на волю. Опять-таки, на фоне всего происходящего. Звучит это, слишком многообещающе. Но, введение новой программы ресоциализации уже подтвердили лица при СФ РФ. На уровне приказов Министерства юстиции, было принять решение разработать схемы и специальный алгоритм. Который позволит провести соответствующую пробацию для лиц, которые освободились из мест заключения. По мнению сенатора, адаптация на свободе, это важный этап. Для того, чтобы снизить вероятность рецидива.