Оборону Петрограда возглавил ВРК, который 26 окт. (8 нояб.) предписал железнодорожникам не допускать продвижения войск на Петроград (в результате те немногие части, которые спешили на помощь Краснову, были задержаны). А. Ф. Керенский, бежавший из Петрограда, возглавил поход корпуса генерала П. Н Краснова на столицу.
50 лет назад умер глава Временного правительства Керенский
За 5 суток революционные войска ликвидировали поход Керенского-Краснова и мятеж юнкеров. Поход Керенского—Краснова и юнкерский мятеж в столице. Оборону Петрограда возглавил ВРК, который 26 окт. (8 нояб.) предписал железнодорожникам не допускать продвижения войск на Петроград (в результате те немногие части, которые спешили на помощь Краснову, были задержаны).
Поход генерала Краснова на Петроград
Об этом сообщили Керенскому, и он тут же присоединился к Краснову. Казаки, участвовавшие в августе в Корниловском выступлении, не испытывали особого желания воевать за дискредитировавшее себя правительство. По описанию историка русской революции Суханова Н. Керенский протягивает руку офицеру-рассказчику, который вытянулся перед ним. Офицер продолжает стоять вытянувшись, с рукой под козырек. Керенский ставит на вид: «Поручик, я подаю вам руку».
Поручик рапортует: «Г. Верховный главнокомандующий, я не могу подать вам руки, я — корниловец»… Совершенная фантасмагория! Керенский идет на революционный Петербург во главе войск, недавно объявленных им мятежными. Среди их командиров нет человека, который не презирал бы Керенского как революционера и губителя армии. Не вместе ли с большевиками отражал и шельмовал эти войска два месяца назад этот восстановитель смертной казни, этот исполнитель корниловской программы, этот организатор июньского наступления?
Утром 26 октября 8 ноября Керенский отдал приказ о движении войск на Петроград. Вечером первые эшелоны казаков проследовали через Псков на Гатчину. Для похода на Петроград Краснов собрал лишь около 10 сотен казаков 1-й Донской и Уссурийской дивизий, дислоцировавшихся в районе штаба корпуса в городе Остров, к которым позднее присоединилось около 900 юнкеров, несколько артиллерийских батарей и бронепоезд. Ставка верховного главнокомандующего во главе с генералом Духониным, командование фронтов и армий пытались бросить на помощь «мятежникам» новые силы, но большая часть вызванных войск отказалась выполнить приказ, встав на сторону советской власти или объявив нейтралитет; 13-й и 15-й Донские казачьи полки 3-го корпуса не были выпущены из Ревеля местным ВРК. Основные силы «мятежников», однако, группировались в Гатчине, из-за чего в советских источниках выступление иногда называлось «гатчинским мятежом».
В воскресенье 29 октября 11 ноября Краснов активных действий не предпринимал, оставаясь в Царском Селе и дав отдых казакам. В этот день в Петрограде произошло юнкерское восстание, завершившееся поражением. В частности, 27 октября на общем митинге 176-го запасного пехотного полка в Красном Селе благодаря решительным действиям военного комиссара И. Левенсона, несмотря на противодействие полкового комитета, была принята резолюция о выступлении всего полка на защиту Петрограда. К нему присоединился соседний 171-й запасной пехотный полк.
Лениным для руководства обороной Петрограда и ликвидацией мятежа. Днём Ленин прибыл в штаб Петроградского военного округа, где находилось командование революционных сил, и фактически возглавил его работу. Для непосредственного руководства боевыми действиями революционных войск был создан военный штаб в составе Н. Подвойского, В. Антонова-Овсеенко, К.
Еремеева, К. Мехоношина, П. Дыбенко и др. Был выработан план действий, согласно которому Петроград объявлялся на осадном положении; приводились в полную боевую готовность отряды Красной гвардии, все силы и средства, находившиеся в Петрограде, Гельсингфорсе, Выборге, Кронштадте, Ревеле, на Балтийском флоте и Северном фронте; на ближайших подступах к Петрограду создавались оборонительные рубежи, принимались срочные меры к тому, чтобы не допустить подхода с фронта частей, вызванных Керенским на помощь. По личному указанию Ленина Центробалт направил на Неву боевые корабли, чтобы прикрыть силы большевиков корабельной артиллерией.
Утром 30 октября 12 ноября войска Краснова 9 неполных сотен казаков, 18 орудий, броневик и бронепоезд начали наступление в районе Пулкова и после многочасового боя были остановлены. Перешедшие в наступление вечером 30 октября 12 ноября революционные войска создали угрозу окружения войск Краснова; последние, оставив Царское Село, отошли в Гатчину. Керенский тайно бежал из города; Краснов и его штаб были арестованы; мятеж ликвидирован. Копирование и распространение материалов приветствуется.
Размещение обратных ссылок остается на ваше усмотрение. Все музыкальные файлы, представленные на сайте, предназначены исключительно для ознакомительного использования. Все права на них принадлежат их владельцам, равно как и права на книги, статьи и иные материалы. Если вы считаете, что какие-то ваши права были нарушены материалами этого сайта - пишите - адрес приведен ниже.
В письме необходимо указать следующие данные: Адрес страницы сайта, нарушающей, по Вашему мнению, авторские права; Ваши ФИО и e-mail;.
Днём Ленин прибыл в штаб Петроградского военного округа, где находилось командование революционных сил, и фактически возглавил его работу. Для непосредственного руководства боевыми действиями революционных войск был создан военный штаб в составе Н.
Подвойского, В. Антонова-Овсеенко, К. Еремеева, К. Мехоношина, П.
Дыбенко и др. Был выработан план действий, согласно которому Петроград объявлялся на осадном положении; приводились в полную боевую готовность отряды Красной гвардии, все силы и средства, находившиеся в Петрограде, Гельсингфорсе, Выборге, Кронштадте, Ревеле, на Балтийском флоте и Северном фронте; на ближайших подступах к Петрограду создавались оборонительные рубежи, принимались срочные меры к тому, чтобы не допустить подхода с фронта частей, вызванных Керенским на помощь. По личному указанию Ленина Центробалт направил на Неву боевые корабли, чтобы прикрыть силы большевиков корабельной артиллерией. Совместно с представителями Военно-морского революционного комитета Ленин разработал план расстановки военных кораблей на Неве; в Кронштадте формировались дополнительные отряды моряков.
Ленин провёл совещания с представителями партийных организаций, фабзавкомов крупнейших заводов, районных Советов, профсоюзов и воинских частей. В ночь на 29 октября 11 ноября Ленин и Л. Троцкий лично побывали на Путиловском заводе для проверки подготовки артиллерийских орудий и бронепоезда для борьбы с мятежниками. В тот же день Троцкий прямо с заседания Петросовета лично отбыл на Пулковские высоты, туда же прибыл П.
Ленин провёл совещание с членами ВРК, выступал на собрании полковых представителей гарнизона. Каждый завод, район, воинская часть получили конкретные задания по обороне Петрограда. Они строили баррикады, устанавливали проволочные заграждения, рыли окопы и были готовы в любой момент поддержать войска, находившиеся на передовых позициях. По призыву большевиков на оборону Петрограда выступили 2 тыс.
Юнкерское выступление в Петрограде 29 октября 11 ноября меньшевистско-правоэсеровский Комитет спасения Родины и революции поднял мятеж в Петрограде. Центром восстания стал Инженерный замок, а основной вооружённой силой — размещавшиеся в нём юнкера Николаевского инженерного училища. Бывший командующий Петроградским военным округом Г. Полковников смещённый с этой должности Временным правительством 25 октября 7 ноября объявил себя командующим «войсками спасения» и своим приказом запретил частям округа исполнять приказы ВРК.
На какое-то время восставшим удалось захватить телефонную станцию и отключить Смольный, арестовать часть комиссаров ВРК и начать разоружение красногвардейцев, однако основная масса войск Петроградского гарнизона к восстанию не присоединилась. Уже к 1100 29 октября силы ВРК отбили телефонную станцию и превосходящими силами окружили Инженерный замок. Окончательно выступление было подавлено к утру 30 октября 12 ноября. Боевое столкновение Общее командование войсками, направленными на подавление выступления Керенского — Краснова, с 30 октября 12 ноября 1917 осуществлял М.
Муравьёв, который 27 октября 9 ноября 1917 вошёл в штаб Петроградского ВРК, 28 октября 10 ноября 1917 был назначен начальником обороны Петрограда, а 29 октября 11 ноября 1917 — главнокомандующим войсками Петроградского военного округа. Помощником Муравьёва был В. Антонов-Овсеенко, начальником штаба фактически руководившим боем — полковник П. Вальден в то время он был выборным командиром 2-го гвардейского стрелкового резервного полка в Царском Селе , комиссаром — К.
К началу решающего сражения революционные войска, сосредоточенные непосредственно на передовых позициях, насчитывали 10-12 тыс.
Их всех отпустили под честное слово, включая Краснова. Они расписались, что обещают не оказывать вооружённого сопротивления Советской власти. Им поверили и отпустили. Проблемы диктатуры пролетариата Все эти события происходили одновременно — в первые дни после того, как состоялось вооружённое восстание в Петрограде. Более того, это сопровождалось сломом государственной машины и попытками сформировать систему диктатуры пролетариата.
С какой сложнейшей проблемой сталкиваются большевики? С нехваткой кадров. Эта проблема в принципе была нерешаема, и ничего не оставалось, кроме как привлекать старых специалистов. Поэтому часть учреждений были упразднены или созданы заново, а часть учреждений так и осталась. Например, остался государственный банк, с которым ничего нельзя было сделать: своих финансистов не было. Но была ещё более масштабная проблема.
Как экономически обеспечить выход из, по сути, начавшейся катастрофы? Какова была стратегия? Создание государственного банка, слияние активов, это понятно. А что насчёт собственности на промышленные предприятия? Национализация началась в декабре 1917 года, но между ноябрём и декабрём было полтора очень важных месяца. Стратегия Ленина сводилась к задаче организовать работу промышленных предприятий.
Вопрос национализации не стоял, потому что нужно было просто организовать работу промышленных предприятий не в ущерб государству. По идее, государство должно было установить контроль над этими предприятиями, но у государства не было таких возможностей. Не было людей и отлаженных структур. Тогда остаются уже существующие и действующие фабрично-заводские комитеты, но их надо плотно связать с органами Советской власти. И таким образом это будет опосредованный через рабочих Советский контроль над производством. Надо было сделать так, чтобы интересы промышленников не вредили интересам Советской власти.
Вопрос национализации возник, когда собственники отказались подчиняться фабзавкомам и, соответственно, Советской власти. С середины декабря начинается серия локаутов, крупные предприятия закрываются. Таким образом, разрушилась стратегия действовать с помощью фабзавкомов и через рабочий контроль воздействовать на промышленность. Ничего не оставалось кроме того, как национализировать закрытые предприятия. Только таким способом можно было вернуть эти предприятия к жизни. Из этого видно, что изначально в экономической политике закладывались не идеологические принципы, а прагматические, целиком и полностью нацеленные на организацию работы промышленных предприятий.
В первые дни вопрос о том, как будет проходить национализация, не стоял. События были спрессованы и ситуация менялась с каждым днём. Национализация осени 1917 отличалась от национализации весны и лета 1918 года. Это были уже разные эпохи. Одновременно происходит саботаж в банковской сфере. Чиновники госбанка 17 декабря 1917 года объявляют забастовку.
И это означает то же самое, что и с промышленностью, — крах всей экономической политики большевиков. Решение принимается — одновременно начать национализацию промышленности и национализировать госбанк. И как только национализация была проведена, тут же начинается крах всей финансовой системы России. Потому что организовать движение финансовых средств в масштабах всей страны становится невозможно. Возникают проблемы с деньгами, жуткая гиперинфляция, и денежная система страны рушится. Большевики управляют предприятиями В декабре 1917 года экономическая концепция вынужденно изменилась.
Волей-неволей пришлось иметь дело с национализацией, и надо было организовать управление национализированными предприятиями. Это привело к бюрократизации всей экономической системы большевиков. Потому что во всех этих органах были практически одни и те же люди. В основном они были членами одной партии. До тех пор, пока большевики не стали в Советах единственной партией, слияния партии и государства не происходило. Это произошло только в июле 1918 года, и то не сразу.
До VIII съезда, который прошёл в марте 1919 года, Советская власть не подменялась большевистской, но тенденции к этому были. Позиции по войне Процессы, которые происходили в это время, носили объективный характер. Решения принимались не по идеологическим соображениям, а в основном по вынужденной необходимости. Говорить о том, что большевики подменяли политику идеологией, нельзя. Тем не менее факты об этом были. В первую очередь это касалось вопроса о заключении мира с Германией — отсюда видно, как проявлялась идеология.
Позиция Троцкого — ни мира ни войны, армию распустить. Он не отходил от своих идей «Перманентной революции», но понимал, что вести войну с Германией было невозможно. Поэтому его позиция заключалась в следующем: снять с себя любую ответственность за продолжение войны. В глазах мирового пролетариата большевики становятся жертвой, а Германия — агрессором. Такая ситуация должна была побудить рабочих всего мира к началу мировой революции.
Как был разгромлен антисоветский мятеж Керенского
Доставленный в Петроград Краснов вскоре был отпущен под «честное слово» не поднимать больше оружия против Советской власти. Сам Керенский бежал в Псков, где уговорил казачьи войска под командованием генерала Петра Краснова выступить на Петроград. Контрреволюционный поход Керенского — Краснова на Петроград. Выступление Керенского — Краснова, Мятеж Керенского — Краснова (26 октября (8 ноября) — 31 октября (13 ноября) 1917) — поход казачьих частей 3-го кавалерийского корпуса под командованием министра-председателя Временного правительства А. Ф. КЕРЕНСКОГО. Телеграммы за подписью Духонина, Краснова, Барановского, Богаевского и других Верховному Главнокомандующему Керенскому А. Ф. с донесениями о продвижении войск в октябрьские дни. Не став искушать судьбу, Керенский бежал из расположения войск Краснова на автомобиле, переодевшись матросом.
ПОХОД НА ПЕТРОГРАД
Поход Керенского и Краснова на большевицкий Петроград. Поход генерала П. Н. Краснова на Петроград. Программа Корнилова и его приезды в Петроград – Государственное совещание – Визит Бориса Савинкова в Ставку – Открытый конфликт Керенского и Корнилова – Поход третьего конного корпуса к Петрограду – Гибель генерала Крымова – Миссия генерала Алексеева – Следствие. Новость об этом оказала сильное деморализующее влияние на части Краснова. После провала похода Краснова на Петроград Керенский бежал из Гатчины в матросской форме.
Поход керенского краснова на петроград кратко
По воспоминаниям Троцкого, «Керенский бежал, обманув Краснова, который, по-видимому, собирался обмануть его. Адъютанты Керенского и состоявший при нём Войтинский были покинуты им на произвол судьбы и взяты нами в плен, как и весь штаб Краснова». По воспоминаниям генерала Краснова, он сам предложил Керенскому бежать. Окончательное подавление выступления 31 октября в 210 ночи Троцкий, на тот момент лично находившийся в Пулкове, от имени Совнаркома отправил в Петроград телеграмму, в которой объявил: Попытка Керенского двинуть контрреволюционные войска на столицу революции получила решающий отпор. Керенский отступает, мы наступаем. Солдаты, матросы и рабочие Петрограда доказали, что умеют и хотят с оружием в руках утвердить волю и власть демократии. Буржуазия старалась изолировать армию революции, Керенский пытался сломить её силой казачества. И то, и другое потерпело жалкое крушение… Революционная Россия и Советская власть вправе гордиться своим Пулковским отрядом, действующим под командой полковника Вальдена. Мятеж был окончательно подавлен. Казаков отпустили, сам же генерал Краснов сдался большевикам под «честное слово офицера, что не будет более бороться против Советской власти», он вскоре перебрался на Дон, где с марта 1918 года вернулся к активной антибольшевистской деятельности. Именем революционного правительства призываю все вверенные полки дать отпор врагам революционной демократии и принять все меры к захвату Керенского, а также к недопущению подобных авантюр, грозящих завоеваниям революции и торжеству пролетариата.
Да здравствует революционная армия! Причины поражения выступления Говоря о причинах неудачи похода казаков Краснова на Петроград в октябре 1917 г. Васильев пишет: «Заранее обречённый на поражение поход казаков Краснова наглядно показал всей России слабость армии, колоссальный раскол нации и полную деморализацию всех здоровых сил, способных, но не желающих сражаться. Усталость от войны, социалистическая пропаганда, проблемы с железнодорожным транспортом, недоверие, а порой и ненависть к столь непопулярному А. Керенскому, — это лишь немногие причины поражения антибольшевистского похода на Петроград». По оценке исследователя, «Октябрьская революция происходила на фоне массового психологического оцепенения нации, сопряжённого с политическим безразличием народных масс и полной апатией и растерянностью меньшинства… Все те силы, которые были способны дать решительный отпор большевистскому вооружённому перевороту, с первых же дней оказались морально подавлены и деморализованы, и в результате предстали один на один с революционной толпой. Гражданская война ещё только набирала обороты, и необходимо было время для того, чтобы в сознании масс исчезли безразличие, растерянность и иллюзия возможности остаться в стороне от разгорающегося конфликта». Дальнейшие шаги Керенского Керенский бежал на Дон и в двадцатых числах ноября прибыл в Новочеркасск, однако атаман Каледин отказался с ним сотрудничать. В январе 1918 года Керенский тайно посетил Петроград, где собирался выступить на заседании Учредительного собрания, куда был избран от Саратовского избирательного округа см. Список членов Учредительного собрания , однако ЦК партии эсеров запретил ему выступать.
В мае 1918 года Керенский безуспешно пытался примкнуть к московскому отделению эсеровского Союза возрождения России, а после восстания Чехословацкого корпуса — к правительству Комуча в Самаре, однако ЦК партии эсеров и на этот раз высказался против. В это время в России Одновременно с выступлением Керенского-Краснова происходили бои в Москве, завершившиеся провозглашением власти Советов рабочих и солдатских депутатов. Кроме того, власть большевиков в Петрограде столкнулась с угрозой бойкота со стороны исполкома железнодорожного профсоюза Викжель. Начались тяжёлые переговоры о предполагаемом создании «однородного социалистического правительства» правительственной коалиции всех социалистических партий , едва не закончившиеся отставкой «Ленина и Троцкого как персональных виновников Октябрьского переворота». В этот же период служащие государственных учреждений на какое-то время практически парализовали работу советского правительства забастовками см. Бойкот Советского правительства госслужащими , а иностранные государства отказались признавать новую власть см. Дипломатическая изоляция Советского правительства. Елизаров М. Гуманитарные проблемы: межвуз. Краснов П.
Керенский А. Савинков Б. Борьба с большевиками Раскольников Ф. Кронштадт и Питер в 1917 году.
Революционные войска поддерживали артиллерийская батарея, располагавшаяся у Пулковской обсерватории орудия удалось доставить с одного из кронштадтских фортов усилиями Ф. Раскольникова , три броневика и блиндированный поезд путиловцев под командой А.
Зайцева, курсировавший по Николаевской железной дороге. Главный удар Краснов наносил по центральному боевому участку, в надежде, что отряды красногвардейцев не выдержат сильного натиска казаков и оставят занимаемые позиции. Однако красногвардейцы, успешно отбив все атаки противника, после многочасового боя сами перешли в решительную контратаку. Краснов ждал подкреплений, но они не подходили, хотя Керенский обещал, что на помощь вот-вот подойдут части 33-й и 3-й Финляндских дивизий. Тогда Краснов приказал отойти в Гатчину и ждать подкреплений там. Под угрозой окружения казаки, бросив артиллерию, оставили Царское Село.
Ещё до боя к мятежникам присоединился Борис Савинков — узнав в Петрограде о том, что Краснов занял Царское Село, Савинков со своим адъютантом под видом рабочих сумели миновать красногвардейские патрули и добраться до Царского Села, а затем и Гатчины, где находился Керенский. Савинков пытался убеждать казаков во что бы то ни стало продолжать борьбу с большевиками, но председатель казачьего комитета есаул Ажогин заявил ему, что если он приехал защищать и спасать Керенского, то его миссия напрасна. Ажогин сказал, что казаки готовы предложить формирование правительства Г. Плеханову, который в это время жил в Царском Селе, и попросил Савинкова переговорить с Плехановым. Переговоры состоялись, но результатов не дали. Стремясь обеспечить подкрепления для Краснова, Савинков добрался до Пскова, в штаб Северного фронта, но штабные офицеры дали ему понять, что генерал Черемисов вряд ли отдаст чёткий приказ о поддержке Краснова, а если Савинков будет настаивать, дело вообще может дойти до его ареста.
И к Черемисову Савинков уже не пошёл. Между тем красновские казаки быстро договорились с прибывшими в Гатчину большевиками Дыбенко и Трухиным об условиях перемирия: «красные» пропускают казаков на Дон, а большевики арестовывают Керенского, сохраняют своё правительство, но не включают туда Ленина и Троцкого. Во время переговоров с казаками Дыбенко в шутку предложил им «обменять Керенского на Ленина», после чего Керенский, переодевшись матросом, бежал на автомобиле из расположения войск генерала Краснова. По воспоминаниям Троцкого, «Керенский бежал, обманув Краснова, который, по-видимому, собирался обмануть его. Адъютанты Керенского и состоявший при нём Войтинский были покинуты им на произвол судьбы и взяты нами в плен, как и весь штаб Краснова». По воспоминаниям генерала Краснова, он сам предложил Керенскому бежать.
Окончательное подавление выступления 31 октября в 210 ночи Троцкий, на тот момент лично находившийся в Пулкове, от имени Совнаркома отправил в Петроград телеграмму, в которой объявил: 1 14 ноября во второй половине дня Гатчина была занята отрядами красногвардейцев, революционных солдат и матросов. Мятеж был окончательно подавлен. Казаков отпустили, сам же генерал Краснов сдался большевикам под «честное слово офицера, что не будет более бороться против Советской власти», он вскоре перебрался на Дон, где с марта 1918 года вернулся к активной антибольшевистской деятельности. Васильев пишет: «Заранее обречённый на поражение поход казаков Краснова наглядно показал всей России слабость армии, колоссальный раскол нации и полную деморализацию всех здоровых сил, способных, но не желающих сражаться. Усталость от войны, социалистическая пропаганда, проблемы с железнодорожным транспортом, недоверие, а порой и ненависть к столь непопулярному А. Керенскому, — это лишь немногие причины поражения антибольшевистского похода на Петроград».
По оценке исследователя, «Октябрьская революция происходила на фоне массового психологического оцепенения нации, сопряжённого с политическим безразличием народных масс и полной апатией и растерянностью меньшинства… Все те силы, которые были способны дать решительный отпор большевистскому вооружённому перевороту, с первых же дней оказались морально подавлены и деморализованы, и в результате предстали один на один с революционной толпой. Гражданская война ещё только набирала обороты, и необходимо было время для того, чтобы в сознании масс исчезли безразличие, растерянность и иллюзия возможности остаться в стороне от разгорающегося конфликта». Дальнейшие шаги Керенского Керенский бежал на Дон и в двадцатых числах ноября прибыл в Новочеркасск, однако атаман Каледин отказался с ним сотрудничать. В январе 1918 года Керенский тайно посетил Петроград, где собирался выступить на заседании Учредительного собрания, куда был избран от Саратовского избирательного округа см. Список членов Учредительного собрания , однако ЦК партии эсеров запретил ему выступать.
Воскова, В. Слуцкую и др.
В ночь на 29 октября 11 ноября под руководством «Комитета спасения родины и революции» в Петрограде вспыхнул юнкерский мятеж, но в течение 29 октября 11 ноября и утра 30 октября 12 ноября был подавлен. Утром 30 октября 12 ноября войска Краснова 9 неполных сотен казаков, 18 орудий, броневик и бронепоезд начали наступление в районе Пулкова и после многочасового боя были остановлены. Перешедшие в наступление вечером 30 октября 12 ноября революционные войска создали угрозу окружения войск Краснова; последние, оставив Царское Село, отошли в Гатчину. Керенский тайно бежал из города; Краснов и его штаб были арестованы; мятеж ликвидирован. Копирование и распространение материалов приветствуется. Размещение обратных ссылок остается на ваше усмотрение. Все музыкальные файлы, представленные на сайте, предназначены исключительно для ознакомительного использования.
Все права на них принадлежат их владельцам, равно как и права на книги, статьи и иные материалы.
Враждебное чувство офицеров должно было передаваться и рядовым казакам — невольно Керенский делался ответственным за неудачу. Сам Керенский усиленно подчеркивает, что разложение казаков -отряда шло от ловкой большевистской пропаганды, которая пользовалась «старорежимными» высказываниями офицерской среды и заодно представляла Керенского «контрреволюционером» — Краснов же не принимал никаких мер «к очищению? Конечно, и с этой стороны шла разлагающая пропаганда. Все вместе создавало напряженную атмосферу в отряде. По словам Краснова, к нему явилась крайне возбужденная делегация от казаков с требованием немедленно удалить Керенского из отряда, так как он «предает» казаков. Под влиянием этих разговоров — и офицерских и солдатских — будто бы Савинков предложил Краснову арестовать Керенского и самому т. Краснову стать, во главе движения. Краснов, конечно, отверг предложение Савинкова и только уговорил Керенского «с большим трудом» уехать из Царского в Гатчину. Не очень верится в такое предложение Краснову со стороны Савинкова — во всяком случае этого красочного эпизода нет в том первоначальном тексте воспоминаний Краснова, который был в 18 г.
Он появился лишь в позднейшей эмигрантской редакции мемуаров, в которой автор давал слишком большую волю своему воображению романиста. Заподозревали Савинкова в подготовке «переворота» и в окружении Керенского. Возможно, что у Савинкова были свои планы, и что он вел переговоры с Плехановым о создании новой правительственной власти — власти сильной, диктаторского характера. Но, его «интриги» носили довольно открытый характер, так как он и не скрывал, по словам Станкевича, своего отрицательного отношения к Керенскому 195. Из кого же состояло в Гатчине интимное, не очень многочисленное окружение Керенского, и что оно пыталось делать? Как было указано, в воспоминаниях Керенский намеренно умалчивает о тех, кого он называет своими «друзьями». Помимо лиц, прибывших с Керенским из Петербурга среди них помощник Полковникова с. Кузьмин , в этом интимном окружении прежде всего состоял Войтинский, обосновавшийся в Гатчине с 27-го. Он сам в показаниях большевикам определяя свои главнейшие функции: «предотвращение каких бы то ни было эксцессов и использование движения отряда контрреволюционерами». Близкое участие в гатчинских делах принимал и Станкевич, как муж совета и главный ответственный посредник между Гатчиной и Петербургом.
Гастролерами побывали с. Гоц, Герштейн, Фейт, Сперанский. Появлялся на горизонте и Чернов. Небольшая группа эс-эров во главе с Семеновым — тем самым, который приобрел печальную известность на московском процессе, и который постоянно состоял при Главковерхе, исполняя отдельные поручения или занимая определенные должности. Все они пытались организовать, довольно безуспешно, пропаганду среди гарнизона Гатчины и Царского Села. Неуспех агитации отчасти объяснялся разбродом, царившем среди пропагандистов: одни, по свидетельству Вейгера, защищали необходимость борьбы с большевиками, другие отвергали ее, базируясь на идее единого фронта в социалистической демократии. Создать однородное настроение в массах не представлялось возможным — в лучшем случае пропагандисты достигали того, что солдаты предпочитали держаться положен я ни к чему не обязывающего нейтралитета, т. Достопримечательную сцену зафиксировал в своих воспоминаниях Станкевич. Он был сам действующим лицом. Прибыв 26-го из Петербурга в Царское Село, Станкевич наблюдал, как местный гарнизон «в ужасе» бежал перед не появившимся еще противником.
У Станкевича родилась мысль склонить солдат в сторону правительства. Полилась его соловьиная речь перед толпой на царскосельском вокзале. Но «едва я замолчал, — вспоминает мемуарист, — уверенный в успехе, как какой то пожилой солдат плюнул и со злобой и в иступленном негодовании стал кричать: «все перепуталось, ничего не пойму, к черту всех ораторов». Действительно, «все перепуталось», и в пестром конгломерате людей и настроений в Гатчине, как в фокусе, отражалась вся эта общественная и бытовая путаница. Настроения в армии Успех гатчинского похода всецело зависел от быстрого продвижения эшелонов с фронта — еще в тот момент, когда фронт был в неопределенном состоянии. Теперь совершенно ясно, что петербургская «передряга» была затеяна большевиками почти вне непосредственных организационных связей с фронтом. К попыткам «организации» фронта в сущности было преступлено лишь 26 октября, т. Помощь шла, но двигалась она со «странной и загадочной» медлительностью. Верховная Ставка рассылала телеграммы во все концы, слал телеграммы Краснов и еще более Керенский. Но помимо всех этих причин была и еще одна, отмечаемая Черемисовым — она не зависела ни от бездействия Ставки, ни от злой воли железнодорожников.
Очень сомнительно, что такая мысль руководила Черемисовым. Все последующее поведение главнокомандующего северным фронтом мало вяжется с подобным утверждением. За четыре дня, — утверждает Будберг, — войска в Двинске получили от Черемисова только телеграмму о том, что «политика армии не касается». Но верховный главнокомандующий и не ждал инициативы с мест — он распоряжался по собственному усмотрению. От Керенского в Штаб Северного фронта стали поступать телеграммы с категорическими предписаниями выслать такой то полк в Гатчину. Распоряжения Главковерха должны были «беспрекословно» выполняться, но Главковерх не мог знать ни расположения полков, ни степени надежности того или другого из них. Последствия ошибки не замедлили сказаться. Распоряжения вызывали возражения со стороны непосредственных начальников: один доносил, что требуемый полк только что заступил позицию; другой, что требуемый полк может двинуться через Два дня и т. Слова Черемисова могут быть подтверждены значительным количеством примеров, почерпнутых хотя бы из опубликованных лент переговоров штабов по юзу. Вот один достаточно яркий пример.
В это время была получена «весьма срочная» телеграмма от имени Верховного Главнокомандующего Керенского, адресованная непосредственно командиру полка и предписывавшая двинуть эшелоны «пассажирским поездом» в Гатчину. В результате отправка полка задержалась. Черемисов объясняет эту все путающую тактику вмешательством Войтинского, который, будучи комиссаром фронта, претендовал на осведомленность в этих вопросах. Задача осложнялась стремлен ем двинуть на помощь Керенскому достаточно «революционно» настроенные части. Комиссар 8-й армии Вендзягольский, прибывший в Гатчину 28-го с сообщением о продвижении на помощь целого корпуса 196 , был поражен тем, что в Гатчине «не имели ни малейшего понятия о дислокации войск Северного фронта». Столь же характерно было и то, что Вендзягольского, заподозренного в близости к Савинкову, постарались отстранять от какого-либо руководства 197. Его назначили комиссаром на броневой поезд, который, однако, по мнению Войтинского, должен был играть «роль аргумента более морального свойства»; затем предложили ехать комиссаром в какой-то отряд в Валк, а еще спустя некоторое время, агитатором в какие-то слабые части с программой: «если слишком правы, наступить им на хвост», по выражению Войтинского. При ознакомлении с документами этих дней вызывает полное удивление то обстоятельство, что Верх. Главнокомандующий не проявил никакой инициативы для того, чтобы снестись непосредственно с начальником своего Штаба. И все попытки Духонина были вновь в этом отношении тщетны.
Вероятно этой оторванностью и следует объяснить до некоторой степени то, что Ставка не проявляла собственной инициативы 198. Ее позиция с первого же дня была достаточно определенна. Опираясь на то, что большинство армейских комитетов высказалось против большевиков из 11 армий 9 , уже 26-го Ставка телеграфировала на все фронты, что она окажет «полную поддержку правительству». И Духонин имел полное право сообщить Верховному Главнокомандующему 31-го: «Все, что возможно при наличии сложившейся обстановки для подавления большевистского движения и для оказания поддержки вам, я принимаю и настойчиво стремлюсь преодолеть все неожиданно возникающие препятствия на пути проведения мероприятий». Это надо подчеркнуть, ибо только постороннему наблюдателю, который не мог вникнуть в суть положения, могло казаться, что Духонин не принял никаких мер помощи Правительству утверждение ген. Старался Черемисов воздействовать прежде всего, конечно, на Духонина. Так как продвижение 3-го конного корпуса вызвало протест других частей и готовность их двигаться в Петербург на защиту ВРК, что могло привести к гражданской войне на фронте и к его развалу, Черемисов просит Духонина, как заместителя Главковерха, связи с которым у Черемисова не было, отменить посылку войск с Северного фронта, кроме уже отправленных лично Главковерхом копию этого разговора Черемисов отправил Керенскому. Тогда же главнокомандующий Северным фронтом обратился к своим армиям с приказом: «Политическая борьба, происходящая в Петербурге, не должна касаться армии, задача которой остается прежняя — прочно удерживать ныне занимаемые позиции, сохраняя порядок и дисциплину». Сам Черемисов формально держится лояльно в отношении Керенского. Все получаемые распоряжения им санкционируются по той же причине, что «все, кто считает, что армия должна быть организованной армией, а не дезорганизованной толпой, понимают, что приказания Главковерха и Ставки должны беспрекословно исполняться», — так разъясняет Черемисов 29-го октября представителям псковского революционного комитета.
Но эта лояльность носит формальный характер — нежелание нести какую-либо ответственность за действия Керенского. Она бесспорно была двойственна, но эта двойственность, конечно, вовсе не обозначала того, что «штаб Черемисова, стал явно на сторону большевиков», как утверждает Деникин в своих «Очерках русской смуты». Положение главнокомандующего Северным фронтом, независимо даже от личных взглядов того, кто занимал этот пост, было исключительно трудно уже в силу того, что на территории именно Северного фронта возникла гражданская война. Верховная Ставка решала вопросы теоретически, она калькулировала и комбинировала отвлечённые величины, на Северном фронте приходилось иметь дело уже с реальными войсковыми частями. Комитета могли даже 30 октября совместно отправить столь решительную телеграмму: «От имени армии и флота мы требуем немедленного прекращения большевиками насильственных действий, отказа от вооруженного захвата власти и безусловного подчинения действующему в полном согласии с полномочными органами демократии Временному Правительству, единственно могущему довести страну до Учред. Собрания, хозяина земли русской. Действующая Армия силой поддержит это требование». В Пскове на первых же порах была иная обстановка — военно-революционный комитет с участием большевиков при колеблющихся правительственных комиссарах. Вот как характеризует Черемисов, до известной степени правильно, их окончательно определившиеся позиции: «один — интернационалист Шубин, оказался на стороне большевиков 199 ; другой — бывший большевик Войтинский, на стороне Керенского; третий — Савицкий, против большевиков и против Керенского». В условиях Северного фронта иногда внешний политический нейтралитет становился почти вынужденным.
Так было, например, в Балтийском флоте. Идеей невмешательства в политику офицерский состав пытался бороться с посылкой матросов из Гельсингфорса. Когда пришла первая телеграмма Главковерха, ничего не оставалось другого, как заявить, что предписан е «исполнено быть не может». Прибегли к уловке и ответили, что телеграмма «не расшифровывается». Через Два дня Ленин вновь требует присылки судов в виду того, что «положение критическое, войска петроградского гарнизона устали». Решают, что если суда пойдут, комфлот немедленно пошлет телеграмму главнокомандующему Северным фронтом, что при условии впутывания кораблей в политику в ущерб войск, он болне командовать не может» Дневник Рейнгартена. С момента выделения из общего военно-революционного комитета чиста большевистского, в Пскове создается напряженная атмосфера. Но утром 27-го дом Войтинского был оцеплен большевистским караулом — только не было уже Войтинского его заменил Савицкий. Приходится отметить, что Черемисову удалось избежать крупных эксцессов. Какой ценой?
В этом все дело. Пассивная лояльность задерживала возможность быстрой ликвидации петербургской «передряги». Для Черемисова «единственно правильная политика для военной власти» диктовалась уверенностью в быстрой самоликвидации большевистской авантюры. Большевики, — убеждает он 29-го председателя ревельского военно-рев. Каждый день промедления подводил как бы базу под позицию Черемисова и вместе с тем доказывал роковую ошибку его изолированного положения. Ставка это чувствовала. На всем фронте растет напряжение. В связи с этим возникает мысль и даже решение удалить Черемисова с фронта, хотя бы для такой цели пришлось прибегнуть к его аресту. Но это относится уже к другому моменту, когда акция Керенского, как представителя Временного Правительства, была кончена, и когда на экране исторического кинематографа появилась другая сцена, главным действующим лицом в которой пришлось быть едва ли не Чернову. С 25-го по 31-ое октября, когда на фронте скорее было не определенно пассивное «нервно-выжидательное», по характеристике Духонина отношение к большевикам, все же до 50 эшелонов продвигалось в Петербург на помощь Правительству и реально почти ни одного на помощь большевикам 200.
Исключение представлял лишь юго-западный фронт, где настроение было «наиболее благоприятное» для Правительства, но «зато были и кровопролитные столкновения». К вечеру большевики были «обращены в бегство» 201. На Северном фронте наиболее существенным было решение армейского комитета 5-й армии было принято большинством 3 голосов послать из Двинска в Петербург 12 батальонов с орудиями и пулеметами для улаживания конфликта. Фактически эта экспедиция, формально все же с «нейтральной целью» не осуществилась, так как ген. Болдырев решительно заявил, что воспрепятствует оружием посылке отряда из 5-й армии на поддержку ВРК. Отношения, создавшиеся в 5-й армии, могут представить особый интерес. Эта армия, ближайшая к Петербургу, по словам Будберга, с «энтузиазмом» отозвалась в июльские дни «на призыв против большевиков», а в октябрьские дни она стала «оплотом большевизма». Будберг, командовавший одним из корпусов армии, даст в своем дневнике яркий материал для суждения. Но никогда не надо забывать, что Будберг мемуарист очень импульсивный, и что он очень остро переживал разложение своего корпуса, который «до сих пор, — записывает он 14-го октября, — по части сохранения порядка считался счастливым исключением». Отмечая обычные для того времени случаи братания с противником, отказы частей занимать боевые участки, заявления об уходе с фронта «через неделю» и т.
В этих третье-очередных дивизиях «сейчас вся сила большевиков», — записывает он 15-го октября. Будберг носился о мыслью о расформирован и этих частей и оставлении на фронте лишь добровольцев, при помощи которых можно «дотянуть до последней оставшейся ставки — выборов в Учредительное Собрание» 202. Выводы Будберга накануне переворота крайне пессимистичны: «несомненно, что развязка приближается и в исходе ее не может быть сомнения; на нашем фронте нет уже ни одной части кроме двух-трех ударных батальонов, да разве еще уральских казаков , которые не были бы во власти большевиков». Сам себя корпусной командир называет только «поваленным огородным чучелом». И между тем из рассказа того же Будберга легко увидеть, что это «бессильное чучело» имело еще большой моральный авторитет среди солдат; из тех же подневных записей можно почерпнуть данные для существенных подчас коррективов к безотрадной картине, набросанной пером пессимиста. Я не буду вводить этих поправок. Обратим лишь внимание на одно знаменательное само по себе явление. Казалось бы, что большевистский центр в Петербурге должен был знать о господствующем настроении в 5-ой армии через своего эмиссара Склянского. Между тем военные советчики Ленина, вспоминая июльские дни, больше всего боялись, что Керенский сможет двинуть с фронта именно части 5-ой армии, «здравомыслящий» армейский комитет которой отправил в Петербург телеграмму о том, что «штыки 5-ой армии готовы привести тылы государства в порядок». Будберг, сообщающий об этой телеграмме, добавляет: «все это только бахвальство и сотрясение воздуха; ведь все...
В сферах ВРК возможный порыв с фронта, по-видимому, расценивали по другому. И записи Будберга, относящиеся к дням переворота, как будто бы, свидетельствуют о том, что большевизация 5-ой армии и в частности корпуса самого Будберга была относительна. Вот отметка 26-го октября: «Во всех частях великое ликование по поводу свержения Керенского, и перехода власти к советам. Но, несмотря на всю большевистскую обработку, большинство солдат против того, чтобы власть была большевистская, а стоит только за то, чтобы власть была отдана ЦИК Совета С. Появление во главе нового правительства тов. Ленина ошарашило большинство инертных солдат; эта фигура настолько одиозна своим германским штемпелем, что даже большевистская агитация оказалась бессильной с ней помирить. В нашем корпусном комитете лидер наших большевиков, ветеринарный фельдшер, взволнованно заявил начальнику штаба: «да неужели же Ленин? Это назначение так повлияло на корпусной комитет, что он большинством 12 против 9 уклонился от того, чтобы обсуждать резолюцию, сочувственную петроградским Советам». На фронте получен декрет о «немедленном мире». Телеграмма «произвела всюду колоссальное впечатление и вызвала бурную радость.
Теперь у нас выбиты последние шансы на спасение фронта». В такой обстановке и обсуждается в большевистском уже по составу армискоме приказ Петербурга выслать на помощь надежные части. Армиском «довольно хитро выскочил из двусмысленного положения, решив войска... Командующему армией Болдыреву таким образом не пришлось «испытывать верность» ударников и конных частей, которыми он хотел воспрепятствовать посылке эшелонов на помощь ВРК и которые, по пессимистическому предсказыванию Будберга, должны были под влиянием «травли» «корниловские жандармы» отказаться от усмирения. Сидяткин — армиском займет «нейтральную позицию и примет все меры, чтобы не допустить братоубийственной резни между войсками революций иных партий, но отдаст все силы, все имеющиеся в распоряжении силы для борьбы о контрреволюцией». Так было в армии, наиболее «большевистской» в дни «передряги». Отмечу еще некоторые специфические черты для ХП-й армии, находившейся, по словам ее командующего ген. Юзефовича, «в исключительном положении», будучи расположенной на латышской территории. Здесь в мае-июне развивал свою деятельность в «Окопной Правде» пресловутый Рошаль. На июльском съезде большевиков представитель Прибалтийского края говорил: «Мы сумеем сделать 12-ю армию красной армией» — в «Риге 8 латышских полков.
Создавалось таким образом, впечатление, что эта армия, по выражению ген. Французский генерал счел излишней даже свою поездку туда, — тем более, что наступали уже страдные октябрьские дни. По утверждению большевиков на рижский фронт заранее было сообщено об ожидаемом выступлении. По-видимому, рижский прорыв немцев произвел большое впечатление в армии и началось ее «оздоровление». Воззвание призывало солдат «быть воедино с офицерами» и требовало от всех слоев населения отдать все на нужды обороны. Тот же Совет высказывался против созыва всероссийского съезда 20-го октября и убеждал петербургский гарнизон не поддерживать «безумную агитацию лжецов и демагогов»... Прошли первые дни выжидательного и тревожного настроения на фронте после переворота. Командующий фронтом доносил своему шефу 1-го ноября, что в «латышских бригадах» положение чрезвычайно острое». Однако, несмотря на весь «арсенал провокации» и демагогии большевики не могли восторжествовать на фронте. На армейском съезде пришли к соглашению: полный нейтралитет в смысле отправок войск в Петроград, отмена всех распоряжений, сделанных ВРК и возвращение самовольно ушедших частей латышских на свои места.
Образовался новый «Испосол» Исполнительный Комитет , составленный из 23 большевиков и 23 небольшевиков при двух председателях. В действительности «соглашения» нет, — отмечает позднейший протокол 5 ноября ВРК в Петербурге — и можно ждать на фронте «гражданской войны». Какую позицию считает нужным занять ген. Юзефович в той сложной обстановке, которая сложилась на территории ХП-ой армии? При этих условиях нельзя ничего выдергивать, между тем сюда приехали уполномоченные Керенского — представитель союза броневиков, — чтобы взять 5-й броневой дивизион. Я категорически запретил, но он ведет какие-то разговоры с Псковом, пытаясь самовольно захватить подвижной состав и отправить «дивизион. Эти все вторгающиеся в управление армией благополучно уедут, а ведь расхлебывать придется нам. Считаю, что при всякого рода вторжении нельзя командовать армией. Считаю, что надо подумать на всякие возможности на случай, если начнется в недрах армии гражданская война. Мы сидим на бочке с порохом».
Это в сущности позиция ген. Чрезвычайно характерно, что и Будберг, человек очень далекий от «революционного карьеризма» и не примыкавший к «правому берегу"» фактически склонен занять аналогичную позицию. На созванном Болдыревым совещании в Двинеке еще 26-го он повторяет как бы аргументацию Черемисова: «Болдырев в нерешимости, — записывает Будберг, — и, как мне сам сказал, боится остаться между двумя стульями... Я ему ответил, что, если не пускаться в политику, то нам егозить нечего, ибо стул у нас один — это наша ответственность за удержание своих боевых участков; с этого поста мы уйти не можем, а борьба партий, в которой нам нет и не может быть доли, не наше дело; сейчас мы только профессионалы, охраняющие остатки плотины, прорыв которой немцами может погубить Россию. Есть, конечно, другой исход: ударными частями арестовать армиском и вмешаться в борьбу за власть; но при данной обстановке это бессмысленно по соотношению сил и гибельно для интересов фронта, так как немедленно увлечет его в эту борьбу. Итак, пессимист Будберг и оптимист Черемисов сошлись на одной «профессиональной» тактике. Подобная политическая позиция — своего рода внешнего, как бы вынужденного нейтралитета, имела адептов не только в среде командного состава. Общее настроение армейских масс или их руководящих кругов — особенно после первых уже дней неразберихи, пожалуй, можно передать резолюцией армейского комитета 6-й армии, принятой 1-го ноября: «ни одного солдата Керенскому, ни одного солдата большевикам». Но это настроение отнюдь не было каким-то непреложным постулатом. Тизенгаузен делал оговорку: «безусловно нашлась, может быть, часть, которая пошла бы беспрекословно».
Он не ошибся — ударники из 17-го корпуса, дошедшие 1 ноября до Луги, были в боевом настроении. И такие «верные» части находились на фронте — они легко откликались на призыв дать отпор большевикам и шли сознательно и без понуждения. Войтинскому, например, решительно не нравилось, что в «казачьих войсках» наблюдается «настроение повышенное, даже слишком повышенное» разговор с Вырубовым 26-го. Едва ли только фразой было заявление 28-го комитета по формированию ударных батальонов о том, что «36 революционных ударных батальонов в полной боевой готовности ждут приказа верховного вождя русской революционной армии и Временного Правительства, чтобы двинуться на Петроград «положить конец стремлениям безответственной кучки анархо-большевиков» 205. Правда, происходили временные «закидки», по выражению Духонина, и в наиболее надежных частях — напр. Таким образом, при ознакомлении с материалами, характеризующими отношение фронта к большевистскому перевороту, выносишь все же впечатление несколько иное, чем это рисуется в традиционном уже представлении — фронт в октябрьские дни не представлял из себя какую-то почти развалившуюся храмину, которую только искусственно поддерживала инерция 206. Если бы фронтовая общественность в лице представителей революционной демократии сумела занять определенную недвусмысленную позицию, она без особенного труда могла бы, по-видимому, повести за собой солдатскую массу. Отрицательное отношение к перевороту наблюдалось не только в армейских и фронтовых организациях, разошедшихся с настроениями масс к моменту октябрьского переворота, как это безоговорочно утверждают советские обозреватели прошлого. В своих интересных воспоминаниях «Защита Всероссийского Учредительного Собрания» с. Соколов на основании личных наблюдений над настроениями солдатских масс в Особой Армии юго- зап.
Отмечу, что официальное сообщение в Ставку от 28-го определенно указывало на то, что на Кавказском фронте большевистская пропаганда «успеха не имеет». Во всяком случае, абсолютно нельзя согласиться с гиперболическим выводом правительственного комиссара при Верховной Ставке Станевича, утверждавшего в своих воспоминаниях, что уже после Корниловского выступления большевики оказались полными хозяевами армии. Если войска, посылаемые для «водворения в октябрьские дни порядка» под влиянием всей окружавшей обстановки превращались в «бездейственные массы», по выражению ген. Марушевского, то в виде редких исключений можно отметить случаи перехода их к большевикам. Очень показательна обстановка, создавшаяся на Западном фронте. Она казалась ген. Балуеву «хуже, чем где-либо». Решающее значение имел здесь «Комитет Спасения Революции» в Минске. На его позицию значительное влияние оказала тактика местных «бундовцев» и Чернова, «гастролировавшего» в октябрьские дни на западном фронте и 25-го прибывшего в Минск. Какова была эта тактика, видно из резолюции, принятой 26-го, по предложению Чернова, на съезде солдат и крестьян: съезд «с глубокой горечью услышал о том, что одна часть демократии вновь пытается в Петрограде захватить в свои руки силу и власть накануне Учр.
Съезд «категорически заявляет, что никому не позволит захватить силою власть в республике без согласия большинства народа и сумеет в случае надобности обуздать силою тех, кто не захочет с ним считаться»... Минский «Комитет Спасения» и согласился 27-го с местным ВРК на принципе единого социалистического фронта — взаимно было условлено не пропускать войск в столицу. Сватовство произошло при посредничестве меньшевиков. ВРК после безуспешной попытки «захвата власти» должен был признать, что путь вооруженной борьбы при имевшихся силах наличия враждебно настроенных кавалерийских частей приведет только к «полному поражению ВРК». Ядовитую характеристику, хотя, быть может, и несколько упрощенную, дал Минскому Объединенному Комитету ген. Вальтер, нач. Отсюда личный шкурный страх ясно и определенно высказать в Комитете свой личный взгляд и, кроме того, страх, что решительные меры против Совдепа вызовут взрыв насилия на фронте... Большевики решительно проводят свою линию, а средние... Все решительно держат камертон на Петроград: как только в Петрограде будет развязан узел в пользу Врем. Будберг говорит уже о «ненависти».
И все-таки, несмотря на отсутствие «симпатий» и несмотря на постановление Комитета Спасения о не-пропуске эшелонов в столицу, финляндская стрелковая дивизия, шедшая на помощь Правительству, прошла через фронт без особых затруднении. Итак, ориентировка идет на Петроград. Посмотрим, что происходило там на другой день после падения Временного Правительства. Глава вторая. После переворота 1. Комитет Спасения Начнем с рассказа Станкевича. К числу достоинств его воспоминаний надо отнести удивительную прямолинейность в изображении своих впечатлений и настроений.
ПОХОД НА ПЕТРОГРАД
Таким образом, позиция левых коммунистов полностью совпала с позицией левых эсеров. Позиция Ленина была такова, что надо добиться мира любым способом, чтобы передохнуть. Конечно, он называл этот мир похабным, но этот похабный мир был лучше, чем война. Война требует больших ресурсов, а тогда они были нужны для восстановления страны. Главный аргумент Ленина в спорах о войне заключался в том, что нужно использовать мирную передышку для накопления сил. Как только будет возможность, этот мирный договор можно аннулировать. Кроме того, он делал ставку на революцию в Германии. Позиция Ленина оправдалась целиком и полностью. Брестский мир действовал с 3 марта до ноября 1918 года.
Те ресурсы, что страна потеряла по итогам заключения мира, она бы всё равно отстоять не смогла. Более того, если бы с позицией Ленина согласились первоначально, то потери были бы в три раза меньше. Территория, которую немцы оккупировали, примерно 300 тыс. Расхождение этих позиций принципиальное: оно показывает, что в партии не было единого мнения о том, как достичь победы социалистической революции. Управление и контроль Что касается представлений Ленина — мир любой ценой. Ради чего? Ради сохранения существующих позиций. Это выразилось в работе «Очередные задачи советской власти» — она с этого начинается.
Он пишет, что перспективная цель — это мировая революция, но в текущий момент нужно навести порядок в стране и наладить учёт и контроль, повысить производительность труда. Он прямо пишет о необходимости государственного капитализма как главного уклада, который подведёт к социализму. Между государственным капитализмом и социализмом нет никаких других промежуточных ступеней. А резолюция о возможности построения социализма в отдельно взятой стране появляется на восьмом съезде РКП б в марте 1918 года. В «Очередных задачах Советской власти» Ленин пишет, что госкапитализм займёт не месяцы, а годы, причём это будет не во благо всему народу. Вопрос принуждения для него был очень важным с моральной точки зрения. Насколько большевики могут считаться демократами, если они говорят о диктатуре пролетариата? Диктатура — это принуждение.
Принуждение для кого? В «Государстве и революции» Ленин пишет, что это принуждение для эксплуататорских классов. А в «Очередных задачах Советской власти» принуждение распространяется и на рабочий класс тоже. Рабочие могут быть сознательными и несознательными; для несознательных рабочих устанавливаются жёсткие рамки и применяются жёсткие меры. Чтобы повышать производительность труда при госкапитализме, должны использоваться и капиталистические средства, например потогонная система Тейлора. В конечном счёте это всё будет использовано во благо. Но если при этом будут выявлены рабочие, которые срывают работу или воруют, то их нужно наказывать. Также пришлось отойти от принципа средней зарплаты для специалистов, чтобы они не саботировали работу.
Ленин ставил в прямую зависимость повышение производительности труда от его оплаты. Речь идёт о материальной заинтересованности рабочих и специалистов. Проблема сельского хозяйства Проблема сельского хозяйства была ключевой, потому что продовольственный кризис без сельского хозяйства не решишь. Чем был вызван продовольственный кризис? Хлеб в стране был, запасов было достаточно. Проблема заключалась в распределении его по регионам из-за плохого состояния транспортной системы. Решить эту проблему было практически невозможно. Сама ситуация вынуждала большевиков делать ставку на повышение роли государства в решении продовольственной проблемы.
Это решение опиралось не на состояние рынка, а на усилия государства. Других способов решения этой проблемы просто не существовало. Это означало как минимум введение хлебной монополии. Естественно, это было ущемление интересов крестьян. Левые эсеры представляли интересы крестьян, поэтому продовольственная политика большевиков — с осени 1917 года — стала причиной раздора с левыми эсерами. Как минимум два фактора определили судьбу союза большевиков и левых эсеров: Брестский мир и продовольственная политика. Было множество других, но эти два основные. Учредительное собрание привело к сближению левых эсеров и большевиков, но уже после Учредительного собрания, на третьем съезде Советов, этот раскол вновь обозначился.
В чём был смысл этого объединения? Произошла централизация, выгодная для большевиков. Слияние двух съездов означает поглощение крестьянского съезда рабоче-солдатским. Это означало, что теперь, несмотря на то что Россия — крестьянская страна, большевики могли определять судьбу крестьян. Левые эсеры это понимали, поэтому им была предоставлена некоторая компенсация в решении крестьянского вопроса — был принят декрет о социализации деревни. Декрет о социализации означал повышение роли общин, общинного уклада в деревне. Речь шла о реализации эсеровской программы. Но уже 20 января был принят декрет о введении хлебной монополии.
Это означало замораживание цен на хлеб, что при гиперинфляции вело к гигантским потерям для крестьян.
Гарнизоны городов объявляли нейтралитет. Силы Краснова были незначительны, в конечном счете, не более 1,5 тыс. Краснов надеялся на юнкеров в Петрограде, на казачьи войска в столице, также на подход подкрепления. Однако, подкрепления Краснов не дождался — части, которые пытались прорваться к нему задерживались и разоружались местными Советами и ревкомами. В самом Петрограде план восстания провалился. Выступление планировалось на 30 октября — именно тогда ждали подхода войск Краснова, но планы пришлось экстренно менять.
ВРК стало известно о восстании — при случайном аресте одного из членов Комитета были обнаружены документы о планирующемся восстании, ему удалось бежать, и он предупредил штаб. В итоге «Комитет спасения» принял решение поднять восстание еще до подхода войск Краснова. Юнкера в Петрограде. По городу была отправлена телеграмма, в которой говорилось, что Комитет спасения начал освобождение Петропавловской крепости и Смольного — «последних убежищ большевиков». Комитет требовал, чтобы все воинские части к нему присоединились. Однако, сил у юнкеров оказалось недостаточно и 29 октября, в день начала выступления, очаги восстания были быстро подавлены. Юнкерские училища были блокированы, а затем взяты революционными войсками и Красной гвардией.
Павловское училище сдалось практически без боя, сложило оружие Николаевское военное училище под угрозой применения артиллерии, Владимирское училище после отказа сдаться было обстреляно, и юнкера сдались, было взято Николаевское кавалерийское училище. Днем были освобождены объекты, захваченные юнкерами. К вечеру юнкера были выбиты из телефонной станции, под пулеметным огнем пришлось сдаться отряду во дворце Кшесинской. Число убитых достигло 200 человек, что было во много раз больше, чем во время переворота. Большевики приняли меры к обороне. Крейсер «Аврора» отправил катера для защиты Смольного. Одновременно готовилось решающее сражение с Красновым на Пулковских высотах.
Между тем, основная борьба теперь переместилась в политическую сферу. Комитет спасения официально открестился от «авантюры Полковникова» и стал поддерживать Викжель, который также выступил против большевистского правительства. Пригрозив 29 октября провести всероссийскую забастовку железнодорожников, Викжель потребовал заключить перемирие между СНК и Красновым и начать переговоры о создании однородного социалистического правительства. Викжель назначил на 29 октября Совещание социалистических партий, на которое были вынуждены дать согласие и большевики. Позиция большевиков. Большевики заявили, что никого не выгоняли со II Съезда и готовы вернуть ушедших и признать коалицию в пределах Советов. Но большевиками были выдвинуты условия: признание декрета о земле, признание ответственности правительства перед ВЦИК II созыва.
Переговорщики большевиков. Эту позицию донесли до противников Л. Каменев и Г. Выступавшие от имени правых эсеров и меньшевиков М. Гендельман и Ф. Дан потребовали распустить ВРК, считать II Съезд несостоявшимся и сформировать правительство, которое было бы ответственно не перед ВЦИКом, а перед «Временным народным советом», в который должны были бы войти представители не только Советов, но и других общественных и государственных организаций: Думы, профсоюзы. Речь шла о воссоздании некоего подобия Предпарламента.
Эсеры и меньшевики были готовы принять в правительство большевиков, из 18 портфелей умеренные были готовы предоставить большевикам 5, причем только по своему усмотрению. Таким образом, они выдвигали свои условия, как заведомые победители. Переговоры затягивались, не приводя ни к каким результатам. В ряде исследований, где большевики и Ленин представляются в заведомо негативном свете, утверждается, что Ленин рассматривал все эти переговоры как дипломатическое прикрытие боевых действий против Керенского и Краснова, а лидеры Викжеля только и думали, как бы остановить кровопролитие. Но с такой же уверенностью можно говорить и об обратном — вся инициатива Викжеля была прикрытием наступления антибольшевистских сил.
От взрывов станция и прилегающая территория окутались огнем и дымом. После обстрела вокзала бронепоезд остановился у платформы, из классных вагонов, прикрепленных к бронепоезду, выскочила группа вооруженных револьверами и шашками офицеров, юнкеров и донских казаков. Командовавший красновца- ми высокий пожилой полковник приказал всем задержаться по сторонам в зале. В этом строю оказался и я, в то время — житель Александровской.
Полковник стал держать речь, подкрепляя ее отборной руганью. Я стоял в строю на левом фланге. Когда рассвирепевший полковник поровнялся со мной, он стал кричать: — А, здесь и георгиевский кавалер! Вешать таких надо на фонарях! Полковник подозвал к себе старшего вахмистра казака-фельдфебеля и, указывая на меня, сказал: — Это местный житель. Он покажет дорогу в Царское Село. Тебе надо связаться с нашими войсками, которые тоже наступают на Петроград. Ко мне подскочил чубастый вахмистр — донской казак огромного роста. Будет твоя голова в кустах.
Зарублю в момент!.. Потом казак вывел меня из зала на привокзальную площадь и приказал: — Жди меня тут, я пойду за людьми и лошадьми. Они находятся за станцией». Но что же делать? Как выйти из этого положения? В то время как я и казак стояли за вокзалом, бронепоезд без каких-либо сигналов стал отходить медленно назад в сторону Гатчины. Офицеры, юнкера и казаки быстро покинули станцию, побежали вслед за отходящим поездом, на ходу вскакивая на ступеньки вагонов. Внезапное отправление бронепоезда в сторону Гатчины было не случайным. Подошедший к станции отряд красногвардейцев развернулся к бою, но враг уже бежал.
Лишь возвращаясь, на окраине города большевики столкнулись с казачьим патрулем. Дыбенко делает такой вывод: «Весь день 28-го войска Керенского после занятия Царского оставались пассивными и тем самым дали возможность Военно-революционному комитету не только под Пулковом, но и под Красным, под Колпином сгруппировать отряды моряков и пехотные части». По словам Дыбенко, 29 октября он принял командование над пулковским отрядом, включавшим 850 моряков, 2 батальона Финляндского полка, до 400 красногвардейцев н разрозненные части гвардейских полков. Однако к утру 29 октября, по словам Антонова-Овсеенко , большевикам удалось наладить порядок в штабе пулковского направления, а высоты были заняты надежными частями. III-й корпус простоял в Царском Селе весь день 29 октября. В это самое время в Петрограде шли бои между юнкерами и отрядами большевиков. Произошел даже такой драматический эпизод: около 16 часов Керенскому звонили из Михайловского замка — центра восстания и просили о помощи. Как раз в это время замок был взят. Краснов осознавал, что двигаться дальше необходимо, но сделать этого не мог из-за морального состояния отряда.
Но для этого нужен определенный настрой казаков. Нужна ненависть к большевикам! Уверенность в том, что они с Лениным ведут Россию к гибели. Но этого фактически нет... Скажу больше — я, да и вы так же. О Moнархе и говорить не приходится — дело совсем безнадежное». Казаки 1-го Амурского полка заявили, что «в братоубийственной войне» участвовать не будут, что «держат нейтралитет» и отказались даже выставить заставы для охраны Царского Села. Они слишком устали за двое последних суток, но устали не столько физически, сколько морально, ожидая обещанную помощь. Вечером 29 октября комитеты 1-й Донской и Уссурийской дивизий сообщили Краснову, что казаки отказываются идти на Петроград одни, без пехоты.
Нам одним, — говорили казаки, - "все равно не победить". О том же сообщал Краснов Станкевичу: «Казаки не хотят идти, так как думают, что их ведут против парода, раз вся пехота только против них... Озлобил казаков и несколько поднял их боевой дух инцидент, произошедший около полудня 29 октября: на станцию Александровская пришел состав с продовольствием для III-го корпуса. Поезд был остановлен на перегоне какими-то вооруженными людьми, 3 казака сопровождающей группы были убиты, а вагоны подожжены". Пулковский бой Ни 28, ни 29 октября пехота, по крайней мере в сколько-нибудь значительном количестве, так и не пришла. Прибыла сотня оренбуржцев лейб-гвардии Сводного казачьего полка, 2 конных орудия из Павловска наполовину без прислуги , приходили поодиночке юнкера из Петрограда и, наконец, появился блиндированный поезд, экипаж которого составили офицеры гатчинской авиашколы. Ночью с 29 на 30 октября к Царскому подошел эшелон с вызванным из Луги 1-м полком осадной артиллерии, но между станцией Александровской и рекой Пудость он подвергся нападению отряда матросов. Часть солдат большевики перестреляли и перекололи штыками, другие разбежались. Казакам и юнкерам пришлось доставлять брошенные орудия с помощью бронепоезда обратно в Гатчину.
Тогда же был дан приказ и об отправке 3 сотен Нерчинского полка. Таким образом, к вечеру 29 октября Краснов, по его собственным подсчетам, располагал 9 казачьими сотнями 630 человек, если спешенных — то 420 , небольшим количеством пришедших из Петрограда офицеров и юнкеров, 18 орудиями, броневиком и блиндированным поездом. Керенский пишет, что, кроме того, был пехотный полк, прибывший с фронта. Адъютант Кереннского прапорщик Миллер сообщает, что в отряде был небольшой недостаток в пехоте, имелось лишь около 700 юнкеров школы прапорщиков Северного фронта и 150 человек партизан из Луги. По словам Антонова-Овсеенко, к 30 октября у Керенского под Гатчиной было всего несколько сот казаков, 700 юнкеров школы прапорщиков Северного фронта, 150 ударников из Луги, дивизион артиллерии и бронепоезд. По сведениям исследователя И. Булыгина, отряд Краснова включал не более 1 200 человек. Видимо, у Краснова действительно было 600-700 казаков и небольшой сводный отряд пехоты, состоявший из сумевших поодиночке пробраться из Петрограда юнкеров и офицеров, то есть пехоты практически не было. Но и казаков уговорить сражаться Краснову удалось с больший трудом.
Рано утром 30 октября казакам было прочитано только что полученное письмо Совета союза казачьих войск с требованием немедленно двигаться на Петроград. Отряд сосредоточился на западной окраине Царского Села, в виду станции Александровская. У станции шла редкая перестрелка. Во все стороны были направлены разведывательные отряды: сотня — к деревне Сузи в направлении Красного Села; сотня - по Петроградскому шоссе к деревне Редкое Кузьмнно: полусотня - по нижней дороге на деревню Большое Кузьмино, в обход Пулкова; взвод — в сторону Славянки и Колпина. Не прошло и часа, как от деревень Сузи и Редкое Кузьмино послышались выстрелы. Весь отряд двинулся на звуки стрельбы, к Пулкову, бронепоезд - по Варшавской железной дороге. От деревни Редкое Кузьмнно открывалась вся местность до Петрограда. За рекой Славянкой, протекавшей в глубоком овраге, видны были позиции большевиков. К ночи с 29 на 30 октября большевики сосредоточили на южных пощетупах к Петрограду значительные силы: не менее 10-12 000 человек.
Более определенные цифры назвать нельзя, так как точный учет не велся, а красногвардейцы могли самостоятельно приходить на позиции или уходить домой. У большевиков было 10 броневиков, 30 октября прибыла артиллерия. Руководство их войсками осуществляли опытные офицеры. Главнокомандующим всем фронтом был назначен левый эсер подполковник М. Муравьев, его помощником — В. Еремеев, начальником штаба — полковник Вальден. Матросами, входившими в состав Пулковского отряда. Так как подполковник Муравьев не вызывал в Смольном большого доверия, комиссар Еремеев получил мандат, позволявший при необходимости на месте отстранить его от занимаемой должности. Силы большевиков были разделены на две части: Красносельский и Пулковский отряды, — причем главный удар большевики ожидали именно у Красного Села там еще 28 октября произошел небольшой бой.
Красносельский отряд состоял из 176-го, 171-го, лейб-гвардии Егерского и Павловского запасных полков и отряда матросов. Но отражать наступление казаков пришлось пулковскому отряду, занявшему позиции на склонах горы перед Царским Селом и станцией Александровской. Отряд состоял из Измайловского, Петроградского, 2-го Царскосельского резервных полков, отрядов красной гвардии, гельсингфорсских и кронштадтских матросов. Оборудовать позиции красногвардейцы начали 29 октября, войска были размещены там ночью с 29 на 30 октября. Матросов поставили на правый фланг, красногвардейцев — в центр, солдат - на левый фланг. Но поскольку большевики считал и. Таким образом, 30 октября под Пулковом произошло решающее столкновение войск, шедших на Петроград, и большевиков. Краснов в этом бою располагал отрядом в несколько раз меньшим, чем отряд большевиков, но состоявшим из опытных казаков, имевшим артиллерию хотя и с малым запасом снарядов. У большевиков был огромный численный перевес, но их отряд составляли в большей мере рабочие и необстрелянные солдаты запасных полков; первые полдня большевики почти не имели артиллерии.
По словам Керенского и его адъютанта прапорщика Миллера, большевистскими войсками якобы руководили немецкие начальники, матросы действовали по Всем правилам немецкой тактики, а в бою были взяты в плен люди, 1 ноября 1917 года Командующий 12-й армией генерал Юзефович сообщал 1 ноября Черемисову: «Мы сидим на бочке с порохом». Во многих частях сильны были позиции большевиков. Солдатские массы не желали выполнять приказы Временного правительства и Верховного главнокомандующего Керенского. Благоприятной считалась обстановка, при которой «не было выступлений сверх обычных эксцессов». В этой ситуации генерал Черемисов, располагавший в районе Петрограда большими, чем другие военные начальники, возможностями, объявил о своем нейтралитете в начинающейся борьбе, «Я всегда стоял за невмешательство армии в политику, так как это может кончиться гибелью для государства», — заявил он. Сыграло роль и то презрение, с которым Черемисов относился лично к Керенскому и вообще к стоящим у власти деятелям социалистического толка. Уже в начале ноября он говорил генералу Юзефовичу: «Пресловутый «Комитет спасения революции» принадлежит к партии, которая около восьми месяцев правила Россией и травила нас, командный состав, как контрреволюционеров, а теперь поджала хвосты, распустила слюни и требует от нас, чтобы мы спасли их. Картина, безусловно, возмутительная». Вероятно, известный своим честолюбием главнокомандующий Северным фронтом преследовал и собственные цели.
Поход Керенского - Краснова закончился поражением, генерал был арестован, но вскоре выпущен. Прожив несколько дней в своей квартире на Офицерской улице, он навсегда покинул Петроград. Краснову удалось пробраться на Дон. После того как в феврале 1918 г. В марте началось казачье восстание, повстанцы созвали Круг спасения Дона, которому предстояло избрать войскового атамана. По предложению Г. Янова и С. Денисова на Круг пригласили П. Краснов был старшим по службе из донских генералов, прошел всю войну, всегда был строевым офицером, и многие казаки знали его как строгого, но заботливого начальника.
Наконец, Краснов обещал то, что хотели слышать от будущего атамана казаки: устройство донских дел; мир с немцами; «привольную» самостоятельную жизнь. Круг избрал Краснова атаманом и принял основные законы, предоставлявшие ему всю полноту власти. Собравшийся в августе 1918 г.
Это было мощное испытанное оружие, воздействие его на солдатские массы было необычайно сильным. В войсках, посылаемых генералами на помощь Керенскому — Краснову, началось брожение. Керенский даже ввел «смертную казнь за большевистскую агитацию»29.
Но это не помогло. Пропагандистскую работу в войсках вели многие большевики-красногвардейцы, в том числе делегат Всероссийского съезда Советов М. Киселев, герой Октября Г. Чудновский и многие другие30. Не дождавшись подкреплений с фронта, войска Керенского — Краснова при поддержке артиллерии и бронепоезда утром 30 октября начали наступление. К этому времени революционные войска были развернуты на трех участках.
На правом, у Красного Села, — балтийские моряки под командованием П. Дыбенко; на левом, у Пулкова, — революционные солдаты, руководимые В. Антоновым-Овсеенко; в центре Пулковских высот — петроградские красногвардейцы во главе с К. Это были самые стойкие и надежные революционные части31. Революционные войска поддерживали артиллерийская батарея, расположенная у Пулковской обсерватории, три броневика и блиндированный поезд путиловцев под командой рабочего А. Зайцева, курсировавший по железной дороге32.
Революционные отряды, выделенные в резерв, были сосредоточены в районе Колпина, Ораниенбаума и в тылу пулковской позиции. В Морском канале и на Неве, у с. Рыбацкое, стояли военные корабли, нейтрализовавшие превосходство врага в артиллерии. Главный удар противник наносил по центру пулковского участка. Керенский и Краснов надеялись, что отряды красногвардейцев не выдержат сильного натиска казаков и оставят занимаемые позиции. Однако их надежды не сбылись.
Выполняя приказ В. Ленина и ВРК «действовать со всей решительностью»33, красногвардейцы, успешно отбив все атаки мятежников, вечером 30 октября перешли в наступление. Богданов сообщал в ВРК, что враг получил «достойный отпор, какого противник, очевидно, не ждал... Казаки окончательно были деморализованы дружным огнем товарищей красногвардейцев и, побросав раненых и убитых, позорно бежали с поля битвы»35. Только в боях у ст. Александровская они потеряли убитыми и ранеными около 1500 человек, а революционные войска — не более 20036.
На следующий день газета «Правда» писала: «Войска Керенского разбиты. Арестован весь штаб Керенского с генералом Красновым и Войтинским37 во главе. Керенский, переодевшись в матросскую форму, вновь бежал... Авантюра Керенского считается ликвидированной. Революция торжествует»38. Так провалилась первая попытка российской буржуазии свергнуть Советскую власть вооруженным путем.
Стойкая защита Петрограда и своевременное подавление мятежа юнкеров явились крупной победой революционных сил. Эта победа имела решающее значение для распространения Советской власти по всей стране. Бойцы Красной гвардии, революционные солдаты и матросы проявили при этом беззаветную храбрость39. Особенно велика была роль отрядов Красной гвардии, которые показали себя как первая, наиболее надежная и организованная вооруженная сила молодого Советского государства40. Они стали опорой Советской власти в установлении революционного порядка в Петрограде и его окрестностях. Исключительную роль сыграла Красная гвардия в подавлении контрреволюции в Москве, ударной силой которой были юнкера и офицеры старой армии.
Если в столице в результате решительных мер Петроградского Военно-революционного комитета, действовавшего под непосредственным руководством В. В общей сложности на стороне контрреволюции выступило около 15 тыс. Несмотря на перевес сил противника в начале вооруженного восстания. В ходе боев, по уточненным данным, Красная гвардия в Москве выросла до 30 тыс. Последний удар мятежникам нанесли красногвардейские отряды, прибывшие по распоряжению В. Юнкера подняли белый флаг и в Москве.
Московский военно-революционный комитет выпустил манифест «Ко всем гражданам Москвы», в котором сообщалось о полной победе над юнкерами и белогвардейцами. Ленин, — окончилась ничем, потому что громадное большинство рабочих и солдат безусловно на стороне Советской власти»45. После провала авантюры Керенского под Пулковом и выступления юнкеров в Петрограде и Москве все взоры контрреволюция были обращены к Ставке верховного главнокомандующего, находившейся в Могилеве. Она сразу же выступила в роли общероссийского центра боевых сил контрреволюции. Ольминский отмечал, что с октябрьскими днями, решившими исход революции, обычно связываются воспоминания только о событиях в Петербурге и Москве, но «забывается третий центр, более грозный и более опасный, центр многомиллионной армии, сосредоточенный... Здесь была Ставка верховного главнокомандующего, которая «являлась гнездом самой черной царистской реакции»46.
Ставка представляла собой крупный и опасный очаг контрреволюции. Ей подчинялись войска всех фронтов действующей армии, которая к 25 октября 1917 г. В Ставке работали в большинстве своем реакционные генералы, офицеры и военные чиновники. Поэтому борьбу со Ставкой В. Ленин назвал войной против контрреволюционного генералитета48. Главной фигурой антисоветского заговора Ставки был начальник ее штаба монархист генерал-лейтенант Н.
Духонин, принявший на себя командование действующей армией. Его антисоветизм проявился уже в самые первые дни Октябрьских событий. Информируя командующих фронтами об обстановке в Петрограде, Духонин указывал, что Ставка полностью поддерживает Временное правительство в борьбе с большевиками49. После провала авантюры Керенского Ставка во главе с Духониным срочно сосредоточила «ударные батальоны» в районе Луги и попыталась организовать поход на революционный Петроград. Советское правительство, разгадав замыслы врагов, своевременно выдвинуло на железные дороги надежные заградительные отряды красногвардейцев, революционных солдат и матросов, преградившие контрреволюционным частям путь к столице50.
Выступление Керенского — Краснова
Основное руководство этой деятельностью осуществляют Подвойский, Антонов-Овсеенко. Войска, направленные на подавление выступления Керенского-Краснова, возглавляет левый эсер Муравьёв М. Ленин и Троцкий лично руководят подавлением выступления. На месте событий находился также глава Центробалта Дыбенко П. После переговоров Дыбенко с казаками Керенский бежит. Центром восстания стал Инженерный замок, а основной вооружённой силой — размещавшиеся в нём юнкера Николаевского инженерного училища.
Смещённый большевиками командующий Петроградским военным округом Полковников Г.
Уже к 1100 29 октября силы ВРК отбили телефонную станцию и превосходящими силами окружили Инженерный замок. Окончательно выступление было подавлено к утру 30 октября. Также утром 30 октября силы генерала Краснова вступают в бой на Пулковских высотах с кронштадтскими матросами и красногвардейцами, имеющими десятикратное преимущество в численности. Сам генерал Краснов П. Во время Второй мировой войны генерал Краснов присоединился к сотрудничавшим с Германией казачьим формированиям, по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР повешен 16 января 1947 года. Керенский бежит на Дон и в двадцатых числах ноября прибывает в Новочеркасск, однако атаман Каледин А. Керенский окончательно эмигрирует из России только в июне 1918 года, в январе тайно посетив Петроград.
Она бесспорно была двойственна, но эта двойственность, конечно, вовсе не обозначала того, что «штаб Черемисова, стал явно на сторону большевиков», как утверждает Деникин в своих «Очерках русской смуты». Положение главнокомандующего Северным фронтом, независимо даже от личных взглядов того, кто занимал этот пост, было исключительно трудно уже в силу того, что на территории именно Северного фронта возникла гражданская война. Верховная Ставка решала вопросы теоретически, она калькулировала и комбинировала отвлечённые величины, на Северном фронте приходилось иметь дело уже с реальными войсковыми частями. Комитета могли даже 30 октября совместно отправить столь решительную телеграмму: «От имени армии и флота мы требуем немедленного прекращения большевиками насильственных действий, отказа от вооруженного захвата власти и безусловного подчинения действующему в полном согласии с полномочными органами демократии Временному Правительству, единственно могущему довести страну до Учред. Собрания, хозяина земли русской. Действующая Армия силой поддержит это требование». В Пскове на первых же порах была иная обстановка — военно-революционный комитет с участием большевиков при колеблющихся правительственных комиссарах. Вот как характеризует Черемисов, до известной степени правильно, их окончательно определившиеся позиции: «один — интернационалист Шубин, оказался на стороне большевиков 199 ; другой — бывший большевик Войтинский, на стороне Керенского; третий — Савицкий, против большевиков и против Керенского». В условиях Северного фронта иногда внешний политический нейтралитет становился почти вынужденным. Так было, например, в Балтийском флоте. Идеей невмешательства в политику офицерский состав пытался бороться с посылкой матросов из Гельсингфорса. Когда пришла первая телеграмма Главковерха, ничего не оставалось другого, как заявить, что предписан е «исполнено быть не может». Прибегли к уловке и ответили, что телеграмма «не расшифровывается». Через Два дня Ленин вновь требует присылки судов в виду того, что «положение критическое, войска петроградского гарнизона устали». Решают, что если суда пойдут, комфлот немедленно пошлет телеграмму главнокомандующему Северным фронтом, что при условии впутывания кораблей в политику в ущерб войск, он болне командовать не может» Дневник Рейнгартена. С момента выделения из общего военно-революционного комитета чиста большевистского, в Пскове создается напряженная атмосфера. Но утром 27-го дом Войтинского был оцеплен большевистским караулом — только не было уже Войтинского его заменил Савицкий. Приходится отметить, что Черемисову удалось избежать крупных эксцессов. Какой ценой? В этом все дело. Пассивная лояльность задерживала возможность быстрой ликвидации петербургской «передряги». Для Черемисова «единственно правильная политика для военной власти» диктовалась уверенностью в быстрой самоликвидации большевистской авантюры. Большевики, — убеждает он 29-го председателя ревельского военно-рев. Каждый день промедления подводил как бы базу под позицию Черемисова и вместе с тем доказывал роковую ошибку его изолированного положения. Ставка это чувствовала. На всем фронте растет напряжение. В связи с этим возникает мысль и даже решение удалить Черемисова с фронта, хотя бы для такой цели пришлось прибегнуть к его аресту. Но это относится уже к другому моменту, когда акция Керенского, как представителя Временного Правительства, была кончена, и когда на экране исторического кинематографа появилась другая сцена, главным действующим лицом в которой пришлось быть едва ли не Чернову. С 25-го по 31-ое октября, когда на фронте скорее было не определенно пассивное «нервно-выжидательное», по характеристике Духонина отношение к большевикам, все же до 50 эшелонов продвигалось в Петербург на помощь Правительству и реально почти ни одного на помощь большевикам 200. Исключение представлял лишь юго-западный фронт, где настроение было «наиболее благоприятное» для Правительства, но «зато были и кровопролитные столкновения». К вечеру большевики были «обращены в бегство» 201. На Северном фронте наиболее существенным было решение армейского комитета 5-й армии было принято большинством 3 голосов послать из Двинска в Петербург 12 батальонов с орудиями и пулеметами для улаживания конфликта. Фактически эта экспедиция, формально все же с «нейтральной целью» не осуществилась, так как ген. Болдырев решительно заявил, что воспрепятствует оружием посылке отряда из 5-й армии на поддержку ВРК. Отношения, создавшиеся в 5-й армии, могут представить особый интерес. Эта армия, ближайшая к Петербургу, по словам Будберга, с «энтузиазмом» отозвалась в июльские дни «на призыв против большевиков», а в октябрьские дни она стала «оплотом большевизма». Будберг, командовавший одним из корпусов армии, даст в своем дневнике яркий материал для суждения. Но никогда не надо забывать, что Будберг мемуарист очень импульсивный, и что он очень остро переживал разложение своего корпуса, который «до сих пор, — записывает он 14-го октября, — по части сохранения порядка считался счастливым исключением». Отмечая обычные для того времени случаи братания с противником, отказы частей занимать боевые участки, заявления об уходе с фронта «через неделю» и т. В этих третье-очередных дивизиях «сейчас вся сила большевиков», — записывает он 15-го октября. Будберг носился о мыслью о расформирован и этих частей и оставлении на фронте лишь добровольцев, при помощи которых можно «дотянуть до последней оставшейся ставки — выборов в Учредительное Собрание» 202. Выводы Будберга накануне переворота крайне пессимистичны: «несомненно, что развязка приближается и в исходе ее не может быть сомнения; на нашем фронте нет уже ни одной части кроме двух-трех ударных батальонов, да разве еще уральских казаков , которые не были бы во власти большевиков». Сам себя корпусной командир называет только «поваленным огородным чучелом». И между тем из рассказа того же Будберга легко увидеть, что это «бессильное чучело» имело еще большой моральный авторитет среди солдат; из тех же подневных записей можно почерпнуть данные для существенных подчас коррективов к безотрадной картине, набросанной пером пессимиста. Я не буду вводить этих поправок. Обратим лишь внимание на одно знаменательное само по себе явление. Казалось бы, что большевистский центр в Петербурге должен был знать о господствующем настроении в 5-ой армии через своего эмиссара Склянского. Между тем военные советчики Ленина, вспоминая июльские дни, больше всего боялись, что Керенский сможет двинуть с фронта именно части 5-ой армии, «здравомыслящий» армейский комитет которой отправил в Петербург телеграмму о том, что «штыки 5-ой армии готовы привести тылы государства в порядок». Будберг, сообщающий об этой телеграмме, добавляет: «все это только бахвальство и сотрясение воздуха; ведь все... В сферах ВРК возможный порыв с фронта, по-видимому, расценивали по другому. И записи Будберга, относящиеся к дням переворота, как будто бы, свидетельствуют о том, что большевизация 5-ой армии и в частности корпуса самого Будберга была относительна. Вот отметка 26-го октября: «Во всех частях великое ликование по поводу свержения Керенского, и перехода власти к советам. Но, несмотря на всю большевистскую обработку, большинство солдат против того, чтобы власть была большевистская, а стоит только за то, чтобы власть была отдана ЦИК Совета С. Появление во главе нового правительства тов. Ленина ошарашило большинство инертных солдат; эта фигура настолько одиозна своим германским штемпелем, что даже большевистская агитация оказалась бессильной с ней помирить. В нашем корпусном комитете лидер наших большевиков, ветеринарный фельдшер, взволнованно заявил начальнику штаба: «да неужели же Ленин? Это назначение так повлияло на корпусной комитет, что он большинством 12 против 9 уклонился от того, чтобы обсуждать резолюцию, сочувственную петроградским Советам». На фронте получен декрет о «немедленном мире». Телеграмма «произвела всюду колоссальное впечатление и вызвала бурную радость. Теперь у нас выбиты последние шансы на спасение фронта». В такой обстановке и обсуждается в большевистском уже по составу армискоме приказ Петербурга выслать на помощь надежные части. Армиском «довольно хитро выскочил из двусмысленного положения, решив войска... Командующему армией Болдыреву таким образом не пришлось «испытывать верность» ударников и конных частей, которыми он хотел воспрепятствовать посылке эшелонов на помощь ВРК и которые, по пессимистическому предсказыванию Будберга, должны были под влиянием «травли» «корниловские жандармы» отказаться от усмирения. Сидяткин — армиском займет «нейтральную позицию и примет все меры, чтобы не допустить братоубийственной резни между войсками революций иных партий, но отдаст все силы, все имеющиеся в распоряжении силы для борьбы о контрреволюцией». Так было в армии, наиболее «большевистской» в дни «передряги». Отмечу еще некоторые специфические черты для ХП-й армии, находившейся, по словам ее командующего ген. Юзефовича, «в исключительном положении», будучи расположенной на латышской территории. Здесь в мае-июне развивал свою деятельность в «Окопной Правде» пресловутый Рошаль. На июльском съезде большевиков представитель Прибалтийского края говорил: «Мы сумеем сделать 12-ю армию красной армией» — в «Риге 8 латышских полков. Создавалось таким образом, впечатление, что эта армия, по выражению ген. Французский генерал счел излишней даже свою поездку туда, — тем более, что наступали уже страдные октябрьские дни. По утверждению большевиков на рижский фронт заранее было сообщено об ожидаемом выступлении. По-видимому, рижский прорыв немцев произвел большое впечатление в армии и началось ее «оздоровление». Воззвание призывало солдат «быть воедино с офицерами» и требовало от всех слоев населения отдать все на нужды обороны. Тот же Совет высказывался против созыва всероссийского съезда 20-го октября и убеждал петербургский гарнизон не поддерживать «безумную агитацию лжецов и демагогов»... Прошли первые дни выжидательного и тревожного настроения на фронте после переворота. Командующий фронтом доносил своему шефу 1-го ноября, что в «латышских бригадах» положение чрезвычайно острое». Однако, несмотря на весь «арсенал провокации» и демагогии большевики не могли восторжествовать на фронте. На армейском съезде пришли к соглашению: полный нейтралитет в смысле отправок войск в Петроград, отмена всех распоряжений, сделанных ВРК и возвращение самовольно ушедших частей латышских на свои места. Образовался новый «Испосол» Исполнительный Комитет , составленный из 23 большевиков и 23 небольшевиков при двух председателях. В действительности «соглашения» нет, — отмечает позднейший протокол 5 ноября ВРК в Петербурге — и можно ждать на фронте «гражданской войны». Какую позицию считает нужным занять ген. Юзефович в той сложной обстановке, которая сложилась на территории ХП-ой армии? При этих условиях нельзя ничего выдергивать, между тем сюда приехали уполномоченные Керенского — представитель союза броневиков, — чтобы взять 5-й броневой дивизион. Я категорически запретил, но он ведет какие-то разговоры с Псковом, пытаясь самовольно захватить подвижной состав и отправить «дивизион. Эти все вторгающиеся в управление армией благополучно уедут, а ведь расхлебывать придется нам. Считаю, что при всякого рода вторжении нельзя командовать армией. Считаю, что надо подумать на всякие возможности на случай, если начнется в недрах армии гражданская война. Мы сидим на бочке с порохом». Это в сущности позиция ген. Чрезвычайно характерно, что и Будберг, человек очень далекий от «революционного карьеризма» и не примыкавший к «правому берегу"» фактически склонен занять аналогичную позицию. На созванном Болдыревым совещании в Двинеке еще 26-го он повторяет как бы аргументацию Черемисова: «Болдырев в нерешимости, — записывает Будберг, — и, как мне сам сказал, боится остаться между двумя стульями... Я ему ответил, что, если не пускаться в политику, то нам егозить нечего, ибо стул у нас один — это наша ответственность за удержание своих боевых участков; с этого поста мы уйти не можем, а борьба партий, в которой нам нет и не может быть доли, не наше дело; сейчас мы только профессионалы, охраняющие остатки плотины, прорыв которой немцами может погубить Россию. Есть, конечно, другой исход: ударными частями арестовать армиском и вмешаться в борьбу за власть; но при данной обстановке это бессмысленно по соотношению сил и гибельно для интересов фронта, так как немедленно увлечет его в эту борьбу. Итак, пессимист Будберг и оптимист Черемисов сошлись на одной «профессиональной» тактике. Подобная политическая позиция — своего рода внешнего, как бы вынужденного нейтралитета, имела адептов не только в среде командного состава. Общее настроение армейских масс или их руководящих кругов — особенно после первых уже дней неразберихи, пожалуй, можно передать резолюцией армейского комитета 6-й армии, принятой 1-го ноября: «ни одного солдата Керенскому, ни одного солдата большевикам». Но это настроение отнюдь не было каким-то непреложным постулатом. Тизенгаузен делал оговорку: «безусловно нашлась, может быть, часть, которая пошла бы беспрекословно». Он не ошибся — ударники из 17-го корпуса, дошедшие 1 ноября до Луги, были в боевом настроении. И такие «верные» части находились на фронте — они легко откликались на призыв дать отпор большевикам и шли сознательно и без понуждения. Войтинскому, например, решительно не нравилось, что в «казачьих войсках» наблюдается «настроение повышенное, даже слишком повышенное» разговор с Вырубовым 26-го. Едва ли только фразой было заявление 28-го комитета по формированию ударных батальонов о том, что «36 революционных ударных батальонов в полной боевой готовности ждут приказа верховного вождя русской революционной армии и Временного Правительства, чтобы двинуться на Петроград «положить конец стремлениям безответственной кучки анархо-большевиков» 205. Правда, происходили временные «закидки», по выражению Духонина, и в наиболее надежных частях — напр. Таким образом, при ознакомлении с материалами, характеризующими отношение фронта к большевистскому перевороту, выносишь все же впечатление несколько иное, чем это рисуется в традиционном уже представлении — фронт в октябрьские дни не представлял из себя какую-то почти развалившуюся храмину, которую только искусственно поддерживала инерция 206. Если бы фронтовая общественность в лице представителей революционной демократии сумела занять определенную недвусмысленную позицию, она без особенного труда могла бы, по-видимому, повести за собой солдатскую массу. Отрицательное отношение к перевороту наблюдалось не только в армейских и фронтовых организациях, разошедшихся с настроениями масс к моменту октябрьского переворота, как это безоговорочно утверждают советские обозреватели прошлого. В своих интересных воспоминаниях «Защита Всероссийского Учредительного Собрания» с. Соколов на основании личных наблюдений над настроениями солдатских масс в Особой Армии юго- зап. Отмечу, что официальное сообщение в Ставку от 28-го определенно указывало на то, что на Кавказском фронте большевистская пропаганда «успеха не имеет». Во всяком случае, абсолютно нельзя согласиться с гиперболическим выводом правительственного комиссара при Верховной Ставке Станевича, утверждавшего в своих воспоминаниях, что уже после Корниловского выступления большевики оказались полными хозяевами армии. Если войска, посылаемые для «водворения в октябрьские дни порядка» под влиянием всей окружавшей обстановки превращались в «бездейственные массы», по выражению ген. Марушевского, то в виде редких исключений можно отметить случаи перехода их к большевикам. Очень показательна обстановка, создавшаяся на Западном фронте. Она казалась ген. Балуеву «хуже, чем где-либо». Решающее значение имел здесь «Комитет Спасения Революции» в Минске. На его позицию значительное влияние оказала тактика местных «бундовцев» и Чернова, «гастролировавшего» в октябрьские дни на западном фронте и 25-го прибывшего в Минск. Какова была эта тактика, видно из резолюции, принятой 26-го, по предложению Чернова, на съезде солдат и крестьян: съезд «с глубокой горечью услышал о том, что одна часть демократии вновь пытается в Петрограде захватить в свои руки силу и власть накануне Учр. Съезд «категорически заявляет, что никому не позволит захватить силою власть в республике без согласия большинства народа и сумеет в случае надобности обуздать силою тех, кто не захочет с ним считаться»... Минский «Комитет Спасения» и согласился 27-го с местным ВРК на принципе единого социалистического фронта — взаимно было условлено не пропускать войск в столицу. Сватовство произошло при посредничестве меньшевиков. ВРК после безуспешной попытки «захвата власти» должен был признать, что путь вооруженной борьбы при имевшихся силах наличия враждебно настроенных кавалерийских частей приведет только к «полному поражению ВРК». Ядовитую характеристику, хотя, быть может, и несколько упрощенную, дал Минскому Объединенному Комитету ген. Вальтер, нач. Отсюда личный шкурный страх ясно и определенно высказать в Комитете свой личный взгляд и, кроме того, страх, что решительные меры против Совдепа вызовут взрыв насилия на фронте... Большевики решительно проводят свою линию, а средние... Все решительно держат камертон на Петроград: как только в Петрограде будет развязан узел в пользу Врем. Будберг говорит уже о «ненависти». И все-таки, несмотря на отсутствие «симпатий» и несмотря на постановление Комитета Спасения о не-пропуске эшелонов в столицу, финляндская стрелковая дивизия, шедшая на помощь Правительству, прошла через фронт без особых затруднении. Итак, ориентировка идет на Петроград. Посмотрим, что происходило там на другой день после падения Временного Правительства. Глава вторая. После переворота 1. Комитет Спасения Начнем с рассказа Станкевича. К числу достоинств его воспоминаний надо отнести удивительную прямолинейность в изображении своих впечатлений и настроений. Для характеристики психологической стороны событий исторические документы такого порядка представляют большую ценность. Известие это подняло настроение политических кругов. Начались оживленные попытки организации борьбы с большевиками. Эти же слухи отразились крайним упадком настроения у большевиков, что видно было на их патрулях на улицах: были случаи, что дамы обезоруживали солдат. Уверенность в скорой ликвидации большевиков росла ежечасно, тем более, что из казарм стали поступать сведения о недовольстве гарнизона новыми хозяевами, и стали буквально сыпаться предложения принять участие в вооруженном выступлении против большевиков. Были сведения о растерянности в среде самого ВРК. Городская Дума и помещение Крестьянского Совета в Училище Правоведения были всецело в наших руках и составили центр подготовки общественной и вооруженной акции против большевиков». Комитет объединил широкий демократический фронт — в состав его с самого начала вошли президиум Предпарламента, представители Думы, ЦИК, Исполнительного Комитета Совета Кр. Присоединились и делегаты Центрофлота, занявшего отрицательную позицию к восстанию. Пополнялся Комитет и представителями других организаций. Комитет возглавлялся председателем Совета Республики, и тем самым устанавливалась как бы преемственность от Временного Правительства. Первым его шагом явилось обращение к населению с призывом не признавать и не исполнять распоряжений насильников, встать на защиту родины и революции и поддержать Комитет Спасения. Последний, «сохраняя преемственность единой государственной власти, возьмет на себя инициативу воссоздания Временного Правительства», которое, опираясь на силы демократии, доведет страну до Учредительного Собрания и спасет ее от контрреволюции и анархии. Ясно, что дело шло о новом правительстве, созданном на других основах коалиции, чем только что сошедшее со сцены и почти в полном составе находящееся в Петропавловской крепости. Одновременно с Комитетом Спасения к населению обратились с воззваниями и все организации, в нем участвующие. Решительных слов по отношению к большевикам было сказано достаточно. Разной силы были эти слова и в разных формах они комбинировались. Анализ этих документов мог бы представить значительный интерес для характеристики общественных настроений. Отмечу лишь некоторые показательные черты. Ни одна из политических групп не обратилась с прямым и открытым призывом с оружием в руках противодействовать большевикам — намек можно найти лишь в обращении военной комиссии Ц. Меньшевики-оборонцы, возглавляемые Потресовым, «горячо» приветствуя «мужество» министров, оставшихся «на своем посту» под дулом ружей «насильников», заканчивали свое воззвание: «Да здравствует Временное Правительство! Помогайте Временному Правительству и товарищу Керенскому». В этих словах можно было увидеть призыв к оружию. И еще одна черта отличала все без исключения обращения этого и ближайших дней, шедшие из лагеря «непримиримой» оппозиции. Как memento mori перед ними стоял призрак грядущей контрреволюции. В обращении Ц. В организационно докладе на объединенном заседании входящих в Комитет групп с. Скобелев намекал на ген. В целях «воссоздания революционного порядка и предотвращения братоубийственной гражданской войны» Комитет постановил вступить в «переговоры» с Временным Правительством и Центральными Комитетами социалистических партий «об организации демократической власти», обеспечивающей «быструю ликвидацию большевистской авантюры методами, гарантирующими интересы демократии, и решительное подавление всех контрреволюционных попыток». Прочную базу гарантирующую невозможность смены «экстремистов слева» экстремистами «справа» Комитет видел в проведении программы, намеченной большинством Совета Республики накануне большевистского переворота. Самоуверенно звучит последний пункт «программы»: «обратиться к ВРК с требованием немедленно сложить оружие, отказаться от захваченной власти и призвать шедшие за ним войска к подчинению распоряжениям Комитета Спасения Родины и Революции». Комитет говорит, как авторитетный хозяин положения, хотя «никакой за собой силы не имеет», — сообщают в Ставку Толстой и Ковалевский. Парадоксальным кажется в наше время такое положение, но, быть может, оно не так уже было чуждо в тогдашней обстановке ощущению современников. После захвата власти Едва ли лидеры большевиков были афраппированы тем, что оказались в полном одиночестве. Ведь другого они и ожидать не могли, предпринимая свою «авантюру всемирно исторического масштаба» выражение Ленина. Когда 26-го несколько большевистских гласных появились на заседании Думы, они были встречены криками: «Убийцы! Изнасиловали женщин! В тюрьму! На виселицу! Ан-ский 208 : «Большевики спокойно сидели на своих местах. Некоторые из них улыбались». В действительности победители не чувствовали себя прочно — достаточно сказать, что на съезде Советов при специфическом его составе из армейских представителей приблизительно лишь половина высказалась за «советскую» власть по данным анкеты, произведенной большевистской фракцией. Ленин рассчитывал на притягательную и гипнотизирующую силу декретов о земле и мире, принятых на ночном заседании съезда 26 октября. Но никакие лозунги не имеют молниеносной быстроты — только Подвойским могло казаться, что «дело выиграно» с момента предоставления «полкам непосредственно говорить о мире и расправляться с противниками». В лучшем случае можно было бы повторить позднейшие слова выступившего уже в роли историка Чернова: «декретом о мире большевизм обезопасил себя от всяких усмирительных экспедиций о фронта». И то здесь требуется оговорка, ибо необходимо значительно смягчить обобщающее заключение. Равным образом и декретом о земле большевизм до некоторой степени «загородился от деревни». Но «гениальные» экстремисты не предвидели никем не подготовленного, инстинктивно вспыхнувшего массового саботажа, с которым на другой день пришлось встретиться новой власти, и который вышел далеко за пределы административно-служебного аппарата. Эта забастовка трудовой интеллигенции, «маленьких людей», не подчинившихся ярму насилия, останется одной из самых красивых страниц в истории революционной эпохи — она будет символом гражданской чести русской общественности. Среди интеллигенции всеобщим было убеждение, что большевикам никакой власти самостоятельно создать не удастся. И совершенно неизбежно в рядах самой партии, насильственно и случайно захватившей власть, росла оппозиция «политике революционного дерзания» и прямолинейной тактике ленинских сателлитов. Оппозиция эта, внешне мало оформленная, самопроизвольно рождалась и в массах — прежде всего в, той столице, где с такой легкостью произошел переворот. Имеется интересный документ — сводка донесений районных партийных большевистских комитетов в Петербурге в ближайшие после восстания дни 28—30 октября. Это голос рядовых большевиков. Нет в нем уверенного чувства победителей. Отмечаются «признаки утомления» в рабочей среде; успех пропаганды меньшевиков-оборонцев; разговоры о том, что «пролитие крови напрасно», что надо гражданскую войну ликвидировать «мирным путем» и т. Правда, как будто бы, большинство районов все-таки против каких-либо «соглашений»; но это фиктивное большинство, и нет уже никаких сомнений в том, что большинство определенно против продолжения гражданской войны. Через неделю петербургскому уже комитету приходится признать почти «полное равнодушие в широких рабочих массах» — равнодушие к делу, которое творили большевики. В рабочей массе, не принимавшей активного участия в восстании, настроение резко обостряется — мы еще встретимся с официальной делегацией рабочих Обуховского завода, не двусмысленно грозившей расправиться и «сосчитаться» со всеми теми, кто является виновником «разрухи». Этот гарнизон, по словам Антонова-Овсеенко, занявшего пост столичного главнокомандующего, стал катастрофически разваливаться и доставил ему гораздо большие хлопот и беспокойства 209 , чем захват Зимнего Дворца. Антонов делает особое ударение на более позднем «пьяном безумии», охватившем гарнизон — на памятных погромах. По словам Соломона, все в Смольном впали «в панику» — не исключая самого Ленина: «За много лет нашего знакомства я никогда не видел его таким. Он был бледен, и нервная судорога подергивала его лицо». Но суть дела не только в этом моральном разложении столичных воинских частей. Они начинают выходить из состояния своей пассивной подчиненности директивам ВРК, и их еще труднее повести в бой, чем это было 25 октября. Недаром вольноопределяющийся Преображенского полка Милицын внес в свою запись о настроениях после переворота слова: «невольно пришло на мысль, что я еще ни одного защитника большевизма не встретил». Протоколы ВРК засвидетельствовали, напр. Самочинно решают послать делегатов и к Керенскому и в Комитет Спасения. ВРК формально приходится уступить, так как собравшиеся представители гвардейских полков среди них Семеновский, Измайловский, Волынский определенно заявляют, что «петербургский гарнизон не хочет быть орудием гражданской войны, и требует создания коалиционного правительства». Мало надежд можно было возлагать на такие полки при решении вопроса о выступлении навстречу двигающегося отряда Краснова, незначительность которого из «достоверных» источников хорошо была известна ВРК: у Керенского «всего» 5000, им обманутых казаков, — объявлял ВРК.
А дед Петра Николаевича был первым в роду литератором. Видимо, от него будущий деятель Белого движения и унаследовал тягу к изящному слогу. Он отучился в Александровском кадетском корпусе и поступил в Первое военное Павловское училище, которое окончил с отличием. На службу Краснов был выпущен хорунжим и зачислен в Лейб-гвардии атаманский полк. В тот же период он стал делать первые шаги в литераторстве. Сотрудничал со многими изданиями и был известен своими статьями о русско-японской войне. Об этом даже в своем дневнике упоминал Николай II. С началом Первой мировой войны Краснов тут же отличился — выбил неприятеля с его позиций на железнодорожной станции, за что получил Георгиевское оружие. На следующий год его уже удостоили ордена Святого Георгия. Вообще Петр Краснов отличался мужеством и храбростью, что помогло ему достаточно быстро сделать блестящую военную карьеру. Уже к середине 1915 года он стал начальником 2-й Сводной казачьей дивизии, а весной 1916 года одним из первых начал Луцкий прорыв. Краснов с белым генералом Деникиным. Источник: livejournal. Следуя призыву Николая II, он подчинился Временному правительству для завершения войны. В августе 1917 года его вызвал генерал Лавр Корнилов и поставил во главе 3-го конного корпуса, направлявшегося в составе других войск к Петрограду. Во Пскове Краснова арестовали, но вскоре отпустили.
Поход керенского краснова на петроград кратко
Восстание Керенского–Краснова было попыткой Александра Керенского подавить Октябрьскую революцию и вернуть себе власть после того, как большевики свергли его правительство в Петрограде. Поход Керенского и Краснова на Петроград. Главной причиной неудачи похода А. Ф. Керенского – П. Н. Краснова была слабость выделенных для этого сил – как в материальном, так и в моральном аспектах. Поход Краснова — Керенского на Петроград — попытка восстановления власти Временного правительства во время Октябрьской революции, организованная министром-председателем Керенским при активном содействии донских казачьих частей во главе с Петром Красновым в. Для похода на Петроград Краснов собрал лишь около 10 сотен казаков 1-й Донской и Уссурийской дивизий, дислоцировавшихся в районе штаба корпуса в городе Остров, к которым позднее присоединилось около 900 юнкеров, несколько артиллерийских батарей и бронепоезд.
Выступление Керенского-Краснова
О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам. Поход Керенского и Краснова на Петроград. Сам Керенский бежал в Псков, где уговорил казачьи войска под командованием генерала Петра Краснова выступить на Петроград. Керенский с войсками приближается в Петроград. Восстание Керенского–Краснова было попыткой Александра Керенского подавить Октябрьскую революцию и вернуть себе власть после того, как большевики свергли его правительство в Петрограде.
ПОХОД НА ПЕТРОГРАД
Задача свержения эксплуататоров сливалась с задачей организации защиты социалистического Отечества. Победа пролетариата и первые мероприятия Советского правительства вызвали ненависть и ожесточенное сопротивление свергнутых эксплуататорских классов, опиравшихся на помощь международного империализма. Буржуазия выступила против Советской власти уже в первый день ее существования. Гражданская война, указывал В.
Ленин, с 25 октября 1917 года стала фактом2. Она началась, подчеркивал Ф. Дзержинский, «с того момента, когда Керенский повел обманутые им войска на Петроград»3.
Первой попыткой контрреволюции свергнуть Советскую власть вооруженным путем был мятеж, организованный бывшим главой Временного буржуазного правительства А. Керенским и генералом П. Керенский уже 25 октября 1917 г.
Как известно, этот корпус еще в августе 1917 г. Корнилов двинул на Петроград, чтобы задушить революцию. Теперь его для этих же целей пытался использовать Керенский.
Керенский привлек корниловцев, — отмечал В. Ленин, — кроме них ему опереться не на кого... На фронте за Керенским нет никого»4.
Всего к моменту наступления на Петроград, по данным Петроградского военно-революционного комитета, у Керенского имелось около 5 тыс. В ходе наступления войскам Керенского — Краснова 27 октября удалось захватить Гатчину, а на другой день — Царское Село, вследствие чего создалась угроза революционной столице. И в самом Петрограде был организован контрреволюционный заговор.
Центром всех антисоветских сил стал созданный в ночь на 26 октября на заседании Петроградской городской думы так называемый «Комитет спасения родины и революции». В его состав вошли правые эсеры, меньшевики, а также кадеты, черносотенцы и другие злейшие враги Советской власти. Они готовили восстание в столице.
Их план состоял в том, чтобы в ночь на 29 октября захватить все важнейшие пункты в городе, выпустить из Петропавловской крепости арестованных министров и восстановить власть Временного правительства. Заговорщики имели тесные связи с американским и английским посольствами и их полную поддержку6. Некоторые из английских и французских дипломатических и военных представителей принимали непосредственное участие в выступлении юнкеров против Советской власти7.
Уже 27 октября «Комитет спасения» запрашивал экс-премьера, «когда его войска будут в Петрограде». На это Керенский сразу же ответил: «Завтра8 в 11 часов выступаю на Петроград. Буду идти, сбивая и уничтожая мятежников...
По расчетам «Комитета спасения», в тот момент, когда войска Керенского — Краснова начнут наступление на Петроград с фронта, его силы будут готовы нанести согласованный удар с тыла. Для этой цели он пытался привлечь на свою сторону юнкеров Владимирского, Павловского и других военных училищ и некоторые колеблющиеся части петроградского гарнизона. Вместе с партией кадетов против Республики Советов выступили меньшевики и правые эсеры, возглавлявшие «Комитет спасения родины и революции».
В борьбе против Советской власти они объединились даже с такой реакционной черносотенной организацией, как организация крайне правого монархиста и отъявленного черносотенца Пурпшкевича, которая создавала беспорядки в столице, распространяла ложные слухи, сеяла антисоветскую клевету и даже готовилась «отравить пищу красногвардейцев и солдат»10. А сам Пуришкевич брал на себя даже миссию организовать террористический акт против В. Ленина и его соратников.
За убийство В. Ленина он предлагал белогвардейцу Е. Зелинскому 10 тыс.
Ее вооруженные силы он призывал поскорее прибыть в столицу для кровавой расправы с пролетариатом. Все эти действия контрреволюции создавали громадную опасность не только Петрограду, но и революции в целом. Но замыслы врагов революции были раскрыты.
В ночь на 29 октября благодаря бдительности красногвардейского патруля у дворца Кшесинской был задержан автомобиль с подозрительными пассажирами. Один из них, как выяснилось позже, оказался членом ЦК партии эсеров А. Во время ареста он пытался незаметно выбросить из кармана некоторые документы, в том числе приказ «Комитета спасения» о приведении в боевую готовность юнкерских военных училищ и отрядов георгиевских кавалеров за подписью бывшего главнокомандующего войсками Петроградского военного округа, в то время командующего войсками мятежников полковника Г.
Полковникова и члена центрального комитета партии эсеров А. Гоца, а также план дислокации частей, которые должны были принять участие в мятеже13. Для подавления контрреволюции Военно-революционный комитет и Петербургский комитет большевистской партии использовали в первую очередь самую надежную силу революции — Красную гвардию.
В целях окружения и разоружения юнкерских военных училищ по указанию Петроградского военно-революционного комитета были выдвинуты отряды красногвардейцев Петроградской стороны под командованием А. Скороходова, Обуховского завода во главе с Н. Потемкиным, солдаты Гренадерского полка, возглавляемые комиссаром А.
Ильиным-Женевским, и др. Однако полностью предупредить вооруженное выступление контрреволюции не удалось. Узнав, что их план раскрыт, заговорщики выступили раньше намеченного срока.
Им удалось захватить Михайловский манеж и имеющиеся в нем пять исправных броневиков, а затем и Центральную телефонную станцию. Но большего они достигнуть не смогли, хотя яростно отстаивали захваченные позиции. Наступавшие против забаррикадировавшихся в зданиях юнкеров Владимирского военного училища красногвардейцы и революционные солдаты несли большие потери.
Когда В. Ленину доложили об этом, он потребовал немедленно прекратить атаки. Надо беречь наших людей, — сказал Владимир Ильич.
Она их быстро выкурит оттуда»14. Из Петропавловской крепости к месту боя были быстро доставлены пушки. Потребовалось лишь несколько выстрелов прямой наводкой, и юнкера Владимирского училища сдались.
Красногвардейские отряды быстро восстановили революционный порядок в Петрограде.
Надо заметить, что те последние дни октября 1917-го, для большевиков были днями тревоги и напряжения. Против них были настроены почти все политические партии и течения, которые существовали на тот момент в России. Даже некоторые социалистические партии меньшевики и правые эсеры в знак протеста покинули открытие в Смольном второго Всероссийского съезда Советов. Кроме того, новая власть нуждалась в защите. Да, в городе был военный гарнизон. Да, были сформированы рабочие "Красные гвардии". Но этого было мало. Защитники новой советской власти отличались от солдат и офицеров, побывавших на фронте и участвовавших в боях, низкой дисциплиной и низким боевым духом. У некоторых отсутствовал опыт боевых действий.
Поэтому, когда казаки Краснова заняли Царское село, видный большевик Николай Подвойский сказал: Положение таково, что либо они нас, либо мы их будем вешать. Ленин даже хотел, чтобы в устье Невы вошли линкоры, дабы они начали обстреливать из своих орудий по окрестностям , когда "красновцы" будут входить в столицу. Но корабли не могли войти в мелкое устье реки. Восстание юнкеров 29 октября началось антибольшевистское восстание юнкеров. Юнкера заняли Инженерный замок, телефонную станцию, Михайловский манеж. Руководил восставшими бывший командир Петроградским военным округом полковник Георгий Полковников Георгий Полковников Георгий Полковников Целый день продолжались бои между юнкерами Полковникова и большевиками, на стороне которых были вооруженные отряды рабочей гвардии, матросы и несколько воинских частей. Большие надежды юнкера возлагали на Краснова и его отряды. Но отряды не пришли. А Ленин, тем самым, приказал артиллерией расстреливать здания, где находились юнкера. На следующий день восстание было подавлено.
Начались расправы. Большевики хватали всех, кто был в офицерской форме и расстреливали. Полковников из Петрограда убежал. Краснов был близок к успеху Подавив восстание юнкеров, большевики почувствовали себя увереннее. Петроградским военным гарнизоном был назначен подполковник Михаил Муравьев. Михаил Муравьев Михаил Муравьев Когда-то Муравьев был ярым монархистом, после февраля 1917-го примкнул к эсерам, а в октябре 1917-го оказался в стане большевиков.
Но это не была бы полномасштабная гражданская война. Была заготовлена конституция. Ее должно было принять Учредительное собрание. По этой конституции Россия была бы республикой президентской.
И очень вероятно, что Учредительное собрание выбрало бы именно Керенского. И он получал бы президентские полномочия на 4 или 5 лет - законным путем. После окончания Второй мировой позиция Керенского — анстисовесткая. Его взгляды ближе к позиции генерала Деникина: мы за Красную армию, которая победила нацизм, но мы за то, чтобы она повернула штыки в сторону Сталину. Но Красная армия штыки не повернула, и Деникин в 1947-м уже предлагает бросать бомбы на Советы. Он говорит, что СССР не изменился, страна представляет опасность для мира. И начинает выступать как организатор нового блока антисоветского. Пытается собрать вокруг себя тех, кто и против царизма, и против советской власти. Ведет контакты с националистами. Говорит, что СССР должен быть конфедеративным — и получает симпатии со стороны эмигрантов-националистов.
И ведет линию на сплачивание вокруг себя эмигрантов. Но при том для многих эмигрантов остается слабой одиозной фигурой - все эти годы. Не использовавший свой шанс осенью 1917-го. И сплотить вокруг себя в конце 1940-х не смог. И говорит, что, если бы перенесся в 1917-й год, то он расстрелял бы Керенского - то есть самого себя. За беспечность. Он же написал учебник Истории России. Четверть учебника посвящена 1917 году и ему самому. Делая исторически й экскурс, он постоянно подчеркивает, что русский народ - демократ, русские - не рабы.
Керенского и командира корпуса генерала П. Краснова на Петроград с целью подавления Октябрьского вооружённого восстания и восстановления власти Временного правительства. Действия Керенского и генерала Краснова 25 октября 7 ноября министр-председатель Временного правительства А. Керенский бежал из Зимнего дворца в Петрограде в расположение штаба Северного фронта во Пскове. Керенский рассчитывал найти в окрестностях Петрограда вызванные с фронта верные Временному правительству части, однако их не оказалось ни в Гатчине, ни в Пскове. Как пишет российский историк Г. Иоффе, в обстановке начавшегося большевистского восстания выяснилось, что «с разгромом корниловщины Керенский потерял те силы, которые могли бы противостоять левым радикалам, прежде всего большевикам, в случае их … попытки свержения Временного правительства: ведь правый фланг политического фронта, ударную силу которого составляли главным образом военные, оказался им, Керенским, разрушен». Уже в ходе II Съезда Советов на сторону большевиков перешли высланные Керенским части самокатчиков, стало также известно о нежелании Северного фронта участвовать в подавлении большевистского выступления. Все попытки Керенского в штабе Северного фронта организовать движение на Петроград хотя бы какой-то группы войск наталкивались на сопротивление командующего фронтом генерала В. Черемисов занял «нейтральную» позицию — он отказался снимать с фронта части для подавления большевистского восстания и заявил, что не гарантирует безопасности самого Керенского. Он то отдавал приказ войскам грузиться в эшелоны для движения на Петроград, то отменял его, не желая, по его словам, «вмешиваться в петроградскую передрягу». Как пишет Г. Иоффе, комиссар Северного фронта В. Войтинский с большим трудом сумел сговориться с командиром 3-го конного корпуса генералом П. Красновым после неудачного похода генерала Л. Корнилова на Петроград в августе 1917 г. Об этом сообщили Керенскому, и он тут же присоединился к Краснову. Казаки, участвовавшие в августе в Корниловском выступлении, не испытывали особого желания воевать за дискредитировавшее себя правительство. По описанию историка русской революции Суханова Н. Керенский протягивает руку офицеру-рассказчику, который вытянулся перед ним. Офицер продолжает стоять вытянувшись, с рукой под козырек. Керенский ставит на вид: «Поручик, я подаю вам руку». Поручик рапортует: «Г. Верховный главнокомандующий, я не могу подать вам руки, я — корниловец»… Совершенная фантасмагория! Керенский идет на революционный Петербург во главе войск, недавно объявленных им мятежными. Среди их командиров нет человека, который не презирал бы Керенского как революционера и губителя армии. Не вместе ли с большевиками отражал и шельмовал эти войска два месяца назад этот восстановитель смертной казни, этот исполнитель корниловской программы, этот организатор июньского наступления? Утром 26 октября 8 ноября Керенский отдал приказ о движении войск на Петроград. Вечером первые эшелоны казаков проследовали через Псков на Гатчину. Для похода на Петроград Краснов собрал лишь около 10 сотен казаков 1-й Донской и Уссурийской дивизий, дислоцировавшихся в районе штаба корпуса в городе Остров, к которым позднее присоединилось около 900 юнкеров, несколько артиллерийских батарей и бронепоезд. Ставка верховного главнокомандующего во главе с генералом Духониным, командование фронтов и армий пытались бросить на помощь «мятежникам» новые силы, но большая часть вызванных войск отказалась выполнить приказ, встав на сторону советской власти или объявив нейтралитет; 13-й и 15-й Донские казачьи полки 3-го корпуса не были выпущены из Ревеля местным ВРК.