В этих произведениях нового Бунина лаконический, четкий и твердый рисунок, энергичная, часто жгучая фабула и, главное, глубина проникновения в душевную жизнь людей».
«Бунин. Эмиграция. Творчество»
Образование Бунина в местной Елецкой гимназии продлилось всего 4 года и было прекращено из-за невозможности семьи оплачивать учебу. Сложней всего приходилось исследователям творчества Ивана Бунина, которые должны были как-то увязать антибольшевистские высказывания автора с признанием его величайшим. Редакция портала "Узнай Москву" совместно с москвоведом Юлией Мезенцевой подготовили квест по жизни и творчеству Но Бунин — настоящий мастер, Бунин — создатель разных по мысли, но одинаково превосходно написанных произведений русской литературы. В день 149-летия писателя, лауреата Нобелевской премии Ивана Бунина «АиФ-Воронеж» вспоминает непростую историю его отношений с женщинами – от отчаянной и мучительной.
Судьба Бунина
Адрес: Москва, ул. Нижняя Радищевская, д. Музей русского зарубежья.
Противоположный взгляд высказал Г.
Адамович в ближайшей из «Литературных бесед»: сцена «падения», на его взгляд, «очень хороша в своем жестоком реализме и психологически верна безупречно. Митя до последней минуты не знает, что впереди. Со стороны же его смерть очевидна и неизбежна»12.
Рецензируя «Литературную часть» журнала «Современные записки», где, прежде чем выйти отдельным изданием, печаталась повесть 1925. В другой своей рецензии, на 29-й номер журнала, где были напечатаны фрагменты из бунинской книги «Воды многие», она заметила, что «в смысле преобладания "жизненности" над мыслью и воображением - Бунин типичный русский беллетрист» и здесь его следует поставить первым14. И дальше З.
Гиппиус писала, что мастерство Бунина -«лишь средство доводить описательство до совершенства, до наглядности, до воссоздания самого предмета», а очерк Бунина «Воды многие» - один из ярких примеров такого, на одном элементе построенного, «жизненного-только-жизненного», русского искусства. И это самый подлинный, самый настоящий Бунин: «Читая его морской дневник, совершенно забываешь, что в этом "беллетристическом" произведении нет ни мысли, ни воображения. Такова сила "жизненности" художника...
Гиппиус коварно вопрошала: «. Зайцева и Бунина, она утверждала: «Если Бунин сидит с головой в жизни, ворочается в ее бессмысленной гуще, то Зайцев полулегко, полуосторожно прикасается к ней, а иной раз даже около ходит... Следующий сборник его рассказов, «Божье дерево» Париж: Современные записки, 1931 состоял из 51 рассказа, датированного 1927-1930 гг.
Рассказ, давший название сборнику, был впервые опубликован в «Современных записках» 1927. Иванов в своей рецензии писал, что это не рассказ, а «род деревенского дневника: несколько записей ни о чем». И дальше он полемизировал с З.
Гиппиус: «"Описательство", как модно теперь выражаться... Но вот "описательство" это узнаешь без подписи с первой же строки. И с первой до последней - читаешь "Божье дерево" с тем волнением, с тем "холодком в сердце", какое дает только искусство самое строгое, самое чистое.
Другой критик газеты -С. Литовцев - даже соотносил название сборника с «древом жизни» Гёте и полагал, что в книге рассказов Бунина появилось нечто более ценное, чем художественное мастерство - «дух внутренней тревоги», а также «сознательная попытка со стороны Бунина дать. Герой рассказа «Божье дерево», по мысли критика, становится носителем философии «приемлемости мира», ему «весело жить и не страшно умирать», ибо все имеет «какое-то высшее 16 Божье намерение».
В очередной раз рецензируя книгу Бунина, А. Даманская в отклике на его сборник рассказов «Последнее свидание» Париж: Т-во Н. Карбасникова, 1927 констатировала: «Из всех находящихся теперь вне России русских писателей И.
Бунин без всяких оговорок воспринят европейским читателем и без оговорок признан европейской критикой. И не о сочувственности критических отзывов приходится говорить. Они обычно тона восторженного и подписаны именами корифеев европейской крити-ки»17.
Европейская оценка творчества Бунина, которую приводила А. Даманская, базировалась, разумеется, на откликах французской печати и была гораздо сдержаннее, нежели в передаче Даманской -«совершенство формы, доведенное до предельности, художественная убедительность описаний, стройность, четкость в развитии сюжета». Не удержавшись от сравнения прежних рассказов Бунина с его произведе- ниями последних лет то есть 1923-1926 гг.
Можно сказать, что А. Даманская здесь проницательно подметила начавшуюся в творчестве Бунина смену акцентов, присущую всей литературе русского зарубежья: поэтизацию, в какой-то мере даже мифологизацию прошлого. И далее она утверждала, что «любая страница этой книги гордо опровергает все теоретические рассуждения о том, от подлинной ли литературы "описательство"».
А тайну мастерства художника усматривала в «правдивости жизненности образов Бунина»: «. Сборник «Солнечный удар» Париж: Родник, 1927 , куда вошли 11 рассказов 1925-1926 гг. Цетлин, который писал о рассказе, давшем название всему сборнику, что не помнит в литературе такой, почти физически ощущаемой передачи солнечного света, удававшейся ранее лишь художникам импрессионистам: «По напряженности чувства, по насыщенности светом, счастьем и болью любви этот маленький рассказ - чудо»18.
В 1928-1929 гг. Журнальный вариант выходил в «Современных записках» с 1928 по 1933 г. Отдельное издание первых четырех книг с подзаголовком «Истоки дней» было опубликовано в 1930 г.
Произведение получило восторженные оценки критики, признавшей его наиболее значительным из всего того, что было создано писателем. В центре развернувшейся дискуссии оставался вопрос о жанре произведения и его автобиографичности. Как известно, сам Бунин жанровую принадлежность определял как «роман» в кавыч- 20 ках.
Рецензируя «Литературную часть» «Современных записок», критики «Последних новостей» приветствовали выход каждой части книги «Жизни Арсенье-ва». Цетлин в отклике на первую книгу отметил, что в ней нет характерной для русского романа «жизненности», она резко отклоняется от путей, по которым шло развитие художественного повествования и которым следовали и Стендаль, и Толстой. По мнению критика, роман шел ко все большему устранению личности рассказчика, что справедливо даже по отношению к таким повествованиям, ведущимся от первого лица, как толстовские «Детство» и «Отрочество».
Между тем в «Жизни Арсеньева» «мы все время слышим самого повествователя, его интонации, его рассуждения», все, о чем он рассказывает, «живет не само по себе, а от- 21 раженным в его душе, в его рассказе». В «Жизни Арсеньева», по словам критика, есть много автобиографического, но произведение «не похоже ни на одну из знакомых нам автобиографий», хотя и «дает ценнейший материал для понимания личности и творчества Бунина». Цетлин, «не роман и не автобиография, она написана не о жизни, а о смысле жизни» курсив М.
Это как бы «рассуждение о Божьем величии», о прелести всего земного, удесятиренной его бренностью: в книге есть и необыкновенная чуткость к мгновенному, и желание закрепить его в тончайших деталях, вызванные «страхом перед гробом беспамятства». Адамович размышлял о том, что первые две части романа останутся в нем, по-видимому особняком, ибо эти «необыкновенно прекрасные главы представляют собой "плач об исчезнувшей России" - гораздо больше, чем биографию какого-то мальчика»22. Бунин, немало «покритиковавший» в свое время старую русскую жизнь, «когда пришел час проститься с ней, нашел для нее только добрые слова, как бы ото всех благодаря ее за то, что она, плохо ли, хорошо, все-таки всем давала» «пропел отходную» старой России.
Оценивая четвертую книгу «Жизни Арсеньева», Г. Адамович обратил внимание на особняком стоящие главы о русской революционной интеллигенции, которые написаны «едко и блестяще, хочется сказать "антологически"»23. Бунин не любил Достоевского.
Но чтение некоторых страниц этой части произведения напомнило критику «Бесы»: «Тон и природа насмешки и там и здесь одинаковы». Адамович также отметил, что писатель просто «восхищен бытием» и «соединяет восторг с горечью»24. В рецензии на первые четыре книги, изданные в Париже в 1930 г.
Демидов определил их как «музыкальную поэму» «в исполнении большого оркестра под руководством большого дирижера»25. В книге «речь идет о жизни, которая больше "текучей повседневности"». На музыкальность произведения указывали и другие критики.
Так, например, Ф. Степун отмечал, что новизну книги составляет «не пластика, а музыка»: «Некое непередаваемое звучание тверди не- бесной, той тверди духовной, под которой развертывается судьба России и судьба Арсеньева»26. Автобиографичность книги оценивалась по-разному.
Одни, как, например, тот же Ф. Степун, полагали, что книга не является «автобиографическим романом»27. Седых Я.
Цвибак , как литературный секретарь близкий к Бунину в нобелевские дни, также свидетельствовал, что сам писатель «очень огорчался, когда эту вещь называли "автобиографической"»28. Алданов, назвав «Жизнь Арсеньева» «самым лучшим произведением» писателя, книгой о дореволюционной России, целиком написанной по памяти, высказывал другую точку зрения: он полагал, что Арсеньев, конечно же, «не весь Бунин», но в герое «от Бунина очень многое, его мысли, его чувства, его взгляды на жизнь, его отношение к людям»29 курсив М. На присуждение Бунину Нобелевской премии по литературе30 9 ноября 1933 г.
Информационная заметка на первой странице газеты была снабжена заголовком: «Премия по литературе присуждена автору "Жизни Арсеньева"». В ней приведены краткие биографические сведения о новом лауреате, всероссийская известность которого «превратилась в мировую славу. Это большая моральная победа и русской литературы, и русской эмиграции», - подчеркивалось в газете.
Ее главный редактор П. Милюков, присоединяясь к многочисленным поздравлениям, отметил «основную тему», развиваемую в статьях о творчестве лауреата - «о любви к отечеству и народной гордости» говоря старым «карамзинским» стилем 32. Но сегодняшняя мысль эмиграции, писал Милюков, не о нем в первую очередь и не о его творчестве за это он просит Бунина всех извинить : «Мы в самом деле преисполнены сегодня чувства народной гордости: один из наших лучших и первейших писателей получил наконец международное признание и формально перешагнул ту черту, которая отделяет репутацию писателя национального от писателя мирового», и «мы приветствуем его в новом звании поэта-лауреата - и вместе с тем, приветствуем самих себя с его помощью».
Так Милюков констатировал важнейшую особенность этих торжеств - эмиграция праздновала не только национальную победу, но и политическую: именно «литература» и писатель эмиграции, а не советской России впервые получили наиболее влиятельную мировую премию. Алданов в статье «Об искусстве Бунина»33 обратил внимание на лучшее, на его взгляд, короткое произведение Бунина - рассказ «Петлистые уши», в котором отметил мастерство описания Невского проспекта, «изобразительную силу» и сравнил Бунина с Л. Толстым и Ф.
Критик утверждал, что Бунин - «писатель без фабулы», «не лежит у него к ней душа», как «не лежит и к "психологическому анализу"». Ал-данов заинтересовался профессиональным вопросом, о том, «чем же тот работает», и попытался показать совершенство «художественного аппарата» писателя, его «безошибочный инстинкт» и вкус, «точность физического прибора», смену тона и ритма языка; а из произведений крупной формы самым замечательным назвал «Жизнь Арсеньева», ибо такой «словесной ткани» «нет ни у одного из живущих ныне беллетристов». Алда-нов согласился с мнением А.
Куприна, назвавшего Бунина «писателем для писателей», а главной темой Бунина признал тему смерти. Гиппиус в статье «В сей час»34 писала, что Бунин - достойный хранитель русского языка - «является для зарубежья как бы олицетворением той последней, ценнейшей части России, которую отнять у нас уже нельзя». Тему прекрасного языка и стиля писателя продолжил и В.
Вейдле статья «Полдень» , сравнив Бунина с Н. Гоголем, И. Тургеневым и Л.
Толстым: «. Бунин здесь превосходит тех, с кем всего естественней его сравнивать: Тургенева и Толстого»35. Писатель «видит слово вблизи, также вблизи, как его видел Гоголь; но он меньше поддается соблазну с ним играть».
Все это, однако, не означает, что проза Бунина «превосходит все остальное в русской литературе, но ему принадлежит самое зрелое и законченное ее мастерство», - резюмировал критик. В этом же, юбилейном номере газеты со словами о лауреате и его творчестве выступили и Г. Адамович, М.
Осор-гин, Л. Зуров, А. Цвибак , в газете подробно освещалась поездка и пребывание Бунина в Стокгольме на торжественной церемонии вручения пре-мии36.
Вдогонку нобелевским торжествам вышла книга К. Зайцева - первое монографическое исследование жизни и творчества Бунина37. На нее с настороженностью, переходящей в открытое недовольство, откликнулся рецензией Г.
Адамович, констатировавший, что книг о Бунине «до сих пор у нас не было» и это «первая большая работа такого рода»38. По мнению критика, бунинская жизнь уже и теперь «принадлежит исследователю, как материал подлежащий изучению»: нельзя забывать «эпоху, в которую сложился писатель, нельзя забывать борьбу, которую выдержал он с господствовавшими тогда литературными течениями, и всю вообще сложнейшую сеть влияний, отталкиваний, притяжений и противодействий, которой окутана и опутана бывает творящая личность». Однако из книги К.
Зайцева, по мысли критика, невозможно узнать, почему Бунин оказался единствен- ным из больших художников своей эпохи, не поддавшимся символистским и декадентским соблазнам; «не узнаем и того, почему не по пути пришлось Бунину и с традиционным народничеством», ибо в книге нет попытки дать «панораму времени», а это важно в качестве «фона для бунинской творческой несговорчивости, для его веры в себя». Кроме того, в процессе исследования творчества писателя мысль автора рецензируемой книги оказалась «оттеснена чувством на второй план»: «Восклицательный стиль - самый неубедительный стиль», а дело критика -«холодное, рассудочное», он «берется за перо лишь тогда, когда впечатления остыли, и разум успел в них разобраться». Но сам Бунин «не провоцирует» разума.
В этом он прямой наследник Толстого - в противоположность наследникам Достоевского, который при личной своей глубине и гениальности породил целую плеяду беллетристов, лишь играющих в глубину и гениальность. Бунин умен в своем общем ощущении мира, в своем остром и беспощадном взгляде на мир, а вовсе не в выдумывании вопросов, без которых огромное большинство людей жило, живет и будет жить». Вывод критика: поспешность, преждевременность публикации книги К.
Зайцева, еще не вполне «созревшей». Неудовлетворенность от этого незрелого, еще зачаточного буниноведения побудила Г. Адамовича самого высказаться о Бунине более определенно.
Статья «Перечитывая Бунина» была написана им о начальных двух томах собрания сочинений писателя, изданных берлинским издательством «Петрополис». Тот, кто захочет «постичь "философию" Бунина», должен обратиться к его маленьким рассказам, где «в остроте непосредственного столкновения с каким-нибудь фактом, в самой случайности возникновения этих размышлений, все озарено ослепительным светом», - утверждал критик. Бунин -«молодеет в зрелости»; он долго вглядывался в мир, «долго и внимательно изображал его, - и только после этого сказал: "что мы знаем, что мы понимаем, что мы можем?
Революция каждого как бы вернула к «сути вещей», «к основным вопросам и нитям существования», и Бунин помолодел именно ей в ответ, «утверждая над временным поражением - бессмертные победы». Критик тонко подметил особенности мастерства писателя в описании природы: «.
А достигнув совершеннолетия, Иван Бунин начинает зарабатывать на жизнь при помощи писательского труда. Начало творческого пути Уже в возрасте 19 лет Бунин производил на окружающих впечатление вполне взрослого и солидного человека. Когда ему исполняется 20, выходит его первая книга. Речь идет о поэтическом сборнике, произведения которого пока что не были совершенными и не принесли поэту особого признания. Однако уже на этом этапе обозначается основная тема бунинских произведений — это любовь к природе. Хотя в дальнейшем в его творчество входят и другие мотивы — философские размышления, романтическая лирика. Бунин оставался в рамках лучших традиций отечественной литературы, однако при этом смог выработать собственный стиль.
В первую очередь, ему удалось получить признание благодаря непревзойденной пейзажной лирике. Ведь фундаментом для творчества Бунина послужила, в первую очередь, замечательная природа Орловской области. Свой родной край поэт и писатель очень любил, а потому неудивительно, что его произведения на эту тему становились все более совершенными.
В разное время работал корректором, статистиком, библиотекарем, газетным репортером. В апреле 1894 года в печати появилось первое прозаическое произведение Бунина — рассказ "Деревенский эскиз" название выбрано в издательстве. В январе 1895 года, после измены жены, Бунин оставил службу и переехал сначала в Петербург, а затем в Москву. В 1898 году он женился на Анне Цакни — гречанке, дочери революционера и эмигранта Николая Цакни. В 1900 году супруги расстались, а в 1905 году скончался их сын Николай. В Москве молодой писатель познакомился со многими известными поэтами и писателями — Антоном Чеховым, Валерием Брюсовым.
После знакомства с Николаем Телешовым, Бунин стал участником литературного кружка "Среда". Весной 1899 года в Ялте он познакомился с Максимом Горьким, позднее пригласившим его к сотрудничеству в издательстве "Знание". Литературная известность к Ивану Бунину пришла в 1900 году после выхода в свет рассказа "Антоновские яблоки". В 1901 году в издательстве символистов "Скорпион" вышел сборник стихотворений "Листопад". За этот сборник и за перевод поэмы американского поэта-романтика Генри Лонгфелло "Песнь о Гайавате" 1896 Российской академией наук Ивану Бунину была присуждена Пушкинская премия. В 1902 году в издательстве "Знание" вышел первый том сочинений писателя. В 1906 году Бунин познакомился с Верой Муромцевой, происходившей из дворянской профессорской московской семьи, ставшей его женой. Чета Буниных много путешествовала. В 1907 году молодые супруги отправились в путешествие по странам Востока — Сирии, Египту, Палестине.
Бунин Иван Алексеевич
После того как в СССР раскритиковали творчество Анны Ахматовой и Михаила Зощенко, Бунин возвращаться в родную страну передумал. И Бунин, конечно же, обладал всей полнотой информации, поскольку был знаком с Петром Струве, Врангелем, Милюковым, Деникиным. По свидетельству своей жены, Бунин «считал эту книгу самой совершенной по мастерству» 4 Русские новости.
ТВОРЧЕСТВО ИВАНА АЛЕКСЕЕВИЧА БУНИНА
Представительство СПбГУ в Испании приглашает вас на онлайн-лекцию «Иван Бунин, творчество и любовь», во время которой речь пойдет о произведениях писателя как о самом. В ходе занятия пользователи смогут узнать о первых годах жизни Ивана Бунина, обстоятельствах его семейной жизни, оказавших влияние на творчество писателя. Всё творчество Бунина, поэта и прозаика, было подчинено одной цели — найти вечное в человеке и человеческое в вечности. Сама В.Н. Бунина лояльно относится к СССР и с удовлетворением воспринимает то, что в СССР издаются произведения Бунина. «Поэзия Бунина уже тогда отличалась преданностью классической традиции, эта черта в дальнейшем пронижет все его творчество, — пишет Е.В. Степанян. Отвергая возможность постичь тайны бытия посредством какой-либо конкретной религиозной или философской доктрины, Бунин в своём творчестве явил некий мировоззренческий синтез.
Литературовед Сергей Морозов рассказал о подоплеке присуждения Бунину Нобелевской премии
В 1955 году, уже после кончины Ивана Алексеевича, в России вышел первый его сборник, а в 1956-м — первое собрание сочинений в 5 томах, его подготовил Павел Вячеславов. Причем вышло оно сразу довольно массовым тиражом, в качестве приложения к очень популярному тогда журналу «Огонек». И вот это собрание сочинений стало настоящим открытием для читателей, ведь до этого Бунин долгие годы был запрещен, его не печатали, даже не упоминали его имя. Подобным открытием стало и собрание сочинений в 9 томах, которое появилось позже, в 1960-е годы. Работу над ним вели наш первый биограф Бунина Александр Бабореко и знаменитый буниновед Олег Михайлов — настоящие энтузиасты, люди, не побоявшиеся, несмотря на ситуацию в стране, издавать Бунина. А ведь издавать его было опасно: цензура все отслеживала, каждую деталь рассматривала под микроскопом и пропускала очень дозированно. Потом был шеститомник, куда в обход цензуры удалось включить частично дневники Бунина и некоторые другие тексты. И уже в 90-е появилось собрание сочинений в 8 томах, в котором Александр Бабореко, исходя из тогдашних возможностей, попытался восстановить сделанные цензурой купюры и опубликовать все, что ему удалось собрать и подготовить. Что уже удалось сделать? Конечно, подготовка научного полного собрания сочинений Ивана Бунина — наша главная цель.
И мы сразу идем по многим научным направлениям, пытаясь решать возникающие вопросы и проблемы. Хотелось бы отметить работу замечательного исследователя, доктора филологических наук Татьяны Двинятиной, которая несколько лет назад подготовила научное издание поэзии Бунина. Этот двухтомник под названием «Стихотворения» вышел в серии «Новая библиотека поэта», и это первое научное издание поэзии Бунина. Так что теперь, если возникает вопрос по его поэзии, мы можем обращаться к этому двухтомнику и только к нему. Что же касается прозы, то сейчас мы ею занимаемся вплотную. Уже выходят статьи по текстологии прозы Бунина, там тоже имеются свои научные сложности, но работа началась. Продолжается подготовка нового тома академической серии «Литературное наследство», посвященного Бунину. Это том 110 «И. Новые материалы и исследования», который будет состоять из четырех книг.
В конце 2019 года вышла первая из них, куда вошли неизвестные ранее тексты писателя: ранняя поэзия, проза, критические статьи. Эта уникальная переписка многое открыла нам в жизни писателя, в его взаимоотношениях с близкими и современниками, в его творчестве. Сейчас уже подготовлена вторая книга, идет работа над третьей и четвертой. В ИМЛИ РАН была открыта новая научная серия книг «Академический Бунин», в которой будут публиковаться новые исследования творчества писателя, архивные материалы, связанные с его именем, воспоминания о нем. Уже изданы два первых выпуска: сборник научных статей и публикаций «Творчество И. Бунина в историко-литературном контексте биография, источниковедение, текстология » и монография Евгения Пономарева «Преодолевший модернизм. Творчество И. Бунина эмигрантского периода», в которой значительное внимание уделено текстологии прозы писателя. Хочется верить, что главные наши открытия — впереди.
Взять хотя бы проблему датировки. Обычно Бунин датировал свои произведения, но бывало и так, что даты отсутствовали. Кроме того, нередко и в поэзии, и в прозе Бунина встречаются разночтения в датировках. Мы стали думать — почему так. Оказалось, что Бунин часто пользовался разными стилями, старым и новым. Дело в том, что он всю жизнь не мог примириться с произошедшими в России революциями, вынудившими его стать изгнанником. Он и в эмиграции пытался жить по старому русскому календарю. Поэтому в печати Бунин датировал сочинения одной датой, а в автографе часто ставил двойную дату. Исходя из этого мы увидели, что в печати дата нередко ставилась по старому стилю.
Вообще вопрос о том, как датировать произведения писателя, довольно серьезный. И решать его можно только на основе документов. Приведу такой пример. Рассказ «Роза Иерихона» всегда печатался без авторской даты. Поэтому все исследователи датировали его по первой публикации — 1924 годом. Но оказалось, что черновой автограф этого рассказа сохранился в Великобритании, в Русском архиве в Лидсе, благодаря чему удалось установить, что эту совершенно гениальную страничку, этот шедевр Бунин писал более восьми месяцев! Начал в сентябре 1923 года, а закончил в мае 1924-го. С одной стороны, это можно назвать небольшим открытием, но, с другой, показывает, насколько текстология Бунина еще не разработана. Дело в том, что все его архивы стали доступны нам лишь совсем недавно, буквально лет десять назад.
Я сейчас говорю про так называемый парижский архив Бунина, который хранится в Лидсе. В РГАЛИ, нашем центральном архиве литературы и искусства, тоже не так давно были открыты спецхраны, и теперь бунинские материалы находятся в открытом доступе. В Орле есть огромный фонд Бунина, также еще до конца не исследованный. Кроме того, перед текстологами стоят и другие проблемы: бывает, что автографы одного произведения хранятся не только в архивах разных российских городов, но и за границей. Подчас для исследования одного рассказа необходимо собирать воедино материалы из разных отечественных и зарубежных архивохранилищ. Отыскать первоисточник, откуда писатель черпал идеи, прокомментировать содержание его произведений, объяснить все реалии, которые в них имеются, очень непросто.
Вся поэма дышит русской народной образностью, поверьями и сказками. Всё это — обращение поэта к языческому древнему прошлому и другим религиям — позволило некоторым из исследователей творчества Бунина упрекать его в мультирелигиозности, в лихорадочном сплаве верований. Однако за этим обилием исторических имен, событий и образов стоят скорее поэтическая мощь, увлеченность Бунина и невероятная тяга «обозреть красоту мира» и «познать тоску всех стран и всех времен».
Бунин старался увидеть, постичь, запечатлеть в своей поэзии как можно больше стран, народов, людей, природных явлений: «Жизнь моя — трепетное и радостное причастие вечному и временному, близкому и далекому, всем векам и странам, жизни всего бывшего и сущего на этой земле, столь любимой мною. Продли, Боже, сроки мои! Несмотря на то, что писатель долгое время был вхож в салоны и литературные студии символистов, он открыто заявлял, что не имел никакого желания играть с символистами «в аргонавтов, в демонов, в магов». В поэзии Бунина насчитывается около 150 стихотворений, связанных с темами и образами Ветхого и Нового Заветов, Псалтири, житиями святых. А пасхальная и святочная темы — одни из распространенных в его рассказах и стихах. Вообще, пасхальное, возрождающее мироощущение не оставляло писателя даже в трагические, «окаянные» послереволюционные дни. Так, 24 мая 1919 года Бунин записал: «Пасхальные колокола звали к чувствам радостным, воскресным. Почувствовал, кроме того, какое-то внезапное расширение зрения — и телесного, и духовного, — необыкновенную силу и ясность его». В последние годы Незадолго до смерти, в 1953 году писатель прожил 83 года!
В одном из них Бунин пишет: А Бог был ясен, радостен и прост: Он в ветре был, в моей душе бездомной... Именно так, просто и ясно, Бунин ощущал присутствие Бога в жизни людей, в природе, во всем вокруг. Использованная литература: О. Бердникова «Поэтика адресованных жанров в творчестве И. Бунина»; Б. Любимов «Бунин и Бог: о религиозной поэзии писателя и о его делах милосердия»; Г. Карпенко «Творчество И.
Бунину надо было вырастать из самого себя — то, что в нем было заложено, то он и реализовал. В этом смысле он был близок к Чехову. С Чеховым они дружили. Но вообще Бунин был человеком колючим. Он не всегда признавал дружество любого человека. Такой человек должен был быть хорошим дипломатом. Единственным человеком, с которым он не ругался, была Тэффи. Это была милая, хорошая женщина, которая все могла уладить. Бунин дружил с Куприным, хотя тот любил выпить и подшофе становился хуже Бунина. Он не был только резким и желчным. Но не потому, что ему хотелось поскандалить: он не прощал небрежности в работе, недодумывания каких-то вещей, которые казались ему очень важными. Первый заграничный паспорт, выданный Бунину до революции, на французском языке содержал приставку «де». В его паспорте было написано «Jean de Bounine». Будучи во Франции, он так и писал свое имя. Факт второй. Надо сказать, что нацисты, зная о том, что он Нобелевский лауреат, белогвардеец и эмигрант, относились к писателю с уважением. Но ни на какое сотрудничество с немцами Бунин не шел. Несмотря на то, что по соседству с бунинским домом жили немецкие офицеры, это не помешало писателю, рискуя своей жизнью и жизнью Веры Николаевны, на протяжении нескольких лет укрывать на своей вилле трех евреев. Это журналист и литературный критик Александр Бахрах, пианист Александр Либерман и его жена. Этих людей писатель спас от смерти. Именно поэтому в Израиле писатель был выдвинут на звание «Праведника мира». Факт третий. Бунина чуть было не назвали Филиппом Впоследствии журналист Александр Бахрах напишет интересную книгу воспоминаний об Иване Алексеевиче - «Бунин в халате». В книге встречается любопытное свидетельство — Бунин ненавидел букву «Ф». И признался журналисту, почему: в детстве матушка хотела назвать его Филиппом. Но в последний момент нянька отговорила барыню: «Зачем барчуку имя Филипп? Пусть будет Иваном». Факт четвертый. Бунин жил в одном доме с женой и любовницей На вилле в Грассе: Кузнецова стоит, слева направо: Маргарита Степун любовница Кузнецовой , Бунин, Вера Николаевна Писатель был пылким и влюбчивым человеком. Первой любовью Ивана Алексеевича была Варвара Пащенко, которая бросила его и вышла замуж за его друга Арсения Бибикова. Вторая любовь Бунина — одесская гречанка Анна Цакни, брак с которой продлился недолго — красавица-жена его быстро разлюбила. Их единственный ребенок — сын - умер, когда ему было пять лет. После этого детей у писателя не было. Самой преданной женщиной писателя стала Вера Николаевна Муромцева, которая прожила с ним до самой смерти и оставила о нем книгу воспоминаний - «Жизнь Бунина». Именно она привнесла в жизнь писателя уют и стала настоящей хозяйкой. В 1926 году в Грассе Бунин познакомился с начинающей писательницей Галиной Кузнецовой, с которой завязался роман, продолжавшийся целых 15 лет.
Позже в символистском издательстве «Скорпион» вышел сборник лирики Бунина «Листопад». После чего Бунин изменил свое отношение к модернизму. Писатель выступал как «последний классик», отстаивающий заветы великой литературы перед лицом «варварских» соблазнов Серебряного века. К 30-м годам Бунин уже стал известным писателем. Окончательно литературное признание пришло к писателю после выхода в свет рассказов «На хуторе», «Вести с родины» и «На краю света». Свой первый сборник он также назвал «На краю света». Самостоятельно выучив английский язык, Бунин перевел и издал в 1896 г. Эта работу сразу оценили как одну из лучших в русской переводческой традиции, и за нее в 1903 г. Российская академия наук присудила Бунину Пушкинскую премию. В 1909 г. В 1902—1909 гг. Писатель был избран почетным академиком и почетным членом Общества любителей российской словесности. В 1900 г. Бунин впервые отправился в заграничное путешествие. Никогда не имевший собственного дома после ухода из-под родительского крова он провел всю жизнь в отелях, чужих домах и съемных квартирах и не желавший его иметь, он постоянно путешествовал — по Европе, Азии, и Африке, но никогда не прекращал писать. В 1915 г. В 1915—1916 гг. Первую мировую войну, а затем Февральскую революцию Бунин воспринял как предзнаменование страшного всероссийского крушения. Октябрьские события рассматривал как «кровавое безумие». В 1918—1920 гг.
Жизнь и творчество И. А. Бунина
Мережковский, М. Алданов, Б. Зайцев, Саша Черный. Митина любовь. Мережковский, А. Ремизов, И. Шмелев, Л.
Толстой, К. Гамсун, В. Цетлин Мих. Алданов, П. Муратов, В. Ходасевич, Н.
Горький об И. Гофман М. Открытое письмо И. Гофман вмешался в полемику И. Бунина с М. Слонимом в газете «Возрождение» о новой орфографии.
Муратов, И. Зайцев, М. Алданов, Д. Мережковский, Ф. Письмо И. Бунина в редакцию «Последних новостей».
Солнечный удар. Вечер Ив. Бунина 14 марта в зале «Мажестик». На вечере И. Д-ская А. Последнее свидание.
Иванов Георгий. Шмелев, П. Муратов, М. Осоргин, С. Сокол-Слободской, Антон Крайний, Н. Оцуп, Г.
Кузнецова, Вл. Сирин, М. Ромен Роллан И. Бунину и К. Осоргин, Н. Берберова, В.
Ходасевич, Ф. Алданов, В. Лебедев, Н. Берберова, Н. Фохт Всеволод. Цветаева, И.
Адамович Георгий. Зайцев, А. Ремизов, М. Цветаева, Г. Евангулов, Б. Темирязев, В.
Оцуп, Вяч. Ivan Bunin. Алданов М. Избранные стихи. Сирин, Г. Иванов, Б.
Писатели о своих книгах. Бунин, Дон-Аминадо, А. Куприн, М. Осоргин, А. Ремизов, А. Демидов И.
Жизнь Арсеньева. Литовцев С. Божье дерево. К вечеру И. Тень птицы. Адамович Г.
Толстая, И. Зайцев, Б. Куприн, Б. Яновский, Ю. Фельзен, Ант. Ладинский, А.
Гефтер, В. Вейдле, М. Цветаева, М. Нобелевская премия И. Бунина: Отзывы иностранной печати. Иностранная печать об И.
Приветствия И. Троцкий И. Милюков П. Зуров Л. Чествование И. О встрече И.
Бунина с русским Парижем. Приветствия и речи В. Маклакова, проф. Омана, Ж. Таро, Б. Вельтмин А.
Отъезд И. Бунин в Швеции. Седъх А. Бунин в Стокгольме. Торжества в Стокгольме. Вручение нобелевских премий.
Заседание шведской академии. Банкет в честь лауреатов. Речь И. Седьх А. Седьх Андрей. Лидин Н.
Словцов Р. Горьковский сборник. Переписка М. Горького с Леонидом Андреевым. Разрыв и неудавшаяся попытка сближения. Письма А.
Горький о Бунине. Отзывы критики и мнения читателей.
Что-то уж очень ограниченное проглядывает в том даре «душевного и телесного здоровья», которым одарил Бунина, по словам Кузнецовой, господь. Скажем, у Блока, одного из самых неприятных Бунину людей, но крайне характерной для эпохи рубежа веков фигуры, не было такого здоровья, не было и вдохновенного прославления творца. В его духовном мире, напротив, господствует «недовольство собой», жизнью, болезненно-настороженное «заглядыванье в будущее». Что же было бы, если бы он прибегал к помощи валерьяны, а не пытался бы разобраться в характере исторического процесса и в том, как влияет он на человеческую личность? Можно предположить, что желание отгородиться от «заглядыванья в будущее», тяготение к душевному покою возникли у Бунина вследствие неосознанного стремления не дать воли чувству личной безысходности, естественным образом возникавшему в душе оторванного от родины человека, писателя-эмигранта. Мы как будто находим подтверждение этому предположению в дневниковых записях 20-х годов. Оказавшись за рубежом, Бунин попал в полосу творческого кризиса, вызванного явственным ощущением необходимости новых творческих импульсов.
В этих важных словах, многое проясняющих в характере послереволюционного творчества Бунина, отразилось, однако, не одно только состояние депрессии. Здесь пересеклось несколько психологических линий — и чисто человеческое отчаяние, и неверие в свои творческие силы, и предчувствие какой-то новой формы творчества «книга ни о чем» , в которой центральное место должен занять автобиографический элемент, но в его внутреннем, психологическом и психологизированном виде. Такой книгой оказалась впоследствии «Жизнь Арсеньева», к которой, как мы теперь видим, Бунин внутренне был подготовлен уже в самом начале 20-х годов. Эта «книга ни о чем» оказалась на деле книгой об очень многом. В записи октября-ноября 1921 года Бунин впервые в жизни, может быть, «заглянул» в свое будущее. Ему стало страшно, но он быстро справился с собой. На смену прежним пришли новые мотивы творчества, и он без колебаний отдал себя в их власть. Правда, эти новые мотивы не возникли внезапно. Мы безошибочно обнаруживаем истоки их в прозе Бунина 1910-х годов, где, наряду с произведениями социального звучания, уже широко представлены рассказы замкнутой религиозно-пантеистической темы и темы любовно-трагической.
А где-то рядом вырисовывается тема Востока — таинственной, но грозной области, не только географической, но области духа, мистической прародины человечества, продолжающей с неведомой, но мощной силой притягивать людей в свое знойное лоно. Это был действительно уже новый Бунин, но в дореволюционные годы возникновение подобных мотивов им самим не воспринимается как кризис. Он живет на родине, известность его растет, он оказывается в ряду самых значительных представителей русской литературы. Он уверен в себе и своей правоте, мнения свои высказывает независимо, невзирая на то, какое впечатление они произведут на окружающих. Едва ли не центральным объектом его многочисленных нападок становятся представители модернистских течений и сами эти течения. Блок в оценке Бунина — «полупомешанный», Бальмонт — «фат и словоблуд», Брюсов — «усидчивый копиист французских модернистов и старых русских поэтов» ЛН, кн. И сказано это не в частной беседе, а в черновике официального документа — отзыва «О сочинениях Городецкого», писавшегося в 1911 году для Академии наук сам Городецкий характеризуется здесь словом «юродивый», его стихи — «высокопарнейшие вирши», «образец болтливости», их язык «напыщен и всегда фальшив». Не менее определенен Бунин в характеристике А. А сам портрет А.
Белого с насмешкой нарисован им в рассказе «Чистый понедельник» 1944. Если же мы добавим сюда восприятие М. Цветаевой как «психопатки с оловянными глазами, способной, но бесстыдной, безвкусной» ЛН, кн. Ведь Бунин вовсе не кривит душой — он искренне убежден в ненормальности Блока и «юродивости» Городецкого. Создается впечатление, что он не принимал в их творчестве прежде всего весь тот комплекс духовной напряженности, неуспокоенности, состояние тревоги, которым все они жили и которое открыто выражалось ими в творчестве. Бунину с его чувством душевного здоровья кризис был еще далеко и нерасторжимой связи своей личной жизни с извечно обновляющейся, неумирающей природной жизнью была чужда та трагическая обнаженность лирической темы, которой характеризовалось творчество многих из его сподвижников. Речь идет об обновлении структуры самого поэтического мышления, которое происходило одинаково интенсивно и у Блока, и у А. Белого, и у Брюсова, и у Цветаевой, и у многих других поэтов того времени. Эта формирующаяся структура со всеми своими изъянами резко отличалась от структуры художественного мышления XIX столетия, не знавшего ни такого душевного напряжения, ни такого душевного обнажения.
Бунин не воспринимал этот стиль мышления, ему гораздо ближе были А. Толстой и Чехов. Причем сложные отношения складывались у него не только с Блоком и не только с поэзией рубежа веков. Слишком многое в литературной жизни того времени не отвечает вкусам и требованиям Бунина, и он не скрывает этого. Для него всякая связь с временем есть нечто недостойное творчества.
Лирические медитации активно проникают и в "малую" прозу Бунина этих лет, предопределяя развитие особого жанра лирико-философского рассказа и окрашивая как бытийные раздумья художника, так и его прозрения, касающиеся национального характера, исторических судеб России "Перевал", "Сосны", "Мелитон", "Антоновские яблоки", "Святые горы", "У истока дней" и др. Искания Бунина в сфере бессюжетной лирической прозы, с одной стороны, роднили его с опытом зрелого Чехова, а с другой — включались в контекст жанровых новаций эпохи — эпохи модернизма ранние рассказы Б. Зайцева, прозаические эскизы К. Бальмонта, печатавшиеся в начале века в "Южном обозрении" и т. У Бунина импрессионистический поток образов, объединенных внутренними ассоциативными связями, сочетается с их предметно-бытовой и исторической достоверностью. Жанрообразующими факторами выступают здесь импрессионистическая "прерывистость" повествования, соединение далеких временных планов, музыкально-ритмическая насыщенность языка, символическая емкость деталей-лейтмотивов. В 1907 г. Муромцевой Бунин совершает длительное путешествие в Европу, на Святую землю, в восточные страны Турция, Египет, Цейлон и др. В качестве особого этапа творческой судьбы Бунина выделяется творчество 1910-х гг. В 1910-е гг. В его прозе этих лет целесообразно выделить три содержательных уровня. Во-первых, это рассказы и повести о России и русском крестьянстве, наполненные как отголосками событий 1905 г. Этот ряд раздумий о "светлых и темных, но почти всегда трагических основах" русской души открывается повестью "Деревня" 1910 , принесшей автору всероссийскую известность и вызвавшей бурную полемику в критике, а продолжается повестями "Суходол" 1911 , "Веселый двор" 1911 , рассказами "Худая трава" 1913 , "Ермил" 1912 , "Ночной разговор" 1911 , "Захар Воробьев" 1912 и др. Раздумья Бунина о кризисных сторонах национального сознания, исторических и метафизических истоках русской революционности, о нередком торжестве "азиатчины" в русской жизни — и одновременно постижение вековых основ народной нравственности, духовной сращенности крестьянина с землей, неповторимого опыта простонародного отношения к смерти высветили антиномизм художественного мышления писателя, направленного на горько-отрезвляющее развенчание мифов о русской душе. Подобные интуиции Бунина органично вошли в литературный и общекультурный контекст эпохи. В эти годы пристальный интерес к закономерностям народной жизни, в частности в ее "уездном" варианте, сблизил таких несхожих художников, как А. Белый и М. Горький, А. Ремизов и А. Блок, Е. Замятин и А. Толстой… Во-вторых, эпохальные потрясения в масштабе Европы, связанные с началом Первой мировой войны 1914 г. От конкретно-исторического художественная мысль Бунина, обогащенная интересом к восточной философии и буддизму, восходит к онтологическому масштабу постижения мироздания и человеческой души: от довоенного еще рассказа "Братья" 1914 к рассказам"Господин из Сан-Франциско" 1915 , "Сны Чанга" 1916 , "Соотечественник" 1916 и др. В-третьих, в этот период интенсивное развитие получает и психологическая проза Бунина, глубинными основаниями которой стали философия Эроса, постижение тайны времени, памяти, взаимодействия осознанного и бессознательного в структуре личности: это и рассказ "При дороге" 1911 , и рассказа "романного типа" "Чаша жизни" 1913 , "Грамматика любви" 1915 , и "Легкое дыхание" 1916 … Трагедийное осмысление любви, намеченное в этих и других произведениях 1910-х гг. Таким образом, ко времени революции Бунин имеет заслуженную репутацию признанного мастера слова, чье творчество развивалось в основном вне рамок школ и направлений, а синтезировало, что особенно очевидно уже в 10-е гг. В отличие от значительной части отечественной интеллигенции Бунин скептически воспринял события Февральской революции , Октябрьский же переворот вызвал в нем острое и последовательное неприятие. В течение 1918-20 гг. В произошедших потрясениях он увидел исполнение тех трагедийных пророчеств о гибельных сторонах национальной ментальности, которые оформились в его "крестьянских" повестях и рассказах 10-х гг. Примечательна и сама жанровая форма дневника. В литературном сознании Серебряного века она была весьма "привилегированной", что было связано с тенденцией к лиризации жанровой системы в целом. Так, о смысле жанра дневника, сопрягающего субъективное и объективное видения мира, в 1911 г. Весьма вероятно, что наше время — великое и что именно мы стоим в центре жизни, то есть в том месте, где сходятся все духовные нити…". Блоковскому мнению близка и точка зрения самого Бунина: "Дневник — одна из самых прекрасных литературных форм. Думаю, что в недалеком будущем эта форма вытеснит все прочие…". Дневниково-исповедальный элемент весьма ощутим в лирико-философских рассказах Бунина разных лет; на его значимость в бунинских "кратких рассказах" 1930 г. Ходасевич: миниатюры "похожи на мимолетные записи, на заметки из записной книжки, сделанные "для себя" и лишь случайно опубликованные…". С 1920 г. Писатель обоснованно завоевывает репутацию лидера литературного поколения "первой волны" эмиграции: его произведения публикуются в самом известном "толстом" литературном журнале — "Современных записках", а смерть Бунина в 1953 г. В эмигрантском творчестве стиль Бунина достигает особой утонченности, происходит расширение жанрового диапазона — с отчетливой тенденцией к исканиям в сфере крупных художественных форм роман, эссе, цикл рассказов.
Эмигранты получили возможность вернуться на родину. В начале 1945 года целая группа покинувших Россию много лет назад известных деятелей побывала на приеме в советском посольстве в Париже. Поднимались тосты за приближающуюся победу, за здоровье Сталина. Советские власти очень хотели, чтобы единственный в мире русскоязычный лауреат Нобелевской премии вернулся в СССР. Для этого в Париже с писателем несколько раз встречался его коллега Константин Симонов. По имеющимся свидетельствам, и сам Иван Алексеевич задумывался о возвращении. Трудно сказать, что его остановило. Вероятно, он сомневался, что в СССР партийные идеологи простят ему «Окаянные дни» и очень резкую статью «Миссия русской эмиграции», которую он написал в 1924 году. А тут еще подоспело недоброй памяти постановление о журналах «Звезда» и «Ленинград», оскорбившее и унизившее Анну Ахматову и Михаила Зощенко. И Иван Алексеевич понял: несмотря на частичное возвращение к дореволюционным ценностям - возрождение Русской православной церкви, более уважительное отношение к прошлому страны, - по сути, мало что изменилось. А потому возвращаться нельзя. ДОСЛОВНО «Решением Шведской академии от 9 ноября 1933 года Нобелевская премия по литературе за этот год присуждена Ивану Бунину за строгий артистический талант, с которым он воссоздал в литературной прозе типичный русский характер». Официальное решение о присуждении Ивану Алексеевичу Бунину Нобелевской премии.
Иван Бунин: «Ни символист и ни романтик»
Однако известным он стал только спустя четыре года, когда в свет вышло его произведение «Антоновские яблоки». А до этого был непростой период, вместивший в себя работу за гроши на самых разных должностях, неудачные попытки завести семью. В это же время Бунин познакомился со многими талантливыми прозаиками и поэтами: Толстым , Чеховым , Брюсовым и другими. В 1902 году был издан первый том собрания сочинений Ивана Алексеевича.
Основными в творчестве этого периода были тема природы и тема России уходящей, России «дворянских гнёзд». Годом ранее свет увидел сборник стихотворений писателя с поэтическим названием «Листопад», за который Императорская Петербургская академия наук присудила ему самую престижную премию в области литературы — Пушкинскую. Второй раз этой награды Бунин был удостоен в 1909 году.
Бунин с коллегами по литературному цеху. Источник: wikipedia. Однако наиболее ярко, реалистично Бунин отразил жизнь и судьбу русского народа в рассказах «Деревня» и «Суходол».
Несмотря на своё стеснённое материальное положение, писатель очень любил путешествовать. Он даже называл себя созвучно своему увлечению — «странником». Особенно привлекал его Восток.
Наведывался Бунин и в Западную Европу. Из своих странствий он извлёк представление о буржуазной цивилизации как обречённой, гибельной.
На церемонии вручения Нобелевской премии, Стокгольм, 1933.
Фото: Государственный литературный музей — Сергей Николаевич, сам Бунин считал, что получил «нобеля» за роман «Жизнь Арсеньева», но доподлинно это же неизвестно? Была еще поэзия и целый массив бунинской прозы. Это дословный перевод филолога Татьяны Марченко со шведского языка, то есть с подлинника.
В литературе часто публиковали двойной перевод с французского, в принципе, почти то же самое, но это наиболее точная версия. Почему точность важна? Нобелевский комитет обычно очень долго думает над формулировкой, подходит к ней очень тщательно.
Как видим, здесь речь идет исключительно о прозе. Сам Бунин отвечал журналистам, что его наградили за совокупность произведений, но, возможно, таким образом была отмечена «Жизнь Арсеньева». Эти слова я могу подтвердить, потому что это была главная книга, причем самая свежая на тот момент.
Сборники Бунина начали выходить на французском и на английском языках только с 1922 года. С 1924 года появились первые сборники писателя в переводе на шведский, но их было мало. Отчасти переводы, но главное — объемное экспертное заключение шведского слависта А.
Карлгрена, представленное в Нобелевский комитет, видимо, подтолкнуло к решению в пользу нашего соотечественника. Но дело даже не в переводах, а в том мощном представлении его кандидатуры профессорами из разных стран мира, поступавшие в комитет с 1921 года.
И, фрондерствуя, не отказалась ни от чего. Но вернемся к Бунину. Писатель, в отличие от новоиспеченной лауреатки, понимал, что такое Россия, Родина, каким должен быть русский человек. И это понимание выразилось и в его лирике, и в его прозе. Одно из них — модернизм. И в поэзии, и в прозе писатель остался реалистом. Его не повергли могучие волны декадентства и модернизма. Укрой свои бледные ноги!
Дразнил, как бы подчеркивая: столько кругом поэтов и прозаиков, поддавшихся искушению модернизма. А Бунин со своей приверженностью к традициям реализма как с неукрытыми и выставленными напоказ бледными ногами… После смерти Чехова ни футуризм, ни акмеизм, ни иное модное течение не увлекло писателя, не сдвинуло в сторону. Бунин с иронией откликался о современниках-модернистах, что особенно ясно отразилось в автобиографических «Окаянных днях». В прошлом году писатель, критик, публицист Лидия Андреевна Сычева с трибуны одной из литературных площадок провозгласила, что главной идеей русской литературы является женитьба. Не соглашусь с такой формулировкой, потому что женитьба — это только один из переходных периодов в жизни, начало испытаний и трудного пути к сохранению любви. Думается, главная идея русской литературы — согреть ближнего своим сердцем, жить для него, стать для него опорой или, как любил говорить Василий Розанов, стать «костылем». Взамен западному идеалу «человек человеку — соперник, конкурент» русский мир через отечественную литературу провозгласил лозунг «человек человеку — костыль». Иван Бунин усвоил этот завет русской литературы еще в юности. Усвоил и выразил в прозаических произведениях… Бедная, но ладная, полная светлой любви и трудолюбия крестьянская жизнь изображена в раннем рассказе «Кастрюк» 1892. Его главный герой — полунемощный старик, который не может сидеть без дела.
Он должен быть полезным семье, людям. Поэтому, когда домочадцы приходят с поля, он вместе с детьми отправляется в ночное, а там, перед сном: «…Дед постлал себе у межи полушубок, зипун и с чистым сердцем, с благоговением стал на колени и долго молился на темное, звездное, прекрасное небо, на мерцающий Млечный путь — святую дорогу ко граду Иерусалиму» [1, т. Такой же отзывчивый и добрый характер у много повидавшего в жизни, потерявшего семью крестьянина-отшельника по прозвищу Мелитон рассказ «Мелитон» 1900—1930. Он смиренно живет, ест только постное, усердно молится и объясняет барину: грехи есть у каждого, и у него их немало. Русское нестяжательное начало ярко отразилось в нищем из рассказа «Птицы небесные» 1909. Гимном русской песне, трогательной и задушевной, стал рассказ «Косцы» 1921. Красота крестьянской песни заключается, по мысли Бунина, в способности соединить внешнее и внутреннее, в почти соборном соединении всего того, что живет в России: «Прелесть ее была в том, что … она была связана со всем, что видели и чувствовали мы и они, эти рязанские косцы. Прелесть была в том несознаваемом, но кровном родстве, которое было между ими и нами — и между ими, нами и этим хлебородным полем, что окружало нас, этим полевым воздухом, которым дышали и они и мы с детства, этим предвечерним временем… Прелесть была в том, что все мы были дети своей родины и были все вместе и всем нам было хорошо, спокойно и любовно без ясного понимания своих чувств, ибо их и не надо, не должно понимать, когда они есть. И еще в том была… прелесть, что эта родина, этот наш общий дом была — Россия и что только ее душа могла петь так, как пели косцы в этом откликающемся на каждый их вздох березовом лесу» [1, т. Даже если бы Бунин не написал больше ничего в прозе, он, как автор названных рассказов, был бы достоин Нобелевской и любой другой премии.
Ведь в этих произведениях не только проросли традиции русской классики, но и заложены зерна отечественной «деревенской» прозы и иных свершений русской литературы ХХ века. В начале ХХ века он обличил стремление передовых стран развивать свою цивилизацию за счет варварского выкачивания ресурсов из других территорий. Одно из первых произведений на эту тему — не всем известный «Господин из Сан-Франциско», а рассказ «Братья» 1915.
Уехав из Москвы в 1918 г. Сначала они живут в Париже, а затем переезжают в Грасс, на Ривьеру. В 1922 г. Муромцева и Б. Свою ненависть к большевистскому режиму Б.
Из произведений, созданных в 20-е гг. Очень высокую оценку критики получила и автобиографическая повесть Б. В своей речи при вручении премии представитель Шведской академии Пер Хальстрем, высоко оценив поэтический дар Б. В ответной речи Б. Пойдя навстречу пожеланиям своих многочисленных читателей, Б. Несмотря на то что у Б. Хотя творчество Б. Последний сборник рассказов «Темные аллеи», написанный в мрачные дни нацистской оккупации Франции, прошел незамеченным.
В конце жизни Б. Через год после появления этой книги Б. В последние годы Б.
Бунин Иван Алексеевич.
В ходе занятия пользователи смогут узнать о первых годах жизни Ивана Бунина, обстоятельствах его семейной жизни, оказавших влияние на творчество писателя. Творчество И. А. Бунина эмигрантского периода», в которой значительное внимание уделено текстологии прозы писателя. Бунин велик в своём творчестве, велик в своём безграничном, талантливом писательском труде! Ссылаясь на влияние Гюстава Флобера, чьим творчеством он восхищался, Бунин "демонстрировал, что проза может быть движима поэтическими ритмами. Значительный отпечаток в жизни и творчестве Ивана Бунина оставили знакомства с величайшими писателями (Горьким, Толстым, Чеховым и др.).
Поэт русского пейзажа
Бунин, творчество которого только проходит апробацию у публики, создает лирические зарисовки — своеобразный пролог к будущим рассказам и повестям. Значительный отпечаток в жизни и творчестве Ивана Бунина оставили знакомства с величайшими писателями: М. Горьким, Л.Н. Толстым, А.П. Чеховым. Иван Алексеевич Бунин – талантливый русский писатель и поэт XIX-XX столетия, почетный академик. Творчество Бунина, при всей самобытности, оказалось знаменательным явлением в свете магистральных для ХХ в. спора и взаимодействия эстетических систем реализма и модернизма.
Последние издания книг Ивана Алексеевича Бунина
Во второй половине 1890-х годов наступила пора окончательного становления художественного метода писателя. Для И. Бунина, как литератора, было важно сближение в эти годы с членами московского литературного кружка «Среда» Н. Телешова, писательские и дружеские связи с А.
Чеховым, Л. Толстым, Д. Маминым — Сибиряком, А.
Куприным, Л. Андреевым, В. В 1897 году литературной общественностью был хорошо встречен вышедший в Петербурге сборник рассказов «На край света».
В рассказах проявились особенности писательской манеры Бунина: простота и лёгкость стиля, изящность слога, яркая образность и выразительность. Актуальность темы и глубина проблематики сделали первый бунинский сборник ярким явлением в литературе рубежа столетий. В 1898 году в Москве выходит книга стихов «Под открытым небом».
Литературовед О. Михайлов определил сущность бунинской поэзии как глубоко национальную и раскрывшую полноту взглядов автора. В 1899 году Иван Бунин знакомится с Максимом Горьким.
Звезды 21 октября 2015 14:00 Иван Бунин получил Нобелевскую премию за то, что помог разгадать русскую душу 145 лет назад, 22 октября 1870 года, родился великий русский писатель Иван Бунин Поделиться На вручении Нобелевской премии. Впервые за все время существования этой премии ее вручили русскому писателю. Практически все выходцы из России, кто находился в эмиграции, испытывали тогда чувство национальности гордости. В советских газетах решение Нобелевского комитета называли «происками империализма». Что неудивительно: покинувший в 1920 году советскую Россию Иван Бунин никогда не скрывал своего враждебного отношения к большевикам. Поэтому советская власть не хотела, да и не могла принять Бунина. По словам Измайловой, то, что Россия двигается к духовной трагедии, писатель почувствовал задолго до Октябрьской революции. Он еще в начале ХХ века всем сердцем ощущал, как размываются духовные скрепы.
Происходивший из старинного дворянского рода, но выросший в обедневшей семье Иван Алексеевич воочию наблюдал за оскудением дворянских гнезд, крушением усадеб, постепенным вырождением дворянского сословия. И это нашло отражение даже в его ранних произведениях. Впрочем, крах старого мира предсказывали многие, но мало кто понимал, что замены ему нет и его уход будет знаменовать для России крах. Они познакомились в Ялте в самом конце ХIХ века. Начали общаться, обсуждать происходящие события. Горький не хуже Бунина понимал, что крушение прежних устоев неизбежно, но, в отличие от него, желал этого крушения.
Он категорически не принял советскую власть. Отношение к революционным событиям остро и болезненно отразились на страницах «Окаянных дней». В мае 1918 года Бунины уезжают из Москвы, а 6февраля 1920 года отплывают из Одессы и покидают Россию навсегда. В художественном мире писателя представлены архетипические черты русской культуры, создан образ провинциальной жизни с её культурными особенностями, духовными ценностями, этнографическими подробностями, деталями бытовой жизни. На территории Липецкой, Орловской, Воронежской, Тульской областей сосредоточено наибольшее количество объектов, связанных с жизнью и творчеством И. Многие культурные архетипы национальное самосознание, местные диалекты, фольклорное творчество, народное декоративно-прикладное художественное творчество, ремесла и промыслы, религиозные верования , представленные в творчестве писателя, сохранились в культурном пространстве данных регионов. Сюжеты многих произведений связаны с данной местностью. Несколько сотен местных топонимов названия сёл, городов, улиц встречаются в бунинских произведениях, в том числе в романе «Жизнь Арсеньева», цикле рассказов «Темные аллеи» и др. Судьба распорядилась так, что И. Бунин долгие годы провел в эмиграции, скончался в 1953 году в Париже и был похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, но любовь к родной земле не покидала его никогда. Навеки запечатлелись в памяти и нашли свое отражение в стихотворных и прозаических произведениях дорогие для писателя селения и города средней полосы России: Бутырки, Озёрки, Каменка, Глотово, Колонтаевка, Огневка, Грунин, Воргол, Воронеж, Елец, Орел, Ефремов… Благодаря творчеству И.
Толстым в трактате «Что такое искусство? Бунин упрощает Л. Толстого, видя в эмоциональном воздействии цель творчества тогда как для Л. Толстого оно было средством и невольно солидаризируясь, таким образом, со сторонниками индивидуалистического искусства. Да и вообще странно звучат подобные слова в устах автора «Деревни» и «Суходола», порождая мысль о каком-то тяжелом противоречии, во власти которого находится Бунин. Бунин, как кажется, очень обеспокоен тем, в каком направлении будет отныне развиваться и его творчество, какие художественные задачи в настоящий момент он сам должен ощутить как главные для литературы. Задачи эти что он осознает встали перед ним в прямой связи с наступлением нового периода и в истории литературы, и в его личном писательском развитии. Ответа же на вопросы еще нет. Поэтому-то, возможно, опираясь на свое традиционно-неприязненное отношение к словесному искусству начала века, Бунин и повторяет чужие мысли, путается, противоречит сам себе. Несмотря на то что Бунин принимал активное участие в литературной жизни своего времени, внутренне он оставался чужд ей. Может быть, поэтому так неинтересны его письма: в них почти не затрагиваются ни вопросы, связанные с исторической судьбой России, ни даже вопросы, которые в той или иной степени могли бы быть соотнесены с судьбой русской культуры, и в частности литературы. Проблемы, выдвинутые всей совокупностью русской исторической жизни рубежа веков, не были восприняты Буниным как проблемы личные, то есть так, как они были восприняты и Горьким, и Андреевым, и Блоком, и Белым. Он даже, видимо, и не составил себе о них законченного представления. Ему были чужды не только Блок и Андреев. Не менее ему был чужд и Горький. И отталкивало его от Горького то же, что и от Блока, — прямое, непосредственное участие в литературной жизни эпохи, активное восприятие современности как творимой на глазах истории. То, что смотрели Горький и Блок на эту историю по-разному, для него роли не играло. Бунин вообще не разделял подобного взгляда на свое время, он не видел в нем смены эпох. В декабре 1910 года Бунин пишет проникновенные слова Горькому, благодаря его за высокую оценку «Деревни»: «…Позвольте сказать только, что если напишу я после «Деревни» еще что-нибудь путное, то буду я обязан этим Вам, Алексей Максимович. Вы и представить себе не можете, до чего ценны для меня Ваши слова, какой живой водой брызнули Вы на меня! Захотелось на Капри страшно, слова Ваши, золотое сердце Ваше растрогало до щипанья в глазах. Ах, дорогой, очень люблю я и чту Вас! И тут же жалуется брату Юлию: «…Необходимость ходить к нему выбивает из интимной тихой жизни, при которой я только и могу работать, мучиться тем, что совершенно не о чем говорить, а говорить надо имитировать дружбу, которой нету, — все это так тревожит меня, как я и не ожидал. Да и скверно мы встретились: чувствовало мое сердце, что энтузиазму этой «дружбы» приходит конец, — так оно и оказалось» 7. Трудно было бы выразиться более определенно. Под покровом дружеских чувств и признаний в любви скрывалось, оказывается, совсем иное — чувство чуждости и непонимания, «Совершенно не о чем говорить», «имитировать дружбу, которой нету» — таков печальный итог отношений, длившихся уже более десяти лет. Читая высказывания Бунина о современности и современниках, не перестаешь удивляться тому, насколько далек он был от понимания того, что происходит в начале века в России и с Россией. Всякое проявление оживления жизни, обновления искусства он считал проявлением моды, временного поветрия. В результате получалось так, что он сам как бы оказался где-то далеко на периферии эпохи. Согласно наблюдению О. Михайлова, творчество Бунина 1890 — 1900-х годов «кажется выключенным из общественной проблематики» ЛН, кн. Не менее справедлив и Н. Смирнов-Сокольский, когда, комментируя дневник Бунина 1917 года, пишет, что тот «в эти дни кажется человеком, выпавшим из времени» 8. На фоне этих и многих других наблюдении подобного рода перед нашим взором вырисовывается в своем истинном свете программное для Бунина выступление 6 октября 1913 года на юбилейном чествовании газеты «Русские ведомости». Историками литературы выступление Бунина принято рассматривать как направленное «против декадентства и модернизма». Правда, Бунину тут же делается упрек в том, что он при этом «ничего не сказал о реалистическом направлении, о писателях-«знаньевцах», о Горьком и литературных силах, группировавшихся вокруг него» ЛН, кн. Но в том-то и дело, что Бунин имел в виду не одно какое-нибудь направление или течение, не какую-либо однородную совокупность отрицательных явлений, — он говорил обо всем русском литературном движении рубежа веков, о литературе 1890 — 1910-х годов в целом. Поэтому странно было бы упрекать Бунина лишь за то, что он «просмотрел» Горького и творчество группировавшихся вокруг него писателей-реалистов, «не заметил» возрождения реализма в начале 1910-х годов. Показательно и другое.