Краткое описание «Алые паруса» – это удивительная история любви капитана Артура Грэя и Ассоль, завораживающая неповторимым сюжетом. Будущий автор «Алых парусов», «Бегущей по волнам» и многих других светлых, жизнеутверждающих произведений родился далеко от моря, в Вятской губернии. О главных героях произведения мы написали отдельную статью: – Алые паруса.
Анализ повести «Алые паруса» (А. Грин)
| Какой жанр произведения "Алые паруса" Александр Грин? - Литература | Грин отнёс «Алые паруса» к жанру повести-феерии. |
| Как определил Александр Грин жанр своей повести «Алые паруса»? | Произведение «Алые паруса» относится к жанру «повесть-феерия». |
| Алые паруса что это рассказ или повесть - Граматика и образование на | жены писателя - Нины Грин: интересные факты, фото, фильм и песня Алые Паруса. |
Анализ произведения Грина «Алые паруса»
Она даёт надежду на лучшее. Писатель рассказывает трогательную историю, через которую пытается сказать, что чудеса случаются, если верить в них всем сердцем. Он говорит о том, что человек сам способен сотворить чудо. Несмотря на то, что повесть была написана в трудные времена голода, болезней и смерти, она пропитана теплом и любовью, которые были в душе писателя. И с этим согласится любой читатель. Ассоль всегда считали немного странной девушкой, слишком задумчивой, нелюдимой, мечтательной. Она росла без матери, а её отец был отставным моряком, который старался дать ей всё, что мог.
Непреодолимое желание потянуло его на берег. Взяв с собой одного из матросов, он на шлюпке приплыл в Каперну, чтобы порыбачить. В лесу Грэй увидел спящую Ассоль. Реклама Девушка запала Грэю в душу, и он надел ей на палец кольцо. В местном трактире Грэй решил выяснить, кто она. Сын покойного Меннерса, теперь хозяин трактира, сообщил, что отец девушки — убийца его отца, а сама Ассоль — помешанная: ждёт принца на корабле с алыми парусами. Их разговор услышал пьяный угольщик и сказал Грэю, что Меннерс врёт: Ассоль совершенно здорова. Глава 4. Накануне Накануне того дня, когда Грэй приехал в Каперну, Ассоль вернулась из Лисса с печальным известием: игрушки Лонгрена больше не нужны. Лонгрен решил снова наняться матросом. Ассоль мечтала о принце, который приедет за ней на корабле с алыми парусами, и ждала его. Не раз, волнуясь и робея, она уходила ночью на морской берег, где, выждав рассвет, совершенно серьёзно высматривала корабль с Алыми Парусами. Проснувшись в лесу с кольцом на пальце, она поняла, что встреча с принцем близка. Глава 5. Боевые приготовления Грэй купил две тысячи метров алого шёлка и нанял музыкантов. Поручив своему матросу следить за домом Ассоль, Грэй стал готовиться к встрече. Глава 6. Ассоль остаётся одна Лонгрен поступил матросом на почтовый пароход и ушёл в море. Ассоль осталась одна. Реклама Грэй вёл свой корабль, чтобы встретиться с девушкой, которая должна была стать его женой. Она в том, чтобы делать так называемые чудеса своими руками. Выглянув в окно, Ассоль вдруг увидела белый корабль с алыми парусами, на котором играла музыка. Все жители Каперны сбежались на берег: никогда в их деревушке не появлялся такой большой корабль. Люди расступились перед вбежавшей на берег Ассоль. От корабля отделилась лодка.
Артур и матрос Летика отправились на рыбалку. Они расположились под обрывом за Каперной. Пока Артур на берегу следил за костром, Летика в море ловил рыбу. Поутру Артур пошел прогуляться и увидел спящую девушку. Это была Ассоль. Она поразила его воображение. Артур надел ей на мизинец свое старинное кольцо. Далее Грэй с матросом отправились в трактир Каперны. Здесь Хин — сын погибшего Меннерса — рассказал им об ужасном поступке Лонгрена и о его полоумной дочери, которая мечтает о принце и судне с алыми парусами. Выпивший угольщик заявил, что хозяин трактира врет, чем подтвердил сомнения Артура в правдивости услышанного рассказа. Молодой капитан направился в Лисс. В одной из лавок он купил алый шелк. Также в поселении Артур встретил Циммера — бродячего музыканта, которого попросил с оркестром прибыть на корабль. Грэй приказал матросам натянуть алые паруса и отправиться в сторону Каперны. К полудню «Секрет» был виден жителям деревни. Ассоль была потрясена, увидев корабль мечты, на палубе которого играла музыка. Она побежала в сторону моря. На берег вышли и любопытные обитатели Каперны. При появлении Ассоль они расступились. Грэй на шлюпке добрался до берега, забрал девушку на глазах изумленных жителей. Пророчество Эгля сбылось. Заканчивается повесть-феерия «Алые паруса», читать кратко которую не менее интересно, чем в полной версии, сценой на судне. Грэй велел открыть бочку старинного вина.
Он понял, что чудеса можно делать только собственноручно. Отец главной героини. Человек, который умеет искренне любить. После смерти супруги становится нелюдимым и мрачным, живет только для дочери. Когда произошел несчастный случай с трактирщиком, местные жители обвинили в его смерти Лонгрена. С ним никто не общается, его ненавидят и боятся. Он стал изгоем в поселке. Зарабатывает тем, что изготавливает и продает игрушки. Знаменитый путешественник, который собирает сказки, умный человек, отлично разбирается в психологии людей. Для главной героини становится волшебником, пообещав девочке чудо. Трактирщик, который был случайным виновником смерти матери Ассоль. Скупой человек, наживается на бедняках, которые из-за безвыходного положения обращаются к нему за помощью. Матрос, служит у Грэя, жуликоватый, но верный друг, ему капитан доверяет узнать все про Ассоль. Он отлично знает и понимает Артура, уважает его, с ответственностью выполняет поручение. Не задает ненужных вопросов, умеет молчать. Единственный из всех, кто в поселении хорошо относится к семейству Лонгренов, не верит слухам, которые распространяются про слабоумие Ассоль, считает, что вся семья Меннерсов — лгуны. Тематика и проблематика Главная тематика произведения — чудо, мечта, судьба и природа. Все темы повести на самом деле фееричны: В произведении немаловажную роль играют красивейшие пейзажи, при этом растения со временем становятся друзьями. Природа утешает главную героиню, а море подарило Ассоль надежду на изменение к лучшему. Грезами пронизана вся повесть — это мечты Грэя и Ассоль. Юноша самостоятельно выбрал свой путь в жизни, он осознанно отказался быть богатым человеком. Ассоль тоже сама пытается творить судьбу, она выбирает жизнь в грезах, а не прозябание среди пустых, завистливых и озлобленных жителей деревни. Чудо пообещал юной героине Эгль, совершает его Артур, воплотив в жизнь все мечтания Ассоль. Писатель затронул в своем произведении множество проблем: месть, злость, осуждение посторонних людей, угнетение общества. Проблематика повести не сказочная, а общественная.
7. Определите жанр произведения А. Грина "Алые паруса". Назовите не менее двух признаков жанра.
Он творец и кузнец, и воплощенное движение. Он у меня, видишь? Нежная, но твердых очертаний ладонь озарилась солнцем, и мальчик сжал пальцы в кулак. В эмиграции.
Эдакий прототип принца-капитана Грэя. Не тут-то было. Большую часть жизни Грин… хм, босячествовал… нет, не то слово, в наше время оно ассоциируется с романтикой и свободным художеством.
Жил за чертой бедности… тоже мимо, в нашей стране таким по-прежнему не удивить. Вот: «Он жил случайным копеечным трудом: забивал сваи в порту, счищал краску со старых пароходов, грузил лес…умирал от малярии в рыбачьей артели и едва не погиб от жажды на песчаных смертоносных пляжах Каспийского моря между Баку и Дербентом. Ночевал Грин в пустых котлах на пристани, под опрокинутыми лодками или просто под заборами…» — это Паустовский о его жизни в Баку.
А «Алые Паруса» — эту пленительную и сказочную книгу Грин обдумывал и начал писать в Петрограде 1920 года, когда «после сыпняка он бродил по обледенелому городу и искал каждую ночь нового ночлега у случайных, полузнакомых людей». Тот же источник. В повести завораживают романтика сюжета, колорит картинки и сама суть предопределения.
Искрящейся драгоценностью она остается в сердце каждого, кто верит в «рукотворное» чудо и знает, что такое любовь… Оценка: 10 [ 14 ] Клован , 26 января 2018 г. Конечно, я знаю сюжет. Конечно, в школе читал.
Но, после столь разочаровавшей меня «Бегущей по волнам», решил восстановить в памяти, поставить галочку, так сказать. И был просто очарован! Будто разные люди писали!
Насколько тяжел язык в «Бегущей», настолько легок и напевен он в «Парусах». Насколько картонными мне показались герои там, настолько живые и объёмные они здесь. И насколько не было сказки там, где она вроде бы как заявлена, настолько незримо присутствует она здесь, где вроде бы описана обычная история.
Эту прелесть нужно перечитывать как можно чаще, как «Маленького принца» и множество других замечательных книг. Оценка: 10 [ 14 ] StasKr , 16 ноября 2016 г. Это произведение легко критиковать за излишний романтизм и идеализм.
Эту историю очень легко высмеять, недаром «Алые паруса» так популярны у сетевых юмористов. И совсем легко разрушить очарование повести суровой прозой жизни. Не сомневаюсь, что существует ряд произведений, описывающих жизнь Ассоль и Грея после их свадьбы, где нашлось место семейной рутине, остыванию чувств, супружеским изменам и т.
Как будто Александр Грин не понимал этого! Ему ли, прошедшему и флот, и армию и тюрьму, позанимавшемуся контрабандой и экстремисткой деятельностью, знавшему Болезнь, Войну, Голод и Смерть не знать, что такое «настоящая жизнь»? И, тем не менее, «Алые паруса» подчёркнуто нереальны.
Но ведь в этом и есть их главное достоинство. Да, эти понятия невозможно встретить в реальном мире, зато им всегда найдётся место в душах людей. Более того, и ещё через сто лет феерия будет пользоваться популярностью у читателей, ибо идея о том, что для любимого человека не грех совершить пусть маленькое, но Чудо, никогда не устареет.
А критики, рассказывающие о том, что «так не бывает» или шутники со звериной серьёзностью доказывающие, что Ассоль — сумасшедшая, просто сосредотачивают своё внимание на второстепенных деталях произведения и не способны возразить автору по существу. Говоря об «Алых парусах» не возможно не упомянуть о фильме, который на мой взгляд просто ужасен. Дело даже не в том, что сценарист и режиссёр зачем-то привнесли в историю мотив революционной борьбы, который здесь ни к селу, ни к городу, а в том, что «Алые паруса» относятся к числу произведений, которые принципиально не экранизируемы.
Главное очарование повести придают авторские интонации и многочисленные отступления от основной сюжетной линии, а это невозможно передать с помощью приёмов кинематографа, это можно только прочитать. Паустовский «Корзина с еловыми шишками». Отсутствие в классификаторе такого жанра, как феерия, заставило меня отнести эту повесть к магическому реализму.
Магии в ней нет, но таков дух этой повести. Надо «делать так называемые чудеса своими руками. Надев кольцо на палец Ассоль, Грэй этим выдаёт себя с головой, поскольку она вскоре после появления корабля под алыми парусами, отойдя от некоторого шока между прочим, переживания Ассоль в этот момент очень похожи на то, что чувствует Дагни, слушая посвящённую ей пьесу , обо всём догадается.
Но в этом не будет ничего плохого. Главное — долгожданное чудо состоялось, и Грэй вполне мог бы и не быть таким красавцем, ничего бы не изменилось. Притча о чуде, порождающем любовь, получилась отличной.
Немного режет глаз только «жуткое, как тиски, рукопожатие» Грэя, и просьба Ассоль, обращённая к нему в конце: «Ты возьмёшь к нам моего Лонгрена? Ни о рукопожатии, ни об отце так нельзя сказать даже в феерии, это уже нечто сверхфеерическое. Фрагмент: «...
Но зато замечательно, например, вот это: «Ночь тиха, прекрасна водка, трепещите, осетры, хлопнись в обморок, селёдка — удит Летика с горы! Интересно, где же родился Артур Грэй? Где находится замок его родителей?
А это недалеко от выдуманного Автором порта Дубельт в... Предположение основано на описании замка, упоминании о привезённом из Лиссабона предком Артура Джоном Грэем вине и о двух бочках «лучшего Аликанте, какое существовало во времена Кромвеля... Вопрос о местонахождении родины Ассоль гораздо сложнее.
Лисс находится на берегу океана не моря — это первое очень важное обстоятельство. Второе, не менее значимое, то, что на некотором расстоянии от берега есть горы. Расстояние до них неизвестно, Автор сообщает лишь то, что пространство между океаном и горами занимает «огромный лес», где водятся медведи.
Приходит в голову южный берег Португалии и южная Калифорния. Но Лисс покрыт «сплошной густой тропической зеленью» рассказ «Корабли в Лиссе» и это город интернациональный, разноязычный. Сразу отпадают и Европа и Калифорния.
Большие Антильские острова? Но там полно негров. Северо-восточное побережье Австралии в принципе подходит, но откуда там взяться военным крейсерам?
Что они там забыли? Да и вообще, не похоже как-то, и медведи там сумчатые, и Большой Барьерный риф. У парусников там большие трудности, а в гриновских водах им раздолье.
Так какой вывод? Очень простой — не существует на Земле такого места. Попробую дать краткую характеристику мира, в котором обитают герои Грина.
Это грубый и жестокий мир, до гармоничного состояния ему, как до звёзд. Назвать этот мир утопией в одном из отзывов мне встретилось предположение, что кто-то мог бы это сделать может только тот, кто не имеет ни малейшего представления об этом жанре. Ну, какая гармония а утопия это всегда попытка изображения гармоничного мира в рассказе «Сто вёрст по реке», где действие происходит совсем рядом с деревней, в которой живёт Ассоль?
Там каторга и обманутая любовь, донос и преследование невиновного человека... А в «Алых парусах» история «утопления» трактирщика Меннерса и болезни и смерти матери Ассоль... Вполне достаточно, чтобы представить эту жизнь.
Внести в такой мир гармонию можно разве что в гомеопатической дозе для одного, много — двух, человек. И даже для этого необходимо рукотворное чудо, которое и совершает капитан Грэй, причём чудо это невозможно сотворить без изначальной совсем уж мизерной частной гармонии, заключающейся в редчайшем сочетании снова чудо и круг замыкается тугого кошелька и доброго сердца. Таков Артур Грэй, или сокращённо А-р Гр.
В Грэе ровно 50 процентов Грина, т. Грин, Грэй,... Совершенно очевидно, что на месте Грэя Грин сделал бы то же самое, поскольку в происходящем в повести воплощено представление её Автора о максимально возможной в его реальном мире гармонии.
Один человек для счастья другого не может сделать больше, чем предложить ему свободу и весь мир в придачу. И последнее.
На кухне Грэй немного робел: ему казалось, что здесь всем двигают темные силы, власть которых есть главная пружина жизни замка; окрики звучали как команда и заклинание; движения работающих, благодаря долгому навыку, приобрели ту отчетливую, скупую точность, какая кажется вдохновением. Грэй не был еще так высок, чтобы взглянуть в самую большую кастрюлю, бурлившую подобно Везувию, но чувствовал к ней особенное почтение; он с трепетом смотрел, как ее ворочают две служанки; на плиту выплескивалась тогда дымная пена, и пар, поднимаясь с зашумевшей плиты, волнами наполнял кухню. Раз жидкости выплеснулось так много, что она обварила руку одной девушке.
Кожа мгновенно покраснела, даже ногти стали красными от прилива крови, и Бетси так звали служанку , плача, натирала маслом пострадавшие места. Слезы неудержимо катились по ее круглому перепутанному лицу. Грэй замер. В то время, как другие женщины хлопотали около Бетси, он пережил ощущение острого чужого страдания, которое не мог испытать сам. Нахмурив брови, мальчик вскарабкался на табурет, зачерпнул длинной ложкой горячей жижи сказать кстати, это был суп с бараниной и плеснул на сгиб кисти.
Впечатление оказалось не слабым, но слабость от сильной боли заставила его пошатнуться. Бледный, как мука, Грэй подошел к Бетси, заложив горящую руку в карман штанишек. Пойдем же! Он усердно тянул ее за юбку, в то время как сторонники домашних средств наперерыв давали служанке спасительные рецепты. Но девушка, сильно мучаясь, пошла с Грэем.
Врач смягчил боль, наложив перевязку. Лишь после того, как Бетси ушла, мальчик показал свою руку. Этот незначительный эпизод сделал двадцатилетнюю Бетси и десятилетнего Грэя истинными друзьями. Она набивала его карманы пирожками и яблоками, а он рассказывал ей сказки и другие истории, вычитанные в своих книжках. Однажды он узнал, что Бетси не может выйти замуж за конюха Джима, ибо у них нет денег обзавестись хозяйством.
Грэй разбил каминными щипцами свою фарфоровую копилку и вытряхнул оттуда все, что составляло около ста фунтов. Встав рано. Предводитель шайки разбойников Робин Гуд». Переполох, вызванный на кухне этой историей, принял такие размеры, что Грэй должен был сознаться в подлоге. Он не взял денег назад и не хотел более говорить об этом.
Его мать была одною из тех натур, которые жизнь отливает в готовой форме. Она жила в полусне обеспеченности, предусматривающей всякое желание заурядной души, поэтому ей не оставалось ничего делать, как советоваться с портнихами, доктором и дворецким. Но страстная, почти религиозная привязанность к своему странному ребенку была, надо полагать, единственным клапаном тех ее склонностей, захлороформированных воспитанием и судьбой, которые уже не живут, но смутно бродят, оставляя волю бездейственной. Знатная дама напоминала паву, высидевшую яйцо лебедя. Она болезненно чувствовала прекрасную обособленность сына; грусть, любовь и стеснение наполняли ее, когда она прижимала мальчика к груди, где сердце говорило другое, чем язык, привычно отражающий условные формы отношений и помышлений.
Так облачный эффект, причудливо построенный солнечными лучами, проникает в симметрическую обстановку казенного здания, лишая ее банальных достоинств; глаз видит и не узнает помещения: таинственные оттенки света среди убожества творят ослепительную гармонию. Знатная дама, чье лицо и фигура, казалось, могли отвечать лишь ледяным молчанием огненным голосам жизни, чья тонкая красота скорее отталкивала, чем привлекала, так как в ней чувствовалось надменное усилие воли, лишенное женственного притяжения, — эта Лилиан Грэй, оставаясь наедине с мальчиком, делалась простой мамой, говорившей любящим, кротким тоном те самые сердечные пустяки, какие не передашь на бумаге — их сила в чувстве, не в самих них. Она решительно не могла в чем бы то ни было отказать сыну. Она прощала ему все: пребывание в кухне, отвращение к урокам, непослушание и многочисленные причуды. Если он не хотел, чтобы подстригали деревья, деревья оставались нетронутыми, если он просил простить или наградить кого-либо, заинтересованное лицо знало, что так и будет; он мог ездить на любой лошади, брать в замок любую собаку; рыться в библиотеке, бегать босиком и есть, что ему вздумается.
Его отец некоторое время боролся с этим, но уступил — не принципу, а желанию жены. Он ограничился удалением из замка всех детей служащих, опасаясь, что благодаря низкому обществу прихоти мальчика превратятся в склонности, трудно-искоренимые. В общем, он был всепоглощенно занят бесчисленными фамильными процессами, начало которых терялось в эпохе возникновения бумажных фабрик, а конец — в смерти всех кляузников. Кроме того, государственные дела, дела поместий, диктант мемуаров, выезды парадных охот, чтение газет и сложная переписка держали его в некотором внутреннем отдалении от семьи; сына он видел так редко, что иногда забывал, сколько ему лет. Таким образом, Грэй жил в своем мире.
Он играл один — обыкновенно на задних дворах замка, имевших в старину боевое значение. Эти обширные пустыри, с остатками высоких рвов, с заросшими мхом каменными погребами, были полны бурьяна, крапивы, репейника, терна и скромнопестрых диких цветов. Грэй часами оставался здесь, исследуя норы кротов, сражаясь с бурьяном, подстерегая бабочек и строя из кирпичного лома крепости, которые бомбардировал палками и булыжником. Ему шел уже двенадцатый год, когда все намеки его души, все разрозненные черты духа и оттенки тайных порывов соединились в одном сильном моменте и тем получив стройное выражение стали неукротимым желанием. До этого он как бы находил лишь отдельные части своего сада — просвет, тень, цветок, дремучий и пышный ствол — во множестве садов иных, и вдруг увидел их ясно, все — в прекрасном, поражающем соответствии.
Это случилось в библиотеке. Ее высокая дверь с мутным стеклом вверху была обыкновенно заперта, но защелка замка слабо держалась в гнезде створок; надавленная рукой, дверь отходила, натуживалась и раскрывалась. Когда дух исследования заставил Грэя проникнуть в библиотеку, его поразил пыльный свет, вся сила и особенность которого заключалась в цветном узоре верхней части оконных стекол. Тишина покинутости стояла здесь, как прудовая вода. Темные ряды книжных шкапов местами примыкали к окнам, заслонив их наполовину, между шкапов были проходы, заваленные грудами книг.
Там — раскрытый альбом с выскользнувшими внутренними листами, там — свитки, перевязанные золотым шнуром; стопы книг угрюмого вида; толстые пласты рукописей, насыпь миниатюрных томиков, трещавших, как кора, если их раскрывали; здесь — чертежи и таблицы, ряды новых изданий, карты; разнообразие переплетов, грубых, нежных, черных, пестрых, синих, серых, толстых, тонких, шершавых и гладких. Шкапы были плотно набиты книгами. Они казались стенами, заключившими жизнь в самой толще своей. В отражениях шкапных стекол виднелись другие шкапы, покрытые бесцветно блестящими пятнами. Огромный глобус, заключенный в медный сферический крест экватора и меридиана, стоял на круглом столе.
Обернувшись к выходу, Грэй увидел над дверью огромную картину, сразу содержанием своим наполнившую душное оцепенение библиотеки. Картина изображала корабль, вздымающийся на гребень морского вала. Струи пены стекали по его склону. Он был изображен в последнем моменте взлета. Корабль шел прямо на зрителя.
Высоко поднявшийся бугшприт заслонял основание мачт. Гребень вала, распластанный корабельным килем, напоминал крылья гигантской птицы. Пена неслась в воздух. Паруса, туманно видимые из-за бакборта и выше бугшприта, полные неистовой силы шторма, валились всей громадой назад, чтобы, перейдя вал, выпрямиться, а затем, склоняясь над бездной, мчать судно к новым лавинам. Разорванные облака низко трепетали над океаном.
Тусклый свет обреченно боролся с надвигающейся тьмой ночи. Но всего замечательнее была в этой картине фигура человека, стоящего на баке спиной к зрителю. Она выражала все положение, даже характер момента. Поза человека он расставил ноги, взмахнув руками ничего собственно не говорила о том, чем он занят, но заставляла предполагать крайнюю напряженность внимания, обращенного к чему-то на палубе, невидимой зрителю. Завернутые полы его кафтана трепались ветром; белая коса и черная шпага вытянуто рвались в воздух; богатство костюма выказывало в нем капитана, танцующее положение тела — взмах вала; без шляпы, он был, видимо, поглощен опасным моментом и кричал — но что?
Видел ли он, как валится за борт человек, приказывал ли повернуть на другой галс или, заглушая ветер, звал боцмана? Не мысли, но тени этих мыслей выросли в душе Грэя, пока он смотрел картину. Вдруг показалось ему, что слева подошел, став рядом, неизвестный невидимый; стоило повернуть голову, как причудливое ощущение исчезло бы без следа. Грэй знал это. Но он не погасил воображения, а прислушался.
Беззвучный голос выкрикнул несколько отрывистых фраз, непонятных, как малайский язык; раздался шум как бы долгих обвалов; эхо и мрачный ветер наполнили библиотеку. Все это Грэй слышал внутри себя. Он осмотрелся: мгновенно вставшая тишина рассеяла звучную паутину фантазии; связь с бурей исчезла. Грэй несколько раз приходил смотреть эту картину. Она стала для него тем нужным словом в беседе души с жизнью, без которого трудно понять себя.
В маленьком мальчике постепенно укладывалось огромное море. Он сжился с ним, роясь в библиотеке, выискивая и жадно читая те книги, за золотой дверью которых открывалось синее сияние океана. Там, сея за кормой пену, двигались корабли. Часть их теряла паруса, мачты и, захлебываясь волной, опускалась в тьму пучин, где мелькают фосфорические глаза рыб. Другие, схваченные бурунами, бились о рифы; утихающее волнение грозно шатало корпус; обезлюдевший корабль с порванными снастями переживал долгую агонию, пока новый шторм не разносил его в щепки.
Третьи благополучно грузились в одном порту и выгружались в другом; экипаж, сидя за трактирным столом, воспевал плавание и любовно пил водку. Были там еще корабли-пираты, с черным флагом и страшной, размахивающей ножами командой; корабли-призраки, сияющие мертвенным светом синего озарения; военные корабли с солдатами, пушками и музыкой; корабли научных экспедиций, высматривающие вулканы, растения и животных; корабли с мрачной тайной и бунтами; корабли открытий и корабли приключений. В этом мире, естественно, возвышалась над всем фигура капитана. Он был судьбой, душой и разумом корабля. Его характер определял досуга и работу команды.
Сама команда подбиралась им лично и во многом отвечала его наклонностям. Он знал привычки и семейные дела каждого человека. Он обладал в глазах подчиненных магическим знанием, благодаря которому уверенно шел, скажем, из Лиссабона в Шанхай, по необозримым пространствам. Он отражал бурю противодействием системы сложных усилий, убивая панику короткими приказаниями; плавал и останавливался, где хотел; распоряжался отплытием и нагрузкой, ремонтом и отдыхом; большую и разумнейшую власть в живом деле, полном непрерывного движения, трудно было представить. Эта власть замкнутостью и полнотой равнялась власти Орфея.
Такое представление о капитане, такой образ и такая истинная действительность его положения заняли, по праву душевных событий, главное место в блистающем сознании Грэя. Никакая профессия, кроме этой, не могла бы так удачно сплавить в одно целое все сокровища жизни, сохранив неприкосновенным тончайший узор каждого отдельного счастья. Опасность, риск, власть природы, свет далекой страны, чудесная неизвестность, мелькающая любовь, цветущая свиданием и разлукой; увлекательное кипение встреч, лиц, событий; безмерное разнообразие жизни, между тем как высоко в небе то Южный Крест, то Медведица, и все материки — в зорких глазах, хотя твоя каюта полна непокидающей родины с ее книгами, картинами, письмами и сухими цветами, обвитыми шелковистым локоном в замшевой ладанке на твердой груди. Осенью, на пятнадцатом году жизни, Артур Грэй тайно покинул дом и проник за золотые ворота моря. Вскорости из порта Дубельт вышла в Марсель шхуна «Ансельм», увозя юнгу с маленькими руками и внешностью переодетой девочки.
Этот юнга был Грэй, обладатель изящного саквояжа, тонких, как перчатка, лакированных сапожков и батистового белья с вытканными коронами. В течение года, пока «Ансельм» посещал Францию, Америку и Испанию, Грэй промотал часть своего имущества на пирожном, отдавая этим дань прошлому, а остальную часть — для настоящего и будущего — проиграл в карты. Он хотел быть «дьявольским» моряком. Он, задыхаясь, пил водку, а на купаньи, с замирающим сердцем, прыгал в воду головой вниз с двухсаженной высоты. По-немногу он потерял все, кроме главного — своей странной летящей души; он потерял слабость, став широк костью и крепок мускулами, бледность заменил темным загаром, изысканную беспечность движений отдал за уверенную меткость работающей руки, а в его думающих глазах отразился блеск, как у человека, смотрящего на огонь.
И его речь, утратив неравномерную, надменно застенчивую текучесть, стала краткой и точной, как удар чайки в струю за трепетным серебром рыб. Капитан «Ансельма» был добрый человек, но суровый моряк, взявший мальчика из некоего злорадства. В отчаянном желании Грэя он видел лишь эксцентрическую прихоть и заранее торжествовал, представляя, как месяца через два Грэй скажет ему, избегая смотреть в глаза: — «Капитан Гоп, я ободрал локти, ползая по снастям; у меня болят бока и спина, пальцы не разгибаются, голова трещит, а ноги трясутся. Все эти мокрые канаты в два пуда на весу рук; все эти леера, ванты, брашпили, тросы, стеньги и саллинги созданы на мучение моему нежному телу. Я хочу к маме».
Выслушав мысленно такое заявление, капитан Гоп держал, мысленно же, следующую речь: — «Отправляйтесь куда хотите, мой птенчик. Если к вашим чувствительным крылышкам пристала смола, вы можете отмыть ее дома одеколоном «Роза-Мимоза». Этот выдуманный Гопом одеколон более всего радовал капитана и, закончив воображенную отповедь, он вслух повторял: — Да. Ступайте к «Розе-Мимозе». Между тем внушительный диалог приходил на ум капитану все реже и реже, так как Грэй шел к цели с стиснутыми зубами и побледневшим лицом.
Он выносил беспокойный труд с решительным напряжением воли, чувствуя, что ему становится все легче и легче по мере того, как суровый корабль вламывался в его организм, а неумение заменялось привычкой. Случалось, что петлей якорной цепи его сшибало с ног, ударяя о палубу, что непридержанный у кнека канат вырывался из рук, сдирая с ладоней кожу, что ветер бил его по лицу мокрым углом паруса с вшитым в него железным кольцом, и, короче сказать, вся работа являлась пыткой, требующей пристального внимания, но, как ни тяжело он дышал, с трудом разгибая спину, улыбка презрения не оставляла его лица. Он молча сносил насмешки, издевательства и неизбежную брань, до тех пор пока не стал в новой сфере «своим», но с этого времени неизменно отвечал боксом на всякое оскорбление. Однажды капитан Гоп, увидев, как он мастерски вяжет на рею парус, сказал себе: «Победа на твоей стороне, плут». Когда Грэй спустился на палубу, Гоп вызвал его в каюту и, раскрыв истрепанную книгу, сказал: — Слушай внимательно!
Брось курить! Начинается отделка щенка под капитана. И он стал читать — вернее, говорить и кричать — по книге древние слова моря. Это был первый урок Грэя. В течение года он познакомился с навигацией, практикой, кораблестроением, морским правом, лоцией и бухгалтерией.
Капитан Гоп подавал ему руку и говорил: «Мы». В Ванкувере Грэя поймало письмо матери, полное слез и страха. Он ответил: «Я знаю. Но если бы ты видела, как я; посмотри моими глазами. Если бы ты слышала, как я: приложи к уху раковину: в ней шум вечной волны; если бы ты любила, как я — в твоем письме я нашел бы, кроме любви и чека, — улыбку…» И он продолжал плавать, пока «Ансельм» не прибыл с грузом в Дубельт, откуда, пользуясь остановкой, двадцатилетний Грэй отправился навестить замок.
Все было то же кругом; так же нерушимо в подробностях и в общем впечатлении, как пять лет назад, лишь гуще стала листва молодых вязов; ее узор на фасаде здания сдвинулся и разросся. Слуги, сбежавшиеся к нему, обрадовались, встрепенулись и замерли в той же почтительности, с какой, как бы не далее как вчера, встречали этого Грэя. Ему сказали, где мать; он прошел в высокое помещение и, тихо прикрыв дверь, неслышно остановился, смотря на поседевшую женщину в черном платье. Она стояла перед распятием: ее страстный шепот был звучен, как полное биение сердца. Затем было сказано: — «и мальчику моему…» Тогда он сказал: — «Я …» Но больше не мог ничего выговорить.
Мать обернулась. Она похудела: в надменности ее тонкого лица светилось новое выражение, подобное возвращенной юности. Она стремительно подошла к сыну; короткий грудной смех, сдержанное восклицание и слезы в глазах — вот все. Но в эту минуту она жила сильнее и лучше, чем за всю жизнь. Он выслушал о смерти отца, затем рассказал о себе.
Она внимала без упреков и возражений, но про себя — во всем, что он утверждал, как истину своей жизни, — видела лишь игрушки, которыми забавляется ее мальчик. Такими игрушками были материки, океаны и корабли. Грэй пробыл в замке семь дней; на восьмой день, взяв крупную сумму денег, он вернулся в Дубельт и сказал капитану Гопу: «Благодарю. Вы были добрым товарищем. Прощай же, старший товарищ, — здесь он закрепил истинное значение этого слова жутким, как тиски, рукопожатием, — теперь я буду плавать отдельно, на собственном корабле».
Гоп вспыхнул, плюнул, вырвал руку и пошел прочь, но Грэй, догнав, обнял его. И они уселись в гостинице, все вместе, двадцать четыре человека с командой, и пили, и кричали, и пели, и выпили и съели все, что было на буфете и в кухне. Прошло еще мало времени, и в порте Дубельт вечерняя звезда сверкнула над черной линией новой мачты. То был «Секрет», купленный Грэем; трехмачтовый галиот в двести шестьдесят тонн. Так, капитаном и собственником корабля Артур Грэй плавал еще четыре года, пока судьба не привела его в Лисс.
Но он уже навсегда запомнил тот короткий грудной смех, полный сердечной музыки, каким встретили его дома, и раза два в год посещал замок, оставляя женщине с серебряными волосами нетвердую уверенность в том, что такой большой мальчик, пожалуй, справится с своими игрушками. Рассвет Струя пены, отбрасываемая кормой корабля Грэя «Секрет», прошла через океан белой чертой и погасла в блеске вечерних огней Лисса. Корабль встал на рейде недалеко от маяка. Десять дней «Секрет» выгружал чесучу, кофе и чай, одиннадцатый день команда провела на берегу, в отдыхе и винных парах; на двенадцатый день Грэй глухо затосковал, без всякой причины, не понимая тоски. Еще утром, едва проснувшись, он уже почувствовал, что этот день начался в черных лучах.
Он мрачно оделся, неохотно позавтракал, забыл прочитать газету и долго курил, погруженный в невыразимый мир бесцельного напряжения; среди смутно возникающих слов бродили непризнанные желания, взаимно уничтожая себя равным усилием. Тогда он занялся делом. В сопровождении боцмана Грэй осмотрел корабль, велел подтянуть ванты, ослабить штуртрос, почистить клюзы, переменить кливер, просмолить палубу, вычистить компас, открыть, проветрить и вымести трюм. Но дело не развлекало Грэя. Полный тревожного внимания к тоскливости дня, он прожил его раздражительно и печально: его как бы позвал кто-то, но он забыл, кто и куда.
Под вечер он уселся в каюте, взял книгу и долго возражал автору, делая на полях заметки парадоксального свойства. Некоторое время его забавляла эта игра, эта беседа с властвующим из гроба мертвым. Затем, взяв трубку, он утонул в синем дыме, живя среди призрачных арабесок, возникающих в его зыбких слоях. Табак страшно могуч; как масло, вылитое в скачущий разрыв волн, смиряет их бешенство, так и табак: смягчая раздражение чувств, он сводит их несколькими тонами ниже; они звучат плавнее и музыкальнее. Поэтому тоска Грэя, утратив наконец после трех трубок наступательное значение, перешла в задумчивую рассеянность.
Такое состояние длилось еще около часа; когда исчез душевный туман, Грэй очнулся, захотел движения и вышел на палубу. Была полная ночь; за бортом в сне черной воды дремали звезды и огни мачтовых фонарей. Теплый, как щека, воздух пахнул морем. Грэй, поднял голову, прищурился на золотой уголь звезды; мгновенно через умопомрачительность миль проникла в его зрачки огненная игла далекой планеты. Глухой шум вечернего города достигал слуха из глубины залива; иногда с ветром по чуткой воде влетала береговая фраза, сказанная как бы на палубе; ясно прозвучав, она гасла в скрипе снастей; на баке вспыхнула спичка, осветив пальцы, круглые глаза и усы.
Грэй свистнул; огонь трубки двинулся и поплыл к нему; скоро капитан увидел во тьме руки и лицо вахтенного. Пусть возьмет удочки. Он спустился в шлюп, где ждал минут десять. Летика, проворный, жуликоватый парень, загремев о борт веслами, подал их Грэю; затем спустился сам, наладил уключины и сунул мешок с провизией в корму шлюпа. Грэй сел к рулю.
Капитан молчал. Матрос знал, что в это молчание нельзя вставлять слова, и поэтому, замолчав сам, стал сильно грести. Грэй взял направление к открытому морю, затем стал держаться левого берега. Ему было все равно, куда плыть. Руль глухо журчал; звякали и плескали весла, все остальное было морем и тишиной.
В течение дня человек внимает такому множеству мыслей, впечатлений, речей и слов, что все это составило бы не одну толстую книгу. Лицо дня приобретает определенное выражение, но Грэй сегодня тщетно вглядывался в это лицо. В его смутных чертах светилось одно из тех чувств, каких много, но которым не дано имени. Как их ни называть, они останутся навсегда вне слов и даже понятий, подобные внушению аромата. Во власти такого чувства был теперь Грэй; он мог бы, правда, сказать: — «Я жду, я вижу, я скоро узнаю …», — но даже эти слова равнялись не большему, чем отдельные чертежи в отношении архитектурного замысла.
В этих веяниях была еще сила светлого возбуждения. Там, где они плыли, слева волнистым сгущением тьмы проступал берег. Над красным стеклом окон носились искры дымовых труб; это была Каперна. Грэй слышал перебранку и лай. Огни деревни напоминали печную дверцу, прогоревшую дырочками, сквозь которые виден пылающий уголь.
Направо был океан, явственный, как присутствие спящего человека. Миновав Каперну, Грэй повернул к берегу. Здесь тихо прибивало водой; засветив фонарь, он увидел ямы обрыва и его верхние, нависшие выступы; это место ему понравилось. Матрос неопределенно хмыкнул. Загвоздистый капитан.
Впрочем, люблю его. Забив весло в ил, он привязал к нему лодку, и оба поднялись вверх, карабкаясь по выскакивающим из-под колен и локтей камням. От обрыва тянулась чаща. Раздался стук топора, ссекающего сухой ствол; повалив дерево, Летика развел костер на обрыве. Двинулись тени и отраженное водой пламя; в отступившем мраке высветились трава и ветви; над костром, перевитый дымом, сверкая, дрожал воздух.
Грэй сел у костра. Кстати, ты взял не хинную, а имбирную. Только было темно, а я торопился. Имбирь, понимаете, ожесточает человека. Когда мне нужно подраться, я пью имбирную.
Пока капитан ел и пил, матрос искоса посматривал на него, затем, не удержавшись, сказал: — Правда ли, капитан, что говорят, будто бы родом вы из знатного семейства? Бери удочку и лови, если хочешь. Не знаю. Может быть. Но… потом.
Летика размотал удочку, приговаривая стихами, на что был мастер, к великому восхищению команды: — Из шнурка и деревяшки я изладил длинный хлыст и, крючок к нему приделав, испустил протяжный свист. Наконец, он ушел с пением: — Ночь тиха, прекрасна водка, трепещите, осетры, хлопнись в обморок, селедка, — удит Летика с горы! Грэй лег у костра, смотря на отражавшую огонь воду. Он думал, но без участия воли; в этом состоянии мысль, рассеянно удерживая окружающее, смутно видит его; она мчится, подобно коню в тесной толпе, давя, расталкивая и останавливая; пустота, смятение и задержка попеременно сопутствуют ей. Она бродит в душе вещей; от яркого волнения спешит к тайным намекам; кружится по земле и небу, жизненно беседует с воображенными лицами, гасит и украшает воспоминания.
В облачном движении этом все живо и выпукло и все бессвязно, как бред. И часто улыбается отдыхающее сознание, видя, например, как в размышление о судьбе вдруг жалует гостем образ совершенно неподходящий: какой-нибудь прутик, сломанный два года назад. Так думал у костра Грэй, но был «где-то» — не здесь. Локоть, которым он опирался, поддерживая рукой голову, просырел и затек. Бледно светились звезды, мрак усилился напряжением, предшествующим рассвету.
Капитан стал засыпать, но не замечал этого. Ему захотелось выпить, и он потянулся к мешку, развязывая его уже во сне. Затем ему перестало сниться; следующие два часа были для Грэя не долее тех секунд, в течение которых он склонился головой на руки. За это время Летика появлялся у костра дважды, курил и засматривал из любопытства в рот пойманным рыбам — что там? Но там, само собой, ничего не было.
Проснувшись, Грэй на мгновение забыл, как попал в эти места. С изумлением видел он счастливый блеск утра, обрыв берега среди этих ветвей и пылающую синюю даль; над горизонтом, но в то же время и над его ногами висели листья орешника. Внизу обрыва — с впечатлением, что под самой спиной Грэя — шипел тихий прибой. Мелькнув с листа, капля росы растеклась по сонному лицу холодным шлепком. Он встал.
Везде торжествовал свет. Остывшие головни костра цеплялись за жизнь тонкой струёй дыма. Его запах придавал удовольствию дышать воздухом лесной зелени дикую прелесть. Летики не было; он увлекся; он, вспотев, удил с увлечением азартного игрока. Грэй вышел из чащи в кустарник, разбросанный по скату холма.
Дымилась и горела трава; влажные цветы выглядели как дети, насильно умытые холодной водой. Зеленый мир дышал бесчисленностью крошечных ртов, мешая проходить Грэю среди своей ликующей тесноты. Капитан выбрался на открытое место, заросшее пестрой травой, и увидел здесь спящую молодую девушку. Он тихо отвел рукой ветку и остановился с чувством опасной находки. Не далее как в пяти шагах, свернувшись, подобрав одну ножку и вытянув другую, лежала головой на уютно подвернутых руках утомившаяся Ассоль.
Ее волосы сдвинулись в беспорядке; у шеи расстегнулась пуговица, открыв белую ямку; раскинувшаяся юбка обнажала колени; ресницы спали на щеке, в тени нежного, выпуклого виска, полузакрытого темной прядью; мизинец правой руки, бывшей под головой, пригибался к затылку. Грэй присел на корточки, заглядывая девушке в лицо снизу и не подозревая, что напоминает собой фавна с картины Арнольда Беклина. Быть может, при других обстоятельствах эта девушка была бы замечена им только глазами, но тут он иначе увидел ее. Все стронулось, все усмехнулось в нем. Разумеется, он не знал ни ее, ни ее имени, ни, тем более, почему она уснула на берегу, но был этим очень доволен.
Он любил картины без объяснений и подписей. Впечатление такой картины несравненно сильнее; ее содержание, не связанное словами, становится безграничным, утверждая все догадки и мысли.
На выходе мы имеем: девушку, которая не заслуживает своего счастья, и не факт, что в итоге будет счастлива, потому что, абстрактно выражаясь, не прошла нужную дорогу для принятия своего счастья. И мы имеем мужчину, который из неприемлемых для реальной жизни соображений женится на совершенно чужой ему женщине, а значит, едва ли будет счастлив сам. Либо он разочаруется и будет страдать, либо… Он окажется таким деспотом, что ему на самом деле было пофиг на ком жениться, лишь бы личико было красивым. А значит, не такой уж он прекрасный принц. Но этот вариант развития событий всё-таки даже с моей вывернутой наизнанку точки зрения весьма маловероятен.
Итак: если в каждой сказке обязан быть урок, то такой урок можно извлечь из этой сказки? Девочки извлекут, что ты можешь быть какой угодно, а прекрасный принц всё равно рано или поздно сам тебя найдёт, тебе не обязательно работать над собой ни для того, чтоб встретить его, ни для того, чтобы сделать счастливым. А мальчики в свою очередь извлекут идею о том, что жениться можно на ком попало, совершенно необязательно узнавать девушку и заранее убеждаться, что вы с ней родственные души. Девушка радостно прыгнула на твой корабль? Закончить хочу тем же, чем и начинала. Цитатой моей начальницы. Первый раз я читал феерию в самой ранней юности.
Тогда она попала, разумеется, в список самых лучших книг. Само воплощение светлой романтической мечты. Ощущение свежего морского воздуха. Ощущение свободы. Магия слов. Второй раз читал Грина спустя 15 или 20 лет. На этот раз видел совсем другое.
Пафос к месту и не к месту. Искусственные повороты сюжета. Совершенно невозможные диалоги. Язык, через который надо продираться, особенно, если нет настроения. Но даже тогда языковые и сюжетные слабости «Алых парусов» не шли ни в какое сравнение с аналогичными проблемами «Бегущей по волнам» или «Блистающего мира». И в третий раз читал «Алые паруса» в сравнительно недавние времена, следом за дочерью. И на этот раз понял, почему феерия пережила своё время.
Для самых молодых это книга об Ассоль. С возрастом в центр внимания перемещается Грэй. Человек, который доводит дело до конца. Человек, способный воплотить в жизнь и свои мечты, и мечты окружающих, не только Ассоль. Причём воплотить так, чтобы никому не пришлось об этом пожалеть. Если нам это редко удаётся, это ещё не значит, что такое невозможно. Оценка: 8 [ 5 ] astb , 22 июля 2022 г.
Данное произведение не относится к жанру фэнтези, однако оно столь фееричное, сказочное, волшебное, что делает его немного схожим с этим жанром — но оно чуть другое. Читала я его подростком, и тогда оно казалось мне чересчур идеалистичным, романтизированным. Но в другое время « Алые паруса» дарят лучики любви, света, добра. Ассоль жила в каком-то другом особом мире, мечтательная, ее мечты переносятся в реальность с алыми парусами.. Это роман о большой любви, мечтах, богатстве внутреннего мира. Автор же уносит читателя, Ассоль и других персонажей в какую-то иллюзорную реальность. Оценка: 10 Стронций 88 , 17 июля 2022 г.
Ещё одна из вещей, пропущенных мной в юности, и прочитанных только сейчас. Самое известное произведение советского романтика — и квинтэссенция его эстетики. Мне кажется, я прочитаю эту симфоническую повесть ещё не раз. Не ради сюжета да и не самый витиеватый тут сюжет или чистой как родниковая вода светлой романтики. А ради стиля, как одного из эталонов оного. Музыкальный чудесный стиль, который, казалось бы, вот-вот и превратится в штамп, приблизится к нему — но нет, он совсем другой, а кажется так лишь потому, как он лёгок и вроде бы прост, и где-то может показаться очевидным, но и это не так — выражения его оригинальны, образны, изысканны и невероятно ясны. Один из эталонов высокого литературного стиля, на котором стоит учиться.
Оценка: 8 [ 25 ] free-aeroplane , 28 октября 2013 г. В ней все было «слишком». Слишком абсурдно, слишком приторно и слишком нереально; не сказочно, не выдумано, а именно не реально. Потому что я привыкла так думать, не читая ее. А зачем? Все равно там все слишком. Теперь я знаю, что Грин был гением.
Пронзительное сияние летнего неба, румянящийся рассветом горизонт, хрусталь водяных брызг в бессчетных бликах солнечных искр. Непередаваемое удовольствие получаешь от осязаемой картинки. Ее можно вдохнуть, до нее можно дотронуться. Под пальцами чувствуешь бегущие по дну солнечные песчинки, нос щекочет аромат сосен и соли, глаза сами собой щурятся от нестерпимого блеска волн на горизонте… Помимо яркого, сочного и образного языка, помимо плавного и скорого движения невероятно захватывающего сюжета без единой натяжки, книга эта опередила свое время по самой сути: история о точно выстроенной причинно-следственной связи с четко прописанными поворотно-узловыми моментами и точками выбора. Она о формировании действительности это слово автора : зароненная в детскую душу прекрасная мечта, целеполагание маленькой девочки и твердая убежденность окружающих. Книга испещрена знаками. Не теми, выхваченными за хвост в судорожном порыве охотника фразами и образами, подогнанными под «то самое», но теми, что сопровождают фоном верстовых столбов совпадений всякий правильный путь.
Например, капитана Грэя. Покорил отдельно. Цельностью натуры и абсолютной уверенностью в правильности выбора. Он никому ничего не доказывает и побеждает не ради победы, и не в силу альфа-сущности, а потому что не может иначе, как не по своему. Он не борется, а просто делает свое дело так, как считает нужным. Он творец и кузнец, и воплощенное движение. Он у меня, видишь?
Нежная, но твердых очертаний ладонь озарилась солнцем, и мальчик сжал пальцы в кулак. В эмиграции. Эдакий прототип принца-капитана Грэя. Не тут-то было. Большую часть жизни Грин… хм, босячествовал… нет, не то слово, в наше время оно ассоциируется с романтикой и свободным художеством. Жил за чертой бедности… тоже мимо, в нашей стране таким по-прежнему не удивить. Вот: «Он жил случайным копеечным трудом: забивал сваи в порту, счищал краску со старых пароходов, грузил лес…умирал от малярии в рыбачьей артели и едва не погиб от жажды на песчаных смертоносных пляжах Каспийского моря между Баку и Дербентом.
Ночевал Грин в пустых котлах на пристани, под опрокинутыми лодками или просто под заборами…» — это Паустовский о его жизни в Баку. А «Алые Паруса» — эту пленительную и сказочную книгу Грин обдумывал и начал писать в Петрограде 1920 года, когда «после сыпняка он бродил по обледенелому городу и искал каждую ночь нового ночлега у случайных, полузнакомых людей». Тот же источник. В повести завораживают романтика сюжета, колорит картинки и сама суть предопределения. Искрящейся драгоценностью она остается в сердце каждого, кто верит в «рукотворное» чудо и знает, что такое любовь… Оценка: 10 [ 14 ] Клован , 26 января 2018 г. Конечно, я знаю сюжет. Конечно, в школе читал.
Но, после столь разочаровавшей меня «Бегущей по волнам», решил восстановить в памяти, поставить галочку, так сказать. И был просто очарован!
Sashabirdina 26 дек. Почему Александр Грин назвал своё произведение Алые паруса феерией. Перед вами страница с вопросом Какой жанр произведения "Алые паруса" Александр Грин? Уровень сложности соответствует учебной программе для учащихся 5 - 9 классов. Здесь вы найдете не только правильный ответ, но и сможете ознакомиться с вариантами пользователей, а также обсудить тему и выбрать подходящую версию. Если среди найденных ответов не окажется варианта, полностью раскрывающего тему, воспользуйтесь «умным поиском», который откроет все похожие ответы, или создайте собственный вопрос, нажав кнопку в верхней части страницы.
Последние ответы ReganatzOIOsusha 28 апр. Баба Яга - злая старуха, которая пыталась украсть Снегурочку у Деда Мороза. Лесные животные - зайцы, лисы, вол..
Какой жанр произведения "Алые паруса" Александр Грин?
Жанр: Повесть. Тема произведения: Чудо. Произведение «Алые паруса» относится к жанру «повесть-феерия». О корабле с алыми парусами мечтала главная героиня произведения Ассоль. 2. Жанр «Алых парусов» определяют по-разному: повесть-сказка, повесть-феерия. Повесть Александра Грина «Алые паруса» – история о непоколебимой вере в мечту.
Анализ повести «Алые паруса» (А. Грин)
| Анализ повести-феерии Александра Грина «Алые паруса» | Паруса – символ мечты, надежды, а алый цвет в этом произведении толкуется как радость, ликование, победа добра над злом. |
| Как определил Александр Грин жанр своей повести «Алые паруса»? | Романтическая повесть «Алые паруса» – одно из лучших произведений Александр Грина, над которым он долго и кропотливо трудился, неоднократно переписывая текст. |
| Как определил Александр Грин жанр своей повести «Алые паруса»? | Алые паруса Алые паруса Махаон Александра Грина называют последним романтиком русской литературы. Его произведения пробуждают в человеке лучшие чувства, заставляя взглянуть на мир другими глазами. |
| Грин Александр - Алые паруса | Анализ произведения «Алые паруса» Грин: история создания, направление, жанр, главные герои и характеристики, суть, тема, чему учит, основная мысль, проблематика. |
Анализ рассказа «Алые паруса»
Произведение «Алые паруса» написано Александром Грином и относится именно к приключенческому жанру. Метафоры в произведении «Алые паруса» объёмные, многословные, основанные на неожиданных сравнениях. «Алые паруса» анализ произведения Грина – тема, план, жанр, основная мысль рассказа. Произведение «Алые паруса» правильнее всего будет назвать «повестью-феерией».
«Алые паруса»
Тема Анализируемая повесть — необычное явление для русской литературы первой половины Тема Анализируемая повесть — необычное явление для русской литературы первой половины ХХ века, ведь в то время активно развивалась революционная тематика. Темы «Алых парусов» — заветная мечта; судьбы людей «не таких, как все»; выбор жизненного пути. В контексте указанных тем автор поднял следующие проблемы: добро и зло, жестокость, жадность, месть, мнение окружающих и судьба человека. Основа проблематики — моральные ценности. Начинается произведение с рассказа об отце главной героини — Начинается произведение с рассказа об отце главной героини — Лонгрене.
Мужчину недолюбливают в деревне из-за того, что он спокойно наблюдал за тем, как его односельчанина Меннерса уносило в открытое море. Оказалось, жадность Меннерса стала причиной смерти жены Лонгрена. Вдовец вынужден был сам воспитывать дочь. Жители деревни не вспоминали о горе Лонгрена, зато жалели Меннерса.
Лонгрена возненавидели в деревне, невзлюбили и его дочь Лонгрена возненавидели в деревне, невзлюбили и его дочь Ассоль. Девочку считали полоумной, так она верила своим фантазиям и ждала принца, который прибудет за ней на корабле с алыми парусами. Ассоль молча терпела обиды и никогда не отвечала на них злом, главное же то, что она не отказывалась от своей мечты. В следующих главах появляются другие герои, среди которых внимание привлекает В следующих главах появляются другие герои, среди которых внимание привлекает Артур Грей.
Это парень из знатной, богатой семьи. Он очень целеустремленный и отважный. С Ассоль его сближает вера в чудеса. Как-то Грэй увидел картину мариниста и загорелся желанием стать моряком.
Благодаря своему упорству, уму и живой душе парень в 20 лет стал капитаном. Его корабль занесло к берегам деревни, где жила Его корабль занесло к берегам деревни, где жила Ассоль. Грэй случайно заметил спящую девушку. Расспросив о ней, узнал о ее чудачествах.
Грэй решил исполнить мечту Ассоль. Он заказал для своего корабля алые паруса и подплыл к деревне. Мечта девушки стала реальностью, а вместе с тем исполнилось предсказание о необыкновенном вине, которое должен был найти Грэй. В центре сюжета не только образы В центре сюжета не только образы Грэя и Ассоль, но и образ-символ алых парусов.
В символическом значении их скрыт смысл названия повести. Паруса — символ мечты, надежды, а алый цвет в этом произведении толкуется как радость, ликование, победа добра над злом.
Артур Грэй, отпрыск знатного и богатого семейства, тоже был социально изолирован, ведь всех детей низшего сословия из замка удалили. Мальчик практически рос без отца, который был так занят светскими и государственными делами, что с сыном общался редко, даже не помнил, сколько ему лет. Артур и Ассоль росли пытливыми детьми, любили изучать окружающий мир. Мальчик исследовал самые потаенные уголки замка, включая чердак и подвал, любил проводить время в библиотеке и мечтать о море. Ассоль тоже любила книги, читала большей частью «между строк». Ей нравилось бывать в лесу, она ощущала себя там, как дома, с деревьями и растениями общалась, словно с людьми. Все, что ее окружало, представлялось ей «кружевом тайн», в простых вещах она искала глубокий смысл. Значение имени Ассоль связано с испанским выражением «al sol» - «к солнцу».
Тоненькая, темно-русая, с полудетским загоревшим лицом, с несколько серьезными для ее возраста глазами Ассоль выросла романтической, мечтательной девушкой. Она была не похожа на крупных, крепких и здравомыслящих деревенских женщин, местные жители ей не симпатизировали, считали сумасшедшей. Но она не тяготилась своим одиночеством, молча сносила обиды, никогда не отвечала на них злом. Ассоль была трудолюбивой и хозяйственной, выполняла всю работу по дому, помогала отцу мастерить игрушки, которые носила на продажу в город. О ее любви к отцу свидетельствует первая просьба к Грэю взять с собой Лонгрена. Даже на вершине счастья она не забыла о родном человеке, который без нее стал бы очень одинок. И невозможно представить, что Грэй ответил бы отказом. Артур Грэй с детских лет проявил себя неравнодушным, сердобольным и отзывчивым мальчиком. Когда на кухне он увидел, как служанка Бетси обожгла руку, то сам плеснул себе на кисть кипящую жижу супа, чтобы почувствовать чужую боль. Решив помочь бесприданнице Бетси выйти замуж, он разбил свою копилку и подложил деньги служанке в сундук.
О его неравнодушии к страданию другого человека говорится в эпизоде про картину с изображением распятия, на которой он зарисовал краской гвозди на окровавленных руках Христа. Отец застал сына за этим занятием и стал ругать, что он испортил картину знаменитого художника. Мальчик возразил, что не мог допустить кровопролития и торчащих из рук гвоздей. Взрослея, целеустремленный юноша претворил в жизнь собственную мечту стать капитаном. Отважный и возмужавший капитан Грэй сделал мечту Ассоль реальностью. Центральными в сюжете являются не только образы Ассоль и Грэя, символическое значение имеет образ алых парусов, олицетворяющий способность человека не только мечтать, но и воплощать мечту в жизнь. Алые паруса символизируют победу над скептицизмом, приземленностью, обывательщиной. Капитан Грэй говорит о том, что ему стала понятна одна «нехитрая истина», секрет которой в том, чтобы творить «чудеса своими руками». Если кого-то сделает счастливым «дражайший пятак», то нужно дать ему это. Но если чья-то душа ждет чуда, нужно постараться сделать это чудо.
Тот, кто радуется счастью другого, будет счастлив и сам, оба обретут «новую душу». Грин в повести поднимает темы веры в осуществление мечты, жизненного выбора человека. Затронуты автором и социальные проблемы: влияние массового сознания, неприязнь обывателей к инакомыслящим, жестокость человеческого мира. Сюжет повести роднит ее с жанром сказки, в которой есть торжество добра над злом, хотя часто в обыденной жизни все же преобладает зло. В произведении Грина сказочное вопреки всему проявляется в обыденности, автор показал, что чудо — это не только проявление воли высших сил. Совершать истинные чудеса дано людям целеустремленным, неравнодушным, благородным, способным слушать свое сердце, а не суждения окружающих. Значение феерии «Алые паруса» Писатель, проживший не очень благополучную и полную невзгод жизнь писал сказочно счастливую прозу. Паустовский заметил, что если бы Грин написал только «Алые паруса», то эта одна «поэма в прозе» причислила бы его к замечательным писателям, «тревожащим человеческое сердце призывом к совершенству». Светлое мироощущение и прилив жизненной энергии дает повесть читателю, вдохновляет на благородные порывы. Несмотря на старание официальных властей предать забвению творчество Александра Грина, именно благодаря «Алым парусам» в 60-е годы XX в.
Вопреки партийному и комсомольскому бюрократизму в эпоху «оттепели» по всей стране стали создаваться молодежные клубы и творческие коллективы не с идеологическим, а романтическим названием «Алые паруса». Повесть трижды экранизирована, по ее сюжету написаны балет, рок-опера, мюзикл. Поэтичность феерии вдохновила множество музыкантов на создание лирических песен. Проводимый с 1968 г. С 2005 г.
Определить жанр произведения «Алые паруса» не так уж и просто. Считается, что это повесть-феерия. Последнее означает, что в ней должны быть магические мотивы, помогающие раскрыть смысл основного содержания, но в истории Ассоль волшебство явно не фигурирует. Феерия здесь — это скорее яркая театральность, визуальные эффекты и музыкальность. Подобное заметно в последней сцене, когда девушку забирают с собой в плавание, а всё вокруг преображается: играет оркестр, развеваются огромные алые паруса.
Дополняется это элементами символизма алые паруса, туман в голове и неоромантизмом главных героев — одиночество среди людей, близость к природе. С персонажами происходят удивительные события, создающие впечатление сказочности мира. Композиция повести План книги разбит на пять смысловых частей, где у каждой есть чёткие границы. Они следуют друг за другом, не нарушая логику повествования, что говорит о линейности композиции. Можно выделить в разборе следующие части: Экспозиция, когда происходит знакомство читателя с действующими лицами и предысторией. Завязка начинается с момента появления волшебника, обещающего для Ассоль потрясающее будущее. Он рассказывает про принца, который прибудет за ней на корабле с алыми парусами.
С ним можно ехать в Арктику и на целину, идти на свидание. Он поэтичен, он мужественен» — так писатель Даниил Гранин выразил мысль о том, как на читателя воздействуют произведения Грина. А его повесть-феерия «Алые Паруса» стала не только вершиной его творчества, но и символом веры в мечту, которую можно сделать своими руками Экранизации произведений Грина Первая экранизация рассказа Александра Грина появилась в 1922 году. После смерти Грина в 1932 году его книги перестали печатать, о нём постепенно стали забывать.
Определите жанр произведения А.Грина Алые Паруса
Ответы 2. жанр повесть феерия. потому что сделать было немного меньше волшебства чем в других жанрах. Грин обдумывал и писал «Алые паруса» среди смерти, голода и тифа. это повесть-феерия писателя Александра Грина. Работу над этим произведением автор начал в 1916 году.
"Алые паруса": русская феерия с вековой историей
На этой странице находится ответ для кроссворда или сканворда с заданием «Жанр произведения Александра Грина "Алые паруса"». Отвечая на вопрос: «»Алые паруса» — повесть или рассказ?», следует исключить второе, потому что объем произведения и многогранность изображения героев не характерны для данного жанра. «Алые паруса» символизируют невозможные, но сбывшиеся мечты, сказку, ставшую реальностью, искреннюю веру в чудо, в этом смысл названия произведения. Воображение подсказывало, что паруса алого цвета, цвета любви и надежды больше подойдут для его будущего произведения, которое давно «крутилось» в голове.