DescriptionЖена философа А.А. Зиновьева Ольга Мироновна Ольга Мироновна Зиновьева – жена, соратник, хранитель творческого и интеллектуального наследия Александра Александровича Зиновьева. Ольга Зиновьева, кстати, тоже является достойным объектом воспоминаний, рекомендую с Ольгой Мироновной встретиться, ей есть что вспомнить, очень много, на самом деле. Вот уже 12 лет Ольга Зиновьева ведет масштабную работу по сохранению и популяризации творческого и интеллектуального наследия своего мужа.
Ольга Зиновьева: «Такая книга появляется только раз в эпоху».
Также Ольга Зиновьева на независимой, внепартийной основе вошла в Комиссию при Президиуме Генерального совета партии «Единая Россия» по координации и взаимодействию с соотечественниками, проживающими за рубежом. В том же году вошла в комиссию Коллегии Министерства регионального развития России. Параллельно возглавляет Биографический институт Александра Зиновьева. С 2014 года является сопредседателем Зиновьевского клуба международного информационного агентства «Россия сегодня». Ольга Мироновна с 2015 года является вице-президентом Международного общественного движения «Мы любим Россию». В течение ряда лет принимала участие в работе группы Аналитического управления аппарата Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации. Общественный деятель активно занимается организацией выставок, посвященных научному и творческому наследию Александра Зиновьева. Является организатором выставок: «Иди!
Зиновьева периодически выступает с комментариями на радио, участвует в актуальных телепередачах России и зарубежья.
Конечно, мой долг — находиться рядом с мужем. Однако это было непросто по ряду причин: из-за 7-летнего ребенка, старшей дочери, многочисленных друзей, к которым мы приросли душой за 21 год. И все же решилась на этот шаг.
И вот мы приехали. Страна удручает. Есть, конечно, радость оттого, что улицы Москвы освещены, много продуктов в магазинах. Но ведь вместе с тем сегодня немало москвичей, которые копаются в мусорных баках.
В бытность мою, когда мы жили в Советском Союзе, стариков не бросали голодными на улице, и маленькие дети не зарабатывали себе на жизнь. Не хочу заниматься морализаторством, но в этом плане страна мне чужая. Я вернулась в другую страну. И мне больно.
За тех моих друзей-одноклассников, которые не умеют воровать и локтями расталкивать окружающих. Потому что это достойные, умные люди. Чем могу, помогаю им. Я выросла в сознании гражданина Советского Союза.
Знаю, что за мной стоит моя страна. И даже будучи выдворенными, мы гордились Россией. У нас не было антисоветизма. Но то, что стало происходить на Родине, отзывалось болью в сердце.
Хотя мы были лишены гражданства, муж пытался предупредить советское руководство, остановить его действия. Однако страна покатилась под откос… Несмотря ни на что, здесь мы нашли себя. У нас бешеный ритм жизни. Муж в половине девятого вечера ложится спать, встает в половине четвертого утра.
Работает до 8—9 часов. Маленькая пауза, затем опять работает. Он преподает. Ведет два курса в МГУ, где он именной профессор это особая честь.
Потом — курсы в литературном институте, социологической школе при центре Московской гуманитарной социальной академии, затем в нескольких академических институтах, различных академиях. Принимает людей дома. К нам очень много приходит гостей. Сан Саныч — трудоголик.
Он вернулся сюда, чтобы трудиться. Время беседы подходило к концу, пора было подводить итог. Мой вопрос несколько обескуражил Зиновьеву, но она тут же начала горячо перечислять. Защищал ее во время войны.
Защитил ее своим именем, создав логическую школу. Публикуя за рубежом свои произведения, отстаивал страну Советов, желая объяснить людям, чтобы они разобрались в истории собственной страны, поняли, кто есть кто, и что есть что. И даже самим фактом возвращения он защитил честь своей страны. Волна эмиграции, в которой Зиновьев оказался помимо собственной воли, охватила сотни тысяч человек.
Но после падения советского строя и исчезновения причин, породивших эмиграцию, вернулись назад только единицы. Он - русский человек, преданный Отечеству. Я очень дорожу мужем, его именем и тем, что он сделал для России.
Ольга Зиновьева: Да, именно. Мы еще к этой теме вернемся. Дышлевый, он был директором киевского Института философии. Ну и так далее, и так далее. И каждый раз для нас приезд в Киев всегда был красивым и желанным поводом встреч с людьми, которые исповедовали те же интеллектуальные ценности, которые были нам близки.
Всегда было очень много разговоров и размышлений о литературе, искусстве живописи, музыке. Незабываемые встречи с фантастическим композитором Грабовским кинофильм «Тени забытых предков» — он тоже для нас был знаковой фигурой. Знаете, по-своему то были встречи на Олимпе. И неоднократно, наблюдая за Мирославом Поповичем — человеком тонким и, безусловно, изысканным — мы стали замечать, что у него стали проскакивать какие-то «вышиваночные» настроения… Александр Чаленко: Это в шестидесятых годах было? Ольга Зиновьева: Шестидесятые годы, да. Александр Чаленко: «Вышиваночные» настроения. Интересное определение. Ольга Зиновьева: И вдруг он стал говорить с придыханием обо всем об этом, у него без конца слетали с языка «гречаники с медом».
Александр Чаленко: Гречаники с медом, да? Ольга Зиновьева: Понимаете, дело-то не в том, что если вы любите грузинское блюдо «цыпленок табака», это вовсе не значит, что вы поддерживаете Саакашвили, да? Это был просто один из раздражителей, на который ты реагируешь. Прозвучал один сигнал, второй, третий, а потом стали появляться какие-то такие националистические настроения. Причем, он не один, он рассказывал о группе людей, которые поддерживают эти его тенденции и установки. Нас с Александром Александровичем это удивляло. Александр Чаленко: Какой это год был? Ольга Зиновьева: 1966-67, это было очень давно.
Мы с мужем, конечно, прежде всего, Александр Александрович, относили это к тому, что да, Советская власть, все-таки была сильна в своем давлении на местах. Но с другой стороны, это даже вошло в поговорку — что более преданных государственных людей, чем украинские служаки, трудно придумать. Их не надо принуждать, они сами все сделают, как положено. Таково было наше мнение и сложившееся впечатление. В этом Зиновьев мог убедиться и во время своей службы в армии с 1941 по 1946 годы. Нам казалось, что весь этот украинизм носит всего лишь декоративный, самоутверждающийся характер. Павел Губарев: Многие, даже сильнейшие умы, заблуждались относительно декоративности украинства. Ольга Зиновьева: Павел, понимаете, в чем дело, у нас не было повода и времени разбираться, что истина, а что нет.
Мы были гостями, мы приезжаем в Киев, Александр Александрович участвует в защите — либо оппонентом, либо руководителем какой-то работы, а после мы возвращаемся обратно. Все эти настроения носили характер колорита и экзотики. Но, в конце концов, вас же не удивит, когда в Грузии на каком-то празднике с газырями танцуют — это совершенно нормально. Вот также и Украина, по нашему мнению, должна была иметь свое лицо. Но, боже упаси, чтобы предположить, что может быть что-то страшное, что-то клубящееся и уходящее глубокими корнями в «западенские настроения». Нам это было не видно. Мы это относили именно на счет… Знаете, когда интеллигенция встречается на кухне, или в другом месте — ну принято ерничать, немножко повоображать, немножко вообразить из себя, знаете, «видал я этот Кремль». А на самом деле, и на работу бежит по часам, и выполняет задание, которое придет из Кремля, и встанет на цыпочки, и не будет власть осуждать, но поерничать, попижонить немножко, это бывает.
И поэтому, у нас не было ни повода, ни возможности наблюдать и изучать все эти настроения в глубинном срезе. Мы ездили в Грузию тоже на все эти защиты, были в Молдавии, в Казахстане, Узбекистане. Более-менее везде мы сталкивались с такими настроениями, и относили это на счет национальной специфики. И вся страна это разнообразие приветствовала. Ольга Зиновьева: Нет, насколько я помню. Павел Губарев: Да они, западенцы, все по-русски говорили, западенца от киевлянина было не отличить. Ольга Зиновьева: Конечно, вот эта та специфика, это та змея, которая выползает потом, но сначала вы не видите ее. Тем более, все-таки с менталитетом всех республик, без исключения, работали очень интересно.
И вы это прекрасно понимаете. И мы в этом убедились, когда нас выставили из Советского Союза, 6 августа 1978 года. В аэропорту Франкфурта была гигантская толпа, нашего прилета ожидали несколько сотен журналистов. И один из первых вопросов, заданных Александру Александровичу, был такой: «Скажите, пожалуйста, господин профессор, а насколько явно ощущается национальная борьба и межнациональные конфликты»? Александр Чаленко: В Советском Союзе? Ольга Зиновьева: Да, именно в Советском Союзе. Ну, вы понимаете, во-первых, мы не имели отношения к диссиденту Петру Григоренко, мы не занимались крымскими татарами и Мустафой Джемилевым. У нас была своя сфера жизни, деятельности, но это не значит, что мы были слепы и глухи.
Мы читали все эти выпуски самиздата, но все равно не считали себя экспертами по этим вопросам. Поэтому ответить на этот вопрос Александр Александрович не смог. Он сказал так: «Для меня ваш вопрос полная неожиданность», потому что мы думали, что нас спросят о притеснении интеллектуалов, о проблемах в театре, о проблемах в кино — а они были. Это как раз была наша сфера, и мы об этом могли рассказать гораздо больше. Знаете, что свойственно человеку, когда он эмигрирует, и наш хороший знакомый по Мюнхену Володя Малинкович, который эмигрировал из Киева, это подтвердит? Когда люди оказываются в эмиграции, почему-то у эмигрантов происходит какая-то «сшибка» сознания. Тот, кто в СССР был лейтенантом, уже в эмиграции рассказывает всем, что он был капитаном, а недоучившийся студент становится кандидатом наук. То есть, наступает мания грандиозо, как будто мы живем не в информационном мире, где все можно проверить.
Один заявляет, а вы знаете, я специалист по вопросам притеснения северных ненцев или ханты-манси. И западная публика, которая по своему была простодушна просто в силу того, что тоже, по-своему жила на информационном пайке и разных идеологических впрыскиваниях, которые получала со стороны западного общества, верила этим «специалистам». Когда утверждают, что на Западе нет идеологии, это неправда, это вранье. Запад переполнен идеологией. Только про нее не говорится, что вот это идеология западного мира, а Зиновьев писал об этом, говорил об этом, за что был сильно нелюбим. И вот когда в аэропорту этот вопрос про национальные отношения прозвучал, мы на него среагировали, естественно, очень трезво, по принципу «эврика». Мы поняли, если это был один из первых вопросов, то это было неспроста. Значит, национальные отношения — это один из векторов западной пропаганды.
Мы это понимали, так как все-таки работали в СССР в идеологической сфере, каким был Институт философии. Павел Губарев: У меня в классе, в северодонецком коллегиуме, учебном заведении, который патронировала Киево-Могилянская Академия, этот рассадник украинского национализма, училась родственница Мирослава Поповича. Там же учился кто-то из родственников одного из средненьких украиноязычных поэтов Луганщины, живший в Лисичанске. Он какое-то время даже с украинским поэтом Владимиром Сосюрой, бывшим петлюровцем, автором стихотворения «Любите Украину! Так вот от этих людей я и узнал о существовании всех этих кружков в советские годы, и о том, что все они были сильно идеологически накачаны украинским национализмом. Александр Чаленко: С шестидесятых годов, ты имеешь в виду? Павел Губарев: Да, с шестидесятых годов. Ольга Зиновьева: Представляете?
Павел Губарев: Они были действительно националистически настроены, и они действительно работали с западной резидентурой. Павел Губарев: И это факты, которые сегодня уже не модно даже скрывать. Ольга Зиновьева: Бессмысленно это как-то отрицать, правда? Тем более, опять же, мы обнаружили, что количество организацией и количество институтов, центров, кружков на Западе, которые занимались кремленологией, советологией, антисоветизмом на разных уровнях, начиная от каких-то солдатских школ в американских казармах, где будущее пушечное мясо надо было нашпиговать антисоветской и антироссийской идеологией. И делалось это весьма успешно. Павел Губарев: И до сих пор такие школы существуют. Ольга Зиновьева: Конечно! Они на Западе от этого не отказываются.
Александр Чаленко: Кстати, а каким был первый вопрос, который вам заняли, когда вы только прилетели в Америку? Меня встречали друзья Александра Александровича. Помню, совершенно гигантских размеров негр склоняется надо мной, и спрашивает: «Мэм, вы счастливы прилететь в Америку»? Я отвечаю: «Нет». И вижу, что у него там что-то изменилось внутри, он еще раз повторяет: «Мэм, вы счастливы прилететь в Америку, самую свободную, самую демократическую страну»? А меня встречал один сенатор, друг Александра Александровича, который сделал крест руками, мол, все, не связывайся. Они же все зомбированы, они не умеют думать, им и не надо думать — это идеальный материал для того, чтобы одним щелчком перенаправить сознание таких вот людей.
Планы изменились, полк погрузили в эшелон и направили на запад страны. Ребята покупали водку, пили даже одеколон.
В 1942 - 1944 г. Зиновьев учился в авиационных школах. В свободное от полетов и занятий время ходили в самовольные отлучки, пьянствовали, занимались мелкими махинациями, воровали, ускользали в самоволку к девчонкам, ухитрялись получить дополнительную порцию еды, доставали выпить какой-нибудь одуряющей дряни. Несмотря на то, что во время учебы в авиашколе он женился и у него родился сын, на фронте он продолжил вести бездумную жизнь "гусара": пить водку с добавками всяких одуряющих напитков, проводить время в разгульных компаниях с женщинами, участвовать в рискованных приключениях. Воровство в их среде не считалось преступлением, потому что воровали то, что принадлежало не индивидууму, а находилось в общественной собственности. В 1946 году был уволен из армии. В его личном деле накопилось много такого, что могло бы повредить ему после демобилизации, и он подчистил свой послужной список, изъял все то, что могло насторожить заинтересованных лиц в Москве. К этим проделкам он и впоследствии прибегал неоднократно: подделывал штампы, печати. Благодаря своим способностям подделывать документы он получил хороший источник существования - спекуляция хлебом.
Зиновьеву, студенту философского факультета МГУ, стипендии не хватало, приходилось подрабатывать по вечерам и ночам грузчиком, землекопом, вахтером, и т. Несмотря на тяжелую, напряженную программу учебы, студент находил время на "культурное" времяпровождение, т. Его пьянство затянулось на долгие годы 57. Как жить и сколько пить - дело личное, но Александр Александрович уверен, что его образ жизни такой же как у всего нашего народа. Отмечает писатель и успехи в восстановлении разрушенного хозяйства, говорит о решении проблем в образования, культуры, управлении, о своей научной работе, но излагает сухо, неинтересно. Пьянство, воровство, бытовое бескультурье рисует такими сочными красками, что рядовой зарубежный читатель может легко себе составить национальный характер и образ жизни русского человека. Для большей наглядности, наверное, он в 1989 году в Милане устроил выставку своих рисунков по теме советского пьянства "Веселье на Руси" 58. Понятно, что автор старается заинтересовать западного читателя. Такое изображение нашей советской действительности принесли ему популярность, но вряд ли добавили славы русскому народу.
Солженицын поясняет, что, оказавшись на Западе, многие диссиденты "облыгают народ, лишённый гласности, права читать и права отвечать". Выбрав себе в качестве наставника маркиза де Кюстин, они продолжают изображать Россию в стиле, заданном маркизом-туристом в 1839 году. Солженицын приводит цитаты из работ этих знатоков России. В их представлении Россия и русский народ со своим "природным русским рабством" достойны той участи, которую сейчас имеют. Вспомнил Александр Исаевич и Зиновьева: "Россия строила своё народное государство" — и получила, что хотела: партия и народ едины, власть общенародна, держится народом" 34. Однако ошибся Александр Александрович: народ не поддержал власть, партия рассыпалась на составляющие и социализм, который он считал вечным, канул в Лету. Крайне негативно относился Зиновьев к Солженицыну. По его мнению, солженицынское разоблачение сталинизма - это идеология, раздутая как элемент холодной войны. Авторитет его раздут и навязан нам Западом 59.
Социологически Солженицын абсолютно безграмотный человек, все его предложения способствовали разрушению России. Как литератор, Солженицын ему тоже проигрывает. Солженицынским рассказом "Матренин двор" восторгались только те, кто не имел никакого понятия о реальной обстановке в русской деревне. Его надуманной Матрене, Зиновьев противопоставил в "Желтом доме" реальную Матренадуру. И уже никакими силами не заставишь его вернуться в прошлое" 57. О русском историческом пути и о колхозах плюралистам-диссидентам уже ответил Солженицын 34. Об остальном узнаю из википедии: А. Солженицын с 1997 года является академиком РАН по Отделению историко-филологических наук, а Зиновьев увлёкся антинаучной теорией пересмотра всемирной истории Анатолия Фоменко, написал предисловие к его книге 58 62. Ольга Мироновна Зиновьева активно пропагандирует научное и творческое наследие своего знаменитого мужа, но, мне кажется, она напрасно взялась разглядывать соринку в глазу Солженицына через бревно - в своем.
Не знала бы я тех подробностей биографии ученого, которые мне сейчас открылись, радовалась бы тому, что мое мнение совпадает с его авторитетным высказыванием, при несовпадении мнений - задумывалась бы о своем недопонимании, незнании вопроса. Теперь - иллюзии рассеялись. Я так много внимания уделила Зиновьеву, потому что на форумах в социальных сетях часто вижу сетования о том, что Солженицына изучают в школе, а надо бы - Зиновьева. Явно, те, кто это предлагает, его книг не читал, так же, впрочем, как и произведения Солженицына. Ольга Мироновна, участвуя в этом лживом ролике, подливает масла в огонь. Обидно, что классиком мужа не признали? Не знаю как в будущем, а пока Игорь Волгин в своей передачи сказал много хороших слов в адрес А. Зиновьева и его произведений, но закончил свою передачу не фразой: "Читайте и перечитывайте классику", а подчеркнул, что изменяет своему правилу, и уверенно сказал: "Читайте и перечитывайте Зиновьева" 63. Фото из Интернета.
Метили в коммунизм, а попали в Россию
Ну, такой юный, свежий, спортивный. Но однажды один случай смешной рассказал в компании. Во время войны к ним в эскадрилью прислали товарища из тыла, чтобы тот совершил один безопасный полет в сторону линии фронта и на этом основании получил орден. Ответственное задание поручили Сан Санычу. Зиновьев знал, откуда прилетела эта тыловая крыса и так укатал его на своем самолете, что тот обделал всю кабину пилота. И когда они приземлились, лейтенант Зиновьев приказывает этому майору: «А теперь самолет мыть! Майор самолет почистил, но лейтенанта Зиновьева потом на губу отправили. Мы общались с огромным количеством людей.
Было ощущение легкости, насыщения пространства интеллектом. Ходили на лекции по литературе, физике, микробиологии, йоге в Политехнический музей, в Коммунистическую аудиторию МГУ на Моховой. На Андрея Вознесенского ходили. Были бесконечные посиделки и уже - слава богу - не только на кухне, говорили все и сразу, обо всем. Разверзлись какие-то ворота умолчания, и люди постоянно говорили, говорили обо всем. Это была какая-то говорящая цивилизация, которая до этого долго молчала. Мы жили киношной жизнью, ходя на закрытые просмотры в Дом журналистов, Дом архитекторов, «Иллюзион».
Летали в Киев на концерт Герберта Караяна, потому что в Москве невозможно было достать на него билеты. Раз в неделю ходили в гости к Юрию Любимову. По крайней мере через день бывали в мастерской у Эрнста Неизвестного. С Эрнстом вообще дружили взахлеб в своё время он посещал лекции на философском факультете МГУ и быстро подружился с фронтовиком, лётчиком штурмовой авиации Александром Зиновьевым. Дело в том, что вся послевоенная когорта фронтовиков, которые увидели жизнь другой, другие страны, представления, народы и ценности и вернулись домой, уже критически настроенными, но с громадным желанием двигаться, работать, восстанавливать страну. Делать все возможное, чтобы избавиться от балласта свинцовой тяжести идеологии, которая ощущалась везде. Мастерская Эрнста была проходным двором для всех служб, какие только существовали.
И вот когда начались наши проблемы, мы поняли, откуда они произошли. Часть рукописи «Зияющих высот», которую Зиновьев показал Неизвестному, оказалась в Англии, у Жореса Медведева, который прислал нам обычную открытку по почте: «Отличный роман, читаю с удовольствием и так далее». Вот тогда нас и начали выталкивать. Нам регулярно, как сейчас рекламу, опускали в почтовый ящик приглашение из Израиля. Чтобы дезавуировать русского человека, нужно было доказать, что русский писатель-то он все-таки еврей. Нам методично с разных сторон намекали — главное уехать. Но Зиновьев, пронзительно русский человек, не хотел уезжать с Родины.
Когда его выдвигали в Академию наук, он с гордостью писал в анкете — «русский». Знаете, что ему сказали на высокой комиссии? Зиновьев понимает о чем идет речь. Молча снимает пиджак, расстегивает ремень, верхнюю пуговицу брюк. До изумленного ученого совета доходит, что сейчас неминуемо произойдет, и они испуганно просят остановиться. Таким абсолютно свободным Александр Зиновьев был всегда. Дверь на ключ мы не закрывали, чтобы не бегать открывать.
Владимир Войнович привел к нам удивительно светлого человека - Венечку Ерофеева. Венечка пришел ошеломленный «Зияющими высотами», сидел на кухне и буквально в упор рассматривал Александра. Два русских писателя тогда открыли друг друга. Они абсолютно сошлись - как замок и отмычка. Венечка регулярно приезжал из своих Петушков, и они буквально кричали, когда разговаривали, спорили до хрипоты, выкрикивая свою русскую судьбу - быть талантливыми, яркими и задвинутыми в угол. Одной из первых фраз, которую Венечка произносил, когда приходил, была — давайте быстрее разговаривать, пока меня не напоили. Он был ярко талантлив, что очень нервно ощущала окружающая его среда и делала все возможное, чтобы погубить этого русского гения...
Когда речь идет о Марке Захарове, о Марке Розовском, то всегда так получалось, что любые конфликты, если они с ними были, всегда превращались для них в какую-то индульгенцию и привилегии. И это отношение продолжается по сегодняшний день. Либеральная тусовка делает все возможное, чтобы русского феномена не было в истории, литературе, музыке, искусстве. Вылетаете через неделю». Мы спрашиваем: «А почему ФРГ, почему такая спешка? Он нам говорит: «Если не хотите вылетать сейчас все вместе, мы по отдельности этапируем вас в разные лагеря. Лишим родительских прав.
Дочь отошлем в самый поганый, - он так откровенно и сказал «в самый поганый», - детский дом. Дадим ей другое имя и фамилию». Мы забрали паспорта и на выходе поинтересовались, почему всё же так быстро. И он, глядя на меня, отвечает: «Иначе вы всех наших агентов изувечите». Хотя конечно же было и другое объяснение, с которым мы ознакомились уже в Мюнхене.
Регулярно публикуется и выступает в радио- и телепрограммах российских и зарубежных СМИ, выступает с лекциями в России и за рубежом. С апреля 2014 года - президент Международного общества "Россия-Германия".
Прочесть биографию известного мыслителя ХХ века можно в мультимедийном зале Музея Победы и на сайте проекта. Присоединиться к пректу могут все желающие.
Если в годы войны ваши родственники работали в госпитале или в школе, трудились в колхозе или на заводе, рыболовецком судне или шахте — напишите о них небольшой рассказ, указав даты жизни. Эту биографию вместе с фото героя можно самостоятельно загрузить на сайте проекта или отправить по почте.
Рукопись прятали в голенище сапог, тщательно раскладывали между страниц в других книгах, в результате избежали потерь.
Это была задумка мужа, если что-то произойдёт, книга не будет казаться незавершённой, любые готовые части могли бы быть опубликованы. На мой взгляд, книга невероятна по построению. Это социологический роман, не социальный, каких было много.
Есть много известных произведений Бальзака, Чехова, Мопассана, Горького, которые, безусловно, являются выдающимися социальными романами. У Зиновьева наука как бы прячется за действиями героев, но во всём чувствуется наличие социологического аспекта. Чтобы описать проблемы общества, в котором мы жили, он использовал такие литературные приёмы, как гротеск и сатира, философские трактаты и рисунок, песня и молитва.
Критики спрашивали в потрясении, что ещё можно более полно написать после этакой книги?! Зиновьев хорошо понимал, что будет после того, как выйдет эта книга. Как человек ответственный, перед тем как отправить книгу в печать, Александр Александрович сказал, что решение публиковать её или нет должна принимать я.
Говорил, что свою жизнь он уже прожил, а я ещё молода, у меня вся жизнь впереди у нас тогда была пятилетняя дочь. Я не сомневалась ни минуты в правильности выбранного пути. Хорошо зная мужа, понимала, что для него будет невозможным дальше продолжать спокойно работать, помня, что неопубликованная рукопись лежит где-то за границей.
Мы оба знали, на что идём, знали, какая лавина обрушится на нас, но это было осознанное решение. Я прожила всю эту эпоху, разделила судьбу моего мужа и отдаю себе отчёт в том, какую цену мы заплатили за нашу трагедию. Однако ни о чём не жалею.
Когда книга была завершена и переправлена в Европу, даже на Западе не решались её печатать. Но нашёлся, наконец, издатель в Швейцарии, Владимир Дмитриевич, заявивший, что пришла «его» книга. Благодаря этой книге издательство стало известным во всём мире, издав её первыми по-русски и по-французски, и оно неплохо заработало на издании Зиновьевского бестселлера — «Первой книги ХХI столетия», как писали в газетах.
После публикации книга была переведена на 20 с лишним языков. Успех превзошёл все ожидания. Почему это длилось целых два года?
Тому было много причин. Во-первых, Зиновьев был фронтовиком, ветераном Великой Отечественной войны. Во-вторых, имел большой авторитет в советской науке.
Как говорил академик Гусейнов «с Зиновьева началась весна философии», имея в виду процессы обновления, которые произошли после защиты Зиновьевым кандидатской диссертации. Так что к моему мужу не смели применять крайние меры, опасаясь превращения его в великомученика при жизни. Как только западное радио объявило о выходе книги, мужа сразу увольняют из Института философии.
До этого уволили из МГУ без права преподавания, где он много лет заведовал кафедрой логики. В 1977 году учёный совет Института философии единогласно лишает его всех званий: кандидата наук, старшего научного сотрудника, профессора, доктора философских наук. Нам отключили домашний телефон, лишили доступа к внешнему миру, за нами неотступно следили.
Ведь коммунистический режим имел богатый опыт, как справляться с такими непокорными как Зиновьев? Ещё нигде не прозвучало «враг народа», а его уже торопились исключить из всех сообществ. Даже из академической поликлиники.
Преследование обрушилось и на его братьев и сестёр, включая моих родственников. В этом шлейфе наказаний и преследований через нашу семью пострадали около 80 наших родственников. Система обрушила на Зиновьева всю мощь своей репрессивной машины.
В начале 1978 года приходили из военкомата, его разжаловали в рядовые из гвардии капитана авиации, лишили всех наград, в том числе боевых за участие в ВОВ.
Ольга Мироновна Зиновьева выдвинута на пост президента Общества дружбы “Россия – Германия”
Экспертные темы: 100-летие великого русского мыслителя Александра Зиновьева (впервые в истории России юбилей русского философа отмечается на государственном уровне). Директор Биографического института Александра Зиновьева, главный редактор журнала «ЗИНОВЬЕВ», президент Международной общественной организации «Общество “Россия – Германия”», руководитель Международного научно-образовательного центра имени А.А. С мая 2006 года — директор Исследовательского центра ева, главный редактором журнала «ЗИНОВЬЕВ».
Биография Ольги Мироновны Зиновьевой – ровесницы Великой Победы
Александр Зиновьев» прочла Ольга Мироновна Зиновьева – президент Биографического института Александра Зиновьева, почётный президент общества «Россия – Германия». Сопредседатель «Зиновьевского клуба» МИА «Россия сегодня» Ольга Зиновьева призвала философов вступить в интеллектуальное сражение за Россию, сопротивляться идеологическому насилию со стороны Запада. Ольга Мироновна Зиновьева, президент Биографического института Александра Зиновьева, отметила высокий патриотический характер мероприятия: «Здесь, в Рязани, задаются вопросом, что такое феномен Александра Зиновьева? Ольга Зиновьева — на странице писателя вы найдёте биографию, список книг и экранизаций, интересные факты из жизни, рецензии читателей и цитаты из книг.
Вдова философа Зиновьева обратилась в СК РФ после оскорбления ее мужа
На встрече Ольга Мироновна познакомит слушателей с научным, творческим и литературным наследием великого русского мыслителя Александра Зиновьева, который стоит в числе ярких интеллектуальных явлений XX века. Творческое наследие Зиновьева включает более шестидесяти книг. Александр Александрович посвятил их важным проблемам социологии, социальной философии, этики и математической логики, сделал вклад в неклассическую логику. Александру Зиновьеву принадлежит и новый жанр литературы — «социологический роман», который создается на стыке художественного творчества и социологии «Зияющие высоты», «Живи», «Иди на Голгофу», «Гомо советикус», «Глобальный человейник» и многие другие.
В 1965 году встретилась с Александром Зиновьевым, фронтовиком, гвардии капитаном авиации. Причиной послужила публикация Александром за рубежом первого в мировой литературе социологического романа «Зияющие высоты».
Книга переведена на многие языки, стала бестселлером и принесла его автору многочисленные литературные премии. Находясь в эмиграции, Ольга Зиновьева занималась преподаванием, работала в мюнхенском бюро радиостанции «Свобода», в исследовательском отделе «Самиздата». Помимо этого, вела несколько крупных финансовых проектов и помогала в творчестве своему мужу, а также выступала активным участником процесса защиты прав соотечественников-эмигрантов из СССР, России и республик бывшего Советского Союза. В 1999 году семья Зиновьевых вернулась в Россию. В 2001 году Ольга Мироновна принимала участие в проектах Администрации Президента России и в ряде программ культурного обмена и политического диалога Россия — Германия, в том числе в визитах Президента России в Германию.
Кроме того, участвовала в программе содействия развитию Интернета в России. С 2003 года Зиновьева является Вице-президентом Международного конкурса пианистов «Европа-Азия», регулярно проводимом в городе Орск. В начале 2007 года выступила инициатором проведения Международных конференций «Зиновьевские чтения». С 2007 года в течении семи лет являлась директором Некоммерческого партнерства «Ольга Зиновьева и дочери». С 2009 по 2013 год Зиновьева руководила Российско-Баварским исследовательским центром имени Александра Зиновьева.
Также Ольга Зиновьева на независимой, внепартийной основе вошла в Комиссию при Президиуме Генерального совета партии «Единая Россия» по координации и взаимодействию с соотечественниками, проживающими за рубежом. В том же году вошла в комиссию Коллегии Министерства регионального развития России. Параллельно возглавляет Биографический институт Александра Зиновьева. С 2014 года является сопредседателем Зиновьевского клуба международного информационного агентства «Россия сегодня». Ольга Мироновна с 2015 года является вице-президентом Международного общественного движения «Мы любим Россию».
В течение ряда лет принимала участие в работе группы Аналитического управления аппарата Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации. Общественный деятель активно занимается организацией выставок, посвященных научному и творческому наследию Александра Зиновьева. Является организатором выставок: «Иди! Зиновьева периодически выступает с комментариями на радио, участвует в актуальных телепередачах России и зарубежья. В 2017 году вышел сборник статей Ольги Мироновны «Выход есть!
Почетный наставник университета баварского города Аугсбург Новое в блогах Ольга Зиновьева: «Мы целиком и полностью зависим от Запада» Вдова великого русского писателя посетила Омск — город, которой, по иронии судьбы, когда-то чуть не стал местом ссылки для их семьи. Русский писатель, философ, социолог, логик и художник, профессор Александр Зиновьев один из выдающихся людей ХХ века. Всемирную славу ему принес, написанный в 1974 году социологический роман «Зияющие высоты». Александр Зиновьев — одна из крупнейших, но в то же время, самых противоречивых фигур в мировой социальной мысли второй половины XX столетия. Став «отщепенцем» в Советском Союзе, он остался таковым и для западного общества.
При этом для участников различных общественно-политических объединений и носителей всяческих идеологий он всегда был своим. Демократы считали его демократом, коммунисты — коммунистом, антикоммунисты — антикоммунистом. Но никем из них он не был, оставаясь на протяжении всей жизни, только Александром Зиновьевым. Не позволявшим клеить на себя ярлыки, обыкновенным «безумным» как многим казалось гением. Но вряд ли бы известный ученый-логик Зиновьев стал фигурой планетарного масштаба, если бы рядом с ним не оказалось самого верного и преданного друга и соратника — его жены Ольги Зиновьевой.
Они прожили вместе сорок лет, до самой смерти Александра Александровича в 2006 году. Вот уже 12 лет Ольга Зиновьева ведет масштабную работу по сохранению и популяризации творческого и интеллектуального наследия своего мужа. Нам удалось встретиться с Ольгой Зиновьевой, узнать ее впечатления об Омске, поразмышлять о превратностях судьбы, поговорить о жизни в Советском Союзе и современной России и, конечно же, вспомнить Александра Зиновьева. В 1978 году, когда после публикации «Зияющих высот», Александра Зиновьева уволили с работы, практически лишили возможности кормить семью, КГБ следил за каждым шагом, вас подвели к выбору: тюрьма или эмиграция. Но был третий «спасительный» вариант — переезд в Омск на должность лаборанта в Омский университет.
Получается, что между тюрьмой, Омском и эмиграцией вы выбрали эмиграцию? В тот момент проблема так не стояла. Руководство страны ломало голову над вопросом «Что же с ним делать? Создавать еще один прецедент по высылке, как это было с Солженицыным? Там был целый спектакль разыгран.
Но Зиновьев в спектаклях никогда участия не принимал. С другой стороны, оставить его на свободе для них тоже было невозможно. Осложнялась ситуация и тем, что у Зиновьева было имя в науке. Его выставляли из страны не как одного из трех ведущих логиков мира, а как автора «Зияющих высот». Решение об изгнании было принято в начале 1978 года, после того как сюда приехал Геншер в 1974-1992 годах — министр иностранных дел и вице-канцлер ФРГ — авт.
Так вот, вторым протокольным вопросом со стороны Геншера был вопрос о судьбе Александра Зиновьева.
Отзыв — место для ваших впечатлений Если у вас есть вопросы о том, когда выйдет продолжение интересующей вас книги, почему автор решил не заканчивать цикл, будут ли еще книги в этом оформлении, и другие похожие — задавайте их нам в социальных сетях или по почте support ast. Мы не отвечаем за работу розничных и интернет-магазинов. В карточке книги вы можете узнать, в каком интернет-магазине книга в наличии, сколько она стоит и перейти к покупке. Информацию о том, где еще можно купить наши книги, вы найдете в разделе «Где купить». Если у вас есть вопросы, замечания и пожелания по работе и ценовой политике магазинов, где вы приобрели или хотите приобрести книгу, пожалуйста, направляйте их в соответствующий магазин. Мы уважаем законы РФ Запрещается публиковать любые материалы, которые нарушают или призывают к нарушению законодательства Российской Федерации.
Свою позицию Зиновьева высказала на пресс-конференции «Суверенитет российской философии», которая прошла 15 января в Москве в государственном агентстве ТАСС. На мероприятии Зиновьева заявила, что российская философия находится в опасности. Последнее прибежище негодяев, предателей, иноагентов, перебежчиков, русофобов и экстремистов. Это проходимцы, которые дурят наш народ и руководство нашей страны», — цитирует ее слова «Подъем». Зиновьева предложила проверить каждого сотрудника института с помощью детектора лжи на «лояльность к интересам России».
ДЛЯ ЧЕГО? Глава 11 Зиновьевы
Сведения о 8 организациях, где Зиновьева О. М. является или являлась руководителем или учредителем. Экспозиция подготовлена региональным общественным фондом проектов развития институтов гражданского общества «Александр Зиновьев» под руководством президента Биографического института Александра Зиновьева Ольги Мироновны Зиновьевой. Руководит Центром Ольга Мироновна, как и Биографическим институтом Александра Зиновьева. Ольга Зиновьева, кстати, тоже является достойным объектом воспоминаний, рекомендую с Ольгой Мироновной встретиться, ей есть что вспомнить, очень много, на самом деле.
ВИЗИТ НЕДЕЛИ. ОЛЬГА ЗИНОВЬЕВА ПОСЕТИЛА АКАДЕМИЮ СВЯТИТЕЛЯ АЛЕКСИЯ
От имени Костромского землячества с высокой почетной наградой Ольгу Мироновну Зиновьеву поздравил председатель Правления Александр Шмагельский: «Эта высокая государственная награда является признанием Вашего большого вклада в развитие гражданского общества, большой личный вклад в сохранение российской культуры в России и за её пределами. Награждение Вас орденом — значимое подтверждение для всех, что в основе авторитета государства и достоинства общества всегда были и всегда останутся духовные и культурные ценности. Нам отрадно осознавать, что такой человек, как Вы, работает рядом с нами.
Активный участник Второй мировой, Александр Зиновьев преодолел все допустимые лимиты в жизни и остался жив, как будто что-то или кто-то охранял его от смерти.
Он уже был доктором наук, профессором, заведовал кафедрой логики философского факультета МГУ. Помню, как в мой первый рабочий день в Институте философии он буквально ворвался в мою комнату и в мою жизнь! Он представился мне человеком из будущего, похожим на поручика Лермонтова.
Позже я узнала, что Лермонтов был его любимым писателем и поэтом. Так произошла эта встреча на всю жизнь. И хотя он был на 23 года старше меня, его всегда ото всех отличала какая-то особенная молодость, свежесть, энергия и исключительная способность видеть то, что другим не было дано.
Приглашал в театр, обедать в Дом учёных. Он меня очень оберегал, понимая свою ответственность за наши отношения. Мы поженились благодаря его матери.
Он боялся делать мне предложение, отдавая себе отчёт, какой груз он несёт с собой. Никогда не допускал двусмысленностей в наших отношениях, впрочем, это было всегда его неизменно высоким уровнем этического отношения к миру и к людям. Для многих тогда он казался человеком необычным, новым, безукоризненной репутации.
Мыслил всегда чётко, высказывался ясно, доносил истину, проявляя порой просто ангельское терпение. Александр Александрович не допускал разночтения слов, сказанных им. В отличие от философов, которые говорят длинно, он всегда говорил ёмко, но лаконично.
Потому и стал логиком, оживил и обогатил и новыми идеями, и новым отношением к ней как к науке. Когда мы поженились, он увидел во мне свою маму. Мы с ней были очень дружны, я испытывала к ней огромное уважение, она вырастила 11 детей.
Перед смертью она сказала мне: «За Санюшку я спокойна», как бы переложила этими словами свою заботу о нём на меня. Её благословение и предопределило мой выбор. У меня были хорошие перспективы после окончания философского факультета, мне предлагали учёбу в аспирантуре, но я выбрала работу с Александром Александровичем как основное моё призвание и как благодарность ему за его доверие ко мне.
В 70-х годах этот институт являлся главным идеологическим центром советской философии, так сказать «сердцем дракона». Александр Зиновьев написал десятки книг по логике, благодаря чему стал признанным учёным, входил в тройку выдающихся логиков в мире. Его достижения в логике были абсолютно неоспоримы.
Тот факт, что именно он написал эту книгу, и вызвал сильнейшее потрясение в самой верхушке власти, потому что когда пишет Зиновьев, он будто «режет по горящему металлу». Для партийного руководства страны, для М. Суслова то, что сделал Зиновьев, было запредельно.
Он своей книгой как бы взорвал идеологию коммунистической партии изнутри. Я помню, как Суслов высказался про Зиновьева: «Возились со всякими диссидентами, а сволочь номер один проглядели». С Зиновьевым договориться было невозможно в силу бескомпромиссности его позиций.
Суслов настаивал на расстреле, но Брежнев не мог принять такого решения, и по предложению Андропова тогда было принято решение о лишении моего мужа советского гражданства. Как он решился написать такую книгу? Когда он начал работу над книгой «Зияющие высоты», я сама печатала все тексты, и тут мне очень помогли Курсы стенографии и машинописи МИД СССР, которые я закончила в 1965 году.
С первых же строк, напечатанных под диктовку, я поняла, что для нас начался очень важный этап в жизни, что за такую книгу можно лишиться всего. Если бы он работал с другой машинисткой, его жизнь была бы недолгой, она бы тут же донесла куда надо. Мы понимали, что надо торопиться, и работали днём и ночью.
Соседи за дверью слышали, как стучит пишущая машинка, подслушивали и доносили на нас. На даче в Переделкино мы прятали рукописи другой, логической книги, а «Зияющие высоты» лежали сверху, так мы обыграли сотрудников КГБ, которые рылись в наших бумагах.
Во встрече приняли участие 45 человек, среди которых были представители всех поколений и многих профессий, студенты и молодые предприниматели, а так же профессора, экономисты, работники администрации, и т. Приглашены были люди целенаправленно из различных областей деятельности и отраслей. Особенно важно было то, что многие люди знакомились ближе и общались непринужденно в неофициальной обстановке.
Мария Вола с российской стороны и Александр с немецкой стороны разъяснили цели и направление Бисмаркского диалога, и прояснили отдельные пункты из нашей совместной декларации о дружбе русского и немецкого народов. Мы снова обозначили важность введения одностороннего безвизового режима для въезда немцев в Россию. Визовая бюрократия должна быть упразднена, чтобы как можно больше людей могли посетить Россию и увидеть, насколько приветливы и конструктивны россияне. Всем россиянам, с которыми мы разговаривали, нравится эта идея. В результате наших переговоров в этом вопросе намечаются и административные подвижки.
Герман Краузе, и как представитель Германо-Российского Форума, и представитель Германии в Комиссии по военным захоронениям Фольксбунда, участвовал во встрече с презентацией о могилах павших солдат Германии в России. Сотрудничество между организациями из Германии и России в этом вопросе по прежнему продолжается.
Как сопредседатель Зиновьевского клуба и редактор-консультант МИА «Россия сегодня» вы проделали многолетнюю плодотворную работу на благо общества. Мы высоко оцениваем и уважаем ваш добросовестный труд и огромный личный вклад в развитие российской культуры. Желаем вам крепкого здоровья, счастья, долгих лет жизни, всего самого наилучшего вашим родным и близким.