Языковая регрессия (language attrition) — это явление, когда после переезда человек постепенно начинает забывать свой родной язык.
Окситания: как музыка и танцы вернули забытый язык
такое заявление сделала правительственная комиссия Японии по вопросам культуры. Главная Новости На Международной выставке "Россия" отпраздновали Всероссийский день мордовских языков. белорусского, русского, польского и еврейского (идиш). Главная Новости На Международной выставке "Россия" отпраздновали Всероссийский день мордовских языков. Исследование, проведенной в Канаде, показало, что дети, забывшие тот язык, который они постоянно слышали в первые месяцы своей жизни, все равно реагируют на него также, как.
Другие новости
- Почему изучая новый язык можно забыть старый?
- Почему языки исчезают?
- Во время переписи в России нашли пять вымерших и один заснувший язык
- Можно ли забыть родной язык, если долго им не пользоваться?
- Зеленский забыл русский язык и совершенствует мову | 360°
Почему языки исчезают?
| Как не забыть иностранный язык, если не пользуешься им постоянно | В Декларации регламентировалось равноправие четырех государственных языков в БССР — белорусского, русского, польского и еврейского (идиш). |
| Японцы стремительно теряют вежливость и забывают язык - Новости | О том, сколько времени нужно ребенку, чтобы забыть родной язык, и как сохранить свою идентичность, корреспондент агентства «Минск-Новости» побеседовала с руководителем. |
| Идиш - забытый язык Беларуси | Как не забывать языки. В теории все звучит замечательно. |
Язык под угрозой исчезновения. Коренные народы Севера забывают родную речь
Забытые буквы. Вы уже знаете, что случилось с буквой «ять», какой трансформации подверглись твёрдый знак, фита и ферт см. На очереди — звук «и». Каждая требовала к себе особого подхода. Она пришла в русский язык из греческого и происходит от буквы «Y» ипсилон. Почему же такие похожие на письме буквы звучат совсем не похоже? В странах, где говорили на латинском языке, этот звук превратился в «w», а в странах с греческим, а потом со славянскими языками — в «i». В связи с этим её упоминали во многих русских поговорках.
Азом называлась буква «А», которая и в те времена стояла в алфавите первой. Пётр I, реформируя алфавит, то выкидывал её, для простоты заменяя на «I» и «В», то возвращал вновь. Так же поступали и его преемники.
Если не прикладывать усилий, не делать на этом акцент, не пробуждать самосознание народа, то этот кладезь отечественной и мировой истории может уйти в небытие.
Носители языка, традиций, обрядов, песен на национальном языке - в основном люди очень пожилые, которых осталось мало. Зачастую от родителей мы слышим слова раскаяния, что в молодые годы они мало интересовались историей своего рода, национальной культурой предков. В юношестве все это не так важно, но с возрастом каждого человека тянет к истокам. Сегодня у всех в доме есть техника телефоны, фотоаппараты, камеры , благодаря которой можно запечатлеть рассказы, легенды, песни бабушек, прабабушек, дедушек; воспоминания об их детстве, семейных традициях.
Я уверена, что со временем это будет самая большая драгоценность для семьи, а может, и не только для нее», - говорит Татьяна Геннадьевна.
Алгоритм позволяет оценить близость между двумя языками; фактически, при тестировании на известных языках он может даже точно определять языковые семьи. Команда применила свой алгоритм к иберийскому языку с учетом возможной родственности с баскским, а также с менее вероятными кандидатами из романских, германских, тюркских и уральских семей. Хотя баскский и латынь были ближе к иберийскому, чем другие языки, они оказались слишком разными, чтобы считаться родственными. Подход с расшифровкой на основе родственных слов предполагается расширить. Он будет включать определение семантического значения слов. К примеру, в тексте можно идентифицировать все ссылки на людей или места, а затем изучить их в свете известных исторических свидетельств, чтобы распознать, какое значение имело то или иное отмеченное слово.
Однозначного мнения на этот счет нет. Однако большинство связывает возникновение прескевю с особенностями работы памяти: если какая-то информация нужна лишь время от времени, то мозг создает и оставляет «на поверхности» ярлыки, за которые ее можно будет «вытащить» при необходимости. Бывает так, что ассоциация сохраняется, а само слово проваливается слишком глубоко.
Человек не может забыть родной язык
Умение выразить скромность и смирение в иерархическом японском обществе являются едва ли не ключевым. Ошибки могут привести к публичному позору. В изменении языка традиционно настроенные японцы винят, прежде всего, различные телевизионные программы, комиксы-манга и общий упадок уровня образования. В исследовании Национального института образования, отмечается, что пятая часть студентов частных японских университетов неспособна соответствовать стандартам, принятым для старшеклассников.
Желающие-то были - и нивхи, и русские. Но никто до конца не дошел - некогда всем. А я говорю: пока жива, учитесь языку своих предков! Алфавиты и грамматика разные, хотя встречаются похожие слова. Например, у нас медведь - котр, а у них - тьхыф, что по-нашему означает "праздник медведя", - объясняет Надежда Кауна. Государство недостаточно финансирует издание учебных пособий и литературы на языках малочисленных народов Кстати, ситуация с возрождением родной речи нивхов в Сахалинской области намного лучше, чем в Хабаровском крае. Финансовую поддержку национальным проектам здесь оказывают нефтегазовые компании. Благодаря помощи местных властей каждый месяц выходит единственная в мире газета на нивхском "Нивх диф". Похожее печатное издание "Илкэн" на пяти! Власти Камчатки также пытаются сохранить культуру аборигенов. Здесь делают передачу "Амто, Корякия", а также выпускают приложение "Северяночка" на корякском к окружной газете "Народовластие".
Для большинства учеников этот переезд в интернат был очень травматичен. Сверстники и учителя потешались над ними из-за того, что дети говорили на непонятном языке, были какими-то смуглыми, странными, азиатского вида. Повторяю, речь идет об Америке 60-х годов. И вот интервью с одним из тех детей в 90-е годы, эта женщина была уже взрослой: «Над нами постоянно потешались из-за того, что мы говорим на своем языке, или просто из-за того, что мы — местные. Мы были молодыми и не умели за себя постоять, и нам приходилось глотать гнев и обиду. Мне много раз бывало стыдно, что я — местная, я не хотела быть местной. Потом мы выросли, многие из нас женились, появились дети. Мы не хотели, чтобы наши дети пережили то же, что пережили мы, когда нас обижали и наказывали за то, что мы говорим на родном языке. Хватит и того, что наши черты лица и цвет кожи всегда с нами». Вот такая цитата взрослой женщины, которая через 40 лет вспоминает свои чувства школьницы. Вы видите мотив этой женщины не учить своих детей своему родному языку — «Я не хочу, чтобы мои дети пережили то, что я пережила в детстве». Тоже в каком-то смысле добровольно человек отказывается от языка, но это уже немного другая добровольность. Или еще один пример, совсем из другого региона. Я сознательно привожу примеры из разных регионов, чтобы вы поняли, что эта ситуация повсеместная. Кения — там мы обнаруживаем ровно тот же самый мотив насмешки, тот же самый мотив издевательств за использование родного языка, который оказывается довольно популярен. Цитата из книги кенийского писателя, который вспоминает свои школьные годы: «Английский язык стал языком моего формального образования. В Кении английский стал больше, чем языком. Он стал главным и единственным языком, и все прочие языки должны были почтительно склониться перед ним. Самое унизительное переживание — это быть застигнутым на территории школы, когда говоришь на кикуйю это его родной язык. Нарушитель подвергался телесному наказанию: от трех до пяти ударов палкой по голым ягодицам или его заставляли носить на шее металлическую бляху с надписью: «Я дурак». Хорошие такие педагогические приемы в цивилизованной Кении! Речь опять идет о 60-х годах 20-го века. Естественно, что дети, прошедшие через этот печальный опыт, становясь взрослыми, стремились оградить своих детей от таких переживаний. Итак, попав в ситуацию «языкового контакта» люди переходят от одноязычия к двуязычию. Если два языка оказываются не равны с точки зрения престижа неважно, какого — культурного, социального или экономического , может начаться языковой сдвиг. Но проблема в том, что он может начаться, а может и не начаться. Беда в том, что мы не умеем его предсказывать. Часто бывает так, что вроде бы все факторы налицо: демографическое давление и «престижное неравенство» есть, и развитие промышленности, и экономическая выгода говорить на другом языке, и люди, конечно, выучивают этот другой, доминантный, язык, но почему-то не отказываются от своего собственного. По всем признакам общность должна перейти на другой язык, но не переходит, остается двуязычной. Эти два разных процесса смешивают те, кто пишет об этом, и смешивают, на мой взгляд, необоснованно. Одно дело — факторы, которые регулируют распространение доминирующего языка. Эти факторы мы знаем. А вот для исчезновения более слабого языка вроде бы те же самые факторы, но почему-то они не всегда работают. Иногда кажется, что языку уже некуда деваться, он должен исчезать, а он не исчезает, люди продолжают на нем разговаривать. До сих пор мы говорили о ситуации, когда выбор, на каком языке говорить, был более-менее свободным. Но существуют такие ситуации в мире, которые иначе, чем «грубым принуждением» назвать невозможно. Хочу подчеркнуть, что довольно трудно провести границу между свободным выбором и принуждением. Если школа изо дня в день и из года в год создает у людей ощущение, что их язык никому не нужен, он плохой и слабый — это свободный выбор или принуждение? Я не возьмусь однозначно определить. То же самое происходит, когда какой-то поселок решили закрыть, а людей из него перевезти в город. И сначала в этом поселке закрывают школу, потом — медицинский пункт, магазин, потом отключают электричество, и люди переезжают в город и оказываются в ситуации, когда их язык — это язык очень маленькой группы, а вокруг все говорят на доминирующем языке, и они переходят на него. Вот это выбор или принуждение? Довольно сложно провести границу. Приведу два примера ситуаций, которые я считаю прямым принуждением, без всяких попыток изобразить хоть какую-то свободу выбора. Один пример — это наш Крайний Север, что называли Советским Севером в 50-60-х годах. Наблюдалась одна и та же картина: местные власти в принудительном порядке забирали детей из семей в интернаты, часто вопреки воле родителей. В этих интернатах учились дети из самых разных этнических групп, поэтому единственным общим языком у них был русский. И язык преподавания у них тоже был русским. Кругом них были люди, тоже говорившие по-русски. Когда я изучал на Крайнем Севере эти языки, слушал страшные рассказы о том, как маленького мальчика прятали в стойбище под шкурами, а его все-таки находили и насильно тащили в вертолет, чтобы вести в школу. Или как родители прятали детей в отдаленных стойбищах, а власти вызывали — ни много, ни мало! Мне приходилось слушать печальные истории о том, как детей наказывали, если они говорили на родном языке в школе или где бы то ни было. Читал и слушал такие истории десятки раз. Очень многие дети уезжали из своего родного стойбища навсегда, во всех смыслах слова. Они уже не могли потом вернуться. Мало того, что они уже не владели языком, на котором говорили их родители, они не владели той культурой, которая нужна, чтобы выживать в этих условиях. Не просто выживать, а жить в свое удовольствие в кочевых условиях. Трудно сказать, что это — добровольный выбор. Это насилие чистой воды. Как любое насилие, оно объясняется наилучшими благими намерениями. Всегда хотели «как лучше». Чтобы вы не подумали, что эта ситуация чем-то специфична для СССР — ровно те же самые истории приходилось слышать, записывать и читать и на Аляске, и в Австралии, и так далее. Вот вам австралийский пример. Политика была та же самая в отношении аборигенного населения Австралии. Насильно увозили детей в грузовиках, я видел эти фотографии — страшное впечатление, потому что это такие большие открытые грузовики, у которых в кузове стоит сваренная из толстенных прутьев клетка. Сзади — дверца, она запирается на огромный амбарный замок. И в эти клетки набивали детей, запирали и везли их «к светлому будущему». В школе, естественно, их учили английскому языку, а аборигенные языки были категорически запрещены. Единственное отличие этой истории от нашей отечественной в том, что у нас забирали всех детей без разбору, а в Австралии пошли по совсем чудовищному пути, на мой взгляд: они забирали только полукровок. То есть, только детей, у которых один из родителей был белым, а второй — из австралийских аборигенов. Это поколение в австралийской научной публицистической литературе называется «украденным поколением» stolen generation. Так обозначают тех детей, которые были насильно увезены из своих родных поселков в интернаты. То же самое происходило на Аляске. И что интересно, все эти события происходили примерно в одно и то же время. Я не могу этого объяснить. Почему — не знаю. Вот такое странное время. Такие ситуации, конечно, редки, они происходят не везде. Обычно ситуации прямого насилия не длятся долго. Больше 10 лет не длятся, примеров таких нет, потом власти все же спохватываются, что они делают что-то не то, или начинаются протесты местного населения. Но языки умирают и без прямого насилия. В результате добровольного, так сказать, выбора их носителя. Такая небольшая схема: как происходит языковой сдвиг. Для того, чтобы произошел языковой сдвиг, должно произойти расслоение общности на поколения. Для каждого поколения имеется свой языковой выбор. Для старшего поколения прежний, «рецессивный» язык — родной, они говорят на нем в основном, а новым — «доминантным» — языком владеют очень слабо. Для младшего поколения родным языком уже является «доминантный», а своим прежним «рецессивным» языком они уже почти не владеют. И для среднего поколения характерна ситуация «полуязычия», как она называется в лингвистике, когда свой язык они почти забыли, а новый толком еще не выучили. Как видите, в этой ситуации общение между бабушками и внуками практически исключено. У них нет общего языка. Соответственно, прерывается передача любой традиции, не только языковой. Это поколение мы когда-то назвали «переломным поколением», обычно это группа людей 30-50 лет, в зависимости от конкретного поселка. В пределах этой группы нормальная коммуникация между поколениями полностью разрушена. Среднее поколение может кое-как договориться со своими родителями и со своими детьми. Родители смеются над их искаженным родным языком, «рецессивным», а дети смеются над их «кривым» «доминантным» языком. Оказывается, что эта ситуация — издевательства друг над другом — начинает удваиваться. Вот такая картинка, которая показывает, каким именно образом происходит исчезновение языка. На этом первая половина моей лекции заканчивается. Вывод из нее прост, но не окончателен. Во второй половине я буду показывать, что на самом деле все совсем не так. Есть одна странность. Эти охватившие всю лингвистическую общественность пророчества, что все языки скоро погибнут — эти пророчества загадочным образом не новы. Для простоты я буду говорить сейчас о нашем отечестве, хотя мы знаем, что те же самые проблемы и процессы происходят во всем мире. Изучение языков, изучение этнографии Сибири и Крайнего Севера России началось во второй половине 19-го века. И уже в самых первых публикациях конца 19-го — начала 20-го века, которые посвящены «северным туземцам», мы находим одни и те же пророчества о скором исчезновении всех этих народов и всех этих языков. Это был финский швед или шведский финн, не знаю, как правильно сказать — он был шведом по происхождению, гражданином Финляндии. Как видите, прожил он всего 40 лет, и отчасти причиной его ранней смерти было то, что он больше 10 лет провел в Западной Сибири, в очень тяжелых условиях, изучая местные языки и народы, по поручению российской Академии наук. Так вот, инструкция: «Господину Кастрену поручается все народы в пространстве между Енисеем и Обью точно исследовать в этнографическом и лингвистическом отношении, первобытные жители Сибири находятся в таком состоянии, что не должно упускать время, чтобы ныне спасти об них сколько можно сведений». С оговоркой на некоторые стилистические особенности языка того времени, это примерно та же самая цитата, которую я приводил в самом начале — «языки гибнут, надо срочно их спасать и описывать». Приведу еще два примера «пророчеств». Одно — юкагиры. На карте показан примерный район их расселения. Он пишет: «теперь там живет всего несколько семей, которые, впрочем, теперь уже совершенно забыли свою речь и приняли как язык, так и образ жизни русских». Он опубликовал свои материалы через 30 лет после возвращения. В 1894 году человек пишет о 1860-м, что «они совершенно забыли свою речь». В 1900-м году Владимир Иохельсон пишет: «У тех же самых юкагиров через несколько десятков лет язык может исчезнуть, а само племя прекратит существование частично вымерев, а частично растворившись в окрестных племенах». Прошло 40 лет, а ничего не меняется, языкам начинают пророчить гибель через несколько десятков лет. Через пять лет после этого Елена Маслова, питерский лингвист: «Большинство юкагиров старшей возрастной группы владеет двумя или тремя языками, причем первым является юкагирский. Смотрим на даты. Прошло 135 лет с пророчества Майделя о том, что юкагирский язык уже практически исчез. И каждый следующий исследователь с удивительным упорством пророчит ту же самую гибель. Еще один пример — командорские алеуты. Проходит почти сто лет, мой покойный шеф Георгий Алексеевич Меновщиков, на тех же Алеутских островах в 1965 году записывает материалы этого языка и пишет: «Алеутский язык все еще используется, но только старшим поколением. Молодые алеуты и алеуты среднего возраста почти полностью перешли на русский язык». Прошло 20 лет, и мы с моим коллегой оказались на тех же Командорских островах, записывали тот же самый алеутский язык и застали ровно ту же самую картину: несколько пожилых женщин все еще каким-то чудом помнят свой родной язык. Молодежь уже на нем не говорит, среднее поколение ничего не понимает, и только знание всех этих предыдущих цитат удержало мою руку от того, чтобы написать ту же самую фразу: «Пройдет 20 лет, и алеутский язык исчезнет». Что происходит, собственно? Это нельзя объяснить просто ошибкой, что исследователи невнимательны, что-то не увидели. Откуда такая систематическая ошибка? Век за веком, десятилетие за десятилетием ситуация описывается одним и тем же способом — пожилые люди помнят, молодежь не говорит. Проходит 20, 40, 100 лет — ситуация не меняется. Что происходит? Любопытно, что те же самые люди, этнографы и лингвисты, которые эти самые пророческие цитаты публикуют, они же в тот же самый момент, находясь в тех же самых поселках и стойбищах, записывают замечательные языковые материалы, прекрасные этнографические материалы, публикуют подробные словари, подробные грамматики. Записывают сказки, мифы, легенды, рассказы, этнографические материалы… Как у них в голове это уживается? Вроде как материалы я собираю, но при этом я пророчу этому языку и этому народу гибель. Странным образом культуры и языки оказываются гораздо более живучими, чем ожидалось. Им пророчат гибель, а они все не помирают. И мы постоянно вынуждены подправлять пессимистические прогнозы своих предшественников. Мне кажется, что этот парадокс нельзя просто игнорировать, нельзя объяснить простой ошибкой, у него должно быть какое-то другое объяснение. Любопытный пример: Майкл Краусс опубликовал в 1982 году книгу фольклорных текстов на языке индейцев ияк, есть такой язык на Аляске. Он трогательно посвятил ее памяти последнего носителя этого языка, с портретом на обложке, с биографией, с описанием — что это последний человек, знавший язык, все, больше нет. Прошло несколько лет и выясняется, что еще остаются люди в других поселках, которые помнят язык. Те самые «несколько пожилых женщин». Эта фраза блуждает из одной книжки в другую. Первое объяснение, которое можно привлечь: данные о состоянии языков, которые получают исследователи, отражают не реальность, а некоторый стереотип. Когда я спрашиваю носителей языка в поселке «Кто у вас и как говорит на этом языке? Причем, у этого стереотипа есть две стороны. Во-первых, это ожидание самого исследователя. Исследователь 20го столетия, который приезжал «в поле» изучать эти самые исчезающие языки, приезжал туда с определенными представлениями. Он приезжал изучать язык и культуру народов «пока не поздно». Это напутствие Шегрена Матиасу Кастрену «пока еще можно что-то записать, ты должен поехать туда и записать как можно больше». Вот это «пока еще можно записать» есть некая риторическая фигура всей европейской лингвистики, всей европейской диалектологии, этнографии и фольклористики на протяжении всего 20-го столетия. Европейские исследователи, работающие на этих территориях, все время старались найти самую удаленную деревню, самого замшелого дедушку — вот он-то, конечно, будет носителем настоящей традиции! А эти молодые — они были не нужны. Сам этот стереотип поиска самых старых, самых архаичных, подлинных культурных элементов заставляет людей в своем сознании психологически разделять на пожилых, которые все знают, и на всех остальных, которые не знают ничего. Если лучшие знатоки — это старики, значит, дети знают хуже, а значит, мы присутствуем при исчезновении изучаемого явления. Дальше все факты, которые подтверждают это ожидание, тщательно собираются, каталогизируются и документируются. А все факты, которые им противоречат, игнорируются или не замечаются. Вторая сторона этого вопроса — ожидание самих носителей. Самих людей, говорящих на этом языке. Очень часто бывает, что среднее поколение утверждает, что оно забыло язык, а через несколько лет, когда старшее поколение умирает, и они оказываются старшим поколением, оказывается, что они вполне способны объясняться на этом языке. Этот возврат людей, которые занимают слой старшего поколения, возврат их к традиционной культуре, описан в этнографии очень хорошо и давно. Куда мы идем, когда нам надо что-то узнать про нашу русскую традицию? К бабушкам. Они специалисты, они знают, какую травку надо пить «от живота», какую — «от головы». Они помнят, когда надо праздновать Пасху, знают, как яйца красить, потому что они — носители традиций. То, что они, ваши бабушки — это дети комсомолок 20-х годов, и никакого прямого преемствования этих традиций у них быть не могло, это мы как-то забываем, мы идем к старикам за традициями. Примерно то же самое происходит и с языками. Человек, достигший определенного возраста, занимает освободившуюся поколенческую нишу в данном сообществе. Функция, роль пожилых людей — это роль носителя традиций. Переходя в эту возрастную категорию, хотят они того или нет, они занимают некоторую социальную нишу. От них ждут знаний. Он вам ответит: «Конечно, старики». Почему старики? Потому что старикам положено знать традиции. Думаю, что сходный процесс происходит и с языками, хотя и не так очевидно.
Вот до каких пор может дойти это языковое изменение. Это некоторая обратная сторона той истории, которую я вам только что рассказывал. Языки сохраняются, удерживаются с помощью самых разных механизмов передачи между поколениями. И даже когда языки реально вот так вот исчезают, сообщество твердо уверено, что они сохраняются. Это, конечно, такой австралийский «тивизированный английский», достигший предельной стадии. С точки зрения внешнего наблюдателя девочка явно говорила по-русски, просто заменив два корня. Как мы говорили друг другу в школе «пошли пошпрехать», когда изучали немецкий язык. Или любой школьный язык изучая, почему-то особенно немецкий, видимо, фонетика у него нам близка, мы склонны вставлять какие-то немецкие слова в нашу русскую речь. Но тогда мы на каком языке говорим? Вот здесь происходит то же самое — мать девочки уверена, что она говорит по-эскимосски. На самом деле, в этом месте мы должны были бы констатировать окончательный языковой сдвиг, окончательное исчезновение эскимосского языка. Но что-то мешает мне это сделать. Мнение общины в данном случае прямо противоположно моему, с точки зрения ее матери, девочка говорит по-эскимосски. Итак, ситуация с малочисленными языками оказывается гораздо сложнее, чем простое «язык либо жив, либо мертв», чем простая арифметика, что «пройдет 20 лет, исчезнет поколение носителей, и язык умрет». Язык — очень гибкая, очень устойчивая система, у которой есть какие-то не понятные нам до конца механизмы самосохранения. По правилам, так сказать, многим языкам уже давно пора умереть. Однако этого почему-то не происходит. Процесс языковой смерти, конечно, не линеен. Там происходят какие-то очень интересные, очень ветвящиеся, очень сложные истории. Это не значит, что я очень оптимистичен, но на самом деле, некоторые основания для оптимизма в этой области, как мне кажется, все-таки есть. Во всяком случае, языковая смерть не идет так быстро и так просто, как об этом писали в 90-е годы. Сейчас мы понимаем, что все достаточно сложно и совсем не всегда понятно. Спасибо большое. Долгин: Спасибо большое, Николай Борисович. Есть ли у кого-то вопросы или могу начать я, чтобы придать смелости? Вахтин: Вон поднялась рука. Вопрос: Добрый вечер. Вопрос по поводу малых народов: фиксируется ли у малых народов с вымирающими, казалось бы, языками, как у тех же эскимосов, где уже практически русский язык используется, отнесение себя к «большому народу»? Что они сами говорят, что «мы уже часть большого народа, просто немного особенная»? Вахтин: Здесь у вас два вопроса: зафиксирована ли реальная языковая смерть? И если люди потеряли свой язык, то меняется ли их этническая самоидентификация? Продолжение вопроса: Не то, чтобы меняется, а были ли случаи, когда она поменялась? Вахтин: Да, были случаи, когда она поменялась. Но это совсем не обязательно так, потому что язык — это далеко не единственная опора и далеко не единственный маркер этой самой самоидентификации. Там может быть много другого: особенности культуры, религии, материальных объектов, которые человека окружают. Место проживания, физический и антропологический тип — да мало ли. Масса вариантов, масса опор, на которых может стоять этническая самоидентификация группы. При этом они могут говорить на одном языке с соседней группой, но различаться этнически. А что касается окончательного исчезновения языка — один хороший пример. Язык флорида в США. Нетрудно понять, в каком штате он был распространен. Последний носитель этого языка умер в 30-е годы 20-го века. Но, слава богу, лингвисты успели что-то записать. Какие-то тексты, какие-то словари, какие-то минимальные грамматические описания. Уже в 60-е годы на основании этих письменных данных один американский лингвист написал подробную грамматику этого языка, она была опубликована. В 90-е годы один из представителей этой группы флорида, получив лингвистическое образование, поднял все эти материалы, в том числе и грамматику своего предшественника, выучил язык по этим учебникам, женился. Начал с женой разговаривать на этом языке, вокруг них образовалось некоторое количество семейных пар, 5-6 семей, и они восстановили язык настолько, что их дети выучили язык флорида так, как его положено учить во младенчестве. Вот вам ответ на вопрос «Исчезают ли языки? Долгин: Я задам вопрос. Мы вполне помним разные истории с попытками записи языков, в том числе и в логике фольклорных материалов, почему в истории лингвистики как знак именно статья Сводеша? Почему именно в лингвистике эта статья стала толчком? Вахтин: Во-первых, языками бесписьменными лингвисты стали заниматься довольно поздно. Работы по этому поводу были в России в 1910-е — 1920-е годы, работы по этому поводу примерно в это время были в США, но, пожалуй, и все. Да, африканисты работали в Африке, но это были экзотические исследования. Лингвистический мейнстрим был совсем другой. Тогда это грамматика, позже стала формальная грамматика, не важно. Почему Сводеш? Статью Сводеша никто не заметил. Потом, когда уже в 70-е — 90-е годы об этом стали писать широко, ее выкопали. Сказали: а, вон Сводеш еще в 1948 году про это написал! Это сплошь и рядом бывает в науке — кто-то обращает внимание на какое-то явление, его полностью игнорируют, а оказывается, что он просто опережает свое время. Я бы так ответил. Долгин: То есть, иными словами, исследования были, но они были несколько «не в мейнстриме», но при этом какая-то комплексная «инфекция» началась Сводешем, когда ее заметили, а всерьез стали изучать когда? В 60-е годы? В 70-е? Вахтин: В 10-е, 20-е, 40-е, 60-е 20-го века. Никому не приходило в голову, что эти языки могут исчезнуть. Какой-нибудь Эдвард Сепир или Владимир Богораз, или кто-то еще ездили к этим племенам и описывали их культуры. Богораз писал прямым текстом, что культура исчезнет, но им не приходило в голову, что исчезнет язык. Сводеш, пожалуй, первый собрал эти восемь кейсов, как бы мы сейчас сказали, и опубликовал их. Дело не в том, что это стало мейнстримом, дело в том, что эти языки, действительно, стали исчезать. И вот тогда эту проблему заметили, и тогда это стало главным направлением современной лингвистики. Долгин: Понятно. Осенью прошлого года у нас был небольшой цикл по современной исторической лингвистике, была лекция Павла Кошевого по изучению американских языков, он вдохновенно рассказывал о деятельности по их записи. Теперь и русский опыт понятен. Еще вопросы: место контакта — в голове человека, эта логика понятна. Но в то же время существуют и территориально-функциональные места контактов языковых, где возникает проблема понимания, и возникает необходимость даже смутного понимания другого языка — торговые точки, административные учреждения. То есть мы понимаем, где в 18-19-20 веке происходил этот контакт, происходила необходимость понимания, нахождения какого-то языка общения. То есть, контакт не только в головах? Вахтин: Если говорить о коммуникации, то, конечно, для того, чтобы началась коммуникация между двумя людьми, не имеющими одного общего языка, нужно, чтобы они встретились, это понятно. Но я говорю о контакте языковых систем. Когда две языковые системы начинают влиять друг на друга, это может происходить только в одной голове. И нигде в другом месте. Нет способа, чтобы английский толковый словарь повлиял на русский толковый словарь, стоя рядом на полке. Слова из одного не перебегут в другой, нет такого механизма. Заимствования могут появиться только в голове у носителя русского языка, когда он слышит английское слово. Если он его принимает, оно появляется, если нет, то оно не появляется. Долгин: Ну да, но, скорее, по итогам коммуникации с этим носителем другого языка. Вахтин: Конечно. Потому что, чтобы два языка оказались в одной голове, их надо выучить, а для этого должна происходить коммуникация. Долгин: И еще вопрос. Все-таки, советская национальная политика — это отдельная, довольно сложная история, но она исходно была такой аффирмативной — утверждающей малые народы, приписывающей к национальным территориальным образованиям. Почему вдруг в 50-60-е годы… Я услышал мысль, что примерно в это время в разных странах такое происходило, но в каждом случае есть какая-то своя внутренняя логика. Я пытаюсь понять, за счет какой логики именно в тот момент, а не в 40-е и не в 70-е это возникло, при том, что у части этих народов были свои национальные территориальные образования, это были легитимные языки, не языки враждебно-буржуазные, за которые могли наказать. Но — почему? Вахтин: На вопрос «почему? Но одну вещь скажу: советская национальная языковая политика ни в коем случае не была однородной. Советская национальная языковая политика 20-х годов не имеет ничего общего с советской национальной политикой 30-40-х годов. А они обе ничего общего не имеют с политикой 50-60-х годов. Это синусоида. Причем их две, очень любопытных. Одна синусоида: «Мы поддерживаем малые языки» — «Нет, мы всех учим русскому языку». Могу показать по датам, где это происходило. Вторая синусоида в противофазе: «Мы хотим изучать родной язык» — «Нет, мы хотим изучать русский». Эти две линии почти никогда в истории нашего отечества не совпадают. Пример: 20-е годы, вся политика, направленная на национальное строительство, говорит, что нужно поддерживать малые языки. По всей стране школы, учителя, учебники готовятся, бешеные деньги в это вбухиваются. В 1927-1929 годах выходил журнал, он назывался «Просвещение удмуртов». Весь этот журнал наполнен стонами учителей, что удмурты не хотят учить свой язык, который они отлично знают. По программе им положен удмуртский язык, потому что такова политика, а они хотят учить русский. Проходит 20 лет. Государство отчаивается: в стране 150 языков как минимум, и никак не возможно вести полноценное школьное образование на 150 языках, и государство отказывается от этой идеи. Это примерно 1936-1937-1938 годы, когда сворачивается эта политика. Везде начинается русский язык, конкурсы на лучшее сочинение по-русски и так далее, русский везде. Проходит какое-то время, и носители этих языков начинают замечать, что их дети перестают говорить на родном языке. Они начинают бить в набат — «Верните в школы родной язык! Наступают 50-е годы, в эти школы возвращается родной язык. Сам не понимаю, почему, но это факт. Долгин: Если бы это было в 30-40-е, то было бы понятнее. Вахтин: На самом деле, речь товарища Хрущева на XX съезде всем известна, но известна ее закрытая часть, которую все знают. А открытую часть, которая была опубликована во всех газетах, никто не читал. А там, между прочим, написано, что в течение ближайших 20 лет все советские люди должны говорить по-русски и только по-русски. А все дети должны обучаться в интернатах, независимо от их национальности. Это была политика партии 1956 года. Программная речь Хрущева. Понятно, что это тоже быстро кончилось, потому что это был перегиб, «волюнтаризьм», как его потом назвали. Вопрос: Спасибо за очень интересную лекцию. Вы сказали, что среднее поколение не разговаривает на языке, а почему? Какие причины? Вахтин: Они не разговаривают на языке, как мне кажется, по двум причинам. Если мы имеем дело с этой ситуацией, которую я вам рисовал, то причина в том, что на одном языке они уже не разговаривают толком, а на другом — еще. Это такое «полуязычное поколение». Каждый индивидуальный человек, конечно, на каком-то из двух языков говорит полноценно. Но как у поколения — у них нет одного общего языка. Кто-то лучше говорит по-русски, а кто-то — по-чукотски. Поэтому коммуникация между ними нарушается. Это первое. С кем они могут говорить? С ровесниками. С ровесниками у них нет полноценного языка. С детьми — посмотрите по схеме. Дети полноценно говорят на доминантном языке, а они так не могут. И дети над ними смеются. Очень часто бывает, когда совсем маленьких детей вывозят в другую страну, они осваивают там язык как родной и потом начинается мучение. Видел картинку в Германии: мама и девочка лет 11 идут по улице, кто-то на немецком обращается к маме с просьбой показать дорогу, и ребенок говорит: «Мам, молчи, я сама скажу». Ребенок стесняется маминого «кривого» немецкого, и мама, естественно, тоже. И вот эта ситуация здесь. Со своими родителями ровно та же ситуация, только с другим языком. Родители-то хорошо помнят родной язык, а среднее поколение — не очень, они стесняются говорить на нем с родителями. Я думаю, что в этом дело. Продолжение вопроса: У меня была такая ситуация: у моей подруги мать — хранительница мальтийского языка, она заслуженный ремесленник или как-то так это называется. Когда моя подруга Тамара стала работать с текстами по определенным категориям, мать ей сказала, что не нужно с этими текстами работать, пока она находится в фертильном возрасте. Как только она перейдет в старшее поколение, тогда она может этим заниматься. Вахтин: А какая была мотивация? Продолжение вопроса: Мотивация не объяснена. Просто мать так сказала. Вахтин: Тогда это очень похоже на мариупольских греков, да. Вопрос: Скажите, что сейчас с русским языком? Что ему грозит? Вахтин: Коротко: с ним все хорошо, ему ничего не грозит. Долгин: Каковы ваши прогнозы относительно возможности формирования фактически разных русских языков — «украинского русского», «молдавского русского», с разными нормами и так далее. Вахтин: Почему «прогнозы»? Из моего собственного опыта история: в течение многих лет я жил в украинской деревне летом, у нас там дом. И первую пару лет я радовался — как я хорошо понимаю по-украински! Пока я не сообразил, что это они со мной по-русски говорят. Конечно, есть местные всякие варианты, этот ужасный «суржик», на котором говорят. Но если серьезно отвечать… Б. Долгин: Я не про «суржик». Я про то, что уже фактически становится языковой нормой в рамках СМИ. Вахтин: Есть интересные работы по «эстонскому русскому». Там имеются вполне определенные грамматические, интонационные, лексические отличия. Но он пока не очень далеко ушел. Почему мы в этом смысле отстаем от английского — исследователи насчитывают в мире 53 английских языка, 53 разных нормы английского. Уж про британский английский, канадский английский я уже и не говорю. Мы до этого пока не дошли просто потому, что наша империя была устроена по-другому. У них империя заморская, и эти территории, очень быстро отвалившись, образовали самостоятельные страны.
«Я не помню, как это по-русски»: почему забывается родной язык после переезда за границу
| Можно ли забыть родной язык, если долго им не пользоваться? | Но, действительно, мне периодически встречаются русские эмигранты, которые пожив всего несколько лет заграницей, начинают якобы забывать родной язык. |
| Забытые слова русского языка | В истории человечества были сотни устных языков, которые со временем были почти забыты и от которых сейчас остались лишь ничтожное число носителей. |
| Родной язык невозможно забыть? - новости Медиапроект | Ученые создали систему, которая способна автоматически декодировать забытый язык без углубленных знаний других языков. |
| Забытые буквы. Слишком много «и» | Наука и жизнь | Мало ли, может кому-то из вас после просмотра этого видео захочется поближе познакомиться с одним из перечисленных языков. |
Японцы стремительно теряют вежливость и забывают язык
Его новая книга «Забытые тайны золотого языка» проливает для своих читателей свет на самые далекие и темные закрома русского языка и русской речи, раскрывает тайны давней и. Во время работы над амулетом она исполняет колыбельную на негидальском языке – языке, которым сейчас владеют единицы. Перепись населения насчитала в России шесть вымерших и заснувших языков Проведенная в 2021 году перепись населения России указала на пять исчезнувших языков и один заснувший. Даже родной язык можно забыть, если не разговаривать на нём 3–4 года. Проведенная в 2021 году перепись населения России указала на пять исчезнувших языков и один заснувший, сообщили ученые РАН по итогам анализа переписи. Пусть вы и не забудете его начисто, особенно, если владели очень хорошо, но после нескольких лет бездействия иностранный язык обязательно «заржавеет».
Японцы стремительно теряют вежливость и забывают язык
Поэтому, такая забывчивость может быть адаптивной стратегией для лучшего изучения второго языка. В исследовании, англоговорящих студентов, которые обучались, по крайней мере, один год испанскому языку уровня колледжа, просили неоднократно назвать объекты на испанском языке. Чем больше их просили повторить испанские слова, тем большие трудности они имели, воспроизводя соответствующие английские значения для тех же объектов. Другими словами, обозначение объектов на другом языке запрещает соответствующие значения на родном, делая их менее восстанавливаемыми позже. Исследование также показало, что свободноговорящие двуязычные студенты были намного менее склонными, подвержению этих запрещающих эффектов.
А как правильно назвать жителей некоторых городов? К примеру, Гусь-Хрустального? Оказывается, гусевцы!
А Набережных Челнов? Пригодились участникам интеллектуального соревнования также словари редких и забытых слов. Иначе очень сложно было бы перевести такие слова, как «прьстъ» - палец, «шеломъ» - шлем, «ловита» - охота, «лжа» - ложь, «глазопялка» - любопытный...
Помимо этого, она и другие выступающие отметили проблему отмирания эвенкийского языка из-за отсутствия разговорной среды, малого интереса молодежи к родной культуре. И действительно, если в Саха Якутии есть большая научная и педагогическая база, сильные политические лидеры из числа эвенков, то такие регионы как Бурятия, Иркутская область, Западная Сибирь стали настоящей «периферией тунгусского мира». В качестве мер сохранения предлагалась поддержка рубрик в СМИ, посвященных эвенкийскому языку, культурно-массовых мероприятий, подобных «Эвенкийскому нимнгакану» центра «Арун», активное использование языка в семейном общении. Эсперт-тунгусовед Ольга Бураева заявила о необходимости знать древние культовые места эвенков, чтоб сохранить духовную культуру народа.
Также в рамках мероприятия эвенки отметили 85-летие поэта Владимира Лоргоктоева. Оно включало республиканский конкурс детских рисунков на эвенкийскую тематику, брэйн-ринг знатоков его творчества, биографии и эвенкийского языка, вокальные и хореографические выступления, конкурс чтецов.
Чехова «Лошадиная фамилия». Во французском языке неспособность вспомнить знакомое слово называется presque vu — «почти увиденное», прескевю, в английском — «tip-of-the-tongue» — на кончике языка, а русские говорят: «вертится на языке». Почему возникает прескевю?
На Международной выставке "Россия" отпраздновали Всероссийский день мордовских языков
Но, действительно, мне периодически встречаются русские эмигранты, которые пожив всего несколько лет заграницей, начинают якобы забывать родной язык. Житель Калифорнии потерял сознание, а когда очнулся — совершенно забыл родной английский язык. ИСЧЕЗАЮЩИЕ ЯЗЫКИ, 1) языки, находящиеся на грани языковой смерти (которые уже перестали выучиваться детьми как родные), и 2) языки.
Прежние новости на эту тему
- Голландский подросток забыл родную речь после операции и заговорил на иностранном языке
- Язык ючи (Yuchi)
- Родной язык невозможно забыть?
- В России скоро исчезнут 15 языков: интервью с лингвистом РАН Ольгой Казакевич
Голландский подросток забыл родную речь после операции и заговорил на иностранном языке
Взрослые люди скорее забудут язык, если они получили травматический опыт. такое заявление сделала правительственная комиссия Японии по вопросам культуры. Мы забываем язык, когда не говорим на нем: как нужные слова и правила вылетают из головы.
Навигация по записям
- Японцы стремительно теряют вежливость и забывают язык
- Найти личный интерес
- Окситания: как музыка и танцы вернули забытый язык
- Самые необычные и незаслуженно забытые языки программирования — Development — Форум
- Пришел «стресс» и забыта «инфлюэнца»: как изменился русский язык за 100 лет
Звездный прогноз недели с 22 по 28 апреля
Волгина Юлия 19 Октября, 2014 "Некоторые люди могут десятилетиями не говорить и не слышать родной язык, но, тем не менее, сохранить способность легко изъясняться на нем, - говорит доктор Моника Шмид, профессор лингвистики в университете Эссекса в Великобритании. Довольно редко человек полностью забывает родной язык. Вместо этого у него могут появляться определенные языковые пробелы: проблема с подбором нужного слова или ошибки в использовании грамматических структур. Немаловажным фактором является возраст. Покинув страну вашего первого языка уже в зрелом возрасте, вы легко сможете вернуть утерянные разговорные навыки, повторно погрузившись в язык некоторое время спустя.
Так он поздравил соотечественников с Днем украинской письменности и культуры. По словам главы государства, мову пытались «запретить, затравить, убить», но украинский язык «выстоял, стал сильнее и еще прекраснее». Украинский президент отметил, что хотел бы в совершенстве владеть государственным языком, но пока получается не очень. Хочу говорить лучше. Возможно, и нельзя знать язык на сто процентов.
Около 2500 языков находятся под угрозой исчезновения в соответствии с данными изданного документа в 2010 году «Атлас языков мира, находящихся под угрозой исчезновения» организации ЮНЕСКО, и на некоторых из них говорят только 30 человек. Похоже, что к концу века, по крайней мере, 50 процентов современных разговорных языков мира будут вымершими. Теперь в статус мёртвых языков могут перейти более трети живых языков планеты. К примеру, эякский язык стал мёртвым со смертью последнего его носителя — Мэри Смит Джонс Аляска. Ещё на 1492 языках планеты говорят менее двух тысяч человек. Согласно атласу, на территории России под угрозой находится 116 языков. Уровень жизнеспособности языка — оценка, присваиваемая ЮНЕСКО включённым в «Атлас языков мира, находящихся под угрозой исчезновения» языкам в соответствии с 9 критериями, из которых наиболее важным считается передача языка между поколениями. ЮНЕСКО использует набор из 6 категорий для определения того, в какой степени язык находится под угрозой исчезновения и его статус: Безопасный - язык используется всеми поколениями, его передача между ними не нарушена. В данном случае нет никаких угроз. Уязвимый - на языке разговаривает большинство детей, но его использование может быть ограниченным например, на языке говорят только дома ; Есть угроза исчезновения - язык не изучается детьми как родной язык; Серьёзная угроза - язык используется старшими поколениями; понятен поколению родителей, но не используется при общении с детьми и между собой; На грани вымирания - самые младшие носители языка — старики. Чтобы подчеркнуть эти прекрасные языки, 25 носителей языка записали себя, сказав изречение: «Другой язык - это другое видение жизни». Вы можете прослушать все 25 ниже. Вираджури, Австралия, осталось 30 говорящих. Фото: GoCompare Travel Ваш браузер не поддерживает аудио элементы. Скачать wiradjuri. Вираджури Wiradjuri - один из них, традиционный язык народа Вираджури в Австралии, на нем говорят в юго-западной части Нового Южного Уэльса. Публикация словаря Вираджури привела к его возрождению, причем язык преподается в школах во все большем числе областей. Вираджури - это язык из подгруппы виратурских языков языки виратури; Wiradhuric languages, Central inland New South Wales — группы австралийских языков, входящих в пама-ньюнгскую языковую семью. Науат, Сальвадор, осталось 30 говорящих. Скачать nawat. Несмотря на период вымирания в некоторых регионах, все больше людей говорят о нем, как на втором языке, что свидетельствует о возрождении языка. Аймара, Боливия, Чили, Перу - осталось 2 000 000 говорящих. Скачать aymara. Интересно, что говорящие на этом языке думают о времени иначе, чем все остальные: лингвистический и жестовый анализ показал, что они представляют прошлое как находящееся перед ними, а будущее как за ними. Балти,Индия, Пакистан - Неизвестное количество говорящих осталось. Скачать balti. Хотя с 1948 года английский и урду имели большее влияние, многие слова, характерные для тибетских диалектов, были сохранены в честь корней языка. Баскский язык, Испания, Франция - осталось 660 000 говорящих. Скачать basque. Лингвистически не связанный с каким-либо известным живым языком в мире, баскский язык классифицируется как изолированный язык. Он также считается единственным доиндоевропейским языком в Европе, отпечатком языкового ландшафта континента в неолитический период. Говорящих на нем можно найти в Баскском автономном районе, испанской провинции Наварра и в департаменте Пиренеи Атлантические во Франции. Скачать belarusian. Хотя оценочное число говорящих варьируется от одного исследования к другому, общий консенсус в том, что большинство белорусов говорят по-русски дома, причем половина из них способна читать и говорить на обоих языках в равной степени. Бретонский язык, Франция - осталось 250 000 говорящих.
Ольга Казакевич. Фото: Яндекс. Коллекция О том, сколько вообще языков осталось в России, сколько коренных народов живёт в нашей стране, почему умирают языки и как их можно восстановить Общественной службе новостей рассказала эксперт КС НКО кандидат филологических наук Ольга Казакевич — заведующая лабораторией исследования и сохранения малых языков Института языкознания РАН, ведущий научный сотрудник лаборатории автоматических лексикографических систем МГУ. Сто пятьдесят языков народов России Фото: domaktera-kem. Коренные народы — это народы, живущие на определённой территории длительное время. Однако возникает вопрос, каков должен быть временной критерий для того, чтобы считать тот или иной народ коренным? Сто, двести, пятьсот, тысячу лет? От того, какой временной критерий будет принят, будет зависеть ответ на ваш вопрос. Видимо, коренными народами можно считать все народы нашей страны. Точную цифру я не берусь назвать. А вот про количество языков, на которых говорят народы России, кое-что сказать могу. По подсчетам, сделанным в Институте языкознания РАН в 2018 году, народы нашей страны говорят примерно на 153-х языках. Примерно, потому что при подсчёте иногда возникает вопрос, с чем мы имеем дело — с отдельным языком или с диалектом другого языка; чётких лингвистических критериев границы между языками и диалектами нет. Кроме того, на территории России функционирует еще 142 языка, на которых говорят мигранты. В официальный перечень входят 46 народов: это народы Сибири, Дальнего Востока, Севера Европейской части России и только один народ Кавказа. В списке не учтены коренные малочисленные народы Дагестана, которых насчитывается не менее 30-40.
Древние навсегда забытые языки мира ТОП 10 Египетский Коптский Скандинавский Иврит Санскрит Латынь
«Не забывайте родной язык» - представляет собой песню-призыв, обращенную к эрзянскому народу. Последняя Всероссийская перепись населения, проведенная осенью 2021 года, выявила в России 155 живых языков. Житель Калифорнии потерял сознание, а когда очнулся — совершенно забыл родной английский язык. выставка работ Яны Волковой и Дмитрия Беляева - символические ключи, помогающие услышать пару слов про себя настоящего, свой род и свой.