«Концертное исполнение музыкальной драмы «Пеллеаса и Мелизанды» Клода Дебюсси в пяти действиях на французском языке будет представлено в Северной Осетии в рамках фестиваля «Мариинский — Владикавказ» 29 сентября», — сказал собеседник агентства.
Премьера оперы "Пеллеас и Мелизанда"
В ролях: Мелизанда – Айгуль Хисматуллина, сопрано Пеллеас – Гамид Абдулов, баритон Голо – Андрей Серов, бас Аркель – Олег Сычев, бас Женевьева – Елена Соммер, меццо-сопрано. Google Arts & Culture features content from over 2000 leading museums and archives who have partnered with the Google Cultural Institute to bring the world's treasures online. О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам.
О программе
- О программе
- Содержание
- Huge honour: 3 Budapest hotels in Europe top 10!
- Программа, информация и краткий обзор
Pelléas et Mélisande
| Арнольд Шенберг. «Пеллеас и Мелизанда»: dem_2011 — LiveJournal | The Hungarian Royal Opera first presented Pelléas et Mélisande in 1925 staged by László Márkus, where it ran for five performances only. |
| Премьера «Пеллеаса и Мелизанды» в Мариинском театре - «Театр» | Первой премьерой нового сезона Мариинского театра, который откроется 8 сентября, станет опера Клода Дебюсси "Пеллеас и Мелизанда", сообщили РИА Новости в пресс-службе Мариинского театра. |
| Дебюсси Клод. Большая российская энциклопедия | Опера «Пеллеас и Мелизанда» стала единственным завершенным сочинением композитора Клода Дебюсси. |
Дело об опере Дебюсси "Пеллеас и Мелизанда"
И именно поэтому точное произнесение французских слов в опере Дебюсси — серьёзное профессиональное испытание для российских певцов. Пересказать «Пеллеаса» — это все равно что пересказать стихи. Слишком мало действия и слишком много чувства и настроения. Но театр, как правило, нуждается в сценических событиях.
И события выступают в этом спектакле в виде символов: колодец, текущая вода как символы жизни и смерти; корабельные снасти и длинная ткань как синонимы длиннейших волос Мелисанды. Здесь все неторопливо, как, наверное, бывает неторопливо в царстве теней. Редкие смены мизансцен и световых положений, тем не менее, претендуют на то, чтобы считаться действием.
Все в основном происходит в полумраке. Это, впрочем, понятно: ничего веселого в этой истории нет. Свет и цвет здесь — наряду с певцами — основные действующие лица.
А еще, под сенью ветхой палубы — колодец, в который прибегающая из неведомых недр леса Мелизанда в первое же мгновение, еще до наступления музыки, кидает что-то — уж не кольцо ли, знак прежнего плена, символ безысходной цикличности женских страданий? А с другой стороны сцены — стол с готическими стульями, воплощение сумрачного духа Голо… Простые костюмы вне эпохи — так могли бы быть одеты и обитатели сурового средневековья, и жители какой-нибудь сегодняшней глухой провинции. Прозрачная символика белых одежд мудрого старика Аркеля и, под конец, самой Мелизанды, как и незамысловатый чемодан путешественника Пеллеаса, не нарушают этого стиля. Единственное, обо что запнулся глаз, — странный облик служанок, обязанность которых — ухаживать за все растущими на протяжении оперы волосами Мелизанды. Участницы этого молчаливого «хора» одеты в серое, их обувь похожа на красные гусиные лапы, а лица подвязаны лентами тоже кроваво-красными , как у покойников. Не сразу догадываешься — это посланницы иного мира, нечто вроде гусей-лебедей в наших сказках, задача которых — забрать в конце концов Мелизанду и ее родившуюся не в любви дочь. Потом от Анны узнал, что здесь использован образ ночных птиц — пещерных духов из пиренейской мифологии, уносящих души в царство мертвых. Но никакого, самого тонко и точно задуманного спектакля не было бы без работы Гергиева и его музыкантской команды. Здесь у Валерия Абисаловича оказалась надежная почва под ногами — давно «обжитая» партитура, один из лучших в мире симфонических оркестров и ансамбль солистов, в том числе совсем молодых.
Разумеется, постановка стала — не могла не стать — бенефисом изумительной Айгуль Хисматуллиной, с успехом осваивающей в Мариинском театре одну великую оперную партию год назад слышал ее в «Лючии ди Ламмермур» за другой. Тонкость, наивность, неразгаданная загадка — все это было в пении и самом образе хрупкой, миниатюрной Айгуль.
Условный темный лес Аллемонда остается за сценой, но ощущение обступившей со всех сторон темной громады от этого только нарастает — благодаря сценографии и свету. Отношения героев прочерчены в лучших традициях русского репертуарного театра. К моменту, когда Мелизанда осознает свою беззаконную любовь к деверю, она беременна от мужа. Волосы Мелизанды сначала связывают ее с Пеллеасом, а затем ее ими же привязывают к стулу. Каждой мизансценой Креймер иллюстрирует французскую максиму о том, что любить — значит смотреть не друг на друга, а в одном направлении: Пеллеас и Мелизанда вместе смотрят на море, звезды и лес, почти не касаясь друг друга.
Пока артисты мотивируют символистскую драму, маэстро Гергиев проделывает тот же трюк с оркестром.
Он сделал ее вновь с французским маэстро Аленом Алтыноглу, с которым только что выпустил в Париже симбиоз из «Иоланты» и «Щелкунчика». И если там русские опусы ставил русский режиссер, то в Швейцарии французскую оперу творил французский маэстро пусть и с армянскими корнями , и именно музыкальная часть оказалась главной в этом культурном событии. Оркестр Цюрихской Оперы под управлением А. Алтыноглу — это невероятная нежность и экспрессия, мечтательность и меланхолия, тончайшие краски и наиделикатнейшие нюансы, это настоящий восторг импрессионистической звукописи. Полное ощущение соприкосновения с гениальностью — тот самый случай, когда можно закрыть глаза и только слушать: настоящий театр — музыкальный — становится зримым и осязаемым. Ведь «Пеллеаса», эту длинную пять актов — шутка ли! Союзниками дирижера стали и солисты — почти ни про кого из них невозможно сказать, что это был вокал, бередящий душу, что это было какое-то невозможное откровение, но в целом уровень очень высокий, качественный. Трое американцев — бас Бридли Шерратт Аркель , бас-баритон Кайл Кетельсен Голо и сопрано Корин Винтерс Мелизанда продемонстрировали сочные и звучные голоса, которые они способны укрощать и делать гибкими и послушными — им доступны полутона и деликатная нюансировка. Южноафриканский баритон Жак Имбрайло Пеллеас , как и полагается, блеснул почти теноровыми верхами — это ведь роль нежного любовника, партия переходного типа, написанная очень высоко, и певец с ее «эверестами» справляется легко.
Неподражаема прославленная французская певица-меццо Ивон Нёф Женевьева — партия небольшая, но очень важная, оттеняющая сопрано, своего рода антипод взволнованной и мятущейся Мелизанде, женщина, принявшая однажды свою судьбу полностью и безропотно.
Pelléas et Mélisande (2022)
Вместо замков и гротов — огромные белые сталактиты кристаллы , пришедшие сюда прямо из инсталляций Марины и ее работ по изучению знергии камней и минералов — например, «Дом Духа. Здесь сталактиты могут быть вертикальные, явно фаллической формы, или горизонтальные, подобно заостренным наконечникам стрел, несущим угрозу. В финале это хрустальное ложе Мелизанды, на котором она переносится в иной мир — принцесса всегда страдала в замке, где практически отсутствует солнечный свет, как в темнице. Переход в иной мир — это и есть выход к свету. Человек здесь — как маленькая частица бесконечного космоса. И ненавистное обручальное кольцо принцесса роняет не в фонтан, но в зведное небо. Золотые волосы Мелизанды, спускающиеся из высоких окон замка к Пеллеасу — у Метерлинка и Дебюсси символ эротический по преимуществу, здесь становятся видимыми энергетическими нитями, связывающими любовников, подобно неизбежному Року.
Но главное новшество постановки в том, что все действие оперы Дебюсси впервые сопровождается танцами — восемь мускулинных красавцев, практически обнаженных только плавки , по замыслу Сиди Лабри Черкауи должны иносказательно передавать силу чувств главных персонажей. И их связь с космосом.
Нам хорошо известна эта школа. Она имеет целью перечеркнуть все, что существовало в искусстве до сего дня и передавалось из поколения в поколение, и направить его на путь мистики и символизма.
Ритм, пение, тональность — вот три вещи, которые неизвестны господину Дебюсси. И он умышленно ими пренебрегает. Его музыка расплывчата, лишена формы. В ней нет ни движения, ни жизни.
Боюсь, что публика разделяет мое мнение. Холодный прием, который она оказала композитору, показывает, какую тоску навевает его музыка. Конечно, никто не отрицает, что музыкант не лишен таланта. Однако остается сожалеть, что он распорядился им не лучшим образом».
У Уго Имбера из журнала «Guide Musical» был свой взгляд на это «волнующее, ни на что не похожее, продуманное до мелочей, вполне сложившееся произведение»: «Его форма лишена четких контуров. Оно загадочно, как поэма. Возникает вопрос: куда мы идем? То, что не понравилось одним, привело в восторг других.
В отличие от критических баталий вокруг постановки драмы «Эрнани», по поводу которой скрестили шпаги приверженцы старой классической школы и молодые поклонники романтического искусства, опера «Пеллеас и Мелизанда» не спровоцировала столкновения поколений, несмотря на то, что на защиту композитора выступили представители молодого поколения. Наряду с молодежью оперой, например, восхищался 57-летний Адольф Жюльен, а также Анри Бауэр[105], которому шел пятьдесят второй год. В то же время музыка Дебюсси не нравилась композитору Эжену Гаркуру, который был на три года младше Дебюсси, а также Камилю Беллэгу[106], который был на четыре года старше. Один из журналистов, писавший под псевдонимом «Господин-оркестр», поместил в газете «Фигаро» заметку о двух противостоящих лагерях среди музыкальных критиков: «В обсуждении произведения Дебюсси не преминули принять участие все парижские музыковеды, к мнению которых прислушиваются постоянные посетители салонов, все завсегдатаи больших и камерных концертов.
Среди них были пассионарные личности, представители умеренных взглядов, фанатики, а также полные пофигисты. Были даже глухие в прямом смысле слова. Все поднимали руки… или пожимали плечами. Одни говорили, что это — самое значительное музыкальное событие.
Другие же без всякого уважения к автору утверждали, что это розыгрыш…» Андре Корно в газете «Le Matin» писал: «Вот произведение, которое ни с чем не сравнимо в искусстве. Новые впечатления, новые выразительные средства, в которых критики с радостью отметили отсутствие малейшей имитации, подражания Вагнеру, Гуно или Массне. Мы отстаиваем свою свободу выбора и просим не мешать нам наслаждаться столь оригинальной, восхитительной и поэтичной музыкой господина Дебюсси… Эти чарующие звуки пьянят и завораживают нас». Журналист хвалил декорации и восхищался мужеством Альбера Карре.
Его единственная оговорка касалась Мэри Гарден. Он назвал ее певицей «сухой и резкой, которой не хватает поэзии». Он нашел самые восхитительные краски, чтобы описать чувства, картины, впечатления. Он отвергает всякую рутину и условность.
Он создает искусство, которому с полным правом можно присвоить его имя. Композитор в совершенстве владеет техникой исполнения. Он воспроизводит самые непривычные сочетания звуков с невероятной уверенностью и мастерством». Что касается ежедневной газеты «Фигаро», то помимо отзыва «Господина-оркестра» она посвятила Дебюсси три статьи.
Так, 1 мая 1902 года Эжен Гаркур выступил на стороне враждебного лагеря: «Музыка господина Клода Дебюсси совершенно расплывчата. Сначала кажется, что она не лишена некоторого очарования. Однако чем дольше ее слушаешь, тем скучнее становится. Господин Дебюсси, возможно, в будущем согласится отказаться от своей манеры сочинения и вернется к более здоровой концепции музыкального искусства».
Вся пресса без исключения и даже критики, которые с неодобрением восприняли музыку Дебюс си, положительно отозвались о декорациях к опере. Немного позднее музыкальный критик «Фигаро» Анри Бауэр написал ответную статью на выпад Эжена Гаркура, справедливо указав на долгий путь, который прошел Дебюсси, прежде чем приступить к сочинению этого произведения. Анри Бауэр объяснил, каким образом композитору удалось преодолеть влияние творчества Вагнера, принятого за эталон музыкального искусства. Не вызывает сомнения, что это «музыкальное сочинение, обладающее утонченным вкусом, нежной и тонкой душой, изысканной чувственностью, сказочной колористикой, атмосферой, окутанной дымкой поэтичной меланхолии», заставит современников признать его автора выдающимся композитором.
Это не пьеса последователя веризма[107] и не драма в подражание Вагнеру. Меньше, ибо музыка как таковая большую часть времени играет лишь второстепенную роль, подобно раскрашиванию иллюстраций в средневековых рукописях или полихромии[108] в скульптуре той же эпохи. Это самым замечательным образом адаптированный текст, в своей звуковой концепции с вокалическими инфлексиями, купающийся в по-разному окрашенных музыкальных волнах, которые подчеркивают его рисунок, открывают его тайный смысл, увеличивают экспрессию, оставляя слово просвечиваться сквозь гипнотически обволакивающие его токи…» 16 мая Дебюсси в газете «Фигаро» в отстраненной форме и местами даже с юмором ответил на нападки музыкальных критиков и попытался дать им отповедь. Критика была индикатором модных идей в музыкальном мире, где противоборствовали сторонники классического направления в искусстве, исповедующие почитание Святой Троицы, и другие музыковеды, призывавшие к освобождению музыки от влияния Вагнера.
Они ратовали за новые направления в искусстве. С Дебюсси они связывали свои надежды на перемены. Опубликованные в периодической печати статьи открыли широкой публике имя Дебюсси, ставшее синонимом новой французской школы. Сторонники этой школы с пылом и жаром защищали новые идеи и веяния.
Постановка оперы «Пеллеас и Мелизанда» породила множество святых «верующих», апостолов и мучеников, которых журналисты подвергали суровой критике. Жан Лоррен приписывал им собственные пороки, а их горячность выводила Дебюсси из себя!
Адольф Жюльен, критик из газеты «Journal des debats», отмечал: «Вызвав удивление и даже сильное раздражение у некоторой части слушателей во время первых актов, композитор сумел в последних картинах оперного действия привлечь внимание и даже вызвать восхищение зрителей, которые больше не посмели выступать против него». Вскоре опера «Пеллеас и Мелизанда» уже пользовалась огромным успехом у публики. Перед десятым публика стояла в длинной очереди за билетами», — свидетельствовал Альбер Карре. После четырех представлений Андре Мессаже, который должен был уехать в Лондон, чтобы провести музыкальный сезон в театре Ковент-Гарден, уступил свое место за дирижерским пультом Анри Бюссе. Дебюсси был огорчен отъездом Мессаже. Письмо Дебюсси Андре Мессаже от 9 мая 1902 года. Верный своим привычкам, Дебюсси сумел сохранить лицо перед разбушевавшейся публикой и критиками.
Вот уже двенадцать лет, как я ежедневно живу бок о бок с Пеллеасом и Мелизандой. И ничуть не жалуюсь на столь долгий и каторжный труд. Напротив, я испытываю радость и глубокое внутреннее удовлетворение, которое не сможет уменьшить никакое действие или оскорбительное слово, высказанное в мой адрес», — писал он в газете «Фигаро» от 16 мая 1902 года. С самого начала творческой деятельности Дебюсси подвергался нападкам критики. Однако больше всего он расстраивался, если результаты его творчества оставались незамеченными прессой. Опера «Пеллеас и Мелизанда» вызвала бурную реакцию со стороны критиков. Мнения разделились на враждебные и восторженно хвалебные. Во всех случаях выражалось вполне определенное мнение, без полутонов. В ежедневных изданиях публика могла читать диаметрально противоположные отзывы о «Пеллеасе и Мелизанде».
Так, в «Le Gaulois» от 1 мая 1902 года была напечатала статья Луи де Фурко: «Это музыкальное сочинение настолько специфичное, что оказалось непонятным для публики. В силу изощренного ума, болезненного стремления к новизне композитор отрицает мелодику и ее развитие. Он выступает против созвучия и его дедуктивных ресурсов. В вокальном плане он ограничивается озвучиванием разговорной речи… Это нигилистическое искусство, где всё сокращается и комкается, свободно от ритма и отвергает тональную связь. Оно может ублажить слух пресыщенного меломана, но не дает ничего ни уму, ни сердцу истинного ценителя музыки». Леон Керст в газете «Le Petit Journal» выступил с не менее суровой критикой: «Все, что я услышал — ибо сколько ни говори, что ничего не понимаешь, в театре всегда что-то услышишь, — это гармонизированные звуки — я не говорю гармоничные. Они непрерывным потоком следовали друг за другом без единой музыкальной фразы, мотива, ударения, формы, контура. Кроме того, бесполезные и ненужные певцы бубнили слова, и ничего, кроме слов в виде длинного, монотонного, наводящего смертельную тоску речитатива…» Самым непримиримым из всех критиков был, безусловно, Камиль Белег из «Revue des Deux Mondes»: «Невыносимое во всех отношениях произведение на протяжении четырех первых актов»; «Еле слышный и писклявый оркестр… Не спорю, от него было немного шума, но он издавал хотя и негромкие, но неприятные звуки»; Музыка — «грохот или, вернее, мешанина всевозможных неясных звуков: скрип двери, доносящийся издалека плач новорожденного младенца, скрип передвигаемой мебели»; «Все теряется и ничего не создается в музыке господина Дебюсси… Это нездоровое и вредное искусство… Подобная музыка развращает нас, поскольку она и есть самое настоящее распутство… Она утверждает не жизнь и прогресс, а упадничество и смерть». Большая часть периодических изданий была настроена не менее критически: «Господин Клод Дебюсси углубился в поиски гармонии и диссонанса, необычного, нового, но это не привело его к созданию собственного музыкального стиля.
В результате он не нашел средств для выражения исключительности реального мира. И неудивительно, почему вечер в эту среду оказался столь неудачным для молодой французской школы, почему публика осталась равнодушной и была даже недовольна композитором, на которого возлагала большие надежды… Господину Дебюсси уже исполнилось сорок лет. Его предыдущие работы дали нам право ожидать от него не такого бутафорского искусства, а мощного, оригинального, жизнеутверждающего, яркого и светлого». Корреспондент газеты «Менестрель» оказался не готовым к восприятию новой французской музыки: «Кое-кто из моих собратьев по перу сделал вид, что считает Дебюсси в некотором роде главой новой музыкальной школы. Нам хорошо известна эта школа. Она имеет целью перечеркнуть все, что существовало в искусстве до сего дня и передавалось из поколения в поколение, и направить его на путь мистики и символизма. Ритм, пение, тональность — вот три вещи, которые неизвестны господину Дебюсси. И он умышленно ими пренебрегает. Его музыка расплывчата, лишена формы.
В ней нет ни движения, ни жизни. Боюсь, что публика разделяет мое мнение. Холодный прием, который она оказала композитору, показывает, какую тоску навевает его музыка. Конечно, никто не отрицает, что музыкант не лишен таланта. Однако остается сожалеть, что он распорядился им не лучшим образом». У Уго Имбера из журнала «Guide Musical» был свой взгляд на это «волнующее, ни на что не похожее, продуманное до мелочей, вполне сложившееся произведение»: «Его форма лишена четких контуров. Оно загадочно, как поэма. Возникает вопрос: куда мы идем? То, что не понравилось одним, привело в восторг других.
В отличие от критических баталий вокруг постановки драмы «Эрнани», по поводу которой скрестили шпаги приверженцы старой классической школы и молодые поклонники романтического искусства, опера «Пеллеас и Мелизанда» не спровоцировала столкновения поколений, несмотря на то, что на защиту композитора выступили представители молодого поколения. Наряду с молодежью оперой, например, восхищался 57-летний Адольф Жюльен, а также Анри Бауэр[105], которому шел пятьдесят второй год. В то же время музыка Дебюсси не нравилась композитору Эжену Гаркуру, который был на три года младше Дебюсси, а также Камилю Беллэгу[106], который был на четыре года старше. Один из журналистов, писавший под псевдонимом «Господин-оркестр», поместил в газете «Фигаро» заметку о двух противостоящих лагерях среди музыкальных критиков: «В обсуждении произведения Дебюсси не преминули принять участие все парижские музыковеды, к мнению которых прислушиваются постоянные посетители салонов, все завсегдатаи больших и камерных концертов. Среди них были пассионарные личности, представители умеренных взглядов, фанатики, а также полные пофигисты. Были даже глухие в прямом смысле слова. Все поднимали руки… или пожимали плечами. Одни говорили, что это — самое значительное музыкальное событие. Другие же без всякого уважения к автору утверждали, что это розыгрыш…» Андре Корно в газете «Le Matin» писал: «Вот произведение, которое ни с чем не сравнимо в искусстве.
Рубинштейн , декорации Л. В 1912 г. Русский балет С. Дягилева представил балет на музыку «Прелюдии к "Послеполуденному отдыху фавна"» в главной роли — В. Нижинский ; театр «Шатле» , в 1913 г. Совершив концертную поездку в Москву и Санкт-Петербург по приглашению С. Кусевицкого , в 1913 г. Дебюсси окончил вторую тетрадь фортепианных прелюдий — одного из самых популярных своих сочинений. На начало Первой мировой войны Дебюсси отреагировал сочинением «Героической колыбельной» для фортепиано.
К многочисленным концертным выступлениям в разных городах Европы и музыкально-критической деятельности Дебюсси прибавилось редактирование по заказу издательства О. Дюрана произведений Ф. Несмотря на ухудшение здоровья, композитор завершил 2 тетради своих этюдов, написал цикл для 2-х фортепиано «В белом и чёрном». Отказавшись в 1916 г. По и продолжал работать над кантатой «Ода Франции» на текст Л. Лалуа, не окончена. Творчество Дебюсси — важный этап в развитии музыкального языка, подготовленный всей эволюцией европейской музыкальной культуры в особенности французской и русской и выводящий её на рубежи новой музыки 20 в. Дебюсси довёл до предела красочные, изобразительные возможности музыки, вдохнул новую жизнь в программную музыку , обращаясь к прошлому искусства, инонациональным культурам [идеализированные античность, стили барокко и рококо , экзотические танцевальные ритмы, прихотливая фантастика, гротеск и юмор в «Песнях Билитис» для голоса с фортепиано 1897 , циклах «Эстампы» 1903 , «Образы» 1905, 1907 , «Детский уголок» 1908 для фортепиано, «Шести античных эпиграфах» для фортепиано в 4 руки 1914 ]. Новый пианистический стиль Дебюсси нашёл концентрированное выражение в 2 тетрадях прелюдий 1910, 1913 , 12 этюдах 1915.
Обновление образной палитры повлекло за собой расширение ладового поля: наряду с мажорно-минорной тональностью в его музыке можно встретить натуральные и искусственные лады — пентатонику «Колыбельная слона» из «Детского уголка» , гипофригийский прелюдия «Прерванная серенада» , ионийский прелюдия «Затонувший собор» , лидийско-миксолидийский «Остров радости», 1904 , целотоновый прелюдия «Паруса» и другие яркие модализмы. Подобно тому как в живописи импрессионистов исключительное значение приобретает красочный мазок как таковой, в музыке Дебюсси внимание сосредоточено на отдельном созвучии, а не на тонально-функциональных связях аккордов. Отсюда статика музыкального полотна, заставляющая слушателя любоваться колоритом звучания, а не следить за привычной ладофункциональной логикой тяготений и разрешений ; параллелизм однотипных созвучий, главным образом многотерцовых — септаккордов и нонаккордов.
Пеллеас и Мелизанда (Дебюсси)
Из более десятка оперных проектов, которые обдумывал Дебюсси, композитор завершил только одну - оперу "Пеллеас и Мелизанда". Сочинение на основе одноименной пьесы Мориса Метерлинка было закончено в 1895 году, а премьера состоялась только в 1902 в Опера-Комик под управление Андре Мессаже. Тогда отсутствие в партитуре песен и танцев, хоров и ансамблей, полутона и тончайшая звукопись, которые больше всего заботили композитора, оставили слушателей в недоумении.
Однако с течением времени оценка сочинения возрастала, а для французов эта опера Дебюсси стала предметом национальной гордости. В России "Пеллеас и Мелизанда" была представлена в 1915 году на сцене петроградского Театра музыкальной драмы и затем почти сто лет она в Санкт-Петербурге не ставилась. Лишь в 2012 году к ней обратился Мариинской театр, представив спектакль в режиссуре Даниэла Креймера.
Голо требует, чтобы жена немедленно отправлялась в грот и нашла кольцо. Картина третья «Перед гротом» Пеллеас и Мелизанда стоят у входа в грот. На небе чёрные тучи, рокочет морской прибой. В гроте темно и страшно, проход внутри ведёт узкой тропой между двух бездонных подземных озёр, но идти надо. Ведь Голо может спросить, что девушка видела там!
А внутри их ожидает и необыкновенная красота: если зажечь факел — стены его засверкают мириадами звёзд, более ярких, чем на ясном ночном небе. Мелизанда входит в грот и тут же отшатывается в ужасе: внутри она видит трёх спящих нищих стариков. Пеллеас решает прийти сюда позже. Акт третий[ править править код ] Картина первая «Одна из башен замка» В своей комнате у окна стоит Мелизанда, поёт и расчёсывает свои золотые волосы. Проходивший мимо Пеллеас очарован этим зрелищем. Невестка кажется ему райской птицей, случайно залетевшей в их страну. Принц просит её протянуть ему руку. Девушка нагибается из окна, и Пеллеаса всего окутывают её золотые кудри, которыми он обвивает свои лицо и шею, целуя их. Встревоженные шумом, из замковой башни вылетает стайка голубей. Тут на дороге к замку виден Голо.
Он чем-то встревожен и предлагает брату идти к себе: «Уже полночь. Негоже детям играть в темноте». Картина вторая «Подземелье замка» Голо приводит брата в замковое подземелье. Под его мрачными сводами разлито чёрное озеро, от которого исходит смрад. Факел отбрасывает тревожные тени на стены. Пеллеасу тяжело дышать, он хочет поскорее на волю. Картина третья «Терраса на выходе из подземелья» Летний полдень, солнце ослепительно сияет, воздух свеж и сладок после мрачного подземелья. Пеллеас наслаждается красотой природы, розами в саду, морским прибоем. В окне замка он видит свою мать и Мелизанду. Видит их и Голо.
Глядя на свою юную супругу, он ещё раз предупреждает брата, что вчера у окна видел нечто, не понравившееся ему. Пеллеас должен избегать встреч с Мелизандой. Она очень молода, впечатлительна и к тому же беременна. Младший принц должен сделать правильные выводы. Картина четвёртая «Перед замком» Поздним вечером Голо с сыном гуляют вокруг замка. Под окном жены он решает сделать привал и, будучи ревнив, начинает выспрашивать мальчика, что делают Пеллеас и Мелизанда в его отсутствие: целуются ли? Иньольд говорит, что ничего подобного он не видел.
И тем создавать новый, полифонический — или просто «двойной» смысл, когда зритель не в силах отрешиться от прежнего представления об опере скажем, в случае с «Пеллеасом» — от сумрачно-сгущенной символистской атмосферы оперы Дебюсси , но тем не менее принимает и признает, как вполне иной, предложенный режиссером взгляд.
Первая степень оперной условности была задана исторически самим жанром оперы, возникшим 400 лет назад: когда на сцене поэтический текст распевается, а не говорится, это сразу же разрывает связь с обыденной жизнью. Следующая мера была задана в опере-seria, которая зиждилась на теории аффектов и где герои, мифологические и античные, действовали и пели, наряженные в современные авторам костюмы XVIII века. В наши дни то, о чем поют на оперной сцене, порой не дается нам ни визуально, ни в ощущениях, ни даже намеком в предметной среде. Короче говоря, режиссерский театр сегодня демонстративно избавляется от иллюстративного подхода. Режиссер в нашем случае — Дмитрий Черняков решает свои задачи, и, как правило, эти задачи лежат в плоскости поиска большей достоверности и психологической правды человеческих отношений. Психологические обоснования живых, объемных характеров, с узнаваемыми поведенческими деталями, диктуемыми социумом, статусом, логикой развития отношений героев, для режиссера важнее верности букве либретто. Как всегда, Черняков добивается сопереживания зала, представляя на сцене высшую правду — правду общечеловеческую и правду характеров, — и, когда ему это удается, происходит катарсис. В этом смысле театр Чернякова, несомненно, театр гуманистических ценностей, как бы пафосно это ни звучало.
Сцена жестокого избиения беременной Мелизанды обезумевшим от ревности Голо решена не просто жестко, но шокирующее жестоко. Эта жестокость подчеркнута невмешательством членов семьи: мать Голо, надменная Женевьева Ивон Неф , воплощение аристократической выдержки, холодно, пожалуй, даже со скрытым одобрением наблюдает за тем, как Голо волочит невестку по полу за волосы, ожесточенно пиная ее ногами, погружая жесткий носок тяжелого сапога в ее мягкий округлый живот. Тем временем престарелый Аркель, незадолго до того запечатлевший на губах невестки не совсем невинный поцелуй, дремлет на софе, лишь в последний момент останавливая внука. Сцена из спектакля. Потом она приподнимается и ползет к креслу, подтягиваясь на руках, ибо ноги ее предательски подламываются. Смотреть на это мучительно и жалко. К чести певцов-актеров, они исполняли заданные им роли истово, с полной самоотдачей, не теряя при этом связности и свободы вокала. Глубокий объемный баритон Кайла Кетельсена — Голо звучал с убеждающей экспрессией, благородно и ярко.
Жак Имбрайло оказался очень хорош в партии Пеллеаса. Его гибкий обволакивающий тенор с деликатной, мягкой фразировкой чудесно передавал тончайшие эмоциональные градации партии.
Сумерки богов
Опера Клода Дебюсси «Пеллеас и Мелизанда» станет первой премьерой нового сезона Мариинского театра, который откроется 8 сентября 2019 года. Pelléas and Mélisande see three bearded beggars sleeping in the cave and hurry away. «Пеллеаса и Мелизанду» Дебюсси создавал в течение десяти лет — с 1893 по 1902 год.
Фестиваль в Экс-ан-Провансе: «Триумф» и «Пеллеас и Мелизанда»
Выстроим их в порядке музыкальной хронологии. Пеллеас и Мелизанда, рожденные поэтическим воображением в конце XIX века и помещенные в мистически мрачную выдуманную обстановку раннего Средневековья, пришли в одноименную оперу Дебюсси 1902. Одноактный и абсолютно русский по духу опус Рахманинова, посягнувший — гениально и неподражаемо! И обратим внимание на то, что в «прореженной» хронологической цепи немецкий, французский и итальянский мэтры разрабатывали свои национальные сюжеты. И что при этом каждое новое звено предъявляло все более компактные по «километражу» сочинения: конечно, и пять актов «Пеллеаса» весьма продолжительны, но сравнение с тремя актами «Тристана» они все же проигрывают. Известно, что вагнеровские «Тристан» и «Парсифаль» всегда вызывали у Дебюсси внутреннее почтение, но, задумав «Пеллеаса», когда Вагнера уже не было в живых, апологетом «байройтского кудесника» Дебюсси не стал.
Однако и Дзандонаи за Дебюсси не пошел: он как бы перепрыгнул через него, оттолкнувшись от Вагнера, ведь «Франческа да Римини» стала интереснейшим экспериментом с итальянской оперой, в котором была сделана попытка соединить черты вагнеровской музыкальной драмы с мелодическими традициями веризма. Все это также говорит об уникальности партитуры «Пеллеаса и Мелизанды», о совершенно особой нише, занимаемой ею в истории оперной музыки. Отношения Пеллеаса и Мелизанды кажутся обреченными на жестокие страдания уже изначально, причем на заведомо мистическом, подсознательном уровне. В любовном треугольнике Голо — Пеллеас — Мелизанда кипят нешуточные муки ревности, идет борьба между чувством и долгом, но безоглядные, неконтролируемые поступки главных персонажей неотвратимо приближают их к краю пропасти. Голо проливает кровь Пеллеаса, после чего и Мелизанда уходит в вечность, дав начало новой жизни — родив дочь от Голо, своего ненавистного супруга.
Кропотливейшая работа Дебюсси над партитурой привела к удивительно емкому и необычайно целостному художественному результату: в прорисовке образов персонажей и в многочисленных оркестровых интерлюдиях им достигнута на редкость глубокая музыкально-психологическая проницательность, иногда просветленно-возвышенная, иногда угрожающе опасная и мрачная, иногда — с ощущением внутренней призрачной надежды, иногда — с чувством щемящей безысходности… Со времени провала премьеры «Пеллеаса и Мелизанды» на русской сцене в 1915 г. Петроград, Театр музыкальной драмы второе отечественное обращение к этой опере случилось только в XXI в. В 2007 г. Станиславского и В.
Постановку организовал почитатель драматурга, известный актёр Орельен Люнье-По, исполнивший роль принца Голо. Костюмы, согласно пожеланию автора, сшили в духе Мемлинга, декорации напоминали картины прерафаэлитов, между залом и сценой дрожал прозрачный занавес из тюля. Вариант легенды о Тристане и Изольде разворачивался словно во сне. Он давно уже искал сюжет для возможной оперы. Ещё будучи студентом консерватории, на вопрос своего учителя по композиции Эрнеста Гиро, кто мог бы быть его либреттистом, Дебюсси ответил: «Тот, кто не договаривает до конца. Я бы смог добавить к его мечте свою — вот идеал.
Ни конкретной страны, ни эпохи. Музыкальные одежды излишне тяжелы. Надо петь только тогда, когда в этом есть необходимость. Никаких разработок ради разработок. Длительное развитие не сочетается со словами.
Хотя для русской оперной традиции «Пеллеас и Мелизанда» — вещь, несмотря на свой 117-летний возраст, экзотическая, для Мариинского театра это не первая постановка оперы Дебюсси. Предыдущая была сделана в 2012 году, долго не прожила, но концертные исполнения периодически появлялись в афише последних сезонов. Новую версию создала Анна Матисон, ее соавтором в оформлении спектакля стал Марсель Калмагамбетов.
Дирижировал премьерой Валерий Гергиев. Для него Дебюсси — один из любимых симфонических авторов, оркестровые вещи которого — важная часть репертуара, как с мариинским оркестром, так и с другими коллективами. Это и понятно: между двумя гергиевскими «богами», Вагнером и Стравинским, Дебюсси, находившийся под сложным влиянием первого и столь же сложно воздействовавший на второго, необходимое звено в картине музыкальных стилей позднего романтизма — раннего модернизма. Однако одно дело — оркестровые вещи: блистательно яркие, картинные и лаконичные, а другое — единственная законченная опера Дебюсси: медленная, тихая, длинная и очень печальная. Выбрав в качестве либретто драму Мориса Метерлинка, Дебюсси решил сразу несколько задач.
Платье Мелизанды уже третий месяц выставлено на выставе дизайна в музее Мадрида. Опасность невидимая, которая была разлита в атмосфере пьесы Метерлинка, здесь персонифицирована — это жестокие стражники, мужские фигуры с закамуфлированными декоративной росписью лицами, которые кружат вокруг Голо знаменитый британский баритон Лей Мельроз , здесь служителя Зла без всяких нюансов. Танцоры лишь подчеркивают агресссивность кровававого психопата. Сценография и танец затмевают актеров-певцов. Единственная сцена, пластически и эмоционально режиссерски выстроенная, — прощание Пеллеаса и Мелизанды, к тому же впервые лишенных обязательного танцевального сопровождения. Внук короля, Голо, встречает в лесу таинственную красавицу -принцессу Мелизанду, женится на ней и привозит в родовой замок. Под темными сводами которого здесь в прямом смысле слова все лишь тление и смерть происходит роковая встреча с младшим братом, принцем Пеллеасом — их любовь оказывается так же неизбежна, как обречена. Принц решает уехать навсегда, но перед отъездом хочет проститься с Мелизандой. Во время единственного любовного свидания их застает ревнивец Голо, который убивает Пеллеаса и ранит Мелизанду- принцесса умрет в следующей сцене, почти не приходя в себя.
28.02.2019 Пеллеас и Мелизанда в Концертном зале Мариинского театра
Композитор посетил премьеру спектакля по пьесе Мориса Метерлинка "Пеллеас и Мелизанда" и решил, что эта постановка должна переродиться в оперном жанре. Опера «Пеллеас и Мелизанда» оценило 0 человек. Отзывы, рецензия, рекомендации и полный обзор оперы. «Пеллеас и Мелизанда» Дебюсси также рассказывает о молодой женщине, которая не совсем приспособилась к этой жизни. Кристиан Кнапп Аркель - Юрий Воробьев Женевьева - Елена Витман Пеллеас - Владимир Мороз Голо - Андрей Серов Мелизанда - Айгуль Хисматуллина Есть ли какая-нибудь опера, которая может превзойти Пеллеаса и Мелизанду по степени депрессивности? Постановка оперы "Пеллеас и Мелизанда" является франко-российским проектом, в премьерных спектаклях которого вместе с российскими артистами принимают участие французские солисты.
Дело об опере Дебюсси "Пеллеас и Мелизанда"
| Красота ищет выход из темноты / Культура / Независимая газета | Кристиан Кнапп Аркель - Юрий Воробьев Женевьева - Елена Витман Пеллеас - Владимир Мороз Голо - Андрей Серов Мелизанда - Айгуль Хисматуллина Есть ли какая-нибудь опера, которая может превзойти Пеллеаса и Мелизанду по степени депрессивности? |
| Опера «Пеллеас и Мелизанда»/ «Pelléas et Mélisande» | О нас Проекты Новости Пресса. |
| Концерт с участием артистов из Азербайджана и Греции прошел в Филармонии | О нас Проекты Новости Пресса. |
| Опера Пеллеас и Мелизанда 2022 в Концертном зале Мариинского театра, Санкт-Петербург | В постановке Креймера Мелизанда опускает к Пеллеасу две тесемки, а затем начинает им «кукловодить». |
Опера «Пеллеас и Мелизанда» в Концертном зале Мариинского театра
Пеллеас и Мелизанда (Опера в пяти действиях), действие 1, сцена 1. Совсем свежая работа Д. Чернякова – опера французского композитора Клода Дебюсси «Пеллеас и Мелизанда» в Цюрихе. Владикавказ " 29 сентября", - цитирует собеседника ТАСС. шедевр замечательно очень хорошо хорошо нормально Не читал терпимо посредственно плохо очень плохо не читать. Аннотация: Pelléas et Mélisande. постановку «Пеллеаса и Мелизанды» в Цюрихской опере следует запомнить как одну из самых новаторских в послужном списке Дмитрия Чернякова. постановку «Пеллеаса и Мелизанды» в Цюрихской опере следует запомнить как одну из самых новаторских в послужном списке Дмитрия Чернякова.
Лучшая рецензия на книгу
- Почему рыжих женщин считали ведьмами — эти 6 причин вас шокируют
- Почему рыжих женщин считали ведьмами — эти 6 причин вас шокируют
- Will Liverman
- Цюрихская опера откроет доступ к спектаклю Дмитрия Чернякова
- РНО, Московский камерный хор. Дебюсси: «Пеллеас и Мелизанда», опера в концертном исполнении
Опера "Пеллеас и Мелизанда" в Цюрихе : очередная победа современного искусства над настоящим
Не случайно она оказала огромное влияние на души современников, олицетворяя мечту целого поколения об идеальной любви. Эта музыка в «живом» исполнении магически воздействует на слушателя, в чём автор этих строк убедился в полной мере. Ведущие партии были поручены, в основном, молодым певцам Мариинки, и большой успех спектакля подтвердил правильность этого решения. Невозможно описать словами эмоциональный подъём и самоотдачу, царившие на сцене!
Андрей Серов в роли ревнивца Голо продемонстрировал такую степень вживания в роль, что ей могли бы позавидовать многие драматические актеры. Артист раскрывался постепенно, становясь убедительнее с каждым актом. В финале оперы от неподдельного отчаяния братоубийцы в инвалидной коляске становится по-настоящему жутко...
Можно только посетовать на то, что порой чрезмерная аффектация отражалась на качестве вокала, и на то, что голос певца низковат для этой партии. Органична была Анастасия Калагина в роли Мелизанды. Светлый тембр голоса хорошо сочетался с созданным ею удивительно достоверным образом иногда робкой, иногда своенравной женщины-ребёнка.
Хорош был и другой исполнитель титульной партии — Андрей Бондаренко в роли Пеллеаса.
Переход в иной мир — это и есть выход к свету. Человек здесь — как маленькая частица бесконечного космоса. И ненавистное обручальное кольцо принцесса роняет не в фонтан, но в зведное небо. Золотые волосы Мелизанды, спускающиеся из высоких окон замка к Пеллеасу — у Метерлинка и Дебюсси символ эротический по преимуществу, здесь становятся видимыми энергетическими нитями, связывающими любовников, подобно неизбежному Року. Но главное новшество постановки в том, что все действие оперы Дебюсси впервые сопровождается танцами — восемь мускулинных красавцев, практически обнаженных только плавки , по замыслу Сиди Лабри Черкауи должны иносказательно передавать силу чувств главных персонажей. И их связь с космосом. Своего рода хор, комментирующий происходщее на сцене. На самом деле, танцы искусно включаются в музыкальную партитуру Дебюсси, но танцоры никак не взаимодействуют с протагонистами оперы, которые их, в свою очередь, не видят. Мужские танцы очень выразительные вдобавок, спектакль в Женеве делался специально на камеру, то есть все выстроено на крупных планах , но эти страстные сплетения тел, рук, ног, торсов выражают только мужское эротическое начало.
Об этом публику извещают титры перед началом спектакля. Стало быть, все действие разворачивается в его клинике, находящейся где-то в уединенном месте, в окружении природных красот, каковые можно видеть сквозь огромное стекло одной-единственной комнаты, все пять актов демонстрируемой зрителю. Случайная встреча Голо и Мелизанды в лесу — это всего лишь психотерапевтический сеанс, проводимый доктором над пациенткой — через гипнотическое состояние он взывает к каким-то глубинам ее психики, в которых есть воспоминания о лесе, ручье, птицах, детстве, есть тревоги и страхи, с которыми надо как-то совладать. Идея поначалу кажется интересной, но продолжается это недолго. После первого сеанса, когда о чем-то не вполне ясном говорили лишь доктор и пациентка, странные речи об охоте, битвах и прочих реалиях либретто Мориса Метерлинка начинают вести уже все прочие герои оперы — создается полное ощущение, что это не у Мелизанды проблемы с психикой, а все вокруг, включая доктора, не вполне здоровы, и публике показывают «один день из жизни сумасшедшего дома». Но и это еще не все — довести до конца даже эту линию режиссеру не удается: начиная со второго акта психоаналитический контекст, по сути, покидает продукцию, и постановка оказывается банальной инсценировкой либретто, искусственно помещенного в современный антураж.
Декорации — современного дизайна интерьер как всегда Д. Черняков — сам себе сценограф , не лишенный изящества, но в то же время являющийся настолько общим местом сегодняшнего оформительского ремесла, что уже через пять минут становится нестерпимо скучно, а ведь впереди еще целых пять актов созерцания этого «шедевра»! Остается только закрыть глаза и слушать выразительный оркестр Алена Алтыноглу! Начиная с первых работ Д.
Также впервые к акции масштабно присоединится Приморская сцена Мариинского театра — она представит Дальневосточный Пасхальный фестиваль, который пройдет с 9 по 14 мая в Сахалинской области, Приморском и Хабаровском краях. Традиционными останутся обширная география и насыщенные программы — симфоническая, хоровая и звонильная.
Концерт с участием артистов из Азербайджана и Греции прошел в Филармонии
В концертном зале Мариинского театра поставили оперу Клода Дебюсси «Пеллеас и Мелизанда». Отношения Пеллеаса и Мелизанды кажутся обреченными на жестокие страдания уже изначально, причем на заведомо мистическом, подсознательном уровне. постановку «Пеллеаса и Мелизанды» в Цюрихской опере следует запомнить как одну из самых новаторских в послужном списке Дмитрия Чернякова. С оперой Клода Дебюсси по символистской драме Мориса Метерлинка «Пеллеас и Мелизанда» (мировая премьера в 1902-м в Париже) не связано у нас никаких живых воспоминаний. Концертное исполнение оперы Клода Дебюсси «Пеллеас и Мелизанда».