Есть соседняя деревня, которая куда удобнее для жизни, если сравнивать с Завельем. Сцены из деревенской жизни Навстречу Вербному воскресенью: как живёт деревня в ожидании чуда. Я считаю, что опыт жизни в городе необходим, чтобы ценить прелесть жизни в деревне, – заключила Мария. Я решила проанализировать жизнь дяди Саши с точки зрения теории потребностей Маслоу. В деревне Мироминская, что между Архангельском и Вологдой, живут меньше двухсот жителей, однако жизнь здесь кипит так, что только успевай узнавать новости, где что происходит, чем сегодня можно заняться.
Жизнь в деревне
Поэтому дети, совсем как взрослые, страдают гиперактивностью и дефицитом внимания. Гиперактивность и дефицит внимания — две вещи, которые делают современные воспитание и обучение кошмаром. Любой одаренный ребенок на конкурсе «Щелкунчик» или в передаче «Умники и умницы» отличается двумя вещами: фундаментальным спокойствием и вниманием. В деревне поток впечатлений невелик, а лишним сущностям неоткуда браться, разве только из телевизора и из глубины грешной души папы или мамы. Поэтому если вы без нужды не умножаете сущности, то дети в деревне: а никогда не скучают просто не догадываются о разнице между обычной жизнью и развлечениями , б любят природу, в много читают, г слушают аудиокниги, д не переносят эстрады, шансона и рэпа, е играют в дочки-матери, эстафеты, снежные крепости и в остальные человеческие игры, ж клеят, вырезают, рисуют и строят, з поют военные песни и знают героев Великой Отечественной лучше, чем их родители, и ставят театральные постановки и снимают их на видео, к занимаются музыкой, л говорят правильным русским языком, м охотно участвуют в богослужениях, н хорошо и самостоятельно учатся экстерном. Благо в эпоху Интернета и DVD деревня перестала быть местом, отделенным от культуры и знаний. Можете задать вопрос: «А как же общение, досуг? Общения и разнообразия развлечений нашей семье не хватало и не хватает. Их не хватало в Петербурге, где дружеские молодежные кампании как-то подрастерялись, угодив в полосу бытовых и личных проблем; недостает общения и в деревне. Разобщение — бич нашего мира и я, честно говоря, не знаю, что против этого сделать. При этом посудите сами, какие увеселения, когда на руках у тебя погодки, мал мала меньше?
Жизнь поневоле сама собой перестроилась и потекла по принципу «мой дом — моя крепость». И это правильно, это замечательно! Семьи в жизни современного человека должно быть больше, а не меньше. Людям несамостоятельным полезно начать полагаться лишь на себя. Людям, зависимым от стороннего мнения, полезно пожить без постороннего вмешательства и оценок. Молодым семьям легче состояться на какой-нибудь нестандартной почве, вне зрения свекровей и тёщ. Как говорил захаровский Мюнхгаузен: «Каждый здравомыслящий человек просто обязан время от времени вытаскивать себя за волосы из болота». Так называемые проблемы семейных отношений — от скуки, они легко разрешаются там, где увлечены общим делом. Поэтому семейный радикализм — это здорово! Домашние начинания forever!
Хочешь быть счастливым — будь им. Устрой любые, какие хочешь, удовольствия в домашнем кругу, и ни в чем себе не отказывай. Так понемногу социализированные горожанские мысли наши стали настраиваться на неформальную альтернативную «волну». Вот вы, читатель, куда придумаете направить переизбыток творческой энергии и домохозяйственной фантазии? Наверняка, купите новую обстановку в детскую, смените окна на пластиковые, ну в крайнем случае, запланируете переезд на новый адрес. В любом случае, это будет: 1 дорого, 2 не своими руками и 3 в рамках строгой «табели о рангах» городского благоустройства.
Три раза в неделю он везет детей, остальные два — я. Но я всю неделю забираю детей домой вечером.
К жизни на колесах мы привыкли. Наличие авто у обоих, по словам супругов, с одной стороны, облегчает жизнь, а с другой — заставляет держать себя в тонусе. До лагеря — три километра, до Узды — около десяти. Недавно была на учениях в Борисове. Впервые так далеко сама ездила. Поездки мужа, правда, куда интереснее моих. Он приезжает, начинает рассказывать, что ехал и по дороге видел лося, лису, рысь… А в подтверждение открывает видеорегистратор и показывает нам. Это так интересно.
Любит он природу, чего скрывать. Хотя не каждый мужчина умеет видеть красоту. На эти слова Сергей заметил: — У нас здесь места красивые. Деревенская природа захватывает. Утром окно, например, откроешь или выйдешь во двор — птицы поют. Где в городе такое услышишь? Если только на окраине в частном секторе. Досуг для детей Плюсов жизни в сельской местности немало.
Машины здесь не ездят. Дети могут свободно выбежать на улицу, поиграть, — говорит Сергей. Летом чуть больше их за счет дачников — тех, кого в деревне называют своими. Радуются родители, глядя на дочку Ксюшу и сынишку Никиту. Никита — дошкольник, ему больше играть охота.
Именно для такой категории людей мой рассказ. Вдалеке кто-то пьяный орет песню, мимо твоего окна постоянно кто-то шляется. Проснувшись посреди ночи, попробуй внушить себе чувство безопасности. Как вы думаете, почему жители деревни держат на цепи злючих собак? Причем настолько злых, что накормить их в состоянии только их хозяин. Вот, к примеру ситуация, в которой в ваш дом залезли местные гопники или пьяницы и принялись вас бить. Тут хоть закричись, никто вам не поможет, и они об этом хорошо знают. Ваш дом для них обыкновенная добыча, имеющая кучу входов, которые нереально надежно заблокировать. Эта одна из причин, почему не стоит ссориться с пьющей под вашим окном молодежью. Если это соседские «ребятишки», то можно как бонус еще поссориться и с соседом, а если с соседней деревни, то есть реальный шанс получить бутылкой в окно. Если в городе ты можешь не знать, кто живет в соседской квартире, то в деревне все знают друг друга. Приятного знакомства! Холодные дома В городской квартире большинство стен примыкают к другим квартирам и получают от дома общее тепло. Есть хорошо сделанные полы и это касается даже первых этажей, хотя бывает, что холодно и там, а на верхнем есть шанс, что может потечь крыша, несмотря на то, что дома возводились профессиональными строителями.
Я успеваю дозвониться до своего героя, как при въезде в деревню связь от А1 пропадает. Вскоре вижу, как навстречу мне идет светлоглазый бородатый мужчина с цветной повязкой на голове. Его зовут Эдуард. В этом году исполняется восемь лет с тех пор, как они вместе с женой и сыном переехали в Добрезино. Мы оставляем машину у обочины и дальше идем пешком мимо одиноко стоящих хат. Видно, что зимой тут почти никто не живет: вокруг девственные сугробы снега, в окнах не видно света. Так продолжается вдоль всей улицы, пока мы не доходим до большого навеса, под которым зимуют два трактора, мотоблок, старый микроавтобус и видавшая виды «Нива». Сразу чувствуется: здесь есть жизнь. За навесом стоит небольшая хата, где нас уже ждет успевшее за время жизни в деревне размножиться семейство Михновец: жена Майя и пятеро детей —Никита, Услада, Тимур, Эльмира и Миша. Хата представляет собой большую комнату с русской печкой и двумя двухэтажными кроватями, кухней и несколькими подсобными помещениями. Ко мне сразу же выбегает Тимур — голубоглазый шестилетка. Он выдает сто слов в минуту и интересуется всем на свете. Тимур показывает мне свои игрушки и новый подаренный Дедом Морозом фотоаппарат. Из Солигорска в деревню: «Потому что я понял: если поддамся этой рутине, то потеряю смысл жизни и сопьюсь» До переезда в деревню Эдуард и Майя жили в Солигорске, где Эдуард работал электрослесарем на «Беларуськалии». И хоть работать на «Беларуськалии» — для многих местных мечта всей жизни, мужчина признается, что морально было тяжело. Майя окончила в Минске Институт парламентаризма и предпринимательства, а в Солигорске открыла небольшой магазин с итальянским бельем. И хоть бизнес приносил прибыль, все равно удовлетворения не доставлял: дома не бываешь, все праздники работаешь, детей практически не видишь, а они не видят, чем занимаются родители. Так Майя окончательно поняла, что больше не хочет заниматься бизнесом. Ещё одним толчком к переезду в деревню стала поездка в Крым на мыс Меганом, где семья прожила месяц дикарем в палатке. И вместе с тем, как изменилось тело, изменилось мировоззрение, — рассказывает Майя. А Эдуард продолжает: — Мы потом еще долго раскачивались, специально купили микроавтобус и ездили по поселениям, общались с людьми. В итоге много где побывали, но там что-то не то, тут не это. В итоге наступил момент, когда мы решили: всё, сколько можно ездить? И когда приехали к ребятам в соседнюю деревню, нам понравилось. И понравилось, прежде всего, как тут устроено общение. Когда ты переезжаешь на землю, самое главное — человеческий ресурс, когда ты можешь прийти в гости и посоветоваться, что и как. А особенно ценить общение начинаешь зимой. Ребята переехали на Глубоччину, когда нашлась близкая по духу семья. За тысячу долларов купили старый дом, который отремонтировал и довел до ума Эдуард. На улице начинает падать снег, темнеет. Мы ужинаем вместе, и ребята приглашают меня остаться переночевать в гостевом доме. Меня угощают свежим козьим сыром, сметаной, в которой ложка стоит не падая, домашним хлебом. За ужином разговор обретает более открытый характер. Майя и Эдуард признаются, что начиналось все не так радужно.
Жизнь в Курской деревне
Первое время был долгий переходный период, когда после деревни они уезжали в город, жили там, потом возвращались в деревню, потом снова в город. Нужна была глобальная перестройка: холодно, жарко, нужно печки топить. Привыкнув к комфорту в городе, в деревне мы очень боялись холода. Но за три года организм перестроился, и теперь даже зимой форточка постоянно открыта, а без свежего воздуха я чувствую себя болезненно. Психологически тоже было нелегко, подхватывает Эдуард: — В городе ты постоянно отвлекаешься на что-то. А тут пришлось посмотреть вглубь себя, разобраться в своих отношениях, научиться общаться между собой, чтобы было комфортно, бесконфликтно. Мы как бы заново познакомились. А когда переходный период прошел, мы почувствовали, что стали настоящей семьей, где люди друг друга по-настоящему поддерживают. И потом начали получать удовольствие, потому что здесь уже все твои радости. Когда ты переехал на землю, уже никуда не хочется ехать, даже в соседний город. Приходит светлая радость от того, что ты живешь на земле — и у тебя это получается.
Как результат такой трансформации в семье стали появляться детки один за одним. Дом, хозяйство и студия После ужина мы с Эдуардом направляемся в один из соседних домов, который служит гостевым. Дом скорее напоминает музыкальный клуб: в центре комнаты недалеко от русской печи стоит ударная установка, возле нее — аккордеон и другие акустические и электронные инструменты. В углу — ноутбук и микрофон. Возле стен стоят двухэтажные деревянные кровати. Все это Эдуард смастерил сам для многочисленных друзей, которые приезжают помогать по хозяйству летом. Когда Эдуард жил еще в Солигорске, читал рэп с друзьями, группа называлась «Аристократы». Старшие дети — шестнадцатилетний Никита и восьмилетняя Услада — уехали на школьном автобусе в Подсвилье, городской поселок, где находится единственная на сельсовет школа. Дома остаются только младшие дети: шестилетний Тимур, Эльмира четырех лет и Миша, которому только исполнилось два. Майя говорит, что все детки рождались быстро, иногда даже не успевали доехать до больницы.
Услада стремительно появилась на свет дома, Тимур — в машине по дороге в роддом, а Эльмира и Миша — уже в городских роддомах. Эльмира родилась с пороком сердца и синдромом Дауна. До года она почти не развивалась — сердце не справлялось. Первые полгода была на лекарствах. После операции на сердце состояние ребенка улучшилось и развитие возобновилось. Само слово «даун» скорее воспринималось как ругательство. В какой-то степени хорошо, что я не знала заранее о синдроме: скрининг во время беременности ничего не показал. Возможно, это был бы большой стресс, и я не знаю, как бы я себя повела. А так, прожив с ребенком и зная, что это замечательное спокойное дитя, мне уже и самой спокойно. Через два года после Эльмиры родился Миша, у которого тоже обнаружили синдром Дауна, хотя вероятность, что у одной матери родится несколько «солнечных» детей, ничтожно мала.
Можно сказать, что у таких деток отсутствует хитрость, они прямые и открытые. Меня удивляет, как семь человек уживаются в одной комнате деревенской хаты. Есть в этом и плюсы, считает Эдуард.
Иногда заходит поговорить сосед — Анатолий Федорович. Он пока непостоянный житель Верхнешалинского. Зимой находит работу в городе, а поздней весной возвращается в деревню, где родился и вырос. Изредка дедушки садятся в уазик и по колдобинам едут в райцентр за сигаретами и хлебом. Это основные нужды отшельников. По больницам и поликлиникам они не ходоки. Здоровье, говорят, пока не слишком подводит.
RU Анатолий Федорович тоже решил окончательно осесть в деревне. Ему почти 70, всю жизнь он работал парашютистом-пожарным. Исколесил страну от Карелии до Магадана. Как сам признается, «совершил круг почета, а теперь потянуло на родину». Заказал у строительной бригады сруб, поставил под крышу на месте родительского дома, на очереди — печка. Если успеет собрать до холодов, уже и зимовать можно. А потом стали укрупнять эти хозяйства и не стало жизни в деревне. Я ко всему этому отрицательно отношусь! Надо, чтоб деревни восстанавливались. Кто будет город кормить?
RU У Анатолия Федоровича в городе дочка и внуки, которые его стремление уехать в глухую деревню не одобряют: — Говорят, делать тебе нечего! А что мне им ответить? Ну привык я к тайге! Город мне не нужен. Основана она была еще в позапрошлом веке, и в лучшие времена в ней проживало 540 человек. К 2010 году число постоянных жителей сократилось до 22, но было немало и сезонных обитателей, которые приезжали на лето. Деревушка в окружении посевных полей недалеко от райцентра и в 100 километрах от города привлекала дачников. RU Окончательно поселение погибло в 2017-м, когда местный фермер решил избавиться от сухой травы на полях старым дедовским способом — поджогом. Из-за ветра в считаные секунды пламя разгорелось и пошло на дома. Первой выгорела центральная улица, пострадали и окраинные.
Люди разъехались. Спустя год единственный чудом уцелевший дом купила семейная пара из Железногорска — Николай и Ирина. RU Спустя 4 года жизни в заброшенной деревне бывшие горожане-отшельники выглядят абсолютно безмятежными и счастливыми. Но вот приняли решение перебраться на землю. Захотелось нам!
А что делать в городе с тремя детьми? Спустя время решили посмотреть участки под будущий дом. Долго выбирали, просматривали варианты. Хотели, чтобы это было недалеко от Минска и наших родственников, чтобы рядом находились школа и садик.
В итоге купили участок по кадастровой стоимости через аукцион. Нам понравилось место: большое поле, рядом лес, относительно недалеко вода. Единственное, что участок был заброшенный, но это мелочи, — вспоминала Мария. Девушка рассказала, что она долго выбирала строительную компанию, тщательно просматривала сайты. Она сама в Санкт-Петербурге работала какое-то время в строительстве и изучала азы, поэтому знания в этой области были. В голове держала план дома первый этаж — общий, на втором — отдельные спальни для каждого ребенка и общая с мужем , но не получалось найти хорошего специалиста. Тем более что каркасные дома стали появляться в Беларуси не так давно, — подчеркнула собеседница. Правда, семья столкнулась с массой трудностей. Пока строили свой будущий дом, жили с детьми в крохотной однокомнатной квартире в городском поселке, расположенном недалеко от деревни.
Мы продали нашу трехкомнатную квартиру в Малиновке, купили на эти деньги однокомнатную в Каменной Горке и участок, на котором построили дом. Нам надо было полностью провести электричество, сделать водопровод, купить бойлер, смесители, умывальники… Я в то время думала, что просчитала весь бюджет. Но денег не хватало, это притом что растраты в деревне минимальные, не как в городе.
Он даже начал строить деревню в Богородском районе , куда смогут переехать другие немцы, вдохновлённые примером Ремо. Чем же Нижегородская область так покорила немца? И почему, по его мнению, жить в России лучше, чем в Германии?
Долгий переезд О том, чтобы всей семьёй вместе с женой и детьми уехать из Германии, Ремо начал задумываться ещё в 2017 году. Мы начали думать о том, куда бы уехать и когда будет лучшее время для этого». В 2019 году Ремо вместе с семьёй отправился в путешествие по России на переоборудованном старом «ГАЗ 66». Примерно тогда же Ремо начал вести свой блог, в котором делился впечатлениями, показывал необычные места и знакомил европейцев с укладом жизни россиян. Немецкое телевидение RBB рассказывало о нашем путешествии, а я регулярно предоставлял им видеоматериалы о поездке, которые редактировались и транслировались. Сегодня уже невозможно представить, чтобы кто-то положительно отзывался о своём опыте в России, так как это не вписывается в нарратив».
Вскоре Ремо задумался о переезде. Он снова несколько раз посетил Россию — летал в разные регионы, чтобы выбрать наиболее подходящее место для жизни со своей семьёй. Из всего многообразия Ремо и его семья решили выбрать именно Нижний Новгород. Для нас, немцев, климат в Нижегородской области — идеальный.
Жизнь в деревне и точка
На вторичном рынке около 13,6 тысячи коттеджей для постоянного проживания среднестатистический стоит 30 миллионов , но большинство из них далеко не идеальны. В таких случаях риелтор подбирает дома под чистовую отделку». По данным базы «Мир квартир», самые дорогие дачи даже без учета элитного сегмента предлагаются в Одинцовском и Красногорском районах — средняя стоимость «летнего домика» там превышает 25 миллионов рублей. Но и там можно найти лоты по цене до 3 миллионов.
В Мытищинском районе дом обойдется в 19,9 миллиона рублей, 10-13 миллионов придется отдать за обычную дачу в Ленинском, Истринском и Пушкинском районах. Но везде есть низколиквидные варианты без коммуникаций и, как правило, в плохом состоянии. Их стоимость в разы ниже.
Самые дешевые и относительно приличные предложения можно найти в юго-восточных районах Московской области, на самом ее краю. Например, средняя цена на дачи в Озерском и Серебряно-Прудском районах чуть меньше миллиона рублей. Сезонный дом стоимостью до 1,5 миллиона реально купить в Орехово-Зуевском, Зарайском, Луховицком и Егорьевском районах.
Городскому человеку трудно жить в отрыве от цивилизации, кроме того, для реального перераспределения жителей в пользу загорода необходимо активное развитие социальной и коммерческой инфраструктуры, а также обеспечение качественных рабочих мест Анна Тереховаруководитель отдела продаж девелоперской компании «Мармакс» Если в прошлом году в период самоизоляции дома и участки приобретались практически не глядя, то сейчас ситуация изменилась, утверждают в «Мире квартир». Покупатели стали разборчивее, и тот факт, что предложение на рынке заметно сократилось, не становится основанием для покупки морально устаревших объектов. Вон из города «Население все больше осознает преимущества жизни за городом: собственный дом, лучшая экологическая ситуация, близость к природе, относительная безопасность», — перечисляет Алексей Попов , руководитель «ЦИАН.
Он полагает, что в дальнейшем интерес к индивидуальному жилью будет держаться на высоком уровне, но существенного увеличения спроса не произойдет. Опережающего роста цен в ЦИАН тоже не ожидают, так как покупка загородного жилья предполагает многие дополнительные расходы на содержание участка, построек , которые не актуальны для городской квартиры. К тому же пригородная зона даже Москвы и Санкт-Петербурга не говоря о других городах развита пока что недостаточно хорошо для того, чтобы полностью переселиться туда».
Материалы по теме:.
Первые ролики на «Дзене» собирали больше 100 тысяч просмотров. Один раз за сутки мы там заработали 9 тысяч рублей за ролик, который собрал 2,2 миллиона просмотров, больше такой успех пока не повторялся. Сейчас заработок небольшой на «Дзене», примерно 500 рублей в день, — рассказывает Сергей. Кроме монетизации от платформ, блогеры зарабатывают на рекламе. Фильтруем сильно, политику и финансовые структуры не берём. В основном у нас реклама товаров для сельского хозяйства и, чаще всего, по бартеру.
Нам присылают устройство, а мы его показываем в деле, — делится Сергей. О чём снимать? Блогеры говорят, что не продумывают заранее сценарии к роликам. Просто делают свою работу и снимают самые интересные моменты. Наоборот, решаем, чем завтра будем заниматься по дому. Надо заняться коровником, как это не показать? Что нам надо до зимы сделать?
Вычистить навоз, зерно подготовить. Значит, это и снимаем. Сегодня чистили бункер под зерно. Так вот, мы делали это не для того, чтобы что-то отснять, а потому, что надо чистить. Съёмки никогда не бывают на первом месте в списке дел, идут параллельно, — рассказывает Сергей. По словам Сергея, его супруге стать блогером было не просто. Первое время в кадре она молчала и не сразу подбирала слова.
Постепенно Наталья привыкла и уже с удовольствием рассказывает обо всём, происходящем в кадре. Иногда в канал попадает и семейный отдых. На пикник как-то выходили. Бывает, что и такое снимаем. Правда, роликов подобных мало, редко удаётся куда-то выбраться, — отмечает Наталья. В следующих своих роликах на канале блогеры собираются показывать, как строят загоны для коров. Зимой скот надо содержать раздельно.
В сарае места под них нет. До зимы надо умудриться сделать ещё один загон и снять всё это на видео, — комментирует Сергей. Блогер рассказывает, что съёмки не обходятся без накладок. В следующем ролике в начале палец будет цел, а в конце —синий. Придётся его прятать, чтобы не было вопросов у подписчиков. А всё из-за коровы. Недавно показывали, как много у нас яблок и что скармливаем их коровам.
Комментаторы написали, что может подавиться животное, так и вышло. Корова подавилась, мы в шоке. Я руку по самое плечо ей в рот засунул, яблоко нащупал, но зацепиться не могу. Раз 10 процедуру повторил. На 10-й раз она меня укусила задними зубами. Чуть не перекусила палец, пожевала прилично. Яблоко я так и не достал.
Все руки в крови. Тут вспомнил про комментарий постоянного подписчика, он написал, что если корова подавится яблоком, надо вколоть 1,5 мл чемерицы. Сделали ей укол, и у неё начались рвотные позывы, выплюнула яблоко. Всё кончилось хорошо, — делится Сергей. Сельские блогеры пытаются развивать свой канал, экспериментируют с контентом. А однажды мы сняли видео, где вообще не говорили.
Потому что поток гостей огромный, и без этого было бы просто не справиться, — описывает Карина.
Источник: Карина Гажу В доме также был спутниковый интернет. Это довольно дорогое удовольствие. Но благодаря ему горожане смогли оставаться на связи, а Карина даже завела блог , где рассказывала о своей новой жизни. Правда, электричество в деревне иногда отключали. И тогда благами цивилизации полноценно пользоваться уже не получалось. Останавливалась сразу вся работа. Без электричества нет воды, потому что насос не работает.
Ты не можешь ни постирать, ни погладить. Не можешь приготовить еду, потому что большая часть угощений на чаепития печется в духовке. Бензина нужно много на такой дом. Да и генератор не выдерживает. Поэтому, включая генератор, мы могли включить только один электроприбор. Один или два. Чаще всего это был бойлер, в котором мы кипятили воду для гостей.
Ну и духовка, которая работала на бесконечный поток ватрушек. В обязанности семьи входило готовить северные угощения для гостей Источник: Карина Гажу Для мужа, говорит Карина, тяжелыми были дороги до деревни. Раз в семь-десять дней семья выезжала за продуктами и бензином в ближайший город — Плесецк. Поездка туда-обратно занимала 12 часов. И цены там выше, потому что деревня очень далеко — включают в цену транспортные расходы. А нам нужны были большие объемы продуктов: закупились и на себя, и чтобы готовить гостям. За пять месяцев потратили около 120 килограммов муки!
Ну ничего! Всё равно это был классный опыт, — смеется горожанка. Когда ты живешь в городе, ты привыкаешь, что к тебе приезжает доставка за 15 минут. А тут мы столкнулись с тем, что нам нужно всё продумать, всё спланировать, написать список и ничего не забыть. Потому что если ты что-то забыл, то вернуться в магазин ты уже не можешь. Выручали семью овощи со своего огорода. Кстати, грядками Карина занималась впервые.
Дома она выращивала травы для чая на балконе, а в деревне смогла по-настоящему развернуться. Особенно везло начинающим огородникам на кабачки Источник: Карина Гажу — У нас было 33 грядки. Мы посадили всё, что только было можно.
Колхоз развалился. Дома обветшали. Все ценное давно вывезли мародеры. Но Кулаковке удалось побороть естественный ход истории, и на сегодняшний день вымирание отменяется — во многом благодаря усилиям Ирины Смирновой. Ей удалось сохранить родную деревню сначала на бумаге, а затем и вовсе сделать почти невозможное: уговорить предпринимателей выкупить землю в заброшенной деревне и вложить в нее деньги. Ирина — бывший школьный учитель, а ныне фермер из Оленинского района — встречает нас на сером «Шевроле Нива» с помятой дверью.
В салоне кисло пахнет деревней. Переднее пассажирское сиденье ее машины завалено старыми фотографиями и документами — это история ее семьи, неразрывно связанная с Кулаковкой. Поменялся председатель. Началась политика уничтожения отдаленных объектов — молочных ферм и так далее. Сказали дояркам, что стада их забирают на центральную усадьбу. Ну и все, доярки отдали коров, а их на мясокомбинат вывезли. Вот так и остались все без работы, — вспоминает Ирина. В те годы она с семьей тоже переехала из Кулаковки. А однажды вернулась.
Увидела разрушенный дом и разграбленную деревню. Вспомнила, что на этой земле жили многие поколения ее предков. И решила восстанавливать — и дом, и деревню, и связь с малой родиной. А потом все равно сдала на права на трактор и приобрела коров. Наверное, для того, чтобы посмотреть, можно ли в наше время какой-то угол нормально реанимировать. Для этого она с сыном прописалась в старом доме. Зарегистрировала в деревне свое крестьянско-фермерское хозяйство. Добились от администрации района сохранения электроподстанции и водокачки. И самое главное — в 2016 году Ирине удалось уговорить руководство местного охотхозяйства выкупить участок земли в Кулаковке и построить там дом для егерей и охотников.
Они поддерживают в пригодном состоянии дорогу и убирают окрестные поля. Ирина и сама пыталась открыть собственную ферму в деревне, но не удалось. Чтобы получить грант на развитие сельского хозяйства, чаще всего нужно уже иметь и ферму, и скот. Остатки местного колхоза выкупить тоже не вышло. Пришлось искать другое место. А где их взять, эти фермы?! Если сам захочешь построить, то это очень сложная процедура. Должна быть экспертиза санитарно-защитной зоны, все расстояния выдержаны. И чтобы построить ферму, надо отдать все, что крестьянин насобирал за свою жизнь.
Остается только покупать уже готовое. Но все построенные фермы уже раскупили. Остались только разваленные, которые надо заново отстраивать. Теперь у Ирины хозяйство в Оленине, местном райцентре. Там удалось найти подходящее место и восстановить старую ферму. Возможно, организовать хозяйство в Кулаковке получилось бы у крупных агрохолдингов, но саму проблему вымирания деревень такие меры не решат. Ты будешь полностью зависеть от этого богатого человека или от этой крупной организации, которые строго определят свои и правила, и границы, и нарушать их ты не сможешь. Многие говорят: дескать, нашему району нужен крупный инвестор. Но когда в Ржевском районе построили крупные свинарники, людей перестали пускать в лес.
Основную проблему вымирания деревень Ирина видит в отсутствии поддержки со стороны государства. По ее словам, чтобы «перезапустить» деревню, необходимо выделить администрациям районов деньги на межевание земельных участков, восстановление заросших полей и дать право закупать сельхозтехнику. Многие районные администрации владеют большим количеством земли. Они могут либо продать ее, либо сдать в аренду. Опции «возделывать землю» на данный момент не существует. Если бы государство поддержало местный бюджет, мы в районе смогли сами справиться со своей сельхозкой и пошел бы процесс восстановления деревень от центра к деревне.
«Я не гонюсь за жизнью девочек из Инстаграма». Белоруска о жизни в деревне
Город дает больше возможностей или все же тихая, размеренная жизнь в деревне более благоприятна? Теперь Андрей делится со зрителями размышлениями о жизни в деревне. Видео автора «Путники перехожие» в Дзене: Жизнь русско-филиппинской семьи в деревне в тропиках. Канал о жизни в Курской деревне Сергей начал вести в 2019 году. Есть соседняя деревня, которая куда удобнее для жизни, если сравнивать с Завельем.
Report Page
- Новые видео канала Жизнь в деревне., Смотреть онлайн
- «В Москве стало невмоготу». Три истории семей, которые уехали из города в деревню навсегда
- Слёзы и пряники. Как живёт российское село? | Аргументы и Факты
- Немец, строящий деревню в Богородском районе, рассказал, чем его покорила Нижегородская область
«Мы вдохновляли людей на переезд в деревню»: как российская семья раскрутила блог о сельской жизни
В свою очередь Раиса сделала выбор в пользу жизни в деревушке, хоть и не такой маленькой, как привыкли представлять многие. Жизнь в деревне Гитхорн в Нидерландах уникальна тем, что в ней нет ни одной дороги. Весёлая, симпатичная образованная женщина рассказывает о жизни в деревне и о том, как можно заработать приличные деньги имея хозяйство.
«Мы вдохновляли людей на переезд в деревню»: как российская семья раскрутила блог о сельской жизни
Еще лет через 10-15 поля окончательно зарастут лесом и деревенские дома будет уже не различить среди чащи. По всем признакам, она давно должна была сгинуть. Населения нет. Колхоз развалился. Дома обветшали. Все ценное давно вывезли мародеры. Но Кулаковке удалось побороть естественный ход истории, и на сегодняшний день вымирание отменяется — во многом благодаря усилиям Ирины Смирновой. Ей удалось сохранить родную деревню сначала на бумаге, а затем и вовсе сделать почти невозможное: уговорить предпринимателей выкупить землю в заброшенной деревне и вложить в нее деньги. Ирина — бывший школьный учитель, а ныне фермер из Оленинского района — встречает нас на сером «Шевроле Нива» с помятой дверью. В салоне кисло пахнет деревней.
Переднее пассажирское сиденье ее машины завалено старыми фотографиями и документами — это история ее семьи, неразрывно связанная с Кулаковкой. Поменялся председатель. Началась политика уничтожения отдаленных объектов — молочных ферм и так далее. Сказали дояркам, что стада их забирают на центральную усадьбу. Ну и все, доярки отдали коров, а их на мясокомбинат вывезли. Вот так и остались все без работы, — вспоминает Ирина. В те годы она с семьей тоже переехала из Кулаковки. А однажды вернулась. Увидела разрушенный дом и разграбленную деревню.
Вспомнила, что на этой земле жили многие поколения ее предков. И решила восстанавливать — и дом, и деревню, и связь с малой родиной. А потом все равно сдала на права на трактор и приобрела коров. Наверное, для того, чтобы посмотреть, можно ли в наше время какой-то угол нормально реанимировать. Для этого она с сыном прописалась в старом доме. Зарегистрировала в деревне свое крестьянско-фермерское хозяйство. Добились от администрации района сохранения электроподстанции и водокачки. И самое главное — в 2016 году Ирине удалось уговорить руководство местного охотхозяйства выкупить участок земли в Кулаковке и построить там дом для егерей и охотников. Они поддерживают в пригодном состоянии дорогу и убирают окрестные поля.
Ирина и сама пыталась открыть собственную ферму в деревне, но не удалось. Чтобы получить грант на развитие сельского хозяйства, чаще всего нужно уже иметь и ферму, и скот. Остатки местного колхоза выкупить тоже не вышло. Пришлось искать другое место. А где их взять, эти фермы?! Если сам захочешь построить, то это очень сложная процедура. Должна быть экспертиза санитарно-защитной зоны, все расстояния выдержаны. И чтобы построить ферму, надо отдать все, что крестьянин насобирал за свою жизнь. Остается только покупать уже готовое.
Но все построенные фермы уже раскупили. Остались только разваленные, которые надо заново отстраивать. Теперь у Ирины хозяйство в Оленине, местном райцентре. Там удалось найти подходящее место и восстановить старую ферму. Возможно, организовать хозяйство в Кулаковке получилось бы у крупных агрохолдингов, но саму проблему вымирания деревень такие меры не решат. Ты будешь полностью зависеть от этого богатого человека или от этой крупной организации, которые строго определят свои и правила, и границы, и нарушать их ты не сможешь. Многие говорят: дескать, нашему району нужен крупный инвестор. Но когда в Ржевском районе построили крупные свинарники, людей перестали пускать в лес. Основную проблему вымирания деревень Ирина видит в отсутствии поддержки со стороны государства.
По ее словам, чтобы «перезапустить» деревню, необходимо выделить администрациям районов деньги на межевание земельных участков, восстановление заросших полей и дать право закупать сельхозтехнику. Многие районные администрации владеют большим количеством земли.
Здесь и грибы, собранные в лесу, своя картошка, чай на луговых травах. Новости узнают по телевизору, звонят дети, приезжают из города, газ и вода есть, автолавка привозит продукты. Есть почти всё. Не хватает лишь общения, в деревне живут всего несколько человек. Наш приезд для них как праздник. Алмаз: А что ни будь, слышали про коронавирус? Сания Апа: Слышала, конечно. Алмаз: А сами не боитесь?
Сания Апа: Нас Бог бережёт. А что бояться —то? Коронавирус же может прийти, даже если спрячешься в погреб. Сейчас в деревне проживает шесть человек, и все пожилые, молодежь уехала в город. Приезжают только летом, присмотреть за домом, родителей ведь схоронили. Рашат Абы вспоманает, что его родное село было большим — 80 дворов, была ферма, держали скот, валили лес. В переломные годы все развалилось, — но дух в деревне остался, и держится, уверен хозяин дома. Чувствуется и близость леса, диких животных тут видят часто. Алмаз: Большой медведь был? Рашат Абы: Нет, не большой.
В свободное время сажаю деревья в деревне, строю спортплощадки для взрослых и детей. Даже пытался открыть местную сыроварню, но пока поставил на паузу. Организовываю ярмарки, поддерживаю небольшие семейные фермы, подсобные хозяйства, а самое главное — пожилых людей. Старшему поколению не подходят современные маркеты, и рынки для таких людей — единственные места заработка. Заниматься всем этим для меня — большое удовольствие. Я хочу жить за городом, но хочу, чтобы здесь было комфортно. И готов приложить к этому руки и голову.
На своём YouTube-канале я рассказываю, как благоустраиваю деревню и как строю свой дом. Снимал жизнь вокруг себя, все процессы. Соседям я сначала казался каким-то чудаком, ведь всё новое люди зачастую воспринимают с осторожностью. Одни посмеивались, другие смотрели как на сериал за всем происходящим. И мне казалось, что зрители моего проекта и, собственно, блога — где-то далеко, но в непосредственной близости их тоже хватало. Если вы задумаетесь о переезде в деревню, то главный совет — смотрите на окружение. Часто кто-то пьёт, ворует.
Трудности сельской жизни оставляют свой отпечаток на людях. Соседи в деревне — это как родня. Когда тебя нет дома, они присматривают за хозяйством, всегда могут прийти на помощь.
Мы до последнего не хотели уезжать, но у нас только родилась дочка. Ей был месяц, начались проблемы со здоровьем, ещё в Макеевке ей сделали операцию. В Макеевке обстановка становилась всё хуже и хуже.
Мы не знали, что будет дальше, не был уверены, что сможем обеспечить ей нормальное лечение на Донбассе. Уехали буквально с одним пакетом вещей в надежде, что к осени 2014 года вернёмся домой. Это «к осени» затянулось на 8 лет. Когда мы переезжали, жива была ещё бабушка, — рассказывает Наталья. Семью приютила бабушка Натальи. Денег после увольнения Сергея с шахты хватило почти на год.
Год жили за расчётные деньги с шахты. Прошло время, и у нас опустели карманы. Нужно было где-то зарабатывать деньги. Мы поехали вместе устраиваться на птицефабрику. Местные наши деревенские прознали, что я разбираюсь в ремонтных работах, попросили сделать ремонт в ванной комнате. Так и вышло, что Наташа пошла на птицефабрику, а я остался на отделочных работах.
Я неплохо на ремонтах зарабатывал, работал в 3 смены. С ребёнком сидела бабушка. В таком темпе мы умудрились за год накопить деньги на дом. За 150 тысяч рублей мы его купили в 2015 году, — говорит Сергей. Он рассказывает, что пытался устроиться в местную компанию, но уровень оплаты труда его не устроил. Мне предложили зарплату — 12 тысяч в месяц, но я отказался.
Эти деньги я на ремонтах мог заработать за 2 дня, — рассказывает Сергей. Супруги переехали в свой дом и завели домашних животных. Да я вблизи корову не видел. Сначала телёночка купили, Гаврюшу. Потом взяли в хозяйство корову, я научился доить. Пару раз тёща показала, как это делается.
Потом, конечно, купили доильный аппарат. Теперь у нас 8 дойных коров и 4 нетеля, 1 бык, штук 8 телят, 1 баран. Было 100 кур, потом стало 33, сейчас 10 осталось — лисы работают. С июня ещё у нас живёт заяц, спасли его от лис, когда он был совсем маленьким. Нашли в поле зайчат, все сбежали, как увидели нас, а этот легко пошёл в руки. В дикой природе такой заяц не выживет.
Будет теперь у нас расти, — рассказывает хозяин подворья. Супруги говорят, что не собираются возвращаться в Макеевку даже когда там всё наладится. Здесь теперь обживаемся. Родилась вторая дочь, старшая в школу ходит. В хозяйство много денег вложено и сил. Из Макеевки многие друзья и знакомые уехали.
Сейчас там нет той жизни, что была раньше. В Репьёвке за 8 лет привыкли, — отмечает Сергей. Сельские блогеры Канал о жизни в Курской деревне Сергей начал вести в 2019 году. Сначала занимался съёмкой простых роликов на телефон и монтажом. Теперь за буднями деревенских блогеров следят почти 100 тысяч человек, и это не предел. Полтора года назад у семьи появился блог в «Яндекс.
Дзене», там 18 тысяч подписчиков. Если снимать сразу свою жизнь, это неинтересно, тебя никто не знает.
Исповедь убежавшей: 11 причин, по которым лучше не переселяться в деревню
Приезжаем в деревню к Мите, и он знакомит меня с местной знаменитостью – бабой Люсей. Спустя восемь лет побывали в чернобыльской деревне, которую оживили самоселы. Сцены из деревенской жизни Навстречу Вербному воскресенью: как живёт деревня в ожидании чуда.
Из города в деревню: как бросить мегаполис, построить дом в деревне и стать счастливым
Конец апреля 1986-го мужчина помнит отчетливо. Тогда Николай приехал в гости к родителям. Стоял жаркий день, он сидел во дворе возле бани и увидел свою тетку. Та подошла к нему и сразу выпалила: «Чернобыль взорвался!
Честно говоря, поначалу даже не поверили, — вспоминает Николай. Да и от нас до него всего 60 километров. Ну и когда собрались ехать, впервые увидели машины скорой помощи.
Мы проехали 17 километров до деревни Тешков, а дальше нас не пустила милиция. Нам ничего не объяснили, и мы просто вернулись назад. После этого была демонстрация на 1 Мая… Эвакуировать Гридни решили не сразу.
Всех местных собрали в клубе и заявили, что деревню будут переселять. По словам Николая, жители уезжать не хотели, но им прямо сказали: если не согласны, выселять будут принудительно. Так многие временно оказались в Наровле и Ельском районе.
Никуда не поехал лишь Александр Ковальчук — остался дома и следил за оставшейся в деревне скотиной. Мои родители жили в Наровле, где отцу и маме выделили домик. Уехав, они дождались, пока завершат дезактивацию, и вскоре начали возвращаться самостоятельно.
Разрешения им никто не давал. Люди скучали, их тянуло на малую родину. Молодые назад не поехали — только старики.
Власти никак не могли понять возвращенцев: они стремились эвакуировать из загрязненной зоны максимальное количество людей, а тут кто-то самовольно начал возвращаться. Из-за этого жителей Гридней долго не могли легализовать в родной деревне. Позже вопрос с пропиской все-таки решили.
Раньше здесь жила его тетя, а сейчас он использует его как дачу и время от времени приезжает сюда с ночевкой. Ремонт не планирует: хочет сохранить аутентику, доставшуюся от предков. Мужчина не скрывает, что радиации не боялся и ко всей этой истории уже давно привык, но все равно просит внуков в деревню не привозить: мало ли.
Окрестности Гридней, несмотря на таблички — напоминалки о радиации, стали популярными среди рыбаков. Многие приезжают сюда половить огромных сомов. Мы заходим в комнату и замечаем картины с зимними сюжетами — они остались на память от соседа, переехавшего жить в Ельский район.
Под самым потолком замечаем черно-белые фотографии. С них нам молчаливо улыбается родня нашего собеседника: бабушка Анна и дед Николай. Здесь же кадры с его свадьбы в соседних Вербовичах, присяга и встречи с близкими.
Наше внимание привлекает дед Николай с большими усами и Георгиевским крестом на груди: он, как оказалось, прошел Первую мировую и был награжден боевыми наградами. А это уже родители нашего героя. Они, как и все, вернулись в деревню.
Мы возвращаем разговор к Гридням, и Николай описывает деревню как очень тихое и спокойное место. Людей здесь практически не бывает.
Я купила его за 15 тысяч четыре месяца назад.
Я потратила на него свои «квартирные» деньги. Траты мужа Мой муж вообще не тратит деньги на себя — он живет как аскет и покупает вещи, только когда те, которые есть, уже невозможно носить. Все покупки, которые он делает, связаны с фермой, а если родные спрашивают, что подарить ему на день рождения, то он попросит комплект колес.
Ему нравится, что на ферме он сам себе хозяин. Мне кажется, он немного социопат — ему нужны только его ферма, его жена и дети. Еще каких-то увлечений у него нет.
Семейное обучение и траты на детей Мои дети учатся на семейном обучении. Это значит, что я сама подбираю для них учебники, выстраиваю образовательный процесс, а они подтверждают обучение онлайн-аттестацией. У меня в семье династия учителей, поэтому я легко с этим справляюсь и мне нравится находить свою методику.
У нас дома нет звонков, как в школе. Мы спокойно завтракаем, а потом я говорю кому-то из детей: «Давай сядем позанимаемся математикой с тобой, пока суп на обед варится». Мы садимся, открываем тесты и делаем их, после обеда садимся за английский.
И очень расслабленно этим занимаемся. Этого оказывается достаточно для того, чтобы проходить тестирование. Второй ребенок в этом году впервые пошел в школу — в пятый класс, до этого он учился дома.
С ним сложно было справляться и учить его. Семилетняя дочь останется на семейном обучении в этом году. Старший сын три года провел на семейном обучении, потому что в ближайшую к нам школу нужно добираться на автобусе.
Он хорошо учился, много читал и все делал по учебникам. В этом году он пойдет в колледж. Семейное образование: что вам нужно знать, если вы не собираетесь отдавать ребенка в школу Из-за семейного обучения деньги у нас не уходят на школьную форму сразу для трех детей, перед учебным годом мы всегда тратились в основном на канцелярию — обычно на это уходит две-три тысячи рублей.
Книги и учебники нам выдают в школе. Мы редко покупаем одежду детям, потому что родственники отдают нам много вещей. Потом младшие дети донашивают вещи за старшими.
Поэтому в основном я покупаю одежду двум старшим детям: за этот сезон на одежду было потрачено 4 750 рублей. Еще сейчас дети ходят на бесплатные развивающие занятия в библиотеке. Во время учебного года раз в неделю ездим на занятия в город в воскресной школе, это тоже бесплатно, только сама поездка на машине с водителем обходится в 1 500 рублей.
Верить в них или не верить — решать вам, но в любом случае эти истории могут пощекотать вам нервишки. В соцсетях рассказывают пугающие правила поведения в разных местах — например, в деревне В Твиттере появился новый тренд — рассказывать придуманные или настоящие советы о жизни, которые больше напоминают страшилки или пугающие легенды. Мы уже писали о правилах для жителей и гостей Санкт-Петербурга, которые полны мистики. А сейчас — о том, как обыграть загадочных существ, которые живут в деревнях или рядом с ними. Ему нравится смотреть, как ты страдаешь. Больше этого ему нравятся только красивые волосы — своих у него нет.
Остаются только те, кому некуда идти. Это либо запойные, либо старенькие. В каких-то домах ещё целы окна, висят занавески, уложен пол — это признаки того, что дом покинут не так давно.
Потому что если хозяева, выезжая, не захватили с собой хоть что-то ценное — это сделают алкаши, живущие поблизости. А ценным в такой ситуации становится всё. Выносят весь металл — его либо сдадут, либо переплавят; печку разберут на кирпичи, даже полы и стены разберут да попилят на дрова. Видно, что дома были красивые — с резными ставнями, уникальным орнаментом. Но быстро поняли: надо продавать, пока и это не потеряли, — рассказывает Митя. В неё уже вообще ни проехать ни пройти. То есть пешком надо идти через речку. И в этой деревне стоял большой каменный дом XIX века. На нём нет ни замка, ничего нет, потому что бесполезно.
Просто большими буквами написано: "Дом пустой, брать нечего". Люди приезжают, привозят с собой постельное бельё на лето, плитку, холодильник, ещё что-то, на зиму ничего не оставляют. В какой-то момент его сожгли просто. От нечего делать... Она жива, просто больная, в Вышнем Волочке. Её внук зачем-то приехал и украл всё железо из дома, вплоть до котла из бани, в котором вода кипятится. Его спрашивают: "Лёха, зачем ты это сделал? В ответ: "А чё, ну железо же, лежит никому не нужное". Понимаешь, родной дом, не чужой.
У людей нет никакой связи с этой землёй, они её не воспринимают как свою, не видят никаких перспектив. Приезжаем в деревню к Мите, и он знакомит меня с местной знаменитостью — бабой Люсей. Люся всю жизнь проработала на фабрике мотальщицей, но у неё была своя минута славы: когда-то ей довелось получить премию Ленинского комсомола вместе с Кобзоном и Плисецкой за то, что придумала способ работать не на 25 веретёнах, а на 50. Думаете, истории Мити — жесть? По сравнению с историями Люси это цветочки. Живет Люся на две деревни, причем обе практически мёртвые. Раньше в этом доме жил Лёня. Жил-жил да помер. Просто напился и отрубился, а печку не затопил, вот и замёрз насмерть.
Чего хозяйству пропадать? Вот Люся сюда и переехала, поддерживать хоть какую-то жизнь. Енот торговал средством для чистки бассейнов. Там спирт этиловый, народ пил да помирал. Вот на этом самом месте стояла, значит, телега, и Вася с Лёхой... Оба померли. Вася умер здесь в туалете, а этот у порога. И, главное, они сидят бухают, их рвёт, но они бухают... Жидкость для омывания бассейнов, для стёкол, иногда и одеколон жрут, корвалол.
Всё жрут.