Еще одно обличение: главный режиссер Малого театра Пров Садовский называет театр Мейерхольда «школой формалистических выкрутасов».
История Всеволода Мейерхольда: за что расстреляли гениального режиссера
Режиссер Всеволод Эмильевич Мейерхольд уже давно установил отношения с властью. Один из первых театральных режиссеров-авангардистов Советского Союза, рискнувший использовать в сценическом искусстве метод гротеска и создавший новаторскую актерскую систему, именуемую «биомеханика». Прокуратурой СССР проверено дело бывшего главного режиссера театра им. Станиславского народного артиста СССР Мейерхольда-Райх Всеволода Эмильевича. О Мейерхольде он, в частности, сказал, что Всеволод Эмильевич давно работает на японскую разведку, что в Токио он известен под псевдонимом Борисов и что совместно с Секи Сано он ведет подготовку к теракту против Сталина.
«Почему мне, тонувшему, никто не протянул руку?»: жизнь и смерть Мейерхольда в письмах и документах
Всеволод Мейерхольд, Мариинский театр, опера, Сергей Прокофьев, советский театр. Всеволод Эмильевич Мейерхольд – театральный режиссер, однин из первых авангардных режиссеров Советского Союза: экспериментировал с декорациями и актерской техникой, использовал собственные режиссерские приемы и изучал традиции старинных театров. Мейерхольд также руководил Театром Революции (1922-1924), ставил спектакли в Ленинграде, осуществил постановки драм Александра Пушкина на радио (1937). Главный режиссер Малого театра П. Садовский назвал театр Мейерхольда «школой формалистических выкрутасов». Государственный театр имени Всеволода Мейерхольда. И выставил на роль придумщика чуть ли не первого в прошлом эксцентрика Театра Мейерхольда – Эраста Гарина.
История Всеволода Мейерхольда: за что расстреляли гениального режиссера
Рассказываем о «Why? Всеволод Мейерхольд говорил: Я был актером широкого диапазона: играл и комические, и трагические роли, и чуть ли не женские. Имею музыкальное и хореографическое образование. Кроме того, изучал юридические науки, писал в газетах и переводил с иностранных языков.
Считаю себя литератором и педагогом. И все это мне пригодилось в занятиях режиссурой. Режиссура — самая широкая специальность на свете.
Питер Брук однажды в разговоре с коллегами назвал театрального постановщика «аниматором». Выбор Брука вполне объясним, потому что в его спектаклях случается чудо одушевления сценических персонажей, произносящих написанный текст. Возможно, зрители его инсценировки «Великого Инквизитора» Ф.
Достоевского помнят пришествие в Москву бруковского Христа. Это случилось в 2007 г. Интересно отметить, что двоюродным братом Брука был многолетний руководитель Московского театра Сатиры Валентин Плучек, бывший учеником Мейерхольда.
В 1970 г. Брук основал Международный центр театральных исследований, преследуя амбициозную цель аккумулировать сценические традиции и особенности разных культур и эпох. Принципиально важными были постоянные гастроли спектаклей Центра по всему миру.
Постановки Брука игрались и на знаменитых театральных сценах, и на голой земле перед африканскими туземцами. Поэтому необходимым условием «театра Брука» стал минимализм. Вот и спектакль о судьбе Мейерхольда сыгран тремя артистами, а их реквизит ограничен тремя стульями, передвижным экраном-ширмой и покрывалом.
Все прочее исполнители создают из вещества того же, что и сны, что окружают нашу маленькую жизнь, как это было на острове, подвластном престарелому волшебнику Просперо из шекспировской «Бури», чью историю Брук ставил не один раз. Часовой спектакль отчетливо делится на две части: первая посвящена методу Мейерхольда, вторая — его судьбе. Сначала излагается версия происхождения театра, — сценическое искусство появилось как избавление от скуки и тоски.
Мейерхольд уверял, что все самые жуткие, самые чудовищные вещи должны быть выражены на сцене в радости — радости творчества.
Мейерхольд вместе с З. Райх неоднократно выезжали за границу, прежде всего во Францию, как по делам театра, так и на лечение. В 1930 г. В документах иностранного происхождения, а именно в фонде Государственного управления национальной безопасности Франции, имеются сведения о том, когда Мейерхольд — Райх Всеволод и Зинаида так они проходят в большинстве документов ходатайствовали о выдаче им разрешения на въезд во Францию. В документах указывается, для какой цели они ехали, кто располагал о них сведениями во Франции, когда, в каких отелях и по каким конкретно адресам они проживали в Париже, Виши или Ницце. Сведения французской полиции дают некоторое представление о том, с кем Мейерхольд общался во Франции, с кем вел переговоры по поводу устройства театральных представлений.
Например, находясь в конце октября—ноябре 1928 г. Клиши, 9. Из документов можно также узнать отношение французских властей к факту приезда режиссера и труппы его театра во Францию. В документах французской полиции, к примеру, за июль 1928 г. В частности, указывается о том, что по мнению «русских коммунистических кругов» в Париже, приезд Мейерхольда - Райха в Париж является следствием заявления наркома народного образования СССР Луначарского об изменениях методов пропаганды во Франции, о создании там «нового театра», который бы пропагандировал превосходство социалистических идей над буржуазными. Надо заметить, что 1928 г. Мейерхольда, поскольку осенью этого года встал вопрос о расформировании его театра.
Причем ситуация вокруг Мейерхольда и его театра накалялась в течение нескольких лет, постепенно. Как известно, с середины 1920-х гг. В нее входили, в основном, новые, «рожденные революцией» писатели и драматурги, которые травили всех несогласных, включая А. Горького, В. Маяковского, В. Мейерхольда, А. Таирова и даже К.
Нельзя забывать и о созданном в феврале 1923 г. Главном репертуарном комитете, в задачи которого входило предварительное рассмотрение драматургических произведений, прежде чем они могли быть поставлены в театре, а также контроль над их идеологической составляющей и запрещение неугодных пьес. В декабре 1926 г. Мейерхольд поставил в своем театре спектакль «Ревизор», а в январе 1928 г. Тогда один из критиков написал о том, что эти спектакли стали ответом РАППу и этапом борьбы режиссера за «право театра на самостоятельность». Рапповцы же объявили эти два спектакля полной изменой левому театру и идеям «Театрального Октября». Мейерхольд пытался учитывать обстановку, в которой приходилось работать, и беспокоился за будущее своего театра, поэтому, видимо, не случайно 19 марта 1928 г.
Бубнову следующее письмо. Государственный театр имени Вс. Мейерхольда просит Вас выделить представителя Вашей организации в состав Художественного Совета театра. Театр, ведущий свою работу в непрерывном контакте с советской общественностью и вместе с тем постоянно ищущий новых путей в искусстве, придает чрезвычайно большое значение персональному составу Художественного Совета. Театр просит Вас поэтому всесторонне обсудить вопрос о Вашем представителе и выделить товарища, действительно интересующегося вопросами театра. Просьба сообщить нам фамилию Вашего представителя». Летом 1928 г.
Мейерхольд вместе с женой З. Райх отправились во Францию для решения творческих вопросов, в том числе, о возможности гастролей театра за границей, а также для прохождения курса лечения. Пробыв два месяца в Париже, Мейерхольд с женой выехали в Виши, а еще через месяц в Ниццу, где они смогли продлить разрешение на жительство сроком на месяц. А в этот же самый период в эмиграции остался знаменитый актер и режиссер М. Грановский, театр вернулся в Москву без него. И тут Мейерхольд посылает одну за другой депеши в Москву, в которых сообщал о том, что он заболел и предполагает провести за границей целый год, а так же о том, что он договорился о европейских гастролях ГосТИМа и просит разрешить труппе гастроли по Германии и Франции. Разумеется, Мейерхольда так же стали подозревать в намерении не возвращаться из—за границы.
Ситуация была накалена до предела. Решением Главискусства была учреждена ликвидационная комиссия. Мейерхольд тем временем в отчаянии послал из Франции телеграмму по нескольким адресам, в том числе председателю Совнаркома, председателю Профсоюза работников искусств, А. Телеграмма была опубликована в газетах и содержала следующие строки: «Остановите действия ликвидационной комиссии. Не допускайте разгрома театра и уничтожения меня как художника». В результате правительственная комиссия выделила «на поддержание» ГосТИМа 30 тысяч рублей, указав при этом, что вопрос о будущей судьбе театра останется открытым до приезда В. Мейерхольд был глубоко оскорблен поднятой газетами шумихой вокруг его «бегства».
Выставка доступна для зрителей Камерного театра до 1 сентября 2024 года. Ранее мы рассказывали о выставке «История. Города», рассказывающей об архитектурных стилях и принципах градостроительства в городах Свердловской области. РФ, фото: Валерия Костюник 28 марта 2024.
В том же 1941 году труппа Немировича-Данченко примкнула к коллективу Станиславского. Объединенный театр стал давать спектакли в прежнем здании. Недостроенное же сооружение на Тверском бульваре использовалось различными учреждениями вплоть до решения Исполкома Моссовета о его использовании по прямому назначению. В 1973 году на этом месте по проекту архитектора Владимира Кубасова возвели здание Московского художественного академического театра сейчас — МХАТ им.
Фото: Главархив Москвы Похожая судьба ждала и еще один проект. В 1930-х годах в центре столицы на Большой Садовой улице сейчас — Триумфальная площадь планировалось возвести новое здание Государственного театра им. Всеволода Мейерхольда ГосТиМ. На этом месте еще в 1890-е годы существовал «парижский» кафешантан Шарля Омона, который позже превратился в театр «Буфф», а со сменой владельца в 1912 году — в театр «Зон». Начиная с 1920-х годов здесь располагался Театр вольной мастерской Мейерхольда.
Великие зрители на сцене
Тем более что это самое «больше, чем» — отнюдь не изобретение Гладкова. Оно сопровождает Мейерхольда на протяжении всей его жизни. То есть как раз тот самый человек, который «реально существовал, ел, пил, спал, носил пиджак…», до сих пор описан и осмыслен довольно скудно, хотя материала для этого, казалось бы, более чем достаточно. Если хочется сравнить, можно сравнить с вечным учителем и конкурентом Станиславским, которого, к примеру, Булгаков в «Театральном романе» портретирует в неразрывной связи человеческого и художественного — во всей нелепости и во всем величии этой неразрывности. Театровед Борис Алперс о театре Мейерхольда в свое время писал как о «театре маски» — но и сам создатель этого театра выглядит как человек-маска, человек-символ. В самом начале, еще не режиссер, еще актер первых сезонов МХТ, с роли Треплева в «Чайке» — «новые формы нужны, а если их нет, то лучше ничего не нужно». Это все подходит 24-летнему Мейерхольду как вторая кожа. И, можно сказать, Треплевым он отправляется в первую часть своей самостоятельной театральной жизни — со всей неудовлетворенностью, со всей нервной энергией чеховского персонажа. Сколько он пробудет Треплевым?
Он точно еще им будет, когда уволится из МХТ, соберет вокруг себя товарищество актеров-единомышленников, отправится в провинцию — чтобы потом вернуться к Станиславскому, возглавить студию МХТ на Поварской — и снова порвать и с Художественным театром, и с его основателями. Только одного, кажется, Мейерхольд не хочет знать, не хочет слышать: то, что у Чехова этот нервный молодой человек, этот вечный революционер, обречен на поражение. Мейерхольд — это мечта о Треплеве-победителе, Треплев, у которого получилось. Формальные «искания», поиск собственного языка, собственного сценического ритма, собственного звука и темы — во всем этом на рубеже веков не было ничего удивительного. Студии, антрепризы, товарищества рождались и иногда почти сразу умирали, а иногда доживали до солидного возраста. Собственно, именно из этой среды и из этих времен родом те театры, которые, как и Мейерхольд, будут позже уничтожены за «формализм». Разница в том, что все они искали что-то «свое», лица необщее выраженье, уникальность. Мейерхольд искал не уникальный, а универсальный театр.
Театр, в котором музыка, изображение, ритм, движение соединяются в свою особую, самостоятельную жизнь, в котором ничто не «похоже» на жизнь. Театр, который умнее, красивее, выразительнее, чем жизнь. Этот доктор, формально привязывающий Мейерхольда к итальянской комедии дель арте, на самом деле был маской универсального и вездесущего театра. Вернувшись из провинции, Мейерхольд поставит в Москве и Петербурге Метерлинка, Вагнера, Мольера, Гиппиус, Кальдерона, Лермонтова, Гамсуна, Островского и Блока, будет работать с Комиссаржевской, с императорскими театрами, со студентами-филологами, в опере, в драме, в любительских студиях. Доктор Везде. У него будут провалы и успехи — почти без перерыва и иногда почти без логики. Часть артистов будет писать на него доносы, уже тогда. Другая часть будет считать за счастье работать с Мейерхольдом.
Его будут боготворить художники и композиторы — потому что их работа в театре для Мейерхольда никогда не была служебной, второстепенной. Последняя маска, которую Мейерхольд наденет,— это маска комиссара. Многие до сих пор считают, что она его и погубила. На самом деле, конечно, погубила его не маска — а представление о том, что маска в принципе может загородить, уберечь, сделать невидимым.
У меня это такая черненькая книжечка в мягкой обложке и с большим количеством фотографий — двухтомник «Мейерхольд репетирует». Помню, как я сидел в коридорах Театральной академии и читал эту книгу.
Осталось яркое воспоминание именно от процесса чтения, когда я пытался представить себе все эти истории про то, как Мейерхольд остановил репетицию, крича: «Где мой носовой платок?! Эти истории запали в душу, как истории о человеке, на 150 процентов включенном в творчество. Что касается практики, то опосредованно к биомеханике я прикоснулся благодаря Левинскому, который занимался биомеханическими этюдами с предыдущим курсом Тростянецкого, а они как раз Мейерхольдом занимались очень много, это они делали совместно с американцами реконструкцию «Ревизора». И вот они-то с нашим курсом и занимались биомеханикой. Самое важное, что нам таким образом досталось от Мейерхольда, — трезвость физической жизни на сцене. Станиславского профанировать легче, чем биомеханику.
В биомеханике более очевидна математика, и более очевидны просчеты. В Станиславском подкупает его романтизация театрального процесса, а в Мейерхольде — умение увидеть математические формулы в театральном волшебстве. Биомеханика — придуманная Мейерхольдом система тренировки актеров; первоначально — просто гимнастика для актеров, развившаяся в сложную практику тренировки актерского тела, позволяющую им корректно и точно исполнять поставленную режиссером задачу Фотография: www. Во-первых, потому что Мейерхольд — ученик Станиславского. Во-вторых, потому что система Станиславского зафиксирована как школа, а практика Мейерхольда зафиксирована как метод. Ну и реабилитирован Мейерхольд был только в 70-е.
Что, впрочем, парадоксальным образом пошло на пользу его учению — его миновала эта бацилла всеобщего присвоения, в отличие от системы Станиславского. Но если не воспринимать эти два начала русской театральной школы так, что с одной стороны Станиславский с его теорией разбора текста, зерном роли и сверхзадачей, а с другой — Мейерхольд с биомеханикой, математикой и системой амплуа, то мы не увидим этой самой русской театральной школы с ее истоками. Для меня оба этих начала всегда были уравновешивающими. Если мы будем разделять русскую театральную школу на систему Станиславского и альтернативное ему течение Мейерхольда, мы будем находиться в достаточно бедной плоскости. Потому что, когда они оба работали одновременно в одном и том же городе, они же фактически дополняли друг друга своим физическим присутствием. Точно так же, если мы хотим в полном объеме понять, что такое современный российский театр, мы не сможем говорить только о Богомолове и не говорить при этом о Погребничко.
Если мы хотим сохранить объемное мышление, нужно всегда учитывать полифонию». В силу этого и сама режиссура мейерхольдовская ассоциируется с альтернативой мейнстриму. Во многом поэтому имя Мейерхольда является не столь популярным во внетеатральной среде. А в театральной среде та же биомеханика — это такой же бренд, как система Станиславского. Что касается влияния Мейерхольда на современный театр — мне кажется, оно исключено. Театр — это такое живое дело, в котором повлиять может только живой пример.
А то, что остается в книгах, и даже не в теоретических трудах, а часто в отдельных записях, воспоминаниях и стенограммах, — это может быть предметом любопытства, исследования, но на живую практическую деятельность не может повлиять. Искусство наше миметическое, ему обучаются через подражание. А подражают тому, что нравится и что происходит здесь и сейчас. Может повлиять разве что миф о том или ином человеке, придуманная вами или предложенная вам трактовка этого человека. И все равно это влияние будет абстрактным, а не чувственным. Про Мейерхольда я могу наговорить общих формулировок о том, что это одна из важнейших фигур в мировой культуре, но это было бы с моей стороны бессмысленно, я не являюсь исследователем творчества Мейерхольда.
Об этом могут говорить специалисты, которые занимаются реконструкцией его работ, изучением его наследия, анализом его идей. Я могу отделаться искренними, но абстрактными словами, о том, что его влияние, наверное, было велико, ну конечно же, это был гениальный режиссер. А предметный разговор о Мейерхольде — все-таки дело теоретиков, критиков и историков театра. Что же касается его биографии, его смерти в заключении — что тут сказать, это трагедия. Если и есть в ней какой-то урок, то разве что для государства.
В Москве прошел театральный фестиваль NET, на котором всемирно признанный талант, 94-летний английский режиссер Питер Брук представил пьесу «Why? Фото: netfest. В 1940 году Мейерхольд был расстрелян по обвинению в «контрреволюционной деятельности». Настоящие причины приговора так и остались загадкой — этот вопрос содержится прямо в названии спектакля. Рассказываем о «Why? Всеволод Мейерхольд говорил: Я был актером широкого диапазона: играл и комические, и трагические роли, и чуть ли не женские. Имею музыкальное и хореографическое образование. Кроме того, изучал юридические науки, писал в газетах и переводил с иностранных языков. Считаю себя литератором и педагогом. И все это мне пригодилось в занятиях режиссурой. Режиссура — самая широкая специальность на свете. Питер Брук однажды в разговоре с коллегами назвал театрального постановщика «аниматором». Выбор Брука вполне объясним, потому что в его спектаклях случается чудо одушевления сценических персонажей, произносящих написанный текст. Возможно, зрители его инсценировки «Великого Инквизитора» Ф. Достоевского помнят пришествие в Москву бруковского Христа. Это случилось в 2007 г. Интересно отметить, что двоюродным братом Брука был многолетний руководитель Московского театра Сатиры Валентин Плучек, бывший учеником Мейерхольда. В 1970 г. Брук основал Международный центр театральных исследований, преследуя амбициозную цель аккумулировать сценические традиции и особенности разных культур и эпох. Принципиально важными были постоянные гастроли спектаклей Центра по всему миру. Постановки Брука игрались и на знаменитых театральных сценах, и на голой земле перед африканскими туземцами. Поэтому необходимым условием «театра Брука» стал минимализм. Вот и спектакль о судьбе Мейерхольда сыгран тремя артистами, а их реквизит ограничен тремя стульями, передвижным экраном-ширмой и покрывалом.
Владимир Кошевой играет Всеволода Мейерхольда тонко, нервно, не без налета идеализации образа, особенно в сценах репетиций, разбивающих протокольное собрание. Большую часть действия Кошевой сидит спиной к залу, в первом ряду. Смотреть на то, как он слушает своих высказывающихся актеров, чуть поднимая плечи, словно от ударов, тщетно пытаясь выпрямиться, придавленный непосильной ношей, больно и страшно. Олеся Соколова в роли Зинаиды Райх вызывающе спокойна. Вся ее воля, все ее силы сосредоточены на том, чтобы быть мужу поддержкой, на выяснение отношений с партнерами по сцене сил нет. Она кажется высокомерной, но каждое ее движение полно сдерживаемым отчаянием. То ли общие воспоминания о вдохновенном прошлом, то ли попытка загоняемого в угол режиссера уйти от реальности в мир воображения и спасительного искусства. Блеск мейерхольдовских показов, артисты, ловящие каждое его слово, каждый жест, смотрящие на него потрясенно и влюбленно, готовые играть у него бессловесные роли, только бы играть у него! Нет, это лишь перерывы в собрании, заканчивающиеся одной и той же мизансценой — Мейерхольд курит за столом в полном одиночестве, а вернувшийся председатель собрания напоминает ему, что курить в зале запрещено. Обсуждение статьи Керженцева довольно быстро отступает на второй план.
PenzaNews - Новости Пенза
Всеволод Эмильевич Мейерхольд – один из тех великих режиссёров, творчество которых определило театральный облик ХХ века. Легендарный Всеволод Мейерхольд, урождённый Карл Казимир Теодор Мейергольд, самобытный театральный актёр и режиссёр, не избежал внимания со стороны «компетентных органов» царизма. Таиров называл оппонента театральным хамелеоном, а Мейерхольд презрительно именовал его творчество идейного противника «театральной грамотой для малограмотных».
Мейерхольд и его театр
Всеволод Мейерхольд (1874–1940) стал одним из первых авангардных режиссеров Советского Союза. Через год Мейерхольд вступил в партию, возглавил ТЕО — Театральный отдел Наркомпроса — и фактически стал театральным диктатором-большевиком. Всеволод Эмильевич Мейерхольд – один из тех великих режиссёров, творчество которых определило театральный облик ХХ века.