Сын Константина Хабенского, на сегодняшний день красиво сложенный подросток с приятными мягкими чертами лица, все так же привычно живет под опекой Инны Глебовны Федосеевой, которую, уже зная все трагические подробности гибели родительницы, он продолжает называть. В 1995 году Константин Хабенский окончил Санкт-Петербургскую государственную академию театрального искусства (ныне Российский государственный институт сценических искусств), где учился на курсе педагога Вениамина Фильштинского. У Константина Хабенского и его жены Ольги Литвиновой накануне родилась дочь.
Папа Костя
Константин Хабенский воспитывает троих детей — 14-летнего Ивана, 6-летнюю Александру и 3-летнюю Веру. Главная Новости Люди с обложки С кем живёт сын Константина Хабенского после возвращения в Россию? основатель благотворительного фонда для детей, больных раком. Сын Константина Хабенского проживает в Америке, а с ним только две малолетние дочери. основатель благотворительного фонда для детей, больных раком.
Константин Хабенский показал дочь: 2-летняя Саша растет очаровательной блондинкой
| Константин Хабенский показал дочь: 2-летняя Саша растет очаровательной блондинкой - | Хабенский Константин биография, личная жизнь, супруга, дети, кино, театр, фильмография. |
| От брака с Анастасией Федосеевой у Константина Хабенского есть 14-летний сын Иван. | | Константин Хабенский В начале 1972 года в Ленинграде на свет появился мальчик, которому впоследствии суждено было стать одним из самых талантливых русских актёров. |
Трое или четверо? Что известно о детях Константина Хабенского
Детство и юность Константин Хабенский родился 11 января 1972 года в Ленинграде, в семье папы инженера и мамы учителя математики. В Северной столице прошло раннее детство Кости, здесь он ходил в садик, а в 1981-м семья переехала в город Нижневартовск, где мальчика и отдали в школу. В Приполярье Хабенские прожили 4 года, и в 1985-м снова вернулись в Ленинград. Жизнь заиграла новыми красками, парень увлекся искусством, но никакие драматические кружки его не интересовали. Он любил играть на гитаре и исполнять песни популярных в те годы певцов Шевчука и Кинчева. Фото: Константин Хабенский в детстве После окончания восьмилетки Костя по настоянию семьи становится студентом авиационного техникума. После третьего курса он понял, что техника его совершенно не интересует, и что он не хочет связывать свою биографию с авиацией и приборостроением. Парень решил реализовывать себя в творчестве. В 80-х годах прошлого века в Ленинграде Константин вместе с друзьями узнали о существовании экспериментального театра «Зебра». Молодой человек сразу получил должность монтировщика, потом его начали задействовать в массовых сценах. Вспоминая те годы, Костя и сейчас чувствует дрожание рук и ног, которое возникало при выходе на сцену.
Но вскоре это состояние прошло, появилось чувство уверенности в своих силах, особенно после того, как он увидел признательность зрителей. Именно в это время Хабенский решил круто изменить свою жизнь, и стать актером. Годы учебы были яркими и очень насыщенными, он учился легко и с удовольствием. Они вместе постигали секреты актерского мастерства, применяя полученные навыки в постановках студенческого театра. Фильмы и театр Свою театральную биографию актер начал в 1994-м, в Санкт-Петербургском театре «Перекресток», которому отдал год. Ему давали в основном роли второго плана, загруженность была небольшой, поэтому артист попытался подработать на телевидении в качестве ведущего. В 1996-м Хабенского принял в свою труппу театр «Сатирикон». Эпоха второстепенных ролей продолжалась. Самой значимой работой стал спектакль «В ожидании Годо», которую поставил режиссер Юрий Бутусов. Сотрудничал Хабенский и с театром им.
После этого были подмостки театра Олега Табакова , который предложил Хабенскому сыграть главного персонажа в постановке «Утиная охота». После этой удачной роли, актера пригласили в спектакли «Белая гвардия» и «Трехгрошовая опера», в которых он опять засветился в главных ролях. Особенно понравились зрителям спектакли «Гамлет» и «Контрабас». В кино Константин пришел в 1994-м, когда сыграл в картине «На кого бог пошлет». Роль была эпизодическая, но стала началом большого пути. Потом был перерыв длиной в три года, после которого Хабенский все чаще показывается на экранах. Он был задействован в лентах «Наташа», «Хрусталев, машину!
Чехова , где служит по настоящее время [3] [5]. Наибольшую популярность принесли фильмы « Ночной дозор » 2004 и « Дневной дозор » 2005. Персонаж фильма Антон Городецкий стал одной из наиболее известных ролей Константина. В 2006 году актёр снялся в картине «Час пик» по роману Ежи Ставиньского. Далее много работает в кино: сыграл Костю Лукашина в « Иронии судьбы. Продолжение » 2007 и Александра Колчака в фильме « Адмиралъ » 2008 , в 2010 году снялся в главной роли Вячеслава Колотилова в фильме « Выкрутасы » режиссёра Левана Габриадзе , в 2012 году — в роли Алексея Турбина в телесериале « Белая гвардия ». По вероисповеданию является католиком [7] [ значимость факта? С 28 октября 2021 года занимает пост художественного руководителя-директора МХТ имени А. Чехова [3]. Член Союза кинематографистов Российской Федерации , Российской академии кинематографических искусств [8] , Национальной академии кинематографических искусств и наук России [9] [3]. Режиссёрский дебют [ править править код ] На пресс-конференции на «Кино Экспо»-2017 Хабенский представил свой режиссёрский дебют — фильм « Собибор », в котором сыграл главную роль Александра Печерского [3]. Работа над фильмом велась при активной поддержке Министерства культуры РФ и лично министра культуры РФ Владимира Мединского , который и подал идею создания фильма. Фильм снят по мотивам книги Ильи Васильева «Александр Печерский: прорыв в бессмертие» [10] [11] [12]. Фильм выдвигался на кинопремию « Оскар » в категории «Лучший фильм на иностранном языке» от России в 2018 году, но картина не вошла в короткий список из девяти отобранных картин [13]. Впервые в России фильм был представлен 29 января 2018 года на мероприятии, посвящённом Международному дню памяти жертв Холокоста и годовщине полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады в Еврейском музее и центре толерантности. На показе присутствовали президент России Владимир Путин , премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху , ветераны Великой Отечественной войны, творческая группа фильма [14]. Мировая премьера «Собибора» прошла в Варшаве 23 апреля 2018 года, после чего прошли премьеры во многих столицах мира [15] [16] [17] [18]. Семья [ править править код ] Отец — Юрий Аронович Хабенский 1946—2004 , был инженером-гидрологом, потом — аудитором, умер от рака диагноз ему поставили, когда сын начал сниматься в «Ночном дозоре» [19] [20]. Мать — Татьяна Геннадьевна Хабенская урождённая Никулина , родом из Йошкар-Олы , работала по специальности «инженер-гидролог» в строительной лаборатории Нижневартовска, была преподавателем математики [20]. Старшая сестра — Наталья Хабенская, выпускница Ленинградского института культуры по специальности «режиссёр» , певица, в конце 1990-х — начале 2000-х годов была солисткой Санкт-Петербургского еврейского музыкального ансамбля, в дуэте «Маргаритки» с Надеждой Чермантеевой [21] [22].
Александр Гаврилович, пьяненький, и так, и эдак: «Уйдите, не надо, уйдите». Но нет. Подонок продолжал лезть к нему со своим аппаратом. Вышли покурить, и этот — бросился со своей камерой, тыкая ею в лицо. Вот тогда ему квадрат этого фотоаппарата и оставили на физиономии. Это было по делу. После этого случая они стали ходить вдвоем: один близко подходит, типа камикадзе, а другой со стороны с расстояния двадцать метров на длинном объективе снимает побои. Я с ними сталкивался. Это люди, которым нравится играть в войнушку и которые не понимают, что за этой их «войнушкой» стоит что-то большее: чья-то честь, боль, просто личная жизнь, которая их не касается. Но для них же не существует людей, не готовых видеть на страницах газет свои фотографии или фотографии своих родных. Вот они и щелкают, щелкают. Лезут, подкупают, внедряются. Мне не сложно будет в какой-то момент, если я кого-то из них увижу рядом и узнаю, дать в рожу со всей силы. Просто отведу подальше от камер. Но это не журналисты, повторюсь. С журналистами как раз проблема. Их мало. Поэтому интервью так мало. Вот и лезут отовсюду перепечатанные, сфабрикованные из каких-то ошметков, обрывков разного времени ответы на вопросы, которые никто не задавал. Но все это пользуется популярностью: люди читают, фантазируют, придумывают какие-то совсем фантастические истории. Чушь, конечно. А настоящих, талантливых журналистов — мало. Таких, знаете, чтобы ты вдруг читал и поражался: вот это полет мысли, вот это мастерство, я бы сам не додумался. Как было у вас? Я не болел. Я был рядом. Это разные вещи. У меня тоже были свои мысли, свои какие-то их трансформации. Но это — совершенно не то, это не сравнимо с переживаниями и мыслями того, кто находится в эпицентре болезни. Даже потом, в другой истории, с другим человеком — боишься. Вы научились справляться с этим страхом? Этот страх, наверное, когда-то пройдет. Не совсем точно назвать его страхом за близких, но это страх того, что все, ты попал в капкан, и этот капкан никогда не отцепить, это навсегда к тебе прицепилось и уже не отвяжется. Отсюда все это идет: и что заболевания передаются через поколения, и онкология передастся, и что-то ты такое в жизни сделал не так или твои родители сделали что-то — и вот тебе кара, и платит кто-то, кто тебе дорог. Из этих порождений страха вырастают потом муки родителей: «Ах, мы провели так по-дурацки свою жизнь, наш ребенок теперь мучается». Так вот, этот страх надо победить в себе. Ничего не прицепляется навсегда. И то, что неизлечимо, и то, что это за какие-то деяния или по наследству — нет, неправда. Это заблуждения. И я, кстати, считаю одной из важных задач фонда помочь вот этим вот шести тысячам семей победить страх: не хоронить ребенка, не относиться к нему пожизненно как к больному, не хоронить себя, свою семью, не делать из боли семейный склеп. Научиться закрывать за собой дверь в больницу — это, кстати, очень трудно. Иногда это даже труднее, чем победить болезнь. В ту точку, из которой ты ушел в больницу, вернуться невозможно. Ты возвращаешься в социум и справляешься со всем, что ты пережил, под косыми взглядами друзей, знакомых и коллег по работе, которые с самого начала на тебя смотрят с настроением «ах, у вас горе, и мы уже заранее по вам всем скорбим». Это нужно пройти и пережить. Хотя, если честно, любой нормальный человек с этим в одиночку не сможет справиться. Если мы имеем в виду — справиться до конца. Поэтому во всем мире существуют специальные методики реабилитации, которая начинается уже в тот момент, когда ребенок только-только попадает в больницу. Это все давно придумано, это работает, и это реально необходимо. Реабилитация сейчас — для меня, пожалуй, главная программа фонда. А вы как себе представляете эти отношения? Конечно, идея построить — финансово и организационно — систему альтернативной помощи так, чтобы при любой смене власти она оставалась незыблемой, очень заманчива. Но я считаю ее слабореализуемой и неперспективной. Если сравнивать фонды и систему, то в каких-то случаях мы очевидно более мобильны: мы можем подхватить человека в сложной ситуации и сделать для него что-то быстрее, чем большая тяжелая машина, которая тоже сделает это в результате, но, возможно, тогда, когда уже ничего не будет нужно. Из этого я делаю вывод: значит, мы с системой должны работать в сцепке. Мы должны друг друга страховать и использовать сильные стороны — наши и системы здравоохранения — чтобы помогать людям. По-моему, разумно. Но это моя иллюзия. Я понимаю, что так или иначе какие-то вещи мне правильнее просто не комментировать. Просто промолчать и сказать: «Я политику не комментирую». Думать я могу при этом все что угодно. Но я всегда держу в голове, что я отвечаю как за двадцать человек, которые работают в фонде, так и за тысячи семей, которые находятся под опекой. И если вдруг что-то случится, — а найти, как мы видим по последним нашим судебным разбирательствам, можно что угодно у кого угодно, — то кто будет вместо меня? Поэтому да, я стараюсь иногда держаться в стороне. Но в каких-то местах я принципиально стою на своей позиции. И в каких-то моментах я встаю и выступаю, потому что молчать нельзя и мне надо становиться тем, кто произнесет что-то вслух, прямо. Так было в истории с реанимацией. Это не было впрямую моим криком или волей нашего фонда. Это был общий крик, который мы обсудили. И меня от лица всех тех, кто боролся за возможность открыть двери в реанимации, делегировали на встречу с президентом, где я должен был задать вопрос. Было тяжело. Я волновался, потому что я не во всех вопросах одинаково хорошо подкован. По-моему, это нормально: если я буду вообще разбираться во всех медицинских прибамбасах, я сойду с ума. Но я достаточное количество времени провел в больнице, больницах, чтобы понимать суть вопроса, чтобы встать на защиту права родных быть рядом с тем, кто находится в реанимации. Не только в Москве или Питере. Везде, по всей стране. Я достаточно понимаю про то, что значит тепло родного человека, когда ты в беде. И лишать людей, и без того страдающих, еще и этой поддержки нельзя. Тем более на дурацком основании типа, знаете, у вас грязные ногти, мы не можем вас пустить. Я думаю, что так действовать ни у кого не получится. Пока ни одного случая, когда мне бы что-то приказывали — молчать или говорить — угрожая последствиями для фонда, не было. Я слышал, как это было у других, у меня — не было. Если это не страх за фонд, может быть, — какие-то внутренние театральные обязательства. Что вы делаете с нашим товарищем? Я прекрасно понимаю, что ситуация, в которой оказался Кирилл Семенович, может коснуться любого из нас. Могут взять за что угодно. Я вижу, как Женя Миронов, Чулпан Хаматова и другие ребята беспокоятся, приходят на заседания в надежде на то, что их физиономии что-то решат. Это, конечно, поддержка Кириллу Семеновичу и команде, которая оказалась в этой ситуации, но я считаю, что это никак не решение вопроса. Как не знаю и не понимаю, почему тот, по сути, досадный пустяк, халатность, допущенная в «Седьмой студии», раздувается и раскручивается так, до таких масштабов, что я даже не знаю, чем все это может закончиться. Я очень надеюсь, что это закончится нормально. И эта история станет просто большим жизненным опытом для всех, не более. Я очень сочувствую Кириллу Семеновичу и хорошо понимаю ситуацию — в гораздо более мелком масштабе я обжегся на истории, связанной с финансовым ведением театрального проекта, во время «Поколения Маугли», я знаю, о чем говорю. Я вижу, как тяжело театру прекрасному, «Гоголь-центру», без режиссера. Хотя ребята держатся и вот эта энергетика, она в театре ощущается: в этом театре одинаково круто и одинаково хочется существовать и на сцене, и в зрительном зале, так там намолено, накатано потоками любви. Всему этому, конечно, Кирилла Семеновича не хватает. Но я не знаю, что я еще могу, кроме вот этих вот слов поддержки? Я не верю в то, что мое физическое присутствие в зале суда заставит судью принять какое-то другое решение и мы вдруг услышим: «Всё, отпускаем, отпускаем прямо сейчас». Не будет такого. Через это мы тоже проходили, когда [в 2011 году] Чулпан судилась на рубль [с фондом «Федерация»], это был принципиальный рубль, репутационный. Мы все тогда приехали в суд: и я, и Кирилл, кстати, Семенович, и Женя Миронов, много известных людей. Но это ничего не изменило, суд был проигран. Не работает это так, не работает. И, если человек нормальный, вы с ним договариваетесь, а потом он исполняет свое обещание, а ты — исполняешь свое обещание. Кто-то приходит в суд что-то демонстрировать, кто-то нет. Я не демонстрирую свое отношение. Это не значит, что мне все равно. Мне — не все равно. Но я не знаю, чем помочь, кроме того, чтобы быть поручителем. Не знаю. Уже больше года все это длится… — Боитесь ли вы, что, если поступите одним образом — вас осудят одни, другим — другие? Знаете, обычно люди боятся совсем не того, что действительно страшно.
В ней, к сожалению, было немало трагедий. Артист не стремится к демонстрации семейной жизни широкой публике, потому о его наследниках не так много информации в сети. Старший сын История первого брака артиста с радиоведущей Анастасией Смирновой, к сожалению, закончилась крайне трагично. Поженившись в 2000 году, супруги долгое время пытались стать родителями. Наконец, когда Анастасии удалось забеременеть, врачи поставили ей страшный диагноз — опухоль головного мозга. Жена Хабенского отказалась от агрессивного лечения на время беременности, поскольку не хотела навредить малышу. Ребенок появился на свет здоровым в 2007 году, но время для Анастасии было упущено. После полугодового лечения в США журналистка скончалась, когда маленькому Ване был всего год. Убитый горем актер долгое время приходил в себя после смерти любимой супруги, погрузившись в работу. Родители Анастасии взяли на себя заботу об Иване, забрав ребенка в Барселону.
Личная жизнь актера: Две жены Константина Хабенского и трое детей
Анастасия и Константин Хабенские поженились в 2000 году. Тайны личной жизни и подробности биографии персоны Константин Хабенский на сегодня: актуальные фото и последние новости на сайте Личная жизнь Константина Хабенского: семья, дети. Константин Хабенский не любит рассказывать о личной жизни, поэтому поклонникам вдвойне интересно узнать, как выглядят и чем занимаются дети актера. Биография актера Константина Хабенского: личная жизнь сейчас, слухи об убийстве сына в «Крокус Сити Холле» и мести за его смерть, рождение детей от разных браков, смерть первой жены и создание благотворительного фонда. Дети Константина Хабенского от второго брака.
Константин Хабенский
Судя по тому, что описывал в «Театральном романе» Михаил Афанасьевич Булгаков, — не очень. Текст у Булгакова, разумеется, художественный, многое он там изложил, не выпячивая, а сводя к шутке или мистике, но МХАТ и вся ситуация в театре описана достоверно. Не только, может быть, МХАТ, но вообще любой механизм, который называется «русский театр» и движется по вполне предсказуемой дуге: от бойкого зародыша до полного фонтана сумасшествия. Иногда бывает, фонтан еще не бьет, все выглядит снаружи очень прилично, но ты знаешь, как это устроено, и точно можешь сказать: еще чуть-чуть и все вскроется. Так было всегда.
У вас были амбиции стать худруком МХТ? Я не горю большим желанием чем-то или кем-то руководить. Я иногда возгораюсь желанием что-то с кем-то сделать, но административных амбиций у меня нет и мысли типа «ах, надо взять театр», — не было. Кроме того, я не являюсь официальным учеником Олега Палыча.
Но в МХТ все же провели много времени. Всем мелочам: и жизненным, и профессиональным. Многое мне казалось правильным, многое было важным. Но здесь, в стенах этого театра, есть более заслуженные для подхвата знамени ученики и артисты.
Это все еще огромная часть меня, но я фонду уже не так нужен, как вначале, он — самостоятельный механизм, не так сильно на мне завязанный. Это как с фильмом, в котором ты снялся: съемки вроде закончены, но он всегда с тобой внутри и живет своей жизнью. Left Right — Однако, создавая фонд, вы дали ему ни много ни мало — свое имя. Он так и называется: «Фонд Константина Хабенского».
И я решил ничего не придумывать, назвать как есть. Как оно, по сути, на тот момент и было: я всем занимался сам, напрямую. Это началось спонтанно, но действия наши, мои были совершенно сознательными. Я в какой-то момент понял, что надо помочь ей отвлечься от собственной болезни.
Нам нужно было максимально отвлечься от себя. Чтобы быть занятыми делом. Это помогает. Я тогда предложил поучаствовать в помощи другим людям, — речь о детях в основном, — которые находились в той же ситуации, что и мы.
В тот момент мы что-то уже знали, чем-то могли помочь: врачи, маршруты, больницы. Это случайно получилось. Я плохо помню события того времени и не всегда могу восстановить некоторые детали: я мотался между континентами, приезжал в больницу, мы что-то обсуждали, я уезжал, летел и уже в Москве с кем-то встречался, брал и передавал какие-то деньги, разговаривал с мамами, помогал искать врачей, опять летел через океан, рассказывал, как и что, что сдвинулось, получилось. Я думал, что это поможет переключиться, поможет отвлечься.
Что-то успели даже сделать. Кому-то даже успели помочь. А потом, когда у нас все произошло… ну, когда все случилось, я понял, что грош мне цена, если я эту историю не продолжу. Если вот в этом моменте закончу существование фонда.
Я решил продолжать один. Со временем стали появляться вокруг люди, которые были готовы помочь: приходили, уходили. Потом мне вдруг повезло: пришла Алена Мешкова и ее команда. И у фонда случился перезапуск.
То, что сделала Алена, я бы не смог никогда. Это менеджмент. Из меня менеджер — нулевой. Команда, которая пришла в фонд, принципиально пересмотрела все прошлые позиции и предложила план развития.
А я сидел, открыв рот, и понимал, что это какая-то фантастика, — что они предлагают. И что, скорее всего, это в фонде работать не будет. А оно вдруг заработало. И пошло такими темпами, что я теперь уже не очень понимаю, почему это называется фондом Константина Хабенского.
В этом году у нас около семисот подопечных. Не детей, семей. О чем это? И нужна железная уверенность, что тебя не бросят.
Знаете, я запомнил одного парня из Запорожья, который приехал к нам с полуторагодовалой дочкой. Он всю жизнь работал ментом. У него взгляд был такой непробиваемый: уличный, натертый. Мы с ним сидели, я ему объяснял, что нужно сделать, какие бумажки заполнить, куда им с женой пойти после того, как они в отделение заселятся, а он вдруг говорит: «Костя, я всю жизнь привык людей подозревать.
Когда ехал сюда, меня спросили: кто тебе деньги даст? Я ответил: Фонд Хабенского обещал. Ну и все такие: ага, сейчас, конечно, ха-ха-ха». А потом он вдруг говорит: «Я не верил людям.
А вы это изменили». Я его похлопал — он такой огромный амбал — по плечу: «Всё, лечитесь, держитесь, не унывайте. Я побежал, у меня дела». Но я тогда подумал о том, что, может быть, фонд нужен для такой элементарной вещи, как вера человека в людей.
Я не помню детей, если честно. Я помню родителей. Точнее, их глаза. Там очень высокая концентрация боли и страха.
У детей совсем не так. У детей нет страха смерти практически: они не так связаны какими-то материальными якорями, долгоиграющими планами и обязательствами перед близкими. Иногда я думаю, что, из-за отсутствия страха, опухоли в голове — это один из самых сложных и тяжких онкологических диагнозов — у детей излечиваются намного чаще и лучше, чем у взрослых. У меня нет этому подтверждений никаких, наука еще, слава Богу, не рассказала нам молекулярные схемы страха, любви и ненависти, что-то еще все-таки — остается тайной.
Но если про страх — это мои домыслы, то в том, что любовь и возможность сохранить привычный ритм жизни — это важная составляющая лечения, я уверен. А значит — важная задача фонда. Это к вопросу о шести тысячах семей, которым помогает фонд. Я попробую объяснить: у нас есть прекрасные сумасшедшие родители, которые, узнав о болезни, не только не меняют график ребенка, наоборот — делают все возможное, чтобы оставить все секции и кружки на своих местах.
У нас есть родители, которые, несмотря на болезнь, мчатся с ребенком на конкурсы и соревнования как это было в здоровой жизни , и наша задача — сделать все, чтобы они своего энтузиазма и своих сил не растеряли, просто корректировать: ребята, ваш ребенок принимает кое-какие препараты, которые сказываются на длине ежедневного забега, поэтому вы чуть-чуть поберегите его. Но не останавливайтесь! У нас есть 11-летний парень, выигравший олимпиаду во время лечения, есть девчонка, которая до болезни боксом занималась, танцами и музыкой, сейчас, уже после терапии, вернулась в бокс. А с танцами пока придется подождать: там крутиться, вертеться надо, ей тяжеловато еще.
Есть у нас парнишка, который загремел в больницу почти выпускником и потерял из-за болезни зрение. Но родители сказали: «Никаких соплей», наняли репетитора, и он сдал ЕГЭ, поступил в универ, ходит и учится. Так вот, чтобы у всех этих семей были силы поддерживать своих детей, им самим нужна поддержка, плечо. Мы стараемся этим плечом быть.
В любой ситуации. Мы должны объяснить, что происходит, предложить помощь. И никогда не судить. Даже если нам кажется, что родители поступают вопреки нашим рекомендациям и даже здравому смыслу.
Бывает, даже отказываются от классического лечения. Я говорю: «Вы вправе сделать все, но мы вам хотим предложить и рекомендуем сделать сюда два шажочка, потом направо два шажочка. Вот вам рука, пойдемте. Устанете — отдохните.
Потом по коридору десять шажочков. Там будет стульчик. Вы сядете, и мы скажем, куда идти дальше». Это тоже очень важная задача — подхватить ошеломленного болезнью человека.
Потому что в этом состоянии — я это знаю — он растерян, беспомощен и очень уязвим. Left Right — Вы простили журналистам то, как они десять лет назад воспользовались вашей беспомощностью в момент болезни Насти? Но это и не журналисты, это папарацци. В какой-то момент в стране произошло повальное превращение журналистов в папарацци, безнравственность которых подогревалась изданиями: чем более мерзкий снимок ты принесешь, тем больше мы тебе заплатим.
Вначале эти люди выходили на боевые задания против уже болеющего Александра Гавриловича [Абдулова]. Я своими глазами видел, как один из главных подонков страны в упор снимал день рождения Абдулова, который — и это вполне нормально — хотел побыть с друзьями. Александр Гаврилович, пьяненький, и так, и эдак: «Уйдите, не надо, уйдите». Но нет.
Подонок продолжал лезть к нему со своим аппаратом. Вышли покурить, и этот — бросился со своей камерой, тыкая ею в лицо. Вот тогда ему квадрат этого фотоаппарата и оставили на физиономии. Это было по делу.
После этого случая они стали ходить вдвоем: один близко подходит, типа камикадзе, а другой со стороны с расстояния двадцать метров на длинном объективе снимает побои. Я с ними сталкивался. Это люди, которым нравится играть в войнушку и которые не понимают, что за этой их «войнушкой» стоит что-то большее: чья-то честь, боль, просто личная жизнь, которая их не касается. Но для них же не существует людей, не готовых видеть на страницах газет свои фотографии или фотографии своих родных.
Вот они и щелкают, щелкают. Лезут, подкупают, внедряются.
Константин безумно любил супругу. Но, к сожалению, работа оказалась важнее. Пока любимая проходила лечение, страдала, в одиночестве вынашивая ребенка, Константин пропадал на съемочной площадке. Это подтверждает фильмография актёра. В 2008 году её не стало.
Анастасия скончалась в доме своей матери в Лос-Анджелесе, где проводила последние моменты жизни. Видимо, её мать до сих пор не простила Хабенскому трагедию и страдания дочки, ведь Настя постоянно ждала мужа. Видимо, Константин чувствует за собой вину.
Женщина почти не показывает подростка в соцсетях, однако на днях сделала исключение. Инна поделилась снимком подросшего внука в честь 49-го дня рождения его знаменитого отца. В кадре Константин крепко обнимает сына. Любим тебя», — написала мама актера. Поклонники Хабенского отметили, что его сын заметно вытянулся и почти догнал в росте папу. Весь в отца»; «Ваня стал такой высокий. Как быстро растут дети», — высказались они.
Он перевёз из Петербурга мать, чтобы она помогала заниматься с мальчиком: всё-таки задача папы не только воспитывать, но и зарабатывать деньги на жизнь. В России он ходил в развивающую школу для талантливых детей. В первый класс Ваня всё-таки пошёл не в России, а в Испании, куда он уехал с бабушкой по маме. Такое решение было принято потому, что Константин тщательно оберегает семью от назойливого внимания прессы и поклонников. Мальчик учится в католической школе Святого Игнасио Барселона , где часть предметов преподают монахи, а учащиеся изучают сразу несколько языков. Каникулы он проводит в России, с отцом. Занятость актёра не позволяет Константину посвятить себя только ребёнку, но всё свободное время он проводит с сыном, навещая его в Барселоне. Создав в 2008 году благотворительный фонд для больных детей, он задействовал Ивана в проекте, в рамках которого проводятся детские фестивали «Оперение». Мальчик дебютировал там в качестве ведущего, и у него это получилось очень хорошо. Избранницей Хабенского стала актриса Ольга Литвинова. Через три года у пары родилась дочь Сашенька. Константин и его новая супруга очень переживали, как пройдёт первая встреча Вани с маленькой сестрёнкой. Волнения были напрасны: мальчик сразу же взял малышку на руки и принял её. Да и у Ольги с мальчиком сложились доверительные отношения. Был такой момент, когда Ваня назвал Ольгу мамой. Мальчик даже немного испугался этого, сам не ожидал, что скажет такое. Друг Хабенского, который был свидетелем этой сцены, рассказывает, что Костя одобрительно сказал сыну: «Ваня, все нормально, это хорошо».
Первая жена Хабенского умерла от рака
- Константин Хабенский: «Мы боимся совсем не того, что оказывается действительно страшным» | Правмир
- Биографическая справка о первой супруге актера – Анастасии Смирновой
- Хобби и увлечения
- Мама Константина Хабенского написала биографию сына - Российская газета
- "Подарок" рано ушедшей жены: как живет и выглядит сын Хабенского (новые фото)
Дети Константина Хабенского: фото
| Почему сына Хабенского воспитывает однополая семья | Общественная деятельность Константина Хабенского и политика. В 2008 году Константин Хабенский создал благотворительный фонд, который занимается организацией помощи детям с онкологическими и другими тяжёлыми заболеваниями головного мозга. |
| Правда о сыне Хабенского: почему его воспитывает однополая семья? | Константин Хабенский показал подросшего сына. На днях Константин Хабенский отмечал свой юбилей – знаменитому актеру и режиссеру 11 января исполнилось 50 лет, но отпраздновать это грандиозное событие он решил двумя неделями позже. |
| Личная жизнь Константина Хабенского: Анастасия Смирнова, Ольга Литвинова и дети актера | Константин Хабенский с дочерью Сашей. У Константина Хабенского также есть 11-летний сын Ваня от первого брака. |
| Константин Хабенский с женой на Байкале: сибирский поцелуй | Сын Константина Хабенского, на сегодняшний день красиво сложенный подросток с приятными мягкими чертами лица, все так же привычно живет под опекой Инны Глебовны Федосеевой, которую, уже зная все трагические подробности гибели родительницы, он продолжает называть. |
| От брака с Анастасией Федосеевой у Константина Хабенского есть 14-летний сын Иван. | ПОДПИШИСЬ НА КАНАЛ 50-летний актер Константин Хабенский является многодетным отцом. В его нынешней семье с коллегой Ольгой Литвиновой растут две дочери. |
Хабенский впервые показал повзрослевшего сына
Главная Новости Люди с обложки С кем живёт сын Константина Хабенского после возвращения в Россию? 48-летний Константин Хабенский и 38-летняя Ольга Литвинова много лет состоят в официальном браке. РИА Новости, 1920, 14.12.2021. Анастасия и Константин Хабенские поженились в 2000 году. По мнению 46-летнего Константина Хабенского, это – некая плата творческого человека за тот дар, которым он обладает и пользуется каждый день. Константин признается, что очень скучает по сыну, который уже много лет живет в Барселоне с бабушкой.
Как выглядит единственный сын Константина Хабенского
Константин Хабенский в детстве История фамилии Хабенский начинается с 15-го столетия и уходит корнями в глубокое прошлое в местечко Хабное недалеко от Киева откуда предположительно пошел род Хабенских. Дружба Константина Хабенского с кино началась еще в начале 90-х с небольших эпизодов в фильмах «Времяпровождение» и «На кого Бог пошлет». Дружба Константина Хабенского с кино началась еще в начале 90-х с небольших эпизодов в фильмах «Времяпровождение» и «На кого Бог пошлет».
Мёл улицы и работал в «Перекрестке»: жизнь и трагедии Константина Хабенского вне камер
| «Реальный папа». Появились фото повзрослевшего сына Хабенского: его мама умерла от рака после родов | Народный артист Российской Федерации Константин Хабенский относится к тем знаменитостям, которые редко рассказывают о своей личной жизни, предпочитая сохранять ее в тайне. |
| Папа Костя и его дети. Какой отец - Константин Хабенский - Знаменитые мамы | Константин Хабенский — российский актёр театра и кино, сценарист, кинорежиссёр, продюсер и общественный деятель. |