— В 2020 году патологоанатомы все чаще стали появляться в СМИ и комментировать случаи COVID. Самарский врач-патологоанатом Анна Горькова рассказала, что происходит с человеком после смерти. Рассказать об этой профессии мы попросили врача-патологоанатома, работающего в морге одной из городских клинических больниц Москвы. Корреспондент Общественной службы новостей обратился к врачу-патологоанатому, специалисту по фармакологии и токсикологии Александру Эдигеру, чтобы выяснить, почему.
Это очень интересно, понимаете?
- Почему люди становятся патологоанатомами (Айжан Саке) / Проза.ру
- Профессор Олег Зайратьянц: От диагноза патолога зависит лечение пациента - Российская газета
- Появилось страшное видео с места, где погиб студент в Петрозаводске (18+)
- Чем отличается патологоанатом от судмедэксперта?
Умирающая профессия
У них горе. Я всегда говорю: «Мои пациенты всегда самые тихие, но, учитывая то, что за ними стоят родственники, они самые беспокойные». С родственниками надо уметь общаться, и очень осторожно, тактично, порой с элементами психотерапии. Я со временем в этом поднаторел. Входишь в положение людей, объясняешь, и многие выходят отсюда умиротворенными.
А ещё в профессии патологоанатома нет места паранормальному, зато присутствуют суеверия. У каждого они свои, но есть и общие, которые, как правило, имеют под собой основания. Михаил поделился своими: — Верю, что черная кошка, перебежавшая дорогу, — к невезению. Если на машине еду и увижу, что перебежала, остановлюсь и подожду, пока кто-то другой не проедет.
Ещё не люблю возвращаться, когда что-то забуду. Если так случилось — скрещу пальцы. Но это сугубо мои суеверия. А здесь мы с коллегами стараемся, особенно возле регистратуры, не произносить фразу «Что-то тихо сегодня».
Про себя можем подумать, а вслух не скажем. Как только скажем — обязательно развязывается узелок, и становится совсем не тихо. Профессия патологоанатома — невероятно интересна. Она разносторонняя, дающая врачу возможности для саморазвития.
За все 37 лет своей деятельности Михаил Сатуров ни разу не пожалел, что пошел в этом направлении. Всю дорогу читаем книжки, учимся, черпаем все новые знания — ведь мы должны знать максимум из всех сфер медицины: в основном хирургии, терапии, педиатрии.
Именно в тот момент, когда ты оказываешься у секционного стола не в качестве зрителя, а в качестве эксперта решается вопрос — сможешь ты работать в этой сфере или нет. В тот момент, когда блестящее острое лезвие ножа начинает резать мертвую плоть, ты делаешь для себя заключение — можешь или нет! Первая реакция организма сама подсказывает ответ. Либо ты спокойно продолжаешь работать с трупом, либо ты мобилизуешь все силы, чтобы устоять на ногах как-то завершить экспертизу. Третьего не дано!
Можно спокойно пройти кафедру анатомии с горами учебных трупов, можно спокойно стоять в операционной и смотреть на кровь, можно, в конце концов, спокойно присутствовать на вскрытии в качестве зрителя, но прикосновение к мертвому телу и работа с ним «в полный контакт» - это нечто другое. У меня было ДА!!! Не считая легкого и обязательного в таких случаях волнения, я абсолютно спокойно провел свое первое вскрытие и понял, что работать я смогу! Ну конечно про байки, приколы, забавности. Приколы и забавности обычно со студентами медВУЗа, которые приходят на курс «Патанатомии». Помимо чисто учебных приколов по определению органов в процессе вскрытия а органы в реальности выглядят далеко не совсем так, как нарисовано в учебниках и атласах , есть, конечно, и жесткие подшучивания над будущими докторами. Иногда прошу помочь мне подержать покойника, чтоб по столу не скользил, иногда переворачиваю на бок покойного, чтоб осмотреть спину и прошу в таком положении подержать.
Иногда пытаюсь отдать в руку студенту камни из желчного или мочевого пузыря. По настроению могу предложить кому-нибудь переодеться и ассистировать. В моей практике пару раз студенты с удовольствием принимали такое приглашение, чем вызывали к себе немалое уважение и у меня и у своих сокурсников. А порой попадаются такие студенты из породы «местный раздолбай», которые и сами не слушают и другим мешают, либо находится этакий «смельчак», который бравирует тем, что ничего не боится и все ему по колено. Вот не люблю таких и ничего с собой поделать не могу! В таком случае работаю по «плану Б» и стараюсь целенаправленно обрызгать кровью халат такого деятеля. Но это из разряда воспитательных мероприятий.
А бывает так, что кровь случайно брызгает на белоснежный халатик какой-нибудь прелестной студенточки и без моего участия. Случается, роняю инструмент на пол, а кто-то очень заботливый из студентов пытается незащищенной рукой без перчатки его поднять и вернуть мне — такие экземпляры получают от меня «по рукам» или награждаются «волшебным пендалем», затем слушают неписанную истину, что в секционной, как и в операционной ничего с пола поднимать нельзя и выдворяются вон из секционной для усвоения материала. Такой урок обычно запоминается на всю жизнь! Какое лицо становится у новых знакомых, когда вы сообщаете о своей работе? Особенно интересно, как реагируют женщины. В основном на лице появляется сначала легкое недоверие такая, знаете ли улыбка, когда человек думает, что его разыгрывают , а после того как человек понимает, что это правда, обычно наступает пауза лицо становится серьезным и после паузы начинают сыпаться вопросы типа «а не страшно работать? Женщины обычно реагируют фразой «фууууу, как Вы там работаете — там же пахнет!
Потом почему-то у многих начинаются эротические фантазии про «секс в морге». Видимо какие-то скрытые желания все-таки присутствуют. Какие чувства у вас были, когда вы работали с первым своим клиентом? Что снилось ночью после своих первых рабочих подвигов? Когда я впервые встал за секционный стол — было волнение! Старался ничего не пропустить, все посмотреть, правильно применить теоретические знания на практике, не порезать себя острым инструментом.
Дефицит врачей в разных регионах существенно варьируется, в отделении крупнейшего онкологического института страны, в соответствии с нормативными требованиями, врачи перерабатывают в 2—2,5 раза, при этом у них в лаборатории очень хорошая с точки зрения кадров ситуация сегодня. Как думаете, повлияет ли это на интерес молодых специалистов? Это легендарные специалисты, которые увлечены своим делом. С огромным объемом знаний. Чем больше в сферу придет молодых специалистов с горящими глазами, тем качественнее станет патологическая диагностика в нашей стране. По сути, патологоанатом — это и есть та самая первичная и важная диагностика, о которой так много говорят. Что нового появилось сегодня, технологии, которые позволяют повышать точность заключений? Это касается не только опухолей, масса острых и хронических инфекционных, воспалительных заболеваний, аномалий развития, нарушений обмена веществ и др. Сохраняется, конечно, и направление изучения посмертных изменений — установление причин и механизмов смерти. Мировая наука и практика идут по пути стандартизации этого субъективного диагностического метода как с точки зрения подхода к анализу, так и с точки зрения репортинга, то есть формулировки заключения. Революцию, конечно, совершило появление и внедрение иммуногистохимии. Например, возьмем солидную карциному — один патолог уверен, что это аденокарцинома, другой — что плоскоклеточный рак. Без иммуногистохимии не было инструмента примирения этих двоих, а при ИГХ есть маркеры, которые красятся при аденокарциноме и не красятся при плоскоклеточном раке. Технологии развиваются и дают нам больше возможностей.
При этом он может работать не только с умершими. Часто патологоанатому приходится изучать удаленные органы и ткани, чтобы выявить причину заболевания, поставить более четкий диагноз. Важное направление работы патологоанатома — криминалистика и судебно-медицинская экспертиза изучение причин насильственных смертей. Но, чтобы ей заниматься, выпускнику медвуза потребуется дополнительное обучение. Судмедэксперт отличается от патологоанатома несколькими параметрами: судмедэксперт работает с трупами, которые имеют следы насильственной смерти; показанием к вскрытию является решение главного врача учреждения; судмедэксперт работает по решению суда или же следователя. При этом работа с трупами достаточно опасное и неприятное занятие: психологический дискомфорт — постоянное взаимодействие с телами умерших может стать причиной серьезных нарушений сознания; риск заражения — неаккуратная работа может стать причиной заражения различным заболеваниями; трупные яды — после смерти тело начинает выделять токсины, которые могут вызвать отравление. И пусть патологоанатом не занимается лечением, но его работа требует высокой эрудированности и познаний во многих отраслях медицины.
Профессия: патологоанатом. Что на самом деле происходит в морге
Я посетил патологоанатома, чтобы вам не пришлось? Профессию патологоанатома, как и другие профессии, сопряженные с человеческой смертью, сопровождают мифы, страхи и негативные стереотипы. andnbsp;—andnbsp; Патологоанатом в моем отделении занимается и вскрытием, и прижизненной диагностикой, и подтверждением своей работы с умершим человеком. — Давай сразу объясним, чем судмедэксперт отличается от патологоанатома. Врач-патологоанатом эти категории может выставлять в качестве собственного заключения. Однако ни одна из медицинских профессий не вызывает у меня такой заинтересованности, как стезя судмедэксперта, криминалиста, или патологоанатома.
16-летний мальчик, которому друзья принесли марку со спайсом
- «Метастазы в печени выглядят как цветочная поляна»: работницы морга — о своей профессии
- Появилось страшное видео с места, где погиб студент в Петрозаводске (18+)
- Чем отличается патологоанатом от судмедэксперта?
- 16-летний мальчик, которому друзья принесли марку со спайсом
- Патологическая анатомия – это не про смерть
- Риски профессии
О работе в морге с любовью: вскрываем обычно в первой половине дня
Некоторые считают, что врачи-патологоанатомы занимаются исключительно посмертными вскрытиями умерших, а ведь это совсем не так. Пожалуй, среди медицинской братии именно патологоанатом больше остальных сталкивается со стереотипами. А ещё в профессии патологоанатома нет места паранормальному, зато присутствуют суеверия.
Как становятся патологоанатомами
- "Как же ты, бедненький, с этим жил..." Интервью с патологоанатомами - Общество
- «Работаем с телами умерших не больше 10% времени»
- Обязанности патологоанатома
- В каких областях можно работать
- Как я стала патологоанатомом. История Марии Урезковой
Интервью с патологоанатомом
Патологоанатом из небольшой больницы поделился тонкостями своей работы и рассказал о том, что происходит с людьми после смерти. В этом выпуске у нас в студии побывал врач-патологоанатом. Парадокс, но в такой довольно мрачной и тяжелой профессии преобладают женщины, которые каждый день. Откровения женщины-патологоанатома о своей работе, и что на самом деле происходит в морге и крематории. Для того, чтобы решить существующую проблему предлагается сделать профессию врача-патологоанатома более привлекательной для студентов медицинских вузов.
Как мёртвые спасают живых и почему циникам не место в профессии
Источник: PrimaMedia. Об этом в большом интервью ИА PrimaMedia рассказал начальник Приморского краевого патологоанатомического бюро, главный внештатный специалист по патологической анатомии министерства здравоохранения Приморского края, исполняющий обязанности заведующего Кафедрой патологической анатомии и судебной медицины Тихоокеанского медицинского университета, кандидт медицинских наук Евгений Коцюрбий. Несколько самых популярных мифов ему удалось развеять. Пациентами патологоанатома принято считать мёртвых людей, но это заблуждение, уверяет врач. Через этого специалиста хоть раз в жизни проходит практически каждый человек. Большую часть времени патологоанатом ставит прижизненные диагнозы на основе исследования гистологического материала — биопсий — с лечебных учреждений.
О смерти говорить не принято, но это нормальная сторона жизни, накладывать табу на которую бессмысленно. Работа в морге Итак, приступим. Делающий операцию хирург ничего не убирает с операционного стола, потому как все должен изучить патологоанатом. Часто приходит материал с крайней плоти, а иногда и весь орган. Не самое большое удовольствие: рассматривать член под микроскопом. Иногда приходится отрезать его самостоятельно у трупа, когда этого требует диагноз. Часто из больницы привозят чьи-то кишки, которые необходимо обследовать и найти небольшую проблему. Но чтобы найти ее, необходимо в них хорошенько покопаться. Нет ничего ужаснее, чем вскрывать кишечник, потому как там слишком много всего.
Бывает и так, что патологоанатомы решают не ставить свой диагноз только из-за того, чтобы не лезть в кишечник, ведь уже умрет. Человек выбирает профессию патологоанатома не из-за того, что ему нравится смерть и трупы. Работа с телами занимает около 10 процентов всего времени, в остальные 90 процентов времени человек занимается изучением биопсии кусочка органа или тканей живого человека, а также работает с документами.
На самом же деле в этом гораздо больше науки и творчества, чем чего-то иного. О сложностях и значимости этой профессии рассказала профессор, директор Института клинической морфологии и цифровой патологии Сеченовского Университета Минздрава РФ, доктор медицинских наук Татьяна Демура в беседе с aif. Роль патологической анатомии в современной медицине очень важна. Эта базовая составляющая медицины, при знании которой можно сориентироваться в любой болезни.
Только человек с психическим сдвигом. В процессе погружения в специальность, сам интерес профессии перевешивал настолько, что внешний антураж отходил в сторону.
Я с трепетом, даже с суеверным чувством страха смотрю на покойника в гробу. Это таинство. А здесь исследовательская работа. Мы находим болезни, которые имеют свои проявления. Мы ставим диагноз, который очень нужен врачам. Сопоставляем клинический диагноз с нашим диагнозом. Инструменты для вскрытия: пила, линейка, пуговчатый зонд, черпак, разные виды ножниц. Старые механические весы за спиной профессора работают лучше современных электронных И конечная цель вскрытий — это посмертная диагностика, но самое главное — это выявление дефектов оказания медицинской помощи. Мы выявляем, все ли было правильно сделано, потому что, если диагноз не совпадает, значит и лечили не так, как надо.
Потом уже проводятся коллективные разборы патологоанатомов на разных комиссиях, их несколько и на клинико-анатомических конференциях. Бывают конфликты между родственниками умершего и врачами, нужно всегда найти истину. Причем делается это коллегиально. Некоторых людей, которые в такой ситуации готовы отдать деньги, работники моргов просто вводят в заблуждение. И многие дефекты работы этих служб переносятся на врачей, хотя мы не имеем к ним отношения. Есть перечень услуг, утвержденный приказами органов здравоохранения, согласно которому оказывается минимум бесплатных услуг. А есть дополнительные услуги — косметические, по сохранению тела умершего, по оформлению похорон — их оказывают ритуальные службы. Часто к ним бывают претензии со стороны родственников умерших, и эти претензии распространяются на патологоанатомов, которые не имеют к этому отношения. Это очень плохо, потому что на нас падает тень.
Поэтому мы отстаиваем позицию относительно их выведения из лечебных учреждений, чтобы, как в советское время, они принадлежали службе быта. В Петербурге некоторые ритуальные службы были связаны с криминалом. Там их возглавили санитары. Были случаи, когда заведующих патолого-анатомических отделений убивали, которые не шли на поводу у бандитов. В Москве до такого, слава Богу, не доходило. Потому что наша специальность — мультидисциплинарная. Мы вскрываем умерших и получаем биопсии при разных заболеваниях от терапевтов, от хирургов, от кардиологов, и от онкологов. Поэтому патологоанатом должен разбираться во всех этих болезнях. Это очень большой объем знаний.
Даже опытный патологоанатом не всегда может похвастаться тем, что он полностью владеет специальностью. Биопсийная диагностика — она неисчерпаема и безбрежна. Мы до конца жизни друг у друга учимся. И сплошь и рядом маститые специалисты идут советоваться к коллегам, устраивают консилиум, чтобы установить точный диагноз. Второе — это преодоление внешних барьеров, которые делают нашу службу непрестижной, я имею в виду работу с трупами. Прежде всего, нужно преодолеть этот барьер. Когда он преодолевается, появляется интерес профессиональный и появляется чувство своей востребованности. Сколько я встречал специалистов, которые недовольны своей профессией. Это несчастные люди.
И один из немаловажных факторов — я бы назвал его элитарность. Хирургов и терапевтов — пруд пруди. А патологоанатомы больницах — это единицы. В крупных больницах, например в Боткинской, их может быть 10-15 человек, но все равно — это несоизмеримо мало с общим количеством врачей. Еще один привлекательный для нашей профессии фактор — наглядность и доказательность изучаемого материала — это тоже очень привлекает. Каждая болезнь имеет свой неповторимый и образный вид, на вскрытии это — и вес, и консистенция, и цвет, и размер органа. Микроскопически тоже каждый вид патологии выглядит по своему, причем микроскопические изображения иногда имеют красочный художественный вид. Эта наглядность создает уверенность в профессиональных выводах. В силу малочисленности сотрудников нашей профессии, нас не очень сильно пугают регулярные акции по сокращению штатов.
Патологоанатома можно, например, поставить ассистировать к хирургическому столу, и он будет держать крючки.