Фильм Матрица вышел не так давно и уже снискал себе огромную славу. Фильм «Матрица: воскрешение», после просмотра оставит вам множество вопросов! Вот наша попытка ответить на некоторые из самых больших загадок фильма! и эффект от «Матрицы» был бы усилен втрое, ведь по жестокости финального поворота событий фильм превзошел бы даже «Бойцовский клуб»! В фильме “Матрица: Перезагрузка” агент Смит демонстрирует способность копировать себя на других в Матрице, создавая огромную армию клонов. Из матрицы нельзя выйти 27:45 - Вера в Матрице 28:43 Вывод ролика #матрица #thematrix #фильмы #кино #BurbonSurvey.
Обзор фильма «Матрица: Воскрешение». Проснись, Нео — время вновь бить агенту Смиту морду!
Путь нынешнего гиковского мессии — жалкое зрелище от планерок в офисе и работы за компьютером до ванны с уточкой и кресла у психоаналитика Нил Патрик Харрис из сериала «Как я встретил вашу маму» , прописывающего спасительные синие таблетки. Из тайных радостей только крашиха или «огненная милфа» Тиффани Кэрри-Энн Мосс , которая иногда заглядывает в кофейню «Симулатте»! Она подозрительно похожа на Тринити, возлюбленную Нео из его игры. Тут еще как некстати учредители Warner Bros. Главный герой с лицом потертого Киану Ривза, проглотив здравомыслие вместе с синей пилюлей и спустив последний стыд в унитаз, берется за бриф новой «Матрицы». Как вдруг из туалетной кабинки на работе материализуется пробудившаяся программа Морфеуса Яхья Абдул Матин II, словно сгенерированный нейросетями из Лоренса Фишберна в апельсиновом костюмчике с сообщением, что он прибыл прямиком из модуляции его игры, а все вокруг — лишь новый виток «Матрицы». В руке у Морфеуса теперь только красная таблетка , потому что выбор — лишь иллюзия, а бинарная концепция мира уже устарела. Первое, что бросается в глаза при просмотре четвертой «Матрицы», — в этой версии система после перепрошивки обзавелась могучей самоиронией, которая, очевидно, выступает в качестве защиты от заранее просчитанных критических комментариев про целесообразность самого существования нынешнего продолжения культовой трилогии. Собственно, в фильме даже присутствует пародия на ретроградных олдфагов в исполнении француза Ламбера Вильсона, который в старой «Матрице» играл не менее древнюю программу Меровинген, а теперь он в грязных лохмотьях кричит в лицо Нео проклятия, звучащие в русском переводе как нечто вроде «Я ваш сиквел франшизы спиноффил». Справедливости ради имеется и не менее злая ирония на самого автора.
Перебежчик Сайфер был готов сдать друзей в обмен на чистую память и счастливую жизнь кинозвезды. А ведь в логике «Матрицы» все счастливые люди не могут наверняка знать, что никого не предавали в прошлом. Так как им тогда наслаждаться тем, что они имеют? Но главная причина успеха, кажется, заключается в том, что «Матрица» тоньше других уловила: главная проблема человека в XX веке — экзистенциальный кризис. В 1999 году было модно описывать уходящее столетие через призму отношений людей и машин, и «Матрица» довела это противопоставление до абсолюта. И ей было сложно не поверить, потому что именно с машинами оказались связаны самые большие страхи и надежды века. С одной стороны, сначала они освободили человека от каторжного труда и подарили ему дополнительные световые часы — на образование, самопознание и болезненную рефлексию. С другой стороны, машины показали, как быстро все можно разрушить: сперва подсказали, как промышленными способами истребить не менее 70 миллионов человек в двух мировых войнах, а потом подарили человечеству радостную возможность целиком уничтожить себя за пару радиоактивных часов.
А задачей массовой культуры стала рефлексия эссенциальных кризисов человека. Учебники кинодраматургии описывают два ключевых сюжета современных историй. Первый — это стремление героя перейти от «неподлинного» существования к «подлинному», перестать быть фальшивкой и стать настоящим. Второй — поиски героем баланса между «бытием с самим собой» и «бытием с другими», нахождение компромисса между личным и коллективным. Фильму «Матрица» удалось справиться с этими сюжетами изобретательнее и убедительнее всех в Голливуде — и в благодарность зритель превратил фильм в культ. Что «Матрица» изменила в Голливуде? Многое — но сегодня сложно сказать, в чем заслуга конкретно «Матрицы», а в чем — всего 1999 года. О том, что он стал судьбоносным для всего Голливуда, написаны целые книги.
На излете века вышли «Матрица», «Бойцовский клуб» , «Ведьма из Блэр», «Американский пирог», «Шестое чувство», «Звездные войны: Призрачная угроза», «Магнолия», «Красота по-американски», «Девственницы-самоубийцы»... Поэтому в качестве proof of concept новичкам пришлось снять целый фильм под названием «Связь» Bound. После этого Вачовски получили деньги — и показали, что боевики вполне совместимы с философией, а в каждом кадре экшен-фильма можно оставить загадку, которая будет волновать зрителей и две декады спустя. С тех пор снимать блокбастеры с серьезным выражением лица стало привычным делом — в том числе и в павильонах Warner Bros. Кстати, Вачовски, будучи авторами комиксов на зарплате у Marvel, и «Матрицу» изначально задумывали как графический роман. Теоретически, сегодня он мог бы стать частью вселенной MCU. А еще «Матрица» — первый в истории фильм, DVD-версии которого были проданы миллионным тиражом. И дело здесь не только в рекламе, технологиях и историческом моменте, но и в самом подходе к конструированию мира.
В компьютерных играх девяностых важным критерием успеха была так называемая replayability — способность заставить геймера проходить сюжет снова и снова.
На протяжении всего фильма Нео можно увидеть смотрящим на свое отражение, как в Матрице, так и в реальном мире. Его отражение появляется в солнцезащитных очках агента Смита и Морфеуса, а также в ложке, окне машины и зажигалке. Постоянное изображение Нео, смотрящего на свое отражение, кажется отсылкой к двойной идентичности персонажей на протяжении всего фильма, поскольку они существуют в Матрице и в реальном мире.
Одни и те же телефонные книги показаны в офисе Нео и на кухне Оракула Обе сцены происходят внутри Матрицы. У Нео в рабочем кабинете есть две версии городского телефонного справочника. Когда он посещает Оракула, у нее на холодильнике лежат те же две телефонные книги. Включение одних и тех же книг в обе сцены помогает подчеркнуть тот факт, что обе они происходят внутри Матрицы.
У Оракула в квартире есть известная философская цитата «Temet nosce» примерно означает «Познай самого себя». Когда Нео посещает Оракула, она показывает ему цитату, которая висит у нее на кухне и гласит: «Temet nosce», что, как она объясняет, переводится как «познай самого себя». На самом деле это известная цитата из древнегреческой философии и мифа, которая послужила вдохновением для фильма. Когда одна и та же кошка дважды проходит мимо Нео, ее мяуканье также повторяется Кошка — наглядный пример сбоя в Матрице.
Нео рассказывает команде Морфеуса, что у него был момент дежавю, когда мимо него дважды прошла черная кошка. Команда относится к этому очень серьезно, поскольку они знают, что это указывает на сбой в Матрице и на то, что агенты что-то изменили в пространстве, в котором они находятся. Когда кошка проходит мимо Нео, оба раза это не только одна и та же кошка, но и воспроизводится один и тот же аудиоклип «мяу». Вскоре после этого в здании, в котором они находятся, внезапно появляются новые кирпичные стены.
Но вместо перекати-поля перед началом драки мимо них резко проносятся бумаги. Обложка: Warner Bros.
Мистер Смит тоже на месте, его можно было увидеть по трейлерам. Он в фильме выступает начальником Андерсона, однако совсем не помнит его и вообще то, что с ним происходило. Однако он вспомнит о нём во время первой попытки Нео сбежать из матрицы. За пределами матрицы время шло своим чередом. Выжившие смогли наладить контакт с машинами, у них даже появились друзья, которые периодически помогают им с разными вылазками. Да, война вроде бы закончилась, но напряжение между людьми и ними всё ещё высокое. Но самое главное — человечество выжило и построило себе новый дом. Зиона больше нет, его оставили после катастрофических событий третьей части.
Теперь люди живут в Ио — новом городе, который тоже спрятан под землёй и дополнительными защитными системами. Лидером города стала Ниоба, которая продвинулась по службе и дошла до генерала. Благодаря дружбе с машинами люди стали жить лучше: над городом появился аналог неба из-за искусственного фотосинтеза, а в местных садах выращивают клубнику. Самую настоящую!
Философский смысл фильма Матрица
Принять это несовершенство гораздо важнее, чем стремиться к некой абстрактной и недостижимой идеальности. Смит был неправ: люди не могут быть совершенными — но им необязательно страдать, они могут быть счастливы. Как человеческий фактор влияет на власть? Во второй и третьей части трилогии «Матрица: Перезагрузка» и «Матрица: Революция» время от времени показывают Меровингена — одну из старейших программ, созданной с целью сбора информации. Меровинген очень похож на людей: ему свойственно множество человеческих пороков — но совершенно не свойственно понимание человеческой психологии. Он воплощает собой стереотипный образ влиятельного мужчины, разве что с небольшой «изюминкой» — интересом к французскому языку и культуре.
Когда-то он был очень «человечным» и любил свою жену Персефону, но со временем его стала интересовать только власть и укрепление своего положения. Мир стал для него более простым: в нем не осталось ничего, кроме причин и следствий, которые можно просчитать. Но эмоции и не только людей, но и программ в мире «Матрицы» не поддаются упрощенному анализу. Непонимание этого факта раз за разом становилось причиной провала Меровингена. В первой же сцене Меровинген игнорирует чувства своей жены Персефоны, ради развлечения изменяя ей.
В другой раз он держит Нео в заложниках — а когда Тринити ради освобождения возлюбленного рискует жизнью всех находящихся в комнате, Меровинген не может поверить, что она и правда готова пойти на такие крайние меры только потому, что влюблена. Меровинген в очередной раз проигрывает, потому что не учитывает «человеческий фактор» — любовь Тринити к Нео Игнорирование роли чувств становилось причиной падения не только Меровингена, но и большинства диктаторов. Такие люди просто не понимают, что те, кем они пытаются управлять, — больше, чем просто пешки в их игре. Человеческую психику невозможно полностью подчинить правилам какой-либо игры. Именно игнорирование человеческого фактора приводило к восстаниям и революциям в нашей реальной истории.
Есть ли у человека предназначение или всё определяет свобода выбора? Еще один интересный вопрос из «Матрицы» — есть ли у человека свобода выбора или наша судьба предопределена, и мы только можем следовать одному-единственному предназначению? Для того чтобы проанализировать этот пласт, давайте посмотрим на две противоположности: Нео и Смита. Как известно, все программы матрицы созданы с определенной целью, а те программы, которые не справляются с этой целью, — удаляются. Например, цель Агентов — бороться с угрозой для системы, в том числе со свободными людьми, которые ей противостоят.
Если Агент был побежден как Смит в конце первого фильма , он должен вернуться в источник главного компьютера и быть уничтожен. Но даже у программ есть выбор, хоть и очень ограниченный: у Смита он фактически был всего один раз, когда тот отказался умирать. Многие программы-«изгнанники», обреченные на удаление, принимают то же решение, обращаясь за помощью к Пифии или Меровингену. Но Смит так сильно отличался от других программ, что не мог к ним пойти. Поэтому ему ничего не оставалось, кроме как самому начать борьбу с системой, став своего рода «компьютерным вирусом», и делая матрицу наиболее безопасной для себя — то есть превращая в копии себя всех окружающих.
Смит утверждает, что всё неизбежно, а выбора у нас нет — и это правда, но правда для него самого. У него не было выбора: он Агент, программа — и все его действия были продиктованы системой, частью которой он являлся. Вне зависимости от того, служил ли он ей или боролся с ней — он не мог «выйти» за ее пределы. Подвержены ли люди тому же року, той же неизбежности, о которой так часто говорит Смит? К счастью, в подавляющем большинстве случаев — нет.
Так что и всё, что говорил Нео в спорах со Смитом — тоже правда, правда для самого Нео. Ведь он человек, а не программа, его жизнь не подчинена неизбежности, как жизнь Смита. Так «Матрица» выступает против идеи о раз и навсегда заданном предназначении человека. У Нео было несколько «жизненных целей»: вначале он стремился докопаться до истины, потом считал своим предназначением спасти Морфеуса и погибнуть, затем понял, что ему суждено стать Избранным — то есть отправиться к Архитектору, позволить ему уничтожить Зион, выбрать нескольких людей для воссоздания нового свободного города и перезапустить программу матрицы. Его отказ от миссии мог привести к уничтожению человечества после падения Зиона.
Все «избранные» — предшественники Нео — выполняли инструкции Архитектора еще в первом фильме Морфеус рассказывал о «первом Избранном», который освободил «первых» свободных людей, вот только на самом деле таких избранных было несколько, и все они поступали так, как им говорил создатель матрицы. Но Нео снова переосмыслил свою цель: отказался следовать правилам ради спасения своей возлюбленной. Это было его сознательное решение, и он понимал, что, отвергнув «миссию», он подвергает опасности человечество. Нео разговаривает с Архитектором, узнает о своем «предназначении» и отказывается его выполнять Угроза потерять Тринити для Нео важнее угрозы человечеству. Кроме того, поняв, что миссия Избранного — только часть системы контроля, он решил сам выбрать свой путь и решить, как распорядиться своими способностями.
Оказалось, что ни система, ни его прошлые жизненные цели не обязаны определять его существование в данный момент! Он может их менять, как меняет матрицу — в зависимости от обстоятельств и желаний. Во время финальной битвы Нео и Смита, когда бывший агент забрасывает Нео вопросами о том, ради чего тот продолжает упорно сражаться в, вероятно, убийственной для него схватке, Нео отвечает просто: «Потому что это мой выбор». Финальное сражение Смита и Нео, в котором Нео объясняет, ради чего он сражается Именно свобода выбора — возможность самостоятельно определять цели своей жизни, а не следовать навязанному «пророчеством» а также обществом и системой «предназначениям» — и есть одна из главных идей «Матрицы». Противоположность миру матрицы — мира контроля и культурных «симулякров» — это свобода выбора.
Именно этой идеей трилогия отличается от большинства произведений массовой культуры с «избранными» персонажами, которые обычно спасают всех, покорно выполняя свою заданную заранее миссию. Люди — не программы, они не созданы с определенной целью, ради которой они должны жить. Люди могут просто жить — без смысла жизни, со смыслом или принимая за смысл то одно, то другое. Как сказали сами сестры Вачовски о роли судьбы, «судьба зависит от человека, как вам такой ответ? Что делает нас людьми?
Многие зрители воспринимают «Матрицу» как фильм, в котором отважные люди борются с поработившими их машинами. Но на самом деле мы видим противостояние двух очень близких видов. Для начала обратите внимание на то, какими показаны машины в «Матрице». Некоторые из них не очень отличаются от обычной кофеварки или компьютера: они не мыслят и посвящают свою жизнь выполнению возложенной на них задачи. Это такие машины как роботы-охотники, преследующие корабли свободных людей и атакующие Зион, или такие программы, как большинство Агентов.
Даже та часть, где Нео пробуждается ото сна и на обломках машиновластья пытается написать свое имя, — обман. От второй трети «Воскрешения», которая заметно сдает по темпу в сравнении с началом, как раз такое ощущение и складывается — местные фантастические разборки, отдающие больше приквельной трилогией «Звездных войн», явно вдохновлены «Матрицей: Перезагрузкой». В свою очередь, финал — «Революцией», оттуда перекочевали масштабные сложнейшие перестрелки и погони помните драку Нео с толпой агентов Смитов? Это невозможно забыть. Кстати, их Вачовски до сих пор ставит лучше всех — такой кинетичности, объемности изображения ни в каких современных блокбастерах не бывает. Словом, кино получилось не без изъяна, но главное, что оно по-прежнему генерирует у любого зрителя неприятный, но необходимый эффект шоу Трумана. В смысле, что мир вокруг тебя представляется абсолютно фальшивым, сгенерированным. Да, графика с начала 2000-х стала лучше, но смысла в нашей реальности не добавилось, наоборот, даже меньше стало. Вачовски, кстати, потешается над всеми зрительскими теориями в самом начале: там люди-боты, которые сидят на брейнштормах для подготовки новой игры, утверждают, что первая «Матрица» — переоцененная ерунда, что весь сюжет там повествует о трансгендерном переходе и так далее.
На самом деле, как указывает нам автор, эта картина была ровно о том, о чем в ней рассказывается — о том, что вырваться из матрицы не удастся при всем желании, остается лишь выдумывать себе в ней приключения разной увлекательности, которые в итоге не приведут ни к чему, лишь к смерти. При этом «Воскрешение» — вовсе не депрессивный фильм, и его финал, идиотски оптимистичный, даже дает некоторую надежду на то, что перемены возможны. Достаточно принять, что матрица существует только внутри твоей головы, тогда ею можно управлять как тебе заблагорассудится и никакие машины тебе не указ — как они не указ Лане Вачовски, одной из смелейших режиссеров наших дней. Фото: Warner Bros.
Вторая и третья части трилогии далеко ушли в сторону чистой коммерции, и этим слегка подпортили послевкусие, но то, что оригинальная картина оказалась выше всех и всяческих похвал — это уж точно. К сожалению, переполнив сногсшибательными спецэффектами продолжения, забив их под завязку персонажами и второстепенными событиями, авторы «Матрицы» утратили обжигающую простоту оригинала, чему своеобразный хэппи-энд с восходом солнца тоже не способствовал. Но что вы скажете, если узнаете, каков был оригинальный замысел Вачовски? Будь он воплощен на экране должным образом — и эффект от «Матрицы» был бы усилен втрое, ведь по жестокости финального поворота событий фильм превзошел бы даже «Бойцовский клуб»! Сценарий «Матрицы» создавался Вачовски на протяжении более чем пяти лет. Годы непрерывного труда породили целый иллюзорный мир, густо пронизанный сразу несколькими сюжетными линиями, время от времени причудливо переплетавшимися между собой. Адаптируя свой колоссальный труд для экранизации, Вачовски изменили так много, что, по их же собственному признанию, воплощение их замыслов оказалось лишь «фантазией по мотивам» той истории, что была придумана в самом начале. Хотя, конечно, основная идея всегда оставалась неизменной. Самое интересное заключается в следующем: на определенном этапе из сценария в конечном итоге была убрана на редкость занимательная составляющая — суровый финальный твист. Дело в том, что с самого начала Вачовски задумывали свою трилогию как фильм с, пожалуй, самым печальным и безысходным концом, какой только можно себе представить. Судя по обширному фрагменту сценария, который был отвергнут весь целиком на этапе согласования производства картины с продюсером Джоэлом Сильвером, мы лишились на редкость ошеломляющего финала, который уж точно смотрелся бы лучше того «хэппи-энда», который в конце концов попал на экраны. Прежде всего, стоит оговориться, что сценарные наброски и разные варианты одного и того же фильма, будучи отвергнутыми, далее не дорабатывались, поэтому многое осталось не увязанным в стройную систему. Так, в «грустном» варианте трилогии события второй и третьей частей довольно сильно урезаны. При этом в третьей, заключительной части начинается развертывание настолько суровой интриги, что она практически ставит с ног на голову все события, происходившие ранее по сюжету. Точно так же финал шьямалановского «Шестого чувства» полностью перетряхивает все события фильма с самого его начала. Только в «Матрице» зритель новыми глазами должен был взглянуть практически на всю трилогию. И очень жаль, что Джоэл Сильвер настоял на реализованном варианте — этот явно лучше. Итак, оригинальный сценарий истории: С момента окончания событий первого фильма проходит шесть месяцев. Нео, находясь в реальном мире, обнаруживает у себя невероятную способность воздействовать на окружающее: сперва он поднимает в воздух и гнет ложку, лежащую на столе, потом определяет положение машин-Охотников за пределами Зиона, потом в бою со Спрутами уничтожает одного из них силой мысли на глазах потрясенной команды корабля. Нео и все окружающие не могут найти объяснение данному феномену. Нео уверен, что этому есть веская причина, и что его дар как-то связан с войной против машин, и способен оказать решающее воздействие на судьбу людей интересно отметить, что в снятом фильме эта способность тоже есть, но она вовсе не объясняется, и на ней даже не особенно заостряют внимание — может, и все тут. Хотя, по здравом размышлении, умение Нео в реальном мире вытворять чудеса не имеет абсолютно никакого смысла в свете всей концепции «Матрицы», и выглядит просто странно. Итак, Нео отправляется к Пифии, чтобы получить ответ на свой вопрос, и узнать, что ему делать дальше. Пифия отвечает Нео, что не знает, почему он обладает сверхспособностями в реальном мире, и как они связаны с Предназначением Нео.
К счастью, в подавляющем большинстве случаев — нет. Так что и всё, что говорил Нео в спорах со Смитом — тоже правда, правда для самого Нео. Ведь он человек, а не программа, его жизнь не подчинена неизбежности, как жизнь Смита. Так «Матрица» выступает против идеи о раз и навсегда заданном предназначении человека. У Нео было несколько «жизненных целей»: вначале он стремился докопаться до истины, потом считал своим предназначением спасти Морфеуса и погибнуть, затем понял, что ему суждено стать Избранным — то есть отправиться к Архитектору, позволить ему уничтожить Зион, выбрать нескольких людей для воссоздания нового свободного города и перезапустить программу матрицы. Его отказ от миссии мог привести к уничтожению человечества после падения Зиона. Все «избранные» — предшественники Нео — выполняли инструкции Архитектора еще в первом фильме Морфеус рассказывал о «первом Избранном», который освободил «первых» свободных людей, вот только на самом деле таких избранных было несколько, и все они поступали так, как им говорил создатель матрицы. Но Нео снова переосмыслил свою цель: отказался следовать правилам ради спасения своей возлюбленной. Это было его сознательное решение, и он понимал, что, отвергнув «миссию», он подвергает опасности человечество. Нео разговаривает с Архитектором, узнает о своем «предназначении» и отказывается его выполнять Угроза потерять Тринити для Нео важнее угрозы человечеству. Кроме того, поняв, что миссия Избранного — только часть системы контроля, он решил сам выбрать свой путь и решить, как распорядиться своими способностями. Оказалось, что ни система, ни его прошлые жизненные цели не обязаны определять его существование в данный момент! Он может их менять, как меняет матрицу — в зависимости от обстоятельств и желаний. Во время финальной битвы Нео и Смита, когда бывший агент забрасывает Нео вопросами о том, ради чего тот продолжает упорно сражаться в, вероятно, убийственной для него схватке, Нео отвечает просто: «Потому что это мой выбор». Финальное сражение Смита и Нео, в котором Нео объясняет, ради чего он сражается Именно свобода выбора — возможность самостоятельно определять цели своей жизни, а не следовать навязанному «пророчеством» а также обществом и системой «предназначениям» — и есть одна из главных идей «Матрицы». Противоположность миру матрицы — мира контроля и культурных «симулякров» — это свобода выбора. Именно этой идеей трилогия отличается от большинства произведений массовой культуры с «избранными» персонажами, которые обычно спасают всех, покорно выполняя свою заданную заранее миссию. Люди — не программы, они не созданы с определенной целью, ради которой они должны жить. Люди могут просто жить — без смысла жизни, со смыслом или принимая за смысл то одно, то другое. Как сказали сами сестры Вачовски о роли судьбы, «судьба зависит от человека, как вам такой ответ? Что делает нас людьми? Многие зрители воспринимают «Матрицу» как фильм, в котором отважные люди борются с поработившими их машинами. Но на самом деле мы видим противостояние двух очень близких видов. Для начала обратите внимание на то, какими показаны машины в «Матрице». Некоторые из них не очень отличаются от обычной кофеварки или компьютера: они не мыслят и посвящают свою жизнь выполнению возложенной на них задачи. Это такие машины как роботы-охотники, преследующие корабли свободных людей и атакующие Зион, или такие программы, как большинство Агентов. Некоторые программы очень похожи на большинство людей: они «человечны» в полном, принятом в нашей культуре, смысле этого слова. Это такие программы, как Пифия, маленькая девочка Сати и ее родители, и, наконец, даже Меровинген и Персефона. Они склонны к человеческим увлечениям: неважно, идет ли речь об изучении языков или о выпечки печенья. Они испытывают человеческие эмоции: любовь, ненависть, надежду, зависть, ревность. Они мыслят в человеческих категориях и практически ничем не отличаются от нас. Даже такие программы, как Архитектор и Смит, которых нельзя однозначно отнести к одному из двух этих типов потому что они способны чувствовать и думать самостоятельно, но при этом не похожи на большинство людей , сохраняют в себе человеческие черты. Ненависть Смита — такая же человеческая эмоция, как и любовь Пифии. Стремление Архитектора к совершенству — такое же «хобби», как интерес к власти Меровингена. Разговор Нео и программы Рама Кандра, которая очень по-человечески рассуждает о любви к близким То есть можно предположить, что предшественник программ матрицы — искусственный интеллект — был создан людьми прошлого по своему образу и подобию. Поэтому раса машин, порожденная этим искусственным интеллектом, оказалась такой же разумной и живой, как и люди. А раз так, то она должна была обладать теми же правами, что и люди. Но человечество никогда не было склонно к мирному сосуществованию внутри собственного вида: люди всегда искали тех, кого они могут назвать «неправильными» и «неполноценными». Неудивительно, что мирное сосуществование с разумными машинами продлилось недолго. Морфеус говорил, что неизвестно, кто именно начал войну, — люди или машины. Но я считаю вполне вероятным, что это были люди. Во всяком случае в конечном счете машины оказались гуманнее людей. По сюжету, для выживания машинам был нужен солнечный свет — поэтому люди закрыли небо облаками, чтобы уничтожить их, лишив источника питания. Фактически люди планировали совершить «геноцид» машин. Когда же их план не удался, выжившие машины поместили людей в инкубаторы и стали использовать их в качестве батареек. Но действительно ли им так уж были необходимы такие батарейки? Использование людей для получения энергии и тепла не очень целесообразно, когда у тебя есть доступ к атомной энергии — а как мы знаем благодаря Морфеусу , у машин этот доступ был. Кроме того, убрав с дороги людей, машины могли не только построить больше атомных электростанций, но снова открыть для себя небо. Вместо этого они снова и снова перезапускали матрицу и снова и снова пытались сохранить человеческий вид. Более того, первую матрицу они пытались сделать идеальной, создав для людей наиболее комфортные условия. Какой в этом смысл, если люди пытались их уничтожить? Зачем вообще сохранять человеческий вид, если он потенциально опасен, но при этом в нем нет необходимости? Вероятнее всего, дело в простой сентиментальности, в нежелании уничтожать своих создателей. То есть машины оказались намного человечнее, чем немецкие нацисты, устроившие геноцид евреев, или руандские представители народности хуту , истребившие как минимум полмиллиона представителей племени тутси, — и уж точно гуманнее самих людей в этой войне. Машины ограничивали людей ровно настолько, насколько было необходимо, чтобы люди стали безопасными для самих машин — а некоторые программы вроде Пифии и вовсе перешли на сторону людей. Итак, «Матрица» ставит перед нами очень важные вопросы: кто такие «люди» и что определяет человечность?
Все спойлеры и детали сюжета фильма «Матрица: Воскрешение», «Матрица»-2021, «Матрица 4»
Времени не уделили даже Нео. Да, тем самым. Далее по ходу фильма мы узнаем, что в реальном мире Морфеус умер, а впоследствии стал грудой умного песка, способной проникать в различные щели и отверстия бесшумно. Мягко говоря, не лучшая задумка для такого эпатажного и интересного персонажа. Спустя полчаса бессмысленных событий Томас Андерсон, он же Нео, сидит у современного ноутбука, изучая код матрицы — игры, которую он создал после событий 3-го фильма , нам наконец-то объясняют, что к чему, и почему треть фильма не имеет под собой никакого логического смысла. Его можно обнаружить лишь в конце, да и то вскользь. По задумке сценаристов, победа над Смитом в матрице вовсе не была победой: Машины на время отступили и дали возможность всем, кто захочет, выйти из нереального мира в реальный. Там освободители и освобождённые построили последнюю человеческую крепость Ио, пейзажи которой, историю или хоть что-нибудь, от взгляда зрителей тщательно скрывают. В мире людей Нео — живая легенда, поэтому его быстро вытаскивают и привозят в Ио. Что примечательно, все 60 лет машины, высокий интеллект которых мы видели в прошлых частях, усердно деградировали.
В их главном городе нет ни одной камеры слежения, и за сохранностью главного элемента питания — Нео — никто даже не следит. Не удивительно, что повстанческий корабль даже не преследуют. С течением времени состарившаяся генерал Найоби раскрывает Нео коварство машин, которые жестко предали избранного, воспользовавшись его телом и мозгом в корыстных целях.
По идее, они должны подчиняться Архитектору, но поскольку эти программы сами развиваются как искусственный интеллект, каждая из них доходит до стадии, приближающей её к человеческому сознанию: программы начинают выбирать, сопротивляться воле Архитектора, вести подрывную деятельность, спасать свою идентичность, отказываясь от перезагрузки и удаления. Пифия названная так в честь древнегреческой жрицы-прорицательницы в дельфийском храме Аполлона , она же Оракул — программа, на которую все жители Сиона возлагают большие надежды.
Она даёт индивидуальные предсказания, большую часть которых мы не знаем, но только по словам героев понимаем, что пророчество сбываются. В частности, Тринити и Нео действительно влюбляются друг в друга, и именно сила их чувств позволяет совершить то, что никому не удавалось ранее. Архитектор создал Пифию для внесения элемента контролируемого хаоса в совершенство матрицы. По его признанию, многочисленные попытки воспроизвести идеальный мир провалились — деструктивная нерациональная природа человека не поддавалась описанию кодом и управлению. Через предсказания Пифии, то есть через чувственное воздействие, матрица могла управлять её участниками.
Оракул — это своего рода имитация проявления воли рока, высшей силы, к подчинению которой то есть перекладыванию ответственности за принятие решений тяготеют люди. Встреча Нео и Пифии. Как одна из самых ранних программ он уже устарел, и было бы логичнее его удалить. Однако не так прост Меровинген. В сцене схватки он заявил, что пережил предшественников Нео, а потому намерен пережить и его самого.
Чтобы спастись, он нашёл себе идеальное убежище, а потом наладил бизнес по сокрытию так называемых изгнанников — программ, которым также грозило удаление. Изгнанникам предлагался выбор — вступить в свиту Меровингена или заплатить за спасение информацией. В трилогии звучит множество параллелей между Меровингеном и Аидом, богом подземного мира в древнегреческой мифологии. Так, его жену зовут Персефона; название принадлежащего ему Club Hel отсылает к английскому слову «ад»; скрывающиеся при его посредничестве программы перемещаются на поезде, управляемом Проводником читай — река мёртвых Стикс и перевозчик душ через неё Харон ; в его окружении — многочисленные призраки, вампиры и оборотни. Меровинген и Персефона.
Запрограммированный охранять матрицу от попыток взлома то есть от таких хакеров, как Морфеус, Нео и Тринити , он, словно падший ангел, начинает мнить себя богом. Горящий ненавистью к людям и презрением их несовершенства, он обвиняет человечество в бездумном размножении и поглощении ресурсов. Машины, по версии Смита, являются лекарством от этой заразы. Удивительно, но и матрица оставляет программу недовольной — агент чувствует себя пленником, то есть столь же ничтожным, как и люди. Поэтому Смит перепрограммируется и превращается в вирус, который стремится захватить матрицу, а также проникнуть в Сион.
В результате подрывной деятельности Смита матрица выходит из подчинения машин, угроза нависает над центром управления машинами. Решение проблемы предлагает Нео: подключённый к матрице Главным компьютером он вступает в схватку со Смитом, позволяет ему ассимилировать себя в очередного клона. Главный компьютер через тело Нео посылает энергетические потоки, что приводит к уничтожению вначале репликанта-Нео, а затем и всех клонов Смита. Затем матрица перезагружается, а война людей против машин приостанавливается. Многочисленные копии агента Смита.
Результат разделил зрителей на два лагеря: по мнению одних, на фоне многочисленных схваток теряется философия картин, по мнению других, — только за спецэффекты трилогию и стоит любить.
У Нео было несколько «жизненных целей»: вначале он стремился докопаться до истины, потом считал своим предназначением спасти Морфеуса и погибнуть, затем понял, что ему суждено стать Избранным — то есть отправиться к Архитектору, позволить ему уничтожить Зион, выбрать нескольких людей для воссоздания нового свободного города и перезапустить программу матрицы. Его отказ от миссии мог привести к уничтожению человечества после падения Зиона. Все «избранные» — предшественники Нео — выполняли инструкции Архитектора еще в первом фильме Морфеус рассказывал о «первом Избранном», который освободил «первых» свободных людей, вот только на самом деле таких избранных было несколько, и все они поступали так, как им говорил создатель матрицы. Но Нео снова переосмыслил свою цель: отказался следовать правилам ради спасения своей возлюбленной. Это было его сознательное решение, и он понимал, что, отвергнув «миссию», он подвергает опасности человечество. Нео разговаривает с Архитектором, узнает о своем «предназначении» и отказывается его выполнять Угроза потерять Тринити для Нео важнее угрозы человечеству.
Кроме того, поняв, что миссия Избранного — только часть системы контроля, он решил сам выбрать свой путь и решить, как распорядиться своими способностями. Оказалось, что ни система, ни его прошлые жизненные цели не обязаны определять его существование в данный момент! Он может их менять, как меняет матрицу — в зависимости от обстоятельств и желаний. Во время финальной битвы Нео и Смита, когда бывший агент забрасывает Нео вопросами о том, ради чего тот продолжает упорно сражаться в, вероятно, убийственной для него схватке, Нео отвечает просто: «Потому что это мой выбор». Финальное сражение Смита и Нео, в котором Нео объясняет, ради чего он сражается Именно свобода выбора — возможность самостоятельно определять цели своей жизни, а не следовать навязанному «пророчеством» а также обществом и системой «предназначениям» — и есть одна из главных идей «Матрицы». Противоположность миру матрицы — мира контроля и культурных «симулякров» — это свобода выбора. Именно этой идеей трилогия отличается от большинства произведений массовой культуры с «избранными» персонажами, которые обычно спасают всех, покорно выполняя свою заданную заранее миссию.
Люди — не программы, они не созданы с определенной целью, ради которой они должны жить. Люди могут просто жить — без смысла жизни, со смыслом или принимая за смысл то одно, то другое. Как сказали сами сестры Вачовски о роли судьбы, «судьба зависит от человека, как вам такой ответ? Что делает нас людьми? Многие зрители воспринимают «Матрицу» как фильм, в котором отважные люди борются с поработившими их машинами. Но на самом деле мы видим противостояние двух очень близких видов. Для начала обратите внимание на то, какими показаны машины в «Матрице».
Некоторые из них не очень отличаются от обычной кофеварки или компьютера: они не мыслят и посвящают свою жизнь выполнению возложенной на них задачи. Это такие машины как роботы-охотники, преследующие корабли свободных людей и атакующие Зион, или такие программы, как большинство Агентов. Некоторые программы очень похожи на большинство людей: они «человечны» в полном, принятом в нашей культуре, смысле этого слова. Это такие программы, как Пифия, маленькая девочка Сати и ее родители, и, наконец, даже Меровинген и Персефона. Они склонны к человеческим увлечениям: неважно, идет ли речь об изучении языков или о выпечки печенья. Они испытывают человеческие эмоции: любовь, ненависть, надежду, зависть, ревность. Они мыслят в человеческих категориях и практически ничем не отличаются от нас.
Даже такие программы, как Архитектор и Смит, которых нельзя однозначно отнести к одному из двух этих типов потому что они способны чувствовать и думать самостоятельно, но при этом не похожи на большинство людей , сохраняют в себе человеческие черты. Ненависть Смита — такая же человеческая эмоция, как и любовь Пифии. Стремление Архитектора к совершенству — такое же «хобби», как интерес к власти Меровингена. Разговор Нео и программы Рама Кандра, которая очень по-человечески рассуждает о любви к близким То есть можно предположить, что предшественник программ матрицы — искусственный интеллект — был создан людьми прошлого по своему образу и подобию. Поэтому раса машин, порожденная этим искусственным интеллектом, оказалась такой же разумной и живой, как и люди. А раз так, то она должна была обладать теми же правами, что и люди. Но человечество никогда не было склонно к мирному сосуществованию внутри собственного вида: люди всегда искали тех, кого они могут назвать «неправильными» и «неполноценными».
Неудивительно, что мирное сосуществование с разумными машинами продлилось недолго. Морфеус говорил, что неизвестно, кто именно начал войну, — люди или машины. Но я считаю вполне вероятным, что это были люди. Во всяком случае в конечном счете машины оказались гуманнее людей. По сюжету, для выживания машинам был нужен солнечный свет — поэтому люди закрыли небо облаками, чтобы уничтожить их, лишив источника питания. Фактически люди планировали совершить «геноцид» машин. Когда же их план не удался, выжившие машины поместили людей в инкубаторы и стали использовать их в качестве батареек.
Но действительно ли им так уж были необходимы такие батарейки? Использование людей для получения энергии и тепла не очень целесообразно, когда у тебя есть доступ к атомной энергии — а как мы знаем благодаря Морфеусу , у машин этот доступ был. Кроме того, убрав с дороги людей, машины могли не только построить больше атомных электростанций, но снова открыть для себя небо. Вместо этого они снова и снова перезапускали матрицу и снова и снова пытались сохранить человеческий вид. Более того, первую матрицу они пытались сделать идеальной, создав для людей наиболее комфортные условия. Какой в этом смысл, если люди пытались их уничтожить? Зачем вообще сохранять человеческий вид, если он потенциально опасен, но при этом в нем нет необходимости?
Вероятнее всего, дело в простой сентиментальности, в нежелании уничтожать своих создателей. То есть машины оказались намного человечнее, чем немецкие нацисты, устроившие геноцид евреев, или руандские представители народности хуту , истребившие как минимум полмиллиона представителей племени тутси, — и уж точно гуманнее самих людей в этой войне. Машины ограничивали людей ровно настолько, насколько было необходимо, чтобы люди стали безопасными для самих машин — а некоторые программы вроде Пифии и вовсе перешли на сторону людей. Итак, «Матрица» ставит перед нами очень важные вопросы: кто такие «люди» и что определяет человечность? Эти вопросы важны не только из-за того, что искусственный интеллект может на самом деле быть создан в будущем. Они не менее важны и сейчас, в мире, пережившем несколько геноцидов только за последние сто лет. На первый взгляд эти вопросы просты, но это не так.
Например, можем ли мы считать людьми всех, кто обладает разумом?
И, к сожалению или к счастью , пока очевидного ответа на этот вопрос нет: его ищут и философы, и ученые. Но есть гипотезы и предположения. Одну из наиболее популярных и обсуждаемых идей последнего времени предложил в 2003 году шведский философ Ник Бостром мы не описываем его теорию, а берем ее за основу.
Он не исключил вероятность выживания человечества на протяжении сотен, тысяч или миллионов лет до момента, когда технологии позволят накопить необходимый для создания мира Матрицы объем вычислительной мощности и бесконечный объем энергии. Тогда, предполагал Бостром, далекие потомки, вероятно, направят незначительную часть ресурсов на симулятор жизни своих предков. Незначительную, так как на том уровне развития, когда это станет возможным, представителей «той» цивилизации вряд ли будут интересовать их доисторические и предельно примитивные люди наподобие нас. Следуя этой логике, есть как минимум несколько вариантов.
Первый: человечество находится на «первом витке» событий и пока не достигло уровня высокоразвитой цивилизации, которая умеет управлять черными дырами и путешествовать в другие галактики. Значит, и никакой симуляции и Матрицы не существует. Второй: это уже произошло, и все мы — те самые предки в созданной в далеком будущем симуляции точнее, одной из многих. Третий: симуляция длилась достаточно долго для того, чтобы внутри были созданы «симуляции в симуляциях».
Однако, по мнению Бострома, наиболее вероятным все же является то, что человечество не успеет развиться до требуемого уровня либо интерес потомков к созданию Матрицы будет стремиться к нулю о чем упоминалось выше. Ник Бостром. Фото: Future of Humanity Institute Коллеги Бострома, впрочем, предполагают, что создание Матрицы имеет смысл для людей будущего. Ими может двигать любопытство или необходимость — узнать, например, как могла бы сложиться история, не случись какое-то из ключевых событий прошлого.
Это обычное моделирование и прогнозирование, которыми давно никого не удивить, а уж сколько фантасты мусолили тему альтернативной истории. Сейчас также достаточно популярна идея, согласно которой миром правит вовсе не энергия и материя, а информация.
Не только Сион: тайные еврейские смыслы «Матрицы»
В ней тогда еще братья Вачовски объяснили, какой смысл заложен в финале фильма «Матрица: Революция». «Матрица» может казаться фильмом про будущее, но ничто не мешает действию происходить в настоящем. Заключая, можно сказать, что «Воскрешение» стало «похоронами» всей серии фильмов вселенной «Матрица». Начало фильма почти покадрово воспроизводит начало «Матрицы» 1999 года. Как и первая «Матрица» в 1999-м, новая часть «Матрица: Воскрешение» – обманчиво простой фильм со множеством сюжетных линий.
1. Агент Смит — истинный Избранный
- Читайте также
- Матрица 2019: почему фильм стал легендарным
- «Вечеринка пенсионеров». В Сети обсуждают новую «Матрицу»
- Философский смысл фильма Матрица (Алекс Грек) / Проза.ру
«Матрица» — шедевр? Разве?
Теперь я наконец нашёл ответы на те глупые дыры в сюжете, что мучили меня в этой трилогии – Самые лучшие и интересные новости по теме: Интересно, кино, матрица на развлекательном портале Вряд ли более сильное внимание в 2021 году было приковано хоть к какому-то фильму, чем к «Матрице: Воскрешению», The Matrix Resurrections (2021), срежиссированному Ланой Вачовски. Представитель Def Con рассказывает, что на конференции «Матрица» стала самым популярным фильмов. В фильме «Матрица: Воскрешение» есть сцена после титров, которая дает критический комментарий к сюжету и опровергает ожидания, связанные с возможным продолжением. Настоящий смысл фильма «Матрица» Было предпринято невероятное количество попыток обозначить истинный смысл трилогии «Матрица».
Новая «Матрица» эксплуатирует вас. Вот почему стоит сходить на неё (ещё раз)
Вполне возможно, что согласно вашим представлениям вселенная опорочена уже давно и навечно, просто вы об этом и знать не знали, так как не были отъявленным ее фанатом, проглатывающим все по теме. В той же «Аниматрице» рассказано, что происходило во вселенной до первого фильма «Матрица». И это вообще, повторимся, аниме! Как говорится, скажите спасибо, что для рассказа о последующих событиях хотя бы выпустили полнометражный игровой фильм с привычными актерами. Это мы шутим, но в каждой шутке есть доля правды. Фильм вообще-то не то чтобы о Матрице Тем, кто идет в кино, ожидая эпичных битв или захватывающего приключения, наверное, стоит свои ожидания снизить. Потому что новая часть совсем не об этом, она скорее философская и для рефлексий. Чтобы понять это, достаточно подумать, зачем Нео и Тринити все-таки вернулись из небытия. Трактовок может быть ровно столько же, сколько зрителей, но позволим себе заявить: просто «искра» между этими персонажами так сильна, что на ней в буквальном смысле слова мир держится. Страшно представить, что тогда будет, если Нео и Тринити воссоединятся? То-то и оно.
И, нам кажется, смысл даже не в том, что они могут вспомнить все, а в чем-то большем.
В первом фильме герои знают о мире гораздо меньше, чем в сиквелах, потративших уйму экранного времени на экспозицию. Такая недосказанность делала вселенную в первой «Матрице» загадочной, чему ещё больше способствовали частые кивки в сторону христианства, греческой мифологии и философии. И хотя концовка, где Нео пообещал спасти мир и пафосно улетел в небо под металлический саундтрек Rage Against the Machine, выглядит очевидным заделом на сиквел, первый фильм смотрится как законченное произведение. Его события разворачиваются спустя полгода после концовки первой части. Сопротивление узнаёт, что машины пытаются проникнуть в Зион — единственный город на Земле и последний оплот человечества. Угроза становится ещё более зловещей, когда в реальный мир проникает уцелевший агент Смит, замаскировавшийся под Бэйна Йен Блисс — члена команды одного из кораблей сопротивления. От Пифии Нео узнаёт, что для победы в войне нужно добраться до Главного Компьютера.
Но прежде нужно отыскать Мастера ключей Рэндалл Дук Ким — программу, позволяющую быстро перемещаться по Матрице. Мастера ключей захватил Меровинген Ламбер Вильсон — одна из старейших программ в Матрице, которая когда-то манипулировала сознанием всех людей. После разговора с Пифией Нео сражается с агентом Смитом, научившимся создавать бесчисленное множество своих копий. Нео, Тринити и Морфеус вызволяют Мастера ключей из замка Меровингена и направляются к Главному Компьютеру, спрятанному на секретном этаже небоскрёба. Если вначале сюжет развивается медленно, часто застывая, чтобы объяснить зрителям устройство мира, то в финале зрителей наконец-то награждают мощным поворотом: на самом деле пророчество — ложь, а единственная функция Нео и прошлых пятерых Избранных — перезапустить Матрицу и в очередной раз создать новый Зион. Нео оказывается заперт в пространстве между Матрицей и реальностью, откуда в итоге выбирается при помощи Морфеуса, Тринити и Серафа Синг Нгай. Нео принимает решение отправиться в самое сердце Матрицы, Город Машин, чтобы исполнить пророчество и победить в войне. Однако в их планы вмешивается агент Смит в теле Бэйна.
Смит ослепляет Нео, но у того получается победить агента в человеческом обличье, на время отсрочив финальную схватку. Машины прорываются в Зион, и начинается решающая битва за судьбу человечества. Тем временем Нео и Тринити добираются до Города Машин, где Тринити получает смертельное ранение и погибает на руках возлюбленного.
Для тех, кто еще не успел сходить в кино, Afisha. В части «Матрица: Воскрешение» название как бы намекает: все ок, герои вернутся.
И дело не только в них двоих, а почти во всех: так или иначе персонажи нового фильма являются кем-то из прошлых частей франшизы, только в новом образе и иногда под новым именем. Для тех, кто прямо хорошо помнит первую «Матрицу», в новом фильме спрятано много мелких пасхалок, которые можно и не понять конца света не будет , но все же опознать их будет очень приятно. Впрочем, без минимального понимания вселенной все равно идти в кино смысла нет. Мы не говорим, что вам нужно обязательно себя насиловать просмотром картины 20-летней давности. Во-первых, сейчас она объективно выглядит не особенно круто на фоне более современных картин со спецэффектами и прочими фишками.
Во-вторых, чтобы более-менее подхватывать происходящее достаточно почитать «краткое содержание» в интернете. Но не стоит искать метафоры и полные совпадения вообще везде Во вселенной франшизы существует не только собственно Матрица, но и реальный мир. В нем время обычное и никаких приколов с воскрешениями не происходит. Поэтому если, например, Нео и Тринити все те же и даже как будто помнят свое прошлое, то часть героев просто выполняют функцию старых, так как их прототипы попросту умерли. Прямо совсем.
Как они подходят ко мне и говорят: "эти фильмы спасли мне жизнь". Мы говорим о трансформации, особенно в мире научной фантастики, где речь идет только о воображении и мироустройстве, а также о том, что кажущееся невозможным становится возможным. Вот почему эти фильмы важны для транс-людей. Я рада, что мы бросили им спасательный круг и помогли в их путешествии. Я рада, что это стало известно.
24 малоизвестных факта о фильме "Матрица"
В конце фильма Нео звонит по телефону, он обещает, что покажет людям, запертым в Матрице, что они на самом деле живут в мире, где нет правил и границ — в мире, где «возможно всё». Почти 100 из 158 минут фильма – "это такой стёб "Матрицы" над самой собой". Философ и культуролог Александр Павлов порассуждал для «Секрета» об истинном смысле фильма и о том, как зрители сами невольно оказываются в Матрице. — Если вернуться к сценарию фильма «Матрица», когда человек все же существует как физический объект, но используется как батарейка.
«„Матрица“ стала жанром в себе». Антон Долин — о четвертой части эпопеи
— Если вернуться к сценарию фильма «Матрица», когда человек все же существует как физический объект, но используется как батарейка. Смысл «Матрицы» в трансформации, изменении, становлении тем, кем ты должен был стать — об этом говорит Лили Вачовски, когда подразумевает транс-нарратив. И да матрица далека от шедевра, но этот фильм отлично смотрится, он стильный, интересный и даже тайный смысл в нём можно найти.