выдающийся русский прозаик и поэт, представитель неоромантизма. Вот мое мнение про "Алые паруса": " Взахлеб читать истории про принцессу Диану и восторгаться "Алыми парусами" есть явление одной природы ". Классика Грин Александр Алые паруса. Уже, кажется, писал отзыв на взрослое издание Алых парусов от Александра Грина (Гриневского).
Отзыв на книгу "Алые паруса"
В этой статье читайте критику о повести-феерии "Алые паруса" Грина, отзывы современников о произведении. «Алые паруса» Александра Грина очаровывают читателя не только своим романтичным и сказочным сюжетом, но и главной героиней. И «Алые паруса» Александра Грина как нельзя лучше подойдут в их качестве. Читает Александр Белый» на канале «КНИГА ВСЛУХ» в хорошем качестве и бесплатно, опубликованное 26 января 2023 года в 13:08, длительностью 03:24:14, на видеохостинге RUTUBE.
Алые паруса Александр Грин книга
Вопрос о местонахождении родины Ассоль гораздо сложнее. Лисс находится на берегу океана не моря — это первое очень важное обстоятельство. Второе, не менее значимое, то, что на некотором расстоянии от берега есть горы. Расстояние до них неизвестно, Автор сообщает лишь то, что пространство между океаном и горами занимает «огромный лес», где водятся медведи.
Приходит в голову южный берег Португалии и южная Калифорния. Но Лисс покрыт «сплошной густой тропической зеленью» рассказ «Корабли в Лиссе» и это город интернациональный, разноязычный. Сразу отпадают и Европа и Калифорния.
Большие Антильские острова? Но там полно негров. Северо-восточное побережье Австралии в принципе подходит, но откуда там взяться военным крейсерам?
Что они там забыли? Да и вообще, не похоже как-то, и медведи там сумчатые, и Большой Барьерный риф. У парусников там большие трудности, а в гриновских водах им раздолье.
Так какой вывод? Очень простой — не существует на Земле такого места. Попробую дать краткую характеристику мира, в котором обитают герои Грина.
Это грубый и жестокий мир, до гармоничного состояния ему, как до звёзд. Назвать этот мир утопией в одном из отзывов мне встретилось предположение, что кто-то мог бы это сделать может только тот, кто не имеет ни малейшего представления об этом жанре.
Книга наполнена красивыми описаниями природы и морских пейзажей. Автор создал ярких и запоминающихся персонажей, каждый из которых имеет свою историю и характер.
Главный герой проходит через множество испытаний, но несмотря на все трудности, он не теряет надежд… Читать далее.
Его произведения поэтичны, гуманны, проникнуты тонким психологизмом. Феерическая романтическая сказка о настоящей любви "Алые паруса" увлекает с первых строк захватывающей истории девочки Ассоль, умеющей любить, ждать, верить и мечтать.
А роман "Бегущая по волнам" еще раз подтверждает важность того, что просто необходимо следовать своей мечте.
Вторая линия повествования связана с другим героем, Артуром Греем. Он был единственным потомком знатной и богатой семьи, рос в родовом замке, однако был мальчиком с очень живой и доброй душой.
Он был решительным и бесстрашным. В библиотеке замка его поразила картина знаменитого мариниста. Она помогла ему понять себя.
Грей тайно покинул дом и поступил на шхуну "Ансельм". Судьба привела его в местечко, где жила Ассоль. Утром Грей пошел бродить по берегу и вдруг в зарослях увидел спящую девушку.
Пораженный, он долго разглядывал ее, а уходя, снял со своего пальца старинное кольцо и надел на ее мизинец. Затем он оказался в трактире, где узнал, что Ассоль — местная слабоумная, мечтающая о принце и корабле с красными парусами. Через некоторое время Грей, будучи капитаном, купил шелк, пошил пурпурные паруса и отправился в деревню, где жила Ассоль.
Девушка была поражена зрелищем белого корабля под пурпурными парусами, из палубы которого лилась музыка. От корабля отделилась лодка, на которой стоял Грей, и направился к берегу. Через некоторое время Ассоль была в каюте.
Все произошло так, как и предсказал старый собиратель сказок и легенд. Александр Грин. Фото grinlandia.
Ханжество, грубость, фальшь жителей деревни — обличение реального общества, окружавшего Грина. Ассоль и Грей — единственные живые души в мертвой среде. Морская тема тоже взята автором не случайно.
В юности Грин пытался стать моряком. Грею он подарил ту судьбу, которую примерял к своей жизни.
А. ГРИН «АЛЫЕ ПАРУСА». Аудиокнига. Читает Александр Белый
Ведь только уходя всеми своими мыслями и снами подальше от тягот этой жизни, можно было как-то выживать. О сюжете произведения Поэтому, в своем произведении он отразил главную героиню — девочку Ассоль, которая росла необыкновенным ребенком. Отец Ассоль — моряк, который, придя из морского похода, узнает, что его жена погибла, так как ей никто не помог и его дочь — Ассоль осталась без матери. Суровая жизнь заставляет моряка воспитывать девочку без особых излишеств, а также — не одобряя ее нахождения среди односельчан, которые не принимали ее. Зато он воспитывает в ее душе мечтательность и светлую веру в счастливый исход любого события. На холодное отношение к своим односельчанам его толкает чувство несправедливости, с которым они обошлись с его погибшей женой. Это заставляет его не помогать погибающему, наверное, в связи с законом кармы — обидчику его супруги. Как результат — он вместе со своей дочерью живут в обособленности от других сельчан.
Тем не менее, ему удается так воспитать свою дочь, что она сохраняет в себе вечное ожидание настоящего чуда, прихода прекрасной яхты с алыми парусами, на которой к ней придет ее возлюбленный. Из-за ее наивной веры в чудо односельчане всегда злобно смеются над подрастающей девушкой, но ее не особенно заботят злые люди.
Иногда нужно поверить в сказку и чудо. А "Алые паруса" отличное произведение Александра Грина. Александр Грин, его настоящая полная фамилия Гриневский, русский писатель-прозаик.
В произведениях он создал свой собственный мир, романтически названные города, где происходит действие, события с героями, их мечты и переживания.
Перейти к характеристикам Книга «Алые паруса» есть в наличии в интернет-магазине «Читай-город» по привлекательной цене. Если вы находитесь в Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Казани, Екатеринбурге, Ростове-на-Дону или любом другом регионе России, вы можете оформить заказ на книгу Александр Грин «Алые паруса» и выбрать удобный способ его получения: самовывоз, доставка курьером или отправка почтой. Чтобы покупать книги вам было ещё приятнее, мы регулярно проводим акции и конкурсы.
Хотя я помню сказы Бажова о Ленине, есть рассказы про революционеров, эпизоды про Гражданскую у Грина. Но оба творили в основном в других измерениях, создавали другие вселенные. Как, кстати сказать, и Александр Беляев. Грин и Бажов в большей, Беляев в меньшей степени — занимались в юности революционной деятельностью. И все трое, почти ровесники, пошли к эсерам. Есть писатели, чьи биографии ярче и известны больше, чем их произведения; есть те, у кого биографии пресные и тусклые, а произведения — полная им противоположность. У Грина, по-моему, книги конгениальны его судьбе, и в то же время сложно найти в русской литературе автора, так мало использовавшего именно автобиографический материал. Опыт — да, но переплавка шла серьезная. По сути, жизнь Грина могла бы без всяких модных у нынешних кинематографистов домыслов стать захватывающим байопиком. Родился в городке Слободском неподалеку от «обывательской» Вятки, откуда с детства мечтал вырваться.
Матрос на Черном море, рыбак, рабочий в железнодорожных мастерских, золотоискатель, лесоруб, шахтер, солдат-дезертир и царской армии, а затем и Красной, эсеровский пропагандист по кличке Долговязый. Почти два года заключения в Севастопольской тюрьме — позже Грин не захотел посмотреть на нее даже издали: «вспоминать могу, видеть — нет». Освобожденный в 1905-м по амнистии, он отправился в Петербург к любимой женщине и одновременно товарищу по партии Екатерине Бибергаль. Но прежние отношения возродить не получилось, и он выстрелил в нее из револьвера. Чуть не убил. Врачам и полиции Бибергаль не призналась, как получила пулю в грудь. Но вскоре Грин снова оказался в тюрьме, где его под видом невесты навещала другой товарищ — Вера Абрамова, ставшая позже его женой. Ссылка в Тобольскую губернию — откуда Грин бежал через несколько дней в родную Вятку. Отец раздобыл ему фальшивый паспорт, по которому будущий писатель жил несколько лет. В конце 1906 года стали публиковаться рассказы.
Первые подписывал псевдонимами, а потом взял, слегка изменив, свое имя: автором дебютной книги «Шапка невидимка» указан «А. Полиции не составило труда установить, что беглый ссыльный Александр Степанович Гриневский и литератор А. Грин — одно и то же лицо. Так он угодил в очередную тюрьму, а оттуда, после года заключения, отправился в Пинегу Архангельской губернии. Так что и на Русском Севере Грину пожить довелось. Важно, что к моменту ареста с революционерами он уже разошелся, стал популярным и обеспеченным автором, водил знакомства с тогдашними литературными звездами первой величины — Куприным, Брюсовым, Леонидом Андреевым. И, подобно Леониду Андрееву, начав с реализма, Грин быстро перешел к мистике, символизму, некоей готике. Недаром критики и до революции, и после саркастически сравнивали его с Эдгаром По. Вот, например, из статьи Г. Наверное, не напиши он «Алые паруса», мы — «массовый читатель» — не знали бы о таком писателе, как не знаем о сотнях достаточно талантливых его современников.
Но «Алые паруса» — произведение уникальное, может быть, и вечное, и оно тянет за собой и «Бегущую по волнам», и «Блистающий мир», и десятки других его произведений...
С этой книгой читают
- Алые паруса отзыв для читательского дневника 6 класс
- Рецензии и отзыв о книге "Алые Паруса"
- «Алые паруса»: краткое содержание и анализ
- Рекомендуем
- Книга Алые паруса - Александр Грин | Сайт отзывов покупателей
Критика о повести-феерии "Алые паруса"
- Критика о повести-феерии "Алые паруса" Грина, отзывы современников
- Алые паруса, Александр Грин: отзывы клиентов и покупателей
- О книге Алые паруса А.Грина «
- Отзывы на Книга "Алые паруса"
- За своим «счастьем» не уследил
Зачем подросткам читать «Алые паруса»
Книга “Алые Паруса” Александра Грина обладает небольшим объемом и необъятным смыслом. Книга Алые паруса (Александр Грин) — отзывы. Итак, мой отзыв про Грин А.С. "Алые паруса"Много лет пользуюсь продукцией ЭКСМО, всегда только положительные эмоции. Книгу прочитала на одном дыхании и закрывала ее со слезами на глазах от радости за Ассоль, что она все-таки дождалась свои Алые паруса и своего героя Грея. Написано множество произведений про мечту, но самым известным является роман «Алые паруса» Александра Грина. Александр Грин известен более своей повестью "Алые паруса", хотя у него немало других интересных произведений.
Грин Александр - Алые паруса
Книга "Алые Паруса" Александра Грина обладает небольшим объемом и необъятным смыслом. это книга, которую я прочитал с большим удовольствием. это мир очарований, это мир из серебра.
Издай свою книгу
- За своим «счастьем» не уследил
- Книги: Классическая отечественная проза
- Алые паруса. Александр Грин. ТриМаг и Эксмо
- Рецензии и отзыв о книге "Алые Паруса"
- Алые паруса отзыв для читательского дневника 6 класс
Алые паруса, Александр Грин
В этой книге можно увидеть многое. И возрождение мечты Ассоль, и развитие этой самой мечты, жестокость по отношению к людям, и равнодушие и романтическую историю. И я долго думала, как я отношусь к этой книге. Все же я не в средней школе, чтобы правильно увидеть детскими глазами эту книгу и безмолвно ей восхищаться. Но Грин так чудесно пишет, что я не могла ее не оценить. И я очень бы хотела отметить Ассоль. Читая строчку за строкой, я видела ее чудесным ребенком, что весьма прекрасно.
Она как утренний цветок, раскрываясь,была по-детски наивной, искренней и безупречной. Тот момент, когда она общалась с природой, как раз показал мне, что она безгрешная и чистая девушка, чего практически никто из людей в ней не видел. Читать книгу стоит, это безусловно. Она, конечно, рассчитана на детей школьного возраста, но если вы до сих пор не знаете что такое мечта или позабыли свою мечту, думаю, что книга поможет усвоить вам этот урок.
Всегда, когда грустно, можно перечитать эту душевную книгу. Книга Александра Грина "Алые паруса" - это мир очарований, это мир из серебра.
Я рекомендую эту книгу на сон грядущую. Книга читается легко и непринужденно.
Пэкалэ и Тындалэ Кутанин Сергей 3 минуты назад Не сочли важным исследователи его творчества. Евгений Бекеш 1 час назад так себе. Достоевский Федор - Кроткая Евгений Бекеш 1 час назад ну судя по описанию-тема одновременно дико заезженная, но никогда не надоедающая. Фест Александр - Пазл миров Татьяна Долгова 1 час назад Время, проведённое за прослушиванием книг Сергея Бородина в исполнении Джахангира Абдуллаева, для меня очень ценно.... Галиматья полная, какие-то деревянные желоба для сброса сошедших вагонов,... В мифологии существует множество разных оборотней.
Пауки тоже среди них есть. Скорее всего,...
Здесь всё феерично прекрасно от травы и глаз робкой Ассоль до моря и тех самых алых парусов, символа безумной мечты и надежды, что она сбудется непременно. Нужно только вырасти. Ведь так обещал волшебник. Конечно, я читала Алые паруса в детстве. Но тогда моя душа видимо была вся в предчувствии,в ожидании любви.
Сочинения к варианту №36 ОГЭ-2023 по русскому языку
Книга Алые паруса (Александр Грин) — отзывы. Недавно я прочитала книгу «Алые паруса». Эту повесть написал Александр Грин, который прожил довольно тяжелую жизнь. В 1922 году Александр Грин завершил написание повести-феерии "Алые паруса". Книга Алые паруса (Александр Грин) — отзывы. Интересные рецензии пользователей на книгу Алые паруса Александр Грин: Произведение "Алые паруса" я читала ещё в возрасте 9-10 лет. Что же до повести Александра Грина "Алые паруса", то к ней у меня другое отношение.
Книга Алые паруса - Александр Грин
К тому же женщина тогда была совсем одна, так как муж находился в плавании. Трактирщик Меннерс согласился помочь женщине, но при одном условии. Он сказал, что даст ей немного денег, если она не будет такой недотрогой. Бедная женщина отказалась. Во время сильного ливня она отправилась в город, чтобы продать свое кольцо. В итоге женщина очень сильно заболела, долго мучилась и в конце концов умерла от воспаления легких. Вскоре вернулся ее муж Лонгрен и узнал, что теперь он вдовец, а на руках у него малолетняя дочь. Таким образом, на карьере моряка можно было поставить крест. Однако это было не самое большое разочарование мужчины - он только что потерял свою любимую женщину и даже не смог поблагодарить её за чудесный подарок — дочь Ассоль.
Их мнение не зависит от того, что скажет учитель или кто-то из взрослых. Они составляют свое видение ситуации. Нельзя не заметить, что она довольно сложная, и даже не каждый взрослый человек сумеет сделать правильные выводы. А мы продолжаем нашу историю. Бездействие Лонгрена поразило жителей деревни, и они отвернулись от мужчины. Через некоторое время, когда Ассоль подросла, весь негатив стал переходить на неё - совершенно не виноватую ни в чём девочку. Надо добавить, что росла она очень нежной, милой и мечтательной. Казалось, что ей не нужны друзья и окружающие, что достаточно собственного прекрасного мира, в котором она живет.
Она очень любила своего отца, поскольку он заменил ей не только мать, но и подруг, и друзей, и даже врагов. Когда девочке было 8 лет, отец послал ее в город. В руках у неё оказалась милая игрушка, а именно яхта с алыми парусами. Девочка пустила яхту по ручью, и вскоре она оказалась в руках у известного сказочника Эгля. Он сказал девочке, что через много лет на таком же корабле к ней приедет принц. Ожидание чуда Девочка рассказала обо всём отцу. Их разговор подслушал один нищий, который рассказал эту историю всем людям в деревне. Вскоре Ассоль стали считать ненормальной и подшучивали над ней, но главное, что девочка воспринимала это довольно терпимо.
А в это время Артур Грей, который был наследником богатой семьи, рос в большом замке, где за каждым его шагом следили. Несмотря на это, мальчик был очень живой, веселый, энергичный. Он хотел совершить что-то невероятное в своей жизни. Однажды хранитель винного погреба рассказал ему историю о двух бочках хорошего красного вина, которые до этого ещё никто не пробовал. Согласно преданию, только тот сможет его попробовать, кто побывает в раю. Юнец вспыльчиво заявил, что он изопьёт вина, даже не побывав в раю. Море В замке парень увидел картины маринистов. Благодаря этому он понял, что его призвание — это море.
Он сбежал со дворца, и поступил на службу к суровому, но доброму моряку Гопу. Старый волк увидел, что мальчик очень умный, добрый и любит море. Гоп решил сделать его настоящим капитаном.
Либретто И. Режиссёр-постановщик Анатолий Ильин.
Композитор Ольга Нестерова. Автор — Александр Хромов. Режиссёр — Юрий Уткин. Премьера — 21 марта 2012 года. Постановщик — заслуженная артистка Украины Людмила Лымарь.
Киев, Украина. Авторы инсценировки — Александр Расев и Валентин Морозов. Режиссёр-постановщик В. Постановщик — Лариса Леменкова. Режиссёр-постановщик Борис Мильграм.
Музыкальная феерия «Алые паруса» в Самарском академическом театре драмы им. Режиссёр — Раймундас Банионис Литва. Музыкальный спектакль «Ассоль» по пьесе Павла Морозова , в Новошахтинском театре драмы. Постановщик — народный артист России Борис Гранатов. Постановщик — Дмитрий Вихрецкий.
Грину в Молодёжном театре Узбекистана. Постановщик — Олег Александров. Сценография — заслуженный деятель искусств Украины Владимир Медведь. Композитор — М. Композитор — Владимир Савчик.
Автор либретто и балетмейстер-постановщик — народный артист Беларуси Владимир Иванов. Постановщик и композитор — Сергей Чвокин. Постановщик — Дарья Самоукова.
А в «Алых парусах» история «утопления» трактирщика Меннерса и болезни и смерти матери Ассоль... Вполне достаточно, чтобы представить эту жизнь. Внести в такой мир гармонию можно разве что в гомеопатической дозе для одного, много — двух, человек. И даже для этого необходимо рукотворное чудо, которое и совершает капитан Грэй, причём чудо это невозможно сотворить без изначальной совсем уж мизерной частной гармонии, заключающейся в редчайшем сочетании снова чудо и круг замыкается тугого кошелька и доброго сердца. Таков Артур Грэй, или сокращённо А-р Гр. В Грэе ровно 50 процентов Грина, т. Грин, Грэй,...
Совершенно очевидно, что на месте Грэя Грин сделал бы то же самое, поскольку в происходящем в повести воплощено представление её Автора о максимально возможной в его реальном мире гармонии. Один человек для счастья другого не может сделать больше, чем предложить ему свободу и весь мир в придачу. И последнее. Приходил ли кому-нибудь в голову вопрос — какое чудо в повести самое главное? Тут не обойтись без цитаты. Одна была — дочь матроса, ремесленника, мастерившая игрушки, другая — живое стихотворение со всеми чудесами его созвучий и образов, с тайной соседства слов, во всей взаимности их теней и света, падающих одно на другое. Это последняя треть 19-го века, когда последний из названных сказочников был уже широко известен в Европе. Это подтверждается и наличием парового катера на борту крейсера. Но ни в Австралии, ни в Мексике об Андерсоне ещё никто и не слышал. До Зурбагана сто вёрст!
Их имена Гелли Сод и Нок.
Его отец тоже врал; врала и мать. Такая порода. Можете быть покойны, что она так же здорова, как мы с вами. Я с ней разговаривал. Она сидела на моей повозке восемьдесят четыре раза, или немного меньше.
Когда девушка идет пешком из города, а я продал свой уголь, я уж непременно посажу девушку. Пускай она сидит. Я говорю, что у нее хорошая голова. Это сейчас видно. С тобой, Хин Меннерс, она, понятно, не скажет двух слов. Но я, сударь, в свободном угольном деле презираю суды и толки.
Она говорит, как большая, но причудливый ее разговор. Прислушиваешься — как будто все то же самое, что мы с вами сказали бы, а у нее то же, да не совсем так. Вот, к примеру, раз завелось дело о ее ремесле. Я, — говорит, — так хочу изловчиться, чтобы у меня на доске сама плавала лодка, а гребцы гребли бы по-настоящему; потом они пристают к берегу, отдают причал и честь-честью, точно живые, сядут на берегу закусывать». Я, это, захохотал, мне, стало быть, смешно стало. Я говорю: — «Ну, Ассоль, это ведь такое твое дело, и мысли поэтому у тебя такие, а вокруг посмотри: все в работе, как в драке».
Когда рыбак ловит рыбу, он думает, что поймает большую рыбу, какой никто не ловил». Вот какое слово она сказала! В ту же минуту дернуло меня, сознаюсь, посмотреть на пустую корзину, и так мне вошло в глаза, будто из прутьев поползли почки; лопнули эти почки, брызнуло по корзине листом и пропало. Я малость протрезвел даже! А Хин Меннерс врет и денег не берет; я его знаю! Считая, что разговор перешел в явное оскорбление, Меннерс пронзил угольщика взглядом и скрылся за стойку, откуда горько осведомился: — Прикажете подать что-нибудь?
Летика, ты останешься здесь, вернешься к вечеру и будешь молчать. Узнав все, что сможешь, передай мне. Ты понял? Запомни также, что ни в одном из тех случаев, какие могут тебе представиться, нельзя ни говорить обо мне, ни упоминать даже мое имя. Грэй вышел. С этого времени его не покидало уже чувство поразительных открытий, подобно искре в пороховой ступке Бертольда, — одного из тех душевных обвалов, из-под которых вырывается, сверкая, огонь.
Дух немедленного действия овладел им. Он опомнился и собрался с мыслями, только когда сел в лодку. Смеясь, он подставил руку ладонью вверх — знойному солнцу, — как сделал это однажды мальчиком в винном погребе; затем отплыл и стал быстро грести по направлению к гавани. Накануне Накануне того дня и через семь лет после того, как Эгль, собиратель песен, рассказал девочке на берегу моря сказку о корабле с Алыми Парусами, Ассоль в одно из своих еженедельных посещений игрушечной лавки вернулась домой расстроенная, с печальным лицом. Свои товары она принесла обратно. Она была так огорчена, что сразу не могла говорить и только лишь после того, как по встревоженному лицу Лонгрена увидела, что он ожидает чего-то значительно худшего действительности, начала рассказывать, водя пальцем по стеклу окна, у которого стала, рассеянно наблюдая море.
Хозяин игрушечной лавки начал в этот раз с того, что открыл счетную книгу и показал ей, сколько за ними долга. Она содрогнулась, увидев внушительное трехзначное число. И он уперся пальцем в другую цифру, уже из двух знаков. Я видела по его лицу, что он груб и сердит. Я с радостью убежала бы, но, честное слово, сил не было от стыда. И он стал говорить: — «Мне, милая, это больше не выгодно.
Теперь в моде заграничный товар, все лавки полны им, а эти изделия не берут». Так он сказал. Он говорил еще много чего, но я все перепутала и забыла. Должно быть, он сжалился надо мной, так как посоветовал сходить в «Детский Базар» и «Аладинову Лампу». Выговорив самое главное, девушка повернула голову, робко посмотрев на старика. Лонгрен сидел понурясь, сцепив пальцы рук между колен, на которые оперся локтями.
Чувствуя взгляд, он поднял голову и вздохнул. Поборов тяжелое настроение, девушка подбежала к нему, устроилась сидеть рядом и, продев свою легкую руку под кожаный рукав его куртки, смеясь и заглядывая отцу снизу в лицо, продолжала с деланным оживлением: — Ничего, это все ничего, ты слушай, пожалуйста. Вот я пошла. Ну-с, прихожу в большой страшеннейший магазин; там куча народа. Меня затолкали; однако я выбралась и подошла к черному человеку в очках. Что я ему сказала, я ничего не помню; под конец он усмехнулся, порылся в моей корзине, посмотрел кое-что, потом снова завернул, как было, в платок и отдал обратно.
Лонгрен сердито слушал. Он как бы видел свою оторопевшую дочку в богатой толпе у прилавка, заваленного ценным товаром. Аккуратный человек в очках снисходительно объяснил ей, что он должен разориться, ежели начнет торговать нехитрыми изделиями Лонгрена. Небрежно и ловко ставил он перед ней на прилавок складные модели зданий и железнодорожных мостов; миниатюрные отчетливые автомобили, электрические наборы, аэропланы и двигатели. Все это пахло краской и школой. По всем его словам выходило, что дети в играх только подражают теперь тому, что делают взрослые.
Ассоль была еще в «Аладиновой Лампе» и в двух других лавках, но ничего не добилась. Оканчивая рассказ, она собрала ужинать; поев и выпив стакан крепкого кофе, Лонгрен сказал: — Раз нам не везет, надо искать. Я, может быть, снова поступлю служить — на «Фицроя» или «Палермо». Конечно, они правы, — задумчиво продолжал он, думая об игрушках. Они все учатся, учатся и никогда не начнут жить. Все это так, а жаль, право, жаль.
Сумеешь ли ты прожить без меня время одного рейса? Немыслимо оставить тебя одну. Впрочем, есть время подумать. Он хмуро умолк. Ассоль примостилась рядом с ним на углу табурета; он видел сбоку, не поворачивая головы, что она хлопочет утешить его, и чуть было не улыбнулся. Но улыбнуться — значило спугнуть и смутить девушку.
Она, приговаривая что-то про себя, разгладила его спутанные седые волосы, поцеловала в усы и, заткнув мохнатые отцовские уши своими маленькими тоненькими пальцами, сказала: — «Ну вот, теперь ты не слышишь, что я тебя люблю». Пока она охорашивала его, Лонгрен сидел, крепко сморщившись, как человек, боящийся дохнуть дымом, но, услышав ее слова, густо захохотал. Ассоль некоторое время стояла в раздумье посреди комнаты, колеблясь между желанием отдаться тихой печали и необходимостью домашних забот; затем, вымыв посуду, пересмотрела в шкафу остатки провизии. Она не взвешивала и не мерила, но видела, что с мукой не дотянуть до конца недели, что в жестянке с сахаром виднеется дно, обертки с чаем и кофе почти пусты, нет масла, и единственное, на чем, с некоторой досадой на исключение, отдыхал глаз, — был мешок картофеля. Затем она вымыла пол и села строчить оборку к переделанной из старья юбке, но тут же вспомнив, что обрезки материи лежат за зеркалом, подошла к нему и взяла сверток; потом взглянула на свое отражение. За ореховой рамой в светлой пустоте отраженной комнаты стояла тоненькая невысокая девушка, одетая в дешевый белый муслин с розовыми цветочками.
На ее плечах лежала серая шелковая косынка. Полудетское, в светлом загаре, лицо было подвижно и выразительно; прекрасные, несколько серьезные для ее возраста глаза посматривали с робкой сосредоточенностью глубоких душ. Ее неправильное личико могло растрогать тонкой чистотой очертаний; каждый изгиб, каждая выпуклость этого лица, конечно, нашли бы место в множестве женских обликов, но их совокупность, стиль — был совершенно оригинален, — оригинально мил; на этом мы остановимся. Остальное неподвластно словам, кроме слова «очарование». Отраженная девушка улыбнулась так же безотчетно, как и Ассоль. Улыбка вышла грустной; заметив это, она встревожилась, как если бы смотрела на постороннюю.
Она прижалась щекой к стеклу, закрыла глаза и тихо погладила зеркало рукой там, где приходилось ее отражение. Рой смутных, ласковых мыслей мелькнул в ней; она выпрямилась, засмеялась и села, начав шить. Пока она шьет, посмотрим на нее ближе — вовнутрь. В ней две девушки, две Ассоль, перемешанных в замечательной прекрасной неправильности. Одна была дочь матроса, ремесленника, мастерившая игрушки, другая — живое стихотворение, со всеми чудесами его созвучий и образов, с тайной соседства слов, во всей взаимности их теней и света, падающих от одного на другое. Она знала жизнь в пределах, поставленных ее опыту, но сверх общих явлений видела отраженный смысл иного порядка.
Так, всматриваясь в предметы, мы замечаем в них нечто не линейно, но впечатлением — определенно человеческое, и — так же, как человеческое — различное. Нечто подобное тому, что если удалось сказали мы этим примером, видела она еще сверх видимого. Без этих тихих завоеваний все просто понятное было чуждо ее душе. Она умела и любила читать, но и в книге читала преимущественно между строк, как жила. Бессознательно, путем своеобразного вдохновения она делала на каждом шагу множество эфирнотонких открытий, невыразимых, но важных, как чистота и тепло. Иногда — и это продолжалось ряд дней — она даже перерождалась; физическое противостояние жизни проваливалось, как тишина в ударе смычка, и все, что она видела, чем жила, что было вокруг, становилось кружевом тайн в образе повседневности.
Не раз, волнуясь и робея, она уходила ночью на морской берег, где, выждав рассвет, совершенно серьезно высматривала корабль с Алыми Парусами. Эти минуты были для нее счастьем; нам трудно так уйти в сказку, ей было бы не менее трудно выйти из ее власти и обаяния. В другое время, размышляя обо всем этом, она искренне дивилась себе, не веря, что верила, улыбкой прощая море и грустно переходя к действительности; теперь, сдвигая оборку, девушка припоминала свою жизнь. Там было много скуки и простоты. Одиночество вдвоем, случалось, безмерно тяготило ее, но в ней образовалась уже та складка внутренней робости, та страдальческая морщинка, с которой не внести и не получить оживления. Над ней посмеивались, говоря: — «Она тронутая, не в себе»; она привыкла и к этой боли; девушке случалось даже переносить оскорбления, после чего ее грудь ныла, как от удара.
Как женщина, она была непопулярна в Каперне, однако многие подозревали, хотя дико и смутно, что ей дано больше прочих — лишь на другом языке. Капернцы обожали плотных, тяжелых женщин с масляной кожей толстых икр и могучих рук; здесь ухаживали, ляпая по спине ладонью и толкаясь, как на базаре. Тип этого чувства напоминал бесхитростную простоту рева. Ассоль так же подходила к этой решительной среде, как подошло бы людям изысканной нервной жизни общество привидения, обладай оно всем обаянием Ассунты или Аспазии: то, что от любви, — здесь немыслимо. Так, в ровном гудении солдатской трубы прелестная печаль скрипки бессильна вывести суровый полк из действий его прямых линий. К тому, что сказано в этих строках, девушка стояла спиной.
Меж тем, как ее голова мурлыкала песенку жизни, маленькие руки работали прилежно и ловко; откусывая нитку, она смотрела далеко перед собой, но это не мешало ей ровно подвертывать рубец и класть петельный шов с отчетливостью швейной машины. Хотя Лонгрен не возвращался, она не беспокоилась об отце. Последнее время он довольно часто уплывал ночью ловить рыбу или просто проветриться. Ее не теребил страх; она знала, что ничего худого с ним не случится. В этом отношении Ассоль была все еще той маленькой девочкой, которая молилась по-своему, дружелюбно лепеча утром: — «Здравствуй, бог! По ее мнению, такого короткого знакомства с богом было совершенно достаточно для того, чтобы он отстранил несчастье.
Она входила и в его положение: бог был вечно занят делами миллионов людей, поэтому к обыденным теням жизни следовало, по ее мнению, относиться с деликатным терпением гостя, который, застав дом полным народа, ждет захлопотавшегося хозяина, ютясь и питаясь по обстоятельствам. Кончив шить, Ассоль сложила работу на угловой столик, разделась и улеглась. Огонь был потушен. Она скоро заметила, что нет сонливости; сознание было ясно, как в разгаре дня, даже тьма казалась искусственной, тело, как и сознание, чувствовалось легким, дневным. Сердце отстукивало с быстротой карманных часов; оно билось как бы между подушкой и ухом. Ассоль сердилась, ворочаясь, то сбрасывая одеяло, то завертываясь в него с головой.
Наконец, ей удалось вызвать привычное представление, помогающее уснуть: она мысленно бросала камни в светлую воду, смотря на расхождение легчайших кругов. Сон, действительно, как бы лишь ждал этой подачки; он пришел, пошептался с Мери, стоящей у изголовья, и, повинуясь ее улыбке, сказал вокруг: «Шшшш». Ассоль тотчас уснула. Ей снился любимый сон: цветущие деревья, тоска, очарование, песни и таинственные явления, из которых, проснувшись, она припоминала лишь сверканье синей воды, подступающей от ног к сердцу с холодом и восторгом. Увидев все это, она побыла еще несколько времени в невозможной стране, затем проснулась и села. Сна не было, как если бы она не засыпала совсем.
Чувство новизны, радости и желания что-то сделать согревало ее. Она осмотрелась тем взглядом, каким оглядывают новое помещение. Проник рассвет — не всей ясностью озарения, но тем смутным усилием, в котором можно понимать окружающее. Низ окна был черен; верх просветлел. Извне дома, почти на краю рамы, блестела утренняя звезда. Зная, что теперь не уснет, Ассоль оделась, подошла к окну и, сняв крюк, отвела раму, За окном стояла внимательная чуткая тишина; она как бы наступила только сейчас.
В синих сумерках мерцали кусты, подальше спали деревья; веяло духотой и землей. Держась за верх рамы, девушка смотрела и улыбалась. Вдруг нечто, подобное отдаленному зову, всколыхнуло ее изнутри и вовне, и она как бы проснулась еще раз от явной действительности к тому, что явнее и несомненнее. С этой минуты ликующее богатство сознания не оставляло ее. Так, понимая, слушаем мы речи людей, но, если повторить сказанное, поймем еще раз, с иным, новым значением. То же было и с ней.
Взяв старенькую, но на ее голове всегда юную шелковую косынку, она прихватила ее рукою под подбородком, заперла дверь и выпорхнула босиком на дорогу. Хотя было пусто и глухо, но ей казалось, что она звучит как оркестр, что ее могут услышать. Все было мило ей, все радовало ее. Теплая пыль щекотала босые ноги; дышалось ясно и весело. На сумеречном просвете неба темнели крыши и облака; дремали изгороди, шиповник, огороды, сады и нежно видимая дорога. Во всем замечался иной порядок, чем днем, — тот же, но в ускользнувшем ранее соответствии.
Все спало с открытыми глазами, тайно рассматривая проходящую девушку. Она шла, чем далее, тем быстрей, торопясь покинуть селение. За Каперной простирались луга; за лугами по склонам береговых холмов росли орешник, тополя и каштаны. Там, где дорога кончилась, переходя в глухую тропу, у ног Ассоль мягко завертелась пушистая черная собака с белой грудью и говорящим напряжением глаз. Собака, узнав Ассоль, повизгивая и жеманно виляя туловищем, пошла рядом, молча соглашаясь с девушкой в чем-то понятном, как «я» и «ты». Ассоль, посматривая в ее сообщительные глаза, была твердо уверена, что собака могла бы заговорить, не будь у нее тайных причин молчать.
Заметив улыбку спутницы, собака весело сморщилась, вильнула хвостом и ровно побежала вперед, но вдруг безучастно села, деловито выскребла лапой ухо, укушенное своим вечным врагом, и побежала обратно. Ассоль проникла в высокую, брызгающую росой луговую траву; держа руку ладонью вниз над ее метелками, она шла, улыбаясь струящемуся прикосновению. Засматривая в особенные лица цветов, в путаницу стеблей, она различала там почти человеческие намеки — позы, усилия, движения, черты и взгляды; ее не удивила бы теперь процессия полевых мышей, бал сусликов или грубое веселье ежа, пугающего спящего гнома своим фуканьем. И точно, еж, серея, выкатился перед ней на тропинку. Ассоль говорила с теми, кого понимала и видела. Большой жук цеплялся за колокольчик, сгибая растение и сваливаясь, но упрямо толкаясь лапками.
Жук, точно, не удержался и с треском полетел в сторону. Так, волнуясь, трепеща и блестя, она подошла к склону холма, скрывшись в его зарослях от лугового пространства, но окруженная теперь истинными своими друзьями, которые — она знала это — говорят басом. То были крупные старые деревья среди жимолости и орешника. Их свисшие ветви касались верхних листьев кустов. В спокойно тяготеющей крупной листве каштанов стояли белые шишки цветов, их аромат мешался с запахом росы и смолы. Тропинка, усеянная выступами скользких корней, то падала, то взбиралась на склон.
Ассоль чувствовала себя, как дома; здоровалась с деревьями, как с людьми, то есть пожимая их широкие листья. Она шла, шепча то мысленно, то словами: «Вот ты, вот другой ты; много же вас, братцы мои! Я иду, братцы, спешу, пустите меня. Я вас узнаю всех, всех помню и почитаю». Она выбралась, перепачкав ноги землей, к обрыву над морем и встала на краю обрыва, задыхаясь от поспешной ходьбы. Глубокая непобедимая вера, ликуя, пенилась и шумела в ней.
Она разбрасывала ее взглядом за горизонт, откуда легким шумом береговой волны возвращалась она обратно, гордая чистотой полета. Тем временем море, обведенное по горизонту золотой нитью, еще спало; лишь под обрывом, в лужах береговых ям, вздымалась и опадала вода. Стальной у берега цвет спящего океана переходил в синий и черный. За золотой нитью небо, вспыхивая, сияло огромным веером света; белые облака тронулись слабым румянцем. Тонкие, божественные цвета светились в них. На черной дали легла уже трепетная снежная белизна; пена блестела, и багровый разрыв, вспыхнув средь золотой нити, бросил по океану, к ногам Ассоль, алую рябь.
Она села, подобрав ноги, с руками вокруг колен. Внимательно наклоняясь к морю, смотрела она на горизонт большими глазами, в которых не осталось уже ничего взрослого, — глазами ребенка. Все, чего она ждала так долго и горячо, делалось там — на краю света. Она видела в стране далеких пучин подводный холм; от поверхности его струились вверх вьющиеся растения; среди их круглых листьев, пронизанных у края стеблем, сияли причудливые цветы. Верхние листья блестели на поверхности океана; тот, кто ничего не знал, как знала Ассоль, видел лишь трепет и блеск. Из заросли поднялся корабль; он всплыл и остановился по самой середине зари.
Из этой дали он был виден ясно, как облака. Разбрасывая веселье, он пылал, как вино, роза, кровь, уста, алый бархат и пунцовый огонь. Корабль шёл прямо к Ассоль. Крылья пены трепетали под мощным напором его киля; уже встав, девушка прижала руки к груди, как чудная игра света перешла в зыбь; взошло солнце, и яркая полнота утра сдернула покровы с всего, что еще нежилось, потягиваясь на сонной земле. Девушка вздохнула и осмотрелась. Музыка смолкла, но Ассоль была еще во власти ее звонкого хора.
Это впечатление постепенно ослабевало, затем стало воспоминанием и, наконец, просто усталостью. Она легла на траву, зевнула и, блаженно закрыв глаза, уснула — по-настоящему, крепким, как молодой орех, сном, без заботы и сновидений. Ее разбудила муха, бродившая по голой ступне. Беспокойно повертев ножкой, Ассоль проснулась; сидя, закалывала она растрепанные волосы, поэтому кольцо Грэя напомнило о себе, но считая его не более, как стебельком, застрявшим меж пальцев, она распрямила их; так как помеха не исчезла, она нетерпеливо поднесла руку к глазам и выпрямилась, мгновенно вскочив с силой брызнувшего фонтана. На ее пальце блестело лучистое кольцо Грэя, как на чужом, — своим не могла признать она в этот момент, не чувствовала палец свой. Чья шутка?
Может быть, нашла и забыла? Схватив левой рукой правую, на которой было кольцо, с изумлением осматривалась она, пытая взглядом море и зеленые заросли; но никто не шевелился, никто не притаился в кустах, и в синем, далеко озаренном море не было никакого знака, и румянец покрыл Ассоль, а голоса сердца сказали вещее «да». Не было объяснений случившемуся, но без слов и мыслей находила она их в странном чувстве своем, и уже близким ей стало кольцо. Вся дрожа, сдернула она его с пальца; держа в пригоршне, как воду, рассмотрела его она — всею душою, всем сердцем, всем ликованием и ясным суеверием юности, затем, спрятав за лиф, Ассоль уткнула лицо в ладони, из-под которых неудержимо рвалась улыбка, и, опустив голову, медленно пошла обратной дорогой. Так, — случайно, как говорят люди, умеющие читать и писать, — Грэй и Ассоль нашли друг друга утром летнего дня, полного неизбежности. Боевые приготовления Когда Грэй поднялся на палубу «Секрета», он несколько минут стоял неподвижно, поглаживая рукой голову сзади на лоб, что означало крайнее замешательство.
Рассеянность — облачное движение чувств — отражалась в его лице бесчувственной улыбкой лунатика. Его помощник Пантен шел в это время по шканцам с тарелкой жареной рыбы; увидев Грэя, он заметил странное состояние капитана. Что видели? Впрочем, это, конечно, ваше дело. Маклер предлагает выгодный фрахт; с премией. Да что с вами такое?..
Это как холодная вода. Пантен, сообщите людям, что сегодня мы поднимаем якорь и переходим в устье Лилианы, миль десять отсюда. Ее течение перебито сплошными мелями. Проникнуть в устье можно лишь с моря. Придите за картой. Лоцмана не брать.
Пока все… Да, выгодный фрахт мне нужен как прошлогодний снег. Можете передать это маклеру. Я отправляюсь в город, где пробуду до вечера. Я хочу, чтобы вы приняли к сведению мое желание избегать всяких расспросов. Когда наступит момент, я сообщу вам, в чем дело. Матросам скажите, что предстоит ремонт; что местный док занят.
Хотя распоряжения капитана были вполне толковы, помощник вытаращил глаза и беспокойно помчался с тарелкой к себе в каюту, бормоча: «Пантен, тебя озадачили. Не хочет ли он попробовать контрабанды? Не выступаем ли мы под черным флагом пирата? Пока он нервически уничтожал рыбу, Грэй спустился в каюту, взял деньги и, переехав бухту, появился в торговых кварталах Лисса. Теперь он действовал уже решительно и покойно, до мелочи зная все, что предстоит на чудном пути. Каждое движение — мысль, действие — грели его тонким наслаждением художественной работы.
Его план сложился мгновенно и выпукло. Его понятия о жизни подверглись тому последнему набегу резца, после которого мрамор спокоен в своем прекрасном сиянии. Грэй побывал в трех лавках, придавая особенное значение точности выбора, так как мысленно видел уже нужный цвет и оттенок. В двух первых лавках ему показали шелка базарных цветов, предназначенные удовлетворить незатейливое тщеславие; в третьей он нашел образцы сложных эффектов. Хозяин лавки радостно суетился, выкладывая залежавшиеся материи, но Грэй был серьезен, как анатом. Он терпеливо разбирал свертки, откладывал, сдвигал, развертывал и смотрел на свет такое множество алых полос, что прилавок, заваленный ими, казалось, вспыхнет.
На носок сапога Грэя легла пурпурная волна; на его руках и лице блестел розовый отсвет. Роясь в легком сопротивлении шелка, он различал цвета: красный, бледный розовый и розовый темный, густые закипи вишневых, оранжевых и мрачно-рыжих тонов; здесь были оттенки всех сил и значений, различные — в своем мнимом родстве, подобно словам: «очаровательно» — «прекрасно» — «великолепно» — «совершенно»; в складках таились намеки, недоступные языку зрения, но истинный алый цвет долго не представлялся глазам нашего капитана; что приносил лавочник, было хорошо, но не вызывало ясного и твердого «да». Наконец, один цвет привлек обезоруженное внимание покупателя; он сел в кресло к окну, вытянул из шумного шелка длинный конец, бросил его на колени и, развалясь, с трубкой в зубах, стал созерцательно неподвижен. Этот совершенно чистый, как алая утренняя струя, полный благородного веселья и царственности цвет являлся именно тем гордым цветом, какой разыскивал Грэй. В нем не было смешанных оттенков огня, лепестков мака, игры фиолетовых или лиловых намеков; не было также ни синевы, ни тени — ничего, что вызывает сомнение. Он рдел, как улыбка, прелестью духовного отражения.
Грэй так задумался, что позабыл о хозяине, ожидавшем за его спиной с напряжением охотничьей собаки, сделавшей стойку. Устав ждать, торговец напомнил о себе треском оторванного куска материи. Но Грэй молча смотрел ему в лоб, отчего хозяин лавки сделался немного развязнее. Грэй кивнул, приглашая повременить, и высчитал карандашом на бумаге требуемое количество. Прошу вас сесть, капитан. Не желаете ли взглянуть, капитан, образцы новых материй?
Как вам будет угодно. Вот спички, вот прекрасный табак; прошу вас. Две тысячи… две тысячи по. Когда он наконец весь изошел восторгом, Грэй договорился с ним о доставке, взяв на свой счет издержки, уплатил по счету и ушел, провожаемый хозяином с почестями китайского короля. Тем временем через улицу от того места, где была лавка, бродячий музыкант, настроив виолончель, заставил ее тихим смычком говорить грустно и хорошо; его товарищ, флейтист, осыпал пение струи лепетом горлового свиста; простая песенка, которою они огласили дремлющий в жаре двор, достигла ушей Грэя, и тотчас он понял, что следует ему делать дальше. Вообще все эти дни он был на той счастливой высоте духовного зрения, с которой отчетливо замечались им все намеки и подсказы действительности; услыша заглушаемые ездой экипажей звуки, он вошел в центр важнейших впечатлений и мыслей, вызванных, сообразно его характеру, этой музыкой, уже чувствуя, почему и как выйдет хорошо то, что придумал.
"Алые паруса": русская феерия с вековой историей
Обсуждаем «Алые паруса» Александра Грина. Автор: Александр Степанович Грин. «Алые паруса» Александра Грина — культовое для человека старой, советской закалки произведение. Итак, мой отзыв про Грин А.С. "Алые паруса"Много лет пользуюсь продукцией ЭКСМО, всегда только положительные эмоции. Вот мое мнение про "Алые паруса": " Взахлеб читать истории про принцессу Диану и восторгаться "Алыми парусами" есть явление одной природы ". Александр Грин создал невероятно красивую романтичную повесть, которая всегда будет будоражить сердца читателей.