Новости к дому подъехала машина оттуда егэ сочинение

» Сочинения для ЕГЭ (часть С).» Сочинение ЕГЭ по русскому по тексту К. Паустовского. Я возвращался домой пустыми переулками станицы; месяц, полный и красный, как зарево пожара, начинал показываться из-за зубчатого горизонта домов; звёзды спокойно сияли на тёмно-голубом своде, и мне стало смешно, когда я вспомнил. К дому подъехала машина. Ее двигатель гудел, а колеса скрипели на асфальте. Из окна машины выглянул водитель, смотрел вокруг и припарковался рядом с домом. Реальные тексты сочинения ЕГЭ 2012 г. В помощь учителям, работающим в 10-11 классах. Сочинение из сборника Цыбулько на 2023 год 1 вариант: Подъезжая к родному гнезду я не узнавал себя?

Привет! Нравится сидеть в Тик-Токе?

Река Смедва навеяла воспоминания о времени, когда герой «бродил по целым дням в полях и лесах, любовался картинами природы». В подготовленной к возвращению комнате лирический персонаж чувствует радость, тихую грусть по детству и счастье. Подчеркивает автор и то, что родные просторы напоминают о семье, семейном очаге и любви к близким людям. Отчий дом для рассказчика — пристанище, тихая гавань, где с большой силой «пробуждалось» «теплое чувство» к матери, что ему «нетерпеливо хотелось обнять ее и поблагодарить…». Мысль Д. Григоровича проста и понятна.

Отчий дом и малая родина вызывают у человека только положительные эмоции и теплые воспоминания о прошедших днях.

Не только во имя его превосходительства брюха делается работа. Сколько их, неработающих или едва работающих, набивают брюхо ничуть не хуже, сейчас это легко.

Работа — это то, что остаётся после тебя. Тебя нет, ты уже и сам становишься работой для других, а она долго-долго ещё будет напоминать о тебе живущим вслед за тобой. Так говорят.

Так оно и есть, тем более, если работа твоя вливается в полезную реку. Есть две реки — с полезным и бесполезным течениями, и какое из них мощней, туда и сдвигается общая жизнь. Но это опять-таки в общем, в каких-то огромных, надчеловеческих понятиях, а что должен испытывать он, чуть свет выезжающий завтра за двадцать и тридцать километров, чтобы привезти за смену свои кубометры древесины?..

Конечно, уже сам язык: километры, кубометры, древесина — вроде бы должен определять чувства, наталкивая их на рубли. Но это не так. Не совсем так.

Не рубли его подстёгивают, заставляя перегружать КрАЗ и выкраивать лишний рейс, а сама работа, берущая единым охватом сотни людей. В работе он не помнит, что это километры, кубометры и рубли, он возносится над ними в какую-то иную высь, где нет никакой бухгалтерии, а есть лишь движение, ритм и празднество. Там он постоянно двигается попутно, а потому двигаться легко.

Чему попутно, он не мог бы сказать, похоже, попутно душе, её изначальному наклону; там он весь превращается в ответ на чей-то стремительный зов, душа его выструнивается и начинает раскрыто и вольно звучать. Да, он работник, он за собой это знает, и с той высоты, на которую он взмывает в работе, жизнь видится надёжней всего. Четыре подпорки у человека в жизни: дом с семьёй, работа, люди, с кем вместе правишь праздники и будни, и земля, на которой стоит твой дом.

И все четыре одна важней другой. Захромает какая — весь свет внаклон. Это только в детских глазах мир выглядит как чудесный подарок, сияющий солнцем и наполненный людским доброжелательством.

Чем дальше от рождения, тем больше поднимающееся солнце высвечивает его расстроенность и разнобой. В младых летах Ивану Петровичу казалось, что это недостроенность, незаконченность в долгой и тяжёлой работе, требующей продолжения, но затем стало видно, что, не будучи достроенным, он расшатался и на старых основаниях, а люди торопливо возводят всё новые и новые, раскачивающиеся на незакреплённых низах. Ни в какие времена люди не приближались, вероятно, к подавляющей добросклонности, и всегда на одного склонного приходилось двое-трое уклонных.

Но добро и зло отличались, имели собственный чёткий образ. Не говорили: зло — это обратная сторона добра с тем же самым лицом, косящим не вправо, а влево, а считалось, что зло — это ещё не обращённая, вроде язычества, в лучшую нравственную религию сила, делающая дурно от своей неразвитой звериной натуры, которая не понимает, что она делает дурно. Если бы удалось между добром и злом провести черту, то вышло бы, что часть людей эту черту переступила, а часть ещё нет, но все направлены в одну сторону — к добру.

И с каждым поколением число переступивших увеличивается. Что затем произошло, понять нельзя. Кто напугал их, уже переступивших черту и вкусивших добра, почему они повернули назад?..

Не сразу и не валом, но повернули. Движение через черту делалось двусторонним, люди принялись прогуливаться туда и обратно, по-приятельски пристраиваясь то к одной компании, то к другой, и растёрли, затоптали разделяющую границу. Добро и зло перемешались.

Добро в чистом виде превратилось в слабость, зло — в силу. Что такое теперь хороший или плохой человек? А ничего.

Устаревшие слова, оставшиеся в языке как воспоминание о дедовских временах, когда с простотой и наивностью человека оценивали по его душевным жестам, по способности или неспособности чувствовать, как своё собственное, чужое страдание. В житейской же практике уже тот ныне хороший человек, кто не делает зла, кто без спросу ни во что не вмешивается и ничему не мешает. Не естественная склонность к добру стала мерилом хорошего человека, а избранное удобное положение между добром и злом, постоянная и уравновешенная температура души.

Что прежде творилось по неразумению, сделалось искусом просвещённого ума. От чего веками уходили, к тому и пришли. Не пришли, а скоренько подъехали на моторе, объявив величайшей победой человека то именно, что уходили пешком, а подъехали на моторе.

Так вот, о достатке. Есть достаток, и даже не маленький, а всё не живется человеку с уверенностью ни в сегодняшнем, ни в завтрашнем дне, всё словно бы бьёт его озноб, и озирается он беспокойно по сторонам. Не весь, стало быть, достаток, чего-то недостаёт.

Себя, что ли, недостаёт — каким мог он быть при лучшем исходе, и эта разница между тем, чем стал человек и чем мог он быть, взыскивает с него за каждый шаг отклонения. В долгих и обрывистых раздумьях перебирая жизнь во всём её распахе и обороте, пришёл Иван Петрович к одному итогу. Чтобы человеку чувствовать себя в жизни сносно, нужно быть дома.

Вот: дома. Поперёд всего — дома, а не на постое, в себе, в своём собственном внутреннем хозяйстве, где всё имеет определённое, издавна заведённое место и службу. Затем дома — в избе, на квартире, откуда с одной стороны уходишь на работу, и с другой — в себя.

И дома — на родной земле. И нигде не получалось у него быть дома. На земле — что не затоплено, то опорожнено лесозаготовками, и ни заботы этой земле, ни привета.

В себе полный тарарам, как на разбитом и переворошённом возу. А коль нет приюта ни там, ни там, не будет его, как ни старайся, и посредине… Маргарита Серебрянская, председатель Общественного Союза «Совесть»: — Вопрос о смысле жизни — вечно волнующий, не дающий покоя и забытья, вечно неразрешимый, роковой вопрос. Сколько уже десятков столетий бьются над ним народы всего мира… Трудный этот вопрос однажды встаёт перед каждым достигшим известного развития человеком.

Рано или поздно, на заре или на закате жизни, но — неизбежно. Откуда мы пришли, куда идём, какая цель существования человека на земле?.. Или, как спрашивал себя Иван Петрович, главный герой повести «Пожар»: «Что надо человеку, чтобы жить спокойно?

Какой же именно смысл сокрыт в кратковременном человеческом существовании, завершением которого становится неизбежная, неотвратимая смерть?.. Тот же Иван Петрович, описанный Валентином Распутиным, в первых строках повести мучается странным томлением, необъяснимой, чугунной усталостью: «И прежде чувствовал Иван Петрович, что силы его на исходе, но никогда ещё так: край, да и только… Нет, не несли больше ноги, даже и домой не несли. И с чего так устал?

Не надрывался сегодня, обошлось даже и без нервотрёпки, без крика. Просто край открылся, край — дальше некуда. Ещё вчера что-то оставалось наперёд, сегодня кончилось.

Как завтра подыматься, как заводить опять и выезжать — неизвестно…» Убийственно тяжела для человека мысль о неизбежности смерти, поскольку разум человеческий не мирится с ней, не может признать разумности своего уничтожения. Основной причиной искания человеком смысла своего бытия изначально являлось недоумение перед смертью, перед тем прыжком в бездну и неизвестность, где, может быть, конец всему… Смерть больше всего другого заставляла человека добиваться разрешения проблемы о цели и смысле жизни. Человеку, утерявшему истину о непрерывности жизни, смерть, действительно, должна казаться ужасной бессмыслицей, и, ища смысла жизни, человек желает спастись от бессмысленности смерти.

Во имя чего стоит жить, во имя какой такой высшей цели дана жизнь, чтобы человеческое существо могло признать разумность этой цели и её приемлемость? И страдает деревенский мужик, хоть и знает себя как хорошего работника, и мучается своей бесприютностью, своим нервным одиночеством… Ведь в выборе смертью своих очередных жертв нет никакой системы, никакого плана, никакого разумного основания! Если бы умирали только те, кто дожил до старости, то это ещё было бы понятно, но когда умирает человек в расцвете своей плодотворной деятельности или на заре своей юности, или даже только что родившийся, то здесь бессмысленность смерти выступает во всей своей ужасающей непонятности!..

Бессмысленность этого ухода в никуда усугубляется ещё больше, когда рядом с перечисленными явлениями мы вдруг наблюдаем перешагнувшее все нормы человеческого долголетия существо — слабое, беспомощное, бесполезное, никому не нужное — жизнь которого является тягостью для него самого и обузой для окружающих. Результатом вызываемого смертью недоумения бывает ропот и упрёки в несправедливости того, кого люди называют Богом, или появление апатии и потеря интереса к такой жизни, в которой нельзя найти смысла. От этой самой апатии и почувствовал вдруг Иван Петрович, что не несут его больше ноги.

На своём земном пути человек ищет конечной цели бытия, конечного смысла, который обнимал бы и поглощал бы собой все другие выдвигаемые жизнью задачи и цели. Он хочет такого объяснения, которое не ставило бы его в тупик перед смертью, но, перебросив мост между жизнью и смертью, соединило бы временное с вечным, конечное с бесконечным, которое вместе с разрешением этого кардинального вопроса разрешило бы и другие вытекающие неразрешимые вопросы, то есть о душе, о загробной жизни, о Боге, о происхождении Вселенной. Какие же ответы на эти вопросы дают главные течения человеческой мысли, то есть наука, философия и религия?

Ведь все они столетиями занимались и занимаются разрешением загадки о смысле жизни и выработали много различных гипотез и теорий. Как пишет известный философ Александр Клизовский в первом томе своего трактата «Основы Миропонимания Новой Эпохи», соответственно этим трём главным течениям человеческой мысли указываются три главных пути, которыми люди могут следовать сообразно своему мировоззрению. Эти три главных пути имеют каждый множество боковых ответвлений и тропинок, но в общем: наука указывает как на цель и смысл жизни — на человека, философия — на человечество в целом, религия — на Верховный Разум, то есть на Бога.

Остановимся подробнее на каждом из этих трёх главных путей. Наука, признающая лишь видимый физический мир, не может, в сущности, разрешать вопросы и объяснять явления, происходящие из иных миров. Вопрос о смысле жизни неразрывно связан с целой серией вопросов высшего порядка, имеющих отношение к высшим мирам, каждый из которых имеет свои законы, которых наука не знает и, как правило, не признаёт.

Вопрос о смерти человека, как имеющий прямое отношение к высшим мирам, наукой разрешён быть не может, пока она будет придерживаться материалистических воззрений и признавать лишь мир физический с его физическими законами. Поэтому с грубо материалистической точки зрения современной позитивной науки, причина и цель мироздания для человеческого ума навсегда остаются недоступны и непроницаемы. На развитие человечества она смотрит, как на вечное движение к неизвестной цели.

Происхождение Вселенной объясняется как случайное сцепление пришедших в движение частиц материи. Жизнь человека — тоже случайность, которая неповторяема ни в прошлом, ни в будущем. Мы живём потому, что рождены, и жизнь наша — временное соединение частиц материи, которая со смертью человека возвращается в общий резервуар, из которого механический закон создаст новую случайность — нового человека.

С научной точки зрения, души у человека нет. Есть лишь ум или функция физического вещества мозга, который, со смертью человека, вместе с телом подлежит уничтожению. Отсюда вытекает, что загробного, потустороннего существования быть не может, поскольку всё, что составляло человека, уничтожается.

Какой же смысл можно придать жизни человека при таком мировоззрении? Раз объективной цели существования нет, то должна быть принята субъективная точка зрения: целью жизни объявляется сам человек, а смыслом его жизни — вся доступная полнота бытия. По учению материалистов, перед этой полнотой бытия смерть бессильна и будто бы побеждена, ведь если человек ищет цели и смысла жизни в каждом мгновении своего существования, то смерть ему якобы нипочём, потому что ни к какой трансцедентальной сказке он не стремится.

Но это не более того, как говорят французы: «Faire bone mine dans mauvais jeu» то есть «делать хорошую мину при плохой игре». Полнота бытия, как смысл жизни, при низком умственном и нравственном состоянии развития человека, есть не более как пробуждение низших инстинктов его природы и возврат к животному состоянию, не более как покрывание пошлости и пороков, призыв к вседозволенности». Иллюстрацией этого вывода Александра Клизовского можно, наверное, считать сюжет повести В.

Распутина «Пожар», где в жутковатых подробностях описано поведение жителей села на пожаре местных складов продовольственных и промышленных товаров. Человеческий облик утратили практически все, кто внезапно получил доступ к огромным залежам всевозможного имущества. В точном соответствии с формулировкой Клизовского, в героях повести пробудились низшие инстинкты их природы, начался скоростной возврат к животному состоянию, требовавшему захватить побольше добычи, вырвать её у соплеменников, не гнушаясь кровавой дракой и даже убийством.

Пожар складов, разгоревшийся глухой ночью, трактуется здесь именно как «призыв к вседозволенности», к проявлению эгоизма, нетерпимости, и прочих наихудших сторон людской природы… Однако идеалы земной жизни, даже наиболее высокие из них, полного счастья создать человеку не могут. Так называемой «полнотой бытия» могут довольствоваться и довольствуются лишь наиболее отсталые в своем развитии. Человек развитой и чуткий например, как Иван Петрович, герой повести «Пожар» не может удовлетвориться одними интересами земной жизни.

Он подсознательно требует от жизни чего-то большего, и раз он этого большего не находит, то, вкусив «полноту бытия», быстро ею пресыщается и готов бежать от неё куда угодно, даже в небытие, что, к большому прискорбию, часто и случается… … Достоинство или недостаток всякой теории и всякого учения зависит от результатов, приносимых проповедью данного учения и данной теории. Какие результаты принесла проповедь материализма и, в частности, имманентного субъективизма или полноты бытия как смысла жизни? Самые отрицательные.

Какие бы ни были приводимы причины печального состояния современного человечества, но отрицание невидимого мира и проповедь материализма и полноты бытия, как смысла жизни, сыграли в этом отношении решающую роль, ибо распространение среди человечества учений грубо материалистических и разложение человечества идут рука об руку, что и видно по современному его состоянию. Человек может понять и принять лишь такую теорию и такое учение, до которого он дорос. Смысл жизни может быть найден в любом разумном лозунге, в любом нравственном учении.

Всё зависит от того, как человек принимает, как понимает и как проводит его в жизнь. Дело не в лозунгах и не в учениях, но в их толковании и в применении их в жизни. Можно самый высокий лозунг и самое светлое учение превратить в гнилую кучу звериных понятий.

Обладая простыми и всем понятными истинами, мы можем расширить нашу земную жизнь до сотрудничества с космической жизнью или, обладая неким высоким и светлым учением, сузить его до удовлетворения потребностей своей низшей природы. Понятия того или иного смысла жизни находятся в нас самих. Это мы — мы сами!

Всё зависит от степени интеллектуального и морального развития человека. Таким образом, всякая теория одновременно и хороша, и плоха. Хороша постольку, поскольку она приносит благие результаты, и плоха по приносимым ею отрицательным результатам.

Сумма тех или иных результатов есть мерило достоинств или недостатков данной теории. Сумма отрицательных результатов теории имманентного субъективизма превышает сумму положительных, и потому она должна быть признана несостоятельной. По большому счёту, наличие вопроса о смысле жизни есть показатель недостаточности духовного развития.

Духовно развитой человек ни в каких теориях о смысле жизни не нуждается, ибо смысл жизни ему ясен и понятен. Поэтому все теории о смысле жизни, как предназначающиеся для людей духовно малоразвитых, должны развивать человека, должны облагораживать его, должны поднимать его ввысь, но только не будить в нём низшую природу. Всякая теория, которая этой цели достигает, есть правильная теория, а которая этой цели не достигает, есть теория ошибочная.

Какие бы дополнительно высокие идеи ни прилагались к полноте бытия, как смыслу жизни развитие социального чувства, борьба за великие субъективные идеалы , но раз осуществлять полноту бытия будет человек духовно малоразвитый, то борьба за великие субъективные идеалы выльется в самый беспросветный эгоизм, в звериную борьбу за существование, в желание жить личной жизнью, в фашистский лозунг: «Жизнью пользуйся живущий». Нужно при этом оговориться, что не вся наука повинна в создании столь безотрадного мировоззрения. Часть науки, занимающаяся изучением природы, высшая математика, астрономия, изучающая движение небесных тел, астрология, изучающая влияние небесных светил на судьбу человека и народов, говорят о целесообразности, о разумности мироздания, о некоем Высшем Водительстве.

Точно так же экспериментальная психология, имея постоянные столкновения с явлениями, необъяснимыми с точки зрения видимого физического мира, приводит науку к порогу потустороннего мира и постепенно, почти ощупью, начинает проникать и изучать тот невидимый мир и его законы, которые долгое время ею отрицались. Неудовлетворительность материалистического мировоззрения, которое в жизни не находит смысла, ибо постановка вопроса о смысле жизни показывает её бессмысленность, заставляя человека напрягать усилия в разрешении загадок бытия, приводит к теории прогресса, к тому, что можно назвать философской точкой зрения. В виду того, что современная философия, так же, как и наука, большей частью позитивна и не признаёт того, что выходит из пределов видимости и доказательности, то резкой разницы между ними в вопросе о смысле жизни нет, однако позитивную теорию прогресса будем считать за философскую точку зрения.

Позитивная теория прогресса выводит человека из субъективной области в объективную.

Известен своими фельетонами, в которых обличал пошлость, ханжество, мещанскую психологию и другие социальные пороки. При этом острая социальная сатира сочеталась в его произведениях с мягким юмором.

Среди известных его произведений - «Семейный календарь», «Я и мой автомобиль», «Звезда с неба», «Четыре главы из жизни Марии Николаевны», «Сентиментальная история», «Жили -были дед да баба» и другие. Сочинение мысли по тексту - без аргументации: Советский российский писатель, поэт, публицист Леонид Израилевич Лиходеев в своем тексте поднимает проблему детской наивности во взрослом человеке. Автор начинает текст с хорошей новости, которую опубликовали в местной газете.

Спектакль "Пиковая дама" основанный на знаменитом литературном произведении А.

Никогда не забуду ее тонкое лицо, склоненное над рацией. Никогда не забуду её тонкое лицо, склонённое над рацией, и тот блиндаж.

Er regnete ununterbrochen. Меня не отпускают мысли,что я налажала в С1 по русскому. Если бы попался публицистический текст,я бы вообще не парилась,там прям в тексте тебе тыкают на проблему.

Сразу всё понятна,на такой текст трактат можно накатать. В художественном эту проблему надо вычленять,в принципе у меня этот блок проблемы никогда не вызывал,по размышлять,по философствовать я люблю. Но серьёзно такая в принципе бессмысленная хуятень,извиняюсь попала.

Мы ждали своих ребят из поиска. Элементы подготовки к части С ЕГЭ по русскому языку Бондарев Щенок Всю ночь без сна ворочался с боку на бок, подминал под голову измятую подушку, мычал, стискивая зубы, как от боли, — не мог забыть того, что случилось днем, не исчезало острое чувство совершенного преступления, и неотступно стояли перед глазами подробности того, что произошло с ним. Было теплое солнце, ярый субботний мартовский день сиял в Москве, везде таял сразу почерневший снег, кое-где дымились парком сухие пролысины тротуаров, везде зеркально блестели лужи на мостовых, было много прохожих, одетых уже по-весеннему.

В машине стало даже жарко, тесно от солнца, блещущего на переднем стекле, на капоте, и у него тоже было легкое, свободное ощущение весны и вместе почти счастливое ожидание того, что сейчас выедет из Москвы на подсохшее в полях шоссе и через сорок минут будет в загородном доме отдыха среди двоих своих детей и жены, которых отвез на каникулы неделю назад. После шумного, ослепительного, шелестящего шинами перекрестка свернул на тихую параллельную проспекту дорожку, не торопясь поехал по широким лужам, объезжая расколотые дворниками глыбы желтого льда, мимо стоявших по обочине заляпанных грязью машин, мимо киосков с горячим сверканием витринных стекол, мимо идущих по тротуару людей в расстегнутых плащах. И лишь успел подумать это, заметил вывернувшегося из-за этой поддомкраченной машины щенка, он выскочил из-под ног склоненного к колесу человека, темно-коричневый, с острой веселой мордой, и бросился играющими прыжками, как-то боком навстречу его машине.

Реальные тексты сочинения ЕГЭ 2012 г. В помощь учителям, работающим в 10-11 классах. Тексты были представлены в экзаменационных работах ЕГЭ 2012 г.

Никогда не забуду ее тонкое лицо, склоненное над рацией, и тот блиндаж начальника штаба дивизиона, озаренный двумя керосиновыми лампами, бурно клокочущим пламенем из раскрытой дверцы железной печки: по блиндажу, чудилось, ходили теплые волны домашнего покоя, обжитого на короткий срок уюта. Вверху, над накатами, — звезды, тишина, вымерзшее пространство декабрьской ночи, ни одного выстрела, везде извечная успокоенность сонного человеческого часа. А здесь, под накатами, молча лежали мы на нарах, и, засыпая, сквозь дремотную паутинку, я с мучительным наслаждением видел какое-то белое сияние вокруг ее коротко подстриженных, по-детски золотистых волос.

Они, разведчики, вернулись на рассвете, когда все в блиндаже уже спали, обогретые печью, успокоенные затишьем, — вдруг звонко и резко заскрипел снег в траншее, раздался за дверью всполошенный оклик часового, послышались голоса, смех, хлопанье рукавицами.

Пример сочинения ЕГЭ по этому тексту

Стоит ли бередить ее уставшее, разбитое сердце новой болью? Рядом смеялась опьяневшая женщина. Мокрыми губами ее целовал Лешка и шипел что-то непонятное. Загремела посуда, перевернулся стол, и земля перевернулась.

Проснулись в дровяном сарае при ресторане. Кто-то заботливый постлал им соломы, дал два стареньких одеяла. Деньги пропиты все, требования на билеты уте-ряны, а до Москвы шесть суток езды.

Идти в госпиталь, сказать, что их обворовали, не хватало совести. Лешка предложил ехать без билетов, на положении нищих. Семену было даже страшно подумать об этом.

Он долго мучался, но делать нечего. Ехать надо, есть надо. Семен согласился идти по вагонам, но говорить ничего не будет, притворится немым.

Вошли в вагон. Лешка бойко начал речь своим сиплым голосом: — Братья и сестры, помогите несчастным калекам... Семен шел согнувшись, будто по тесному черному подземелью.

Ему казалось, что над головой повисли острые камни. Издалека доносился гул голосов, но как только они с Лешкой приближались, гул этот пропадал, и Семен слышал только Лешку и звяканье монет в пилотке. От этого звяканья Семена знобило.

Он ниже опускал голову, спрятав свои глаза, забыв, что они незрячие, не могут видеть ни упрека, ни гнева, ни сожаления. Чем дальше шли, тем невыносимей становился Семену плачущий голос Лешки. В вагонах было душно.

Уже совсем нечем было дышать, как вдруг из открытого окна пахнул в лицо ветер, душистый, луговой, и Семен испугался его, отшатнулся, больно ушиб голову о полку. Прошли весь поезд, набрали больше двухсот рублей и сошли на станции пообедать. Лешка остался доволен первой удачей, хвастливо говорил о своей счастливой «планиде».

Семену хотелось оборвать Лешку, ударить его, но еще больше хотелось скорее напиться, избавиться от самого себя. Пили коньяк в три звездочки, закусывали крабами, пирожными, так как в буфете ничего другого не было. Напившись, Лешка нашел по соседству друзей, плясал с ними под гармошку, горланил песни.

Семен сначала плакал, потом как-то забылся, стал притопывать, а потом подпевать, хлопать в ладоши и, наконец, запел: А мы не сеем, а мы не пашем, А туз, восьмерка да и валет, А из тюрьмы платочком машем, Четыре сбоку — и ваших нет... Они опять остались без копейки денег на чужой далекой станции. До Москвы друзья добирались целый месяц.

Лешка так освоился с нищенством, что иногда даже скоморошничал, напевая пошленькие прибаутки. Семен уже не испытывал угрызения совести. Он рассудил просто: нужны деньги, чтобы доехать до Москвы — не воровать же?

А что пьянствуют, так это временно. Приедет в Москву, устроится работать в артель и заберет к себе мать, обязательно заберет и, может быть, даже женится. А что ж, выпадает другим калекам счастье, выпадет и ему...

Семен пел фронтовые песни. Держался уверенно, гордо подняв голову с мертвыми глазами, встряхивая в такт песне длинными, густыми волосами. И получалось, будто он не милостыню просит, а снисходительно берет причитающееся ему вознаграждение.

Голос у него был хороший, песни выходили душевными, пассажиры щедро подавали слепому певцу. Особенно нравилась пассажирам песня, в которой рассказывалось о том, как на лугу зеленом тихо умирал боец, над ним склонилась старая береза. Она солдату, будто мать родная, руки-ветви протянула.

Боец говорит березе, что в далекой деревне его ожидают мать и девушка, но он к ним не придет, потому что с «белою березой навеки обручен», и что она ему теперь «невеста и родная мать». В заключение солдат просит: «Спой, моя береза, спой, моя невеста, о живых, о добрых, о влюб-ленных людях — я под эту песню сладко буду спать». Случалось, в ином вагоне Семена просили петь эту песню по нескольку раз.

Тогда они с собой уносили в пилотке не только серебро, но и кучу бумажных денег. По приезде в Москву Лешка наотрез отказался идти в артель. Бродить по электричкам, как говорил он,— работа не пыльная и денежная.

Только и заботы, чтобы улизнуть от милиционера. Правда, это не всегда удавалось. Тогда его отправляли в дом инвалидов, но он оттуда благополучно убегал на другой же день.

Побывал в доме инвалидов и Семен. Что ж, говорил он, и сытно, и уютно, присмотр хороший, артисты приходят, а все кажется, будто в братской могиле сидишь погребенный. Был и в артели.

Целый день сидел он и шлепал — штамповал какие-то жестянки. Справа и слева хлопали прессы, сухо, надоедливо. По бетонному полу скрежетал железный ящик, в котором подтаскивали заготовки и оттаскивали готовые детали.

Старичок, таскавший этот ящик, несколько раз подходил к Семену и шептал, дыша махорочным перегаром: — Ты тут денек, другой посиди, да и просись на другую работу. Хоть бы на оттяжку. Там заработаешь.

Да не молчи, а наступай на горло, а то... Лучше б всего взять литровку да с мастером распить. Он бы и давал потом тебе денежную работенку.

Мастер у нас парень свойский. Семен слушал сердитый говор цеха, поучения старика и думал, что он здесь совсем не нужен, да и ему все здесь чуждо. Особенно ясно он ощутил свою неприкаянность во время обеда.

Смолкали машины. Слышался говор и смех людей. Они рассаживались на верстаках, на ящиках, развязывали свои узелки, гремя кастрюлями, шурша бумагой.

Запахло домашними солеными огурцами, котлетами с чесноком. Рано утром эти узелки собирали руки матерей или жен. Кончится рабочий день, и все эти люди пойдут домой.

Там их ждут, там они дороги. Кому какое дело до него? Вот даже в столовую никто не отведет, сиди без обеда.

Ехать к матери? Пропадай все пропадом». Пойдем покушаем с нами.

Семен отрицательно покачал головой. Да ты не журись. Снову всегда так бывает, а потом обвыкнешься.

Семен в эту же минуту ушел бы домой, да не знал дороги. На работу его привел Лешка и вечером он должен был прийти за ним. Но он не пришел.

Целый час ждал его Семен. Проводил его домой сменившийся вахтер. Болели руки с непривычки, разламывало спину.

Не умываясь, не ужиная, Семен лег спать и уснул тяжелым, тревожным сном. Разбудил Лешка. Он пришел пьяный, с пьяной компанией, с бутылками водки.

Семен стал с жадностью пить... На следующий день на работу не пошел. Опять ходили по вагонам.

Давным-давно Семен перестал раздумывать над своей жизнью, перестал огорчаться своей слепотой, жил, как бог на душу положит. Пел плохо: надорвал голос. Вместо песен получался сплошной крик.

Не было у него прежней уверенности в походке, гордости в манере Держать голову, осталась одна наглость. Но щедрые москвичи все равно подавали, так что денег у друзей читало. После нескольких скандалов сестра от Лешки ушла на квартиру.

Красивый домик с резными окнами превратился в притон. Анна Филипповна сильно постарела за последние годы. В войну погиб где-то на рытье окопов муж.

Извещение о смерти сына окончательно сбило ее с ног, думала, не поднимется, но все как-то обошлось. После войны приехала к ней племянница Шура она в то время только что окончила институт, вышла замуж , приехала и говорит: «Что ты, тетя, будешь жить здесь сиротой, продавай-ка хату да поедем ко мне». Соседи осуждали Анну Филипповну, дескать, человеку важнее всего иметь свой угол.

Что ни случится, а домик свой и живи ни клятый ни мятый. А то продашь хату, деньги пролетят, а там кто его знает, как оно обернется. Оно, может, и правду люди говорили, да только племянница с малых лет привыкла к Анне Филипповне, относилась к ней, как к родной матери, и жила у нее иногда по нескольку лет, потому что с мачехой они не ладили.

Словом, Анна Филипповна решилась. Продала дом и уехала к Шуре, прожила четыре года и ничего, не жалуется. И в Москве ей очень нравилось.

Сегодня она ездила смотреть дачу, которую молодые сняли на лето. Дача ей понравилась: садик, огородик небольшой. Думая о том, что надо сегодня же починить мальчишкам старые рубашонки, штанишки для деревни, она услышала песню.

Чем-то она была ей знакома, а чем, не понять. Потом поняла — голос! Поняла и вздрогнула, побледнела.

Долго не решалась посмотреть в ту сторону, боялась, как бы не пропал до боли знакомый голос. И все-таки посмотрела. Мать, будто слепая, протянула руки и пошла навстречу сыну.

Вот она уже рядом с ним, положила руки на его плечи. И плечи Сенькины, с остренькими шишечками. Хотела назвать сына по имени и не могла — воздуха не было в груди и вдохнуть не хватало сил.

Слепой умолк. Он пощупал руки женщины и насторожился. Пассажиры видели, как побледнел нищий, как он хотел что-то сказать и не мог — задохнулся.

Видели пассажиры, как слепой положил руку на волосы женщины и тут же отдернул ее. Пассажиры встали и с трепетом ожидали его ответа. Слепой сначала только шевелил губами, а потом глухо сказал: — Гражданка, вы ошиблись.

Меня зовут Иваном. Слепой отстранил ее и быстрой неровной походкой пошел дальше и уже не пел. Видели пассажиры, как женщина смотрела вслед нищему и шептала: «Он, он».

В ее глазах не было слез, а только мольба и страдание. Потом и они исчезли, остался гнев. Страшный гнев оскорбленной матери...

Она лежала в тяжелом обмороке на диванчике. Над ней склонился пожилой мужчина, наверное, врач. Пассажиры шепотом просили друг друга разойтись, дать доступ свежему воздуху, но не расходились.

Через несколько минут вошел Семен и спросил: — Где моя мать? Стучали колеса. На минуту Семен, будто прозрел, увидел людей, испугался их и стал пятиться.

Из рук выпала пилотка; рассыпалась, раскатилась по полу мелочь, холодно и никчемно звякая... Из этого рассказа можно взять эпизоды в качестве аргумента к проблеме выбора. Капитан корабля стоит перед выбором: затопить корабль или спасти монахов...

Выбир ает исполнение приказа... Второй аргумент может быть к проблеме памяти или нравственного наказания. Всю оставшуюся жизнь капитан несет на себе этот крест:он способствовал гибели 3000 монахов.

Рейс был последний в сезоне. Шансов успеть до ледостава почти не оставалось. Из Ванина сообщали, что у них на рейде раз-другой уже появлялись льдины.

На борту у меня был «особый груз» — осужденные священнослужители, высшие иерархи духовенства: епископы, экзархи, настоятели монастырей. В этот раз — совсем другое дело. Ни тебе голодовок, ни поножовщины, ни шума, ни крика.

И был среди монахов мальчик Алеша. Когда в носовом трюме устраивалось моленье, часто можно было слышать его голос. Алеша пел чистейшим альтом, пел звонко, сильно, и грубая железная обшивка отзывалась ему.

С Алешей делила долю собака Пушок. Рыжеватый такой песик. Собака была ученая, понимала все, что Алеша говорил.

Скажет мальчик, бывало: «Пушок, стой! Пушок понимал не только слова хозяина, он мог читать даже его мысли: стоило Алеше посмотреть в преданные глаза, и пес уже бежал выполнять то, о чем мальчик подумал. Наш комиссар Яков Наумыч Бень, в прошлом циркач, восхищался Пушком: уникальная собака, цокал языком, с удивительными способностями, ей цены нет.

С каждым днем заметно холодало. Курс был норд-норд-ост. Мальчик зяб в своих вытертых ряске и скуфейке...

Старик так растрогался... Возвращаясь к хозяину, пес ни с того ни с сего облаял Якова Наумыча, спешащего куда-то. Чуть было не укусил.

Мне непонятно было такое поведение собаки. Яков им любовался... Крест был прикреплен колечком к жетону.

Короной увенчан жетон, на нем — зеленое поле, а на поле — ветвистой рогатый серебряный олень, пронзенный серебряной стрелой. Яков перехватил мой взгляд. Вот так мы и шли, батюшка, пятеро суток.

И вот на шестой день плавания Яков спросил координаты. Я сказал. Он озадаченно пробурчал что-то и спустился в носовой трюм.

Вскоре вернулся с Пушком под мышкой. Пушок скулил. Кто-то из монахов утешал его.

После чего послонялся какое-то время по палубе, нервно пожимая кулаки, потом опять сходил в свою каюту и вернулся с черным пакетом в сургучных печатях. Вновь спросил у меня координаты. Я сказал: такие-то.

Я сломал печати. В пакете был приказ. Я опешил.

Может, ошибка?.. Но тут подошел радист и передал радиограмму с эсминца: «Беспощадный боец революции Лев Троцкий» — корабль уже входил в наш квадрат. Что я мог поделать — приказ есть приказ!

Долго не выходил из каюты, находя себе всякие мелкие заботы, и все время чувствовал, как из зеркала на меня смотрело бескровное, чужое лицо. Повел взглядом: кто?.. Во мне что-то натянулось: все, все они могут отказаться, все — кроме меня!..

Под ноги хлынула зеленая, по-зимнему густая вода, промочила ботинки,— холода я не почувствовал. В ответ — ни звука. Из машинного отделения был слышен гул бурлящей воды.

Увы, не о людях, запертых в трюмах, думал, а старался думать о том, как выгляжу в этот роковой миг. А еще в голове тяжело перекатывалось, что событие это — воспоминание на всю жизнь, и немного жалел, что на судне нет фотографического аппарата... О-о-о, батюшка!

Из трюмов понеслось: — Вода! И тут мощный бас перекрыл крики и плач. Он призвал монахов к покаянию.

А потом воззвал: — В последний этот смертный час сплотимся, братия, в молитве. Примем смерть как искупление и помолимся за наших мучителей, ибо слепы они и глухи. Тюрьма превратилась в храм.

А я попирал этот храм ногами... В баркас спускался последним. Наверное, сотня крыс прыгнула вместе со мной.

Ни старпом, ни матрос, стоящие на краю баркаса, не подали мне руки. А какие глаза были у моряков!.. И только Яков Наумыч рыскал своими черными маслинами по палубе, звал собаку: — Пушок!

Черт бы тебя взял!.. Не отзывался пес. Уже осела корма и почти затихли в кормовом трюме голоса.

Когда с парохода на баркас прыгнула последняя крыса — она попала прямо на меня, на белый мой китель,— я дал знак отваливать. Громко сказал: «Простите нас! И опять нравился самому себе в ту минуту...

Сейчас он прибежит. Ах, ну и глупый же пес!.. Пес не шел.

Пароход опускался. Уже прямо на глазах. А монахи вторили ему нестройным хором: — Душе моя, душе моя, восстань!..

Но все слабее вторили и слабее. А пароход оседал в воду и оседал... Ждать дольше было уже опасно.

Мы отвалили. Он постоял, посмотрел на нас, потом устало подошел к люку, где все еще звучал голос его Алеши; скорбно, с подвизгом, взлаял и лег на железо. Пароход погрузился, и в мире словно лопнула струна...

Вот вода сомкнулась. Ушли в пучину тысяча три брата, послушник Алеша и верный Пушок. Две мили с четвертью до дна в том месте, батюшка.

На груди у него заколыхался серебряный крест. Он прикреплен колечком к жетону. А на жетоне — княжеская корона, зеленое поле и на поле — олень, пронзенный серебряной стрелой.

Воздух остро пахнет ладаном и топленым воском. Бабель Рассказ потрясающий! Он о том, как Гражданская война разделила людей на два лагеря...

Можно говорить и о жестокости Прищепы, сердце которого залила война черной кровью... Не думаю, что рассказ этот - о войне. Это о человеческой природе, таких как Прищепа.

В любое время, в том числе в мирное, такой Прищепа себя может проявить аналогично. Просто, в войну таких поводов на порядок больше. На нем малиновая черкеска из тонкого сукна и пуховый башлык, закинутый за спину.

По дороге он рассказывал о себе... Год тому назад Прищепа бежал от белых. Имущество расхитили соседи.

Когда белых прогнали с Кубани, Прищепа вернулся в родную станицу. Он вышел на улицу в черной бурке, с кривым кинжалом за поясом; телега плелась сзади. Прищепа ходил от одного соседа к другому, кровавая печать его подошв тянулась за ним следом.

Станичники, раскуривая трубки, угрюмо следили его путь.

АБЗАЦ 2 Автор рассказывает о том, как в детстве ему приходилось помогать матери в ее нелегкой работе банщицы. Он видел, как сильно она уставала предложение 6 , и поэтому решился ей помочь предложения 10-36. Мальчик, стараясь не разбудить маму, встал в четыре утра и наполнил чан в бане водой.

Этот пример показывает, что в такой заботе и проявляется любовь детей к своим родителям. Автор отмечает: "У матери радостей было в те суровые годы еще меньше, чем у нас, всякая радость от нас и шла, и мы своим услужением старались ее доставить". Получается, что любовь ребенка может проявляться в помощи. Автор не только рассказывает о том, в чем проявляется любовь детей к их матерям, но и приводит конкретный пример из своей жизни.

АБЗАЦ 5 Писатель считает, что дети всячески стараются проявлять любовь к матерям, заботясь о них, помогая им, даже если это нелегко. АБЗАЦ 6 Я согласен с позицией автора и тоже считаю, что детская любовь к матери проявляется в желании облегчить ей жизнь. Например, я тоже стараюсь помогать маме: мою оставшуюся посуду, когда успеваю, готовлю ужин, выношу мусор, ухаживаю за домашними животными - все это я делаю, чтобы мама могла побольше отдыхать. В этом и заключается моя любовь к ней.

Наше сочинение вариант 2 Примеры можно поменять местами. За счет этого сочинение будет более логичным, хотя и в первом варианте ошибок нет. Необязательно приводить примеры в том порядке, в котором они идут в тексте. В те времена ему приходилось помогать матери в ее нелегкой работе банщицы.

Мальчик, стараясь не разбудить маму, встал в четыре утра и наполнил водой чан в бане. Текст Одно мгновение живет этот блаженный шарик... Всего один краткий миг — и конец... Радостный миг!

Светлое мгновение! Но его надо создать и уловить, чтобы насладиться как следует; иначе все исчезнет безвозвратно... О легкий символ земной жизни и человеческого счастья!.. Легкими стопами, тихими движениями, сдерживая дыхание надо приступать к этому делу: заботливо выбрать соломинку, непомятую, девственную, без внутренней трещины; осторожно, чтобы не раздавить ее, надо надрезать один конец и отвернуть ее стенки...

И потом бережно окунуть ее в мыльную муть, чтобы она вволю напилась и насытилась... Лучше не торопиться. Главное — не волноваться и не раздражаться. Все забыть, погасить все мысли и заботы.

Отпустить все напряженные мускулы. И предаться легкому, душевному равновесию; ведь это игра... И захотеть играющей красоты, заранее примирившись с тем, что она будет мгновенная и быстро исчезнет... Теперь можно бережно извлечь соломинку, отнюдь не стряхивая ее и доверяя ей, как верному помощнику, затем набрать побольше воздуха, полную грудь...

Вот он появился, желанный шарик, стал наполняться и расти... Не прерывать дыхания! Бережно длить игру. Ласково беречь рожденное создание.

Чутким выдохом растить его объем. Пусть покачивается чуть заметным ритмом на конце соломинки, пусть наполняется и растет... Вот так! Разве не красиво?

Законченная форма. Веселые цвета. Все богаче и разнообразнее оттенки красок. И внутри играющее круговое движение.

Шар все растет, все быстрее внутреннее кружение, все сильнее размах качания. Целый мир красоты, законченный и прозрачный... А теперь создание завершилось. Оно желает отделиться, стать самостоятельным и начать радостный и дерзновенный полет через пространства...

Надо остановить дыхание и отвести соломинку от губ. Окрестный воздух должен замереть! Ни резких жестов, ни вздоха, ни слова! Бережным движением надо скользнуть соломинкой в сторону и отпустить воздушный шар на волю...

О дерзновенно-легкий полет навстречу судьбе... О миг беззаботного веселья... И вдруг — все погибло! И веселое создание разлетелось брызгами во все стороны...

Мы начнем сначала... Какой смысл в этой детской забаве?.. Признаюсь: я с удовольствием предаюсь этой игре и многому научился при этом... Они смывают душевные огорчения, они несут нам легкое дыхание жизни даже и тогда, когда учат нас бережно выпускать воздух и дают нам немножко счастья...

И мы можем быть уверены: ни один легкий, счастливый миг не пропал даром в человеческой жизни, а следовательно, и в мировой истории... Совсем не надо ждать, чтобы легкая красота или этот счастливый миг сами явились и доложили нам о себе... Надо звать их, создавать, спешить им навстречу... И для этого годится всякая невинно-наивная игра, состоящая хотя бы из соломинки и мыла...

Отчий дом и малая родина вызывают у человека только положительные эмоции и теплые воспоминания о прошедших днях. Сложно не согласиться с позицией писателя. Действительно, чувства к родине заставляют нас словно обрести крылья, задуматься о великолепии обыденных вещей. Например, в отчем доме человек начинает ценить воспоминания о семье, детстве и друзьях.

Счастье наполняет сердце с каждой секундой пребывания на малой родине. Например, в стихотворении С. Есенина «Я покинул родимый дом» лирический герой доносит до читателя все тяготы расставания с родиной.

И внутри играющее круговое движение. Шар все растет, все быстрее внутреннее кружение, все сильнее размах качания. Целый мир красоты, законченный и прозрачный... А теперь создание завершилось.

Оно желает отделиться, стать самостоятельным и начать радостный и дерзновенный полет через пространства... Надо остановить дыхание и отвести соломинку от губ. Окрестный воздух должен замереть! Ни резких жестов, ни вздоха, ни слова! Бережным движением надо скользнуть соломинкой в сторону и отпустить воздушный шар на волю... О дерзновенно-легкий полет навстречу судьбе... О миг беззаботного веселья...

И вдруг — все погибло! И веселое создание разлетелось брызгами во все стороны... Мы начнем сначала... Какой смысл в этой детской забаве?.. Признаюсь: я с удовольствием предаюсь этой игре и многому научился при этом... Они смывают душевные огорчения, они несут нам легкое дыхание жизни даже и тогда, когда учат нас бережно выпускать воздух и дают нам немножко счастья... И мы можем быть уверены: ни один легкий, счастливый миг не пропал даром в человеческой жизни, а следовательно, и в мировой истории...

Совсем не надо ждать, чтобы легкая красота или этот счастливый миг сами явились и доложили нам о себе... Надо звать их, создавать, спешить им навстречу... И для этого годится всякая невинно-наивная игра, состоящая хотя бы из соломинки и мыла... Так много легкого и красивого таится в игре и родится из игры. И недаром дыхание игры живет в искусстве, во всяком искусстве, даже в самом серьезном и трудном... Не отнимайте у взрослого человека игру: пусть играет и наслаждается. В игре он отдыхает, делается радостнее, ласковее, добрее, становится как дитя.

А свободная, невинная целесообразность — бескорыстная и самозабвенная — может исцелить его душу. Но мгновение красоты посещает нас редко и гостит коротко. Оно исчезает так же легко, как мыльный шарик. Надо ловить его и предаваться ему, чтобы насладиться. Обычно оно не повинуется человеческому произволению, и насильственно вызвать его нельзя. Легкой поступью приходит к нам красота, часто неожиданно, ненароком, по собственному почину. Придет, осчастливит и исчезнет, повинуясь своим таинственным законам.

И к законам этим надо прислушиваться, к ним можно приспособиться, в их живой поток надо войти, повинуясь им, но не требуя от них повиновения... Вот почему нам надо научиться внимать: с затаенным дыханием внимать природе вещей, чтобы вступить в ее жизненный поток и приобщиться к счастью природы и красоте мира. И потому всякий, кто хочет живой природы, легкого искусства, радостной игры, должен освободить себя внутренне, погасить в себе всякое напряжение, отдаться им с детской непосредственностью и блюсти легкое душевное равновесие, наслаждаясь красотой и радостью живого предмета. Наши преднамеренные, произвольные хотения имеют строгий предел. Они должны смолкнуть и отступить. И творческая воля человека должна научиться повиновению: послушание природеесть путь к радости и красоте. Мы не выше ее; она мудрее нас.

Она сильнее нас, ибо мы сами — природа, и она владеет нами. Ее нельзя предписывать; ее живой поток не следует прерывать; и тот, кто дует против ветра или вперебой его полету, не будет иметь успеха. Порыв не терпит перерыва; а прерванный порыв — уже не порыв, а бессилие. Но прежде, чем предаться этому играющему порыву и приступить к созданию новой красоты, надо возыметь довериек себе самому; надо погасить всякие отговорки и побочные соображения, надо отдаться непосредственно, не наблюдать за собой, не прерывать себя, не умничать, не обессиливать себя разными «намерениями» и «претензиями»... Надо забыть свои личные цели и свои субъективные задания, ибо всякая игра имеет свою предметную цель и свое собственное задание. Этой цели мы и должны отдаться, чем наивнее, чем непосредственнее, чем цельнее, тем лучше. А когда он настанет, этот радостный миг жизни, надо его беречь, ограждать, любить — все забыть и жить им одним, как замкнутым, кратковременным, но прелестным мирозданьицем...

Тогда нам остается только благодарно наслаждаться и в наслаждении красотой находить исцеление. А если однажды настанет нежеланный миг и наша радость разлетится «легкими брызгами», тогда не надо роптать, сокрушаться или, Боже избави, отчаиваться. Тогда скажем угасшему мигу ласковое и благодарное «прости» и весело и спокойно начнем сначала... Вот чему я научился у мыльного пузыря. И если кто-нибудь подумает, что самый мой рассказ не больше, чем мыльный пузырь, то пусть он попробует научиться у моего рассказа той мудрости, которую мне принесло это легкое, краткожизненное, но прелестное создание... Может быть, ему это удастся... Иван Александрович Ильин 1883 — 1954 — русский философ, правовед и общественный деятель.

Наше сочинение В предложенном для анализа тексте Иван Александрович Ильин ставит проблему ценности мгновений красоты. Момент существования этого "блаженного шарика" философ называет радостным мигом и светлым мгновением. Этот пример показывает, насколько важно поддаться моменту и обратить внимание на эти мелкие события, которые могут подарить незабываемые эмоции АБЗАЦ 3 Кроме того, автор размышляет о том, что "мгновение красоты посещает нас редко и гостит коротко". С грустью И. Ильин говорит про такие моменты: они "исчезают так же легко, как мыльный шарик" предложения? Получается, что удивительные мгновения бывают неуловимы. Автор не только рассказывает о том, как быстро усколькользают удивительные моменты красоты, но и приводит в пример случай из жизни.

АБЗАЦ 5 Автор считает, что мгновение красоты " надо его беречь, ограждать, любить — все забыть и жить им одним, как замкнутым, кратковременным, но прелестным мирозданьицем…" АБЗАЦ 6 Я согласен с позицией автора и тоже считаю, что удивительные моменты стоит замечать и ценить. К примеру, моя сестра всегда уделяла внимание прекрасным мгновениям: она частенько замечала красивые закаты и пыталась запечатлеть эти моменты в фотографиях. Таким образом, она начала больше радоваться жизни и нашла свое хобби.

Все чаще решившись на переезд стал раздумывать иван петрович сочинение

Сочинение ЕГЭ проходит во второй половине экзамена по русскому языку, после выполнения заданий по грамматике и лексике. началом сочинения. 2. Машина медленно подъехала к дому, издали было видно, как ее двигатель рычит и подпрыгивают пыльные колеса. (1) К дому подъехала машина, оттуда вышли девушка в длинном белом платье и пожилая женщина в тёплом пальто. Они вместе выполняют работу по дому, гуляют, сумерничают, ведут беседы обо всем на свете и так далее. Отчий дом и малая родина вызывают у человека только положительные эмоции и теплые воспоминания о прошедших не согласиться с позицией писателя. щенков выкинули, и уехали.

Сочинение ЕГЭ по новому формату 2021-2022 г. с выделением его элементов.

Дополняя этот пример, автор обращается к воспоминаниям о трудных военных временах, когда приходилось защищать произведения искусства от вражеских бомб - именно в Эрмитаже столкнулись судьба автора и матери, которую он встретил во Дворце Бракосочетания: "И я мысленно поклонилась ей и поцеловала её руку, большую усталую руку труженицы, что берегла от тьмы и зла драгоценный свет искусства, руку матери, провожающей в жизнь своё дитя. Автор считает, что материнская любовь заключается безусловном принятии ребёнка и его выборе, умении преодолевать все трудности ради дитя, нежном и трепетном отношении. Я согласна с автором текста. Действительно, материнская любовь - это сила, с которой невозможно вести борьбу.

Солоухин поднимает проблему родительского самопожертвования. Рассуждая над проблемой, автор приводит два взаимодополняющих примера.

Так, например, самка выхухоли пытается спасти своих детенышей, утопающих в крошечной ямке с дождевой водой. Солоухин подчеркивает, что, несмотря на близкое присутствие человека, пугливая выхухоль не оставляет своих детенышей, а, рискуя своей жизнью, старается спасти их. Далее автор примеряет ситуацию на себя и рассуждает о родительском героизме во время войны. Писатель говорит о том, что если случится такое страшное событие как война, то и он будет из последних сил стараться спасти своих детей. Это говорит о том, что любой родитель будет готов пожертвовать своей жизнью, если почувствует, что детенышам грозит опасность.

Авторская позиция такова: родительское самопожертвование — удивительное явление, присущее всем живым существам. С мнением автора невозможно не согласиться. Действительно, и в реальной жизни можно встретить примеры родительского самопожертвования. Мне не раз удавалось видеть, как кошка самозабвенно защищает своих котят от целой своры собак. В отечественной истории тоже достаточно историй о том, как самозабвенно и героически родители жертвовали собой, чтобы сохранить жизнь своему ребенку.

Можно сделать вывод о том, что родительское самопожертвование удивительное, ни с чем не сравнимое, явление. Над этим вопросом нам предлагает задуматься В. Размышляя над проблемой, автор повествует о паводке. Из-за сильных, непрекращающихся дождей разлилась река. Для человека это было воистину прекрасное и завораживающее зрелище, для небольших зверьков — настоящая катастрофа.

Детеныши выхухоли пытались выбраться из лужи, образованной коровьим копытцем. Мать, уносимая сильным течением, спешила помочь детенышам, хоть и сама была в бедственном положении. Солоухин пишет, что, встретившись глазами с рассказчиком, выхухоль приблизилась к человеку на два метра, хотя это очень пугливое животное. Автор, на примере животных, дает нам понять, что материнские чувства проявляются в готовности отдать жизнь за собственных детей.

Таких людей, конечно, мало, поэтому такие поступки удивляют и ошеломляют.

Тот был ошеломлён более, чем благодарен», — пишет И. Именно поэтому помощь малознакомому человеку приравнивается к чуду. Так было и в произведении А. Куприна «Чудесный доктор». Поэтому глава семейства уже начинает думать о самоубийстве, так как попытки достать деньги безуспешны.

Но однажды главный герой случайно встретил доктора, который, узнав о несчастьях семьи, сразу же решил помочь: он дал деньги на еду и дрова, осмотрел больную девочку и выписал рецепт, а потом профессор Пирогов ушёл, оставив несколько крупных купюр. А также желание помогать должно исходить от сердца, а не от потребности казаться хорошим человеком.

Все вопросы, все загадки остаются открытыми и неразрешёнными.

Моста между преходящим и вечным в ней не видно. Служение голой идее человечества, которое, в конце-то концов, погибает так же, как всякий отдельный человек разница лишь во времени , смыслом жизни служить не может. Истинный смысл жизни может заключаться лишь в том, что само по себе вечно и никогда не погибает.

Этого вечного и непогибающего в позитивной теории прогресса нет. Благодаря этому она так же несостоятельна, как теория имманентного субъективизма. Человек ищет такого смысла жизни, при котором конечное не поглощалось бы бесконечным, а превращалось в него.

Он ищет непрерывности существования, личной вечности и личного бессмертия. Без личной вечности вечность всего мироздания не имеет для человека никакой цены, ибо разум человеческий, его внутреннее сознание не согласно мириться с фактом смерти, как полным прекращением своего бытия. Беспредельность Вселенной, вечность вселенской жизни без вечности личной способна породить лишь горечь и разочарование.

Вот этой личной вечности и беспрерывности существования, без которой всякий смысл жизни будет лишь бессмыслицей, не даёт ни наука, ни философия. Его должна бы дать религия, то есть тот третий путь, по которому в своём развитии идёт человечество. Однако, как полагает Александр Клизовский, она тоже его не даёт.

Ответы на все недоумённые человеческие вопросы и разрешение проблемы о смысле жизни находятся, в сущности, в каждой из известных мировых религий. Если же некоторые религии этих ответов дать не могут, то виноваты в этом их толкователи. Нет ни одной теории, ни одной религии, ни одного учения, которое не было бы искажено и извращено до неузнаваемости многочисленными лжеучителями и лжетолкователями, у которых иногда бывает больше усердия, чем разума.

А иногда учение сознательно, умышленно искажается с эгоистической, корыстной целью. В особенности это применимо к священным писаниям, которые составляют сущность религии, имея в виду тот особый язык, которым во все времена пользовались и пользуются Учители человечества для сообщения тех трансцендентных истин, которые обыкновенным языком переданы быть не могут. Особенностью языка священных писаний нужно считать то, что истина сообщается людям не в чистом виде, но сокрыта символикой, что даёт возможность разуметь послание сообразно своему развитию.

Необходимость символического языка для сообщения людям трансцендентных истин вытекает из того, что религиозное учение даётся не для одного поколения, а для сотен, не на один-единственный век, а на десятки веков, в течение которых в каждый данный момент существуют люди различного умственного и нравственного развития. Символический язык священных писаний раскрывает тайну, прикрытую символом, постепенно, оставляя уму всю его свободу, и может достичь всякой человеческой души во всякое время, при всяком её развитии. Таким образом, на протяжении веков люди, читая одно и то же изречение, находят в нём ту истину, которая доступна их восприятию.

Даже один и тот же человек в течение своей жизни может менять свой взгляд и своё понимание истины в зависимости от своего продвижения в развитии. Символический язык сохраняет жизненность и неувядающую свежесть писаний в течение веков, но он же служит отчасти и причиной извращения и ложного понимания учения. Когда человек своим ограниченным умом раньше времени пытается понять прикрытые символами истины, которые ещё не вмещаются в его голове, то он неизбежно приходит к ошибкам и заблуждениям.

Но заблуждения и ошибки неизбежны: они — признак роста. Через заблуждения человек должен пройти и, когда он прошёл их все и все они окончились для него разочарованием и страданием, тогда он находит истинный путь. Зло начинается тогда, когда человек свою ошибку и своё заблуждение начинает распространять как светлую истину, а истину объявляет ложью.

Тогда ясное и светлое учение стараниями лжетолкователей превращается в кривое зеркало, в котором истина перестаёт быть истиной, искажаясь до неузнаваемости. По мнению философа и религиоведа Александра Клизовского, такая замена истины ложью в своё время произошла в христианском учении. Из него была изъята сокровенная жемчужина — непрерывность жизни, то есть личная вечность, изъят был смысл человеческого бытия, а вместо этих ценностей была дана бессмысленнейшая теория вечных адских мук или вечного райского блаженства за дела одной-единственной короткой жизни.

Так как вечного блаженства делами одной жизни заслужить можно, лишь совершив нечто чрезвычайное, то вечные адские муки, по этой теории, были обеспечены каждому. Поэтому, чтобы найти выход из этого неудобного положения и избавить последователей искажённого таким образом учения от ужаса вечных мук, придумано было отпущение грехов. Все позднейшие добавления к этой теории не только не заполнили той бреши, которая была нанесена истине, но расширили её ещё больше и способствовали дальнейшему искажению учения.

Возможность вечного мучения за одно мгновение чем, в сравнении с Вечностью, и является человеческая жизнь , делает религиозное объяснение смысла жизни неудовлетворительным и неприемлемым. Человеческий разум и человеческое сознание, лишь подчиняясь жёсткой необходимости, вопреки здравому смыслу делает вид, что принимает мировоззрение, которое проповедует величайшую несправедливость и самую чудовищную жестокость, то есть возможность вечных мук за одну короткую человеческую жизнь. Но в действительности, в глубине своего сознания, человек никогда признать этого за истину не мог, да и не сможет.

Нужно совершенно не осмыслить слова «вечность» и не признать целесообразности, закономерности и разумности мироздания, чтобы допустить такую несоизмеримость между причиной и следствием, между делом и воздаянием. Ответы на загадки бытия, которые даёт обобщённая мировая религия, вкратце следующие. Смысл жизни — в познании Создателя, в приближении к Нему.

Любовь к Богу, как источнику жизни, и выражение этой любви — в служении человечеству. Земное существование человека есть только начало: впереди лежит Бесконечность, которая не поглощает человека, а приобщает его к себе. Смерть побеждается Вечностью.

На примере христианского учения, ключ к бессмертию заключается в воскресении Христа и непреложности воскресения мёртвых, веровавших в воскресение Христа. Если нет воскресения мёртвых, то и Христос не воскресал. А если Христос не воскрес, то вера наша тщетна».

Эти слова апостола Павла из I послания к Коринфянам служат основанием для веры в воскресение мёртвых и в жизнь вечную. Необходимо отметить, что в основных положениях христианского учения вместе с истиной чередуются заблуждения, вместе с жемчужинами — мусор. Искажения истины делают христианское учение в его теперешнем, искажённом виде неприемлемым для многих серьёзных, вдумчивых людей, ибо, кроме отсутствия удовлетворительных ответов на загадки бытия, в нём имеются существенные противоречия.

Если земное существование человека — только начало, и это начало должно послужить основанием для вечности, то во многих случаях такое начало нужно признать лишённым здравого смысла и вопиюще несправедливым. А если начало несправедливо, то какого же конца, какой вечности может ожидать для себя человек, обиженный на первом шаге?.. Судите сами: если один человек рождается прекрасным, умным, обладающим выразительными талантами, а другой — уродом и ни к чему не способным идиотом, то о каком же вечном блаженстве может идти речь, раз оба они должны будут воскреснуть в тех же самых физических телах, в которых однажды жили?..

Для первого из них земная жизнь была блаженством, и вечность, соответственно, также будет блаженством. А для второго — уродство или слабоумие исключают возможность блаженства и осуждают на вечную моральную и физическую муку. Если уродливый человек тяготится своим уродством в течение короткой земной жизни, то каким же образом он будет наслаждаться вечным блаженством, если он должен воскреснуть таким же уродом, каким был?..

Согласно этой теории, вечным блаженством в вечной жизни могут наслаждаться лишь избранные, лишь родившиеся хорошими, прекрасными, умными. Урод же должен наслаждаться своим уродством, слепорождённый — своей слепотой, горбатый — своим горбом. Такое «вечное наслаждение» равносильно вечной муке.

Такая «вечность» и «блаженство» не могут быть приемлемы никем, кто хоть сколько-нибудь недоволен собой и своими физическими и умственными недостатками, ибо выходит, хочешь-не хочешь, а наслаждайся тем, чем ты обладал однажды в жизни. Где тут логика, где смысл, где мудрость Творца, о которой твердит религия?.. Куда по этой теории должны будут попасть слабоумные и полные сумасшедшие, которые живут полуживотной жизнью?

Если на вечную муку, то за что?.. Разве же он виноват, что родился слабоумным и не смог послужить человечеству, не сумел ничего сделать для своей счастливой вечности?.. А если в вечное блаженство, то, опять же, почему?

Ведь он из-за слабоумия ничего не сотворил для своего совершенствования, и в совершенную вечную жизнь, будучи идиотом, не попадёт, ибо какое же это будет совершенство, какой это будет рай, если там будут находиться уроды и идиоты?.. Известно, что люди умирают в различном возрасте. Это так.

Один умирает в расцвете сил и молодости, другой в истощённой болезнями старости, а иной — только что родившись. При воскресении в своих прежних физических телах здесь опять явное преимущество для одного, тягость для другого и полная беспомощность для третьего. Умершие от болезней и старости и только что родившиеся нуждаются в уходе.

Кто же это должен вечно за ними ухаживать? Младенцы, к примеру, нуждаются в няньке, соске и в свежих пелёнках. Если предложить самой нежной и любящей матери вечно нянчить младенца и вечно иметь дело с пелёнками, то от такой вечности она попросту откажется.

Откажется от неё и нуждающийся в уходе старец, и тот, кто обладает выразительным уродством… Может быть, теологи возразят, что старец окрепнет, младенец возмужает, и оба они не будут нуждаться в вечном уходе. Если с первым положением согласиться можно, то второе вызывает неразрешимые противоречия. Если младенец может возмужать, то он может и состариться, а если он может состарится, может и умереть.

Что же тогда останется от пресловутой вечности, а?.. Вот к каким бессмысленным дискуссиям приводит бессмысленная теория об однократном человеческом существовании и о воскресении из мёртвых в прежних физических телах. Христианские проповедники и теологи этих вопросов никогда не затрагивают, так как не могут дать на них сколько-нибудь удовлетворительных ответов.

Вечная жизнь должна быть такой, чтобы она была для всех желанна и всеми приемлема. Если же она не удовлетворяет всех, если хотя бы один человек не может принять её потому, что она даёт одному преимущество, а другому под видом вечного блаженства сулит вечную муку, являясь, таким образом, какой-то западнёй, то такое учение столь же несостоятельно, как учение позитивистов и материалистов. Но и это ещё не всё!..

По учению существующей христианской церкви, воскреснут из мёртвых и наследуют жизнь вечную лишь верующие во Христа. Все, кто не верует во Христа, своим неверием уже осуждены на вечную муку. И опять преимущество для одних и наказание для других!

Почему должен быть осуждён на вечную муку человек другой религии, который о Христе мог никогда и не слышать, но искренне живёт по учению, данному другим великим Учителем? Впрочем, вера в преимущество своей религии и осуждение всякого иного верования — заблуждение, свойственное не одним только христианам. Вывод: когда люди слишком поспешно стараются проникнуть в сокрытый символами смысл священных писаний, до истинного понимания которого они ещё не доросли, то они неизбежно вносят в толкование писаний ошибки, которые переносятся потом в символы веры как догматы, как непреложная истина.

Но для последующих, более развитых поколений, которые уже способны правильнее понять смысл писаний, эта искажённая истина не является более истиной, и принять её они не могут. Результатом этого является неудовлетворённость, отход от веры, шатание и искание чего-то иного. В христианстве это вылилось в образование сотен всевозможных сект — от подобных христианскому учению до лишённых всякого подобия какого бы то ни было учения, вплоть до отсутствия всякого разумного смысла, ибо когда некультурный человек, подражая культурному, начинает искать, то неизбежно приходит к нелепостям, к абсурду и к изуверству.

Когда религия извращена так, что не может более удовлетворять запросам сердца человека и давать ответы на загадки бытия, то это значит, что наступает пора, когда должен явиться новый Учитель и дать миру новое учение. Несмотря на столь неблагоприятные условия, в которых находится верное разрешение вопроса о смысле жизни, всегда были и есть отдельные люди и небольшие группы, которые не болеют этим вопросом, для которых смысл жизни ясен и понятен. Это те, которым в своих исканиях удалось дойти до первоисточника и там познать истину, те, которые доросли до понимания истины, которые чувствуют её сердцем и тем высшим умом, который называют чувствознанием или интуицией, тем умом, который ошибок не делает и всегда определяет верно, где истина и где заблуждение.

Такие люди всегда были, но с их мнением, к великому прискорбию, массы никогда не считались. В средние века их сжигали на кострах, как опасных еретиков, потом их отлучали от церкви. Теперь их называют отступниками, заблудшими и т.

Но если вы спросите любого из этих «отступников», то, к какой бы из существующих религий он ни принадлежал, в своих взглядах на цель и смысл жизни не разойдётся с другими. Все они скажут одинаково: неустанное стремление к совершенствованию, любовь и служение своему ближнему составляют цель и смысл земной жизни. Как пишет Клизовский, «по учению истинной науки, которая есть вместе с тем истинная философия и истинная религия, — цель жизни есть жизнь.

Но так как жизнь проявляется в движении, то синонимом жизни есть движение. Нельзя представить себе жизнь остановившуюся, неподвижную и бездействующую. Задержка движения и бездействие есть задержка жизни или то, что принято называть смертью.

А так как движение само по себе вечно и не прекращается никогда, переходя лишь из видимого в невидимое, то и жизнь вечна. Но движение, или жизнь, может быть только вперёд. Движения назад нет и не может быть.

То, что люди принимают иногда за движение назад, в сущности, есть то же движение вперёд. Как опытный боец, отступая перед врагом на шаг назад, делает затем два шага вперёд, нанося врагу более сокрушительный удар, так же эволюция жизни в своём движении вперёд делает кажущееся движение назад, но этот шаг назад есть развитие энергии для поступательного движения вперёд». Поэтому вечная жизнь и вечное движение есть вечное движение вперёд, то есть совершенствование.

Таким образом, если цель жизни есть жизнь, то смысл жизни — в совершенствовании или вечном движении вперёд. Эту цель и этот смысл жизни указывал людям Иисус Христос словами: «Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный». Здесь ясное и прямое указание на необходимость беспредельного совершенствования, вплоть до подобия Отцу Небесному, то есть, другими словами, до богоподобия.

Новый Учитель в своём Учении говорит: «Улучшайтесь, друзья, неустанно». То есть звучит тот же призыв к вечному совершенствованию. Предела в вечной жизни нет ни в чём.

Нет предела и совершенствованию. Бесповоротно устремитесь к восхождению в Беспредельность. И добавим — стремитесь беспредельно» «Агни Йога», книга «Беспредельность», ч.

Вечная жизнь управляется вечными и неизменными законами, которым подчинено всё находящееся во Вселенной. В вечной жизни смерти нет. Сама смерть есть непрекращающееся действие жизни, которая отжившие формы заменяет новыми, более совершенными.

Земная жизнь человека не есть начало, и смерть — не конец. Начало жизни человека далеко уходит в Беспредельность прошлого, и о конце не может быть и речи, ибо Беспредельность ни начала, ни конца не имеет. Будущее есть беспредельное существование, которое осуществляется чередующимися жизнями — то в видимом физическом мире, то в невидимом небесном.

Существующее в жизни неравенство в развитии и во всех проявлениях бытия, которое вызывает ропот на Бога, жалобы на свою злую судьбу и порождает недоумение и возмущение, на которые ни наука, ни философия, ни религия не дают удовлетворительных ответов, не есть случайность. Это результат достигнутого большего или меньшего совершенствования в своём развитии. Таким образом, жизнь человека не есть ловушка или западня, в которую человек попал случайно и выбраться из которой может, лишь исполняя установленные церковью обряды и церемонии.

Это, по сути, лишь небольшой эпизод из планомерного и закономерного движения эволюции всей космической жизни, в которой человек является важнейшим звеном. Сам человек и его труды на пользу эволюции и на общее благо не есть удобрение для почвы того пресловутого рая будущего человечества, в котором ему не придётся побывать. Он сам всегда принадлежал и принадлежит к вечной жизни, в которой всякий труд на общее благо есть вместе с тем и личное благо, и блаженство вечной жизни есть неотъемлемое право каждого человека, стремящегося к совершенствованию.

Смысл жизни — не полнота временного, физического существования, но полнота бытия как земного, так и небесного в каждый момент беспредельного и вечного существования. Совершенствование никогда не бывает только личным.

Привет! Нравится сидеть в Тик-Токе?

Главная» Новости» К дому подъехала машина оттуда егэ сочинение. Подготовка к сочинению ЕГЭ. Сочинения-рассуждения по русскому языку (ЕГЭ). (1)В те времена домик — старенький, чёрный, скособоченный, под ржавой крышей — торчал среди новеньких пятиэтажек.

О том, как важно развивать воображение у ребёнка (по тексту Т. Тэсс)

• Примеры готовых сочинений ЕГЭ 2024 по русскому языку с баллами и оценками
• Похожие работы
• Пример сочинения ЕГЭ по этому тексту
• Пример сочинения ЕГЭ по этому тексту
• Сочинение ЕГЭ 2024: пишем вместе
• Проекты по теме:

Сочинение ЕГЭ по тексту Григоровича (Подъезжая к родному гнезду..)

Схема работы над сочинением 2. Машина медленно подъехала к дому, издали было видно, как ее двигатель рычит и подпрыгивают пыльные колеса. Главная» Новости» К дому подъехала машина оттуда егэ сочинение.

К дому подъехала машина оттуда егэ сочинение тэсс

ФИО автора рассматривает проблему чего? ФИО автора , обращает внимание читателей на проблему чего? ФИО автора заставил меня задуматься над проблемой чего? ФИО автора посвящен проблеме чего?

ФИО автора рассматривается проблема чего?

На эти вопросы пытается найти ответы и автор представленного к рассуждению текста. Григорович через лирического героя доносит чувства до читателя. Человек наконец-то вернулся в родные края, где «протекло» его детство.

Молодой человек признается, что при взгляде на эти просторы сердце «окончательно размягчилось». Река Смедва навеяла воспоминания о времени, когда герой «бродил по целым дням в полях и лесах, любовался картинами природы». В подготовленной к возвращению комнате лирический персонаж чувствует радость, тихую грусть по детству и счастье. Подчеркивает автор и то, что родные просторы напоминают о семье, семейном очаге и любви к близким людям.

Однажды инженер приехал на станцию на 55 минут раньше обычного, сразу пошел пешком, по дороге встретил машину, которая и отвезла его на работу. В результате он приехал на работу на 10 минут раньше обычного. Во сколько раз скорость машины больше скорости инженера?

И вот он уже два часа парит в воздухе на легком ветру. В небе ни облачка, нестерпимая весенняя синева. Прямо под ним, у струящихся неровной змейкой окопов боевиков разворачивался серьезный бой. Бои за село Гойское шли уже вторую неделю. Как и раньше, боевики Гелаева заняли оборону по периметру села, скрываясь от артиллерии за домами местных жителей. Федеральные войска со штурмом не спешили, новые генералы больше полагались на артиллерию, чем на прорывы пехоты. Все-таки это была уже весна 1995 года.

Сергей пришел в себя от удара ногой в лицо. Его принесли на носилках допрашивать боевики. Вкус солоноватой крови во рту и боль от выбитых зубов привели в чувство сразу. Дай, расстреляю! Он взялся за автомат. Два других с сомнением смотрели на Сергея. Один из них — а Сергей так и не узнал, что это был сам Гелаев, — сказал, как бы нехотя, постукивая палочкой по носкам своих новых адидасовских кроссовок: — Аслан, расстреляй его перед окопами, чтобы русские видели. Последний вопрос тебе, кафир: если примешь ислам душой и расстреляешь сейчас своего товарища, будешь жить. Тут только Сергей увидел еще одного связанного пленника, молодого русского парня лет восемнадцати. Его он не знал.

У мальчишки руки были связаны за спиной, и он, как баран перед закланием, уже лежал на боку, скорчившись в ожидании смерти. Мгновение растянулось в целую минуту. Зачем такого хорошего парня расстреливать? Есть предложение получше! Вспомни историю, что делали гимры, наши предки, более ста лет назад…. Это произнес подошедший сзади боевик в новеньком натовском камуфляже и в зеленом бархатном берете с оловянным волком на боку. Сергей со своими отбитыми почками мечтал тихо заснуть и умереть. Больше всего он не хотел, чтобы ему ножом перед видеокамерой перерезали горло и живому отрезали уши. Столько ваших положил из пулемета — не счесть! Пулеметчик ответил ему спокойным взглядом голубых глаз.

Так распни его, Руслан. Прямо здесь, перед окопами. В честь праздника! Пусть кафиры порадуются! Гелаев удивленно поднял голову и перестал выстукивать ритм зикра по кроссовкам. Так и быть. И второго, юного, тоже на крест. Пленные уже были вычеркнуты из памяти. И из списка живых. Кресты соорудили из подручных телеграфных столбов и мусульманских погребальных досок, которые набили поперек и наискось, подражая церковным крестам.

Сержанта положили на крест, сняв с него всю одежду, кроме трусов. Сергей тихо стонал, пока прибивали руки. Ему уже было все равно. Но громко закричал, когда первый гвоздь пробил ногу. Он потерял сознание, и остальные гвозди вколачивали уже в неподвижное тело. Никто не знал, как надо прибивать ноги — напрямую или накрест, захлестнув левую на правую. Прибили напрямую. Боевики поняли, что на таких гвоздях тело все равно не удержится, поэтому сначала привязали Сергея за обе руки к горизонтальной доске, а затем и притянули ноги к столбу. Он пришел в себя, когда на голову надели венок из колючей проволоки. Хлынувшая кровь из порванного сосуда залила левый глаз.

А, пулеметчик! Видишь, какую мы тебе смерть придумали на Пасху. Сразу к своему господу попадешь. Многие чеченцы пришли поглазеть на старинную римскую казнь из чистого любопытства. Что только не делали на их глазах с пленниками, но распинали на кресте в первый раз. Удар молотком по голове прекратил крики. Мальчишке пробили ноги, когда он уже был без сознания. На сельскую площадь пришли и местные жители, многие смотрели на подготовку казни с одобрением, некоторые, отвернувшись, сразу ушли. Это на Пасху им подарок от Руслана! Будешь долго висеть, сержант, пока твои тебя не пришлепнут...

Напоследок он надел обоим пленникам поверх колючей проволоки и российские каски на голову, чтобы в лагере генерала Шаманова уже не сомневались, кого распял на окраине села полевой командир Руслан Гелаев. Кресты вынесли на передовую, поставили стоя, вкопали прямо в кучи земли от вырытых окопов. Получалось, что они были перед окопами, под ними располагалась пулеметная точка боевиков. Поначалу страшная боль пронзила тело, обвисшее на тонких гвоздях. Но постепенно центр тяжести приняли веревки, затянутые под мышками, а кровь стала поступать к пальцам рук все меньше и меньше. И вскоре Сергей уже не чувствовал ладоней и не ощущал боли от вбитых в них гвоздей. Зато страшно болели изуродованные ноги. Легкий теплый ветерок обдувал его обнаженное тело. Вдали он видел танки и артиллерию 58-й армии, которая после долгой подготовки намеревалась быстро выбить боевиков из Гойского. Крест мальчишки стоял немного позади, поэтому пулеметчик не мог его увидеть, даже повернув голову.

Только бы свои пулей не зацепили... Сержант про себя усмехнулся. Это было бы избавлением от всего. Правда, наши не станут стрелять по крестам, попробуют скорее отбить. Но это пустое. Даже если чеченцы станут отходить из села, уж двоих распятых они точно пристрелят, прямо на крестах. Я — повар. Отстали от колонны. Бой был, троих убило, я уцелел. Чаще умирали от заражения крови.

Римляне обычно ждали три дня... Даже давали воду. Когда надоедало, делали прободение копьем... Это когда копьем прокалывают живот. А я думаю, что у них глобуса да учебника арифметики нет, а это дерьмо как раз есть! Плевок с кровью упал рядом с чьим-то пулеметом. Внизу началась какая-то возня. Сергею было тяжело опускать голову вниз, но он заметил, что боевики начали занимать свои места в окопах, в пулеметы заряжали ленты. Сергей закрыл глаза. Он почему-то представил, что две тысячи лет до него также в одиночестве, окруженный враждебной толпой, страдал на кресте еще один человек.

Божий cын Иисус. Он простил всем, искупил их вину, претерпел казнь. Он с болью опустил голову, увидел, как боевики сновали по окопу под ним, переносили ящики со снарядами и цинки с патронами. Один молодой боевик вдруг остановился под крестом, поднял голову. На лице расплылась довольная улыбка, он вскинул автомат, прицелился в голову. Страдай, твой Бог так тебе завещал! Нет бога, кроме Аллаха, и Магомет пророк его! Мальчишка согнулся и быстро понес стопку зеленых пороховых зарядов к ручному гранатомету. Он бы так хотел... Вряд ли после всего, что они здесь сделали...

Пуля от СВД щелкнула по доске, рядом с правой рукой. Артиллерия долбила по позициям боевиков, но снаряды рвались либо правее, либо левее крестов. Мочите гелаевцев! Мы с вами и душой и сердцем! Сверху ему была видна панорама боя. Вдруг пуля снова щелкнула по доске рядом с правой рукой. Сергей понял — это было приглашение к разговору от одного из наших снайперов. Мы можем продержаться еще пару часов! Он знал, где-то в прямой видимости сидит наш снайпер. Он готов в оптический прицел читать его по губам.

Пулеметчик медленно повторил свои слова три раза. Пуля снова щелкнула по тому же месту. Видимо, боль была настолько нестерпимой, что мальчишка стал кричать на боевиков. Пристрелите меня, ну, пристрелите же! Внизу один из боевиков поднял голову. Когда будет приказ отходить, я сам выстрелю тебе в живот, чтобы ты умер, но еще часок помучился, пока твои придут. Не надейся, мы не дадим вас освободить! Еще одна пуля от СВД, как новое приглашение к разговору, отщепила кусок доски. Боевики в бою этого не услышали, но удар пули, ее энергетика была настолько высокой, что Сергей чувствовал это спиной, каждой частичкой тела, правда, пальцы руки и кисти уже ни на что не реагировали. Он знал, шла безвозвратная анемия конечностей.

Вопрос тоже был ясен для пулеметчика. Чтобы он не мучался. Он сам просит об этом, — беззвучно, как рыба, произнес Сергей. Ты еще жив? Приготовься к смерти, родной! Рядовой на втором кресте так и не успел ответить пулеметчику. Снайперская пуля ударила его прямо в сердце, затем вторая, туда же. Мальчишка больше не стонал. Четвертая пуля ударила в доску. Сергей понял и этот вопрос.

Я еще хочу вам помочь! Позже пристрелишь, я еще могу терпеть, — ответил смотрящему в мощную оптику снайперу сержант. Сергей вдруг почувствовал какую-то волну слабости. Ему сильно захотелось спать. Он знал, что это симптом сильной потери крови. Нельзя, нельзя спать! Нужно помогать своим! Сергей сжал зубы и закашлялся. Сплюнул кровью. Он заставил себя вновь всмотреться в картину боя.

Линия обороны гелаевцев полностью повторяла полукружье домов, стоявших на околице. Пулемет под ним уже не стрелял, боевик, пообещавший всадить ему пулю в живот, лежал на дне окопа с пробитой головой. И тут он увидел, что там, левее, где бронегруппа из нескольких БТРов и БМПэшек благополучно обошла минное поле боевиков и вплотную подходит к окопам, боевики быстро уходят, протянув по окопу минные провода с гроздью 152-миллиметровых снарядов. Там фугасы впереди, управляемые! Сергей чувствовал, что начинает терять сознание от потери крови. Исход боя был ясен, наши прорвали оборону гелаевцев с двух сторон и уже входят в село. Фактически они уже закрепились на его окраине. Через мгновение пуля щелкнула по правой доске. Снайпер понял просьбу сержанта. Сергей вздохнул, в глазах плавали черные круги, а сознание отчаянно цеплялось за солнечный свет, яркую синеву неба, борясь с одолевающим сном.

Шли мгновения, снайпер медлил. Сильной волной боли ноги заявили о том, что они еще живые. И тут сержант увидел, как к крестам по окопу побежал боевик, на ходу перезаряжая пулемет. В этот момент Сергей вдруг увидел, что за него, висящего на кресте, разгорается целый бой. Группа из пяти разведчиков перебежками приближается к его окопу. Боевик дал очередь по кресту, но не попал в сержанта. Тут же переключился на российских разведчиков и начал стрелять в них. Снайпер выстрелил один раз, пуля вошла прямо в лоб боевику, вырвала, создав эффект вакуума, из затылка целый шлейф крови. Хвостики камуфляжной ленточки, повязанной на бритой голове, развевались как ленты матросской бескозырки. Пули свистели над головой, но разведчики этого не замечали.

Они были в ярости. Не всякий знает — даже из тех, кто воевал, — каких глубин и какой мощи достигает человеческая ярость. Когда десантники увидели, как боевики подняли на крестах наших пленных, никто не проронил ни слова, никто даже не выругался матом. Молчал и генерал Шаманов. Эта ярость была пострашнее любой ненависти к врагу. Снайпер так и не выстрелил ему в сердце. Последнее, что увидел сержант, было голубое, голубое до страшной синевы небо. Его сердце быстро затихало и остановилось, перекачивать по венам было уже нечего. Сергея захлестнул какой-то жар, пробежавший напоследок по всему телу. Первого в Сергиев Посад, второго — в Вологду.

Их и похоронили, не зная, какую смерть они приняли. Случай с распятыми потряс всю армию. Говорили, что это послужило поводом для ответных зверств со стороны федеральных войск. Говорили, что потом двоих гелаевцев незаметно вывезли в лес и зашили живыми в свиные шкуры: казненные так не попадали в рай — они умирали в шкуре нечистого животного. Эту казнь мусульман придумали 300 лет назад запорожские казаки с Хортицы. Говорили, что с этого момента мертвым боевикам начали отрезать уши. Однако это были скорее всего только разговоры. Армия просто брезгливо уничтожала боевиков, безо всяких зверств и ужасов. Май 1995 года. Какие темы поднимает в этом рассказе Б.

А баба Дуня, разом оживев, резво суетилась в доме: варила щи, пирожки затевала, доставала варенья да компоты и поглядывала в окошко, не бежит ли Гриша. К обеду внук заявился, поел, как подмел, и снова умчался, теперь уже в лог, с коньками. И снова баба Дуня осталась одна. Но то было не одиночество. Лежала на диване рубашка внука, книжки его — на столе, сумка брошена у порога — все не на месте, вразлад. И живым духом веяло в доме. Сын и дочь свили гнездо в городе и наезжали редко — хорошо, коли раз в год. Баба Дуня у них гостила не чаще и обыденкою вечером возвращалась к дому. С одной стороны, за хату боялась: какое ни есть, а хозяйство, с другой… Вторая причина была поважнее: с некоторых пор спала баба Дуня тревожно, разговаривала, а то и кричала во сне. В своей хате, дома, шуми хоть на весь белый свет.

Кто услышит! А вот в гостях… Только улягутся и заснут, как забормочет баба Дуня, в голос заговорит, кого-то убеждает, просит так явственно в ночной тишине, а потом закричит: «Люди добрые! А это сон у нее такой тревожный. Поговорят, поуспокаивают, валерьянки дадут и разойдутся. А через час то же самое: «Простите Христа ради! Конечно, все понимали, что виновата старость и несладкая жизнь, какую баба Дуня провела. С войной и голодом. Понимать понимали, но от этого было не легче. Приезжала баба Дуня — и взрослые, считай, ночь напролет не спали. Хорошего мало.

Водили ее к врачам. Те прописывали лекарства. Ничего не помогало. И стала баба Дуня ездить к детям все реже и реже, а потом лишь обыденкою: протрясется два часа в автобусе, спросит про здоровье и назад. И к ней, в родительский дом, приезжали лишь в отпуск, по лету. Но вот внучек Гриша, в годы войдя, стал ездить чаще: на зимние каникулы, на Октябрьские праздники да Майские. Он зимой и летом рыбачил в Дону, грибы собирал, катался на коньках да лыжах, дружил с уличными ребятами,— словом, не скучал. Баба Дуня радовалась. И нынче с Гришиным приездом она про хвори забыла. День летел невидя, в суете и заботах.

Не успела оглянуться, а уж синело за окном, подступал вечер. Гриша заявился по-светлому. Загромыхал на крылечке, в хату влетел краснощекий, с морозным духом и с порога заявил: — Завтра на рыбалку! Берш за мостом берется. Гриша поужинал и сел разбирать снасти: мормышки да блесны проверял, на полдома разложив свое богатство. А баба Дуня устроилась на диване и глядела на внука, расспрашивая его о том о сем. Внук все малым был да малым, а в последние год-два вдруг вытянулся, и баба Дуня с трудом признавала в этом длинноногом, большеруком подростке с черным пушком на губе косолапого Гришатку. Будет уха и жарёха. Фирма веников не вяжет. Гриша рассмеялся: — Я про рыбу.

Дядя Авдей. Мы на Картулях жили. Меня оттуда замуж брали. Так там рыбы… Гриша сидел на полу, среди блесен и лесок, длинные ноги — через всю комнатушку, от кровати до дивана. Он слушал, а потом заключил: — Ничего, и мы завтра наловим: на уху и жарёху. За окном солнце давно закатилось. Долго розовело небо. И уже светила луна половинкою, но так хорошо, ясно. Укладывались спать. Баба Дуня, совестясь, сказала: — Ночью, може, я шуметь буду.

Так ты разбуди. Гриша отмахивался: — Я, бабаня, ничегоне слышу. Сплю мертвым сном. А то вот я шумлю, дура старая. Ничего поделать не могу. Заснули быстро, и баба Дуня, и внук. Но среди ночи Гриша проснулся от крика: — Помогите! Помогите, люди добрые! Спросонья, во тьме он ничего не понял, и страх обуял его. Карточки потеряла!

Карточки в синем платочке завязаны! Может, кто поднял? Гриша уразумел, где он и что. Это кричала баба Дуня. Во тьме, в тишине так ясно слышалось тяжелое бабушкино дыхание. Она словно продыхивалась, сил набиралась. И снова запричитала, пока не в голос: — Карточки… Где карточки… В синем платочке… Люди добрые. А мамушка ихняя… — Баба Дуня запнулась, словно ошеломленная, и закричала: — Люди добрые! Не дайте помереть! Гриша не выдержал, поднялся с постели, прошел в бабушкину комнату.

Разбудила тебя. Прости, Христа ради. Ты на правый ложись. Гриша вернулся к себе, лег в постель.

Похожие новости: