Как обнаружил “Ъ FM”, некоторым госучереждениям запретели распространять и принимать книги писателей-иноагентов и тех, кто выступал с критикой военных действий. Как обнаружил “Ъ FM”, некоторым госучереждениям запретели распространять и принимать книги писателей-иноагентов и тех, кто выступал с критикой военных действий. Поэтому печататься в России писатель теперь не сможет. Формального запрета на издание книг, показа экранизации и спектаклей по сценариям Бориса Акунина нет.
«Лабиринт» приостановил продажу ряда книг из-за закона о запрете пропаганды ЛГБТ
| Назад к цензурным комитетам: что изменилось в книжной торговле из-за новых законов | Рассказываем, как принятие закона «о запрете ЛГБТ-пропаганды» скажется на выпуске и продаже книг и показах фильмов и сериалов. |
| Как закон «о запрете ЛГБТ-пропаганды» влияет на продажи книг и показ сериалов | Ранее стало известно, что разработанный в России список книг, подлежащих изъятию из-за пропаганды ЛГБТ, утратил актуальность. |
| АСТ остановило продажи двух книг после письма из прокуратуры | Фейки о запрете определенных авторов в России появляются уже не в первый раз. |
В России приостановили продажи многих книг после запрета на «пропаганду ЛГБТ»
Хорошо бы в рамках правоприменения учитывать, что на дворе XXI век, информация распространяется молниеносно, а пошлости и грубости в интернете достаточно. Запрещая литературу, мы всех отправляем к пиратскому контенту в сеть. Риск создания зарубежных русскоязычных издательств тоже есть. Иностранцы перестанут продавать нам права, появятся издатели русскоязычных книг в Израиле, Прибалтике. Люди будут доставлять книги в чемоданах, как раньше, и они будут мегапопулярны. Пройти по тонкому льду Как теперь работать с иностранными правообладателями, цензурировать, купировать кусок из произведения, как это случилось с книгой Марка Мэнсона "Все хреново"? Алексей Ильин: Когда речь идет о книгах иностранных правообладателей, то в 80 процентах случаев они не идут ни на какие изменения текста, им проще отказаться от сотрудничества. Сегодня более половины зарубежных правообладателей не работает с Россией, а те, кто работает, делают это под серьезным политическим давлением.
Все больше книг выбывает из ассортимента, так как российским издательствам не продлевают права. И если мы не будем бережно относиться к правообладателям, которые продолжают сотрудничество, то проблем будет еще больше. С русскими авторами практически всегда можно договориться, но у нас в издательстве на данный момент 70 процентов переводной литературы. У нас в портфеле сто процентов переводных книг, это философская, интеллектуальная литература. Сто раз подумаешь, стоит ли рисковать, выпуская ее. Когда речь идет о серьезных исследованиях, многие правообладатели запрашивают на согласование перевод. На моей практике они редко соглашаются с минимальным цензурированием, изъятием фрагментов.
Не думаю, что получится обойти все это иносказательно, подать помягче. Где граница между пропагандой и демонстрацией в "Лолите" Набокова? Писать или не писать Платону и Гончарову уже все равно, а что делать современным писателям? Класть произведения в стол до лучших времен? Или самому избегать подобных тем? С другой стороны, если это будет писать человек, которого интересует только аспект нетрадиционных предпочтений героя, то это будет просто плохая биография. Но в первую очередь это издательская проблема, с таким законом им будет трудно.
А писатель вообще не должен быть в хороших отношениях с властью. Конечно, он может и служить власти, и талантливо служить. И такие примеры мы знаем. Но может и не соглашаться с ней. Написал, не напечатали, возможно, это еще больше его прославит. Александр Снегирев, писатель: Во времена Шекспира в театре на сцене играли только мужчины. И это было традицией.
В какой-то момент традиция изменилась. И сейчас, если мужчина оказывается в подобной ситуации, это уже ставится под сомнение. И выдается за некую пропаганду. Важно понимать, что традиция не статичная вещь. В искусстве в принципе никакой традиции быть не может, как и в любом виде человеческой деятельности. Только полемика с традицией обеспечивает прогресс. Дмитрий Бак упомянул Платона.
Платон - это традиция или нет? Это один из столпов, на котором держится вся наша цивилизация. А вещи, говоря современным языком законодателей, пропагандировал весьма крамольные. Я не скажу ничего нового, если напомню, что нет ничего более желанного, чем запретный плод. Поэтому разговоры о каких-либо запретах решают чьи-то политические локальные задачи. На мой взгляд, мы путаем традиции с сиюминутной конъюнктурой. Предупрежден - значит вооружен Как сегодня издавать подростковую литературу, как разговаривать на сложные темы с этой аудиторией?
С ним была аналогичная ситуация: закон приняли, но издатели не понимали, как с ним работать, возникло множество вопросов, ответов на которые не было. Поддерживаю вопросы и опасения коллег-издателей. Прозвучало предложение создать экспертный совет для оценки произведений. На мой взгляд, идея совершенно дикая, потому что это усложнит все процессы, увеличит сроки издания книг, мы годами будем ждать, как в Китае, разрешение на публикацию. Можно было бы ставить дисклеймер "В данном произведении упоминаются отношения, противоречащие традиционным ценностям РФ". Это отсечет аудиторию, которая это не приемлет. Не совсем понятно, как быть с упоминанием смены пола.
Подразумевается реальная смена пола, операция и гормональная терапия, как пропаганда? Или, как мы часто встречаем в детских книгах, например, переодевание, когда герой выдает себя за лицо противоположного пола? Это пропаганда, призыв или это часть игры, часть жизни, которая постоянно встречается в детстве?
Книга отлично продавалась еще с прошлого года, потом не хуже продавалось ее продолжение. Сейчас ни одну из этих двух книг не найти. И другие книги тоже сняли, их много было…» В «Центр-книге», по словам директора сети Андрея Федорова, с полок убрали и эти две книги, и еще книг 30 — по списку, который составили сами. Просто есть такой закон. Мы составили примерный список из тех книг, что на слуху, собрали по всем магазинам, сложили на складе. Сделали все быстро, буквально в первый день после вступления закона в силу». Переговоры сети с поставщиками ни к чему определенному не привели. Ответственность за уже поставленные книги издательство перекладывает на продавца, а в дальнейшем какие-то спорные издания, по-видимому, просто не будут поставляться да и кто их закажет? Назад к цензурным комитетам В любом случае розничные сети — не первое звено в цепочке, которая должна как-то реагировать на законотворчество наших властей. И поняли, что там пока никакой ясности нет. Теперь издателям потребуются экспертиза и консультации юристов — ведь наша задача максимально сохранить нашего читателя в легальном поле потребления контента. Мы должны максимально избежать самоцензуры и перестраховки и подойти к сложившейся ситуации с позиций здравого смысла. Если четких критериев не задано, то будем решать этот вопрос внутри отрасли инструментами саморегулирования, выступая с позиции защиты интересов наших читателей и авторов». Чтобы приспособиться к новым требованиям и избежать юридических рисков, издатели будут внимательно изучать вопрос — в том числе с привлечением экспертов из Роскомнадзора. Понятно, что многомиллиардный бизнес должен использовать все возможности, чтобы остаться в правовом поле.
В итоге продажа этих книг приостановлена до получения полного экспертного заключения. В частности, сейчас невозможно купить книги "Наследие", "Дом на краю света" и "Комнату Джованни" и их электронные версии. В издательстве рассказали, что книги направили на экспертизу экспертного центра при Российском книжном союзе РКС.
Евгений Капьев, генеральный директор издательства "Эксмо": Закон легко применить для СМИ, но книги - это принципиально другое, полка книжного магазина состоит преимущественно из лонгселлеров по всем областям знаний. Если сейчас слепо исполнять норму закона - мы лишимся огромного корпуса литературы, созданного до распада СССР, то есть в нашем понимании исторического и литературного наследия. В случае с книгами - это не просто контент, это физический носитель, за который несут ответственность автор, издатель, книжный магазин и библиотека. То, что другие медиа просто удаляют из интернета, мы должны убрать по всей цепочке, где каждое звено может быть оштрафовано в рамках текущей нормы. Книжная индустрия в России производит около 25 тысяч национальных творческих продуктов. Таких индустрий в нашей стране можно по пальцам одной руки пересчитать, мы лучше всех конкурируем с мировыми брендами. Хотелось бы не разрушать эту индустрию. Непонятно, кто регулирует, кто наказывает и как штраф делится между издательством, магазином и автором На полках не значатся Какое решение принять издателю, если в потенциально хорошей книге есть "сомнительный" эпизод, касающийся нетрадиционных отношений? Алексей Ильин, генеральный директор издательской группы "Альпина": Мы понимаем, что квир-литература, в которой тема лгбт-отношений персонажей главная, запрещена. Но ее доля на рынке минимальна, менее одного процента наименований. При этом есть огромный пласт книг, где тема ЛГБТ проходит 4-5 слоем, один абзац на книгу в 600 страниц. В нашем издательстве активный прайс-лист - это более двух тысяч наименований. И мы не знаем, в каких из этих книг есть вкрапления на эту тему. У некоторых издателей ассортимент еще больше, и у всех есть риск столкнуться с потоком заявлений во все возможные органы от бдительных, обиженных или оскорбленных граждан. И это парализует работу издателей. Сейчас критерии того, что допустимо, а что нет по новому закону, очень размыты. Для прояснения критериев можно было бы, например, ограничить фрагмент в книге, который посвящен ЛГБТ тематике, тремя процентами текста. Возможно, это было бы технологически удобным решением. Сейчас очень много контролирующих органов, которые могут наказывать за нарушение закона: с одной стороны, Роскомнадзор, с другой - МВД и Роспотребнадзор. За одну и ту же книгу издательство могут наказать бесконечное количество раз, если она продается в книжных магазинах по всей стране, распространяется в электронном виде. Каждая продажа - повод для штрафа. Непонятно, кто регулирует, кто кого наказывает и в каком размере этот штраф делится между издательством, магазином и автором, и делится ли вообще. Речь о публичных библиотеках, которых в стране десятки тысяч. Для них это не менее острая тема. На данный момент коллеги при комплектовании фондов обязательно сверяются со списком экстремистской литературы, с которыми уже привыкли работать, хотя в свое время тоже было немало проблем. Но как будет выстраиваться сейчас взаимодействие с поставщиками и что будет с книгами, которые уже приобретены и поставлены на библиотечные полки то есть легально введены в оборот до поправок в законы - серьезный вопрос. Кто будет осуществлять проверку сотен тысяч изданий, находящихся в библиотеках страны. Я общалась с представителями российской библиотечной ассоциации, разумеется, они ждут аналогичный экстремистскому список изданий, рекомендованный экспертами, чтобы убрать из фондов книги, которые попадают под обновленные законы. Однако на данный момент это невозможно реализовать, поскольку нет ни четких критериев оценки изданий, ни методических рекомендаций, ни прозрачной экспертной процедуры, ни ведомства, которое могло бы этот список формировать и поддерживать, ни регламентов попадания туда книг. Где грань между пропагандой нетрадиционных отношений, ее демонстрированием и обычными человеческими взаимоотношениями? Даже классики нередко ходят по самому краю. Вот, к примеру, цитата из "Обломова" Гончарова: "- Ах, Андрей, - сказал он нежным, умоляющим голосом, обнимая его и кладя голову ему на плечо. Вали Енгалычев, профессор, руководитель Научно-исследовательского центра судебной экспертизы и криминалистики КГУ им. Циолковского: Классики "не ходят по краю", они передают свое личное восприятие и понимание действительности. А она чрезвычайно разнообразна. Поэтому любой фрагмент, имеющий признаки нарушения закона - действительные или кажущиеся - должен анализироваться только в контексте всего произведения, целостного текста. Всегда возникает вопрос: то, о чем говорит автор, является составной частью сюжета, развитием определенной художественной идеи, выражением его миросознания, или этот фрагмент притянут за уши к сюжету, чтобы возбудить читательский интерес и увеличить продажу книги? Поэтому если эти фрагменты могут быть безболезненно устранены или в мягкой форме отредактированы, они не нарушат главную авторскую интенцию. Например, в советское время было достаточно произведений, имевших те или иные правки от редакторов, плоть до изъятий больших фрагментов текста, но они не перестали быть от этого талантливыми и читаемыми. А сколько у нас таких же талантливых фильмов! В то же время есть такие фрагменты, изъятие которых полностью лишает текст даже подобия некоей художественности, и становится более чем очевидно, что это - макулатура, и запретные темы нужны только для увеличения продаваемости среди подростков и людей с рудиментами подросткового поведения. Это - пошло. То, что для одних пошло, для других - вполне приемлемо. Некоторые герои у классиков, например, ведут себя пошло и безнравственно. Вали Енгалычев: Говоря о пошлости, я говорю не о пошлости главного героя или других лиц, а о пошлости текста без художественного содержания. К сожалению, примерно 90 процентов текстов, которые приходят на экспертизу в последнее время, передают человеческие отношения, отношения между близкими людьми в грубой, натуралистической, провокационной форме. Множество героев мировой литературы любили друг друга так страстно, что в случае смерти одного из них и для другого жизнь теряла всякий смысл. Но разве читатели потеряли что-то от того, что не стояли вокруг толпой со свечками? В то же время, как только эксперты указывают на фрагменты, нарушающие законодательство, выясняется, что некоторые из авторов либо правообладателей категорически против устранения этих фрагментов или их редактирования. И меня настораживает создание совета с надзорными полномочиями, это похоже на Главлит. У меня и моих коллег в производстве еженедельно десятки текстов. И это не только литературные тексты, но аудио- и видеотексты. Если все это передавать в некий экспертный совет, там выстроится очередь на месяцы и годы.
Не прошло и двух лет. Издательства снимают с выпуска и продажи книги «самой гнусной мрази»
Члены книжного союза подчеркнули, что работают в правовом поле и работают с партнерами в СНГ по ассортименту, не нарушающему законы территории распространения. В РКС напомнили о готовности "предоставлять актуальную аналитику и информацию, показывающую реальные проблемы и вопросы на книжном рынке".
И эта цифра будет расти, так как у нас не приняты антипиратские поправки, мы не присоединились к антипиратскому меморандуму. У меня на интервью первый вопрос: "Какую книгу еще запретили? Наша аудитория хочет ее купить, прочитать". Хорошо бы в рамках правоприменения учитывать, что на дворе XXI век, информация распространяется молниеносно, а пошлости и грубости в интернете достаточно. Запрещая литературу, мы всех отправляем к пиратскому контенту в сеть. Риск создания зарубежных русскоязычных издательств тоже есть.
Иностранцы перестанут продавать нам права, появятся издатели русскоязычных книг в Израиле, Прибалтике. Люди будут доставлять книги в чемоданах, как раньше, и они будут мегапопулярны. Пройти по тонкому льду Как теперь работать с иностранными правообладателями, цензурировать, купировать кусок из произведения, как это случилось с книгой Марка Мэнсона "Все хреново"? Алексей Ильин: Когда речь идет о книгах иностранных правообладателей, то в 80 процентах случаев они не идут ни на какие изменения текста, им проще отказаться от сотрудничества. Сегодня более половины зарубежных правообладателей не работает с Россией, а те, кто работает, делают это под серьезным политическим давлением. Все больше книг выбывает из ассортимента, так как российским издательствам не продлевают права. И если мы не будем бережно относиться к правообладателям, которые продолжают сотрудничество, то проблем будет еще больше. С русскими авторами практически всегда можно договориться, но у нас в издательстве на данный момент 70 процентов переводной литературы.
У нас в портфеле сто процентов переводных книг, это философская, интеллектуальная литература. Сто раз подумаешь, стоит ли рисковать, выпуская ее. Когда речь идет о серьезных исследованиях, многие правообладатели запрашивают на согласование перевод. На моей практике они редко соглашаются с минимальным цензурированием, изъятием фрагментов. Не думаю, что получится обойти все это иносказательно, подать помягче. Где граница между пропагандой и демонстрацией в "Лолите" Набокова? Писать или не писать Платону и Гончарову уже все равно, а что делать современным писателям? Класть произведения в стол до лучших времен?
Или самому избегать подобных тем? С другой стороны, если это будет писать человек, которого интересует только аспект нетрадиционных предпочтений героя, то это будет просто плохая биография. Но в первую очередь это издательская проблема, с таким законом им будет трудно. А писатель вообще не должен быть в хороших отношениях с властью. Конечно, он может и служить власти, и талантливо служить. И такие примеры мы знаем. Но может и не соглашаться с ней. Написал, не напечатали, возможно, это еще больше его прославит.
Александр Снегирев, писатель: Во времена Шекспира в театре на сцене играли только мужчины. И это было традицией. В какой-то момент традиция изменилась. И сейчас, если мужчина оказывается в подобной ситуации, это уже ставится под сомнение. И выдается за некую пропаганду. Важно понимать, что традиция не статичная вещь. В искусстве в принципе никакой традиции быть не может, как и в любом виде человеческой деятельности. Только полемика с традицией обеспечивает прогресс.
Дмитрий Бак упомянул Платона. Платон - это традиция или нет? Это один из столпов, на котором держится вся наша цивилизация. А вещи, говоря современным языком законодателей, пропагандировал весьма крамольные. Я не скажу ничего нового, если напомню, что нет ничего более желанного, чем запретный плод. Поэтому разговоры о каких-либо запретах решают чьи-то политические локальные задачи. На мой взгляд, мы путаем традиции с сиюминутной конъюнктурой. Предупрежден - значит вооружен Как сегодня издавать подростковую литературу, как разговаривать на сложные темы с этой аудиторией?
С ним была аналогичная ситуация: закон приняли, но издатели не понимали, как с ним работать, возникло множество вопросов, ответов на которые не было. Поддерживаю вопросы и опасения коллег-издателей. Прозвучало предложение создать экспертный совет для оценки произведений. На мой взгляд, идея совершенно дикая, потому что это усложнит все процессы, увеличит сроки издания книг, мы годами будем ждать, как в Китае, разрешение на публикацию. Можно было бы ставить дисклеймер "В данном произведении упоминаются отношения, противоречащие традиционным ценностям РФ". Это отсечет аудиторию, которая это не приемлет. Не совсем понятно, как быть с упоминанием смены пола.
Также он сообщил, что перечень из более, чем 250 наименований «запрещенных» книг, которые разместил иноагент Александ р Плющев - рабоч ий документ АКИТ 2022 года. Его составили еще до принятия законов, когда отрасль не понимала, как они будут работать и заранее готовилась к худшему, пояснил парламентарий.
Речь в том числе идет о выдаче или предоставлении пользователям, копировании и экспонировании. Этому предшествовало появление в сети записи разговора Акунина внесён в список террористов и экстремистов с пранкерами Вованом Владимиром Кузнецовым и Лексусом Алексеем Столяровым во время видеозвонка, в котором они представились президентом Украины Владимиром Зеленским и экс-министром культуры этой страны Александром Ткаченко. После решения Росфинмониторинга в Российской библиотечной ассоциации напомнили, что в случае внесения авторов в список экстремистов решение об изъятии их книг принимается только после выявления экспертизой экстремистских материалов в конкретном произведении. Опрошенные РБК юристы также отметили, что внесение писателя в реестр не означает запрета на распространение его книг или фильмов и сериалов, снятых по его романам или сценариям. Для этого необходимо, чтобы эксперты установили, что в художественном произведении есть информация террористической или экстремистской направленности. Издательство АСТ приостановило распространение книг Акунина внесён в список террористов и экстремистов и писателя Дмитрия Быкова, признанного Минюстом иноагентом. Об аналогичном решении сообщили в сети магазинов «Читай-город» и магазине электронных книг «Литрес»; книги Акунина внесён в список террористов и экстремистов убрали из маркетплейсов. В издательстве «Захаров», публиковавшем Акунина внесён в список террористов и экстремистов , прошли обыски. Российский академический молодёжный театр РАМТ , где идут три спектакля по романам Акунина внесён в список террористов и экстремистов о сыщике Эрасте Фандорине, начал оценивать юридические риски прошлой осенью театр убрал с афиш имя писателя , а в Московском губернском театре без объяснения причин отменили постановку «Приключения Фандорина». Азазель" — современной интерпретации истории сыщика Эраста Фандорина из романов Бориса Акунина внесён в реестр террористов и экстремистов. Как уточнили нам в пресс-службе суда, истец обвиняет Акунина внесён в реестр террористов и экстремистов в плагиате, просит взыскать в свою пользу всю прибыль от проката картины, а также возместить ей моральный вред в размере 1 млн рублей. В иске Татьяна Викентьева настаивает на том, что Акунин внесён в реестр террористов и экстремистов переработал её пьесу "Дом смерти". Книги писателя Бориса Акунина внесён в реестр террористов и экстремистов пропали из «Яндекс. Маркета», из маркетплейсов Ozon и Wildberries, с сайтов крупных книжных магазинов «Литрес», «Лабиринт», «Читай-город», «Книжный Лабиринт» «Республика» и book24. На Алибе ещё ими торгуют. Писатель Борис Акунин Григорий Чхартишвили включён в список террористов и экстремистов, его имя появилось в соответствующем реестре Росфинмониторинга. После этого продажи его книг приостановили в розничной сети «Читай-город — Буквоед». Акунин широкой публике известен как автор серии романов об Эрасте Фандорине. Произведение написано в жанре «герметичный детектив»: круг подозреваемых чётко очерчен и обособлен с самого начала действия. Живёт за границей, уехал из России в 2014 году. В 2022-м «Литрес» назвал Акунина самым популярным автором по выручке. Ранее Росфинмониторинг внес писателя в перечень экстремистов и террористов. Внесённые в него люди лишаются возможности пользоваться банковскими услугами, в том числе открывать счета и использовать деньги на них. Районы в исторической части — для аристократов, отдаленные районы — для тех, кто победнее.
Стало известно, грозит ли россиянам тюрьма за покупку книг Бориса Акунина*
Министерство культуры не составляло списков запрещенных авторов для московских библиотек, сообщила министр культуры Ольга Любимова в эфире телеканала «Россия 24». Недавние новости о запрете ряда книг в России с 2023 года вызвали острые обсуждения в обществе и вызвали негативную реакцию у многих общественных организаций. Сам же Владимир Сорокин недавно так отозвался на запрет своей книги: «В современной России прошлое, как ледник, наползает сзади и давит на современность. Ранее стало известно, что разработанный в России список книг, подлежащих изъятию из-за пропаганды ЛГБТ, утратил актуальность.
Что наговорил Дмитрий Быков*
- Новая биография Пазолини вышла в России с закрашенными строками — из‑за запрета гей-пропаганды
- Юристы рассказали, можно ли хранить и читать книги запрещённых в России авторов
- Книги в эпоху запретов: на конференции «Эксмо» рассказали, что мы теперь будем читать - Москвич Mag
- Минкульт опроверг информацию о запрещенных писателях
- Не прошло и двух лет. Издательства снимают с выпуска и продажи книги «самой гнусной мрази»
Издательство АСТ останавливает продажи трех книг, включая Владимира Сорокина
Недавно Госдума РФ приняла в третьем чтении закон о запрете пропаганды ЛГБТ, педофилии и трансперехода, в том числе в книгах и фильмах. При этом никто в России не будет запрещать книги Акунина — в этом нет никакой необходимости. В общественное пространство вброшен «список нежелательных к продаже книг из-за запрета пропаганды ЛГБТ».
«Конек-Горбунок» и «Госпожа Бовари»: запрещенные книги, которые стали классикой
Между прочим, вся античная литература грешит ровно тем же самым, за что запретили эту книгу. Все началось с Сорокина Днем раньше издательство АСТ, которое является фактически монополистом на отечественном книжном рынке, сообщило о прекращении продаж последнего романа единственного живого классика современной русской литературы Владимира Сорокина «Наследие», а также книг американского писателя, лауреата Пулитцеровской премии Майкла Каннингема «Дом на краю света» , и уже давно признанного классика американской литературы Джеймса Болдуина «Комната Джованни». Как сообщает в своем канала «Слова и деньги» независимый издатель и блогер Владимир Харитонов, в заявлении АСТ на эту тему говорится, что отныне распространители «самостоятельно несут риски», связанные с продажей этих книг. Теперь эту книгу в магазинах россияне купить уже не смогут Тогда же АСТ объявило о том, что направит этот роман на экспертизу, хотя само и не увидело в нем признаков «пропаганды».
И вот теперь оно заявило об остановке продаж перечисленных выше книг уже официально, добавив, что Экспертный центр при Российском книжном союзе признал-таки, что эти «произведения содержат информацию, запрещенную к распространению в соответствии с законодательством Российской Федерации ст. КоАП РФ , и должны быть изъяты из продажи». Эксперты «рекомендуют», а издательства «решают» Хватит ли у государства замков на все «вредные» книжки?
Фото: litinteres. В нем, в частности, сказано : «Дорогие друзья! Комментировать тут особенно нечего, вы и сами все знаете и понимаете.
Спасибо, что читали и читаете. Мы знаем, что вас много.
Это один из главных хитов книжного 2022-го, где главные герои — пионер и его вожатый. Книга отлично продавалась еще с прошлого года, потом не хуже продавалось ее продолжение. Сейчас ни одну из этих двух книг не найти. И другие книги тоже сняли, их много было…» В «Центр-книге», по словам директора сети Андрея Федорова, с полок убрали и эти две книги, и еще книг 30 — по списку, который составили сами. Просто есть такой закон. Мы составили примерный список из тех книг, что на слуху, собрали по всем магазинам, сложили на складе.
Сделали все быстро, буквально в первый день после вступления закона в силу». Переговоры сети с поставщиками ни к чему определенному не привели. Ответственность за уже поставленные книги издательство перекладывает на продавца, а в дальнейшем какие-то спорные издания, по-видимому, просто не будут поставляться да и кто их закажет? Назад к цензурным комитетам В любом случае розничные сети — не первое звено в цепочке, которая должна как-то реагировать на законотворчество наших властей. И поняли, что там пока никакой ясности нет. Теперь издателям потребуются экспертиза и консультации юристов — ведь наша задача максимально сохранить нашего читателя в легальном поле потребления контента. Мы должны максимально избежать самоцензуры и перестраховки и подойти к сложившейся ситуации с позиций здравого смысла. Если четких критериев не задано, то будем решать этот вопрос внутри отрасли инструментами саморегулирования, выступая с позиции защиты интересов наших читателей и авторов».
Чтобы приспособиться к новым требованиям и избежать юридических рисков, издатели будут внимательно изучать вопрос — в том числе с привлечением экспертов из Роскомнадзора.
Тот, кто находит их, привнёс их сам», — писал он. Скандальный список прекрасен — там две с половиной сотни книг на любой взыскательный вкус. Одна надежда — что это розыгрыш, фейк, вброс, чтоб прощупать общественное мнение… И оно не смолчало - даже консерваторы заворчали - мол, это же дискредитирует идею! Пришлось проявиться с покаянием автору списка — АКИТ ассоциация компаний интернет-торговли. То есть собрали коллективно, на всякий случай, по своему разумению, дуя на воду. И дело, получается, не в цензорах. Не в чиновниках, даже… В страхе. И на свой вкус пощипали литературу, невзирая даже на классиков.
То есть, в соответствии с требованиями здравого смысла, покупатель может разглядеть обложку и понять, что за книгу держит в руках. Этот писатель известен в том числе своими резкими оппозиционными высказываниями, и теоретически его могли причислить к «иноагентам» достаточно давно. Ну или кто-то из книготорговцев мог счесть необходимой некоторую перестраховку. И действительно: в других магазинах той же сети книги про Эраста Фандорина занимают по нескольку полок, как раньше. Это один из главных хитов книжного 2022-го, где главные герои — пионер и его вожатый.
Книга отлично продавалась еще с прошлого года, потом не хуже продавалось ее продолжение. Сейчас ни одну из этих двух книг не найти. И другие книги тоже сняли, их много было…» В «Центр-книге», по словам директора сети Андрея Федорова, с полок убрали и эти две книги, и еще книг 30 — по списку, который составили сами. Просто есть такой закон. Мы составили примерный список из тех книг, что на слуху, собрали по всем магазинам, сложили на складе.
Сделали все быстро, буквально в первый день после вступления закона в силу». Переговоры сети с поставщиками ни к чему определенному не привели. Ответственность за уже поставленные книги издательство перекладывает на продавца, а в дальнейшем какие-то спорные издания, по-видимому, просто не будут поставляться да и кто их закажет? Назад к цензурным комитетам В любом случае розничные сети — не первое звено в цепочке, которая должна как-то реагировать на законотворчество наших властей. И поняли, что там пока никакой ясности нет.
АСТ считает, что книга о Пазолини с закрашенным текстом может стать артефактом эпохи
После этой новости в СМИ появилась информация о том, что в России создали экспертный центр для проверки книг на соответствие новым законам. Уральские писатели на этом фоне высказали опасения, что на фоне таких требований в России могут запретить книги классических авторов, которые писали на запретные темы. книгораспространители, представители книжной розницы и книжные онлайн-магазины не намерены ввозить на территорию России книги, нарушающие законы РФ", - говорится в заявлении книжного союза. СМИ ранее сообщили, маркетплейс «Мегамаркет» изъял из продажи книги в связи с законом о запрете пропаганды ЛГБТ*.
Россия не будет помогать Чхартишвили запретом книг Акунина
Действующие в России издательства отказались от выпуска книг, на обложках которых упоминаются запрещённые в стране социальные сети и отображена их символика. До 50% книг на российском рынке могут быть переименованы из-за размытых формулировок в законе о полном запрете пропаганды ЛГБТ, сообщил РБК президент одной из крупнейших в России издательских групп «Эксмо-АСТ» Олег Новиков. Писатели Борис Акунин и Дмитрий Быков (признан иноагентом в РФ) отреагировали на приостановку продаж своих книг в России. *Meta Platforms признана экстремистской организацией, её деятельность в России запрещена, а также принадлежащие ей социальные сети Facebook и Instagram так же запрещены в России. Думские слушания по закону о запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений встревожили литературную общественность. Поэтому я не исключаю, что после сегодняшней новости количество ритейлеров, которые продают книги Бориса Акунина, может сократиться, — говорит Смирнов.