В репертуаре «Метрополитен Опера» «Итальянка в Алжире» впервые появилась 5 декабря 1919 года, в «Гранд-опера» — 2 апреля 1930 года. Опера «Итальянка в Алжире» с 14 марта 2022 по 7 февраля 2024, Московский Музыкальный театр им. Станиславского и Немировича-Данченко в Москве — дата и место проведения, описание и программа мероприятия, купить билет. Комическая постановка по пьесе Россини. В опере «Итальянка в Алжире» Ильдар Абдразаков не побоялся предстать перед публикой в образе разжиревшего алжирского мафиози. Сочинение “Итальянки в Алжире” стало окончательным прорывом Джоаккино Россини как оперного композитора в 1813 году, в год рождения Вагнера и Верди, когда ему был всего 21 год. Главную партию в своей первой полномасштабной опере-буффа «Итальянка в Алжире» (1813) Джоаккино Россини отдал любимому голосу – колоратурному контральто – и любимой женщине (точнее, одной из них), великолепной Мариетте Марколини.
Читайте также:
- Комедия с восточным оттенком: в Мариинском театре поставили оперу «Итальянка в Алжире»
- Комментарии
- Оперы «Дон Паскуале» и «Итальянка в Алжире» показали в Мариинском театре
- Как купить билеты?
Мариинский театр завершил 239-й сезон операми-буфф "Дон Паскуале" и "Итальянка в Алжире"
29 апреля на исторической сцене Мариинского театра состоятся два показа оперы «Итальянка в Алжире», приуроченные к 210-летию мировой премьеры сочинения. Сходила на вторую "Итальянку в Алжире". В театре наблюдался практически аншлаг. Зал бурно реагировал на каждую арию и каждый ансамбль, в конце были очень хорошие аплодисменты. Опера "ИТАЛЬЯНКА В АЛЖИРЕ"L'Italiana in Algeri. Композитор (автор материала): Россини, Джоаккино. Опера «Итальянка в Алжире» с 14 марта 2022 по 7 февраля 2024, Московский Музыкальный театр им. Станиславского и Немировича-Данченко в Москве — дата и место проведения, описание и программа мероприятия, купить билет. Комическая постановка по пьесе Россини. В рамках международного фестиваля «Опералия» состоялась премьера оперы «Итальянка в Алжире». Пост автора «Мариинский театр» в Дзене: Жаркая «Итальянка в Алжире» Так далеко героиня оперы Россини забралась потому, что ищет своего возлюбленного.
Зальцбург-100: Итальянка в Алжире
Мариинский театр покажет в среду на Исторической сцене премьеру комической оперы "Итальянка в Алжире" Джоаккино Россини. Этот год в Мариинском ознаменован появлением в репертуаре нескольких комических опер. Там поставили полусценичекую версию "Золушки" Россини. Недавно состоялась премьера оперы "Дон Паскуале" Гаэтано Доницетти. Еще одно произведение в жанре оперы буффа - "Итальянка в Алжире" в постановке режиссера Екатерины Малой.
У Изабеллы есть возлюбленный Линдоро, который оказывается здесь же в плену. Мустафа, чтобы освободить себя, собирается отдать Линдоро собственную супругу. Но Изабелла решается бороться за счастье и свободу. Путем обмана она возвращает себе и то и другое, помогая бежать всем итальянским невольникам и оставляя Мустафу обрадованной жене.
И главное — надо все происходящим незримо витал россиниевский дух, которого, чего уж греха таить, отечественной оперной практике зачастую недостает. Секрет успеха данной постановки до крайности прост как идея, но весьма труден для реального воплощения.
В чем же он? Оперное искусство с его синтетическим характером — чрезвычайно хрупкая материя. Музыка, слово, театр, сценография, соотношение авторского замысла и индивидуальности интерпретаторов — все переплелось здесь, рождая чудо высшего художественного таинства. Стоит одной из оперных ипостасей «потянуть одеяло на себя» — все здание может рухнуть в одночасье. Отсюда и образная формула нынешнего успеха, вынесенная в заголовок статьи — всё на своём месте! И действительно, в спектакле Стасика явственно ощущается гармония всех составляющих синтетического оперного жанра и, главное, понимание их иерархии. Здесь доминирует музыкальная стихия, а театральность чутко следует ей, находя собственные и немалые художественные ресурсы, но не за счет экспансии на авторскую территорию, а исходя из внутренней логики жанра. Здесь сценография не претендует на самодовлеющее высказывание, как это часто бывает нынче, а находится в русле режиссерской концепции. Наконец, тут достигнут определенный баланс между импульсами, исходящими из оркестра, ведомого дирижером, и сценой, организованной режиссером с отменным ритмопластическим мастерством. И всё это на должном уровне поддержано большинством исполнителей — солистами и хором.
Некоторые из певцов раскрылись даже в каком-то новом для меня свете, проявив большую внутреннюю свободу, мастерство и россиниевское изящество, которое, видимо, таилось в них потенциально и ждало своего часа. Конечно, мы здесь оставляем за рамками неизбежные исполнительские и интерпретационные огрехи, свойственные любому живому спектаклю, тем более премьерному и такому сложному, а ведем речь только о концептуальных вещах. Совершенно не умаляя достоинств каждого участника постановки, всё же отмечу — в условиях нынешнего режиссерского безумия, охватившего весь оперный мир, — нельзя переоценить ту роль в итоговом творческом результате, которую сыграл постановщик Евгений Писарев, дебютировавший в новом для себя жанре. Скольких мы уже видели пришельцев-«инопланетян» из мира драматического театра и кино, в том числе и именитых, вальяжно и беспардонно бравшихся за оперные шедевры, не понимая сути этого вида искусства. Как говорится, «наследили» они изрядно. Однако не таков оказался наш дебютант. Ну, кто бы сомневался, что в его театральном арсенале достаточно средств, чтобы придумать что-нибудь эпатажное и сверхоригинальное, но режиссер предпочел служение опере, что в наше время может расцениваться чуть ли не как подвиг: ведь наверняка найдутся желающие пнуть его за отсутствие в спектакле особых глубокомысленных идей и изощренных зрелищных приемов. Но для нашего спектакля сейчас важно подчеркнуть одно существенное различие — в качестве литературной основы либретто. В «Цирюльнике» мы имеем дело с выдающимся произведением Бомарше, неизмеримо более глубоким и многогранным, нежели текст Луиджи Аннели для «Итальянки». Бессмертное произведение французского драматурга подвергали остракизму и даже одно время запрещали, ибо наряду с чистым комикованием в его новаторской пьесе да и во всей трилогии о Фигаро ощущается общественно-социальный подтекст, придающий ей черты комедии нравов.
Конечно, «Цирюльник» Россини и его литературный первоисточник — две разные вещи. Но отблеск гения Бомарше все равно отражается в нём. Трудно представить себе что-либо подобное в отношении «Итальянки», где доминирует чистая буффоннада, а патриотическое звучание знаменитого Рондо Изабеллы Pensa alla patria часто склонны преувеличивать. Поэтому всяческие попытки обнаружить в этой комедии положений дополнительные скрытые аллюзии равнозначны «поискам черной кошки» там, где ее нет! В связи с этим чрезвычайно усложняется задача режиссера — ему не за что зацепиться, чтобы явить нам буйство своей безудержной фантазии, призванной скрыть за парадоксами и ребусами новых смыслов и метафор отсутствие музыкального мышления, а также нежелание или неумение искать иные выразительные средства. Конечно, тщательно актёрски прорабатывать мизансцены следуя музыкальному темпоритму труднее, нежели загромождать действие двусмысленными, а, значит, ни к чему не обязывающими постмодернистскими «штучками». Евгений Писарев все это понимает и находит единственно разумное, на мой взгляд, решение — отталкиваться в первую очередь не от текста либретто, а от музыки и ее логики, выраженной в пластике поведения артистов; не от слова, а от чувства, рождающего ситуацию! Воистину, проницателен был Стендаль в своей книге о Россини, когда рассуждал так: «Я все время говорю о музыке и нигде не касаюсь текста… Я беру из либретто только положение; мне нужно только одно слово, обозначающее чувство» курсив мой — Е. И далее иронизируя, как мало на свете Вольтеров и Бомарше, способных дать хорошую основу для оперы, писатель блистательно формулирует свое отношение к таинству оперного жанра: «Разве не счастье, что дивное искусство, о котором мы говорим, может обойтись без большого поэта? Надо только быть благоразумным и не заниматься чтением либретто».
Именно так и поступает в своей постановке Писарев. Он ничего специально не вычитывает в этом сюжете — вся соль его спектакля в ситуациях и положениях, придуманных и выстроенных им на сцене и говорящих сами за себя посредством музыки и пения. Здесь все растворено в многочисленных пластических нюансах и интонациях. Здесь важнее не что, а как! Описать это детально, практически, невозможно — надо видеть своими глазами. Другое дело — заумные действа с целым букетом культурологических и психологических подтекстов, так и просящихся на страницы научного трактата или, на худой конец, толстого премьерного буклета, чему мы имеем множество примеров. Слава Богу — ничего этого здесь нет! Итак, принципиальный подход Писарева озвучен, теперь все ж таки надо попытаться кратко, не вдаваясь в подробности обрисовать для читателя, не имеющего возможность посмотреть спектакль, основную режиссерскую идею, благо она отчетливо прочитывается и абсолютно не противоречит буффонному жанру. Пред нами игра, причем восточного происхождения — шахматы. Все происходящее на сцене ассоциируется с шахматной партией, имеющей свою стратегию-интригу.
Это подчеркивается лаконичным сценографическим решением художника-постановщика Зиновия Марголина — на сцене представлены гигантские фантазийного характера шахматные фигуры белого и зеленого цвета символ ислама? Фигуры эти со всей очевидностью символизируют персонажей оперы, передвигаясь по сцене в зависимости от обстоятельств как самостоятельно, так и влекомые участниками спектакля. По ходу действия они иногда модифицируются, выполняя роль реквизита ванну, где нежится Мустафа, или корабль для побега итальянцев из плена. Шахматный мотив — и так вполне явный — Писарев с Марголиным не боятся еще раз подчеркнуть при помощи стоящего в углу шахматного столика с маленькими фигурками. Постановщики словно напоминают нам: да не ищите вы ничего лишнего и иносказательного, все прозрачно! И… условно — никакого тебе дворца с его роскошными покоями, берега моря, корабля — всего того, что обозначено в ремарках композитора. Вся же необходимая оперная восточная роскошь без нее не обойтись! В таком решении заключен один из самых плодотворных путей для сценического воплощения классической оперы. Он равноудален как от пыльной рутины оперного натурализма, так и от радикальной актуализации. Впрочем, об этом я уже неоднократно говорил в своих статьях.
Шахматы — это борьба, соревнование. В данном случае между условным Востоком и Западом, алжирским беем и пленённой им итальянкой, сердцем которой он вознамерился завладеть. Символичен вектор этой борьбы. В 1-м акте, где «атакует» Восток, доминирует шахматная фигура с водруженным на ней исламским полумесяцем, во 2-м «реванш» берет Запад, олицетворяемый христианским крестом. Вся эта ситуация окрашена, разумеется, в чисто игровые комические тона в духе довольно распространенного в те времена фантастического представления о восточной экзотике, и абсолютно лишена конфликтной религиозной и политической подоплеки. Вот, по сути, и вся художественная концепция спектакля в ее общем виде. Однако, здесь «дьявол кроется в деталях»! А детали весьма изобретательны и сосредоточены в основном там, где существует наилучшее поле для деятельности режиссера в опере без ущерба жанру — в пластике мизансцен, индивидуальной проработке типажей. Писарев здесь на редкость чуток по отношению к музыкальному материалу и певческой «физике» — результат получается впечатляющий! Лишний раз убеждаешься, сколь благодатный материал имеется в музыке Россини.
Именно в «Итальянке», в этой по словам того же Стендаля доведенной до совершенства опере-буфф, пожалуй, впервые в творчестве юного пезарского лебедя проявляется его поразительное мастерство в передаче музыкальными средствами динамики сюжетных ситуаций и настроений комического свойства. Разумеется, еще не настало время вердиевского драматизма, глубоких страстей и индивидуальных характеров, но и то, что сотворил Россини, уникально. Спасибо режиссеру, что он не «подмял» всё это богатство под себя, а сумел, наоборот, проявить, и помочь раскрыться артистам, найдя для каждого образа и положения свои выразительные средства, не мешающие солистам в их главном предназначении — петь! В итоге на сцене можно было наблюдать ожившую музыку во всей ее вихревой энергии и стильности. Практически, каждый значимый жест артистов, их мимика, энергетика, ритмика передвижения по сцене и взаимодействие с партнерами были подчинены ей. В чём Писареву очень помог режиссер по пластике Альберт Альберт. В этой круговерти все чувства, обуревающие героев, или, точнее, музыкальные знаки этих чувств выглядят естественно, что передается зрительному залу. Он наэлектризован и слушает затаив дыхание, весьма непосредственно реагируя на происходящее на сцене. Опять хочется вспомнить Стендаля: «Я не знаю никакой другой музыки, которая бы так вот чисто физически на вас воздействовала». И действительно — вот напористая петушиная самоуверенность Мустафы, которой противостоят крадущиеся и прихотливые интонации кокетливой и расчетливой Изабеллы, а вот недотепа Таддео, мечущийся между ревностью и инстинктом самосохранения, и так далее.
И на фоне комической вакханалии, вереницы искрометных гэгов и мини-скетчей чудесным островком лирики, подчас даже экспрессивной, но предусмотрительно сдобренной иронией, выглядит образ Линдора. В прямом смысле слова — музыкальный театр! Стоит ли отягощать рецензию описанием конкретных примеров, подтверждающих все вышесказанное? Вряд ли. Ну как перескажешь уморительные ужимки Мустафы, демонстрирующего свой обнаженный торс в духе культуризма, томно-плавные обольстительные повадки Изабеллы или забавные манипуляции Таддео с головными уборами. Повторюсь, слова здесь бессильны — надо смотреть. Кстати, я давно заметил, что писать рецензию на такого рода постановки — неблагодарное занятие. Чем лучше спектакль, чем более он соответствует сущности подлинного оперного искусства, тем безнадежнее попытка рассказать о нём. И наоборот, то, что легко поддается всякого рода литературно-философским интерпретациям и спекуляциям, имеет к настоящей опере, в большинстве своем, мало отношения. Но на одной из деталей все-таки остановиться следует, ибо она наглядно демонстрирует удивительную восприимчивость и приверженность режиссера музыкальному материалу.
Речь пойдет о сравнении двух ансамблевых финалов оперы. После феерического септета 1-го акта финальный ансамбль 2-го выглядит в постановочном плане довольно куцым и вяловатым. Более того, может создаться впечатление, что Писарев просто не нашел здесь яркого решения — действие как бы прерывается на полуслове… Мне же видится в этом не режиссерская недоработка, а глубокий, прежде всего, музыкальный смысл. Постановщик уловил довольно типичное свойство 2-х актных россиниевских опер буффа — заключительные вторые финалы в них совершенно иные по стилистике, нежели первые — более краткие, не такие искрометные и носят некий умиротворяющий итоговый характер. Это касается не только «Итальянки» где финальная развязка предельно лаконична, но и «Цирюльника», «Турка в Италии» и даже не вполне буффонной «Золушки», финал которой вообще венчает ария рондо главной героини, а не ансамблевая сцена как таковая. Не громоздить ничего в конце, избегать апофеозов — один из рецептов россиниевской легкости. Писарев в своем постановочном решении подхватил и визуально усилил эту особенность творческого почерка композитора, как бы напоминая зрителю вслед за маэстро: мы всего лишь подурачились, и всё улетучилось как дым, мгновенно истаяло со звуками последних аккордов… Это хороший урок тем, кто пытается извлечь из этой истории какую-то чрезмерную патриотическую начинку, вплоть до борьбы итальянского народа за независимость. Кстати, Писарев в ходе спектакля не удержался от сарказма и комического «снижения» такого мотива — шахматный король читай — алжирский бей повержен, фигура опрокинута, а на её «подошве»… красуется итальянский флаг! Я, признаюсь, волновался — получится ли? Для успеха в таком репертуаре нужно помимо опыта и чувства стиля сочетание двух, часто взаимоисключающих друг друга качеств — темперамента и жесточайшей ритмической и звуковой дисциплины.
Опыта нашему маэстро не занимать, темперамента тоже, но иногда последний его способен подвести, что приводит к перехлестам и утере контроля над балансом между оркестром и певцами. Волнения оказались напрасными — Коробов в целом справился со своей задачей, оркестр звучал мягко и артикулировано, создавая комфортную атмосферу для вокалистов, а штрихи были осмысленными с точки зрения стиля. Замечания есть, их сравнительно немного, хотя они и досадны. Так, иногда чересчур выпирали темповые контрасты — что-то плавное звучало медленнее обычного, а живое — быстрее. Это придавало исполнению, подчас, не свойственный россиниевскому стилю налет вычурности и утяжеляло художественное высказывание. Характерный пример — слишком медленная и контрастная связка между экспозицией и репризой в увертюре, звучание которой вообще показалось мне чересчур многозначительным и серьезным, несмотря на постановочную шутку на грани фола — появление дирижера за пультом уже после первых аккордов. Это, конечно, мелочь, которую можно отнести к разряду интерпретационного субъективизма. Более критичными оказались темповые излишества в ряде ансамблей, которые могли привести к катастрофе… но, к счастью, не привели.
Творческий процесс происходил на волне успеха постановки героико-мифологического произведения «Танкреди» в Венеции. Композитор уверено закреплял за собой только образовавшуюся репутацию восходящей «звезды» оперного искусства. Россини заявлял, что работа велась в большой спешке и отняла у него в совокупности 18 дней. Либретто принадлежит перу итальянца Анджело Анелли. Профессор ораторского мастерства числился в миланском театре «Ла Скала» в качестве штатного либреттиста. Работа поэта ранее уже была использована в опере Луиджи Моска, которая была представлена публике в 1808 г. Россини переработал имеющуюся литературную основу совместно с Гаэтано Росси. С этим итальянским автором Россини сотрудничал и ранее, при создании текста для опер «Брачный вексель» и «Танкред» по пьесе Вольтера. В музыке Россини продемонстрировал верность собственному стилю: он сумел гармонично соединить «лёгкие» запоминающиеся напевные мелодии с невероятно энергичным и динамичным оркестровым сопровождением. Впервые опера была представлена на суд слушателей 22 мая 1813 года в Венеции. Знаменитый театр «Сан-Бенедетто» стал первой площадкой, на которой разыгралось сюрреалистическое действо в двух актах. В течение последующих двух лет после успешной премьеры композитор вносил изменения в партитуру. На сцене Неаполя и Милана опера проходила с учётом авторских доработок. Милан, Рим, Венеция рукоплескали маэстро и с нетерпением ждали от него новых шедевров.
В Брегенце сорвалась премьера «Итальянки в Алжире»
В Астане прошла премьера оперы "Итальянка в Алжире", которую представили в основном учащиеся Международной оперной академии, сообщает ИА «Итальянка в Алжире», названная Стендалем «высшим достижением жанра буффа», была написана Россини в 1813 году. Сегодня на исторической сцене Мариинского театра состоялась премьера комической оперы Джоаккино Россини «Итальянка в Алжире». Главную партию в своей первой полномасштабной опере-буффа «Итальянка в Алжире» (1813) Джоаккино Россини отдал любимому голосу – колоратурному контральто – и любимой женщине (точнее, одной из них), великолепной Мариетте Марколини. Главную партию в своей первой полномасштабной опере-буффа «Итальянка в Алжире» (1813) Джоаккино Россини отдал любимому голосу — колоратурному контральто — и любимой женщине (точнее, одной из них), великолепной Мариетте Марколини.
Подписаться на новости
- Мариинский театр покажет премьеру оперы "Итальянка в Алжире" Джоаккино Россини
- Опера «Итальянка в Алжире
- Роли и синопсис ИТАЛЬЯНКА В АЛЖИРЕ
- Опера «Итальянка в Алжире»: содержание, видео, интересные факты, история
В Мариинке представят премьеру оперы Россини "Итальянка в Алжире"
Благодаря постановке «Итальянка в Алжире» я хочу поменять отношение к восточным мужчинам и женщинам. «Итальянка в Алжире» – пример классической оперы в комическом жанре. Насыщенная событиями опера-буффа потребовала филигранного исполнительского мастерства от всех ее участников. просмотрите отзывы путешественников (19 961 шт.), реальные фотографии (13 500 шт.) и лучшие специальные предложения для Париж, Франция на сайте Tripadvisor. Театр «Астана Опера» представил свежий взгляд на классическую оперу-буффа «Итальянка в Алжире». Одну из версий в 1813 году предложил Джоаккино Россини — тогда состоялась премьера его оперы «Итальянка в Алжире».
Итальянка в Алжире (Россини)
Три спектакля пройдут 27 июля 19:00 и 31 июля 15:00 и 19:30 на исторической сцене Мариинского театра. В Петербурге эту музыку услышали в 1817-м, а еще через три десятилетия в Большом Каменном театре свою постановку осуществила Императорская итальянская оперная труппа. Премьера «Итальянки в Алжире» состоялась в венецианском театре Сан-Бенедетто в 1813 году, а в Санкт-Петербурге в 1817 В современной истории Мариинский обращался к «Итальянке» лишь в формате концертного исполнения в 2016 году в рамках специального абонемента Академии молодых оперных певцов. Контракт на сочинение оперы-буффа 21-летний Россини получил после оглушительного успеха героической оперы «Танкред» на сцене того же театра Сан-Бенедетто. Опера на готовый текст Анджело Анелли он использовался композитором Луиджи Моска за пять лет до Россини по разным версиям была написана за 27, за 20 и даже за 18 дней. Чтобы хорошо зарабатывать, композиторам того времени приходилось писать много и быстро, в состоянии постоянного цейтнота. Сюжет Действие разворачивается в фантастическом Алжире при дворе бея Мустафы, который пресытился любовью своей жены и не прочь освежить гарем.
В последний момент руководство решило добавить фрагмент оперы «Сила судьбы».
Кстати, между сдвоенных и строенных показов премьерных спектаклей в новом, совсем недавно открывшимся Камерном зале имени Рахманинова с очень хорошей акустикой прошла, можно сказать, презентация или открытое прослушивание к одной из премьер будущего сезона - "Гугеноты" Мейербера. Молодые солисты, в основном глядя в пюпитр, исполняли под рояль ключевые арии, дуэты и ансамбли из знаменитой французской оперы, которая в России не идет почти девяносто лет. Вместе с публикой певцов, претендующих на участие в премьере, слушал и Валерий Гергиев… Более остальных запомнилась Дарья Росицкая, исполнившая знаменитую каватину Пажа "Nobles Seigneurs salut! А уже два часа спустя певица пела Изабеллу - главную женскую партию в "Итальянке в Алжире". Получилась совсем несмешная, что промах для оперы-буфф, банальная кулинарно-банная история. Попытка тонко и с юмором высказаться на злободневную тему противостояния Востока и Запада, видно, заблудилась в четырех пластиковых пальмах-великанах, что составляли основу несменяемой декорации спектакля. Всемирно знаменитый бас в одной из своих коронных ролей - Мустафы был неподражаем: феноменально красивое пение он виртуозно совмещал с прекрасной актерской игрой, которая, правда, не всегда совпадала со скромными режиссерскими задумками, но доставляла истинное наслаждение публике. А ее камертоном выступил оркестр Мариинского театра под дирижерской палочкой Валерия Гергиева, звучащий то саркастично, то лирично, но неизменно чутко и точно. Кстати 240-й сезон Мариинский театр откроет уже 2 сентября "Пиковой дамой" Чайковского. Любопытно, но Большой театр свой новый сезон спустя чуть меньше двух недель, также начнет именно с этой оперы Петра Ильича.
В последний момент руководство решило добавить фрагмент оперы «Сила судьбы».
Билеты на оперу «Итальянка в Алжире»
ОПЕРА-БУФФА С ВОСТОЧНЫМИ МОТИВАМИ «Итальянка в Алжире» к 210-летию мировой премьеры. В театре премьера — опера «Итальянка в Алжире» Джоаккино Россини. Шедевр бельканто — за дирижёрским пультом маэстро Гергиев, партию бея Мустафы исполняет Ильдар Абдразаков, уже не раз в этой роли покорявший слушателей самых известных театров мира. Стоит особо отметить, что премьера оперы «Итальянка в Алжире», как и Международный фестиваль «ОПЕРАЛИЯ», проводится при содействии Министерства культуры и спорта РК.
Россини стучится в дверь
На сцене оперы Цюриха Абдразаков должен был исполнять партию Мустафы в опере Джоакино Россини «Итальянка в Алжире». Опера в двух действиях знаменитого композитора Джоакино Россини «Итальянка в Алжире» была написана на либретто Анджело Анелли. А в одну из самых ожидаемых опер — «Итальянку в Алжире» Россини в современном прочтении — легендарная певица Чичелия Бартоли пригласила Ильдара Абдразакова. «Итальянка в Алжире» отличается от привычного нам «Цирюльника» довольно многими чертами. "Итальянка в Алжире" в постановке режиссера Екатерины Малой.