Партесное пение по своим формам наследовало западноевропейскому барокко, однако по функциям было ренессансным. Что значит партесное пение. Партесное пение – это особый вид хорального пения, который появился в Европе в XVII веке.
Партесный концерт
Партесное пение требует от исполнителей особых навыков в области слуха, музыкальной техники и ощущения ритма. Тексты для произв. партесного стиля заимствовались из литургии, всенощной и др. служб; использовались и вполне светские тексты. многокрасочное, открыто эмоциональное хоровое пение на несколько голосов - открыл простор для становления авторской индивидуальности. Партесное пение (от позднелат. partes — голоса), стиль русской и украинской многоголосной хоровой музыки 17-18 вв.
Партесное пение
- 20. Партесное пение
- Смотрите также
- Что такое партесное пение: история, принципы и особенности
- История возникновения
- Вы точно человек?
- ПАРТЕСНОЕ ПЕНИЕ
Распространение партесного пения
Создателями этих произведений были украинские и русские композиторы, среди них — Василий Титов, служивший в государевых певчих дьяках 1678—98. Распространению П. Большая их коллекция находится в архиве Исторического музея в Москве, имеются они и в др. Изданий произведений П.
Эта роскошная и соблазнительная хоровая музыка превратилась в мощное оружие католиков, пытающихся насадить унию среди западного православного населения России. Православные Украины и Белоруссии, утесняемые как католиками, так и протестантами, живущие под вечной угрозой навязывания унии и соблазняемые сладкими мусикийскими созвучиями, вынуждены были искать какие-то формы и методы противостояния всей этой инославной экспансии. Высокому уровню богословского образования и церковной музыки католиков и протестантов они должны были противопоставить православное образование и пение столь же высокого уровня. Однако путь к достижению этого уровня лежал через усвоение и заимствование некоторых методов и принципов, свойственных католическо-протестантскому образованию и пению. По свидетельству современника: «римляне начаша прельщати верных органными гудении в костелах своих, а ревнители православия ничемъ инымъ восспятиша ихъ и паки обратиша к соборней церкви, токмо многоголосными составлении мусикийскими». Другими словами, для ослабления соблазна, исходящего от католической музыки, ревнители православия вынуждены были сделать православное пение столь же роскошным и соблазнительным, как и соблазняющая их католическая музыка. Для этого была проведена «операция», которую можно охарактеризовать как прививку западного музыкального начала к телу православного богослужебного пения, в результате которой на свет появился некий новый плод, некий гибрид музыки и богослужебного пения, ибо партесное пение и есть такой гибрид, возникший от «скрещивания» западной музыкальной системы с православной певческой системой. Острое ощущение невозможности совмещения музыки и богослужебного пения, столь характерное для великорусского православного сознания, было в значительной мере притуплено у носителей православия западных областей, очевидно, из-за их частых и тесных контактов с инославным населением, и именно это послужило причиной вступления на путь духовного компромисса, которым и являлось партесное пение. Становление и развитие партесного пения происходило в хорах, создаваемых при православных братствах и братских школах, организованных во многих городах юго-западной России. Так, известно, что еще в 1604 г. В библиотеке Луцкого братства в 1627 г. Эта запись свидетельствует о приличном стаже партесной традиции. Восторженное описание уже развитых образцов партесного пения дает западный путешественник Гербиний, посетивший Киев в третьей четверти XVII века: «Грекороссияне гораздо святее и величественнее прославляют Бога, чем римляне. В самой приятной звучной гармонии слышатся раздельно дискант, альт, тенор и бас. Все миряне поэтому поют в соединении с клиром, и притом так гармонично и благоговейно, что мне, в восторге от слышанного, думалось, будто я в Иерусалиме и вижу там образы и дух первоначальной христианской церкви». Однако если западному уху, привыкшему к абсолютно секуляризованной католической музыке, православное партесное пение казалось «святым и благоговейным», то сознанию, воспитанному на крепких православных началах, это пение представлялось далеко не таковым. Так, известный ревнитель благочестия афонский инок Иоанн Вишенский протестовал против партесного многоголосия в следующих резких выражениях: «Латинский смрад из церкви изжените. Единою песнью Бога славьте! Со временем же это пение совсем перестало подвергаться нападкам и считаться неким подозрительным явлением в среде православных. Так, Мелетий Смотрицкий писал старцу Печерского монастыря Антонию Мутиловскому: «говорите, о проклятая проклятая уния! А давно ли говорили: о, проклятое искусное пение», свидетельствуя, в частности, о том, что «искусное», то есть партесное пение, считающееся раньше «проклятым», ныне признается явлением вполне православным.
Все они благодаря своим блестящим дарованиям, учености и прочному придворному положению пользовались авторитетом корифеев музыкально-певческого искусства в России. Занимаясь преимущественно оперной музыкой, они в то же время писали и духовную. И так как самобытный дух и характер исконно православного распевного фольклора им был далек и чужд, то их творчество в области церковного пения заключалось лишь в составлении музыки на слова священных песнопений, и почти единственной формой для произведений такого характера были концерты. Так было положено начало новому, слащавому, сентиментально-игривому, оперно-концертному итальянскому стилю в православном церковном пении, который не изжит у нас и до сего дня. Однако итальянцы воспитали музыкально и много серьезных последователей, в полной мере раскрывших свои таланты в церковном композиторстве. У Сарти учились А. Ведель 1767-1806 , С. Дегтярев 1766-1813 С. Давыдов 1777-1825 , И. Турчанинов 1779-1856 ; Д. Бортнянский 1751-1825 был учеником Б. Галуппи 1706-1785 ; у Цоппи, бывшего придворным композитором в 1756 году, и Мартин-и-Солер 1754-1806 учился М. Березовский 1745-1777. Эти талантливые воспитанники итальянцев в свою очередь вырастили плеяду второстепенных церковных композиторов, которые, следуя по стопам учителей, сочиняли многочисленную церковную музыку концертного типа в вычурной театральной манере, не имевшую ничего общего с церковным осмогласием и древними распевами. Впрочем, нельзя не отметить, что итальянская музыка имела и свое благотворное влияние на общее дело нашего церковного пения. Оно выразилось и в развитии музыкально-творческих сил русских талантов, и главным образом в пробуждении ясного сознания, что свободные духовные сочинения, не имеющие непосредственной связи с древними православными распевами, не есть образцы православного церковного пения и никогда таковыми быть не могут. Понимание этого впервые практически было проявлено Бортнянским и Турчаниновым. Дав полную свободу развернуться своим дарованиям и на поприще сочинительства произведений в итальянском стиле и духе, они сумели приложить их и к делу гармонизации древних церковных распевов, — делу совершенно новому, если не считать не имевших почти никакого значения и не оставивших следов попыток, проявленных в этом направлении отчасти в «строчном» пении и частично в гармонизации киевских напевов в духе польской «мусикии». Вполне естественно, что гармонизация древних распевных песнопений как у Бортнянского, так и у Турчанинова носит западный характер. Они не учитывали, что наши древние песнопения не имеют симметричного ритма, а поэтому не могут вместиться в европейскую симметричную ритмику. Обходя эту существенно важную особенность, они искусственно подгоняли к ней древние песнопения, а в результате изменялась и сама мелодия распева, что особенно относится к Бортнянскому, и поэтому его переложения рассматриваются лишь как свободные сочинения в духе того или другого древнего напева, а не как гармонизация в строгом смысле. Турчанинов по дарованию и композиторской технике ниже Бортнянского, однако его гармонизации, несмотря на западный характер, значительно ближе к древним напевам и более удерживают их дух и стиль. По примеру Бортнянского и Турчанинова большой вклад в дело гармонизации древних распевов внес А. Львов 1798-1870 , но его направление резко отличалось от стиля гармонизации Бортнянского и Турчанинова. Будучи воспитан в культуре немецкой классической музыки, он приложил к нашим древним распевам немецкую гармоническую оправу со всеми ее характерными особенностями хроматизмы, диссонансы, модуляции и пр. Находясь на должности директора Придворной певческой капеллы 1837-1861 , Львов при сотрудничестве композиторов Г. Ломакина 1812-1885 и Л. Воротникова 1804-1876 гармонизовал в немецком духе и издал «Полный круг простого нотного пения Обиход на 4 голоса». Гармонизация и издание Обихода были большим событием, ибо до этого весь цикл осмогласных песнопений исполнялся церковными хорами без нот и изучался по слуху. Нотное издание Обихода быстро распространилось по храмам России как «образцовое придворное пение».
Преемник Львова по должности, директор капеллы — Н. Бахметев 1861-1883 переиздал Обиход и еще резче подчеркнул все музыкальные особенности немецкого стиля своего предшественника, доведя их до крайности. Гармонизация Львовым древних церковных распевов и его приемы гармонизации вызвали ожесточенную борьбу со стороны многих композиторов и практиков церковного пения, которая получила широкую огласку в посвященной музыке литературе того периода. Однако решительный удар львовской гармонизации, а вместе с ней и всему существовавшему методу применения европейской гармонии к нашим древним церковным распевам был нанесен М. Глинкой 1804-1857 и князем В. Одоевским 1804-1869. Путем глубокого изучения древних церковных распевов они пришли к убеждению, что гармонизация наших древних распевов, а также оригинальные сочинения, предназначающиеся для церкви, должны основываться не на общеевропейских мажорной и минорной гаммах, а на древних церковных ладах; и что по свойству древних церковных мелодий в них нет места для диссонансов, нет и ни чисто мажорного, ни чисто минорного сочетания звуков; и что всякий диссонанс и хроматизм в нашем церковном пении недопустим, так как искажает особенность и самобытность древних распевов. На заре XX века появляется целая плеяда музыкально одаренных и высокообразованных людей — продолжателей дела, начатого Глинкой. Они с энтузиазмом взялись за изучение и широкое использование мелодий церковных распевов не только в качестве образцов для гармонизаций, но и в качестве высшего критерия стиля, — критерия, определяющего и мелодический материал, и формы его многоголосного исполнения. К ним относятся Н. Потулов 1810-1873 , М. Балакирев 1836-1910 , Е. Азеев р. Аллеманов р. Металлов 1862-1926. Однако самое авторитетное слово в деле гармонизации и художественной обработки наших древних церковных распевов принадлежит А. Кастальскому 1856-1926. Этим, в сущности, и исчерпываются основные вопросы исторического развития русского православного церковного пения. Многое в этом процессе представляется еще неясным или затемненным, так как, к сожалению, о церковном пении у нас не существует еще должного фундаментального исследования ни в историческом, ни в музыкальном отношении. Труды известных «археологов» нашего церковного пения Одоевского, Потулова, В. Ундольского 1815-1864 , Д. Разумовского 1818-1889 и Металлова являются лишь отрывочными, эпизодическими исследованиями, научными набросками и собраниями не совсем обобщенного материала, требующими самого серьезного изучения и систематизации. Православное богослужение по своей идее является соборным молитвенным деланием, где все «едино есмы» Ин. Древнехристианская Церковь всегда строго соблюдала эту идейную сущность богослужения, и весь литургический материал, предназначавшийся как для песнословия, так и для славословия, исполнялся тогда исключительно или преимущественно соборно, посредством пения и «говорения» Деян. Ранняя христианская богослужебная практика клиросно-хорового пения не знала. Общим пением и «говорением» в храме могли руководить особо посвящавшиеся для этой цели так называемые канонические певцы, о которых упоминается в Апостольских правилах прав. На протяжении многих веков роль этих певцов как руководителей, по-видимому, никогда не выступала за пределы их непосредственных обязанностей. Однако вопреки их строго установленным обязанностям как руководителей их роль и полномочия с IV-V веков начинают постепенно расширяться за счет ограничения участия верующих в богослужениях. Причина этого кроется, по-видимому, в литургическом переломе, который вызван был в ту эпоху острой догматической борьбой, повлекшей за собой интенсивное развитие монашества, богослужебных чинов, уставов и песнотворчества с усложнением его догматического содержания, что, в свою очередь, не могло не усложнить и музыкальной стороны песнотворчества. Так или иначе, но действия певцов со времени указанной эпохи начинают все более и более распространяться в сторону самостоятельного исполнения и в первую очередь той изменяемой уставной части богослужения, которая была технически неудобна или музыкально трудна для общего исполнения.
Значение «партесное пение»
Распространение партесного пения в московском государстве происходило путем сильного давления со стороны властей. Партесное пение – это особый вид хорального пения, который появился в Европе в XVII веке. Знаменное пение носит название «православное каноническое пение» в силу своего распространения в православной церкви. Партесное пение возникло на Руси путем «скрещивания» западной музыкальной системы с православными певческими традициями. Особенности партесного пения Партесное пение — это музыкальная техника, при которой каждый участник ансамбля или хора исполняет свою независимую мелодическую линию, называемую партитурой. Тексты для произв. партесного стиля заимствовались из литургии, всенощной и др. служб; использовались и вполне светские тексты.
Жанровая система многохорной музыки в партесном стиле: этапы развития
Так, под действием натиска партесных композиций был создан удивительный стиль пения — так называемый ранний русский партес. Признаюсь, это мой любимейший стиль[7]. Если партесный концерт родился как альтернатива католическому пению, то этот вот «ранний партес» родился как альтернатива помпезному и сложному партесному концерту. Этот стиль пения возник раньше, чем появилось зрелое творчество Дилецкого, поэтому он и называется ранним партесом. В его основе лежат западные нарядные аккорды, и для исполнения требуются басы, альты, тенора и дисканты. От партесного концерта этот стиль отличается тем, что в нём нет ни полифонической изощрённости, ни соревнования голосов, нет того страстного эмоционального накала, ярких кульминаций и спадов. Благозвучные аккорды трех или четырёх голосов спокойно переливаются, перетекают друг в друга, а линия баса выписывает на фоне этих аккордов разные узорчатые фигуры, барочные завитки. Эта музыка полна покоя, света и простоты. Достаточно один раз услышать, чтобы полюбить на всю жизнь. Песнопения раннего партеса представляют собой свободные сочинения для двух — трёх — четырёх голосов, а также гармонизации созданных ранее одноголосных мелодий.
Например, до сего дня большой популярностью пользуется «Достойно есть» царя Фёдора Алексеевича — мелодия сочинена была самим государем. Появился уникальный компромисс — соединение древности с современностью, России с Западом — так называемые партесные обработки знаменного распева. То есть, знаменные мелодии стали помещаться, как икона в золотой оклад, в западные партесные аккорды — одним словом, гармонизоваться. Золотой оклад, подаренный Борисом Годуновым Троице-Сергиевой лавре в 1600 году. Но витиеватый и сложный знаменный распев недолго просуществовал под грузом этого тяжёлого оклада из аккордов — вышел из употребления по причине неудобства использования за богослужением. Всё-таки гармонизация неестественна для одноголосной природы знаменного распева. Таким образом, эти партесные обработки остались в истории как любопытный эксперимент русских мастеропевцев, увлекшихся западной гармонией. Но надо заметить, что партесные обработки знаменного распева обладают завораживающей красотой — благозвучные аккорды перетекают один в другой, украшенные барочными завитушками то в верхнем голосе, то в нижнем. И хотя из богослужебной практики партесные обработки вышли, сегодня, по причине их необыкновенной красоты, они занимают видное место в концертном репертуаре многих хоровых коллективов.
Для нового нарядного многоголосия требовалась мелодика совсем иной структуры. И она появилась. Это были новые распевы местных традиций — соловецкий, тихвинский, новгородский, усольский, киевский, болгарский, греческий — эти мелодии вытеснили знаменный распев и в различных вариантах гармонизаций живут на русском клиросе до сего дня. Современные церковные распевы — разные монастырские и городские традиции, а также церковно-хоровое творчество русских композиторов — всё это наше бесценное музыкальное богатство, хотя и родилось от нерусского внешнего импульса — того самого польского партеса. Продолжая мысль протопресвитера Александра Шмемана[8] об историческом пути православия, можно сказать, что в области церковного пения Россия, переняв эстафету от Византии, не уединилась, не спряталась, а шагнула в мир, открыла двери прогрессу, вобрала в себя всё восточное и западное, одухотворила, переосмыслила, наполнила новым содержанием. Всё-таки зрелый партесный концерт эпохи Дилецкого — это настоящее художественное чудо, которое вылилось в новое чудо — музыку Глинки, Мусоргского, Рахманинова… во всю нашу музыкальную культуру, которая представляет собой проповедь всему миру о красоте, православии, любви… — Выходит, не так страшен партес, как его малюют… — На самом деле, это вопрос неоднозначный… Существует несколько точек зрения, одна из которых — максималистская, согласно которой любое многоголосное пение даже такое чистосердечное и молитвенное, как монастырские распевы в определённой мере развлекает и разнеживает. Поэтому поиск церковнопевческой истины, как считают максималисты, должен находиться в области древних одноголосных традиций. Ведь только с культурологической точки зрения партес представляет собой любопытное художественное явление. А для истории русского церковного пения партес — это явление упадка.
Но существует и оптимистический взгляд на роль партеса. Ведь благодаря европейской прививке в России родилось множество необыкновенной красоты — и в светской музыке, и в церковном пении. На материале европейского многоголосия в русских монастырях родился свой особый стиль пения[9] — его можно рассматривать как разумную альтернативу пышному помпезному пению. Наверное, между оптимистами и максималистами нужно найти золотую середину. Раз уж так повернулась историческая машина, следует внутри самого партеса отфильтровывать вещи, более и менее достойные клироса. Но, вероятнее всего, золотая середина находится не столько в стиле пения, сколько в образе жизни тех, кто исполняет пение за богослужением. Молитвенность пения — сложное понятие. И партес можно петь молитвенно, и знаменный распев может быть исполнен чувственно… Одним словом, есть о чём подумать. Примечания: [1] Успенский Б.
Богословие иконы Православной Церкви. Расслоение и отход от церковного образа. Лев Успенский: «Этимологический словарь школьника», pochemyneinache. Во французском языке оно превратилось в «partisan». У нас в XVIII веке значило главным образом «сторонник», «приверженец» и лишь после войны 1812 года приобрело и теперешний смысл, и широкое распространение.
Пение во время богослужение возникло с зарождением христианства, трансформировалось и развивалось с течением времени. Знаменное пение Певчие знаменного пения исполняли композиции хором в один голос, то есть это одноголосый хор. Знаменное пение носит название « православное каноническое пение» в силу своего распространения в православной церкви. Расцвет знаменного пения — 11-17 вв. Второе название — крюковое пение. Крики и знамена — названия символов, которыми над текстами обозначались звуковые интервалы, мелодические обороты. Композиторы, как Чайковский и Рахманинов, использовали мотивы знаменного пения в сочинениях.
Всё это привело к формированию итальянского стиля в церковной хоровой музыке. Дмитрий Бортнянский. Александр Кастальский. Догматик — краткое песнопение догматического содержания, посвященное Богородице. Связано это с интересом к истории церковной культуры и певческой традиции в частности, который был утерян в годы СССР. Гид по православному искусству.
Чувство глубокого благочестия, которым проникнут напев, приводит душу к благоговению и умилению. Этой гармонии он уже не находит в нынешнем пении Православной Церкви. Сочинения новейших композиторов выражают настроение их духа, настроение западное, земное, душевное, страстное, чуждое ощущения духовного. Этот напев должен оставаться неприкосновенным. Преложение его есть непременно искажение его. Такой вывод необходим по начальной причине, он оправдывается и самим опытом. Несмотря на правильность преложения, канон Пасхи утратил свой характер торжественной радости и получил характер печальный. Это уже не восторг, произведенный воскресением всего рода человеческого во Христе, это плач надгробный. Изменение характера, хотя и не так чувствительное, заметно во всех преложениях знаменного напева и других церковных древних напевах. В некоторые преложения трудившиеся в них внесли свой характер, уничтожив совершенно церковный характер. В них слышна военная музыка, как например в «Благослови душе моя Господа», коим начинается Всенощная. Отчего так? Таково суждение не какого-либо частного человека. Таково суждение Православной Церкви. Святый Дух возвестил, что песнь Господня не может быть воспета на земли чуждей Пс. Игнатий весьма почитаемый святой в Русской Православной Церкви, однако не многие прислушиваются к советам этого духоносного Старца. Песнь Господня действительно не может быть воспета на земли чуждей, на земли неочищенного от страстей сердца человеческого, на земли забвения святоотеческого наследия. Игнатий назвал сокровищем величайшей важности, наследством самым драгоценным для детей и внуков. Негативно относился к партесному пению и свщмч. Симеон Шлеев , который считал его неправославным: «Употребляя одноголосное пение, единоверцы держатся обычая Вселенской церкви. Восточные церкви греческая и другие сохранили свое одногласное пение до сих пор. Святейший патриарх Гермоген, страдалец за веру и отечество, считал партесное пение неправославным». Выдающийся физиолог ХХ-го столетия А. Ухтомский в отношении партеса был еще более категоричен, называя его «служением иному богу», то есть идолослужением: «А если допущено смотреть на клирос как на певческую эстраду, куда можно пускать пьесы различных авторов... То, что исходит из лагеря "искусство для искусства", то, что "в ризы мягкия одеяно", служит иному богу, поет на земли чуждей». То, что партес негативно воздействует на человеческий организм, подтверждают и последние научные данные. Директор психоакустической лаборатории, кандидат наук В. Бехтеревой, Н. Аладжаловой, В. Илюхиной и др. Другими словами, знаменный роспев с точки зрения музыкального периода - попевки, связанной с ритмикой дыхания "Всякое дыхание да хвалит Господа" Пс. Она закреплена тысячелетним опытом христианства и является одним из выражений отношения к Богу наравне с молитвой и сокрушенным плачем о своих грехах. Поэтому в наших сеансах любая эстрадная, "легкая" и классическая музыка исключена, как вызывающая страсть и физиологические нарушения. Достижение здоровья через первоначальное замещение переживания молитвы в слышании православного песнопения, в котором есть и славословие Бога, и покаяние, и прошение - это путь в Церковь, путь к спасению. Основные три стороны: пение, молитва и сокрушенный плач и есть три ступени, три шага к преображению человека. Они являются и нашей целью в музыкально-акустической терапии православными песнопениями. Экспертизы: Первая статья о синхронизации психофизиологических процессов музыкой вышла в 1985 г.
Смотрите также
- Что такое партесы и как они функционируют в музыке?
- Жанровая система многохорной музыки в партесном стиле: этапы развития
- Знаменный распев и Партесное пение: mislpronzaya — LiveJournal
- История развития
- Иеромонах Павел (Коротких). Беседы о церковном пении за 2009 год № 7-8
- Виды церковного пения
Что такое партесное пение кратко
Это помогает им лучше ощутить мелодическую структуру и характер каждой партии, таким образом повышая свою мастерство и выразительность в исполнении. Музыкальное обучение В учебных заведениях и музыкальных школах партесное пение играет важную роль для развития слуха и вокальных навыков у студентов. С помощью этой методики, учащиеся учатся различать и исполнять каждую партию в музыкальном произведении, при этом находясь в гармонии с другими участниками. Композиторское творчество Для композиторов партесное пение является неотъемлемой частью процесса написания музыки. Это позволяет им лучше оценить и скомпоновать каждую партию, создавая сложную полифоническую структуру. Благодаря партесному пению, композиторы могут выразить свое музыкальное видение и создать гармоничное произведение.
Лишь в 1960—1990-х годах исследованием рукописи ГИМ, Епарх. Точное совпадение наблюдается в подборе стихов для псалмов. Как указывает В. Именно такой подбор стихов мы видим и в псалме Веделя. В собрании Института рукописей Национальной библиотеки Украины им.
Целые фрагменты переходили из одного произведения в другое без значительных изменений. Стереотипные мелодические обороты встречаются во многих духовных произведениях эпохи классицизма. Дегтярева и «Блажен муж» А. В этом свете обращение Веделя к псалму Титова представляется вполне логичным и обоснованным. Список литературы 1.
Артемiй Ведель. Василий Титов и русское барокко. San Diego, 1995. Василий Титов.
Горчицкий, а также их окружением, с чьей музыкальной деятельностью и вошло в непосредственное соприкосновение православное население юго-западных областей России. Таким образом, православное сознание столкнулось с польской интерпретацией самых совершенных и модных для своего времени форм западноевропейской музыкальной культуры, а именно с «роскошным стилем» «Stilus Luxurianus» венецианской школы.
Яркие колористические эффекты, тяготение к использованию больших звуковых масс, тембровые и фактурные контрасты, столь характерные для «роскошного стиля» венецианцев и венецианского многохорного концерта, сделались со временем неотъемлемой частью партесного пения и партесного концерта. Эта роскошная и соблазнительная хоровая музыка превратилась в мощное оружие католиков, пытающихся насадить унию среди западного православного населения России. Православные Украины и Белоруссии, утесняемые как католиками, так и протестантами, живущие под вечной угрозой навязывания унии и соблазняемые сладкими мусикийскими созвучиями, вынуждены были искать какие-то формы и методы противостояния всей этой инославной экспансии. Высокому уровню богословского образования и церковной музыки католиков и протестантов они должны были противопоставить православное образование и пение столь же высокого уровня. Однако путь к достижению этого уровня лежал через усвоение и заимствование некоторых методов и принципов, свойственных католическо-протестантскому образованию и пению. По свидетельству современника: «римляне начаша прельщати верных органными гудении в костелах своих, а ревнители православия ничемъ инымъ восспятиша ихъ и паки обратиша к соборней церкви, токмо многоголосными составлении мусикийскими».
Другими словами, для ослабления соблазна, исходящего от католической музыки, ревнители православия вынуждены были сделать православное пение столь же роскошным и соблазнительным, как и соблазняющая их католическая музыка. Для этого была проведена «операция», которую можно охарактеризовать как прививку западного музыкального начала к телу православного богослужебного пения, в результате которой на свет появился некий новый плод, некий гибрид музыки и богослужебного пения, ибо партесное пение и есть такой гибрид, возникший от «скрещивания» западной музыкальной системы с православной певческой системой. Острое ощущение невозможности совмещения музыки и богослужебного пения, столь характерное для великорусского православного сознания, было в значительной мере притуплено у носителей православия западных областей, очевидно, из-за их частых и тесных контактов с инославным населением, и именно это послужило причиной вступления на путь духовного компромисса, которым и являлось партесное пение. Становление и развитие партесного пения происходило в хорах, создаваемых при православных братствах и братских школах, организованных во многих городах юго-западной России. Так, известно, что еще в 1604 г. В библиотеке Луцкого братства в 1627 г.
Эта запись свидетельствует о приличном стаже партесной традиции. Восторженное описание уже развитых образцов партесного пения дает западный путешественник Гербиний, посетивший Киев в третьей четверти XVII века: «Грекороссияне гораздо святее и величественнее прославляют Бога, чем римляне. В самой приятной звучной гармонии слышатся раздельно дискант, альт, тенор и бас. Все миряне поэтому поют в соединении с клиром, и притом так гармонично и благоговейно, что мне, в восторге от слышанного, думалось, будто я в Иерусалиме и вижу там образы и дух первоначальной христианской церкви». Однако если западному уху, привыкшему к абсолютно секуляризованной католической музыке, православное партесное пение казалось «святым и благоговейным», то сознанию, воспитанному на крепких православных началах, это пение представлялось далеко не таковым. Так, известный ревнитель благочестия афонский инок Иоанн Вишенский протестовал против партесного многоголосия в следующих резких выражениях: «Латинский смрад из церкви изжените.
Единою песнью Бога славьте!
Можно и знаменным распевом петь так, что слушать не захочешь, а можно партии для партесного пения подобрать насколько вдумчиво и аккуратно, что никакого диссонанса возникать не будет. Все зависит от людей, в конечно счете. О том, что можно с этим сделать, напишу в конце ответа, а теперь скажу о другом. Каким бы ни было пение, в конечно счете то, насколько человек сконцентрируется на богослужении, все равно зависит от человека. Молиться нам заповедовал Сам Господь и, положа руку на сердце, никто не может Вам запретить приходить в церковь, чтобы именно помолиться, а не заслушиваться пением хора. Собственно, не ради хора люди в храм ходят, а ради участия в службе и соборной молитве. Если хор поет и чтец читает достаточно внятно, то вслушивайтесь в тексты молитв и присоединяйте к ним свою молитву, если разбирать тексты на слух трудно — молитесь «Господи, помилуй! Я знаю, что многие прихожане стали следить за службой по тексту и так от них не ускользает ни одно слово.
Это, по крайней мере, то, что Вы реально можете сделать.
Храмовое пение
Партесное пение по своим формам наследовало западноевропейскому барокко, однако по функциям было ренессансным. Для стиля партесного пения характерно использование западноевропейской музыкальной гармонии и чередование полного хора и хоровых групп (солистов), которое называется «переменным многоголосием» (термин В. В. Протопопова). Особенности партесного пения Партесное пение — это музыкальная техника, при которой каждый участник ансамбля или хора исполняет свою независимую мелодическую линию, называемую партитурой. многоголосная песня под названием п с а л ь м а. Подобно стихам покаянным, псальма была основана на поэзии духовного содержания. Для стиля партесного пения характерно использование западноевропейской музыкальной гармонии и чередование полного хора и хоровых групп (солистов), которое называется «переменным многоголосием» (термин В. В. Протопопова).
Виды церковного пения
часть, участие), стиль русского многоголосного хорового искусства. Важнейший жанр партесного пения — партесный концерт. Старинный духовный стих назывался словом (существительным женского рода) псальма — по названию псалмов, входивших в состав Псалтири. Партесное пение – стиль многоголосного пения и название, объединяющее совокупность жанров русско-украинской хоровой церковной музыки, возникшей в семнадцатом, восемнадцатом веках. многоголосная песня под названием п с а л ь м а. Подобно стихам покаянным, псальма была основана на поэзии духовного содержания. Партесное пение – это один из основных приемов, используемых в хоровом и камерном исполнительстве, при котором каждому голосу исполнителей отводится своя.
Партесный концерт
Она начала петь в правом хоре Преображенского собора в 1923 году, в 12 лет. Пропела всю жизнь в Невьянске, а с 1990 по 1994 год в Верхнейвинске. Я спрашивал о нем Александру Ивановну. Пели в 1920—1930-х годах». Много ли в мире известно других случаев, когда непрерывная традиция исполнения барочной музыки дожила бы до 1930-х годов?
На протяжении полутора столетий жанровая система партеса прошла четыре стадии развития. Каждый период характерен также предпочтением того или иного числа голосов в многохорной музыке — от восьми до 48. В 1670—1690-е годы в этой сфере наблюдается взрыв творческой активности. Создается огромное количество сочинений, партес захватывает едва ли не все литургические и паралитургические жанры.
Лучше всего их система как целое представлена в монументальном своде восьмиголосных сочинений, от которого до нас дошло пять партий19, каждая — объемом более 250 листов, то есть более 500 страниц. Таким образом, в полном виде сборник заключал более 4 000 страниц музыки. В нем 89 сочинений — от циклов до кратких песнопений, многие из которых встречаются также в других рукописях, благодаря чему можно составить их партитуры. Рукопись представляет собой конволют.
При переплете часто срезались поля листов с маргиналиями, что, возможно, лишило нас нескольких композиторских имен. Датировать части сборника позволяют три многолетия. В одном упомянуты царь Пётр, царица, царевич Алексей, патриарх Адриан и архиепископ Гавриил. Ключевым для датировки является упоминание Адриана, бывшего патриархом с 1690 по 1700 год.
Упоминание архиепископа Вологодского и Белозерского Гавриила Кичигина позволяет определить место создания сборника. В другом многолетии упомянуты те же лица, за исключением Гавриила. В третьем — царь Феодор и царица Агафия Грушецкая , что заставляет отнести его к 1680—1681 годам. Сборник открывается группой песнопений Всенощного бдения.
Помещены вечерни «Свете тихий», прокимен, сугубая ектения и «Ныне отпущаеши» 20 общим числом семь, включая одну Дилецкого и две Титова. Песнопения утрени «Хвалите имя Господне», «От юности моея», Славословие записаны далее отдельно. Песнопение «Возбранной Воеводе» приписано явно позже, другим почерком: свидетельство того, что цикл Всенощного бдения в партесном стиле в тот период только начинает складываться. В этой же части сборника находятся три концерта, вслед за которыми помещен цикл Догматиков21 на восемь гласов Василия Титова.
В этот период полифонически распевались следующие части: «Слава… Единородный Сыне» и «Кирие элейсон», «Приидите поклонимся», Трисвятое, Херувимская песнь, «Милость мира», «Тебе поем» и «Достойно есть». Музыкальная композиция партесных служб мыслилась как единое целое, связанное средствами лада, а иногда и тематически, как в одном из анонимных циклов см. Пример 1. Тематические связи между частями анонимной Службы Божией конца XVII века две партии первого хора, три партии второго хора Более половины сборника занимают циклы стихир и катавасий23, вообще распространенные в рукописях конца XVII века.
Уникальность данного сборника в том, что в нем почти целиком — за исключением канона Благовещению — представлен годовой круг музыки Двунадесятых праздников, в то время как в других источниках наличествуют только фрагменты этого круга. Для каждого праздника записаны цикл стихир и катавасия канона ирмосы песен 1, 3—9, включая стих «Хвалим, благословим» перед ирмосом восьмой песни. Припевы «Величай, душе моя», предваряющие девятую песнь канонов, были добавлены позднее и помещаются на отдельных вклейках. В конце XVII века композиторы трактовали слово «катавасия» в исконном смысле — как «схождение», когда два хора сходят с мест и объединяются.
Вероятно, по этой причине для катавасий весьма характерен диалог двух хоров см. Пример 2. Катавасия Вознесению, песнь четвертая. Конец XVII века две партии первого хора, три партии второго хора В составе сборника находятся также отдельные песнопения — задостойники и многолетия — и панихида «Похороны на 8 голосов», монограмма автора музыки неразборчива.
Этот последний жанр крайне редок. Среди многохорных сочинений сохранился еще только один, более поздний образец — «Погребение на 8 голосов» Елисея Садовского24, также в виде неполного комплекта партий. Концертов в сборнике всего 30, то есть меньше, чем различных циклических сочинений. В партии первого альта присутствует латинская монограмма автора: «WG»25.
Другие восьмиголосные источники этого времени к жанровой панораме почти ничего не добавляют. Исключение составляет цикл из девяти восьмиголосных причастных стихов Василия Титова26. Среди сохранившихся источников по-прежнему преобладают восьмиголосные. В сфере партесного репертуара на восемь голосов можно отметить три события.
Во-первых, формируется цикл Всенощного бдения, объединяющий песнопения вечерни и утрени. Так, песнопения утрени входят в состав Вечерни Титова на восемь голосов, что зафиксировано в двух рукописях, одна из которых относится к 1716—1719 годам, другая — к 1730-м27. Во-вторых, в рассматриваемый период происходит распад циклов стихир и превращение отдельных стихир в концерты. Наиболее продолжительные стихиры обычно первая и последняя меняют литургическую функцию, их начинают копировать по одной и помещают в сборниках среди других концертов.
Как именно это происходило, уже рассмотрено нами на примере стихир Успения [7, 73—74]. Хотя жанр задостойника сложился до появления партеса, в партесной музыке каким-то необъяснимым образом отразился процесс его формирования.
Ружицкий, Г. Горчицкий, а также их окружением, с чьей музыкальной деятельностью и вошло в непосредственное соприкосновение православное население юго-западных областей России.
Таким образом, православное сознание столкнулось с польской интерпретацией самых совершенных и модных для своего времени форм западноевропейской музыкальной культуры, а именно с «роскошным стилем» «Stilus Luxurianus» венецианской школы. Яркие колористические эффекты, тяготение к использованию больших звуковых масс, тембровые и фактурные контрасты, столь характерные для «роскошного стиля» венецианцев и венецианского многохорного концерта, сделались со временем неотъемлемой частью партесного пения и партесного концерта. Эта роскошная и соблазнительная хоровая музыка превратилась в мощное оружие католиков, пытающихся насадить унию среди западного православного населения России. Православные Украины и Белоруссии, утесняемые как католиками, так и протестантами, живущие под вечной угрозой навязывания унии и соблазняемые сладкими мусикийскими созвучиями, вынуждены были искать какие-то формы и методы противостояния всей этой инославной экспансии.
Высокому уровню богословского образования и церковной музыки католиков и протестантов они должны были противопоставить православное образование и пение столь же высокого уровня. Однако путь к достижению этого уровня лежал через усвоение и заимствование некоторых методов и принципов, свойственных католическо-протестантскому образованию и пению. По свидетельству современника: «римляне начаша прельщати верных органными гудении в костелах своих, а ревнители православия ничемъ инымъ восспятиша ихъ и паки обратиша к соборней церкви, токмо многоголосными составлении мусикийскими». Другими словами, для ослабления соблазна, исходящего от католической музыки, ревнители православия вынуждены были сделать православное пение столь же роскошным и соблазнительным, как и соблазняющая их католическая музыка.
Для этого была проведена «операция», которую можно охарактеризовать как прививку западного музыкального начала к телу православного богослужебного пения, в результате которой на свет появился некий новый плод, некий гибрид музыки и богослужебного пения, ибо партесное пение и есть такой гибрид, возникший от «скрещивания» западной музыкальной системы с православной певческой системой. Острое ощущение невозможности совмещения музыки и богослужебного пения, столь характерное для великорусского православного сознания, было в значительной мере притуплено у носителей православия западных областей, очевидно, из-за их частых и тесных контактов с инославным населением, и именно это послужило причиной вступления на путь духовного компромисса, которым и являлось партесное пение. Становление и развитие партесного пения происходило в хорах, создаваемых при православных братствах и братских школах, организованных во многих городах юго-западной России. Так, известно, что еще в 1604 г.
В библиотеке Луцкого братства в 1627 г. Эта запись свидетельствует о приличном стаже партесной традиции. Восторженное описание уже развитых образцов партесного пения дает западный путешественник Гербиний, посетивший Киев в третьей четверти XVII века: «Грекороссияне гораздо святее и величественнее прославляют Бога, чем римляне. В самой приятной звучной гармонии слышатся раздельно дискант, альт, тенор и бас.
Все миряне поэтому поют в соединении с клиром, и притом так гармонично и благоговейно, что мне, в восторге от слышанного, думалось, будто я в Иерусалиме и вижу там образы и дух первоначальной христианской церкви». Однако если западному уху, привыкшему к абсолютно секуляризованной католической музыке, православное партесное пение казалось «святым и благоговейным», то сознанию, воспитанному на крепких православных началах, это пение представлялось далеко не таковым. Так, известный ревнитель благочестия афонский инок Иоанн Вишенский протестовал против партесного многоголосия в следующих резких выражениях: «Латинский смрад из церкви изжените.
Если судить по числу сохранившихся нотных источников, простое многоголосие в эпоху барокко было распространено чуть более широко, нежели партесное. Лишь изредка «наряду с обработками старинных мелодий разных распевов встречаются произведения собственного композиторского творчества» [17, 20]. Отсюда — нерегулярность ритма, отсутствие знаков мензуры и, как следствие, пение «без руки», то есть без тактирования. Напротив, в партесе, не основанном на распевах, всегда присутствует мензура. Соотношения длительностей в различных размерах и правила дирижирования раскрыты в недавно обнаруженном и опубликованном анонимном трактате [13, 41—42]. В простом многоголосии, за редчайшими исключениями, отсутствуют паузы.
Голоса не вступают в диалог, имитационная техника не применяется. Поэтому при письме на восемь или 16 голосов не возникает противопоставления двух и более хоров, и при составлении партитур естественно следовать принятому в практике тесситурному принципу сначала все дисканты, затем все альты и так далее. Напротив, партесная музыка на восемь и более голосов является подлинно многохорной. Уже в рукописях XVII века встречаются указания «первого хору альт», «второго хору бас» и подобные им. Вообще, партитурная запись для музыки русского барокко крайне нехарактерна. Образцы простого многоголосия в виде партитур хоть в небольшом числе, но существуют [17, 13]. Из всего же партесного репертуара в виде партитуры записаны лишь два фрагмента: уже упомянутый из трактата Дилецкого и столь же краткий отрывок из концерта Василия Титова «Богоотец убо Давид»6 — с произвольным расположением партий. Простое многоголосие является хоровым: для него характерно исполнение одной партии несколькими певцами. Напротив, в партесных комплектах всегда имеется лишь по одной партии на каждый голос.
Многочисленные маргиналии певчих «пел сего голоса имярек » также говорят о практике исполнения каждой партии одним человеком. Партесная музыка не знает приема divisi, равно как и указаний solo и tutti, которые появляются только в эпоху классицизма, — применялись лишь термины «тихо» и «голосно». Об ансамблевом по преимуществу характере этой музыки свидетельствует изумительная виртуозность всех партий, примером чему могут служить два концерта Ивана Хоржевского7. По этой причине при увеличении числа певцов росло и число партий. Если простое многоголосие в своем развитии ограничилось 16 голосами, то в партесе их количество достигло 48. Столь пространное вступление потребовалось, поскольку в разные периоды эпохи барокко два вида русского многоголосия занимали различные жанровые области. Обратимся теперь к хронологическим рамкам партесного пения. Знакомство с ним русских музыкантов датируется серединой XVII века. В 1657 году в Москву приехал один из первых авторов музыки в новом стиле — Ян Календа.
В наиболее ранней из посвященных ему словарных статей говорится: «Коленда8, Ян, поляк, регент царского певческ[ого] хора в Москве, в конце XVII в[ека,] сочинитель концертов 38-ми, 12 и 24-хголосных» [1, 419]. Скорее всего, имелись в виду трех- и восьмиголосные концерты9. О том, что Календа действительно владел техникой многохорного письма, свидетельствует его «Литоргия Божия на двенадцать и на шестнадцать голосов Треумфальная»10. Слова «на двенадцать и на шестнадцать», по-видимому, указывают на возможность исполнения службы разными составами. Так, «Шестнадцатая» то есть 16-голосная служба Василия Титова в одном из списков названа «Службой Божией на 8, на 12 и на 16 голосов»11, и она действительно дошла до нас в нескольких переложениях. Наиболее ранняя среди сохранившихся рукописей, в которых записан многохорный партес, — сборник четырехголосных сочинений из Суздаля, созданный на рубеже 1660—1670-х годов12. Здесь помещены три партии анонимного концерта на восемь голосов «Воскликните Господеви». Сочинение партесной музыки продолжалось вплоть до 1770-х годов. Копирование партеса продолжалось вплоть до 1794 года, когда был завершен последний из монументальных сводов барочного репертуара14.
Непрерывная традиция исполнения этой музыки в большинстве певческих центров России ушла в прошлое — в период между концом XVIII и серединой XIX века — и только на Урале жила гораздо дольше. Одна из рукописей, в XIX веке принадлежавшая Пермскому архиерейскому дому, несет на себе следующую маргиналию: «Пел сего голоса Михаил Соболев 1849 года ноября 24 число»15. Однако на этом пение на Урале старинных партесных сочинений не завершилось. Она начала петь в правом хоре Преображенского собора в 1923 году, в 12 лет. Пропела всю жизнь в Невьянске, а с 1990 по 1994 год в Верхнейвинске. Я спрашивал о нем Александру Ивановну. Пели в 1920—1930-х годах». Много ли в мире известно других случаев, когда непрерывная традиция исполнения барочной музыки дожила бы до 1930-х годов? На протяжении полутора столетий жанровая система партеса прошла четыре стадии развития.
Каждый период характерен также предпочтением того или иного числа голосов в многохорной музыке — от восьми до 48. В 1670—1690-е годы в этой сфере наблюдается взрыв творческой активности. Создается огромное количество сочинений, партес захватывает едва ли не все литургические и паралитургические жанры. Лучше всего их система как целое представлена в монументальном своде восьмиголосных сочинений, от которого до нас дошло пять партий19, каждая — объемом более 250 листов, то есть более 500 страниц. Таким образом, в полном виде сборник заключал более 4 000 страниц музыки. В нем 89 сочинений — от циклов до кратких песнопений, многие из которых встречаются также в других рукописях, благодаря чему можно составить их партитуры. Рукопись представляет собой конволют. При переплете часто срезались поля листов с маргиналиями, что, возможно, лишило нас нескольких композиторских имен. Датировать части сборника позволяют три многолетия.
Именно царь Алексей Михайлович в самом начале 1652 г. Для вербовки мастеров партесного пения царем и патриархом снаряжались целые экспедиции в Киев и на Украину вообще. Такие поездки и вызовы продолжались и в последующие годы. Приезжие певцы получали места в хоре государевых певчих дьяков, где им поручалось руководство и обучение партесному пению.
После освобождения Белоруссии в 1655 г. Белорусские иноки, принесшие с собой элементы западнорусского просвещения, принесли сюда и традиции партесного пения. Одним из центров партесного пения стал и Новоиерусалимский Воскресенский монастырь, в котором находилась личная резиденция Патриарха Никона. Таким образом, благодаря усилиям царя и патриарха партесное пение постепенно усиливало свои позиции.
Легко заметить, что распространение партесного пения в Московском государстве осуществлялось путем сильного давления сверху, при содействии украинского и белорусского национального притока, а также при почти полном бездействии или даже враждебности со стороны московитов, что еще раз доказывает привнесенный характер партесного пения и некоторую искусственность его насаждения. Энергичные протесты ревнителей благочестия против партесного пения продолжались как до, так и после ухода Никона с патриаршего престола: «киевское партесное пение начать въ церковь вводити согласно мирским гласоломательным пением, от своего служения, а не отъ святыхъ преданное, латинское и римское партесное вискание, святыми отцы отлученное... В этом отрывке подмечены и обличены самые уязвимыё моменты партесного пения, а именно: его мирской характер и связь с «мирским гласоломательным пением»; его обусловленность католической музыкой или «римским партесным висканием», отлученным святыми отцами; его самочинное введение, то есть введение волюнтаристским актом Никона, а «не от святых преданное». Судя по данному отрывку, сильные протесты вызывали и телодвижения регента при управлении хором, поющим партесные песнопения, ибо движения-эти составляли самый неприятный контраст спокойному и благоговейному поведению певчих при исполнении древнерусского традиционного пения.
Хотя вопрос о допустимости или недопустимости партесного пения при богослужении стоял весьма остро, Собор 1666—1667 гг. Пытаясь внести какую-то ясность, группа сторонников партесного пения, состоящая из прихожан храма святого Апостола Иоанна Богослова в Москве, полностью разделяющая все нововведения киевлян, обратилась за благословением этих нововведений к находившимся в то время в Москве патриархам Макарию Антиохийскому и Паисию Александрийскому. На этой грамоте, составленной, в 1668 г. Однако правовая действительность этой грамоты может быть подвержена сомнению.
Так, И. Гарднер ставит по этому поводу два вопроса: «насколько посторонние русской автокефальной церкви антиохийский и александрийский патриархи к тому же, оказавшиеся к этому времени низложенными! Таким образом, отсутствие подлинно авторитетных церковных санкций пустило как бы на самотек решение этого вопроса, что разделило все русское общество на сторонников и противников партесного пения, доходящих порою в своих спорах до предания друг друга анафеме. Вскоре на московском горизонте появляется знаменитый теоретик и композитор партесного пения Николай Дилецкий, с 1677 г.
К этому времени за плечами Дилецкого был накоплен солидный опыт композиторской и теоретической деятельности в Варшаве, Вильне и Смоленске.