Террористический акт на Дубро́вке — захват заложников на Дубровке в Москве, начавшийся 23 октября и продолжавшийся до 26 октября 2002 года. Он до «Норд-Оста» был для меня персоной неизвестной, я за него никогда не голосовала, потом я про него узнала и за него не голосую».
«Нам отсюда уже не выйти». Истории выживших и погибших в «Норд-Осте»
И тогда на полугодие трагедии Дмитрий поехал на Дубровку и самостоятельно установил деревянный крест перед театральным центром. Позже крест перенесли к церкви иконы Божией матери Всех Скорбящих Радость на Калитниковском кладбище, недалеко от могилы одной из погибших заложниц. В 2003 году на площади установили памятник с летящими птицами. На нем написано: «В память о жертвах терроризма». По словам Миловидова, к этому монументу его организация «не имеет отношения». Цветы положили, и можно забыть», — сетует он.
Участники организации «Норд-Ост» не хотели «обезличивания». На первую годовщину они установили на площади самодельные плакаты с именами погибших. На газоне посреди площади перед театром в три ряда выстроили бумажные таблички с именами жертв и их возрастом, а четвертым рядом надпись: «Кто следующий? Ко мне подошел молодой человек и спросил: а кто эти люди? Мы стояли на ступенях того самого зала.
Ему вообще об этом никто не рассказывал», — разводит руками Дмитрий. Они были приглашены на собеседование в посольство США для получения визы, собирались уехать в Штаты. Визу одобрили, и отпраздновать событие семья решила походом в театр на мюзикл «Норд-Ост». Так Светлана с дочерью и женихом оказались заложниками на Дубровке. Выжила только Светлана — Саша и Сэнди погибли при штурме.
Мы друг другу все рассказывали, делились. Бывает же так, что тебе очень больно, а окружающие этой боли боятся, как будто боятся заразиться.
Вместе с доктором Леонидом Рошалем Политковская заносит заложникам в здание воду и средства гигиены. Освободить заложников журналистке не удалось, но она получила разрешение террористов на то, чтобы передать находящимся в зале хотя бы сладкие соки и воду. Несколько часов Анна Политковская вручную заносит в театр воду и соки для заложников. Таково требование террористов — только сама, только вручную. Дальше на переговоры с террористами приезжает Алла Пугачева.
Освободить заложников ей не удается. Расстрел или «несчастный случай» В это время сотрудница пресс-службы «Норд-Оста» Дарья Моргунова пересказывает звонок своего коллеги из захваченного театра: — С самого начала захватчики заявили, что их ожидание будет продолжаться три ночи. Третья ночь начинается сейчас, — уточняет Моргунова. Он ошибочно считает, что в заложниках его сын Роман. С собой у него пакет с игрушкой. Не обнаружив в зале сына Геннадия, террористы считают его появление провокацией, выводят мужчину в фойе и там расстреливают. С заложником Денисом Грибковым случается истерика.
Он берет бутылку и с криком «Мама! Террористы открывают по Грибкову огонь, но попадают в других заложников: Павлу Захарову — в голову, Тамаре Старковой — в живот. Раненым заложникам вызывают скорую помощь. Боевики разрешают врачам забрать раненых, но взамен просят передать силовикам, что это не расстрел, а несчастный случай. После того как врачи вынесли пострадавших, террористы сгоняют всех заложников в центр зала и на первые ряды балкона. Террористы читают молитву. Заложники думают, что они собираются взорвать зал, и пишут на руках свои фамилии и возраст.
Потом не знаю, сколько прошло времени, сознание вернулось. Какой-то парень в темной форме нес меня на плече. Запомнил, что в другой руке у него была длинная винтовка. Наверное, он был снайпером», — рассказывает один из бывших заложников Сергей Н. И девушки-смертницы.
Потом в интервью их родители клялись, что дочери ничего не знали о конечной цели «похода». Что они сами были жертвами. Отец одной из смертниц Марины Бисултановой, Наби, признавался: «Там просто нужны были переодетые в черные платья девочки. Нам гарантировали, что это будет мирная акция протеста». Почему никто из смертниц так и не взорвался?
Газ шел несколько минут — время соединить провода на взрывчатке было. В зале началась беспорядочная перестрелка, любая случайность привела бы к череде взрывов, но ни одного так и не последовало. Как говорят заложники, несколько смертниц в последние мгновения растерянно палили в воздух. Организаторы акции якобы заранее предупредили всех: пояса — ненастоящие. Потом, в Чечне, силовики подтверждали неофициально: «Да, этих женщин настоящие организаторы послали умирать с муляжами на талиях».
Поэтому неожиданностью для боевиков штурм не стал. При тех обстоятельствах спецназ действовал практически идеально. Ранее прецедентов проведения подобных операций по освобождению заложников в России не было. Впопыхах и на нервах никто не подумал об антидоте, и когда врачам привозили задыхающихся людей в бессознательном состоянии, они просто не понимали, как их спасать. Пережившие те ужасные три дня в октябре 2002 года назад говорят, что и не надеялись выжить.
Ранее мы рассказывали, как жители сектора Газа стали заложниками израильских бомбардировок.
Однако лидеры боевиков надеялись, что с помощью крупного теракта смогут добиться международного признания и нового соглашения с Москвой. Новый теракт, по замыслу организаторов, должен был произойти в Москве и стать куда более масштабным и по исполнению, и по последствиям.
Есть версия, что изначально боевики думали захватить здания Госдумы или Дома правительства, но позже отказались от этой идеи из-за серьезной охраны этих объектов. Их конечный план состоял из двух частей: первая — взрыв нескольких автомобилей в местах скопления людей. Вторая — захват сотен заложников во время культурно-массового мероприятия. Главарем террористов стал 23-летний Мовсар Бараев — племянник одиозного чеченского полевого командира Арби Бараева.
Мовсар Бараев — мелкий, ничем не примечательный бандит, племянник ранее ликвидированного полевого командира Арби Бараева. Окончил десять классов, ни работать, ни учиться не стал, а после гибели своего именитого родственника сколотил банду из четырех-пяти человек. За его плечами был серьезный боевой опыт. Когда-то он служил в милиции, а в 1998 году в лагере подготовки боевиков возле Урус-Мартана прошел усиленный курс диверсионно-террористической подготовки.
Для проживания боевиков организаторы теракта сняли несколько квартир в Москве. Мовсару Бараеву досталась квартира в районе Матвеевское, на Веерной улице. До Москвы часть террористов добралась на рейсовом автобусе Хасавюрт — Москва, другая прилетела на самолете. Главарь Бараев приехал на поезде по поддельным документам.
Арсенал террористы обустроили в гараже, арендованном в Бутырском районе столицы. Как рассказал «Ленте. Они присматривались к разным объектам и вели тщательную разведку. В частности, преступники побывали в Московском театре эстрады, где тогда шел мюзикл «Чикаго», посетили еще несколько театров и концертных площадок.
Бандиты выбрали Центр на Дубровке не просто так. Они изучали еще две театральных сцены. Им объект на Дубровке понравился потому, что это более-менее закрытое помещение. Там было мало подсобных помещений, через которые, как они думали, могли проникнуть офицеры спецназа Сергей Гончаровпрезидент Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа» Согласно плану, 7 ноября — в День согласия и примирения — террористы должны были взорваны три автомобиля двое «жигулей» и «таврию» в местах скопления людей.
Но 19 октября одна из машин раньше времени взлетела на воздух у «Макдоналдса» на улице Покрышкина район Тропарево-Никулино, Западный округ Москвы. Один из пострадавших, 17-летний юноша, позже скончался в больнице. В милиции это ЧП считают результатом бандитских разборок, хотя в прокуратуре не исключают версию о теракте из публикации в газете «Коммерсантъ» от 21 октября 2002 года Эксперты-взрывотехники из ФСБ быстро установили тип взрывного устройства, которое было заложено в машине: артиллерийский заряд, обложенный металлическими шариками и кусками арматуры. Подобные СВУ использовали чеченские боевики, методы которых в спецслужбе хорошо знали.
Примечательно, что журналист «Коммерсанта» Максим Егоров в своем материале усомнился в версии теракта у «Макдоналдса», но случайно предугадал событие, до которого оставалось меньше двух дней. У версии о теракте есть свои минусы. Чтобы террор был относительно действенным, такие акции должны повторяться, поскольку в одиночном взрыве у одного ресторана нет никакого смысла. Во всяком случае, панику среди привычных ко всему москвичей так не посеешь.
И если это был теракт, тогда надо ждать продолжения из публикации Максима Егорова в газете «Коммерсантъ», 21 октября 2002 года Как позже установят правоохранительные органы, Мовсар Бараев испугался активности силовиков, которая резко возросла после взрыва на улице Покрышкина, и решил быстро начать операцию по захвату Театрального центра на Дубровке, опасаясь, что его группу раскроют. Лидеры бандподполья согласились с доводами Бараева и дали добро на захват. За пару дней до него боевики провели тщательную разведку. Продавщицы соседних киосков вспоминали, что по ночам на «жигулях» подъезжали женщины восточной внешности и расспрашивали, где находится Театральный центр.
При этом у боевиков в Москве оставалось еще два заминированных автомобиля, но взрывать их не стали. Террорист Хасанов, отвечавший за эти взрывы, почему-то снял заряды с машин и незадолго до захвата Центра на Дубровке уехал из Москвы. По одним данным, он испугался ответственности. По другим — после преждевременного взрыва на улице Покрышкина террористы поняли, что их бомбы неисправны.
Я в театре» 23 октября в 21:05 к зданию Театрального центра на Дубровке на улице Мельникова подъехали три микроавтобуса. Из них выбежали вооруженные люди в камуфляже; они без труда справились с охранниками центра, у которых были лишь электрошокеры, и погнали их в зал вместе с оказавшимися в вестибюле людьми. Действие во втором акте «Норд-Оста» начиналось с чествования персонажа мюзикла Сани Григорьева. Когда на сцене появился невысокий человек в черной шапочке, с автоматом, и крикнул другим актерам: «Пошли отсюда!
Мало ли как современные постановщики прочитывают «Двух капитанов» — может, это охрана у героя такая, сейчас все встанет на свои места. Только когда человек пальнул из автомата очередью в потолок, стало понятно: эта ситуация придумана совсем другим режиссером. В зале появились и другие люди в черном из воспоминаний заложницы Ирины Хиаррелл Один из работников Театрального центра вспоминал, что, увидев посторонних с автоматами, мысленно выругался: кто пустил чужих актеров на сцену? Он понял, что все серьезно, лишь когда террорист открыл огонь и с потолка посыпались куски разбитых плафонов и штукатурки.
Под дулами автоматов оказались 916 человек, около сотни из них — дети. Террористы объявили: все, кто находится в зале, — теперь заложники. Им сказали подчиняться, не делать глупостей и не геройствовать. После этого боевики стали минировать здание.
По воспоминаниям заложников, бомбы закладывали со знанием дела и «как-то буднично». В зрительном зале установили бомбы в корпусах от газовых баллонов. Они были замкнуты в единую цепь и подключены к специальному инициирующему устройству, на котором постоянно стоял один из боевиков. Если бы он с него сошел или упал , сразу же произошел бы взрыв.
Когда о случившемся узнали журналисты, на Дубровку немедленно выехали съемочные группы всех российских и зарубежных каналов, у которых были представительства в Москве. Я успела написать знакомому дочери. Позже им удалось выбраться из здания через окна и черный ход. В первые полчаса после захвата из здания Театрального центра удалось бежать пяти заложникам.
Через пару часов спаслись еще несколько человек, находившиеся в подсобных помещениях. Через 35-40 минут после вторжения боевиков к зданию на Дубровке стали прибывать первые наряды милиции, различных силовых ведомств и внутренних войск. Стало известно, что здание захватил чеченский боевик Мовсар Бараев, которого российские силовики называли ликвидированным. Некоторым заложникам разрешили позвонить родным по мобильным телефонам.
Боевики предупредили: при попытках штурма за каждого убитого из числа своих они будут расстреливать десять заложников. До 22:30 никакого подтверждения захвата официально не было, хотя все уже знали: в центре Москвы серьезное ЧП на сверхпопулярном и разрекламированном мюзикле. Только в 22:30 пошли первые официальные сообщения. И к этому часу здание Театрального центра было взято в оцепление Игорь Надеждинв 2002 году — редактор отдела новостей издания «Большой город» Около 22:50 к зданию, захваченному террористами, срочно прибыл мэр Москвы Юрий Лужков.
Анна Андрианова
- Теракт на Дубровке: 21 год после трагедии «Норд-Оста»
- «Я знала, что выйду из этого ада ради детей»
- Бывшие заложники террористов раскрыли жуткие подробности трагедии на Дубровке
- Трагедия на Дубровке: победу отпраздновали и Кремль, и террористы, проиграли — только заложники
- "При мне буквально в паре метров убили человека"
Беслан, Норд-Ост и Буденновск: самые громкие теракты в России и СССР
Трагедия «Норд-Оста» транслировалась в прямом эфире. Более того, про «Норд-Ост» по-прежнему толком ничего не известно: кто организатор, почему умерли заложники, что это был за газ. Спустя полгода после трагедии Аркадий вместе с мамой снова пришли в театральный центр на Дубровке, чтобы увидеть «Норд-Ост». В отчаянии некоторые зрители «Норд-Оста» попытались притвориться гостями из-за рубежа, но план с треском провалился. После "Норд-Оста" было необходимо сохранить все в тайне, но этого не сделали, и получили такое количество жертв в Беслане.
«Нам отсюда уже не выйти». Истории выживших и погибших в «Норд-Осте»
это новости 24 часа в прямом эфире. Афиша мюзикла «Норд-Ост» на здании Театрального центра на Дубровке. Трагедия «Норд-Оста» транслировалась в прямом эфире. Премьера восстановленного «Норд-Оста» состоялась 8 февраля 2003 года — спустя три месяца после трагедии. Помимо «Норд-Оста» в истории Москвы есть ещё одна печальная страница, напоминающая события в «Крокусе».
Екатерина Гусева о теракте на Дубровке и мюзикле "Норд-Ост": "Все, кто остался жив, вышли на сцену"
Помогли друзья: навещали ее, поддерживали. Через какое-то время познакомили «с хорошим человеком». И вот уже много лет они вместе. С работы пришлось уйти: как только в ее кабинет компьютерной томографии приводили ребенка, к горлу подступал комок.
А вскоре помощь понадобилась племяннице и ее маленьким детям. Они и любимый мужчина и есть продолжение моей жизни». Сейчас она помогает и сестрам — одной 82, другой 69.
И вместе с Сергеем Карповым и Дмитрием Миловидовым ходит на суды и ведет работу в их общей организации. На этом фото Алена и ее муж Максим еще вместе Алена Михайлова Муж Алены Михайловой Максим в свои 35 лет был известен в Калининграде: талантливый журналист, музыкант, актер, руководитель радиостанции. В командировку в Москву он взял с собой жену и ее 9-летнего сына от первого брака.
Гуляли по Кремлю, и в театральной кассе им предложили билеты на вечерние спектакли. Когда Алена услышала про мюзикл по «Двум капитанам», других вариантов уже не потребовалось. А во втором благодарила Бога, что он остался в гостинице».
Как оказалась в больнице, она не помнит. С памятью вообще после перенесенного стресса начались проблемы, поэтому все время приходится записывать даты и цифры. В Калининград ее с сыном забирал из московской больницы отец, Алене сказали, что мужа еще ищут среди пострадавших заложников и друзья привезут его позже.
О том, что он погиб после штурма, узнала уже в самолете — из местной газеты. Только через два года после теракта она смогла находиться в замкнутом пространстве, опять стала ходить в кино и театры, не боясь выключенного света и закрытых дверей. Но и сейчас старается выбирать места поближе к выходу.
В третью годовщину теракта вошла в зал на Дубровке: «Я думала, если сделаю это и выйду на своих ногах, то непременно что-то вспомню. И обязательно жизнь изменится». Алена уверена, что из зала ее «вывели» дети, которые ждали ее: один, годовалый, в Калининграде, а другой — в гостиничном номере в Москве «Никто из нас тогда не знал, что будет дальше.
Но я представила, что к горю наших с Максимом родителей добавится забота об оставшихся сиротами двух детях.
Устали невероятно. Штурма ждали и хотели его. Страшного было много. Я видел, например, мужчин с окровавленными затылками. Мне потом сказали, что особо ретивых били прикладами. Наш балетмейстер, маленькая и хрупкая женщина, по каким-то причинам не заснула, когда пустили газ. Начался штурм, она подняла голову и поняла, что пора выбираться на улицу.
Она пыталась всех будить. Но они только храпели в ответ. Тогда она стала спускаться по верёвке вниз на одной руке. В другой она держала сумочку, в которой был паспорт. Мне рассказывали: она меня растолкала, и я, видимо, надышавшись газа, одурел и пошёл куда глаза глядят. На выходе омоновец сказал: «Иди, парень, садись в машину». Я и сел в ближайший микроавтобус. Через 20 минут в салон заглянул милиционер с автоматом и испугался — он принял меня за террориста.
Оказывается, я сел в автобус, на котором к «Норд-Осту» приехали накануне захвата чеченцы. Лариса Абрамова, реквизитор театра: — Как всегда, в этот день в антракте мы с ребятами сделали необходимые перестановки и пошли к себе в комнату. Начался второй акт. Когда танец лётчиков заканчивается, на сцену выходит Чкалов. И в этот момент мне ребята выносят ранец, канистру и гаечные ключи, я должна принять их, чтобы не загремели, и отнести на место. И вот подхожу и из-за кулис не вижу танцоров. Вижу мужика, который стреляет в потолок и кричит. Я сначала подумала: ОМОН, что-то происходит в зале.
У меня за спиной стоял начальник монтировочного цеха. Он сказал: «А пошли-ка мы со сцены! И мы пошли: ребята — к себе, а я — на своё рабочее место. Спокойно, не торопясь. Ещё не боялись. И тут раздается какой-то топот, выстрелы. Я заперла на ключ дверь, ведущую на сцену, а чуть позже и вторую, ведущую в коридор. Во время спектакля в гримерках, реквизиторных работает трансляция.
Я слушаю: люди на сцене говорят на незнакомом языке, а потом на русском с акцентом. Мол, мы из Чечни, а вы все заложники. Мне как-то и в голову не пришло уйти с рабочего места. Позвонила домой, предупредила. А минуты через три чеченцы подошли к дверям, пихнули одну, потом другую и начали что-то тяжелое таскать. Кричали: «Сюда ставь! Только где-то через полчаса я поняла, что всё это достаточно серьезно и надо что-то делать. Но делать было уже нечего.
Решила: останусь-ка я в комнате. Осмотрела все свои запасы, если это можно так назвать. Из питья граммов сто восемьдесят воды в кружке. Из «еды» — пузырек корвалола. Ладно, думаю, «съем» корвалольчику, запью водой, авось, переживу как-нибудь. Через час погасила свет, так, на всякий случай, чтобы уж наверняка не догадались, что внутри кто-то есть. У меня был маленький карманный фонарик, но я включала его исключительно редко, так как боялась, что обнаружат. Комната, где я провела эти три дня, длинная, «чулочком», площадью около девяти «квадратов».
По стенкам — трехъярусные стеллажи, на которых лежит реквизит для спектакля: зонтики, баулы, сумки, фонари. Рабочий стол с двумя стульями. Телефон на столе. Я очень боялась шуметь. Дверь хлипкая, из-за неё все хорошо слышно. Заподозрят что-нибудь, полоснут очередью. На стеллажах было небольшое местечко. Сняла зонтики, чтобы ненароком не свалились.
Положила под голову две театральные подушечки, шалью накрылась и легла в позе эмбриона, потому что места мало. Думаю: ладно, утро вечера мудренее, посмотрим, что дальше будет. На второй день я услышала шум воды. По телефону меня успокоили и сказали, что где-то рядом прорвало трубу. Это был тяжёлый момент. Вода горячая, от неё поднимается пар. Жарко стало и душно. Я разделась до трусиков.
Потом меня с удвоенной силой стала мучить жажда от этого горячего влажного воздуха. Может, не так уж и жарко было, но по ощущениям невыносимо. Я позвонила и сказала: «Ребята, боюсь, что у меня не хватит сил…». А по времени это было уже после того, как застрелили первую девочку. Поэтому мне сказали: «Сиди, сколько можешь». Но на следующий день воду перекрыли, и значительно полегчало… За дверью попеременно дежурили два боевика. Одного звали Ахмад, другого — не знаю, как. На вторые сутки я начала к ним привыкать.
В этих условиях у меня сильно обострился слух. Мы жили с моими охранниками «синхронно». Я уже почти точно могла угадывать, когда часовой встанет, чтобы размять конечности. Тогда и сама меняла положение тела. Иногда он уходил к сцене. Я вскакивала, делала легкую зарядку и ползла к телефону. Накидала на пол тряпочек, чтобы передвигаться бесшумно. Передвигалась, стараясь распределить вес тела на большую площадь.
У телефона короткий шнур, а то я бы взяла его с собой на стеллаж. А так доползала, набирала номер и молчала. Мне говорили домашние, когда подходили к телефону: «Если это ты, подыши в трубку! И я начинала дышать, как собачка… Потом шептала: «Информацию! И они рассказывали, где были и до кого дозвонились. Дома муж и дочка шестнадцатилетняя попеременно дежурили. Мне потом сказали, что появилась возможность меня вытащить с утра, за сутки до штурма. Но я телефонную трубку не сняла, потому как в здании стояла идеальная тишина, можно было услышать, как летит муха.
И поскольку мой страж был за спиной, я не двинулась с места. Меня бы точно вычислили. А домой звонили друзья, звонили люди, которых я давным-давно считала потерянными. Они говорили: «Мы за неё молимся! Я была потрясена, сколько их вдруг нашлось. Момент штурма я почувствовала по тому, как начало кругом взрываться, чеченцы стали орать и носиться, как бешеные. Охранник за стеной дал очередь веером.
Разборы завалов начали сразу после того, как потушили огонь. Сейчас спасатели круглосуточно работают над разбором завалов. Находят все новые и новые тела погибших, до сих пор сохраняется угроза обрушения", — рассказала Графичкова. Многие задохнулись дымом на лестницах для эвакуации, в туалетах и коридорах. Эти кадры наглядно демонстрируют масштаб трагедии. Вместо купола концертного зала — небо. Возле донорских центров — очереди. По всей стране — стихийные мемориалы. Цветы, свечи — в память о погибших. В "Крокус Сити Холле".
Мы уже говорили с актером детской труппы «Норд-Оста» о том, что он видел и чувствовал во время захвата. А в этом материале — воспоминания Маши, которая пришла на мюзикл с классом, пережила захват, штурм и три дня в плену. В начале двухтысячных в Москву пришла мода на мюзиклы, но все они были адаптированными: польские, французские, бродвейские истории переводили на русский, нанимали наших артистов, ставили эти постановки на площадках города. А потом появился «Норд-Ост» — история по культовой книге Каверина «Два капитана», полностью придуманная и сделанная в России. И о нем сразу очень громко заговорили. Повсюду звучала реклама: самолет в натуральную величину приземляется прямо на сцену театра. Москва была увешана афишами мюзикла — большие белые буквы с названием спектакля на фоне синего неба с чайками. Когда после штурма школьница Маша Чумаченко очнулась за пределами здания, первое что она увидела, была та самая афиша на фасаде Театрального центра. Было темно, холодно, Маша лежала в какой-то машине, окно было открыто, и прямо на нее из окна летели хлопья первого мокрого снега. Было страшно, но понятно: кошмар кончился. Сейчас, через 20 лет, она все еще помнит те три дня в заложниках. Мы записали монолог Марии — историю без выводов, о теракте глазами школьницы. Я училась в частной школе, и наша администрация решила организовывать культурные вылазки для детей и родителей. Первой такой вылазкой стал поход на мюзикл «Норд-Ост». Мы отправились туда довольно разношерстной компанией: я, некоторые мои одноклассники, несколько человек из других классов, дети учителей, педагоги. Честно говоря, я до этого ничего не слышала об этом мюзикле, хотя он был очень популярным. Больше была за какой-то кипиш, а окультуриваться не то чтобы хотела. Во время первого отделения спектакля вообще заснула — и слегка упустила сюжетную линию. Когда в самом начале второго отделения во время номера «Танец летчиков» на сцену вышел террорист, который начал палить по потолку, я вообще ничего не поняла. Удивилась, что у него другой костюм, более современный по стилю, но испугаться не успела: подумала, что, наверное, это такая режиссерская задумка, интерактив, сейчас бы это назвали иммерсивным театром. Люди вокруг тоже растерялись — кажется, никто не осознавал, что с нами происходит. Помню, многие даже пытались смеяться — наверное, чтобы успокоить себя: это, мол, просто розыгрыш, постановка, все в порядке Когда в зале появились другие террористы с какими-то сумками и «калашами», женщины-смертницы, стало понятно: это не розыгрыш, а настоящий теракт. Тогда это слово часто звучало в новостях — даже дети знали и понимали, кто такие террористы, что такое «пояс шахида» и так далее. И вот это случилось с нами. И тем не менее может быть, в силу возраста я не могла сразу осознать весь ужас происходящего, почему-то казалось, что посидим так пару часов, а потом нас выпустят. Впрочем, не скажу, что мне не было страшно. И даже несколько часов в таких условиях казались адом. А представить, что все это продлится больше суток, и вовсе было невозможно: как можно провести несколько дней в таких условиях, в театре? Но наша классная руководительница тогда сказала: «Готовьтесь, это надолго».
17 лет теракту на Дубровке. Как развивались события
Как удалось спасти большинство пленников «Норд-Оста» — в новом расследовании программы «Основано на реальных событиях». Спустя полгода после трагедии Аркадий вместе с мамой снова пришли в театральный центр на Дубровке, чтобы увидеть «Норд-Ост». О трагедии на мюзикле «Норд-Ост» напоминает мемориал с фамилиями погибших. Когда «Норд-Ост» захватили, дедушка девочки хотел заменить внучку собой и даже смог прорваться через оцепление, но его остановили милиционеры.
«Норд-Ост»: фотохроника трагедии
Через полчаса переговорщики покидают здание ДК. Через 15 минут они вытаскивают тело убитой Ольги Романовой [37]. Передав тело сотрудникам «скорой помощи», они возвращаются в здание Театрального центра [38]. Террористы безуспешно стреляют им вслед из автоматов и дважды из подствольного гранатомёта [39] , легко ранив при этом прикрывавшего девушек бойца группы «Альфа» майора Константина Журавлёва [40]. На показанной видеозаписи Мовсар Бараев, сидящий в квартире перед ноутбуком , заявляет, что его группа принадлежит к «диверсионно-разведывательной бригаде праведных шахидов» и требует вывода российских войск из Чечни. Также на видеозаписи засняты пять женщин, одетых в чёрные накидки « абайя » и чадру [41]. Они пребывают в здании около 40 минут, за которые им удаётся побеседовать с террористами и шестью заложницами [44]. Террористы расценивают это «как провокацию», однако официальный представитель штаба по освобождению заложников опровергает это предположение [46]. Директор ФСБ Николай Патрушев заявляет, что власти готовы сохранить террористам жизнь, если они освободят всех заложников [43].
Они доставляют заложникам воду и соки. Через Сергея Говорухина террористы передают, что отказываются от ведения дальнейших переговоров [43]. Контакт с террористами пытается установить также Алла Пугачёва [51]. Террористы задерживают его и через некоторое время расстреливают [53]. Боевики открывают по нему огонь из автоматов, но промахиваются и попадают в двух других заложников — Тамару Старкову в живот и в Павла Захарова в голову [56]. Террористы разрешают отнести раненых заложников на первый этаж и вызывают в здание сотрудников «скорой помощи» машина «скорой помощи» прибывает через 40 минут , которые забирают раненых в больницу [38]. Позднее Павел Захаров скончался в больнице. Штурм[ править править вики-текст ] 5:10.
Погасли прожекторы , которые освещали главный вход в театр. Ранее террористы предупреждали, что, если свет будет погашен, они начнут расстреливать заложников [51]. Осаждавшие через вентиляцию стали закачивать в здание усыпляющий газ. Люди внутри здания — боевики и заложники — вначале приняли газ за дым от пожара, но скоро поняли, что это не так [57]. У здания ДК раздаются три взрыва и несколько автоматных очередей. После этого стрельба прекращается. Поступает неподтверждённая информация о начале операции по штурму здания. Заложники сообщают о пущенном в здании газе [51].
Представители штаба сообщают, что за последние два часа террористы убили двух и ранили ещё двоих заложников [51]. Раздаются ещё несколько взрывов, возобновляется стрельба. Здание ДК успешно покинули двое заложников [51]. Официальный представитель ФСБ Сергей Игнатченко сообщает, что Театральный центр находится под контролем спецслужб, Мовсар Бараев и большая часть террористов уничтожены. О жертвах среди заложников не сообщается [51]. Через центральный вход в здание врываются сотрудники МВД. Спасатели МЧС и врачи приступают к выводу заложников из здания, оказанию медицинской помощи и госпитализации. Обездвиженных людей сначала кладут прямо на ступени театра и асфальт рядом, а затем бросают друг на друга [51].
Первый автобус с пострадавшими отъезжает от здания Театрального центра [51]. Помощник президента РФ Сергей Ястржембский официально заявляет о завершении операции по освобождению заложников [51]. Заместитель министра внутренних дел Владимир Васильев утверждает, что штурм был начат, так как группа заложников пыталась сбежать. Также он сообщает о результатах штурма: 36 террористов уничтожены, более 750 заложников освобождены, погибли 67 человек [51]. В этом разделе не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема , иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Он отвечал за доставку в Москву оружия, взрывчатки, "поясов шахидов", а также распределял доставленный в столицу груз по заранее снятым в аренду террористами квартирам и домам.
Закаев обвинялся по части 1 статьи 30, статье 205 "приготовление к террористическому акту" , части 2 статьи 105 "покушение на убийство, совершенное группой лиц" , части 2 статьи 210 "участие в преступном сообществе" и части 3 статьи 222 "незаконный оборот оружия и взрывчатки" УК РФ. В отношении другого организатора теракта, Герихана Дудаева, была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу заочно. Он объявлен в международный розыск. Впервые за историю судебных процессов по делу о теракте на Дубровке в рамках рассмотрения уголовного дела пострадавшая сторона приняла участие в заседаниях и заявила гражданские иски о возмещении морального ущерба, общая сумма составила около 100 млн руб. С апелляционными жалобами в Верховный суд РФ обратились как подсудимый, который признал вину лишь частично, так и потерпевшие, которые настаивали на присуждении им компенсации и привлечении к ответственности всех лиц, которые, по их мнению, виновны в гибели людей. Приговор вступил в законную силу. В марте 2018 года потерпевшие, принимавшие участие в процессе, обжаловали приговор Закаеву в Европейском суде по правам человека ЕСПЧ.
В своей жалобе они утверждали, что их права как потерпевших и гражданских истцов не были восстановлены, право на справедливое судебное разбирательство и справедливую компенсацию было нарушено, не установлены важнейшие факты и обстоятельства дела. В октябре 2012 года адвокат Игорь Трунов, представлявший интересы пострадавших, сообщил, что большинство из них получили компенсации, которые им присудил ЕСПЧ. Государственным комитетом Российской Федерации по печати. Отдельные публикации могут содержать информацию, не предназначенную для пользователей до 16 лет. На информационном ресурсе применяются.
Остальные продолжали оставаться внутри без воды и еды. Штурм начался рано утром 26 октября и продлился 40 минут. При атаке сотрудники ФСБ применили газ. В результате операции все боевики были уничтожены: 21 мужчина, включая главаря Бараева, и 19 смертниц. После завершения захвата на месте событий правоохранительные органы обнаружили 15 автоматов, пистолеты, гранатомет, 25 поясов со взрывчаткой и две самодельные бомбы, в каждой из которых было по 40 килограммов взрывчатки. Спасти из плена удалось 782 заложника. Во время спецоперации или после нее в больницах погибло 125 человек. Еще пятерых террористы убили до штурма. Среди жертв числятся десять детей, в том числе и двое 13-летних артистов — Кристина Курбатова и Арсений Куриленко. Причины смерти людей были разные: кислородное голодание, обезвоживание, а также дыхательное расстройство.
Смертницы должны были подорваться именно в день захвата заложников, но и этого не случилось, поскольку организовать все незаметно не получалось. Неудавшиеся самоподрывницы взяли билеты на поезд и уехали восвояси. Что происходило на Дубровке 23 октября вечером к зданию концертного зала подъехали несколько автомобилей с террористами, которые беспрепятственно проникли в здание и ринулись прямиком на сцену. Самым удачливым людям каким-то чудом удалось сбежать в первые минуты — кто-то находился за сценой в рабочих помещениях и вылез через окно, кто-то просто был близко к выходу. В суматохе несколько заложников успели позвонить в спасательные службы и сообщить, что стали жертвами террористов. И это не шутка», — сказал молодой человек в разговоре со стражами порядка. Узнав о захвате, к центру тут же приезжают журналисты всех возможных телеканалов. Начинаются экстренные выпуски новостей из Дубровки, которые длятся по несколько часов. К зданию начинают подтягивать военную технику. Алла Пугачева Внутри же творилось что-то невообразимое. Около 40 террористов, мужчин и женщин, рассредоточились по залу и встали у выходов, чтобы следить за всем, что происходит, из каждого угла. Они стреляли в потолок и кричали. В разных частях зала террористы разложили свертки, подтянули к ним провода и только потом объяснили людям, что на самом деле происходит. Уже позже станет известно, что в толпе неравнодушных были и координаторы террористов, которые передавали в зал информацию о том, что происходит снаружи. Позже захватчики решили, что им все же необходимо создать информационный шум, и они приказали людям звонить родственникам и на телевидение. После этого нервы тех, кто был на улице, начали сдавать. Одна девушка, 26-летняя Ольга Романова, не выдержала и каким-то образом прорвалась через оцепление. Она шла к зданию Дубровки твердо и решительно — кричать и звать ее назад уже не было смысла. Ольга попробовала открыть центральные входные двери, но они были заперты изнутри. К несчастью, боковой вход террористы замуровать не успели. Она зашла внутрь.