Шварц, Григорий — Григорий Ефимович Шварц 1791 — 1882 Портрет Курская государственная картинная галерея им. и Принадлежность Россия Род войск пехота Звание генерал-лейтенант Командовал Семёновский лейб-гвардии полк, 3-я бриг.
Приход Шварца в Семеновский полк
Фёдор Ефи́мович Шварц — русский генерал, командир лейб-гвардии Семёновского полка Российской императорской гвардии (с 9 апреля по 2 ноября 1820 года). Командиром Семеновского полка 11 апреля 1820 года Аракчеев назначил полковника Шварца. хорошему поведению; после того он служил со всеми молебен в роте и, простясь со слезами уехал.»20 Вполне понятно, что такой дух, господствовавший в Семеновском полку был совершенно несовместим с назначением туда полковника Шварца. Ну а на его место в Семеновском полку по настоянию Аракчеева была назначен полковник Федор Шварц.
Бунт Семёновского полка
- Бунт Семёновского полка
- «НЕ ПОСЛЕДНЯЯ МЕРЗОСТЬ В ГВАРДИИ»
- В/Ч 75384: Семеновский полк
- Бунт «семеновцев»: почему элитный гвардейский полк восстал против Александра I
- Григорий Шварц
- Шварц, Фёдор Ефимович — Википедия Переиздание // WIKI 2
Гвардейские бунтовщики. Почему Александр I отправил в Сибирь лучший полк?
Узнав о намерении солдат, фельдфебель отменил в этот день в первой роте вечернюю перекличку. Однако в 10 часов вечера, когда солдаты уже спали, раздался чей-то призыв: «Вставай, выходи на перекличку». Солдаты, выстроившись в шеренгу, потребовали ротного командира, которому от имени всего полка заявили, что больше не имеют сил служить под командою Шварца. Но так как индивидуальные жалобы ни к чему не приводили, они решили теперь заявить жалобу от имени всего полка. Командир роты обещал обо всем доложить, н солдаты мирно разошлись. Утром приехал батальонный командир, попытавшийся уговорить солдат отказаться от жалобы. Но солдаты настаивали на своем. Днем приехал командир дивизии генерал-лейтенант Л. Его увещевания также ни к чему не привели.
Бенкендорф заявил, что дает срок до вечера, приказав при этом выдать зачинщиков.
Явная несправедливость подействовала сильно, и совокупясь с вышеозначенными причинами, довела ненависть до высочайшей степени. Презренья не скрывали, роптали громко и явно косились.
Офицеры, столь же недовольные Шварцом за его грубое и невежественное обращение с ними, не только не старались остановить солдат, но еще внутренне радовались сему движению. Хотя из осторожности никто из них не принимал деятельного участия, но чувства каждого, вырываясь невольно, более и более воспламеняли угнетенных страдальцев. Все кипели и волновались.
По привычке к тишине, новость неповиновенья и темная надежда на инспекторский смотр еще удерживали решительный шаг. Один Шварц, занятый ученьями и смотрами, ничего не знал и не подозревал. Наконец давно всеми и с нетерпением ожидаемый инспекторский смотр приспел.
Корпусной командир знал об некоторых неудовольствиях солдат на Шварца, но тоже знал, что Шварц любимец великого князя Михаила Павловича. Никогда не умея соображать двух мыслей, Васильчиков 1-й не стал задумываться и искать способа согласить две противоположные выгоды. Он хотел, подобно Александру, рассечь гордиев узел, и вместо того, чтобы быть человеком и генералом, он выбрал роль придворного, дабы сохранить формы, которые одни свято наблюдались.
Васильчиков 1-й выехал пред фронт и громко возвестил, "что буде кто осмелится произнести жалобу на начальника, тот будет прогнан сквозь строй». Тогда, отделив офицеров от солдат, начал спрашивать о претензиях. Все, пораженное не столько страхом, сколько удивлением, молчали.
Смотр кончился, и солдаты с кипящею яростью и негодованием разошлись по казармам. Шварц получил благодарность за опрятность и устройство и за хорошее обхождение с подчиненными, и Васильчиков 1-й, довольный насмешкою здравому смыслу, поехал в нему завтракать. Ободренный Шварц продолжал свои угнетенья, которые тем тягостнее становились, чем способы их выносить уменьшались.
Несчастные солдаты, потеряв последнюю надежду, истощив все терпенье и думая еще, что потому только допускают их мучит, что не знают до какой степени страданья они доведены, решились довести до сведения начальства все бесконечные варварские поступки Шварца, но хотели испытать, не образумится ли он сам: столь боялись самой тени ослушанья! Все роты взаимно обещались клятвою не отставать друг от друга, ни в каком, случае. Возложили на государеву роту, так-названную главу полка, обязанность подать первым голос и принесть первую жалобу, — и рота сию честь приняла с радостью и действовать решилась.
После переклички, на которой рота не могла говорить, потому что в строю солдат обязан молчать, рота собралась в казармах и послала просить к себе своего капитана Кошмарева. Капитан приезжает немедленно, и рота единогласно просит его ехать к полковнику Шварцу и объяснить ему, что они угнетены ученьями, разорены не позволением работать на воле и непомерным требованием чистоты и щегольства. На вопрос капитана: "Чем они особенно угнетены?
Капитан обещал все исполнить по их просьбе, приказал роте разойтись, и она разошлась. Кошмарев тотчас едет к Шварцу, излагает ему происшествие, как было, и просит его войти в положение солдат, которых просьба кажется ему справедливою, и представляет, что упрямство в сем случае может иметь вредные последствия. Шварц отвечает ему строгим выговором, укоряет в слабости и уверяет, что он завтра все кончит.
Кошмарев уехал, но Шварц, невзирая на свою наружную бодрость, покоен не бал, на себя не надеялся и боялся один показаться солдатам, которых ненависть он знал. Робость с жестокостью часто одна другую рождает. Но следствием сего было то, что он, положась на их свидетельство, решился роту наказать.
Какими причинами он тут руководствовался — мудрено решить, потому что двор и ничтожество всегда его делили между собою! Опасаясь употребить явную строгость, он прибегнул к коварству. Приказав спрятать батальон Павловских гренадер с заряженными ружьями в экзерциргаузе, послал повеление в Семеновский полк, чтобы пригласили капитана Кошмарева с ротою, но без офицеров и в полуформе в экзерциргауз для справки об амуниции.
Кошмарев роту повел. При входе в манеж, Васильчиков 1-й их спросил: — "Вы недовольны Шварцем? Тут Васильчиков 1-й изъявил им свое негодование и, окружив гренадерами, повторил вопрос, угрожая крепостью.
Они повторили ответ, хотя чрезвычайно удивились вооружению. Их повели в крепость в 10 час. Между тем полк отгадывал участь роты, ожидал ее с нетерпением беспокойства.
Солдаты ходили по казармам, собирались и рассуждали. Офицеров никого не было. Долговременное отсутствие их встревожило, сомненья усилились, родился ропот, слышны были нареканья, напоминали друг другу данную клятву; до них доходили глухие вести, которые умножали беспорядок и утверждали в истине предположений.
Они почувствовали беду товарищей и движимые обыкновенным толпе великодушием, решились пожертвовать собою, или всем погибнуть, или облегчить их участь! Между тем наступила ночь. Дежурные офицеры, приехав, восстановили порядок, развели роты по отделениям и все, казалось, умолкло.
Наружная тишина царствовала, но покоя не было. Все молчали, но никто не спал, никто не двигался, но все готовы были. Вдруг в полночь 1-я рота выходит из своего отделенья и идет к прочим, напоминает опасность товарищей, данные клятвы.
В одно время все роты на ногах. Напрасно дежурные офицеры останавливают, грозят, просят, — все тщетно! Весь полк нестройными, но единодушными толпами выбегает на площадь и собирается пред госпиталем.
Тут, удивленные и обрадованные неизвестною дотоле им свободою, они предаются вполне своему восхищению: друг друга поздравляют, целуют! Но заблуждение продолжалось недолго. Вскоре вспомнили они цель своего сборища и стали заниматься способами освободить своих товарищей, или в противном случае разделить их участь, наказать Шварца и не показаться бунтовщиками.
Они сначала решались не идти в назначенный на завтрашний день караул, ежели не отдадут им государевой роты, под тем предлогом, что им пристроиться не к чему — головы нет! К тому же они почитали государя обиженным, которого роту без него посадили в крепость! Сею дипломатическою тонкостью, вероятно, надеялись они заслужить милость царя.
По сей причине не взяли они и ружей Легко, впрочем, быть может, что они в душе были уверены, что царь не обвинит их, потому что они правы; они же государя, который лично давно ими командовал, любили, думали, что его обманывают и ни единого оскорбительного слова против его лица во все время волненья сказано не было. Потом прехладнокровно отрядили 130 человек убить Шварца, но его не нашли. Он, как будто желая оправдать всеобщее к себе презрение, спрятался в навоз.
В доме ничего не тронули, кроме семеновского мундира, от которого оторвали воротник, говоря, что Шварц недостоин носить его. Мальчик, у него воспитанный и которого почитали его сыном, попался им; они бросили его в воду, но один унтер-офицер его вытащил, говоря, что он невинен. Никакого буйства и излишества не было, хотя некоторые и были пьяны.
Хотели-было освободить арестантов, но Преображенского полка офицер, который стоял в карауле, попросил их отойти, и они не покушались более. Все сии несообразности и противоречия их поступков объясняются, когда вникнешь в их положение. Они думали справедливо, что их притесняют против воли и без ведома государя, и не взяли ружей.
Они чувствовали свою справедливость и думали, что им отдадут оную — и ошиблись!
В столице между тем уныние и ропот был всеобщий. Гвардейские полки грозили вступиться за товарищей. Находили подброшенные прокламации. Люди, одни тронутые бедственным положением солдат, другие по одному желанию перемены, поджигали неудовольствие. Жители опасались возмущения.
Полки переведены были? Полиция скакала с обыкновенною деятельностью и разгоняла толпы народные. Семеновские казармы опустели и затихли; одни жены и дети, которые останавливали толпы прохожих со слезами и спрашивали, не знают-ли чего об участи мужей и отцов, рассказывали жестокости Шварца в подробности происшествия, как будто утешаясь известностью в наказании несправедливости. Крепость, в которой томились несчастные остатки прекраснейшего полка, наводила мрачный ужас и содроганье за узников; страшились всего, что может выдумать мщение и сокрыть мрак. Родственники отправленных офицеров, не имея об них никакого известия и почитая их погибшими, в извинительной горести обвиняли Васильчиков 1-йа. Милорадович везде говорил, что в ногах у государя будет просить его выслушать, доказывал всем известную невинность семеновцев и поджигал общее справедливое негодование на корпусного командира.
Все общество разделилось. Большая часть поддерживала Милорадовича; меньшая — защищала Васильчиков 1-йа; некоторые заступались даже за Шварца, которого уже на третий день отыскали. Положение всех было нерешительное и затруднительное. Никто не знал мнения государя, и все ожидали его с равным нетерпением, потому что уже всякий объявил свое. Неизвестность, присутствие шпионов раздражали ожидание в обществе. Его намерение жениться на знатной и богатой девушке сего требовало.
Васильчиков 1-й был, или сказывался больным. Вдруг указ императора решил неизвестность, прекратил споры и суд, наложил молчание на мнения и удивил всех скоростью и неожиданностью приговора. Сим указом повелено: всех нижних чинов в полки раскассировать, офицеров перевесть обыкновенными порядком в армейские полки, а 1-й батальон и Шварца предать военному суду См. Вот письма императора Александра I-го, при которых быть отправлен известный приказ его по армии о беспорядках в Семеновском полку: Господину московскому военному генерал-губернатору, генералу от кавалерии князю Голицыну. Вы легко можете судить с каким прискорбием принял я известие о неслыханном никогда в российской армии происшествии, случившемся лейб-гвардии в Семеновском полку. Из прилагаемого при сем в копии отданного мною по армии приказа и повеления командующему гвардейским корпусом, усмотрите вы какие меры посему взяты мною.
Препровождаю сие для сведения вашего, и соображения в нужных случаях ваших по оному отзывов. Командующему гвардейским корпусом генерал-адъютанту Васильчикову 1-му. С душевным прискорбием получил я рапорт ваш от 19-го октября о неслыханном и постыдном происшествии случившемся Лейб-Гвардия в Семеновском полку. Из прилагаемой при сем копии с отданного мною по армии приказа усмотрите вы суждeниe мое о сем приключении и сделанное на счет полка сего мое распоряжение. Сердечно больно было мне расстаться с прежними моими сослуживцами, но сего требовала честь российской армии, российского мундира. Полки оную составляющие должны внушать справедливо полную доверенность; кольми паче носящие имя российской гвардии.
Нынешний состав лейб-гвардии Семеновского полка, после случившегося в оном своевольства, потерял таковую доверенность, и посему не мог уже более существовать в нынешнем его положении. Честь имени сего полка, по всей справедливости, следует сохранить; на укомплектование коего достаточно отличных воинов в Российской армии. При объявлении прилагаемого приказа повелеваю вам внушить всему гвардейскому корпусу важность преступления нижних чинов лейб-гвардии Семеновского полка, и наказания им понeсeнного, которое да послужит примером прочим к удержанию их навсегда в должном порядке. Письма эти в копиях сообщены нам П. Указ немедленно был разослан по батальонам Семеновского полка. Как громом пораженные, слушали семеновцы его чтение; некоторое время самым себе не верили, — наконец, после продолжительного окаменелого молчания, зарыдали, облились слезами, обнимали друг друга, прощались на веки, как будто шли на верную смерть и с негодованием укора показывали на многочисленные свои раны, как будто желая сказать: того ли мы за них ожидали?...
И люди, которые смыкались тем теснее, чем убийственнее был огонь, и от одного слова против воли рассеялись по земле. Офицеры тотчас получили повеленья развести порученные им отряды по назначенным полкам. Как будто желая усугубить мученья солдат, провели их в виду Петербурга, но зайти не позволили. В самом городе их жены и дети, которых выслали, представляли зрелище не менее горестное, но более плачевное: в стужу, в сырость их спешили гнать толпами; полунагие женщины с грудными младенцами и дети воплями и рыданием оглашали воздух. Напрасно просили несколько часов сроку, чтобы забрать свои пожитки, напрасно больные и слабые молили о помощи. Само небо казалось от них отступалось...
Один из них, подпоручик М... В извинение многих их оправданию некоторых должно сказать, что сделали бы тоже, но не имели способов. Участь сих несчастных решалась, но оставались юнкера. Не знали к какому классу их причислить. В приказе сказано: нижних чинов перевесть в разные полки, также и офицеров, по обыкновенным переводам, т. Так как юнкера дворяне, то их на деле никогда не смешивали с нижними чинами, тем более, что они, прослужа год в гвардии подпрапорщиков, имели право выходить в армию офицерами.
Васильчиков 1-й сделал об этом запрос, но получил выговор за то, что осмелился рассуждать и повеление поступать, по словам закона. Юнкеров перевели теми же чинами, вскоре однако-ж почувствовали ошибку и бесполезную несправедливость и отдали им чины. Сей случай, сам по себе ничтожный, ясно доказывает, сколь мало Васильчикова 1-го уважали. Легко быть может, что тут действовала досада, произведенная историею. Васильчиков 1-й, распорядившись с Семеновским полком, как выше сказано, читал указ во всех прочих гвардейских полках. Сильнее аргумента он употребить не мог, и действительнее никак.
Всем полкам делал инспекторские смотры, на которых принимал уже жалобы солдат, а командирам советовал быть поосторожнее. Солдаты тотчас почувствовали перемену обращения и начали узнавать права свои, которые одними были отняты, а другими забыты. Случилось, что обыкновенно при сем случается: одни начали требовать, а другие не хотели уступить; одни свергали иго, другие не умели его упрочить. Желание порядка нового с привычкой к старому боролись. Самовластие узрело соперника в безначалии, волнение было сильное. Умы возгорались, кипели мщением, негодовали на несправедливое требование, рассуждали о бесполезности многого и грозили показать себя людьми, отмстив правителям.
Трудно было предположить, что все это могло окончиться; час от часу броженье умножалось. Вдруг объявлен поход. Поход порадовал многих, опечалил некоторых, польстил надеждою всем и произвел желаемое действие, обратив ум к другому предмету. Никто, еще не знал, куда идут. Правительство, зная пристрастие войска к походам заграничным, распускало слух, что пойдут в Италию. Тогдашние ее политические дела были благовидным сему предлогом.
Вскоре однако-ж заметили хитрость и увидели настоящую цель сего движения — цель, чтобы чем-нибудь занять войско.
А потом радостно». После этих слов новобранцы, как один, по команде «Налево» выстроились на марш и зашагали к трибуне. Там их приветствовали представители правительства, духовенства и полковник Овсянников. Мы гордимся тем, что в Отдельном батальоне из года в год проходят службу лучшие представители молодого поколения из Тверской области, — зачитали ребятам поздравление от губернатора Игоря Рудени. После команды «Вольно» ребятам дали немного свободного времени: «Сходите сфотографируйтесь с родными, время пока есть», — объявил один из командиров. И к новобранцам подбежали провожающие. Девушки плакали и обещали ждать, до последнего не желая выпускать из объятий своих любимых.
Мамы давали наставления и спрашивали, как сыновья себя чувствуют. Потоки слёз разбавляли отцы и служивые друзья. Они рассказывали, к кому можно обращаться за помощью, объясняли, чего нельзя делать ни при каких обстоятельствах и как нужно правильно нести службу. Трогательные сцены прервал один из офицеров, отправивший ребят на обед перед поездкой: «Знаете такое выражение? Война войной, а обед по расписанию! Парни ушли в столовую, а девушки остались сидеть на бетонных плитах и ждать, чтобы последний раз обнять своих любимых перед долгой разлукой. Ребята проходили здесь отборы и ковидные тесты и оставались здесь до отправки в часть.
«Восстание Семёновского полка»: почему взбунтовалась гвардия Александра I
Там я увидел роту лейб-гвардии Семеновского полка, впереди которой шел полковник Риман. Семёновский полк принял полковник Шварц, боевой офицер, водивший солдат в. узнайте все о его биографии, достижениях и вкладе в историю! Причины, повод, ход, результаты восстания Семеновского полка 1820 года. хорошему поведению; после того он служил со всеми молебен в роте и, простясь со слезами уехал.»20 Вполне понятно, что такой дух, господствовавший в Семеновском полку был совершенно несовместим с назначением туда полковника Шварца.
Почему Александр I расформировал свой любимый Семеновский полк
По приезде на станцию Перово, несколько солдат, под личной командой Римана, штыками закололи пом. Как фамилия жертвы - мне не известно. Во время взятия в штыки Начальника станции, присутствовал. Рядом с указанной сценой ротный фельдшер 12 роты перевязывал 9-тилетнего ребенка, раненого солдатами экспедиции.
При перевязке ребенка с моей стороны была оказана помощь фельдшеру. Со слов офицеров полка слышал, что на ст. Голутвино был расстрелян машинист Ухтомский и еще 30 человек.
В расстреле Ухтомского, если не ошибаюсь, участвовали солдаты и офицеры 9 роты, под командой капитана Швецова. Как зовут Швецова - не помню. Из разговоров офицеров мне было известно, что особыми зверствами отличался Аглаимов - адъютант одного из батальонов.
Аглаимова зовут Сергей Петрович. Зверство его выражалось в том, что собственноручно из нагана расстреливал взятых в плен, за что получил высший орден Владимира 4-й степени. Наряду с Аглаимовым такими же зверствами отличались братья Тимроты.
Допросил - Гончаров. Риман решился избавить офицеров от неприятности расстреливать и, как человек очень пунктуальный, служебно-исполнительный, не допускавший рассуждений при отданном приказе, в точности исполнил предписание и лично расстрелял а, по-моему, судя по рассказам, убил из револьвера лиц, бывших в списке, причем не давал им опомниться, а сразу же, найдя, действовал, не стесняясь местом, где была встреча. Даже Тимрот 2-й и Рихтер с ужасом говорили об этом деле.
Среди офицеров шли, кроме того, толки, что наиболее зверски действовал капитан Майер, чему я охотно верю, так как даже солдаты в роте его ненавидели и с ним позднее произошел в полку случай, когда на приветствие в лагере, в 1906 году рота ему не ответила редчайший случай в гвардии. В дальнейшем для полноты рассказа считаю нужным сказать, что летом 1906 года было разрешено представить 40 человек офицеров к награде. Все получили очередные награды, а 5 человек вне всякой нормы, а именно: полковник Риман, капитан Зыков, штабс-капитаны Тимрот 2-й и Свечников и поручик Аглаимов - Владимира 4-й степени, что обходило несколько очередных орденов.
В августе, 13-го числа 1906 года... Мин убит на вокзале в Петергофе какой-то женщиной несколькими пулями в спину. В тот вечер мне только Аглаимов сказал, что 5 дней назад Мин и несколько офицеров были предупреждены письмами, что их убьют; письма были подписаны боевой организацией партии социалистов-революционеров.
Тут же вечером Аглаимов просил помочь ему взять Римана и перевезти его на квартиру Зыкова на Фонтанке, 145. Позднее я уже узнал, что после 12 часов ночи Аглаимов перевез Римана от Зыкова к себе на квартиру в офицерский флигель. На следующий день кажется, так Риман с женою в статском платье и, если не ошибаюсь, загримированный выехал за границу.
В русской армии началось «закручивание гаек», что выразилось в смещении командиров гвардейских полков. Среди прочих отстранили от командования семеновцами князя Якова Алексеевича Потемкина и назначили на его место полковника Федора Ефимовича Шварца, которого современники и потомки по общему заблуждению тоже называли «немцем». Шварц с места в карьер начал наводить порядок в полку, возродив палочную дисциплину, забытую после Отечественной войны и заграничных походов, придумал весьма непритязательный способ наказания провинившихся солдат, заставляя их плевать в лицо друг другу и тратить личные деньги на содержание обмундирования… Что там Шварц? Боевой фельдмаршал Барклай-де-Толли в это время нагибался до земли, «чтобы равнять носки гренадеров». О минувшей войне забыли, как будто ее никогда и не было, вспоминал свидетель подвигов русских солдат в ту лихую годину. Боевые качества героев «заменились экзерцирмейстерской ловкостью». Вечером 16 октября 1820 года одна из рот Семеновского полка подала жалобу на Шварца. В ответ он распорядился посадить бунтовщиков под арест. Солдаты все как один человек поднялись на защиту своих товарищей, потребовав отправить их в крепость. А почему бы и нет.
И под конвоем, на виду у жителей города Святого Петра. Генерал-адъютант Александр Христофорович Бенкендорф, начальник штаба гвардейского корпуса, в состав которого входил и Семеновский полк, свое отношение к этому выразил в письме к начальнику Главного штаба князю Петру Михайловичу Волконскому: «…Семеновский полк, привыкший в течение многих лет к честному командованию, дорожил славными преданиями и с честью носил имя Его Величества. Назначение полковника Шварца командиром полка, как вы знаете, возбудило всеобщее неудовольствие гвардии. Офицеры, оскорбленные именем, манерами, репутацией человека, совершенно чуждого полку, восстали против этого назначения, которое казалось им обидой. Свободные разговоры, быть может, в присутствии солдат, возникшие вследствие предубеждения к Шварцу, придавая новую силу этому чувству, с первого же времени поставили полк во враждебное отношение к полковнику. Это предубеждение против полковника Шварца, к несчастью, слишком скоро оправдалось. Не будучи в состоянии приобрести уважения, Шварц решился заставить себя бояться, и в этих видах стал употреблять наказания скорее позорные, чем строгие, подробности их отвратительны, относительно этого генерал Васильчиков неоднократно ему выговаривал. Пусть сопоставят то сознание своего достоинства, которое отличало полк более сотни лет, с обращением, коему он подвергся в продолжение этого года, и тогда легко понять, что подобное положение должно было разрешиться кризисом. Кризис настал и разрешился… Столь необыкновенный факт не должен, однако, казаться ужасным, так как он обусловлен не состоянием дисциплины в гвардии, а более мелкими подробностями восстания.
Рота в полном составе без оружия в сопровождении барабанщиков прибыла в указанное место, где её уже ожидали вооружённые солдаты лейб-гвардии Павловского полка. Вышедший к семёновцам Васильчиков объявил роту арестованной и 167 человек под конвоем отправились в Петропавловскую крепость. Вечером вернувшиеся в казармы барабанщики принесли в батальон страшную весть: их товарищи, выступившие против изверга-командира, «пострадали за общество». Поднялась 2-я, за ней 3-я и 1-я фузилёрные роты. К полуночи весь 1-й батальон 500 с лишним человек вышел на полковой двор. Посланцы батальона пошли по казармам: «Там государева рота за вас погибает, а вы спите?! Офицеры бегали между солдат и приказами, авторитетом пытались привести солдат к повиновению, но их никто не слушал. Полковник Шварц, опасаясь расправы, сбежал из части и спрятался на квартире знакомого офицера. Генерал Васильчиков приехал к генерал-губернатору Милорадовичу: «Генерал, солдаты вас любят, если они кого и послушают, то только вас». Вспомнили о любимом солдатами прежнем командире Потёмкине. Однако ни Потемкин, ни Милорадович, не могли погасить недовольство. На все их увещевания солдаты отвечали: «Пока государева рота не вернётся — никуда не уйдём! Пока ещё ни один семёновец не взял в руки оружие, но стоит только одному броситься к оружейке — никакой вооружённый караул не устоит против толпы. Почти 2,5 тыс. Солдаты, прошедшие войну а многие и не одну. Было от чего прийти в ужас. Гарнизон столицы подняли по тревоге. Два батальона лейб-гвардии гренадёрского полка усилили гарнизон Петропавловской крепости на случай, если семёновцы пойдут выручать товарищей. Лейб-егеря, павловцы и Конная гвардия заняли позиции недалеко от казарм Семёновского полка. Лейб-гвардии казачий полк занял позиции у Михайловского замка.
БУНТ 16 октября 1820 года Шварц прибыл в манеж, где проводила учения 2-я фузилёрная рота. Рядовой Бойченко замешкался при построении. Полковник гвардии не поленился слезть с коня, подошёл к солдату и плюнул ему в лицо. Затем взял рядового за рукав шинели и повёл вдоль строя, требуя, чтобы каждый солдат шеренги плюнул в солдата. Это видел весь батальон. Вечером солдаты 1-й гренадёрской роты построились в коридоре и потребовали командира. Явившемуся капитану Кашкарову солдаты заявили, что сил их больше нет, и «что хотите делайте, а больше мы под Шварцем служить не будем! Солдаты отправились спать, а капитан отправился к командиру батальона, чтобы доложить о ЧП. Тот немедленно поехал к Шварцу, который несмотря на ночь поехал к Великому князю Михаилу Павловичу. Повод для беспокойства был, и какой! Рассматривая портреты русских царей и императоров, обратите внимание, что почти все они облачены в военный мундир. Наука воевать — первая, которую осваивал царь, ни один из них не избежал войны. Ещё в малолетстве царевича приписывали к какому-либо полку и будущий государь а впоследствии император становился шефом этого полка, носил его форму, рос в звании, знал многих своих «сослуживцев» в лицо и по именам. Так вот, Александр I числился в списках 1-й гренадёрской роты 1-го батальона Семёновского полка, и кто его знает, как отреагирует император на бунт, с кого полетят головы: с солдат или с командиров. Полковник Вадковский выслушал уже известные ему требования о смене командира полка. На обещание довести требование до начальства и разойтись солдаты уже не отреагировали. В 11 утра Вадковский предложил им пройти к штабу гвардейского корпуса и изложить свою просьбу лично командиру корпуса генералу Васильчикову. Рота в полном составе без оружия в сопровождении барабанщиков прибыла в указанное место, где её уже ожидали вооружённые солдаты лейб-гвардии Павловского полка. Вышедший к семёновцам Васильчиков объявил роту арестованной и 167 человек под конвоем отправились в Петропавловскую крепость. Вечером вернувшиеся в казармы барабанщики принесли в батальон страшную весть: их товарищи, выступившие против изверга-командира, «пострадали за общество». Поднялась 2-я, за ней 3-я и 1-я фузилёрные роты.
Статьи по разделам
- Постоянные читатели
- Шварц командир семеновского полка
- Бунт Семёновского полка (генеральная репетиция восстания на Сенатской площади)
- Гвардейские бунтовщики. Почему Александр I отправил в Сибирь лучший полк? | АиФ Красноярск
- Бунт Семёновского полка (генеральная репетиция восстания на Сенатской площади)
Выступление Семёновского полка 1820
Учебное подразделение ведёт свою историю с мая 1951 года, тем самым представляя собой на практике некое связующее звено между сегодняшними семёновцами и их предшественниками... Полезная информация.
Кошмарев роту повел. При входе в манеж, Васильчиков 1-й их спросил: — "Вы недовольны Шварцем? Тут Васильчиков 1-й изъявил им свое негодование и, окружив гренадерами, повторил вопрос, угрожая крепостью. Они повторили ответ, хотя чрезвычайно удивились вооружению. Их повели в крепость в 10 час. Между тем полк отгадывал участь роты, ожидал ее с нетерпением беспокойства. Солдаты ходили по казармам, собирались и рассуждали.
Офицеров никого не было. Долговременное отсутствие их встревожило, сомненья усилились, родился ропот, слышны были нареканья, напоминали друг другу данную клятву; до них доходили глухие вести, которые умножали беспорядок и утверждали в истине предположений. Они почувствовали беду товарищей и движимые обыкновенным толпе великодушием, решились пожертвовать собою, или всем погибнуть, или облегчить их участь! Между тем наступила ночь. Дежурные офицеры, приехав, восстановили порядок, развели роты по отделениям и все, казалось, умолкло. Наружная тишина царствовала, но покоя не было. Все молчали, но никто не спал, никто не двигался, но все готовы были. Вдруг в полночь 1-я рота выходит из своего отделенья и идет к прочим, напоминает опасность товарищей, данные клятвы. В одно время все роты на ногах.
Напрасно дежурные офицеры останавливают, грозят, просят, — все тщетно! Весь полк нестройными, но единодушными толпами выбегает на площадь и собирается пред госпиталем. Тут, удивленные и обрадованные неизвестною дотоле им свободою, они предаются вполне своему восхищению: друг друга поздравляют, целуют! Но заблуждение продолжалось недолго. Вскоре вспомнили они цель своего сборища и стали заниматься способами освободить своих товарищей, или в противном случае разделить их участь, наказать Шварца и не показаться бунтовщиками. Они сначала решались не идти в назначенный на завтрашний день караул, ежели не отдадут им государевой роты, под тем предлогом, что им пристроиться не к чему — головы нет! К тому же они почитали государя обиженным, которого роту без него посадили в крепость! Сею дипломатическою тонкостью, вероятно, надеялись они заслужить милость царя. По сей причине не взяли они и ружей Легко, впрочем, быть может, что они в душе были уверены, что царь не обвинит их, потому что они правы; они же государя, который лично давно ими командовал, любили, думали, что его обманывают и ни единого оскорбительного слова против его лица во все время волненья сказано не было.
Потом прехладнокровно отрядили 130 человек убить Шварца, но его не нашли. Он, как будто желая оправдать всеобщее к себе презрение, спрятался в навоз. В доме ничего не тронули, кроме семеновского мундира, от которого оторвали воротник, говоря, что Шварц недостоин носить его. Мальчик, у него воспитанный и которого почитали его сыном, попался им; они бросили его в воду, но один унтер-офицер его вытащил, говоря, что он невинен. Никакого буйства и излишества не было, хотя некоторые и были пьяны. Хотели-было освободить арестантов, но Преображенского полка офицер, который стоял в карауле, попросил их отойти, и они не покушались более. Все сии несообразности и противоречия их поступков объясняются, когда вникнешь в их положение. Они думали справедливо, что их притесняют против воли и без ведома государя, и не взяли ружей. Они чувствовали свою справедливость и думали, что им отдадут оную — и ошиблись!
Они видели, что Шварц достоин наказанья и хотели его наказать, никак не разбирая, имеют ли на то право. Мщение в сем случае раздраженной толпы превосходило природную доброту человека, которая оказалась на мальчике. Впрочем, в поступках их оказались те-же чувства и мысли, которые замечаются во всяком необразованном, естественном человеке. Действия привычек и мнений, принятых без рассужденья, или управляли. Так они бросились освободить арестантов по какому-то сочувствию, но вспомнив слово: преступник, оставили их в покое; оторвали воротник от мундира по внушенному уважению к лоскуткам. Впрочем, как требовать сообразности и рассудка от тех людей, которые в первый раз в жизни только догадались, что они мыслить и рассуждать могут? Однако-же со всем основательным страхом не показаться бунтовщиками, они главной цели — спасения товарищей — из виду не теряли. В сем волнении проходит ночь. Полковник Ватковский извещает Великого князя.
Полковой адъютант Васильчикова 1-го — Бибиков и прочие офицеры, ничего не зная, готовились в караул, но приехав в казармы, с тем, чтобы взять свои отделенья, очень удивились, найдя полк неодетым и в сборе. Они узнали причину, немногие были опечалены. Солдаты обходились со всегдашним почтением и вообще дисциплина не слишком была нарушена. Генералы, удивленные, встревоженные, но еще более испуганные, вскоре собираются. Они опасались гнева императора и всякий спешил употребить свое красноречие, которое однако-же успеха не имело, потому что справедливые и резки ответы солдат вскоре заставили замолчать людей, привыкших говорить пред молчаливым строем. Первый приехавший, Закревский, сказал им, "что ему стыдно смотреть на них! Милорадович и великий князь Михаил Павлович приехали за ним. Первого слушали с почтением, но жаловались на притесненья, говоря, что при нем сего не было; второму отвечали прежним молчаньем... Наконец Васильчиков 1-й, который, под предлогом болезни, присылал только повеления, видя тщету оных, решился выехать сам.
Его встретили не радостные клики; неизвестно почему, не взирая на его строгий вид и привлекательную наружность, к нему Солдаты никакого почтенья не имели. Приехав верхом, он спросил причину неудовольствия и почему не хотят строиться. Мы рады служить с вашим превосходительством! Вы своих на работу пускаете! Удивительно было видеть сей полк прежде блестящий, однообразный, одному движению покорный, а теперь превращенный в шумную, нестройную толпу; но еще более удивленья было достойно единомыслие, одушевляющее эту нестройную толпу людей, единомыслие, которым она горела только в часы битвы, предвидимые любимым начальником. Тогда почитали их героями, теперь — бунтовщиками! Тогда они забывали себя для пользы общей, — теперь хотят напомнить о своих страданиях! Благодарность тяжела, мщение легко! Между тем Васильчиков 1-й послал повеление егерскому полку занять семеновский казармы, где находились ружья; приказал вывесть все прочие пехотные полки.
Оба полка кирасирские, гвардейская артиллерия и два загородные полка были приготовлены. Все генералы вместе и по одиночке уговаривали семеновцев повиноваться, идти в караул, — они всякому отвечали с почтением и покорностью, но пребыли, тверды в своем намерении. Потемкину сказал: — Ваше превосходительство! Великий князь ничего от них добиться не мог — молчали. Желая солдат попугать, распустили под рукою слухи, что на них идет конница и готовы 6 пушек.
Полагаю, что в российской армии нужно возродить имена наиболее прославленных полков, воинских частей и соединений прошлых эпох: и советской, и более ранних эпох», — заявил глава государства. Боевые задачи 1-й отдельный стрелковый Семёновский полк предназначен для охраны и обороны объектов центральных органов военного управления: главных штабов видов и родов Вооружённых Сил на территории Москвы; главных и центральных управлений Министерства обороны, других важных военных объектов. Учебный центр Гордостью командира и всей воинской части является учебный батальон полка, расположенный в Раменском районе Московской области.
Ни образования, ни лоска, ни воспитания. Он был полковник, в то время как в Семёновском полку даже отдельными батальонами командовали генералы. В полку, где забыли о розгах и шпицрутенах, вновь начали сечь солдат, героев Отечественной войны, отмеченных наградами. Гвардейских кавалеров, которых согласно статусу награды нельзя было подвергать телесным наказаниям, изобретательный Шварц щипал за нос, щёки, дёргал за усы. Кроме батальонных и ротных смотров Шварц ввёл десятичные и каждый день 10 солдат должны были приходить к нему демонстрировать исправность амуниции и свою строевую выучку. Выбранную десятку готовили к смотру всей ротой, потому как если какой элемент амуниции признавался полковником негодным, приходилось покупать новый. За 7 месяцев рядовые и унтер-офицеры только 1-го батальона приобрели 4321 единицу обмундирования, затратив на это 10. За эти же 7 месяцев 44 человека получили 14. В полку появились дезертиры, чего прежде никогда не бывало. БУНТ 16 октября 1820 года Шварц прибыл в манеж, где проводила учения 2-я фузилёрная рота. Рядовой Бойченко замешкался при построении. Полковник гвардии не поленился слезть с коня, подошёл к солдату и плюнул ему в лицо. Затем взял рядового за рукав шинели и повёл вдоль строя, требуя, чтобы каждый солдат шеренги плюнул в солдата. Это видел весь батальон. Вечером солдаты 1-й гренадёрской роты построились в коридоре и потребовали командира. Явившемуся капитану Кашкарову солдаты заявили, что сил их больше нет, и «что хотите делайте, а больше мы под Шварцем служить не будем! Солдаты отправились спать, а капитан отправился к командиру батальона, чтобы доложить о ЧП. Тот немедленно поехал к Шварцу, который несмотря на ночь поехал к Великому князю Михаилу Павловичу. Повод для беспокойства был, и какой! Рассматривая портреты русских царей и императоров, обратите внимание, что почти все они облачены в военный мундир.
Шварц командир семеновского полка
Это видел весь батальон. Вечером солдаты 1-й гренадёрской роты построились в коридоре и потребовали командира. Явившемуся капитану Кашкарову солдаты заявили, что сил их больше нет, и «что хотите делайте, а больше мы под Шварцем служить не будем! Солдаты отправились спать, а капитан отправился к командиру батальона, чтобы доложить о ЧП.
Тот немедленно поехал к Шварцу, который несмотря на ночь поехал к Великому князю Михаилу Павловичу. Повод для беспокойства был, и какой! Рассматривая портреты русских царей и императоров, обратите внимание, что почти все они облачены в военный мундир.
Наука воевать — первая, которую осваивал царь, ни один из них не избежал войны. Ещё в малолетстве царевича приписывали к какому-либо полку и будущий государь а впоследствии император становился шефом этого полка, носил его форму, рос в звании, знал многих своих «сослуживцев» в лицо и по именам. Так вот, Александр I числился в списках 1-й гренадёрской роты 1-го батальона Семёновского полка, и кто его знает, как отреагирует император на бунт, с кого полетят головы: с солдат или с командиров.
Полковник Вадковский выслушал уже известные ему требования о смене командира полка. На обещание довести требование до начальства и разойтись солдаты уже не отреагировали. В 11 утра Вадковский предложил им пройти к штабу гвардейского корпуса и изложить свою просьбу лично командиру корпуса генералу Васильчикову.
Рота в полном составе без оружия в сопровождении барабанщиков прибыла в указанное место, где её уже ожидали вооружённые солдаты лейб-гвардии Павловского полка. Вышедший к семёновцам Васильчиков объявил роту арестованной и 167 человек под конвоем отправились в Петропавловскую крепость. Вечером вернувшиеся в казармы барабанщики принесли в батальон страшную весть: их товарищи, выступившие против изверга-командира, «пострадали за общество».
Поднялась 2-я, за ней 3-я и 1-я фузилёрные роты. К полуночи весь 1-й батальон 500 с лишним человек вышел на полковой двор. Посланцы батальона пошли по казармам: «Там государева рота за вас погибает, а вы спите?!
Офицеры бегали между солдат и приказами, авторитетом пытались привести солдат к повиновению, но их никто не слушал.
Однако действия 1-й роты поддержали другие солдаты полка, которые отказывались выполнять приказы и нести караульную службу, настаивая на отстранении командира полка и освобождении арестованных. В казармах распространялись рукописные прокламации. С привлечением других войск гвардии и казаков выступления вскоре удалось пресечь. По решению специально созданного комитета председатель — генерал-губернатор Санкт-Петербурга генерал от инфантерии М. Милорадович от 2 14 ноября личный состав полка подлежал полной замене.
А теперь — что думал об этом же Ермолов? Слухи о «пречудесных проказах» в Семеновском полку дошли до Тифлиса раньше, чем Ермолов получил сообщение от Закревского. Всякий судил об этом по-своему, и у него, между прочим, было свое мнение, скажу так: не очень оригинальное. По его твердому убеждению, пока взбунтовалась всего одна рота, командиру корпуса Васильчикову следовало сразу «отодрать розгами человек пять-шесть, хотя бы в число последних попались и не самые виновные. В результате не было бы огласки и, если точно Шварц дал справедливый повод для жалоб, то приказать ему сказаться больным до приезда Государя, а командование полком передать другому». Как видно, до такого не додумался даже Бенкендорф, а вот Алексей Петрович с его громадным опытом «умиротворения» горцев дошёл до этого своим умом. Далее он иронизировал: «Весьма странно: роту посадить в крепость — это верное средство возбудить в целом полку ропот и негодование. А что батальон посадили, то, кто ни узнал о сем, первое чувство — хохот! Это не самая мудрая мера! Вы увидите, что такое наказание оставит худой след в общественном мнении. В какое трудное положение поставлен Государь: наказывать большое число солдат неловко, вообще не наказывать нельзя, ибо примеру сему последуют другие». Что рота! И даже батальон! Незабвенный родитель Александра Павловича, если верить современникам, однажды целому полку приказал маршировать в Сибирь. Вовремя задушили расторопные заговорщики — с разрешения сына… Ермолов, обращаясь к Закревскому, поинтересовался и расписал свой сценарий желательного развития событий: «Хочу спросить тебя, любезнейший друг, что бы ты сделал? И между тем изложить мое престранное мнение. Я бы строго наказал Шварца за то, что допустил в полку такие беспорядки и выгнал бы вон. Командира роты тем же чином перевел в армию за своевольство, допущенное солдатами, ибо у капитана, любимого подчиненными, ничего не делается без его воли, и каждый пытается угодить ему. Старых солдат первой гренадерской роты, которые должны знать о подчиненности и являться примером для молодых, перевесть в дальние полки армии.
Но этот полк отличался от всех прочих. Офицерами в полку служили родовитые дворяне, обладавшие огромными состояниями. Среди них не принято было курить табак, сквернословить, посещать сомнительные заведения. В полку не применялись телесные наказания, зато обучали солдат грамоте и всячески культивировали среди них понятие о чести и личном достоинстве. Однако при дворе это рассматривалось как падение дисциплины. В апреле 1820 года командир полка генерал Потёмкин получил под начало гвардейскую бригаду, а полк принял полковник Шварц, боевой офицер, водивший солдат в штыковую при Бородино. Однако худшей кандидатуры нельзя было сыскать. Он был неродовит. Он был беден. Ни образования, ни лоска, ни воспитания. Он был полковник, в то время как в Семёновском полку даже отдельными батальонами командовали генералы. В полку, где забыли о розгах и шпицрутенах, вновь начали сечь солдат, героев Отечественной войны, отмеченных наградами. Гвардейских кавалеров, которых согласно статусу награды нельзя было подвергать телесным наказаниям, изобретательный Шварц щипал за нос, щёки, дёргал за усы. Кроме батальонных и ротных смотров Шварц ввёл десятичные и каждый день 10 солдат должны были приходить к нему демонстрировать исправность амуниции и свою строевую выучку. Выбранную десятку готовили к смотру всей ротой, потому как если какой элемент амуниции признавался полковником негодным, приходилось покупать новый. За 7 месяцев рядовые и унтер-офицеры только 1-го батальона приобрели 4321 единицу обмундирования, затратив на это 10. За эти же 7 месяцев 44 человека получили 14. В полку появились дезертиры, чего прежде никогда не бывало. БУНТ 16 октября 1820 года Шварц прибыл в манеж, где проводила учения 2-я фузилёрная рота. Рядовой Бойченко замешкался при построении.
Бунт Семёновского полка (генеральная репетиция восстания на Сенатской площади)
22 февраля 2023 года в месте расположении Первого отдельного стрелкового Семёновского полка состоялся торжественный митинг с возложением цветов к бюстам Героев Советского Союза, служившим в части. Семёновский полк принял полковник Шварц, боевой офицер, водивший солдат в штыковую при Бородине. Семеновский полк был ненавистен младшему сыну Павла I за то, что в этом полку установились несвойственные аракчеевщине нравы. Узнайте о полковнике Шварце и его связи с Семеновским полком в нашей подробной статье. Шварц, Григорий — Григорий Ефимович Шварц 1791 — 1882 Портрет Курская государственная картинная галерея им. и Принадлежность Россия Род войск пехота Звание генерал-лейтенант Командовал Семёновский лейб-гвардии полк, 3-я бриг. Полковнику Лейб-гвардии Семеновского полка Федору Ефимовичу Шварцу в этом почетном ряду принадлежит особое место.
Революция 1905: от стачки к вооруженному восстанию
- Бунт Семёновского полка (генеральная репетиция восстания на Сенатской площади) Вместе с Россией
- Grigoriy Shvarts
- Почему Александр I расформировал свой любимый Семеновский полк
- Трагедия русского датчанина: mikhael_mark — LiveJournal
- Шварц, Фёдор Ефимович
- Политическая ситуация