Интернаты и детские дома меняют названия. Сенсационное заявление губернатора Московской области о том, что в регионе больше не осталось детских домов, до сих пор активно обсуждают в Сети. Главное, чем отличаются дети из детского дома, — у них нет базового доверия к взрослым и вообще к миру. Реальная история о ребёнке в острой травмирующей ситуации. Мама, налаживая личную жизнь, под давлением жениха отдаёт сына в интернат на год. Драма ребёнка, в одночасье лишившегося своего мира и единст Смотрите видео онлайн «Детдом / Children's Home» на канале.
О жизни в детском доме честно и без прикрас (история с хорошим продолжением)
Привычная модель детского дома — это коллективное учреждение, где ребенок живет в искусственной социальной среде, теряя возможность адаптироваться в социуме, инфантилизируясь в процессе. Семья - 13 декабря 2021 - Новости Нижнего Новгорода - Человек, выросший в детском доме, раньше достаточно тяжело адаптировался к самостоятельной жизни. Новости по тегу: Детский Дом.
Детдом / Children's Home
Маляревский открывает врачебно-воспитательное заведение для умственно отсталых детей, преследуя цель содействовать детям с проблемами психического здоровья в обучении их честной трудовой жизни. Эмблема ведомства Императрицы Марии[1]. В геральдике пеликан, кормящий птенцов своей кровью, означает как любовь родителей к детям, так и попечение государя о своём народе В 1904 году в Петербурге основан Союз борьбы с детской смертностью в России. Извлечение из Воззвания Союза: «Среди бедствий русского народа есть одно неизмеримое — это ужасающая детская смертность. Нигде в мире не умирает так много грудных младенцев, как в России. Главная из причин растущей смертности, по свидетельству врачей, — это губительные условия, в которых находятся только что родившиеся младенцы. Особенно велика смертность в коренном великорусском населении. У евреев, татар и даже вотяков смертность детей гораздо ниже, так как у инородцев в силу религиозного закона кормление детей признается как священный долг. Ни еврейка, ни татарка не заменяет собственного молока соской. Это исключительно русский обычай и один из самых губительных.
По свидетельству врачей, эта соска из жеваного хлеба, каши и т. Отказ от кормления младенцев грудью — главная причина их вымирания. Так в Псковской губернии в 1890 году умерло из 1000 детей до года 829. Средствами снижения детской смертности служат детские ясли дневные приюты для детей, не умеющих ходить и приюты, учреждения для раздачи молока, лечебные и санитарные пункты, убежища для рожениц и после родов, распространение гигиенических сведений, общий подъем народной жизни и особенно просвещения и нравственного воспитания» [5]. У евреев, татар и даже вотяков смертность детей гораздо ниже, так как у инородцев в силу религиозного закона кормление детей признается как священный долг Таким образом, система общественного государственного призрения детей в России в конце XIX века представляла собой разветвленную сеть благотворительных обществ и учреждений, деятельность которых значительно опередила становление профессиональной социальной помощи в Европе. В этот период благотворительность принимает светский характер. Личное участие в нем воспринимается обществом как морально-нравственный поступок, благородство души и считается неотъемлемым делом каждого. Примечательной чертой этого периода является зарождение профессиональной помощи и появление профессиональных специалистов. Начинают организовываться различные курсы, ставшие началом профессионального обучения кадров для социальных служб.
В этом же году был сделан первый набор студентов по специальности «общественное призрение». В 1910 и 1914 годах состоялись первый и второй съезды деятелей социальной сферы. Одним из важнейших направлений деятельности ученых и практиков в этот период было оказание помощи и построение системы воспитательно-исправительных учреждений, куда попадали нищие и беспризорные дети. Антонов , ныне Факультет экономики и права МГЛУ В Москве при Городской думе действовал Благотворительный совет и образованная им специальная Детская комиссия, которая осуществляла статистический сбор данных о детях, исключенных из школы или выгнанных из приютов за дурное поведение; контролировала условия содержания малолетних преступников; содействовала открытию детских приютов. Вопросам исправления малолетних преступников путем психического воздействия на почве любви к ближнему были посвящены съезды представителей русских исправительных заведений для малолетних с 1881 до 1911 года прошло 8 съездов. В России широкие масштабы принимала просветительская деятельность по отношению к малолетним преступникам. Читались лекции, проводились беседы по вопросам деятельного участия каждого гражданина в судьбе ребенка, совершившего правонарушение. В 90-е годы появились детские дома трудолюбия, ольгинские детские приюты трудолюбия в ознаменование рождения Великой княжны Ольги Николаевны в Москве, Петербурге, Архангельске, Ельце, Ряжске и других городах. Эти дома имели интернаты, мастерские различного производственного профиля.
В начале XX века в России успешно развивалась система различных социальных служб. В 1902 году действовало 11400 благотворительных учреждений, 19108 попечительских советов. Только в Петербурге их приход составил 7200 рублей, по тем временам сумма огромная. Деньги шли на создание учебно-воспитательных учреждений, содержание домов для бедных детей, ночных приютов для бродяжек, народных столовых, амбулаторий и больниц. В обществе сохранялось и укреплялось устойчивое мнение о необходимости призрения детей, положительное отношение к благотворительности. Большевики осудили благотворительность как пережиток, а поэтому любая благотворительность была запрещена. Ликвидация частной собственности закрыла возможные источники частной благотворительности. Отделение церкви от государства и фактически ее репрессирование закрыло путь церковной благотворительности. Новая структура, сначала Министерство, а затем Народный комиссариат государственного призрения НКГП проводит политику упразднения существующих органов помощи с перераспределением средств и имущества на нужды, определяемые новыми государственными потребностями.
Изменяется отношение общественности к социально обездоленным детям — к ним стали относиться как к жертвам войны Уничтожив благотворительность, которая являлась реальной формой помощи нуждающимся детям, государство взяло на себя заботу о социально обездоленных, число которых в результате острейших социальных катаклизмов Первой Мировой войны, нескольких революций, гражданской войны резко возросло. Сиротство, беспризорность, правонарушения среди подростков, проституция несовершеннолетних — острейшие социальные проблемы того времени, которые требовали своего решения. В первые годы советской власти эти задачи возлагались на Совет защиты детей, а чуть позже — на Комиссию по улучшению жизни детей при ВЦИКе, созданную декретом ВЦИК от 10 февраля 1921 года. По данным Комиссии по улучшению жизни детей, в Москве и Московской губернии было зарегистрировано следующее количество беспризорных: 1924-1925 гг. Большое значение для развития работы по спасению детей и повышению ее эффективности имело создание детской социальной инспекции при отделе правовой защиты детей Наркомпроса. Комиссия проводила работу по борьбе с нищенством, детской беспризорностью, проституцией, спекуляцией, правонарушениями, эксплуатацией детей, жестоким обращением в семье. Представляет интерес опыт работы самих инспекторов — братьев и сестер социальной помощи. Это — люди, не моложе 21 года, они посещали мастерские, семьи, учреждения, задерживали малолетних правонарушителей и направляли их в детские приемники-распределители, принимали меры по устройству беспризорных, сирот и находящихся в детских учреждениях детей в другие семьи. Передача детей осуществлялась на основе письменного обращения того лица, которое намеревалось принять несовершеннолетнего в свою семью для дальнейшего воспитания.
За первые годы советской власти было издано больше различных инструкций, постановлений, программ обучения и воспитания детей, чем за предшествующие сто лет. Очень многие из них остались практически неосуществленными, поскольку у государства не оказалось необходимых средств для их выполнения. В этот период активно начинает развиваться педология — направление в науке, ставившее своей целью объединить подходы различных наук медицины, биологии, психологии, педагогики к развитию ребёнка [6]. Иными словами, она ставила перед собой задачу на основе синтезированных знаний о ребенке и среде обеспечить наиболее успешное воспитание: помочь детям учиться, предохраняя детскую психику от перегрузок, безболезненно овладевать социальными и профессиональными ролями и т. В середине 60-х правительство приняло решение преобразовать большую часть детских домов в школы-интернаты На 20-е годы пришлось появление целой плеяды талантливых педагогов и психологов, в числе которых А. Макаренко, П. Блонский, С. Шацкий, Л. Выготский и многие другие.
Их научные труды, впечатляющие достижения в практической работе по социальной реабилитации «трудных» детей и подростков Первая опытная станция Наркомпроса, трудовая колония имени Горького и другие получили заслуженное международное признание [7]. Однако система социального воспитания и педология развивались недолго, фактически они прекратили свое существование после печально известного постановления 1936 года «О педологических извращениях в системе Наркомпроса». Педологии была инкриминирована роль «антиленинской теории отмирания школы», будто бы растворяющей последнюю в среде. Многие представители этой теории были репрессированы, а социальное призрение, воспитание и понятие среды дискредитированы и изъяты из профессионального сознания педагогов на долгие годы. С 30-х годов, названных в нашей истории «великим переломом», опустился «железный занавес», надолго отделивший советских ученых и практиков от зарубежных коллег. Не смог быть полностью реализован из-за отсутствия средств и утвержденный 20 июня 1927 года ВЦИК и СНК трехлетний план по борьбе с беспризорностью, подготовленный наркоматом просвещения. Данный план предполагал выполнение трех основных задач: полную ликвидацию уличной беспризорности путем развертывания новой сети детских учреждений; ускорение выпуска детей из существующих детских домов при осуществлении их серьезной профессиональной подготовки, дающей возможность начать самостоятельную жизнь и развертывание мероприятий, предупреждающих беспризорность. На третьем Всероссийском съезде в мае 1930 года было принято решение о закреплении всех детских домов за заводами, предприятиями, колхозами, что укрепляло материальную базу детских домов и решало проблему трудоустройства воспитанников и обеспечения их жильем. К середине 30-х годов с окончательным утверждением в стране тоталитарного режима все разнообразие различных видов детских учреждений практически исчезло и было заменено унифицированной системой детских домов-интернатов, которая просуществовала до 90-х годов.
В сложившемся тоталитарном государстве произошла подмена общечеловеческих ценностей на классовые. Провозглашение утопической цели построения самого совершенного и справедливого общества, ликвидации всех пережитков прошлого, в том числе и социальных бед, сделало закрытой тему социальных проблем и систему социальной помощи нуждающимся детям. Новые социальные потрясения, связанные с Великой Отечественной войной 1941-1945 гг. Изменяется отношение общественности к социально обездоленным детям — к ним стали относиться как к жертвам войны. В первые годы войны сотни детских домов перебрасывались из прифронтовых районов в тыл. Для эвакуированных детей создавались новые детские дома. Для сирот, детей фронтовиков, партизан открывались «специальные» детские дома. Огромную роль в судьбе детей сыграли государственные и общественные организации: профсоюзы, органы внутренних дел, система трудовых резервов. Общественники снимали детей с поездов и через приемники-распределители устраивали их в детские дома.
Подростки определялись на работу. Велась активная работа по выявлению беспризорных детей и определению их в детские дома. Число детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, сократилось за 2017 г. Широкое распространение приобретает во время войны усыновление. Некоторые семьи усыновляли десять и более детей. К концу 1945 года для детей-сирот уже было создано 458 суворовских училищ по 500 человек каждое, 23 ремесленных училища по 400 мест, 120 детских домов для детей погибших фронтовиков в них воспитывалось 17 тысяч детей , 29 детских приемников-распределителей. Всего в 1943 году в детских домах находилось 308 тысяч детей; в 1944 г. Дети наравне со взрослыми перенесли все тяготы войны. Взрослые пытались облегчить судьбу детей как могли.
В первые послевоенные годы в стране даже открылось несколько детских домов для одаренных детей — сирот, которые поступали в музыкальные, художественные училища и балетные школы. Общее число детских домов в послевоенное десятилетие постепенно сокращалось. В середине 60-х правительство приняло решение преобразовать большую часть детских домов в школы-интернаты Детские дома — 100-150 детей, школы-интернаты — 350-500 мест. Детские дома потеряли свою первоначальную неповторимость, которую пронесли через года. В 60-70 гг.
Таким образом ваши дети становятся детьми государственными. Почему я говорю о Детских садах и не говорю о школах? Основа воспитания закладывается в дошкольном возрасте. Конечно школы - это зло, но если правильно воспитал ребёнка, то он не будет социализироваться в общество алкашей, наркоманов и блядей. Ведь какой плюс приписывают Детским садам и школам? Социализация в современное общество. А что представляет из себя современное общество? Самовлюблённое тщеславное говно оно из себя представляет и государство хвастается, что сделает таким же самовлюблённым тщеславным говном и вашего ребёнка. А вы радостно хлопаете в ладоши и прыгаете от восторга, мол ребёнок будет социализирован. Бессмысленные слова скрывают реальный смысл происходящего.
Чтобы поместить своего ребенка в приют, родители пишут заявление в органы опеки, а те дают им направление на передачу ребенка в конкретный детдом на определенное время. Если по истечении указанного в документе срока родители детей из учреждения не заберут, детдом обязан заявить об этом в органы опеки. Те, в свою очередь, могут подать судебный иск о лишении родительских прав. Во многих регионах власти стремятся передать сирот, в том числе социальных, под опеку в семьи. Однако далеко не везде такие семье получают должное внимание и заботу со стороны государства.
По данным юристов, статистика о «временных» сиротах в российских детдомах официально не публикуется. Некоторые эксперты полагают, что «временных» сирот в российских детдомах может быть не 20 тысяч человек, а в 1,5 раза больше — около 30 тысяч. Основной причиной помещения ребенка в приют для родителей, как правило, становятся жизненные трудности и тяжелое материальное положение. Чтобы поместить своего ребенка в приют, родители пишут заявление в органы опеки, а те дают им направление на передачу ребенка в конкретный детдом на определенное время. Если по истечении указанного в документе срока родители детей из учреждения не заберут, детдом обязан заявить об этом в органы опеки.
Разделяй и воспитывай. Какие проблемы сохраняются в системе устройства и защиты ребенка
При использовании материалов сайта «Парламентской газеты» активная ссылка на pnp. В рубрике «Деловая экспертиза» публикуются материалы на правах рекламы.
А потом, со временем у меня все встало на свои места. Мне очень нравится здесь, потому что тут дают детям все, что им нужно», — рассказал воспитанник приюта Ваня. Когда он впервые попал в детский дом, он был таким же колючим, как и Артем. Сейчас парень учится в колледже на автомеханика, играет с другими ребятами и веселится. Он мечтает однажды сесть в машину и отправиться в свой родной Петербург.
Я пока не добьюсь своего, я не успокоюсь», — отметил он. Однако сколько бы тепла дети ни получали в приюте, им всегда кажется, что родная семья лучше. Дети забывают все плохое, что происходило в семьях, и продолжают любить своих родителей.
Как привыкала к жизни в детдоме? Там делят группы на мальчиков и девочек. К счастью, меня «бабовщина» особо не задела.
Я была сама по себе. То есть те, кто постарше, могут периодически заставить младших убрать за ними постель или подежурить по уборке. Меня не трогали, и я никого не трогала. Я вообще сначала не верила, что задержусь там надолго. Родители говорили: «Подожди немножко, скоро мы тебя заберем», и все в таком духе. И до шестнадцати лет я жила с уверенностью в том, что я здесь ненадолго, что скоро я поеду домой. Когда взрослеешь, приходит осознание, что никто тебя забирать не собирается.
Затем приходит смирение, я другой жизни-то и не помню, не представляю, что расти можно было как-то по-другому. Одно время им даже запрещали приезжать ко мне, потому что их приезды заканчивались моими истериками. Потом они не звонили и не писали. Но у меня всегда был дядя, который меня навещал. Денег у него было немного, но он старался меня радовать. Помню, что привозил всегда орехи и зефир. Забрать он меня, конечно, не мог, потому что одинокому мужчине никто бы не отдал ребенка.
У них это выходит? Есть те, кто вкладывает душу целиком. Для кого-то это просто работа. Я считаю, что им не стоит вести себя как родителям. Если они привыкнут к детям, то будет тяжело их отпускать. Но могу сказать, что с нами часто вели беседы о том, как стоит и не стоит себя вести. Например, когда девочки подросли и начали общаться с мальчиками, нам говорили: «Девочки, цените себя, будьте разумными».
Воспитатели же не понаслышке знают, что для парней, особенно постарше, девочки из детдома — лакомый кусочек. Из-за того, что они почти не получали внимания, даже купленная парнем шоколадка кажется чем-то особенным, признаком внимания и заботы, чем парни и пользуются. Не каждому ребенку в семье родители могут такое позволить. Это так? Как дети относятся к такому благополучию?
Детский дом «Приют Святого Николая » в Новосибирске После Октябрьской социалистической революции 1917 года система приютов была реорганизована. Одним из известнейших педагогов начала 1930-х годов но отнюдь не единственным был А. Макаренко , созданная которым система воспитания стала одним из важных элементов работы с бывшими беспризорниками. Макаренко собрал и дополнил разрозненные приёмы в целостную систему, описав её по просьбам Максима Горького в ряде произведений — в частности в « Педагогической поэме ». Получившаяся система обеспечивала хорошие результаты, основой этой системы стали трудовое воспитание и демократия самоуправление ученического коллектива.
В детдомах России проживают почти 32 тысячи детей
| «Cистема учреждений для детей-сирот безнадежно устарела, ее реформа неизбежна» | Вести образования | Ситуация с детскими домами закрутилась после того, как 16-летняя староста группы в окружении других воспитанников детдома отчитала свою сверстницу за опоздание, нанесла ей многочисленные удары и заставила голыми руками мыть унитазы. |
| Новости по теме: детдом | Когда принимался пресловутый «закон Димы Яковлева», по которому запрещено усыновление российских детей гражданами США, такое решение бурно поддерживали директора отечественных детдомов. |
Детских домов больше нет…
| Детдом / Children's Home | Семья - 13 декабря 2021 - Новости Нижнего Новгорода - |
| Ребенок в детском доме. Как живут дети в детских домах? Детдомовские дети в школе | Ровно 256 лет назад, 2 мая 1764 года, по приказу Екатерины II заложен Воспитательный дом приема и призрения подкидышей и бесприютных детей. |
О жизни в детском доме честно и без прикрас (история с хорошим продолжением)
Пока обследуют, решается их судьба: возвращение к родителями или — детдом. Светлана Строганова говорит, что такое часто случается с выпускниками детских домов, у которых нет никакой поддержки и значимого взрослого рядом. Ситуация с детскими домами закрутилась после того, как 16-летняя староста группы в окружении других воспитанников детдома отчитала свою сверстницу за опоздание, нанесла ей многочисленные удары и заставила голыми руками мыть унитазы. Тема "ребенок в детском доме" очень непроста и требует самого серьезного внимания.
«Я понял, что мир не злой»: как живут выпускники детдомов, когда им помогают
Анатолий Васильев: …не унижают ребенка своим отношением. Потому что ребенок сразу чувствует, что он особый, раз ему подарки принесли какие-то чужие люди. А вот система наставничества, которая уже сейчас внедряется, она адресная, конкретная, она помогает вытягивать конкретных ребят из этой системы. А иначе рождается иждивенчество. Мы сами загоняем проблему в угол. Анна Кочинева: Я хочу еще раз подчеркнуть и поддержать Анатолия, что действительно нужно. Но для этого существуем мы — некоммерческие организации, которые помогают детским домам, которые, как сказала Елена, не справляются. Мы помогаем им наладить эту связь между волонтерами и ребятами. Мы помогаем подготовиться, самим внутренне подготовиться этим волонтерам к тому, как вести себя с этими ребятами. А почему нельзя дарить подарки?
А что им собственно нужно? А как наладить с ними контакт? А как выходить из сложных ситуаций? А как продолжить общение после того, как он вышел из детского дома что еще более важно? Вот собственно мы этим занимаемся, и Лена этим занимается. Ну, это из тех, кого я близко знаю. Александр Гезалов: Да все занимаются. Анна Кочинева: И Александр. Мы все этим занимаемся.
И еще очень много-много организаций. И я могу призвать всех, кто нас сейчас смотрит, найти наши контакты в Интернете или позвонить — и мы с радостью, мы открытые. Анастасия Урнова: Узнать, как можно помочь. Анна Кочинева: Мы открыты для всех. Александр Гезалов: И ответственность уже не конкретного человека, а организации. А у нас сейчас, кто захотел, пришел и так далее. Берем, допустим, одну Владимирскую область. Там 150 или 130 детей, которые находятся в детском доме. В базе данных на то, чтобы взять ребенка — 180.
Кого они хотят взять? Они хотят взять маленького, здоровенького. Получается, что как бы все хотят брать, но не хотят брать подростков. И такой возникает флер. Много людей, которые находятся в базе данных как приемные родители, но подростков взять особо желающих… Ну, конечно, есть, но такого нет. Это говорит о чем? То, что школа приемных родителей, надо тоже менять формат. Мы готовим к тому, что будут подростки из детских домов, будут проблемные в том числе. Понятно, что они там уже много чего пережили.
И к этому нужно готовиться. Поэтому появляются разные клубы, которые помогают. Мне кажется, пока мы это не повернем в том числе, у нас так и будут… Мне, например, звонят на днях: "Саша, хотим взять ребеночка до трех лет". Ну, я же понимаю, что это невозможно. И таких людей много. Мария Хадеева: Вот у нас приемная семья. У нас после закрывшегося детского дома мы купили квартиру в этом поселке. И женщина, которая 20 лет проработала воспитательницей в этом доме, стала приемной мамой. Ну, то есть единомоментно до шести детей, включая ее биологическую дочь, она сейчас воспитывает в доме "РОСТ".
И я просто хочу сказать, что исключительно подростков, но да, здоровых, потому что в селе и в поселке нет возможности и нет коррекционной школы, она очень далеко. Александр Гезалов: Вот. Мария Хадеева: Проблема не маленьких, до трех лет, здоровых, славянской внешности. Начинают бороться учреждения, начинают бороться, потому что подушевое финансирование. Мария Хадеева: Начинают запугивать, начинают отговаривать. Александр Гезалов: Манипуляции. Мария Хадеева: Я просто про то, что твой вектор надо направить не только на школу приемных родителей, но и на опеки, между прочим. Александр Гезалов: Понятно, понятно. Мария Хадеева: В том числе на департаменты социальной защиты.
Анастасия Урнова: И еще одна очень большая проблема — я надеюсь, что мы с вами успеем про нее подробнее поговорить — про то, как люди берут детей. Потому что я тоже очень много читала про то, что и прячут детей, и требуют денег за то, чтобы забрать детей. Александр Гезалов: Кошмарят. Анастасия Урнова: Масса всего! Просто я хочу закрыть тему с насилием, потому что мне кажется, что мы на ряд важных вопросов не ответили. Один из них такой. Человек сталкивается с ситуацией — его сегодня, возможно, бьют, еще что-то плохое с ним происходит. Что делать? Вот есть хоть какая-то организация, какой-то телефон, по которому можно позвонить и получить помощь реальную, здесь и сейчас?
Анатолий Васильев: Я единственное могу сказать, что мы в своей детской деревне а де-юре мы организация для детей-сирот создали службу по правам ребенка, в которую обязательно входит воспитанник, ребенок. И все дети, зная о том, что что-то где-то, они или на ухо, или как-то, но преподнесут этому ребенку старшему. Плюс они знают, кому из взрослых можно сказать, что где-то что-то кого-то… Анастасия Урнова: Ну, это в рамках вашей организации. Анатолий Васильев: Да. Ну, я и могу только за свою организацию. Александр Гезалов: На самом деле организации, которые так или иначе занимаются надзором и контролем, много. Это и уполномоченные по правам ребенка, и прокуратура… Анатолий Васильев: Их полно. Анастасия Урнова: А может ли им позвонить ребенок? Александр Гезалов: Но тут другой момент: уровень доверия к ним у детей… Елена Альшанская: Может, может.
Александр Гезалов: Может. Там все висит, но не работает. Анатолий Васильев: Не работает система. Александр Гезалов: Вот мальчик этот, например, рассказывает, да? Анастасия Урнова: Что он звонил в полицию. Александр Гезалов: Да, он звонил в милицию. Анастасия Урнова: И она приезжала, но уезжала. Александр Гезалов: Здесь вопрос: как создать такое количество информационных каналов, по которым дети могли бы кому-то транслировать о своей проблеме? Например, мы создали специальный телефон: 8 800 700-16-84.
И уже начинают звонить дети, и приемные родители, и так далее, и так далее. И чем больше этого будет, тем будет лучше. Анастасия Урнова: Я звоню вам на горячую линию — и кто мне отвечает? Александр Гезалов: Вам отвечает специалист, который этим делом занимается. Анастасия Урнова: А что вы делаете после того, как получаете звонок? Александр Гезалов: Человек, принимает информацию, он ее обрабатывает и перенаправляет либо в структуры, либо дает какой-то конкретный совет. Анастасия Урнова: А какие структуры? Александр Гезалов: В различные, в том числе которые этим занимаются. Анастасия Урнова: Допустим, в полицию?
Александр Гезалов: В том числе. Анастасия Урнова: И вы как-то контролируете? Анна Кочинева: Часто задают вопрос… Вот когда произошла ситуация в Челябинске, на мой взгляд, там надо было гораздо раньше во все это включаться. А когда дети оказались в приемной семье, то получается, что система не срабатывала, никому не сигнализировала, дети никому не сигнализировали. А как только дети оказались в приемной семье, они заговорили. Что должно произойти? Наталья Городиская: Ну, они не могли же говорить о системе и там оставаться. Александр Гезалов: Я понимаю. Елена Альшанская: Конечно.
Наталья Городиская: Они заговорили, когда они почувствовали себя в безопасности. Но надо создавать условия, гласность какую-то. Анастасия Урнова: Тогда следующий вопрос: а как мы можем узнать о том, что происходит проблема? Видимо, исходя из того, что я читала и видела, если ребенка уже усыновили и ему достались чуткие и внимательные приемные родители, они услышали проблему. Как я понимаю, тоже ребенок не стремится об этом рассказывать — это раз. И вот что еще может произойти? Ну, вот так человек-выпускник потом об этом рассказывает, и тоже возможны какие-то последствия. А еще? Туда же ходят проверки, туда ходят общественные организации.
Мария Хадеева: Ну, честный ответ на ваш вопрос: такой системы не существует. Александр Гезалов: Нет, да. К сожалению, нет. Мария Хадеева: И ее наладить, потому что этот контроль, а потом отслеживание… То есть, по сути, система общественного контроля, которую пытаются внедрять, в том числе и эти задачи ставит. То есть это как бы контроль извне внутренних ситуаций. Александр Гезалов: Ну, в детских домах часто создают какие-то… Детей собирают и говорят: "Вы теперь сами все регулируете". На самом деле все регулирует все равно администрация. Анастасия Урнова: Ну, мы с вами уже обсудили, как это регулируется. Анна Кочинева: Возвращаюсь к сфере нашей ответственности, поскольку мы некоммерческие организации.
Что мы для этого делаем? Мы создаем институт наставничества, когда в жизни ребенка появляется значимый взрослый, который с ним регулярно общается, к которому у него создаются доверительные отношения. И собственно этому человеку он может транслировать какие-то свои проблемы. И дальше этот человек приходит к нам и говорит: "Ребенок рассказал мне о том-то и о том-то". И мы запускаем процедуру какого-то внутреннего разбирательства, что на самом деле происходит. Не всегда это сигнализирует о том, что действительно есть проблема. С ней нужно разбираться адресно. И нужно понимать, что ребенок может где-то придумать, манипулировать и так далее. Это все есть, да?
Но некая наша внутренняя процедура начинает срабатывать, и мы этим занимаемся. Анастасия Урнова: Елена. Елена Альшанская: Я хотела сказать, что действительно я соглашусь с Машей у нас такой системы де-факто нет, несмотря на все телефоны доверия, которые висят на стенах. Александр Гезалов: Да, да, да. Елена Альшанская: Но сейчас мы на самом деле тоже инициируем какие-то… пытаемся инициировать какие-то изменения. Например, есть элементарная и простая вещь, которая сегодня не работает. Если ребенок кому-то неважно кому — волонтеру, наставнику, приходящему какому-то или полиции заявил о том, что, возможно, есть какой-то факт насилия или жестокого обращения, то что происходит дальше? Он остается на месте. И если у нас такая же жалоба есть в отношении ребенка в семье, то ребенок мгновенно из семьи изымается, или человек помещается в СИЗО, например, которого обвиняют в сексуальном насилии, как это было в Челябинске, над ребенком.
В нашей истории ребенок остается на месте. И в этом смысле на самом деле никакое дальнейшее следствие не видит никогда объективно… Александр Гезалов: Это опасно, это просто опасно. Елена Альшанская: И мы хотим сейчас добиться того, мы будем предлагать как бы госорганам обратить на это серьезное внимание, чтобы у нас появилась норма при которой даже при подозрении, не когда мы там что-то доказали, а когда ребенок заявляет о насилии неважно — правда, неправда, потом нужно разбираться , он должен тут же быть переведен в другое место. Александр Гезалов: Полдетдома перевезут. Елена Альшанская: Прекрасно! Александр Гезалов: Если не больше. В ФСИН перевезут или в приют. Елена Альшанская: Пусть они перевозят и начнут уже как бы применять другие меры. Александр Гезалов: Куда-то перевезти-то, Лена?
Куда перевезти? Елена Альшанская: В другое учреждение. Александр Гезалов: В какое? Елена Альшанская: А лучше всего — во временную приемную семью, которые были бы опорными семьями для таких ситуаций. Мария Хадеева: Замещающие. Елена Альшанская: Замещающие. Анастасия Урнова: Но при этом, смотрите, история с тем же самым Челябинском. Один человек сейчас действительно находится под стражей, при этом несколько сотрудников учреждения, которых дети тоже обвиняли в том, что они участвовали в ужасных действиях, они вернулись сейчас обратно и снова работают в том же учреждении. Александр Гезалов: Они все с высшей категорией.
Анастасия Урнова: При этом говорят, что они прошли детектор лжи. Хотя, по крайней мере, насколько мне известно, детектор лжи в соответствии с российским законодательством не может считаться достаточным доказательством, а только в совокупности. Почему эти люди продолжают там работать? Елена Альшанская: Ровно потому, что у нас законодательно нет таких ограничений. Мария Хадеева: Как Саша сказал — высшая категория. Елена Альшанская: Нет, потому что нет таких ограничений законодательных. Они же не обвиняемые. Но я хочу сказать, что по этому делу Общественная палата как раз таки написала во все эти чудные инстанции запросы: почему, как вообще вышло так, что они допустили возврат этих людей к работе? Потому что действительно есть риски, что это окажется правдой — то, что говорят дети.
А там другие дети, которые могли быть жертвой вот этих самых взрослых. Анастасия Урнова: Естественно, они ничего не скажут. Елена Альшанская: Конечно, они уже ничего не скажут. Александр Гезалов: На самом деле надо было реабилитацию этим сотрудникам тоже делать, а их сразу обратно на работу. Анатолий Васильев: Комплекс. Александр Гезалов: Комплекс, комплекс. Анастасия Урнова: Более того, я хочу понять, насколько у нас, скажем так, запущенная система. Потому что местный омбудсмен по правам детей говорит о том, что дело стараются замять, о том, что приемные семьи, которые рассказали сейчас о том, что произошло, прошли через ад проверок. У них перетрясли все, проверили каждый чек до копейки.
И вообще люди хотят уезжать из области. Вот там такая местная особенность? Елена Альшанская: Это наше общее, называется "коррупция". Мария Хадеева: Это бунт против системы, потому что она схлопывается. Анастасия Урнова: То есть система защищается? Мария Хадеева: Да. То есть вы приоткрыли ракушку, а теперь у вас все… Александр Гезалов: Она по-другому действовать не умеет. Мария Хадеева: Конечно. Александр Гезалов: Она действует так, как она может.
Мария Хадеева: Она защищает сама себя. Елена Альшанская: Но я надеюсь, что опять же внимание ваше, внимание сейчас центральных СМИ к этой истории, несмотря на кучу других инфоповодов, все-таки не затихнет, и мы сумеем преодолеть эту абсолютно вопиющую несправедливость, которая сегодня в Челябинске происходит, когда действительно у нас людей, которые обвиняются в таком страшном преступлении, их вернули на работу. Одновременно какие-то придирки к этим приемным семья, вот эти проверки, про которые вы рассказываете. Абсолютно вопиющая история.
При этом именно подросткам очень нужен взрослый, которому можно доверять, который может подсказать и поддержать.
Ведь взрослеющему человеку предстоит выбрать профессию, определиться с поступлением, достойно войти во взрослую жизнь. И если в любящей семье подросток при поддержке родителей легче переживает трудности и спокойнее входит во взрослый мир, то сирота, живущий в закрытой системе детского дома, понятия не имеет, как начать самостоятельную жизнь. По данным Генпрокуратуры, к 40 годам лишь 10 процентов сирот социализируются, остальных ждет алкоголизм, наркомания, тюрьмы и смерть. Чтобы помочь взрослеющим детям найти родителей, благотворительный фонд "Арифметика добра" запустил социальный проект "У детей нет срока годности". В небольшом видеоролике фонда рассказывается о том, как важно подростку обрести взрослого, которому можно доверять.
Героиня короткого сюжета попала в семью в 16 лет.
Спустя столетие царь Федор Алексеевич издал указ, предписывающий давать сиротам на государственном попечении не только пищу и крышу над головой, но и обучение ремеслам, чтению, счету и письму. Зарождение системы государственной системы опеки над сиротами не мешало сохраняться общественным традициям помощи обездоленным. Действовала система «приймачества», когда сирот и подкидышей принимали в семью, растили и воспитывали. Детей, потерявших родителей, община могла взять «на прокорм», при этом ребёнок жил по очереди в домах односельчан. В богатых семьях могли приютить сироту и не только вырастить, но и дать образование, девочкам — приданое, а юношам дать работу или помочь поступить в армию. В первом десятилетии, до 1710 года, открылось более десятка воспитательных домов при монастырях, чему активно содействовал митрополит Новгородский Иов, несколько приютов было построено им за собственный счет. Пример Иова и подтолкнул Петра I издать в ноябре 1715 указ о создании в столице и других городах системы «гошпиталей» для сирот и «отказников», подкидышей, внебрачных детей и т. Причем женщина могла оставить ребёнка в специальном приемнике анонимно, сохранив тайну.
Это было сделано для того, чтобы удержать матерей от греха детоубийства и сохранить жизнь невинным младенцам.
Завершил строительство в 1801 году Иван Джованни Жилярди. В доме находилась церковь святой Екатерины с приделом Рождества Христова, главы которой уничтожены в 1920-х годах. На протяжении полутора веков сироты Воспитательного дома получали начальное школьное образование. Девочки приобретали профессии акушерок и гувернанток.
Детский дом — дом строгого режима
- Что губит детдомовцев в РФ
- детдом — последние новости сегодня | Аргументы и Факты
- Детский Дом: последние новости на сегодня, самые свежие сведения | ИРСИТИ.ру - новости Иркутска
- Детские дома в России | Программы | Общественное Телевидение России
Детские дома
| Новости по теме: детдом | Детский дом № 1 г. Киселевска Кемеровской области просит оказать содействие. |
| «Он добрый, хороший человек, но насиловал детей». Что происходит в российских детских домах? | Выпуск из социального учреждения (детские дома, интернаты). |
| Детские дома | МИФ: Детский дом учит полезным навыкам социализации. |
| Оставят без «мам»: детдомовцев выселяют на задворки ради новой школы (ВИДЕО) — Новости Хабаровска | МИФ: Детский дом учит полезным навыкам социализации. |
| Центры помощи вместо детских домов — в чем разница? | В одном из детских домов, где он жил, туалет открывали два раза в день: утром на полчаса, вечером на час, всё остальное время они терпели. |
Разделяй и воспитывай. Какие проблемы сохраняются в системе устройства и защиты ребенка
Дедовщина в детдоме: издевательства за малейшую провинность. Всего в Татарстане 13 таких организаций, среди которых восемь детдомов, четыре коррекционных интерната и дом ребенка. В российских детдомах содержится около 35 тыс. детей, оставшихся без попечения родителей. В детский дом мы попали потому, что старшая сестра, которая уже жила отдельно, обратилась к участковому. Тема "ребенок в детском доме" очень непроста и требует самого серьезного внимания. В уже бывший «Дом Коргановых» прислали команду воспитателей от государственного детдома.
В детдомах России проживают почти 32 тысячи детей
Шарахались от них и всегда молчали. И он остался со мной надолго». Этот миф возник в результате весьма странного переосмысления советской педагогикой опыта А. Социальные сироты — это дети, пострадавшие от собственных родителей, или вообще никогда их не видевшие. Часто это дети маленькие, которым до опыта отношений с коллективом сверстников необходим опыт отношений со значимым взрослым, а его учреждение дать не может. После выхода из детского дома они не способны создавать полноценные семьи и растить своих детей — они просто не знают, как это делается.
Сегодняшним подросткам, особенно с трудным поведением, было бы очень полезно получить опыт самостоятельности: зарабатывать на свои расходы, принимать решения, планировать свою деятельность и отвечать за нее. Коллективное воспитание не может помочь детям-сиротам в главном: дать опыт нормальной семейной жизни. Много лишенных самостоятельности детей под одной крышей — это не коллективное воспитание, а казенный дом. МИФ: У них там все есть Саша, 16 лет воспитывается в детском доме «На гостевой меня иногда брали воспитатели или учителя. Это был кайф.
У них у всех дома так вкусно пахло. Можно было просто сидеть, ничего не делать. Никто не дергал. Хочешь — включи телек, хочешь — сходи в душ. Просто такая свобода, сделать чай, выйти на улицу.
Я рад, что это было. Сейчас я взрослый, и не зовут». Дети в детских домах действительно обеспечены всем необходимым для жизни. У них есть еда, одежда и кровать. Только этого недостаточно.
Просто потому, что все это общее. Ребенка переводят из учреждения в учреждение без его согласия, кормят, не спрашивая, любит ли он это, выбирают одежду, не учитывая моду и предпочтения. У них все есть, кроме индивидуальности и личного отношения. МИФ: После выхода из детского дома ребенок обеспечен всем необходимым Антон, 17 лет воспитывается в детском доме «Мне некуда идти. Я боюсь этого дня, когда нужно будет уйти из детского дома».
Очень многие считают, что сразу после выхода из детского дома на ребенка проливается золотой дождь в виде банковских накоплений и комфортабельной квартиры в центре города. В реальности сумма, которую получает 18-летний, не умеющий распоряжаться деньгами ребенок, кончается, примерно, месяца за три. Неумелые вложения, желание стать обладателем модных вещей, отсутствие опыта самостоятельной жизни — все это приводит к печальным последствиям. Очередь на квартиры для сирот в некоторых регионах составляют 5-7 лет, до этого молодому человеку предлагается жить в общежитии, где компания никак не способствует здоровой и нормальной жизни. Также важно учитывать то, что по закону отдельную квартиру получают только дети, которые не были нигде прописаны либо их жилье признается аварийным.
Как удобно быть социализированным, не надо думать, не надо принимать решения, не надо ничего изобретать, а можно просто не тонуть, потому, что оно не тонет и чувствовать, что окружающая среда под стать тебе и ты не выделяешься цветом и запахом. Есть ли выход? Да есть, не все ломаются в Детских садах, не все социализируются и становятся говном, наоборот, враждебное окружение этих людей закаляет. Но есть одно но, вы практически отказываетесь от ребёнка отдавая его в Детский дом. И если ребёнок и вырастет не серой массой, то вряд ли у вас будут хорошие отношения с ним. И здесь есть исключения, действительно есть, но это редчайшие исключения, когда что-то в жизни меняется настолько, что семья и в таком сложном случае образуется. Воспитывайте детей сами. Становитесь лучше сами и ребёнок будет лучше, потому, что личный пример родителя воспитывает лучше, чем всё остальное вместе взятое.
Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов.
Анастасия в откровенном интервью 76. RU рассказала о жизни в детдоме и после него. Сколько лет тебе тогда было? Сначала я была в реабилитационном центре, который является своеобразным распределителем.
Пока ребенок находится там, родителям дается шанс исправиться и забрать ребенка в семью. Я пробыла там около года, до моих восьми лет. А потом, когда моих родителей окончательно лишили прав, попала в сам детдом. Какими они были? Папа погиб. Есть две стороны: первая — это улыбающаяся, добрая мама, с которой все хорошо.
Вторая — это мама, которая в пьяном угаре даже не понимает, что происходит. Папа был такой же. Правда, он меня очень любил. Они оба были морально слабоваты, поэтому начали пить и не попытались исправиться, когда у них был шанс, хотя на то был целый год. Я думаю, когда меня забрали, им просто было легче без меня. Источник: Елена Вахрушева — Как это — из своей семьи попасть в чужое место?
Как привыкала к жизни в детдоме? Там делят группы на мальчиков и девочек. К счастью, меня «бабовщина» особо не задела. Я была сама по себе. То есть те, кто постарше, могут периодически заставить младших убрать за ними постель или подежурить по уборке. Меня не трогали, и я никого не трогала.
Я вообще сначала не верила, что задержусь там надолго. Родители говорили: «Подожди немножко, скоро мы тебя заберем», и все в таком духе. И до шестнадцати лет я жила с уверенностью в том, что я здесь ненадолго, что скоро я поеду домой. Когда взрослеешь, приходит осознание, что никто тебя забирать не собирается. Затем приходит смирение, я другой жизни-то и не помню, не представляю, что расти можно было как-то по-другому. Одно время им даже запрещали приезжать ко мне, потому что их приезды заканчивались моими истериками.
Потом они не звонили и не писали.
Мяса выделили столько-то, молока — столько-то, а что это до ребенка не дошло по каким-то причинам — стресс у него, некачественный продукт закупили или это халатность сотрудников, — никого не волнует. Люди, которые приходят в эту систему и что-то там контролируют, тоже проходят стадии определенной деформации и эмоционального выгорания. Должен быть общественный контроль. А его нет. Мой сын — ровесник Сережи.
В два года он весит 16 килограммов, а Сережа — 6. Даже при всем эмоциональном выгорании сложно было бы не заметить, насколько истощены дети. Они же как из Освенцима. Понимаете, какая проблема… «Ёлочка» — это специализированное медицинское учреждение, и за то, что происходит с больным ребенком в подобном учреждении, никто вообще не несет ответственности. Почему у Сережи деформировался череп? Потому что его никто не поднимал.
Его на руки не брали, его не переворачивали, он все время лежал в одном положении. Если вы посмотрите, то заметите, что у всех отказников из больниц голова сзади плоская — «топор» как называемый. Своего ребенка перевернешь на один бок, на другой бок, на животик положишь, стараешься, чтобы голова сохраняла форму. А здесь он лежит, питание получает, люди зарплаты получают. Кадров на всех не хватает! После моего поста о детях-отказниках в больницах установили камеры, вместо того чтобы поставить еще одну нянечку.
Получается, что и спросить не с кого. Вы знаете, как проходит обычный день ребенка-отказника? Сколько раз ребенка берут на руки? Вообще не берут на руки? Это метафора такая — для красного словца? Ну как такое может быть?
Вот смотрите: на 10-40 детей приходятся одна-две нянечки. Чтобы уделить ребенку время, взять его на руки, побаюкать, требуется гораздо больше нянечек. А их просто нет. Дети растут недоласканные, в ограничении. Ребенок не может получить тактильный контакт, необходимое взаимодействие со значимым взрослым, нормально поесть, чтобы бутылочку ему держали и видно было, что он ест. Они же сами не могут держать бутылочку!
Александр качает головой и смотрит на меня с сожалением. Её кладут рядом с ребенком на какие-нибудь тряпки и уходят, чтобы не приучать его к присутствию взрослого человека. А поел ребенок или не поел — это его проблемы. С памперсами такая же история: меняют не по необходимости, а когда есть время. У этого мальчика мы видим пролежни, свищ. Скорее всего, сотрудники просто не успевали менять ему памперс.
Двухлетний Серёжа сразу после выхода из специализированного дома ребёнка «Ёлочка». Из Инстаграма Александра Гезалова. Это такая катастрофическая нехватка кадров? Мы сейчас работаем с несколькими больницами — там одна нянечка на целое отделение. Даже при большом желании она не сможет обслужить такое количество детей! Поэтому задача персонала - заставить ребёнка вообще не плакать и ничего не просить.
Не говоря уже о физическом здоровье… - Если ребёнка вовремя не пеленают, пихают бутылочку сбоку, если он плачет, а к нему никто не подходит, он в итоге замолкает навсегда. У него с пелёнок формируется чувство недоверия к миру. А недоверие спровоцирует то, что потом в семье он будет воровать, совершать преступления. Развивается депривация, реактивное расстройство привязанности и много ещё чего. А потом со всем этим набором они попадают в приёмные семьи или детский дом, и про них начинают говорить: «Ой, какой проблемный ребёнок! Это все гены!
Это не гены! Красной нитью протяните это в своём интервью! Это травма, которую ребёнку нанесла система уже после его рождения! Гены тут совершенно ни при чём. Поэтому если сиротам закупается одежда, то самая дешёвая - китайская; если питание, то по низкой цене и соответствующего качества, и так далее. Поэтому на целое отделение одна нянечка, а не десять.
Переключиться на то, чтобы ни один ребёнок до детского дома не дошёл. Отказники должны попадать сразу в семью, как в Америке и европейских странах. И в Чечне все понимают. Там дети либо в семью дальнего родственника определяются, либо в приёмную. Допустим, в США мать захотела отказаться от ребёнка. Она сразу в специальном банке данных создаёт анкету, на которую откликаются бездетные семьи, и ребёнку подбирается семья.
Все официально. Мать никто не винит. Некоторые биологические родители даже общаются с ребёнком… Вот вы видели, я сейчас сразу троим детям семью нашёл? Показывает на свой мобильный телефон. Непосредственно перед тем, как вы в дверь позвонили! У них мать умерла.
А вот так! А как иначе? Ну нельзя, чтобы ребёнок дошёл до федерального банка данных, потому что он там застрянет. Во-первых, оформление идти будет долго. Родителей должны лишить родительских прав. Это целый процесс.
Ребёнка поместить в учреждение и обследовать в больнице - это один-два месяца. Потом его отдают в приют, там он должен посидеть, пока на него оформят портфолио. И уже за это время он, извините за выражение, будет изнасилован тем, что просто попал в эту систему. Нет бы сразу, как я сейчас сделал, - раз и все! Взять даже устройство этих трёх детей. Я же не органы опеки.
Я даже не фонд! Я просто человек, и я знаю, что как только эти дети попадут в детский дом, у них изменится взгляд. А сейчас, глядя на этих детей, я могу сказать, что все у них будет нормально. Как только я увижу у них сиротские глазки - всё! Обходя закон, мы понимаем, что лучше сделать так, чем запихнуть ребёнка в систему, а потом оттуда выдёргивать. У государства нет сердца - есть скелет и бесполезный свод правил.
Вот взяла бы эта сотрудница опеки и прямо у себя в Инстаграме разместила фото этих детей. Прошло бы время, она бы ещё раз разместила. Но они же этого не делают. Все должно быть в рамках закона, говорят они. Сайт дома ребёнка «Ёлочка»: главврач и сотрудники выражают обиду по поводу скандала с Серёжей.
История детских домов в России
В результате выход в самостоятельную жизнь становится для него шоком. МИФ: Дети из детских домов не хотят в семью Кристина, 17 лет воспитывается в детском доме «Первый раз меня хотели взять в семью, когда мне было 7 лет. Мне ужасно понравились те люди, женщина была такая добрая, с теплыми руками. Но потом девчонки мне стали говорить, что меня будут бить, что у них свои дети есть и они будут надо мной издеваться. Короче, я вообще к ним выходить не хотела, меня психолог притащила, а я вела себя как дура. Грубила и сказала, что я в их вонючий дом не хочу. Мне до сих пор стыдно. Если бы они пришли еще раз, я бы точно к ним пошла, но они не пришли.
Еще раз меня хотели забрать, мне уже 12 было. Тогда Оля, мы с ней в комнате жили, сказала, что она в семью ходила и там пропали деньги и все на нее повесили. Что и со мной так будет. Они еще были из другого города, я подумала, что меня там отправят в какой-то новый детский дом и написала отказ от того, чтобы к ним в семью идти. Они меня так уговаривали, говорили даже, что, наверное, мне наговорили чего-то, что это не так. Но я уже молчала. А через год выходить, никого нет у меня.
Жалею сейчас». Детям нужны отношения — прочные и близкие. Только это дает им ощущение устойчивости в мире и силы жить. Только постоянное участие в жизни ребенка значимого взрослого позволяет личности раскрыться, реализоваться. Такие отношения возможны только в семье. Страх неизвестного, травматичный опыт взаимодействия со взрослыми в прошлом, истории возвратов и отказов от приемных детей, заставляют воспитанников детских домов отказываться от жизни в приемной семье. Детей более старшего возраста можно брать домой в гости, постепенно знакомя с жизнью в семье, не давя и не настаивая на резкой смене обстановки.
Я уже пробовал водку и курил. Они меня увидели в передаче, папа сказал, что я похож на него. Я к ним пошел сразу, мне не нравилось жить в детском доме, всегда семейным в школе завидовал. Я ничего не рассказывал о детском доме первое время, думал, что они от меня откажутся. Потом мы стали говорить о том, почему я вообще там оказался. Родители пили в общем, и меня забрали у них. Я никогда не буду пить.
А если бы там остался, точно бы бухал, что там еще делать. Там все пьют».
По сути, это работа по реструктуризации домов ребенка». Она отметила, что персонал домов ребенка, которые будут реструктурирваны, «не окажется на улице» — учреждения продолжат работать, но в ином формате, например, как центры ранней помощи семьям с детьми с инвалидностью, ясли или центр сопровождения приемных семей. Позже к 10 согласованным пилотным регионам добавился еще один, его власти изъявили желание войти в проект, когда его концепция уже была сформирована.
Как-то шли с ребенком по парку, он сказал, что хочет в туалет. Я начал суетиться, искать. А он говорит: «Да, ты не переживай, я научился терпеть». В одном из детских домов, где он жил, туалет открывали два раза в день: утром на полчаса, вечером на час, всё остальное время они терпели.
Первые две недели он, простите, писался. Потом он научился терпеть. Самым счастливым временем в жизни было время похода в школу. С понедельника по пятницу они могли сходить туалет среди бела дня.
А вот в выходные начинался ад. У администрации есть аргументы. Если оставлять туалет открытым, то дети там курят, мусорят, проливают воду, целуются. То есть туалет закрывают в целях безопасности.
А Лёшка при этом писается. Сколько денег получают сироты после выпуска из детдома? Детям в детских домах положены определённые выплаты, которые накапливаются. После совершеннолетия эти выплаты суммируются, они лежат на сберкнижке.
Самая большая сумма, известная мне — порядка 4 миллионов рублей. Она складывается из нескольких составляющих и зависит от того, в каком возрасте ребёнок попал в детский дом. Сумма включает в себя алименты от родителей, пенсию по инвалидности, если она есть, пенсия по потере кормильца, если один или двое родителя погибли, детские и прочие выплаты. Дальше ребёнок отрабатывает все свои мечты, которые у него накопились за время проживания в детском доме.
Он испытывает свободу на себе, пытается понять, как это, чувствует себя самостоятельным, взрослым, богатым. Что делать с этим богатством, они не знают. Они никогда до этого не были в магазине, не покупали еду, не готовили обед, не знают, сколько стоит жить, сколько платить за квартиру, как снимать показания счётчика. Они ничего не знают о самостоятельной взрослой жизни, о быте, в котором мы с вами каждый день живём.
Нас этому тоже никто не учил, но мы постигали это знание исподволь, неспециально. Эти дети под постоянной заботой и охраной, в том числе, охраняют их от незаконного труда, которым их могут эксплуатировать. В одном учреждении 16-летний лоб подходит к воспитателю и говорит: «Наталья Николаевна, ну, можно я хоть снег пойду почищу? Воскресенье, он пошел почистил снег, довольный раскрасневшийся, уставший вернулся, поставил лопату.
Наутро воспитателя елозил директор детского дома, елозил департамент опеки, а к вечеру её уже елозили по ковру министерства за то, что она эксплуатировала детский труд. После чего она сказала: «Чтобы я ещё кому-нибудь в руки дала лопату — нет! Пусть сидят смотрят телевизор». И вот они до 18 лет смотрят телевизор.
Они получают еду на подносе с компотом, первым и вторым, не знают, как мыть посуду, не знают, как этот борщ готовился, не знают, как заваривать чай элементарно. После выхода из детского дома ребенку нужно сопровождение. В 18 лет выясняется, что нужно что-то есть и где-то на это деньги брать.
Корреспондент «360» провел день с воспитанниками одного из приютов и рассказал, чего ждут эти ребята, о чем мечтают и стоит ли верить стереотипам о жизни в детдомах. Воспитанники детского дома «Созвездие» ходят в обычную школу.
Мальчики и девочки учатся вместе с детьми, которые живут в семьях. После уроков класс разделяется: одни ученики идут к себе домой, а других встречает дежурный и провожает обратно в приют. Реклама Свободного времени у воспитанников детского дома нет — это слишком опасно. После школы они обедают и отправляются на кружки — у каждого ребенка свое индивидуальное плотное расписание. Марина провела в детском доме пять лет: она оказалась там в 12 лет и не попала в приемную семью.
Однако девочка не отчаивается, она заботится о своем младшем брате, учится и занимается спортом. Разговаривает Марина совсем как взрослая и не считает детский дом чем-то ужасным.