Размышлениям об этом фильме посвящено сегодняшнее слово известного православного пастыря и проповедника протоиерея Андрея Ткачёва в очередном выпуске рубрики "Иди и смотри" его авторской программы "Святая правда".
Иди и смотри фильм Лестница Иакова — отец Андрей Ткачёв
В конце, пройдя через недетский ужас и страх, подросток становится взрослым, пугающе взрослым - его лицо искажено старческими морщинами, а в душе не осталось места для любви... Жанры:драма, военный.
Опубликовано 30. Но есть одна картина, важность которой невозможно переоценить: это киноэпопея Сергея Бондарчука по роману Льва Толстого "Война и мир", вышедшая на экраны в 1967 году.
Однако в настоящее время, общеизвестно, что это только миф. Тем не менее ходят слухи, что «тайные знания» в той или иной форме публикуются на сайте, в потоке обычных новостей. Вам предстоит открыть Ящик Пандоры и самостоятельно проверить, насколько легенда соответствует действительности.
Восстание машин — есть такая тема в современной мифологии или восстание роботов — есть такая тема в фантастике современной. Это всё корнями оттуда — от идеи о восставшем глиняном человеке, о Големе, которого оживили при помощи Божьего слова, но так или иначе это корни общей европейской мифологии связаны с еврейской мифологией. Мифология здесь имеется ввиду не в смысле выдумка, а в смысле такие корневые чувства правильных жизненных нитей, таких нервов, которые выражают себя через сказку, через легенду, через фантастическую фабулу. На самом деле это не чистая фантастика, это всего лишь фантастическая фабула, а внутри там закопано гораздо более реалистичное явление. Поищите в интернете — всё это есть в свободном доступе на разных кинобазах. Чёрно-белые фильмы смотрят не далеко не все. А между тем, напомню, они исцеляют наше сознание от мелькающих красочных ярких фильмов — особенно 3D, от эффектов всяких, от криков, от звуковых и световых эффектов. Ничего подобного — просто чёрно-белая картинка и текст на экране. Но тем не менее именно там закопаны смыслы происходящего в сегодняшнем времени. Легенде, сохраняющей актуальность и до сегодняшнего дня. До свидания. Сказки Андерсена достойны его имени — Христиан. Сказки вполне христианские. Вообще народные сказки, не купированные, а оригинальные — это какая-то жуть. Что русские, что французские — об этом можно почитать у Проппа или у других умных людей. А вот авторские сказки — это литература, и она нравственная и моральная. Ганс Христиан Андерсен написал немало чудесных сказок, которые много потеряли в советское время из-за переводов. Например, там просто вытирались красивые вещи. Но со страху забыл его, в голове крутилась только таблица умножения. Это в оригинале. А мы в детстве такого не читали, про «Отче наш» ничего не было написано. Эта сказка про Снежную Королеву начинается прологом, когда страшные бесы, или тролли, придумали зеркало, в котором отражалось все мирское и приобретало страшные уродливые черты. Им было очень весело уродовать окружающий мир. И они хотели даже над Богом посмеяться, начали поднимать это зеркало вверх, все выше и выше, оно тяжелело, тяжелело у них в руках и в конце концов, как свинцовое, вырвалось из пальцев, полетело вниз и разбилось в пыль. И эта пыль разбившегося зеркала стала попадать людям в глаза, как соринка. Человек начинал видеть мир в другом свете. Вот такое стеклышко и попало Каю в глаза в оригинальной сказке, такое же стеклышко попало и герою фильма Данелии «Слезы капали». Данелия — известный мастер, чудесный, мэтр кинематографа: «Афоня» или бессмертная «Кин-дза-дза». Это человек, который умеет посмеяться и поплакать, это человек философского ума — такое притчевое кино. Он одновременно и грузин, и русский, мне кажется. У него от русской культуры масштабность мышления, от грузинской — притчевость, интересная такая восточность. Там играет его любимый герой — Леонов, бессменный герой большинства фильмов Георгия Данелии. И он там играет добряка, хорошего дядьку, которому внезапно в трамвае попадает в глаз какая-то соринка, и вдруг мир меняется. До сих пор добрый семьянин, хороший человек превращается в демона, холодного, циничного, очень умного, который может обидеть человека. Отбрить жену, например, с ее просьбами «давай я тебе шарфик завяжу», оскорбить невестку, «снять шкуру» с подчиненных. И вот он вдруг загорается холодным огнем ненависти ко всему миру. И исполняет эту роль, конечно, прекрасно. Леонов хорошо играет этого человека, а персонаж внутри пространства фильма становится демоном. Что там дальше, узнаете, когда посмотрите. Но я заранее вам скажу, что все грехи выплакиваются. Чернила смываются водой, а грехи смываются слезами. Плакать мало кому хочется. Но плакать надо, по крайней мере плакать о грехах. И вот когда человек плачет о грехах, то, как святые сказали, «будемте плакать». Слезы, которые Бог дает кающемуся, смывают всякий грех. Вымывается и это стеклышко троллей из глаза человека, когда человек вдруг начинает плакать о том, что он натворил и наделал. Фильм в полном смысле христианский. Достойный, хорошо снятый, ироничный, грустный по-своему, философский. Достойный своего автора и героев. Японский кинематограф сам по себе — явление, как и современная японская литература. Современная, подчеркиваю. Где-то во второй половине XIX века, как говорит Николай Японский , японцы стали жадно осваивать все, что Европа накопила. Инженерную технику, навигацию, судостроение, сталелитейство, военную науку — все, что было у Европы драгоценного, мощного, угрожающего всем остальным, технически отсталым. Стали они осваивать это культурное поле. У них появился европейский театр, стали изучать немецкую, французскую, русскую литературу. Стали читать, писать, а затем и кинематограф. И появились свои Шекспиры. Японский Шекспир кинематографа — это Акира Куросава. Так его назвали западные критики — Шекспир кинематографа. Фильмография у него довольно обширная. Есть советско-японский фильм «Дерсу Узала». Один из самых значимых фильмов — это «Семь самураев». Это философский фильм, он похож отчасти на «Дон Кихота», фильм о благородстве и рыцарстве. Самурайство — это средневековое рыцарство. Крестьяне, которых вечно терзают нападениями бандитов после сбора урожая, которых обирают в деревне как липку, пытаются нанять бродячих ронинов, то есть бездумных самураев за еду. Чтобы они защитили их от огромной банды, вооруженной огнестрельным оружием. XVI век, Япония. У них были страшные пищали. Вот и появляется один самурай, который набирает себе еще шесть: пять полноценных самураев и одного недополноценного, выскочку из деревни, который себя представляет самураем. И организовывает оборону этой деревни за еду, буквально, потому что им на самом деле есть нечего. Семь людей, совершенно разных по характеру. Там есть силач и слабак, хитрец и простак, человек, владеющий мячом виртуозно, и человек, который дерется дубиной, а больше ничем драться не умеет. Там есть жадные и щедрые, простоватые и хитроватые. Он набирает самых разных по типажу людей. Так и здесь. Они воюют, они уничтожают банду. Происходит масса коллизий. Они погибают почти все. И крестьяне плохо расплачиваются с ними. Кстати, они пользуются плодами чужой победы, ну а потом тут же забывают про тех, кто ценой своей крови защитил их от банды, терзавшей их долгими годами. В конце главный самурай повторяет мысль о том, что у него есть большой опыт проигранных сражений, и что выиграли, в общем-то, не они. Хотя они победили банду в неравном бою при помощи правильно спланированной обороны. Самураи сумели уничтожить серьезную банду, хорошо вооруженную и многочисленную. Но победили не мы, говорит он, победили те, кто нас нанял. Это очень философский, очень глубокий, трогательный фильм, что важно — черно-белый. Его стилистика и эстетика очень аскетичны. Такие фильмы лечат наш избалованный глаз, который привык к 3D-эффектам и другим цацкам. Как наша гортань привыкла к кондитерским изделиям, исчисляющимся сотнями, — мороженые, пирожные, «сникерсы», «баунти», папироски, сигаретки, семечки, орешки. Так и наш глаз — подлый, блудливый — привык к красотам. В этом смысле черно-белое кино которое почти всегда лучше, чем цветное — оно оцеломудривает глаз. Оно его заставляет искать больше смысла, чем красот, и не останавливаться на пестроте, как ворона. Даже в этом смысле такие фильмы полезны. Плюс, это, конечно же, реальная философская классика, данная средствами кинематографа. Его нужно смотреть, это большой труд. Изначально его длительность была около двухсот минут, но в самой Японии сократили до 140. Потом он уже вышел на европейские экраны, американские в сильно сокращенном варианте. А изначально это было огромное полотно. Японцы и суши придумали: уходили в свои театры для того, чтобы сидеть на скамьях, смотреть за представлением в течение 5-8 часов, чтобы не отвлекаться от зрелища, ели свою рыбу, свернутую в рулоны. Это совершенно другая культура. Культура длинного наблюдения, культура медленного рассуждения, культура грязного созерцания, созерцания грязных сцен. Грязное — в смысле драки в воде, под дождем, в драных одеждах, без всякой нарочитой театральщины, когда от одного удара падают восемь врагов. Ничего такого там нет. Там все грязно и конкретно. И ты смотришь на жизнь в ее правильном измерении. Это исцеляющие фильмы, это исцеляющие фильмы, я так считаю. И предлагаю вам для просмотра, когда будет время и желание, серьезнейшее кино авторства Акиры Куросавы под названием «Семь самураев».
"Тайны старости": "Иди и смотри" фильм "Отец" с Энтони Хопкинсом — отец Андрей Ткачёв
Россия Высокогорный учитель 22 марта 2024 года террористический акт в подмосковном концертном зале «Крокус Сити Холл» унёс жизни 145 человек, более 500 пострадали. Жертв и раненых могло быть больше, если бы не профессионализм и собранность работников зала и простых зрителей, которые вывели сотни людей на улицу, тем самым сохранив им жизнь. Россия Крокус. Общая боль С началом специальной военной операции сотни тысяч россиян из разных уголков страны подписали контракт с Министерством обороны РФ и поступили на военную службу. Авторы фильма побывали на тренировочных полигонах в Свердловской области, Бурятии и на острове Сахалин, где контрактники проходят боевую подготовку. Фильмы о Донбассе Контрактники. Сильные верой Если банк отказывает в кредите, а деньги нужны позарез, люди часто идут в микрофинансовые организации, причём даже в самые сомнительные. И в итоге — теряют больше, чем от них получили. Россия Обмани меня, если сможешь 07.
Критик The New York Times Уолтер Гудман, чей отзыв также был опубликован в 1987 году, предостерегает зрителя, что «мощный материал, мощно преподнесённый» Элемом Климовым, сильно затянут. Это создаёт впечатление искусственно стимулируемого давления на психику, из-за которого достигается обратный результат: эффекты перестают оказывать действие. По словам Гудмана, гримасничающий Алексей Кравченко выглядит преимущественно как тело, через которое Климов пытается донести свои эмоции до зрителя.
Как и Кемпли, Гудман резко критикует изображение нацистов в фильме как бесчеловечных, трусливых садистов, а эпизод, когда немец, тянущий крестьянку за волосы по земле, деловито останавливается прикурить, критик расценивает как «смакование» зла Климовым [55]. Подобное восприятие не является характерным для иностранных критиков. Впрочем, Кемпли с положительной точки зрения сравнила «галлюцинаторный ад крови, грязи и прогрессирующего безумия» с драмой Фрэнсиса Форда Копполы « Апокалипсис сегодня », а зрелищную «визуальную поэзию» Климова — с « Сибириадой » Андрея Кончаловского [54].
Гудман, в свою очередь, назвал Климова «бесспорным талантом» и «мастером нереального реализма», способным проникнуть вглубь событий за гранью человеческого восприятия. Таким событием критик посчитал, в частности, временную глухоту Флёры, когда звуки внешнего мира для мальчика становятся тише его собственного дыхания [55]. Джим Хоберман The Village Voice , 2001 назвал фильм «сильным произведением искусства, стремящимся к провидению».
Среди наиболее впечатливших его моментов критик отметил «окаменевшее от страха» лицо Флёры и сожжение деревни, которое он охарактеризовал как «варварский цирк с гремящей музыкой, в котором отряд пьяных немецких солдат выстраивает и отправляет крестьян на ужасную гибель в огне» [57]. Коллега Хобермана, Эллиот Стейн 2009 описывает фильм как «поразительную смесь лиричной поэтичности и экспрессионистского кошмара» [58]. Иэн Нэйтан Empire , 2006 оценил игру Алексея Кравченко как «одну из величайших детских актёрских работ всех времён» и охарактеризовал картину как «беспощадный шедевр и гениальную демонстрацию причинной и следственной природ жестокости».
В то же время российский режиссёр Андрей Эшпай довольно прохладно отозвался о фильме, назвав его «триллером плохого вкуса», хоть и «мощно сделанным» [62]. Том Хаддлстон Time Out , 2009 , с оговоркой, что в кино невозможно полноценно отобразить ужасы войны, заявил, что среди более успешных попыток это сделать, от « Битвы на Сомме » до « Спасти рядового Райана », ни одному режиссёру не удавалось столь близко подойти к цели, как Климову. По словам критика — это совершенно обычный военный фильм, «может, чуть более мрачный», но только до тех пор, пока взрыв бомбы не оглушает Флёру, после чего ему предстоит рухнуть в неизбежный кошмар постоянно растущего безумия.
Сцену сожжения деревни Хаддлстон характеризует как одни из «самых свихнувшихся кадров, когда-либо запечатлённых на целлулоид , библейское избиение младенцев », при этом восхищённо отмечая, что грим, превративший румяного подростка в измождённого старика, позволяет зрителю видеть, как ломается психика человека, намного эффективнее, чем любая книга или диалог [63]. Схожие термины использовал и Александр Шпагин, российский критик и историк кино, отметив, что ненависть и злоба, возведённые в абсолют, лишают людей человеческого облика, а абсурдистская шизофрения , задающаяся как код произведения с первых минут экранного времени, продолжается как в действиях, так и в истеричных диалогах героев, независимо от того, на чьей они стороне [64]. Дениз Янгблад, профессор истории Вермонтского университета и специалист по советской культурной политике, назвала «Иди и смотри» одним из наиболее сильных антивоенных фильмов.
В отличие от многих западных критиков, Янгблад рассматривает фильм в первую очередь как знаковое явление для советского кинематографа. Одним из наиболее бросающихся в глаза отличий от традиционного советского военного кино прежних лет Янгблад называет отсутствие какого-либо героизма и приукрашиваний: мать Флёры — не благородная женщина, приносящая себя в жертву ради победы; дети — не розовощёкие ребята, а «дети войны»; партизаны — не благородные герои, которые говорят о защите Родины и милостиво сохраняют жизни пленным, и, наконец, Флёра — «уж точно не герой, а всего лишь ребёнок, слепо продирающийся через апокалипсис» [65]. Схожей точки зрения придерживается Скотт Тобиас, критик издания «The AV Club», говоря, что фильм «далёк от патриотического памятника тяжело доставшейся России победе.
Наоборот, это леденящее кровь напоминание о том, какой ужасной ценой она досталась» [66]. Важной составляющей фильма, по утверждению критика Майи Туровской , являются личные переживания его создателей: военные воспоминания Адамовича и личная боль Климова от утраты жены [67]. Роджер Эберт Chicago Sun-Times в рецензии 2010 года назвал последнюю работу Климова «одним из самых опустошающих фильмов о войне», где, по его предположению, «живые, должно быть, завидуют мёртвым».
Отметив, что в советском кинематографе тематика Гитлера была достаточно безопасной и удобной в качестве политической аллегории, Эберт признался, что картина — гораздо больше, чем простая аллегория , а лично он едва ли видел фильм, более безжалостно изображающий человеческое зло [68]. Художественные образы[ править править код ] Для фильма характерны полукруговые и круговые мизансцены , символизирующие круги ада , через которые проходит главный герой [26] «Иди и смотри» показывает характерную для XX века практику массового уничтожения людей, в результате которой гуманистическая философская мысль заново задалась вопросом о возможностях Добра в условиях тотального наступления Зла. Несмотря на то что сама по себе концепция уничтожения людей по какому-либо признаку не нова, фильм Климова охватывает период истории, память о котором остаётся живой во многих странах мира в силу его относительной недавности и беспрецедентных масштабов казней мирного населения.
Историческая реальность изображаемых событий, подчёркнутая в документальной точности деревенской жизни, предметов партизанского быта и костюмов героев фильма, дополняет философскую притчу о Добре и Зле, которое взято в момент своего триумфа и доминирует на протяжении почти всего фильма. Редки короткие передышки от ужаса войны, и после них немедленно следует возврат к мучениям: игриво сверкающий в лучах солнца дождь, проливающийся на Флёру и Глашу, быстро сменяется беспощадными разрывами бомб; иллюзорный уют тёплого очага Флёриного дома мгновенно улетучивается при виде распластанных на полу тряпичных кукол, лежащих почти как трупы людей у околицы [26]. Как резюмировал журнал «TimeOut»: «Фильм Климова без каких-либо недомолвок утверждает, что если Бог и есть, то в начале 40-х он брал очень долгий перерыв на обед» [5].
Обострив зрительское восприятие документальной точностью, режиссёр создал иллюзию реальности, насытив образный ряд фильма красочными визуальными метафорами, символизирующими триумф смерти и торжество сил ада : зыбучий песок, набитый трупами; парящий в небе, как ангел смерти, рогатый квадрат немецкого разведывательного самолёта ; поле, застеленное густо-серой мглой, из которой, как всадники Апокалипсиса, возникают каратели на мотоциклах с трупом обнажённого расстрелянного человека на прицепе; игривый лори на плече штурмбаннфюрера, будничным тоном отдающего приказ на уничтожение деревни [60]. Не останавливаясь на очевидных аллегориях , режиссёр на протяжении всего фильма выстраивает персонажей и декорации полукруговыми и круговыми мизансценами , олицетворяющими круги ада, которые проходит главный герой. Одной из ключевых здесь является сцена на острове, когда Флёру, только что пытавшегося захлебнуться в жидкой грязи, женщины умывают и совершают постриг , призванный очистить подростка перед входом в новый круг ада.
Лишь в самом финале картины приходит «искупление» в виде белого снега, накрывающего землю сродни белым одеждам, которые укутывают святых страдальцев, описанных в Апокалипсисе [26]. Несмотря на жёсткую привязку к конкретному месту и времени, для фильма характерны масштабные, метафорические обобщения. Главный герой не производит впечатление человека с тонкой душевной организацией, однако его простое лицо и крепкое телосложение позволяют зрителю ассоциировать подростка с обычными людьми, силами которых и была выиграна Великая Отечественная война [26].
Опять же сцена на острове является метафорой, призванной подчеркнуть эту мысль: главный герой чувствует единение с находящимися там людьми и тем самым, по выражению Климова, «несёт тему народа». В то же время Флёра — единственный, кто выходит из сарая, набитого людьми, физически невредимым, что предполагает груз на его совести за то, что он бросил деревенских жителей [15]. В свою очередь, каратели для режиссёра — не люди, а звери, на время и неумело прикинувшиеся людьми.
Им было очень весело уродовать окружающий мир. И они хотели даже над Богом посмеяться, начали поднимать это зеркало вверх, все выше и выше, оно тяжелело, тяжелело у них в руках и в конце концов, как свинцовое, вырвалось из пальцев, полетело вниз и разбилось в пыль. И эта пыль разбившегося зеркала стала попадать людям в глаза, как соринка. Человек начинал видеть мир в другом свете. Вот такое стеклышко и попало Каю в глаза в оригинальной сказке, такое же стеклышко попало и герою фильма Данелии «Слезы капали». Данелия — известный мастер, чудесный, мэтр кинематографа: «Афоня» или бессмертная «Кин-дза-дза». Это человек, который умеет посмеяться и поплакать, это человек философского ума — такое притчевое кино.
Он одновременно и грузин, и русский, мне кажется. У него от русской культуры масштабность мышления, от грузинской — притчевость, интересная такая восточность. Там играет его любимый герой — Леонов, бессменный герой большинства фильмов Георгия Данелии. И он там играет добряка, хорошего дядьку, которому внезапно в трамвае попадает в глаз какая-то соринка, и вдруг мир меняется. До сих пор добрый семьянин, хороший человек превращается в демона, холодного, циничного, очень умного, который может обидеть человека. Отбрить жену, например, с ее просьбами «давай я тебе шарфик завяжу», оскорбить невестку, «снять шкуру» с подчиненных. И вот он вдруг загорается холодным огнем ненависти ко всему миру.
И исполняет эту роль, конечно, прекрасно. Леонов хорошо играет этого человека, а персонаж внутри пространства фильма становится демоном. Что там дальше, узнаете, когда посмотрите. Но я заранее вам скажу, что все грехи выплакиваются. Чернила смываются водой, а грехи смываются слезами. Плакать мало кому хочется. Но плакать надо, по крайней мере плакать о грехах.
И вот когда человек плачет о грехах, то, как святые сказали, «будемте плакать». Слезы, которые Бог дает кающемуся, смывают всякий грех. Вымывается и это стеклышко троллей из глаза человека, когда человек вдруг начинает плакать о том, что он натворил и наделал. Фильм в полном смысле христианский. Достойный, хорошо снятый, ироничный, грустный по-своему, философский. Достойный своего автора и героев. Японский кинематограф сам по себе — явление, как и современная японская литература.
Современная, подчеркиваю. Где-то во второй половине XIX века, как говорит Николай Японский , японцы стали жадно осваивать все, что Европа накопила. Инженерную технику, навигацию, судостроение, сталелитейство, военную науку — все, что было у Европы драгоценного, мощного, угрожающего всем остальным, технически отсталым. Стали они осваивать это культурное поле. У них появился европейский театр, стали изучать немецкую, французскую, русскую литературу. Стали читать, писать, а затем и кинематограф. И появились свои Шекспиры.
Японский Шекспир кинематографа — это Акира Куросава. Так его назвали западные критики — Шекспир кинематографа. Фильмография у него довольно обширная. Есть советско-японский фильм «Дерсу Узала». Один из самых значимых фильмов — это «Семь самураев». Это философский фильм, он похож отчасти на «Дон Кихота», фильм о благородстве и рыцарстве. Самурайство — это средневековое рыцарство.
Крестьяне, которых вечно терзают нападениями бандитов после сбора урожая, которых обирают в деревне как липку, пытаются нанять бродячих ронинов, то есть бездумных самураев за еду. Чтобы они защитили их от огромной банды, вооруженной огнестрельным оружием. XVI век, Япония. У них были страшные пищали. Вот и появляется один самурай, который набирает себе еще шесть: пять полноценных самураев и одного недополноценного, выскочку из деревни, который себя представляет самураем. И организовывает оборону этой деревни за еду, буквально, потому что им на самом деле есть нечего. Семь людей, совершенно разных по характеру.
Там есть силач и слабак, хитрец и простак, человек, владеющий мячом виртуозно, и человек, который дерется дубиной, а больше ничем драться не умеет. Там есть жадные и щедрые, простоватые и хитроватые. Он набирает самых разных по типажу людей. Так и здесь. Они воюют, они уничтожают банду. Происходит масса коллизий. Они погибают почти все.
И крестьяне плохо расплачиваются с ними. Кстати, они пользуются плодами чужой победы, ну а потом тут же забывают про тех, кто ценой своей крови защитил их от банды, терзавшей их долгими годами. В конце главный самурай повторяет мысль о том, что у него есть большой опыт проигранных сражений, и что выиграли, в общем-то, не они. Хотя они победили банду в неравном бою при помощи правильно спланированной обороны. Самураи сумели уничтожить серьезную банду, хорошо вооруженную и многочисленную. Но победили не мы, говорит он, победили те, кто нас нанял. Это очень философский, очень глубокий, трогательный фильм, что важно — черно-белый.
Его стилистика и эстетика очень аскетичны. Такие фильмы лечат наш избалованный глаз, который привык к 3D-эффектам и другим цацкам. Как наша гортань привыкла к кондитерским изделиям, исчисляющимся сотнями, — мороженые, пирожные, «сникерсы», «баунти», папироски, сигаретки, семечки, орешки. Так и наш глаз — подлый, блудливый — привык к красотам. В этом смысле черно-белое кино которое почти всегда лучше, чем цветное — оно оцеломудривает глаз. Оно его заставляет искать больше смысла, чем красот, и не останавливаться на пестроте, как ворона. Даже в этом смысле такие фильмы полезны.
Плюс, это, конечно же, реальная философская классика, данная средствами кинематографа. Его нужно смотреть, это большой труд. Изначально его длительность была около двухсот минут, но в самой Японии сократили до 140. Потом он уже вышел на европейские экраны, американские в сильно сокращенном варианте. А изначально это было огромное полотно. Японцы и суши придумали: уходили в свои театры для того, чтобы сидеть на скамьях, смотреть за представлением в течение 5-8 часов, чтобы не отвлекаться от зрелища, ели свою рыбу, свернутую в рулоны. Это совершенно другая культура.
Культура длинного наблюдения, культура медленного рассуждения, культура грязного созерцания, созерцания грязных сцен. Грязное — в смысле драки в воде, под дождем, в драных одеждах, без всякой нарочитой театральщины, когда от одного удара падают восемь врагов. Ничего такого там нет. Там все грязно и конкретно. И ты смотришь на жизнь в ее правильном измерении. Это исцеляющие фильмы, это исцеляющие фильмы, я так считаю. И предлагаю вам для просмотра, когда будет время и желание, серьезнейшее кино авторства Акиры Куросавы под названием «Семь самураев».
Режиссер Дмитрий Киселев Я считаю, что хорошая лента — та, которая мотивирует человека на размышления о своей недавней истории, которая снята о легендарных людях. За всей этой парадной историей, которую я помню со своего раннего детства, за всей этой трескотней фанфарной стоит громадный труд, большая трагедия, людские судьбы, страх, липкий страх и нервная дрожь жен, остающихся на Земле, тысячи нештатных ситуаций, каждая из которых грозит жизнью и распылением человека до молекулярного состояния. Потому что все, что происходит в космосе, несопоставимо с тем, чтобы отвезти тебя в лазарет. Плюс на это все накладывается политическая конъюнктура: поскольку Союз и Штаты наперегонки обгоняли друг друга в космосе, у наших получилось больше. Во многом потому, что и первый человек, и первый выход, и первая женщина, и первый групповой полет, и орбитальные станции — все это у нас получалось. Первый полет на орбиту человек совершил спустя всего лишь 16 лет после окончания Второй мировой войны. Вся европейская часть Союза лежала в руинах, а мытьем и катаньем, шарашками и лагерным трудом, творческим гением и сверхусилиями лучших людей общества и Отечества, самыми разными ручейками это море наполнялось живой водой — и мы совершили это, это наша победа.
Одна из наших побед, и не стоит думать, что она единственная, у нас таких побед достаточно много. Для того, чтобы сегодняшнего человека вернуть к любви к Родине, мотивировать его, потому что люди вырастают на примерах, на героизме, на патриотизме, на благочестивом страхе от того, что все хорошее удается с большим трудом и кровью, на попытке показать изнанку великих побед — это все есть и в спорте, и в науке, и в освоении пространства, и в добыче полезных ископаемых, и в военном деле, и в святости, в храмостроительстве, в литературе… У нас много побед на самом деле, мы — страна победителей, страна людей, которым есть чем гордиться в хорошем смысле слова. Поэтому я направляю вас в кинотеатры, не только пополняйте бюджеты касс современных кинотеатров, но и пополняйте свою копилку душевных знаний, любви к Родине, благодаря хорошим отечественным фильмам, снятым для современного зрителя на современном языке. Христос Воскресе. Режиссер Марко Феррери Хочу предложить вам интересную, самую яркую киноленту режиссера Марко Феррери. Это «Большая жратва» «La grande bouffe». Там четыре человека, четыре «всадника Апокалипсиса», и четыре стареющих плейбоя, старых идиота.
Которые хорошо живут, которым все удается. Которые поняли, что мир не имеет смысла. Феррери снимает фильм про то, что мир потребления не имеет смысла. Люди всегда покупали, продавали, сажали, строили, шили, разрезали, вспарывали, выкапывали, закапывали, продавали, ели, пили, праздновали… Но никогда процесс купли-продажи не был Богом. Никогда прибавочная стоимость не была мерилом главной ценности. Никогда у людей в истории человечества вопросы стройки, шитья, литья, дутья не превращались в метафизические вопросы. Вот для этого мы и живем: чтобы больше производить, больше продавать, потом еще больше производить, еще больше продавать.
То есть этот сатанизм, промышленно-технический и денежный, это явление совершенно нового времени, которое закончится концом света.
Я впервые прочёл "Бесы" и другие произведения будучи школьником. Читал их не от того, что желание было, а учитель заставляла Людмила Сергеевна. В то время я ничего почти из этих произведений не понимал, но шли годы и лет с 25-28, я начал перечитывать эти произведения вновь. Это наше всё!
Прот.Андрей Ткачёв «Иди смотри»: фильмы о Христе
Почему мы смотрим кино? Фильм «Невероятная жизнь Уолтера Митти» (2013): На пути к идеалу. Иди И Смотри Фильм» Бульвар Сансет» (1950) — Отец Андрей Ткачёв. В рубрике «Иди и смотри» протоиерей Андрей Ткачев поговорит о фильме Сэма Мендеса «Дорога перемен».
Jon Stewart Slams Media for Breathless Trump Trial Coverage | The Daily Show
"Непостыдное кино о духовенстве": Иди и смотри фильм "Монах и бес" (2016) — отец Андрей Ткачёв. По Вашей рекомендации до этого посмотрели фильм Закат, остался неприятный осадок. Кинокритик Евгений Ткачев рассказывает о лучших российских фильмах, вышедших в 2023 году. Добавил пользователь Протоиерей Андрей Ткачёв. Продолжительностью 05 минут 48 секунд. Видео загружено 22 Июль 2023 в хорошем качестве. Протоиерей Андрей Ткачёв. «Иди и смотри»: «Загадочная история Бенджамина Баттона» (2008) Святая Правда. На нашем сайте можно смотреть остальные передачи, архив эфира телеканала «Царьград ТВ», и другие видео загруженные на RuTube канал «Царьград ТВ».
В кинотеатры вернулся «Иди и смотри». Этот реалистичный фильм СССР о войне должен посмотреть каждый
И когда Господь говорит: «Теперь иди и смотри»? God of War II идёт в идеальные 30 FPS на Android через Vita3K. В рубрике «Иди и смотри» протоиерей Андрей Ткачев поговорит о фильме Сэма Мендеса «Дорога перемен». Какие фильмы нужно посмотреть, рассказывает протоиерей Андрей Ткачев.