Шатаев, Владимир Николаевич (1937 г. р.) — выпускник Государственного центрального ордена Ленина института физической культуры (1972). Вот что написал по этому поводу Исрафил Ашурлы: 51 год, Владимир Николаевич Шатаев вёл статистику восхождений на высочайшие вершины бывшего СССР. Понятно, что Владимир Николаевич, будучи мужем альпинистки, никогда не выступал за то, чтобы запретить женщинам восхождение. Бессменно возглавляющий Верховный совет (ВС) Хакасии с начала 1990-х годов Владимир Штыгашев вышел из «Единой России». Владимир Шатаев, заслуженный тренер СССР, советский и российский альпинист.
Новость программы «Снежный барс».
И по-другому свою жизнь Владимир Николаевич Шатаев, мастер спорта, инструктор альпинизма, «Снежный барс», член Классификационной комиссии ФАР, статистик. "Категория трудности", Шатаев Владимир Николаевич. Шатаев, Владимир Николаевич — В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Шатаев. Владимир Николаевич Шатаев Дата рождения: 1 мая 1937(1937-05-01) (75 лет). На базе эти новости восприняли с тревогой, но решение встать лагерем на вершине в условиях нулевой видимости и надвигающейся темноты одобрили. Евгений Гаврилов Владимир Николаевич Шатаев Интервью (по телефону) Владимира Николаевича Шатаева (Москва) с далёким городом Бийском (Алтай) – с журналистом Евгением Гавриловым. мастер спорта.
Добавить комментарий
- Спортивная карьера
- Владимир Шатаев: секреты мастерства легендарного альпиниста
- Биография — Владимир Шатаев
- владимир шатаев
- В «Единой России» объяснили уход Штыгашева из партии высокой конкуренцией
- Глава ВС Хакасии Штыгашев вышел из «Единой России» после ее обновления в регионе
Шатаев Владимир Николаевич
До последних минут женщины жаловались по радиосвязи на холод. Именно холод и стал причиной смерти членов группы Шатаевой. Рунг считал, что процесс высотного истощения пришел на смену физиологической акклиматизации. Перерождение акклиматизации усугубилось влиянием непогоды. Низкое атмосферное давление в этих условия снизилось еще больше.
Благодаря этому «потолок» искусственно повысился до 8 тысяч метров. А при повышении «потолка» устойчивость к холоду резко снижается. Журналист Дмитрий Со колов-Митрич считает, что альпинистки также «морально расклеились». По его словам, после этого инцидента женский альпинизм был запрещен в СССР.
Эта ситуация привела к тому, что часть участников событий и современных интерпретаторов свои слабости и страхи стали скрывать за нападками и обвинениями в сторону группы и самой Эльвиры Сергеевны - мол, бабы были дуры, полезли на рожон, без акклиматизации, без высотного опыта, без понятия тактики, а главное - без них, мужиков. Как им, мужикам, и полагается быть - мужественными, сильными, правильными, идущими сквозь бурю спасать товарищей в любую стужу, уж всяко нашедших бы выход в той ситуации, но... Как -то не сложилось. А чтоб их не считали слабаками и болтунами, то вот, значит - "бабы-дуры, сами виноваты", и к тому же "все всё врали - и Шатаева, и Шатаев, и госкомиссия, и Федерация альпинизма СССР". Это - еще раз подчеркиваю - такая точка зрения, бытовавшая с тех пор и существующая до ныне, и я не сильно утрирую. Многое, если не почти всё, из того, что написано об этой трагедии - есть набор штампов и фантазий, кочующих по Сети и из публикации в публикацию на базе выше описанного мужского гендерного шовинизма и двух глав из книги Шатаева "Категория трудности".
Нет никаких особенных сложностей взойти с кислородом, тем более если его почти неограниченное количество. Поэтому и о предварительной подготовке в виде восхождений речь уже не идёт. Абрамов нарушает всю систему альпинистской подготовки и акклиматизации. Они один раз заходят на 7000 с кислородом и спускаются вниз. По всем законам акклиматизации нужно хотя бы один раз быть на 8000 без кислорода — взойти и спуститься вниз. Участники нашей экспедиции делали 3-4 выхода — на 7000, 7800 и так далее. У Абрамова нет такой акклиматизации, и это его счастье, что не возникло ситуации, когда не оказалось ни одного кислородного баллона у участника. Человек тут же умрёт. В 1990 году я был под Эверестом в рамках совместной советско-китайско-американской экспедиции в качестве тренера советской команды. Экспедиция прошла очень успешно. Было три задачи: первая — спортивная. Три человека из каждой команды по одному представителю должны быть на вершине в одной связке, доверяя жизнь друг другу, — три враждующих государства — вот такая идея была у организатора Джима Уиттакера, первого американца, побывавшего на Эвересте. Вторая задача — экологическая. Мы, помимо своего мусора, должны были собрать то, что было возможным спустить вниз. Третья — политическая. В день Земли, 22 апреля, должна была состояться радиосвязь с генеральными секретарями и президентом США. Китайцы отказались, наши отказались, а с Бушем мы поговорили. Тогда совершили восхождение 20 человек: 8 советских, 7 китайских и 5 американских спортсменов — все были довольны. Именно потому, что я уже был под Эверестом и всё знал, меня пригласили в экспедицию от региона Северная Осетия-Алания в 1995 году также в качестве тренера. В этой роли я и не думал, что пойду на вершину. Моё дело было подготовить команду с точки зрения акклиматизации и прочих дел. Чтобы о каждом составить своё мнение, я подготовил анкету из сорока вопросов. С каждым участником я беседовал один на один. Какие это были вопросы: любит ли он чай или кофе, как он любит лежать в палатке — сбоку или в середине, была ли в его жизни холодная ночёвка, самое длительное восхождение по количеству дней и так далее — всё это помогало мне представить ситуацию. Получалось так, что состав экспедиции, в основном, молодёжь, не имеющая опыта длительного нахождения на высоте. Взять того же Уиттакера, когда он выбирал людей в экспедицию, он ориентировался на тех, кто месяц сможет прожить без душа. Так и здесь: молодёжь без экстремальных ситуаций в альпинизме, без больших гор. Почти все переболели по разным причинам. А совершили восхождение в итоге ветераны: Сергей Богомолов из Саратова, Виноградский Женя из Екатеринбурга, Казбек Хамицаев — руководитель экспедиции из Владикавказа и другие. У нас задача была дойти до 8300, сделать заброску. Ночёвка планировалась на 7700, где нас должна была ждать палатка, занесённая шерпой. Но когда мы поднялись, то ничего не нашли, а время для спуска уже позднее. Начали искать и через какое-то время нашли её под камнем. Ребята — Юрий Прояев и Фёдор Шульев — ставили палатку. Я был никакой, если честно, поэтому не участвовал. Залезли мы туда, у нас был один кислородный баллон, который мы использовали в палатке. Утром так вышло, что я чувствовал себя гораздо лучше и решил прогуляться. В итоге я нашёл в 40 метрах на склоне 24 кислородных баллона. Я сказал ребятам, что у нас появился шанс. Мы решили им воспользоваться, взяли по 4 баллона и совершили восхождение. Спустились вниз в 10 вечера, в это время подошла вторая группа — Виноградский, Хамицаев, Богомолов и Кореньков. В итоге оказалось, что это были баллоны, оставленные осенью экспедицией Саши Яковенко. Полезный допинг, который не повредит здоровью. Это сброс высоты, как минимум, на два километра. Конечно, идти гораздо легче. Я был 4 раза на пике Коммунизма, был на Ленина и Победе, на Корженевской, то есть мне есть, с чем сравнить. Я знаю, как чувствовал себя там без кислорода. На Эвересте я понимаю использование кислорода с севера с 8300, с юга — с 8000 метров. Да, это сохранение здоровья. Но ниже — слов нет. Когда я спустился с вершины, то не испытывал никакой эйфории, поскольку до этого уже совершил, пожалуй, самое сложное своё восхождение — на Аннапурну Южную — 7200 метров, зимнее первопрохождение шестой категории сложности, которым руководил Володя Башкиров.
На протяжении десятилетий, в конце года Владимир Николаевич обновлял статистику «Снежных Барсов». Зал выражая уважение и благодарность, стоя приветствовал Владимира Шатаева…. Браво Владимир Николаевич!
Спикер хакасского парламента Штыгашев ушел из «Единой России» после ее обновления в регионе
Владимир Николаевич Шатаев биография, Выпускник Государственного центрального ордена Ленина института физической культуры 1972. Владимир Шатаев был председателем жюри 1-го (1998), 2-го (1999), и заместителем председателя Жюри 3-го (2000) Международных фестивалей горных фильмов. Одним из таких имен является Владимир Николаевич Шатаев — советский и российский альпинист, тренер, автор книг и общественный деятель. Владимир Шатаев, заслуженный тренер СССР, советский и российский альпинист.
Спикер хакасского парламента Штыгашев ушел из «Единой России» после ее обновления в регионе
Во-первых, изменился состав экспедиции, во-вторых, фирма отказалась оплачивать расходы, затем сошли 98 лавин между непальской и китайской территорией. Потом я что-то съел, ещё до базового лагеря, и мой маршрут был — палатка-туалет-палатка. Я ещё шёл в кроссовках и чуть не погиб. В этот день моя супруга вернулась домой и увидела записку: «Уехал в Непал, буду 31 мая». Как она потом рассказывала, ей никогда не было так жутко за меня. Она пошла в церковь и поставила где-то семь или восемь свечей за здравие, а я в этот момент шёл и умирал. Я это только потом узнал.
В итоге это всё сказалось, я заболел и уехал раньше, так и не дойдя до вершины. Для нас в то время было очень сложно подниматься в Италии на стену Гран Капуцин, а теперь этот маршрут проходят свободным лазанием. Мы шли два дня с ночевкой, а они уже без ночевок проходят. Да и снаряжение сейчас значительно лучше. У некоторых бывает страх высоты. А у меня в горах, даже когда подо мной пропасть в километр, ноль внимания.
Но когда я учился в институте физкультуры, у нас была сдача плавания, прыгнуть с одного метра в бассейн для меня было очень сложно. Почему, я не знаю. В этом году я планирую выезд в Армению на вершину Арагац, относительно простой маршрут. Страховка и ледорубы там не нужны. А второй выезд запланировал под пик Ленина. Это 7134 метра высота, горная система Памир, Киргизия.
Я там был три раза, теперь еду, потому что там похоронена моя первая супруга, Эльвира Шатаева. Она погибла во время восхождения. Была экспедиция, восемь девушек попали в ураган и все погибли. Я подробно описал это в своей книге «Категория трудности». Они просили о помощи по рации, к ним пытались выйти японцы, но не смогли уйти дальше 50 метров от палатки. Тогда было запрещено освещать такие трагедии.
Они сделали все, что могли... Ничего не смогли сделать и американцы. Следующая связь была около 14 часов. Шатаева - базе: «У нас умерли двое - Васильева и Фатеева... Унесло вещи... На пятерых три спальных мешка...
Мы очень сильно мерзнем, нам очень холодно. У четверых сильно обморожены руки... Около 14. База: «Двигаться вниз. Не падать духом. Если не можете идти, то шевелитесь, находитесь все время в движении.
Просим выходить на связь каждый час, если будет возможность». Около 15. Шатаева: «Нам очень холодно... Вырыть пещеру не можем... Копать нечем. Двигаться не можем...
Рюкзаки унесло ветром... База - Клецко: «Японцы на гребне ничего не обнаружили. Сами обморозились из-за сильного ветра. Все безрезультатно». База - Клецко: «Наверху трагедия заканчивается. По всей вероятности, протянут недолго.
Завтра на утренней связи в 8 часов сообщим, что вам делать. Видимо, подниматься вверх... Сверху пришло еще одно сообщение о безнадежном состоянии группы. База - группе: «Сделайте яму, утеплитесь. Завтра придет помощь. Продержитесь до утра».
Передачу на этот раз ведет Галина Переходюк. Слышен выход в эфир, но не больше - молчание. Потом плач. Очень трудно понять слова - «простить» или «прости»? Наконец: Переходюк - базе: «Нас осталось двое... Сил больше нет...
Через пятнадцать-двадцать минут нас не будет в живых... База - Клецко: «Шатаеву все известно. Он прибывает сюда». Еще один небольшой, но крутой взлет. Сверху склон перегнулся и выпирает остро заструганным поперечным снежным ребром. Может быть, там, за перегибом?
Уже пора... Я выхожу на пологий участок. Впереди, шагах в сорока, виден темный крестообразный, вросший в снег предмет... Немного повыше еще один... Хочу сдвинуться с места, но ноги... Цепляюсь за ледоруб, торчащий из снега, и вглядываюсь со страхом, боясь узнать...
Отсюда не различишь - нужно подойти ближе... Но я знаю, что это она... Сзади Соколов и Давыденко. Смотрят растерянно и оба опускают глаза, когда встречаемся взглядом. Они не знают, как поступить... Обогнать меня, подойти самим или предоставить эту возможность мне?
Надо идти... Я так и знал - это Эльвира. Она лежит лицом вверх, головой к северу, раскинутые руки без рукавиц... Ребята тактично оставили нас вдвоем и спустились вниз за перегиб. Спасибо им - мне нужно побыть с ней наедине... Кто-то должен надиктовать на пленку.
Магнитофон у меня под одеждой - достать его нелегко... И нужно ли? Шнур микрофона короткий. Если это сделает кто-то из них, я должен стоять на привязи и слушать чужой деловой голос... Стоять и ждать... Лучше самому.
Нажав кнопку пуска, поднес к губам микрофон и сказал: «Эльвира Шатаева... Ногами к югу. Голова в капюшоне. Анарака голубого цвета, пуховка. Брюки-гольф, черные, вибрам двойной, на ногах «кошки». Очков нет.
В четырех метрах найдена резинка от очков... В карманах карабин и разные дамские мелочи - маникюрная пилка, щипчики для ногтей, карандаш «Живопись», круглое зеркальце - разбитое в трещинах. Десятью метрами выше. Кажется, Галя Переходюк - узнать трудно... Да, это она - узнаю по ша-почке, которую ей связала Эльвира. Пуховка серая.
Пояс зеленый на груди. На нем два карабина - один из них «папа Карло». Обута в валенки, сверху чехлы из палаточной ткани. На руках красные шерстяные носки. С правой руки носок сполз, и видно кольцо... Восьмая - Нина Васильева - лежала в разорванной по коньку палатке под телом Вали Фатеевой, и японцы ее не заметили.
Они изучили обстановку визуально, не трогая ничего руками, ибо сочли, что это могло бы противоречить национальным обычаям, этике, ритуалу. Мы вырыли две могилы. Над могилами из снега торчат черенки лопат и флажки. В туре на куске желтой материи положили консервную банку с запиской о том, что здесь временно захоронены участницы женской команды Эльвиры Шатаевой. В записке перечисление имен с указанием места расположения каждой... Прошел год.
Все это время ко мне приходили, писали письма, звонили - на Скатертный переулок и домой друзья, знакомые и незнакомые альпинисты. Они выражали соболезнование и обращались с одинаковой просьбой: зачислить в экспедицию, которая будет отправлена на пик Ленина для спуска тел. Незнакомые называли свои восходительские звания перечисляли заслуги, иногда забывая о скромности, не стесняясь преувеличить, лишь бы попасть в утвержденный список. Иногда на такие звонки я отвечал: «Учтите - вершины не будет... Не стану греха таить - слушая эту просьбу от незнакомых, я задавал себе вопрос: «Чего хотят, какую выгоду ищут? Оказалось, у задачи неверные данные: они не чужие - они свои.
Они альпинисты. Им очень важно сознавать эту братскую близость, быть уверенным в ней, ведь они знают и другое: альпинистская солидарность делает каждого сильнее. Это скорее знание сердца, чем головы. Знание огромной ценности, без которого жизнь альпиниста будет пуста, которое следует закреплять, которому нужно постоянное подтверждение. Они просят включить их в список, потому что всегда ищут повода, чтобы упрочить эту братскую связь. И в этом, пожалуй, их выгода.
Им выгодно пойти на риск и лишения, но взамен получить прочную, неколебимую веру в альпинистское братство. Они не могут не пойти еще и потому, что их зовут туда души истинных рыцарей. Получился конкурс. Утвержденная численность экспедиции - двадцать пять человек. Заявлений - устных и письменных - около сотни. Как отказать, никого не обидев?
Я все же думал, не освободившись до конца от своих заблуждений, что многие отпадут сами по себе, что их заявления сделаны в минутном порыве. Но таких оказалось меньшинство. Большая часть все это время аккуратно справлялась о судьбе своих кандидатур. Пришлось пускаться на всякого рода уловки, придумывать формы отказа.
Тяготы таскания этого кургузого рюкзака выпали на мою долю примерно с 10 лет, с тех пор как я впервые поехала на горнолыжные сборы. А с чем было ехать?
Горные лыжи, ботинки, одежда и учебники - сумку не поднять, а закидывать огромный рюкзак на плечи с какого-нибудь парапета я научилась быстро. Но точно знаю, что множество детей после ношения этого рюкзака никогда не ходили в походы, предпочитая умереть «от водки и от простуд», нежели от таскания этого монстра. Фото из открытых источников поиск Яндекса. А те, кто полюбил горы не смотря на рюкзак-абалак, стали устойчивыми к трудностям, выносливыми и сильными альпинистами и туристами. Так, может он и был тогда той точкой проверки, чтобы отделить настоящих парней от "коммерческого планктона"? Чтобы избавиться от того зеленого ужаса я, как только начала зарабатывать, сначала купила дорогой, но маленький станок "Ермак" 20 рублей при моей стипендии 40 , а потом пошила себе из авизента, купленного на феодосийской парашютной фабрике!!
То есть альпинисты могут поставить лестницу, а потом прийти завтра, а она уже в трещину провалилась. В 2014 году там был ледовый обвал и 16 шерпов там погибло. Ну и в 2015 году в базовом лагере люди погибли из-за ледового сброса, но это произошло из-за землетрясения. Я был там от экспедиции Северной Осетии. В качестве тренера. Мы уже почти завершали акклиматизацию, но кислорода практически не было, его было сложно достать. Тогда мы попросили одного шерпу, Анкриту, поставить нам палатки на 7800 и на 8300 метрах. Он спускается вниз и говорит, что всё в порядке.
Мы выходим на 7800, а палатки нет. Нас трое. Ну, думаем, до верха ещё часа три, пойдем. На 8300 тоже палатки не оказалось. Шли мы без кислорода, и я очень плохо себя чувствовал. Почти попрощался с жизнью. Решили, что мешок спальный свой достанем, ляжем, будем умирать. Ребята всё же нашли палатку, но она была не поставлена, а под камнем спрятана.
Почему так произошло, мы узнали только потом. Кислородный баллон у нас только один на троих был, ночью мы им дышали. На утро — вот тут уже мистика какая-то была — мне внутренний голос говорит: «поднимайся и иди наверх». Прошёл метров сорок и увидел: лежат 24 кислородных баллона. Это был наш шанс подняться наверх. С погодой нам очень повезло, было не холоднее -20. Идём назад, и где-то на 8500 метрах у меня кислород кончается. Я спрашиваю у ребят, у всех запасные баллоны закончились.
И прохожу буквально метров 50 и вижу, кислородные баллоны лежат.
Поделитесь
- Смерть на пике Ленина: почему в СССР запретили женский альпинизм
- Виды деятельности
- Шатаев, Владимир Николаевич — Википедия Переиздание // WIKI 2
- Шатаев, Владимир Николаевич — Рувики
- Интервью. Владимир Шатаев. Эфир от 30.08.2023 » ГТРК Карачаево-Черкесия
Защита документов
Позже, став состоявшимся альпинистом и имея честь познакомиться с Шатаевым лично, регулярно обращалась к его архивным записям. И до сих пор обращаюсь к нему, когда нужно найти информацию о каком-то давно не хоженом маршруте или районе, или о конкретном восхождении. Именно у него собраны самые обширные и достоверные записи за все годы советского и российского альпинизма. Можно долго перечислять альпинистские регалии и заслуги Владимира Николаевича, как и его общественную работу, но мне бы хотелось сказать о самом главном его человеческом качестве. Имея собственные мнение и точку зрения на многие вопросы в альпинизме, даже, можно сказать, занимая очень категоричную позицию, он принимает право других на их собственные убеждения. Так, например, когда в 2008-м году я начала бороться за снятие запрета на восхождения в составе чисто женских команд, введенного когда-то давно по инициативе Шатаева, то ожидала конфронтацию с его стороны.
Но наши взаимоотношения нисколько не изменились, и он по-прежнему во многих вопросах оказывает помощь и поддержку. Или, другой пример. Будучи до сих пор убежденным сторонником командного альпинизма, именно Владимир Николаевич инициировал присвоение МСМК Валерию Бабанову, адепту соло-восхождений. Такая честность восприятия чужой позиции — очень редкое качество, вызывающее уважение не только к самому человеку, который им обладает, но и к его личным убеждениям, даже если они противоречат твоим собственным.
Владимир Николаевич Шатаев — ведущий эксперт по присвоению звания «Покоритель высочайших гор СССР» Снежный барс , член классификационной комиссии ФАР, без внимания которого не обходится ни один новый маршрут уже многие годы. Этот вклад в сохранение истории отечественного альпинизма и бережное хранение данных о маршрутах горных районов мира трудно переоценить. Впервые в горы попал в 1959 году, тогда взял первую вершину — Гумачи 3805м.
С такой штукой они, возможно, спаслись бы... Дурацкое солнце палит без меры... Кто это обвязал мне лицо марлей? Ах да... Только что подходил Давыденко и сказал, что на скуле у меня волдырь - солнечный ожог... Он нацепил мне повязку, а я не заметил, потом спохватился, хотел сорвать, но спохватился еще раз - они меня не пускали, а я обещал, что все будет в порядке... Американцы - крепкие ребята. После я видел, как плакал Шонинг... Зачем я взял на себя руководство... Все верно... Так получилось... Где он заболел?.. Метров триста назад... У него, видно, не ладится с высотой... И сам же отправил его вниз вместе с сопровождающим... Все верно: нас было пятеро - теперь трое... Все верно - Давыденко, Соколов и я... Надо выйти вперед». Давай меняться. Я пойду первым. Черт, какой жуткий снег! Никак не утопчешь... И тишина... Хоть бы где-нибудь что-нибудь грохнуло... Лавина бы сорвалась... Этот скальный выступ похож на кошку... Я не люблю кошек. Они злобны и лживы... А Эля любила... Она доверчивая... Потому и любила кошек. Ее нельзя было обманывать. Не то слово... Она нежная была... Разве это улыбка?! Это кошачий оскал... А где наши лопаты?! Неужели на биваке забыли?! Чем будем рыть могилы?! Тьфу, черт... А если бы им костюмы с электрообогревом? Крохотный аккумулятор... Или атомный источник? И пломбу на тумблер: «Вскрыть только в экстренном случае». А кислород? Тоже с пломбой? Еще десять килограммов на спину? А как быть с давлением?.. Покричать бы, повыть... Уйти куда-нибудь за перегиб и там орать на весь Памир... Взорвать эту идиотскую тишину... Как же могло такое случиться?! Ведь кругом были люди! На той стороне Корепанов с группой, на этой команда Гаврилова - там ведь Костя Клецко! Японцы, американцы... Каких-то пятьсот-шестьсот метров. Это поражает? А почему не поражает другое: когда у постели умирающего десяток врачей, а он умирает, и никто не может ему помочь? Может, самые драматичные фигуры в этой трагедии те, кто был рядом и не сумел помочь... Я не хотел бы быть на их месте... Так мы и не нашли следов их бивака на шести тысячах... Уже шипит примус. Настроение хорошее». Это было 1 августа в 20 часов... Каждый шаг приближает нас к страшному месту... До встречи осталось немного - каких-нибудь 200-300 метров по вертикали. С базой было у нас несколько сеансов связи, и каждый раз втайне я ожидал чуда, каждый раз перед включением рации мне грезился голос: «Володя, она нашлась... Я все-таки верил. Но вера уходил? Наконец я сказал себе: «Хватит морочить голову - она там, на склоне возле вершины». С этой секунды веру в чудеса сняло как рукой. Я готовился к встрече. Я боялся ее - боялся себя. Я сейчас восходитель. Я обещал, что все будет в порядке. Мало того, меня отпустили не на последнее свидание. По делу. Из всех находившихся в лагере я один хорошо помнил их в горной одежде. На этом сыграл - формальный повод, который под конец пригодился всем, кто устал меня отговаривать, убеждать... Их нужно опознать и составить описание. Описание обязательно. Через год их снимут и отдадут родственникам. Кто будет снимать? Надеюсь, что я. Но все может случиться. Здесь нужен документ. Портативный магнитофон «Сони» под свитером давит на ребро. Я держу его здесь, чтобы не замерзли батарейки. Он раздражает, но боли не чувствую. Кто будет диктовать? Ребята мрачны. Идут, низко согнувшись, надвинув на глаза капюшоны, глядя под ноги. Их сгибает не столько усталость, сколько предстоящая встреча. Я знаю - они предвидят сцену... Жуткую сцену... Где мне взять силы, чтобы этого не случилось? Ясно только одно - на высоте семь километров никто не должен трепать нервы другим ни при каких обстоятельствах. Только сейчас стало понятно, какую моральную обузу взяли они на себя, согласившись идти со мной... Гребень неподалеку. Где-то здесь 2 августа в 13 часов Эльвира передала на базу: «Осталось около часа до выхода на гребень. Все хорошо, погода хорошая, ветерок несильный. Путь простой. Самочувствие у всех хорошее. Пока все настолько хорошо, что даже разочаровываемся в маршруте... Об этом известно немного. Источник единственный - радиопереговоры, восстановленные мной со слов их участников. В тот же день, 2 августа, в 17 часов женщины передали на базу информацию не менее жизнерадостную и оптимистичную, чем та, что поступила в 13 часов. Лагерь пожелал им спокойной ночи, и связь на этом закончилась. Эльвира: «Решили взять день отдыха». База В. Абалаков : «Эльвира, тебе видней. Как решила, так и будет.
Шагаем мы третий день. И осталось нас трое... Трижды три девять... А их было восемь. Сначала их было девягь. Одна им не подошла - они единогласно ее отчислили... У Соколова рваная пуховка. Где он ее порвал? Интересно, если распахнуть пуховку, можно на ней полететь при сильном ветре? А если придумать гарпун и стрелять из него веревку с приспособлением, чтоб могла зацепиться?.. В любую непогоду, при нулевой видимости... Выстрелил - зацепилась. И снова на сорок метров вперед... С такой штукой они, возможно, спаслись бы... Дурацкое солнце палит без меры... Кто это обвязал мне лицо марлей? Ах да... Только что подходил Давыденко и сказал, что на скуле у меня волдырь - солнечный ожог... Он нацепил мне повязку, а я не заметил, потом спохватился, хотел сорвать, но спохватился еще раз - они меня не пускали, а я обещал, что все будет в порядке... Американцы - крепкие ребята. После я видел, как плакал Шонинг... Зачем я взял на себя руководство... Все верно... Так получилось... Где он заболел?.. Метров триста назад... У него, видно, не ладится с высотой... И сам же отправил его вниз вместе с сопровождающим... Все верно: нас было пятеро - теперь трое... Все верно - Давыденко, Соколов и я... Надо выйти вперед». Давай меняться. Я пойду первым. Черт, какой жуткий снег! Никак не утопчешь... И тишина... Хоть бы где-нибудь что-нибудь грохнуло... Лавина бы сорвалась... Этот скальный выступ похож на кошку... Я не люблю кошек. Они злобны и лживы... А Эля любила... Она доверчивая... Потому и любила кошек. Ее нельзя было обманывать. Не то слово... Она нежная была... Разве это улыбка?! Это кошачий оскал... А где наши лопаты?! Неужели на биваке забыли?! Чем будем рыть могилы?! Тьфу, черт... А если бы им костюмы с электрообогревом? Крохотный аккумулятор... Или атомный источник? И пломбу на тумблер: «Вскрыть только в экстренном случае». А кислород? Тоже с пломбой? Еще десять килограммов на спину? А как быть с давлением?.. Покричать бы, повыть... Уйти куда-нибудь за перегиб и там орать на весь Памир... Взорвать эту идиотскую тишину... Как же могло такое случиться?! Ведь кругом были люди! На той стороне Корепанов с группой, на этой команда Гаврилова - там ведь Костя Клецко! Японцы, американцы... Каких-то пятьсот-шестьсот метров. Это поражает? А почему не поражает другое: когда у постели умирающего десяток врачей, а он умирает, и никто не может ему помочь? Может, самые драматичные фигуры в этой трагедии те, кто был рядом и не сумел помочь... Я не хотел бы быть на их месте... Так мы и не нашли следов их бивака на шести тысячах... Уже шипит примус. Настроение хорошее». Это было 1 августа в 20 часов... Каждый шаг приближает нас к страшному месту... До встречи осталось немного - каких-нибудь 200-300 метров по вертикали. С базой было у нас несколько сеансов связи, и каждый раз втайне я ожидал чуда, каждый раз перед включением рации мне грезился голос: «Володя, она нашлась... Я все-таки верил. Но вера уходил? Наконец я сказал себе: «Хватит морочить голову - она там, на склоне возле вершины». С этой секунды веру в чудеса сняло как рукой. Я готовился к встрече. Я боялся ее - боялся себя. Я сейчас восходитель. Я обещал, что все будет в порядке. Мало того, меня отпустили не на последнее свидание. По делу. Из всех находившихся в лагере я один хорошо помнил их в горной одежде. На этом сыграл - формальный повод, который под конец пригодился всем, кто устал меня отговаривать, убеждать... Их нужно опознать и составить описание. Описание обязательно. Через год их снимут и отдадут родственникам. Кто будет снимать? Надеюсь, что я. Но все может случиться. Здесь нужен документ. Портативный магнитофон «Сони» под свитером давит на ребро. Я держу его здесь, чтобы не замерзли батарейки. Он раздражает, но боли не чувствую. Кто будет диктовать? Ребята мрачны. Идут, низко согнувшись, надвинув на глаза капюшоны, глядя под ноги. Их сгибает не столько усталость, сколько предстоящая встреча. Я знаю - они предвидят сцену... Жуткую сцену... Где мне взять силы, чтобы этого не случилось? Ясно только одно - на высоте семь километров никто не должен трепать нервы другим ни при каких обстоятельствах. Только сейчас стало понятно, какую моральную обузу взяли они на себя, согласившись идти со мной... Гребень неподалеку.
3. Звёзды над Эверестом. Беседа с Владимиром Шатаевым
Владимир Николаевич Шатаев. Последняя должность: Член классификационной комиссии (ФАР). Владимир Николаевич Шатаев — хранитель советской культуры альпинизма, который не терпит дилетантства в горах. После моего обзора статьи Геннадия Бочарова в литературной газете, Владимир Николаевич согласился сделать пояснения. Легендарный альпинист, мастер спорта, заслуженный тренер СССР Владимир Шатаев вместе с группой из 200 участников собирается совершить восхождение на самую высокую гору Северной Осетии — Казбек. Одним из таких имен является Владимир Николаевич Шатаев — советский и российский альпинист, тренер, автор книг и общественный деятель. Эту, только что вышедшую кннигу, в минувшую субботу презентовал мне Владимир Николаевич Шатаев.
Один из столпов советского альпинизма Владимир Николаевич Шатаев отмечает 85-летний Юбилей
Шатаев Владимир Николаевич, 1937 г.р. Начал заниматься альпинизмом с 1959г. В 1964г. присвоено звание "Мастер спорта СССР" по альпинизму. Владимир Николаевич Шатаев — хранитель советской культуры альпинизма, который не терпит дилетантства в горах. Одним из таких имен является Владимир Николаевич Шатаев — советский и российский альпинист, тренер, автор книг и общественный деятель.
Глава ВС Хакасии Штыгашев вышел из «Единой России» после ее обновления в регионе
| 3. Звёзды над Эверестом. Беседа с Владимиром Шатаевым | Автор книги Шатаев Владимир Николаевич (мастер спорта СССР по альпинизму) делится своими размышлениями об этом необычном виде спорта, рассказывая о мужестве и взаимовыручке покорителей горных вершин. |
| Группа Шатаевой: почему после этого восхождения на Пик Ленина в СССР запретили женский альпинизм? | Шатаев Владимир Николаевич. Участник судебных дел. Последние документы. |