К истории общественных настроений в россии конца 1810 – начала 1820-х годов. Выступление Семёновского полка 1820, первое крупное организованное выступление солдат в истории российской регулярной армии против жестокого.
«1820-е. Конец прекрасной эпохи?»
Ему самому отмерено жизни еще всего на один год. Мир меняется. Полыхает революционная Португалия, выбирает конституцию. Этот же выбор делает и испанский король. За ним и король Обеих Сицилий. В Петербурге знают об этом тренде, но предпочитают подождать еще. Вместо серьезных реформ Александр все чаще задумывается о своей отставке, жизни в тиши и спокойствии, но и в этом направлении действий не предпринимает. Символом происходящих и грядущих изменений становится происшествие: китобойное судно "Эссекс" было атаковано китом, на которого они планировали охотиться. Корабль этот затонул, а остатки изрядно поредевшей команды охотников на китов еле спаслись. Через 30 лет, на основе этого события миру будет явлен роман "Моби Дик".
Бунт декабристов в Петербурге, восстание Черниговского полка в Малороссии. Активизация Кавказской войны, победы в Русско-Персидских и русско-турецких войнах, окончательное до 1992 г. Постройка первой железной дороги в России.
Операции, восстановившей связь осажденного города со страной, предшествовали четыре наступательных операции, предпринятых войсками Ленинградского и Волховского фронтов с целью деблокады города и освобождения оккупированных районов Ленобласти. С момента прорыва блокады инициатива на этом участке советско-германского фронта перешла к Красной Армии. Румыния запретила Компартию 12 января 1990 года Румыния стала первой страной Восточной Европы, запретившей коммунистическое движение. Решение было продиктовано тем, что единственная действовавшая на тот момент в стране партия служила основой для жесткого режима президента Николае Чаушеску.
Ревизия обнаружила недостачу в кассе полка, которым командовал Пестель, в размере 60 000 рублей за четыре года , годовой заработок рядового полка составлял 10 рублей в год. Он умудрялся по два раза получать из казны на одно и то же, давал взятки, не гнушался обворовывать солдат: из выданных комиссариатом 2руб. Обворовывал и офицеров, но там уже фигурируют суммы в несколько сотен рублей. Всячески поощрял доносительство, требовал безусловного подчинения, А. Керсновский в своей «Истории русской армии» называет Пестеля негодяем, запарывающим своих солдат. Наворовав денег, Пестель слегка охладел к делам бунтовским, весной 1825 стал подумывать, а не перейти ли к царю. Погорел Пестель, прокручивая самую большую свою махинацию на 6000 рублей. Пестель поручил капитану Майбороде получить эту сумму в Московском комиссарском депо хотя эта сумма уже была получена в другом депо , тот испугался, поскольку недостачу обнаружат и привлекут непосредственного исполнителя. Когда Пестеля взяли, он сразу же сдал и тайное общество, и своих подельников бунтовщиков. Муравьев-Апостол родился в 1796, в один год с Николаем I. За участие в декабристском бунте приговорен Верховным уголовным судом к четвертованию, впоследствии замененному повешением. Как и иные участники созданных декабристами тайных обществ, он одобрял план убийства царя. Командовал батальоном в Черниговском пехотном полку, где он через четыре дня после восстания на Сенатской площади поднял солдат на бунт в Киевской губернии. При этом он ранил командира и узурпировал власть в полку. А дальше захватил полковую кассу 10 000 рублей, раздал деньги солдатам, не забыв поднять их революционный дух с помощью водки. Первая рота деньги взяла, а за самозванцем не пошла. Полк дефилировал по губернии. Деньги скоро закончились, стали распродавать на сторону полковой провиант. Грабили на большой дороге, так, двадцатидвухлетний прапорщик Мозалевский, дворянин, обобрал жандармов более чем на 1000 рублей. По сути, это была шайка бандитов, из имения богатой графини Браницкой прибыли посланцы к Муравьеву-Апостолу с вопросом, сколько ему надо денег, чтобы он не грабил ее имение. Если советские «исследователи» типа М. Нечкиной написали об измученных царским преследованием солдатах, то на самом деле они не могли перемещаться по причине пьянства, о котором было много свидетельств во время следствия. Когда же окончательно кончились деньги и водка, солдаты сдали своих «командиров-революционеров». Николай I солдат не наказывал, понимая, что во всем виноваты поднявшие их на бунт офицеры. Но солдаты Черниговского полка были наказаны как обычные уголовники, а не государственные преступники — революционеры. Рылеев проживал в доме Российско-Американской компании на Мойке. Он был одним из руководителей и организаторов декабристского движения. Вместе с Трубецким рассчитывал последовательно поднять воинские части, совершить переворот по принципу «домино», когда предыдущая косточка валит следующую. Первым должен был выступить Гвардейский морской экипаж, но верный последователь Рылеева — А. Якубович в решительный момент испугался, хотя накануне «храбрый кавказец» кричал о готовности идти под пули. В итоге на Сенатской площади было примерно 3000 бунтовщиков и 12 000 нормальных солдат. Части, которые по замыслу заговорщиков, должны были последовательно выступить на стороне восставших, завалившись как доминошные кости, — Измайловский, Семеновский, Егерский и Коннопионерский полки — оказались верными Николаю I. Рылеев был самым остервенелым приверженцем идеи цареубийства, всем предлагал взять на себя эту роль, зато на допросе, как и Трубецкой, поплыл и давал самые обширные показания, в результате чего с 25 по 30 декабря было арестовано 64 человека, причем подозреваемый арестовывался для дальнейшего выяснения, если на него указывали не менее двух заговорщиков. Рылеев уговорил полковника Булатова убить царя, тот взял с собой заряженные пистолеты, будучи боевым офицером, стоял рядом с царем во время бунта, но не смог поднять оружие на Николая I, а потом пришел и покаялся, осознав, с какой мразью связался. Не находя выхода своим мучениям, Булатов 18 января 1826 разбил себе голову о стену камеры, 19 января умер в госпитале. На допросе Рылеев не только сдал своих сообщников, но и призывал поскорее их арестовать, хотя был главным вдохновителем бунта. За участие в бунте был приговорен к смертной казни и повешен. Князь Оболенский был одним из самых активных декабристов. Рос без матери в богатой семье, где позволялись нелепые затеи, рядом с дядей-генералом, «сохранившим много деспотических инстинктов», пропитанных цинизмом Вольтера, знающим иностранные языки. Будущий декабрист имел наставников — французов-гувернеров в количестве от 16 до 19 человек» воспоминания Е. Прошел курс наук в Москве в благородном пансионе немецкого педагога Майора таких пансионов в начале XIX в. Это про него Пушкин написал «мы все учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь». Балы для подростков потом Л. Толстой опишет такой детский утренник в «Войне и мире» , вступление в масонскую ложу, наконец, членство в тайном обществе. Безоговорочно подчинялся воле Пестеля и других заговорщиков, был активным сторонником убийства царя. Спустя меньше месяца после ареста уже 26 января 1826 Оболенский написал Николаю I покаянное письмо, где называет царя «Отцом милосердным», а себя его «чадом». Поскольку за преступников-декабристов сибиряки неохотно отдавали в жены своих дочерей, этот щеголь-танцор был вынужден в Сибири за большие деньги жениться на горничной, которая была еще и няней при незаконнорожденной дочери другого декабриста — Пущина. Декабристы дорого платили родителям за таких невест. В придачу жена его была еще и некрасива. И это после общения с великосветскими невестами-красавицами, среди которых была Натали Гончарова — будущая супруга А. Ну да декабристам в Сибири нужна была дешевая хозяйка по дому, любовь тут не причем. Таких жен и детей от них при возвращении из сибирской ссылки декабристы с собой не брали. Можно представить состояние отца Петра Оболенского, для которого все это было жестоким ударом. Сыночка везут в Сибирь, кстати, весьма комфортно. Оболенский по дороге пишет своему отцу: «Добрейший родитель мой», — далее славословие — и наконец просьба вернуть долг за него богатому подельнику А. Муравьеву 325 руб. Заканчивает письмо отцу Оболенский перечислением своих непосредственных начальников и просьбой «облегчить посредством знакомства судьбу». Вопрос: ну разве не дурак? Для сравнения: месячная оплата прислуги 3-5 рублей в месяц, 16 кг муки стоили 25 копеек, годовое жалование историка Карамзина 2000 рублей. За что, спрашивается, боролся? Немолодой любитель заглянуть в чужие письма князь С. Волконский 1788-1865 Фото Волконского С. Это самый родовитый декабрист, заслуженный герой войны с Наполеоном, не мальчик — в момент бунта ему было почти 40 лет, но бес его попутал. Потому Николай I и назвал его дураком. Организовал «контрразведку» в стане заговорщиков, вскрывая чужие письма. Сергей Григорьевич Волконский — князь, Рюрикович, генерал-майор, орденоносец, любитель гусарских забав, решивший позабавиться по-крупному вместе с Пестелем, владелец большого числа крепостных, имевший самое высокое покровительство со стороны родственников, признавший, тем не менее, первенство Пестеля, хотя был среди декабристов выше всех по своим регалиям и положению в обществе. Его характеризует какая-то запоздалая страсть к авантюрам в сорок лет мог бы и повзрослеть. Странная молодость, прошедшая в экстравагантных гусарских выходках-шалостях, закончилась странной старостью, прошедшей в образе не менее экстравагантного обросшего старичка-полевичка.
Корабли Черноморского флота
| 1820 год - Даты - История России в документах | В конце мая 1820 года три казачьих полка с артиллерией жестоко подавили движение сальских слобод. |
| 1820 год (11) | Участвовал в Отечественной войне 1812 года, к 1825 году дослужился до чина полковника. |
| 1820 год в истории россии | История в документах России - старинные бумаги, фотографии, открытки, письма. |
Этот день в истории: 1819 год — Первая русская антарктическая экспедиция
История не знает сослагательного наклонения, но несомненно, что развитие России пошло бы по иному пути, если бы в декабре 1825 года бунтовщикам удалось прийти к власти. История не знает сослагательного наклонения, но несомненно, что развитие России пошло бы по иному пути, если бы в декабре 1825 года бунтовщикам удалось прийти к власти. была открыта Антарктида первой русской антарктической экспедицией под руководством сгаузена и ва на шлюпах «Восток» и «Мирный».
Что произошло в 1820 году кратко
В июле 1819 года корабли российского флота отправились из Кронштадта искать неизведанные земли. Восстание лейб-гвардии Семёновского полка Российской императорской гвардии против аракчеевского начальства (так называемая «Семёновская история». 16 июля 1819 года началась Первая русская антарктическая экспедиция 1819−1821 годов под руководством Фаддея Беллинсгаузена и Михаила Лазарева в воды Южного океана.
Первые в Антарктиде. Как русские моряки отыскали шестой континент
Взбунтуется вся гвардия — не Гишпании чета, все подымет». Бенкендорф писал Волконскому: «более чем вероятно, что если бы настоящая катастрофа потребовала вмешательства сооруженной силы, то сия последняя отказалась бы повиноваться, так как, большая часть полков уже давно разделяла неблагоприятное мнение семеновцев о полковнике Шварце». Тем не менее Бенкендорф высказывал сожаление, что Васильчиков поступил слишком мягко с восставшими солдатами. В числе проектов расправы с непокорными были предложения отправить семеновцев на Кавказ, в обстановку вечной войны с горцами.
Когда Милорадович объявил об этом заключенным, они ответили: пойдем, когда отдадут нам государеву роту». Так стойко держались семеновцы, несмотря на тягостное положение в крепости. Теснота в казематах вызвала усиленные заболевания среди заключенных.
Уже 1 ноября А. Тургенев писал брату Сергею: «батальон в крепости, и от сырости и дурной пищи без кваса, но с водою, в которую кладут уксус, несколько солдат уже занемогли, особливо глазами». Тургенев занес в свой дневник: «солдат и крепости содержат дурно».
Пришлось даже оборудовать специальный лазарет на несколько десятков человек. Начальство над отправленными в Финляндию батальонами поручено было полковнику Bадковскому, которого торопили так, что он даже не успел попрощаться с родными и собраться к походу. В столице при этой приняты были чрезвычайные меры предосторожности.
Троицкий мост у крепости был занят казачьим, кавалергардским и гренадерским полками. Начальство обнаруживало необычайную трусливость перед безоружными людьми, опасаясь взрыва народного сочувствия к ним. Боялись, что солдаты откажутся идти без первой роты, и хотели картечью принудить их повиноваться.
Рассказав, как высшее начальство ухаживало за ним и льстило ему при отправке из Петербурга, И. Вадковский пишет: «Вот каким образом 19 октября, сопутствуемый ветром и дождем, я поплыл из Санктпетербурга, предводительствуя восемью стами в ветхих шинелях одетых людей, из коих половинное число было почти без обуви. В Кронштадт приехал я весьма поздно; людей, обмокших и целый день не евших, в самый город не впустили, а поместили на военный корабль «Память Евстахия».
Оный стоял на рейде в самом жалком положении, без окошек, без рам, без бортов и налитый водою. На корабле, по малой помощи, данной мне начальством, едва я мог устроить между подчиненными какой-либо порядок касательно их пищи. Если я счастливо доплыл до Свеаборга, то я это приписываю не попечению и не старанию начальников, но единственно Провидению, избавившему от гибели суда, которые, по ветхости своей, нисколько не казались способными к дальнему пути.
Морозы, ветры, снега и дожди беспокоили нас во всю переправу, что тем тягостнее было, что люди почти никакой одежды не имели». После целого ряда невольных остановок в пути и других приключений семеновцы были доставлены к месту назначения. В числе приключений была история в Пскове, где вследствие грубой придирчивости к семеновцам местного начальства едва не возник бунт.
При этом несколько высланных из столицы солдат были «нещадно наказаны» розгами, якобы за буйство и обиды жителям города, хотя губернатор доносил в Петербург, что семеновцы «обывателям стеснения не делали». Выяснилось еще, что солдат в пути морили голодом и что бывшие их офицеры устроили складчину для облегчения участи высланных. Вадковскому же был сделан выговор за раздачу солдатам денег вопреки приказанию начальства.
Такова была расправа со вторым и третьим батальонами, впредь до решения дальнейшей участи всего полка, а над первым батальоном был наряжен военный суд под председательством ген. Это был милый, светский офицер, «душа общества», любимец царя и его братьев, свитский генерал и командир гвардейских гусар. Под внешним лоском аристократа и культурного представителя высшего общества в этом выхоленном господние жила душа аракчеевца, пред которым грубый, необразованный армеец Шварц должен считаться образцом человечности.
Муравьев-Апостол передает про него в своих воспоминаниях такой случай. Однажды в Царском Селе Левашев приказывает вахмистру собрать на другой день в манеж его эскадрон, а сам отправляется в Петербург, Вахмистр сообщил об этом эскадронному начальнику полк. Злотвицкому, который обращает внимание вахмистра на то, что «завтра — великий церковный праздник», и, не дав ему более определенных указаний, также уезжает в Петербург.
Вахмистр заключил из этого, что эскадрона собирать не надо. Вернулся Левашев, узнал обо всем и, ничего не говоря вахмистру, посылает за розгами. В это время генералу подали обед, и он садится за стол, приказав наказать вахмистра и крича из столовой несколько раз: «не слышу ударов!
А когда любимец царя наелся, старого, заслуженного вахмистра унесли и госпиталь, где он через пару дней умер. Для Левашева это дело имело только приятные последствия: его продолжали осыпать наградами. И надо сказать, что Левашев был не из худших представителей тогдашнего правящего класса.
Такова была среда, в которой, по замечанию М. Муравьева-Апостола, «жестокость и грубость, заведенные Павлом, не искоренялись, а поддерживались и высоко ценились». Пока наряжался суд, Васильчиков посылал царю донесения о событиях одно на них послано было с известным другом Пушкина П.
Чаадаевым , рисуя Александру поведение офицеров и солдат в мрачных красках. Он велел распределить всех солдат-семеновцев и офицеров по разным армейским полкам и образовать новый Семеновский полк из состава других полков. Приказав предать Шварца суду за неумение удержать полк в должном повиновении, царь одновременно писал Аракчееву, что никто на свете не убедит его, чтобы сие происшествие было вымышлено солдатами, или происходило единственно от жестокого обращения с оными полк.
Он был всегда известен за хорошего и исправного офицера и командовал с честью полком, отчего же вдруг сделаться ему варваром? В то же время прибывшему к нему Чаадаеву царь говорил: «надо признаться, что семеновцы, даже совершая преступление, вели себя отлично хорошо». И хотя царь писал Аракчееву что «если бы с первою гренадерскою ротою поступлено было приличнее при самом начале, ничего другого важного не было бы», он раскассировал свой «любимый» полк, раскассировал даже вопреки советам Васильчикова, который указывал, что это «произведет слишком много шуму и представит дело более серьезным, нежели оно есть».
При этом царю хотелось скрыть от Европы всю историю. Он как бы стыдился восстания гвардии и ареста целого полка. По рассказу Чаадаева, первый вопрос Александра при приеме его был следующий: — Иностранные посланники смотрели с балконов, когда увозили Семеновский полк в Финляндию?
Затем царь спросил Чаадаева, где он остановился в Лайбахе и узнав, что у князя А. Меньшикова, начальника канцелярии главного штаба при царе, сказал: — Будь осторожен с ним, не говори о случившемся с Семеновским полком. Меньшиков был известен как салонный балагур, и царь, опасался только, что начальник канцелярии его штаба, ведавшего все военные тайны государства, разболтает о волнении нескольких тысяч человек, происходившем в столице в течение нескольких дней на глазах всех жителей.
Между тем, европейские дипломаты доносили из Петербурга своим правительствам, что «негодование против Шварца всеобщее; раздаются общие жалобы против гибельной мании всей императорской фамилии, особенно вел. Разослав мятежных семеновцев в разные армейские полки, царь предписал соответственным начальствующим лицам иметь за ними неослабный надзор как для предотвращения их тлетворного влияния на других офицеров и солдат, так и для выпытывания подробностей восстания, особенно причин его. В начале января 1821 года кн.
Волконский писал из Лайбаха главнокомандующему первой армии ген. Сакену, что царю «угодно», чтобы генерал дал «секретное предписание всем полковым командирам под начальство которых поступили б семеновцы строжайше наблюдать, чтобы штаб и обер-офицеры исправляли службу со всею должною точностью, не позволяя им ни под каким предлогом уклоняться от оной и не принимать от них прошений ни в отставку, ни в отпуск без особого на то разрешения; а за поведением нижних чинов иметь наистрожайший надсмотр». Сверх того, было «государю угодно, чтобы через ротных командиров или через нижних же чинов стараться во всех полках через разговоры с поступившими нижними чинами выведывать из них о настоящем начале происшествия, бывшего в Семеновском полку, что подало повод оному, не были ли они к сему подучаемы и кем именно, и о таковых разговорах каждого чина немедленно доносили бы».
Аракчееву Волконский писал, что «необходимо нужно дойти до источника сего возмущения», ибо он уверен, что «оное произошли не от нижних чинов». В письме к ген. Дибичу он также высказывал уверенность в том, что «подстрекателями смуты» были офицеры, которых можно найти, если расположить солдат к болтливости».
Через полгода после этого, в мае 1821 года, Сакен еще предписывал своим генералам доставить ему для сообщения царю сведения: «каково ныне ведут себя как офицеры, так и нижние чины, поступившие из Семеновского полка» в армию. Царь и его приближенные не ошибались в своих предположениях, что в семеновской истории без влияния офицеров дело не обошлось!.. Клейнмихель уже через 4 дня после первого волнения в полку писал Аракчееву, что он «в душе своей уверен, что заговор сей происходит не от солдат; к сему делу есть наставники, и хотя пишут, что офицеры в оном не участвуют, но верить сему мудрено».
Закревский высказывал в письме к царю, сомнение в том, чтобы солдаты сами решились на возмущение, «если бы не были кем-нибудь особенно к тому, подучены и даже руководимы. Зачинщики и руководители, вероятно, окажутся не из нижних чинов сего полка... Офицеры доказали свою неспособность командовать и даже не заслуживают звания, ими носимого.
По одной разве молодости и неопытности извинительно иметь к ним некоторое снисхождение. По тем же причинам могли они быть завлечены к неуважению начальства нынешними событиями в Европе, событиями, произведенными вольнодумством и т. Закревский признает, что «сия зараза гнездится между офицерами и других полков...
Офицеры-семеновцы, многие из которых впоследствии приняли видное участие в декабрьском восстания 1825 года, — почти все были в 1820 г. Правда, они не стремились использовать восстание 17 октября в революционных целях и даже старались успокоить волнующихся солдат, не дать бунту разрастись, хотя это было возможно, если бы офицеры проявили только безучастность к движению. Флигель-адъютант Бутурлин полагал даже, и высказывал это в письме к царю, что стоило кому-нибудь из гвардейских офицеров стать во главе солдат и побудить их взяться за оружие, и «все пошло бы к черту!
Тургенев говорил в те дни члену тайного общества, будущему видному участнику заговора И. Пущину, служившему тогда в гвардейской артиллерии: «что же вы не в рядах восстания Семеновского полка? А член тайного общества, адъютант генерал-губернатора Ф.
Глинка говорил в день восстания члену тайного общества Перетцу: «у нас начинается революция». Но либеральные гвардейские офицеры не участвовали в восстании потому, что считали солдат еще недостаточно созревшими для серьезного политического выступления и опасались печальных последствий неизбежной в таком случае анархии. В самой офицерской среде не была еще в 1820 году так широко и глубоко распространена идея революции, как спустя 4-5 лет, хотя многие потом высказывали сожаление, что упустили случай с Семеновским восстанием и полагали, что «впредь не должно повторить ошибок».
Рылеев писал в 1822 году, что «офицеры не только не старались остановить солдат, но еще внутренне радовались сему движению. Хотя из осторожности никто из них не принимал деятельного участия, но чувства каждого, вырываясь невольно, более и более воспламеняли угнетенных страдальцев. Все кипели и волновались».
В самый разгар событий, 18-19 октября 1820 г. Ермолаев, сообщая находившемуся в отпуску однополчанину своему, капитану князю И. Щербатову, о волнениях 17 октября, не побоялся писать ему в сочувственном для солдат тоне.
Известный впоследствии участник революции 1825 года С. Муравьев-Апостол в том же письме Щербатову говорил: «Что будет, чем все кончится неизвестно. Жаль, что для одного человека, подобного Шварцу, должны, теперь погибнуть столько хороших людей...
Мы остались здесь. Участь наша неизвестна... Впрочем, что бы ни было, совесть наша чиста; мы не могли остановить зло, и кто бы его остановил?
За три дня до мероприятия Александр I лично руководил репетицией грандиозного военного шоу, поскольку никак нельзя было ударить в грязь лицом перед европейскими монархами. В параде приняло участие 132 батальона. В самом конце действа солдаты дали дружный залп из 160 тыс.
На европейцев это произвело сильное впечатление. И хотя официальная хроника тех лет пестрела хвалебными одами военной выправке русской армии, без казуса не обошлось. Дело в том, что, к большой досаде Александра I, один из батальонов лейб-гвардии Семеновского полка сбился с ноги, проходя прямо перед королем Пруссии.
Тогда государь-император проворчал: «Эти дураки только на войне побеждать могут». Данную фразу августейшей особы прокомментировал военный историк Клим Александрович Жуков в одной из образовательных видеопередач, снятых совместно с писателем Дмитрием Юрьевичем Пучковым. Беседа состоялась в 2016 году.
По мнению военного историка, единственным оправданием императорского недовольства может служить гвардейский статус Семеновского полка, ведь солдаты этой элитной части, помимо военной, должны были нести еще и презентационную функцию, символизируя собой всю непреодолимую силу русской армии. А они ошиблись прямо на глазах прусского короля. Как показали дальнейшие события, фраза Александра I была первым тревожным звонком в той цепи событий, которые в итоге привели к переформированию Семеновского полка.
Военная реформа Наиболее реакционные круги русской политической элиты опасались, что в армии начнет распространяться вольнодумство. Тем более что предпосылки для такого развития событий имелись. Побывавшие в боях солдаты и офицеры сформировали настоящее боевое братство, в котором стирались сословные различия.
Вернувшись с победой из Франции, многие думающие офицеры захватили с собой книги великих европейских мыслителей, а главное — они воочию увидели, какой может быть жизнь без крепостного права. К этому времени Александр I распростился с либеральными идеями, которых придерживался в юности, и сосредоточил свое внимание на обеспечении государственной безопасности. Император доверил министру Алексею Андреевичу Аракчееву проведение военной реформы.
И тот решил, что бесконечная муштра и ужесточение телесных наказаний — лучшее средство от вольнодумства. Это явление даже получило в народе нелицеприятное название «аракчеевщина». Кроме того, министр инициировал масштабный социальный эксперимент, попытавшись через организацию военных поселений создать целое новое сословие.
Сюда переводили из армии наиболее рьяных экзерциц-мейстеров фрунтовиков, людей жестоких и грубых», — утверждает А.
И через два дня, 28 января 16-го по старому стилю , подошли к загадочному континенту, приблизившись в районе шельфового ледника, который позже был назван в честь Фаддея Беллинсгаузена. Преодолевая суровые океанские волны и полярные льды, кругосветная военно-морская экспедиция обошла материк по всему периметру. К берегам Антарктиды и раньше подходили корабли из других стран, но Фаддей Беллинсгаузен и Михаил Лазарев первыми определили границы континента, по площади почти равного Южной Америке. Огибая айсберги, первопроходцы опасались попасть в ледяной капкан, поэтому на сушу так и не высадились.
В 5 томах. Том 4. Беллинсгаузена: 16 генваря. Пасмурность с снегом, при крепком ветре от NW, продолжалась во всю ночь. В 4 часа утра увидели дымчатого альбатроса, летающего около шлюпа. В 7 часов ветр отошел к N, снег временно переставал и благотворное солнце из-за облаков изредка выглядывало. Ветр был от NO умеренный, при большой зыби от NW; по причине снега зрение наше не далеко простиралось; я привел в бейдевинд на SO, и, пройдя сим направлением две мили, мы увидели, что сплошные льды простираются от востока чрез юг на запад; путь наш вел прямо в сие льдяное поле, усеянное буграми. Мы поворотили на NWtW, в надежде, что сим направлением не встретим льдов.
Внешняя политика Российской империи в 1820-1850-ые гг.
12 января 1820 года для поддержки астрономических исследований было основано Астрономическое общество Лондона. 24 мая 1820 года в Варшаве, без всякой торжественности, она вышла замуж за Константина Павловича (который 1 апреля 1820 года развёлся с первой женой, Анной Фёдоровной). 28 января 1820 года русская военно-морская экспедиция Лазарева и Беллинсгаузена открыла Антарктиду. История не знает сослагательного наклонения, но несомненно, что развитие России пошло бы по иному пути, если бы в декабре 1825 года бунтовщикам удалось прийти к власти.
Россия времени декабристов
Какой век 1820 год? Это 1820-й год нашей эры, 820-й год 2-го тысячелетия, 20-й год XIX века, 10-й год 2-го десятилетия XIX века, 1-й год 1820-х годов. Что было в 1520 году? Ответом на это стало восстание, которое привело к изгнанию датчан. Читайте также Сколько безработных в России 2020? Какая чума была в 1720 году? Марсельская чума фр. Peste de Marseille — эпидемия бубонной чумы в Марселе и ряде городов Прованса в 1720—1722 годах. В результате заболевания погибло до 100 тыс.
А на следующий день перед мореплавателями предстал шестой континент. Корабли были в 30 милях от Берега Принцессы Марты. Айсберги в Антарктике. Плоские ледяные острова, хорошо различимый «материк льда», множество птиц, которых не встретишь в открытом океане, — всё это убеждало мореплавателей, что они открыли новую обширную сушу. Рапорт на имя де Траверсе и другие записи Беллинсгаузена свидетельствуют, что начальник экспедиции вполне определённо осознавал близость кораблей к материку.
Но высадиться на берег возможности не представилось. В конце февраля — начале марта ночи стали длинными и темными. Штормы усилились, паруса обмерзали, а на поверхности воды стал образовываться молодой лед. Здесь, проявляя замечательный характер морских первопроходцев, участники экспедиции «между делом» открыли почти два десятка атоллов острова Россиян — архипелаг Туамоту. Русские мореходы побывали в Австралии, у берегов Новой Зеландии, на Таити.
Завязывали контакты с туземцами, пополняли запасы, собрали гербарий… Павел Михайлов. Вид о-ва Маквари с перешейка с северо-восточной стороны А к следующему антарктическому лету вновь отправились на крайний юг. В январе 1821 года были открыты остров Петра I и Земля Александра I, а затем обследована Южная Шетландия и нанесён на карту ещё десяток небольших островов… В начале февраля корабли экспедиции легли на обратный курс. Так завершилась 751-дневная антарктическая одиссея, участники которой по возвращении в Отечество были осыпаны монаршими милостями. Приоритет — за наукой В завершение коснёмся спорной темы, имеющей отношение к «войнам памяти», разворачивающимся, к сожалению, по всему фронту исторического познания.
Приоритет русских первооткрывателей Антарктиды оспаривается рядом зарубежных авторов, среди которых первую скрипку играют представители Великобритании и… Эстонии. Чаще всего пишут, что до ледового континента раньше, чем русские, добрались британский мореплаватель Эдвард Брансфилд и американский промысловик Натаниэль Палмер. Отвечаем по пунктам: мужественный ирландец Э. Брансфилд достиг полуострова Тринити, северной оконечности Антарктического полуострова, 30 января 1820 года. На два дня позже открытия Антарктиды Беллинсгаузеном!
На самом деле, даже на три. В 1961 году историк географических открытий М. Белов установил, что при переводе среднеастрономического времени, по которому велись записи в судовом журнале, на гражданское время истинной датой первого подхода судов к антарктическому берегу следует считать 15 27 января 1820 года. Результаты плаваний Н. Палмера, хищнически промышлявшего котиков на Южных Шетландских островах, описаны и закартированы настолько неряшливо, что не позволяют сделать обоснованное заключение о его вкладе в обследование антарктических земель.
И немудрено: предприимчивого янки гораздо больше интересовали тюленьи шкуры… Бедных ластоногих, кстати, истребляли десятками тысяч. Беллинсгаузен так писал об этом: «промышленники также успешно друг перед другом производят истребление котиков… нет никакого сомнения, что около Шетландских островов скоро число сих морских животных уменьшится». Встретившись 5 февраля 1821 года с Беллинсгаузеном вблизи стоянки промысловых кораблей, Палмер ничего не сказал русскому мореплавателю о каких-либо своих открытиях. Но главное, что делает незыблемым приоритет Беллинсгаузена и Лазарева, — общечеловеческое и общенаучное значение их экспедиции. Крупный историк науки академик А.
Трёшников отмечает главные заслуги организаторов похода и мореплавателей. Было дано правильное физико-географическое описание нового материка, в том числе дано представление о том, что суша простирается через полюс английский географ Дебенем писал по этому поводу, что «нельзя дать лучшего описания топографии местности протяжённостью в сотни миль, являющейся частью антарктического континента». Алексей Трёшников Первоклассная ценность отчётной карты Беллинсгаузена, исследованной в начале 1960-х Михаилом Беловым, сегодня получила общее признание в науке. Помимо тщательного картирования, большую ценность представляют собранные коллекции животных, растений и горных пород, наблюдения за морскими льдами и айсбергами, за течениями, прозрачностью морской воды, за птицами и морскими животными… Михаил Белов Наш современник, участник первых советских исследований Антарктиды в конце 1950-х годов, научный руководитель Института географии РАН Владимир Котляков отмечает: «Я совершенно определённо могу сказать, что честь первооткрывателей Антарктиды непоколебимо остаётся за россиянами. Ведь члены нашей экспедиции, в состав которой входили не только мореплаватели, но и учёные, не только впервые увидели Антарктиду в конце января 1820 года, но, что гораздо важнее, смогли определить, что перед ними находится именно южный материк.
Начало колонизации Англией Бахрейна. Население Земли — 1 миллиард человек по другим данным, это случилось в 1800 году. Упразднение Шамахинского ханства.
Ротный командир, увидя приближавшегося полковника, скомандовал: "Смирно! Тогда Шварц "подбежав к нему, плюнул ему в глаза, потом взял за руку и, проводя по фронту передней шеренги, приказывал рядовым на него, Бойченку, плевать. Сверх того, некоторых из нижних чинов, имеющих знаки отличия военного ордена, он наказал тесаками"» [Карцов 1883 Ь, с. Богданович утверждал: «Полковник Шварц соединял в себе грубое невежество с необыкновенною вспыльчивостью и крутым характером.
Он ничего не знал, кроме фронта, зато перед фронтом он являлся в виде фанатика. На ученьях он выходил из себя, бранился, ревел диким голосом, бросал шляпу оземь, топтал ее ногами; нередко случалось ему ложиться на землю, чтобы лучше видеть, хорошо ли на марше солдаты вытягивают носки - "игру носков", как выражался сам Шварц. В русле рассказов о «зверствах» Шварца написана и книга В. Лапина [Лапин 1991]. Конечно, Шварц был жестким и даже жестоким командиром, не сумевшим снискать уважение ни офицеров, ни солдат. Но, по-видимому, рассказы о его садизме преувеличены. До Семеновского Шварц четыре года командовал Екатеринославским гренадерским и три месяца - Лейб-гренадерским полком.
Ни о каких его особых «зверствах» в этих полках сведений нет. Рассказы об этом вполне могли быть плодом договоренности: 1-й батальон полка оказался в Петропавловской крепости, солдат двух других батальонов в итоге отвели в Свеаборг и Кексгольм. Естественно, на время следствия солдаты не были изолированы ни друг от друга, ни от своих офицеров - и, соответственно, могли сочинять и подтверждать какие угодно версии. Но даже в том случае, если все в этих рассказах - правда, вряд ли именно эти «зверства» стали причиной «истории». Тот же рядовой Бойченко, на которого Шварц велел плевать, служил во 2-й фузилерной роте, а первой заявила о «неудовольствии» 1-я гренадерская рота. Еще одно - наиболее спокойное и взвешенное - мнение высказали двое современников событий, отставной полковник Семеновского полка Дмитрий Ермолаев и командир 3-й фузилерной роты капитан Сергей Муравьев-Апостол. Ермолаев из-за личного конфликта со Шварцем вышел в отставку незадолго перед «историей», а Муравьев-Апостол, напротив, активно в этой «истории» действовал.
Капитан пытался удержать свою роту от участия в беспорядках, но не преуспел в этом. Несмотря на неповиновение, солдаты, по словам авторов письма, были готовы «служить государю до последней капли крови». Преданными слугами престолу показали себя и офицеры: «Мы не могли остановить зло, и кто бы его остановил; но ежели люди не предались беспорядкам, обыкновенно сопровождающим подобные случаи», то «сему обязаны офицерам, которые от них не отходили и держали их в некотором повиновении». Ермолаев и Муравьев-Апостол усматривали истоки солдатского гнева в том, что Шварц не давал своим подчиненным «воскресенье на отдых», «всякий божий день требовал десятки», то есть по десяти солдат от роты для учения, а «по воскресеньям делал батальонные церковные парады» - «вместо того, чтобы водить в церковь». Солдаты сетовали, что «им нет покоя ни дня, ни ночи и что они все распродали до последней рубашки, чтоб чиститься» [Письмо 2006, с. Причины событий в полку были, по-видимому, столь же далеки от «зверств», сколь и от привнесенных извне либеральных идей. Солдаты были недовольны тем, что полковой командир, добиваясь от них парадной «экзер-цицмейстерской ловкости», отнимал их законное свободное время, в том числе время на отдых и на заработки, и при этом требовал, чтобы пришедшую в негодность амуницию солдаты чинили за свой счет.
Формальная вина роты состояла, по мнению Карцова, только в «неповиновении фельдфебелю, приказавшему людям разойтись, чего они не исполнили, равно как и в том, что жалоба принесена была в совершенно неуместную пору» [Карцов 1883 а, с. Виноватыми в том, что неправильным образом поданная бытовая жалоба переросла в «историю», были прежде всего военные власти столицы - и конкретно командир Гвардейского корпуса Илларион Васильчиков, отдавший приказ арестовать «государеву роту». Николай Тургенев справедливо отмечал в дневнике: «Главная ошибка состояла в том, что первую роту посадили в крепость. Прочие не хотели ни к чему приступить без сей роты и требовали ее с ними соединения. В течение сих двух дней Василь[чиков] и генералы сидят в Главном штабе и советуются. Кто же виноват, что они не знали, что делать? Об этом же можно прочесть, например, в письмах современников: «Наш корпусной [командир] Васильчиков себя замарал, потерялся и струсил, из мухи сделал слона», «Васильчиков в сей истории вел себя как нельзя хуже, потерялся совершенно и выслал против людей невооруженных заряженную конную артиллерию, конногвардию, пехоту с боевыми патронами.
Полки драгунский и уланский прискакали сюда во весь карьер из Петербурга и Стрельны. Словом сказать, навели всеобщий ужас на горожан и сделали из мухи слона. Вся столица принимает большое участие в семеновцах и негодует на начальников, кои везде соблюдают только личные свои выгоды... Подобный отзыв читаем в мемуарах декабриста Андрея Розена, служившего в 1820 г. Всякий начальник впадет в ту же ошибку, если будет действовать по внушению или страсти своей или под влиянием напрасных опасений или предубеждений, - тогда все устрашены были карбонаризмом. Когда есть закон и суд, то они должны были разобрать жалобу этих недовольных, требовать к допросу не массу, а уполномоченных, выслушав показания свидетелей, и дело было бы окончено правильно, тихо и спокойно» [Розен 1984, с. Семеновская же история окончилась плачевно: полк был раскассирован.
Шварц, приговоренный к смертной казни, был в итоге отправлен в отставку. Некоторые особо активные солдаты были подвергнуты телесному наказанию и сосланы в Сибирь. Других перевели в Оренбургский, Сибирский и Кавказский корпуса и в полки 1-й армии. Офицеров тоже перевели в армейские полки - без права отпуска и отставки. Четырех из них, в том числе отставного полковника Ермолаева и штабс-капитана Щербатова, судили отдельно -и суд продолжался до февраля 1826 г. Естественно, отправив офицеров в армию, власть нанесла им тяжелое оскорбление: наказали даже тех, кто, будучи ни в чем не виновны, пытались удержать солдат от неповиновения. В этом смысле показательна биография Сергея Муравьева-Апостола.
Современник вспоминал: «В первой половине ноября 1820 г. Грустно взглянув на меня, промолвил он: ""У! Боюсь, сказал я себе, что он что-то недоброе замышляет» [Вигель 2003, с. Боевой офицер, участник Союза спасения и Союза благоденствия, в 1817 г. Не по своей воле он попал в армейский полк - и вокруг него, как до того вокруг Пестеля, быстро сформировался кружок недовольных властью офицеров. В 1820 г. В марте 1819 г.
Это убийство было во многом символическим; удар кинжала предназначался правителю России, в котором немецкие студенты видели противника объединения Германии. В начале 1820 г. Вскоре вспыхнули революции и в других европейских странах. В августе на сессии польского Сейма, император заявил, что «дух зла покушается водворить снова свое бедственное владычество; он уже парит над частию Европы, уже накопляет злодеяния и пагубные события» цит. Семеновская история казалась императору логичным звеном в цепи начинавшегося революционного брожения в Европе. В ноябре 1820 г. Однако только поступком Занда и европейскими революциями объяснить внутриполитическое поведение Александра сложно: постепенный поворот к «реакции» начался в России до этих событий.
После них процесс просто пошел быстрее: например усилилось давление на университеты. В феврале 1821 г. Куницына изгнали и из Санкт-Петербургского университета, и из Царскосельского лицея цит. В конце того же года последовало «дело профессоров», инспирированное попечителем Санкт-Петербургского учебного округа Дмитрием Руничем. В ходе этого дела пострадал, в частности, Карл Герман: его книги были запрещены. Запрещено было и публичное преподавание, поскольку в лекциях профессора обнаружились «зловредные правила» - «в отношении к нравственности, образу мыслей и духу учащихся и благосостоянию всеобщему» [Санкт-Петербургский университет 1919, с. Естественно, общественное мнение было на стороне изгнанных профессоров.
Один из них, Константин Арсеньев, вспоминал впоследствии, что Рунича, Магницкого и их «сателлитов» «огласили везде обскурантами, гасильниками просвещения», а тех, кто покинул университет, «величали мучениками за науку и за правду» [Пекарский 1872, с. Точка невозврата была пройдена: от влюбленности в «Агамемнона» через шесть лет после возвращения российских войск с войны не осталось и следа. Собственно, к началу 1820-х годов у молодых ветеранов Отечественной войны было три варианта построения собственных биографий. Первый -смириться с положением винтика в военной машине России, забыть о вчерашней кипучей деятельности и терпеливо выслуживать ордена и чины. Второй вариант предполагал отставку и «чтение книг» в деревне. Третий вариант -это вариант радикального реформаторства, подразумевавший попытку сломать сословный строй и построить новую Россию на принципах равенства и закона. Шильдер вынес суровый приговор послевоенной Александровской России: «Спрашивается, что же представилось взорам русских победителей, освободивших Европу, при возвращении их в отечество: полнейшее неуважение к правам личности, насильственное введение чудовищных военных поселений, подвиги Магницкого и других сходных с ним деятелей по народному просвещению, наконец полный расцвет крепостного права.
Сверх всего этого, утонченные требования, господствовавшие тогда по фронтовой службе, довершали среди военных развитие общего неудовольствия. Поэтому нисколько не удивительно, что бедствия, тяготевшие тогда над русским народом, нашли в себе сочувственный отклик в сердцах людей, охваченных в ту пору сильным патриотическим воодушевлением. Естественным последствием этой нерадостной обстановки русской жизни явился скрытый протест, приведший к учреждению тайных обществ ввиду отсутствия, при тогдашней полной безгласности, возможности политических суждений с ведома правительства. Таким образом совершилось замечательное явление: с одной стороны, русская общественная мысль искала себе исхода и разрешения томивших ее вопросов, а с другой - император Александр, разочаровавшись в прежних политических идеалах и став во главе европейской реакции, сделался неожиданно поборником стремлений, не имевших ничего общего с теми мыслями, представителем которых он являлся в лучшую пору своей жизни. Это обстоятельство вызвало во внутренней жизни России перелом, незаметно подготовивший почву для событий, небывалых дотоле в русской истории. В конце 1820 - начале 1821 г. На юге, в Тульчине, шли споры о методах действия тайных обществ.
Вернувшийся из столицы Пестель столкнулся с сопротивлением со стороны другого лидера «тульчинской молодежи» - Ивана Бурцова. Суть спора, согласно показаниям Бурцова, заключалась в следующем: Пестель «утверждал, что для образования нравов нужны века, но надлежало исправить правление, от коего уже и нравы исправятся». Сам же Бурцов «непоколебимо оставался в прежних правилах и почитал за великое счастие, если бы в течение своей жизни хотя на одну каплю успел улучшить в своем малом кругу действия» [Бурцов 2001, с. В этих спорах - развилка истории российского заговора: если бы победил Бурцов и его сторонники, если бы им удалось оттеснить Пестеля от руководства тайным обществом, история пошла бы, вероятно, по другому пути. Однако победа сторонников «малого круга действия» после 1820 г. В начале 1821 г. Известно, что решение о роспуске было фиктивным: следовало избавиться и от полицейского надзора, активизировавшегося после Семеновской истории, и от радикально настроенного Пестеля.
Однако Пестель, не присутствовавший на съезде, с его решением не согласился. Собрав верных себе штабных офицеров, он спросил, имели ли право «собравшиеся в Москве члены. После этого Пестель объяснил собравшимся, что средством для введения в России «нового порядка вещей» должна стать «смерть блаженной памяти государя императора Александра Павловича» [Барятинский 1953, с. Бурцов, присутствовавший на Московском съезде и голосовавший за роспуск союза, прекратил свое членство в обществе. Пестель же, единолично возглавивший южных заговорщиков, не считал, что возникло новое общество; по его мнению, продолжал существовать «Южный округ Союза благоденствия» [Пестель 1927, с. В 1822 г. Однако общеизвестно, что цели указ не достиг: тайные общества ушли «окончательно в подполье» - и «Южный округ» продолжил свое существование [Пресняков 1925, с.
Естественно, что общество Пестеля, получившее на следствии название Южного, не было единой монолитной организацией. Участники общества конфликтовали между собой, делали карьеры, занимались домашними делами, 34 сомневались в правильности избранного пути, уходили в тень, потом опять возвращались - или не возвращались - к активной деятельности. Сам Пестель тоже колебался и сомневался: его посещали идеи отъезда за границу, он собирался «принесть государю свою повинную голову» и рассказать о тайном обществе, чтобы тем самым заставить Александра I вернуться к идее преобразований [Волконский 1991, с. Но сомнения и колебания не отменяют того очевидного факта, что в январе 1823 г. Несколько месяцев спустя все руководители общества согласились и с идеей «истребления» императора; «несогласия» и споры теперь вызывал вопрос о судьбе других членов «фамилии». Возникла идея «обреченного отряда» - особой группы цареубийц, формально не входящих в тайное общество. Согласились участники общества и с основными положениями «Русской правды» - написанного Пестелем проекта послереволюционного российского законодательства.
Из сего явствует, что все люди в государстве должны непременно быть пред законом совершенно ровны и что всякое постановление, нарушающее сие равенство, есть нестерпимое зловластие, долженствующее непременно быть уничтоженным», - гласил этот документ [Пестель 1958, с. Южный заговор охватывал большую территорию Украины и Бесссара-бии, где были расквартированы части 1-й и 2-й армий. В нем состояли генерал-майор князь Сергей Волконский, генерал-интендант Алексей Юшнев-ский, несколько полковых командиров, пехотные и кавалерийские офицеры, офицеры квартирмейстерской службы, штабные чиновники 2-й армии. В курсе деятельности заговорщиков был начальник штаба 2-й армии генерал-майор Павел Киселев, среди заговорщиков - сын главнокомандующего ротмистр Лев Витгенштейн. С вербовкой офицеров в тайное общество проблем не возникало: ситуация в армейских частях была принципиально не такой, как в гвардии. Многие армейские офицеры, отпрыски бедных дворянских родов, тоже прошли войну и заграничные походы, тоже смотрели на себя как на «действующих лиц истории» и тоже мечтали преобразовать «любезное отечество». Но у них не было возможности учиться, нанимая для этого столичных профессоров, вступать в тайные общества, предлагать свои услуги правительству.
О новых книгах и свежих газетах приходилось только мечтать. Жизнь провинциальных офицеров была серой и скучной: фронтовые учения занимали почти все время, а редкие часы отдыха офицеры проводили за игрой в карты, в попойках и ухаживаниях за дочерями соседей-помещиков. Исследователи многократно описывали «беспросветную атмосферу скуки и однообразия жизни провинциальных гарнизонов и далекие от уставных требований и столичных образцов методы несения воинской службы» [Гордин 1997, с. В армии, как и в гвардии, бывали всякого рода «истории» и нарушения дисциплины. Однако полковые «истории» мало напоминали Семеновскую, с благородными солдатами, верноподданически просившими избавить их от Шварца, и благородными офицерами, уговаривавшими солдат сохранять дисциплину. События в полках красноречиво свидетельствуют о жестоких нравах, царивших в послевоенной армии. Так, в Одесском пехотном полку избранный по жребию офицер из числа недовольных полковым командиром избил его на дивизионном смотре перед строем [Басаргин 1988, с.
Подобное же происшествие было и в Нарв-ском драгунском полку [Нечкина 1955 Ь, с. Поручик Пензенского пехотного полка Игнатий Ракуза, «быв пьян», отказался исполнять приказ батальонного командира, а на следствии сообщил, что «якобы он его в сенях канцелярии и потом на улице бил рукою по лицу, чего свидетелями не доказано» [РГВИА. В Полтавском пехотном полку штабс-капитан Дмитрий Грохольский отпускал «дерзкие грубости» в адрес батальонного командира майора Дурново; «история» закончилась банальной дракой между Дурново и вставшими на сторону Грохольского двумя офицерами того же полка [РГВИА. Поведение Кондратия Рылеева, до 1819 г. По воспоминаниям его сослуживца, «по приказанию его, солдаты-квартирьеры наказали фухтелями мужика литовца за грубость, но так жестоко, что стоило больших усилий привести его в чувство и в самосознание. Жалоба дошла до генерал-губернатора, и дело едва кончилось мировою; Рылеев заплатил обиженному сто руб[лей] за увечья; в противном случае он был бы под судом и, конечно, разжалован» [Воспоминания 2010, с. Офицеры Черниговского полка, в котором в конце 1825 г.
Например, поручик Михаил Щепилло, который в 1826 г. Затем приказал унтер-офицерам раздеть крестьян и «бить палками, кои и били нещадно». Это дело было замято, однако два года спустя карьера Щепиллы сильно пострадала. Именно тогда младший брат будущего декабриста был отставлен от службы «за жестокое наказание фельдфебеля» своей роты. Щепилло вынужден был уйти из полка вслед за братом и два года пробыл в отставке цит. Приказ от 29. Конечно, причины, по которым люди вступали в заговор, могли быть разными.
Кто-то был идейным сторонником перемен, кто-то хотел власти, кто-то - славы, кого-то обошли по службе и т. Однако было и нечто общее, что объединяло декабристов. Участие в заговоре выводило «из душного и бесцветного быта» «шагистики и угоднического царедворничества». Член тайного общества начинал «новую жизнь», его обуревало «гордое чувство» «долга уже не верноподданного, а гражданина» [Волконский 1991, с. Большинство из тех, кто в 1820-е годы стал декабристом, получали возможность, говоря словами Ю. Лотмана, «смотреть на себя как на действующих лиц истории» - возможность, которой они были лишены в «легальной» жизни. Естественно, лидеры учитывали настроения рядовых участников заговора и, строя планы переворота, опирались на эти настроения.
Сергей Муравьев-Апостол был уверен, что заговорщикам удастся захватить власть с помощью военной революции, он утверждал, что она не приведет к жертвам, поскольку «угнетенные крестьяне их помещиками и налогами, притесненные командирами солдаты, обиженные офицеры и разоренное дворянство по первому знаку возьмут их сторону» [Муравьев-Апостол 1927, с. Доказывая Пестелю необходимость немедленного революционного похода, Муравьев-Апостол убеждал его, что «первая масса, которая восстанет, увлечет за собою прочие и что посланные войска против нас к нам же и присоединятся» [Бестужев-Рюмин 1950, с. Однако обстоятельства заставили заговорщиков собраться вновь. Политическая жизнь в России в конце 1810 - начале 1820-х годов характеризовалась острой борьбой нескольких придворных группировок. Собственно, главных акторов этой борьбы, кроме самого императора, было трое: заведующий канцелярией Кабинета министров, главный начальник военных поселений граф Алексей Аракчеев, начальник Главного штаба князь Петр Волконский и министр духовных дел и народного просвещения, президент Библейского общества князь Александр Голицын. Около каждого из них был достаточно большой круг единомышленников, сотрудничавших с ними по идейным, экономическим, карьерным соображениям. До 1823 г.
Александр «умело лавировал» между временщиками и возглавляемыми ими лагерями [Готовцева 2018, с. Но в этом году стало ясно: поставившие на Волконского и Голицына проигрывают, Аракчеев - с помощью придворных интриг - успешно нейтрализует своих врагов. Весь год Россию потрясали громкие отставки. Именно тогда получил отпуск - а фактически отставку - Волконский; его место занял Иван Дибич, аракчеевский ставленник. В бессрочном отпуске оказался Виктор Кочубей, министр внутренних дел, умный, опытный и независимый политик, не пожелавший служить под контролем Аракчеева. Его место занял бесцветный, но всецело преданный Аракчееву Балтазар Компенгаузен. Женатый на дочери Гурьева министр иностранных дел Карл Нессельроде тоже едва не лишился поста; однако в итоге он договорился с Аракчеевым.
Режим, который стал формироваться в России в 1823 г. Этот режим, согласно характеристике великого князя Николая Михайловича, состоял в том, что «по всем делам государь начал слушать только одного Аракчеева, принимать исключительно его доклады по всем отраслям государственного управления; а всесильный граф окружил монарха исключительно своими ставленниками и клевретами» [Николай Михайлович 2010, с. К 1823 г. Пока он находился во главе своего министерства, тотального контроля Аракчеева над Россией не было. Однако слухи о возможной ликвидации «сугубого» министерства и отставке его руководителя активно циркулировали в свете [Кондаков 2005, с. Естественно, новости «большой политики» не сулили «помощникам» Голицына из Союза благоденствия ничего хорошего. Оставалось либо выходить в отставку и уезжать из столицы, либо дожидаться репрессий со стороны всесильного временщика, либо идти на поклон к Аракчееву.
Был еще вариант возродить тайный союз на новых основаниях: к концу осени 1823 г. Бокова называет новое общество «Союзом соединенных и убежденных» [Бокова 2003, с. Программным документом Северного общества стала Конституция Никиты Муравьева. Несмотря на конституционно-монархическое содержание конституции, в главном она повторяла «Русскую правду»: «Русский народ, свободный и независимый, не может быть принадлежностью никакого лица и никакого семейства. Все русские равны пред законом... Каждый обязан носить общественные повинности, повиноваться законам и властям Отечества... Раб, прикоснувшийся земли Русской, становится свободным.
Разделение между благородными и простолюдинами не принимается» цит. В конце 1823 г. И хотя о совместных действиях с Южным обществом договориться не удалось в 1824 г. Северные заговорщики поначалу не хотели убивать монарха. Они разработали другой план, план вывоза императорской семьи за границу. Истинным вождем заговора Рылеев становится во второй половине 1824 г. Рылеев сформировал вокруг себя кружок радикально настроенных молодых офицеров, литераторов и деятелей Российско-Американской компании, для которых он стал единственным начальником; кружок этот получил название «рылеевской отрасли» общества.
Большую часть сгруппировавшихся около поэта недовольных составляли гвардейские моряки: флот в годы правления Александра I влачил жалкое существование, поскольку император не видел в нем надобности. Корабли гнили на рейде в Кронштадте, а морские офицеры, не имевшие возможности выйти в море, ненавидели власть. Рылеев же мог набирать моряков на службу в Российско-Американскую компанию - и уже по одному этому пользовался в их среде серьезным авторитетом. Именно с кругосветными экспедициями, организуемыми компанией, был связан план вывоза императорской семьи за границу: ее планировалось отвезти в Америку. Очевидно, что деятельность Рылеева после вступления в заговор как раз и была направлена на организацию этой акции см. Сам же поэт, в отличие от южных лидеров, хотевших «военной революции», «делал ставку на одномоментное и краткое выступление, военный бунт» [Бокова 2003, с. Накануне восстания на Сенатской площади Рылеев сформулировал и план цареубийства.
Он предложил отставному поручику Петру Каховскому убить вступавшего на престол Николая Павловича. И был уверен, что если этого не сделать -«непременно последует междуусобная война» [Рылеев 1825, с. Исключительная роль Рылеева в подготовке восстания определялась не только его действиями в тайном обществе. Поэт лучше других выражал мысли и чувства людей, которые - ради возможности построить общество всеобщего равенства и стать «действующими лицами истории» - готовились вступить в битву с самодержавием. Молодым заговорщикам поэт дал уверенность в своих силах, в собственной гражданской значимости, а накануне 14 декабря - и в том, что Нет примиренья, нет условий Тут надо не чернил, а крови; Нам должно действовать мечом. Лидеров заговора, прошедших все его этапы, вряд ли было больше пяти человек. Однако и пятерых оказалось достаточно, чтобы определить вектор развития российской истории на много десятилетий вперед.
Идея вооруженного сопротивления попала на подготовленную почву: власть очевидным образом обманула ожидания общества. Император обещал «законно-свободные учреждения», конституцию, отмену крепостного права -а в итоге Россия получила аракчеевщину, военные поселения и гонения на университеты. Офицеры, желавшие социальной активности, получили лишь право добиваться от солдат «экзерцицмейстерской ловкости». Император, находившийся после войны в зените славы, отказался прислушаться к подданным. К 1825 г. Тем более что большая часть из тех, кто был готов идти до конца, командовали 40 вооруженными соединениями. Смерть императора, присяга Константину, незаконность закулисных договоренностей о воцарении Николая сделали ситуацию катастрофической.
Вооруженное столкновение стало неизбежным. Библиография Андреева Т. Тайные общества в России в первой трети XIX в. Барятинский А. Басаргин Н. Иркутск: Восточно-Сибирское книжное издательство, 1988. Батеньков Г.
Бестужев-Рюмин М. Богданович М. История царствования императора Александра I и России в его время. Сущинского, 1871. Бокова В. Эпоха тайных обществ. Русские общественные объединения первой трети XIX в.
Бурцов И. Вигель Ф. Вишленкова Е. Заботясь о душах подданных: религиозная политика в России первой четверти XIX века. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 2002. Волконский С. Иркутск: Восточно-Сибирское книжное издательство, 1991.
Воспоминания о службе К. Правитель дел: К истории литературной, финансовой и конспиративной деятельности К.