Новости воинственный сын зевса

является ответом на вопрос: "Воинственный сын Зевса" и состоит из 4 букв.

Воинственный сын зевса 4

Сюжет аниме «Гордый владыка вечности»: Пробудись, владыка меча, уснувшая на коленях красавицы. Покоритель мира, возродившийся. Чжу Куаншэнь жил в уединенном городке Шианьянь в Империи Бога Дракона и был сыном главы. В Ватикане кропотливо восстанавливают статую Геракла, сына Зевса, возможно, одного из самых известных персонажей древнегреческой и римской мифологии. а, последняя - с). а, последняя - с).

Воинственный сын зевса 4

В произведениях Гомера можно встретить отождествление Ареса с войной и смертоносным оружием. Греки, не склонные к безрассудству и незапланированным боям, любили Ареса меньше других богов. Страстный поклонник драк и смертоносных схваток был не так сильно востребован в Греции. Атрибутами бога считались собаки, коршун, горящий факел и копьё. Изображался Арес обычно в виде могучего и зрелого воина в доспехах с мечом в руке и шлемом на голове. Первоначально считалось, что Гера родила Ареса от прикосновения к волшебному цветку. В более поздних мифах Арес выступал как сын Зевса, который называл его самым ненавистным из всех богов и утверждал, что не будь Арес его родным сыном, он бы давно отправил его в Тартар. Он был чужд обоим родителям-олимпийцам и остальным богам из-за своей немотивированной жестокости, любви к смертельной битве ради самого убийства и неутолимой жажды крови.

Имеются свидетельства о его негреческом, фракийском происхождении. Софокл называет его рождённым во Фракии.

Вторая битва — вторая победа. Царь Дарий бежал в Месопотамию, бросив войско, сокровища, мать, жену и детей. Это поражение персов имело огромный политический и моральный резонанс. Тем не менее военное положение македонцев не было блестящим ни в Греции, где персидский флот и персидские деньги отвоевывали потерянное, ни в Малой Азии, куда отступила значительная часть персов после Иссы. Не заботясь о персах, успешно действующих у себя в тылу, после битвы при Иссе Александр предпочел повернуть свою армию на юг, желая подчинить богатые торговые города Финикии. Это был ход конем.

Финикийский флот являлся сильнейшим во всем Восточном Средиземноморье, и именно финикийские корабли составляли основу неодолимой силы персов на море. Военный успех в Финикии должен был лишить персов флота. Большинство ее городов покорилось македонцам по первому их требованию. Крупнейший и наилучшим образом укрепленный финикийский город Тир ныне Сур оказал царю Александру самое отчаянное и длительное сопротивление. Власти Тира поначалу также соглашались подчиниться. Но их условием было то, что Александр Македонский не войдет в городские стены. На горе жителей города царь принимал за Геракла местное божество Мелькарта, святилище которого помещалось в городском центре. Он не мог отступиться от того, кого считал своим предком, и не взять Тир силой.

По словам Арриана и Плутарха, во время осады Александр увидел во сне, как Геракл протягивает ему со стен руку и зовет его к себе. Впрочем, в другой раз сон Александра был, скорее, эротического свойства. Ему приснился сатир, который издали заигрывал с ним, но увертывался и убегал, когда царь пытался его схватить, и дал себя поймать лишь после долгой погони и уговоров. Тогда, словно человека, пойманного с поличным при попытке перебежать к врагу, тирийцы опутали огромную статую бога веревками и пригвоздили ее к цоколю, обзывая Аполлона «александристом». Островное положение делало город неуязвимым. Македонскому царю пришлось засыпать море, соединив остров с материком. Жители взятого штурмом Тира, как до того Фив, были проданы в рабство. Настоящий полубог Из покорившейся Финикии Александр устремился в Египет, где основал город Александрию.

Другим особенным событием его египетского «тура» стало рискованное путешествие через пески ливийской пустыни в оазис Сива к жрецам египетского бога Амона-Ра, которого греки уподобляли своему Зевсу. Арриан представляет дело так: Александра охватило желание отправиться к Амону в Ливию, поскольку говорили, что предсказания Амона сбываются в точности и что именно он давал предсказания Персею и Гераклу. Поскольку Александр стремился подражать этим героям и вдобавок происходил из рода обоих, он возводил свое происхождение к Амону, как возводят мифы происхождения Геракла и Персея к Зевсу. Итак, царь «отправился к Амону, рассчитывая, что он в точности узнает о том, что его касается, или по крайней мере сможет сказать, что узнал». Что именно сказало ему божество устами собственных жрецов, точно не известно. Якобы оно подтвердило божественное происхождение македонского царя. Плутарх в своем жизнеописании Александра дает курьезную интерпретацию этого эпизода. Согласно Плутарху, египетский жрец, приветствовавший Александра Македонского, желал сказать ему по-гречески «пайдион» «дитя» , но по причине дурного произношения вышло «пай Диос» «сын Зевса».

Вполне этим довольный, македонский царь будто бы немедленно удалился. Вовсе не обязательно принимать этот рассказ за чистую монету. В нем скорее угадывается скепсис, с которым на желание Александра сравняться с богами смотрели греки. В Египте таких сомнений возникнуть не могло. Как новый египетский фараон, Александр считался братом и сыном богов на самом законном основании. Не принимая мирных предложений, из Египта завоеватель наконец двинулся за Евфрат, желая встретиться со своим врагом в решающей схватке. Чтобы подготовиться к ней самым наилучшим образом, у персидского царя Дария, или, как более точно звучал его титул, «царя царей», было и время, и возможности. Войска, стянутые со всех концов его необъятной империи, возможно, отличались разной боеспособностью.

Но среди них были действительно отличные воинские части, в том числе тяжелая бактрийская конница, индийские слоны и… греческие наемники. Спустя несколько веков римский историк, автор «Истории Александра Великого» Курций Руф описывает двести персидских колесниц с нескрываемым ужасом: «Копья с железными наконечниками выступали впереди дышла. С обеих сторон хомута было по три меча и еще множество копий. Кроме того, к ступице колес крепились косы, которые должны были разрубать все, что встречается на пути». Около деревни Гавгамелы, недалеко от города Арбелы в Месопотами, персидские военачальники нашли поле для будущей битвы, не походившее на теснину Иссы, где персы так нелепо передавили сами себя. Для лучшего маневра своей конницы, на которую персы особенно полагались, они даже срыли холмы. В октябре 331 года до н. Все это чересчур походило на страшный капкан, обещавший истребить македонцев.

Парменион, военачальник македонского царя, отчаянно советовал ему атаковать персов ночью. Александр Македонский, по преданию, ему ответил, что «не крадет побед». Накануне битвы он так спокойно спал, что его пришлось будить, когда войско уже начинало строиться. Ожидая ночной атаки македонцев, персы простояли в боевом строю всю ночь. Затем у персов все пошло не так, подготовленные атаки не получались, сражение развалилось на несколько схваток, шедших с переменным успехом. Дарий снова раньше времени посчитал, что все погибло, и бежал, так что македонцам оставалось добить разрозненные персидские отряды. Дарий вновь ускользнул. Но поверженная Персидская империя лежала у ног македонца.

Он беспрепятственно вошел в пять ее столиц в Месопотамии, Персиде и Мидии — Вавилон, Сузы, Пасаргады, Персеполь и Экбатаны, и баснословные сокровища попали в его руки. Многое в этом триумфальном шествии теперь было новым. В определенном смысле оно представлялось логическим окончанием греко-персидских войн. Плутарх пересказывает историю о старике, плакавшем от счастья при виде Александра, восседающего на троне некогда столь грозных персидских царей. Из Суз Александр отослал обратно в Афины символический трофей персидского царя Ксеркса — скульптурную группу «тираноубийц» Гармодия и Аристогитона, борцов за афинскую демократию, одно из самых прославленных произведений раннего классического искусства. Пир в Персеполе окончился сожжением царского дворца, которое, в глазах хмельной компании, символизировало месть оскорбленной Греции. Об этом пьяном поджоге древние авторы сообщают по-разному. Впрочем, рассказ Плутарха снова обстоятельнее и интереснее других.

Якобы инициатива принадлежала особе вполне легкомысленного поведения, по-гречески — гетере. Среди них особенно выделялась Таида, родом из Аттики, подруга будущего царя Птолемея. То умно прославляя Александра, то подшучивая над ним, она, во власти хмеля, решилась произнести слова, вполне соответствующие нравам и обычаям ее родины, но слишком возвышенные для нее самой. Александр Македонский с гетерами в захваченном Персеполе. Рисунок Г. Симони Таида сказала, что в этот день, глумясь над надменными чертогами персидских царей, она чувствует себя вознагражденной за все лишения, испытанные ею в скитанииях по Азии.

Солнечный покровитель излучал необыкновенный жар.

Решив, что тот хочет сжечь его, Геракл схватился за свой лук, нацеливаясь в Гелиоса. Но бога это не рассердило. Напротив — он подивился мужеству смертного, что готов был вступить в бой с самим солнцем. Гелиос спросил, что привело героя в столь далёкий уголок земли. Геракл поведал о цели своего пути, и бог солнца согласился помочь ему. Он пригласил его в свою золотую ладью, в которой проплывал по океану каждый день после заката. На ней Геракл смог добраться к берегам Эрифии.

Не успел ступить Геракл на побережье, как послышался грозный лай. Это Орф, двуглавый пёс Гериона, оповестил хозяина, что в их земли прибыл чужак. Увидев незнакомца, Орф бросился на Геракла, но тот одним ударом палицы разделался со свирепым псом. Теперь перед Гераклом возвышался исполин Эвритион, занимавшийся выпасом коров своего хозяина. Но и он не стал препятствием в достижении намеченной цели. Выйдя победителем из боя с Эвритионом, Геракл погнал коров к золотому челну, что послушно качался на волнах у берега. Увидев, что совершил в его владениях незваный гость, Герион сам бросился вдогонку за Гераклом.

Хозяин многочисленных стад отличался ужасной внешностью. Он был настоящим исполином. У Гериона было не одно, а три туловища, три головы, три пары рук и ног. Благодаря этому он мог метать во врага одновременно три копья, прикрываясь тремя щитами, что делали великана неуязвимым. Ловко направляла она отравленные стрелы сына Зевса в его противника. Затем, искусно взмахнув палицей, Геракл нанёс решающий удар ослабевшему от ран Гериону. Гигантское тело великана повалилось на землю.

Геракл же сумел перевезти на золотом челне всех коров Гериона, после чего возвратил ладью богу Гелиосу, от всей души поблагодарив того за помощь. Но обратный путь со стадами оказался не менее сложным, чем поиск острова Гериона. Геракл вынужден был переводить коров через Альпы и земли Галлии, преодолевать скалистые ущелья и горы. Когда стада достигли южных окраин Италии, одна из коров через пролив переплыла в Сицилию. Геракл же долго не мог найти пропавшее животное. Он попросил бога Гефеста о помощи. Тот согласился присмотреть за стадами, а Геракл отправился на поиски коровы в Сицилию.

Увы, царь не захотел отдавать животное владельцу, вызвав Геракла на поединок. Но разве мог он тягаться с могучим героем, совершившим десять великих подвигов? Геракл крепко сжал тело Эрикса и, сам того не заметив, задушил своего соперника. Корова была возвращена в родное стадо. Богиня Гера, ненавидевшая Геракла, со злостью наблюдала за очередным его успехом. Стремясь насолить сыну Зевса, она наслала бешенство на большую часть стада. Обезумевшие животные стали неуправляемыми, они хаотично носились по долинам, не давая возможности Гераклу собрать их в стадо.

С большими усилиями герою удалось собрать значительную часть скота и пригнать его в Микены. Царь Эврисфей принёс этих коров в жертву богине Гере, которую считал своей доброй покровительницей. Яблоки Гесперид — одиннадцатый подвиг Странствия Геракла длились немало лет. Царь Эврисфей, лелеявший надежду погубить героя, чувствовал, что становится всё более старым и немощным. Он опасался, что вот-вот настанет время, когда Геракл отнимет у него трон и сам станет править Микенами. Однако Эврисфею рассказали о чудесных золотых яблоках, дарующих вечную молодость. В незапамятные времена, когда богиня Гера и великий властитель Зевс сочетались браком, Земля-Гея преподнесла им в подарок прекрасные плоды, которые могли вернуть молодость и красоту всякому решившему попробовать их.

Золотая яблоня росла в саду Гесперид, дочерей Атланта, что заботились о волшебном растении вместе со змеем Ладоном, охранявшем дерево. Никто из людей не знал, где же находится этот прекрасный сад. Эврисфей потребовал от Геракла найти заветный сад и принести ему яблоки молодости. По сути, он в любом случае оставался в выигрыше: ненавистный Геракл либо принесёт ему волшебные плоды, либо погибнет в схватке со стоглавым Ладоном. Фредерик Лейтон «В саду Гесперид», около 1892 года Полотно хранится в Национальном музее Ливерпуля, Великобритания Выслушав поручение от посланника царя, герой взял свою палицу, верный лук и стрелы, после чего отправился через всю Элладу. Конечно, он не знал, куда следует направляться, а потому решил побывать у речных нимф, обитавших на берегах Эридана. Те посоветовали ему спросить совета у старика Нерея, властителя водной стихии.

Вот только заметив Геракла бог решил скрыться, но сын Зевса успел поймать его. Кем только не становился Нерей в руках Геракла! Он принимал обличья рыб и змей, всевозможных морских чудовищ, но герой не ослаблял хватки. В конце концов сдавшийся на милость победителя речной покровитель вынужден был открыть тайну местонахождения сада Гесперид. Но, как уточнил Нерей, отправить туда следовало Атланта, а Гераклу не стоило идти в эти места. Лукас Кранах Старший «Геркулес похищает яблоки Гесперид», после 1537 года Местонахождение: Музей герцога Антона Ульриха, Брауншвейг, Германия Теперь Геракл вынужден был проделать долгий путь к Атланту, титану , что держал небосвод на своих плечах. Услышав просьбу героя, могучий Атлант согласился её выполнить.

Но было одно условие — во время его отсутствия держать небо должен был Геракл, иначе оно просто упадёт на землю. Кроме того, Атлант боялся змея Ладона. Сын Зевса без лишнего промедления вступил в бой со стоглавым чудовищем, охранявшим сад Гесперид. С помощью своих стрел, пропитанных ядом гидры, Геракл одолел змея. Теперь настало время действовать Атланту. Он передал Гераклу небо, которое немыслимой тяжестью легло на плечи героя. Но Геракл устоял.

Но титан не хотел отдавать их Гераклу — он не хотел снова взваливать на себя целый небосвод. Титан заявил, что сам отнесёт чудесные плоды Эврисфею. Находчивый Геракл и здесь не растерялся. Он сделал вид, что согласен с Атлантом, но попросил того взять небо на несколько минут, чтобы сам Геракл положил на свои плечи подушку. Наивный титан согласился, а Геракл, конечно, не собирался брать на себя чужую ношу. В Ливии ему встретился жестокий великан Антей, что каждого из встреченных путников вызывал на поединок. Ни разу не довелось потерпеть поражение Антею, а потому он упивался триумфом и губил всё больше людей.

Геракл решительно принял бой, однако Антей оказался действительно могучим противником. Если силы Геракла в борьбе постепенно убывали, то великан после каждого прикосновения к земле восстанавливал их. Геракл понял, что его соперник — сын Земли-Геи, которая давала ему силы. Тогда герой поднял Антея над собой и в воздухе задушил его. Rafael Tejeo «Геракл и Антей», 1835-1836 годы Местонахождение: Королевская академия изящных искусств Сан-Фернандо, Мадрид, Испания Довелось побывать Гераклу и в горах Кавказа, где огромный орёл клевал печень наказанного богами Прометея. Герой убил хищную птицу, избавив от мучений титана, принесшего людям огонь. Наконец Геракл прибыл в Микены.

Он протянул Эврисфею золотые яблоки. Тот уже готов был взять один из плодов, но вдруг отдёрнул руку. По сути Эврисфею нужны были не столько сами плоды, сколько гибель Геракла, отправленного на их поиски. И снова план злобного царя потерпел неудачу. Я думаю, перед Гераклом тогда появился соблазн использовать эти яблоки вечной молодости, но в этот миг перед сыном Зевса появилась Афина. Герой лишь улыбнулся в ответ и отдал богине заветные плоды, добытые с таким трудом. Античная вазопись «Геракл дарит яблоки Гесперид Афине» Местонахождение: Музей античного искусства в Мюнхене, Германия Укрощение Цербера — 12 подвиг Геракла Большинство античных писателей называют встречу с Цербером двенадцатым подвигом Геракла.

Эти сведения присутствуют в пересказах Авсония, Псевдо-Гигина, Псевдо-Аполлодора, хотя для Диодора то свершение Геракла остаётся одиннадцатым по счёту. Я же предлагаю придерживаться основной версии, считая путь в подземное царство последним испытанием эллинского героя. По приказу Эврисфея Геракл сумел справиться со всеми чудовищами, обитавшими на земле. Но коварный царь знал, что под землёй живёт жуткий пёс, охраняющий вход в царство мёртвых, — Цербер. Этот верный помощник бога Аида обладал поистине демоническим обликом. У него было три головы, вместо хвоста развивались шипящие змеи, а с языков капала ядовитая слюна, от которой гибло всё живое. Именно это создание Эврисфей и приказал доставить в Микены.

Сойдя под землю, герой отправился к властителям этого мира — Аиду и его жене Персефоне. Лишь они могли дать согласие вывести Цербера на поверхность земли. Царь и царица мрачного царства мёртвых удивлённо воззрились на человека, добровольно пришедшего в их владения. Геракл же покорно опустил голову. Он просил богов не гневаться из-за появления нежданного гостя. Конечно, Аид был и возмущён, и потрясён дерзостью и смелостью человека. Геракл честно признался, что пока и понятия об этом не имеет, а лишь выполняет приказ.

Но сразиться с Цербером ты должен без использования оружия! По пути он вдруг увидел, как одна из теней умерших приблизилась к нему. Душа Мелеагра рассказала о своей печали: на земле у покойного осталась сестра Деянира, которую он так и не успел выдать замуж. Геракл продолжил свой путь. И вот — Цербер уже стоял перед ним. И если в царство мёртвых он спокойно пропустил человека, то выпускать его не собирался. Таковы были законы этого места.

Грозно скалясь и рыча, пёс приближался к Гераклу. Он совершил прыжок, намереваясь перекусить противнику горло. Зверь отчаянно рвался из рук человека, но тот был сильнее. Он пытался рвать тело героя зубами, но человек терпеливо выносил все мучения. Пальцы Геракла всё сильнее сжимали горло Цербера. Пёс не смог долго сопротивляться и обмяк в руках Геракла. Не дав опомниться животному, Геракл потащил его к выходу из подземного мира.

Раскрыв глаза, Цербер заметил то, что никогда не доводилось видеть прежде — солнце. Потрясённый этим зрелищем, пёс громко завыл, и от его голоса содрогнулись все живые существа земли. Из пасти Цербера капала ядовитая слюна. В тех местах, где она коснулась земли, вырастали ядовитые растения.

Никто не подозревает, что в действительности он является сатиром.

Аннабет Чейз — подруга сына бога морей, согласившаяся отправиться с ним и Гроувером в рискованное путешествие. Более 5 лет проходила подготовку в лагере полукровок. Салли Джексон — самоотверженная мать полубога. Старается помочь сыну пережить трудный возраст. Долгое время скрывала от наследника имя настоящего отца.

Когда правда выбирается на поверхность, то решает сделать все возможное, чтобы уберечь сына от гнева богов. Гейб Ульяно — супруг Салли. Пытался всегда заменить мальчишке родного отца. Строгий, но справедливый человек. Делится с Джексоном своим жизненным опытом.

В действительности является кентавром. КиноПоиск — 6.

Перси Джексон и Олимпийцы (2023)

Взяв с собой двух пленных, он продолжил путь в страну амазонок. По прибытии Ипполита оказала Гераклу дружеский прием и пообещала отдать пояс. Однако, поскольку принявшая облик амазонки Гера распустила слух, что Геракл прибыл, чтобы захватить власть над ними, амазонки взялись за оружие и с яростью напали на Геракла и его спутников. Геракл сражается с амазонками В состоявшемся сражении Геракл убил Ипполиту и завладел ее поясом.

Перебив все войско амазонок, герой вернулся в Микены. Там, после целого ряда приключений, вручил Эврисфею пояс. Но был и такой вариант мифа, по которому амазонки отдали пояс добровольно, без сражения.

Быки Гериона Н овым поручением Эврисфея было пригнать рыжих быков Гериона, трехтелых чудовищ. Быки эти находились на острове Эрифея под охраной пастуха Эвритиона и чудовищного пса Орфа. После целого ряда приключений Геракл пересек всю Европу и добрался до пролива, отделяющего ее от Африки.

Там он поставил «Геракловы Столбы», а чтобы переплыть через океан, воспользовался чашей Гелиоса. Так добрался он до острова Эрифеи, где сразу же убил своей палицей Орфа и пастуха. Затем угнал быков Гериона, который, проведав о том, поспешил задержать Геракла.

Геракл убил его из лука и отправился в обратный путь. Возвратив чашу Гелиосу и преодолев по дороге множество опасностей, каковыми были: разбойник Как в Италии лестригоны — народ великанов-людоедов, а также Эрик на Сицилии женщина змея в Скифии Геракл прибыл в Микены и отдал быков Эврисфею. Кербер С тражем Аида был Кербер, порождение Ехидны и Тифона — чудовище о собачьих трех головах и с хвостом, оканчивавшихся змеиной головой.

Это чудовище велел привести Гераклу Эврисфей. В трудном пути в царство мертвых спутниками Геракла стали Афина и Гермес. Встретив среди мертвых многих знакомых и освободив Тесея , Геракл попросил Аида и Персефону «одолжить» ему на один день Кербера, чтобы отвести его в мир живых.

Те согласились, но при условии, что Геракл одолеет пса только силой своих рук, без оружия. Геракл приводит Кербера к Эврисфею Гераклу удалось усмирить чудовище и привести его к Эврисфею. Царь, как и в случае с Эриманфским вепрем, перепугался настолько, что спрятался в медный пифос.

Яблоки Гесперид П оследним приказом, данным Гераклу Эврисфеем, было принести золотые яблоки Гесперид. Яблоки эти находились в саду богов на дальнем Западе, где обитали дочери Ночи Геспериды. Хранил яблоки стоглавый змей Ладон.

В благодарность Прометей посоветовал Гераклу обратиться за помощью к его брату Атланту. Тот стоял неподалеку от сада, держа на плечах небо. Титан согласил помочь Гераклу, получив тем самым случай отдохнуть немного от своей тяжести.

Ханс фон Маре. Новая пинакотека, Мюнхен Итак, он передал небо Гераклу и отправился за яблоками. Прибегнув к помощи Гесперид, усыпивших Ладона, Атлант сорвал три золотые яблока и принес их Гераклу.

Но, не желая снова приниматься за свою ношу, Атлант предложил, чтобы герой ещё подержал небо, а сам он направится к Эврисфею. Геракл сделал вид, будто принимает предложение. Он попросил Атланта приподнять небо, чтобы положить себе на плечи что-нибудь мягкое.

И когда титан взял небо, Геракл забрал яблоки и ушёл. Геракл и Атлант Второстепенные подвиги В время свершения своих великих подвигов Геракл совершил одновременно и целый ряд других свершений. Одним из них была битва с кентаврами во время погони за Керинейской ланью.

Причиной ее стало вино, которое он пил с кентавром Фолом, оказавшись однажды вечером в гостях у кентавра. Аромат вин привлек к себе других кентавров, которые, желать тоже выпить вина, явились вооруженными. Большинство из них Геракл перебил, однако по ошибке нанес также смертельную рану Хирону.

Геракл и Антей Отправившись за яблоками Гесперид, Геракл повстречался близ Пелиона с Кикном, сыном Ареса , который поджидал идущих в Дельфы паломников, грабил их и отрубал головы, чтобы построить из черепов храм. Поединок с Гераклом оказался для Кикна последним. Увидав своего сына мертвым, Арес бросился на Геракла.

Но тот с помощью Афины сумел ранить даже бога войны. Во время свершения того же подвига, проходя через Ливию, Геракл встретил исполина Антея, сына Посейдона и Геи, который черпал силу от земли. Антей заставлял бороться с собой всех путников.

Заставил он и Геракла. Герой одолел Антея, подняв его в воздух, лишив тем самым прикосновения к Земле и главной его силы. Геракл и Бусирид Побывал Геракл и в Египте, где царствовал Бусирид, хватавших путников и приносивший их в жертву на алтаре Зевса в Мемфисе.

И полубог убил всех своих детей. В дальнейшем он вынужденно отправился служить Эврисфею. Благодаря чему и совершил свои двенадцать подвигов. Само имя, бог получил, когда явился в Дельфы. Дабы получить совет от Аполлона. Жрица которого и назвала будущего героя Гераклом. До этого он носил имя — Алкид. В честь него была названа Минойская цивилизация. Царь правил еще до Троянской войны.

Его называют правителем Кносса. Этот город был столицей Крита. Собственно, все то морское господство, которым славились жители Крита, было основано и развито самим Миносом. Он раз в девять лет посещал пещеру Зевса. Там, царь получал всевозможные наставления от отца. А также законы, которые затем применялись в царстве Миноса. После смерти, царь стал судьей в мире мертвых. Дабы избежать свершения пророчества, по которому, царя убьет собственный внук. Однако Зевс пробрался в темницу к пленнице.

После чего, она родила сына. По приказу царя, девушку с младенцем заточили в ящик и сбросили в море. Ящик приплыл к острову Сериф. Там Персей и вырос. Он стал храбрым и сильным героем. Который совершал всевозможные подвиги. Сразился с Медузой Горгоной, спас цареву на которой в последствии женился, убил собственного деда и стал царем Тиринфа основавшим Микены. Одним из его потомков стал Геракл. Дочь речного бога, которая славилась небывалой красотой.

Зевс похитил девушку, а позже она родила Эака. Он стал царем острова Эгина. Был известен как благородный, честный, благочестивый правитель. После смерти он занял место среди судей загробного мира. От этого союза родился Аргос. Который в последствии стал царем целого острова.

Он называет бога непобедимым, снова восхваляя его невероятную силу и воинские таланты. Дочь его дочери Гармонии Семела была матерью бога Диониса. У Ареса также было множество смертных потомков. Многие из них унаследовали жестокий темперамент своего отца и в мифах часто играли роли злодеев. Ниже приведен рисунок, изображающий генеалогическое древо Ареса. Бог-пленник и легендарный любовник Если познакомиться с легендами, описывающими жизнь Ареса, становится ясно, что судьба у этого бога была непростой. К примеру, в детстве маленького воина схватили двое братьев-великанов От и Эфиальт. Они сковали его цепями и оставили умирать в огромном сосуде. Несчастный Арес не мог даже позвать на помощь. По иронии судьбы, именно жена Гефеста стала любовницей Ареса. И в этой истории греки описывали забавный эпизод. Бог-кузнец заподозрил Афродиту в измене, а потому выковал невидимую сеть, которую подвесил над ложем. Сделав вид, что ушёл заниматься своими ежедневными делами в кузнице, Гефест ушёл. Когда Арес явился к его жене, он ловко дёрнул сеть, которая тут же превратилась в ловушку для двух любовников. Гефест созвал всех богов, ожидая суда над изменницей и прелюбодеем, но получил лишь массу насмешек в ответ. Боги собрались, повеселились над пойманной парой и отпустили пару колкостей в адрес обманутого мужа. Дети Ареса У Ареса было немало детей от разных богинь, нимф и смертных женщин. Большинство детей ему родила прекрасная богиня Афродита, покровительница любви и красоты. Мифология иногда называют Венеру его супругой, иногда — лишь любовницей. Боги от этого союза были как похожими на отца, разрушительными и коварными, так и близкими к матери. Это целый сонм разных богинь и богов. Греческая мифология описывает, как некоторые боги из числа детей Ареса сопровождают его во время боя. Поэтому появление бога становится ещё более грозным, пугающим. Это в первую очередь его сын Фобос. Фобос олицетворял сам страх, от его имени даже произошло слово«фобия». Поэтому это был безотчётный страх, бог внушал его всем, кто оказывался у него на пути. Фобоса иногда изображали с головой льва. Покровитель страха был не только постоянным спутником своего отца. Он также правил колесницей Эриды, богини раздора. Та в свою очередь тоже часто появлялась рядом с Аресом. Также сопровождал Марса его сын Деймос, брат-близнец Фобоса. Его функции были сходны со способностями последнего. Деймос насылал ужас, смятение, он воплощал эти эмоции. Даже имя бога переводилось соответствующе. Деймос также появлялся на полях сражений в свите Ареса. В некоторых произведениях его имя дают коню Марса. В 1877 г. В результате ту роль, который играл каждый сын, фактически перенесли в астрономию. Получилась аллюзия на мифы про Ареса. Среди детей Ареса были и боги любви, покровители её различных сторон. Но чаще всего это были боги, воплощающие физическую сторону любви, страсть или даже более неприятные переживания, связанные с влюбленностью, ревностью, отвергнутыми чувствами. Одним из таких богов был Антерос, воплощение безответной любви и несчастий, связанных с ней. Антерос воплощал собой две стороны любви и страсти. С одной стороны, он был благосклонен к ответной любви, к гармонии между двумя людьми. С другой стороны, его стезя всё же больше касалась ситуаций, когда чувства презирали, насмехались над ними, игнорировали их. В результате Антерос превращался в мстительного бога. Он навлекал беды на тех, кто смел обрекать влюблённых на страдания своим бесчувствием. Причём сам Антерос, по сравнению со страстным Эросом, сам был хладнокровным, расчётливым богом. Его даже называли божеством чувства, совершенно противоположного любви. Ненависть, которая рождалась из этого светлого чувства, в Греции считалась самой страшной. Антерос же и правда, по легендам, мог влиять на людей, побуждая их мстить и разрушать недосягаемый объект любви. Про тех, кто не был способен любить, но поддавался подобным желаниям, говорили как об одержимых Антеросом. Этой одержимости были подвластны не только смертные. Например, подобное поведение можно было увидеть в легендах об Аполлоне. Ещё один бог любви из детей Ареса, Гимерос, тоже воплощал не самую привлекательную сторону этого чувства. Имя Гимероса переводилось как «страсть, влечение, томление», но они имели зачастую оттенок грусти или болезненности, печали. Это желание сопровождается болью в груди и ощущением, как сжимается сердце. Эрос, главный спутник Афродиты и олицетворения любовного влечения, приводящего к появлению новой жизни, тоже часто считался сыном Ареса. Он воплощал собой как и просто любовь, чувство, так и силу, которая управляет миром, соединяет людей и богов в пары. Эросу или Эроту доступно любое сердце. Этот персонаж выступал также богом весны, плодородия, природы. И всё же были у Ареса и божественные дети, которые олицетворяли именно положительные силы. Таковой была богиня Гармония, покровительница счастливого брака. Также она покровительствовала согласию, о чём говорило само её имя. Гармония стала женойКадма, легендарного основателя Фив. Их свадьба была первой, на которой присутствовали каждая богиня и каждый бог с Олимпа.

Торжествует Арес , когда сразит своим ужасным мечом воина и хлынет на землю горячая кровь. Вздрогнули в ужасе греки и троянцы, а неистовый Арес понесся, окутанный мрачным облаком, покрытый кровью, с жалобами на Афину к отцу своему Зевсу. Источник: библиотека Максима Мошкова.

Походы Александра Македонского

• Отгадайте загадку:
• Древнегреческий бог войны Арес (Марс) — факты, гимны, мифы, функции
• Воинственный сын Зевса.
• Геракл — Википедия
• Варианты ответа:
• Воинственный сын зевса

Последние комментарии

• «Гордый владыка вечности» смотреть аниме онлайн
• Braveland Heroes
• Не выдержал удара молнии — в Ватикане реставрируют скульптуру сына Зевса Геракла
• Древнегреческий бог войны Арес (Марс) — факты, гимны, мифы, функции

Сын Зевса продолжит раскрывать свой потенциал

Таким образом, сериал нам показывает, что юный герой «Percy Jackson» является сыном бога морей Посейдона. Ответ на вопрос кроссворда или сканворда: Воинственный сын Зевса, 4 буквы, первая буква А. Найдено альтернативных определений — 53 варианта. В греческой мифологии — бог войны, сын Зевса и Геры, освобожденный Гермесом из 13-месячного заточения. сын громовержца Зевса и Геры. [В начало]. воинственный сын Зевса.

Воинственный сын Зевса.

Он воздвигал замки, создавал прекрасное оружие. Подарил отцу колесницУ и скипетр. А еще ковал для него молнии. Этот бог покровитель изобретений и кузнечного мастерства. Он занимался обучением людей. Которые под руководством Гефеста научились создавать потрясающие вещи. Сам бог отличался обидчивостью. Он долгое время не мог простить мать. А позже жестоко отомстил Афродите.

Которая будучи его женой, закрутила роман с Аресом. Богиня делала все возможное, чтобы не допустить родов. Однако не смотря на ее старания, на свет все-таки появились близнецы. Один из них —Аполлон. Самый красивый бог Олимпа. Он олицетворение мужской красоты, божество света и покровитель творчества. Он стал основателем оракула в Дельфах. Был сильно привязан к матери и сестре.

А вот с Зевсов периодически вступал в конфликты. Так, бог света был в бешенстве, когда Зевс убил Асклепия. Который был богом медицины и возможным сыном Аполлона. Асклепий придумал как сделать людей бессмертными. Аид запротестовал и пришел за помощью к Зевсу. Который метнул молнию в Асклепия. За это, Аполлон убил циклопов, которые эту молнию ковали. Аполлон появился еще в период родоплеменного строя.

Ему поклонялись племена. А сам бог был идолом из кучи камней. Затем он перевоплотился в прекрасного лебедя. А позже приобрел человеческие черты. Он был связан с загробным миром, стал посланником Зевса. В юности отличался хулиганистым характером. Чем сильно докучал отцу. Однако позже, фактически стал его правой рукой.

Музы, хариты, вечно юная Афродита, Арес с Гермесом -- все участвуют в веселом хороводе, а впереди всех идет величественная дева, сестра Аполлона, прекрасная Артемида. Долго бы еще томился ненасытный бранью Арес в плену, если бы не похитил его, лишенного сил, быстрый Гермес. Не будь Арес его сыном, он давно низверг бы его в мрачный Тартар, туда, где томятся титаны.

В издание также включены исторические повести Л. Воронковой, рассказывающие о легендарных властителях и войнах античного мира.

Тексты сопровождаются классическими иллюстрациями двух знаменитых советских художников-графиков: Игоря Ильинского и Льва Дурасова.

Его жизнь, полная противоречий, была устремлена к единственной цели — познать весь мир и стать его властелином. В издание также включены исторические повести Л. Воронковой, рассказывающие о легендарных властителях и войнах античного мира.

Олимпийские боги Греции

• Воинственный сын Зевса.
• Ответы : Воинственный сын Зевса
• Другие вопросы к сканвордам и кроссвордам
• 12 Подвигов Геракла - читать бесплатно онлайн
• Происхождение бога и его имени
• Непознанное

Воинственный сын Зевса

Сын Зевса. В глуби веков. Герой Саламина	[В начало]. воинственный сын Зевса.
Воинственный сын зевса 4	Все ответы для определения Воинственный сын Зевса в кроссвордах и сканвордах вы найдете на этой странице.

Воинственный сын Зевса.

Главная» Новости» Кто сын ареса. перед вами вся жизнь района! Гефест, сын Зевса и Геры, бог огня, бог-кузнец, с которым никто не может сравниться в искусстве ковать, родился на светлом Олимпе слабым и хромым ребенком. Боевик, приключения, семейное кино. Режиссер: Джеймс Бобин, Андерс Энгстрём, Джет Уилкинсон. В ролях: Уокер Скобелл, Леа Джеффрис, Арайан Симхадри и др. По одноименному циклу приключенческих романов Рика Риордана. В ролике показана стычка с Минотавром и сцены с Зевсом в исполнении Лэнса Реддика.

Воинственный сын зевса 4

Подозрения вскоре перешли в уверенность и вражду. А Филипп, с его обольщающими речами, был далеко и ничего не знал. Он в это время воевал в Фессалии и успешно захватывал там города один за другим: Феры, Пагасы, Магнесию, локрийский город Никею… Горы стояли в желтых и багряных одеждах осени. Но в долине, где расположился военный лагерь Филиппа, еще зеленела трава. Суровое серое небо висело над головой, приглушая своим холодным светом краски осенней листвы. Войско Филиппа, отягощенное награбленным богатством, отдыхало у костров. Филипп уже отпраздновал победу обильными и шумными пирами. И теперь, трезвый и деловитый, он сидел в шатре со своими полководцами и обсуждал дальнейшие планы военных действий.

Филипп не собирался отдыхать, ему было некогда отдыхать — еще столько предстояло больших и трудных дел! Теперь пришла пора брать Олинф. Часть войск уже отправилась в том направлении. Филипп приказал вести себя тихо и, не доходя до Олинфа, чтобы там никто не догадался о замыслах Филиппа, ждать его. Нагрянуть надо неожиданно. Неожиданность всегда половина победы. Там ведь тоже есть разумные люди, которые понимают, что Олинфу гораздо выгоднее быть с Филиппом в союзе, чем во вражде.

В это время в шатер вошел гонец. Все обернулись к нему. Филипп сверкнул своим единственным глазом. Не доверяют тебе. Отправили послов в Афины просить помощи. Тем хуже для них. Теперь уже они не смогут вопить, что Филипп — вероломный союзник.

Я не нарушал договора. Нарушили они — значит, мы вправе вступить с ними в войну! Теперь остается одно — в поход на Олинф немедля! И снова, подняв сарисы, двинулись македонские фаланги Филиппа. Снова загудела земля под копытами могучей конницы, загрохотали колесами деревянные сооружения с таранами и баллистами-самострелами, которые могли метать во вражеский лагерь камни и дротики, стрелы зажигательные и простые. А в это время в Афинах, на Пниксе, опять выступал Демосфен против Филиппа, страстно призывая афинян помочь Олинфу. Вскоре из Афин к Филиппу явился лазутчик, присланный его сторонниками.

Этот человек привез ему свиток, на котором почти слово в слово была записана речь Демосфена — его Первая Олинфская. Об Олинфе. Ну-ну, посылай. Ведь бояться приходится главным образом того, чтобы этот человек…» — Этот человек — царь Македонский. Вот кто этот человек. Я убил их первыми. Если они могли предать своих сограждан, то разве не предали бы меня?

Как бы я верил потом им, предавшим свой родной город? Пускай кто-нибудь ответит мне…» — Я сам отвечу: никто! А вот как: сначала взял он Амфиполь, потом Пидну, позднее еще Мефону…» — Под Мефоной мне выбили глаз. Недешево заплатил, клянусь Зевсом! После этого в Ферах, в Пагасах, в Магнесии — словом, всюду он устроил так, как ему хотелось, и тогда удалился во Фракию». Едва оправившись от болезни, он опять-таки не предался беспечности, но тотчас сделал попытку подчинить олинфян…» — А как же? У меня нет лишнего времени.

Но красноречие его впустую. У афинян все тяготы несут рабы. Только на рабов они и полагаются, и это их погубит. Однако Филипп ошибся, говоря, что афинян речами воевать не заставишь. Речь Демосфена была так горяча и взволнованна, что убедила народное собрание. Афиняне вскоре снарядили помощь Олинфу. Они послали олинфянам тридцать триер [12] с двумя тысячами наемного войска во главе с полководцем Харетом.

Война под Олинфом разгоралась. Уже осыпались листья, устилая долины, в горах гудели осенние ветры, начались дожди. Зимой никто не воюет! Никто в Элладе не воевал зимой. Но Филиппу зима не была помехой. Его закаленное войско могло выдержать любые трудности и лишения. Увидев, что македоняне не собираются уходить от стен города, олинфяне еще раз отправили послов в Афины с мольбой о помощи.

Конец Олинфа Прохладный ветер проносился по Пниксу, принося с гор высохшие, гремящие, как железо, колючие ветки бурьяна. Афиняне кутались в плащи. А на трибуне опять стоял Демосфен, взывая о помощи Олинфу. Шум ветра не мешал ему. Встревоженные афиняне, нахмурясь, слушали его. Возмущение Демосфена и его ненависть к Филиппу передавались им, волновали их. И когда вы станете исполнять то, что нужно, если не сейчас?

Разве не все наши укрепленные места занял уже этот человек? А если он завладеет и этой страной, разве это не будет для нас величайшим позором? Разве не воюют сейчас те самые люди, которых мы с такой готовностью обещали спасти, если они начнут войну? Разве он не враг? Разве не владеет нашим достоянием? Разве не варвар?.. И эта речь сделала то, что афиняне снова откликнулись на мольбу олинфян.

Афины снарядили еще восемнадцать кораблей, послали под командой военачальника Харидема четыре тысячи наемников и сто пятьдесят афинских всадников. Войска афинян помогли приостановить победное шествие Филиппа. Все резче и холоднее становились ветры. Ночью замерзала вода. Олинфяне еще надеялись, что зима напугает македонян. Но македоняне не отступали. Жаркие костры горели по ночам, и чем холоднее становилось, чем сильнее поливали землю осенние дожди, тем выше было пламя этих зловещих, рыжих, с черным дымом костров.

И снова сражения. И снова защитники Олинфа разбиты. И снова упорно и неотступно продвигается македонянин к Олинфу, покоряя лежащие на пути города. Вот уже взял он большой город Торону. Вот уже захватил Мелиберну — порт Олинфа. И в третий раз за эту осень выступил Демосфен на Пниксе против Филиппа — это была его Третья Олинфская речь, полная страсти, ненависти и почти отчаяния, полная упреков афинянам за их бездействие. Но Харидем слал им хвастливые донесения, и афиняне решили, что победа над Филиппом уже обеспечена.

Зима проходила в боях, в трудных переходах, в нелегкой осаде городов, в победах, в темной радости грабежей, в дыму разоренных жилищ, в ликующих кликах победителей, в проклятиях побежденных… Олинф доставался трудно. Филипп свирепел. Он тяжело заболел, чуть не умер; враги уже торжествовали, радуясь его смерти. Но могучий организм выдержал жестокие страдания. Филипп поднялся и снова продолжал поход. Зима была суровой. Пронизывающие до костей дожди со снегом, бури, сырые ветры, несущие тяжкую простуду и болезни.

Но никто не жаловался в войсках Филиппа. А дома, в Македонии, в жару и в непогоду со стадами в горах легче ли? Может, и легче — там не убивают. Но ведь там и не разбогатеешь, разграбив завоеванный город, и славы не добудешь! Уже много дорог пройдено, много взято городов. Вот уже и солнце потеплело, и горы снова оделись нежным туманом зелени. Филипп скорым маршем вел свое войско.

На похудевшем, осунувшемся лице с жестким очертанием рта, с глубокой морщиной на лбу отпечаталось выражение твердой решимости. Уже ничто не могло остановить македонянина, и никто не мог остановить его. По талой, кое-где подсохшей и зазеленевшей посевами земле войска Филиппа подошли к Олинфу. Не дойдя до города, в сорока стадиях [13] от него, Филипп раскинул свой лагерь. И тут он объявил олинфянам жестокий ультиматум: — Либо вам не жить в Олинфе, либо мне не жить в Македонии. Афины с трудом и промедлениями собрали наконец новую армию. Военачальник Харет вел семнадцать кораблей, на которых было две тысячи афинских гоплитов и триста всадников.

Пока они собирались, прошло лето и снова наступила осень. Черные афинские корабли качались на зеленых волнах Эгейского моря, пробираясь к Олинфу. Они изо всех сил боролись с противным ветром. Осенью в этих местах дуют пассаты, и плыть на парусах им навстречу очень трудно. А когда афинские триеры, измученные морем и ветрами, наконец подошли к олинфскому берегу, Олинф лежал в развалинах и в кровавом дыму пожарищ. Филипп без всякой пощады расправился с Олинфом. Город разрушил и сровнял с землей.

Уцелевших жителей — кого отправил в царские рудники на каторжные работы, кого продал в рабство или погнал на поселение вглубь Македонии. Лишь немногим удалось бежать и укрыться в эллинских городах. Землю городских кварталов Олинфа Филипп роздал знатным македонянам. Олинфскую конницу он взял к себе, в свою царскую конницу этеров. Остальные города — десять городов Халкидского союза — Филипп принял в состав Македонской державы. Это случилось в 348 году до нашей эры, когда Александру исполнилось восемь лет. Услышав о новой победе отца, он, грустный и сумрачный, пришел к своим товарищам.

Персидские послы Однажды в Македонию прибыли послы персидского царя. Вся Пелла вышла смотреть на них. Персы важно сидели на конях, на расшитых золотом попонах, сверкая драгоценным оружием, ослепляя роскошью длинных одежд — красных, зеленых, синих… Все в этих людях было необычно для македонян, все удивляло: и бронзово-смуглые лица, и красные от хны, мелко завитые бороды, и пугающие нездешней чернотой глаза… В царском дворце наступило смятение. Приехали послы, а кто же примет их? Царя нет, царь, как почти всегда, в походе… — Но разве меня тоже нет дома? Послы вымылись с дороги, отдохнули. И когда они были готовы к разговору, Александр, одетый в свое самое богатое платье, принял их со всем достоинством царского сына.

Немолодые люди, придворные и советники персидского царя, переглядывались, пряча улыбку. О чем же будет говорить с ними этот маленький царский сын? Конечно, будет какой-нибудь детский лепет. Ну что ж. В ожидании настоящего разговора с Филиппом можно послушать и детскую болтовню. Александр сидел в отцовском кресле, ноги его не доставали до полу. Но он был спокоен и по-царски приветлив — белокурый, светлоглазый, весь розовый от скрытого волнения.

Большие, громоздко наряженные смуглые люди с улыбкой в таинственных черных глазах молча ждали, что он им скажет. Послы переглянулись. Что ж, мальчик задает серьезный вопрос, — значит и отвечать надо серьезно. Под могущественной рукой нашего великого царя много стран и народов, не сосчитать городов. Даже эллинские города, которые стоят на азиатском берегу, — Милет, Эфесс и все другие эллинские колонии — платят нашему великому царю дань. Если ваше царство такое большое, то и дороги должны быть длинными? Есть ли у вас такие длинные дороги, чтобы проехать по всей стране?

По ней купцы возят товары. Летом он живет в Экбатанах. Там кругом горы, прохладно. Потом он переезжает в Персеполь — этот город двести лет тому назад основал наш великий царь Кир. Потом наш великий царь уезжает в Вавилон — там он живет подолгу. Город очень богатый, веселый, красивый. Когда-то наш великий царь Кир покорил его и отнял у вавилонян.

Можно на конях? Или надо на верблюдах? Я слышал, что у вас есть верблюды. Дорога эта прямая и широкая. Повсюду вдоль дороги — царские стоянки, прекрасные маленькие дворцы, где есть все для отдыха: и бассейны, и спальни, и залы для пира. Дорога проходит по населенной стране и совершенно безопасна. Очень смелый?

А как вы сражаетесь? У вас тоже фаланги? И баллисты есть? И тараны? Персы несколько смутились. Маленький сын царя македонского завел их в тупик. Сами не понимая как, они оказались чуть ли не в положении доносчиков о своем собственном государстве.

Старый перс ответил на это неопределенно и уклончиво. Речь его замедлилась, он тщательно подбирал слова, и не понять было — будто правду он говорит, а будто и нет. Речи льстивые, а смысл?.. Они, персы, очень уважают царя Македонского. Но когда-то и цари македонские служили персидским царям. Можно бы многое рассказать Александру о том, как служил персидскому царю Ксерксу македонский царь Александр, его предок, как проходили персидские войска по Македонии, все опустошая на своем пути: города, деревни, запасы хлеба и воды, которой даже в реках им часто не хватало, — реки выпивали досуха. Но — осторожнее.

Тут сидит перед ними не такой ребенок, перед которым можно высказываться не стесняясь. Его отец, царь Филипп, становится крупной фигурой, и с ним приходится считаться. А маленький Александр уже и теперь казался персу опасным. Александр пришел к матери чем-то смущенный. Олимпиада, сияющая, гордая сыном, встретила его горячим объятием: — Мой Александр! Мой будущий царь! Александр, все так же хмурясь, высвободился из ее рук: — Ты знаешь, что мне сказал перс?

Но он сказал, что когда-то царь Македонский Александр служил персам. Разве это правда? Их было здесь столько, что не сосчитать. Как же могла Македония противостоять им? Ведь персы даже Афины разорили и сожгли. Но царь Александр только делал вид, что служит им, — если нет силы сбросить врага со своей шеи, приходится хитрить, как часто делает и твой отец. А на самом деле царь Александр, как мог, помогал эллинам.

Я знаю про него одну историю, когда-то твой отец рассказал мне ее. Александр устроился поудобнее и, глядя прямо в глаза матери, приготовился слушать. Персами командовал Мардоний, очень храбрый полководец и очень жестокий человек. Царь Александр был в его лагере как покоренный союзник. И получилось так, что Александр со своим войском пришел заодно с персами разорять эллинов. Что было ему делать, как поступить, если персы принуждают его сражаться против Афин? И какой смысл?

Ты убил бы Мардония, а Ксеркс поставил бы на его место другого военачальника. Можно было только погибнуть и ничем не помочь своим. Александр поступил по-другому. Он узнал, что Мардоний наутро собирается начать бой. Мардоний хотел напасть на них на рассвете. Надо было предупредить афинян, чтобы персы не застали их врасплох. И вот ночью, когда весь лагерь уснул, Александр потихоньку сел на коня и помчался к афинянам.

И убили бы всех македонян. Так вот, когда он прискакал туда, афиняне тоже спали. Но он сказал страже: «Александр, вождь и царь Македонский, желает говорить с военачальниками». Стража по его царскому вооружению, по его одежде увидела, что это действительно царь, и побежала будить своих вождей. Вожди пришли. И когда они остались одни, Александр сказал: «Весть эту я вверяю вам, граждане афинские, с просьбой сохранить ее в тайне, чтобы вы не погубили меня. Я бы не сообщал ее, если бы столь сильно не заботила меня судьба Эллады; ведь сам я издревле эллин по происхождению и не хотел бы видеть Элладу порабощенной.

У Мардония решено с рассветом начать бой, потому что он страшится, что вы соберетесь еще в большем числе. Готовьтесь к этому. Если же Мардоний отложит битву, то вы держитесь и не отступайте, потому что у них остается припасов лишь на несколько дней. Если война кончится так, как вы хотите, вы должны вспомнить обо мне и о моем освобождении, потому что я ради эллинов решился на столь опасное дело. Я Александр, царь Македонский». Так он сказал афинянам все это и ускакал обратно. И занял свой пост у персов, будто никуда и не уезжал.

Вот как царь Александр «служил» персам! Все-таки против афинян. Персов или эллинов? Олимпиада вздохнула: — Когда у тебя маленькая страна и слабое войско, приходится служить и тем и другим. А по-настоящему-то он служил только своей Македонии. Но зато он сохранил царство! Нет, я так поступать не буду.

Раздоры в Элладе Эллинские государства непрестанно воевали между собой. Фивы, возвысившиеся при Эпаминонде, победили Спарту и Фокиду. И Спарта и Фокида претерпели много несчастий, земли их были разграблены, войска разбиты. Но победившим их Фивам этого показалось мало. На собрании совета представителей эллинских государств — амфиктионов [14] — Фивы предъявили обвинение Спарте в том, что они во время перемирия заняли фиванскую крепость Кадмею, — это было в 382 году до нашей эры. А фокидянам — что они во время войны опустошили Беотию, принадлежащую Фивам. Решение выносили победители, и обвиняемых присудили к такому большому штрафу, который уплатить они были не в силах.

Фокидянам было присуждено отдать за неуплату штрафа свою землю Дельфийскому храму: земли Фокиды и Дельфийского святилища лежали рядом. Фокидяне лишились всего — у них не стало родины. Тогда фокидяне разграбили храм Аполлона, где хранились огромные богатства. На это дельфийское золото они наняли войско и бросились войной на Фивы, которые довели их до святотатства и отчаяния. На стороне Фив сражались с фокидянами фессалийцы. Эта война, которую назвали священной, затянулась. Фокидян проклинали за их нечестивый поступок.

И в то же время жалели. Если бы не Фивы, фокидяне никогда не решились бы разграбить всенародное святилище. А жалея, Афины и Спарта присылали на помощь фокидянам свои отряды. Войском фокидян командовал Филомел, отважный и умелый военачальник. С ним было трудно справляться. Филипп зорко следил за делами в Элладе. И я могу это сделать!

Но против этого предложения восстали Афины: — Филиппу не столько нужно воевать с фокидянами, сколько войти через Фермопилы в середину Эллады. А это опасно. Такому союзнику, как Филипп, доверять нельзя. И афиняне, подогнав к побережью военные корабли, закрыли от Филиппа Фермопилы. Это было еще в 353 году. Теперь наступило иное время. Многое изменилось.

Сила Филиппа неимоверно возросла. Война с фокидянами все еще тянулась. Вождь фокидян Филомел погиб в бою. Они выбрали другого вождя — Ономарха, не менее опытного и не менее отважного. И Фивы и Фессалия устали от этой войны.

Торжествует Арес , когда сразит своим ужасным мечом воина и хлынет на землю горячая кровь. Вздрогнули в ужасе греки и троянцы, а неистовый Арес понесся, окутанный мрачным облаком, покрытый кровью, с жалобами на Афину к отцу своему Зевсу. Источник: библиотека Максима Мошкова.

Изображался Арес обычно в виде могучего и зрелого воина в доспехах с мечом в руке и шлемом на голове. Первоначально считалось, что Гера родила Ареса от прикосновения к волшебному цветку. В более поздних мифах Арес выступал как сын Зевса, который называл его самым ненавистным из всех богов и утверждал, что не будь Арес его родным сыном, он бы давно отправил его в Тартар. Он был чужд обоим родителям-олимпийцам и остальным богам из-за своей немотивированной жестокости, любви к смертельной битве ради самого убийства и неутолимой жажды крови. Имеются свидетельства о его негреческом, фракийском происхождении. Софокл называет его рождённым во Фракии. Арес упоминается с микенской эпохи; имя существовавшего в то же время бога войны Эниалия позже стало эпитетом Ареса. Он славился применением хитростей в бою.

Он не гнушался коварными выходками и вероломством. В арсенале божества — сила и суровость, способность вызывать страх и кровожадность.

Смотрите моё новое видео " Арес бог войны " на YouTube канале Тотальная война Арес - в древнегреческой мифологии — бог войны. Входит в состав двенадцати олимпийских богов, сын Зевса и Геры. В отличие от Афины - богини честной и справедливой войны, — Арес, отличаясь вероломством и хитростью, предпочитал войну коварную и кровавую, войну ради самой войны. В произведениях Гомера можно встретить отождествление Ареса с войной и смертоносным оружием. Греки, не склонные к безрассудству и незапланированным боям, любили Ареса меньше других богов. Страстный поклонник драк и смертоносных схваток был не так сильно востребован в Греции.

Атрибутами бога считались собаки, коршун, горящий факел и копьё. Изображался Арес обычно в виде могучего и зрелого воина в доспехах с мечом в руке и шлемом на голове. Первоначально считалось, что Гера родила Ареса от прикосновения к волшебному цветку. В более поздних мифах Арес выступал как сын Зевса, который называл его самым ненавистным из всех богов и утверждал, что не будь Арес его родным сыном, он бы давно отправил его в Тартар.

Воинственный сын Зевса, 4 буквы

Торжествует Арес , когда сразит своим ужасным мечом воина и хлынет на землю горячая кровь. Вздрогнули в ужасе греки и троянцы, а неистовый Арес понесся, окутанный мрачным облаком, покрытый кровью, с жалобами на Афину к отцу своему Зевсу. Источник: библиотека Максима Мошкова.

Его пробовали утихомирить, но он не унимался и требовал, чтобы Александр при всех сказал то, что думает. Наконец, его вытолкали из пиршественной залы.

Клит вернулся через другие двери. Протягивая руку, Клит кричал Александру: «Вот эта самая рука спасла тебе жизнь» такое действительно было в сражении при Гранике. Выхватив копье у стражника, Александр Македонский убил его. Здесь остановился Александр Неожиданно тяжело давшееся завоевание Бактрии и Согдианы приблизительно территории теперешнего Афганистана и Средней Азии сначала было связано с тем, что бактрийский сатрап Бесс попытался провозгласить себя новым персидским «царем царей».

Александр не считал это место вакантным. Но устранение Бесса не стало окончанием войны. Уцелевшие сатрапы и местная знать, пользуясь крахом державы персидских царей и рассчитывая на труднодоступность своих областей, думали сохранить независимость. Такая война по мере упорства и взаимного ожесточения сторон уже не походила на прежнюю.

Женитьба македонского царя на дочери одного из бактрийских князьков Роксане была способом привязать местную знать к своему царствованию. Александр Великий и Роксана. Картина итальянского художника Ротари 1756 г. Только по прошествии двух лет, добившись определенного успеха в умиротворении Согдианы, Александр смог приступить к исполнению другого амбициозного замысла.

Весной 327 года до н. В этом походе самая значительная победа была одержана летом следующего года над индийским царем Пором, могущественное царство которого располагалось к востоку от среднего течения Инда. Военный успех, доставшийся большой кровью, открывал, казалось, дорогу в долину Ганга. Утомленное битвами, измученное непривычным климатом, неизвестностью о противнике, войско отказалось продолжать поход.

Нечто подобное уже случалось прежде, и Александр знал, как поступить. Однако на этот раз силы и терпение его солдат действительно иссякли. Сколько он гневно ни удалялся в свою палатку, никто не являлся его уговаривать. Армия решительно и определенно отказалась видеть смысл в дальнем предприятии, и завоевателю пришлось уступить.

Войско ликовало, «многие из воинов плакали, а другие подходили к царской палатке, призывая многочисленные благословения на Александра за то, что он согласился быть побежденным только ими». По преданию, двенадцать алтарей в честь богов Олимпа вокруг бронзовой колонны с надписью «Здесь остановился Александр» были воздвигнуты на месте окончания похода. Впрочем, отступление Александра вниз по течению реки Инд все еще было завоеванием. На обратном пути он погубил половину своей армии в пустыне Гедросии.

Александр двинулся этой дорогой только потому, что слышал, что там не смогли пройти с армиями Семирамида и Кир. Возвращение из индийского похода окончилось чем-то вроде карнавального парада в честь бога Диониса. Греческий миф называл бога Диониса первым завоевателем Индии. Плутарх о шествии Александра сообщает так: «Восстановив свои силы, македонцы семь дней веселой процессией шествовали через Карманию.

Восьмерка коней медленно везла властелина, который беспрерывно, днем и ночью, пировал с ближайшими друзьями, восседая на своего рода сцене, утвержденной на высоком, отовсюду видном помосте. Затем следовало множество колесниц, защищенных от солнечных лучей пурпурными и пестрыми коврами или же зелеными, постоянно свежими ветвями, на этих колесницах сидели остальные друзья и полководцы, украшенные венками и весело пирующие. Нигде не было видно ни щитов, ни шлемов, ни копий, на всем пути воины чашами, кружками, кубками черпали вино из пифосов и кратеров и пили за здоровье друг друга, одни при этом продолжали идти вперед, другие падали наземь. Повсюду раздавались звуки свирелей и флейт, звенели песни, слышались вакхические восклицания женщин.

В течение всего этого беспорядочного перехода царило такое необузданное веселье, будто сам Дионис присутствовал тут же и участвовал в этом радостном шествии». Александру Македонскому оставалось еще два года жизни. Он вернулся в Вавилон не затем, чтобы сидеть сложа руки. По прошествии нескольких лет, проведенных им в дальних краях, он нашел управление совершенно расстроенным.

Фактически первой его задачей было взять под контроль области, попавшие в руки лиц, беспардонно злоупотреблявших властью, и навести там порядок. Убежденный в своей божественной миссии, за год до смерти Александр потребовал от городов Греции учреждения для себя божественных почестей. В письме царя, отправленном из Суз весной 324 года, содержалась ссылка на пример Геракла, его отдаленного предка и, как упоминалось выше, сводного брата. Как Геракл, Александр победил всех и дошел до края света.

Потому царь Александр потребовал себе храмов, статуй и жертвенников, как сыну высшего божества. Публичное почитание Александра города Эллады вводили у себя по принуждению. Так пусть ему их воздвигнут. Какие пустяки!

Александр упрекал греков за то, что они не дали ему завоевать Индию. Чувствуя себя призванным превзойти Геракла и Диониса, он не мог расстаться с мыслью дойти до края земли. Человек — герой — может уподобиться бессмертным богам, когда совершит нечто выходящее за пределы человеческих возможностей. Александр планировал для себя новый подвиг.

Его замыслом было покорить Аравию, Африку и, обогнув ее, вплыть в Средиземное море через Геркулесовы столбы. Неожиданная болезнь и смерть македонского царя 10 июня 323 года вызвали кривотолки, однако они, вероятнее всего, не были связаны с отравлением и имели естественные причины. Посреди своего времени До конца античности на Александра Македонского смотрели, скорее, не доброжелательно. К примеру, в глазах римских стоиков македонский царь — псих и кровопийца, карикатура на героя, больной и несчастный человек с болезненным воображением, измучивший себя и еще больше окружающих, не умеющий владеть собой и своими желаниями и умерший от невоздержанности, став жертвой собственных крайностей.

Римский философ Сенека по этому поводу высказался так: «Несчастного Александра гнала и посылала в неведомые земли безумная страсть к опустошению. Или, по-твоему, здрав умом тот, кто начал с разгрома Греции, где сам был воспитан? Кто отнял у каждого города то, что там было лучшего, заставив Спарту рабствовать, Афины — молчать? Кто, не довольствуясь поражением многих государств, либо побежденных, либо купленных Филиппом, стал опрокидывать другие в других местах, неся оружие по всему свету?

Чья жестокость нигде не остановилась, уставши, — наподобие диких зверей, загрызающих больше добычи, чем требует голод? Уже множество царств он слил в одно; уже греки и персы боятся одного и того же; уже носят ярмо племена, свободные даже от власти Дария, а он идет дальше океана, дальше солнца, негодует, что нельзя нести победу по следам Геракла и Диониса еще дальше, он готов творить насилие над самой природой. Он не то что хочет идти, но не может стоять, как брошенные в пропасть тяжести, которые не могут остановиться в своем падении, пока не упадут на самое дно». В определенном смысле психологический портрет Александра Македонского не выглядит большой загадкой.

Аристократическое самосознание, построенное на памяти о дальнем родстве с богами и героями, нацеливало личность на стяжение славы. Вдруг оказавшись на троне мировой державы, он так и не сумел расстаться с кругозором и замашками мелкого греческого царька, до смерти измученного чувством собственной малости. Желание встать вровень с богами и героями — как нормальная этическая позиция знатного грека, не равняющего себя ни с кем еще, — было наследием греческой старины и знаком архаического вкуса. Посреди своего времени Александр, должно быть, действительно походил на пришельца из легендарных времен Троянской войны.

Между тем греческий мир не мыслил себя в качестве подмостков для славы своих героев. Греки любили предания о Персее и Геракле.

Если они могли предать своих сограждан, то разве не предали бы меня? Как бы я верил потом им, предавшим свой родной город?

Пускай кто-нибудь ответит мне…» — Я сам отвечу: никто! А вот как: сначала взял он Амфиполь, потом Пидну, позднее еще Мефону…» — Под Мефоной мне выбили глаз. Недешево заплатил, клянусь Зевсом! После этого в Ферах, в Пагасах, в Магнесии — словом, всюду он устроил так, как ему хотелось, и тогда удалился во Фракию».

Едва оправившись от болезни, он опять-таки не предался беспечности, но тотчас сделал попытку подчинить олинфян…» — А как же? У меня нет лишнего времени. Но красноречие его впустую. У афинян все тяготы несут рабы.

Только на рабов они и полагаются, и это их погубит. Однако Филипп ошибся, говоря, что афинян речами воевать не заставишь. Речь Демосфена была так горяча и взволнованна, что убедила народное собрание. Афиняне вскоре снарядили помощь Олинфу.

Они послали олинфянам тридцать триер [12] с двумя тысячами наемного войска во главе с полководцем Харетом. Война под Олинфом разгоралась. Уже осыпались листья, устилая долины, в горах гудели осенние ветры, начались дожди. Зимой никто не воюет!

Никто в Элладе не воевал зимой. Но Филиппу зима не была помехой. Его закаленное войско могло выдержать любые трудности и лишения. Увидев, что македоняне не собираются уходить от стен города, олинфяне еще раз отправили послов в Афины с мольбой о помощи.

Конец Олинфа Прохладный ветер проносился по Пниксу, принося с гор высохшие, гремящие, как железо, колючие ветки бурьяна. Афиняне кутались в плащи. А на трибуне опять стоял Демосфен, взывая о помощи Олинфу. Шум ветра не мешал ему.

Встревоженные афиняне, нахмурясь, слушали его. Возмущение Демосфена и его ненависть к Филиппу передавались им, волновали их. И когда вы станете исполнять то, что нужно, если не сейчас? Разве не все наши укрепленные места занял уже этот человек?

А если он завладеет и этой страной, разве это не будет для нас величайшим позором? Разве не воюют сейчас те самые люди, которых мы с такой готовностью обещали спасти, если они начнут войну? Разве он не враг? Разве не владеет нашим достоянием?

Разве не варвар?.. И эта речь сделала то, что афиняне снова откликнулись на мольбу олинфян. Афины снарядили еще восемнадцать кораблей, послали под командой военачальника Харидема четыре тысячи наемников и сто пятьдесят афинских всадников. Войска афинян помогли приостановить победное шествие Филиппа.

Все резче и холоднее становились ветры. Ночью замерзала вода. Олинфяне еще надеялись, что зима напугает македонян. Но македоняне не отступали.

Жаркие костры горели по ночам, и чем холоднее становилось, чем сильнее поливали землю осенние дожди, тем выше было пламя этих зловещих, рыжих, с черным дымом костров. И снова сражения. И снова защитники Олинфа разбиты. И снова упорно и неотступно продвигается македонянин к Олинфу, покоряя лежащие на пути города.

Вот уже взял он большой город Торону. Вот уже захватил Мелиберну — порт Олинфа. И в третий раз за эту осень выступил Демосфен на Пниксе против Филиппа — это была его Третья Олинфская речь, полная страсти, ненависти и почти отчаяния, полная упреков афинянам за их бездействие. Но Харидем слал им хвастливые донесения, и афиняне решили, что победа над Филиппом уже обеспечена.

Зима проходила в боях, в трудных переходах, в нелегкой осаде городов, в победах, в темной радости грабежей, в дыму разоренных жилищ, в ликующих кликах победителей, в проклятиях побежденных… Олинф доставался трудно. Филипп свирепел. Он тяжело заболел, чуть не умер; враги уже торжествовали, радуясь его смерти. Но могучий организм выдержал жестокие страдания.

Филипп поднялся и снова продолжал поход. Зима была суровой. Пронизывающие до костей дожди со снегом, бури, сырые ветры, несущие тяжкую простуду и болезни. Но никто не жаловался в войсках Филиппа.

А дома, в Македонии, в жару и в непогоду со стадами в горах легче ли? Может, и легче — там не убивают. Но ведь там и не разбогатеешь, разграбив завоеванный город, и славы не добудешь! Уже много дорог пройдено, много взято городов.

Вот уже и солнце потеплело, и горы снова оделись нежным туманом зелени. Филипп скорым маршем вел свое войско. На похудевшем, осунувшемся лице с жестким очертанием рта, с глубокой морщиной на лбу отпечаталось выражение твердой решимости. Уже ничто не могло остановить македонянина, и никто не мог остановить его.

По талой, кое-где подсохшей и зазеленевшей посевами земле войска Филиппа подошли к Олинфу. Не дойдя до города, в сорока стадиях [13] от него, Филипп раскинул свой лагерь. И тут он объявил олинфянам жестокий ультиматум: — Либо вам не жить в Олинфе, либо мне не жить в Македонии. Афины с трудом и промедлениями собрали наконец новую армию.

Военачальник Харет вел семнадцать кораблей, на которых было две тысячи афинских гоплитов и триста всадников. Пока они собирались, прошло лето и снова наступила осень. Черные афинские корабли качались на зеленых волнах Эгейского моря, пробираясь к Олинфу. Они изо всех сил боролись с противным ветром.

Осенью в этих местах дуют пассаты, и плыть на парусах им навстречу очень трудно. А когда афинские триеры, измученные морем и ветрами, наконец подошли к олинфскому берегу, Олинф лежал в развалинах и в кровавом дыму пожарищ. Филипп без всякой пощады расправился с Олинфом. Город разрушил и сровнял с землей.

Уцелевших жителей — кого отправил в царские рудники на каторжные работы, кого продал в рабство или погнал на поселение вглубь Македонии. Лишь немногим удалось бежать и укрыться в эллинских городах. Землю городских кварталов Олинфа Филипп роздал знатным македонянам. Олинфскую конницу он взял к себе, в свою царскую конницу этеров.

Остальные города — десять городов Халкидского союза — Филипп принял в состав Македонской державы. Это случилось в 348 году до нашей эры, когда Александру исполнилось восемь лет. Услышав о новой победе отца, он, грустный и сумрачный, пришел к своим товарищам. Персидские послы Однажды в Македонию прибыли послы персидского царя.

Вся Пелла вышла смотреть на них. Персы важно сидели на конях, на расшитых золотом попонах, сверкая драгоценным оружием, ослепляя роскошью длинных одежд — красных, зеленых, синих… Все в этих людях было необычно для македонян, все удивляло: и бронзово-смуглые лица, и красные от хны, мелко завитые бороды, и пугающие нездешней чернотой глаза… В царском дворце наступило смятение. Приехали послы, а кто же примет их? Царя нет, царь, как почти всегда, в походе… — Но разве меня тоже нет дома?

Послы вымылись с дороги, отдохнули. И когда они были готовы к разговору, Александр, одетый в свое самое богатое платье, принял их со всем достоинством царского сына. Немолодые люди, придворные и советники персидского царя, переглядывались, пряча улыбку. О чем же будет говорить с ними этот маленький царский сын?

Конечно, будет какой-нибудь детский лепет. Ну что ж. В ожидании настоящего разговора с Филиппом можно послушать и детскую болтовню. Александр сидел в отцовском кресле, ноги его не доставали до полу.

Но он был спокоен и по-царски приветлив — белокурый, светлоглазый, весь розовый от скрытого волнения. Большие, громоздко наряженные смуглые люди с улыбкой в таинственных черных глазах молча ждали, что он им скажет. Послы переглянулись. Что ж, мальчик задает серьезный вопрос, — значит и отвечать надо серьезно.

Под могущественной рукой нашего великого царя много стран и народов, не сосчитать городов. Даже эллинские города, которые стоят на азиатском берегу, — Милет, Эфесс и все другие эллинские колонии — платят нашему великому царю дань. Если ваше царство такое большое, то и дороги должны быть длинными? Есть ли у вас такие длинные дороги, чтобы проехать по всей стране?

По ней купцы возят товары. Летом он живет в Экбатанах. Там кругом горы, прохладно. Потом он переезжает в Персеполь — этот город двести лет тому назад основал наш великий царь Кир.

Потом наш великий царь уезжает в Вавилон — там он живет подолгу. Город очень богатый, веселый, красивый. Когда-то наш великий царь Кир покорил его и отнял у вавилонян. Можно на конях?

Или надо на верблюдах? Я слышал, что у вас есть верблюды. Дорога эта прямая и широкая. Повсюду вдоль дороги — царские стоянки, прекрасные маленькие дворцы, где есть все для отдыха: и бассейны, и спальни, и залы для пира.

Дорога проходит по населенной стране и совершенно безопасна. Очень смелый? А как вы сражаетесь? У вас тоже фаланги?

И баллисты есть? И тараны? Персы несколько смутились. Маленький сын царя македонского завел их в тупик.

Сами не понимая как, они оказались чуть ли не в положении доносчиков о своем собственном государстве. Старый перс ответил на это неопределенно и уклончиво. Речь его замедлилась, он тщательно подбирал слова, и не понять было — будто правду он говорит, а будто и нет. Речи льстивые, а смысл?..

Они, персы, очень уважают царя Македонского. Но когда-то и цари македонские служили персидским царям. Можно бы многое рассказать Александру о том, как служил персидскому царю Ксерксу македонский царь Александр, его предок, как проходили персидские войска по Македонии, все опустошая на своем пути: города, деревни, запасы хлеба и воды, которой даже в реках им часто не хватало, — реки выпивали досуха. Но — осторожнее.

Тут сидит перед ними не такой ребенок, перед которым можно высказываться не стесняясь. Его отец, царь Филипп, становится крупной фигурой, и с ним приходится считаться. А маленький Александр уже и теперь казался персу опасным. Александр пришел к матери чем-то смущенный.

Олимпиада, сияющая, гордая сыном, встретила его горячим объятием: — Мой Александр! Мой будущий царь! Александр, все так же хмурясь, высвободился из ее рук: — Ты знаешь, что мне сказал перс? Но он сказал, что когда-то царь Македонский Александр служил персам.

Разве это правда? Их было здесь столько, что не сосчитать. Как же могла Македония противостоять им? Ведь персы даже Афины разорили и сожгли.

Но царь Александр только делал вид, что служит им, — если нет силы сбросить врага со своей шеи, приходится хитрить, как часто делает и твой отец. А на самом деле царь Александр, как мог, помогал эллинам. Я знаю про него одну историю, когда-то твой отец рассказал мне ее. Александр устроился поудобнее и, глядя прямо в глаза матери, приготовился слушать.

Персами командовал Мардоний, очень храбрый полководец и очень жестокий человек. Царь Александр был в его лагере как покоренный союзник. И получилось так, что Александр со своим войском пришел заодно с персами разорять эллинов. Что было ему делать, как поступить, если персы принуждают его сражаться против Афин?

И какой смысл? Ты убил бы Мардония, а Ксеркс поставил бы на его место другого военачальника. Можно было только погибнуть и ничем не помочь своим. Александр поступил по-другому.

Он узнал, что Мардоний наутро собирается начать бой. Мардоний хотел напасть на них на рассвете. Надо было предупредить афинян, чтобы персы не застали их врасплох. И вот ночью, когда весь лагерь уснул, Александр потихоньку сел на коня и помчался к афинянам.

И убили бы всех македонян. Так вот, когда он прискакал туда, афиняне тоже спали. Но он сказал страже: «Александр, вождь и царь Македонский, желает говорить с военачальниками». Стража по его царскому вооружению, по его одежде увидела, что это действительно царь, и побежала будить своих вождей.

Вожди пришли. И когда они остались одни, Александр сказал: «Весть эту я вверяю вам, граждане афинские, с просьбой сохранить ее в тайне, чтобы вы не погубили меня. Я бы не сообщал ее, если бы столь сильно не заботила меня судьба Эллады; ведь сам я издревле эллин по происхождению и не хотел бы видеть Элладу порабощенной. У Мардония решено с рассветом начать бой, потому что он страшится, что вы соберетесь еще в большем числе.

Готовьтесь к этому. Если же Мардоний отложит битву, то вы держитесь и не отступайте, потому что у них остается припасов лишь на несколько дней. Если война кончится так, как вы хотите, вы должны вспомнить обо мне и о моем освобождении, потому что я ради эллинов решился на столь опасное дело. Я Александр, царь Македонский».

Так он сказал афинянам все это и ускакал обратно. И занял свой пост у персов, будто никуда и не уезжал. Вот как царь Александр «служил» персам! Все-таки против афинян.

Персов или эллинов? Олимпиада вздохнула: — Когда у тебя маленькая страна и слабое войско, приходится служить и тем и другим. А по-настоящему-то он служил только своей Македонии. Но зато он сохранил царство!

Нет, я так поступать не буду. Раздоры в Элладе Эллинские государства непрестанно воевали между собой. Фивы, возвысившиеся при Эпаминонде, победили Спарту и Фокиду. И Спарта и Фокида претерпели много несчастий, земли их были разграблены, войска разбиты.

Но победившим их Фивам этого показалось мало. На собрании совета представителей эллинских государств — амфиктионов [14] — Фивы предъявили обвинение Спарте в том, что они во время перемирия заняли фиванскую крепость Кадмею, — это было в 382 году до нашей эры. А фокидянам — что они во время войны опустошили Беотию, принадлежащую Фивам. Решение выносили победители, и обвиняемых присудили к такому большому штрафу, который уплатить они были не в силах.

Фокидянам было присуждено отдать за неуплату штрафа свою землю Дельфийскому храму: земли Фокиды и Дельфийского святилища лежали рядом. Фокидяне лишились всего — у них не стало родины. Тогда фокидяне разграбили храм Аполлона, где хранились огромные богатства. На это дельфийское золото они наняли войско и бросились войной на Фивы, которые довели их до святотатства и отчаяния.

На стороне Фив сражались с фокидянами фессалийцы. Эта война, которую назвали священной, затянулась. Фокидян проклинали за их нечестивый поступок. И в то же время жалели.

Если бы не Фивы, фокидяне никогда не решились бы разграбить всенародное святилище. А жалея, Афины и Спарта присылали на помощь фокидянам свои отряды. Войском фокидян командовал Филомел, отважный и умелый военачальник. С ним было трудно справляться.

Филипп зорко следил за делами в Элладе. И я могу это сделать! Но против этого предложения восстали Афины: — Филиппу не столько нужно воевать с фокидянами, сколько войти через Фермопилы в середину Эллады. А это опасно.

Такому союзнику, как Филипп, доверять нельзя. И афиняне, подогнав к побережью военные корабли, закрыли от Филиппа Фермопилы. Это было еще в 353 году. Теперь наступило иное время.

Многое изменилось. Сила Филиппа неимоверно возросла. Война с фокидянами все еще тянулась. Вождь фокидян Филомел погиб в бою.

Они выбрали другого вождя — Ономарха, не менее опытного и не менее отважного. И Фивы и Фессалия устали от этой войны. Совет амфиктионов, чтобы покончить с фокидянами, теперь уже решил поручить командование этой войной македонскому царю. Итак, Филипп добился своего.

Он объявил, что не собирается мстить за фивян. Нет, он идет покарать Фокиду за святотатство, за оскорбление бога. Нынче уже никто не загородил ему Фермопильского прохода. Он прошел через Фермопилы и вступил в Фокиду.

Перед сражением он приказал воинам надеть лавровые венки, венки из ветвей дерева, посвященного оскорбленному богу Аполлону. Фокидяне дрогнули, увидев войско, увенчанное лаврами. Им казалось, что сам бог, которого они ограбили, выступил против них. Они потеряли мужество… Филипп расправился с Фокидой жестоко.

Она была стерта с лица земли и исключена из совета амфиктионов — из совета государств, охраняющих святилище. Место фокидян в совете Филипп потребовал себе. На совете были вынуждены вынести постановление: принять Филиппа в число амфиктионов и отдать ему голоса фокидян. Все это устроив, Филипп направил в Афины послов — пусть и Афины признают это постановление.

Когда Филиппа вводили в совет, представителей Афин среди амфиктионов не было. На этот раз даже Демосфен, который по-прежнему ненавидел Филиппа, советовал уступить ему. Но я боюсь, как бы в противном случае не были вынуждены Афины вести войну со всеми городами сразу. К тому же Филипп уже прошел через Фермопилы и теперь может вторгнуться в Аттику.

Выгоднее соблюдать мир, чем навлечь на себя такую опасность. Так сказал Демосфен. Однако сам он ни за что не хотел примириться с возрастающим могуществом Филиппа. Он по-прежнему выступал против него со своими гневными речами, которые потом были названы «филиппиками».

Изо всех сил своего таланта, своего редкостного красноречия он защищал от царя Афинскую республику. Но у Филиппа в Афинах были и сторонники. Была македонская партия, которая считала, что для Эллады гораздо лучше было бы, если бы такой сильный, с железной волей человек, как Филипп, объединил ее. Эллада изнемогает от междоусобных войн, эллинские города непрерывно воюют между собой, отнимая все силы страны.

И только одно можно сделать, чтобы спасти Элладу, — это признать Филиппа вождем, объединиться и под его началом обратить свое оружие против давнего и грозного врага — против персов. Вождем этой партии был Исократ, знаменитый афинский оратор. Его мечтой было объединить все эллинские государства в один союз, а во главе поставить Афины. Исократ призывал организовать священный поход против персидского царя, чтобы отомстить персам за все беды, причиненные Элладе, захватить персидские земли и поселить там всю афинскую безземельную бедноту.

Сам Исократ владел большими земельными угодьями. Может быть, его втайне тревожили мысли, что вся эта афинская беднота вдруг вздумает отнять у землевладельцев их земли. Так не лучше ли избавиться от этой голытьбы, поселив подальше от Афин?.. Исократ настаивал на этом — надо идти войной против персов.

Но кто может возглавить объединенное эллинское войско?

Воинственный Арес на фото выше. Трудными сложились отношения Ареса и богини Афины, которая всегда выступала за честную войну. Она даже несколько раз сумела побороть воинственного бога в сражении, но Зевс не встал на его защиту, посчитав наказание заслуженным. Фото: бой Ареса и Афины.

Однако сердце Ареса было не настолько жестоким, поскольку смогло жарко полюбить самую красивую богиню Олимпа Афродиту. Законный муж богини Гефест, узнав об измене, подстроил ловушку любовникам. Он собственноручно изготовил тонкую как паутина, но прочную сетку, прикрепил ее к греховному ложе и поймал Ареса и Афродиту в момент любовных утех.

Похожие новости: