Реденс (Аллилуева), Анна Сергеевна — Анна Сергеевна Реденс Имя при рождении: Анна Сергеевна Аллилуева Дата рождения: 1896 год(1896) Гражданство: СССР Подданство: Российская империя Дата смерти: 1964 год(1964).

И опять надо было ехать к бабушке и сообщать ей очередную тяжелую новость. Труд моего отца С. Я. Аллилуева — его воспоминания о революционной борьбе рабочего класса России, о борьбе большевистской партии — натолкнул меня на мысль дополнить его работу. Анна Сергеевна Аллилуева (1896—1964).

Часть 3. Глава 1. Надежда Аллилуева

Надежда умерла первой. Непростая любовь Иосифа Сталина	Анна Сергеевна Аллилуева биография, Анна Сергеевна Реденс Аллилуева 18961964 сестра Надежды Аллилуевой, второй жены Сталина.
Реденс (Аллилуева), Анна Сергеевна	Страница автора: Аллилуева Анна Сергеевна, читать онлайн все книги по сериям, библиография и информация об авторе / биография.
«Я не знал, что ты мой враг»: судьба СССР и семейная драма	И опять надо было ехать к бабушке и сообщать ей очередную тяжелую новость.

Надежда Аллилуева

Там решетка, солдатик смотрит на меня и говорит: «Зоя Федорова, а, Зоя Федорова, и чего тебе не хватало? Приезжаю в Ивановскую тюрьму, начальник, похожий на Фернанделя, говорит: «Ну ясно, вы там в семье поругались, он вас и посадил, ничего, время пройдет, помиритесь. Мы тебя в розовую камеру посадим. Баньку тебе затопим». И правда, помещает в розовую камеру, говорит: «Ты тут свободненькая, можешь ходить куда хочешь». Я написала и все горевала, что не сообразила позвонить им. Фернандель учит: «Ходи по Иванову, где хочешь, но на ночь возвращайся сюда». Я слышу вдали вроде музыка. Можешь туда сходить». Иду в парк. Смотрю — гаст роли Камерного театра.

А у меня там подружка, Марианна Подгурская, красотка, племянница Ромена Роллана. Вижу, она идет, вся в голубом, кричу ей: «Марьяшечка! Из трех предложенных мне городов: Иваново, Кинешма, Шуя я выбрала последний, потому что там в театре не было людей, знавших меня, НКВД хотел, чтобы Аллилуевы были инкогнито — нашу фамилию скрывали ото всех. Пошла на вокзал ехать в Шую, а там неразбериха, как во время войны, все лезут, с мешками, не протолкнешься. Я обратно в Ивановскую тюрьму, а меня не пускают: «Пишите заявление, что хотите переночевать в тюрьме». Написала, и начальник с мордой Фернанделя опять отвел меня в розовую камеру. Утром он сам отвез меня на вокзал и усадил в поезд. Симпатичный человек. Она любит людей и легко прощает даже подлости. Но не прощает огульных обвинений в свой адрес.

Ему в сорок восьмом было двенадцать лет, что он мог тогда понимать? Ведь следователи сами писали за заключенных протоколы и могли наворотить что угодно. Вполне согласна с Кирой Павловной. Проведя не один час над «делами» Калининой, Жемчужиной, Руслановой, Окуневской, Егоровой, Буденной и других, могу не только подтвердить слова Киры Павловны, но и кое-что добавить. Прежде всего, «дела» тридцатых годов и «дела» конца сороковых — это разные «дела». Первые меньше, проще. Много в папках тридцатых собственноручных показаний, как правило, написанных так, что даже почерк кажется испуганным. В собственноручных показаниях видны личность, характер, состояние духа на тот час, когда они писались. Эффект присутствия персонажа. В сороковых распухшие папки «дел» полнились показаниями, напечатанными на машинке, далеко не всегда подписанными допрашиваемым, и тон, и стиль разных показаний выглядели как бы на одно лицо.

Словно один и тот же человек снимал их с одного человека и сам же записывал. Стиль тюремных держиморд целиком поглощал индивидуальность той или иной личности, сидевшей перед ним. Следователей сороковых всегда интересовала одна и та же тема — интимная жизнь допрашиваемых, ее подробности, не имеющие никакого отношения к «делам шпионок». Что это было? Извращенность следователей или, наоборот, скованность их? Они определенно фантазировали на страницах «дел», безнаказанно изливая свои тайные неудовлетворенности и комплексы. Думаю, зря Владимир Аллилуев обвиняет Киру Павловну: ее показания наверняка были сочинены следователем, а она ничего не подписывала и даже не знала, что его мать, Анна Сергеевна, тоже в тюрьме. На ней КГБ. Сидит такой опрятный, вроде интеллигентный, хорошенький, а я ему говорю: «Мне надо работать в театре, у меня никакой другой специальности нет». Он снимает трубку: «Театр Горького?

Это оттуда-то. Тут приехала ссыльная, она должна работать в театре». Ему отвечают, и он мне передает, что «местов нет», но можно там работать на разных работах. А мне что? Я там стала и актрисой, и аккомпаниатором, и реквизитором. Парень этот послал меня в гостиницу, устроиться на несколько дней. Сидит в платке, ну, баба-яга. Даю ей бумагу: «Аллилуева-Политковская выслана на 5 лет в Ивановскую область». Она молчит, смотрит и вдруг как заревет в три ручья: «Миленькая ты моя, у меня муж тоже сидит, я тебе лучший номер дам! Стала играть в театре.

Паспорт мне выдали на фамилию мужа. Я всего-то два года была замужем, когда меня забрали. Муж приехал ко мне, ну что ему было делать в Шуе? Он в Малом театре работал помрежем, когда мы познакомились, а перед тем, как мне сесть, поступил в дипломатическую школу. Побыл у меня, посмотрел: играю я спектакль — в зале восемь человек.

Но, как оказалось, многое тогда от нее утаили и просто исказили. Утаили эти люди тот факт, что вся эта четверка была у Сталина накануне рокового для него дня 28 февраля.

Ушли они от него поздно, а на следующий день, как рассказывали сотрудники из обслуживающего персонала, Сталин дольше обычного не выходил после сна. Они все пытались определить, есть ли в комнате, где он спал, какое-то движение или нет. Потом наконец-то вошли к нему и увидели Сталина лежащим на ковре возле дивана. Сразу же доложили об этом Берия. Однако тотчас приехавшие Берия, Маленков, Хрущев и Булганин не подпускали долгое время к Сталину врачей, мотивируя тем, что товарищ Сталин спит, и не надо его беспокоить. Вот и выходит, что в течение двенадцати — четырнадцати часов после того, как персонал обнаружил лежащего без сознания Сталина, он все это время находился без врачебной помощи. А когда с ним случился удар, неизвестно.

Известно только, что спустя пятнадцать — восемнадцать часов после отъезда четверки его нашли в тяжелом, бессознательном состоянии. И если прибавить к этим двенадцати — четырнадцати часам еще несколько часов, то картина получается чудовищная — после такого тяжелейшего удара он длительное время находился без какой-либо врачебной помощи. Разве это не покушение на жизнь? Далее Светлана пишет: "Отец был без сознания, как констатировали врачи. Инсульт был очень сильный: речь была потеряна, правая половина тела парализована. Я сидела возле, держала его за руку, он смотрел на меня — вряд ли он видел. Я поцеловала его и поцеловала руку, — больше мне уже ничего не оставалось.

Отец умирал страшно и трудно". Потом был Колонный зал, длинные нескончаемые очереди на московских улицах, чтобы проститься с тем, кто тридцать лет стоял у руля нашей истории, слезы, цветы, рвущие душу траурные мелодии. Светлана, неотступно стоящая у гроба, видела этот поток людей и эти искренние слезы. Больше всего ее поразил какой-то грузин, одетый в меховую доху, он все время вытирал меховой шапкой слезы, а они все текли и текли. На другой день после похорон И. Сталина кто-то позвонил в дверь Светланиной квартиры. Она открыла и увидела незнакомого грузина.

Пригласила войти в дом. Едва переступив порог, он сказал: "Я — Надирашвили! У меня есть документы, изобличающие Берия как врага народа! Я послал копии этих документов вашему отцу, но, к сожалению, слишком поздно! Помогите мне встретиться с Г. Жуковым или К. Больше я никому не верю!

Светлана вначале растерялась и вдруг вспомнила. Ей же называл эту фамилию отец! Совсем незадолго до своей смерти Сталин позвонил Светлане и спросил: "Это ты положила мне на стол бумаги Надирашвили? Изумленная Светлана ответила отрицательно, и Сталин тут же положил трубку. А вот с Климентом Ефремовичем я поговорю и попрошу его принять вас. Вот мой телефон, позвоните мне через день-два. В тот же день Светлана позвонила супруге Климента Ефремовича Екатерине Давидовне и попросила договориться с ним о встрече.

Ворошилов принял ее тотчас. Но как только Светлана изложила ему суть вопроса, Ворошилов побледнел и закричал на нее: — Как вы смеете клеветать на этого кристально честного?! На этом разговор и завершился. Светлана побрела домой, понимая, что эта история ничего хорошего ей не сулит. Через день ей позвонил сам Лаврентий Павлович, справлялся, не нужно ли ей чего, просил звонить ему, не церемонясь, "как брату", и потом поинтересовался: не знает ли она, где сейчас обитает этот склочник Надирашвили? Светлана, разумеется, этого не знала. Но на этом история не закончилась.

Спустя несколько дней ее и секретаря парткома Академии общественных наук, где Светлана работала, пригласили в Комитет партийного контроля — к ее председателю М. А потом был арестован Берия. И снова секретарь парткома изумился и ничего не понял. Эту историю мне рассказывала Светлана дважды, один раз еще в пятидесятые годы, а потом не так давно, когда-перед отъездом в США жила у нас дома со своей Ольгой. Я спросил у нее: — А почему ты не рассказала об этом случае ни в первой, ни во второй своей книге? Этот звонок отца по поводу Надирашвили озадачил и удивил Светлану сильно и глубоко запал в память. Сталин ей сам никогда не звонил.

Странный звонок. И еще одна была непонятная загадка, также произошедшая в канун смерти Сталина. Как утверждает Кира, буквально перед его кончиной мою мать и ее мать — Евгению Александровну — почему-то привезли из владимирской тюрьмы, где они отсиживали свои сроки, в Москву. Не был ли их внезапный перевод в Москву инициативой Сталина, который, раскусив Берия, понял, что они были оклеветаны нарочито и могут быть важными свидетелями и обвинителями в его поединке? История действительно не знает сослагательных наклонений. Но я уверен, история страны пошла бы более праведными путями, если бы Сталину удалось провести свой поединок с Берия. И та команда "четырех", что собралась у одра вождя, сколотилась неслучайно, это были союзники Берия против Сталина.

Их политические биографии, особенно у Маленкова, Хрущева и Берия, не раз пересекались, их связывали общие дела: Берия был назначен первым заместителем народного комиссара Внутренних дел в 1938 году по рекомендации Маленкова; Хрущев вместе с Берия и Маленковым принимали самое активное участие в раскрытии "заговора" Вознесенского, Кузнецова и Родионова. Эти люди отлично понимали, что в случае ареста Берия он потащит и всех за собой, общая опасность их объединила в тот момент накрепко. И они начали действовать, не теряя времени. Но об этом мы поговорим немного позже. Здесь же я хочу сказать, что поведение Светланы, ее мужество и стойкость в истории с Надирашвили свидетельствуют о том, что свой нравственный поединок она выиграла! Поэтому я не могу согласиться со Светланой, когда она пишет: "Да, поколение моих сверстников жило куда интереснее, чем я. А те, кто лет на пять-шесть постарше меня — вот самый чудесный народ: это те, кто из студенческих аудиторий ушел на Отечественную войну с горячей головой, с пылающим сердцем.

Мало кто уцелел и возвратился, но те, кто возвратился, — это и есть самый цвет современности. Это наши будущие декабристы — они еще научат нас всех, как надо жить. Они еще скажут свое слово, — я уверена в этом, — Россия так жаждет умного слова, так истосковалась по нему, — по слову и делу. Мне не угнаться за ними. У меня не было подвигов, я не действовала на сцене. Вся жизнь моя проходила за кулисами. А разве там не интересно?

А вот рассуждения Светланы о поколении, выигравшем войну, я полностью разделяю. Пока это поколение было в силе, пока его голос был решающим, страна жила и развивалась и никакая "оккупация" ей не грозила. И лишь когда это поколение победителей постарело, отошло от активной жизни, разразилась перестройка, обернувшаяся развалом страны, откатившим ее в аутсайдеры, массовым обнищанием народа. Многое сегодня Светлана переосмыслила, оценивает по-другому в поисках правды, но она по-прежнему самостоятельна в оценках и поступках, не юлит, не прогибается перед сильными мира сего, умна и честна в своих суждениях. Об этом свидетельствует, например, ее интересное и содержательное телеинтервью, которое у нее брали А. Петрова и М. Лещинский и показали по программе телевидения весной 1994 года.

А между тем живет Светлана в своем английском зарубежье скудно, не всегда имеет возможность купить себе необходимые продукты, хотя наше демократическое правительство должно было бы позаботиться о ней и платить ей пенсию, обеспечивающую ей безбедное существование на любой территории ее проживания. Всякие досужие разговоры, которые возникают в прессе, будто она живет на деньги Сталина, положенные им в Швейцарский банк, — обычные "грязные" сплетни, которыми столь богата наша "демократическая" жизнь. В те тревожные мартовские дни, когда тяжелая болезнь поразила Сталина и он прощался с жизнью, "святая троица" — Берия, Маленков, Хрущев и еще примкнувший к ним Булганин, торопя события, начали действовать. Это, по существу, был тихий государственный переворот. Нужно сказать, что в последние годы своей жизни Сталин все больше стал задумываться о будущем партии, ее руководящем ядре. Он понимал, что монопольное положение партии в государстве это не только сила, но и слабость партии, и искал пути обновления ее роли в обществе, возвращения ее к собственным партийным основам. У него созрела идея о создании устойчивой системы коллективного руководства КПСС, обновлении ее руководящего состава за счет расширения центрального органа партии и включения в него новых молодых кадров.

Видимо, надежд на старые кадры у него уже не было. Этим актом был обозначен курс на дальнейшую демократизацию партии. Из руководства были удалены почти все те, кого Сталин выдвинул на XIX съезде. У власти опять оказались все те же лица, что создавали культ личности Сталина, всемерно его развивали, кто руководил и осуществлял репрессии 30—40—50-х годов и теперь имел возможность замести эти следы, найдя "козла отпущения". Берия — министром объединенного Министерства государственной безопасности и внутренних дел, сосредоточив в своих руках неслыханную власть, И. Разумеется, все эти кадры стали членами сильно укороченного Президиума. Так был сделан, на мой взгляд, первый шаг по тому пути, который в конечном счете привел страну и партию к катастрофе.

Однако союз трех — Берия, Маленков, Хрущев — был недолговечен да и не мог быть иным. Для каждого из них Берия был человек опасный, и его стремление к личной власти могло стать общей катастрофой. Берия ненавидели и боялись все, и на его устранении можно было не только обрести внутреннюю устойчивость, но получить серьезный политический капитал, личный авторитет в партии и у народа. Сильный партийный контроль над государственными органами, в том числе и силовыми учреждениями, давал И. Хрущеву реальную возможность рассчитывать на успех. Здесь важно было точно найти время выступления — не опоздать, но и не проявить опасную торопливость, плод должен созреть и сорван быть внезапно. А пока плод созревал, в стране происходили интересные события.

Берия спровоцировал этим новую волну преступности, захлестнувшую страну. Чтобы справиться с этим бедствием, пришлось затратить огромные усилия. Дело было сделано, и дальнейшее пребывание медиков под стражей могло приобрести нежелательный оборот, тем более, что это "дело" можно было удачно со временем столкнуть на Сталина. Так что выгода от состряпанного "заговора врачей" использована на полную катушку. Через два дня, 6 апреля, были публично сняты все обвинения с художественного руководителя Еврейского театра С. Михоэлса, погибшего при странных обстоятельствах в 1948 году. Яковлева и других артиллеристов, затем были реабилитированы и освобождены из-под стражи нарком авиапромышленности А.

Шахурин и командующий ВВС А. А вот моя мать и Евгения Александровна, как я уже упоминал выше, продолжали сидеть. Между тем "час X" наступил, и Берия был арестован. Большую помощь в этой операции оказал И. Хрущеву Г. В стране это событие было встречено с облегчением. Акция по аресту прошла сравнительно легко и гладко, что лишний раз свидетельствовало о том, что партия сохраняла контроль над КГБ и МВД.

В нашей семье известие об аресте Берия было встречено с ликованием, мы с нетерпением ждали освобождения мамы и тети Жени, в невиновности которых мы никогда не сомневались и знали, чьих рук это было дело. Но время шло, а они продолжали сидеть. Летом закончился срок ссылки у Киры, она вернулась в Москву, но ей было отказано в прописке. Практически сразу после ареста Берия была освобождена жена В. Молотова — П. Заметим, что произошло это не раньше, а именно после ареста Берия. Освободили жену Р.

Хмельницкого — Веру Ивановну, вышел из владимирской тюрьмы Г. Эти люди проходили по одному делу с тетей Женей. Никто не освобождал и Василия, арестованного при Берия 28 апреля 1953 года. На него тогда навесили кучу обвинений, и какие-то, очевидно, были небезосновательными. Но я уверен, главное было в другом. Уже во время похорон отца Василий публично бросил обвинения Берия и другим членам Политбюро, что они приложили руку к смерти Сталина. В марте 1954 года мы поняли, что ждать дальше не имеет смысла, и написали письмо.

Решили, что направить его следует на имя В. Мы просили Вячеслава Михайловича разобраться с делом А. Аллилуевой и Евгении Александровны. В своем выборе мы не ошиблись. Кира даже не поверила этому сообщению, решив, что кто-то, не насытившись первоапрельскими розыгрышами, продолжил их и на следующий день. Но в телефонной трубке категорически отрицали такую возможность и сообщили, что за ней высылается машина. В тот момент я принимал ванну.

Ко мне вдруг внезапно просунул голову Леонид и крикнул: "Скорей вылезай! Сейчас будем встречать наших мамочек! Я пулей выскочил из воды. За эти шесть лет, что отсутствовали мама и тетя Женя, в нашей семье произошло немало изменений. Когда арестовывали маму, я был самым маленьким, а в 1954 году мне уже было девятнадцать лет и ростом я обогнал всех братьев. В конце 1952 года Саша женился на сокурснице Галине Степановне Даниловой, и в 1953 году у них родилась дочка Женя. Брак этот оказался недолгим.

В 1953 году женился и Леонид, тоже на своей сокурснице — Галине Ивановне Головкиной, живут они вместе уже больше сорока лет. Не застала в живых тетя Женя свою мать, М. Первыми словами, которыми наши мамы встретили Киру, были: "А все-таки наш родственник выпустил нас! Сталина они даже и не слышали. Вид у них был ужасный, особенно у мамы — худая, в лохмотьях, она все время шарила глазами по комнате, будто кого искала, и наконец спросила: "А где же Володя? У меня похолодело что-то в груди — я же стоял прямо перед нею. Вскоре к нам пришла Светлана.

Мы вновь собрались все вместе, заново привыкая друг к другу. Не было, правда, Василия. Моя мама, Евгения Александровна были полностью реабилитированы. Реабилитирован был и муж тети Жени, Николай Владимирович, но она не захотела с ним жить дальше, и они расстались. Нам вернули третью нашу комнату, прикрепили к кремлевской поликлинике, столовой, маме вернули ее пенсию, восстановили в Союзе писателей. Но вот здоровья вернуть никто ей уже не мог. Она вернулась совсем другим человеком, с тяжело подорванным здоровьем.

Мама прошла несколько тюрем, как и тетя Женя, она сидела во внутренней тюрьме на Лубянке, в Лефортовской тюрьме, во Владимире, потом снова в московской тюрьме на Бутырках. У меня не было желания изучать дело матери, потому что вернулась она психически больным человеком. Мы полагали, что она заболела вскоре после ареста, не выдержав несправедливых обвинений, унижений и тягот тюремной жизни. Эта точка зрения нашла отражение и в книге Светланы: "Вернулась она весной 1954 года, проведя несколько лет в одиночке, а большую часть времени пробыв в тюремной больнице. Сказалась дурная наследственность со стороны бабушкиных сестер: склонность к шизофрении. Анна Сергеевна не выдержала всех испытаний, посланных ей судьбой. Когда она возвратилась домой, состояние ее было ужасным.

Я ее видела в первый день — она сидела в комнате, не узнавая своих уже взрослых сыновей, безразличная ко всему: что умер мой отец, что скончалась бабушка, что больше не существует нашего заклятого врага Берия. Она только безучастно качала головой". Мне казалось, что я уже все знаю: и эти пошлые обвинения, и тех, кто оклеветал мою маму. Стоит ли терзать душу и читать эти пухлые тома дела?.. Я был свидетелем, как мама разговаривала с редактором ее книги Н. Бам, которая пришла к нам домой со своими объяснениями. Нина Игнатьевна просила прощения у матери, много сделавшей для нее.

Она говорила, что писала на мать по требованию следователей, и при этом ругала на чем свет стоит Сталина, хотя ее никто не арестовывал и в тюрьме не держал. Мама все это выслушала и сказала: — Нина Игнатьевна! Кто на кого должен обижаться? Вы на Сталина за то, что, находясь на свободе, писали на меня всякую гадость, или Сталин на вас за то, что на основании ваших доносов санкционировал мой арест? На этом неприятная тема была закрыта, и больше к ней они не возвращались. И все-таки летом 1993 года я познакомился с реабилитационным делом моей матери — было несколько странностей, которые меня подтолкнули к этим документам, где я надеялся получить ответ. Обвинение построено на показаниях, выжатых незаконными средствами из арестованных ранее Е.

Аллилуевой, тети Жени, ее мужа Н. Молочникова и дочери Киры. А показания такого рода: "Активной участницей антисоветских сборищ и распространительницей всякого рода измышлений о Сталине явилась сестра моего отца — Аллилуева Анна Сергеевна, которая без стыда и совести чернила Сталина за то, что он якобы испортил ей личную жизнь". Или: "Все окружение Аллилуевой Анны Сергеевны открыто высказывало враждебное отношение к советской власти и руководителям партии и правительства". Это выдержки из Кириных показаний. То же самое примерно говорили тетя Женя и ее муж. Больше никаких "доказательств" в деле нет.

Нет там и показаний Н. Бам, очевидно, они находятся где-то в другом месте. Весь этот бред и ложный оговор проверить и опровергнуть было легко, но чем фантастичнее выглядела откровенная ложь, тем охотнее она клеилась к делу. И сидела-то она больше этого срока, даже тогда, когда, казалось, и эти оговоры теряли свой смысл и автоматически реабилитировали жертву. Было для меня и одно радостное открытие. В том же 1948 году была арестована Р М. Азарх, жена венгерского писателя Мате Залки, с которой мать была знакома с 1919 года.

Долгое время я, к стыду своему, думал, что и ее показания повредили матери. Но эта мужественная и замечательная женщина, написавшая книгу "Дорога чести" — о муже, которого многие знают как легендарного генерала Лукача, погибшего в Испании, исповедовала в своей жизни те же законы чести. Она заявила следователю, что знает Анну Сергеевну с 1919 года и наотрез отказывается давать какие-либо порочащие ее показания. В деле я не нашел никаких указаний на то, что мать и Евгения Александровна были привезены перед смертью Сталина в Москву, как утверждала Кира. Если это было так, то за этим могло стоять только устное распоряжение очень высокого начальства, но не Берия, ибо тюремная служба не была его вотчиной и вызов был бы зафиксирован. Так что знакомство с делом вопросы мои не прояснило. Но вот что интересно.

В книге "Двадцать писем к другу" Светлана пишет: "В конце 1948 года поднялась новая волна арестов. Попали в тюрьму мои тетки — вдова Павлуши, вдова Реденса. Попали в тюрьму и все их знакомые. Арестовали отца моего первого мужа — старика И. Потом пошла, кампания против "космополитов", и арестовали еще массу народа. Арестовали и Полину Семеновну Жемчужину — не убоявшись нанести такой страшный удар Молотову. Арестовали А.

Убили Михоэлса. Они все обвинялись в том, что входили в "сионистский центр". Светлана немножко напутала. Арестованы были И. Морозов, П. Жемчужина, А. Лозовский Дридзо , Л.

Штерн и еще другие не в конце 1948 года, а в конце 1947-го — начале 1948 года. Михоэлс попал в автокатастрофу и погиб в десятых числах января 1948 года. Так вот — все эти фамилии, за исключением Жемчужиной, я встретил в реабилитационном деле моей матери. И мне стало абсолютно ясно, что основными фигурантами всего этого дела являлись Н. Молочников, И. Морозов, Е. Аллилуева, а также Л.

Штерн, Р. Левина, И. Гинзбург, 3. Гринберг, находившиеся так или иначе в давней связи с Молочниковым, и стоявший за ними С. Мать и Кира попали в эту катавасию случайно. Если говорить точно, то Берия воспользовался моментом, чтобы арестовать мать и изолировать ее, он, как всегда, любил убивать сразу нескольких зайцев. Кира была арестована скорее всего для того, чтобы получить от нее какие-то показания, в том числе и против родной тетки.

А кампания действительно оказалась очень пестрая. Но была ли между ними связь? Или все это было сфабриковано? Евгении Александровне, как известно, предъявлялось обвинение в убийстве своего мужа, Павла Сергеевича. Мать моя к этому делу отношения не имела, но следователь, который вел дело мамы, пытался получить от нее сведения, подтверждающие эту нелепую версию. Я знала, что Евгения Александровна с начала 30-х годов сожительствовала с Н. И когда сразу после смерти Павла она привела его в свой дом, я почувствовала к ней величайшую неприязнь, как, впрочем, и все остальные члены нашей семьи.

Когда же арестовали моего мужа, все это показалось мне мелким и не важным, и у нас вновь наладились с ней нормальные отношения. Ну а что касается ее причастности к убийству Павла, то на этот счет у нас нет и никогда не было никаких данных, никаких аргументов и даже предположений". Следователь тогда же поинтересовался у матери, кто ей сообщил, что ее муж расстрелян? Она ответила, что узнала об этом от П. Ромашкина, сотрудника аппарата Совмина, женившегося после войны на одной нашей дальней родственнице. Так что утверждение Светланы о том, что это "безжалостно сообщил ей ее отец еще до войны", не соответствует действительности. Судя по всему, тогда еще отец даже был жив.

Возьмем И. Морозова, Светланиного свекра по первому мужу. Судя по материалам дела, он был весьма деятельным человеком, как и два других сына Гриши Вульфовича Мороза. Владел магазином аптекарских товаров на Б. Грузинской, затем работал представителем мучной фирмы своего родного дяди "Гинзбург и братья Валяевы". Его родной брат Моисей в 1931 и 1934 годах привлекался к суду за валютные махинации, а другой брат, Савелий, в 20-х годах эмигрировал во Францию и жил в Париже. Вскоре после того, как сын Иосифа Григорьевича Морозова, Гриша, женился на Светлане 1944 год , Морозов-старший оказался в "Барвихе", где лежал смертельно больной дед.

Шел март 1945 года. Морозов развил бурную деятельность, чтобы получить приличное должностное кресло. У него была хорошо налаженная система информации, и он выяснил, что в одном из институтов в подчинении Тевосяна есть вакантная должность заместителя директора. За содействием он обратился к моей матери, навещавшей, деда в "Барвихе".

Если говорить коротко, то смысл этой "идеологической перестройки" состоял в переводе идеологии на патриотические основы, восстановления связей советской истории с многовековой историей России. Работа эта оказалась чрезвычайно сложной и трудной.

Удалось лишь обозначить направление и заложить несколько важных кирпичей в этот мировоззренческий фундамент. Слишком много было еще старых, непреодоленных догм, которые гирями висели на неокрепших плечах идеологического организма, слишком тонок еще был слой той советской интеллигенции, которая была бы способна грамотно решать эти задачи, не впадая в примитивизм, новый мифологизм и паникерство. Отсюда и грубые огрехи, кампанейщина, крайности и просто благоглупости. Мои размышления на эту тему привели меня к одному суждению, которое, быть может, расходится с мнением некоторых наших современных патриотически настроенных политологов и публицистов. Считается, что именно в войну и сразу после войны произошел коренной перелом в сознании Сталина и в нашей идеологии. Внешне это действительно так.

Более того, именно в эти годы — 1944-1953-й — было больше всего сделано в идеологической сфере. Но я бы сказал, что эта линия у Сталина обозначилась гораздо раньше, еще на XIV съезде партии 1925 год , когда была преодолена троцкистская линия на разжигание мирового революционного пожара, во имя которого наша страна и наш народ должны лечь жертвенными костьми. Надо было идейно и организационно разгромить оппозицию, чтобы уберечь и нашу страну, и нашу историю от гибели. Сегодня это видно особенно четко. И первые ласточки того патриотического курса, который сформировался и обозначился явственно в годы войны и после нее, полетели еще до войны. Вспомним прекрасные довоенные фильмы "Александр Невский", "Петр Первый", довоенный репертуар наших лучших театров, опиравшийся на вечную русскую классику — "Три сестры", "Вишневый сад", "Чайка" А.

Чехова, "Таланты и поклонники", "Горячее сердце", "Гроза" А. Островского, "Анна Каренина" Л. Толстого, "Царь Федор Иоаннович" А. Русская классика превалировала на оперной сцене, в балете, в залах консерваторий и филармоний. Конечно, это были подступы к той картине, которая на широком полотне сложилась в годы войны и после нее, и тем не менее я хотел бы говорить уже об определенной преемственности в этом курсе. В очерке российской геополитики "Подвиг Руси" Г.

Зюганов пишет: "Главной стратегической проблемой для долговременного выживания России, облекшейся в новое государственное тело Советского Союза, стала проблема обретения конструктивного мировоззрения, восстановления духовного здоровья нации. Именно в этой области дела обстояли наиболее сложно: тоталитарные тенденции государственной власти обрели уродливый, гипертрофированный вид, омертвев в идеологических догматах, беспощадно душивших малейший всплеск свободной, ищущей мысли. Положение это, однако, начало быстро меняться в годы Великой Отечественной войны, ставшей переломным моментом советского периода российской истории. Не вдаваясь в оценки личности Сталина, надо признать, что он, как никто другой, понимал необходимость мировоззренческого обновления в рамках геополитической формы СССР. Понимал он и насущную потребность согласования новых реальностей с многовековой российской традицией. Результатом такого понимания и стало резкое изменение государственной идеологии Советского союза в 1944—1953 годах.

В основе нового курса лежало стремление создать эффективную и соответствующую требованиям современности "идеологию патриотизма", которая могла бы стать надежным мировоззренческим основанием для функционирования государственных механизмов огромной советской державы и ее союзников. С этой целью первым делом были восстановлены многие страницы подлинной российской истории, решительно прекращены всякие гонения на Церковь". В этом очерке меня поразило одно интереснейшее высказывание, которое полностью совпало с моими мучительнейшими раздумьями на эту тему. Тело вождя еще не успело остыть в Мавзолее, как его преемники круто развернули вспять идеологический курс". Я думаю, что кое-кто позаботился о том, чтобы этих пяти-семи лет у него не было! И тут мы подходим к одному событию 1952 года, которое вошло в историю как "дело врачей".

Вовси, Б. Коган, А. Фельдман, А. Гринштейн, B. Виноградов, М. Коган, П.

Егоров, Я. Раппопорт, В. Василенко, Г. Майоров, В. Шимелиович, М. Серейский, Я.

Темкин, Б. Гольдштейн, М. Певзнер, В. Збарский, И. Фейгин, В. Незлин, Н.

Вильк и еще несколько человек. По сути дела, была обезглавлена вся верхушка кремлевских врачей и других крупных медицинских учреждений. Дело это до конца не разгаданное, вокруг него напущено столько тумана, версий, что нужен хороший специалист-криминалист с подготовкой психолога и социолога, чтобы более или менее объективно разобраться в запутанной картине. Здесь пересеклось столько линий, тайных большей частью, скрестилось столько шпаг в нашем отечестве и за ее рубежами! Очень непростое дело… Как известно из печати, поводом для ареста послужили добровольные показания доктора Тимашук, обвинившей врачей в заговоре, в том, что медицинскими средствами они вредили здоровью руководящих лиц в государстве и партии. Сейчас, по прошествии многих лет, когда тема медицины и власти так или иначе всплыла на поверхность, порождая новые версии и новые факты, я думаю, что нельзя просто отмахиваться от "дела врачей" и утверждать, что все в нем сфабриковано.

Чазова "Здоровье и власть". Он касается событий нашего времени, в частности, неожиданной и "нелепой", как пишет Чазов, смерти Д. Устинова: "Осенью 1984 года состоялись совместные учения советских и чехословацких войск на территории Чехословакии. В них принимали участие Устинов и министр обороны Чехословакии генерал Дзур. После возвращения с маневров Устинов почувствовал общее недомогание, появились небольшая лихорадка и изменения в легких… Удивительное совпадение — приблизительно в то же время, с такой же клинической картиной заболевает и генерал Дзур". И также умирает.

Кстати, на другой день после смерти Сталина, по странному совпадению, умирает и Климент Готвальд. Очевидно, кто-то заинтересованный поработал над тем, чтобы лишить две дружественные страны своих сильных военачальников. Медицина может стать средством для "грязных" политических целей, и даже врачи иногда об этом могут и не догадываться. Может быть, и в "деле врачей" образца 1952 года не было дыма без огня. Ведь заключения специалистов, сделанные по анонимным копиям исследуемых амбулаторных карт в двенадцати поликлиниках из разных городов страны, сходились в том, что лечение велось неправильно. Но сомнения Сталина вынудили Г.

Маленкова поручить С. Игнатьеву, возглавлявшему МГБ, лично проконтролировать ход следствия. Маленков, — Игнатьев докладывает отцу, что у него есть данные, раскрывающие истинный замысел "дела врачей". Маленков и Игнатьев докладывают эти данные Сталину, и тот произносит не оставляющую сомнений фразу: "В этом деле ищите Большого Мингрела". Итак, поставим главный вопрос: кто и почему был заинтересован в "деле врачей"? К сожалению, у наших руководителей не хватило честности правдиво ответить на этот вопрос, они, видимо, уже были заинтересованы совсем в другом, если после смерти Сталина "дело врачей" было прекращено, а Берия даже приобрел лавры защитника безвинно пострадавших жертв сталинизма.

Туман не был рассеян, поэтому ныне наша демпресса продолжает вешать это дело на Сталина, исходя из его якобы "зоологического антисемитизма". Хотя я подозреваю, что какие-то сионистские нити в "деле врачей" скрываются. Но — "кто и почему"? Обратимся к воспоминаниям Светланы о своей последней встрече с отцом: "Я была у него 21 декабря 1952 года, в день, когда ему исполнилось семьдесят три года. Тогда я и видела его в последний раз. Он плохо выглядел в этот день.

Наверное, в связи с болезнью он дважды после 19-го съезда октябрь 1952 заявлял в ЦК о своем желании уйти в отставку. Этот факт хорошо известен составу ЦК, избранному на 19-м съезде. По-видимому, он чувствовал признаки болезни, может быть, гипертонии, так как неожиданно бросил курить и очень гордился этим — курил он, наверное, не меньше пятидесяти лет. Очевидно, он ощущал повышенное давление, но врачей не было. Виноградов был арестован, а больше он никому не доверял и никого не подпускал к себе близко. Он принимал сам какие-то пилюли, капал в стакан с водой несколько капель йода, — откуда-то брал он сам эти фельдшерские рецепты; но он сам же делал недопустимое: через два месяца, за сутки до удара, он был в бане построенной у него на даче в отдельном домике и парился там по своей старой сибирской привычке.

Ни один врач не разрешил бы этого, но врачей не было. Валентина Васильевна рассказывала мне позже, что отец был очень огорчен оборотом событий. Она слышала, как это обсуждалось за столом во время обеда. Она подавала на стол, как всегда. Отец говорил, что не верит в их "нечестность", что этого не может быть, — ведь "доказательством" служили доносы доктора Тимашук, — все присутствующие, как обычно в таких случаях, лишь молчали. Валентина Васильевна очень пристрастна.

Она не хочет, чтобы на отца падала хоть какая-нибудь тень. И все-таки надо слушать, что она рассказывает, и извлекать из этих рассказов какие-то здравые крупицы — так как она была в доме отца последние восемнадцать лет, а я у него бывала редко". Итак, лечащий врач Сталина был посажен под арест и полностью от него изолирован. Берия, создав "дело врачей", таким образом шел прямой наводкой к своей цели — укоротить жизнь Сталина, поставить его здоровье под угрозу и тем самым простимулировать летальный исход. Одновременно с "делом врачей" произошел еще ряд событий, которые выстраиваются в одну цепочку. Был арестован генерал Н.

Власик, начальник личной охраны И. В тот же год отстранен от обязанностей секретаря А. За этим также прячутся длинные руки Берия. Все дело в том, что Берия был в первую очередь заинтересован в портрете вождя в черной траурной каемочке. В конце своей жизни Сталин понял, кто такой Л. Вот ведь как получается!

Многие говорили Сталину, что Берия человек чуждый. В нашей семье об этом открыто говорили дед, бабушка, моя мать. Но Сталин вроде бы и не реагировал на это, даже спорил. Может быть, он что-то и "наматывал на ус", но никаких притеснений Берия не чинил, карьеру его не ломал. Циник до мозга костей, человек абсолютно чуждый идеям и идеалам коммунизма, ловкий карьерист и интриган, Берия умел работать и справлялся с любым поручаемым ему делом. А дела ему поручались ответственнейшие.

Ведь разработка атомного оружия проводилась под личным контролем Берия, и это поручение дал ему Сталин. В годы войны патронировал боеприпасы, изготовление новых видов оружия. Дьявольская организационная хватка Берия импонировала Сталину, и он ему многое прощал. Но как ни ловко прятал Берия концы своей "грязной" работы, как ни ловко скрывал свое прошлое, что-то и прорывалось наружу. Аналитический ум Сталина сопоставлял отдельные факты, анализировал их и постепенно приводил к определенным выводам. Вот, например, кадры.

Стоит Сталину кого-то выделить, похвалить, подумать о выдвижении и продвижении отдельных руководителей, как они потом куда-то исчезают. Где Вознесенский, Косарев, Кузнецов? Что со Ждановым, Орджоникидзе?.. Почему умные, перспективные работники вдруг становятся врагами народа? Тут есть над чем поразмыслить. Светлана рассказывала мне, что незадолго до своей смерти, Сталин сказал — Берия, как он теперь понял, враг, и у него будет с ним поединок.

Позднее прозрение! Времени на поединок ему уже не дали. Наступил 1953 год. В начале марта Сталин тяжело заболел, а 5 марта его не стало. Светлана пишет в своей книге: "2 марта меня разыскали на уроке французского языка в Академии общественных наук и передали, что "Маленков просит приехать на Ближнюю". Ближней называлась дача отца в Кунцеве, в отличие от других, дальних дач.

Это было уже невероятно — чтобы кто-то иной, а не отец, приглашал приехать к нему на дачу. Я ехала туда со странным чувством смятения. Когда мы въехали в ворота и на дорожке возле дома машину остановили Н. Хрущев и Н. Булганин, я решила, что все кончено. Я вышла, они взяли меня под руки.

Лица обоих были заплаканы. В доме, — уже в передней, — было все не как обычно: вместо привычной тишины, глубокой тишины, кто-то бегал и суетился. Когда мне сказали, наконец, что у отца был ночью удар и что он без сознания — я почувствовала даже облегчение, потому что мне казалось, что его уже нет. Мне рассказали, что, по-видимому, удар случился ночью, его нашли часа в три ночи лежащим вот в этой комнате, вот здесь, на ковре, возле дивана, и решили перенести в другую комнату на диван, где он обычно спал. Там он сейчас, там врачи — ты можешь идти туда". Так это было представлено Светлане.

Но, как оказалось, многое тогда от нее утаили и просто исказили. Утаили эти люди тот факт, что вся эта четверка была у Сталина накануне рокового для него дня 28 февраля. Ушли они от него поздно, а на следующий день, как рассказывали сотрудники из обслуживающего персонала, Сталин дольше обычного не выходил после сна. Они все пытались определить, есть ли в комнате, где он спал, какое-то движение или нет. Потом наконец-то вошли к нему и увидели Сталина лежащим на ковре возле дивана. Сразу же доложили об этом Берия.

Однако тотчас приехавшие Берия, Маленков, Хрущев и Булганин не подпускали долгое время к Сталину врачей, мотивируя тем, что товарищ Сталин спит, и не надо его беспокоить. Вот и выходит, что в течение двенадцати — четырнадцати часов после того, как персонал обнаружил лежащего без сознания Сталина, он все это время находился без врачебной помощи. А когда с ним случился удар, неизвестно. Известно только, что спустя пятнадцать — восемнадцать часов после отъезда четверки его нашли в тяжелом, бессознательном состоянии. И если прибавить к этим двенадцати — четырнадцати часам еще несколько часов, то картина получается чудовищная — после такого тяжелейшего удара он длительное время находился без какой-либо врачебной помощи. Разве это не покушение на жизнь?

Далее Светлана пишет: "Отец был без сознания, как констатировали врачи. Инсульт был очень сильный: речь была потеряна, правая половина тела парализована. Я сидела возле, держала его за руку, он смотрел на меня — вряд ли он видел. Я поцеловала его и поцеловала руку, — больше мне уже ничего не оставалось. Отец умирал страшно и трудно". Потом был Колонный зал, длинные нескончаемые очереди на московских улицах, чтобы проститься с тем, кто тридцать лет стоял у руля нашей истории, слезы, цветы, рвущие душу траурные мелодии.

Светлана, неотступно стоящая у гроба, видела этот поток людей и эти искренние слезы. Больше всего ее поразил какой-то грузин, одетый в меховую доху, он все время вытирал меховой шапкой слезы, а они все текли и текли. На другой день после похорон И. Сталина кто-то позвонил в дверь Светланиной квартиры. Она открыла и увидела незнакомого грузина. Пригласила войти в дом.

Едва переступив порог, он сказал: "Я — Надирашвили! У меня есть документы, изобличающие Берия как врага народа! Я послал копии этих документов вашему отцу, но, к сожалению, слишком поздно! Помогите мне встретиться с Г. Жуковым или К. Больше я никому не верю!

В тот же день Светлана позвонила супруге Климента Ефремовича Екатерине Давидовне и попросила договориться с ним о встрече. Ворошилов принял ее тотчас. Но как только Светлана изложила ему суть вопроса, Ворошилов побледнел и закричал на нее: — Как вы смеете клеветать на этого кристально честного?! На этом разговор и завершился. Светлана побрела домой, понимая, что эта история ничего хорошего ей не сулит. Через день ей позвонил сам Лаврентий Павлович, справлялся, не нужно ли ей чего, просил звонить ему, не церемонясь, "как брату", и потом поинтересовался: не знает ли она, где сейчас обитает этот склочник Надирашвили?

Светлана, разумеется, этого не знала. Но на этом история не закончилась. Спустя несколько дней ее и секретаря парткома Академии общественных наук, где Светлана работала, пригласили в Комитет партийного контроля — к ее председателю М. А потом был арестован Берия. И снова секретарь парткома изумился и ничего не понял. Эту историю мне рассказывала Светлана дважды, один раз еще в пятидесятые годы, а потом не так давно, когда-перед отъездом в США жила у нас дома со своей Ольгой.

Я спросил у нее: — А почему ты не рассказала об этом случае ни в первой, ни во второй своей книге? Этот звонок отца по поводу Надирашвили озадачил и удивил Светлану сильно и глубоко запал в память. Сталин ей сам никогда не звонил. Странный звонок. И еще одна была непонятная загадка, также произошедшая в канун смерти Сталина. Как утверждает Кира, буквально перед его кончиной мою мать и ее мать — Евгению Александровну — почему-то привезли из владимирской тюрьмы, где они отсиживали свои сроки, в Москву.

Не был ли их внезапный перевод в Москву инициативой Сталина, который, раскусив Берия, понял, что они были оклеветаны нарочито и могут быть важными свидетелями и обвинителями в его поединке? История действительно не знает сослагательных наклонений. Но я уверен, история страны пошла бы более праведными путями, если бы Сталину удалось провести свой поединок с Берия. И та команда "четырех", что собралась у одра вождя, сколотилась неслучайно, это были союзники Берия против Сталина. Их политические биографии, особенно у Маленкова, Хрущева и Берия, не раз пересекались, их связывали общие дела: Берия был назначен первым заместителем народного комиссара Внутренних дел в 1938 году по рекомендации Маленкова; Хрущев вместе с Берия и Маленковым принимали самое активное участие в раскрытии "заговора" Вознесенского, Кузнецова и Родионова. Эти люди отлично понимали, что в случае ареста Берия он потащит и всех за собой, общая опасность их объединила в тот момент накрепко.

И они начали действовать, не теряя времени. Но об этом мы поговорим немного позже. Здесь же я хочу сказать, что поведение Светланы, ее мужество и стойкость в истории с Надирашвили свидетельствуют о том, что свой нравственный поединок она выиграла! Поэтому я не могу согласиться со Светланой, когда она пишет: "Да, поколение моих сверстников жило куда интереснее, чем я. А те, кто лет на пять-шесть постарше меня — вот самый чудесный народ: это те, кто из студенческих аудиторий ушел на Отечественную войну с горячей головой, с пылающим сердцем. Мало кто уцелел и возвратился, но те, кто возвратился, — это и есть самый цвет современности.

Это наши будущие декабристы — они еще научат нас всех, как надо жить. Они еще скажут свое слово, — я уверена в этом, — Россия так жаждет умного слова, так истосковалась по нему, — по слову и делу. Мне не угнаться за ними. У меня не было подвигов, я не действовала на сцене. Вся жизнь моя проходила за кулисами. А разве там не интересно?

Лещинский и показали по программе телевидения весной 1994 года. А между тем живет Светлана в своем английском зарубежье скудно, не всегда имеет возможность купить себе необходимые продукты, хотя наше демократическое правительство должно было бы позаботиться о ней и платить ей пенсию, обеспечивающую ей безбедное существование на любой территории ее проживания. Всякие досужие разговоры, которые возникают в прессе, будто она живет на деньги Сталина, положенные им в Швейцарский банк, — обычные "грязные" сплетни, которыми столь богата наша "демократическая" жизнь. В те тревожные мартовские дни, когда тяжелая болезнь поразила Сталина и он прощался с жизнью, "святая троица" — Берия, Маленков, Хрущев и еще примкнувший к ним Булганин, торопя события, начали действовать. Это, по существу, был тихий государственный переворот. Нужно сказать, что в последние годы своей жизни Сталин все больше стал задумываться о будущем партии, ее руководящем ядре.

Он понимал, что монопольное положение партии в государстве это не только сила, но и слабость партии, и искал пути обновления ее роли в обществе, возвращения ее к собственным партийным основам. У него созрела идея о создании устойчивой системы коллективного руководства КПСС, обновлении ее руководящего состава за счет расширения центрального органа партии и включения в него новых молодых кадров. Видимо, надежд на старые кадры у него уже не было. Этим актом был обозначен курс на дальнейшую демократизацию партии. Из руководства были удалены почти все те, кого Сталин выдвинул на XIX съезде. У власти опять оказались все те же лица, что создавали культ личности Сталина, всемерно его развивали, кто руководил и осуществлял репрессии 30—40—50-х годов и теперь имел возможность замести эти следы, найдя "козла отпущения".

Берия — министром объединенного Министерства государственной безопасности и внутренних дел, сосредоточив в своих руках неслыханную власть, И. Разумеется, все эти кадры стали членами сильно укороченного Президиума. Так был сделан, на мой взгляд, первый шаг по тому пути, который в конечном счете привел страну и партию к катастрофе. Однако союз трех — Берия, Маленков, Хрущев — был недолговечен да и не мог быть иным. Для каждого из них Берия был человек опасный, и его стремление к личной власти могло стать общей катастрофой. Берия ненавидели и боялись все, и на его устранении можно было не только обрести внутреннюю устойчивость, но получить серьезный политический капитал, личный авторитет в партии и у народа.

Сильный партийный контроль над государственными органами, в том числе и силовыми учреждениями, давал И. Хрущеву реальную возможность рассчитывать на успех. Здесь важно было точно найти время выступления — не опоздать, но и не проявить опасную торопливость, плод должен созреть и сорван быть внезапно. А пока плод созревал, в стране происходили интересные события. Берия спровоцировал этим новую волну преступности, захлестнувшую страну. Чтобы справиться с этим бедствием, пришлось затратить огромные усилия.

Дело было сделано, и дальнейшее пребывание медиков под стражей могло приобрести нежелательный оборот, тем более, что это "дело" можно было удачно со временем столкнуть на Сталина. Так что выгода от состряпанного "заговора врачей" использована на полную катушку. Через два дня, 6 апреля, были публично сняты все обвинения с художественного руководителя Еврейского театра С. Михоэлса, погибшего при странных обстоятельствах в 1948 году. Яковлева и других артиллеристов, затем были реабилитированы и освобождены из-под стражи нарком авиапромышленности А. Шахурин и командующий ВВС А.

А вот моя мать и Евгения Александровна, как я уже упоминал выше, продолжали сидеть. Между тем "час X" наступил, и Берия был арестован. Большую помощь в этой операции оказал И.

Вы просто не понимаете, на каком вы свете". Он был очень удивлен. Она была настоящая русская красавица, спокойная, веселая... Но недотрога. Это очень разжигало людей грузинских кровей. На Кавказе есть обычай: при знакомстве стукнуть человека лбом в лоб. В первый раз Берия поздоровался с мамой именно так. А у нее бывали мигрени. Она потом возмущалась: "Иосиф, что себе позволяет ваш друг? Мама возненавидела его после этого. Мы жили в одном доме, и я видела Сталина каждый день. Там, на втором этаже, они все по ночам и заседали. Иногда звонил: "Павел, приходите с Кирой на шашлыки". И сам хлопотал у мангала... Однажды мы сидели в саду: я, папа и Сталин. Я при пионерском галстуке, перед нами три рюмки, Сталин разливает коньяк: "Ну что, выпьем? Не пей. Он обиделся - А потом наступил 1937 год... У мамы был день рождения, Сванидзе пришли в гости мы жили в соседних подъездах. Было весело, они ушли около двух ночи, и мы с мамой стали мыть посуду. Вдруг звонок, приходит Толечка, сын Марии Анисимовны от первого брака, совершенно белый: "Лешу партийная кличка Сванидзе и маму арестовали". В 1938-м папа уехал в отпуск в Сочи. На следующее утро после возвращения он съел свой обычный завтрак: яйцо, бутерброд с сыром, выпил кофе и пошел на работу. Его тошнит! Он себя плохо чувствует! Мы отвезем в "кремлевку" и все проверим". Мама сидит дома, нервничает, и вдруг новый звонок: "Приезжайте. И ей говорят: "Что ж вы так долго не ехали? Он все время спрашивал - почему Женя не едет? После того, как мама села, говорили: папу отравила она - чтобы выйти замуж. Но это полная чушь. Она поторопилась с новым браком из-за другого. Берия настаивал, чтобы она пошла в экономки на сталинскую дачу. Но когда он стал говорить, что туда можно взять и детей, мама ужасно испугалась: Анна Сергеевна Аллилуева рассказывала о Берии очень плохие вещи... И через девять месяцев после папиной смерти мама решила выйти замуж. Еще в Германии она познакомилась с инженером-изобретателем из торгпредства. У них началась дружба, они вместе гуляли, мама показывала ему Берлин. И теперь решила объединиться со своим старым знакомым: у него тоже было двое детей, а его жену посадили. Вот они и поженились - и никто им не судья. А я в это время отдыхала в Сочи, в "ворошиловском" санатории, общалась со Светланой. Однажды она сказала: "Папа приехал и хочет, чтобы ты пришла на обед". Я и рада. Прихожу на дачу, охрана меня пропускает. Вижу, стоит Сталин. Иду дальше по серпантину, снова вижу Сталина. О сталинских двойниках я прочитала совсем недавно. Обедаем, разговариваем: "Как ты, как мама? Дал мне с собой два граната, и я пошла - пешком, в темноту абсолютную, дура была, даже не попросила подвезти... Приезжаю в Москву, а моя комната уже занята детьми нового маминого мужа, и мне стелят в столовой. И я думаю: а может, Сталин уже все знал и позвал меня, чтобы как следует расспросить? Но прямого вопроса не задал. Перед войной он сказал, что хочет видеть нас, ребят: моих братьев отвезли к нему на дачу, я не смогла поехать, была в школе. А после того, как Яша попал в плен, Иосиф Виссарионович вызвал маму и сказал: "Женя, я хочу, чтобы вы поехали в эвакуацию с моими детьми". А мама ответила: "Я еду в эвакуацию с мужем". И он обиделся... Хотя когда мы вернулись из Свердловска, он уже не всегда подходил к телефону, и Берия говорил, что ему некогда. Сталин это разрешил. Но что там было написано, он не знал, не удосужился прочесть. А Анна Сергеевна написала, что в молодости Сталина звали Сосо, и о его сухой руке тоже... На икону он в ее книге не походил. Он, конечно, обозлился ужасно... Она хотела объясниться, мы ездили к Васе Сталину на дачу и звонили его отцу по "вертушке", нам отвечали, что он занят. Так он нас и не принял. А потом в "Правде" вышла огромная статья, где от книги не оставили камня на камне. В это время я уже кончила Щепкинское училище и была актрисой Малого театра. Звонок в дверь, на пороге двое мужчин: "Евгению Александровну можно? И продолжаю себе репетировать. Вдруг по коридору проходит мама: "От сумы да от тюрьмы не зарекайся! Через шесть с половиной лет, когда мама вышла из тюрьмы, я спросила: "Скажи, почему ты тогда меня оттолкнула? Подхватили под белы руки - и увели... И соседей наших арестовали: раз с нами дружили - значит, враги народа.

Замужем за злом: трагическая судьба жены Сталина Надежды Аллилуевой

Надежда Сергеевна Аллилуева вошла в историю как жена Иосифа Сталина, знаковой фигуры в культурной и политической жизни Советского Союза первой половины XX столетия. Анна Сергеевна Аллилуева (1896-1964) — советская писательница-мемуаристка, сестра Надежды Аллилуевой, второй жены Иосифа Сталина. Правда, ходят слухи, что, когда Сталин попал в дом Аллилуевых, он долго прикидывал, кого выбрать: Надежду, которая была еще слишком молода, или ее старшую сестру Анну Сергеевну.

Надежда умерла первой. Непростая любовь Иосифа Сталина

Как бы то ни было, на кладбище безутешный супруг не поехал. Все свидетели сходятся на том, что первые дни после внезапной смерти жены Сталин был безутешен. Однако, как выяснилось позже, он успел отдать распоряжение руководству ОГПУ не открывать уголовного дела о смерти Аллилуевой. Это только подогрело стремительно расползавшиеся по Москве слухи.

Хотя в газетных некрологах об этом не было ни слова, все знали, что смерть наступила не по естественным причинам. Заканчивался 1932 год, до Большого террора дело ещё не дошло, но Сталин уже успел показать, на что он способен и в борьбе с оппозицией, и в ходе коллективизации. Большинство слухмейкеров сходились на том, что Сталин сам застрелил свою жену.

Одни шептались, что это было убийство из ревности: она якобы изменила ему с пасынком Яковом. Другие говорили, что Надежда симпатизировала троцкистам, стала обвинять мужа в уничтожении оппозиции, и он в бешенстве нажал на курок. Была версия, что убийство произошло случайно: Сталин, параноидально боявшийся за свою жизнь, зайдя в комнату, увидел, что за шторой кто-то стоит, испугался и начал стрелять, а там Надежда просто любовалась ночным небом.

Сплетников разыскивало и арестовывало ОГПУ, но погасить слухи не могло. Их авторы ссылались на сведения, добытые из третьих или даже четвёртых рук. Супруга лидера финских коммунистов Айно Куусинен передавала рассказ одного из врачей, укладывавших покойницу в гроб: якобы на её шее были явственно видны следы от пальцев душителя, и медикам пришлось маскировать их платком.

Писательница Лариса Васильева в своей книге «Кремлёвские жёны» приводит совсем уж дикую версию, рассказанную ей в 1950-х годах неназванной старой большевичкой. По её словам, во время очередной ссоры Сталин крикнул Надежде, что она ему не только жена, но и дочь. Поражённая Аллилуева бросилась к своей матери, и та призналась, что в 1900 году действительно имела связь с Кобой и не может точно сказать, чьей именно дочерью является Надя.

Сражённая этой информацией, женщина, и без того не отличавшаяся крепким душевным здоровьем, покончила с собой. Что точно произошло в кремлёвской квартире Сталина в ту ночь, не узнает уже никто. Предсмертное письмо, которое вроде бы оставила Аллилуева мужу, было им уничтожено сразу после прочтения.

Сталин действительно горевал о смерти супруги. Он часто приходил на Новодевичье кладбище и подолгу сидел у её могилы. Вопреки распространённому мнению, во времена Большого террора Сталин не уничтожил семью Надежды.

Её родители умерли своей смертью уже после войны. Брат Павел, занимавший видный пост в наркомате обороны, скончался от инфаркта на своём рабочем месте в ноябре 1938 года. То, что это произошло вскоре после того, как он отправил шурину письмо с предложением прекратить репрессии в армии, наводило многих современников на мысли об отравлении, но хоронили Павла с воинскими почестями.

Другой брат Фёдор ещё в начале 1920-х повредился рассудком и умер в 1955 году. Через тюрьму прошла лишь старшая сестра Надежды Анна. В конце 1947 года в западной прессе появились публикации о давнем самоубийстве жены Сталина.

МГБ начало прослушку всех возможных источников этой информации и установило, что Анна Аллилуева слишком много общается с иностранными дипломатами. Свояченице дали срок за шпионаж. Просидев несколько лет в одиночной камере и сойдя там с ума, Анна вышла на свободу в 1954 году, уже после смерти посадившего её родственника.

Сталин действительно тщательно оберегал светлую память своей покойной жены, хотя, возможно, он лишь скрывал правду о собственном преступлении.

Встала и покинула праздник. Вслед ей поспешила жена Молотова Полина Жемчужина. Женщины долго гуляли по ночному Кремлю, и Надежда жаловалась на свою трудную жизнь и на грубость Сталина.

Вернувшись домой, Аллилуева тут же прошла в спальню. Сталин пришёл уже засветло и лёг спать на диване в кабинете. Утром няня Светланы и экономка пошли будить хозяйку и обнаружили её лежащей на полу бездыханной с пулевой раной в сердце. Рядом валялся пистолет «Вальтер», который несколько лет назад Надежде привёз в подарок из Германии её брат.

Женщины перенесли тело на кровать, но будить Сталина страшной новостью побоялись. Они позвонили Полине Жемчужине и Авелю Янукидзе, и только те сообщили вождю, что он овдовел. Вызвали женщин-врачей, которые переодели покойницу и уложили её в спешно доставленный гроб. Газетные сообщения о смерти Надежды Аллилуевой.

Надеждой Сергеевной Аллилуевой», как писали в газетных некрологах, прошло 10 ноября. Сталин был среди тех, кто стоял в почётном карауле у гроба. Дочь Светлана вспоминала, что он, «подойдя на минуту к гробу, вдруг оттолкнул его от себя руками и, повернувшись, ушёл прочь». Он приподнял голову Надежды Сергеевны из гроба и стал целовать».

Другие говорили, что Надежда симпатизировала троцкистам, стала обвинять мужа в уничтожении оппозиции, и он в бешенстве нажал на курок. Была версия, что убийство произошло случайно: Сталин, параноидально боявшийся за свою жизнь, зайдя в комнату, увидел, что за шторой кто-то стоит, испугался и начал стрелять, а там Надежда просто любовалась ночным небом. Сплетников разыскивало и арестовывало ОГПУ, но погасить слухи не могло. Их авторы ссылались на сведения, добытые из третьих или даже четвёртых рук.

Супруга лидера финских коммунистов Айно Куусинен передавала рассказ одного из врачей, укладывавших покойницу в гроб: якобы на её шее были явственно видны следы от пальцев душителя, и медикам пришлось маскировать их платком. Писательница Лариса Васильева в своей книге «Кремлёвские жёны» приводит совсем уж дикую версию, рассказанную ей в 1950-х годах неназванной старой большевичкой. По её словам, во время очередной ссоры Сталин крикнул Надежде, что она ему не только жена, но и дочь. Поражённая Аллилуева бросилась к своей матери, и та призналась, что в 1900 году действительно имела связь с Кобой и не может точно сказать, чьей именно дочерью является Надя.

Сражённая этой информацией, женщина, и без того не отличавшаяся крепким душевным здоровьем, покончила с собой.

В 1919 году будучи техническим секретарем Совнаркома познакомилась с чекистом Станиславом Реденсом за которого вскоре вышла замуж. Муж занимал высокие посты в НКВД и к 1938 году дослужился до должности наркома внутренних дел Казахской ССР, но был арестован и расстрелян в 1940 году. В 1946 году в издательстве «Советский писатель» вышла в свет книга А. Аллилуевой Реденс «Воспоминания», вызвавшая по воспоминаниям Светланы Аллилуевой яростный гнев отца.

А Сталин уехал на дачу. Жена несколько раз ему звонила, но он бросил трубку во время разговора и больше к телефону не подходил. Она застрелилась, оставив ему письмо. По словам Светланы, письмо было полно обвинений и упреков: «Это было не просто личное письмо; это было письмо отчасти политическое. И, прочитав его, отец мог думать, что мама только для видимости была рядом с ним, а на самом деле шла где-то рядом с оппозицией тех лет». Говорили, что во время прощания, подойдя к гробу и с силой оттолкнув его, Сталин произнес по-грузински: «Я не знал, что ты мой враг». А Монтефиоре писал инче: «Гроб уже собирались заколачивать, когда Сталин внезапно остановил людей с молотками. Ко всеобщему удивлению, он неожиданно нагнулся, поднял голову Нади и начал горячо ее целовать». После похорон Сталин был в жутком состоянии. Дочь Сталина писала: «Он был потрясен, потому что он не понимал: за что? Почему ему нанесли такой ужасный удар в спину? Он был слишком умен, чтобы не понять, что самоубийца всегда думает «наказать» кого-то». Сталина боялись оставлять одного, временами на него накатывали приступы ярости. Он говорил о самоубийстве, собирался подать в отставку, но этого не допустили соратники. И снова Монтефиоре: «Постоянно приходили родственники и спрашивали, не нужно ли чем-нибудь помочь. Как-то ночью к нему заглянула Женя Аллилуева сестра Надежды Сергеевны. В комнате царила гробовая тишина. Потом она услышала какие-то непонятные хриплые звуки. Вождь лежал в полутьме на кровати и… плевал на стену». В то время он испытал тяжелейший внутренний кризис, временами находился не в себе. Через месяц после самоубийства жены Сталин отправляет странную записку Ворошилову: «Мы видим, что оппозиция злоупотребляет водкой. Эйсмонт, Рыков. Охотиться на этих диких зверей. Томский, повторяю, Томский. Дикие звери ревут и рычат. Смирнов и другие московские слухи.

Замужем за злом: трагическая судьба жены Сталина Надежды Аллилуевой

Анна Сергеевна Реденс (более известная под своей девичьей фамилией Аллилуева, 1896—1964) — советская писательница-мемуаристка, сестра Надежды Аллилуевой, второй жены Сталина. Тетка Василия Анна Сергеевна Аллилуева в письме в партийные и советские органы просила помочь племяннику. Анна Сергеевна Аллилуева (1896—1964). Страница автора: Аллилуева Анна Сергеевна, читать онлайн все книги по сериям, библиография и информация об авторе / биография. Аллилуева, Анна Сергеевна — статья из Интернет-энциклопедии для выживали за счет обедов, получаемых в Кремлевской больнице на старшего Аллилуева, Сергея Яковлевича.

Тайна смерти Надежды Аллилуевой: что погубило жену Сталина

Анна Сергеевна Реденс (более известная под своей девичьей фамилией Аллилуева, 1896—1964) — сестра Надежды. Светлана Аллилуева: «Мамина сестра, Анна Сергеевна, говорила, что в последние годы своей жизни маме все чаще приходило в голову — уйти от отца. Надежда Сергеевна Аллилуева родилась в Баку 22 сентября 1901 года[3] и была младшей из четырех детей в семье, родившись после Анны, Федора и Павла[12].

Надежда Аллилуева - биография, новости, личная жизнь

Ревность или болезнь? Теперь обратимся к весьма богатой палитре предположений, мнений и сомнений, которые можно обнаружить в высказываниях членов сталинской семьи и близких к ней людей, а также отдельных расследователей. Некоторые из них позволяют сделать вывод, что в ночь на 9 ноября произошло самоубийство. Причин, заставивших молодую женщину добровольно уйти из жизни, названо несколько.

В частности, Надежда якобы не могла смириться с той политикой, которую под руководством ее мужа большевики проводили в стране и которая привела уже к страданиям миллионов простых людей об этом женщина узнала якобы, общаясь с товарищами по учебе в Промышленной академии, «открывшими ей глаза». Светлана Аллилуева: «Недовольство и раздражение, загоняемое внутрь, сжимавшееся внутри все сильнее и сильнее, как пружина, должны были, в конце концов, неминуемо кончиться взрывом; пружина должна была распрямиться со страшной силой... Его передали Сталину, а он предпочел эту бумагу после прочтения уничтожить.

Светлана Аллилуева: «…Мама оставила ему письмо… Очевидно, она написала его ночью. Я никогда, разумеется, его не видела… Но оно было, об этом мне говорили те, кто его видел. Оно было ужасным.

Оно было полно обвинений и упреков. Это было письмо отчасти политическое. И, прочитав его, отец мог думать, что мама только для видимости была рядом с ним, а на самом деле шла где-то рядом с оппозицией тех лет.

Он был потрясен этим и разгневан и, когда пришел прощаться на гражданскую панихиду, то, подойдя на минуту к гробу, вдруг оттолкнул его от себя руками и, повернувшись, ушел прочь…» Другая возможная причина самоубийства молодой женщины — ревность. Внучка Сталина Галина Джугашвили, ссылаясь на слова, услышанные от родных, так описала сцену в гостях у Ворошиловых: «Дед разговаривал с дамой, сидевшей рядом. Надежда сидела напротив и говорила тоже оживленно...

Потом вдруг, глядя в упор, громко, на весь стол, сказала какую-то колкость. Дед, не поднимая глаз, так же громко ответил: «Дура! Они гуляли по Кремлю.

Это было поздно ночью, и она жаловалась моей жене, что вот то ей не нравилось, это не нравилось. Про эту парикмахершу... Почему он вечером так заигрывал...

А было просто так, немножко выпил, шутка. Ничего особенного, но на нее подействовало. Она очень ревновала его…» Никита Хрущев: «Надя застрелилась из-за оскорбления, нанесенного ее женскому достоинству».

В своих мемуарах Никита Сергеевич приводит интересную информацию: Н. Аллилуева якобы звонила в ту ночь на сталинскую дачу в Зубалово и узнала от дежурного охранника, что ее муж находится там с некоей женщиной. Хрущев даже упомянул фамилию жены одного из крупных чинов Красной армии Гусева, присутствовавшего на том вечернем застолье.

Наконец, есть третье объяснение тому, что Н. Аллилуева решила покончить с собой. К этому ее подтолкнула прогрессирующая тяжелая болезнь.

Тут мнения расходятся. Приемный сын Сталина Артем Сергеев утверждал, что на столь отчаянный шаг Надежда Сергеевна пошла из-за мучившей ее долгое время и все усиливавшейся мигрени: «…Были дикие головные боли… У нее, судя по всему, было неправильное сращивание костей черепного свода, и в подобных случаях самоубийство не редкость». О том же упомянул племянник Владимир Аллилуев: «…Когда Аллилуевой было всего 24 года, она в письмах к моей матери писала: «У меня адская головная боль, но я надеюсь, что она пройдет».

На самом же деле боль не проходила. Чего она только не делала, как только не лечилась. Сталин отправлял жену на лечение в Германию к лучшим профессорам.

Бесполезно… Так что у нас версия одна: она не смогла больше справляться с дикой, мучительной болью». Действительно, в 1930-м Надежда Сергеевна ездила в Карлсбад. Однако загвоздка в том, что тамошняя медицина специализировалась совсем на другом: на болезнях желудочно-кишечного тракта.

Весной 1930-го кремлевские врачи диагностировали у Н. Аллилуевой гастрит, после чего ей рекомендовано было пройти курс лечения на одном из европейских курортов.

С людьми мама была очень простой в обращении и очень уживчивой, и все ее знакомые и друзья всегда с радостью принимали ее у себя дома. Это в полной мере относится и к ее давним знакомым из самого "высшего общества".

И объяснялось это не только и не столько тем, что она была сестрой жены Сталина, а просто всеобщей любовью и уважением, которыми она по праву пользовалась. Интересная деталь - о ней мне говорила тетя Женя , жена Павла Сергеевича. Жена К. Ворошилова Екатерина Давидовна была жутко ревнивой.

Уж не знаю, имела ли она для этого основания или нет, но ревновала она супруга ко всем женщинам, оказавшимся в его окружении. Ко всем, кроме мамы, хотя та была привлекательной и миловидной. Ей Екатерина Давидовна верила безоглядно. Я сам мог с детства наблюдать радушное отношение матери к людям, она часто брала меня с собой, куда бы ни шла - в гости ли или на свои благотворительные мероприятия, посещения госпиталей, детских домов и т.

Она удивительно легко все прощала людям и не умела долго обижаться; если человек совершил какой-то нехороший поступок, мама моя всегда пыталась найти причину для его оправдания. И люди относились к маме с искренней доброжелательностью, для нее, как верно заметила Светлана, все двери были открыты. Сталин , которому приходилось взвешивать каждый свой шаг во взаимоотношениях с людьми, видеть неискренность, показуху, подхалимаж, критиковал мою мать. В "Двадцати письмах к другу" Светлана рассказывает: "Отец всегда страшно негодовал на это ее христианское всепрощение, называл ее "беспринципной", "дурой", говорил, что "ее доброта хуже всякой подлости".

Мама жаловалась, что "Нюра портит детей, и своих и моих", - "тетя Аничка" всех любила, всех жалела и на любую шалость и пакость детей смотрела сквозь пальцы. Это не было каким-то сознательным, "философски" обоснованным поведением, просто такова была ее природа, она иначе не смогла бы жить". Светлана, возможно, верно ухватила какой-то внешний рисунок, но Сталин любил и ценил в моей матери ее умение находить общий язык с людьми, ладить с ними. Не случайно в тяжелую годину войны он позвал к себе не деда или бабушку, а мою мать, когда просил поехать всей семьей в Сочи к Светлане.

Он знал, что если договорится с матерью, значит, согласие обретет вся семья. Анна Сергеевна была тогда тем стержнем, который удерживал от распада всю нашу большую семью, переживавшую свои внутренние сложности и проблемы. И Василий, и Светлана, и Галина Бурдонская в трудные минуты обращались к моей маме. Они и раны-то свои "зализывали" у нее на плечике и подолгу жили у нас дома, как это было с Василием или Галиной.

Я могу со знанием дела поспорить со Светланой в том, что нам, Леониду и мне, своим детям, мать спуску не давала и за любую нашу провинность строго наказывала.

Ее дочь позже утверждала, что у Аллилуевой были «женские проблемы» из-за « абортов , на которые никогда не обращали внимание» [62]. Биограф Аллилуевой Ольга Трифонова утверждает со ссылкой на медицинскую карту Аллилуевой, что она перенесла в общей сложности 10 абортов [24]. Несколько раз Аллилуева подумывала уйти от Сталина и забрать с собой детей, а в 1926 году она ненадолго переехала в Ленинград [63]. Но Сталин позвонил ей, и она вернулась [63]. Ее племянник Александр Аллилуев позже утверждал, что незадолго до смерти Аллилуева снова планировала уйти от Сталина, но никаких других подтверждений этому нет [64]. Надежда Аллилуева с сыном Василием , 1923 год Надежда Аллилуева с дочерью Светланой , 1932 год Аллилуева и Сталин , 17 августа 1922 Самоубийство Последний день В ноябре 1932 года Аллилуевой оставалось всего несколько недель до окончания курса в Академии [65]. Вместе со своими соотечественниками она участвовала в параде 7 ноября, посвященном пятнадцатой годовщине Октябрьской революции , а Сталин и дети наблюдали за ней с мавзолея Ленина на Красной площади [66]. После окончания парада Аллилуева пожаловалась на головную боль, поэтому дети уехали на дачу за город, а она вернулась домой в Кремль [66]. На следующий вечер и Аллилуева, и Сталин присутствовали на ужине в честь годовщины революции, организованном в кремлевской квартире Климента Ворошилова — близкого друга Сталина и члена Политбюро.

Аллилуева обычно одевалась скромно [NB 2] — в стиле, соответствующем большевистской идеологии, — но на этот раз нарядилась [26]. На ужине, на котором присутствовали высокопоставленные члены Политбюро вместе с супругами, было много алкоголя. Аллилуева и Сталин постоянно ссорились, что не было принято на подобного рода мероприятиях [59]. Несколько источников указывают на то, что Сталин начал флиртовать с молодой женой Александра Егорова Галиной, а до этого обсуждалось, что Сталин недавно был с парикмахершей, работавшей в кремле [68] [66] [60]. Cитуация обострилась еще сильнее, когда Сталин поднял тост «за уничтожение врагов Советского государства», но увидел, что Аллилуева бокал не подняла [69]. Сталин разозлился и бросился в нее чем-то для привлечения внимания разные источники называют апельсиновую корку, или окурок, или кусок хлеба [70] и попал ей в глаз [24] , окликнув её: «Эй! За ней последовала Жемчужина, чтобы поддержать подругу [69]. Две женщины вышли за Кремлевскую стену, обсуждая события ночи и заключая, что Сталин так поступил, поскольку был пьян [72]. Затем их пути разошлись, и Аллилуева вернулась домой в Кремль [73]. Дальнейшие события до конца не ясны, но рано утром 9 ноября 31-летняя Аллилуева, будучи одна в своей комнате, выстрелила себе в сердце и умерла мгновенно [74].

Аллилуева застрелилась из пистолета Walther PP , недавно подаренного ей ее братом Павлом Аллилуевым [75]. Тот привёз пистолет из Берлина сестре в подарок [75]. Она попросила его об этом, утверждая, что одной в Кремле может быть опасно и ей нужна защита [75]. Прощание и похороны Официальная партийная газета «Правда» сообщила о смерти Аллилуевой в номере от 10 ноября: ЦК ВКБ б с прискорбием доводит до сведения товарищей, что ночь на 9 ноября скончалась активный и преданный член партии тов. Надежда Сергеевна Аллилуева — Газета «Правда». Там же был напечатан официальный некролог , а в «Литературной газете» — коллективное соболезнование Сталину от лица писателей. Сталин и другие лидеры решили, что объявлять о самоубийстве Аллилуевой неуместно [76]. Поэтому причиной смерти был назван аппендицит [76]. Это объявление стало неожиданностью для многих в Советском Союзе — в том числе потому, что это стало первым публичным признанием того, что Сталин был женат [77] [78]. Детям истинную причину ее смерти тоже не сообщили [76].

Для церемонии прощания тело Аллилуевой в открытом гробу выставили на верхнем этаже ГУМа. К прощанию были допущены правительственные и партийные чиновники, но широкая общественность не допускалась [79]. Похороны состоялись 12 ноября, на них присутствовали Сталин и Василий [79] [80]. Сталин принял участие в 6-километровом траурном шествии с гробом Аллилуевой от ГУМа до Новодевичьего кладбища но сохранившиеся источники расходятся в оценках того, какую часть маршрута он прошёл [81] [82]. Некролог Надежды Аллилуевой в Газете «Правда» от 10 ноября 1932 года Посмертное фото Надежды Аллилуевой, 12 ноября 1932 года Похоронная процессия Надежды Аллилуевой, 12 ноября 1932 года Последствия Смерть Аллилуевой оказала глубокое влияние на ее детей и семью: Рассказы современников и письма Сталина свидетельствуют о том, что он был глубоко встревожен этим событием [77] [78]. После смерти Аллилуевой он переехал из резиденции в Кремле на ближнюю дачу , где жил до своей смерти. По утверждению дочери Аллилуевой Светланы, после похорон Сталин ни разу не посещал могилу жены [80]. Отец Аллилуевой Сергей после ее смерти стал замкнутым.

Надежда Аллилуева с сыном Василием , 1923 год Надежда Аллилуева с дочерью Светланой , 1932 год Аллилуева и Сталин , 17 августа 1922 Самоубийство Последний день В ноябре 1932 года Аллилуевой оставалось всего несколько недель до окончания курса в Академии [65]. Вместе со своими соотечественниками она участвовала в параде 7 ноября, посвященном пятнадцатой годовщине Октябрьской революции , а Сталин и дети наблюдали за ней с мавзолея Ленина на Красной площади [66]. После окончания парада Аллилуева пожаловалась на головную боль, поэтому дети уехали на дачу за город, а она вернулась домой в Кремль [66]. На следующий вечер и Аллилуева, и Сталин присутствовали на ужине в честь годовщины революции, организованном в кремлевской квартире Климента Ворошилова — близкого друга Сталина и члена Политбюро. Аллилуева обычно одевалась скромно [NB 2] — в стиле, соответствующем большевистской идеологии, — но на этот раз нарядилась [26]. На ужине, на котором присутствовали высокопоставленные члены Политбюро вместе с супругами, было много алкоголя. Аллилуева и Сталин постоянно ссорились, что не было принято на подобного рода мероприятиях [59]. Несколько источников указывают на то, что Сталин начал флиртовать с молодой женой Александра Егорова Галиной, а до этого обсуждалось, что Сталин недавно был с парикмахершей, работавшей в кремле [68] [66] [60]. Cитуация обострилась еще сильнее, когда Сталин поднял тост «за уничтожение врагов Советского государства», но увидел, что Аллилуева бокал не подняла [69]. Сталин разозлился и бросился в нее чем-то для привлечения внимания разные источники называют апельсиновую корку, или окурок, или кусок хлеба [70] и попал ей в глаз [24] , окликнув её: «Эй! За ней последовала Жемчужина, чтобы поддержать подругу [69]. Две женщины вышли за Кремлевскую стену, обсуждая события ночи и заключая, что Сталин так поступил, поскольку был пьян [72]. Затем их пути разошлись, и Аллилуева вернулась домой в Кремль [73]. Дальнейшие события до конца не ясны, но рано утром 9 ноября 31-летняя Аллилуева, будучи одна в своей комнате, выстрелила себе в сердце и умерла мгновенно [74]. Аллилуева застрелилась из пистолета Walther PP , недавно подаренного ей ее братом Павлом Аллилуевым [75]. Тот привёз пистолет из Берлина сестре в подарок [75]. Она попросила его об этом, утверждая, что одной в Кремле может быть опасно и ей нужна защита [75]. Прощание и похороны Официальная партийная газета «Правда» сообщила о смерти Аллилуевой в номере от 10 ноября: ЦК ВКБ б с прискорбием доводит до сведения товарищей, что ночь на 9 ноября скончалась активный и преданный член партии тов. Надежда Сергеевна Аллилуева — Газета «Правда». Там же был напечатан официальный некролог , а в «Литературной газете» — коллективное соболезнование Сталину от лица писателей. Сталин и другие лидеры решили, что объявлять о самоубийстве Аллилуевой неуместно [76]. Поэтому причиной смерти был назван аппендицит [76]. Это объявление стало неожиданностью для многих в Советском Союзе — в том числе потому, что это стало первым публичным признанием того, что Сталин был женат [77] [78]. Детям истинную причину ее смерти тоже не сообщили [76]. Для церемонии прощания тело Аллилуевой в открытом гробу выставили на верхнем этаже ГУМа. К прощанию были допущены правительственные и партийные чиновники, но широкая общественность не допускалась [79]. Похороны состоялись 12 ноября, на них присутствовали Сталин и Василий [79] [80]. Сталин принял участие в 6-километровом траурном шествии с гробом Аллилуевой от ГУМа до Новодевичьего кладбища но сохранившиеся источники расходятся в оценках того, какую часть маршрута он прошёл [81] [82]. Некролог Надежды Аллилуевой в Газете «Правда» от 10 ноября 1932 года Посмертное фото Надежды Аллилуевой, 12 ноября 1932 года Похоронная процессия Надежды Аллилуевой, 12 ноября 1932 года Последствия Смерть Аллилуевой оказала глубокое влияние на ее детей и семью: Рассказы современников и письма Сталина свидетельствуют о том, что он был глубоко встревожен этим событием [77] [78]. После смерти Аллилуевой он переехал из резиденции в Кремле на ближнюю дачу , где жил до своей смерти. По утверждению дочери Аллилуевой Светланы, после похорон Сталин ни разу не посещал могилу жены [80]. Отец Аллилуевой Сергей после ее смерти стал замкнутым. Он написал мемуары, которые были опубликованы в 1946 году после серьезного редактирования. Он умер от рака желудка в 1945 году [83]. Мать Аллилуевой Ольга дожила до 1951 года и умерла от сердечного приступа [84]. Ее дочь Светлана узнала о причине смерти матери лишь в 1942 году, прочитав статью в английском журнале. Это откровение стало для нее шоком и изменило ее отношения с отцом, который потворствовал лжи о смерти её матери в течение десяти лет [85].

Новости анна сергеевна аллилуева

Часть 3. Глава 1. Надежда Аллилуева

Надежда Аллилуева

Замужем за злом: трагическая судьба жены Сталина Надежды Аллилуевой

Надежда умерла первой. Непростая любовь Иосифа Сталина

Замужем за злом: трагическая судьба жены Сталина Надежды Аллилуевой

РЕКОМЕНДУЕМ К ПРОЧТЕНИЮ

Тайна смерти Надежды Аллилуевой: что погубило жену Сталина

Надежда Аллилуева - биография, новости, личная жизнь

Похожие новости: