Александр Грин весьма неоднозначна. Написано множество произведений про мечту, но самым известным является роман «Алые паруса» Александра Грина. Отзывы читателей о книге Александр Грин "Алые паруса". Обсуждаем «Алые паруса» Александра Грина. Читайте лучшие рецензии и отзывы читателей ЛитРес на книгу «Алые паруса» Александра Грина.
Отзывы на книгу: Алые паруса (Грин Александр Степанович); Эксмо, 2015
Белового автографа повести не сохранилось. Если речь заходит об экранизации повести «Алые паруса», все сразу вспоминают замечательный фильм Александра Птушко 1961 года с очаровательной Анастасией Вертинской в роли Ассоль и Василием Лановым в роли Артура Грея. Но была ещё одна очень интересная, ныне забытая постановка 1982 года. Но фильм интересен не этим, а самой техникой съёмки. Это была видеотехнология совмещения актёров с рисованной декорацией, преобразующая сами изображения актёров в иллюзию оживших рисунков. Режиссёр Борис Степанцев подаривший нам замечательные мультфильмы про Карлсона и Вовку в Тридевятом царстве загорелся идеей сделать картину из «оживших рисунков», сочетающих одновременно «прелесть карандашного штриха или мазка сухой кистью вместе с богатой нюансами тонкой актерской игры» Ну а ещё в конце фильме есть очень интересная музыкальная композиия Александра Гольдштейна и Виктора Бабушкина с использованием «Адажио для гобоя» Алессандро Марчелло в исполнении группы «Машина времени» и симфонического оркестра Кинематографии Впрочем, посмотрите сами.
Жителей поразило известие о бездействии бывшего моряка. Непонимание поступка переросло в пассивную агрессию, которая распространилась и на Ассоль. Семья вынуждена была жить в отдалении, полагаясь лишь друг на друга. Продолжая пересказывать краткое содержание «Алые паруса», следует упомянуть о важном для сюжета событии — пророчестве Эгля. В восемь лет Лонгрен отправил дочь в город отнести игрушки для продажи. Среди изделий был кораблик, у него были алые паруса.
Ассоль пустила его по ручью. Он приплыл к Эглю, известному собирателю сказок и легенд. Старик предсказал, что Ассоль в будущем встретит принца. Он приплывет на корабле с парусами алого цвета и заберет девушку в далекую страну. Ассоль поведала о встрече с Эглем Лонгрену. Их разговор подслушал нищий, который разнес слух по деревне.
Так Ассоль прослыла полоумной, а местные дети начали ее дразнить. Далее «Алые паруса», читать которые любят девушки уже несколько десятков лет, повествуют о герое, который сыграет важную роль в сюжете, — Артуре Грэе. Он наследник богатого рода, выросший в родовом замке и не знавший бед. У него была добрая душа и мечта отыскать свое предназначение в жизни за пределами фамильного поместья. Артур получает собственное пророчество. Однажды Польдишок — хранитель винного погреба замка Грэев — рассказывает ему о двух бочках из черного дерева со старинным вином.
Надпись на них гласит, что вино выпьет тот Грэй, который окажется в раю. Так у Артура появляется цель — стать тем Грэем, для которого вино предназначено. Далее в повести происходит поворотное событие — Артур видит картину известного мариниста и понимает, в чем его предназначение. Он покидает замок и поступает на службу на судно «Ансельм», которым управлял капитан Гоп. Он оценил старания молодого матроса и решил, что сделает из Артура настоящего капитана, обучив премудростям морского ремесла.
Вновь читая какое-либо произведение, изученное в школе, поражаешься, насколько неправильно — предлагать его для изучения в том возрасте, который не предполагает понимания сути поднимаемых в книге проблем. Алые паруса Грина Феерическое произведение Алые паруса, Александр Грин написал в тот период своей необыкновенно сложной жизни, когда находился в ссылке.
Со времен своей пылкой молодости, писатель мечтал стать моряком и путешествовать по всему миру. Но жизнь показала, что лучше всего у него получается отображать глубокие чувства человека, понимать тончайшие движения его души. Немного о писателе Следует сказать, что жизнь Александра Гриневского — это настоящая фамилия писателя — была нелегкой. А если прибавить к этому, что природа наградила его тонкой душевной организацией, то можно считать, что он и вовсе был человеком несчастным. Поэтому, главным в его жизни было состояние мечтательности и грез. Ведь только уходя всеми своими мыслями и снами подальше от тягот этой жизни, можно было как-то выживать. О сюжете произведения Поэтому, в своем произведении он отразил главную героиню — девочку Ассоль, которая росла необыкновенным ребенком.
Отец Ассоль — моряк, который, придя из морского похода, узнает, что его жена погибла, так как ей никто не помог и его дочь — Ассоль осталась без матери.
Хозяин игрушечной лавки начал в этот раз с того, что открыл счетную книгу и показал ей, сколько за ними долга. Она содрогнулась, увидев внушительное трехзначное число. И он уперся пальцем в другую цифру, уже из двух знаков. Я видела по его лицу, что он груб и сердит. Я с радостью убежала бы, но, честное слово, сил не было от стыда.
И он стал говорить: — «Мне, милая, это больше не выгодно. Теперь в моде заграничный товар, все лавки полны им, а эти изделия не берут». Так он сказал. Он говорил еще много чего, но я все перепутала и забыла. Должно быть, он сжалился надо мной, так как посоветовал сходить в «Детский Базар» и «Аладинову Лампу». Выговорив самое главное, девушка повернула голову, робко посмотрев на старика.
Лонгрен сидел понурясь, сцепив пальцы рук между колен, на которые оперся локтями. Чувствуя взгляд, он поднял голову и вздохнул. Поборов тяжелое настроение, девушка подбежала к нему, устроилась сидеть рядом и, продев свою легкую руку под кожаный рукав его куртки, смеясь и заглядывая отцу снизу в лицо, продолжала с деланным оживлением: — Ничего, это все ничего, ты слушай, пожалуйста. Вот я пошла. Ну-с, прихожу в большой страшеннейший магазин; там куча народа. Меня затолкали; однако я выбралась и подошла к черному человеку в очках.
Что я ему сказала, я ничего не помню; под конец он усмехнулся, порылся в моей корзине, посмотрел кое-что, потом снова завернул, как было, в платок и отдал обратно. Лонгрен сердито слушал. Он как бы видел свою оторопевшую дочку в богатой толпе у прилавка, заваленного ценным товаром. Аккуратный человек в очках снисходительно объяснил ей, что он должен разориться, ежели начнет торговать нехитрыми изделиями Лонгрена. Небрежно и ловко ставил он перед ней на прилавок складные модели зданий и железнодорожных мостов; миниатюрные отчетливые автомобили, электрические наборы, аэропланы и двигатели. Все это пахло краской и школой.
По всем его словам выходило, что дети в играх только подражают теперь тому, что делают взрослые. Ассоль была еще в «Аладиновой Лампе» и в двух других лавках, но ничего не добилась. Оканчивая рассказ, она собрала ужинать; поев и выпив стакан крепкого кофе, Лонгрен сказал: — Раз нам не везет, надо искать. Я, может быть, снова поступлю служить — на «Фицроя» или «Палермо». Конечно, они правы, — задумчиво продолжал он, думая об игрушках. Они все учатся, учатся и никогда не начнут жить.
Все это так, а жаль, право, жаль. Сумеешь ли ты прожить без меня время одного рейса? Немыслимо оставить тебя одну. Впрочем, есть время подумать. Он хмуро умолк. Ассоль примостилась рядом с ним на углу табурета; он видел сбоку, не поворачивая головы, что она хлопочет утешить его, и чуть было не улыбнулся.
Но улыбнуться — значило спугнуть и смутить девушку. Она, приговаривая что-то про себя, разгладила его спутанные седые волосы, поцеловала в усы и, заткнув мохнатые отцовские уши своими маленькими тоненькими пальцами, сказала: — «Ну вот, теперь ты не слышишь, что я тебя люблю». Пока она охорашивала его, Лонгрен сидел, крепко сморщившись, как человек, боящийся дохнуть дымом, но, услышав ее слова, густо захохотал. Ассоль некоторое время стояла в раздумье посреди комнаты, колеблясь между желанием отдаться тихой печали и необходимостью домашних забот; затем, вымыв посуду, пересмотрела в шкафу остатки провизии. Она не взвешивала и не мерила, но видела, что с мукой не дотянуть до конца недели, что в жестянке с сахаром виднеется дно, обертки с чаем и кофе почти пусты, нет масла, и единственное, на чем, с некоторой досадой на исключение, отдыхал глаз, — был мешок картофеля. Затем она вымыла пол и села строчить оборку к переделанной из старья юбке, но тут же вспомнив, что обрезки материи лежат за зеркалом, подошла к нему и взяла сверток; потом взглянула на свое отражение.
За ореховой рамой в светлой пустоте отраженной комнаты стояла тоненькая невысокая девушка, одетая в дешевый белый муслин с розовыми цветочками. На ее плечах лежала серая шелковая косынка. Полудетское, в светлом загаре, лицо было подвижно и выразительно; прекрасные, несколько серьезные для ее возраста глаза посматривали с робкой сосредоточенностью глубоких душ. Ее неправильное личико могло растрогать тонкой чистотой очертаний; каждый изгиб, каждая выпуклость этого лица, конечно, нашли бы место в множестве женских обликов, но их совокупность, стиль — был совершенно оригинален, — оригинально мил; на этом мы остановимся. Остальное неподвластно словам, кроме слова «очарование». Отраженная девушка улыбнулась так же безотчетно, как и Ассоль.
Улыбка вышла грустной; заметив это, она встревожилась, как если бы смотрела на постороннюю. Она прижалась щекой к стеклу, закрыла глаза и тихо погладила зеркало рукой там, где приходилось ее отражение. Рой смутных, ласковых мыслей мелькнул в ней; она выпрямилась, засмеялась и села, начав шить. Пока она шьет, посмотрим на нее ближе — вовнутрь. В ней две девушки, две Ассоль, перемешанных в замечательной прекрасной неправильности. Одна была дочь матроса, ремесленника, мастерившая игрушки, другая — живое стихотворение, со всеми чудесами его созвучий и образов, с тайной соседства слов, во всей взаимности их теней и света, падающих от одного на другое.
Она знала жизнь в пределах, поставленных ее опыту, но сверх общих явлений видела отраженный смысл иного порядка. Так, всматриваясь в предметы, мы замечаем в них нечто не линейно, но впечатлением — определенно человеческое, и — так же, как человеческое — различное. Нечто подобное тому, что если удалось сказали мы этим примером, видела она еще сверх видимого. Без этих тихих завоеваний все просто понятное было чуждо ее душе. Она умела и любила читать, но и в книге читала преимущественно между строк, как жила. Бессознательно, путем своеобразного вдохновения она делала на каждом шагу множество эфирнотонких открытий, невыразимых, но важных, как чистота и тепло.
Иногда — и это продолжалось ряд дней — она даже перерождалась; физическое противостояние жизни проваливалось, как тишина в ударе смычка, и все, что она видела, чем жила, что было вокруг, становилось кружевом тайн в образе повседневности. Не раз, волнуясь и робея, она уходила ночью на морской берег, где, выждав рассвет, совершенно серьезно высматривала корабль с Алыми Парусами. Эти минуты были для нее счастьем; нам трудно так уйти в сказку, ей было бы не менее трудно выйти из ее власти и обаяния. В другое время, размышляя обо всем этом, она искренне дивилась себе, не веря, что верила, улыбкой прощая море и грустно переходя к действительности; теперь, сдвигая оборку, девушка припоминала свою жизнь. Там было много скуки и простоты. Одиночество вдвоем, случалось, безмерно тяготило ее, но в ней образовалась уже та складка внутренней робости, та страдальческая морщинка, с которой не внести и не получить оживления.
Над ней посмеивались, говоря: — «Она тронутая, не в себе»; она привыкла и к этой боли; девушке случалось даже переносить оскорбления, после чего ее грудь ныла, как от удара. Как женщина, она была непопулярна в Каперне, однако многие подозревали, хотя дико и смутно, что ей дано больше прочих — лишь на другом языке. Капернцы обожали плотных, тяжелых женщин с масляной кожей толстых икр и могучих рук; здесь ухаживали, ляпая по спине ладонью и толкаясь, как на базаре. Тип этого чувства напоминал бесхитростную простоту рева. Ассоль так же подходила к этой решительной среде, как подошло бы людям изысканной нервной жизни общество привидения, обладай оно всем обаянием Ассунты или Аспазии: то, что от любви, — здесь немыслимо. Так, в ровном гудении солдатской трубы прелестная печаль скрипки бессильна вывести суровый полк из действий его прямых линий.
К тому, что сказано в этих строках, девушка стояла спиной. Меж тем, как ее голова мурлыкала песенку жизни, маленькие руки работали прилежно и ловко; откусывая нитку, она смотрела далеко перед собой, но это не мешало ей ровно подвертывать рубец и класть петельный шов с отчетливостью швейной машины. Хотя Лонгрен не возвращался, она не беспокоилась об отце. Последнее время он довольно часто уплывал ночью ловить рыбу или просто проветриться. Ее не теребил страх; она знала, что ничего худого с ним не случится. В этом отношении Ассоль была все еще той маленькой девочкой, которая молилась по-своему, дружелюбно лепеча утром: — «Здравствуй, бог!
По ее мнению, такого короткого знакомства с богом было совершенно достаточно для того, чтобы он отстранил несчастье. Она входила и в его положение: бог был вечно занят делами миллионов людей, поэтому к обыденным теням жизни следовало, по ее мнению, относиться с деликатным терпением гостя, который, застав дом полным народа, ждет захлопотавшегося хозяина, ютясь и питаясь по обстоятельствам. Кончив шить, Ассоль сложила работу на угловой столик, разделась и улеглась. Огонь был потушен. Она скоро заметила, что нет сонливости; сознание было ясно, как в разгаре дня, даже тьма казалась искусственной, тело, как и сознание, чувствовалось легким, дневным. Сердце отстукивало с быстротой карманных часов; оно билось как бы между подушкой и ухом.
Ассоль сердилась, ворочаясь, то сбрасывая одеяло, то завертываясь в него с головой. Наконец, ей удалось вызвать привычное представление, помогающее уснуть: она мысленно бросала камни в светлую воду, смотря на расхождение легчайших кругов. Сон, действительно, как бы лишь ждал этой подачки; он пришел, пошептался с Мери, стоящей у изголовья, и, повинуясь ее улыбке, сказал вокруг: «Шшшш». Ассоль тотчас уснула. Ей снился любимый сон: цветущие деревья, тоска, очарование, песни и таинственные явления, из которых, проснувшись, она припоминала лишь сверканье синей воды, подступающей от ног к сердцу с холодом и восторгом. Увидев все это, она побыла еще несколько времени в невозможной стране, затем проснулась и села.
Сна не было, как если бы она не засыпала совсем. Чувство новизны, радости и желания что-то сделать согревало ее. Она осмотрелась тем взглядом, каким оглядывают новое помещение. Проник рассвет — не всей ясностью озарения, но тем смутным усилием, в котором можно понимать окружающее. Низ окна был черен; верх просветлел. Извне дома, почти на краю рамы, блестела утренняя звезда.
Зная, что теперь не уснет, Ассоль оделась, подошла к окну и, сняв крюк, отвела раму, За окном стояла внимательная чуткая тишина; она как бы наступила только сейчас. В синих сумерках мерцали кусты, подальше спали деревья; веяло духотой и землей. Держась за верх рамы, девушка смотрела и улыбалась. Вдруг нечто, подобное отдаленному зову, всколыхнуло ее изнутри и вовне, и она как бы проснулась еще раз от явной действительности к тому, что явнее и несомненнее. С этой минуты ликующее богатство сознания не оставляло ее. Так, понимая, слушаем мы речи людей, но, если повторить сказанное, поймем еще раз, с иным, новым значением.
То же было и с ней. Взяв старенькую, но на ее голове всегда юную шелковую косынку, она прихватила ее рукою под подбородком, заперла дверь и выпорхнула босиком на дорогу. Хотя было пусто и глухо, но ей казалось, что она звучит как оркестр, что ее могут услышать. Все было мило ей, все радовало ее. Теплая пыль щекотала босые ноги; дышалось ясно и весело. На сумеречном просвете неба темнели крыши и облака; дремали изгороди, шиповник, огороды, сады и нежно видимая дорога.
Во всем замечался иной порядок, чем днем, — тот же, но в ускользнувшем ранее соответствии. Все спало с открытыми глазами, тайно рассматривая проходящую девушку. Она шла, чем далее, тем быстрей, торопясь покинуть селение. За Каперной простирались луга; за лугами по склонам береговых холмов росли орешник, тополя и каштаны. Там, где дорога кончилась, переходя в глухую тропу, у ног Ассоль мягко завертелась пушистая черная собака с белой грудью и говорящим напряжением глаз. Собака, узнав Ассоль, повизгивая и жеманно виляя туловищем, пошла рядом, молча соглашаясь с девушкой в чем-то понятном, как «я» и «ты».
Ассоль, посматривая в ее сообщительные глаза, была твердо уверена, что собака могла бы заговорить, не будь у нее тайных причин молчать. Заметив улыбку спутницы, собака весело сморщилась, вильнула хвостом и ровно побежала вперед, но вдруг безучастно села, деловито выскребла лапой ухо, укушенное своим вечным врагом, и побежала обратно. Ассоль проникла в высокую, брызгающую росой луговую траву; держа руку ладонью вниз над ее метелками, она шла, улыбаясь струящемуся прикосновению. Засматривая в особенные лица цветов, в путаницу стеблей, она различала там почти человеческие намеки — позы, усилия, движения, черты и взгляды; ее не удивила бы теперь процессия полевых мышей, бал сусликов или грубое веселье ежа, пугающего спящего гнома своим фуканьем. И точно, еж, серея, выкатился перед ней на тропинку. Ассоль говорила с теми, кого понимала и видела.
Большой жук цеплялся за колокольчик, сгибая растение и сваливаясь, но упрямо толкаясь лапками. Жук, точно, не удержался и с треском полетел в сторону. Так, волнуясь, трепеща и блестя, она подошла к склону холма, скрывшись в его зарослях от лугового пространства, но окруженная теперь истинными своими друзьями, которые — она знала это — говорят басом. То были крупные старые деревья среди жимолости и орешника. Их свисшие ветви касались верхних листьев кустов. В спокойно тяготеющей крупной листве каштанов стояли белые шишки цветов, их аромат мешался с запахом росы и смолы.
Тропинка, усеянная выступами скользких корней, то падала, то взбиралась на склон. Ассоль чувствовала себя, как дома; здоровалась с деревьями, как с людьми, то есть пожимая их широкие листья. Она шла, шепча то мысленно, то словами: «Вот ты, вот другой ты; много же вас, братцы мои! Я иду, братцы, спешу, пустите меня. Я вас узнаю всех, всех помню и почитаю». Она выбралась, перепачкав ноги землей, к обрыву над морем и встала на краю обрыва, задыхаясь от поспешной ходьбы.
Глубокая непобедимая вера, ликуя, пенилась и шумела в ней. Она разбрасывала ее взглядом за горизонт, откуда легким шумом береговой волны возвращалась она обратно, гордая чистотой полета. Тем временем море, обведенное по горизонту золотой нитью, еще спало; лишь под обрывом, в лужах береговых ям, вздымалась и опадала вода. Стальной у берега цвет спящего океана переходил в синий и черный. За золотой нитью небо, вспыхивая, сияло огромным веером света; белые облака тронулись слабым румянцем. Тонкие, божественные цвета светились в них.
На черной дали легла уже трепетная снежная белизна; пена блестела, и багровый разрыв, вспыхнув средь золотой нити, бросил по океану, к ногам Ассоль, алую рябь. Она села, подобрав ноги, с руками вокруг колен. Внимательно наклоняясь к морю, смотрела она на горизонт большими глазами, в которых не осталось уже ничего взрослого, — глазами ребенка. Все, чего она ждала так долго и горячо, делалось там — на краю света. Она видела в стране далеких пучин подводный холм; от поверхности его струились вверх вьющиеся растения; среди их круглых листьев, пронизанных у края стеблем, сияли причудливые цветы. Верхние листья блестели на поверхности океана; тот, кто ничего не знал, как знала Ассоль, видел лишь трепет и блеск.
Из заросли поднялся корабль; он всплыл и остановился по самой середине зари. Из этой дали он был виден ясно, как облака. Разбрасывая веселье, он пылал, как вино, роза, кровь, уста, алый бархат и пунцовый огонь. Корабль шёл прямо к Ассоль. Крылья пены трепетали под мощным напором его киля; уже встав, девушка прижала руки к груди, как чудная игра света перешла в зыбь; взошло солнце, и яркая полнота утра сдернула покровы с всего, что еще нежилось, потягиваясь на сонной земле. Девушка вздохнула и осмотрелась.
Музыка смолкла, но Ассоль была еще во власти ее звонкого хора. Это впечатление постепенно ослабевало, затем стало воспоминанием и, наконец, просто усталостью. Она легла на траву, зевнула и, блаженно закрыв глаза, уснула — по-настоящему, крепким, как молодой орех, сном, без заботы и сновидений. Ее разбудила муха, бродившая по голой ступне. Беспокойно повертев ножкой, Ассоль проснулась; сидя, закалывала она растрепанные волосы, поэтому кольцо Грэя напомнило о себе, но считая его не более, как стебельком, застрявшим меж пальцев, она распрямила их; так как помеха не исчезла, она нетерпеливо поднесла руку к глазам и выпрямилась, мгновенно вскочив с силой брызнувшего фонтана. На ее пальце блестело лучистое кольцо Грэя, как на чужом, — своим не могла признать она в этот момент, не чувствовала палец свой.
Чья шутка? Может быть, нашла и забыла? Схватив левой рукой правую, на которой было кольцо, с изумлением осматривалась она, пытая взглядом море и зеленые заросли; но никто не шевелился, никто не притаился в кустах, и в синем, далеко озаренном море не было никакого знака, и румянец покрыл Ассоль, а голоса сердца сказали вещее «да». Не было объяснений случившемуся, но без слов и мыслей находила она их в странном чувстве своем, и уже близким ей стало кольцо. Вся дрожа, сдернула она его с пальца; держа в пригоршне, как воду, рассмотрела его она — всею душою, всем сердцем, всем ликованием и ясным суеверием юности, затем, спрятав за лиф, Ассоль уткнула лицо в ладони, из-под которых неудержимо рвалась улыбка, и, опустив голову, медленно пошла обратной дорогой. Так, — случайно, как говорят люди, умеющие читать и писать, — Грэй и Ассоль нашли друг друга утром летнего дня, полного неизбежности.
Боевые приготовления Когда Грэй поднялся на палубу «Секрета», он несколько минут стоял неподвижно, поглаживая рукой голову сзади на лоб, что означало крайнее замешательство. Рассеянность — облачное движение чувств — отражалась в его лице бесчувственной улыбкой лунатика. Его помощник Пантен шел в это время по шканцам с тарелкой жареной рыбы; увидев Грэя, он заметил странное состояние капитана. Что видели? Впрочем, это, конечно, ваше дело. Маклер предлагает выгодный фрахт; с премией.
Да что с вами такое?.. Это как холодная вода. Пантен, сообщите людям, что сегодня мы поднимаем якорь и переходим в устье Лилианы, миль десять отсюда. Ее течение перебито сплошными мелями. Проникнуть в устье можно лишь с моря. Придите за картой.
Лоцмана не брать. Пока все… Да, выгодный фрахт мне нужен как прошлогодний снег. Можете передать это маклеру. Я отправляюсь в город, где пробуду до вечера. Я хочу, чтобы вы приняли к сведению мое желание избегать всяких расспросов. Когда наступит момент, я сообщу вам, в чем дело.
Матросам скажите, что предстоит ремонт; что местный док занят. Хотя распоряжения капитана были вполне толковы, помощник вытаращил глаза и беспокойно помчался с тарелкой к себе в каюту, бормоча: «Пантен, тебя озадачили. Не хочет ли он попробовать контрабанды? Не выступаем ли мы под черным флагом пирата? Пока он нервически уничтожал рыбу, Грэй спустился в каюту, взял деньги и, переехав бухту, появился в торговых кварталах Лисса. Теперь он действовал уже решительно и покойно, до мелочи зная все, что предстоит на чудном пути.
Каждое движение — мысль, действие — грели его тонким наслаждением художественной работы. Его план сложился мгновенно и выпукло. Его понятия о жизни подверглись тому последнему набегу резца, после которого мрамор спокоен в своем прекрасном сиянии. Грэй побывал в трех лавках, придавая особенное значение точности выбора, так как мысленно видел уже нужный цвет и оттенок. В двух первых лавках ему показали шелка базарных цветов, предназначенные удовлетворить незатейливое тщеславие; в третьей он нашел образцы сложных эффектов. Хозяин лавки радостно суетился, выкладывая залежавшиеся материи, но Грэй был серьезен, как анатом.
Он терпеливо разбирал свертки, откладывал, сдвигал, развертывал и смотрел на свет такое множество алых полос, что прилавок, заваленный ими, казалось, вспыхнет. На носок сапога Грэя легла пурпурная волна; на его руках и лице блестел розовый отсвет. Роясь в легком сопротивлении шелка, он различал цвета: красный, бледный розовый и розовый темный, густые закипи вишневых, оранжевых и мрачно-рыжих тонов; здесь были оттенки всех сил и значений, различные — в своем мнимом родстве, подобно словам: «очаровательно» — «прекрасно» — «великолепно» — «совершенно»; в складках таились намеки, недоступные языку зрения, но истинный алый цвет долго не представлялся глазам нашего капитана; что приносил лавочник, было хорошо, но не вызывало ясного и твердого «да». Наконец, один цвет привлек обезоруженное внимание покупателя; он сел в кресло к окну, вытянул из шумного шелка длинный конец, бросил его на колени и, развалясь, с трубкой в зубах, стал созерцательно неподвижен. Этот совершенно чистый, как алая утренняя струя, полный благородного веселья и царственности цвет являлся именно тем гордым цветом, какой разыскивал Грэй. В нем не было смешанных оттенков огня, лепестков мака, игры фиолетовых или лиловых намеков; не было также ни синевы, ни тени — ничего, что вызывает сомнение.
Он рдел, как улыбка, прелестью духовного отражения. Грэй так задумался, что позабыл о хозяине, ожидавшем за его спиной с напряжением охотничьей собаки, сделавшей стойку. Устав ждать, торговец напомнил о себе треском оторванного куска материи. Но Грэй молча смотрел ему в лоб, отчего хозяин лавки сделался немного развязнее. Грэй кивнул, приглашая повременить, и высчитал карандашом на бумаге требуемое количество. Прошу вас сесть, капитан.
Не желаете ли взглянуть, капитан, образцы новых материй? Как вам будет угодно. Вот спички, вот прекрасный табак; прошу вас. Две тысячи… две тысячи по. Когда он наконец весь изошел восторгом, Грэй договорился с ним о доставке, взяв на свой счет издержки, уплатил по счету и ушел, провожаемый хозяином с почестями китайского короля. Тем временем через улицу от того места, где была лавка, бродячий музыкант, настроив виолончель, заставил ее тихим смычком говорить грустно и хорошо; его товарищ, флейтист, осыпал пение струи лепетом горлового свиста; простая песенка, которою они огласили дремлющий в жаре двор, достигла ушей Грэя, и тотчас он понял, что следует ему делать дальше.
Вообще все эти дни он был на той счастливой высоте духовного зрения, с которой отчетливо замечались им все намеки и подсказы действительности; услыша заглушаемые ездой экипажей звуки, он вошел в центр важнейших впечатлений и мыслей, вызванных, сообразно его характеру, этой музыкой, уже чувствуя, почему и как выйдет хорошо то, что придумал. Миновав переулок, Грэй прошел в ворота дома, где состоялось музыкальное выступление. К тому времени музыканты собрались уходить; высокий флейтист с видом забитого достоинства благодарно махал шляпой тем окнам, откуда вылетали монеты. Виолончель уже вернулась под мышку своего хозяина; тот, вытирая вспотевший лоб, дожидался флейтиста. В молодости я был музыкальным клоуном. Теперь меня тянет к искусству, и я с горем вижу, что погубил незаурядное дарование.
Поэтому-то я из поздней жадности люблю сразу двух: виолу и скрипку. На виолончели играю днем, а на скрипке по вечерам, то есть как бы плачу, рыдаю о погибшем таланте. Не угостите ли винцом, а? Виолончель — это моя Кармен, а скрипка. Циммер не расслышал. Впрочем, что мне?!
Пусть кривляются паяцы искусства — я знаю, что в скрипке и виолончели всегда отдыхают феи. Иногда — птица, иногда — спиртные пары. Капитан, это мой компаньон Дусс; я говорил ему, как вы сорите золотом, когда пьете, и он заочно влюблен в вас. Но я хитер, не верьте моей гнусной лести. Я предлагаю вам хорошо заработать. Соберите оркестр, но не из щеголей с парадными лицами мертвецов, которые в музыкальном буквоедстве или — что еще хуже — в звуковой гастрономии забыли о душе музыки и тихо мертвят эстрады своими замысловатыми шумами, — нет.
Соберите своих, заставляющих плакать простые сердца кухарок и лакеев; соберите своих бродяг. Море и любовь не терпят педантов. Я с удовольствием посидел бы с вами, и даже не с одной бутылкой, но нужно идти. У меня много дела. Возьмите это и пропейте за букву А. Если вам нравится мое предложение, приезжайте повечеру на «Секрет», он стоит неподалеку от головной дамбы.
Капитан Грэй хочет жениться! Вы же… — За букву А! Пожалуйте что-нибудь и на фиту… Грэй дал еще денег. Музыканты ушли. Тогда он зашел в комиссионную контору и дал тайное поручение за крупную сумму — выполнить срочно, в течение шести дней. В то время, как Грэй вернулся на свой корабль, агент конторы уже садился на пароход.
К вечеру привезли шелк; пять парусников, нанятых Грэем, поместились с матросами; еще не вернулся Летика и не прибыли музыканты; в ожидании их Грэй отправился потолковать с Пантеном. Следует заметить, что Грэй в течение нескольких лет плавал с одним составом команды. Вначале капитан удивлял матросов капризами неожиданных рейсов, остановок — иногда месячных — в самых неторговых и безлюдных местах, но постепенно они прониклись «грэизмом» Грэя. Он часто плавал с одним балластом, отказываясь брать выгодный фрахт только потому, что не нравился ему предложенный груз. Никто не мог уговорить его везти мыло, гвозди, части машин и другое, что мрачно молчит в трюмах, вызывая безжизненные представления скучной необходимости. Но он охотно грузил фрукты, фарфор, животных, пряности, чай, табак, кофе, шелк, ценные породы деревьев: черное, сандал, пальму.
Отзыв о повести А.Грина «Алые паруса»
| Алые паруса. Александр Грин. ТриМаг и Эксмо | На сайте CMP24 вы можете почитать отзывы на книгу «Алые паруса (Александр Грин)» [SKU1749347]; Автор(ы):Александр Грин; Серия:Шедевры мировой классики; Раздел:Классическая русская литература; Издатель:Эксмо, Редакция 1; ISBN. |
| Отзывы на книгу: Алые паруса (Грин Александр Степанович); Эксмо, 2015 | в рейтинге книг на |
| Отзыв на повесть Алые паруса Грина (6, 7 класс) | Повесть «Алые паруса» Александра Грина не случайно была переведена на множество иностранных языков – она понятна людям любых наций. |
Александр Грин — романтика ненависти. Почему «Алые паруса» считали неудачей
Отзыв на прочитанную книгу Алые паруса Александра Грина о главных героях Ассоль, Грэе, Лонгрене и жителях Каперны. «Алые паруса» — книга, замысел которой Александр Грин вынашивал почти пять лет. Мой отзыв о книге "Алые паруса": стоит ли читать? Произведение «Алые Паруса» написанное Александром Грином по сей день поражает своей необыкновенностью. Сочинение-отзыв на книгу "Алые паруса", написанное в юбилейный для книги 2017 год (95 лет со дня выхода в свет).
Рецензии на книгу «Алые паруса» Александр Грин
В этой статье читайте критику о повести-феерии "Алые паруса" Грина, отзывы современников о произведении. Написано множество произведений про мечту, но самым известным является роман «Алые паруса» Александра Грина. Александр Грин весьма неоднозначна. Александр Грин хочет, чтобы мы на время погрузились в иной мир, где сбываются все наши мечты.
Грин А.С. "Алые паруса"
Грэй решил подарить ей счастье и исполнил её желание. Так выражается мысль автора о том, что мы должны дарить сказку другому человеку, потому что без сказки, без мечты жить невозможно. Нужно не бояться делать добро и исполнять желания других, пусть даже и глупые, и пустые и нелепые. Это делает людей счастливыми и сохраняет добро в их душах, не даёт им озлобиться. Тема мечты и реальности ведущая в творчестве Александра Грина, но наиболее ярко она проявилась в произведении «Алые паруса». Прочитав повесть, можно увидеть, как автор пытается показать реальность, которая улучшается, если верить в чудо. При этом, писатель хотел показать читателю, что нужно верить в чудо, несмотря ни на что. Данная мысль проносится лейтмотивом сквозь всё произведение, позволяя вжиться в роль всем, кто наблюдает за происходящим. Эгль и Ассоль разговаривают друг с другом.
Эгль говорит девочке, что, когда она станет совсем взрослой, к ней приплывет принц на корабле с алыми парусами. Девочке запомнился этот образ, и она пронесла его сквозь годы, пока не стала взрослой. Она ждала момента, который постоянно представлялся ей в самых ярких красках. Ассоль запомнила эти слова, став ждать обещанного. Она ждала предсказания. В скором времени оно сбылось, а принцем стал молодой человек, которого звали Грей. Его семья была очень богатой, и он мог позволить себе роскошную жизнь.
Ранимая душа полна надежд и мечтаний. Именно в этом возрасте дети непредсказуемы. Они то по-детски капризны, то излишне задорны, а то неожиданно по-взрослому циничны. Их поведение подобно морским пучинам, бросающим подростка из стороны в сторону. И никогда нельзя сказать наверняка куда же очередная волна вынесет ребенка. И все же в этом бушующем океане подростковых страстей есть свое очарование. А умеючи, подобно бесстрашным морякам вроде Лонгрена, можно даже лавировать среди волн и прибыть вместе к намеченному берегу. Книги здесь зачастую выступают в роли весел. И «Алые паруса» Александра Грина как нельзя лучше подойдут в их качестве. Именно эта повесть в нежные и чувственные 13 лет будет понята подростками сполна. Особенно девочками. Когда-то подобные чувства приносил детям Дед Мороз. Но… в 13 лет вера в Деда Мороза угасла, а потребность в чуде осталась. Многие женщины всю жизнь ждут своих алых парусов. А многие мужчины не понимают чего же так сильно не хватает женщинам. Секрет раскрыт в книге «Алые паруса» А. Любая женщина помнит в глубине души то самое нежное и чистое чувство ожидания чуда, которое возникло лет в 13 — 14. И если этому чуду не суждено было появиться на свет, то приходит разочарование и цинизм. Именно об этом говорил Грэй, когда пытался объяснить матросам почему он желает жениться не как все, а распустив над морем алые паруса. Основная мысль повести о том, что чудеса на свете есть, и они осуществляются руками любящих людей. Важно именно эту мысль донести до нежного и чистого сердца подростка. Наверное, до мальчишеского сердца даже важнее. Но «Алые паруса» девочкам все-таки ближе. Я сознательно не читала их. Я хочу поделиться исключительно своими мыслями и впечатлениями об этой удивительно мудрой и романтической повести. Она преисполнена нежности и чистоты. Она проста и очень актуальна.
Во время сильного ливня она отправилась в город, чтобы продать свое кольцо. В итоге женщина очень сильно заболела, долго мучилась и в конце концов умерла от воспаления легких. Вскоре вернулся ее муж Лонгрен и узнал, что теперь он вдовец, а на руках у него малолетняя дочь. Таким образом, на карьере моряка можно было поставить крест. Однако это было не самое большое разочарование мужчины — он только что потерял свою любимую женщину и даже не смог поблагодарить её за чудесный подарок — дочь Ассоль. Их мнение не зависит от того, что скажет учитель или кто-то из взрослых. Они составляют свое видение ситуации. Нельзя не заметить, что она довольно сложная, и даже не каждый взрослый человек сумеет сделать правильные выводы. А мы продолжаем нашу историю. Бездействие Лонгрена поразило жителей деревни, и они отвернулись от мужчины. Через некоторое время, когда Ассоль подросла, весь негатив стал переходить на неё — совершенно не виноватую ни в чём девочку. Надо добавить, что росла она очень нежной, милой и мечтательной. Казалось, что ей не нужны друзья и окружающие, что достаточно собственного прекрасного мира, в котором она живет. Она очень любила своего отца, поскольку он заменил ей не только мать, но и подруг, и друзей, и даже врагов. Когда девочке было 8 лет, отец послал ее в город. В руках у неё оказалась милая игрушка, а именно яхта с алыми парусами. Девочка пустила яхту по ручью, и вскоре она оказалась в руках у известного сказочника Эгля. Он сказал девочке, что через много лет на таком же корабле к ней приедет принц. Конечно же, это восторг и желание воплотить свою мечту в реальность. Не зря эту книгу включили в школьную программу, ведь она помогает детям поверить в то, что их мечты могут осуществиться, даже если все окружающие в это не верят и считают невозможным. И это прекрасно. Конечно, многие делают акцент на том, что сюжет не идеален и не продуман. Однако это лишь одна сторона медали. Ведь на самом деле Александр Грин создавал не идеальное произведение с точки зрения писательского умения, а мудрую историю, которая могла бы чему-то научить будущее поколение. Отзывы о книге, сочинения — это зеркало, в котором каждый видит отображение своей собственной души. Да, все понимают суть задумки автора, но только те, кто открыт, получают мудрость истории. В своих дневниковых записях мужчина писал, что повесть будет рассказывать историю о капитане и девочки. Её он узнал совершенно случайно, причем во всех подробностях, поэтому она его так и зацепила. Он остановился возле витрины, где было много разных игрушек. Там увидел лодочку с белым парусом. Игрушка что-то неразборчивое «сказала» ему и особенно приглянулась. Она напомнила мир детства. Александр подумал, что было бы интересно, если бы парус был красным.
Ребенок долго бежал за корабликом, но он уплывал всё дальше и дальше, и она потеряла его из поля зрения. Через некоторое время встретила старого Эгля, который назвался ей волшебником. В руках у него девочка увидела свою потерянную игрушку. Он поведал Ассоль о том, что к ней приплывет великолепный принц на белом судне с алыми парусами. И добавил, что он увезет ее в далекую страну. Прибежав домой, девочка поведала своему отцу эту историю. Лонгрен не стал ее переубеждать, а лишь выслушал ее с серьезным видом. Пусть верит в хорошее. С тех пор Ассоль каждый день всматривалась в горизонт моря и ждала парусник. Он поддержал дочь в ее вере в чудо, а не стал разрушать мечты. Грэй В богатом родовом имении единственный сын Артур Грэй ни в чем не нуждался. Его воспитывали, как полагается в высшем сословии. Родители мальчика были самоуверенно-снисходительными. Но ребенок рос с живой душой, добрым и простосердечным. Фамилия его не испортила, он взял всё только лучшее от предков. Артура редко наказывали и потакали ему во всем. В возрасте семи лет Грэй пошел на кухню, там он стал свидетелем того, как молодая девушка обожгла себе руку. И решив узнать, больно ли это, ошпарил себе запястье. После чего Грэй повел Бэтси — так звали кухарку — к доктору. Когда она ушла, он показал и свой ожёг. Этот случай сблизил их, и Бэтси стала угощать Грэя конфетами и яблоками. В фамильном замке находился винный погреб. Там среди множества дубовых бочек были две вкопанные в грунт. Они были изготовлены из эбенового дерева с медными кольцами, а на них была надпись: «Меня выпьет Грэй, когда будет в раю». И никто не решался испить вино из них. Но юный Артур засмеялся и сказал: «Я выпью его! Вот рай здесь», — и сжал кулачок, показывая, что он у него в руках. Когда Грэю исполнилось четырнадцать, он тайно сбежал из дома на корабль. На шхуну «Ансельм» его взяли юнгой. Капитан Гоп был добродушным, но не дающим поблажек человеком. Он подумал: «Пусть мальчишка поиграет, а когда начнет жаловаться, я отправлю его назад к мамочке». Но Грэй, вопреки ожиданиям капитана, упорно переносил все трудности. Несколько лет Грэй не приезжал домой, но когда появился, то узнал, что его отец умер, а мать сильно постарела.
Отзыв к книге «Алые паруса: повесть, рассказы»
Alexander Grin, Александр Степанович Грин. Книга Алые паруса (Александр Грин) — отзывы. Отзыв на прочитанную книгу Алые паруса Александра Грина о главных героях Ассоль, Грэе, Лонгрене и жителях Каперны. В этой статье читайте критику о повести-феерии "Алые паруса" Грина, отзывы современников о произведении. В 1922 году Александр Грин завершил написание повести-феерии "Алые паруса". Сочинение-отзыв на книгу "Алые паруса", написанное в юбилейный для книги 2021 год (95 лет со дня выхода в свет).
Отзывы на книгу: Алые паруса (Грин Александр Степанович); Эксмо, 2015
Ей около 18 лет, она худая и невысокая. Артур Грей — богатый, щедрый, добрый О чем произведение: Казалось бы, неисполнимая мечта девушки стала реальностью благодаря одному человеку, которому Ассоль отнюдь не безразлична. Сюжет — краткое содержание: Лонгрен возвращается из плавания и узнаёт, что его жена умерла, а соседка ухаживает за восьмимесячной дочкой. Девочка подрастает. С ней никто не хочет играть из-за поведения отца.
Лавочника на шестой день подобрал среди волн пароход, и тот перед смертью рассказал о виновнике своей гибели. Не рассказал он лишь о том, как пять лет назад жена Лонгрена обратилась к нему с просьбой дать немного денег взаймы.
Она только что родила малютку Ассоль. Александр Грин - талантливый русский писатель первой половины XX века, представитель неоромантизма, автор философско-психологических произведений с элементами символической фантастики.
После выздоровления Грину при содействии Горького удалось получить академический паёк и жильё — комнату в «Доме искусств» на Невском проспекте, 15. Соседи вспоминали, что Грин жил отшельником, почти ни с кем не общался, но именно здесь он написал своё самое знаменитое, трогательно-поэтическое произведение — феерию «Алые паруса». В числе первых этот шедевр восторженно оценил Максим Горький, часто читавший своим гостям эпизод появления перед Ассоль сказочного корабля. Предварительная работа над «Алыми парусами» была закончена в начале декабря 1920 года. В дальнейшем автор неоднократно вносил в рукопись правки.
Белового автографа повести не сохранилось.
Читать отрывок О товаре Русский писатель Александр Грин силой своей фантазии создал прекрасные вымышленные миры, где живут красивые, сильные и благородные люди, где добро побеждает зло, где любовь длится вечно. Роман «Алые паруса» стал символом воплощенной мечты о счастье, подарил надежду на «обыкновенное чудо», которое случается в сплошной череде похожих друг на друга дней, составляющих изысканную ткань нашей жизни. Феерическая романтическая сказка о настоящей любви «Алые паруса» увлекает с первых строк захватывающей истории девочки Ассоль, умеющей любить, ждать, верить и мечтать.