Бывший председатель КГБ СССР, один из активнейших участников знаменитого антихрущевского заговора, политик, при котором строилась Берлинская стена и преодолевался.
Самый высокопоставленный
- Несостоявшийся генсек: почему влиятельный "Железный Шурик" проиграл мягкому Брежневу
- «Брежнев хотел убить Хрущева»: тайна переворота в СССР
- комсомолец Семичастный: plan_pu — LiveJournal
- Как КГБ работало с Бондарчуком, Михалковым и другими деятелями · Город 812
- Смотрите также:
Как КГБ работало с Бондарчуком, Михалковым и другими деятелями
С этой целью он разыскал и установил переписку с рядом бывших советских военнопленных. В статье «Мужество», опубликованной в газете «Правда» 5 апреля с. Автор статьи выдал за действительность сомнительные факты периода пребывания ТКАЧУКА в плену, незаслуженно показал его героем, чем ввел в заблуждение читателей и слушателей телевидения. О том, что отдельные авторы без достаточной проверки и знания материалов обращаются к теме о жизни советских людей в фашистских застенках и пишут о их якобы подпольной деятельности, свидетельствует и поступившее в Комитет госбезопасности заявление бывшего военнопленного ПАРШИНА Н. В этом заявлении он ссылается на книгу М.
Многочисленные льготы, высокая зарплата и совершенно необязательно работать. А еще постоянная смена мужей и любовников. Но вот сама Светлана чувствовала себя под колпаком, поскольку правители опасались ее интервью или побега за рубеж. В Индию Аллилуеву выпустили для похорон супруга по местным обрядам, а потом ее никак не удавалось вернуть в Советский Союз.
На одной из недавних проповедей Его Святейшество католикос всех армян сказал: «Более яркой нации, более великого народа я не знаю. Что такое земное расстояние между нами?.. Самая существенная и непреодолимая дистанция — это не километры, а отсутствие взаимодействия душ. Мы, единственная нация, расположенная самим Всевышним, обладаем такой способностью. Наши души четко чувствуют друг друга. Узнают друг друга… Грех, большой грех не воспользоваться этим даром Господним и не вернуть вселенскую славу многострадальному народу нашему. Его поддержка — залог наших побед…» И еще Его Святейшество обратил внимание на то, что из логова лютого врага нашего, отсюда, из Азербайджана, денежные средства идут в недостаточном количестве. Им, армянам, проживающим в Азербайджане, следует напомнить, что на щедрые взносы во имя будущего нации не скупились такие известные коммунисты, как Камо и Шаумян. Регулярно их вносят семьи выдающегося государственного деятеля Анастаса Микояна, всемирно известных маршалов Баграмяна, Бабаджаняна и выдающихся деятелей науки и культуры… Нежелание платить в общенародную казну Эчмиадзин считает предательством и изменой. А за предательство и измену рано или поздно придется отвечать… Спрашивать с таких будете вы. Его Святейшество возлагает большие надежды на вас, на слушателей курсов, которые по окончании их будут проводить соответствующую и, если надо, жесткую работу среди тех, кто забыл истоки своего родства. Они нуждаются в том, чтобы им вернули память. Даже если это надо делать кастетом, ножом или пулей. Это богоугодное дело Его Святейшество возлагает на вас. Передаю вам его напутственный девиз: «Цель оправдывает средства! Считаю также не совсем продуманным тот факт, когда сотни тысяч армянских семей, репатриированных в 50-е годы из-за рубежа, по указанию свыше расселялись на территории Армении в местах аборигенного проживания азербайджанцев. Последних зачастую принудительно отправляли в Азербайджан. Подобное, на мой взгляд, не только противоречит ленинской национальной политике, но и чревато элементами непредсказуемых последствий… Наши аналитики названную мной проблему, очевидно, не рассматривали в свете того, по чьей разнарядке и почему именно так, а не иначе, расселялись приглашенные нами армяне-репатрианты. Я составил карту их дислокации. Доложу Вам, получилась любопытная картина. Таким образом, очертив места размещения армянских репатриантов, мы получим рельефный контур дашнакской карты мифической Великой Армении — от моря до моря и до Ростова-батюшки». Содержание этой докладной настолько меня потрясло, что, вернувшись в Баку, я поспешил встретиться с бывшим заместителем председателя КГБ Азербайджана по кадрам Нури Гасановичем Кулиевым. Легендарная личность! По счастью, нас, чекистов бериевских и багировских времен, метла хрущевской чистки органов не коснулась: когда в Азербайджане свирепствовали репрессии, мы с ним работали за рубежом. Я в Иране, а Томаз Георгиевич — в Испании. Кстати, думаю, именно он завербовал там Кима Филби, одного из руководителей английской разведки МИ-6… Что касается докладной Каричадзе, то она и поставила жирный крест на его карьере: его почти сразу отправили на пенсию, а вскоре полковник неожиданно скончался. Между чекистами — мы ведь народ подозрительный — поговаривали, что смерть Томаза Георгиевича была неслучайной. Благо и основания для этого были — докладная по сути своей затрагивала интересы очень высоких людей в Москве…» Понятно, что ни подтвердить, ни опровергнуть слухи о причинах смерти полковника Каричадзе, ходившие в чекистской среде, я не могу. Но меня настораживает одно странное обстоятельство: именно в тот период, когда председатель КГБ СССР Владимир Семичастный отослал докладную Каричадзе его непосредственному начальнику, генералу армии Семену Цвигуну с суровой резолюцией: «Тов. Цвигун, разберитесь и дайте оценку! Полковника занесло! Таким образом, официальная докладная высокопоставленного офицера советской контрразведки, в которой Микоян фактически обвинялся в поддержке армянского националистического подполья, могла сыграть роль стопорящего «башмака» на рельсах карьеры Анастаса Ивановича. Чего, естественно, ни он, ни его люди в Политбюро и КГБ СССР допустить никак не могли… А четверть века спустя, 27 февраля 1988 года, происходит то, о чем полковник Томаз Каричадзе предостерегал кремлевских небожителей. Полыхнуло в Сумгаите… …В папке под цифрой V я нашел еще один любопытный документ — «Открытое письмо» в Политбюро и лично генеральному секретарю Горбачеву, в котором резко критиковалась недальновидная политика партии и раскрывалась правда о сумгаитском погроме и «черном январе», когда 20 января 1990 года по приказу Михаила Горбачева вторгшиеся в Баку подразделения Советской армии расстреляли в упор и раздавили гусеницами танков несколько сот горожан — азербайджанцев, русских, евреев, татар, лезгин… Свои подписи под этим документом оставили 26 знаменитостей. Фамилии Героя Советского Союза, академика З. Буньятова, академика А. Мирзаджанзаде, профессора Высшей партшколы, известного политолога А. Кесаря были подчеркнуты карандашом. По-видимому, это сделал Георгий Шахназаров — помощник и ближайший сподвижник М. Горбачева, потому что той же рукой и тем же карандашом в углу первой страницы написано: «Владимиру Крючкову! К Вам и руководимой Вами партии обращаются те из 7 миллионов азербайджанцев, которые не так давно составляли почти половину населения Армении. К Вам обращаются те из нас, кого при Вашем попустительстве и безволии насильственно изгнали из Армении, заставив бросить родные дома, виноградники и могилы… Если бы Вы только знали, товарищ Горбачев, с каким упоением наши соседи-армяне, с которыми мы говорили на их языке и уважали их права хозяев своей земли, выбрасывали нас на улицу, с какой дикостью они разрушали могилы на древних азербайджанских кладбищах и с каким восторгом гонители произносили Ваше имя, Михаил Сергеевич!.. Если бы вы только видели, товарищ Горбачев, наших избитых матерей, изнасилованных сестер, истекающих кровью братьев и истощенных детей, которых армянские соседи, забрасывая камнями, плюя вслед и улюлюкая, гнали нас, как овец, на восток, в Азербайджан. К Вам обращаются те из 200 тысяч выдавленных из Армении еще в 1950-е годы, а ныне коренных сумгаитцев, которых родные партия и правительство бросили в безводную полупустыню строить Комсомольск на Каспии — новый чудо-город химиков и металлургов из обещанного светлого коммунистического будущего. Мы — те из 200 тысяч сумгаитцев, чьи трущобы, наглядно выражающие заботу родной КПСС, никогда не показывали ни по Центральному, ни по региональному телевидению. Многонациональный советский народ и понятия не имел, что такое пропитанный газом и испарениями желтый воздух Сумгаита, почему чахлая растительность не отбрасывает тень, как выглядят загаженный отходами Каспий, и наши женщины, страдающие бесплодием, и единственное в мире детское кладбище, где мы хороним мальчиков и девочек, не доживших до шестнадцати, и наш ущербный роддом, где новорожденные являются на свет крошечными уродцами с признаками вытравляемого генофонда… Видит Бог, Михаил Сергеевич, мы долго терпели и ждали. С мольбами припадали к Вашему порогу, искали у Вас защиты, надеялись на Вашу мудрость и понимание. Но Вы молчали. Или пытались утихомирить страсти излюбленной фразой «…проблемы вокруг Нагорного Карабаха», которая постепенно превращала накаляющуюся этническую рознь в кровавую межнациональную войну. А в тот день, когда ватага незнакомых людей, явно приезжих, высыпала на улицы Сумгаита и стала реветь на нашем языке: «Бей армян! Бей, как они нас бьют! А возгласы провокаторов, угар поножовщины и кровь на улицах нашего города стали именно той искрой, которая воспламенила в каждом из нас стертый Вами до порошка порох нашей национальной гордости и человеческого достоинства…» А теперь к фактам, связанным непосредственно с сумгаитским погромом. Вскоре после этих печальных событий — я тогда работал корреспондентом еженедельника «Союз» — приложения к газете «Известия», ко мне обратился один из старейших журналистов Азербайджана, главный редактор городской газеты «Сумгаитский коммунист» Рафаил Шик, и попросил опубликовать в «Союзе» его материал, раскрывавший подноготную сумгаитской трагедии. Как выяснилось, напечатать статью в своей газете Шику не разрешило партийное руководство города. Однако и мое московское начальство публиковать материал Шика также отказалось. Дескать, все случившееся в Сумгаите Кремль и лично Михаил Сергеевич Горбачев видят и объясняют в совершенно ином ключе, а посему верни текст автору и больше в эту тему не ввязывайся. Отказ москвичей опубликовать материал Шика не столько расстроил меня, сколько разозлил. О событиях в Сумгаите тогда много писали и, как правило, в одном ключе: азербайджанские националисты отыгрались за потерю Нагорного Карабах на армянских жителях города и учинили над ними кровавую резню. Шик же приводил факты, которые в корне меняли картину трагедии, сложившуюся в советском обществе, однако публиковать ее никто не решался. Единственное, что я мог тогда сделать для Рафаила Шика, — это записать его рассказ очевидца сумгаитских событий. Вот он: «…Как редактор городской партийной газеты, я знал, что поздней ночью, едва ли не под самое утро, на Сабунчинский вокзал в Баку прибывает пассажирский поезд с беженцами из Армении, и в вагоне-холодильнике везут 52 трупа азербайджанцев, убитых в Армении. Мне также было известно, что родственники шестерых погибших проживают в Сумгаите. Об этом на экстренно созванном бюро горкома партии нам сообщил под большим секретом первый секретарь Сумгаитского горкома партии Джангир Муслим-заде. Ограничьтесь обычными траурными объявлениями от семей, соболезнованиями друзей и близких. Все должно быть как обычно. Это касается всех присутствующих… Муслим-заде сделал паузу, а потом поднял с места начальника горотдела милиции Ханлара Халилова. Таково указание сверху, из ЦК… Перед самым началом бюро мне позвонил командующий округом, генерал Зайцев, и предупредил, чтобы помех военным патрулям в Сумгаите не чинилось… Вернувшись в редакцию, я дал задание корреспонденту срочно выехать в Баку, встретить поезд из Еревана, сделать несколько снимков и, если получится, переговорить с беженцами. Где-то за полночь он позвонил мне домой и сообщил, что выполнить задание не может — Сабунчинский вокзал плотно оцеплен солдатами, к перрону никого не подпускают… Утром, за завтраком, я услышал странный шум, доносившийся из подъезда. Открыв дверь, я увидел лежащий на полу конверт, в котором обнаружил несколько фотографий и сложенную листовку с набранным крупным типографским шрифтом текстом на русском и азербайджанском — «Будь патриотом, проводи в последний путь людей, безвинно казненных армянами! И только потом я внимательно рассмотрел снимки. Жуткие, доложу я вам, и сделанные явно профессионалом. На одном изображен мужчина с выколотыми глазами, от горла до паха горелкой выжжен крест, на другом — молодая женщина. Одна грудь отсечена, вторая болтается, словно подвешенная на нитках. Из влагалища торчит горлышко бутылки. Следующий снимок — лицо старика, рассеченное ножом накрест. Потом фотография пацана лет 17 с отрубленными гениталиями и кистями рук — как мне объяснили, у этого паренька был роман с армянской девушкой. На других фотографиях были запечатлены 40-летний мужчина из села Советашен, что под Ереваном, расплющенный катком асфальтоукладчика, старушка из Ленинакана с порванным ртом, обезглавленный мальчик из Кировакана… Как профессионал я не мог не обратить внимания на фон и отдельные детали фотографий. Судя по всему, они были сделаны не в вагоне ереванского поезда и не на вокзале в Баку, а загодя, на месте совершения этих жутких актов вандализма. Помню, меня тогда затошнило. А тут еще с верхнего этажа два санитара и врач спускали на носилках мою соседку, Валиду Асадову. Спрашиваю: — Что случилось?
Многие силовые структуры суверенных африканских стран были выстроены при поддержке советских специалистов. Тайные операции КГБ удавалось проводить на континенте эффективные операции против западных держав. Одним из таких стала операция «Алекс» в западноафриканской Гане — первом государстве на континенте, получившем независимость от британского колониального господства в 1957 году. После свержения национального лидера и панафриканиста Кваме Нкрума, который тепло относился к СССР, и способствовал развитию сотрудничества, его место занял проамериканский генерал Джозеф Артур Анкрах. К спасению ситуации подключились специалисты КГБ. Советские разведчики рассматривали варианты возвращения власти свергнутому борцу с колониализмом. Когда глава чешской секретной службы в Гане Карел Хотарек, работавший на СССР, узнал о готовности 30 представителей вооруженных сил Ганы поддержать свергнутого президента, он сумел добиться финансирования спецоперации. Несмотря на то, что в результате СССР все-таки отказался от реализации этого плана, западные спецслужбы и сегодня изучают опыт советских коллег в Гане. Плодотворным оказался союз советского агента Альтера, известного в качестве чешского дипломата Мирослава Адамека и одного из лидеров африканских освободительных движений 1960-70-х годов Амилкара Кабрала, который основал Африканскую партию независимости Гвинеи и Кабо-Верде. Кабрал, бывший идейным марксистом, готовил восстания против португальских колониальных властей в Гвинее. О выделении финансовой помощи освободительному движению смог договориться Адамек, когда убедился в намерениях Кабрала.
Советская элита: как сложилась судьба главы КГБ Владимира Семичастного
Также в задачу КГБ входило обеспечение Центрального комитета КПСС и высших органов государственной власти и управления СССР информацией, затрагивающей государственную безопасность и оборону страны, социально-экономическое положение в Советском Союзе и вопросы внешнеполитической и внешнеэкономической деятельности советского государства и Коммунистической партии. Список председателей КГБ Иван Александрович Серов 13 марта 1954 - 8 декабря 1958 Константин Фёдорович Лунёв 8 декабря 1958 - 25 декабря 1958 Александр Николаевич Шелепин 25 декабря 1958 - 5 ноября 1961 Пётр Иванович Ивашутин 5 ноября 1961 - 13 ноября 1961 Владимир Ефимович Семичастный 13 ноября 1961 - 18 мая 1967 Юрий Владимирович Андропов 18 мая 1967 - 26 мая 1982 Виталий Васильевич Федорчук 26 мая 1982 - 17 декабря 1982 Виктор Михайлович Чебриков 17 декабря 1982 - 1 октября 1988 Владимир Александрович Крючков 1 октября 1988 - 28 августа 1991 Леонид Владимирович Шебаршин 22 августа 1991 - 23 августа 1991 Вадим Викторович Бакатин 29 августа 1991 - 3 декабря 1991 Связанные статьи.
Впрочем, через 5 месяцев Сталин умер и угроза миновала. Наступила новая эпоха. Битва за Хрущева Возможно, Шелепин так и застрял бы во 2-3 эшелонах власти, а руководство комсомолом так и осталось бы высшей точкой его карьеры, если бы старая сталинская гвардия не попыталась отстранить Хрущева от дел. Тот, однако, не сдался, а призвал подмогу. На заседание едва ли не с кулаками провались несколько секретарей ЦК, лояльных именно Хрущеву, и потребовали выставить вопрос об отставке на рассмотрение Пленума ЦК. Заговорщики вынуждены были согласиться, что, по сути, означало их поражение.
На Пленуме большинство имел уже Хрущев, и его сторонники в пух и прах разгромили Молотова, Кагановича, Маленкова и их соратников. Плакат к фестивалю 1957 года В том же году в Москве состоялся Всемирный фестиваль молодежи и студентов — событие, которому придавалось важнейшее политическое значение. Его проведение курировал как раз Шелепин, и справился он образцово. После этого Хрущев не мог не обратить внимания на молодого партийного деятеля. Но уже через несколько месяцев у Хрущева появилась новая идея, отчасти сенсационная: назначить Шелепина главой КГБ. В конце 50-х генсек инициировал широкомасштабную реабилитацию пострадавших в сталинские времена, и КГБ постоянно был под огнем партийной критики за "извращения социалистической законности". Численность сотрудников значительно сократилась, а тех, кто был замешан в "перегибах", увольняли с "волчьим билетом". Однако Серов сам сделал карьеру в органах в сталинское время.
Поэтому Хрущев решил поставить во главе госбезопасности совершенно нового человека со стороны, который не будет ограничен в действиях. Шелепин отнюдь не горел желанием идти в КГБ, который в тот короткий период подвергался беспощадной критике. Но Хрущев убедил его, что органам нужна реформа, а Шелепин проведет ее как никто другой. Фактически он был единственным в СССР главой Комитета госбезопасности, который имел задачу не усилить его могущество, а ослабить. Хрущев с Брежневым Хрущев хотел, чтобы в будущем КГБ был переориентирован на борьбу с деятельностью иностранных разведок и ослабил бдительный контроль за советскими гражданами. Первым символом перемен должно было стать отсутствие погон у руководителя. Шелепин отказался от положенного по статусу генеральского звания, оставшись "гражданским". Одним из первых его приказов был запрет выдумывать дела, чем очень часто грешили сотрудники спецслужб в прежние времена.
Затем он продолжил курс Серова на сокращение численного состава КГБ. Их так и прозвали — комсомольцы. В короткую шелепинскую эпоху КГБ действительно стало меньше "кошмарить" советских граждан по политическим мотивам, перенеся свои действия за границу. В 1961 году он покинул КГБ, но оставил во главе комитета своего самого близкого соратника — Владимира Семичастного. Сам же Шелепин вошел в секретариат ЦК, Политбюро и возглавил новый орган — Комитет партийно-государственного контроля.
Однажды я получил из центра указание приобрести два клистрона — детали, необходимые для запуска ракет и, естественно, запрещенные к экспорту в социалистические страны. Обошлись они нам в четыре тысячи долларов каждая. Когда детали уже были у нас в руках, из центра приходит указание: один клистрон за ненадобностью вернуть. Но сделать это было невозможно! Покупали мы их через подставных лиц, потому что за такую операцию торговца могли запросто упрятать за решетку. Но в центре наши доводы не принимались и расходы на покупку второго клистрона не утверждались. Стоимость проклятой детали равнялась двум моим годовым окладам. Попытки предложить второй клистрон чехам и полякам ни к чему не привели. Случайно спросил нашего торгового представителя: не нужен ли кому клистрон? Он запросил министерство внешней торговли и мгновенно получил ответ: «Нарочным выслать деталь в Москву! Примите срочные меры для закупки еще пяти штук, крайне необходимых нашим институтам». Никогда еще я не имел такой всеобъемлющей информации, такого обилия материалов, разностороннего и глубокого понимания того, что происходит в мире и в стране. И на меня произвели впечатление кадры. Люди, которые туда подбирались, их через семь сит просеивали. Кадровики примечали подходящих ребят еще на втором курсе института. Сотню брали на учет, а отбирали в конечном итоге трех человек. Отбор был индивидуальный, штучный. Поэтому сложился высокопрофессиональный коллектив. Из этих людей могли получиться и министры, и писатели, и ученые. В шифровально-дешифровальном управлении у нас начальники были членами-корреспондентами Академии наук, это профессиональные математики. Когда Шелепин и я были председателями, у нас политических дел единицы были, следственный отдел бездельничал, на работу приходили, а делать-то нечего. Мы это грузинское дело взяли в свое производство, и я отправил туда бригаду следователей, человек сорок. Так вот, нашим следователям, чтобы они дело закрыли, предлагали взятки в пятнадцать — двадцать тысяч рублей. Никто не соблазнился!.. Во время поездок по стране Семичастный видел, что лишних людей в системе госбезопасности было предостаточно, некоторым сотрудникам городских отделов просто нечем заняться, они высасывают дела из пальца, чтобы оправдать свое существование. Побывав в одном городе, увидел, что у чекистов совсем нет работы, и распорядился убрать оттуда людей. В городах, где иностранцы вообще не бывают, зачем держать большой аппарат? Больших сокращений он уже не проводил, но и разрастанию аппарата сопротивлялся. Разрастание начнется после него, при Андропове. Семичастный любил рассказывать такой анекдот. Отец-чекист ушел на пенсию, сын принял его дела и через день укоризненно говорит отцу: — Папа, что же ты пятнадцать лет вел это дело? А я его прочитал и сразу закрыл. Отец огорченно качает головой: — Эх ты, молодо-зелено, я на этом деле пятнадцать лет кормился, а ты в один день с ним покончил. Если оперативник должен работать с пятнадцатью агентами, бессмысленно давать ему пятьдесят. Не выйдет из этого ничего. Это уже будет не агент, а доносчик, стукач. А они мне не нужны. Я не один раз и Хрущеву, и Брежневу говорил: избавьте меня от необходимости давать информацию, которую не КГБ должен поставлять, а комсомольские и партийные органы. Сообщать, кто и как реагирует на решения пленума ЦК, — это не моя обязанность. Конечно, я дам информацию более точную не о том, о чем на собраниях говорят, а что на рынках, в магазинах, в очередях обсуждают. Считалось, что чекист должен получать только то, что ему положено. Все, что сверх, — от лукавого. Семичастному сообщили, что в Воронежском управлении КГБ «увлеклись» приобретением машин, дачных участков и лодок. И еще бильярдную устроили! Выяснилось, что и в центральном аппарате некоторые чекисты завели себе и дачу, и лодку, и еще машину купили. На партийном активе председатель КГБ по этому поводу высказался более чем резко: — Завели лодки, машины… Когда же вы работаете? Я тоже человек, куплю себе дачу, потом машину… О чем я буду думать на работе? О том, как написать аналитический доклад или как агента завербовать? Я буду доски искать. Или шифер. Или запчасти. Значит, снимается телефонная трубка: «С вами говорят из Комитета государственной безопасности, мне нужно.. Выбирайте: или служба в органах, или все это… — Но в целом аппарат был блестящий, — говорит Семичастный, — исполнительный, надежный. Подчиненных не надо было контролировать, проверять, перепроверять. У Семичастного была другая забота. Пограничников и военную контрразведку он не трогал — особисты в войсках работали, их в гражданку не оденешь. А остальных он хотел в штатских превратить… Сталин в последние годы жизни тоже не присваивал генеральских званий офицерам МГБ. Став первым секретарем, Хрущев в мае 1954 дода подписал первый список на десять новых генералов. И после этого каждый год примерно двадцать высших офицеров в системе госбезопасности получали право носить брюки с лампасами. Начиная с 1961 года Хрущев не подписал ни одного представления на генеральское звание. Некоторые начальники управлений и председатели КГБ республик оказались всего лишь полковниками. Звание полковника председатель КГБ мог дать своей властью. А генерала — только решением Совмина и политбюро. Семичастный несколько раз обращался к Хрущеву: — Никита Сергеевич, неудобно получается. По всем неписаным положениям председатель КГБ в республике — старший воинский-начальник. А он всего лишь полковник. Рядом министр внутренних дел — генерал. Хрущев обрывал разговор: — Ничего, обойдешься. Семичастный с другой стороны зашел. Доказывал Хрущеву, что если снять с сотрудников КГБ воинские звания, то рухнет дисциплина в комитете, да еще придется, как в любом гражданском ведомстве, профсоюз заводить: — Если я людей в субботу и воскресенье вызываю, так что, мне надо у профсоюза разрешение просить? Двойную оплату вводить? А если нет, мне профсоюз претензии предъявит. Вдруг случится такое, что мне, паче чаяния, понадобится отдать команду более серьезную? Скажем, стрелять надо будет? Тоже с профсоюзами согласовывать? Воинская служба обеспечивает дисциплину. Я отдал приказ и могу забыть. Подчиненный помнит и доложит об исполнении. Лишусь я этой возможности, все пойдет прахом. И он забудет, и я забуду, и дело пострадает. Хрущев в шутку все переводил. Когда Семичастный опять завел речь о генеральских погонах, Хрущев его прервал: — Пойдем обедать! Зашли в Кремле в комнату, где обедали члены президиума ЦК, рядом со Свердловским залом. Хрущев говорит: — Вот пришел председатель КГБ, просит генеральские звания. Я ему могу только свои генеральские штаны отдать, ну так он в них утонет. Как и Вооруженные силы, когда тысячам офицеров пришлось уйти из армии. Правда, Хрущев удержался от соблазна и себе звание тоже не повысил, в отличие от Брежнева. Как пришел с войны генерал-лейтенантом, так с двумя звездочками и остался. А его тоже уговаривали: — Как же так, Никита Сергеевич, вы Верховный главнокомандующий, а мы старше вас по званию? Вот когда Хрущева убрали, Семичастный внес список — более семидесяти человек получили генеральские звания. И сотни сотрудников КГБ удостоились орденов и медалей. Это был щедрый жест со стороны нового руководства. Брежнев знал, что с людьми в погонах надо ладить, и звездочек не жалел. Тогда и самого председателя КГБ, никогда не служившего в армии и вообще не военнообязанного, произвели сразу в генерал-полковники. У меня начальник секретариата зарабатывал больше, чем я, потому что получал за звание и за выслугу лет. А мне, как гражданскому лицу, полагалась зарплата министра первой категории — семьсот рублей, и все. И аппарат об этом знал. Вот как присвоили мне генерала, тут я и за звание, и за выслугу стал получать. Узнал ситуацию с неприкосновенными запасами. И многие другие вещи, которые я себе и представить не мог. Например, что на боевое дежурство могут поставить ракеты без боеголовок. Министр обороны Родион Яковлевич Малиновский и министр среднего машиностроения Ефим Павлович Славский доложили, что ракеты развернуты, а на самом деле они без боеголовок. Мне военная контрразведка сообщила, что это Малиновский и Славский между собой втихаря договорились. Я немедленно доложил в президиум ЦК. Малиновский в претензии: — Зачем сообщил? Я ему объяснил: — Мне контрразведка докладывает, а я должен молчать? Соучастником стать? Или ты хочешь сказать, что ничего не знал? Мне доподлинно известно, что вы сговорились, так что ты брось… Потом открылись секреты взаимоотношений в высшем эшелоне власти, говорит Семичастный. Я и не знал раньше, где какой клан, землячество, из какого хутора кадры подбираются. А тут начинаешь обращать внимание, почему у председателя Совета министров Косыгина пять заместителей из Днепропетровска, откуда и сам Брежнев. Тут уж понимаешь, с кем и как себя вести. Многое открылось, что для обычного глаза незаметно. КГБ — это та организация, для которой секретов нет. Это так? Ну, соберу я все это. И что дальше? В себе держать не станешь, с кем-то поделишься, доложишь. И начнется такое сталкивание лбами, поедание друг друга. Люди будут вести себя как змеи в банке, а ты в этом главный.
Мы заговорили о том, что «маски» и тайны вокруг Пленума дали простор фантастическим слухам о заговоре верхов. Никаким заговором Пленум не был, соблюдены все уставные нормы. На пост Первого секретаря Хрущёва избрал Пленум. Пленум и освободил его. И в октябре 64-го Пленум внес рекомендацию в Верховный Совет о смещении его с этого поста. Уже перед Пленумом, на заседании Президиума, Хрущёв сам признал: ему невозможно оставаться далее у руля государства и партии. К сожалению, через два десятилетия ЦК не смог принять такого решения в отношении Горбачёва и его приспешников, которые поставили партию и страну на грань гибели. Не хватило политической воли и сознания ответственности; процесс восстановления ленинских норм в партии оказался неглубоким. По первому впечатлению и последующим оценкам это был умный, талантливый, дружный коллектив, работать с которым — одно удовольствие. Уж я-то мог это оценить, побывав в разных госпартдипколлективах… Николай Николаевич признался, что он сразу же увлекся телевидением. Он не заметил, как вышел из цековского мундира, глубоко задышал творческой атмосферой. Собственно, увлекли талантливые, изобретательные люди, каких было множество: мастера экрана, писатели, режиссеры, артисты, операторы. У них рождались захватывающие идеи, они взламывали устаревшие стандарты, показывали образцы того, как полнокровно и ярко мы можем отображать нашу жизнь, советскую историю. Месяцев считает, что ему очень повезло: на его телевизионное шестилетие пришлись сразу три значительные вехи: двадцатилетие Победы, а затем вспыхнул Вечный огонь у кремлевских стен; пятидесятилетие Октября с поднявшейся к небесам Останкинской башней; столетний ленинский юбилей, позволявший новыми очами и без шор вглядеться в наше революционное учение и сверить его с жизнью. Гигантский 30-тысячный коллектив Гостелерадио буквально пришел в движение. Появились неожиданные творческие заявки от многих редакций. Запускались обширные циклы, политические рубрики становились всеми ожидаемыми, входили в обиход. И главное — заговорил зритель, слушатель, не завлеченный призовыми приманками, а побуждаемый душевно, включенный политическим интересом. Восемь месяцев не отрывался зритель от историко-революционного сериала «Летопись полувека». Потом популярными стали ленинские передачи «Мыслитель и революционер», «Твоя ленинская библиотека», впервые была создана «Звуковая книга о Ленине». С успехом прошел «Радиофестиваль союзных республик». Авторитетно закрепился альманах «Подвиг», который вел Сергей Смирнов, автор «Брестской крепости», и его же «Поиск»… Аудитория стремительно расширялась и все активнее взаимодействовала. Но чем ярче букеты признания из аудитории, тем чувствительнее уколы закулисных шипов. К примеру, пока Сергей Смирнов разыскивал и возвращал нам героев войны, из Главпура от генерала Епишева в ЦК шли депеши с требованием «прикрыть» или «изменить» характер выступлений писателя Смирнова на телевидении. Месяцеву пришлось искать поддержку у Брежнева, на которого подействовал довод, что выступления писателя вызывают горячее сочувствие в народе. Донской в ходе работы объясняет актеру, что и как делать, где входить в кадр и когда выходить, обнимает актера за плечи и так далее. Яковлев от имени Отдела пропаганды и агитации внес в Секретариат ЦК КПСС записку о том, что показанный по ЦТ сюжет является грубой политической ошибкой, ибо его содержание принижает Ленина, низводит его до ученика, который выслушивает разного рода поучения. К записке прилагался проект постановления, где давалась политическая квалификация сюжету и предлагалось объявить выговор Месяцеву и его заму Георгию Иванову… Гнусный цинизм этой акции каждый может измерить, вспомнив, что именно этот А. Яковлев, «архитектор перестройки», яростно оплевывал затем и образ вождя, и само ленинское учение. Такие вот были лоцманы в идеологии. Однако, считает Николай Николаевич, как раз те «телевизионные» годы открыли для него счастливую возможность общаться и сдружиться с замечательными людьми, которые укрепляли веру в великое наше дело, обогащали интеллектуально и духовно, учили выдержке и мудрости. В руках телевизионщиков, всех — от главного лица компании до последнего оператора — пульт управления сознанием человека и, если хотите, общества в целом. С помощью массового вещания можно духовно растлить людей, поссорить между собой поколения, посеять национальную вражду, разбередить в душах низменные инстинкты: зло, грубость, насилие, жестокость. Я воспринимаю нынешнее телевидение резко отрицательно. Рабочий, крестьянин, да и интеллигент, на современном телевидении забыты. Содержание программ по всем каналам меня, признаться, ужасает. Как будто специально уродуют человеческую душу, закладывают в нее низменные черты. Наши люди воспитывались в духе коллективизма, добросердечия, а им прививают индивидуализм, агрессию, на экране царствует насилие. Нельзя превращать телевидение в рассадник насилия. А на самом деле — это пагубная политика невмешательства. Разговоры о свободе творчества — лишь дымовая завеса… Но это все не умоляет того, что на телевидении работает много талантливых, по-настоящему преданных профессиональному делу, честных, правдивых людей, желающих счастья и добра каждому россиянину. Спасибо им, что они сохраняют еще что-то светлое. Рыцари без страха и упрека и дряхлеющие монументы Чем заметнее проявлялось очеловечение, демократизация телерадиовещания в конце 60-х, тем острее сжимались ножницы из представленного в эфире и требований сверху. Напрямую это требовать было предосудительно — действовали методами глухого давления: из посул и угроз… Я не уставал внедрять в сознание своих товарищей — и в стенах комитета, и вне их — мысль о том, что радио и телевидение — это не «придворные слуги» у кого-то или при ком-то, а глас народа, выразители его дум и чаяний и вместе с тем его просветители. Эти мои заявления и действия, конечно, не оставались незамеченными. И сгущались тучи, сверкали молнии. А чаще звучало злобное тявкание. Вокруг культа и культика всегда возникает окружение пособников и подпевал, кусающих прямодушных сопротивленцев с особым остервенением, дабы наверху подороже оценили их карьерное раболепие. И я чувствовал, как растет ко мне критическое отношение со стороны Брежнева, Суслова, Кириленко, их приспешников, и прежде всего со стороны А. Яковлева, который прямо-таки лез вон из кожи от подобострастия перед Сусловым и всеми вождями. Сколько горя по большому счету претерпевает народ от этой породы подлых приспособленцев! Начинают они с беспринципности, подхалимажа, потом оказываются перевертышами и перебежчиками, становятся предателями, сдают страну с ужасными последствиями для миллионов людей. Конечно, подобные мрачные фигуры не могли заслонить истинно советских, по-ленински преданных делу руководителей. Среди множества лично известных Месяцеву большевистских рыцарей без страха и упрека, выдающихся управленцев он особо выделяет А. Косыгина, с которым в те годы постоянно соприкасался в связи со строительством Останкинского телецентра. Алексею Николаевичу посвящены самые теплые страницы воспоминаний в книге Н. Месяцева «Горизонты и лабиринты моей жизни». Он восхищался тем, как работал Косыгин — «быстро и красиво», насколько он был эрудирован, откровенен и честен. Впрочем, доверительные беседы с Косыгиным еще больше укрепили в опасениях о «грядущей катастрофе». Начав с коротких докладов на Совмине о состоянии дел на уникальной стройке, Месяцев стал приглашаться на более обстоятельные вечерние беседы в кремлевский кабинет. Сложилась такая цепочка передачи замечаний: секретарь ЦК — его помощник — отдел пропаганды — кто-либо из моих замов — я. Замечания идут, как правило, такие: кому-то не понравилось в эфире что-то или кто-то… Мое отношение к замечаниям я не скрываю: если я буду поворачивать голову на каждое замечание, идущее то справа, то слева, то спереди, а то сзади, моя голова быстро сорвется с плеч. Своих замов тоже просил не пугаться, не приносить страх в коллектив, удары принимать на себя». В Косыгине, считал Месяцев, все удивительным образом сочетается: ум, скромность, спокойствие, уверенность. Он не раз наблюдал первых руководителей, когда какое-то дело сводило их вместе. И бросалось в глаза: напыщенный вождизм Брежнева при заурядности суждений; безликость Подгорного, обязательно вступающего в дискуссию вторым при посредственности аналитических оценок; глубина мыслей Косыгина и некая, то ли стеснительность, то ли нежелание выпячивать себя.
Москва. Другие новости 26.02.20
- комсомолец Семичастный
- След КГБ в Африке. 100 лет со дня рождения Владимира Семичастного
- Неизвестный Андропов. Часть первая | Статьи | Известия
- Сумгаитская трагедия. С чего начиналось и как это было
Советская элита: как сложилась судьба главы КГБ Владимира Семичастного
В 1961 г. стал Председателем КГБ, и занимал эту должность до 1967 г. На этом посту Семичастный «отличился» редкой «гибкостью позвоночника». Владимир Семичастный (1924-2001). Архивное интервью 1992 года, 2 ч 57 мин Председатель Комитета государственной безопасности СССР (1961—1967). Напомним, Семичастный тогда возглавлял КГБ СССР, а Бенедиктов был послом СССР в Дели. Назначение Семичастного вызвало у руководящего состава КГБ недоумение. мол, я в КГБ всего ничего, только стал что-то понимать, надо бы еще поработать. Поскольку Семичастный в этом активно участвовал, никакой информации о закулисной деятельности Хрущев от КГБ не получал.
Тайные пружины развала СССР-12
Тогда двое моих приятелей взяли у бывшего председателя КГБ Семичастного довольно большое интервью. При этом он добился назначения вместо себя Председателем КГБ своего друга, тридцатисемилетнего комсомольца В.Е. Семичастного. Генерал-полковник Семичастный, возглавил "контору" в 1961 году, не будучи кадровым чекистом. Семичастный был назначен председателем КГБ Никитой Хрущевым в ноябре 1961 года, снова сменив своего друга и наставника Шелепина, который был председателем КГБ с 1958 года.
Новости кгб
Поводом для отставки стал побег за границу Светланы Аллилуевой, но на самом деле причины были глубже. Брежнев побаивался человека, который отстранил от власти его предшественника и не хотел работать с ним в одной команде. Детство Владимир Семичастный был родом с Украины. Он родился в 1924 году в большой крестьянской семье из села Григорьевка на Днепропетровщине. У Володи было десять братьев и сестер троих из них не стало еще до его рождения. За успехи в воспитании оставшихся детей мать семейства была награждена орденом «Материнская слава». Отец Владимира Семичастного, окончивший всего несколько классов приходской школы, работал на мельнице. В год рождения Володи он вступил в партию и всю жизнь оставался активным коммунистом. Сын последовал примеру отца. В старших классах Володя возглавил школьный комитет комсомола и в дальнейшем продолжил комсомольскую карьеру.
Впрочем, через 5 месяцев Сталин умер и угроза миновала. Наступила новая эпоха. Битва за Хрущева Возможно, Шелепин так и застрял бы во 2-3 эшелонах власти, а руководство комсомолом так и осталось бы высшей точкой его карьеры, если бы старая сталинская гвардия не попыталась отстранить Хрущева от дел. Тот, однако, не сдался, а призвал подмогу. На заседание едва ли не с кулаками провались несколько секретарей ЦК, лояльных именно Хрущеву, и потребовали выставить вопрос об отставке на рассмотрение Пленума ЦК. Заговорщики вынуждены были согласиться, что, по сути, означало их поражение. На Пленуме большинство имел уже Хрущев, и его сторонники в пух и прах разгромили Молотова, Кагановича, Маленкова и их соратников. Плакат к фестивалю 1957 года В том же году в Москве состоялся Всемирный фестиваль молодежи и студентов — событие, которому придавалось важнейшее политическое значение. Его проведение курировал как раз Шелепин, и справился он образцово. После этого Хрущев не мог не обратить внимания на молодого партийного деятеля. Но уже через несколько месяцев у Хрущева появилась новая идея, отчасти сенсационная: назначить Шелепина главой КГБ. В конце 50-х генсек инициировал широкомасштабную реабилитацию пострадавших в сталинские времена, и КГБ постоянно был под огнем партийной критики за "извращения социалистической законности". Численность сотрудников значительно сократилась, а тех, кто был замешан в "перегибах", увольняли с "волчьим билетом". Однако Серов сам сделал карьеру в органах в сталинское время. Поэтому Хрущев решил поставить во главе госбезопасности совершенно нового человека со стороны, который не будет ограничен в действиях. Шелепин отнюдь не горел желанием идти в КГБ, который в тот короткий период подвергался беспощадной критике. Но Хрущев убедил его, что органам нужна реформа, а Шелепин проведет ее как никто другой. Фактически он был единственным в СССР главой Комитета госбезопасности, который имел задачу не усилить его могущество, а ослабить. Хрущев с Брежневым Хрущев хотел, чтобы в будущем КГБ был переориентирован на борьбу с деятельностью иностранных разведок и ослабил бдительный контроль за советскими гражданами. Первым символом перемен должно было стать отсутствие погон у руководителя. Шелепин отказался от положенного по статусу генеральского звания, оставшись "гражданским". Одним из первых его приказов был запрет выдумывать дела, чем очень часто грешили сотрудники спецслужб в прежние времена. Затем он продолжил курс Серова на сокращение численного состава КГБ. Их так и прозвали — комсомольцы. В короткую шелепинскую эпоху КГБ действительно стало меньше "кошмарить" советских граждан по политическим мотивам, перенеся свои действия за границу. В 1961 году он покинул КГБ, но оставил во главе комитета своего самого близкого соратника — Владимира Семичастного. Сам же Шелепин вошел в секретариат ЦК, Политбюро и возглавил новый орган — Комитет партийно-государственного контроля.
Но он имеет и звание младшего лейтенанта, так как у них в институте была военная кафедра. И у Юрзинова в институте физкультуры тоже была кафедра. Им всё присвоили. А ты мог бы задать вопрос? В общем, замазались на ящик коньяка, и когда Семичастный спросил — есть ли вопросы… А атмосфера в этой конторе была ой-ой, там и стены такие… Были рассказы про то, как там мучили людей и вывозили трупы на полуторке, врагов народа. Но всё равно я задал вопрос, рассказал всю историю про звания, сослался на звания Волчка и Юрзина. У нас ведь тоже есть высшее образование».
Сегодня Суворов, по его словам, преподаёт тактику и военную историю в одной из британских военных академий. Под псевдонимом Ovation Гордиевский проработал на британцев с 1974 по 1985 год и был, по мнению английского историка и соавтора Гордиевского, самым крупным агентом британской разведки в рядах советских спецслужб после Пеньковского. Одним из результатов работы Гордиевского стала масштабная высылка советских легальных разведчиков из Англии. Тогда, в сентябре 1985 года, объявили персонами нон-грата и выслали 31 советского дипломата. Одно из важнейших достижений Гордиевского почти повторяет успех Пеньковского. Его вполне можно описать словами из «Фауста» Гёте: «Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо». После сообщения Гордиевского своим кураторам в британской разведке о страхах советского руководства, принявших сценарий натовских манёвров Able Archer 83 за подготовку к ядерному удару по СССР, в НАТО скорректировали программу учений и войны не случилось. Среди них был и Гордиевский. В Москве Гордиевский попал под негласное расследование, но, несмотря на пристальное наблюдение контрразведки, смог подать англичанам сигнал тревоги и бежать. История его измены, поединок с советской контрразведкой и финальное бегство на Запад выглядит как коктейль из романов Ле Карре и фильмов о Джеймсе Бонде. В ней есть всё: кражи секретов, тайниковые передачи, встречи с «кураторами», допросы с применением психотропных препаратов, угроза явного разоблачения, «кошки-мышки» с «наружкой» КГБ и бегство через финскую границу в багажнике дипломатического авто. Британская жизнь Гордиевского сложилась вполне удачно. В соавторстве с Кристофером Эндрю и самостоятельно он опубликовал ряд книг и мемуаров, консультировал британские спецслужбы. За заслуги его возвели в рыцари. Молодой, прекрасно выступавший перед камерой и аудиторией, выглядевший «по-западному» и диссидентствующий высокопоставленный генерал-кагэбэшник был экзотикой. В 1995 году Калугин уехал в Америку и опубликовал книгу «Первое главное управление. Мои 32 года в разведке и шпионаже против Запада». Как потом оказалось, помимо любви к правде, в перестроечной деятельности Калугина с высокой вероятностью был и тайный компонент. Очень многие подозревали Калугина в шпионаже в пользу ЦРУ. И хотя экс-председатель КГБ Семичастный и отрицал шпионаж подчинённого в пользу США, вред от литературной деятельности Калугина считал однозначным: «По его книжкам и по его намёкам американцы раскрыли несколько человек». Одними намёками дело не ограничилось. В России успехи генерала на литературном поприще и в суде США «отметили» заочным приговором к 15 годам колонии строгого режима по статье за госизмену. Но приговор этот вряд ли будет исполнен — с 2003 года генерал КГБ стал американским гражданином.
Иллюстрации к книге Владимир Семичастный - Спецслужбы СССР в тайной войне
- Несостоявшийся генсек: почему влиятельный "Железный Шурик" проиграл мягкому Брежневу
- Смотрите также
- Самый высокопоставленный
- Биография — Владимир Семичастный
В. Семичастный: "От меня требовали арестовать Брежнева"
Обсуждение «неотложных вопросов» К 1964 году Никита Сергеевич поссорился практически со всеми, что привело к возникновению заговора, участники которого ставили перед собой задачу отстранения Хрущева от власти. Несмотря на то, что до советского лидера доходила информация о том, что за его спиной зреет «дворцовый переворот», серьезных мер противодействия он не принял. В начале октября 1964 года Хрущев отдыхал в Пицунде. На заседании его обвинили в грубых экономических и политических просчетах, в грубости и хамстве по отношению к товарищам по партии. Никита Сергеевич частично признал ошибки и говорил о том, что готов исправить недочеты, но такой возможности ему никто не собирался предоставлять.
Хрущева отправили в отставку. Как же сложилась дальнейшая судьба главных участников «октябрьского переворота» 1964 года? Однако Хрущев решил заменить Брежнева на Анастаса Микояна. Брежнев оказался в числе заговорщиков, которые выбрали его в качестве преемника Никиты Сергеевича.
Участники заговора рассматривали Брежнева как промежуточную фигуру, но он переиграл всех. Отодвинув от власти других претендентов, он на протяжении 18 лет руководил страной. Эпоху Брежнева называют самой спокойной и стабильной в истории страны за весь XX век. Алексей Косыгин Алексей Косыгин, 1974 год.
Свою карьеру он, в отличие от многих, сделал не в партии, а в промышленности. Высокие посты в правительстве Косыгин занимал еще при Сталине. Экономическую политику Никиты Сергеевича Косыгин считал авантюрной и непродуманной. Он поддержал заговорщиков, требовавших отставки Хрущева.
После переворота Косыгин возглавил советское правительство. Экономические реформы, проведенные им, позволили обеспечить рост всех показателей, включая производство предметов потребления и розничный товарооборот.
Ну и вот так до ночи. На второй день в Москву начали съезжаться члены ЦК. А все члены Президиума и секретари ЦК на заседании. И я, получается, один на хозяйстве. Одни предлагали Хрущева поддержать, другие - наоборот. Но я всем отвечал: "Ничего не знаю, там идет заседание Президиума ЦК. И моя задача обеспечить, чтобы все было нормально вокруг.
Влиять на то, что происходит на Президиуме, в мои обязанности не входит. Я там не присутствую и не обязан знать, кого там снимают или кого там хотят заменить. Я отвечаю за государственные дела, а не за партийные вопросы... И он мне позвонил. И я говорю, что вот такие, понимаете, звонки раздаются... Имейте в виду, если пойдет группа членов ЦК, я не смогу остановить их. К ним физическую силу я применять не могу. Одни пойдут спасать вас, другие - Хрущева... Но они могут сами прийти.
И что вы делать будете? В приемной их держать? Мы сейчас дадим им по 5-7 минут, а потом я тебе позвоню. Через 30-40 минут действительно позвонил: "Все! В 6 часов назначен пленум ЦК! Я раньше не говорил об этом, но секретари обкомов и члены ЦК все настойчивее стали требовать, чтобы я "принял меры", а именно - арестовал Брежнева и других организаторов выступления против Хрущева. А вообще-то я вам скажу: Хрущев - это самобытная личность! И это я говорил всегда.
Однако в 1965 году был исключен из КПСС и уволен в отставку.
Долго и безуспешно добивался реабилитации. Тайно вел дневник начиная с 1939 года. В 2012 году при сносе гаража Серова в Подмосковье его внучка Вера нашла два чемодана с рукописями. Редактирование и систематизацию этого архива вел журналист и депутат Госдумы Александр Хинштейн. В 2016 году дневники Серова изданы под названием «Записки из чемодана». О подлинности найденных мемуаров до сих пор не утихают споры. На этом посту в непростое переломное для страны время он пробыл всего несколько лет, в 1957 году возглавил УКГБ по Горьковской области, в отставке с 1974 года.
Без председателя КГБ выступление против хозяина страны в принципе было невозможно. Как раз в августе 1991 года по телевидению показали фильм, в котором бывший председатель КГБ Семичастный рассказывал, как Хрущева лишили должности первого секретаря ЦК партии и председателя Совета Министров. Когда в те августовские дни возник ГКЧП, знакомые Семичастного шутили: да это ты им объяснил, как действовать. Но тогдашний председатель КГБ ничем не был похож на Семичастного. Владимиру Ефимовичу воли и решительности было не занимать. Многие тогда полагали, что Брежнев — фигура временная, слабая. А стране нужна крепкая рука, вот и придется Брежневу и его окружению уступить место Шелепину и Семичастному. Они моложе, энергичнее. На них ориентировалось целое поколение молодых партработников, прошедших школу комсомола. Эти разговоры доходили до Брежнева. Наверное, у Леонида Ильича возникала неприятная мысль: а вдруг Шелепин с Семичастным и нового первого секретаря захотят убрать, как убрали Хрущева? Я познакомился с Семичастным, когда со съемочной группой приехал к Владимиру Ефимовичу, уже пенсионеру, в его квартиру на Патриарших прудах. Он сначала держался несколько настороженно, потом стал рассказывать живо и интересно. Не боялся никаких вопросов и никогда не затруднялся с ответом. Пока он был жив, мы часто беседовали. Я спрашивал Владимира Ефимовича: — Принято считать, что вы намеревались взять всю власть в стране. Это верно? Сначала он председателем КГБ был, потом я стал. А кто в КГБ, у них власть в руках, они все могут... Окружение Брежнева старалось подогревать такое отношение. На это и Брежнев попался. Обвиняли нас, что мы создали теневой кабинет, везде свои кадры поставили... Не могли мы это сделать! Рядом с Микояном, Сусловым и другими мы были комсомольцами в коротких штанишках. Потом всех бывших комсомольцев отправили кого куда. КГБ очистили от всех, кого мы взяли из комсомола. Это доказательство того, что Брежнев нас боялся. Наши кадры помоложе, посноровистее были. Солженицын сказал о Шелепине, что он железный. С новыми руководителями партии и государства Л. Брежневым справа и М. Фото: Из семейного архива В. Семичастного Хрущеву нужна была структура, которая бы точно знала, что происходит в стране, и наказывала обманщиков. Такой набор должностей сделал Шелепина одним из самых влиятельных в стране людей. Семичастный: — Шелепин имел право карать и наказывать и по партийной линии, и по советской. Партконтроль стал страшнее любого органа. Даже пострашнее КГБ.
КГБ: Владимир Семичастный (1924-2001). Архивное интервью 1992
| Петухов — о просьбе в КГБ: атмосфера была ой-ой, но я всё равно задал вопрос | Председатель КГБ при Совете министров СССР Владимир Семичастный (1-й слева) принимает советских разведчиков Рудольфа Абеля (2-й слева) и Конана Молодого (2-й справа). |
| Ровно 67 лет назад был создан Комитет государственной безопасности СССР | Назначение Семичастного вызвало у руководящего состава КГБ недоумение. |
Почему Брежнев боялся Семичастного
Владимир Семичастный (1924-2001). Архивное интервью 1992 года, 2 ч 57 мин Председатель Комитета государственной безопасности СССР (1961—1967). Шелепина назначили председателем КГБ, а Семичастный ненадолго занял пост второго, "надзирающего" секретаря ЦК Компартии Азербайджана. Глава КГБ Семичастный и десятки других чиновников лишились своих постов. Неотроцкисты против последних сталинистов (Шелепин-Семичастный-Ягодкин-Машеров), зачистка 1967 года.