«Новости Театра». У Эфроса Владимир создавал музыку к «Женитьбе», Арцибашев пригласил Дашкевича для работы в «Маяковке» над «Мёртвыми душами», а в Новосибирском театре состоялась премьера оперы Левитина «Ревизор». Спонтанно сыгранная тема стала знаменитой увертюрой к популярнейшему сериалу «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона» и увековечила имя её создателя – Владимира Дашкевича. Владимир Дашкевич. Композитор, заслуженный деятель искусств РФ, лауреат Государственной премии СССР, член Союза композиторов. Автор симфоний, опер, мюзиклов, инструментальных концертов, музыки к спектаклям и кинофильмам. Композитор Владимир Дашкевич, автор музыки к советской версии «Шерлока Холмса» с Василием Ливановым и Виталием Соломиным, рассказал нашему корреспонденту, какова роль саундтрека в картинах о легендарном сыщике.
Владимир Дашкевич — музыкальный гений советского кинематографа
Конец цитаты. Собственно на основе вышесказанного истцу, то есть Союзу композиторов России, отказано в передаче кассационной жалобы уже в Судебную коллегию по экономическим спорам Верховного суда России. Как рассказал «МК» Владимир Дашкевич, в настоящий момент занимаемое его ассоциацией помещение находится в двух подъездах знаменитого дома композиторов по Брюсову переулку. В одном репетирует Ансамбль современной музыки, там же дела ассоциации ведет его помощница. А площади в другом сдается в аренду, средства от которой поддерживают деятельности самой композиторской ассоциации МАКО.
В то время не без основания считали, что «вся сила в атоме, и в химии к тому ж». Владимир в 1956 году окончил Московский институт тонкой химической технологии. Устроился инженером-химиком на завод «Вулкан». Далековато от музыки, но провидение не ищет торных путей. Ещё в студенческие годы вышла одна история: «Всё благодаря соседке по коммуналке, — вспоминал Дашкевич, — Она выходила замуж и на время торжеств попросила поставить пианино в нашей комнате». Володя не утерпел: пальцы словно бы сами легли на клавиши и родилась мелодия, а с нею — решимость получить второе образование.
Но так ли уж далека музыка от профессии инженера, от математических знаний? Можно ли и вправду «поверить алгеброй гармонию»? В Древней Греции музыка и математика считалась одним предметом. Ее не преподавали отдельно». Дашкевич стал брать уроки и посещать, параллельно с работой, семинар самодеятельных композиторов. Занимался под руководством Филиппа Гершковича и Николая Каретникова. Потом поступил в «Гнесинку», в класс Арама Хачатуряна. Не обошлось без подводных камней. Однажды, вернувшись с очередных гастролей, мэтр с удивлением и негодованием узнал, что студента Дашкевича «Идиоты! Он же самый талантливый на курсе»!
Немедленно ректору было подано заявление от тов. Хачатуряна А. И тут же всё наладилось: Владимир вернулся к обучению, а приказ об отчислении просто испарился... Выпуск класса Дашкевича пришёлся на 1962 год. Уже через два года Владимир пополнил репертуар советской классики симфонией и ораторией «Фауст».
Это, конечно, замечательно, но и это с другой стороны мне кажется, к термину «кинокомпозитор» следует относиться осторожно. Нельзя назвать кинокомпозиторами Прокофьева и Шостаковича, хотя их музыка звучит в фильмах.
Тот же Шостакович, проработав шесть лет тапером в немом кино, наверняка сочинил не один десяток мелодий, которые потом использовал в симфонической практике. Очевидно, кино в значительной степени сформировало его музыкальное мышление. Просто в ХХ веке музыка и кинематограф слились воедино, благодаря чему киномузыка стала отдельным жанром. И так получилось, что самые лучшие композиторы ушли в кинематограф. Фильмы вытеснили аудиторию из концертных залов. Слушать авангардные произведения публика не захотела, в результате чего новой музыке был нанесен колоссальный ущерб. Выжить удалось только путем альянса с кинематографом.
А новые симфонии и оперы сегодня в подавляющем большинстве случаев пишутся «в стол». Мы живем в то время, когда профессионалы вытесняются дилетантами. Каждое эволюционное завоевание деградирует под влиянием деструктивных сил. Очевидно, для вас представляет огромный интерес не только музыка как таковая, но и то, как она устроена изнутри, как она работает? Более того, сейчас я заканчиваю новую книгу, которая на данный момент имеет рабочее название «Инженер и композитор» и посвящена проблемам музыки и эволюции. Ведь у меня, откровенно говоря, не композиторское мышление, а скорее инженерное, техническое. Опять же во многом это связано с тем, что я не был с малых лет привязан ногой к табуретке, стоящей перед фортепиано.
Мне интересно не просто извлекать звуки и создавать произведения, но и понимать, зачем вообще все это нужно. Как инженер, я отличаюсь от композиторов в общепринятом понимании этого слова тем, что, кроме игры воображения и фантазии, которые любому автору, безусловно, необходимы, еще и спрашиваю: как это сделано? И пришел к следующим выводам. Высшим идейным музыкальным достижением является симфонизм, построенный на так называемой трехчастной форме. Первая — экспозиция, где были две контрастные темы, главная и побочная, устраивавшие между собой диалектический спор. Вторая — разработка, в которой в результате этого спора у слушателя возникало состояние нервной неустроенности. А в третьей части, репризе, главная партия побочную все-таки побеждала.
Таким образом, достигался эффект гармонической законченности музыкального произведения. С точки зрения инженера, это выглядит так: первая часть — это информация как мера порядка, создающая своего рода прекрасную модель умиротворенного состояния, которую мы привычно называем мелодией. Разработка — это энтропия как мера хаоса, которая стремится к смерти. То есть если энтропия в живом организме побеждает, то он умирает. И напротив, если победу одерживает информация, организм живет. Поэтому в третьей части информация возрождается, причем на более высоком уровне. Схема, таким образом, вырисовывается следующая: информация — энтропия — информация.
Эта трехчастная форма предлагает новые способы мышления и выживания. То есть каждая мелодия, построенная по классической форме, на самом деле показывает модели упорядочивания жизни. Таким образом, классический симфонизм всегда направлен на жизнь общества, в этом заключается его социальное значение. Но все ли композиторы и музыканты рассуждают подобным образом? Большинство современных музыкантов об этом вовсе не задумываются. Но композиторы прошлого размышляли на эту тему очень много. В симфонической музыке Моцарта и Бетховена приведенная мною схема прослеживается очень четко — потому-то эти композиторы и называются самыми что ни на есть классиками.
Дело в том, что в тональной музыке ресурс для создания диссонанса и хаоса очень невелик, но при этом он музыкальные темы нивелирует. А это опасно тем, что красота музыки попросту теряется. Словно почувствовав это, многие композиторы-классики постепенно стали разработочную часть уменьшать, а композиторы-романтики и вовсе были вынуждены перейти к двухчастной форме. Крупные сочинения уступили место менее масштабным произведениям: рапсодиям, скерцо, ноктюрнам, фантазиям и так далее. Так незаметно идейный уровень музыки стал уменьшаться.
Работу совмещал со своим призванием.
Он стал бывать на занятиях в Московском союзе композиторов. Его наставниками стали Филипп Гершкович и Николай Каретников. Творческий путь композитора Обучаться музыке профессионально автор стал уже в 60-х. Образование получил в институте имени Гнесиных. Ранее пытался стать студентом Московской консерватории, но провалил испытания. С завода В.
Дашкевич уволился и занялся музыкой. Два года возглавлял московский Союз композиторов, а после был назначен председателем исполкома Международной ассоциации композиторских организаций. Музыкант известен композициями, которые писал для кинофильмов. Первый заказ он выполнил для мультфильма «Медвежонок на дороге».
Владимир ДАШКЕВИЧ:Киномузыка-хит подземелий
Вскоре его мама поступила в музыкальную школу, где будущий композитор и получил свое первое представление о музыке. Его очень впечатлил детский хор. Спустя два года, в 1943-м году, они вернулись в Москву. Мама стала работать в музыкальной школе, куда пристроила и Владимира. Он сохранил яркие воспоминания об учительнице музыки, строгой и сухой женщине, которая к тому же всем ставила в пример дисциплинированную девочку, Наташу Машинскую. Владимиру это было совсем не по нраву. Потом он познакомился с методистом Клячко, который, увидев руки Владимира, заявил, что пианиста из него не выйдет. Но будущего композитора это не слишком-то и расстроило, — главное, ноты он выучить успел. В школьные годы у ребенка появился друг — Витя Маренков. Вместе они стали прогуливать школу, катаясь на трамвайном буфере. Однажды Владимир решил все-таки пойти в школу, а Витя сорвался с буфера и погиб.
Там же у него появилось пристрастие к шахматам. Вскоре отца перевели на вольное поселение. Но увы — так и не выпустили. По его письмам юный Владимир узнал, что такое настоящий русский язык. Они сильно на него повлияли. Когда отца перевели на вольное поселение, мама с сыном отправилась к нему в Воркуту. Там они жили в избе, где спали на полу. Там же у него начался приступ аппендицита. Дело осложнялось тем, что поблизости не было врачей. Но, тем не менее, все обошлось.
Особой привязанности к новым товарищам Владимир не ощутил. Его, как москвича, в первый же день выкинули из саней, на которых они ехали в школу. Вскоре отец стал работать в геологической экспедиции, в Ашхабаде, на другом конце страны. Там он пережил землетрясение, а в 1949-м Сергея вызвали в Москву и снова арестовали — шла вторая волна репрессий. Владимир очень болезненно пережил арест, да и обыск ему хорошо запомнился. И в то же время он стал испытывать редкостное наслаждение от музыки. Билеты на галерку Большого театра стоили копейки, и он по два-три раза в неделю ходил на выступления. В десятом классе он влюбился в девочку Риту Зотову, которая отличалась живостью и непосредственностью. Как-то раз она спросила его, кем он собирается стать после школы. Тот ответил, что композитором.
Девушка странно посмотрела на него, но ничего не сказала. Увы, долго их отношения не продлились — через год Рита умерла от саркомы. В 1950-м году Владимир поступил в Московский институт тонких химических технологий, который и закончил, получив при этом диплом инженера-химика. Это было трезвое и взвешенное решение — сына репрессированного в университет не взяли бы. Он даже не вступил в комсомол. Одним лишь инженерным образованием он, тем не менее, не ограничился. Еще во время обучения в институте посещал семинары самодеятельных композиторов. В то время он проходил обучением под руководством Филиппа Гершковича и Николая Каретникова. Хотя обучение в институте и не вызывало у будущего композитора особого восторга, он, тем не менее, отмечал, что его педагоги были совершенно замечательными учеными. Профессор математики Цубербиллер, химик Преображенский и физик Сыркин произвели на него сильнейшее впечатление.
Под их руководством он и развил структурное мышление. Технические и научные предметы требовали сильнейшего интеллектуального напряжения. Здесь-то и пригодилась шахматная выучка: к тому времени он уже был кандидатом в мастера. И все пять лет учебы он оставался чемпионом. Второй виток В 1954-м году отец вернулся. Его не освободили, а всего лишь отпустили как умирающего. Реабилитировали его лишь два года спустя. Но квартиру так и не дали — отец наотрез отказывался вступать в партию, из которой его исключили еще перед первым арестом. Его злоключения продлились целых восемнадцать лет, а потому особо нежных чувств к советскому правительству у него не осталось. Более того — в лесном хозяйстве ему на ногу упало бревно, и больше он почти не мог ходить.
Настроение отца понемногу передавалось Владимиру. Вообще-то он был далек от политической жизни, но испытал огромное, ничем не объяснимое чувство счастья от смерти Сталина. Но это было лишь одно из обстоятельств, повлиявших на жизнь юноши. Второе было более бытовым и в то же время более определяющим. Его соседку, Нину Савостьянову, выдавали замуж. В комнате не было места для кровати, но стояло пианино, которое благополучно переехало к Дашкевичам. Это привело к поистине удивительному результату — Владимир стал играть на нем едва ли не по двенадцать часов в день. Он быстро вспомнил нотную грамоту, которой его обучили еще в музыкальной школе, и те произведения, которым его учили, и, что самое главное — он почти сразу стал писать свои собственные произведения. Увлечение, переросшее в страсть, привело к исключению из института. Отец отреагировал незамедлительно.
Он толково объяснил сыну, что исключенному студенту светит армия, а не музыка, и отвел его к ректору. Тот, из уважения к Сергею как репрессированному, позволил Владимиру сдать экзамены еще раз — если тот их сдаст, то сможет возобновить обучение. Для Владимира эта была катастрофа — ему практически пришлось забыть о сочинении музыки на время обучения в институте. Молодой студент продолжил обучение, понемногу разучивая сложные фортепианные партитуры и участвуя в общественной жизни — ездил на практику, сборы военных лагерей… Во время одной из практик он работал на Московском шинном заводе вальцовщиком — месил резиновую массу на стальных валках. Там, в заводской редколлегии, он познакомился с Мишей Долинским, который стал его другом, партнером по шахматам, а также оказал немалое влияние на развитие Владимира как композитора. Начало трудовой деятельности Но вернемся немного назад — к 1956-му году. Владимир уже окончил институт и был благополучно определен на работу в подготовительный цех завода «Сангигиена». Сейчас это завод «Вулкан». Основным воспоминанием юноши об этом периоде стало то, что, спустя всего пять минут труда, работник становился похожим на трубочиста — главным компонентом при производстве резины была сажа. Там он стал работать мастером цеха.
Переходя на мат при построении пьяных рабочих, которые пытались засунуть руки в вальцы, Владимир продолжал усердно работать. В одну неделю он выходил на дневную смену, во вторую — в вечернюю, а в третью — в ночную. Странно, но молодой человек даже успел увлечься парашютным спортом, несмотря на то, что выходным оставался всего один день, а рабочая смена длилась восемь часов. Это тоже оказалось занятным — близорукому Владимиру пришлось наизусть выучить таблицу проверки остроты зрения, чтобы его допустили к занятиям. В аэропорт он приходил утром, спрятав очки. Садился в двухместный самолет, по команде пилота вылезал на крыло, прыгал, в полете открывал парашют, затем надевал очки и направлял парашют к кресту. На тринадцатый раз он потерял в воздухе очки и забыл вовремя раскрыть парашют. Его отнесло на станцию Мытищи-товарная, там он с треском приземлился в метре от остановившегося товарного состава. Спустя минуту подъехала машина с начальством, а еще через минуту его вышибли из коллектива. Так мало-помалу отсекались его возможности.
Но оставалась музыка.
Последний произвел на учителя Владимира самое яркое впечатление. Своей цели добилась и Валентина Алексеевна. Как вспоминает сам Дашкевич, она хотела сделать из него отличного теоретика. И ей это положительно удалось. Даже более того, по завершении обучения Владимиру предложили преподавать анализ музыкальных произведений для студентов первого и второго курсов. Вот в этот-то период жизни композитор и понял, насколько по-разному для музыкантов течет время. В пятом классе у него был один одноклассник, Гарик Вайль, который играл на виолончели. В то время учился играть на ней, ходил с большим нелепым футляром, и ему определенно досаждали разные мальчишки, которые считали игру на инструменте совсем не мужским занятием.
Шли год за годом. Гарик Вайль по-прежнему ходил с виолончелью, играя по переулкам, а Владимир учился, закончил институт, поступил на завод, затем в институт Гнесиных и закончил его. И первого, кого он увидел, когда впервые вошел в класс в качестве преподавателя музыкального анализа, был никто иной как… Гарик Вайль! Впрочем, было нечто куда более интересное, что привлекло внимание Владимира… Любовь и творчество Когда молодой преподаватель впервые вошел в класс в качестве преподавателя, то первого, кого он увидел, был Гарик Вайль, его бывший одноклассник, стойкий музыкант, который в юношестве получил немало тумаков от своих сверстников. Впрочем, там же оказалось и кое-что другое, что куда более сильно завоевало внимание молодого человека. Ну да, вы не ошиблись. Оля Щиголева …Эту парочку сам Владимир называл «двое шипящих». Дело в том, что они почти все время болтали, а «шипящими» были их фамилии: Шершунова и Оля Щиголева. Вот Оля-то и привлекла особое внимание молодого преподавателя, который позже вспоминал о ней как о «небесном создании».
Вообще-то все началось с немилости Дашкевича: преподаватель он был строгий и, если видел две одинаковые работы по музыкальному анализу, ставил «неуд» за обе, не особо разбираясь, кто у кого списывал. А Оля была девушкой доброй, и у нее списывали все кому не лень. Вот и получалось так, что «неудов» в группе было как-то многовато. Но группа оказалась настолько хорошо подготовленной, что была отправлена сдавать экзамен досрочно. На Олю взвалили всю ответственность за его организацию, на вопросы она должна была отвечать последней, и пока до нее дошла очередь, то оказалось, что она мирно спит. Некоторое время спустя Оля стала его первой и единственной женой. Кто-то может возразить, мол, к тому времени он уже был зарегистрирован с одной студенткой. Это, знаете ли, вопрос шекспировского характера, и вряд ли можно сказать, что та девушка в действительности была его супругой. Когда ее ребенок родился, они тут же развелись.
Строго говоря, к самому Владимиру она вообще мало имела отношения, ребенку просто надо было дать имя. Примерно в это же время, а было это в 1965-м году, Дашкевич получил свой первый заказ. Его позвала режиссер студии «Союзмультфильм» Раса Страутмане. И молодой композитор принялся писать музыку к мультфильму о заблудившемся медвежонке. Сложность заключалась в том, что в течение десятиминутного мультфильма не было ни одного слова, а всю гамму чувств и переживаний маленького зверька надо было передать посредством музыки. Впрочем, для Дашкевича это оказалось не так уж и трудно. Партитуру он написал за неделю, после чего ее сыграл оркестр кинематографии под управлением Гамбурга. Так родился мультфильм «Медвежонок на дороге». Примерно в это же время Владимир познакомился с начинающим тогда театральным режиссером Театра Советской Армии.
Он был под впечатлением от музыки к мультфильму, однако пригласил Владимира для работы над совсем не детской темой — предстояло написать музыкальное сопровождение к спектаклю «Блюзы для мистера Чарли» по пьесе Джеймса Болдуина. Дашкевич никогда раньше не писал блюз! Более того, он никогда и не задумывался над сочинением такой музыки! Но, когда он однажды мылся в ванной, ему внезапно, одна за другой, в голову пришли мелодии, которые впоследствии очень понравились режиссеру театра Андрею Попову. Увы, репетиции были прекращены: было решено, что на главной армейской сцене не следует ставить пьесы про американских негров. Здесь Хейфец и Попов пошли на отчаянные шаги: когда их спросили, что они хотят поставить, то сказали, что «Ивана Грозного» Алексея Толстого. Относилась бы эта сцена к министерству культуры, то за такое крамольное заявление в «Иване Грозном» были прямые параллели со Сталиным могли нешуточно наказать. Но орган, который славился своим умопомрачительным догматизмом, подвоха не заметил, и было разрешено ставить «Грозного». Пьеса пошла просто на ура.
Постановщики очень славно потрудились, и народ валил, заполняя зал до отказа. Ходили на нее и генералы из пура. Стало ясно, что запрещать пьесу уже бессмысленно, хотя было предельно ясно, о ком на самом-то деле шла речь. Как-то на выступление пришел Анастас Микоян, бессменный член Политбюро всех режимов, и после спектакля он зашел за кулисы и коротко сказал: «Таким он и был». Грозного он не знал. Зато очень хорошо помнил Сталина. Вскоре Владимир Дашкевич стал понимать, что действительно может многому научиться благодаря своей работе в театре. Он продолжил работу в нем, успешно сочиняя музыку ко многим произведениям. Но вскоре на Хейфеца начались гонения.
Дело доходило даже до абсурда: затеяли ревизию музыкальных произведений. Причем не песен, а именно мелодий. Слева направо на первом ряду амфитеатра сидели генералы из пура, там же сидел эксперт Холминов. И они стали слушать все пьесы Дашкевича, одну за другой. Сам Дашкевич уже и не знал, как воспринимать такое мероприятие. Что там можно понять, если музыка к таким произведениям отличается обилием повторов, акцентов, и, слушая только ее, практически ничего невозможно понять. Но члены ревизионной комиссии умудрились прослушать все подчистую, а потом вломились в кабинет директора театра, полковника Леонтьева, в ожидании решения Холминова. Попутно они себя накручивали, но, вопреки их мрачным ожиданиям, Холминов отметил, что «музыка вполне профессиональная и соответствует театральным задачам». Генералы были разочарованы.
Между тем развивались его отношения с Олей. У самого Владимира было не так все просто: официальная регистрация, ребенок… Когда же он узнал, что его возлюбленная отдыхает в Коктебеле, композитор втихомолку собрал вещи и поехал туда. Там он нашел женщину, в доме которой снимала комнату Оля со своей подругой. Та по секрету рассказала, что девушки живут впроголодь, так как денег у них нет, а Оля у отца ничего просить не хочет. Владимир оставил хозяйке денег и пошел искать Олю. Когда он ее нашел, то поразился ее изможденности. Сделал ей второе предложение, которое было отвергнуто, как и первое, и уехал в Тарусу. Там довольно часто собиралась московская интеллигенция… Владимир стал пробовать писать музыку не только для театра и кино, — и тут-то он понял, что у него ничего не получается. У саундтреков своя особая специфика, — они-то как раз давались Дашкевичу легко и свободно, — а вот в симфониях Шостаковича он не видел и не чувствовал ничего, кроме лекций.
Умных, красивых, убедительных, но лекций, далеких от него, как преподаватель от студента. Осенью того же года Оля наконец приняла его предложение, и 20 января они сыграли свадьбу. На ней были его друзья и коллеги, и всего в Олиной квартире собралось человек пятьдесят. После свадьбы Владимир с женой стали вовсю трудиться, зарабатывая на квартиру… В 1971-м году к Владимиру пришла популярность. А дело было в шахматах… Музыка и шахматы Примерно в то время Николай Рашеев заказал у Дашкевича музыку к фильму «Бумбараш». Тексты он хотел заказать у Юлия Кима, но, когда тот ознакомился со сценарием, то наотрез отказался. Дашкевич пошел его упрашивать. Тот работать не хотел и, чтобы отцепиться от назойливого композитора, поставил перед ним казалось бы невыполнимую задачу: выиграть четыре шахматные партии у Гусарова, причем подряд. Так как они оба Гусаров находился там же были уже не совсем трезвы, то для уравнивания шансов Владимира заставили выпить стакан «Старки».
В результате бедный композитор едва отличал слона от коня. Но так как от победы значило слишком многое, то выиграл все четыре партии.
Все музыканты обожали шахматы. Вспомните знаменитый матч в Колонном зале между двумя корифеями Сергеем Прокофьевым и Давидом Ойстрахом. Почему-то пишут, что его сыграли вничью. Но одну партию Сергей Сергеевич зевнул и проиграл, так что скрипачи пока имеют перевес над композиторами. Но я, поскольку сейчас времени на шахматы остается немного, 1 апреля обыгрываю всех любителей шахмат в такую игру, как поддавки. Этот турнир проводится много лет подряд, и я выиграл четыре телевизора, магнитофон, много всяких путевок. У меня есть конкурент - академик, вице-президент Российской академии наук Александр Некипелов, а так я считаюсь абсолютным чемпионом мира по шахматным поддавкам, и у меня даже есть грамота, выданная Кирсаном Илюмжиновым, и подаренные им часы. Саундтрек - залог успеха - Как вы относитесь к западной школе кинокомпозиторов, в частности Эннио Морриконе, Нино Рота?
Когда мы с Володей Бортко делали картину "Афганский излом" на киностудии "Чинечитта" в Риме, я поинтересовался у ее сотрудников, кого они больше любят - Роту или Морриконе. Они сказали: "Мы Нино Роту ненавидим. Он работает страшно медленно и очень нас подводит.
Автор симфоний, опер, мюзиклов, инструментальных концертов, в кинематографе он написал музыку более чем к ста двадцати кинолентам, в том числе таким как «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона» и «Зимняя вишня», Игоря Масленникова, «Плюмбум, или Опасная игра» Вадим Абдрашитова, «Ворошиловский стрелок» Станислава Говорухина, «Азазель» Александра Адабашьяна, «Петр Первый, Завещание» Владимира Бортко и многим другим. Союз кинематографистов России и Гильдия композиторов Союза кинематографистов России сердечно поздравляют юбиляра в этот знаменательный день.
Композитор Дашкевич отпразднует 85-летие премьерой двух симфоний
При этом музыкой Дашкевич начал заниматься только в 19 лет. Владимир Дашкевич – на редкость яркая и достойная фигура, потому его жизнь, путь к мечте — от должности старшего инженера на заводе до знаменитого композитора – заслуживают почтения, уважения и самого внимательного знакомства. К занятию музыкой Владимира Дашкевича направила сама судьба.
Как свадьба соседки и Шерлок Холмс изменили судьбу Владимира Дашкевича
Владимир Дашкевич — Тема мести (Письмо от Грегсона) (Шерлок Холмс и доктор Ватсон 2002). Спонтанно сыгранная тема стала знаменитой увертюрой к популярнейшему сериалу «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона» и увековечила имя её создателя – Владимира Дашкевича. В этом году Дашкевич отмечает 90-летний юбилей, к которому коллектив и студенты Московского государственного института культуры приурочили ряд мероприятий. Музыкальные новости, репортажи, много музыки, MP3 и клипов. Музыка, mp3, клипы, видео, новости, репортажи, интервью. Композитор Владимир Дашкевич напишет музыку к фильму «Три сестры» Юрия Грымова.
Новости культуры о юбилейном концерте к 90-летию Владимира Дашкевича
Владимир Дашкевич – автор музыки к спектаклям, мюзиклам, симфонических произведений, опер. Композитор Владимир Дашкевич в беседе с выразил своё отношение к прозвучавшей идее ввести во всех вузах курс музыкального образования. В этом году Дашкевич отмечает 90-летний юбилей, к которому коллектив и студенты Московского государственного института культуры приурочили ряд мероприятий. Владимир Дашкевич: Утро в городе, Городские жулики, Планы жуликов и другие песни. ДАШКЕВИЧ Владимир Сергеевич (р. 20.1.1934, Москва), рос. композитор, засл. деят. искусств РФ (2002). В 1956 окончил Моск. ин-т тонкой химич. технологии, в 1964 – Муз.-педагогич. ин-т им. Гнесиных по классу композиции А. И. Хачатуряна. Композитор Владимир Дашкевич в беседе с высказал свое отношение к идее о введении во всех российских вузах курс музыкального образования.