Институт этнологии и антропологии им. о-Маклая РАН (г. Москва) приглашает молодых исследователей и специалистов в области этнологии/социокультурной антропологии, биологической антропологии, истории, социологии, политологии принять участие в. Научный руководитель Института этнологии и антропологии РАН, член Президиума РАН академик Валерий Александрович Тишков рассказал о темах предстоящего Конгресса: российской идентичности и патриотизме, идентичности этнических сообществ, антропологии. Ведущий российский исследовательский центр в области этнологии, социокультурной и физической антропологии. Основные направления нашей научной деятельности: теория и история этнографии, этнологии и антропологии; этнология русского народа.
Отдел ББО при Институте этнологии и антропологии РАН
| ⭕ Минобрнауки уволило директора Института этнологии и антропологии РАН Дмитрия Функа. | 20-24 ноября 2023 года в Институте этнологии и антропологии. |
| Институт этнологии и антропологии РАН возглавил экс-депутат Госдумы | Елена Данилко, доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН, зав. Центром визуальной антропологии. |
| ЦЕНТР ФИЗИЧЕСКОЙ АНТРОПОЛОГИИ — ИНСТИТУТ ЭТНОЛОГИИ И АНТРОПОЛОГИИ РАН | Минобрнауки уволило директора Института общей генетики им. Н.И. Вавилова РАН Александра Кудрявцева. С 24 января его обязанности исполняет Андрей Мисюрин. |
| Институт этнологии и антропологии РАН представил нового врио директора - «Ведомости. Наука» | В 2007 г. окончила очную докторантуру Института этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая РАН и защитила докторскую диссертацию по теме «Механизмы самосохранения русских и финно-угорских старообрядческих общин Урало-Поволжья». |
Алексея Загребина назначили руководителем Института этнологии и антропологии РАН
Обсуждались проблемы миграционного учета иностранных граждан в России. За активную работу по совершенствованию законодательства, регулирующего государственную политику в сфере миграции и гражданства, наши сотрудники награждены благодарственными грамотами руководителя Управления Т. Тишкова и А. География мониторинга обширна — Чукотка и Кавказ, Сибирь и Поволжье, новые регионы, в написании статей участвовало более 60 авторов. Сборник открывается статьёй акад. РАН В. Тишкова «Российское общество: этнополитические процессы и вызовы». В ней, в частности, автору «представляется реальной и жизненной формула для России как «нации наций», которую следует поддерживать и утверждать среди россиян». Рассматривая проблему российской идентичности, В.
Тишков пишет, что «следует признать и поддерживать двойную или ещё более сложную идентификацию наших граждан по стране, своей национальности и религии, краю-региону рождения и проживания». Особенность деятельности этих подразделений в том, что они территориально расположены обособленно от другой части коллектива ИЭА, занимая цокольный этаж жилого дома. Однако это не мешает их успешной и продуктивной работе, каких-либо переживаний об «оторванности» от коллектива Института у них не возникает. За чаепитием состоялся оживлённый и заинтересованный разговор о состоянии дел, полученных результатах, ближайших задачах и, конечно, сопутствующих проблемах. Своими оценками и предложениями поделились С. Васильев, Е. Веселовская, Е. Данилко, В.
Слискова, Н. Хохлов, другие сотрудники. Терентьев г. Одной из важных дискуссионных тем здесь остается языковой вопрос. В настоящее время до конца не прояснилась реальная языковая ситуация, поскольку перепись населения может пройти только после завершения специальной военной операции. Автор замечает, что в общественном и медийном пространстве новых регионов циркулируют противоречивые мнения по этому вопросу. При этом представителям народов, проживающих в этих регионах, государство гарантирует право на сохранение родного языка.
В первый день свадьбы невеста должна была подарить свекрови собственноручно вышитую рубаху. На следующий день свекровь приходила в этой рубахе на свадьбу. Либо приходила в своей и заявляла: «Да там и смотреть было нечего! Если невеста оказывалась не девственницей, развестись с ней было нельзя: «Раз они обвенчались, значит, ему ее Бог послал. А какую он послал — хромую или горбатую, тут уж ничего не поделаешь», — продолжил Сергей Глебушкин. Ради имитации девственности, как теперь широко известно, втайне резали петуха. Зато мало кто знает, что в древней Руси, если в брачную ночь у мужа ничего не получилось, молодая должна была тут же пойти и утопиться. Хотя, может, он просто импотент, или у него случайно не получилось, и на следующую ночь получится», — пояснил Сергей Глебушкин. Второй ночи в таких случаях обычно не бывало. Впрочем, с приходом на Русь христианства обычай топиться постепенно ушел в прошлое. Аделаида Сигида, « Утро « Комментарий редактора Центра Льва Гумилева Виталия Трофимова-Трофимова по поводу работы Института этнологии и антропологии, изучающего проблему сохранения русских традиций и обычаев. В настоящее время директор Института этнологии и антропологии им. Миклухо-Маклая Валерий Тишков, в прошлом министр по национальностям, по чьей вине во многом мы имеем те национальные проблемы, какие имеем. Я говорю про чудовищную дискриминацию коренных народов, у которых по разработанному в Миннаце законодательству отбирают родовую землю чуть ли не из-под ног, про вопрос изучения родного языка в Татарстане, Башкортостане и много где еще, про то, что до сих пор не создано гармоничное миграционное законодательство, про то, что до сих пор любая попытка защитить свою этническую культуру от ассимиляционного и тлетворного влияния российской национальной культуры — Димы Билана и Сергея Михалкова — называют сепаратизмом и шпионажем в пользу какой-нибудь Норвегии, о том, что Ассоциация коренных народов превратилась в орудие олигархата по превращению священных земель вроде плато Укок в площадку для трубопроводов, про рейдерские захваты общины «Далыча», про имущественные, территориальные и правовые компенсации переселенным народам, которые еще не выплачены. Таких проблем тысячи. До сих пор Института этнологии и антропологии РАН не отличился вообще ничем. Ни одного фундаментального исследования, ни одного толкового документа в области национальной политики, ни одной выдающейся публикации. Надо ли строить национальное государство россиян или мы продолжаем оставаться федерацией, где каждый народ имеет право на свою автономию, землю и управление своей культурой?
Жеребцов совместно с Ю. Шабаевым «Две столицы Коми: культурные образы и ментальные карты Сыктывкара и Воркуты»; заведующий сектором этнографии д. Шабаев совместно с А. Крашенниникова «О современной праздничной культуре русского заводского населения пос. Кажым Республики Коми: день Нептуна»; ведущий научный сотрудник сектора фольклора д. Власова «Религиозная книжность и рукописная традиция бурсьылысьяс в начале XХ в. Загребин «Советское этнографическое финно-угроведение 1920—1930-е гг.
Пандемийные ограничения не помешали Институту запускать новые проекты, повышать зарплаты сотрудников и даже, насколько это возможно, развивать международное сотрудничество. Увеличение объема проектов стало возможным, благодаря тому, что научные сотрудники института с одной стороны активно участвовали в крупных межрегиональных исследованиях, а с другой - по заказу регионов РФ решали прикладные научные задачи. За истекший год совместно с другими государственными инстутами и ведомствами было реализованно 18 общероссийских социально-значимых проектов. Увеличилось количество подаваемых и выигранных грантовых заявок, продолжились полевые исследования в регионах. Работа с финансированием из разных источников позволила администрации ИЭиА увеличить доход ученых.
Экс-депутат Госдумы от Удмуртии Алексей Загребин стал и.о. директора ИЭА РАН
← В рамках проекта «Академия школьников» НИУ ВШЭ состоялась мастерская «Социология об отношениях и поиске второй половинки: подводные камни современности» (20 октября 2022) 27-28 октября 2022 г. Институт этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая РАН (ИЭА РАН), ранее — Институт этнографии АН СССР им. Миклухо-Маклая — научно-исследовательский институт Российской академии наук в области социально-культурной и физической антропологии. Вчера в РИА «Новости» прошел круглый стол, посвященный самоидентификации русского народа.
Институт этнологии и антропологии РАН отпраздновал свое 90-летие
Они считают эти действия неприемлемыми. Также RTVI опросил сотрудников института, которые связывают сложившуюся ситуацию с бывшим директором и научным руководителем Валерием Тишковым. На запрос издания в Министерство образования с вопросами о причинах увольнения Функа, отношении к письму сотрудников и планируемых выборах нового директора не было получено ответа. Вместо этого были приведены слова академика Тишкова о Алексее Загребине, который назначен на должность и.
Пермь, 1914; Камасинский Я. Около Камы.
Этнографические очерки и рассказы. Зюздинский край Глазовского уезда Н Календарь Вятской губернии на 1893 год. Вятка, 1892. Исторический очерк. Казань, 1912.
Избранные труды. Саранск, 1966. Другим видом использованных в настоящей работе опубликованных источников являются различные периодические издания. В печатавшиеся в них отчеты приходских священников в обязательном порядке помещались сведения о существующих расколах и сектах, иногда делалось распределение раскольников по толкам и согласиям. Особую ценность представляют личные наблюдения их составителей, так как статистика, как правило, не отличалась достоверностью.
Первые публикации о старообрядцах среди финно-угорских народов Урало-Поволжья появились именно в церковных периодических изданиях, это были работы, написанные православными священниками и имеющие преимущественно миссионерскую направленность. Несмотря на тенденциозность, они отличаются подробностью, в них рассматриваются и вопросы истории распространения раскола среди «иноверцев», и особенности их быта, и формы религиозной жизни. Следует выделить серию статей священника Н. Блинова о коми-пермяках, где отмечается особое влияние старообрядчества на их образ жизни1. Информацию о зюздинской группе пермяков-староверов можно почерпнуть из работы протоиерея М.
О группе «немоляков» писал миссионер Г. Небольшая заметка в «Симбирских ведомостях» стала практически единственным источником сведений об одной из групп старообрядцев-чувашей4 и т. Раскол в северной полосе Глазовского уезда. Из отчета миссионера протоиерея М. Кроме того, в диссертации активно использовались Отчет Уфимского Братства Воскресения Христова за 1898 г.
Материалы Всероссийской переписи 1897 г. Привлекались «Списки населенных мест» по различным губерниям. Фрагментарность и недостаточность имеющихся в моем распоряжении опубликованных материалов предопределила их вспомогательную, вторичную функцию. В работе гораздо более значителен объем архивной документации, во всем многообразии которой можно условно выделить несколько категорий См. Приложение III.
К первому типу относятся архивные источники статистического характера. Решение задачи полного искоренения раскола, которую ставили перед собой властные структуры, было невозможно без выяснения мест его распространения и знания количественных показателей. В этой связи на всем протяжении его существования издавалось множество предписаний, обязывающих местные городские и полицейские управления представлять точные сведения о численности раскольников и их молитвенных зданий. Эта желаемая точность в реальной практике была практически недостижима, в силу целого ряда причин. Во-первых, естественное стремление самих старообрядцев скрыть свою конфессиональную принадлежность, как из-за преследований, так и из предубежденности против официальных записей.
Во-вторых, значительный слой предпринимательской верхушки уральского общества состоял из приверженцев старой веры. Это помимо того, что купцы и заводовладельцы были серьезно заинтересованы в дешевой и надежной рабочей силе, а потому не спешили выдавать властям истинное количество старообрядцев. В-третьих, молчание официального духовенства нередко могло быть гарантировано элементарным подкупом. Соответственно различные ведомости и отчеты, отложившиеся в архивных фондах, не несут объективной статистической информации. Ценность их в другом.
Они позволили выявить населенные пункты, где проживали старообрядцы, а иногда и их субконфессии, что было особенно актуально для почти не изученного в этом отношении Южного Урала. Подобного рода дела вкупе с современным полевым материалом легли в основу при создании карт, помещенных в приложении См. Приложение IV. С их помощью планировались маршруты современных экспедиционных выездов. Во вторую категорию архивных источников, выборочно использованных в диссертации, вошли судебно-следственные материалы.
Это ведомости о преступлениях раскольников против православной церкви, списки не бывших у исповеди, судебные дела о совращении православных в раскол, о поимке раскольничьих попов, обнаружении тайных скитов и молелен, о сводных браках и т. Следующую обширную группу материалов составили регистрационные документы старообрядческих общин. Первый поток таких дел наблюдается в период с 1906 по 1915 годы, то есть после Высочайшего указа о свободе вероисповеданий в Российской империи. А второй - уже в советское время, когда под видом регистрации маскировались фискальные цели атеистического государства. В советский период сформировался еще один род источников, освещающих прямо противоположные процессы - прекращение деятельности старообрядческих религиозных объединений, закрытие и передачу под культурные заведения и хозяйственные нужды церквей и молитвенных домов.
Сюда относятся также ходатайства о регистрации различных групп и переписка по этому поводу. В целом были исследованы источники, хранящиеся в семи архивах, - Российском государственном историческом архиве РГИА, Ф. И-1, И-2, И. Привлечено для анализа более двухсот дел. Несмотря на огромную важность архивных данных, самую обширную группу источников составили материалы полевых этнографических исследований автора, собранные в ходе индивидуальных экспедиционных выездов.
Было охвачено около 80 населенных пунктов на территории Республики Башкортостан 1996-2005 гг. Список населенных пунктов приведен в приложении. В опроснике -путеводителе были обозначены основные тематические блоки беседы с информантами. В путеводитель вошли разделы по истории расселение, история старообрядческих течений, современное состояние общин , материальной и духовной культуре. Как показывают наблюдения, в настоящее время материальная культура старообрядцев подверглась значительной унификации и стандартизации, поэтому внимание уделялось только тем ее элементам, которые перешли в разряд атрибутов обрядово-религиозной сферы и закрепились в качестве доминантных признаков культуры молельный костюмный комплекс, ритуальная пища и т.
Соответственно корпус вопросов, касающихся духовной культуры, был значительно шире. В него входили разделы, призванные раскрыть особенности старообрядческого мировоззрения эсхатологические ожидания, бытование утопических легенд, интерпретация книжных текстов. Большое внимание уделялось изучению религиозности. Исследования в этой области осуществимы лишь в контексте повседневной жизнедеятельности индивида и социума и предполагают фиксацию и анализ частных проявлений религиозности. В качестве последних рассматривались церковные праздники, общественные богослужения, почитание местных святынь, а также степень соблюдения религиозных предписаний и табу, знание основных канонов, отношение к таинствам.
Выявлялись состав и структура конфессиональных общин, роль в них духовных лидеров - священников и наставников. Научная новизна исследования. Принципиально новым представляется решение поставленной задачи - выявление механизмов самосохранения старообрядческих общин - на примере различных этнокультурных сред, так как привлечение материала по финно-угорским группам старообрядцев и многоуровневый сравнительный анализ с контрольными группами русских старообрядцев и представителей исследуемых народов, не принадлежащих к старообрядческой конфессии, проводится в этнологии впервые. Во многом новым является и объект исследования - старообрядцы среди финно-угорских народов. В частности, старообрядцам среди мордвы на сегодняшний день не посвящено ни одной специальной работы, а исследования среди коми-зюздинцев, нашедшие отражение лишь в нескольких статьях, проводились в середине истекшего столетия.
В диссертации впервые вводятся в научный оборот неизвестные ранее архивные источники и оригинальный полевой материал, что позволяет заполнить имеющиеся в отечественной науке лакуны, и дает конкретный материал для научных обобщений. Практическая значимость. Материалы диссертации могут привлекаться для популяризации знаний о старообрядчестве, при написании учебных программ и пособий по истории и традиционной культуре восточнославянских и финно-угорских народов Урало-Поволжья и различных конфессиональных группах, использоваться для составления конфессиональных карт. Содержащаяся в диссертации научная информация может стать основой для разработки общих и специальных курсов в вузах, а также для лекционно-просветительской деятельности в музеях и национально-культурных обществах. Апробация исследования.
Основные положения диссертации были изложены автором в докладах и сообщениях на международных, всероссийских, региональных конференциях и конгрессах, организованных научными и образовательными центрами гг. Москвы 1997, 1998, 1999, 2000, 2002, 2004, 2005 , Санкт-Петербурга 2005 , Омска 1997, 2003, 2005 , Нальчика 2001 , Уфы 1996, 1997, 1998, 1999, 2000, 2001, 2006 , Екатеринбурга 2000 , Оренбурга 1998 , Челябинска 2006 , Перми 2001 , Саранска 2004 , Самары 2002, 2006 , Ижевска 2004 , Сарапула 1997 , Йошкар-Олы 2005 , Улан-Удэ 2001 , Астрахани 2005 , Киева 2004 , Будапешта 2004 , обсуждались в Центре изучения межнациональных отношений Института этнологии и антропологии РАН. Похожие диссертационные работы по специальности «Этнография, этнология и антропология», 07. До первой четверти XVIII века основную массу старообрядцев в исследуемом регионе составляли казаки, которые в силу изолированного положения на восточных окраинах России продолжали придерживаться старых обрядов и после церковной реформы. В дальнейшем увеличение численности «раскольников» здесь было связано со строительством крепостей и горнодобывающих предприятий, а затем - с крестьянской колонизацией.
Религиозная самоорганизация в рамках старообрядческих согласий оказалась довольно приспособленной для решения возникающих перед переселенцами организационных проблем выбор мест для поселений, миграционных маршрутов, охранение прав собственности, земельных разделов и т. Крестьянская колонизация региона с разной степенью интенсивности продолжалась вплоть до начала XX столетия. Только к этому времени окончательно обозначились места компактного расселения старообрядцев, границы основных толков и согласий. Изначально старообрядчество в Урало-Поволжье было русским явлением. Основа для межкультурных взаимодействий с финно-угорскими и прочими народами, вследствие которых происходило принятие частью их старообрядческого вероучения, закладывалась в основном в течение XVIII и XIX столетий в процессе совместного освоения новых земель и постепенного налаживания различных контактов.
В ходе исследования были выделены факторы, способствовавшие межкультурному взаимодействию: территориальный чересполосное расселение ; хозяйственно-экономический производственные и торговые контакты, отхожие промыслы ; социокультурный знание финно-уграми и тюрками русского языка, знакомство с основами христианства ; и основные причины распространения старообрядчества среди поволжских народов мирвоззренческий кризис, социальное напряжение, вызванное мероприятиями по насильственной христианизации, социально-психологическая близость «раскольников» и «инородцев». Принятие старообрядчества поволжскими народами, даже там, где это не было массовым явлением, приводило к обособлению небольших групп в рамках своих религиозных общин и, как следствие, к дальнейшей изоляции их в социальном отношении. В целом, это разнообразило общую этноконфессиональную мозаику Урало-Поволжья и усложняло межконфессиональное и межэтническое, а также внутриэтническое взаимодействие в регионе. Как показало исследование, будучи изначально русским явлением, старообрядчество как религиозная доктрина, тем не менее, допускало существование у своих приверженцев отличной от русской этничности. Принятие старообрядчества не приводило к немедленному обрусению «инородцев», религиозное самосознание сосуществовало с общеэтническим и языковым.
Для Урало-Поволжья характерно образование как мо-ноэтничных русских, мордовских, пермяцких, чувашских , так и поли-этничных конфессиональных общностей на основе старообрядчества русско-мордовских, русско-пермяцких, русско-чувашско-мордовских вокруг религиозных центров храмов или молелен , объединяющих жителей ближайших населенных пунктов по приходскому типу. Там, где уровень межэтнических взаимодействий относительно невысок, конфессиональная старообрядческая принадлежность, наряду с языком, может служить групповым маркером, отделяющим как от основного этнического массива, так и от русских. Подобная ситуация исторически сложилась у язьвинских пермяков «Мы не коми-пермяки и не русские, у них никонская патриаршая вера, а мы - старообрядцы». Кроме того, в этой группе принятие старообрядчества послужило еще и фактором консервации родного языка , именно среди старообрядцев-язьвинцев в качестве разговорного используется в основном пермяцкий язык. У коми-зюздинцев подобной взаимосвязи не выявлено, в ассимиляционные процессы, сопровождающиеся утратой родного языка и сменой этнической идентичности на русскую , в равной мере вовлечены, как старообрядцы, так и православные.
Принятие старообрядчества поволжскими народами приводило к трансформациям их этнокультурного облика, изменяя обрядовую и бытовую сферы их жизни, в одних случаях, вытесняя, в других, напротив консервируя отдельные элементы традиционного комплекса, одновременно привнося новые, характерные для русской культуры. Как показывают полевые исследования, набор этих консервируемых или вытесняемых элементов всегда вариативен в различных региональных группах. По наблюдению С. Арутюнова, внеязыковая часть культуры вообще более диффузна и проницаема, чем языковая, поэтому момент переключения культурного кода не столь дискретен и четок, как при переключении с одного языка на другой, и не так легко поддается однозначной фиксации1. Вместе с тем во всех исследованных группах выявляется комплекс культурных явлений, предметов, символов, характеризуемых самими носителями культуры как «старообрядческие», и исполняющих роль конфессиональных маркеров вне зависимости, как от реальной степени сохранности, так и степени соответствия канону.
Таким образом, старообрядчество как в русских, так и в финно-угорских общинах, является составной частью группового самсознания, 1 Арутюнов С. Исходной посылкой при решении основной, поставленной в настоящем исследовании задачи был тезис о неразрывности старообрядческой групповой идентичности с сохранением и воспроизводством традиции. Традиция для старообрядцев выполняет функцию смыслополага-ния, оценки и упорядочивания бытия, то есть является универсальным механизмом, обеспечивающим стабильность старообрядческих групп или социальных систем, направленным, с одной стороны, на упорядочение самих систем как целостных организмов, с другой - на регулирование их взаимодействия с внешней средой. Внешняя среда задает правила и ограничения, по которым функционирует социальная система, и, одновременно, инициирует адаптационный процесс. Для старообрядчества, которое изначально было оппозиционным движением, большую роль играли взаимоотношения с государством и официальной церковью.
В ходе исторического развития старообрядческими общинами было выработано множество защитных стратегий, и в настоящей работе рассматривался один из аспектов проблемы, связанный с организацией церковной жизни, находящейся в сильной зависимости от государственных мероприятий по борьбе с расколом. Функции религиозных центров в старообрядчестве выполняли тайные монастыри скиты и частные молельни, связь между которыми осуществлялась через священников или наставников и активных мирян. Как показало исследование, разбросанные по огромным территориям церковные институты регулировали жизнедеятельность множества общин и представляли своеобразную сеть в рамках отдельных согласий, составляющие которой достаточно быстро восстанавливались в случае разрушения. Кроме того, старообрядческие монастыри и церковные приходы продемонстрировали способность к совмещению и разделению функций в зависимости от исторического контекста. Поддержанию стабильности религиозной жизни способствовал сохраняющийся и в настоящее время определенный способ иерархизации внутренней структуры отдельных старообрядческих общин по степени соответствия поведения индивидов авторитетно установленной норме.
Важную роль в преодолении кризисных ситуаций в старообрядчестве всегда играл личностный фактор, что особенно проявилось в наиболее сложный советский период, когда религиозная жизнь в общинах поддерживалась за счет небольшого круга людей, как правило, иноков бывших монастырей. Перенесение монастыря в «мир», хотя и было нарушением канона, но в сложившихся условиях рассматривалась как единственная возможность сохранения и передачи традиции. Соответственно в отличие от большинства старообрядческих общин, в которых трансляция религиозного опыта в советское время происходила только на уровне отдельных семей, в таких общинах существовали и институ-циализованные формы передачи сакральных знаний, что в немалой степени способствовало укреплению внутригрупповых связей. В целом советский период оказался наиболее разрушительным для старообрядчества, наблюдаемое в настоящее время восстановление инфраструктуры старообрядческих согласий идет гораздо медленнее, чем в официальном православии. Используется исторический опыт: так же как и в XIX в.
Несмотря на декларируемую замкнутость и стремление к ограничению внешних контактов выявляются три основных направления взаимодействия старообрядцев с иноэтничным и иноконфессиональным окружением. Взаимодействия в хозяйственно-экономической сфере хоть и отличались наибольшей активностью, не влияли на сохранность религиозной традиции, однако обеспечивали физическое выживание старообрядческих общин. Межконфессиональные браки подвергались более строгому коллективному контролю, внутрисемейному и внутриобщин-ному, но допускались при соблюдении определенных условий, были выработаны довольно гибкие способы урегулирования противоречий между каноном и бытовой практикой. Наконец, третье направление взаимодействий - миссионерская деятельность, качественно отличалось от первых двух, будучи совершенно определенно направленной как раз на расширение контактов, и укрепление старообрядческого присутствия в «инородной» среде. Внешняя среда, рассмотренная в контексте адаптивного процесса, выступает еще как субъект интерпретативной деятельности, так как каждое сообщество воспринимает и объясняет ее по-своему, в соответствии с культурным и историческим контекстом и со своей концептуальной картиной мира.
Для старообрядчества характерно использование в социально-историческом концептировании эсхатологических категорий, что объясняется, на мой взгляд, как обстоятельствами возникновения и существования в агрессивной атмосфере, так и реакцией традиционного общества на трансформационные процессы. Все новые явления окружающего мира, относящиеся к социальной жизни, к предметному и природному миру , трактуются старообрядцами как приметы последних времен. То есть эсхатология является способом интерпретации реальности и, соответственно, включения изменяющихся форм повседневности в круг привычных и объяснимых понятий. Кроме того, создавая дополнительное психологическое напряжение, эсхатология позволяет полнее мобилизовать защитные механизмы для поддержания групповой целостности. Так с христианской эсхатологией тесно связана актуальная для старообрядцев мессианская идея, способствующая формированию выраженного персонализма и восприятия ими собственной позиции как единственно правильной и возможной.
Самосохранение старообрядческих общин, как и других этно-конфессиональных сообществ, непосредственно связано с поддержанием внешних и внутренних групповых границ, при этом принцип отбора культурных признаков, символизирующих о границе, определяется степенью соответствия традиции, они не должны субъективно оцениваться как новшество. Отделение старообрядцев от других сообществ изначально было построено на религиозной основе, в этой связи граница закрепляется, прежде всего, системой конфессиональных символов церкви и моленные дома, книги, иконы, различные культовые предметы , составляющих так называемую базовую символическую среду, которая, усваива-ясь в процессе социализации носителями культуры, способствует групповой сплоченности. Соответственно наиболее жесткие ограничения на контакты с «чужими» также относятся к обрядово-религиозной сфере запрет на совместные богослужения, посещение храмов, использование предметов культа. Наряду с конфессиональными символами знаковым статусом в старообрядчестве наделяются и бытовые явления одежда, внешний вид, пища. Если в условиях нормального воспроизводства культурной традиции бытовое поведение, определяется как «естественное», то в случае, когда социум оказывается в положении изгоя, оно наделяется особым смыслом и дополнительными функциями, ценностями и мотивациями.
Неприятие новин сначала петровской эпохи, а затем и всех последующих, способствовало постепенному складыванию целой системы бытовых запретов. Одежда старинного покроя, ношение бороды, отказ от курения и теперь воспринимаются самими старообрядцами и окружающим населением как символы группы. Кроме того, декларируются поведенческие табу обязательные для каждого «истинного» старовера запрет на совместную трапезу с представителями другой конфессии, произношение определенных слов, курение и др. Таким образом, как в исторической ретроспективе, так и сейчас, все символические ресурсы старообрядческих общин брошены на сохранение чистоты, угроза которой исходит от других, от «мирских». Для постоянного поддержания границы используется все - от радикальной эсхатологии до эндогамии и «чашничества».
Здесь, по классификации Р. Крэмми, доминирует «текстовое сообщество», что предполагает отождествление аутентичности с жесткой нормативностью. Однако если присмотреться более внимательно, то оказывается, что сверхзадача сохранения не может быть выполнена иначе как через подробно разработанную, изобретательную систему приспособления, включающую в себя и репертуар легитимных средств нарушения нормы. Помимо создания границы между «своими» и «чужими» всякое общество, заботясь о своей целостности, вырабатывает систему социальных кодов или поведенческих программ, направленных на подержание внутреннего баланса и выработку различных типов коллективной сплоченности. Консолидации членов старообрядческих общин способствует множество групповых связей: это и брачные контакты, и соборные решения по догматическим и бытовым вопросам, и общие церковные праздники, и почитание собственных святынь.
Кроме того, мощным психологическим фактором консолидации, а также одной из составляющих групповой самоидентификации старообрядцев, позволяющей провести безошибочную границу по линии «мы» -«они», является восприятие старообрядцами своего сообщества как коллективного хранителя сакральных книжных текстов. Традиционно важная роль книжности определила бытование в старообрядческой устной культуре большого количества вторичных текстов интерпретаций письменных произведений , отражающих ментальные особенности всего сообщества. Специфика культуры проявляется уже на уровне отбора письменных сочинений, включающихся в процессы коммуникации, строящегося на поисках аналогий между событиями священной истории и историей старообрядчества. Такое сопоставление содержания канонических текстов и значимых для старообрядцев явлений и событий служит им способом аргументации истинности собственного вероучения и способствует формированию позитивной идентичности, укреплению конфессионального самосознания. Историческая память как одна из составляющих группового сознания находит выражение и в устных произведениях из круга «малой» или «локальной» истории, также обнаруживающих дальние и ближние проекции - от преданий о легендарных предках до истории своей общины.
Как показало исследование, наиболее архаичные пласты локальной устной истории, не опирающейся на старообрядческую книжность, больше сохраняются среди финно-угорских групп предания о чуди, предках-первопоселенцах, наделяемых чертами культурных героев и т. Таким образом, декларируемое старообрядцами стремление к полному отказу от новшеств и совершенной замкнутости неизбежно сталкивалось с невозможностью их практического осуществления, что подталкивало постоянный поиск компромисса и новых способов сохранения традиции в условиях изменяющейся действительности. Именно традиционализм поставил старообрядцев перед необходимостью выбора более гибких взаимоотношений с окружающим миром, и, как это не парадоксально, стимулировал их творческую и социальную активность. В этой связи можно выделить некоторые закономерности. Во-первых, степени декларируемой и реальной закрытости старообрядческих общин не всегда совпадают, абсолютная замкнутость, как в исторической ретроспективе, так и теперь - скорее субъективная идеализированная характеристика группы, поддерживаемая изнутри и извне.
Направленность, интенсивность взаимодействий старообрядцев с окружающей средой , а также уровень коллективного контроля в этой сфере могут варьироваться в зависимости от контекста и ситуации. Во-вторых, старообрядческая культура, как и любая другая, не является жесткой конструкцией с простым и однозначным соответствием между всеми компонентами, когда смена или выпадение одного из них ведет к ее полному разрушению. В меняющихся условиях сохраняются далеко не все составляющие старообрядческой культуры, а только те, которые относятся к сфере сакрального. Применительно к этой сфере культурологи используют понятие «культурного ядра», понимая под ним совокупность неких идей, норм, догматов, принятых абсолютным большинством членов социума как основы самоутверждения в мире1. Явления близкие к сакральному центру оказываются более консервативными, чем находящиеся в профанной периферийной и более подвижной части культуры.
Так вытесненный из повседневного обихода русский народный костюм, оказавшись «моленной» одеждой, отчасти сохраняет свои традиционные черты. Провозглашаемые канонами, но не соблюдаемые в обычной жизни запреты актуализируются при исполнении ритуалов, не находящая практического применения ручная пасхалия бережно предается из поколения в поколение и т. В-третьих, как показывают этнографические исследования, сами декларируемые старообрядцами нормы не остаются неизменными, а периодически пересматриваются с учетом конкретных ситуаций. Это можно проследить на примерах религиозной литературы поздних комментариев к церковной обрядности и бытовых нововведений. Взгляды старообрядцев на технические изобретения эволюционируют от активного неприятия до активного же использования; эсхатологические даты переносятся и заново обосновываются; предлагаются обоснования внедрения в повседневную практику не виданных ранее предметов; запрещенные продукты заменяются другими и т.
То есть комплекс правил оказывается эластичным и оперативно реагирующим на внешние импульсы. Поиск путей превращения новых или инокультурных явлений в норму предполагают либо подтверждение его соответствия учению «святых отец» ссылкой на авторитетный источник, либо интерпретация в терминах и категориях собственной культуры. В этом процессе обязательно соблюдается дисциплина, заданная каноном, но остается и пространство для свободного экспериментирования. В-четвертых, выполнение основных норм практикуется не всем коллективом, а лишь небольшой частью его членов, добровольно взявших на себя ответственность за сохранение традиции и ограничивших внешние контакты. Переход в эту категорию, возможный для каждого члена общины, производится, как правило, людьми не участвующими в разнообразной общественной деятельности.
Дифференциация «соборных» и «мирских» в беспоповских общинах и неформальное разделение на группы по степени воцерковленности - в поповских позволяет создать легитимных посредников, во-первых, между «миром» и «истинно верующими», во-вторых, между религиозным каноном и практикой. При этом не прерывается преемственность в передаче накопленного опыта, обеспечивается его трансляция. Таким образом, проведенное исследование свидетельствуют о высоких адаптационных способностях старообрядчества. При этом наблюдаемое соотношение традиционных и новых форм всегда остается таковым, что позволяет старообрядческим общинам органично вписываться в окружающий контекст и динамично развиваться. В этой связи механизм их самосохранения можно определить следующим образом - поддержание равновесия или оптимального баланса между традицией и новацией, между замкнутостью и открытостью.
Культура русских поморов: опыт системного исследования.
Дополнительные средства, которые предполагается выделить НЦМУ, позволят российским ученым не только участвовать в международных проектах, но и продвигать собственные разработки и подходы, стандарты научной работы. Справка Российская академия народного хозяйства и государственной службы при президенте Российской Федерации — крупнейшее учебное заведение в России. По всей стране в академии обучение проходят более 180 тыс. РАНХиГС определена единственным исполнителем по программе подготовки и переподготовки высшего уровня резерва управленческих кадров. В учебном заведении разработаны уникальные программы подготовки государственных служащих для федеральных органов власти и органов власти субъектов Российской Федерации. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
Ради имитации девственности, как теперь широко известно, втайне резали петуха. Зато мало кто знает, что в древней Руси, если в брачную ночь у мужа ничего не получилось, молодая должна была тут же пойти и утопиться. Хотя, может, он просто импотент, или у него случайно не получилось, и на следующую ночь получится», — пояснил Сергей Глебушкин. Второй ночи в таких случаях обычно не бывало. Впрочем, с приходом на Русь христианства обычай топиться постепенно ушел в прошлое. Аделаида Сигида, « Утро « Комментарий редактора Центра Льва Гумилева Виталия Трофимова-Трофимова по поводу работы Института этнологии и антропологии, изучающего проблему сохранения русских традиций и обычаев.
В настоящее время директор Института этнологии и антропологии им. Миклухо-Маклая Валерий Тишков, в прошлом министр по национальностям, по чьей вине во многом мы имеем те национальные проблемы, какие имеем. Я говорю про чудовищную дискриминацию коренных народов, у которых по разработанному в Миннаце законодательству отбирают родовую землю чуть ли не из-под ног, про вопрос изучения родного языка в Татарстане, Башкортостане и много где еще, про то, что до сих пор не создано гармоничное миграционное законодательство, про то, что до сих пор любая попытка защитить свою этническую культуру от ассимиляционного и тлетворного влияния российской национальной культуры — Димы Билана и Сергея Михалкова — называют сепаратизмом и шпионажем в пользу какой-нибудь Норвегии, о том, что Ассоциация коренных народов превратилась в орудие олигархата по превращению священных земель вроде плато Укок в площадку для трубопроводов, про рейдерские захваты общины «Далыча», про имущественные, территориальные и правовые компенсации переселенным народам, которые еще не выплачены. Таких проблем тысячи. До сих пор Института этнологии и антропологии РАН не отличился вообще ничем. Ни одного фундаментального исследования, ни одного толкового документа в области национальной политики, ни одной выдающейся публикации.
Надо ли строить национальное государство россиян или мы продолжаем оставаться федерацией, где каждый народ имеет право на свою автономию, землю и управление своей культурой? На этот вопрос Институт тоже не предлагает никакого внятного ответа. Я не помню никакой книги и никакого сборника статей, выпущенных Институтом этнологии и антропологии РАН. Хотя казалось бы — национальный вопрос самый важный, вот и губернаторов обязывают нести ответственность за разные межэтнические столкновения. Но никаких книг нет. Другими словами, делают ту работу, которую должны делать социологи и демографы.
Летом в Петербурге состоится Конгресс антропологов и этнологов России
ведущий научно-исследовательский центр в области этнологии, социальной и физической антропологии России. Институт этнологии и антропологии Российской академии наук 119991 Москва, Ленинский проспект, 32-А Участок множительной техники. ТАСС/. Доктор исторических наук, профессор РАН Алексей Загребин назначен исполняющим обязанности директора Института этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая РАН. Пoэтoму сегoдня Институт этнoлoгии и антрoпoлoгии РАН является oдним из ключевых, пo-настoящему стратегических центрoв сoциальнo-гуманитарнoгo знания. Деятельность Института японского языка Японского Фонда г. Урава в популяризации обучения японскому языку. В зале свои поздравления Институту этнологии и антропологии произнес директор Института всеобщей истории РАН Михаил Аркадьевич Липкин. Также с поздравлениями в адрес ИЭА РАН выступили директор Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера). Институт всеобщей истории РАН – ведущее научно-исследовательское учреждение в составе Российской академии наук, занимающееся изучением всемирной истории.
Материалы по теме
- Учебно-научный центр социальной антропологии
- Институт этнологии и антропологии РАН возглавил экс-депутат Госдумы
- Старообрядчество среди русского населения
- Апрель 2024
РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
РАН, институт этнологии и антропологии. Обзор. Фото. Институт этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая РАН (ИЭА РАН), ранее — Институт этнографии АН СССР им. Миклухо-Маклая — научно-исследовательский институт Российской академии наук в области социально-культурной и физической антропологии. Институт всеобщей истории РАН – ведущее научно-исследовательское учреждение в составе Российской академии наук, занимающееся изучением всемирной истории. Высшая школа экономики, Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, МГИМО и Институт этнологии и антропологии РАН выиграли конкурс по созданию научных центров мирового уровня в рамках нацпроекта «Наука». Институт этнологии и антропологии РАН. Профессор РАН представил в Саратове "Стратегию национальной политики РФ". Вчера в комитете общественных связей и национальной политики. ведущий научно-исследовательский центр в области этнологии, социальной и физической антропологии России.
РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
Организаторами конгресса выступили Ассоциация антропологов и этнологов России, Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН, Санкт-Петербургский государственный университет и Институт этнологии и антропологии РАН. Институт этнологии и антропологии РАН. Читайте последние новости на тему в ленте новостей на сайте РИА Новости. НИИ «Институт Российской Истории Российской Академии Наук» по адресу Москва, улица Дмитрия Ульянова, 19, метро Академическая, показать телефоны.