Художник: Мао Туань Сяо Цзянь Цзянь. Остались в прошлом дружеские перепалки с Цзян Чэном, «страшные» библиотечные наказания и беззлобные шуточки над Лань Чжанем.
Лань хуань и цзян чен
Цзян Чэн с длинными волосами. Цзян Чэн и Лань. Лань Хуань и Цзян Чэн. Лань Сичэнь. Магистр дьявольского культа Цзян Чэн и Лань си.
Лань Сичэнь и Цзян Чен. Магистр дьявольского культа Лань сичень и Цзян Чен 18. Цзян Чэн и Лань сичень дорама. Цзян Чэн Магистр дьявольского культа дорама.
Магистр Лань Хуань. Цзян Чэн и Лань си Чэнь 18. Dark Лань Хуань и Цзян Чэн. Лань Хуань и Цзян Чэн Манга.
Лань сичень и Цзян Чэн 18 арт. Цзян Чэн арт. Дакимакура Цзян Чен. Jiang Cheng Art.
Лань сичень и Цзян Чен арты. Лань сичень и Цзян Чен мемы. Магистр дьявольского культа Лань Хуа. Магистр дьявольского культа Лань сичень.
Сичэн Магистр дьявольского. Лань сичень и Цзян Чен арт. Цзян Чэн и Лань сичень обои. Си Чэнь и Цзян Чэн.
Лань Сичэнь и Цзян Чэн свадьба. Цзян Чэн и Лань си Чэнь дорама. Цзян Чэн и Лань Сичэнь Чиби.
Магистр дьявольского культа Лань Хуань. Магистр дьявольского культа Лань Хуань и Цзян Чен. Цзян Чэн. Цзян Чэн фем версия. Фем Цзян. Mo dao zu Shi Цзян Чен. Магистр Цзян Чэн и Лань сичень. Цзян Чэн и Лань си Чэнь в свадебных платьях. Вэй Усянь и Цзинь Лин. Лан сичень и Цзян Чэн. Mo dao zu Shi Цзян Чэн и Лан си. Лань Хуан Цзян Чэн. Си Чэнь и Вэй ин. Магистр дьявольского культа Цзян Чэн. Цзян Чэнь Магистр дьявольского культа. Магистр дьявольского культа Цзян Чен. Магистр дьявольского культа дорама Лань си Чэнь. Си Чэнь и Цзян Чэн. Лань си Чэнь и Цзян Чэн комиксы. Цзян Чэн и Мэн Яо. Цзянь Чэн и Лань си Чэнь. Цзян Чен и си Чэнь Лань. Цзян Чэн и Лань сичень дорама. Цзян Чэн обои. Jiang Cheng x Wei Ying. Лань си Чжень и Цзян Чен. Си Чэнь и Цзян. Лань чи чень и Цзян Чен. Цзян Чэн и Лань сичень комиксы. Цзян Чэн Вэй ин Лань Чжань. Цзян Чэн и Лань си Чэнь 18. Магистр дьявольского культа Цзян Чэн и Лань Хуань. Цзян Чэн и Лань Хуань свадьба. Лань сичень и Цзян Чен комиксы 28. Цзян Чэн и Лань Сычжуй. Цзян Чэн Дунхуа. Цзян Чэн фейспалм. Цзян Чэн улыбается арт.
Цзян Чэн и Лань сичень 18. Цзян Чэн и Лань сичень. Магистр дьявольского культа Цзян Чен. Цзинь Гуанъяо и Лань си Чэнь. Магистр дьявольского культа Цзинь Гуанъяо. Магистр дьявольского культа Цзинь Гуанъяо и Лань Сичэнь. Лань си и Цзян Чэн. Си Чэнь и Цзян Чэн. Цзян Чэн и Лань си Чэнь арт. Лань сичень и Цзян Чен арт. Цзян Чэн Магистр дьявольского культа дорама. Магистр дьявольского культа Лань сичень и Цзян Чен. Лань Хуан Цзян Чэн. Цзян Чэн арт. Цзян Чэн и Лань си Чэнь 18. Лань Сичэнь и Цзян Чэн. Цзян Чэнь Магистр дьявольского культа. Цзян Чэн и Лань сичень арт. Цзян Чэн и Мэн Яо. Магистр дьявольского культа Манга Цзян Чен. Лань Чжань Кинни. Лань сичень и Цзян Чен арты. Лань сичень и Цзян Чен мемы. Mo dao zu Shi Цзян Чэн. Лань Синчень и Цзян Чэн. Цзян Чэн с длинными волосами. Цзян Чэн и Лань Хуань свадьба. Фф Лань сичень и Цзян Чен. Вэнь юань Магистр дьявольского культа. Цзян Чэн и Цзинь Лин. Магистр дьявольского культа Цзян Фэнмянь. Цзян Чэн Магистр дьявольского.
Черты лица его резкие, но изящные; взгляд его испепелял, точно молнии, в нём смутно читалось намерение атаковать противника. Весь облик Цзян Ваньиня источал самоуверенность и надменность. Чрезмерно гордый и высокомерный с самого детства. События прошлого сильно изменили его в худшую сторону, превратив в угрюмого и беспокойного человека, полного жгучей ненависти к Вэй У Сяню. В детстве и юности они прошли через многие испытания и были близки, словно братья. Но с тех пор как Вэй У Сянь стал практиковал темные искусства, они начали отдаляться друг от друга и, в конце концов, стали врагами. Сейчас Цзян Чэн известен как самый беспощадный палач заклинателей, следующих Пути Тьмы.
Цзян Ваньинь / Лань Хуань
Когда любой конфликт будь то локальный или масштабный не имеет никакого значения перед этой "правдой", когда цена жизни несколько выше, чем казалось ранее. Эта история о существах разных рас и происхождений, о героях, злодеях и даже о самых обычных людях.
И после этого что-то произойдет. Лань Юань опять горестно завздыхал. На то у Лань Юаня имелось целых три веских причины: во-первых, Цзинь Лин его о чем-то попросил сам и вежливо. Во-вторых, попросил не кто иной как Цзинь Лин. Ну и третья причина именовалась просто и незатейливо: учитель Вэй.
Который в последние дни был чуть молчаливей обычного и чуть меньше издевался над молодежью. Даже упустил шанс в очередной раз ввернуть шуточку про то, какой Ханьгуан-цзюнь на ощупь. Это было немного подозрительно, словно бы Вэй Усянь пребывал в горестных раздумьях. Если, конечно, он вообще знал, что это такое. Ты имеешь в виду живых щенков? То есть, не трупы с собачьего кладбища?
И не какую-нибудь нечисть? Вон тех, которые у забора. Нам нужно несколько штук, чтобы помирить дядю Цзяна и дядю Вэя. Просто поймай их, сунь в мешок и принеси к пещере. Лань Юань ощутил странное гудение в затылке, какое обычно бывает от хорошей оплеухи. И хорошо, если только ей одной обойдется после того, как примирившиеся старшие прознают, откуда в пещере так внезапно взялись щенки.
Или разозленные встречей друг с другом. И там точно не обойдется стойкой на руках и переписыванием правил. Однако воспротивиться азарту Цзинь Лина он не смог, да и не испытывал особого желания к тому. Потому после прощания направился в ближайшую лавку за прочной и вместительной корзиной — бросать живых существ в мешок казалось неприемлемым. Корзина несогласно попискивала и покачивалась, когда звери внутри лезли на головы друг другу. Рассудив, что пять щенков является вполне достаточным количеством для примирения двух взрослых мужчин, Лань Юань поспешил к той самой пещере.
Корзину следовало препоручить кое-чьей заботе, а самому заняться отловом учителя Вэя. Повсюду разгуливать с корзиной казалось весьма глупым поступком. Впрочем, способствовать планам Цзинь Лина тоже не было делом разума. Вэнь Нин по своему обыкновению обнаружился стоящим в кустах и внимательно взирающим на Лань Юаня. Смеялся обнимающий корзину Вэнь Нин хрипло и как-то неумело, словно не понимал толком, что делает и как именно это следует делать. Лань Юань с удовольствием поддержал бы этот смех, хотя и немного сдобрив тот переживаниями, ну или хотя бы выяснил его причину, но следовало поторопиться и заманить в пещеру еще и учителя Вэя.
На его счастье, Лань Цзинъи был занят переписыванием очередного урока в библиотеке, так что никто и ничто не помешало начать воплощать план в жизнь. Про себя он посмеивался: еще никто из адептов Ордена Гусу Лань не научился врать как следует.
В результате, Цзян Чэн считал, что его отец не любил его, и это осталось больным местом даже в зрелом возрасте. Цзян Чэн обладал проницательностью, правильно предсказывая, что общество повернется против Вэй Усяня , если он продолжит защищать остатки клана Вэнь. Зачастую, выбирая между справедливостью и репутацией, Цзян Ваньинь предпочитает второе, что не делает его плохим. К примеру, в одной из арок Цзян Ваньинь говорит Вэй Усяню о том, что если бы тот не заступился за Мянь-Мянь в пещере, то, возможно, сейчас его семья была бы жива. После гибели его сестры, Цзян Яньли , Цзян Чэн ожесточается.
Ему кажется, что Вэй Усянь виноват в её смерти, пусть на самом деле та защитила Вэй Ина от меча другого заклинателя собой. Под его предводительством остатки клана Вэнь были уничтожены. Глава ордена Юньмэн Цзян стал «охотником» за заклинателями, практикующими темный путь. Способности Фехтование: Его меч - Саньду буддистская фраза-отсылка к корню всего хаоса: жадности, гневу и невежеству Кольцо: Цзыдянь «фиолетовая молния» — семейная реликвия, превращается в кнут, испускающий фиолетовые молнии. Обладает способностью разделять душу и тело, если оно было захвачено злым духом.
Когда любой конфликт будь то локальный или масштабный не имеет никакого значения перед этой "правдой", когда цена жизни несколько выше, чем казалось ранее. Эта история о существах разных рас и происхождений, о героях, злодеях и даже о самых обычных людях.
Вторая молодая госпожа Лань собственной персоной
И не прикидывайтесь, что вам трудно, вы можете рисовать талисманы, стоя на одной руке. Да, на правой тоже. Что касается роста — сколько лет этому телу? Сначала думал, что лет семнадцать, но может быть больше. Попробуйте побольше висеть и получше питаться. И почему бы вам не отправиться на охоту? Бегом в гору, бегом с горы, и только попробуйте остановиться. Сколько наловите, столько съедите. Белки, суслики, птицы. Но не охотьтесь на кабанов, для них вы еще слабоваты.
Хотя нет, охотьтесь — в крайнем случае, узнаете, кто из вас лучше бегает. Рука подломилась, и Вэй Усянь упал, смазывая талисман. Когда он смог, не отдыхая, выполнить комплекс разминки для кланового восьмилетки, Вэнь Нин добавил игры. Сначала он бросал в него шишки, а Вэй Усянь должен был уклоняться. Ловкость Мо Сюаньюя была чуть лучше, чем сила и скорость, наверное, ему приходилось уворачиваться от родни. Скорость тоже была неплоха, но бежать на пределе сил он мог не больше четверти ли. Поэтому с завтрашнего дня вместо шишек будут камни. Вэй Усянь потер вчерашние синяки и тяжело вздохнул. Дела постепенно шли на лад, но медленно, слишком медленно.
С каждым днем они увеличивали нагрузку, и с каждым днем он все меньше времени проводил, уткнувшись носом в песок. Вэй Усянь, не дожидаясь команды, рванул вперед и вверх. Он бежал, петляя, то вверх, то вниз. Камешки сыпались из-под ног, суслики, вспарывая землю когтями на толстых лапах, ныряли в норы, ветер свистел в ушах. В какой-то момент еще на Луаньцзан он понял, что мертвецам неудобно бегать с горы, и пользовался этим, чтобы оторваться.
Ели как смог проговорить Ваньинь, подняв мутный взгляд на любимого. И ты люби меня!... Люби, не смей бросать...
Вновь лихорадочно сжался, сжимая пальцы на чужой спине, проливая слезы и дрожа то ли от страсти, то ли от страха. Вообще, если кто то дочитак до этого момента... Скажу, что этот образ "таксичных" отношей всплыл у меня из за старенький песни... Опять же в глубокий смысл песни не уходил. Однако понятно что есть пара где таксичных отношения и "любовь" столь сильна что они просто убивают друг друга... Простите, что в общем-то засоряю ленту... Но мне интересно мнение о таком Ваньине и думаю, то довольно интересно... Не зависимо от оригиналов раскрывать персонажей, как тебе нравиться..
Ведь по сути... Все мы тут кто ролим по пейрингам просто крадя персонажей...
Женщина со спутанными седыми волосами наклонилась и зашарила по земле, переваливаясь, дошла до камня, подняла и бросила. Камень упал, не долетев. Люди расступались и глядели. Вэй Усянь дернул Яблочко. Лучше уйти, она и успокоится. Ведь путешествую спокойно уже, так нет, найдется кто-нибудь памятливый! Она мамаша какого-нибудь неудачника, который мне попался, а я не хотел, и что, мне всем это объяснять теперь?
Рожу ей нового сына? Или отращу ей новую ногу, если она сама там вляпалась? Собралась толпа, и толпа уже пялилась. Усянь потянул повод, старательно отворачиваясь. Подумал: мне здесь еще хуже всех. Эта сумасшедшая на стороне правды, если так посмотреть, обиженные любят занимать сторону правды. А я как бы злодей. Лань Сичень протянул ему руку. О, подумал Вэй Усянь.
Сунул флейту за пояс и подал ладонь. Лань Сичень взял его крепко и развернул, и они пошли совсем не туда, куда надо было идти. На них смотрели. Женщина уже не кричала, но говорила: убийца! Трясла рукой, словно больная. В толпе шептались, тоже показывая на Вэй Усяня: если он тот самый, то не надо его злить, триста людей положил, и ее сыновей двоих, старшего-то убили Вэни, а этих — он, а может, и не правда, может, кто знает, что там произошло, но темные искусства, нашлет на нас проклятье… В глаза старались не смотреть, прикрывались кто чем, отворачивались, когда Вэй Усянь на них зыркал. Вырывал и выкручивал руку, но из хватки музыканта не вдруг и вырвешься. Наконец, Лань Сичень разжал пальцы. Подведя Вэй Усяня к самой сумасшедшей женщине в грязном фартуке и разных на вид башмаках.
И что вы хотите, подумал Вэй Усянь сердито. Что я сделаю теперь? Кому станет лучше? На плечо легла Лебин, и вдруг Лебин стала тяжела, словно стальная, а потом чугунная, а потом словно целая гора, и ударило вдруг под колени, и Вэй Усяня перекосило, согнуло, грохнуло на колени и растерло по земле. Он распластался у разных башмаков. Улица замолчала. Женщина что-то бормотала. Усянь поднял голову. Она махала рукой у лица.
Из прозрачных глаз катились слезы. Цзэу-цзюню нравится мучить себя, и нравится мучить других. Если хотите. Это для вас, дорогой деверь. Ничего не изменится, но вам понравится. Поглядел вверх. Женщина не смотрела на Вэй Усяня, а смотрела куда-то в толпу или поверх нее, а потом развернулась и пошла в проем между оградами, тряся едва чесаной головой. Мне перечислить их или что, подумал Вэй Усянь. Но цзэу-цзюнь сказал, что лучше не спорить и слушать больше, чем говорить, что, конечно, никогда не помогает быть понятым, зато нравится тем, кто считает себя умнее.
Ладно, стерплю, подумал он, вытягивая ноги поперек лестницы. Заклинатель прежде всего познает природу и ее законы, и общество и его законы, и познает себя, и воспитывает добродетели в себе, и затем через свое искусство привносит их в мир для достижения гармонии. Темные же искусства, — он посмотрел вниз, на растянувшегося на ступенях Вэй Усяня, — позволяют позаимствовать силу, обойдя самовоспитание коротким путем. И порождают поэтому разлад и дисгармонию, как и всякое действие без понимания. Адепт темных искусств получает могущество без мудрости, чтобы им управляться. Что-то так много развелось заклинателей, подумал Вэй Усянь, и так мало среди них по-настоящему добродетельных, хотя учились они традиционным путем. Что же случилось с мудростью, куда она девалась? Он сжал зубы, чтобы не сказать этого, потому что он пришел не спорить. Проговорил вместо: — Я хочу пойти длинным путем, учитель.
Лань Цижень хмыкнул, подобрал ханьфу и перешагнул через него. Вэй Усянь сел на ступеньках и открыл рот крикнуть ему вслед, но снова удержался: цзэу-цзюнь говорил быть терпеливым. Что ж, побуду терпеливым, хотя это и скучно и унизительно, и младшие подглядывают из кустов и наверняка смеются над ним. Вэй Усянь разлегся на ступеньках, словно пришел сюда греться на солнце, и показал кустам язык на всякий случай. Вэй Усянь вздрогнул всем телом. Развернулся, расплылся в улыбке. Разве это вежливо? Лань Сичень тоже улыбнулся. Сказал: — Вы прекрасно знаете, что я бываю здесь ночами.
Да, подумал Вэй Усянь, это я неудачно выбрал место и время, чтобы выбраться из Юньшеня. Подбросил на плече котомку. Подумал: дурак, надо было дождаться предрассветного тумана, к этому времени цзэу-цзюнь кончает любоваться звездами и играть свои крайне печальные мелодии, и возвращается в свое жилище. То есть он не знает, но я его догоню, будет сюрприз! Вдвоем гораздо веселее, тем более, в таком длинном путешествии и в таком сложном деле. Путешествия, ветер в лицо! Помогать людям! Так я принесу гораздо больше пользы, чем сидя над книгами. Не знаю, подумал Вэй Усянь.
Хотелось бы. Лань Чжань меня спрячет, в крайнем случае, и будет носить еду и вино прямо в комнату. Повел плечами, убирая сковавшие их вдруг напряженные цепи, и сказал с поддевкой: — Вы так интересуетесь, потому что будете скучать, цзэу-цзюнь! Признайтесь, будете? С благодарностью! Я благодарен. Я многому научился, но это не я, это не мое, я все делаю не так, и у меня получается, а пока я там сижу, вся жизнь проходит, — он махнул рукой вдоль темной тропинки, — снаружи! Там, где сейчас Лань Чжань. Я иссохну от скуки — и что?
Может быть, лучше дать человеку делать то, в чем он хорош, чем заставлять делать, то, в чем он, мягко говоря… К тому же, уважаемый старикан Лань Цижень сам меня скоро выгонит! Вэй Усянь стиснул узел котомки. Сказал: — Я знаю, что вы скажете! Что я опять не доделал дело, что мне не хватило терпения, что я опять ищу короткие пути, что вы не одобряете такого поведения, что мне должно быть стыдно… Я вернусь. Я доделаю, доучусь. Раз уж так надо. Одна ночная охота. Пару дней. Дальше Лань Чжань сам справится.
Но я не могу пропустить, там такая интересная загадка! Если я просижу ее над книгами, то уже, может, никогда такой не будет. Подумал: а больше у нас с Лань Чжанем ничего и нет. Его страдания по мне и из-за меня в прошлом. А в настоящем — охоты, загадки, дальние дороги. Что, меня перестанут поминать злым словом? Или Цзян Чен прекратит делать вид, что меня не существует на свете? Тогда зачем это все? Голос его стелился по мокрой траве.
И Ванцзи тоже. Ему ничего больше не нужно, кроме вас рядом. Вот надо было вам вытащиться из своего заключения именно сейчас, подумал Вэй Усянь и дернул котомку за завязки. Вот не сиделось вам. Вы меня поймали. Я просто шел мимо. А ваши попытки назначить кого-либо вашей совестью сегодня не увенчаются успехом, я с великим почтением отказываюсь от этого титула. Вы вольны жить, как вам заблагорассудится. Доброй ночи, господин Вэй.
Где станет играть крайне печальную мелодию. Вэй Усянь поглядел вдаль, туда, где стояла темнота неизведанного, странного, захватывающего, и обратно, где мерцали огоньки Юньшеня. И вслед Лань Сиченю, которому понадобилось ведь выйти именно сейчас! Вэй Усянь с силой выдохнул и потащил ноги обратно. Но помню, что ему было очень весело, и помню, что он мне очень нравился. И что брату было весело… — Он со щелчком раскрыл веер. Стал глядеть в сторону. Вэй Усянь тоже туда поглядел, но там ничего не было, кроме резьбы на стене. Они оба были словно замки, которые простоят тысячелетия, и поэтому необаятельно задумываться об их прочности, и о них вообще.
Как мы не особенно думаем о вечном, не с той напряженностью, по крайней мере, как о временном. Старшим братьям вообще свойственно создавать подобное ощущение. Крепостной стены, столпа. И когда он, вопреки всем законам природы, рушится, рушится заодно и все остальное. Вот что я предъявлю Цзян Чену, подумал Вэй Усянь. А то он все предъявляет мне, а теперь я ему. Что у него не обрушился мир, когда я его оставил. Там есть развлечения, и путешествия, и огонь сражения, и чувство, что я — спаситель, а это отрадное чувство. Эта беззастенчивость завораживает, и к вам тянет.
По крайней мере, вы честны с самим собою насчет эгоистичной человеческой природы, и поощряете ее. Возможно, человек более гармоничен, когда хотя бы частью поощряет природу. Не зря же к вам тянет. Все хотят жить, как вы. Но то, что потом — нет, конечно. Лань Сичень улыбнулся и кивнул. Спросил: — Чаю? Вэй Усянь стоял спиной к дождю. С него лило, и вокруг него лило за порог.
Дождь колыхался в ночи, как расчесанный шелк в синем красителе. Над горами ворчал гром. Придержал рукав, составил с подноса еще одну чашку, перевернул. Все предыдущее вы либо не поняли, в чем я сомневаюсь, потому что вы — не я шестнадцать лет назад, либо выбрали не понимать. Прижал руку к сердцу. Вы теперь не сделаете вид, что не получили записки и не поняли намека. И ночная охота и дела клана не выстроятся так удачно, чтобы вы со мной не сталкивались месяц. Вы меня слышите. Лань Сичень покачал головой.
Показал на скамеечку, сказал: — Пожалуйста, присаживайтесь. А хотя… стойте. Подобрал с изножья постели второе одеяло, а из сундука вынул пижаму, поискал и нашел новые войлочные тапочки. Соорудил аккуратную стопку и вручил все это мокрому, но уже босому Вэй Усяню. Сел обратно. Поставил чайник на жаровенку. Это месть за брата? Если достаточно долго и старательно менять тему, то собеседник поймет, в конце концов, что нужно свернуть с колеи, на которую он ступил. Не следовало даже давать понять, что слышал.
Не услышанная мысль — как мелодия, которую наиграл озеру и воздуху, и никто больше не слышал, а вода и ветер забудут. Вэй Усянь сбросил нижнее платье вслед за верхним в одну мокрую кучу и запрыгал на одной ноге, отдирая от себя штаны. Сказал: — Я понял, все возвращается к тебе, и если ты кого-то отверг — жди потом того же, и я понимаю, что вы утешали все страдания Лань Чжаня по поводу моего тугодумия, но… — Он отпустил штаны и встал прямо, оставшись с одной голой ногой, а другой — облепленной влажной тканью. Вэй Усянь долго на него глядел, потом потер рот и все-таки окончил раздевание. Отер себя ладонями, дрожа, натянул пижаму. Сказал: — Ладно, не месть, вы не мстительны. Ладно, я понимаю, это мне за все хорошее. Это честно. Это больно.
Я все осознал на своей шкуре. Довольно вам этого? Лань Сичень налил ему чаю. Потом добавил себе. Вэй Усянь сел на скамеечку некрасиво, колени в стороны. Упер в них руки. Лань Сичень встал, взял с пола одеяло, распахнул и уложил ему на плечи. Сказал: — Я бы не стал продолжать этот разговор. Я так и знал, что — брат.
Заглянул в глаза. Потому что мы были вдвоем и натворили дел. Я — больше, конечно. А вы обо всем предупреждали. Я буду вас слушаться теперь. Не побуждаю вас полностью доверять моим советам, но всегда рад вам их дать, если попросите.
Долго глядел, не отвлекаясь даже на бутылку. Лань Сичень достал из рукава и показал на ладони сложенную в форме цапли записку. Сказал: Вэй Усянь поглядел на записку, но трогать не стал. Сказал: — Это не я. Вэй Усянь пожал плечами. Сказал: — Не знаю, это точно не я, и не знаю, кто. Сказал, глядя прямо в лицо. Лань Сичень постоял еще, вернул записку в рукав и, развернувшись, без прощания, направился обратно через сад. Я наблюдал это на вас с Ванцзи. Душераздирающее зрелище. Брать всю вину на себя! За все подряд. Этим вы оскорбляете не только небеса, которые все видят, но и злодея, который так старался, наизнанку выворачивался, придумывая козни, а тут вы норовите отобрать у него славу, назвав виновным себя! Куда это годится? По их делам. Слова врут — а дела вот они. Разве ваш досточтимый родственник знал? О котором вы мне рассказывали. Вэй Усянь сделал кислое лицо, но Лань Сичень не увидел, потому что сидел с руками на коленях и закрытыми глазами, хотя не медитировал и не спал. Страшная история с плохим концом. Вы уверены, что она правда произошла, и вы ее не выдумали или не слышали где-то? Слепой монах. Разве не чудесная метафора? Легко обмануть слепого, но еще легче обмануть монаха. Да еще и с вином? Цзэу-цзюнь, я поражен! Лань Сичень улыбнулся, и они некоторое время молча шуршали по тропе. Тропа вела к кладбищу. Дух господина Хэ многажды мне упоминал, как хорошо было собраться дружеским кругом, и за трапезой поведать друг другу о своих делах и хорошенько посмеяться, и азартно поиграть в го. И, надеюсь, угадал с любимыми блюдами. Вдова господина Хэ скончалась тоже, до души ее было не дозваться и не расспросить. Я бы предложил свое тело, но для игры нужны как минимум двое. А ваша крайняя чувствительность к неуспокоенным делает вас отличным сосудом. Вы дразните меня, ну а я вас. Потом рассудил, что еда и вино все равно попадут к нему в желудок, и решил не протестовать. Горло все еще сдавливало. Он откашлялся и сказал: — Умеете вы уговорить, цзэу-цзюнь! Он ведь не хотел умирать, но вы его выпроводили. Отчего вы так решили, господин Вэй? Я бы тоже убивался, конечно, особенно по вину, — он подхватил пустой кувшинчик и попытался вытряхнуть несуществующие остатки в рот, — вино вы выбрали что надо. Все-таки я не могу винить тех, кто хочет еще немного пожить? Это проигрышная стратегия: показать желающему жить земные удовольствия, которые он должен оставить. Нисколько не зародит в душе желания двигаться вперед. Лишь в стихах можно сказать красиво: остался я на земле, чтобы в последний раз увидеть закат, и, узрев его, душа моя успокоилась. Или сыграв последнюю партию. Наоборот, исполнение земных желаний напоминает душам, чего они лишаются. И зачем? И почему получилось? А не с любимыми друзьями, которых уже нет на свете. И ничто на свете не будет ему теперь так радостно, как было, и ничто не станет, как раньше, даже если он станет требовать прежних удовольствий от живых. В сущности, некоторым мастерам го важнее не доска, а люди, которые за нею сидели. Сыграв сегодня со мною, господин Хэ должно быть, узнал это о себе. Если не знал до того. Просьбы духов, господин Вэй, как и просьбы живых, зачастую не отражают то, что человеку истинно нужно. Начал собирать посуду с покрывала, придерживая то один, то другой рукав. Либо не стал использовать настолько ернический тон. Вэй Усянь пошлепал себя по губам кончиками пальцев. Мертвецу можно надумать добродетелей, которых у него в жизни были только зачатки. Вы вообще о людях думаете хорошее! Мертвец вас не разочарует, это живые постоянно — не те, не так, недостаточно и не вовремя, а мертвец — это мысль, ваша мысль, а свою мысль любить отрадно, она не станет с тобою спорить и мешать! Так что куда уж мне!.. Мне никак не сравняться с Ванцзи. Лань Сичень слегка качнул головой. Так можно увязнуть, подумал Вэй Усянь. Сказал: — Давайте тогда встречаться не особенно! Лань Сичень усмехнулся. Ответил: — Хорошо же. Совершено обычным образом. Вэй Усянь вскочил и сказал: — Тогда я принесу нам совершенно обычной настойки! Сидите-сидите, вы старше, ха-ха. Окружающие могут думать, что хотят! Эдак волноваться, что о тебе будут говорить, особенно богатые и знатные — поседеть раньше времени. И то всем не угодишь. Богатым и знатным особенно. Нет в этом свободы, цзэу-цзюнь! И попахивает лизоблюдством! Сильные мира сего в том числе. Лишь тот, кто отвечает только сам за себя, свободен не беспокоиться, что о нем подумают. От любви или нелюбви и кланов, и отдельных людей зависят жизни. Ваша-то, — он коротко повернулся к Вэй Усяню, — в меньшей степени, потому что вас защищает ваше благородное положение и родство, и многие таланты. У тех, кто оказывается под чьей-то опекой и защитой, как правило, этого нет, а дружить — или враждовать — из-за впечатления, которое вы производите на общество, будут именно с ними. Вэй Усянь опустил руки и остановился. Лань Сичень пошел дальше. Лань Сичень, не оборачиваясь, взошел на мост. Дао прибил Лань Сиченя к дереву, вонзился и продолжал дрожать в ране, а Лань Сичень уронил одну руку, но играть не прекратил, только пальцы забегали чаще. Вэй Усянь схватился за дицзы, но вступать в светлую мелодию Лебин со своей — только портить. Возможно, цзэу-цзюнь знает, что делает. Дао прекратил, наконец, дрожать. Лань Сичень опустил флейту и остался стоять, как пришпиленный к дощечке сверчок. Никогда не видел его раненым, подумал Вэй Усянь. Что за странная картина. Никогда вообще не видел его таким, как на теперешней охоте. Чтобы смотрел в лес и рыдающим голосом, думая, видно, что я не слышу, говорил видениям: я так скучаю. Знает же, что это обманка духов, картины прошлого, а не чифэн-цзюнь. Хотя своенравные дао похожи на Басю. Вэй Усянь разглядел, что пришлось не в грудь, а ближе к плечу, выдохнул и сказал, крутнув флейту: — Что, цзэу-цзюнь, все-таки и вы простой смертный! И кровь у вас красная. Ха-ха, не ожидал этого от вас! Меч глухо отозвался, но двигаться больше не стал. Вэй Усянь поднял глаза. Крови было много. Взялся за рукоять дао обеими руками. Одним движением вырвал дао из ствола, и Лань Сичень подался вместе с ним. Вторым, прижав Лань Сиченя боком — уже из раны. Размахнулся и глубоко вогнал дао в землю. Он прекрасно рубил духов, что ему в вас-то не понравилось? Нельзя винить его за ошибку. Он почуял злобу и обиду, и решил, что перед ним злой призрак. Такого фамильярного с нею жеста я тоже не видел, подумал Вэй Усянь. Упал и умер где-то там в лесах, — и он в виде доказательства сполз со скамеечки вбок и растянулся на полу. Голова была тяжелая. Поглядел на уровне пола. Дао лежал там, где его положили, обмотанный тканью и обклеенный ярлыками, и обвязанный призванной Лань Сиченем серебристой веревкой с нефритовыми бусинами на кисточках. Лежал смирно. Вэй Усянь с трудом поднял себя с пола, затащил зад на скамеечку. Поднял кувшин, поболтал половину. При усталости вино надо пить, когда знаешь, что скоро ляжешь, а теперь это еще неизвестно. Как Лань Сичень еще сидит, уже ведь далеко за час свиньи. Еле ноги переставлял, рука болталась, пока он не сунул ее за пояс и не затянул. Ханьфу напиталось кровью, притом, как обнаружил Вэй Усянь, когда раздевал его: свежей, не помогли и спешно сложенные печати. Добрая хозяйка постоялого двора принесла бинты и иглу с ниткой. Лань Сичень сотворил несколько ланьских своих заклинаний, но лечить самого себя — такое дело. Сил потратишь больше, чем будет пользы. Вэй Усянь зашил крепко и замотал крепко, как мог, и добавил своих заклятий. Подумал: до сих пор не умею. Что ж я не тренировался, я же столько прочел у Вэнь Цинь, пока искал про золотое ядро. Мало запомнил, правда. Все казалось таким бесполезным, я сердился на книги за то, что в них столько всего, и ничего — жизненно важного. Ханьфу зашила добрая же хозяйка, и зашила быстро, скоро уже вернула. Из-под ханьфу, у самой шеи, показывался край бинтов. Одного с шеей цвета. Налил себе еще. Я уже выпил, тем более. Вэй Усянь облокотился на стол и закусил сушеной курятиной. Жевал и улыбался. Сказал: — Правильно говорят, от вас хоть хулу выслушаешь и спасибо скажешь, а уж похвалу! Сладко, цзэу-цзюнь, я польщен, хотя вы и издеваетесь. На лбу его и над губой выступил пот. Вэй Усянь оттолкнулся от стола и встал. Сказал: — Ну все, давайте отдыхать. Как мне вас попросить? Я должен что-то предложить за труды? Я вас прошу. Что вам сегодня-то понадобилось, сейчас? Столько лет не интересовались… Прикусил язык. Лань Сичень сказал гулко, словно сидели они не в комнатушке с кривоватой бамбуковой мебелью, а стояли в главном зале какого-нибудь дворца: — Именно поэтому. Вэй Усянь обернулся к нему. Развел руками. Будете слушать людей, и уж тем более, всякое оружие — надумаете про себя того, чего не нужно. Всякой неправды. В том, что я в самом деле не интересовался сколько уже времени? Совесть вам свою надо успокоить, подумал Вэй Усянь, что-то вы про себя все-таки решили. А может, дао напомнил. Дао похож был на Басю, что ни говори. Вэй Усянь глубоко вздохнул и сел обратно. Бережно отставил кувшин и чашку. Зачем-то обмахнул столешницу. Положил руки ладонями вверх. Сказал: — Ничего не обещаю. И не смейте подглядывать в другие мои воспоминания! Нечего там видеть господину возвышенных приличий. Лань Сичень не улыбнулся. Вложил одну руку Вэй Усяню в ладонь, а потом, с трудом подняв, и другую. Закрыл глаза. Ну смотрите, подумал Вэй Усянь. Как бы сейчас не опозориться, это будет обидно, перед цзэу-цзюнем. Почти так же, как перед Лань Чжанем, но он хотя бы ничего не скажет, да и что он считает моим позором? Кажется, ничего. Он закрыл глаза и обратил зрение к золотому ядру. Представил, как творил бы «Сопереживание», и погнал энергию в обратную сторону. Начал вспоминать все, что рассказала ему мертвая голова Нэ Минцзюэ. Про жизнь, про Мэн Яо и про смерть. Лань Сичень слышал уже все это от него. Без деталей. Про детали не расспрашивал.
Фанфики лу гуан чен сяо
Лань Хуань, Цзян Чен, Лань Ванцзи и Шень Юми. Лань Цижэнь настаивает, что Лань Ванцзи должен взять себе настоящую жену во избежание сплетен. Лань Сичэнь Лань Хуань. — Вэй Ин не успел опомниться, когда Лань Чжань перевернул его на живот и крепко прижал к себе, настолько, что между ними не осталось свободного пространства.
Цзян Ваньинь / Лань Хуань
| Fengsha Jiangshan 22 - Read Fengsha Jiangshan Novel Chapter 22 Online | Тем временем взрослый Лань Ванцзи обхватил Вэй Усяня за талию и поддерживал за бёдра, пока тот произвольно поднимался и опускался. |
| Цзян чен фанфики | After glancing at Xiao Huang who had slowly lifted up the meteorite fragments, Wang Chong glanced at Xiao Mu. |
| Till the End of the Moon - Wikipedia | Цзян Чэн был очарован улыбкой Лань Сичэня, его неповторимой спокойной аурой, которая будто баюкала, усыпляя бдительность и желание бежать без оглядки. |
| 6 экранных пар, которые никогда не повторятся | Lan Huan | Lan Xichen. |
Фф цзян чен
Просмотрите доску «Лань Чжань и Цзян Чэн одобряется» пользователя Мэй Няньцин-кинни в Pinterest. В видео содержатся материалы взятые из Тик Тока. Я не присваиваю Себе авторство над этими роликами и музыкой в этом видео. Также присутствует ЯОЙ(и всегда бу. Liu Min as Jing Lan'an (荆兰安), servant to Tantai Jin's mother and chief of the Moon Tribe. Магистр дьявольского культа Лань Сичэнь/Цзян Чен Впервые монтирую в алайте. лань сичень и цзян чен. Вэй Ин не видел Лань Чжаня слишком долго, потому что он отправился вместе с Лань Хуанем в орден Лань Лин Цзин на совет кланов.
Фф лань сичень и цзян - 89 фото
Лань сы Чжуй и Лань Цзин и. Цзинь Лин и Лань Сычжуй. Цзинь Лин и Лань Сычжуй 18. Wangxian r18.
Wei Wuxian x lan Wangji r18. Sizhui Jin Ling. Lan Sizhui x lan Jingyi x Jin Ling.
Френ БОУ. Френ БОУ арт. Sony MDS-jb940.
Delonghi icm16210. Дровокол чемпион Champion ls5001н. Мин Цзюэ Магистр дьявольского культа.
Магистр дьявольского культа не мин Цзюэ. Лань Сичэнь Дунхуа. Lan и WLAN.
Роутер сети WLAN. Wan lan Port. Lan Wan разница.
Цзян Чэн Вэй ин Лань Чжань. Mo dao zu Shi Лань Чжань. Си Чэнь Магистр дьявольского культа.
Лань Сичэнь и Цзян Чэн. Цзян Чэн и Лань Сичэнь дорама. Магистр дьявольского культа Лань сичень и Цзян Чен.
Сичень Лань Лань Цзян Чэн. Лань си Чэнь. Лань Хуань дорама Магистр дьявольского.
Магистр дьявольского культа кролики. Ван Цзи Магистр дьявольского. Лань Цзинъи Дунхуа.
Сычжуй Дунхуа. Магистр дьявольского культа официальные арты. Магистр дьявольского культа 4к.
Магистр дьявольского культа арты Вэй Усянь. Mo dao zu Shi Цзян Чэн. Магистр дьявольского культа Цзян Чен.
Лань сичень и Цзян Чен. Лань си Чэнь и Лань Ван Цзи. Цзян Чэн и Лань Сычжуй.
Лань Цинхэн-Цзюнь.
Имея неординарную привлекательную внешность и грациозное податливое тело, омега способна породить альфу с крайне высоким природным потенциалом. По этой причине в давние времена все великие ордены, не стесняясь в средствах, охотились на омег, чтобы усилить собственное поколение потомков.
Ее предстоящая дорама — «Вышние воды» , для которой она недавно завершила съемки. На тот случай, если в данной статье упоминается сеть Instagram или Facebook или содержатся ссылки на посты в данных социальных сетях, то в соответствии с российским законодательством мы обязаны информировать вас, что компания META Platforms Inc. Категория: Дорамы и фильмы Просмотров: 735 Добавил: irina Добрый день!
Arthur Chen Feiyu and Zhang Jingyi are one year different in age, but they are partners, not a couple.
They played a couple in the drama and are friends off-screen, they did not fall in love over the drama. Now they are both focusing on their acting careers. From the photos, it can be seen that Chen Feiyu wearing a black and white striped shirt, is helping Zhang Jingyi finish the cover mask, and the staff around Chen Feiyu look at them in silence. The relationship between them is really very good, just like boyfriend and girlfriend showing affection.
This is also their first time working on a drama together, and it is said that they often stayed together, chatting and laughing when they were shooting on the set, making people wonder if they were in a relationship.
Fem!Jiang Cheng
Chapter 22 Lang Huan Blessed Land [1]. It's a pity that it is covered by a magic circle, and this magic circle is only opened every 120 years. Когда Се Лянь был советником Фан Синь в Юнъане, почти все его боялись, потому что тот всегда был холодным, словно лед. Ему нравилось участвовать в сверхъестественных, но бессмысленных ритуалах, просто для того, чтобы больше походить на эксперта, в результате. Пейринги: Лань Чжань/Вэй Ин Жанры: AU, Романтика Объем произведения: Мини. braafa hentai» лань фанфик» фанфик лань хуань и цзян чен (120) фото. лань сичень и цзян чен. На прошлой неделе начались съемки новой современной городской дорамы с элементами фэнтези «Фильтр», в которой главные роли сыграют Тань Цзянь Цы и Ли Лань Ди.
Лань Сичень и Цзян Чен
Alex Huang. melodic Chinese folk ballad, drum rhythm, guzheng, bamboo flute, cello, slow, ethereal, mellow, remorse, heartfelt love. Или, может, пожаловаться, что Лань Чжань его совсем разбаловал, и вновь полагаться только на себя и свои силы оказалось невероятно утомительно и скучно? Просмотрите доску «Лань хуань и цзян чен» пользователя Ari10 в Pinterest.