В четверг, 4 августа, стало известно, что в Петербурге отменили лекцию популяризатора науки и активистки Аси Казанцевой, которая должна была пройти на территории Ленполиграфмаша.
Содержание
- Ася Казанцева – биография, фото, личная жизнь, книги, сейчас
- В московском метро задержали научную журналистку Асю Казанцеву
- Содержание
- Деньги на приезд лектора собирали всем Ижевском
- Как зарабатывать на лекциях о мозге $2000 в месяц? Узнали у популяризатора науки
Как жить и учиться в Англии бесплатно? Инструкция от Аси Казанцевой
Она подчеркнула, что с 2022 года старается проводить мероприятия так, чтобы о них не узнали хейтеры. Там все прошло без эксцессов, тихо, спокойно, камерно. Поэтому, видимо, «Читай-город» не ожидал никакого подвоха, но Москва оказалась заметнее. Я расстраиваюсь не из-за этой встречи, а из-за того, что мы живем в темные культурные времена, в которых настолько легко отменить все, что угодно. Дело не во мне лично. Дело в том, что в принципе неправильно отменять любые культурные мероприятия, даже мероприятия тех, кто нам не нравится.
Какие нёрды из популярных сериалов создали моду на «сексуального ученого»? Об этом и многом другом в интервью «Вслух. На этот раз организаторы проекта Тюменский государственный архитектурно-строительный университет, «Квартирный вопрос», группа компаний «ТИС» сосредоточились на проблематике не столько города, сколько человека, пригласив эмблемных участников просветительского фонда «Эволюция» читать лекции на тему популярных псевдонаучных заблуждений. И не разочаровались. Приезд в Тюмень авторов таких бестселлеров, как «В интернете кто-то неправ» и «Сумма биотехнологии.
Руководство по борьбе с мифами о генетической модификации растений, животных и людей», — научного журналиста Аси Казанцевой и биолога Александра Панчина вызвало оживление в блогосфере задолго до дня икс и вылилось в солидное количество посетителей, — в пятницу в университетском зале собралось не менее двух сотен человек, готовых получить интеллектуальное удовольствие от лекций «50 оттенков ГМО» и «Ошибки понимания. Как мозг нас обманывает». Более того, в ту же самую пятницу Асе и Александру, категорическим совам, пришлось начинать раннее утро с общения с журналистами, ибо другого времени у них не было. Выдержали они это с честью, на вопросы отвечали далеко не односложно и оставили приятнейшее впечатление. Каждый — харизматик на свой лад. Позитивный улыбчивый Александр Панчин излагает спокойно и внятно, не теряя ни одной мысли. Легкая, субтильная Ася гипнотизирует взглядом светлых глаз, разворачивает кружевной узор своих доводов. Каждого из них отличает дар легко и профессионально распутывать клубок вопросов так, что начинаешь отчетливо видеть цельную картину, где к тому же находишь и себя. Ася Казанцева: — Люди постепенно привыкают к тому, что вечером можно пойти в кино, в театр, кафе и на научно-популярную лекцию. Просто у вас это еще только развивается.
В нашей стране география напоминает машину времени в том смысле, что ситуация в Москве на несколько лет опережает ситуацию в городах-миллионниках, а там, в свою очередь, дела обстоят лучше, чем в более маленьких городах. Количество переходит в качество, и люди, посещающие лекции, формируют среду, которая порождает новых лекторов. Я люблю нашу профессию за то, что она совершенно неконкурентна. К примеру, если я упоминаю на лекциях книжки Саши Панчина, то понимаю: у меня самой не убудет читателей оттого, что они появятся у него. Интерес развивается экстенсивно, то есть, мы сейчас не конкурируем за аудиторию, а просто вовлекаем новых людей, открывающих для себя научпоп. Александр Панчин: — Да, и, к сожалению, крупные телеканалы этому способствуют, транслируя псевдонаучные фильмы и передачи. Например, Минобразования в прошлом году номинировала каналы Рен Т В и ТВ-3 на антипремию за самый вредный лженаучный проект за насаждение мифов, заблуждений и суеверий. Некоторые телеканалы, например, пугают свою огромную аудиторию опасностью ГМО. Между тем, многие даже не знают, как ГМО расшифровывается. За этими псевдонаучными выкладками часто прячется интерес производителей, которые, к примеру, хотят в пять раз дороже продавать сметанку, написав на ней, что «продукт не содержит ГМО».
Или еще пример — гомеопатия, многомиллиардная индустрия пустышек с нулевой себестоимостью. Мы пытаемся бороться с заблуждениями, противопоставлять здравый смысл, научную картину мира. Но тягаться с оппонентами тяжело. К примеру, за деятельностью фонда «Эволюция» стоит небольшая группа ученых и журналистов, которые смогли привлечь небольшое финансирование от общественности и некоторых частных доноров, которые далеко не являются магнатами. До этого я ездила с лекциями в Казань, Саша — в Уфу. Лично мы не даем фонду денег, но делимся нашим временем, силами и способностями, чтобы ездить и рассказывать как о науке, так и о деятельности самой «Эволюции». У нее несколько разных проектов, в том числе фонд подхватил книгоиздательскую программу, которую вынужденно оставил фонд «Династия», у которого есть длинный список книг. Из них эксперты постепенно выбирают самые достойные, переводят, редактируют, издают. Против чего вы боритесь сегодня?
Его детство пришлось на кризисный период как для страны, так и для нашей семьи, и если мной еще занимались, то им, по большому счету, не занимались никак, и он все детство просидел в своей комнате с компьютером. И он как-то сам научился программированию и уже в двадцать лет зарабатывал больше меня, хотя я на пять лет старше. Иногда кажется, что в школе прививают стойкую нелюбовь не только к литературе, но и к другим наукам, так как их совершенно неинтересно там преподают. Возможно, это справедливо, если говорить о плохих школах. Тут задача ребенка, а точнее, его родителей — оказаться в хорошей школе. Мне, например, в старших классах литература доставляла массу удовольствия, причем удовольствия неожиданного. До этого я читала для удовольствия и развлечения, а в старших классах на уроках литературы мне показали, что книжки можно препарировать: выяснять, что хотел сказать автор своим произведением, и так далее. Литература оказалась областью науки, что стало для меня открытием. Хорошо бы, конечно, двигать школьное образование в направлении самостоятельного поиска информации, ее оценки и обработки Читайте также: Конспект лекций Алексея Водовозова и Аси Казанцевой в Краснодаре Думаете ли вы написать работу об эволюции, биологии, генной инженерии? Хорошая новость в том, что я, слава Богу, не единственный научный журналист в России, их много, и нет необходимости мне в своих книжках охватить все возможные области. Об эволюции пишет Александр Марков, о генной инженерии — Александр Панчин. А я сейчас научилась зарабатывать деньги, не ходя на работу каждый день, и появившееся свободное время использую очень выгодным образом — поступила в магистратуру по когнитивной нейробиологии НИУ ВШЭ. Из этой магистратуры сама собой напрашивается книжка про современные исследования мозга, так как там безумно много всего красивого происходит. Например, есть в Америке такой человек — Мигель Николелис, который учит животных обмениваться мыслями. Им в мозг вживляют электроды, чтобы они могли друг другу передавать то, что они думают, и совместно решали разные задачи — такой компьютер из мозгов. Есть еще транскраниальная стимуляция, магнитная или электрическая, с которой тоже связаны потрясающие истории — она может, скажем, повысить эффективность запоминания информации во сне. Да, и она постепенно все ближе к исполнению. Ученые показали, какие именно волны должен генерировать мозг для того, чтобы запоминание происходило более эффективно, и научились их интенсифицировать, пока человек спит. Есть такая Лиза Маршалл в Германии, она сейчас работает с пожилыми, так как считается, что возрастные нарушения памяти непосредственно связаны с нарушением качества сна. И если его искусственно улучшить до прежних показателей, то человек будет лучше запоминать. Уже даже есть хорошие результаты. И вот моя третья или четвертая книжка будет про изучение мозга. Ну и еще кто-то из научных журналистов должен написать про преимплантационную генетическую диагностику. Если, например, вы рискуете передать ребенку какое-то генетическое заболевание, то можно сделать эмбрионы в пробирке, отщепить там от каждого по клеточке, посмотреть их ДНК и после этого подсаживать в матку только те эмбрионы, которые не несут в себе эту мутацию. Это более прогрессивно, чем пренатальная диагностика, при которой исследуют уже существующую беременность. Это уже доступно в клиниках, но об этом почти никто не знает.
Половину забирает площадка, половина отходит вам. И получается, что вы можете зарабатывать довольно много денег за довольно короткий период. Благодаря этому у вас остается время на дальнейшее развитие. Возникает фундаментальная несправедливость, которая в принципе есть во всем мире. Тот, у кого все хорошо, находится в подходящих условиях для того, чтобы делать себе еще лучше. А у того, у кого все не очень хорошо, нет условий для улучшения своего статуса. В социологии это называется эффектом Матфея. Я с 2015 года зарабатывала на жизнь лекциями параллельно с учебой в магистратуре на дневном, где мне даже дали красный диплом. Пять дней я старательно училась, выполняла домашки и посещала лекции, а на два дня в конце недели улетала в условный Норильск, где читала лекцию и получала примерно 30 000 рублей российских. Прекрасная зарплата для студента. Благодаря этому я могу развиваться профессионально, мои лекции и книжки становятся еще лучше, за них начинают платить еще больше. Если человек раскрутил этот маятник в правильном направлении, то дальше он будет в шоколаде. Мне кажется, что в научпопе это по-прежнему возможно, ниша быстро растет. Понятно, что мне отчасти повезло, я попала в нишу, в которой очень долго спрос сильно превышал предложение. Потому даже такой нелепый человек, как я, без ученой степени и с плохой дикцией, смог выйти в звезды этого рынка. Просто потому, что долго складывалось так, что люди не понимали, насколько это прекрасная ниша. Наверное, молодежи сейчас сложнее. Но с другой стороны, постоянно появляются какие-то новые каналы на YouTube и в Telegram. Люди осваивают новые форматы, создают и занимают новые ниши. Об ошибках и тупеющем интернете — Не получится ли так, что с ростом популярности научпопа средний уровень подачи материала и его достоверность будут падать? Наоборот, если что-то становится популярнее, то это хорошо, ведь нарастает конкуренция. Появляется много разных людей, которые думают, как лучше подать информацию. Возникают внутренние группировки, которые вступают друг с другом в борьбу. Это хороший признак профессионализации научпопа. Когда я начинала в 2008 году, на всю Россию было 10 человек, которые в каком-то виде занимались научпопом. Мы все друг друга знали, дружили, делить было нечего. Потому что развитие было экстенсивным: мы привлекали новую аудиторию, а не боролись за имеющуюся. Сейчас возникают элементы интенсивного развития, когда надо конкурировать за аудиторию, которая уже интересуется научпопом. Появились течения, которые пытаются друг друга принизить: люди рассказывают, что конкуренты все врут, делятся устаревшей информацией, все делают не так и вообще дураки. Благодаря моим любимым хейтерам нашлась ошибка в моей старой желтой книжке. Семь лет эту довольно позорную ошибку никто не замечал: я написала, что никотин действует на нервно-мышечные синапсы насекомых, а на самом деле он действует на синапсы в центральной нервной системе насекомых. Эффект тот же, но воздействие направлено не на то звено. Утверждение было бы правильным, если бы я говорила о млекопитающих или червячках. Я просто не проверила, что у насекомых по-другому работают эти нейромедиаторные системы. В новом тираже книжки мы это исправили. Когда ко мне на лекциях подходят подписать старую редакцию желтой книжки, я ее отбираю, зачеркиваю ошибку на 51-й странице и пишу правильно. Позорно, но такое бывает. Аудитория у них порой бывает больше, чем тиражи научно-популярных книг… Лет 12 назад, когда интернет был уделом немногих, он казался историей светлого будущего, едва ли не утопией. Сейчас же все превращается в историю грязного киберпанка, где есть свои шарлатаны и лжепророки. Это люди отупляют интернет или интернет отупляет людей? Сплошная польза. Он дает всем хотя бы гипотетически равные возможности. В какой бы скудной среде человек ни жил, в интернете он может найти интересные лекции, выучить английский. Интернет колоссально расширяет возможности, предоставляет бесплатный доступ к образовательным ресурсам, дает шанс выучить биологию, поступить в МГУ и попасть в совершенно иную среду. Понятно, что есть конкуренция информационных потоков и есть более простые для усваивания потоки. Но каждый раз, когда возникает какая-то угроза, люди на короткое время оказываются перед ней беспомощными, а потом понимают, как с нею бороться. В 1990-х к нам хлынул огромный поток лженауки, люди перед телевизорами заряжали воду в банках. У них не было иммунитета, у них не было понимания того, как снимать лапшу с ушей и что эта лапша в принципе бывает. Постепенно они этому научились. Если говорить про интеллектуальную элиту — как вы пытаетесь презентовать тех, кто пришел в интернет первым, — то столкновение с другим миром им идет на пользу. Они понимают, насколько большие у людей пробелы в образовании, поэтому идут в народ, что-то ему объясняют. Я написала розовую книжку о борьбе с лженаукой в том числе с гомеопатией не потому, что мне интересно воевать, а потому, что это некоторый долг любого популяризатора — посвятить несколько месяцев своего времени борьбе с лженаукой. Я написала эту книжку для того, чтобы никогда об этом больше не разговаривать. Она является набором аргументов и ссылок на исследования, которыми как готовой шпаргалкой могут пользоваться все желающие защитить здравый смысл от лженауки. К тому же она в твердой обложке, и ей можно бить по голове всех тех, кто с вами не согласен. Писатели не любят, когда их книги называют книжками. Почему свои работы вы называете именно так? Есть ли в этом какой-то глубинный смысл? У меня нет цели писать книги.
В московском метро задержали научную журналистку Асю Казанцеву
С одной стороны, надо бояться, что если книжки не будет, то все в тебе разочаруются, перестанут ходить на твои лекции и брать у тебя интервью для The Вышки. С другой стороны, надо придумывать себе и положительные эмоции. Единственное, что я умею делать — это безответно влюбляться. Все книжки я пишу на этом топливе, потому что когда вы в кого-то безответно влюбляетесь, то придумываете себе невероятно сложную логическую схему, доказывающую, что книжка поможет произвести впечатление на этого человека.
Так вы просто бестолковая телочка, а станете бестолковой телочкой с книжкой, и это поможет вам добиться своего «В этот раз точно начну учиться» Если бы я знала, почему каждый раз этот благородный порыв заканчивается провалом, то у меня была бы уже написана вся книжка, а не только ее первая треть! Это та самая ошибка планирования. Мы всегда надеемся на лучшее.
Я знаю, что могу писать по 10 000 знаков приличного текста в день, и поэтому, когда я рассчитываю количество дней, которое мне нужно для завершения книжки, то беру количество знаков в книжке и делю на ежедневную норму. Книжка нормального размера — это 500 000 знаков. Из этого я ошибочно делаю вывод, что можно написать книжку за пятьдесят дней.
На самом деле, это вообще так не работает, потому что в какие-то дни вы действительно пишете себе и пишете. А в какие-то дни понимаете, что все написали неправильно, удаляете главу и заново закапываетесь в источники. А иногда у вас случается острая стадия несчастной любви, и вы весь день рыдаете и пишете 10 000 знаков черновиков подкатывательных писем, вместо того чтобы заниматься тем, чем собирались.
Первая пара Главная особенность нашей магистратуры Cognitive sciences and technologies заключается в том, что за два года обучения у нас ни разу не было первой пары. Вторые пары были довольно редко. Дело в том, что саму программу и расписание создавали нейробиологи.
А они знают, что сон, по современным представлениям, нужен для консолидации памяти, и поэтому нет ничего более бессмысленного, чем учить невыспавшихся людей. Когда нейробиологи придут к власти, в университетах не останется первых пар Накоп Система накопительных оценок — это очень круто, она оптимальна для того, чтобы мозг эффективно запоминал информацию. Вышка вынуждает человека работать над материалом равномерно и регулярно, вместо того чтобы учить все к моменту экзамена.
В классическом университете вы сначала семестр слушаете лекции, и вас никто ни о чем не спрашивает. Потом вы в последнюю ночь все учите, сдаете на следующий день преподавателю и с чистой совестью выкидываете информацию из головы. К тому же на экзамене ваша оценка зависит не только от того, хорошо или плохо вы выучили материал, но и от случайных факторов: какой вам попался билет, в каком настроении был экзаменатор, как он вообще относится к студентам.
Все это серьезно демотивирует. У всех людей по ходу обучения накапливаются истории о том, как они все выучили плохо, но сдали хорошо, потому что им повезло, или истории о том, как они тщательно готовились, но им не повезло с экзаменатором, и потому они сдали плохо. Я училась на биофаке СПбГУ, и в его дипломе у меня много несправедливо завышенных и несправедливо заниженных оценок.
В Вышке эта ситуация исключена. Здесь итоговую оценку определяет работа в течение всего семестра. На экзамене элемент везения сводится к минимуму, потому что обычно он проходит в формате письменного тестирования по всему курсу.
В Вышке намного более очевидна связь между тем, что человек делает, и тем, какую он оценку получает в итоге Соответственно, не развивается чувство беспомощности «от меня далеко не все зависит, стоит ли вообще что-то предпринимать? Сегодня понятно, что кратковременная память — это усиление проводимости синапсов, долговременная память — выстраивание новых нейронных связей. То есть любое обучение — это настоящие, измеримые анатомические изменения архитектуры мозга.
Проблема в том, что скорость обучения ограничена, мозгу требуется время на то, чтобы вырастить эти нейронные связи. Поэтому в том случае, когда вы пытаетесь выучить весь материал непосредственно перед экзаменом, вы лишь небольшую часть из него перенесете в долговременную память и довольно мало из этого будете помнить, когда семестр закончится.
В 2014—2015 годах работала на должности шеф-редактора журнала « Здоровье » [4].
Является членом совета просветительского фонда « Эволюция » [15]. Выступает в средствах массовой информации на темы, связанные с популяризацией науки [16] [17]. С 2014 года выступает с публичными и непубличными корпоративными научно-популярными лекциями.
Автор статьи «Растворённая магия» в журнале « Вокруг света », в которой привела научные доказательства неэффективности гомеопатии и гомеопатических средств. Статья в 2016 году стала предметом судебного иска « Национального совета по гомеопатии », требовавшего признать, что высказанное мнение не соответствует действительности и порочит методы гомеопатии и опубликовать в журнале опровержение материала на семи страницах, однако Арбитражный суд Москвы отказал истцу в удовлетворении искового требования [18]. Как мозг заставляет нас делать глупости».
Книга была положительно оценена специалистами и СМИ. Российский биолог Александр Марков отметил, что в книге увлекательное изложение прекрасно сочетается с научной глубиной.
Об авторе Ася Казанцева — современный российский научный журналист, блогер, автор научно-популярных книг. Ася появилась на свет 5 сентября 1986 года. Интерес к науке проявился у нее еще в детстве, когда она всерьез мечтала стать врачом и даже поступила в специализированную школу с практикой в различных медицинских учреждениях. Однако ее мечте не суждено было осуществиться: после учебного вскрытия трупа в морге Казанцева поняла, что ей нужно выбрать более спокойную область.
В 2008 году Ася выпустилась с биолого-почвенного факультета СПбГУ, где познакомилась с научными концепциями психогенетики и психоэндокринологии. Во время учебы в Израиле Казанцева рассказывала о своих впечатлениях в интернет-журнале «Метрополь» и указывала на искажение установленных фактов одним из лекторов учебного заведения.
Да, есть Ещё нет Ася Казанцева — известный научный журналист, лауреат премии «Просветитель», по образованию нейробиолог. С 2008 года работает в научной журналистике. Была редактором научно-популярной программы «Прогресс» на Пятом канале, «Программы на будущее» на Науке 2. За последние десять лет Ася Казанцева опубликовала четыре научно-популярных бестселлера.
Пенсия.PRO
Ася Казанцева — о том, как гены определяют политические взгляды и правда ли, что иногда жизненно важно заниматься прокрастинацией. В Москве отменили презентацию новой книги научного журналиста Аси Казанцевой. Министерство юстиции России включило в реестр иностранных агентов журналистку Асю (Анастасию) Казанцеву.
Деньги на приезд лектора собирали всем Ижевском
- Научный журналист Ася Казанцева о том, почему важно выбрать хорошую школу и читать на английском
- Ася Казанцева
- Депутат Госдумы опубликовал домашний адрес журналистки и обвинил ее в предательстве
- Минус один просветитель-учёный
- Интервью с Асей Казанцевой о финансовой дисциплине | Финтолк
- Ася Казанцева: Чувствую себя эритроцитом в огромной кровеносной системе русскоязычной культуры
Ася Казанцева: «Как журналиста вы меня потеряли и уже безвозвратно»
Ася Казанцева — известная фигура в мире популяризации образования. Последние лет 5-7 самым известным научным журналистом было принято называть Асю Казанцеву. Министерство юстиции России включило в реестр иностранных агентов журналистку Асю (Анастасию) Казанцеву.
В московском метро задержали научную журналистку Асю Казанцеву
Прекрасная зарплата для студента. Благодаря этому я могу развиваться профессионально, мои лекции и книжки становятся еще лучше, за них начинают платить еще больше. Если человек раскрутил этот маятник в правильном направлении, то дальше он будет в шоколаде. Мне кажется, что в научпопе это по-прежнему возможно, ниша быстро растет. Понятно, что мне отчасти повезло, я попала в нишу, в которой очень долго спрос сильно превышал предложение. Потому даже такой нелепый человек, как я, без ученой степени и с плохой дикцией, смог выйти в звезды этого рынка. Просто потому, что долго складывалось так, что люди не понимали, насколько это прекрасная ниша. Наверное, молодежи сейчас сложнее. Но с другой стороны, постоянно появляются какие-то новые каналы на YouTube и в Telegram. Люди осваивают новые форматы, создают и занимают новые ниши.
Об ошибках и тупеющем интернете — Не получится ли так, что с ростом популярности научпопа средний уровень подачи материала и его достоверность будут падать? Наоборот, если что-то становится популярнее, то это хорошо, ведь нарастает конкуренция. Появляется много разных людей, которые думают, как лучше подать информацию. Возникают внутренние группировки, которые вступают друг с другом в борьбу. Это хороший признак профессионализации научпопа. Когда я начинала в 2008 году, на всю Россию было 10 человек, которые в каком-то виде занимались научпопом. Мы все друг друга знали, дружили, делить было нечего. Потому что развитие было экстенсивным: мы привлекали новую аудиторию, а не боролись за имеющуюся. Сейчас возникают элементы интенсивного развития, когда надо конкурировать за аудиторию, которая уже интересуется научпопом.
Появились течения, которые пытаются друг друга принизить: люди рассказывают, что конкуренты все врут, делятся устаревшей информацией, все делают не так и вообще дураки. Благодаря моим любимым хейтерам нашлась ошибка в моей старой желтой книжке. Семь лет эту довольно позорную ошибку никто не замечал: я написала, что никотин действует на нервно-мышечные синапсы насекомых, а на самом деле он действует на синапсы в центральной нервной системе насекомых. Эффект тот же, но воздействие направлено не на то звено. Утверждение было бы правильным, если бы я говорила о млекопитающих или червячках. Я просто не проверила, что у насекомых по-другому работают эти нейромедиаторные системы. В новом тираже книжки мы это исправили. Когда ко мне на лекциях подходят подписать старую редакцию желтой книжки, я ее отбираю, зачеркиваю ошибку на 51-й странице и пишу правильно. Позорно, но такое бывает.
Аудитория у них порой бывает больше, чем тиражи научно-популярных книг… Лет 12 назад, когда интернет был уделом немногих, он казался историей светлого будущего, едва ли не утопией. Сейчас же все превращается в историю грязного киберпанка, где есть свои шарлатаны и лжепророки. Это люди отупляют интернет или интернет отупляет людей? Сплошная польза. Он дает всем хотя бы гипотетически равные возможности. В какой бы скудной среде человек ни жил, в интернете он может найти интересные лекции, выучить английский. Интернет колоссально расширяет возможности, предоставляет бесплатный доступ к образовательным ресурсам, дает шанс выучить биологию, поступить в МГУ и попасть в совершенно иную среду. Понятно, что есть конкуренция информационных потоков и есть более простые для усваивания потоки. Но каждый раз, когда возникает какая-то угроза, люди на короткое время оказываются перед ней беспомощными, а потом понимают, как с нею бороться.
В 1990-х к нам хлынул огромный поток лженауки, люди перед телевизорами заряжали воду в банках. У них не было иммунитета, у них не было понимания того, как снимать лапшу с ушей и что эта лапша в принципе бывает. Постепенно они этому научились. Если говорить про интеллектуальную элиту — как вы пытаетесь презентовать тех, кто пришел в интернет первым, — то столкновение с другим миром им идет на пользу. Они понимают, насколько большие у людей пробелы в образовании, поэтому идут в народ, что-то ему объясняют. Я написала розовую книжку о борьбе с лженаукой в том числе с гомеопатией не потому, что мне интересно воевать, а потому, что это некоторый долг любого популяризатора — посвятить несколько месяцев своего времени борьбе с лженаукой. Я написала эту книжку для того, чтобы никогда об этом больше не разговаривать. Она является набором аргументов и ссылок на исследования, которыми как готовой шпаргалкой могут пользоваться все желающие защитить здравый смысл от лженауки. К тому же она в твердой обложке, и ей можно бить по голове всех тех, кто с вами не согласен.
Писатели не любят, когда их книги называют книжками. Почему свои работы вы называете именно так? Есть ли в этом какой-то глубинный смысл? У меня нет цели писать книги. Я написала три веселые и понятные книжки про то, как работает мозг. Их весело читать в метро и электричке. О материальном мозге — Про мозг пишут много и с разных сторон. Есть книга Генри Марша, который рассматривает мозг с позиции врачебных проблем, есть Митио Каку, который заглядывает в будущее и синергию мозга и технологий. О чем ваша новая книга?
Onliner отражает ее основную мысль. Речь идет о том, что для всех наших мыслей, выборов, эмоций и решений где-то в мозге есть конкретные нейронные контуры, которые иногда можно найти. И если вы их нашли, то на них можно повлиять. Книжка дает джентльменский набор, базовый минимум тех вещей, которые полезно было бы знать о мозге, если вы хотите понимать научные новости и примерно представлять, чего ожидать от будущего с точки зрения развития нейробиологии, и понимать, как вам пользоваться самому этим прекрасным органом.
На самом деле все статистические социологические исследования показывают, что вера в Бога отрицательно коррелирует с уровнем образования. Чем выше уровень образования, тем выше вероятность того, что человек будет атеистом. Хотя здесь мы точно не знаем, может они говорят об этом для того, чтобы им более хорошую характеристику дали. Среди ученых это зависит от того, кого считать.
Но опять же, это может означать, что они там красят яйца на Пасху, или не работают в субботу. Я бы тоже с удовольствием не работала в субботу, если бы у меня была такая возможность. И даже это непонятно как у них получается. Совершенно непонятно. Вызывает восхищение, как человек может умещать у себя в голове два совершенно разных способа мышления, два совершенно разных способа взаимодействия с реальностью. Даже слово двоемыслие невозможно понять, не прибегнув к двоемыслию. С одной стороны, если он занимается научной деятельностью, то он должен полагаться на конкретные четкие проверяемые факты, на надежные свидетельства и надежные источники. А с другой стороны, он закрывает лабораторию, идет утром в воскресенье в церковь и там принимает на веру какие-то совершенно недостоверные вещи, ни с чем не связанные и ни с чем неподтвержденные.
Но по ее словам, путь у научного журналиста только один — из СМИ к книжкам и лекциям. И все же «Лениздат. А вот ваших публикаций в СМИ давно не видно. Люди пишут статьи, потому что, во-первых, им нравится писать о науке, а во-вторых, они хотят заработать себе денег на жизнь. Первую задачу я решаю за счет книжек, вторую — за счет лекций. Такая комбинация дает больше гибкости, оставляет свободное время, которое можно посвящать профессиональному развитию. Последние два года я училась в прекрасной магистратуре по когнитивным наукам в НИУ ВШЭ, и благодаря ей очень полюбила и формальное академическое образование, и исследовательскую деятельность.
Поэтому сейчас, когда допишу сиреневую книжку про мозг, буду думать о продолжении учебы. Надо бы получить опыт жизни в какой-нибудь англоязычной стране, но сразу поступать на PhD аналог докторской степени - ред я морально не готова. Пока что буду искать более короткие программы, на полгода-год. Мне сейчас интересно немного сдвинуть область знаний, перейти от когнитивных наук — они находятся на стыке нейробиологии и психологии — ближе к молекулярной биологии, к генам, рецепторам и синапсам. И я думаю, что уже безвозвратно. Я занимаюсь популяризацией науки. Это можно делать по-разному.
Писать научно-популярные статьи — это только один из вариантов. Но эта деятельность занимает много времени, приносит мало денег и дает мало выхлопа. Статьи не очень запоминаются людям. Более эффективный способ рассказывать о науке — писать книжки, чем я и занимаюсь, и проводить лекции. Они эффективнее статьей и как образ жизни, и как способ получения дохода. С точки зрения слушателей они содержат ту же информацию, что и тексты в СМИ, но при этом оставляют впечатление живого общения, личного присутствия автора и дают людям возможность проводить время в тусовочке, которая также интересуется наукой. Раньше мне казалось, что статью прочитает большее количество людей.
Ведь на лекцию приходит 100 человек, а журнал «Вокруг света» читают 30 тысяч. Но, во-первых, не все, кто покупает журнал, читают его от корки до корки. Во-вторых, лекции потом попадают на YouTube — там их смотрят десятки тысяч человек. И в результате эффективность лекций и статей вполне сопоставимая. Писать тексты про науку для СМИ тоже хорошо, и здорово, что многие люди это делают, но так уж вышло, что я оказалась более востребована в других форматах популяризации. Первую задачу я решаю за счет книжек, вторую — за счет лекций". Мне нравилось в программе «Прогресс» на «Пятом канале», где мы снимали научно-популярные сюжеты.
Но она закрылась. Было хорошо в программе «На будущее» на канале «Россия 2», но она тоже закрылась, как это часто бывает с телепрограммами. Это из-за тематики передач? Передача выходила три года 2007-2010 — ред. В какой-то момент на канале стало меняться руководство, сетка вещания. Мы не нравились новым начальникам стилистически. Они хотели сделать канал более стильным, модным, молодежным, а тут мы с какими-то молекулами и учеными.
Но программа тем не менее продолжала набирать довольно приличные рейтинги. Незадолго до закрытия мы к тому же получили грант министерства печати, который практически полностью покрывал расходы на производство передачи. И мы были уверены, что теперь-то будем жить долго и счастливо. Но канал все рано нас закрыл, причем никак нам не объяснив это решение, сообщили через «третьего помощника пятого секретаря» о своем решении, а объяснение было в духе: «мы понимаем, что у вас хорошие рейтинги, вы получили грант, но не нравитесь вы нам, не нравитесь! Они хотят то, что гарантировано будет смотреть сразу много людей, а не какая-то небольшая, заинтересованная аудитория.
Название они «дернули» у нормальной науки, которая занимается идентификацией личности по отпечаткам пальцев.
Активизировались компании, продающие по франшизе некий прибор и право сделать по отпечатку прогноз личности, его склонности к профессиям, заболеваниям и другие предсказания. В науке же вообще-то принято сначала делать исследования, доказывать гипотезы перед научным сообществом, а уже потом брать методы на вооружение и их коммерциализировать. Это, в первую очередь, Александр Марков, завкафедрой эволюции биофака МГУ и автор научпоп-бестселлеров про эволюцию. Это Михаил Гельфанд, профессор факультета биоинженерии и биоинформатики МГУ, который тоже много ездит с лекциями по стране. Можно назвать и других. Если раньше люди варились в собственной интеллектуальной среде, то сейчас, в эпоху Интернета, они смогли оценить степень мирового невежества.
Почти у каждого популяризатора науки есть история о том, как он однажды пошел в Интернет, встретил там, к примеру, креационистов, страшно удивился, что они существуют, и понял, что нужно заниматься популяризацией науки. Одна из современных особенностей жанра связана с тем, что сейчас произошел сдвиг от журналистики экспертов к журналистике публикаций. Если в Советском Союзе журналист мог не знать английского языка и не иметь доступа к научным журналам, то сейчас научные журналисты — это люди с естественно-научным образованием, нормальным уровнем английского, которые пересказывают обычно не экспертов, а научные публикации, вследствие этого научная журналистика стала более интернациональной. Более того, Министерство образования вынуждено специально финансировать проекты, которые бы рассказывали про отечественную науку, потому что по умолчанию этого не происходит. Каково влияние семьи на выбор вашей профессии? В моей семье ничего такого не поощрялось, не было такой почвы, на которой бы возросла моя заинтересованность биологией.
Это, скорее, результат личного подросткового бунта. Окончил биологический класс московской гимназии 1543, в которой у нас были очень хорошие учителя биологии, которые помогали развивать интерес в этом направлении. Дети, когда учатся в школе, вынуждены принимать на веру весь этот массив знаний, при этом учитель не рассказывает, откуда знания взялись, как к ним ученые приходили. Детей очень мало приучают работать с информацией, и система школьного образования построена на том, чтобы люди принимали на веру то или иное знание. Хорошо, если при этом хотя бы формируется внятная картина естественно-научных представлений, с которой потом не согласуются доводы лженауки. Но если знания были усвоены с искажениями или пробелами, а вот самый этот принцип восприятия на веру был усвоен, то человек становится восприимчив к лженауке, ведь он привык доверять авторитетам!
Это, безусловно, проблема. К примеру, на вопрос, верно ли то, что гены есть не только у генетически модифицированных растений, но и у обычных, правильный ответ дает только треть россиян. Многие люди не понимают, что гены есть у всех живых организмов, и они меняются. Отсюда — боязнь ГМО. Человек без знания базовых вещей в области естествознания легко ведется на всякие псевдонаучные концепции. Например, есть такая популярная вещь, как «телегония», или «эффект первого самца», когда утверждается, что биополе первого самца как-то влияет на всю последующую жизнь самки.
Это противоречит базовым представлениям в области генетики. Процветает также непонимание основ эволюции. Я на курсах английского недавно выяснила, что моя соседка по парте не верит в эволюцию, говорит: а что, разве ее не опровергли? За пять минут разговора выяснилось, что она ничего не слышала о таких доказательствах теории, к примеру, как инвертированная сетчатка у осьминогов сетчатка устроена разумнее, чем у нас , возвратный гортанный нерв, который у нас идет от мозга, цепляется за аорту и возвращается обратно к гортани, про эндогенные ретровирусы, встроившиеся в геном в одних и тех же местах у человека и обезьян — словом, какие-то базовые иллюстрации того, как происходила эволюция, но спокойно высказывает мнение, что эволюции нет. Самое больше влияние — чтение научных текстов, я в достаточно раннем возрасте начал читать первоисточники. Но можно ли посоветовать это человеку, не занимающемуся наукой?
Я сомневаюсь. Думаю, человеку достаточно иметь базовые представления о том, как мир устроен, чтобы его не обманули, самое главное — уметь искать, знать, где найти правильные ответы. Мне кажется, это тот навык, который должен быть у всякого уважающего себя образованного человека.
«Интеллект человека зависит от генов»: интервью с научным журналистом Асей Казанцевой*
Знакомьтесь, научный журналист, автор книг и популяризатор науки Ася Казанцева. Ася Казанцева: Люди постепенно привыкают к тому, что вечером можно пойти в кино, в театр, кафе и на научно-популярную лекцию. В Москве отменили презентацию новой книги научного журналиста Аси Казанцевой. Биография и личная жизнь Аси Казанцевой, ее парень и интересные факты.
Ася Казанцева: Чувствую себя эритроцитом в огромной кровеносной системе русскоязычной культуры
На уровне отдельных экспериментов такие данные уже есть. Например, две группы школьников-подростков проходили одинаковый курс по химии крахмала, но у одних занятия начинались в 9. По сути, это как шесть баллов по ЕГЭ, что может повлиять на поступление. Кроме того, в дневной группе и совы, и жаворонки сам курс оценили выше, сказав, что все было понятно и очень интересно. Невозможно учиться эффективно, если делать это без перерывов.
Потому что они — тоже часть обучения. Информацию мало просто загрузить в голову, она должна там покрутиться, консолидироваться, нужно время на рост новых нейронных связей. И исследования показывают, что наиболее качественно этот процесс происходит тогда, когда человек в промежутках бездельничает. Ни о чем новом не думает, гуляет и бегает, насыщает мозг кислородом.
И еще мозг здорово растит нейронные связи во сне. Поэтому то, что нужно выучить и запомнить, следует повторить прямо перед сном. Есть даже данные, что люди лучше всего запоминают то, что им приснилось, а снится с большей вероятностью то, о чем мы думаем перед тем, как уснуть. Отсюда и советы класть учебник под подушку.
Но просто положить, не открыв и не почитав, конечно же, бессмысленно. Будешь хорошо учиться — жизнь удачно сложится, а нет - дворы пойдешь мести. Что лучше действует? Не совать пальцы в розетку.
Но если надо, чтобы человек что-то делал, и особенно что-то творческое, сложное и креативное, тогда лучше работают положительные эмоции. Участники лабораторных исследований лучше справляются с творческими задачами сформировать ассоциации, придумать новое и пр. Важен не только знак, но и интенсивность эмоций. Например, известно, что стресс влияет на обучение по-разному в зависимости от его интенсивности.
Еще давным-давно, в 1908 году были такие психологи Йоркс и Додсон, которые показали, что мышки обучаются лучше, если создать слабый стресс — бить током, но несильно и не больно. Если на них никак не воздействовали, результаты были хуже.
По ее словам, вначале сотрудники правоохранительных органов сообщили, что она задержана как призывник, а позже назвали причиной референдумы В Москве задержана научная журналистка Ася Казанцева, которая находится на позднем сроке беременности.
Об этом она рассказала на своей странице в Facebook принадлежит Meta, которая признана в России экстремистской и запрещена. На этот раз в метро «Пионерская», по камерам [при помощи системы распознавания лиц]. Сначала сказали, что как призывника!
Я писала статьи в 2012-м в журнал «Наука в фокусе», в 2013-2014 в «Slon», который теперь «Republic», в «Вокруг света», во всякие глянцевые издания, много писала для «Метрополя», который потом превратился в «Нож». Но это всегда было параллельно с какой-то другой работой или учебой. Обычно в духе «звонит редактор, просит написать статью, я свободным вечером левой пяткой пишу ему статью». Это никогда не было очень важным для меня. Я и сама автоматически представляюсь научным журналистом. Может быть, действительно стоит немного сменить позиционирование. Если поступлю в аспирантуру, тогда меня можно будет называть нейробиологом. А так в русском языке просто не определена понятийная система. Можно говорить «популяризатор науки» — это будет лучше отражать то, чем я занимаюсь, но это более широкое название. Понятие «научная журналистика» примерно отражает мою сферу экспертизы и мою степень квалификации.
Меня нельзя назвать ученым, потому что я не занимаюсь наукой. А научный журналист — человек, который рассказывает о науке. В принципе я это делаю, для широкой аудитории, только в форме книжек. Она разного уровня. Ест издания, которые следят за тем, что они пишут. Из более глянцевой журналистики — «Вокруг света». Но существует и много других изданий, в которых иногда появляется что-то хорошее, иногда какой-то кошмар. Просто потому, что там нет четкой редакторской политики. А в основном люди узнают о науке из СМИ, которые вообще на ней не специализируются, у них просто есть какой-то небольшой научный отдел. Шеф-редактор такого издания обычно никак не связан с научной журналистикой.
Он следит, чтобы материалы были интересны и понятны читателю, но не может контролировать их достоверность. Она остается на совести автора. Но если автор умеет писать интересно и достоверно, тогда он быстро уходит из научной журналистики в лекционно-книжную деятельность. Но это будет не рентабельно, так как потребует большого количества вложенных усилий и потраченных лет. Если мы сравним научную журналистику, или любую другую журналистику, с кормлением людей рыбой в ресторане, то тут можно выделить две задачи, которые необходимо решить: где взять рыбу и как ее приготовить. Рыба — это контент, исходное исследование, которое вы собираетесь представить аудитории. Сервировка — то, как вы упростите понятия, которые возьмете из этого исследования, как зацепите читателя, какой формат выберете для подачи информации. Проблема факультета журналистики в том, что он учит хорошо сервировать рыбу, но только отчасти учит ее готовить, и совершенно не учит ее ловить. Выпускники журфака не очень понимают, как отличать хорошие научные статьи от плохих. А у человека с естественнонаучным образованием нет проблем с тем, чтобы поймать рыбу.
Он подходит к пруду, там кишат карпы. Он открывает систему поиска по научным статьям и знает, как выбирать важные и интересные. С другой стороны, он может не знать, как эту рыбу подать. В этом смысле спасает командная работа. Если мы говорим про большую редакцию, то там могут быть полезны люди и из науки, и с журналистским образованием. Например, в телепрограмме достаточно одного человека, который будет сидеть за кадром и заниматься редактированием, читать тексты до того, как они пойдут в эфир, давать рекомендации, что снимать и что спрашивать у ученых. Но если мы говорим про индивидуальную работу — статьи или книжки, то тут у выпускника биофака, типа меня, огромная фора перед журналистом. Научиться писать под руководством толкового редактора можно за полгода, а понять всю биологию за полгода сложно. Вы слишком сильно будете тормозить на каждой простой детали, и все равно будете делать грубые ошибки. Это не сложнее и не дороже, чем беременность.
Казанцева сообщила, что комиссия по этике Госдумы не увидела нарушений в посте Лугового, сославшись на «гарантированную Конституцией свободу слова». Также журналистка рассказала, что на фоне травли ей отменили две лекции — в Москве и Казани. Во-вторых, у меня Лизаветочка дочка Казанцевой. Да и в принципе, в постоянном стрессе жить не очень для нее полезно, — написала журналистка.