Через несколько лет после убийства священника Даниила Сысоева, его вдова Юлия вышла замуж за Сергея Станиловского.
Юлия Сысоева: год между небом и землей
Главная» Новости» Юлия сысоева и сергей станиловский последние новости. Всем известны печальные события 2009 года, после убийства а в храме апостола Фомы на Кантемировской, его матушка, бывшая супруга Юлия вышла замуж за человека, который оказался растлителем и педофилом несовершеннолетних детей а. Всем известны печальные события 2009 года, после убийства а в храме апостола Фомы на Кантемировской, его матушка, бывшая супруга Юлия вышла замуж за человека, который оказался растлителем и педофилом несовершеннолетних детей а. Главная» Новости» Юлия сысоева и сергей станиловский последние новости.
Свидетельство дочерей Сысоевых
И по его молитвам получаю эту помощь. А идеализировать никого не надо. А у нас идеализируют священников, старцев, и из-за этого бывает множество проблем и личных, и в семейной жизни. Идеализируют мучеников, чей жизненный опыт тоже может быть спорным. Это не только церковная традиция , но общероссийская. Если человек пострадал, любая критика каких-то его идей считается дурным тоном. При жизни отца Даниила критиковали многие. Кто-то не соглашался с его миссионерскими методами, кто-то считал, что он очень резок в оценках. Но он умер насильственной смертью, и теперь многие воспринимают любое критическое высказывание о нем чуть ли не как святотатство. В том-то и дело.
Смерть его действительно необычная, чудесная: в храме, в облачении, во время молитвы. Явно Господь его отметил, избрал. Но это не значит, что всё, что он делал в своей жизни, правильно, безупречно. Нет, как любой человек, он падал, вставал, каялся, опять падал, опять поднимался. Это путь. Его земной путь завершился мученической кончиной. Но некоторые считают истинным каждое его слово, идеализируют любое его действие. Думаю, что такой культ не угоден Богу, не приближает к Нему и не дает понять подлинный масштаб личности человека. Поняла, что нельзя печалиться Как быстро после ухода отца Даниила вам удалось преодолеть отчаяние, уныние, и не только умом осознать, что он перешел в жизнь вечную, к Богу, но и принять это сердцем?
Чуть меньше, чем через год. В прошлом году вышла книга воспоминаний об отце Данииле, и я описываю там, как это произошло. В 2010 году отец Виктор Потапов и матушка Мария пригласили меня в Америку на панихиду по убиенному 31 октября 1997 года брату Иосифу. Отец Даниил никогда не встречался с братом Иосифом, но почитал его как мученика, я много раз слышала историю с таинственным исчезновением чудотворной Иверской иконы. Написанная в восьмидесятые годы греческим монахом, эта икона тоже мироточила. После гибели брата Иосифа она исчезла, но потом точно такая же чудотворная икона явилась в доме одного благочестивого мирянина на Гавайях. Накануне моего приезда в Америку Гавайская икона была привезена в Спасскую пустынь, что в местечке Тредвел штата Нью-Йорк. Отец Виктор и матушка Мария встретили меня у себя в Вашингтоне, и мы поехали в Спасскую пустынь, попали на акафист Пресвятой Богородице, который читали как раз перед этой мироточивой иконой. Впервые в жизни я увидела мироточение, и это помогло мне на многое взглянуть по-новому, глубже.
В том числе и на гибель отца Даниила. А 30 октября мы были в Джорданвилле на могиле брата Иосифа. Предстоятель Зарубежной Церкви митрополит Иларион отслужил панихиду, на которой поминал не только убиенного брата Иосифа, но и убиенного иерея Даниила. Словами не передать, что я почувствовала в этот момент. Потом мы пришли в Троицкий монастырь, где вновь увидели мироточивую Гавайскую Иверскую икону - ее привезли туда. На следующий день, в день памяти брата Иосифа и одновременно день крещения отца Даниила, после литургии и встречи с братией монастыря и прихожанами мы поехали на кладбище, где владыка Иларион вновь возглавил панихиду по убиенным брату Иосифу и иерею Даниилу. Во время панихиды пошел снег, его крупные хлопья смешивались с кадильным дымом и запахом ладана, а с неба слышался крик журавлей. Целая стая пролетала над кладбищем, вдруг два журавля отделились от стаи, сделали круг над могилой и полетели ввысь вдогонку за остальными птицами. А люди продолжали молиться о упокоении двух современных мучеников.
В этот момент я сердцем почувствовала, что смерти нет, что души ушедших с нами, поняла, что там, где сейчас находится отец Даниил, он радуется, и нам нельзя печалиться. Мученичество за Христа - один из самых ярких примеров победы жизни над смертью. Человека убивают, и сразу же у него появляется множество последователей, причем не только друзья и ученики, но и те, кто не был с ним знаком. Об отце Данииле написано много воспоминаний, и книги изданы, и в интернете можно почитать, а вот как его дела продолжаются через других людей, еще предстоит понять и осмыслить. В том числе и для этого мы в этом году решили вечер памяти совместить с презентацией книги «Неизвестный Даниил», в которой собраны воспоминания самых разных людей : священников, мирян, духовных чад, друзей нашей семьи. Ровно 2 месяца назад не стало священнослужителя Даниила Сысоева. Его застрелили в храме в ночь с 19 на 20 ноября. Уже на следующий день новостные ленты запестрели различными версиями произошедшего. А к храму, который отец Даниил возводил на пустом месте, потянулись толпы людей.
С Юлией мы встретились в том самом храме, где был убит ее муж. Высокая молодая девушка подъехала на алой иномарке. Внешне Юлия совсем не похожа на матушку. Черная стеганая куртка с мехом, прямая юбка чуть выше колена, модный свитер , вместо платка на голове - аккуратная вязаная шапочка , в руке - дорогой iPhone… Тайное венчание - Юлия, насколько я знаю, вы девушка из обычной светской семьи. Как же вы познакомились с отцом Даниилом? Ну вот и привезли его ко мне. Скорее я на него произвела. Потому что он сразу перешел в наступление, мол, когда встретимся, куда сходим и так далее. Так постепенно и завязались отношения.
На первое свидание он пришел с цветами. Мы часто гуляли с ним по Москве. Вы ведь к церкви не имели никакого отношения? А в 21 год мы с Даниилом поженились. Были знакомы всего четыре месяца. Вскоре у нас родилась дочка. С Даниилом мы прожили почти 15 лет. У нас трое детей. Это минимум, который мы успели родить.
А поразил меня в нем исключительный интеллект. Они были возмущены, что моим избранником стал семинарист, да еще из священнической семьи! Социально неравный брак! В то время мой отец занимался бизнесом, являлся руководителем крупной фирмы. Ему было непонятно, почему дочь выбрала в мужья человека из другого мира. Ведь папа строил определенные планы на меня, сам подыскивал мне женихов. В итоге мне пришлось бежать из родительского дома и тайно обвенчаться с женихом. Но я девушка верующая, поэтому они восприняли наш брак более лояльно. Во всяком случае, так выглядело внешне.
Хотя не знаю, как обстояли дела на самом деле. Я к ним в душу не лезла. Но моего отца они так и не смогли принять. Но вот между собой наши родители так и не нашли общий язык. Они никогда не общались и не общаются до сих пор. А в последние три года у него, можно сказать, случился брак с храмом. Он всегда был целеустремленным человеком. И на первом месте для него оставалось священническое служение, а потом уже все остальное - дом, жена, дети. Но когда началось строительство прихода и храма, ему, мягко говоря, стало совсем не до семьи.
Он не мог совмещать одно с другим. Его буквально разрывали на части. Он был занят с раннего утра до глубокой ночи. Забывал о выходных, об отпуске даже речи не шло. Помимо храма он занимался миссионерскими проектами, организовывал библейские занятия. Так же много времени занимала его миссионерская школа. Мы обычные люди, а не ненормальные святоши, как многие думают. У нас с отцом Даниилом тоже были разногласия, и в горячке у меня возникали подобные мысли. Приходилось терпеть.
Да, мы могли с мужем поругаться, разбежаться по комнатам, обижаться друг на друга, но в итоге все равно шли на примирение. Проблемы современных людей в эгоизме. Людям проще расстаться, если они не получают удовольствия от жизни друг с другом. А ведь брак и семья - это труд и самопожертвование. Отец Даниил был домостроевцем? Роль шофера оставалась за мной, Даниил выступал в качестве штурмана - он отлично ориентировался по карте. Автомобиль он начал водить только последние два года. До этого всеми автомобильными проблемами, вплоть до покупки машины, занималась я. Вообще, отец Даниил был далек от бытовых проблем.
Так что мне приходилось заниматься проблемами, которые традиционно возлагают на плечи мужчин. Дело в том, что Даниил был человеком не от мира сего. Ему даже было некогда за собой следить. Сейчас большинство матушек водят машину и следят за модой. Наверняка отец Даниил готовил детей к церковной службе? Мы хотели, чтобы дети выросли верующими людьми, а кем они станут, для нас было неважно. Например, старшая мечтает быть журналистом. И Даниил ее в этом поддерживал. По сути, он ведь сам был большим ребенком.
Мог дурачиться, веселиться. Благодаря его легкому характеру он запросто сходился с людьми, у него была масса друзей, народ тянулся к нему. Кончину священника предсказал старец - Говорят, покойный отец Даниил предчувствовал свою гибель? Погибнуть может только душа. Конечно, отец Даниил предчувствовал свою кончину. Три года назад он ездил к одному старцу, который предсказал, что Даниил построит храм, но не будет в нем служить. Муж понял, что скоро с ним случится беда. Поэтому и торопился жить. Слова того старца оказались пророческими.
Я считала эти высказывания юродством. Тем более Даниил всегда говорил о смерти как бы между делом, даже шутил по этому поводу. Однажды я ему призналась, что ни разу не присутствовала на священническом отпевании. А после его смерти я вспомнила еще один случай. Девять лет назад мы пошили ему льняное облачение. Я не отреагировала. Когда его не стало, вспомнила его слова. Правда, то облачение давно пришло в негодность, но хранилось в храме. Только не хватало поручи и пояса.
Эти детали были утеряны. В день, когда отца Даниила забирали из морга, поручи и пояс нашлись. Они лежали на самом видном месте - на алтаре. А уже на кладбище случилось еще одно чудо. Все 15 лет, которые мы прожили с Даниилом, я не снимала с пальца золотое кольцо с маленьким бриллиантом, которое привезла со Святой земли. Оно даже вросло в палец. И вот по дороге к кладбищу мне под ноги упал букет фиолетовых ирисов. Именно такие цветы принес Даниил мне на первое свидание. Дорога к кладбищу была усыпана цветами, но ирисов среди них больше не было.
Я поняла, что этот букет от него. Тогда я решила тоже сделать ему подарок. То кольцо не снималось много лет, но в этот раз я легко его сняла и вложила ему в руку. Вот говорят, что снам верить нельзя. А мне 3 ноября приснилось, что муж умер. Я поведала Даниилу о сновидении. Я отлично знаю, что в приметы верить нельзя, но тогда зацепилась за мысль - если человек умирает во сне, значит, долго жить будет. Не сработало! Есть обиды или нет, неважно.
Просто традиция такая. Мы не успели. В течение дня созванивались несколько раз. Но я себе места не находила, хотела вечером приехать за отцом Даниилом в храм. Накануне приезжала, забирала его. А в этот вечер меня как будто кто-то не пустил. А при этом то ужин готовила, то детей спать укладывала, и как-то не получилось. Последний раз позвонила ему за 15 минут до смерти. Он обещал приехать через 40 минут.
Второй раз набрала ему ровно через минуту после выстрела. Я не понимала, почему он не снимает трубку. Опять заболтался с кем-то? Обещал же приехать… О смерти мужа я узнала час спустя после трагедии. Мне никто не позвонил, не сообщил о случившемся. Уже вся Москва знала, по телевизору шли новости, а про меня просто забыли. И, возможно, застала бы его живым. И вдруг нам бы удалось попрощаться? Ну, наверное, кому-то это было не угодно… - Он еще жил какое-то время?
Это чудо! Вот только в сознание так и не пришел. В трубке раздался крик. А средней дочери я обо всем рассказала утром. Убийство Даниила - промысел Божий, что еще можно сказать… - Незадолго до смерти в адрес Даниила Сысоева поступали угрозы. С первого диспута с мусульманами. Хотя инициаторами диспута являлись сами мусульмане. Даниил никогда на рожон не лез, его вызвали на этот диспут. Поначалу, возможно, его пугали угрозы.
Со временем он привык, отбоялся, что ли. Вряд ли. Может, не хотел травмировать. Но я точно знала, что существовали вещи, которыми он со мной не делился. Отец Даниил вел людей к Христу, это была его цель. Если бы я стала препятствовать, это привело бы к конфликту. Но согласование было только на словах. Далее требовалось пройти сложную бумажную волокиту, которая заняла бы много времени. Даниил не стал дожидаться окончательного вердикта.
Поставил бытовку. В итоге одна инстанция выступила с требованием отобрать землю. Началась борьба. Даниил тогда сильно подорвал здоровье, но отстоял землю. Моя жизнь перевернулась. Но я спокойна за отца Даниила. Эта песня оказалась пророческой. Отец Даниил попрощался с шаром земным. И ушел к себе домой.
Какие моменты совместной жизни вспоминаете? Сейчас решила в воспоминания не ударяться: это не очень полезно для душевного состояния. Вот вы напомнили - прошло 2 месяца, а мне кажется, что прошло 5 лет, если не больше. После его смерти моя жизнь была перенасыщена разными событиями. Иногда мне кажется: со мной ли это все происходит? Во сне я или наяву? Думаю, вот сейчас проснусь и все вернется на свои места.
И на первом месте для него оставалось священническое служение, а потом уже все остальное — дом, жена, дети. Но когда началось строительство прихода и храма, ему, мягко говоря, стало совсем не до семьи. Он не мог совмещать одно с другим.
Его буквально разрывали на части. Он был занят с раннего утра до глубокой ночи. Забывал о выходных, об отпуске даже речи не шло. Помимо храма он занимался миссионерскими проектами, организовывал библейские занятия. Так же много времени занимала его миссионерская школа. Мы обычные люди, а не ненормальные святоши, как многие думают. У нас с отцом Даниилом тоже были разногласия, и в горячке у меня возникали подобные мысли. Приходилось терпеть. Да, мы могли с мужем поругаться, разбежаться по комнатам, обижаться друг на друга, но в итоге все равно шли на примирение. Проблемы современных людей в эгоизме.
Людям проще расстаться, если они не получают удовольствия от жизни друг с другом. А ведь брак и семья — это труд и самопожертвование. Отец Даниил был домостроевцем? Это скорее мусульманский подход. Хотя и мусульмане бывают разные. На самом деле домострой — отжившее явление. И в православных семьях — редкость. Даниил всегда выступал за то, чтобы я работала, самосовершенствовалась, он хотел, чтобы в моей жизни были не только дети и кастрюли. Также я долго работала начальником отдела рекламы в одной строительной фирме. Супруг помогал мне придумывать рекламные слоганы, подкидывал креативные идеи.
Некоторые из них были реализованы. Хотя, казалось бы, священник и реклама — несовместимые вещи. Роль шофера оставалась за мной, Даниил выступал в качестве штурмана — он отлично ориентировался по карте. Автомобиль он начал водить только последние два года. До этого всеми автомобильными проблемами, вплоть до покупки машины, занималась я. Вообще, отец Даниил был далек от бытовых проблем. Так что мне приходилось заниматься проблемами, которые традиционно возлагают на плечи мужчин. Дело в том, что Даниил был человеком не от мира сего. Ему даже было некогда за собой следить. Сейчас большинство матушек водят машину и следят за модой.
Наверняка отец Даниил готовил детей к церковной службе? Мы хотели, чтобы дети выросли верующими людьми, а кем они станут, для нас было неважно. Например, старшая мечтает быть журналистом. И Даниил ее в этом поддерживал. По сути, он ведь сам был большим ребенком. Мог дурачиться, веселиться. Благодаря его легкому характеру он запросто сходился с людьми, у него была масса друзей, народ тянулся к нему. Кончину священника предсказал старец — Говорят, покойный отец Даниил предчувствовал свою гибель? Погибнуть может только душа. Конечно, отец Даниил предчувствовал свою кончину.
Три года назад он ездил к одному старцу, который предсказал, что Даниил построит храм, но не будет в нем служить. Муж понял, что скоро с ним случится беда. Поэтому и торопился жить. Слова того старца оказались пророческими. Я считала эти высказывания юродством. Тем более Даниил всегда говорил о смерти как бы между делом, даже шутил по этому поводу.
Расследование по его уголовному делу завершено, на днях СК передал обвинительное заключение для утверждения в прокуратуру.
И как раз в это время в Интернете появилось видео из материалов уголовного дела. На нем средняя дочь священника рассказывает, что отчим не просто рукоприкладствовал, но и вовлекал в «странные игры»: к примеру, заставлял бить его самого специальной плетью с кисточкой в это время он надевал на себя «позорные трусы». Все, что ты рассказываешь на видео, это правда? Или это монтаж? Это настоящее видео, оно было сделано в кабинете директора моей школы. Но то, что я говорю, - не совсем правда. Можно по порядку?
Когда отца убили, все Сысоевы родственники с его стороны считали виноватым в этом Сергея. Ведь доказано - убийца совсем другой человек. И мотив известен: критика священником ислама. Вспомните, как все случилось. Сергей в тот день пришел к отцу на исповедь, был последним в очереди. И в итоге папа задержался в храме именно из-за него. То есть если бы не Сергей, отец бы раньше ушел и остался жив.
И вы с сестрой так думали? Поначалу да. Потом я уже стала рассуждать: ведь убийца мог столкнуться с отцом, выходящим из храма, и все равно расстрелять. И еще хуже - он мог прийти к нам домой и убить всю семью. В общем, я не виню Сергея за то, что из-за него задержали отца. Второй момент. Убийство произошло на глазах Сергея.
Он ничего не сделал, чтобы его предотвратить или чтобы задержать преступника уже после всего. Это тоже для нас было непонятным. Он мог просто растеряться - это вполне естественно. Мама говорит, что по записям камер видеонаблюдения все произошло меньше чем за минуту. И вот потом мама приводит Сергея и говорит: «Он будет жить с вами и станет вам отцом». Представляю, как вы это восприняли… Я уже этого не помню. Но помню, что он добрым был, подарками нас задаривал.
В общем, сначала с Сергеем я общалась хорошо. А старшая сестра , по-моему, с ним с первого дня конфликтовала. Она вообще такая боевая: был случай, когда она директора школы, в которой училась, покрыла матом, и ее за это исключили. В итоге, когда ей исполнилось 16 лет, она переехала в квартиру Сергея он ей подарил и стала жить отдельно. Сестра была очень довольна - в таком возрасте иметь отдельное жилье и жить как хочешь, а не как тебе велят родители! После ее ухода первый год был нормальным. Потом я как будто превратилась в Золушку: должна была все убирать, за их ребенком у мамы и Сергея родился сын присматривать.
Но я, по его мнению, была плохая Золушка. И 4 года назад начались конфликты с отчимом и у меня. Кто их провоцировал? Мог наорать на меня из-за всякой фигни. Скажем, я не вынесла вовремя мусор или не сделала еще чего-то, о чем он просил. Часто придирался, что якобы не так на него посмотрела эта его претензия меня особенно бесила. В общем, прессовали меня всячески.
Доходило до того, что мне было страшно дома находиться. Я порой не хотела из школы возвращаться. Мою младшую сестру он не трогал. Она постоянно «дурочку включала», а он говорил, что дурочек не бьет. Он скандалил, когда был пьяный? В то время он стал выпивать. Но когда выпьет, он был добрый, а вот трезвый - совсем другой.
В нем будто два разных человека уживались. Один добрый, с которым приятно общаться. А второй - не просто злой, а свирепый. Второго я очень боялась. И главное - не знаешь, когда он будет каким. Поэтому и было страшно дома находиться. А маме об этом говорила?
Мама все это видела. Все было очевидно. Я ей в лоб задавала вопрос: «Почему ты меня не защищаешь от него? Говорила, что это у меня переходный возраст тогда мне было 14 лет , что это у меня недостатки. Какие недостатки?! В общем, я пришла к сестре, попросила, чтобы она забрала меня жить к себе. Но она не забрала!
А что сказала? Сказала, что есть условие: я должна пойти к двум ее друзьям, оперативникам, и рассказать им, что Сергей меня бьет. Но она еще придумала мне историю с плеткой и трусами. Я им все рассказала, как она велела. Через два дня ко мне в школу пришли эти два ее друга и еще какая-то женщина, меня завели в кабинет директора. И там я повторила ту же самую придуманную историю под видеозапись вот она сейчас в Интернете. И после этого сестра тебя забрала?
Я жила дома. Через два дня я рассказала обо всем маме. Она выслушала молча и ушла. В тот же день она рассказала Сергею, но они решили, что ничего страшного не будет, что следствие во всем разберется. Никто не думал, что Сергея посадят. А 11 февраля 2016 года его забрали и с тех пор не отпускают. Арестовывали отчима при тебе?
Да, я помню, как вошли омоновцы, надели на него наручники. Он не сопротивлялся. Все-таки что из твоих первоначальных показаний было выдумкой? Про плетку и про трусы. Никакой плетки у нас никогда дома в принципе не было. Я даже не представляю, как она могла бы выглядеть. И как выглядели бы «позорные трусы».
Но само выражение «позорные трусы» у нас «гуляло», мама его употребляла в какие-то моменты типа: «Что ты расхаживаешь по квартире в позорных трусах? Почему все-таки ты решила пойти на поводу у сестры? Я просто хотела жить у нее и готова была на все. А она Сергея ненавидела до трясучки. Но она имеет на это право. Она реально считает, что Сергей виноват в смерти папы. Ты в итоге живешь с мамой.
Может, все, что ты сейчас говоришь, - это тоже под ее влиянием? На меня сестра всегда имела большее влияние, чем мама. Кстати, она мне однажды жизнь спасла: буквально из-под колес наехавшей на меня машины вытащила все равно меня задело - было сотрясение, ногу сломала. Я проходила судебную психологическую экспертизу, и та как раз показала, что у меня есть зависимость от нее, что я на подсознательном уровне считаю ее своей спасительницей и подражаю ей. На самом деле мне всегда хотелось быть похожей на сестру - она очень смелая и сильная. Кстати, экспертизу в СК не хотели к делу подшивать, потому что она показала: сексуального насилия не было. Я сама пришла в полицию и сказала, что плетки и сексуальных игр не было, что это все выдумка.
Я говорила это много раз на всех допросах. Но меня продолжают считать потерпевшей. Более того, получилось, что главное обвинение строится именно на моих показаниях, и поскольку я была несовершеннолетней, то Сергею грозит от 8 до 15 лет. Сергей писал тебе из СИЗО? Да, мы ведем переписку. Он много раз извинялся за свое поведение, за то, что «прессовал» меня. Пишет, что никогда больше не будет меня обижать.
Я его за все простила. Он в письмах учит меня играть на гитаре - какие аккорды брать. Пишет, что ему плохо в СИЗО. Мне его правда очень жалко, тем более я сама не считаю, что он заслуживает такого наказания за свой склочный характер. Да, он был плохим родителем , но он не растлитель обвинение для него позорное. Меня спрашивали - могла бы я с ним жить одной семьей? Могла, однозначно.
Уверена, что он все понял, да и я в обиду себя не дам. Мы с мамой недавно ездили к бабушке по линии отца. Привезли письма Сергея, где он просит у всех прощения. Но бабушка не стала читать. Бабушка считает, что мама не имела права выходить замуж после смерти отца и она опорочила всю семью. А эти письма Сергея бабушка потом зачем-то отправила в СК, их приобщили к уголовному делу. Ее можно понять: все-таки странно, когда привозят письма от того, кто занял место горячо любимого умершего сына… Не знаю.
Но Сергей просто хотел помириться. А что сейчас говорит твоя сестра? Мы мало общаемся. Она считает меня предательницей. Маме говорит, что та тоже предала память отца. Она недавно вышла замуж, мы с мамой были на свадьбе. Но сестра хочет, чтобы Сергей сел на много лет, чтобы он навсегда исчез из нашей семьи.
Читайте материал: «Сибирского священника обвинили в растлении несовершеннолетних прихожанок» Убийство отца Даниила Сысоева в храме Апостола Фомы два с лишним года назад потрясло не только Церковь, но, казалось, всю страну. Но, наверное, больше всего изменило жизнь его супруги, матушки Юлии. Сейчас она помогает вдовам священников, издает книги отца Даниила, продолжает его миссионерские труды. Она и трое дочерей празднуют день смерти отца Даниила как день его рождения, как его победу. Окончила фармацевтический факультет Медицинского института. В 1991 году приняла крещение. В 1994-м вышла замуж за семинариста Даниила Сысоева.
Автор книг «Записки попадьи», «Бог не проходит мимо». Воспитывает троих дочерей. Президент благотворительного фонда «Миссионерский центр имени иерея Даниила Сысоева». Не просто ООО - Насколько можно судить по вашим книгам, у вас и раньше была очень насыщенная жизнь. Но особенно активная работа началась после смерти отца Даниила. Что изменилось? Появились время или силы?
Времени больше не стало - его и раньше не хватало. Просто пришло понимание, что нужно начинать жить заново. Не просто оставаться мамой своим детям, заниматься своими проблемами, но выйти за эти рамки. Раньше я больше принадлежала мужу. Я была с ним, была сопричастна ему, служила, что называется. А потом, получив так называемую «свободу», почувствовала потребность в еще большей реализации. Да, я и раньше писала книги, но понимала, что у меня есть отец Даниил, которого я должна встретить, приготовить ему ужин, постирать вещи - такие бытовые моменты, которыми каждая жена занимается.
Это затягивает в определенный круговорот. Еще при жизни отца Даниила. Как-то мне пришла в голову идея, что необходимо создать фонд помощи священническим семьям, вдовствующим матушкам, тем семьям священнослужителей, которые попали в трудную ситуацию. Я поделилась с отцом Даниилом. Он сказал: «Вот и займись этим». Я долго раздумывала и решила, что нет, не буду я этим заниматься, не знаю, с чего начинать и за что хвататься. После его смерти я вспомнила об этом, но все еще не понимала, что можно сделать.
А когда возникла необходимость издавать его книги, мне посоветовали создать фонд. Открыть просто «ООО»? Что-то мне показалось в этом не то. И мы создали фонд помощи, начали издавать книги и сразу искать матушек. Информация о нуждающейся семье у нас как правило из «первых рук» - это епархиальные сведения. Если информация приходит не из епархии, мы звоним в епархию, благочинным, на приход настоятелям и выясняем, есть ли такой батюшка, такая семья, действительно ли у них такая-то и такая-то ситуация. Матушкам мы жертвуем с книжного дохода и из пожертвований благотворителей.
Разве Церковь не заботится о вдовствующих матушках? Об этом говорить не принято. К сожалению, многие считают, что, если что-то негативное происходит в Церкви, нужно отмолчаться благочестиво, все равно же у нас хорошо, «спаси Господи», а разве можно обсуждать священноначалие? Когда батюшка умирает и матушка остается с детьми, то, даже если ей продолжают выплачивать зарплату мужа, она все равно выбрасывается из жизни прихода. Знаю много примеров, поскольку мы много общаемся с разными вдовами. Есть такие случаи, когда матушку, вдову, попросили освободить церковный дом. А идти ей некуда, потому что на свои деньги этот дом ремонтировали, латали, строили, не думали о том, что он церковный, не их.
А тут другого священника прислали, а он тоже с семьей - где ему жить? Как решить такую проблему? Уезжают матушки, снимают квартиру, мыкаются по углам, с детьми причем. Одна пошла к владыке за помощью, он благословил найти средства, купить жилье. А другой матушке владыка сказал, что это «ее проблемы, а не проблемы Церкви». Когда я столкнулась с этой проблемой, поняла, что должны быть такие организации, причем не одна, потому что наше дело - капля в море. Мне кажется, что вопросы о вдовах должны решаться на высшем церковном уровне.
Наверное, если священник принадлежит Церкви, то и семья принадлежит ей. Сказать, что помощи совсем нет, нельзя, но ее не хватает. Я понимаю, что я должна делать для этого, вижу свои определенные задачи. Зачем думать о других людях и их возможностях? Думаю, что везде есть человеческие слабости и немощи. И мы сталкивались с осуждением нашей деятельности, что наш фонд что-то не так делает, где-то ошибается. Я согласна, что-то не по силам взяли, где-то неправильно сделали, но нужно что-то хотя бы делать, а не осуждать только.
Это заблуждение, что до революции у нас все было классно и здорово, в том числе и в Церкви. На самом деле именно она отсеяла овец от волков. Исходя из того, что я читала, та система была очень нездоровая, наверное, отчасти поэтому и революция произошла. Браки между духовным сословием, «приписные невесты», когда умирает священник или становится старым совсем, присылают к его дочери семинариста, устраиваются смотрины, потом свадьба, и семинарист получает «место» на его приходе. Возрождать такую сословность нельзя, это разрушает Церковь. Да и особой заботы о семьях священников не было - главное, сына пристроить в духовное училище лет в девять, невеста в 17 лет могла быть уже «перезревшей». Православный инкубатор - Как вы воспитываете своих девочек?
Что для вас самое важное в этом отношении? У нас люди не знают, как воспитывать детей. Есть определенные критерии, но слишком много лет безбожия было, народ был в египетском плену, и, наверное, должно пройти примерно столько же, лет сорок, чтобы изжить это. Наши бабушки и мамы, традиции советских времен не дают православной семье преодолеть старые стереотипы. Я, как и все, нахожусь в той же ситуации и ломаю копья на том же. Мне кажется, что акцент не нужно делать на том, чтобы вырастить хорошую хозяйку и жену. Гораздо важнее дать возможность ребенку стать христианином.
Но случайности не случайны - в это я верю абсолютно. Таким духовником стал для меня отец Даниил. Однажды я спросил его: «Откуда такая пастырская опытность, Вы же еще молодой? Потом пару секунд подумал и закончил: «В первую очередь нельзя полагаться на свои силы». Мы - существа разумные, со свободной волей, с талантами, знаниями, навыками, опытом... И вот однажды, когда мы с ним вместе были в Турции, ехали на машине в Антиохию, по узкой горной дороге. За рулем - отец Даниил. Я же за свою жизнь немало поездил по горам на разных машинах, и вот я вижу, что мы должны поравняться с трейлером в самом неудобном месте. Вы же сами говорили, что нужно работать на пределе своих сил». Простой ответ, вытекающий из вопроса, и тогда я начал усваивать это.
И - получишь». Позже, наблюдая за многими православными, за их желанием сделать какую-то работу в Церкви, создать интересный проект на благо братьев и сестер, я понял, как нам не хватает такого устроения ума. Четверг 19 ноября 2009 года был для меня обычным днем, я мотался по своим делам. Но после обеда я подумал, что нужно бы исповедаться, потому что меня мучила одна неприятная страсть. Кто практикует частую исповедь, понимает, о чем я. В тот четверг так со мной и было, я разрывался между выбором: вечером пойти на исповедь или развлечься с друзьями. Я ехал на машине по Третьему кольцу, времени около девяти вечера, и - либо я поворачиваю на Волгоградку, домой, либо - еду дальше, тогда - храм Апостола Фомы. То ли пробка была огромная на повороте на Волгоградку, то ли не так быстро я перестроился, но я поехал в храм. Приехал, припарковался, поднялся к себе в бытовку, где у меня был маленький офис, и стал доделывать текущую работу, связанную с дисками. Как позже выяснилось, это звонили убийцы.
Отец Даниил уже надел куртку, собираясь уезжать, и сказал мне со вздохом: «Горе ты мое луковое... Затем он вернулся, и мы вошли в алтарь. Мне почему-то показалось, что в храм вбежала большая собака. Дальше мои воспоминания становятся смутными, но все-таки... Где Сысоев? Я просто стою на месте. Все длилось, как мне показалось, три секунды. Я закрываю дверь в алтарь, стою там и жду, что сейчас пуля настигнет и меня. Что происходит, я начал понимать не сразу, может быть, это был шок или психологическая защита , потому что подобное я мог видеть только в кино или во сне. Спустя еще секунд тридцать я снова выхожу из алтаря.
Батюшка лежит на полу, истекая кровью, рядом стоит ошарашенный регент Владимир. Дальше начинается суета, которую можно описывать долго. Я сижу рядом с истекающим кровью моим батюшкой, снимаю с него крест, потому что он душит его, снимаю и епитрахиль. Вызвали скорую. Отец Даниил хрипло дышит, и он спит. Он уснул сразу после первой пули, очевидно, потому, что она попала в шейную артерию. Я слышал его пульс практически до тех пор, пока он не остановился, трогал его постепенно холодеющую руку. Но, даже глядя в холодные и обреченные глаза сотрудников скорой помощи, я все равно отказывался верить, что он умирает. Но никто не остановил меня тогда. В 00:30 я узнал, что смерть наступила в 00:15.
Начали служить панихиды. Это было очень здорово! Действительно, прославил тебя Господь Бог, Которого ты так любишь! Но смотрите на плоды его жизни. Его дело продолжается и набирает силу. И получается, что он еще при жизни выбрал себе мученический венец». Проповедь, которая приводит человека к Святой Чаше и через нее - к жизни вечной. Нью-Йорка, - верующих мало стало». И это тоже правда. Через отца Даниила Господь показал нам пример той самой веры, которая должна быть в сердцах современных православных.
Это диавольская ложь. Ждать этого можно, конечно, долго, можно и не дождаться. Нью-Йорка, схиархимандрит Иоаким Парр - речь идет об активной христианской жизни православных в дружных и поддерживающих друг друга общинах. Это ежедневный труд по работе над собой, поддержке бедных и воцерковлению ближних. Убийство отца Даниила Сысоева в храме Апостола Фомы два с лишним года назад потрясло не только Церковь, но, казалось, всю страну. Но, наверное, больше всего изменило жизнь его супруги, матушки Юлии. Сейчас она помогает вдовам священников, издает книги отца Даниила, продолжает его миссионерские труды. Она и трое дочерей празднуют день смерти отца Даниила как день его рождения, как его победу. Окончила фармацевтический факультет Медицинского института. В 1991 году приняла крещение.
В 1994-м вышла замуж за семинариста Даниила Сысоева. Автор книг «Записки попадьи», «Бог не проходит мимо». Воспитывает троих дочерей. Президент благотворительного фонда «Миссионерский центр имени иерея Даниила Сысоева». Не просто ООО - Насколько можно судить по вашим книгам, у вас и раньше была очень насыщенная жизнь. Но особенно активная работа началась после смерти отца Даниила. Что изменилось? Появились время или силы? Времени больше не стало - его и раньше не хватало. Просто пришло понимание, что нужно начинать жить заново.
Не просто оставаться мамой своим детям, заниматься своими проблемами, но выйти за эти рамки. Раньше я больше принадлежала мужу. Я была с ним, была сопричастна ему, служила, что называется. А потом, получив так называемую «свободу», почувствовала потребность в еще большей реализации. Да, я и раньше писала книги, но понимала, что у меня есть отец Даниил, которого я должна встретить, приготовить ему ужин, постирать вещи - такие бытовые моменты, которыми каждая жена занимается. Это затягивает в определенный круговорот. Еще при жизни отца Даниила. Как-то мне пришла в голову идея, что необходимо создать фонд помощи священническим семьям, вдовствующим матушкам, тем семьям священнослужителей, которые попали в трудную ситуацию. Я поделилась с отцом Даниилом. Он сказал: «Вот и займись этим».
Я долго раздумывала и решила, что нет, не буду я этим заниматься, не знаю, с чего начинать и за что хвататься. После его смерти я вспомнила об этом, но все еще не понимала, что можно сделать. А когда возникла необходимость издавать его книги, мне посоветовали создать фонд. Открыть просто «ООО»? Что-то мне показалось в этом не то. И мы создали фонд помощи, начали издавать книги и сразу искать матушек. Информация о нуждающейся семье у нас как правило из «первых рук» - это епархиальные сведения. Если информация приходит не из епархии, мы звоним в епархию, благочинным, на приход настоятелям и выясняем, есть ли такой батюшка, такая семья, действительно ли у них такая-то и такая-то ситуация. Матушкам мы жертвуем с книжного дохода и из пожертвований благотворителей. Разве Церковь не заботится о вдовствующих матушках?
Об этом говорить не принято. К сожалению, многие считают, что, если что-то негативное происходит в Церкви, нужно отмолчаться благочестиво, все равно же у нас хорошо, «спаси Господи», а разве можно обсуждать священноначалие? Когда батюшка умирает и матушка остается с детьми, то, даже если ей продолжают выплачивать зарплату мужа, она все равно выбрасывается из жизни прихода. Знаю много примеров, поскольку мы много общаемся с разными вдовами. Есть такие случаи, когда матушку, вдову, попросили освободить церковный дом. А идти ей некуда, потому что на свои деньги этот дом ремонтировали, латали, строили, не думали о том, что он церковный, не их. А тут другого священника прислали, а он тоже с семьей - где ему жить? Как решить такую проблему? Уезжают матушки, снимают квартиру, мыкаются по углам, с детьми причем. Одна пошла к владыке за помощью, он благословил найти средства, купить жилье.
А другой матушке владыка сказал, что это «ее проблемы, а не проблемы Церкви». Когда я столкнулась с этой проблемой, поняла, что должны быть такие организации, причем не одна, потому что наше дело - капля в море. Мне кажется, что вопросы о вдовах должны решаться на высшем церковном уровне. Наверное, если священник принадлежит Церкви, то и семья принадлежит ей. Сказать, что помощи совсем нет, нельзя, но ее не хватает. Я понимаю, что я должна делать для этого, вижу свои определенные задачи. Зачем думать о других людях и их возможностях? Думаю, что везде есть человеческие слабости и немощи. И мы сталкивались с осуждением нашей деятельности, что наш фонд что-то не так делает, где-то ошибается. Я согласна, что-то не по силам взяли, где-то неправильно сделали, но нужно что-то хотя бы делать, а не осуждать только.
Это заблуждение, что до революции у нас все было классно и здорово, в том числе и в Церкви. На самом деле именно она отсеяла овец от волков. Исходя из того, что я читала, та система была очень нездоровая, наверное, отчасти поэтому и революция произошла. Браки между духовным сословием, «приписные невесты», когда умирает священник или становится старым совсем, присылают к его дочери семинариста, устраиваются смотрины, потом свадьба, и семинарист получает «место» на его приходе. Возрождать такую сословность нельзя, это разрушает Церковь. Да и особой заботы о семьях священников не было - главное, сына пристроить в духовное училище лет в девять, невеста в 17 лет могла быть уже «перезревшей». Православный инкубатор - Как вы воспитываете своих девочек? Что для вас самое важное в этом отношении? У нас люди не знают, как воспитывать детей.
Матушка Юлия Сысоева: ее муж-священник был застрелен в храме
Сергея Станиловского. Первая книга Юлии Сысоевой вышла в 2009 году, она автобиографична. Юлия сысоева вышла замуж за сергея. Матушка Юлия Сысоева: «Я больше не принимаю соболезнования.
про Юлию Сысоеву
юлия сысоева вышла замуж второй раз. Выходит этот семинарист из храма и на пороге буквально сталкивается с девушкой, которая спешит к Преподобному Сергию. В 1994-м вышла замуж за семинариста Даниила Сысоева. В 2012 году она вышла замуж за Сергея Станиловского, руководителя благотворительного фонда «Миссионерский центр имени иерея Даниила Сысоева.
Юлия Сысоева: год между небом и землей
И вот по дороге к кладбищу мне под ноги упал букет фиолетовых ирисов. Именно такие цветы принес Даниил мне на первое свидание. Дорога к кладбищу была усыпана цветами, но ирисов среди них больше не было. Я поняла, что этот букет от него. Тогда я решила тоже сделать ему подарок. То кольцо не снималось много лет, но в этот раз я легко его сняла и вложила ему в руку.
Вот говорят, что снам верить нельзя. А мне 3 ноября приснилось, что муж умер. Я поведала Даниилу о сновидении. Я отлично знаю, что в приметы верить нельзя, но тогда зацепилась за мысль — если человек умирает во сне, значит, долго жить будет. Не сработало!
Есть обиды или нет, неважно. Просто традиция такая. Мы не успели. В течение дня созванивались несколько раз. Но я себе места не находила, хотела вечером приехать за отцом Даниилом в храм.
Накануне приезжала, забирала его. А в этот вечер меня как будто кто-то не пустил. А при этом то ужин готовила, то детей спать укладывала, и как-то не получилось. Последний раз позвонила ему за 15 минут до смерти. Он обещал приехать через 40 минут.
Второй раз набрала ему ровно через минуту после выстрела. Я не понимала, почему он не снимает трубку. Опять заболтался с кем-то? Обещал же приехать… О смерти мужа я узнала час спустя после трагедии. Мне никто не позвонил, не сообщил о случившемся.
Уже вся Москва знала, по телевизору шли новости, а про меня просто забыли. И, возможно, застала бы его живым. И вдруг нам бы удалось попрощаться? Ну, наверное, кому-то это было не угодно… — Он еще жил какое-то время? Это чудо!
Вот только в сознание так и не пришел. В трубке раздался крик. А средней дочери я обо всем рассказала утром. Убийство Даниила — промысел Божий, что еще можно сказать… — Незадолго до смерти в адрес Даниила Сысоева поступали угрозы. С первого диспута с мусульманами.
Хотя инициаторами диспута являлись сами мусульмане. Даниил никогда на рожон не лез, его вызвали на этот диспут. Поначалу, возможно, его пугали угрозы. Со временем он привык, отбоялся, что ли. Вряд ли.
Может, не хотел травмировать. Но я точно знала, что существовали вещи, которыми он со мной не делился. Отец Даниил вел людей к Христу, это была его цель. Если бы я стала препятствовать, это привело бы к конфликту. Но согласование было только на словах.
Далее требовалось пройти сложную бумажную волокиту, которая заняла бы много времени. Даниил не стал дожидаться окончательного вердикта. Поставил бытовку.
Данииле и желание присвоить себе всё, что тому принадлежало - авторские права, жену, потом ему жены стало мало и нужно присвоить дочерей, которые "плоть от плоти" и т. Например, в прошлом году на другой вопрос ответили чуть меньше чем через 2 месяца.
Зато в канале "Царьград" быстро реагируют - за один комментрий с вопросом по этой теме быстро внесли в черный список сообщества.
Это были дети, которым никогда не суждено было родиться и увидеть свою маму. Это я поняла не сразу, а как-то смутно-постепенно. Ощущение липкого болота и непроходимой тревоги не оставляли меня с первого дня работы. Нет, я не работала в абортарии. Я не стояла у конвейера смерти. Ведь я пришла работать туда, где рождаются дети. Я работала в мирном родильном отделении медицинской сестрой-анестезисткой.
Кто не знает — это ассистент анестезиолога. Мое дело был наркоз и еще раз наркоз. Роды, кесаревы сечения и все, что с этим связано. Вены, вены и еще раз вены. Я натренировалась так, что «видела» их пальцами и никогда не попадала мимо. Я научилась попадать в них лучше даже опытных сестер. Очень часто медсестры из гинекологии и патологии, запутавшись в плохих венах, звали нас к себе наверх: помочь поставить капельницу или внутривенный катетер. К чему я это рассказываю — объясню позже.
Именно фраза, брошенная одной абортницей, боявшейся, что я пропорю ей вену, впервые жестко резанула мне сознание. Но об этом будет ниже. Мы работали сутками через трое. Такой график. Было крайне тяжело. Но самое страшное меня ждало впереди. И это страшное было не в грубости некоторых врачей по отношению к медсестрам, особенно таким неопытным и зеленым, как я. Ни в бессонных ночах , когда можно было в лучшем случае вздремнуть пару часов лежа на узкой и жесткой медицинской каталке, просыпаясь от криков и крупного озноба.
Созерцая холодный и угрюмый рассвет поздней осени , идти работать, все еще плохо отличая сон от действительности. Ни в ужасном ночном треске флуоресцентных ламп в операционной, от которых взрывался мозг, как от китайской пытки, и ни в санитарской работе по мытью, отдраиванию всех мыслимых и немыслимых поверхностей. Ставок санитарок тогда, в 91-м, не было, их просто и незатейливо свалили на сестер. Их сократили, ведь тогда много чего сокращали в нашей стране. Самым страшным ночным кошмаром были «заливухи» и те несчастные убитые в жутких муках нерожденные младенцы, последним пристанищем , которых был большой холодильник в отделении гинекологии. Да, именно первая моя «заливуха» сказала мне про свои вены. Меня подняли среди ночи, сказали, что в гинекологии родила «заливуха» и надо идти делать наркоз. Немного объясню, почему именно я.
Днем всеми абортницами занимался персонал гинекологии. А вот ночью на весь роддом оставалась одна анестезистка, то есть в мое дежурство — это я, с единственной связкой ключей от сейфа с наркозными и наркотическими препаратами, и именно я должна была идти в абортарий ночью. А «заливухи» рожали в основном по ночам. Думаю, что уже не нужно объяснять, что это такое и каким способом убивается ребенок, и сколько часов он погибает в страшных муках , когда едкий гипертонический раствор хлористого натрия разъедает ему кожу, глаза, попадает в рот, в пищевод… Как он кричит и бьется в конвульсиях... Об этом на сегодняшний день пишут и рассказывают много. Раствор заливается утром или днем по расписанию, но ребенок, как правило, рождается уже ночью, а дальше следует процедура чистки и наркоз соответственно. Самого ребенка взвешивают, описывают, измеряют, маркируют, заворачивают в медицинскую клеенку и кладут в специальный холодильник для био-отходов. Тогда, в 91-м, одним из первых указов Ельцина было подписанное постановление о социальных абортах.
Я не знаю, как этот закон называется на юридическом языке, впрочем, это неважно и сути не меняет, главное, что был подписан смертный приговор многим детям, разрешавший проведение абортов на поздних сроках, то есть до 28 недели, по социальным показаниям. Это значило, что любая женщина, вдруг передумавшая рожать, могла преспокойно придумать себе «социальное показание», пойти в медицинское учреждение и в стерильных условиях избавиться от своего ребенка. Никакого криминала, все по закону, а следовательно, это не преступление, не убийство, а просто медицинская процедура. Мы живем в России, и поэтому там, где 28 неделя, — может быть и 30-я, и 32-я, даже так бывало. Вот и потянулись женщины, ничего не боясь, на так называемые социальные аборты. В ту темную осеннюю ночь , когда непроглядная тьма густо смешивалась с черным непрерывным дождем, барабанившим по металлическим подоконникам, я зашла в ярко-освещенную операционную абортария. На кресле лежала совсем молоденькая девушка 18 лет, только что родившая мертвого ребенка при помощи солевого аборта. Сонная врач в марлевой маске неторопливо раскладывала инструменты, в лотке в крови уже лежала средних размеров плацента.
Девушка была абсолютно спокойна, ее спокойствие меня покоробило. Я начинала понимать, что вот сегодня она убила своего ребенка. На лице у нее был достаточно яркий макияж, как будто она лежит не в абортарии, а собирается на дискотеку или на свидание. Это еще больше меня покоробило. И вот она поворачивается ко мне в тот момент, когда я собираюсь ввести ей внутривенный наркоз, и говорит, так холодно-цинично, брезгливо глядя на меня из-под накрашенных ресниц, как смотрят на низкосортную обслугу: «Вену мне только не пропорите, а то тут уже одна мне вену проколола». Меня это просто взбесило. Она, которая только что убила своего ребенка, беспокоится о своих венах! Да как бы я хотела пропороть ей эту вену!
У меня тогда было совершенно острое желание хорошенько пропороть ей вену, да так, чтобы синяк на полруки. Но я не стала этого делать. Может, потому что я не имела права заниматься таким вот мелким самосудом. Такая скорбь объяла меня, что, когда я закончила с ними, я ушла в предоперационную — попрощаться с ее ребенком. Он лежал на кушетке, завернутый в оранжевую грубую клеенку. Это были его первые и последние пелены. Никто никогда не станет о нем плакать, пожалуй, кроме меня в ту ночь. Я развернула клеенку.
Там была маленькая девочка. Кожа на одной ноге у нее полностью слезла, и нога была красная и блестящая. Таких детей еще называют «лаковыми детками», так как от соли их нежная кожица слезает и они рождаются красными и блестящими, словно покрытые лаком. У нее были тонкие изящные пальчики, и на них аккуратные тонкие ноготки, и на ножках были крошечные ноготки. Приоткрытый ротик и немного выглядывающий маленький язык. Светлые волосики на голове были слипшиеся, а все тело было покрыто белым пушком, маленькие, мягкие как у мышки ушки, плотно прижатые к голове. Я понимала, что эти ножки никогда не побегут по земле, эти ручки никогда не прижмут игрушку, и она никогда не скажет: «Мама, я люблю тебя». Наверное, там, за гробом, она сказала бы одно: «Мама, за что?
Зачем так жестоко? Мама, ты знаешь, как мне было больно? Происходящее не укладывалось у меня в голове. Этого просто не могло быть. Этого не должно быть! Этот ребенок должен быть живым и любимым. Она должна была родиться где-нибудь к Новому году, когда вся страна будет наряжать елки, зажигать разноцветные гирлянды и лепить снежных баб. А сейчас, в 2015-м, ей было бы уже почти 25 лет.
Может быть, она сама была бы сейчас уже мамой. А ее матери-убийце сейчас около 43. Наверное, она имеет других детей, помнит ли она о своей первой убитой дочери? Жалела ли она потом об этом? Помнит ли она, как в день смерти дочери красила свое лицо, листала модный журнал, нетерпеливо ждала схваток в палате, а потом родила ее как ненужный отход в принесенное эмалированное медицинское судно. То самое судно, в которое мочатся и испражняются больные. Помнит ли она об этом? А потом были другие.
Конвейер смерти работал исправно. Это были социальные аборты. Вот женщина, 44 года. Узнает о беременности, уже когда ребенок зашевелился. Нет, она думала, что у нее климакс. А тут беременность. Надо избавляться! Разве рожают в 44 года?
Это же стыдно! Нормальная, здравомыслящая, а главное, приличная женщина не рожает в таком возрасте, это же позор! Что она скажет мужу и взрослым дочерям, как она появится с пузом на работе? И она спокойно идет на заливку. Там был мальчик. Да, ей немного жалко, всего чуточку. Она всегда хотела мальчика, но у нее две дочери и пять абортов на «благочестивом» сроке до 12 недель, когда приличные и здравомыслящие женщины должны вовремя определиться со своей беременностью. Ну, а здесь неувязочка вышла, не поняла вовремя, что беременна, пропустила так называемые все сроки.
Бывает, и это поправимо. И его больше нет. Его завернули в клеенку и отправили в тот же холодильник к другим таким же мученикам. Сейчас ей 68. И если она превратилась в больную и никому не нужную старуху, с давлением, с гнилым зловонным дыханием, вечно ругающую всех и вся, всегда недовольную жизнью, ненужную своим давно взрослым дочерям, у которых давным-давно свои жизни, и «чьхать» они хотели на свою мамашу, то мне ее — не жалко. Она сама сделала свой выбор, тогда, осенью 91-го, когда убивала своего единственного сына. Мне скажут, что вот, мол, расфантазировалась, может, она еще крепкая пожилая женщина , вполне здоровая, любимая дочерьми и престарелым мужем, мирно копающаяся в грядках на любимой даче, сажает цветочки, нянчит внуков и все у нее хорошо. Может быть, и так, но скорее всего в ее жизни развернулся первый вариант, и она его сама выбрала, это закон неотвратимости и свободного выбора.
Второй вариант у нее мог бы быть, откажись она от убийства своего ребенка. Но она прошла точку невозврата, когда села на гинекологическое кресло для проведения мирной медицинской процедуры. Может, кто-то скажет, что я осуждаю этих несчастных. Я лишь скорблю о том ужасе, который происходит в мире каждый день совсем рядом с нами. А кто-то осудит меня и скажет, почему же ты стояла и смотрела, почему не разнесла этот абортарий? Я не буду оправдываться. Да, я стояла и смотрела, как в ступоре. Мне самой было всего 18 лет, и это все происходило как в ужасном бессмысленном липком бреду, от которого хочется проснуться раз и навсегда.
От женщин-абортниц я видела много подобного цинизма. Одна «блатная», которой были назначены наркотические обезболивающие а это очень большая честь, и далеко не всем их назначали , после очень блатного мини-кесарева сечения пожаловалась мне, что в ее отдельной палате, в которую ее поместили по очень большой договоренности, капает кран. Требовала сантехника среди ночи. Да из нее просто вырезали ее ребенка, как вырезают ненужную мешающую жизни опухоль! Вырезали живого, и пока зашивали ее живот, — аккуратными косметическими швами, такими, что бы потом могла ходить на пляже в бикини, — ее ребенка положили на холодный подоконник умирать, а ей теперь нужен сантехник «кран чинить», потому что ей отдохнуть надо, заснуть, «был трудный день»! Знаете, мне тогда хотелось вылить наркотик этот, строго учетный промедол, в раковину и вколоть ей простую водичку, что бы она орала от боли, тогда ей будет точно не до капающего крана... Она хоть раз вспомнила о своем нерожденном ребенке , умершем на каменном подоконнике в операционной? Были и матери-циники, приводившие на аборт своих дочерей.
Никогда не забуду одну мамашу, которая притащила свою шестнадцатилетнюю дочь на поздний аборт. Девочка в 16 лет не может решать сама рожать ей или нет, но решает мама. А мама сказала — аборт и точка. И вот эта дама, располневшая, как старый мопс, увешанная дорогими серьгами, своими толстыми пальцами, унизанными массивными перстнями, строчила бумагу с заявлением об аборте по социальным показаниям. Жрать им нечего, малыша растить не на что. Дама по тем временам была директором ресторана. Не стоит объяснять, какая это хлебная должность была в те самые времена и как жили директора ресторанов, магазинов и продуктовых баз, в то время когда всей стране действительно жрать нечего было. И вот она этими своими бриллиантово-рубиновыми руками подписывала смертный приговор своему внуку и ломала жизнь своей дочери.
Ее бедная дочь, бледная и заплаканная девочка с опухшими глазами, полными ужаса, сидела на деревянной кушетке, покрытой все той же оранжевой омерзительно-холодной клеенкой, и нервно теребила казенную застиранную сорочку с жирной черной печатью «16 родильный дом». Ее ребенку, которого она уже, по всей видимости, успела полюбить, не суждено было родиться в родильном доме, его там должны были убить всего через несколько часов, после подписания смертного приговора. Бедное забитое существо не могло промолвить ни слова, она не могла пойти против своей властной и грубой мамаши. Даже акушерки, повидавшие много на своем веку и успевшие зачерстветь и выгореть в душе, сами прошедшие не через один аборт, даже они плевались тогда от отвращения, глядя на эту лживую мамашу. А вот еще эпизод: в дверь приемного отделения просунулась мужская развеселая голова и бодро произнесла: «Здрасте, а мы на аборт. Она обняла своего мужа за шею, они мирно чмокнулись в щечку. Так обыденно, так мило и нежно выглядело бы это, если бы не фраза: «мы на аборт». Только вдумайтесь в эти слова.
Она прощались с мужем так, как будто ложилась полежать и полечить «небольшую проблемку со здоровьем», прыщик на заднем месте. Я не знаю, какова была причина их «трудного решения», почему у них возникло такое дружное и непринужденное желание избавиться от ребеночка, но эта легкость, с которой они оба шли на аборт, просто шокировала. Вообще я часто видела, как мужчины провожали своих женщин на аборт. Одни непринужденно и как-то очень обыденно прощались, как будто вообще ничего не происходит, другие заходили с каменными напряженными лицами, какие бывают у супружеских пар в ЗАГСе на процедуре развода. Они прячут взгляды, отворачивают лица, поджимают губы, говорят односложные фразы. Паспорт с тобой, ну все, пока», — и так далее, и тому подобное. Может, они испытывают смущение, или страх, или угрызения совести, поэтому приходят с каменными напряженными лицами, нервно ищут куда-то завалившийся паспорт, перебирают вещи. Они говорят все это, а их ребенок начинает уже сжиматься от ужаса в предчувствии смерти.
Если кто-то из защитников абортов скажет, что он ничего там не чувствует, то такой защитник глубоко ошибается. Уже давно всем известно, что ребенок чувствует смерть. Представьте себя в камере смертников. Какой ужас вы будете испытывать? Была еще женщина. Тоже поздний срок. Муж недавно погиб. Пришла делать аборт.
Это тоже как-то всех покоробило. Она твердила: «Куда я теперь одна с ребенком? Надо убить, и проблема решена. Будешь совсем одна. Так хоть с ребенком, а так — и без мужа, и без ребенка. Все равно, мужа уже нет. Молодая, найдет нового мужа, а с ребенком кто возьмет? Может, она была в шоке и не понимала, что творит, скажут другие, но почему тогда другие женщины в аналогичной ситуации не делают этого, более того, пытаются всеми силами сохранить живую частичку любимого человека?
Скорее всего — это неподвластный разуму какой-то особо запредельный вид эгоизма. Каждый переживает горе по-своему, кто-то творит глупости, — опять скажут защитники. Нет, это не глупости и не горе. Это то же самое, когда убивают «лишнего» ребенка, «лишний рот», не хотят «нищету плодить». Кстати, кто придумал эту крылатую фразу? Плодить нищету! Аборт — это лекарство от нищеты?! То есть, убив беззащитное дитя, наше общество станет и богаче и счастливее?
Решатся всякие социальные проблемы , начнется процветание? Получается, за десятилетия, что в нашей стране делаются аборты, мы должны были стать богатой и процветающей державой? Мне сразу скажут защитники абортов, что не надо утрировать и передергивать. А потом про право женщины на выбор и про право, — вдумайтесь только в это слово! Я большего цинизма и лжи не видела! Даже тетка в дорогих перстнях и кольцах менее цинична, чем сама эта мысль — «право на рождение желанным». Интересно, когда его убивают, он знает об этом своем праве? И опять перед глазами встают лица, картины.
Вот мне рассказывают про одну акушерку из патологии, которая делала аборт на 20 неделе. Нет, не солевой. Заливку как-то не любят, поэтому «своих» обычно не заливают. Делают либо мини-кесарево, так это называется «про женщину с краном», либо традиционный аборт. Мини-кесарево она не захотела делать, живот швом портить, пусть даже и косметическим, да и матку портить рубцом, она же еще родить хочет. Так вот мне рассказывали, как расчленяли этого ребенка в матке, вытаскивали по частям. И как громко трещали кости, когда их ломали, так что всех тошнило от этих звуков. Мне ответили, что рассталась со своим парнем, вроде как замуж за него не собиралась, вроде изменил он ей.
В общем, разбежались, вот и передумала. А оставаться матерью-одиночкой — нет, ни за что. Проще убить. У «своих», прямо на работе, сделают все как надо. Хоть «свои» и не любят делать у «своих», но почти все сотрудницы периодически пользовались услугами родного абортария. Потом рассказывали и пересказывали это все за чаем в сестринских, поедая очередной торт, принесенный от благодарных пациенток. Обсуждали своих мужчин, секс и, конечно, свои аборты. Она из медсестер даже рекордсменкой по ним была.
По несколько штук в год, прямо на работе. Дома муж и один сын. Да, я не преувеличиваю, так и было. Я не понимала, как после этого, — вернее, «с этим», потому что в случае аборта «после» не бывает, он остается с женщиной на всю жизнь, — как можно «с этим» жить, трескать торты, обсуждать в курилке под лестницей? И ведь знала же эта акушерка, на что шла и как трещали кости, хоть сама была под наркозом, качественным, «для своих». Нет, я не могла там больше находиться, видеть все это, слушать эти разговоры и главное — участвовать в этом. Не могла. Я поняла, что я не могу жить с этим, я не понимала, как мне дальше с этим жить.
Однажды, это было днем, мне нужно было подняться в гинекологию за чем-то. Захожу в операционную. Лежит женщина, как всегда. Собираются заливать. Врачиха была в хорошем настроении , шутила о чем-то с женщиной. Женщина тоже была преспокойная, и даже, казалось, в хорошем настроении. У нее были так называемые «медицинские показания», резус-конфликт. Медсестра куда-то удалилась, околоплодные воды стекали медленно, а врачиха хотела ускорить процесс.
И тут я вхожу, вроде с флаконами калипсола, да, он у них кончился, и меня попросили отнести.
В Москве закончила фармацевтический факультет Медицинской академии им. Сеченова [1]. В 1991 году в 18-летнем возрасте приняла крещение в Православной Церкви. Вскоре совершила паломничество на Святую землю и в город Иерусалим.
В 1994 году вышла замуж за Даниила Сысоева , который тогда заканчивал семинарию.
Сысоева, Юлия Михайловна
Матушка Юлия имела с отцом Даниилом не просто родство, они были «одной плотью». В 1994 году вышла замуж за Даниила Сысоева, который тогда заканчивал семинарию. Шантаж Юлии Сысоевой средней дочери Дорофеи. Истинное лицо «любящей мамы». В 1994 году вышла замуж за Даниила Сысоева, который тогда заканчивал родилась первая дочь, которую назвали Иустина. В 1994-м вышла замуж за семинариста Даниила Сысоева.
юлия сысоева вышла замуж за сергея станиловского : 45 фото
Юлия сысоева вышла замуж за сергея. Матушка Юлия Сысоева: «Я больше не принимаю соболезнования. Главная» Новости» Юлия сысоева и сергей станиловский последние новости. Матушка Юлия Сысоева: об отце Данииле, счастье, чудесах и мученичестве. Матушка Юлия Сысоева: об отце Данииле, счастье, чудесах и мученичестве. Накануне созванивался с матушкой Юлией Сысоевой, договорились встретиться в храме около двух часов.