> Авторы на РНЛ. > Священник Константин Корепанов. Священник Константин Корепанов. Читательский рейтинг: 178. Все статьи автора. Отец Константин, клирик Свято-Троицкого собора инбурга, преподаватель и духовник Eкатеринбургской духовной семинарии, автор и ведущий циклов телепередач «Читаем добротолюбие», «Ветхий Завет», «Нравственное богословие» на канале Союз. Духовник Екатеринбургской семинарии Константин Корепанов выразил поддержку книгам о Гарри Поттере, он не видит в них ничего дурного; ранее православные активисты потребовали запретить произведения. Протоиерей константин корепанов о правильном фундаменте жизни.
Лекции константина корепанова последние 2023 г
В гостях у нас духовник Екатеринбургской духовной семинарии священник Константин Корепанов. ЕмваВ группе "Княжпогостские вести" можно не только прочитать интересные новости и статьи о районе и жителях Княжпогостского района, но и. Новости региона СВО. Последние новости политики, экономики, культуры, новости в стране, новости спорта, интервью, статьи. Как это случается в жизни, рассказал иерей Константин Корепанов.
Киевский режим атакует АЭС. Как создать купол от хаоса
Беседу К. В. Корепанова о родителях и воспитании сыновей читайте в «Православном вестнике» №121 (2016 год). Войдите на сайт или зарегистрируйтесь, чтобы связаться с Константином Корепановым или найти других Ваших друзей. Карта Сбербанка о. Константина Корепанова для пожертвований: 2202 2050 2739 2247 В сообщении к переводу нужно делать пометку "Пожертвование" #оКонстантинКорепанов. В заключение беседы отец Константин заметил, что всем нам необходимо возвращаться к любви, смирению, правде, и с этого начнется «осветление» Руси. Вперёд. нтин Корепанов о страхе перед ковидлой. Великолепное выступление.
Встреча с отцом Константином Корепановым
О желании искупить свой грех, загладить свою вину. Что не так с этим желанием с точки зрения православного вероучения? Как это соотносится с Крестной жертвой Господа нашего Иисуса Христа?
И уходит. Это больно. Больно не то, что он на мать руку поднял, а то, что он уходит. Оказывается, мы для него чужие люди, мы ему не очень дороги на самом-то деле — вот где горе.
А если он свой, он осознает, что случилось, и начинает стучать: «Пустите меня обратно, я хочу…» Церковь — это как семья. И вот это выставление за дверь приводит к тому, чтобы понять: человек все-таки наш или не наш? Потому что наш испугается, оказавшись без Христа, без Церкви, без Бога. Не наш — даже ничего не почувствует. И тогда горе. Не этому человеку горе, а мне горе, потому что переживаешь страшное потрясение.
Я не знаю, как это передать, это надо прожить. Люди, которые собираются на какие-то манифестации, устраивают митинги, флешмобы, даже не прикасались к той боли, которую испытывает Церковь, когда человек, который считался частью Церкви, вдруг из нее уходит. Это горе, о котором плачет Бог, когда человек ставит себя за Его пределы и говорит: «Знаешь, а Ты мне, собственно, не нужен. У меня все есть». Это тяжело. Размышлять над этим больно.
Насколько я знаю по своей среде священников, никто не хотел бы сейчас сидеть на моем месте.
Нет, ты столько натворил, что никакими болезнями ты за грехи не расплатишься. И только тех, которые, - именно потому, что их любит Бог, - способны понять, почему Он их наказывает. Почему наказание отца воспринимается иначе, чем наказание чужого дяди? Ведь дело не в количестве ударов ремнем или количестве подзатыльников, а в том, что отец любит, и ребенок понимает, что возмущает отца.
А чужой дядя не любит, и непонятно, что он делает, - хотя причинно-следственная часть понятна: ребенок поцарапал на чужой машине капот. Чужой дядька подошел и дал ему подзатыльник. И разве ребенок что-нибудь понял? Озлобился - да, но ничего не понял. Его душа не получила приращения любви.
Когда же это сделает отец, ребенок получает приращение любви. Я слышал историю, - мужчина один рассказывал, когда мы сидели за "круглым столом": "Меня отец наказал один раз в жизни, - я не буду говорить, за что, - но, когда он узнал, что я сделал, он пришел, взял ремень и выпорол меня. Потом бросил ремень и пошел в комнату. Когда я вошел в комнату, он ревел. И с тех пор я не смел сделать ничего, зная, что это плохо.
Не потому, что мне было страшно, что меня ударят, а потому, что я понял, какая мука для отца, когда он наказывает своего ребенка". Когда Священное Писание говорит: "Не стыдись, не бойся наказывать своего ребенка", - оно к кому обращается? К монстрам, для которых бить собственного ребенка - удовольствие? К отцам. Вы что, правда думаете, что любому отцу выпороть своего ребенка - это только наслаждение?
Тогда вы не видели отцов. Отец делает это, потому что он - отец. Он знает, что он делает, и почему он делает, и никто никогда не узнает, кроме отца, какая боль у него внутри. Именно к таким людям с поддержкой обращается Священное Писание: "Вы правильно делаете". Бог говорит: "Я - ваш Отец.
Я знаю, как Мне больно вас наказывать, но так надо. Только так вы можете исправиться. Я наказываю вас только тогда, когда наказание необходимо, именно необходимо. Будь Моя воля, Я бы вас не наказывал никогда. Но это нужно.
Я наказываю вас только тогда, когда вы понимаете, для чего вам это делается. Почему я своей жизнью довел Бога до того, что Он был вынужден применить ко мне наказание? Значит, где-то рядом есть помощь и утешение, - как ребенок, который осознал свою вину, бежит к родителю и говорит: "Отец, прости! Поэтому наказывать имеет право только любящий человек, и только тогда, когда он знает, что наказуемый любит его. Наказание - это таинство двух людей, и никто никогда в Церкви не накажет человека, если не уверен в его любви, что он поймет, что тот тоже любит , - иначе это просто превращается в экзекуцию, где один издевается над другим и никому это никакой пользы не приносит.
Наказание имеет смысл только там, где действует любовь, потому что при этом страдают оба. И Христос, Бог наш, страдал вместе с нами, потому что, как сказано в Библии, "наказание мира на Нём, ранами Его мы исцелились. Он знает, что Он не сможет их наказать никогда. А Он может наказать только тех, кто Его любит. И ад, - как бы вы его ни представляли, - это не наказание, это - то, что они выбрали сами, это - тот рай, который им нравится, но в котором нет единственной полноты жизни, - это место, в котором нет Бога.
Это ужасно: жить в месте, где нет Бога, где нет Источника жизни, Источника любви. Все остальное есть, - только Бога нет. И там будет "плач и скрежет зубов". Но это - не наказание. Живите, как хотите.
Я не буду больше вам надоедать. Что им Он может сделать еще? Что Он может им сделать в мире, который наполнен Им самим? Что Он может для них сделать? Чтобы они могли просто жить без Него?
Но все лучшее вместе с Богом исчезает из этого мира, потому что Он - источник всего лучшего, Он - источник любви и жизни, - и света, и разума. Так где они тогда оказываются? Это немыслимая область, - Бог не хочет, чтобы человек об этом размышлял: он хочет, чтобы человек размышлял о любви, учился любви, - и тогда, очищая нас уроками, которые мы называем наказаниями, - чтобы мы не оказались лишенными возможности Богообщения и не оказались бы вне того состояния, для которого Он нас создал. По духу и букве Священного Писания, каждому отцу дается опыт, потому что каждый отец, - неважно, - священник ли он, или просто отец своей семьи, - он - всего лишь проекция Отца небесного, - как бы образ, как бы тень небесного Отца, - и, насколько человек это понимает, насколько это сознает, насколько входит в опыт отцовства, - настолько ему открывается то, что чувствует небесный Отец. И вы понимаете, какая мука - создавать свободное, живое существо, о котором ты знаешь, - не то, что оно может тебя выбрать, а может и не выбрать, - а ты знаешь наверняка, что оно тебя не выберет.
Это мы, рождая нашего ребенка, надеемся, что он пойдет за нами по ступеням к добру, свету, любви. Он может и не пойти, - но мы надеемся, - а Бог знает, кто пойдет, а кто - не пойдет. Но это не мешает Ему творить бытие, потому что Он знает, как дать живому существу что-то вместо Себя. Пусть временную, ненадежную, противную, - но что же Я могу для тебя еще сделать, если Я тебе не нужен? Толку не будет, - но, если ты хочешь, - возьми хоть это.
Какое же это смирение - буквально, перед нашей волей! Он смиряется перед нашей волей: "Как хотите. В обоих этих случаях - совершенное смирение. Он не заставляет нас исполнять то, что Он хочет. Поэтому Он отпустил мир на все четыре стороны.
Он не стал требовать от всего мира, чтобы все поклонялись Ему: "Как хотите, - так и поклоняйтесь. Но Я буду давать вам еду и буду давать вам мудрецов, - и буду давать вам законы, - и Мне не важно, почитаете ли вы Меня, - или не почитаете. Чтобы от тебя произошел народ, который будет жить со Мной? Это больно, со Мной жить тяжело, потому что Мне придется запрещать вам то, что принесет вам беду. Ему приходится делать этому народу больно, - но иначе не может спастись человечество, не сможет прийти Христос.
Он народ не наказывает, Он его ограждает. Если, например, - как у Сэлинджера, - если над пропастью стоит колючая проволока, и человек бежит на эту колючую проволоку и царапается от нее, - ему больно. Если бы проволоки не было, ему больно бы не было, - он бы просто свалился в пропасть и разбился бы. Боли бы он не почувствовал: он бы просто умер. Эта колючая проволока оградила народ израильский от того, что несет ему смерть.
Народу больно, - да. Но из-за этого он выжил, из-за этого произошли те события, пришли к нам апостолы и принесли нам весть о Христе. Поэтому надо понимать, какой Он смиренный. Это же христианская вера. Это не вера в какого-то Индру, Вишну, Осириса, - или, прости, Господи, - Сварога или Даждьбога, - или Перуна, Одина, которые действительно, - чуть что - сразу за топор хватаются.
Это - совсем другой Бог, "негордый Бог", смиренный Бог, тихий, - который не молнии и землетрясения посылает, - который врачует, который любит, который позволяет нам над Собой глумиться, когда Он висит на Кресте. И ни слова никому не говорит. И никто из тех, кто глумился у Креста, не поражен был ни проказой, ни мочекаменной болезнью, ни раком, ни инфарктом, не был изъеден червями заживо, - ничем, - и они спокойно, тихо умерли в свое время. Хотя они убили Бога, - зная, что убивают Мессию. И, когда мы стоим перед Ним, - почему это важно, - почему Крест всегда стоит в храме, - именно для того, чтобы мы никогда не забыли, какому Богу мы призваны служить, чьи Раны мы носим на себе, когда носим крест, чью Кровь мы пьем; - чтобы мы учились этому смирению, - не потому, что мы грешники.
Мы - грешники, которым надо смиряться, - но ведь и праведники смиряются, хотя они и не грешники. Какие грехи были у Антония Великого? Он с детства в храме, в 16 лет ушел в пустыню девственником, никогда ничего не украл, сестру отдал замуж, половину имущества отдал ей, а остальное раздал нищим. Какой грех совершил Алексей, Божий человек? Какой грех совершил Серафим Саровский - с нашей точки зрения?
Но это же необыкновенно смиренные люди. Вот, приходят к Антонию Великому люди, - ну, - знали, что старенький уже, - далеко за девяносто, - семьдесят лет было его пребывания в пустыне, - и люди приходят, чтобы поучиться мудрости, и говорят: "Отче! Была бы тогда, к примеру, - рыночная экономика, - мы спросили бы, какую машину купить, - чтобы благочестивей по пустыне ездить. Но они спросили другое, они спросили: "Что делать: нас обижают, - а мы гневаемся, злимся, - сразу ссора возникает. Что ты такое говоришь, - мы такого никогда не сделаем, не можем так!
А если выговариваете что-то, - хотя бы не унижайте человека. Как не унижать? Он меня унизил, а я его не могу унижать?
Далее работа чтений проходила в православной гимназии имени святителя Иннокентия Московского г. Абакана по трём направлениям: библейское, образовательное и историко-культурологическое. На библейской секции ректор Новосибирской духовной семинарии выступил с докладом «Учение апостола Павла о браке в первом послании к Коринфянам». В работе данной конференции также приняли участие протоиерей Геннадий Фаст, настоятель Градо-Абаканского храма в честь святых равноапостольных Константина и Елены, священник Константин Корепанов, преподаватель Екатеринбургской духовной семинарии, священник Родион Петриков, клирик Покровского кафедрального собора г. Абакане проводилась пастырская конференция под председательством архиепископа Ионафана.
🎦 Похожие видео
- Беседы с батюшкой. Священник Константин Корепанов. 22 ноября 2023
- О.Константин Корепанов о страхе перед ковидлой: pavlos1 — LiveJournal
- 📸 Похожие видео
- К.В.Корепанов: «Церковь не демократический институт, а иерархический»
11.2022. Екатеринбург. Беседы с о. Константином Корепановым
Священник Константин Корепанов в сентябре продолжит цикл бесед на тему «Апостольское свидетельство». Ответы нтина Корепанова на вопросы (13.12.2021). Отец Константин Корепанов. Новости библиотеки. Лекции Константина Корепанова 2020 г. Корепанов Константин лекции новый Завет.
Как мы "платим" за содеянное зло? Священник Корепанов — о воздаянии
Священник считает, что душевные излияния другому человеку лишний раз заставляют человека усомниться в своей радости или горе, а потому наносят вред собственным чувствам. Если никто не спрашивает — лучше вообще не говорить. Если спрашивает, то сказать только нужно то, что необходимо", - подчеркнул Корепанов, добавляя, что исключением можно назвать серьезные перемены в жизни, которые требуют совета или помощи.
Корепанов Константин Владиленович. Лекции Константина Корепанова 2020 г. Корепанов Константин лекции новый Завет. Отец Константин Корепанов. Лекции Константина Корепанова. Константин Корепанов Корепанов.
Корепанов в храме. Официальный лекторий свящ. Константина Корепанова. Протоиерей Константин Корепанов. Константин Корепанов. Иерей Константин Корепанов. Клирик Константин Корепанов. Лествица Константин Корепанов.
Корепанов об исповеди. Лекции Корепанова. Константин Корепанов книги. Иерей Константин Корепанов экуменизм. Иерей священник Константин Корепанов. Корепанов Константин Союз. Протоиерей Константин Корепанов лекции. Иерей Константин Корепанов семья.
Телеканал Союз Корепанов. Священник Константин Корепанов. Корепанов Константин Екатеринбург. Корепанов Константин Константинович. Лекции Константина Корепанова последние 2021.
Ибо так устроил Бог человеческое естество, что и сердце смягчается, и ум очищается только слезами.
Больше нет никакой силы на земле, чтобы умягчить человеческое сердце или очистить человеческий ум. Вот мы сетуем, что мы не понимаем, почему грешим. Мы сетуем и спрашиваем, где же Бог наш? Хотя знаем из слов Священного Писания, что Он с нами до скончания века. Почему я Его не чувствую? Почему, осуждая другого человека, я снова и снова делаю то, в чем несколько минут или часов назад раскаялся?
Я — слепой, поэтому вновь и вновь тыкаюсь и натыкаюсь на те же грабли, спотыкаюсь и падаю в ту же самую яму, потому что я — слепой. Единственный способ избавиться от этой «слепоты» — это плакать. И в сердце, которое никак не хочет чувствовать любви к другому, мы говорим, искренне сокрушаясь: «Я хотел бы простить, да не могу. Я хотел бы любить, да не могу. Я хотел бы смириться, да не могу, потому что сердце мое кипит», ибо сердце у нас каменное. И сегодня говорилось в каноне о том, что из этого каменного сердца слезы может исторгнуть только благодать Божия, как Моисей ударил по камню в пустыне, исторг воду и напоил жаждущий народ.
Но мне бы хотелось вспомнить другой образ, тоже знакомый каждому, кто вступает во дни Великого поста: сухая просфора, которая для многих является пищей первые дни поста. Она очень сухая и невозможно ее разгрызть, особенно бабушке, и тогда она начинает напитывать эту просфору водой.
Если вас спросит хозяин семьи: «Слушай, не знаю, что с ребенком делать» — тогда ему скажете. А если не спросит, так помолитесь, это же всегда орудие: «Господи вразуми их! Если вы видите, что ребенок вменяемый, он с вами выходит на диалог, тогда выстройте диалог таким образом, чтобы сказать то, что вы хотите сказать. Если он не идет на диалог, он закрыт от вас, вы это чувствуете, он не реагирует на вас — тогда вы вообще ничего не сможете ему сказать. Он не услышит, он не раскрыт перед вами. А это надо всегда почувствовать.
Мне запомнилось из церковного детства — когда-то читал житие блаженной Моники, матери блаженного Августина. Она пристрастилась к вину. У них был винный погреб, и она ходила туда и из бочек наливала себе кружку, и так делала регулярно. Никто про это не знал — это же не коньяк, она наливала обыкновенное южное вино. Знала одна служанка. И вот она однажды поймала ее на месте и говорит: «Ты что, пьяница, что ли?.. Тут получилось удачно. В других случаях могло получиться неудачно, но в данном случае, через уста этой служанки, Бог навсегда отбил желание у Моники еще в детском возрасте пробовать вино.
К сожалению, не всегда так просто всё врачуется, но иногда, как говорится, и палка стреляет. Жертва за други своя Также меня спрашивают, что я думаю про самоубийство на войне, когда оставляют для себя последний патрон, про призыв «умираем, но не сдаемся». Во-первых, «умираем, но не сдаемся», если вы понаблюдаете, касалось только офицеров. Только офицеров. Солдаты никогда этого не делали. Только в какой-то очень отчаянной ситуации — как правило, это именно отчаяние, и просто надо не заострять на этом внимание. Психика ломается, и мало ли что человек сделал. А целенаправленно это делали только офицеры, только командиры.
И вы должны понимать, что на это были особые причины. Потому что если командир попадал в плен и это становилось известно, его семья в тылу лишалась пенсии, средств к существованию, подвергалась обструкции. То есть в школе объявлялось всем, что отец такой-то девочки, такого-то мальчика попал в плен, что он предатель, и это очень тяжело переносилось семьей. Все знали об этом, то есть это не скрывалось, это распространялось через военкомат. И поэтому, зная этот механизм, офицеры это совершали — и это был их последний отцовский жертвенный акт. И вот в том, духовном смысле этого слова я не считаю это самоубийством. Они просто приносили себя в жертву, потому что это было последнее, чем они могли защитить свою семью. Таким образом они ее защищали, потому семья получала пенсию за погибшего офицера — хорошую пенсию по военным меркам, и семья становилась семьей героев.
В христианском понимании самоубийство — это высшая степень гордыни человеческой, когда человек отвергает высший последний дар, который дал ему Бог — дар жизни и возможность покаяния. В отношении к офицерам это была не гордыня, это была именно жертва, которой они защищали свою семью. Страха перед пленом не было. Потому что все известно было, это мы только теперь всё открываем. Командиры содержались отдельно от солдат. И, посмотрите, скажем, есть очень малое количество кадров пленных командиров. Они не так надломлены, как эти самые солдаты. Командиру гарантировалось отдельное место, он жил только с командирами, были льготы.
Посмотрите, как содержали генерала Карбышева — поначалу вообще очень хорошо, потом чуть похуже, но даже на последней стадии всё-таки чуть лучше, чем пленных солдат. До последнего оставалась надежда, что он все-таки пойдет на сотрудничество с немцами. А для комиссаров и коммунистов — вообще без вариантов. То есть сдавайся, не сдавайся — все равно расстреляют. Потому что у немцев были в этом смысле выверенные определенные принципы. Они солдат оставляли без тех сил, с которыми они могли бы организовать сопротивление. В плену концентрировалось большое количество людей, и все-таки они мужчины и солдаты, опасная «гремучая» смесь. И если им дать командира, дать лидера, то неизвестно, как всё повернется.
Поэтому солдаты содержались отдельно, командиры — отдельно, чтобы никто не смог организовать сопротивление. Вот, вы приводите один рассказ, когда солдата окружили враги: у него граната, он взрывает, совершает действие. Как понять, героизм это или нет? С каким помыслом в сердце он это сделает? Спасая других? Или не желая терпеть мучения, плен? В чеченской войне всегда раненому оставляли гранату, у них всегда была одна граната на себе. Потому что пленных не брали.
Его все равно убьют, но жестоко, по-варварски — так он просто от этого застраховывался. Я не вижу в этом ничего плохого. Я вам так скажу. В списке святых есть имя девушки, которая, услышав, что за ней пришли и по ступеням поднимаются, и сейчас ее поведут на мучения, она, помолившись Богу, что она не сможет выдержать мучений, выбрасывается из окна. И, тем не менее, она в святцы попадает. То есть, с одной стороны, это соблазнительно — на фоне тех людей, которые выдерживали муки. Но Церковь, с другой стороны, свидетельствует, что важно не это. Человек оценивает свои силы, он оценивает свою веру, но он не хочет отрекаться от Христа.
Не хочет. Она понимает, что может не выдержать, но она не хочет отрекаться. И вот этот момент Церковь увидела, и, канонизируя таких, как Вера, Надежда и Любовь; канонизируя таких, как Екатерина, Варвара, Юлия или Татьяна, она, тем не менее, замечала и таких. Пусть — да, она слабая духом, но она предпочла отдать жизнь, чем создать хоть какую-то возможность для отречения, только бы не отречься — а вдруг не выдержу и отрекусь? И вот это Церковь заметила и все равно этого человека причислила к лику святых. Поэтому я бы так сказал: надо быть человечней. Не вникать в то, что думает человек — это ведь не наше дело, какой будет суд над этим человеком. А важно, что человек не сдается.
Он не хочет показывать слабость свою. Он хочет до последнего сражаться и умереть в бою, потому что плен для сознания тех людей и для тех, кто оставался в тылу, и для тех, кто сражался на фронте, плен — это позор. Даже если меня сейчас будут пытать. Вот так были воспитаны люди. С христианской точки зрения это и не должно коррелироваться, это другая плоскость человеческого бытия. Но мы должны видеть это и понимать, что в этом есть подвиг, в этом есть героизм, в этом есть осмысленность. И, конечно, приравнивать их к такому самоубийству, про которое мы сейчас говорим, Церкви категорически нельзя. Бессмысленной гибели на войне не бывает Иногда мне задают вопросы про политические конфликты, про войну в Афганистане — мол, ребята пошли в армию и стали жертвами случайной политической игры.
Бессмысленна ли их гибель? Нет, так нельзя рассуждать. Бессмысленной гибели не бывает. Понимаете, человек на войну как-то попадает. Он пришел туда в качестве добровольца, который по призыву или ещё как-то, потому что он выполняет свой солдатский долг. Или воюет по контракту, за деньги, и это — грубая война, в которой смысла никакого нет.