Здесь много характерных черт для оттепельного кино: и неоднозначный образ фронтовика, и иной взгляд на мирное время, и попытка отрефлексировать сталинские репрессии. русский солдат" от книги "В списках не значился" я не заметил, хотя сама повесть оставляет значительно бОльшее впечатление.
«Бессмертный гарнизон” по сценарию Симонова
- Краткие сведения об авторе и о его творчестве
- "Мальчик в полосатой пижаме" (2008)
- Я русский солдат - Красное ТВ
- Выставка «Порохом пропахнувшие строки: творчество писателей - фронтовиков». Новости
- Поиск по сайту
Выставка «Порохом пропахнувшие строки: творчество писателей - фронтовиков»
Фильм вызвал неоднозначные отзывы.
А Верочка кричала: «Колька, опоздаешь!.. Он наскоро чмокнул сестру в щеку, схватил сверток и вскочил на подножку. И все время смотрел, как медленно отплывают назад две девичьи фигурки в легких светлых платьях… 3 Коля впервые ехал в дальние страны. До сих пор путешествия ограничивались городом, где находилось училище, но даже двенадцать часов езды не шли ни в какое сравнение с маршрутом, которым двигался он в ту знойную июньскую субботу. И это было так интересно и так важно, что Коля не отходил от окна, а когда уж совсем обессилел и присел на полку, кто-то крикнул: — Аисты!
Смотрите, аисты!.. Все бросились к окнам, но Коля замешкался и аистов не увидел. Впрочем, он не огорчался, потому что если аисты появились, значит, рано или поздно, а он их обязательно увидит. И напишет в Москву, какие они, эти белые, белые аисты… Это было уже за Негорелым — за старой границей: теперь они ехали по Западной Белоруссии. Поезд часто останавливался на маленьких станциях, где всегда было много людей. Белые рубахи мешались с черными лапсердаками, соломенные брыли — с касторовыми котелками, темные хустки — с светлыми платьями.
Коля выходил на остановках, но от вагона не отрывался, оглушенный звонкой смесью белорусского, еврейского, русского, польского, литовского, украинского и еще бог весть каких языков и наречий. Ребята говорили, что часов здесь — вагон и все дешевые. Но и старший лейтенант тоже далеко не отлучался: нырял в толпу, что-то выяснял, размахивая руками, и тут же возвращался: — Тут, брат, такая Европа, что враз ухайдакают. Мамины пирожки были съедены со старшим лейтенантом; в ответ он до отвала накормил Колю украинской домашней колбасой. Но разговор у них не клеился, потому что старший лейтенант склонен был обсуждать только одну тему: — А талия у нее, Коля, ну рюмочка!.. Коля начинал ерзать.
Старший лейтенант, закатывая глаза, упивался воспоминаниями. К счастью, в Барановичах он сошел, прокричав на прощание: — Насчет часов не теряйся, лейтенант! Часы — это вещь!.. Вместе со старшим лейтенантом исчезла и домашняя колбаса, а мамины пирожки уже были уничтожены. Поезд, как на грех, долго стоял в Барановичах, и Коля вместо аистов стал подумывать о хорошем обеде. Наконец мимо тяжело прогрохотал бесконечный товарный состав.
Это как понимать прикажете? Вслед за товарняком потянулись и они и дальше ехали быстрее. Стоянки сократились, проводники не советовали выходить из вагонов, и на всем пути Коля запомнил только одну станцию: Жабинка. Следующей был Брест. Вокзал в Бресте оказался деревянным, а народу в нем толпилось столько, что Коля растерялся. Проще всего было, конечно, спросить, как найти нужную ему часть, но из соображений секретности Коля доверял только лицам официальным и поэтому битый час простоял в очереди к дежурному помощнику коменданта.
Коля вылез из очереди и ощутил вдруг такой яростный голод, что вместо Каштановой улицы стал разыскивать столовую. Но столовых не было, и он, потоптавшись, пошел к вокзальному ресторану. И только хотел войти, как дверь распахнулась и вышел коренастый лейтенант. И не попросишь ведь: иностранец! Тут женщины с ребятишками на полу сидят, а он один за столиком пиво жрет. Лейтенант неуверенно пожал плечами: — Попробуй.
Стой, куда же ты с чемоданом? Коля оставил чемодан, одернул гимнастерку, как перед входом в генеральский кабинет, и с замиранием сердца скользнул за тяжелую дверь. И сразу увидел немца. Настоящего, живого немца в мундире с бляхой, в непривычно высоких, точно из жести сапогах. Он сидел, развалясь на стуле, и самодовольно постукивал ногой. Столик был уставлен пивными бутылками, но жандарм пил не из стакана, а из пол-литровой кружки, выливая в нее сразу всю бутылку.
На красной роже топорщились жесткие усики, смоченные пивной пеной. Изо всех сил кося глаза, Коля четыре раза продефилировал мимо немца. Это было совершенно необыкновенное, из ряда вон выходящее событие: в шаге от него сидел человек из того мира, из порабощенной Гитлером Германии. Коле очень хотелось знать, о чем он думает, попав из фашистской империи в страну социализма, но на лице представителя угнетенного человечества не читалось ничего, кроме тупого самодовольства. Ребята сказали, тут недалеко ресторан «Беларусь», может, поужинаем по-людски? Тебя как зовут-то?
Ну, сдавай чемодан и айда разлагаться. Там, говорят, скрипач мировой: «Черные глаза» играет как бог… В камере хранения тоже оказалась очередь, и Коля поволок чемодан с собой, решив прямо оттуда пройти в крепость. Лейтенант Николай о крепости ничего не знал, так как в Бресте у него была пересадка, но утешил: — В ресторане наверняка кого-нибудь из наших встретим. Сегодня суббота. По узкому пешеходному мостику они пересекли многочисленные железнодорожные пути, занятые составами, и сразу оказались в городе. Три улицы расходились от ступенек мостика, и лейтенанты неуверенно затоптались.
Коля спрашивать не решался, и переговоры вел лейтенант Николай. Вы можете иметь свое мнение, но оно неверное. Это так. А ресторан — прямо. Улица Стыцкевича. Улица Стыцкевича оказалась Комсомольской.
В густой зелени прятались маленькие домишки. Лейтенанты остановились. Топаем точно, Коля! Скрипка слышалась из открытых окон двухэтажного здания с вывеской: «Ресторан «Беларусь». Они поднялись на второй этаж, сдали в крохотной раздевалке головные уборы и чемодан и вошли в небольшой зальчик. Против входа помещалась буфетная стойка, а в левом углу — небольшой оркестр.
Скрипач — длиннорукий, странно подмаргивающий — только кончил играть, и переполненный зал шумно аплодировал ему. Они задержались в дверях, оглушенные аплодисментами и возгласами. Из глубины зала к ним поспешно пробирался полный гражданин в черном лоснящемся пиджаке: — Прошу панов офицеров пожаловать. Сюда прошу, сюда. Он ловко провел их мимо скученных столов и разгоряченных посетителей. За кафельной печкой оказался свободный столик, и лейтенанты сели, с молодым любопытством оглядывая чуждую им обстановку.
Буржуйство какое-то… — Пусть хоть горшком зовет, лишь бы в печь не совал, — усмехнулся лейтенант Николай. Пока гражданин в черном принимал заказ, Коля с удивлением вслушивался в говор зала, стараясь уловить хоть одну понятную фразу. Но говорили здесь на языках неизвестных, и это очень смущало его. Он хотел было поделиться с товарищем, как вдруг за спиной послышался странно звучащий, но несомненно русский разговор: — Я извиняюсь, я очень извиняюсь, но я не могу себе представить, чтобы такие штаны ходили по улицам. Коля обернулся: за соседним столиком сидели трое пожилых мужчин. Один из них перехватил Колин взгляд и улыбнулся: — Здравствуйте, товарищ командир.
Мы обсуждаем производственный план. Мода — это бедствие, это — кошмар, это — землетрясение, но это естественно, правда? Но шить сто пар плохих штанов вместо полсотни хороших и за это получать Почетное знамя — я извиняюсь. Я очень извиняюсь. Вы согласны, молодой товарищ командир? То есть у нас с Германией мир… — Да, — вздохнули за соседним столом.
Но они не придут в Москву. За соседним столом все враз заговорили на непонятном языке. Коля вежливо послушал, ничего не понял и отвернулся. Коля хотел сказать, что не пьет, но как-то так получилось, что вспомнил он о другой встрече. И рассказал лейтенанту Николаю про Валю и Верочку, но больше, конечно, про Валю. Возле стола оказался рослый лейтенант-танкист.
Пожал руки, представился: — Андрей. В военкомат прибыл за приписниками, да в пути застрял. Придется до понедельника ждать… Он говорил что-то еще, но длиннорукий поднял скрипку, и маленький зальчик замер. Коля не знал, что исполнял нескладный, длиннорукий, странно подмаргивающий человек. Он не думал, хорошо это или плохо, а просто слушал, чувствуя, как подкатывает к горлу комок. Он бы не стеснялся сейчас слез, но скрипач останавливался как раз там, где вот-вот должны были хлынуть эти слезы, и Коля только осторожно вздыхал и улыбался.
С детства Мирру называли калекой, хромоножкой у нее протез одной ноги , она и не мечтала о любви, о мужской нежности, а тут почувствовала себя счастливой, попыталась спасти своего зачатого ребенка и… напоролась на штыки немецких солдат и наших охранников-предателей. Эти страницы в конце четвертой части романа трудно читать. В описании таких сцен очень заманчиво скатиться на душераздирающие интонации, но Борис Васильев по-прежнему строг и скуп на слова. И от этого его проза звучит еще более убедительно. Васильев не очень-то склонен к бытовым, описательным сценам; наверно, поэтому первая половина романа «В списках не значился» в определенной мере уступает по эмоциональной напряженности финальным главам впрочем, это естественно в композиционном замысле романа.
Борис Васильев предпочитает запредельные ситуации, когда бытовое начало высвечивается бытийным ощущением жизни, когда быт пронизан токами бытия, то есть более высокого смысла движущегося мира. И тогда в повестях Бориса Васильева начинает возникать дыхание общечеловеческих, поистине вечных вопросов: что такое подлинная человечность и — пожалуй, самый трудный вопрос — как остаться человеком в немыслимых, жестоких обстоятельствах беспощадного, циничного мира. Ведь каждый из нас однажды рождается, подрастает, становится почти взрослым мальчиком или девочкой. Почему же одни проходят по жизни достойно, находя свое призвание, а другие — ломаются, соблазняются дешевыми страстями, корыстными желаниями, глушат свою совесть большими и малыми сделками в табачном дыму или наркотиках? Каждому при рождении дается душа, но как по-разному люди распоряжаются ею… Одни живут с чистой душой, у других душа треплется, продается, закладывается в дьявольских стремлениях, изнашивается.
У Лермонтова в гениальном стихотворении «Ангел» показано, как небесный звук божественной песни в душе молодой «остался — без слов, но живой». Почему же так часто встречаешь людей, в душе которых этот божественный звук замирает, глохнет, а нередко и умирает? И в совсем юные годы. Зовется этот звук совестью. Если написать это слово через черточку через дефис , то откроется смысл слова: со — весть, то есть тайное, глубоко личное со — вещание каждого человека с самим собой, со своими родителями, друзьями и всем миром.
Может быть, никто никогда не узнает об этом тайном вашем разговоре со своей совестью, но он скажется в ваших поступках, в поведении. Так никто не знал, что старшина Семишный несколько месяцев, до последнего дня своей жизни, прятал у себя на груди полковое знамя и, умирая, передал его Николаю Плужникову. И никто не приказывал старшине Степану Матвеевичу взорвать себя с двумя связками гранат, бросившись в шагающую колонну гитлеровских солдат. Трудно забыть и слепого политрука с перебитыми ногами; он спокойно ожидал немцев, держа в одной руке наган, а в другой — гранату… Да, пожалуй, можно сказать, что если в повести «А зори здесь тихие…» писатель предлагает задуматься о ценности человеческой жизни, то в романе «В списках не значился» автор ищет ответы на вопросы не менее сложные: как сохранить в себе человека, как сберечь на трудных житейских перекрестках личное достоинство и честь? Обостренная совесть отличает лучших героев Бориса Васильева; она позволяет писателю непреклонно судить трусов и малодушных, предателей и циников… Высота нравственного суда идет именно от важного, на первый взгляд трудноуловимого качества главного героя романа Николая Плужникова — от его совестливости.
Однажды он сам себе устроил жесткий нравственный суд. На такой суд способны лишь редкие люди. Николай вспомнил, что он отпустил пленного немца, который умолял не расстреливать его, уверяя, что он не фашист, а простой рабочий человек. А на следующий день этот помилованный «рабочий человек» указал гитлеровцам дорогу в подземный каземат, где пряталась тетя Христя, и оккупанты огнеметом превратили старую добрую женщину в пепел. Николай вспомнил, как незнакомый пограничник прикрыл его от автоматной очереди и сам погиб… Как другой красноармеец, Сальников, практически спас Николая от неминуемого плена и смерти.
Плужников вспомнил всех, кто помогал ему, спасал его, бросаясь вперед, не считаясь с опасностью. Выходило, что он действительно виноват перед сожженной тетей Христей, перед погибшими товарищами. В те дни ему стало совсем плохо и он готов был даже покончить с собой в подземном каземате. Несколько суток он лежал оцепеневший, не отвечая тогда еще живой Мирре. И Плужников неотрывно смотрел в нее.
Смотрел в ту смерть, в которой был виновен».
И писатель решил, что посвятит солдату Николаю повесть. И назовёт её «В списках не значился». Сценическая композиция — Дмитрий Нуянзин Художник-постановщик — Ольга Машкова Продолжительность спектакля — 1 час 30 минут, без антракта Что могла значить фраза «в списках не значился» в военное время? Главный герой, молодой лейтенант Николай Плужников, только-только закончивший училище и направленный для прохождения службы в Брестскую крепость, прибыл в крепость 22 июня 1941 года, а через несколько часов началась война… Трагедия «В списках не значился» — не только о войне, но и о любви. Сюжетная линия об отношениях Николая и Мирры, казалось бы, не к месту: какая может быть любовь, когда идёт война?
Добро пожаловать!
Cталинские расстрельные списки База данных с возможностью. В списках не значился - Борис Васильев, 1974 г. канала Политехнический колледж имени икова. Роман «В списках не значился» был написан в 1974 году.
Из Википедии — свободной энциклопедии
- Содержание
- В списках не значился
- О последнем защитнике Брестской крепости | Вести Москвы
- «Книжная полка». Борис Васильев «В списках не значился»
- «В списках не значатся…». Новую киноленту презентовала школьная студия «Золотой кадр»
Борис Васильев. В списках не значился.
РИА Новости. Фильм "В списках не значился" по повести Бориса Васильева планируют представить к юбилею Великой Победы в мае 2025 года, сообщили создатели проекта. это не просто сочиненная Борисом Васильевым повесть. В частности, роман «В списках не значился» (1974), в котором писатель тоже нашел особый взгляд на первые трагические месяцы войны – взгляд молодого лейтенанта, продолжающего сражаться в подвалах Брестской крепости. Экранизацию повести Васильева «В списках не значился» покажут в мае 2025 года.
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ
- В списках не значился — Video | VK
- MARC-запись (MARC21)
- Премьера трагедии «В списках не значился» |
- Читайте также
Премьера трагедии «В списках не значился»
Роман «В списках не значился» Б. Васильева, написанный в 1974 году, посвящен Великой Отечественной войне. «В списках не значился», 1974 г. Роман написан советским писателем Борисом Львовичем Васильевым и опубликован в 1974 году в журнале «Юность». Сюжет фильма основывается на произведении Б. Васильева «В списках не значился».
"В списках не значился", Борис Васильев
Проводником и помощницей ему станет Мирра, прекрасно знающая выходы к крепости. Плужников в течение многих месяцев держит свою оборону. Его любимая женщина вынуждена выйти наверх, где её поджидает страшная участь быть зверски убитой. Ненадолго переживёт любимую Николай. После 9 месяцев сопротивления врагу, почти ослепший от темноты крепостных катакомб, на обмороженных ногах выходит седой красноармеец к врагам и на их вопрос о его звании, должности и номере войсковой части отвечает просто: «Я — русский солдат! После чего немецкий офицер и его солдаты отдают лейтенанту честь, подчёркивая тем самым должное уважение героизму отважного советского воина.
Прислушайтесь "Я белорусский солдат... Да и весь фильм атомарный, словно и не было полков и батальонов сражавшихся до конца... Он как бы один... Перестроечные фильмы были очень не плохие, например "ЧП районного масштаба", "Холодное лето 53-го года", "Адвокат", "Афганский излом", "Петроградские гавроши", "Враг народа - Бухарин"...
Трагедией и героизмом окрашена история Леонида Джуса, который в 13 лет вступил в военные ряды, а погиб в 16, во время артобстрела, своим телом закрыв командира. Один из самых юных бойцов за всю историю войны — шестилетний Сережа Алёшков. Под Сталинградом спас командира, помог ему выбраться из-под завалов блиндажа. Жора Артеменков в 12-ть штурмовал Рейхстаг. Его фото на ступеньках взятого здания в Берлине облетело весь мир. Поэтому и премьеру картины было решено провести в настоящем кинозале для большой аудитории. Здесь все школы нашего города. Я думаю, это интересно им, что в их возрасте совершали такие подвиги в войну», — уверен Вадим Бойко, руководитель студии «Золотой кадр». Свою новую картину студия «Золотой кадр» планируют представлять на всероссийских и международных фестивалях детского кинотворчества.
Планы Гитлера по созданию атомного оружия были окончательно похоронены в ноябре 1944 года после массированной бомбардировки союзной авиацией завода в Норвегии, где производилась тяжёлая вода. И не только это. Черняк никак не мог стать прототипом Штирлица, поскольку никогда не служил в немецкой армии, а уж тем более в СС. Черняк - еврей, поэтому из-за неарийского происхождения а в СС проверять умели он и мечтать не мог попасть в нацистскую разведку, тем более сделать там столь блистательную карьеру… Порой, чтобы выяснить, кто скрывается под именем легендарного киношного разведчика с нордическим характером, используются самые невероятные «разведпризнаки». И тогда на первый план выходит фигура нашего крупного разведчика Александра Короткова, заместителя резидента советской разведки в Берлине с 1940 года. Карлсхорст, Берлин. Это ему принадлежит заслуга восстановления прерванных связей с ценными агентами в фашистской Германии. Дело в том, что в первые дни после нападения Германии на Советский Союз, несмотря на плотную блокаду нашего посольства, которую устроило гестапо, Александр Михайлович сумел с риском для жизни выехать в город для встречи с агентами и передачи им радиостанций для связи с Центром. И вот что самое примечательное в подобного рода «исследованиях». Помните, кем был Штирлиц? Совершенно верно, чемпионом Берлина по теннису. И чтобы не возникли сомнения, отмечается, будто Коротков был чуть ли не единственным советским разведчиком, кто умел держать в руках теннисную ракетку. Кто теперь возразит, что он не Штирлиц?.. Придётся возразить. Теннис был весьма любимым увлечением советских разведчиков, поскольку не только укрепляет здоровье, но и крепко помогает в агентурной работе. Например, история капитан-лейтенанта Валерия Калинина, который после окончания Военно-дипломатической академии под прикрытием должности инженера «Совфрахта» прибыл в Грецию.