Правила использования При написании фразы «Он попросил тоже, что и вы» следует учесть следующие правила: В данном случае, перед словом «что» нужно поставить запятую, чтобы отделить придаточное предложение от главного. Последние новости. спросили мы встречных. Я (С)НОВА хочу попросить вас, ЧТО(БЫ) вы поговорили с моим сыном.
Популярные темы
- Он привел вовсе неубедительные аргументы как пишется
- Часть 3 — Жизнь Клима Самгина (Горький Максим, 1936) — читать онлайн
- Путин попросил главу ВС РФ проработать вопрос загруженности судов
- Путин дал интервью агентству "Ассошиэйтед Пресс" и Первому каналу
- Слитно или раздельно?
- Обсуждение (2)
Жизнь Клима Самгина
Средь белого дня? Что же это будет, господин? Чему учились? Ну, однако объявили свободу, дескать — собирайтесь, обсудим дела… как я понимаю, — верно? Ушли они… Сняв шапку, Егорша вытер ею потное лицо, сытое, в мягком, рыжеватом пухе курчавых волос на щеках и подбородке, — вытер и ожидающе заглянул под очки Самгина узкими светленькими глазами. В запрошлом году у нас, в Сибири, солдаты блудили, ну, а теперь? Самгин молчал, глядя на площадь, испытывая боязнь перед открытым пространством. Ноги у него отяжелели, даже как будто примерзли к земле. Егорша все говорил тихо, но возбужденно, помахивая шапкой в лицо свое: — Это — ни к чему, как шуба летом… Самгин движением плеча оттолкнулся от стены и пошел на Арбат, сжав зубы, дыша через нос, — шел и слышал, что отяжелевшие ноги его топают излишне гулко.
Спина и грудь обильно вспотели; чувствовал он себя пустой бутылкой, — в горлышко ее дует ветер, и она гудит: «О-у-у…» Проходя шагах в двадцати от Дьякона, он посмотрел на него из-под очков, — старик, подогнув ноги, лежал на красном, изорванном ковре; издали лоскутья ковра казались толстыми, пышными. В комнате Алексея сидело и стояло человек двадцать, и первое, что услышал Самгин, был голос Кутузова, глухой, осипший голос, но — его. Из-за спин и голов людей Клим не видел его, но четко представил тяжеловатую фигуру, широкое упрямое лицо с насмешливыми глазами, толстый локоть левой руки, лежащей на столе, и уверенно командующие жесты правой. Прозвучал грубый голос Пояркова: — К порядку, товарищи! Но это не укрощало людей, и хотя Самгин был очень подавлен, но все же отметил, что кричат ожесточеннее, чем всегда на собраниях. Он расстегнул пальто, зачем-то снял очки и, сунув их в карман, начал громко выкрикивать: — Сейчас, на Арбатской площади… — Начал он с уверенностью, что будет говорить долго, заставит всех замолчать и скажет нечто потрясающее, но выкрикнул десятка три слов, и голоса у него не хватило, последнее слово он произнес визгливо и тотчас же услышал свирепый возглас Пояркова: — Прошу прекратить истерику! Какой там, к черту, дьякон? Здесь не панихиды служат.
К порядку! Клим почувствовал, что у него темнеет в глазах, подгибаются ноги. Затем он очутился в углу маленькой комнаты, — перед ним стоял Гогин, держа в одной руке стакан, а другой прикладывая к лицу его очень холодное и мокрое полотенце: — Что это с вами? У вас кровь из носа идет. Нате-ка, выпейте… О каком это дьяконе вы кричали? Ледяная вода, разбавленная чем-то кислым, освежила Клима, несколькими словами он напомнил Алексею, кто такой Дьякон. Гм… Не церемонятся. Вчера сестренка попала — поколотили ее.
Присев на диван, он снова заговорил быстро и деловито: — Ну, как вы? Домой идете? Послушайте-ка, там, в ваших краях, баррикады есть и около них должен быть товарищ Яков, эдакий… Гогин щелкнул пальцами, сморщил лицо. Так вот ему записочка. Вы ее в мундштук папиросы спрячьте, а папиросу, закурив, погасите. В случае, если что-нибудь эдакое, — ну, схватят, например, — так вы мундштук откусите и жуйте. Не надо, чтоб записочка попала в чужие руки, — понятно? Ну вот!
Пожав руку Самгина, он исчез. Самгин вышел на крыльцо, оглянулся, прислушался, — пустынно и тихо, только где-то во дворе колют дрова. День уже догорал, в небе расположились полосы красных облаков, точно гигантская лестница от горизонта к зениту. Это напоминало безлюдную площадь и фигуру Дьякона, в красных лохмотьях крови на мостовой вокруг него. Шел Самгин осторожно, как весною ходят по хрупкому льду реки, посматривая искоса на запертые двери, ворота, на маленькие, онемевшие церкви. Москва стала очень молчалива, бульвары и улицы короче. Думалось о том, что в городе живет свыше миллиона людей, из них — шестьсот тысяч мужчин, расположено несколько полков солдат, а рабочих, кажется, менее ста тысяч, вооружено из них, говорят, не больше пятисот. И эти пять сотен держат весь город в страхе.
Горестно думалось о том, что Клим Самгин, человек, которому ничего не нужно, который никому не сделал зла, быстро идет по улице и знает, что его могут убить. В любую минуту. Безнаказанно… «…Рабочие опустили руки, и — жизнь остановилась. Да, силой, двигающей жизнью, является сила рабочих… В Петербурге часть студентов и еще какие-то люди работают на почте, заменяя бастующих…» Эти мысли вызывали у Самгина все более жуткое сознание бессилия государственной власти и тягостное ощущение личной беззащитности. Он шел все быстрей, стремясь обогнать сумерки. Я знаю, что времена Гедеона — прошли и триста воинов не сокрушат Иерихон капитализма». Библейский пример еще раз напомнил ему Авраамово жертвоприношение. Вот почему я не могу решительно встать рядом с теми, кто приносит жертву».
Ему показалось, что, наконец, он объяснил себе свое поведение, и он пожалел, что эта мысль не пришла к нему утром, когда был Макаров. Человек молча посторонился и дважды громко свистнул в пальцы. Над баррикадой воздух был красноват и струился, как марево, — ноздри щекотал запах дыма. По ту сторону баррикады, перед небольшим костром, сидел на ящике товарищ Яков и отчетливо говорил: — Значит, рабочие наши задачи такие: уничтожить самодержавие — раз! Немедленно освободить всех товарищей из тюрем, из ссылки — два! Организовать свое рабочее правительство — три! Слушало Якова человек семь, среди них — двое студентов, Лаврушка и толстолицый Вася, — он слушал нахмуря брови, прищурив глаза и опустив нижнюю губу, так что видны были сжатые зубы. Самгин вышел на свет костра, протянул ему папиросу.
Яков долго и осторожно раскручивал мундштук, записку; долго читал ее, наклонясь к огню, потом, бросив бумажку в огонь, сказал: — Так. Сунув руки в теплый воздух и потирая их, хотя они не озябли, Самгин спросил: — А не боитесь, что по огню стрелять начнут? Вмешался Лаврушка, — он сказал с гордостью: — Их сегодня, на Каланчевской, разогнали, как собак… Присев на выступ баррикады, Самгин рассказал о том, что он видел, о Дьяконе, упомянул фамилию Дунаева. И, выслушав описание Клима, улыбаясь, кивнул головою: — Этот самый! Он у нас в Чите действовал. Снова дважды прозвучал негромкий свист. Явились двое: человек в папахе, — его звали Калитин, — и с ним какой-то усатый, в охотничьих сапогах и коротком полушубке; он сказал негромко, виновато: — Ушел. А вы, товарищ Бурундуков и Миша, будете там.
Нуте-с, я — в обход. Панфилов и Трепачев — со мной. Возьмите маузера — винтовок не надо! Студент Панфилов передал винтовку Калитину, — тот взял ее, говоря: — Винтовочка, рабочий посошок! Самгин пошел домой, — хотелось есть до колик в желудке. В кухне на столе горела дешевая, жестяная лампа, у стола сидел медник, против него — повар, на полу у печи кто-то спал, в комнате Анфимьевны звучали сдержанно два или три голоса. Медник говорил быстрой скороговоркой, сердито, двигая руками по столу: — У меня, чучело, медаль да Георгий, а я… — Дурак, — придушенным голосом сказал повар. Обычно он, даже пьяный, почтительно кланялся, видя Самгина, но на этот раз — не пошевелился, только уставил на него белые, кошмарно вытаращенные глаза.
Лампа, плохо освещая просторную кухню, искажала формы вещей: медная посуда на полках приобрела сходство с оружием, а белая масса плиты — точно намогильный памятник. В мутном пузыре света старики сидели так, что их разделял только угол стола. Ногти у медника были зеленоватые, да и весь он казался насквозь пропитанным окисью меди. Повар, в пальто, застегнутом до подбородка, сидел не по-стариковски прямо и гордо; напялив шапку на колено, он прижимал ее рукой, а другою дергал свои реденькие усы. Вскочив на ноги, медник закричал, оскаливая черные обломки зубов: — Пристрелить тебя — вот тебе расчет! Понимаете, — подскочил он к Самгину, — душегуба защищает, царя! Имеет, дескать, права — душить, а? Так я ему… я его… — Пошел вон!
Самгин молчал, наблюдая стариков. Он хорошо видел комическую сторону сцены, но видел, чувствовал и нечто другое, подавлявшее его. Старики были одного роста, оба — тощие, высушенные долголетним трудом. Медник дышал с таким хрипом, точно у него вся кожа скрипела. Маленькое, всегда красное лицо повара окрашено в темный, землистый цвет, — его искажали судороги, глаза смотрели безумно, а прищуренные глаза медника изливали ненависть; он стоял против повара, прижав кулак к сердцу, и, казалось, готовился бить повара. Самгин встал между ними, говоря как только мог внушительно: — Прошу прекратить ссору. Вы, Егор, расчет получите. Сегодня же.
Где Анфимьевна? Повар отвернулся от него, сел и, подняв с пола шапку, хлопнув ею по колену, надел на голову. Медник угрюмо ответил: — Анфимьевна барыне вещи повезла на салазках. Самовар вам приготовлен. И — пища. Что-нибудь в этом роде, о глубине…» Он стоял среди комнаты, глядя, как из самовара вырывается пар, окутывая чайник на конфорке, на неподвижный огонь лампы, на одинокий стакан и две тарелки, покрытые салфеткой, — стоял, пропуская мимо себя события и людей этого дня и ожидая от разума какого-нибудь решения, объяснения. Крайне трудно было уложить все испытанное сегодня в ту или иную систему фраз. Очень хотелось есть, но не хотелось сдвинуться с места.
В кухне булькал голос медника, затем послышались мягкие шаги, и, остановясь в двери, медник сказал: — Вы, товарищ Самгин, не рассчитывайте его. Куда он денется? В такие дни — где стряпают? Стряпать — нечего. Конечно, изувер и даже — идиот, однако — рабочий человек… — Это он вас просил сказать мне? Он — издохнет, а не сдаст. Я с ним бьюсь сколько времени! Нет, это — медь, ее не пережуешь!
Валенки медника, зашаркав по полу, исчезли, Самгин, осторожно подняв голову, взглянул на его изогнутую спину. Потом он ел холодную, безвкусную телятину, пил перепаренный, горьковатый чай и старался вспомнить слова летописца Пимена: «Недаром… свидетелем господь меня поставил» — и не мог вспомнить: свидетелем чего? Как там сказано? Сходить в кабинет за книгой мешала лень, вызванная усталостью, теплом и необыкновенной тишиной; она как будто всасывалась во все поры тела и сегодня была доступна не только слуху, но и вкусу — терпкая, горьковатая. Он долго сидел в этой тишине, сидел неподвижно, опасаясь спугнуть дремоту разума, осторожно наблюдая, как погружаются в нее все впечатления дня; она тихонько покрывала день, как покрывает снег вспаханное поле, кочковатую дорогу. Но два полуумных старика мешали работе ее. Самгин, взяв лампу, пошел в спальню и, раздеваясь, подумал, что он создан для холостой жизни, а его связь с Варварой — ошибка, неприятнейший случай. Я много и отлично вижу.
Но — плохо формирую, у меня мало слов. Кто это сказал: «Дикари и художники мыслят образами»? Вот бы написать этих стариков…» Старики беспокоили. Самгин пошел в кабинет, взял на ощупь книгу, воротился, лег. Оказалось, он ошибся, книга — не Пушкин, а «История Наполеона». Он стал рассматривать рисунки Ораса Берне, но перед глазами стояли, ругаясь, два старика. Его разбудили дергающие звуки выстрелов где-то до того близко, что на каждый выстрел стекла окон отзывались противненькой, ноющей дрожью, и эта дрожь отдавалась в коже спины, в ногах Самгина. Он вскочил, схватил брюки, подбежал к ледяному окну, — на улице в косых лучах утреннего солнца прыгали какие-то серые фигуры.
Он тоже запрыгал на одной ноге, стараясь сунуть другую в испуганные брюки, они вырывались из рук, а за окном щелкало и трещало. Сквозь ледяной узор на окне видно было, что на мостовой лежали, вытянув ружья, четверо, похожие на огромных стерлядей.
В системе постоянно происходит такой процесс как проверка подлинности ОС. KMSAuto работает таким образом, что изменяет этот процесс проверки. Утилита создает внутри ОС Windows специальный сервер, который выдает себя за настоящий подлинный. После этого данный сервер посылает сигнал уже на сервер проверки подлинности через интернет. Пиратская версия, например, посылает сигнал об использовании нелицензионного софта, и юзер не может полностью раскрыть его потенциал и становится крайне уязвимым от тех же угроз с интернета.
Очень важно, что данный процесс, создаваемый KMSAuto, совершенно не нагружает систему и его работу пользователь даже не заметит, так как на производительности это никак не отразиться. Ключевые особенности Сейчас активаторы KMSAuto работают практически на всех версиях операционных систем Windows, включая 7,8, 10 и 11 сборки. Что касается Vista и XP, то для их активации требуется использовать другой софт. Если еще сомневаетесь, стоит ли использовать KMSAuto для активации своей ОС или программ, подробно ознакомьтесь об основных преимуществах приложения: Полноценная и абсолютно безопасная активация нелицензионных версий Windows и Office. Активация новых и старых версий ОС и софта. Присутствует функция заменить наиболее лайтовые «домашние версии» Windows на более продвинутые — максимальные и профессиональные. Работает на 32-битных и 62-битных системах.
Имеется функция стирания предыдущих попыток активаций — важный момент, ведь история активаций мешает дальнейшему подбору ключей. Локализация софта на русском языке. Несколько способов активации — как для новичков, так и для продвинутых владельцев ПК.
Слово "то же" используется, когда нужно продемонстрировать сходство между предыдущим и следующим утверждением.
В данном предложении, верное использование будет слово "тоже". Обоснование: из контекста предложения видно, что "он" также ходил за "нами". Слово "зато" используется, чтобы показать противопоставление, когда сравниваются две противоположные ситуации или факты. В данном контексте "зато" показывает противопоставление между пением и каким-то другим действием которое не указано в предложении.
Моя мама за то будет петь в хоре. Он попросил тоже, что и вы. Оно указывает на то, что ему было дано имя "Хвост" именно потому, что он всегда ходил за нами. Оставшиеся два предложения содержат ошибки: 1.
В каком предложении «тоже / то же» и «зато / за то» написано верно? Мы дали ему кличку Хвост
| OK social network. Communication with friends on OK. Your meeting place with classmates. | Он попросил тоже, что и тоже задали. он попросил то же, что и вы мы дали ему кличку за то, что остальное верно. |
| Остались вопросы? | Войти Регистрация Спроси ai-bota. |
| пятисотый или пятьсотый заказ как правильно | Дзен | Если «тоже» выступает в роли союза и его можно подменить на «также» или «и» без потери смысловой нагрузки, то пишется слитно. |
| Путин попросил главу ВС РФ проработать вопрос загруженности судов | воспитанный. это человек, действия и поступки которого не подрывают сложившиеся представления в обществе о достойном человека образе жизни и поведении. он обладает положительными личностными качествами и свойствами, форма проявления которых тоже. |
Он попросил тоже, что и вы — как пишется?
Вход Регистрация Спроси Mozg AI. И здесь тоже очень важна позиция совета законодателей», — подчеркнул Путин. Я читаю тоже, что и он. Петр учится также, как и Василий. Погода также была плохой. Небо хмурилось так же,как накануне. Вы тоже хотите сказать тоже самое? Вы также думаете,что нужно поступитьтак же, как и они? — Вы — революционер? — вдруг и неприятно громко спросил он, заставив Клима оглянуть узкий кривой переулок и ответить не сразу, вполголоса, докторально. В данном предложении используется частица "тоже", так как выражается сопоставление или совпадение с другими людьми, в данном случае с вами.
Ответ нейросети AfinaAI
- за то» написано верно? Мы дали ему кличку Хвост зато, что он ходил за нами повсю...
- Влад Бумага A4 – Telegram
- В каком предложении «тоже / то же» и «зато / за то» написано верно? - Chеmic
- Ответы на вопрос:
Задание 4 ВПР по русскому языку для 7 класса
Правильная фраза будет звучать так: "Он попросил то же, что и вы". Я читаю тоже, что и он. Петр учится также, как и Василий. Погода также была плохой. Небо хмурилось так же,как накануне. Вы тоже хотите сказать тоже самое? Вы также думаете,что нужно поступитьтак же, как и они? Они тоже подошлии, поздравив, крепко подали руку. Вы можете указать условия хранения и доступ к cookies в своем браузере. Дело в том, что “тоже” пишется слитно, если является союзом (Ср.: тоже, также в значении “и”). Войти Регистрация Спроси ai-bota.
Как правильно пишется «он попросил тоже, что и вы»?
Однако важно понимать, в каких случаях его использование является уместным, а в каких нет. Уместное использование: Образовательные цели: ЯсноПонятно24 отлично подходит для студентов и исследователей, ищущих дополнительные материалы для обучения или исследований. Решение бытовых вопросов: Пользователи могут получать советы по повседневным вопросам, например, по кулинарии, домашнему мастерству или организации личных финансов. Креативные идеи: Художники, писатели и другие творческие личности могут использовать сервис для генерации идей и вдохновения. Технические консультации: Полезен для получения информации о программировании, инженерии и других технических областях.
Мы дали ему кличку Хвост зато, что он ходил за нами повсюду. Моя мама за то будет петь в хоре. Он попросил тоже, что и вы. Оно указывает на то, что ему было дано имя "Хвост" именно потому, что он всегда ходил за нами.
Ты слышишь? Варвара замолчала, потом снова стукнула в дверь. Думает, на Волхонке-то спокойнее… С этого дня время, перегруженное невероятными событиями, приобрело для Самгина скорость, которая напомнила ему гимназические уроки физики: все, и мелкое и крупное, мчалось одинаково быстро, как падали разновесные тяжести в пространстве, из которого выкачан воздух. Казалось, что движение событий с каждым днем усиливается и все они куда-то стремительно летят, оставляя в памяти только свистящие и как бы светящиеся соединения слов, только фразы, краткие, как заголовки газетных статей. Газеты кричали оглушительно, дерзко свистели сатирические журналы, кричали продавцы их, кричал обыватель — и каждый день озаглавливал себя: «Восстание матросов» — возглашал один, а следующий торжественно объявлял: «Борьба за восьмичасовой рабочий день». Раньше чем Самгин успевал объединить и осмыслить эти два факта, он уже слышал: «Петербургским Советом рабочих депутатов борьба за восьмичасовой день прекращена, объявлена забастовка протеста против казни кронштадтских матросов, восстал Черноморский флот». И ежедневно кто-нибудь с чувством ужаса или удовольствия кричал о разгромах крестьянством помещичьих хозяйств. Ночами перед Самгиным развертывалась картина зимней, пуховой земли, сплошь раскрашенной по белому огромными кострами пожаров; огненные вихри вырывались точно из глубины земной, и всюду, по ослепительно белым полям, от вулкана к вулкану двигались, яростно шумя, потоки черной лавы — толпы восставших крестьян. Самгин был уверен, что эта фантастическая и мрачная, но красивая картина возникла пред ним сама собою, почти не потребовав усилий его воображения, и что она независима от картины, которую подсказал ему Дьякон три года тому назад. Эта картина говорит больше, другая сила рисует ее огненной кистью, — не та сила восставшего мужика, о которой ежедневно пишут газеты, явно — любуясь ею, а тайно, наверное, боясь.
Нет, это действует стихия сверхчеловеческая: заразив людей безумием разрушения, она уже издевается над ними. Порою Самгин чувствовал, что он живет накануне открытия новой, своей историко-философской истины, которая пересоздаст его, твердо поставит над действительностью и вне всех старых, книжных истин. Ему постоянно мешали домыслить, дочувствовать себя и свое до конца. Всегда тот или другой человек забегал вперед, формулировал настроение Самгина своими словами. Либеральный профессор писал на страницах влиятельной газеты: «Люди с каждым днем становятся все менее значительными перед силою возбужденной ими стихии, и уже многие не понимают, что не они — руководят событиями, а события влекут их за собою». Прочитав эти слова, Самгин огорчился, — это он должен бы так сказать. И, довольствуясь тем, что смысл этих слов укрепил его настроение, он постарался забыть их, что и удалось ему так же легко, как легко забывается потеря мелкой монеты. Смущал его Кумов, человек, которого он привык считать бездарным и более искренно блаженненьким, чем хитрый, честолюбивый Диомидов. Кумов заходил часто, но на вопросы: где он был, что видел? Ужасно много!
Но — все не то, знаете, не о том они говорят! Он весь как-то развинченно мотался, кивал головой, болтал руками, сожалительно чмокал и, остановясь вдруг среди комнаты, одеревенев, глядел в пол — говорил глуховатым, бесцветным голосом: — Все — программы, спор о программах, а надобно искать пути к последней свободе. Надо спасать себя от разрушающих влияний бытия, погружаться в глубину космического разума, устроителя вселенной. Бог или дьявол — этот разум, я — не решаю; но я чувствую, что он — не число, не вес и мера, нет, нет! Я знаю, что только в макрокосме человек обретет действительную ценность своего «я», а не в микрокосме, не среди вещей, явлений, условий, которые он сам создал и создает… Эта философия казалась Климу очень туманной, косноязычной, неприятной. Но и в ней было что-то, совпадающее с его настроением. Он слушал Кумова молча, лишь изредка ставя краткие вопросы, и еще более раздражался, убеждаясь, что слова этого развинченного человека чем-то совпадают с его мыслями. Это было почти унизительно. События, точно льдины во время ледохода, громоздясь друг на друга, не только требовали объяснения, но и заставляли Самгина принимать физическое участие в ходе их. Был целый ряд причин, которыми Самгин объяснял себе неизбежность этого участия в суматохе дней, и не было воли, не было смелости встать в стороне от суматохи.
Он сам понимал, что мотивы его поведения не настолько солидны, чтоб примирить противоречие его настроения и поведения. Он доказал себе, что рисковать собою бескорыстно, удовлетворяя только свое любопытство, — это не всякому доступно. Но он принужден был доказать это после того, как почувствовал неловкость перед хлопотливой Анфимьевной и защитниками баррикады, которых она приютила в кухне, так же, как это сделали и еще некоторые обыватели улицы. Неловко было сидеть дома, поглядывая в окна на баррикаду; обыватели привыкли к ней, помогали обкладывать ее снегом, поливать водой. Вообще действительность настойчиво, бесцеремонно требовала участия в ее делах. Послом действительности к нему чаще других являлась Любаша Сомова, всегда окрыленная радостями. В легонькой потрепанной шубке на беличьем меху, окутанная рваной шалью, она вкатывалась, точно большой кусок ваты; красные от холода щеки ее раздувались. Только, пожалуйста, в университет поспей до четырех часов. Сунув ему бумажки, она завязала шаль на животе еще более туго, рассказывая: — Какие люди явились, Клим! Помнишь Дунаева?
Ах… «Дурочка», — снисходительно думал Самгин. Через несколько дней он встретил ее на улице. Любаша сидела в санях захудалого извозчика, — сани были нагружены связками газет, разноцветных брошюр; привстав, держась за плечо извозчика, Сомова закричала: — Петербургский Совет ликвидировали! Но, уступая «дурочке», он шел, отыскивал разных людей, передавал им какие-то пакеты, а когда пытался дать себе отчет, зачем он делает все это, — ему казалось, что, исполняя именно Любашины поручения, он особенно убеждается в несерьезности всего, что делают ее товарищи. Часто видел Алексея Гогина. Утратив щеголеватую внешность, похудевший, Гогин все-таки оставался похожим на чиновника из банка и все так же балагурил. Мы туда уже послали человека. Ну, ладно! Пояркова искать вам не надо, а поезжайте вы… — Он сообщал адрес, и через некоторое время Самгин сидел в доме Российского страхового общества, против манежа, в квартире, где, почему-то, воздух был пропитан запахом керосина. На письменном столе лежал бикфордов шнур, в соседней комнате носатый брюнет рассказывал каким-то кавказцам о японской шимозе, а человек с красивым, но неподвижным лицом, похожий на расстриженного попа, прочитав записку Гогина, командовал: — Поезжайте на Самотеку… Спросите товарища Черта.
Самгин шел к товарищу Черту, мысленно усмехаясь: «Черт! Играют, как дети». На Самотеке молодой человек, рябоватый, веселый, спрашивал его: — А гантели где? Что же я — из папиросных коробок буду делать бомбы? Самгин уходил, еще более убежденный в том, что не могут быть долговечны, не могут изменить ход истории события, которые создаются десятками таких единиц. Он видел, что какие-то разношерстные люди строят баррикады, которые, очевидно, никому не мешают, потому что никто не пытается разрушать их, видел, что обыватель освоился с баррикадами, уже привык ловко обходить их; он знал, что рабочие Москвы вооружаются, слышал, что были случаи столкновений рабочих и солдат, но он не верил в это и солдат на улице не встречал, так же как не встречал полицейских. Казалось, что обыватели Москвы предоставлены на волю судьбы, но это их не беспокоит, — наоборот, они даже стали веселей и смелей. Какая-то сила вытолкнула из домов на улицу разнообразнейших людей, — они двигались не по-московски быстро, бойко, останавливались, собирались группами, кого-то слушали, спорили, аплодировали, гуляли по бульварам, и можно было думать, что они ждут праздника. Самгин смотрел на них, хмурился, думал о легкомыслии людей и о наивности тех, кто пытался внушить им разумное отношение к жизни. По ночам пред ним опять вставала картина белой земли в красных пятнах пожаров, черные потоки крестьян.
Кости на лице его, казалось, готовились прорвать серую кожу. Говорил он, как всегда, угрюмо, грубовато, но глаза его смотрели мягче и как-то особенно пристально; Самгин объяснил это тем, что глаза глубоко ушли в глазницы, а брови, раньше всегда нахмуренные, — приподняты, выпрямились. Во всем, что он сказал, Самгина задело только словечко «мы». Кто это — мы? На вопрос Клима, где он работает, — Поярков, как будто удивленно, ответил: — В революции… то есть — в Совете! Из ссылки я ушел, загнали меня черт знает куда! Ну, нет, — думаю, — спасибо! И — воротился. Теперь — вероятно — на юге. Он долго искал какого-нибудь смешного, уничтожающего сравнения, но не нашел.
Как-то вечером, возвращаясь домой, Самгин на углу своей улицы столкнулся с Митрофановым. Иван Петрович отскочил от него, не поклонясь. Взглянув назад, он увидал, что Митрофанов тоже остановился, оглядывается. Климу хотелось утешительно крикнуть: «Все это — ненадолго! Раза два приходила Варвара, холодно здоровалась, вздергивая голову, глядя через плечо Клима, шла в свою комнату и отбирала белье для себя. Первый раз ее сопровождал Ряхин, демократически одетый в полушубок и валяные сапоги, похожий на дворника. Помолчав, ласково погладив ладонью красное, пухлое лицо свое, точно чужое на маленькой головке его, он продолжал: — Некоторые кадеты идут за ним… да! У них бунтует этот милюковец — адвокат, еврей, — как его? Да — Прейс! Ядовитое… гм!
Знаете, эта истерика семитов, людей без почвы и зараженных нашим нигилизмом… О евреях он был способен говорить очень много. Говорил, облизывая губы фиолетовым языком, и в туповатых глазах его поблескивало что-то остренькое и как будто трехгранное, точно кончик циркуля. Как всегда, речь свою он закончил привычно: — Но я — оптимист. Я знаю: покричим и перестанем, как только найдем успокоительную среднюю между двумя крайними. Однако на этот раз он, тяжело вздохнув, спросил Самгина: — Вы как думаете? Самгин был доволен, что Варвара помешала ему ответить. Она вошла в столовую, приподняв плечи так, как будто ее ударили по голове. От этого ее длинная шея стала нормальной, короче, но лицо покраснело, и глаза сверкали зеленым гневом. Варвара круто повернулась к ней, но большое дряблое лицо старухи уже исчезло, и, топнув ногою, она скомандовала Ряхину: — Идемте! Самгин, отозвав ее в кабинет, сказал: — Ты, конечно, понимаешь, что я не могу переехать… Не дослушав, она махнула рукой: — Ах, оставь!
До того ли теперь, когда, может быть… И, приложив платок к губам, поспешно ушла. Люди появлялись, исчезали, точно проваливаясь в ямы, и снова выскакивали. Чаще других появлялся Брагин. Он опустился, завял, смотрел на Самгина жалобным, осуждающим взглядом и вопросительно говорил: — В газете «Борьба» напечатано… Вы согласны? В Нижнем. В Твери…» Точно разносчик газет, измученный холодом, усталостью и продающий последние номера, Брагин выкрикивал: — Восстали солдаты Ростовского полка. Предполагается взорвать мосты на Николаевской железной дороге. В Саратове рабочие взорвали Радищевский музей. Громят фабрики в Орехове-Зуеве. Все его сведения оказывались неверными, и Самгин заранее знал это, потому что, сообщив потрясающие новости, Брагин спрашивал: — Неужели взорвут мосты?
Не верится, что разгромили музей… — Не верьте, — советовал Самгин. Тогда Брагин, заглядывая в глаза Клима, догадывался: — Кто же это выдумывает? Он заметил, что, когда этот длинный человек приносит потрясающие новости, черные волосы его лежат на голове гладко и прядь их хорошо прикрывает шишку на лбу, а когда он сообщает менее страшное — волосы у него растрепаны, шишку видно. Длинный, похожий на куклу-марионетку, болтливый и раньше самодовольный, а теперь унылый, — он всегда был неприятен и становился все более неприятным Самгину, возбуждая в нем какие-то неопределенные подозрения. Казалось, что он понимает больше того, сколько говорит, и — что он сознательно преувеличивает свои тревоги и свою глупость, как бы передразнивая кого-то. Глядя на вытянутое лицо, в прищуренные глазки, Самгин ответил: — В политике, как в торговле, «запрос в карман не кладется». Светлым, спокойным умом обладаете вы — честное слово! Этот явился рано утром, когда Самгин пил кофе, слушая умиленные рассказы Анфимьевны о защитниках баррикады: ночами они посменно грелись у нее в кухне, старуха поила их чаем и вообще жила с ними в дружбе. Он и раньше не считал себя хозяином в доме, хотя держался, как хозяин; не считал себя вправе и делать замечания Анфимьевне, но, забывая об этом, — делал. В это утро он был плохо настроен.
Пьет и пьет и готовить не хочет: «Пускай, говорит, все с голода подохнете, ежели царя…» Как раз в эту минуту из кухни появился Макаров и спросил, улыбаясь: — Что же у тебя в кухне — штаб инсургентов? Он стоял в пальто, в шапке, в глубоких валяных ботиках на ногах и, держа под мышкой палку, снимал с рук перчатки. Оказалось, что он провел ночь у роженицы, в этой же улице. Смотрю — баррикада! И — другая. Вспомнил, что ты живешь здесь… Говоря, он сбросил пальто на стул, шапку метнул в угол на диван, а ботики забыл снять и этим усилил неприязненное чувство Самгина к нему. Самгин спросил: — Кофе хочешь? И, как будто они виделись вчера, Макаров тотчас заговорил о том, что он не успел договорить в больнице. Настроение его становилось все хуже; думая о своем, он невнимательно слушал спокойную, мерную речь Макарова. Надо поговорить по душе, есть такая потребность.
Тебе, Клим, я — верю… И не верю, так же как себе… Эти слова прозвучали очень тепло, дружески. Самгин поднял голову и недоверчиво посмотрел на высоколобое лицо, обрамленное двуцветными вихрами и темной, но уже очень заметно поседевшей, клинообразной бородой. Было неприятно признать, что красота Макарова становится все внушительней.
В данном случае, если моя мама будет петь в хоре, это подразумевает, что есть какая-то противоположная информация или контрастная ситуация, но она в данном предложении не указана. Слово "то же" используется для указания на то, что нам также было задано выучить стих, аналогично как и кому-то другому. Нам тоже задали выучить стих. Похожие вопросы: Составить предложения со словами ,,гараць кветки,, Ответов: 2.
Жизнь Клима Самгина
Таким образом, правильно писать данную фразу будет следующим образом: «он попросил тоже, что и вы». В качестве частицы «тоже» обычно выражает пренебрежительное отношение говорящего и даже насмешку, может выражать неодобрение или ироническое отношение к чему-то. Робкий полицейский становится оборотнем. Остроумная экшен-комедия о супергерое в русской глубинке.
Как правильно пишется фраза «он попросил тоже что и вы»: морфологический и фонетический анализ
Пётр тоже попросил меня о помощи', правильное написание союзов: также, тоже. Вы можете указать условия хранения и доступ к cookies в своем браузере. Если «тоже» выступает в роли союза и его можно подменить на «также» или «и» без потери смысловой нагрузки, то пишется слитно. Как правильно пишется «он попросил тоже что и вы»: морфологический и фонетический разбор слова.