Дирижер Филипп Чижевский исполнил великую ораторию Генделя "Мессия" в Московской филармонии. Филипп Иванович Чижевский — российский дирижер и педагог. Лауреат всероссийского конкурса дирижеров (2008).
Филипп Чижевский – выступления в сезоне 2024-2025
- Концерт. Филипп Чижевский и ансамбль Questa Musica
- Чижевский, Филипп Иванович — Википедия
- Филипп Чижевский: Игра должна быть опасной
Оперная дива Евгения Бургойне и дирижер Филипп Чижевский рассказали о концерте в Бурятии
Москва, ул. Правды, д. Почта: mosmed m24.
Важно вместе со зрителем испытать те чувства, которые композитор испытывал, когда писал музыку, и те трансформации пережить, и вспомнить всякие легенды, которые вокруг этого сочинения ходят.
Я учился в Хоровом училище Свешникова в Москве, это был, по-моему, первый мой концерт во «взрослом» детском хоре мальчиков лет в восемь. Концерт был в Большом зале консерватории. Мы пели наизусть, нас очень долго готовили. Затем я играл его неоднократно: и в скрипичном варианте, и на аутентичных инструментах, и на современных инструментах, и с большим хором, и с ансамблем — каждый раз по-разному.
Каждый раз, когда я прикасаюсь к этой музыке, я пытаюсь заново прожить ее. В принципе, это мое кредо — стараться открывать партитуру с чистого листа для себя и делать актуальной, играть так, как чувствуешь именно сейчас. То, что было год назад, может быть не очень созвучно сегодня. Что такое вообще концерт?
Но без него никак. Я уже запуталась. Ты мне про что-то такое уже рассказывал.
А теперь новая серия страшилок ходит в музыкантских кругах. Полярный Урал, сплав по речкам на две недели. Путешествовали с гидом, то есть мы были не одни.
А второй раз мы чуть не сдохли. Год назад мы были на Канином полуострове. Это от Архангельска лететь на самолете 4 часа.
Потом нас забрасывали двое суток на огромных вездеходах в центр полуострова. Омывается он Баренцевым и Белым морями. Дальше только Земля Франца-Иосифа.
Мы были в единственно возможное для посещения этих мест время года — месяц август. Это был комбинированный поход. У каждого была лодка, специально сделанная под заказ.
Весло сборное. Мы сплавлялись, потом шли, потом опять сплавлялись. Когда река впадает в море, плыть по течению невозможно, потому что ветер с моря.
Выйти на сушу тоже нельзя, потому что там так называемая няша. Это такая жижа типа болота. Наступаешь и проваливаешься.
Она очень опасная, и Сысоев в нее провалился очень сильно. Я его вытаскивал. Ложился плашмя, чтобы тоже не засосало, — и за весло.
Но до реки еще надо дойти. У нас была только советская карта. Сначала навигация была у Леши в телефоне, но в первый же день он уронил его в воду.
В общем, все по классике. Пролетали вертолеты, мы, как в фильмах, махали руками, они нас не видели, улетали. У нас сломалась горелка.
Дров в тундре нет. У нас была удочка, рыбу ловили, ели сырую. Но это уже на реке, а до этого несколько пакетиков тушенки, и мы, значит, так — по ложке тушенки утром, по ложке вечером.
Музыкантам своего коллектива Questa Musica говорю после репетиций: «Забудьте все, что мы делали, и будьте готовы к неожиданностям». Особенно если это барочная музыка: я там меняю динамику и делаю это внезапно. В классическом репертуаре, где все в партитуре указано, могу задать чуть-чуть другие темпы, сделать forte еще громче, piano — еще тише. Если же мы говорим про какую-то точную музыку, как Игорь Стравинский, там, мне кажется, возможен просто больший драйв, игра с балансом. На «Другом пространстве» — с Московским государственным академическим симфоническим оркестром, впереди у вас концерт с Российским национальным оркестром. В чем разница между работой со своим ансамблем и с другими оркестрами? У вас есть любимые и нелюбимые коллективы? Никогда не стал бы говорить: этот оркестр любимый, а этот нелюбимый.
Считаю своей задачей, чтобы все коллективы, с которыми я сотрудничаю, у меня были любимыми. Если он нелюбимый, встает вопрос: зачем я с ним работаю? В оркестре играют люди, а не инструменты. Это самое главное. Мне кажется, если ты любишь людей, у тебя со всеми все получится. Дирижер должен любить людей. А мой коллектив — это единомышленники, друзья, с которыми мы проводим время не только на репетициях и концертах. Мы общаемся, обсуждаем разные вещи, в кино ходим, на выставки...
С альтистом Александром Митинским мы поднимались в августе на Эльбрус. Решил, что не буду насиловать организм. Не стал рисковать. Мне нужно было потом лететь в Москву и начинать репетиционный процесс. Если бы я разболелся, меня бы в самолет не пустили, учитывая особенности перемещения по миру сейчас. А Саша дошел до конца. Играть или изолироваться, если есть такая возможность? Если тебя не пускают в зал, можно выйти на улицу и сыграть там.
Мы в июле дали концерт в обычном московском дворике. Я просто написал в Facebook: «Приходите, мы завтра сыграем». Пришло очень много народу, мы исполняли Баха, и это было здорово. Все согласились, приехали с дач. Мы собрались, порепетировали, даже привезли туда клавесин и выступили.
Филипп Чижевский: «Мое кредо – открывать партитуру с чистого листа»
Филипп Чижевский — известный российский дирижер. © 2024, RUTUBE. Интервью с дирижером Филиппом Чижевским. 12+. Интервью с Филиппом Чижевским, ставшего в 2023 году самым востребованным в России дирижером, — о том, как исполнять барочную музыку и современную, чем Брукнер отличается. Филипп Чижевский — дирижёр в большом городе. Беседу вела Татьяна Двенадцатова Вёрстка Катерины Вендилло. Дирижер Филипп Чижевский — о выступлении в московском дворике, способе достичь неземного кайфа и происхождении своих усов.
Трансляции в этом месте
- Филипп Чижевский – выступления в сезоне 2024-2025
- Дирижер Филипп Чижевский исполнил великую ораторию Генделя "Мессия" в Московской филармонии
- Трансляции в этом месте
- подписаться на рассылку
- подписаться на рассылку
- Филипп Чижевский приблизит к слушателям Бетховена и Баха
Оперная дива Евгения Бургойне и дирижер Филипп Чижевский рассказали о концерте в Бурятии
Филипп Чижевский. приглашенный дирижер Государственного академического Большого театра России. Дирижёр Филипп Чижевский и ансамбль Questa Musica представят произведения духовной музыки раннего Ренессанса и высокого Барокко. Филипп Чижевский — лауреат премии «Золотая Маска» в номинации «лучший дирижёр в опере» и всероссийского конкурса дирижёров, приглашённый дирижёр Большого театра России, дирижёр Государственной академической симфонической капеллы России. Интервью с Филиппом Чижевским, ставшего в 2023 году самым востребованным в России дирижером, — о том, как исполнять барочную музыку и современную, чем Брукнер отличается от Малера, как работается с Константином Богомоловым, как работать в мире ограничений и.
Интервью с Филиппом Чижевским: «Спектакль — работа...
- Филипп Чижевский: «Мое кредо – открывать партитуру с чистого листа»
- Филипп Чижевский: «Дирижер — это инструмент для оркестра»
- Дирижер Филипп Чижевский исполнил великую ораторию Генделя "Мессия" в Московской филармонии
- Люблю гулять…
Новости и пресса
Однако, по словам дирижера-постановщика Филиппа Чижевского, спектакль все равно будет несколько другим. В интервью РИА Новости музыкант рассказал о радикализме этой оперы Вагнера и о том, почему музыка любой эпохи может быть современной. Дирижер – Филипп Чижевский, бронирование онлайн или по телефону +7(499)110-72-91 в Московскую консерваторию имени Чайковского! В 2008-11 — художественный руководитель и дирижер хора Государственного музыкального колледжа им. Гнесиных, преподаватель по специальности «дирижирование».
Филипп Чижевский
О том, что их объединяет, почему он выбрал именно Третью симфонию Брукнера, чем музыка Адамса похожа на танец афроамериканцев, как идея программы связана с фильмом Алексея Балабанова, а также о многом другом Филипп Чижевский ФЧ рассказал в интервью Марии Тихомировой МТ. МТ Филипп, от чего вы отталкивались в подготовке программы? От какой-то идеи или от музыкальных произведений, которые хотелось исполнить? На тот момент список сочинений уже был сформирован, и в него входила музыка Адамса. Кстати, совсем недавно мы с Еленой Ревич исполнили его Скрипичный концерт — сначала в Московской филармонии, а затем в Казани.
Я подумал: как интересно — Адамс, Брамс. Третьим произведением тогда была Нулевая симфония Брукнера. Она вызвала у меня вопрос. Я сразу сказал, что с радостью приму предложение, но хочу подумать о программе.
Поразмышляв совсем немного, я пришел к выводу, что должна прозвучать другая симфония Брукнера. Концепцию программы я сразу прочувствовал: это концерт in d [в тоне ре — М. В произведении Адамса Tromba Lontana нота ре — центральная. Сочинения Брамса и Брукнера написаны в тональности ре минор.
Мне это понравилось. У меня сразу появилась идея, как их совместить. Tromba Lontana и Концерт Брамса можно исполнить attacca subito — без перерыва. Получится динамично и стремительно, можно сказать, как на космодроме: музыка Адамса выполнит функцию запуска, а когда в Концерте Брамса мы преодолеем сверхзвуковые скорости и земное притяжение, зазвучит Симфония Брукнера.
МТ Высокая, поднебесная музыка? ФЧ Именно так. Но я решил заменить Нулевую симфонию Брукнера, потому что согласен с самим композитором, который не включил две первые симфонии в основной перечень своих сочинений. На мой взгляд, это справедливо.
Но я решил сохранить тему in d. Сначала думал о Девятой симфонии, но быстро отмел эту идею. Сложно представить, с чем она может идти в одной программе. Девятая — совсем запредельная музыка.
Посвящение Господу Богу. В принципе, Брукнер писал Восьмую симфонию как последнюю, не зная, что у него будет еще одна. Многие композиторы боялись цифры 9. Брукнер находился в лечебнице для душевнобольных и в моменты прояснения сознания фиксировал музыку Девятой симфонии: буквально в смирительной рубашке, с карандашом в зубах.
Если мы погружаемся в его творчество, то понимаем, что ему открылось нечто большее, даже чем Малеру, например. Когда человеку открывается такое, он должен чем-то поплатиться, в данном случае самым дорогим — потерей рассудка. Малер, на мой взгляд, пользуется всеми возможными средствами выразительности — всем, что есть на земле: от Марианской впадины до вершины Джомолунгмы, но это все земное. Брукнер смотрит на планету из космоса, за счет этого создается вселенский масштаб.
Наверное, это все тянется из детства. Когда я учился в Хоровом училище имени Свешникова, мой педагог по фортепиано Владимир Юрьевич Устинов он сейчас священник дал мне во втором классе 7 пьес Франка. Обычно во втором классе «Школа» Николаева, что-то такое простое.
А здесь — серьезная музыка. Я не все мог сыграть тогда, поскольку это была программа с запасом. Вообще, программы, которые давал мне Владимир Юрьевич, всегда были с серьезной философской подоплекой.
Сейчас я думаю, что, может быть, это и правильно: когда ты в детском возрасте непосредственно воспринимаешь серьезные вещи, они точнее доходят, ты их потом транслируешь, они для тебя естественные. Все, что в детстве закладывается, даже если что-то ты не понимаешь на должном уровне, все равно это в тебя входит подсознательно. Когда играл Баха, он мне говорил, например: «Вот это тема креста».
И вот мы ее 40 минут играем, одну эту тему, ищем прикосновение, и так далее. Потом с подачи Владимира Юрьевича я прочел «Котлован» Платонова, в шестом классе. Что я там понял?
Наверное, не то, что все обсуждают, не то, что заложил в этом сочинении автор, но, тем не менее, я помню, что мне понравилось, я с удовольствием прочел. В разнообразном концертном репертуаре хора Свешниковского училища была и Восьмая симфония Малера со Светлановым: помню, мы мальчиками пели. Там два больших хора и хор мальчиков, который мы месяца три-четыре учили, и пели наизусть.
На уроках музыкальной литературы, если мы слушали оперу Вагнера, например, «Тристана», то слушали целиком. Проходили и «Воццек» Берга. Все это из детства.
Но педагоги, которые давали нам эти сочинения, они не настаивали на какой-то своей позиции, на своем взгляде на эту музыку. Знакомили нас с музыкой щедро. Все, что они преподносили, мы принимали сами, либо не принимали.
Вероятно, отсюда ноги и растут. В Московской консерватории совершенно удивительные лекции по музыке Баха, вообще, в целом по музыке эпохи барокко читал Михаил Александрович Сапонов. Он давал нам диски, разные записи.
Я тогда стал серьезно интересоваться именно исторически-информированным исполнительством, еще задолго до того, как у нас с женой появился коллектив — Questa Musica это было в 2008 году. Примерно тогда же я стал интересоваться и тем, что пишут сейчас, у меня появилось много друзей-композиторов. В Москву стали часто приезжать большие мастера.
Их стали приглашать концертные организации. Помню «Страсти по Матфею» с Филиппом Херревеге в Большом зале консерватории, я тогда был студентом второго, наверное, курса. А дальше у нас появился коллектив, и мы стали пробовать себя в разных камерных жанрах.
А камерная музыка — это зачастую либо барокко, либо современные опусы. То есть романтический репертуар ты небольшим составом вряд ли сможешь сделать, за исключением каких-то миниатюр. Для меня сочетание разных эпох — сродни контрастному душу: прочищает сосуды.
Когда ты из старой музыки окунаешься в новую, ты смотришь на нее так же пристально. Потому что в старых партитурах мало информации как таковой. Соответственно, ту информацию, что есть — ты стараешься буквально под лупой рассматривать.
И вот с таким же щепетильным подходом ты исполняешь музыку более позднюю, которая хорошо сочетается с чем-то ренессансным. Когда ты проделываешь больше исследовательской работы, результат получается точнее. Это касается и инструментального, и вокального искусства.
Филипп Чижевский. Фото предоставлено пресс-службой Московской филармонии Для чего нужен дирижер? Нет, ни в коем случае.
Объясню, почему. Музыка — это не музей. Аутентисты зачастую занимаются музеем.
Это мне не близко. Они изучили музыкальные трактаты, и у них есть свое представление, видение, своя интерпретация этих текстов — о темпах, украшениях, агогике и так далее. Но я склоняюсь к тому, что те интерпретационные метаморфозы, которые произошли с интересующими аутентистов сочинениями сквозь века, включая двадцатый — оттуда тоже можно что-то взять, учитывая опыт предшественников.
Вот это мой путь, и мне он близок. Пока мне интересно взять сочинение Пёрселла мы будем делать в следующем сезоне «Королеву фей» и интерпретировать его через призму XXI века, но с атрибутами того времени, в котором творил Пёрселл. Повторюсь, названные вами аутентисты для меня не дирижерские ориентиры, а специалисты довольно узкого профиля, которые досконально знают то, чем занимаются по большей части это старинная музыка, хотя некоторые из них дирижируют и венскими классиками, и романтиками , и, наверное, отдают себе отчет в том, что, может быть, они недостаточно компетентны в какой-то более поздней музыке.
Потому что дирижер барочного оркестра он также может быть и скрипачом, и клавесинистом — это несколько иной принцип управления. Для чего нужен дирижер? Для того, что музыканты не могут сделать без него.
Раз, два, три, четыре или раз, два, три — сложнее ничего в ранней музыке нет. То есть это какое-то дыхание, действительно, то, что музыканты не могут сделать без тебя: какие-то странные, сложные экзерсисы, нуждающиеся в дополнительном показе. Поэтому дирижер — как рассказчик.
Те мастера, которых вы назвали — они выступают именно как рассказчики, историки-ученые, которые обучают музыкантов тому, как надо, например, сыграть ту или иную трель. Но что отличает профессию дирижера от профессии исследователя, учителя? Я склоняюсь к тому, что дирижер как таковой — это человек, который может встать за пульт и добиться результата без слов.
Быть убедительным с точки зрения жестов. Допустим, генеральная репетиция и концерт: ты должен смочь встать за пульт и продирижировать, чтобы ты был понятен большому количеству музыкантов, чтобы в каких-то вещах, где ты действительно нужен а это поздний репертуар — Малер или Стравинский , ты был понятен и убедителен. Вот, собственно, это и есть дирижирование.
На самом деле, возвращаясь к вашему вопросу о разных стилистических предпочтениях в музыке: для меня вся музыка современна. Каждое сочинение, которое мы берем, его написал наш современник. XV век, XXI — неважно.
Что же касается трактовок аутентистами более поздней музыки, то порой встречаются убедительные. Франсуа Ксавье Рот, который играет ранний французский репертуар Рамо, Люлли и так далее , прекрасно сделал «Весну священную» Стравинского на инструментах начала XX века. Марк Минковски блестяще записал «Фантастическую симфонию» Берлиоза на исторических инструментах.
Фото предоставлено пресс-службой Московской филармонии Романтика аутентизма Существует и другая точка зрения: аутентисты, занимающиеся старинной музыкой, неспособны по-настоящему понять романтиков и сыграть их должным образом. Мне и самому их трактовки романтической музыки, за редкими исключениями, не кажутся безупречными. Там на диске, по-моему, «Кориолан» еще.
Видимо, сделали «Кориолан», чтобы добить до полного диска. Хотя это неправильно. Так же, как неправильно, что должно быть два отделения по 45, условно.
Если ты исполняешь сочинение 10 минут, но оно очень насыщенное, то у тебя весь концерт может идти 10 минут. Или человек пришел на это сочинение, послушал эти 10 минут, и достаточно. Трактовки романтического репертуара… Вообще, романтическая эпоха — она, на самом деле, до сих пор находится в каком-то таком флере неясностей.
Потому что очень много событий происходило. Вот даже в плане строя — ранний романтический строй, поздний романтический строй, модификации, которые происходили с инструментами, тот путь, который проделала музыка за XIX век — он, в принципе, во многом схож с тем, что произошло в XX веке. Просто скорости набирали обороты, поэтому XX век — совсем стремительный.
Но XIX век не менее стремителен, если в этом покопаться конкретно, потому что XIX век — это и Шёнберг в том числе, его «Просветленная ночь» — позднеромантическое сочинение. Как играть Брамса, Шумана, Шуберта — большой вопрос… Весь этот маркетинг, связанный с инструментами… Если ты хочешь быть модным, то ты должен играть на новых дудках. Ну было такое, действительно.
Как сейчас: если ты хочешь выйти на Патрики, у тебя должен быть Айфон последней модели. Я очень грубо говорю. То есть, условно, Шуберта, допустим, ранние симфонии — их совершенно спокойно можно играть в тридцатом строе, но если хочешь быть в тренде, то играй в тридцать пятом и немножко на других дудках.
На это, соответственно, нужно потратиться, но ты будешь модным. А в чем для Вас принципиальная разница в исполнении си-минорной Мессы Баха и симфоний Бетховена? Какой интересный вопрос.
Принципиальная… Я сначала подумал сказать про эмоцию какого-то другого порядка. Для меня, наверное, важна внеконфессиональность Баха, он ведь вне религии находится, но когда слышишь баховскую музыку, для тебя перестает существовать вопрос, а есть ли Бог. Причем у меня есть друзья, знакомые, которые… Один товарищ у меня есть — язычник, и когда мы общаемся на тему Баха, он не отрицает существование Бога.
У Баха ультраэмоциональная музыка, зачастую она более эмоциональна, чем в самых кульминационных и разухабистых моментах у Бетховена. Поэтому для меня финал Девятой симфонии — ничуть не сильнее по эмоции, чем переход от Crucifixus к Et resurrexit в Мессе си-минор. Так что какой-то принципиальной разницы для меня нет.
Не покривлю душой, если скажу так. В последнее время вы все активнее беретесь за романтическую музыку. Опять вернусь к той теме.
Вы сами довольны своими трактовками Брукнера и Малера? Эти композиторы для меня очень естественны, я их чувствую так же, как… Скажем, я люблю в походы ходить. Редко получается, но тем не менее.
Допустим, на Эльбрус забираешься, идешь этот долгий путь… Вот это брукнеровское построение. Или опера Рихарда Вагнера без антракта, которую мы сейчас делали имею в виду «Летучего голландца». Малера я дирижировал в Московской филармонии, Четвертую симфонию — сейчас бы я, наверное, какие-то вещи по-другому сделал.
Что было хорошо вчера, сегодня плохо. Ну не то чтобы плохо — иначе. Я сторонник такого подхода.
Не слушаю свои записи. Раньше у меня была такая привычка, а в последние годы не слушаю. Наверное, после карантина перестал это делать.
То есть меня перестало интересовать то, что я уже сделал. Поэтому мне сложно ответить, доволен ли я. Сейчас, на сегодняшний момент, я, наверно, отвечу, что нет, недоволен, поскольку я что-то сделал бы по-другому.
Но какие-то вещи, безусловно, произошли, и я уверен, что они были неплохие, и, может быть, мне их не удастся повторить так же, но это и не нужно. Фото из личного архива Бессловесный интеллект Вы сказали о дирижерской профессии, которая в идеале для вас, если я правильно понял, профессия без слов. Да, наверное.
Тогда не могу не спросить о Геннадии Рождественском и Владимире Юровском, которые славились и славятся своими прологами к концертам. Насколько этот опыт для вас важен? Это другое.
Рождественский как раз был за то, чтобы ничего не говорить. Когда он репетировал, он практически ничего не говорил. У него были репетиции, когда он сказал «здравствуйте» и «встретимся на концерте» или «спасибо большое, до завтра».
А «Истории с оркестром»? Но это же не репетиционный процесс. Это лишняя возможность поблистать эрудицией и рассказать… Даже не поблистать, а сделать какие-то свои мысли, суждения, знания достоянием общественности.
Но это не имеет отношения к дирижерской профессии. Это как раз их другая сторона, другой их талант. Вам близок этот талант?
Вы не хотели бы этим заниматься? Я не люблю говорить со сцены и не чувствую в этом никакой необходимости. Для меня это два разных жанра.
Я с удовольствием поговорю о музыке и о сочинении, и, допустим, даже если я чем-то хочу поделиться, пусть это будет другой день и встреча со зрителем, какое-то общение в другом формате. Но я бы совершенно четко эти моменты разграничивал, потому что если ты играешь концерт, то ты должен быть сконцентрирован только на этом, иначе ты недоговариваешь в музыке. Я не представляю, честно, — как это, долго говорить, потом поворачиваться и дирижировать, для меня эти вещи несовместимы.
Но при этом… Хорошо, задам такой вопрос: современный дирижер обязан быть интеллектуалом?
Не однократно музыканты становились лауреатами многочисленных премий, в том числе и международного уровня. Не пропустите этот потрясающий вечер классической музыки в исполнении настоящих виртуозов! Ближайшие мероприятия.
Моцарта или ультра-сложное современное произведение. Только тогда любая музыка дойдёт до адресата. Что касается зрителя, то я проведу следующую параллель. Есть житель мегаполиса, который ходит в галереи, катается на машинах, смотрит мир. И есть деревенский житель, который живет себе в деревне в пять домов, и все, что у него есть: огород, колодец и небо над головой. Если мы, городские жители, постоянно куда-то бежим, стремимся чего-то достичь, то деревенскому жителю этого ничего не нужно: у него прямая связь со Вселенной, с Богом, с Космосом. У него всё есть: он пошел в лес и слушает идеальный симфонический оркестр с не менее идеальными акустическими условиями. Ни одна музыка не может с этим сравниться. Если у человека есть гармония внутри, то ему мало что нужно извне. Генделя в Музыкальном театре имени К. Станиславского и Вл. Что для Вас эта победа? Важна ли такая оценка Вашей работы? Я спокойно отношусь к премиям. У меня было 4 номинации на «Золотую маску»: первая за оперу «Франциск» С. Невского, вторая — за «Сверлийцев», третья за «Галилео» и в четвертый раз я её получил. Мне, конечно, очень приятно. Это была знаковая работа и для меня, и для театра. Огромное спасибо за этот проект Антону Гетьману директор театра , что он всех нас собрал и дал полный карт-бланш. Это типичный пример настоящей свободы в творчестве, когда ты делаешь не вопреки, а благодаря. Профессионализм — это гигиена собственных мозгов. Профессионализм — это всегда путь в себе, путь отшельника. Как монах, который просыпается с молитвой и с ней же засыпает. Профессионализм — это умение правильно перераспределять энергию. Для меня это невозможность выйти к коллективу, если ты не досконально знаешь партитуру. Ведь дирижёр зачастую выступает в роли учителя и человека, который ведет за собой. Помню, после первых в жизни репетиций с оркестром мою рубашку можно было выжимать. Потом ты осознаешь, что главное искусство дирижёра состоит в том, чтобы понимать, где надо дирижировать, а где можно отпустить, ведь импульс уже задан. Наша профессия весьма субъективна. Еще Римский-Корсаков сказал: «Дирижирование — дело темное». Один и тот же оркестр с разными дирижёрами будет играть по-разному. Наверное, проще назвать главного дирижёра страны будет зрителям, которые ходят на концерты, или музыкантам, которые играют с разными дирижёрами. Бывают ведь разные типы. Кто-то — рассказчик, дирижёр-теоретик. А вот Рождественский проводил свои репетиции крайне немногословно. Он сторонник нести информацию в руке. Я же отношу себя к смешанным типам, у меня всё по настроению. Любимого композитора нет. Любимый всегда тот, которого я играю в данный момент. Из современных авторов я люблю итальянцев: Сальваторе Шаррино, Джачинто Шельси. Многие композиторы мои хорошие друзья. У одного я люблю работу со звуковыми эффектами, у другого — какие-то ритмические модификации, у третьего — игру с музыкальным временем. Все эти приемы они умеют правильно тасовать между собой, не сговариваясь. Тогда случается так, что, играя произведение, ты проживаешь жизнь. В следующий раз ты проживаешь другую жизнь. Наверное, так же случается и у актеров. Мы вживаемся в произведение, как в роль. Когда ты сыграл концерт, тебя может не отпускать неделю, месяц. Тебе может сниться ночами, ты можешь напевать какой-то фрагмент, гуляя по улице, хотя параллельно уже ведешь другие проекты. Я все-таки к этому формату отношусь, как к чему-то развлекательному. У онлайн-концертов и принцип музицирования другой, ведь человек играет перед пустым залом. Плюс техника еще не на таком высоком уровне, чтобы без задержек и неполадок реализовать задуманное.