У нас ещё будет много счастливых дней, умру за тебя — мернем кез, и ты обязательно родишь мне наследника. После ухода мужа Анаит уснула глубоким спокойным сном. 21.04.2023 | Новости приходов. Рубрики. Анонсы. Новости программы УХО. Социальная инфраструктура по программе УХО. Государственный экологический контроль и мониторинг. Ответы пользователя1. мернем кез!!!!))). «Из глубокой России. С любовью» — это визуальный рассказ о небольшом поселке Кез на севере Удмуртии. Его главный герой — графический дизайнер Андрей Першин.
Фотографии со стены (197)
- В СВО погиб житель Кудымкарского района | Парма-Новости
- Авторизация
- Satenik | Спрашивай.ру
- В поселке Кез прошел очередной «День Миннаца» - Министерство национальной политики УР
Кезский район
И вот на концерте Димашу удалось удивить зрителя. Армянская публика восторженно приняла исполнение казахского певца, аплодируя стоя. Обладатель исключительного диапазона в 6 октав и 8 полутонов Димаш Кудайберген представил в Ереване 29 апреля шоу мирового уровня Stranger.
В этом году в этом общественном пространстве начнется первый этап благоустройства в рамках программы «Формирование комфортной городской среды». В Воткинске работало сразу пять площадок.
Одна из них была организована в парке «Времена года», где прошла детская Масленица. И это здорово, что сегодня в них кипит жизнь, проходят праздники, фестивали и другие интересные мероприятия. Будучи созданы по запросу людей, парки и скверы стали точками притяжения, где приятно проводить время с семьей и друзьями, - отметил Председатель Правительства Удмуртии Ярослав Семенов.
Об этом сообщает пресс-служба главы и правительства УР. Праздник начался на площади у Дома культуры с карнавального шествия и театрализованного представления «Славь Солнце в Масленицу». Затем действие переместилось в парк «Юбилейный», где прошли состязания по прыжкам через костёр, «Блинный чемпионат», «Медвежий баттл» и конкурс частушек. Кульминацией масленичных гуляний огненно-световым шоу и древнерусский обряд сожжения чучела. Сегодня нас очень тепло и радушно встретил Кез. Он стал прекрасной площадкой для делегаций от всех районов Удмуртии.
Ну, ребята, это уже совсем, сверху ребенка кидать. Концерт невероятно был завершен: поцелуем и падающим сверху ребенком. Новость по теме Кудайберген прибыл в Армению 28 апреля. На конференции он сравнил гостеприимство казахов и армян. Также артист исполнил армянскую песню "Сарери овин мернем".
Там, за семью горами. Фрагмент повести Валериана Маркарова
Однако, это слово также может использоваться и при обращении к незнакомому человеку, чтобы показать уважение и доброжелательность. Обращение «джан» используется для обозначения любви и уважения близких людей. Эти выражения являются частью армянской жизни и культуры, и их применение — это не только форма выражения эмоций, но и показатель глубокой доброты и преданности. Если вам не знакома армянская культура, но вы хотите понять и уважать ее традиции, то рекомендуем изучить ее более подробно, чтобы понять ее ценности и особенности. Вопросы и ответы Что такое Мернем Джанит 5. Мернем джанит — умру за тебя Выражение дословно означает «умру за тебя» — по смыслу похоже на предыдущее высказывание и также воспринимается как часть самопожертвования армянского народа, но используется в другом контексте.
Воздух оглашался пением и щебетом птиц, перекликающихся между собою, призывающих друг друга к радости, к жизни. Время рожать пришлось на дождливый вечер в канун великого праздника Благовещения.
В пустой комнате горела висячая керосиновая лампа. Поняв, что время пришло, тантикин выгнала мужчин из дома, оставшись наедине с невесткой и пожилой женщиной, известной на всю округу ведуньей и повитухой Сирануш, которая собирала в горах лишь ей известные травы, варила настои, лечила от всех болезней, принимала роды, предсказывала судьбу. Для защиты от злых духов, которые в это время всегда угрожают роженице, Сирануш распахнула в доме все двери, окна, сняла крышки с посуды, развязала всевозможные узлы и пояса, расстегнула одежду. У ног страдающей от схваток Анаит женщина разбила яйцо, а под подушку ей положила острые обереги от нечистой силы — кинжал и веретено. Рядом суетливо хлопотала повитуха, заставляя Анаит тужиться, и, поддерживая её под руки, надавливала на большой живот. Вдруг молодая женщина резко закричала, её крик сменился пронзительным криком новорождённого. Это была сморщенная черноволосая девочка.
Приняв дитя со словами «ачкед луйс» 19 , повитуха обмыла его в солёной воде, оберегавшей от дурного глаза и порчи, и запеленала. В ушах Анаит звучал голос свекрови: — Аствац джан 20 , благодарю тебя! Србуи взволнованно крестилась, сложив воедино три пальца правой руки и приложив их ко лбу, верхней части живота, левого плеча, затем правого, произнося при этом: «Во имя Отца, и Сына, и Духа Святого. За окнами уже давно бушевала гроза с огнённо-красными молниями и ударами грома, от которого дрожали горы и лес. А ветер ревел как вишап 21 и завывал на тысячу жалобных голосов в глубине ущелья. А Бог не оставит нашу Марьям, Бог не оставит всех нас. Она бережно взяла на руки маленький сверток и глянула на торчащую оттуда крошечную головку: — Ты так похожа на своего отца.
С рождением тебя, бала джан 24! Пожалуй в эту жизнь… Среди рёва и воя урагана, среди ударов грома вдруг послышались весёлые звуки. Это отец с сыном, счастливые, радостно надувая щеки, играли на своих чудных дудуках под окном. Србуи выглянула в окно и подала им знак. Ей не нужно было повторять дважды: Тигран первым вбежал в комнату. Анаит лежала на кровати измождённая и бледная. Муж подошел к ней и нежно погладил по волосам, которые разметались по подушкам.
Анаит открыла глаза и слабым голосом произнесла: — Прости, что я огорчила всех вас рождением дочери. Вы так хотели сына. Я не исполнила вашу мечту. Слеза потекла по её щеке. Я очень рад, что ты подарила мне дочь, — ласково ответил Тигран и взял маленький комочек на руки. А теперь отдыхай. У нас ещё будет много счастливых дней, мернем кез 25 , и ты обязательно родишь мне наследника.
После ухода мужа Анаит уснула глубоким спокойным сном. А через полчаса из-за туч выплыл месяц и заблестел как новая монета. Ночной ветер, слабея, шелестел по испуганному лесу и осушал слёзы дождя на тёмных кустах. И время от времени ещё слышалась тихая неторопливая музыка дудука. Упоительный мотив улетал в горную мглу: в нем слышался и звон ручейка, и шум мощной реки, и пение птиц, и все звуки на свете… Весь город поздравлял семью с такой радостью, неся подарки для молодой матери и ребёнка. Тантикин Србуи бегом собирала на стол, чтобы достойно встретить каждого. Гость в их доме был от Бога, христианин он или мусульманин.
Бог — он един для всех. А что простому армянину нужно? Лишь доброе слово и честный взгляд соседа. Больше ничего ему и не нужно — всё остальное он своими руками сделает. На восьмой день после рождения Марьям устроили крестины. Близкие родственницы приносили в дом плов, печенье, фрукты. Когда священник вместе с кавором вошли в дом, все уже ждали их: вода в большом котле была подогрета, а посередине комнаты стояло деревянное корыто, которое стало сегодня купелью.
Священник, усердно молясь, трижды погружал ребёнка в купель с освященной водой, после чего мазал тело новокрещённой святым мироном, как когда-то Святой Григор Лусаворич крестил армянский народ в водах реки Арацани, укрепляя его духом и благодатью Божьей на веки вечные. Несколько дней люди гуляли, пили, ели. Сколько чёрных овец тогда зарезал счастливый отец, никто не считал. Каждый день он приносил горные цветы и, украшая ими голову своей любимой, спрашивал себя, есть ли в этом мире ещё какая-нибудь женщина, так похожая на Богоматерь, как его Анаит. А Анаит плавала в волнах материнского восторга. Она беспрестанно ласкала и покрывала поцелуями пухлое розовое тельце Марьям, источавшее чудный аромат, который присущ только детям. Спустя время из их дома уже доносился детский смех, рассыпавшийся подобно жемчужному каскаду, дивными серебристыми нотами.
Когда у Марьям появился первый зубик, устроили торжество с приглашением кавора и близких родственников. Посадив ребенка на пол, накрыли ему голову скатертью и посыпали сверху «кчехаш» — варёную пшеницу с изюмом, а затем перед ним положили нож и гребень и стали ждать, к чему потянется ребёнок: если он возьмёт нож, это означало, что следующим у него родится брат, а если гребень — то сестра. Недолго думая, маленькая Марьям выбрала нож. Вслед за этим у неё впервые срезали ногти и несколько локонов, и тантикин Србуи надёжно спрятала их в щель дома, чтобы не дай бог они не попали на землю, иначе ребенок мог захворать или даже лишиться своей жизненной силы. Дочь росла на загляденье живой и весёлой. По утрам она забиралась на волосатую грудь отца и весело щебетала, а Тигран делал страшные глаза, и она, восторженно визжа, убегала в соседнюю комнату, подглядывала лукаво из-за дверного косяка за отцом и весело хохотала. А сердце его так переполнялось ранее неведомым теплом, что он и позабыл, что у армянских мужчин не принято проявлять любовь к своим детям на глазах у людей.
Чтобы порадовать дочь, Тигран вытачивал для неё кукол из обрубков абрикосового дерева. Вот было счастье для маленькой Марьям! Она называла кукол своими дочками и таскала их с собой повсюду, напевая им песенки, кормила густой арисой, даже во сне не расставалась с ними, беря в кроватку. Эх, сколько застолий помнила их веранда, увитая виноградом! Правда, больше печальных. Потому что следом за Марьям Анаит родила и потеряла сына. А следующего — не донесла, выкинула на позднем сроке.
Для семьи весь мир будто стал чёрно-белым. Анаит истерично плакала, глаза её опустели, сердце как окаменело. По-прежнему готовила, убирала, заботилась, но… без любви, а потому что надо. А Тигран, большой, сильный, словно согнулся. Чем успели нагрешить? И после этого говорят, будто ты добр?! Ведь сказано — ни один волос не упадёт без твоего желания!
Нет, Господи, нет! Не жди теперь от меня молитв. Теперь нам не по пути! Казалось, он был готов изгнать Бога из своей души, если бы не отец. Когда солнце коснулось кромки гор и в их саду уже густели синие сумерки, старый Мушег снял с плеча хурджин, достал из него бутылку водки и два стакана, лаваш, завернутый в чистую тряпку, немного зелени и кусок бараньего сыра. Разлил водку по стаканам и приказал сыну пить. И сам выпил молча.
И сказал, что коли нет в душе человека Бога — его место занимает дьявол. Потом достал из хурджина свой дудук, его пальцы зашевелились на трубке, звуки плавно перетекали один в другой, но не спешили, а плыли, грустные, плавные, мелодичные, порой прерываемые грустной песней чабанов и блеянием молодого барашка... Через год, в те яркие майские дни, когда весна царила в своей буйной стихии, когда расцвели молодые абрикосовые деревья в их саду, у Тиграна и Анаит родился долгожданный мальчик. У него родинка на лбу, как у моего Тиграна! Наша порода! Но Арменак появился на свет прежде времени и оказался слабым. Всем становилось ясно, что не жилец он на этом свете.
Не хотела Анаит к нему привязываться. Не могла больше вынести потери. Даже от груди хотела отлучить. Но Тигран не дал, сразу полюбив наследника какой-то звериной, яростной любовью, и обвинял Анаит, что она недостаточно его любит. А Арменак глядел на мать большими печальными глазами, как будто прощаясь с ней каждый день. Опасаясь, что он не выживет, тантикин Србуи торопила окрестить его. Даже к Сирануш за помощью обратилась и та поила младенца своими горными травами.
Три дня и три ночи не отходила от него старая знахарка. И, наконец, сказала: — Не трогайте его, пусть лежит. Всё, что в моих силах было, я сделала. А там уж как Господь Бог пожелает. То ли всесильные материнские слезы двигали милосердием Господа, то ли помогли чудесные снадобья старой ведуньи, но однажды произошло чудо. Занемог старый Мушег. Дудук, который он резал из древесины абрикосового дерева и в который дул, набрав в грудь побольше воздуха, прикрыв глаза и покачиваясь в такт музыки, был, как и прежде, лучшим во всей округе, душа от его звуков взлетала и парила высоко-высоко над горами и цветущими садами в лучах солнца.
Но сам он, когда-то коренастый, крепкий и сильный, как вол, теперь постарел и согнулся, ходил с трудом, стал совсем молчаливым — бывало, за весь день слова не услышишь. А потом и вовсе захирел и слёг, кашлял и дрожал от озноба в своей тёплой постели на тахте. Србуи и Анаит поили его горячим отваром, чтобы прогнать лихорадку, кормили хашем, и с горечью наблюдали за тем, как судорожно поднимается и опадает его слабая грудь. Взор его тихо скользил по комнате, из огромных глаз на землисто-сером, с запавшими щеками лице медленно катились холодные слёзы. Он понимал, что и его время пришло, ведь вокруг давно уже постарели и ушли почти все его ровесники — один за другим. Не спрячешься никуда от судьбы, ничем не сотрёшь свой тчакатагир 26 , начертанный на лбу в момент рождения, и совсем скоро наступит тот день, когда явится к нему ангел смерти и заберёт его душу на небо. А сам он уйдет в ту же землю, из которой вышел.
Он задремал. Прошло несколько часов. Вдруг он открыл глаза и слабо сжал руку жены. Только в молитве находила она отраду и черпала в ней силу для тех мучительных дней, для тех бессонных ночей. Сплошная пелена густого тумана окутала Тарон. Похоже, опять богиня Астхик спустилась с горы Гргур, чтобы искупаться в священной реке Арацани. А чтобы жители не увидели её притягательную наготу, напустила на город непроницаемую мглу.
Сквозь туман тускло мерцали звёзды, рассыпанные по небосклону, и слабо пробивался свет луны, придавая деревьям сада какие-то причудливые очертания. В тот час вспыхнула в Србуи вся её любовь к Мушегу, та любовь, которой она отдала всю жизнь с первых дней своего раннего замужества. И в сверкающем пламени свечи встретила она благодарный взгляд мужа и сумела прочитать последние мысли в угасающих глазах. Она тихо встала и принесла его любимый дудук, с которым он хотел попрощаться. Старый Мушег поцеловал его, прижал к груди и навеки закрыл глаза. Крик вылетел изо рта Србуи, долетел до небес и вернулся обратно на землю. Никто не смел подойти и потревожить её.
Наконец она встала с колен, перекрестила и поцеловала усопшего, а потом твёрдым голосом стала отдавать распоряжения сыну и невестке. Но стоило только взглянуть на её преобразившееся лицо — и становилась ясна глубина её безысходного горя. Весть о смерти варпета быстро разнеслась по всему Тарону. По ведущей к их дому дороге потянулась вереница мужчин с печальными лицами и плачущих женщин. Мимо каменной крепости с башнями, где располагался турецкий гарнизон, мимо купольных церквей Сурб Киракоса, Сурб Саргиса, Сурб Пркича, Сурб Марине и Сурб Арутюна, мимо мечети с высокими минаретами, переделанной из церкви, под колокольный перезвон монастырей Мшо Аракелоц, Сурб Карапет, Сурб Ованес, в дом покойного шли и шли люди, чтобы утешить родных добрым словом и посетовать на большое горе, которое выпало всем им, потерявшим такого человека. Армяне несли с собой сахар и водку, приговаривая «Аствац твэц — Аствац верцрэц» 27 , местные курды подносили мыло и шерстяные носки, а добродушные соседи-турки, Али и Джамиля, подарили отрез белой ткани и большой кусок сладкой халвы. Хороший был у тебя муж, с чистым сердцем и праведными поступками.
Жаль, что он не был мусульманином. Аллах был бы рад иметь такого сына, как уста Мушег. Когда пальцы Али перебирали бусины янтарных чёток, Джамиля что-то незаметно шепнула ему на ухо. Да пребудет он на небесах, — и он поднял свою руку и медленно, торжественно приложил в знак приветствия к сердцу, губам и лбу. Потом он подошёл в Тиграну и сказал: — Рано покинул нас твой славный отец. Но ты — его достойный сын — будешь для меня живым напоминанием, воссоздающим его образ.
Отныне наш Бог — оружие! Взявшись за шашку или кремневое ружьё, в числе сорока других фидаинов бравого Зоравара Андраника, он защищал монастырь Сурб Аракелоц от шеститысячного турецкого войска. Тогда армянский отряд в течение двадцати пяти дней успешно отбивал атаки на святыню. Османские войска потеряли убитыми более тысячи аскеров 31 , однако Андраник сумел вывести своих соратников из монастыря, потеряв лишь трёх человек. Бесстрашие и храбрость Тиграна изумляли всех, даже Андраника. Он первым шёл против врага, а силища у него была такая, что он хватал взрослого аскера за пояс и подымал, как цыплёнка, выше головы. Казалось, ни пуля турецкая его не достанет, ни штык, ни сабля… Но через несколько лет верной службы в одном страшном бою в Сасуне до безумия храбрый Мшеци-Тигран 32 — как его называл Андраник — был настигнут адскими всадниками османского султана, несущими смерть гяурам под зелёным знаменем пророка. Сражаясь не на жизнь, а на смерть, он был ранен в грудь изогнутым клинком турецкого ятагана. Единственное, о чём успел он попросить склонившегося над ним Андраника — это позаботиться о его семье. А ведь его благородное тело не было предназначено для того, чтобы истечь кровью на поле боя. Эту кровь, унаследованную от отцов и дедов, ему надлежало передавать из рода в род. Хотя для Анаит Тигран и сейчас жив, потому что у Бога нет мёртвых. Но сердце у неё всё равно болит. А первый лаваш всегда относят больному человеку, чтобы насытился и выздоровел. Какая разница, христианин он или нет… Закончив потеть над тониром, женщина попробовала ароматную арису, тягучую и густую, уже час томившуюся на тихом огне, вымесила её как следует, взбивая ложкой, бросила внутрь добрый кусок сливочного масла и щепоть соли и, наконец, присела в ожидании, пока проснутся дети. Марьям и Арменак окончили в Муше церковно-приходскую школу, где священник обучал их армянской грамоте, счёту, истории и Закону Божию. У Марьям обнаружилась большая тяга к знаниям, потому она и пошла в гимназию, хочет стать учительницей. Вот и правильно — учёный народ не голодает. А младший её — Арменак — вылитый Тигран! Все соседи им любуются, хвалят его и благословляют. А сердце у него какое! Кусок изо рта вынимает и отдаёт другому. Многие отцы и матери завидуют ей, видя такого доброго сына. А когда берёт он в руки голосистый отцовский дудук, в тог же миг все камни земли, все деревья, цветы — всё начинает дышать, говорить, распускаться. Прошу тебя, Аствац джан, убереги детей от беды. Турки вновь бесчинствуют, поджигают армянские дома, а хозяев, вместе с несчастными жёнами и детьми, гонят с родных мест, грозя им шашкой и ружьём. Самых красивых юношей и девушек продают на невольничьих рынках Константинополя. Говорит людская молва, будто даже приказ есть о том, что всякий, кто на земле османов произнесёт имя Иисуса Христа, не должен оставаться в живых. Ещё накануне по городу слух пошёл, что и в Муш скоро войдёт турецкая армия, что нельзя здесь оставаться и рисковать жизнью, надо бежать отсюда. Но куда она побежит? Лучше отважно погибнуть, забрав с собой несколько жизней врагов, чем позволить им топтать могилы, где покоятся кости предков! Пусть и её здесь похоронят… Лишь бы дети остались целы и невредимы… Потом она покрыла голову платком, зажгла свечу, положила перед собой «Нарек» 34 и, опустившись на колени перед иконой, шёпотом вознесла молитву: «Пред Тобой преклоняюсь, Пресвятая Богородица, Тебе молюсь, Пречистая Дева, замолви слово и помолись за моих детей Сыну Твоему Единородному, чтоб спас их от врагов и избавил от грозящих бед. Много хлеба напекла, подумала она, вставая с колен. Большую часть лепёшек отправлю мужчинам, чтобы, защищая родину, были они сильными и стойкими, что-то раздам соседям, а оставшуюся часть подсушу, сложу в стопки по десять листов, укрою хорошенько полотенцем и сохраню в тёмном погребе. Взяв несколько горячих лепёшек, она завернула в них солёный панир с зеленью, оставив один край открытым. Её дети так любят бртуч 35 … Всё услышанное и увиденное за последние месяцы заставляло её быть крайне осторожной и ожидать только худшего. Нехорошие предчувствия теснили грудь. Этой ночью приснился ей страшный сон. Снилось ей, будто стоит она с детьми в поле. Внезапно небеса пролились огненным дождём, канули в небытие луна и звёзды, реки потекли кровью, и шагали мёртвые. Она пыталась спасти детей, но между нею и детьми с ужасным шумом развёрзлась земля и выплеснула бурлящую лаву. Стоя на краю пропасти в изорванном платье, с распущенными волосами, она громко кричала и плакала, но вдруг услышала пение дудука и ясный голос Тиграна, который говорил «Не держи их, пусть идут». И звал её, звал к себе… Она взяла два больших дорожных хурджина, в один положила холщовый мешочек с оставшейся мукой, немного риса, сахар, соль, сушёные абрикосы, другой наполнила кое-какой одеждой да пожитками. Сбоку положила церковные свечи, дудук Тиграна и горсть земли с могил предков. Всё это для Марьям и Андраника, если им всё-таки придётся пуститься в нелёгкий путь, чтобы выжить. А золото и семейные ценности, сложив их в глиняный горшок, она на всякий случай закопала во дворе, глубоко под корнями дикого абрикоса. Их взору предстала страшная картина: весь Муш был как на ладони, охваченный пожарищами, клубящийся дым которых застилал небо. Подняв бинокль, молодой командир отряда стал рассматривать улицы: ни человека, ни собаки. Успели ли жители покинуть город до прихода турок? Воины хорошо ориентировались в этих местах, знали каждый камень, каждый куст. У поворота извилистой дороги придержали разгоряченных коней. Караульный пост у столба был пуст. Полные тревоги, они двинулись дальше по улицам, мимо густых деревьев, глиняных заборов, мимо больших и маленьких глхатунов, сложенных из базальта и туфа. От многих остались лишь каменные обломки и похороненные под ними почерневшие тела. Там, где раньше всегда слышался весёлый смех, теперь царили мгла и безмолвие. Многие ворота распахнуты, будто через них только-только телега проезжала или всадник проскакал. Внутри домов царил хаос — здесь после погромов и резни уже бесчинствовали мародёры: стены, некогда покрытые дорогими коврами, были оголены, мебели не осталось, под ногами скрежетали осколки кувшинов, глиняной посуды. В некоторых местах дощатый пол был разворочен, стены пробиты — очевидно, аскеры искали клады с золотом и деньгами. Ярость охватила командира, лицо передёрнула судорога, рука сама потянулась к маузеру. Он отчётливо представил себе, как турецкие полки своей артиллерией преодолели героическую самооборону Муша. Подобно жаждущим крови хищникам, аскеры, рота за ротой, с сопровождавшими их курдскими отрядами, ворвались в город, чтобы изгнать несчастный народ — с мест, где они родились и куда никогда не вернутся — в ад безводных пустынь. Мушцы бились насмерть, используя для отпора врагу лопаты, ножи, топоры и мотыги. Но силы были неравны, и исход боя был явно предрешён, аскеры рубили всех, кто попадался им под руку. Они ловили и связывали между собой сильных мужчин, превращая их в нескончаемую плотную колонну. Другие жители Муша, безропотно принимая свой жребий, собирали остатки сил, и, оставив свои дома, взваливали на спину драгоценную ношу: сын тащил на себе больного отца или мать, зять — тестя либо тёщу, и так шли, решив, что лучше самим умереть, чем их бросить. Люди шли из последних сил. Даже лошадь единственной телеги, на которой были сложены вещи жандармов, пала. Чтобы не впрягать коней, на которых они ехали, конвоиры выбрали несколько женщин и впрягли вместо лошадей. В курдском селе жандармы отобрали из колонны крепких подростков и выставили их на продажу. Во что ты, Господи, превратил мой народ! Весь мир был против него! Сотни тысяч этих пленников вскоре погибнут от голода, холода, цинги и страшного тифа… Площадь в центре Муша превратилась в Голгофу: те, кто пытался воспротивиться конвоирам, были, как Спаситель, распяты на кресте. Чьи-то отсечённые шашкой головы торчали на древках, старики и старухи были сожжены заживо. Церковь стала последним прибежищем для охваченных ужасом женщин, детей, стариков, увечных и простых мирных жителей, последним бастионом, в котором они укрылись в тот момент, когда все твердыни Муша уже пали под натиском врага. Мужчины изнутри укрепляли двери храма, обезумевшие женщины, прижав к груди своих малышей, молили священников о предсмертном причастии… и, подобно первым христианам, обращались к Господу в скорбных песнопениях, предвкушая близость мученической смерти. Турецкая конница вышибла входную дверь собора, и стая демонов с криками вломилась в храм, бешено набросившись на толпу, не разбирая, где стар, где млад. Ружейными прикладами они притиснули несчастных к стене, варварски топтали ногами кресты и евангелия, сдирали с людей одежду, золотые кольца, ожерелья, срывали вышитые шёлком таразы и парчовые архалуки, и били кулаками, и пинали под рёбра. Напрасно старый епископ взывал к иноверцам, прося остановиться: его голос утонул в чудовищном гвалте, и вместе с собратьями святой отец был обезглавлен, став одной из многочисленных жертв этой зверской расправы. В плену слепой остервенелой ярости аскеры не жалели ни женщин, ни детей. Прежде чем перерезать им горло, обесчестили несчастных женщин, погубили их душу. Одну молодую женщину раздели и привязали к кресту вверх ногами, а под крестом оставили её плачущего грудного младенца. Других, схватив за волосы и подталкивая ружейным дулом, босыми уволокли, отдали на забаву турецким солдатам, кого забили камнями, в кого вместе с детьми согнали к реке, и, разрубив на куски, сбросили с мостов в беспамятную воду бурлящей Арацани. Стоял такой вой и крик, какого никто не слышал от сотворения мира. Разом лаяли все собаки во дворах. Каркали все вороны на деревьях. Перепуганные голуби мигом исчезли, улетели прятаться за высокими горами. И только стервятники сидели на утёсах, расслаблено прогнув голые шеи, и невозмутимо наблюдали за происходящим внизу из-под полуприкрытых плёнчатых век. Казалось, ад развёрзся, солнце вот-вот рухнет на землю… Но земля с закрытыми устами молча внимала! И небо, с открытыми глазами, спокойно смотрело, не содрогнулось в ужасе, не упало на землю, обагрённую кровью невинных! От дома Тиграна остались одни стены да пепелище, посреди которого одиноко замер тонир. Он навеки погас, оставив вместо себя пустоту. Некому больше его разжигать. Некому печь в нём душистый хлеб и петь дивные песни. Что нам сказать Андранику, когда он спросит, позаботились ли мы о семье Мшеци-Тиграна, уберегли ли их, защитили ли ценой собственной жизни от всех опасностей? Неподалёку стоял не тронутый пожарищем дом под железной крышей, в отличие от прочих домов и хижин с черепичными или даже земляными крышами. Густой сад и дом обнесены забором, сквозь щели которого был виден в окнах свет. Командир спешился и, подойдя к дому, постучал в дверь. Долго никто не открывал. Наконец на пороге появилась женщина с изборожденным морщинами лицом, вся завернутая в чёрное покрывало. Лицо командира исказилось: турчанка? Что вам надо? И их детей — дочь и сына. Вон там стоял их дом. Вы не знаете, где они? Что с ними? Ох, чёрный день! Я спрятала их. В нашем доме их никто искать бы не стал, но я всё равно велела им тихо сидеть в подвале и носа оттуда не высовывать… И хурджины их с ними, мать собирала в дорогу… — А где она сама? Не сберегла я Анаит, не успела, — положив руку на сердце, ответила женщина и слёзы покатились по её лицу. Сердце кровью обливается. Такая была добрая женщина. Наверно, угнали её турки вместе с другими армянами, — она указала рукой в сторону выжженных солнцем сирийских пустынь. Повисла тишина, которую нарушал лишь негромкий храп лошадей. Растерянно молчала старая турчанка. Как скала, упершись взглядом в землю, стоял перед ней дюжий командир с едва пробивающимися бородой и усами. Они выросли на моих глазах… Куда вы хотите их увезти? Там, за семью горами, сестра моя родная за хорошим человеком замужем, там есть, где жить… — Не допустите, чтобы с ними что-то случилось, прошу вас. У меня долг перед их матерью… Поодаль ржали оседланные кони, нетерпеливо ударяя копытами в землю. Турчанка опять заплакала и не могла больше говорить. В горькие минуты последнего прощания она крепко прижимала к груди растерянных Марьям и Арменака, ласково гладила их по волосам и говорила дрожащим голосом: — Дети мои, я знаю, нельзя смириться и простить того, что сделали с вами эти слуги шайтана, да покарает их небо! Но живите, прошу вас, и пусть будет счастье вам и вашим детям! Да сохранит вас Всевышний от всяких напастей! И подняла руку, словно благословляя их. Не останавливая коней, отряд уходил всё дальше и дальше от этих мест, мимо груд мёртвых тел на обочинах ухабистых дорог, над которыми кружились большие стаи коршунов, мимо армянского кладбища и разрушенных церквей, окружённых обломками древних хачкаров и могильных камней, с которых ветры и ливни ещё долго не сотрут надписи на армянском языке. Как заклинания, всю дорогу Марьям шептала младшему брату слова «морацир», «морацир» 36. Но забыть это всё невозможно. И сердца всадников сжимались от тоски, рвались на части, хотелось плакать, но глаза оставались сухими: они точно искали, ловили повсюду очертания дорогих образов. Из темнеющего ущелья ползли туманы, они тянулись к долине, и, прощаясь, хотели со стоном обвиться вокруг шеи отцов и матерей, жён и детей. А с трёх сторон на людей виновато взирали горы и два уцелевших на высоком выступе тополя, как молчаливые свидетели Великого Злодеяния. Старый вагончик фуникулера старательно карабкался к вершине Святой Горы, оттуда дул тёплый ветер, открывший цветы абрикосов и распустивший вербу. Зелёные сады вдоль тенистой старинной улочки залились бело-розовой пеной цветения, наполнились писком, свистом и чириканьем. Долгожданный запах весны пришёл в каждый дом вместе с нарциссами, тюльпанами, мимозами и хрущёвской оттепелью. Внезапно раздался стук в дверь, оторвавший Геворка от изумительного великолепия красок, которые он созерцал из окна своей квартиры в Сололаки 37. На площадке стоял почтальон, который принёс ему бандероль, оттиснутую чернильным штемпелем и хранившую следы вмешательства бдительной цензуры всесильного ведомства.
Но куда она побежит? Лучше отважно погибнуть, забрав с собой несколько жизней врагов, чем позволить им топтать могилы, где покоятся кости предков! Пусть и её здесь похоронят… Лишь бы дети остались целы и невредимы… Потом она покрыла голову платком, зажгла свечу, положила перед собой «Нарек» 34 и, опустившись на колени перед иконой, шёпотом вознесла молитву: «Пред Тобой преклоняюсь, Пресвятая Богородица, Тебе молюсь, Пречистая Дева, замолви слово и помолись за моих детей Сыну Твоему Единородному, чтоб спас их от врагов и избавил от грозящих бед. Много хлеба напекла, подумала она, вставая с колен. Большую часть лепёшек отправлю мужчинам, чтобы, защищая родину, были они сильными и стойкими, что-то раздам соседям, а оставшуюся часть подсушу, сложу в стопки по десять листов, укрою хорошенько полотенцем и сохраню в тёмном погребе. Взяв несколько горячих лепёшек, она завернула в них солёный панир с зеленью, оставив один край открытым. Её дети так любят бртуч 35 … Всё услышанное и увиденное за последние месяцы заставляло её быть крайне осторожной и ожидать только худшего. Нехорошие предчувствия теснили грудь. Этой ночью приснился ей страшный сон. Снилось ей, будто стоит она с детьми в поле. Внезапно небеса пролились огненным дождём, канули в небытие луна и звёзды, реки потекли кровью, и шагали мёртвые. Она пыталась спасти детей, но между нею и детьми с ужасным шумом развёрзлась земля и выплеснула бурлящую лаву. Стоя на краю пропасти в изорванном платье, с распущенными волосами, она громко кричала и плакала, но вдруг услышала пение дудука и ясный голос Тиграна, который говорил «Не держи их, пусть идут». И звал её, звал к себе… Она взяла два больших дорожных хурджина, в один положила холщовый мешочек с оставшейся мукой, немного риса, сахар, соль, сушёные абрикосы, другой наполнила кое-какой одеждой да пожитками. Сбоку положила церковные свечи, дудук Тиграна и горсть земли с могил предков. Всё это для Марьям и Андраника, если им всё-таки придётся пуститься в нелёгкий путь, чтобы выжить. А золото и семейные ценности, сложив их в глиняный горшок, она на всякий случай закопала во дворе, глубоко под корнями дикого абрикоса. Их взору предстала страшная картина: весь Муш был как на ладони, охваченный пожарищами, клубящийся дым которых застилал небо. Подняв бинокль, молодой командир отряда стал рассматривать улицы: ни человека, ни собаки. Успели ли жители покинуть город до прихода турок? Воины хорошо ориентировались в этих местах, знали каждый камень, каждый куст. У поворота извилистой дороги придержали разгоряченных коней. Караульный пост у столба был пуст. Полные тревоги, они двинулись дальше по улицам, мимо густых деревьев, глиняных заборов, мимо больших и маленьких глхатунов, сложенных из базальта и туфа. От многих остались лишь каменные обломки и похороненные под ними почерневшие тела. Там, где раньше всегда слышался весёлый смех, теперь царили мгла и безмолвие. Многие ворота распахнуты, будто через них только-только телега проезжала или всадник проскакал. Внутри домов царил хаос — здесь после погромов и резни уже бесчинствовали мародёры: стены, некогда покрытые дорогими коврами, были оголены, мебели не осталось, под ногами скрежетали осколки кувшинов, глиняной посуды. В некоторых местах дощатый пол был разворочен, стены пробиты — очевидно, аскеры искали клады с золотом и деньгами. Ярость охватила командира, лицо передёрнула судорога, рука сама потянулась к маузеру. Он отчётливо представил себе, как турецкие полки своей артиллерией преодолели героическую самооборону Муша. Подобно жаждущим крови хищникам, аскеры, рота за ротой, с сопровождавшими их курдскими отрядами, ворвались в город, чтобы изгнать несчастный народ — с мест, где они родились и куда никогда не вернутся — в ад безводных пустынь. Мушцы бились насмерть, используя для отпора врагу лопаты, ножи, топоры и мотыги. Но силы были неравны, и исход боя был явно предрешён, аскеры рубили всех, кто попадался им под руку. Они ловили и связывали между собой сильных мужчин, превращая их в нескончаемую плотную колонну. Другие жители Муша, безропотно принимая свой жребий, собирали остатки сил, и, оставив свои дома, взваливали на спину драгоценную ношу: сын тащил на себе больного отца или мать, зять — тестя либо тёщу, и так шли, решив, что лучше самим умереть, чем их бросить. Люди шли из последних сил. Даже лошадь единственной телеги, на которой были сложены вещи жандармов, пала. Чтобы не впрягать коней, на которых они ехали, конвоиры выбрали несколько женщин и впрягли вместо лошадей. В курдском селе жандармы отобрали из колонны крепких подростков и выставили их на продажу. Во что ты, Господи, превратил мой народ! Весь мир был против него! Сотни тысяч этих пленников вскоре погибнут от голода, холода, цинги и страшного тифа… Площадь в центре Муша превратилась в Голгофу: те, кто пытался воспротивиться конвоирам, были, как Спаситель, распяты на кресте. Чьи-то отсечённые шашкой головы торчали на древках, старики и старухи были сожжены заживо. Церковь стала последним прибежищем для охваченных ужасом женщин, детей, стариков, увечных и простых мирных жителей, последним бастионом, в котором они укрылись в тот момент, когда все твердыни Муша уже пали под натиском врага. Мужчины изнутри укрепляли двери храма, обезумевшие женщины, прижав к груди своих малышей, молили священников о предсмертном причастии… и, подобно первым христианам, обращались к Господу в скорбных песнопениях, предвкушая близость мученической смерти. Турецкая конница вышибла входную дверь собора, и стая демонов с криками вломилась в храм, бешено набросившись на толпу, не разбирая, где стар, где млад. Ружейными прикладами они притиснули несчастных к стене, варварски топтали ногами кресты и евангелия, сдирали с людей одежду, золотые кольца, ожерелья, срывали вышитые шёлком таразы и парчовые архалуки, и били кулаками, и пинали под рёбра. Напрасно старый епископ взывал к иноверцам, прося остановиться: его голос утонул в чудовищном гвалте, и вместе с собратьями святой отец был обезглавлен, став одной из многочисленных жертв этой зверской расправы. В плену слепой остервенелой ярости аскеры не жалели ни женщин, ни детей. Прежде чем перерезать им горло, обесчестили несчастных женщин, погубили их душу. Одну молодую женщину раздели и привязали к кресту вверх ногами, а под крестом оставили её плачущего грудного младенца. Других, схватив за волосы и подталкивая ружейным дулом, босыми уволокли, отдали на забаву турецким солдатам, кого забили камнями, в кого вместе с детьми согнали к реке, и, разрубив на куски, сбросили с мостов в беспамятную воду бурлящей Арацани. Стоял такой вой и крик, какого никто не слышал от сотворения мира. Разом лаяли все собаки во дворах. Каркали все вороны на деревьях. Перепуганные голуби мигом исчезли, улетели прятаться за высокими горами. И только стервятники сидели на утёсах, расслаблено прогнув голые шеи, и невозмутимо наблюдали за происходящим внизу из-под полуприкрытых плёнчатых век. Казалось, ад развёрзся, солнце вот-вот рухнет на землю… Но земля с закрытыми устами молча внимала! И небо, с открытыми глазами, спокойно смотрело, не содрогнулось в ужасе, не упало на землю, обагрённую кровью невинных! От дома Тиграна остались одни стены да пепелище, посреди которого одиноко замер тонир. Он навеки погас, оставив вместо себя пустоту. Некому больше его разжигать. Некому печь в нём душистый хлеб и петь дивные песни. Что нам сказать Андранику, когда он спросит, позаботились ли мы о семье Мшеци-Тиграна, уберегли ли их, защитили ли ценой собственной жизни от всех опасностей? Неподалёку стоял не тронутый пожарищем дом под железной крышей, в отличие от прочих домов и хижин с черепичными или даже земляными крышами. Густой сад и дом обнесены забором, сквозь щели которого был виден в окнах свет. Командир спешился и, подойдя к дому, постучал в дверь. Долго никто не открывал. Наконец на пороге появилась женщина с изборожденным морщинами лицом, вся завернутая в чёрное покрывало. Лицо командира исказилось: турчанка? Что вам надо? И их детей — дочь и сына. Вон там стоял их дом. Вы не знаете, где они? Что с ними? Ох, чёрный день! Я спрятала их. В нашем доме их никто искать бы не стал, но я всё равно велела им тихо сидеть в подвале и носа оттуда не высовывать… И хурджины их с ними, мать собирала в дорогу… — А где она сама? Не сберегла я Анаит, не успела, — положив руку на сердце, ответила женщина и слёзы покатились по её лицу. Сердце кровью обливается. Такая была добрая женщина. Наверно, угнали её турки вместе с другими армянами, — она указала рукой в сторону выжженных солнцем сирийских пустынь. Повисла тишина, которую нарушал лишь негромкий храп лошадей. Растерянно молчала старая турчанка. Как скала, упершись взглядом в землю, стоял перед ней дюжий командир с едва пробивающимися бородой и усами. Они выросли на моих глазах… Куда вы хотите их увезти? Там, за семью горами, сестра моя родная за хорошим человеком замужем, там есть, где жить… — Не допустите, чтобы с ними что-то случилось, прошу вас. У меня долг перед их матерью… Поодаль ржали оседланные кони, нетерпеливо ударяя копытами в землю. Турчанка опять заплакала и не могла больше говорить. В горькие минуты последнего прощания она крепко прижимала к груди растерянных Марьям и Арменака, ласково гладила их по волосам и говорила дрожащим голосом: — Дети мои, я знаю, нельзя смириться и простить того, что сделали с вами эти слуги шайтана, да покарает их небо! Но живите, прошу вас, и пусть будет счастье вам и вашим детям! Да сохранит вас Всевышний от всяких напастей! И подняла руку, словно благословляя их. Не останавливая коней, отряд уходил всё дальше и дальше от этих мест, мимо груд мёртвых тел на обочинах ухабистых дорог, над которыми кружились большие стаи коршунов, мимо армянского кладбища и разрушенных церквей, окружённых обломками древних хачкаров и могильных камней, с которых ветры и ливни ещё долго не сотрут надписи на армянском языке. Как заклинания, всю дорогу Марьям шептала младшему брату слова «морацир», «морацир» 36. Но забыть это всё невозможно. И сердца всадников сжимались от тоски, рвались на части, хотелось плакать, но глаза оставались сухими: они точно искали, ловили повсюду очертания дорогих образов. Из темнеющего ущелья ползли туманы, они тянулись к долине, и, прощаясь, хотели со стоном обвиться вокруг шеи отцов и матерей, жён и детей. А с трёх сторон на людей виновато взирали горы и два уцелевших на высоком выступе тополя, как молчаливые свидетели Великого Злодеяния. Старый вагончик фуникулера старательно карабкался к вершине Святой Горы, оттуда дул тёплый ветер, открывший цветы абрикосов и распустивший вербу. Зелёные сады вдоль тенистой старинной улочки залились бело-розовой пеной цветения, наполнились писком, свистом и чириканьем. Долгожданный запах весны пришёл в каждый дом вместе с нарциссами, тюльпанами, мимозами и хрущёвской оттепелью. Внезапно раздался стук в дверь, оторвавший Геворка от изумительного великолепия красок, которые он созерцал из окна своей квартиры в Сололаки 37. На площадке стоял почтальон, который принёс ему бандероль, оттиснутую чернильным штемпелем и хранившую следы вмешательства бдительной цензуры всесильного ведомства. Вскрыв пакет, Геворк извлёк оттуда письмо. В нём некая «Инюрколлегия» 38 сообщала о том, что его «разыскивает дядя, гражданин Франции Арман Парсеваль, он же Арменак Петросян». От неожиданности Геворк вздрогнул и сел в кресло, и несколько минут молчал. Значит, брат его матери, Марьям, жив! Как жаль, что она не дожила до этого дня, как бы она сейчас была счастлива! Потом он открыл глаза и снова взял в руки письмо. Ниже, в виде короткой справки, говорилось, что в одном из сражений с фашистскими захватчиками дядя был контужен и взят в плен, откуда попал в концлагерь Меппен в Западной Германии. А в июне 1943 года был переправлен во французский Бордо на строительство базы подводного флота. Там нескольким военнопленным удалось связаться с подпольной организацией французской компартии, которая подготовила для них побег. В результате Арменак присоединился к группе Движения Сопротивления армянского антифашиста Мисака Манушяна, освобождая города Франции от коричневой чумы… Геворк почувствовал, как к горлу подступил ком. Теперь он понимал, почему после войны дядя остался жить во Франции и никак не давал о себе знать: были времена, когда советских военнопленных, бежавших из нацистских лагерей, по возвращении на родину могли в любой момент поставить к стенке или отправить в лагеря как изменников этой родины. Да и самим фактом написания и отправки подобных писем он подвергал риску своих близких. В бандероли помимо письма лежала трубочка. Это был настоящий армянский дудук. Дудук его деда Тиграна. Мягко, почти благоговейно, прикоснувшись к его поверхности, покрытой маслом грецкого ореха, он ощутил тепло абрикосового дерева. И, не сдержавшись, касанием губ начал наигрывать Комитаса 39. Он не вспоминал этот музыкальный отрывок более десяти лет. Пленительные звуки, исходящие из дудука, напоминали человеческий голос и были наполнены чистотой седых вершин Арарата. Звонкие, похожие на печальную молитву, они проникали в те глубины его души, где хранились горькие воспоминания матери. И он заплакал, впервые за много лет. А звуки дудука, как жалобные крики журавлей, улетали всё дальше и дальше — сквозь туманную мглу — в тот дивный мир за семью горами, которого больше нет, славя бессмертие умерших и стряхивая пыль забвения со священных камней давно остывших руин… Примечания: 1. Главный город — Муш. Майрик арм. Тонир арм. В тонире пекли лаваш, варили, жарили и тушили пищу. Глхатун арм. Айк Наапет — легендарный прародитель армянского народа. Скесур арм.
Продолжение банкета
| В поселке Кез прошел очередной «День Миннаца» - Министерство национальной политики УР | Алматыга бараткан кез. kushtarbek Suranbaev. Мернем кез. |
| Narek Mets Hayq - Mernem Qez: тексты и песни | Deezer | Ахперс, карас мер эс вундеркинд ахпор мюс видеонерн эл аплод анес мернэм сртид. Инч вор асум ен геноциди вров гжакан семинара анцкацрел спасум ем мернем кез! |
Новый вид народного спорта представят на республиканской Масленице в Кезе
Торжественное открытие обновленного дома культуры «Леспромхоз» в поселке Кез состоялось 1 августа. Об этом в соцсетях сообщил министр культуры республики Владимир Соловьев. 15 декабря 2022 Новости. В поселке Кез прошел очередной «День Миннаца». Цавэт танем, Армения! Мернем кез! Сообщить новость. Житель Ермиши привлекается к уголовной ответственности за уклонение от административного надзора.
Валериан МАРКАРОВ
Алматыга бараткан кез. kushtarbek Suranbaev. Мернем кез. podslushano_kez»: все о телеграм канале: podslushano_kez. Торжественное открытие обновленного дома культуры «Леспромхоз» в поселке Кез состоялось 1 августа. Новости Барнаул.
Select a country or region
Вчера в интервью Sputnik Армения он сказал, что планирует исполнить песню на армянском языке, если все получится. И вот сегодня на концерте Димашу удалось удивить зрителя.
Участие в траурной церемонии приняли родные и близкие погибшего бойца, жители района, однополчане. В Ишимбайском районе простились с участником спецоперации - Радмир Камалов принял решение настоящего мужчины — ушёл на СВО в июле 2022 года. Служил достойно, о чём говорят его награды, - отметил глава Ишимбайского района Азат Ишемгулов.
Ижевск ул. Орджоникидзе 33б.
Тел факс 3412 68-53-55.
Еще в начале концерта Димаш обратился к зрителям на армянском языке, сказав: "Это мой первый концерт в Армении, и я надеюсь, что вы разделите этот момент со мной". Позже на концерте Димашу удалось удивить зрителя. Армянская публика восторженно приняла исполнение казахского певца, аплодируя стоя.
Публика аплодировала стоя: Димаш Кудайберген произвел фурор в Армении
| Певец Димаш на концерте в Ереване исполнил армянскую песню "Сарери ховин мернем" | Что такое Мернем Кез? |
| В пожаре в поселке Кез погиб 57-летний мужчина - МК Ижевск | Если вы стали свидетелем какого-то события, присылайте новость с фото или видео на почту редакции info@, в наши группы ВКонтакте и Одноклассники, звоните +7 953 38 777 50. |
В Удмуртии людей из ветхого жилья переселили в аварийные бараки
Все гонятся за престижными корочками, потому и стремятся на Запад. Но что ожидает российского студента в стенах Сорбонны, Гейдельберга или Йеля? Совершенно незнакомая обстановка, другая процедура обучения, сдачи экзаменов, другие люди со своей системой ценностей и обычаями, неожиданная, мягко говоря, по сравнению с российскими реалиями стоимость обучения, не говоря уже о ценах в магазинах, кафе и т.
Сегодня нас очень тепло и радушно встретил Кез. Он стал прекрасной площадкой для делегаций от всех районов Удмуртии. Хочется отметить, что Масленица 2021 года знаменательна тем, что проходит в Год села, и большое внимание сосредоточено на развитии сельских территорий, — сказала, поздравляя участников праздника, министр национальной политики УР Лариса Буранова. Она отметила, что в этом году в селах и деревнях Удмуртии появится 607 новых социальных объектов. Среди них медицинские, образовательные, культурные учреждения. Праздничные гуляния в эти выходные прошли во всех муниципальных образованиях республики.
На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии. Сетевое издание «МК в Ижевске» izhevsk. Ижевск, Воткинское шоссе, д.
Ответственность за содержание любых рекламных материалов, размещенных на портале, несет рекламодатель. Новости, аналитика, прогнозы и другие материалы, представленные на данном сайте, не являются офертой или рекомендацией к покупке или продаже каких-либо активов. Зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций.
В Кезу прошла конференция районного отделения «Удмурт Кенеш»
Для связи с редакцией пишите по адресам, указанным на странице контактов. Находясь на страницах портала "Виртуальный Каменск-Уральский" вы обязуетесь соблюдать Пользовательское соглашение и Политику конфиденциальности персональных данных. Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора материала.
Это уже становится хорошей традицией. В прошлом году, когда республиканскую Масленицу отмечали в Можгинском районе, там тоже был представлен новый вид спорта — тёрлинг. Аналог олимпийского кёрлинга, но вместо камней по льду перемещали железные чайники с замерзшей водой.
Праздники Масленицы пройдут во всех муниципальных образованиях.
Рекомендуя людей, обратите внимание на наши ценности и ориентиры. Наши люди WE: Наш Человек стремится создавать то, что улучшает жизнь людей Наш Человек в общении с окружением честен и справедлив, порядочен и верен Вы доверяете ему и уверены в его искренности Наш Человек живет полной жизнью: любимая семья, достойное окружение, любимое дело, интересное хобби Наш Человек всегда идет вперед и развивается Наш Человек неравнодушен и готов вместе с нами создавать добрые дела Я ознакомлен.
Радмир Камалов за время службы был награждён знаком отличия батальона имени Героя России Александра Доставалова, медалью Министерства обороны РФ «За боевые отличия» и медалью генерала Шаймуратова. Новости, статьи, другие публикации, а также фото-, видео-, графические материалы являются объектами авторского и исключительного права газеты «Восход». Перепечатка допускается только по согласованию с редакцией.
Республиканская Масленица пройдет 14 марта в Кезу
Если вы стали свидетелем какого-то события, присылайте новость с фото или видео на почту редакции info@, в наши группы ВКонтакте и Одноклассники, звоните +7 953 38 777 50. Главная Рекомендации Список желаемого Предметы за очки Новости Статистика. Что такое Мернем Кез? Новости. события по Пушкинской РУ-Новости. RU-Novosti. 47 Mernem Qez. 226. Слушать онлайн Скачать На звонок.