Ваньинь (江晚吟, Wǎnyín) - нынешний глава ордена Юньмэн Цзян, шиди Вэй Усяня. Сань Лань зовёт Се Ляня «геге», что в переводе значит «старший брат» и используется для обращения к мужчине, старше говорящего! *Спустя время* Цзян Чен пришёл посетить храм клана Гусу Лань по важным вопросам, но перед собранием решил пройтись по старым знакомым уличкам. *Спустя время* Цзян Чен пришёл посетить храм клана Гусу Лань по важным вопросам, но перед собранием решил пройтись по старым знакомым уличкам.
Фанфики с участием: "Лань Чжань"
Будучи напуганными, люди выражали лишь сердечные соболезнования: «Советник, мы знаем, что ты делаешь это для страны и народа! Был только один человек, который не боялся советника — его ученик, наследный принц Лан Цяньцю. Лан Цяньцю было 12 лет, когда Се Лянь принял его в ученики и наставлял в течение 5-ти лет, наблюдая, как тот совершенствуется. Конечно, у Се Ляня не было достаточно опыта, чтобы наставлять других, так что сам он не воспринимал свою деятельность всерьёз.
Ранее в попытках заработать на жизнь ему хотелось предсказывать судьбу, но он испугался, что из-за своей неудачи может стать причиной чьей-то смерти. Все-таки зря Мэй Няньцин учил его основам гадания. Преподавание было жестким: Во-первых, когда Лан Цяньцю засыпал на уроках, его заставляли полностью переписывать «Дао Дэ Цзин»; Во-вторых, если во время практик с мечом было хоть одно неверное движение, то Се Лянь жестоко избивал ученика, пока тот в слезах не поклянётся, что больше такого не повторится.
Однажды четырнадцатилетний Лан Цяньцю произнёс: «Советник, я знаю ваш секрет! И какими же?
Цзян Ваньинь.
Цзян Чэнь. Цзян Чен Маньхуа. Цзян Чан Магистр.
Цзян Ваньиня. Цзян Чен арт. Магистр дьявольского культа Лань Хуа.
Магистр дьявольского культа Дзян Чен. Лань Сичэнь и Цзян Чен. Магистр дьявольского культа Лань сичень и Цзян Чен 18.
Цзян Чэн и Лань сичень дорама. Лань Сичэнь и Цзян Чэн. Магистр дьявольского культа Цзян Чэн и Лань си Чэнь.
Цзян Чэн и Лань сичень арт. Лань Хуань и Цзян Чэн 18. Цзянь Чен и Лань сичень.
Цзинь Чэн Магистр. Цзян Чен Магистр Маньхуа. Цзян Чэн прическа.
Dark Цзян Чен. Цзян Цин Магистр дьявольского культа. Лань Хуань и Цзян Чэн.
Вэй Усянь и Цзинь Лин. Цзян Чэн и Лань си Чэнь. Лань Чжань Вэй ин Цзян Чен.
Mo dao zu Shi Цзян Чэн. Лань Синчень и Цзян Чэн. Цзян Чэн с длинными волосами.
Магистр дьявольского культа арт Цзян Чэн. Цзян Чэн и Лань сичень. Лань Хуань Цзян Чен яой.
Цзян Чэн котик. Цзян Чэн и Вэй ин фанфики.
Лань Ванцзи приподнял его на руки и усадил сверху. Под собственной тяжестью Вэй Усянь ещё глубже вобрал в себя его член, так глубоко, что брови чуть сошлись к переносице, а мышцы лица едва заметно дёрнулись. Однако он моментально сосредоточился на том, чтобы оседлать Лань Ванцзи, принял позу поудобнее и позабыл о непристойной болтовне. Чем громче звучали неистовые шлепки и хлюпанья, тем горестнее становились возгласы юного Вэй Ина: — Лань Чжань… Лань Чжань… Ты… совсем меня не слышишь… Слишком глубоко… не входи целиком… в животе больно… Но Лань Чжань каждый раз вонзался в него, будто жалел лишь об одном — что не может пронзить насквозь. Дерзкая и жёсткая сила атаки совершенно не сочеталась с его совершенно бесстрастным лицом. Промежность Вэй Ина от ударов о бёдра покраснела и начала неметь, да и всё тело ниже пояса почти потеряло чувствительность. Он всеми силами старался отползти прочь, но его каждый раз упрямо возвращали назад, заставляя насаживаться на член на всю глубину. После нескольких таких попыток Вэй Ин, будто вот-вот начнёт извергать клубы пара изо рта, прерывисто заговорил: — По… послушай, т-т-там, снаружи меня ждут… Цзян Чэн и остальные… ждут меня на улице… А!
Услышав, Лань Чжань резко вышел и перевернул его на спину. Вэй Ин тоненько всхлипнул и тут же свернулся калачиком, будто хотел принять позу младенца и тем самым ощутить себя в безопасности. Его член, не до конца затвердевший, не желал ни стоять, ни извергаться. У основания бёдер всё так и блестело от влаги, представляя собой непередаваемое зрелище. Потайное отверстие, которым Лань Чжань насильно владел столько времени, уже невыносимо опухло и сделалось тёмно-красным, но при этом без какой-либо на то причины то сжималось, то раскрывалось, выплёвывая порции белой с оттенком красного жидкости, будто изнывало от жажды и не желало, чтобы корень Ян 2 , только что вскрывший нетронутую целину, покинул её. Тем временем взрослый Лань Ванцзи обхватил Вэй Усяня за талию и поддерживал за бёдра, пока тот произвольно поднимался и опускался. Даже в такой момент выражение лица Лань Ванцзи оставалось прохладным и неотразимо прекрасным — кроме слегка сбившегося дыхания, ничто в его облике не давало повода разглядеть, чем они занимаются, и тем более невозможно было разгадать, что его руки прямо в эту секунду обхватили бёдра Вэй Усяня и с силой сдавили, не контролируя силу пальцев и оставляя на округлых налитых формах фиолетово-синие следы. Затем он опустил голову и обхватил зубами ярко-красный бугорок на левой груди Вэй Усяня, мягко прикусывая. Промежность Вэй Усяня то заглатывала, то извергала его член, влажная пурпурно-красная плоть то появлялась, то исчезала в сокровенной ложбинке между ягодиц, доставляя наслаждение, от которого немела кожа на голове. Закрыть Как отключить рекламу?
Манга расскажет о самой главной из них, как всем жителям вселенной придётся столкнуться со страшной правдой своего мира, правдой, что касается каждого из них. Когда любой конфликт будь то локальный или масштабный не имеет никакого значения перед этой "правдой", когда цена жизни несколько выше, чем казалось ранее.
Почему цзян чена шипперят с лань сечением
Цзян Чэн и Лань Сичэнь Чиби. Цзян Чэн и Мэн Яо. Магистр дьявольского культа Лань Хуань. Вэнь юань Магистр дьявольского культа. Цзян Чэн и Цзинь Лин. Магистр дьявольского культа Цзян Фэнмянь. Цзян Чэнь Магистр дьявольского культа.
Лань Хуань Цзян Чен яой. Цзян Чэн котик. Цзян Чэн и Лань Ванцзи. Вэй ин и Цзинь Лин. Цзян Чэн и Цзинь Лин 18. Цзян Чэн и Вэй.
Лань Сичэнь Дунхуа. Цзянь Чэн Магистр дьявольского культа. Магистр дьявольского культа Дьян Чен. Магистр дьявольского культа Цзян Чэн яой. Цзян Чен и Вэй ин. Лань Хуань и Цзян Чэн комиксы.
Лю Цингэ и Цзян Чэн. Лю Цингэ Цзян Чен арт. Цзян Чэн и Лань Хуань свадьба. Сычжуй и Цзян Чен. Лань Сычжуй и Цзян Чен. Цзян Чэн.
Фем Цзян Чэн. Магистр дьявольского культа Дьзян Чен. Цзян Чэн Магистр дьявольского.
Черты лица его резкие, но изящные; взгляд его испепелял, точно молнии, в нём смутно читалось намерение атаковать противника. Весь облик Цзян Ваньиня источал самоуверенность и надменность. Чрезмерно гордый и высокомерный с самого детства.
События прошлого сильно изменили его в худшую сторону, превратив в угрюмого и беспокойного человека, полного жгучей ненависти к Вэй У Сяню. В детстве и юности они прошли через многие испытания и были близки, словно братья. Но с тех пор как Вэй У Сянь стал практиковал темные искусства, они начали отдаляться друг от друга и, в конце концов, стали врагами. Сейчас Цзян Чэн известен как самый беспощадный палач заклинателей, следующих Пути Тьмы.
Магистр дьявольского культа Лань Чжань меч. Магистр дьявольского культа Лань Сычжуй.
А Лин и Сычжуй. Лань Ван Цзи дракон. Лань Ван Цзи и Цзян Чэн. Не мин Цзюэ и Лань си Чэнь. Бася Магистр дьявольского культа. Не мин Цзюэ и Цзян Чэн.
Вэнь Сычжуй. Сычжуй Дунхуа. Лань Сычжуй Дунхуа. Цзинь Лин и сы Чжуй. Магистр дьявольского культа Лань сы Чжуй и Цзинь Лин. Магистр Лань Сычжуй дьявольского.
Sizhui Jin Ling. Lan Sizhui x lan Jingyi x Jin Ling. Сяо Чжань Магистр дьявольского. Сяо Чжан Магистр дьявольского культа. Магистр дьявольского культа Вэй у Сянь и Цзян Чен. Магистр дьявольского культа Лань Чжань арт.
Магистр дьявольского культа Дунхуа Вей ин. Лань Сычжуй и Цзин Лин. Магистр дьявольского культа Лань Сычжуй и Лань Цзинъи. Магистр дьявольского культа Цзинь Лин и Лань Сычжуй. Цзинь Лин и Сычжуй и Цзинъи. Орден Лань Лин Цзинь.
Цзян Чэн Магистр дьявольского культа дорама. Магистр дьявольского культа Юй Цзы юань. Магистр дьявольского культа Цзинь Лин и Цзян Чен. Фем Вэй ин и Лань Чжань. Цзян Чэн и фем Вэй Усянь. Фем Вэй у Сянь.
Вэй ин fem! Лань Чжань. Магистр дьявольского культа арты Лань Чжань и Вэй ин. Агистр дьявольского культа арты ланджань Вейин. Вэй Усянь и Лань Чжань 18 арты. Магистр дьявольского культа Лань Ванцзи.
Магистр дьявольского культа Лань Чжань кадры. Лань Ван Цзи темный путь. Мин Цзюэ Магистр дьявольского. Не Минцзюэ и Лань Сичэнь. Магистр дьявольского культа Лань Сичэнь. Лань си Чэнь Магистр дьявольского.
Магистр дьявольского культа мпрег. Вэй Усянь и Лань Чжань беременность. Цзинь Гуанъяо Мэн Яо. Мэн Яо Магистр дьявольского культа дорама. Цзянь Чэн и Лань Хуань. Ван Цзи и у Сянь.
Магистр дьявольского культа Вэй у Сянь и Лань.
Даже в детстве Цзян Чэн был вспыльчивым, но лишь на первый взгляд, на самом деле, за агрессией и высокомерием спрятался тот Цзян Ваньинь, который безумно любит свою семью и стремится защитить её. Он также любит своего брата, Вэй Усяня, хоть тот и совершает множество безумных выходок. За острыми словами скрыта забота и переживание за брата. Позже это проявляется в отношениях между Цзинь Лином и Цзян Чэном. Цзян Ваньинь ругает А-Лина не потому, что действительно зол на него, а потому, что хочет, чтобы тот вырос и наконец смог защитить самого себя.
Однако Цзян Чэн также обладал глубоким комплексом неполноценности по вине своего отца, Цзян Фэнмяня. Всё случилось именно из-за того, что глава Цзян во всём отдавал предпочтение Вэй Усяню, но никогда не проявлял заботы по отношению к Цзян Ваньиню, что злило и огорчало последнего.
Фф лань сичень и цзян чен
Магистр дьявольского культа Цзян Фэнмянь. Цзян Чэнь Магистр дьявольского культа. Лань Хуань Цзян Чен яой. Цзян Чэн котик. Цзян Чэн и Лань Ванцзи.
Вэй ин и Цзинь Лин. Цзян Чэн и Цзинь Лин 18. Цзян Чэн и Вэй. Лань Сичэнь Дунхуа.
Цзянь Чэн Магистр дьявольского культа. Магистр дьявольского культа Дьян Чен. Магистр дьявольского культа Цзян Чэн яой. Цзян Чен и Вэй ин.
Лань Хуань и Цзян Чэн комиксы. Лю Цингэ и Цзян Чэн. Лю Цингэ Цзян Чен арт. Цзян Чэн и Лань Хуань свадьба.
Сычжуй и Цзян Чен. Лань Сычжуй и Цзян Чен. Цзян Чэн. Фем Цзян Чэн.
Магистр дьявольского культа Дьзян Чен. Цзян Чэн Магистр дьявольского. Лань сичень и Цзян Чен яой. Mo dao zu Shi Донхуа Цзян Чен.
Магистр дьявольского культа Minoru. Цзинь Гуанъяо и Лань си Чэнь. Магистр дьявольского культа дорама Лань си Чэнь.
Манга расскажет о самой главной из них, как всем жителям вселенной придётся столкнуться со страшной правдой своего мира, правдой, что касается каждого из них. Когда любой конфликт будь то локальный или масштабный не имеет никакого значения перед этой "правдой", когда цена жизни несколько выше, чем казалось ранее.
При этом почти перестал замечать стандартные комплексы силовых упражнений. Сила, растяжка, скорость — он почти сравнялся с клановым тринадцатилеткой, когда уже можно думать об образовании золотого ядра. Еще немного, и...
Если бы Мо Сюаньюй был талантливым заклинателем, его бы так просто не выгнали из Ланьлин Цзинь. И все равно у меня есть пара возможностей. Если получится сформировать золотое ядро, скорость накопления ци будет уже не так важна, но на время создания нужен хороший запас и сильный источник ци.
Это может быть талисман или человек, которые будет передавать ее мощным потоком. Или доступ к месту с большой концентрацией ци. На Луаньцзан есть избыток темной энергии, возможно, есть другие места, но со светлой ци?
С другой стороны, вряд ли люди будут об этом болтать, такое богатство каждый захочет придержать для себя. Сейчас большую часть времени Вэй Усянь проводил, отрабатывая стойки и переходы рукопашного боя, которыми славился клан Мэйшань Юй. Когда-то они с Цзян Чэном и шицзе проводили там каждое лето, спасаясь от юньмэнской жары и комаров, и их гоняли наравне со своими, даже шицзе приползала и падала по вечерам в кровать, не пытаясь дойти до кухни.
Вэнь Нину был незнаком этот стиль, но из него вышел прекрасный напарник для тренировок: скорость и сила против медленно растущего мастерства. Иногда Вэй Усяню казалось, что лютые мертвецы слишком безжалостны. Он не возражал.
Давно привык к боли. К мытью в ледяном ручье. К нечесаным волосам: Призрачный Генерал иногда разбирал их руками, пока Вэй Усянь медитировал, и потом заплетал в сложную систему кос, чтобы прическа продержалась как можно дольше.
К стертым в кровь ногам и рукам. Когда в нижнем даньтяне прибавилось ци, он стал направлять ее к ранам, и бывало, они заживали за ночь. Кажется, его прежнее тело возвращалось к нему.
Возможно, он даже подрос на полцуня. Ему нравилось изображать вышколенного слугу с бесстрастным лицом. Солдаты тоже радовались, как дети.
Магистр дьявольского культа - Яд боевик история романтика яой Беременность Волшебные существа ГГ мужчина Демоны Злые духи Омегаверс Призраки Путешествие во времени Ранги силы Реинкарнация Умный ГГ Холодное оружие Мир заклинателей разделен на Альф, чья сила не доступна другим, со сравнительно равными показателями в силе и потенциале Бет и, конечно, Омег — крайне редких, и потому являющихся желанными для каждого. Имея неординарную привлекательную внешность и грациозное податливое тело, омега способна породить альфу с крайне высоким природным потенциалом.
лань сичень и цзян чен
Просмотрите доску «А А-Цзян Чен / Лань Хуань» в Pinterest пользователя Vilett, на которую подписаны 360 человек. Read hottest manga online for free, feel the best experience 100%! Читать мангу Вспомни меня: история Лан и Вэнь. (Remember Me: The Story of Lang Wen) онлайн на русском. История Цзинь Шуилана, одинокого водяного человека, который пытается искупить ошибки своего прошлого. Когда-то он оставил своего лучшего друга, Хо Люшэна. Смотрите видео на тему «лань хуань и цзян чен» в TikTok (тикток). что этот персонаж стал моим очень личным крючочком, я уже писала, но это не повод обойти его вниманием в этом посте! Тем временем взрослый Лань Ванцзи обхватил Вэй Усяня за талию и поддерживал за бёдра, пока тот произвольно поднимался и опускался.
Fem!Jiang Cheng
| 6 экранных пар, которые никогда не повторятся | Читать онлайн Созерцание тысячи фонарей — Додзинси по новелле. |
| Дорамы и фильмы Китая | Фанфики с участием: "Цзян Чэн/Лань Хуань/Вэй Ин". |
Фф лань хуань
*Спустя время* Цзян Чен пришёл посетить храм клана Гусу Лань по важным вопросам, но перед собранием решил пройтись по старым знакомым уличкам. Лань Сичэнь Лань Хуань. Лань Сичень / Цзян Чен. Лань Хуань, Цзян Чен, Лань Ванцзи и Шень Юми. Однако Цзян Чэн также обладал глубоким комплексом неполноценности по вине своего отца, Цзян Фэнмяня.
How is Arthur Chen Feiyu and Zhang Jingyi’s Relationship?
По этой причине в давние времена все великие ордены, не стесняясь в средствах, охотились на омег, чтобы усилить собственное поколение потомков. Однако никто не мог предвидеть, что среди омег, которых использовали как инструмент рождения детей, разовьются пугающие масштабы смертности во время родов.
Лю Цингэ Цзян Чен арт. Цзян Чэн и Лань Хуань свадьба. Сычжуй и Цзян Чен.
Лань Сычжуй и Цзян Чен. Цзян Чэн. Фем Цзян Чэн. Магистр дьявольского культа Дьзян Чен.
Цзян Чэн Магистр дьявольского. Лань сичень и Цзян Чен яой. Mo dao zu Shi Донхуа Цзян Чен. Магистр дьявольского культа Minoru.
Цзинь Гуанъяо и Лань си Чэнь. Магистр дьявольского культа дорама Лань си Чэнь. Лань Хуань и Цзян Чэн дорама. Магистр дьявольского культа Лань Ван Цзи.
Магистр дьявольского культа дорама Лань сичень. Магистр дьявольского культа Лань Ци Жэнь. Лань си Чэнь и Цзян Чэн комиксы. Магистр дьявольского культа Дзян Чен.
Магистр дьявольского культа Дунхуа. Лан си Чэнь и Цзян Чен. Магистр дьявольского культа сичень и Цзян Чен. Цзян Чен и си Чэнь Лань дорама.
Лань си Чэнь 18. Цзян Ванинь. Лань Хуань и Цзян Чэн фанфики 18. Магистр дьявольского культа кольцо Цзян Чэн.
Цзинь Гуанъяо Магистр.
Вэй Ин с болезненным шипением глотнул воздуха и поспешно обхватил его за шею, добровольно продолжая поцелуй. Сначала Вэй Ин ощущал только ужас от того, что в его заднем проходе орудует какая-то огромная твёрдая штука, но после довольно продолжительных атак он начал чувствовать что-то ещё, помимо распирающей боли и утомляющего онемения. Процесс постепенно начал приносить удовольствие. Особенно в те моменты, когда чуть изогнутый кверху член Лань Чжаня резко проходился по определённой точке: сквозь всё тело будто бил разряд молнии, от удовольствия его охватывала лёгкая дрожь.
Его собственный член поднимался всё явственнее, белёсой жидкости, сочащейся из него, становилось всё больше. Он неподконтрольно начал выгибать поясницу, а когда Лань Чжань не доставал до нужного места, сам старался направить своё тело навстречу. Теперь вскрики, вырывающиеся изо рта, не были похожи на мольбы о пощаде. Вэй Ин покрыл его лицо поцелуями и прошептал: — Направляй его наверх, как сделал только что, достань до того места, хорошо?.. Лань Чжань сделал так, как он просил, — с силой толкнулся в указанном направлении.
Спустя несколько таких особенно мощных толчков Вэй Ин вдруг издал удивлённый вздох и крепко обхватил его всеми конечностями. Изо рта вырвалось громкое: — Что… Но Лань Чжань тут же заткнул ему рот, полностью отдаваясь поцелую. Взрослый Вэй Усянь как раз сливался с Лань Ванцзи в страстном поцелуе, будто вырисовывая кончиком языка очертания его губ, не в силах оторваться ни на миг. Уловив шум происходящего с той стороны библиотеки, Вэй Усянь заключил: — Ханьгуан-цзюнь… похоже, ты только что кончил! Мокрый и липкий от пота Лань Чжань, прижимая к себе такого же мокрого Вэй Ина, без движения лежал на безжалостно измятой циновке.
Грудь Вэй Ина непрестанно вздымалась и опускалась, взгляд всё ещё казался немного замутнённым. Они до сих пор были тесно соединены друг с другом — его нутро крепко сжимало половой орган Лань Чжаня, накрепко запечатывая внутри всю выплеснувшуюся жидкость, так что ни капли не просочилось наружу. Вэй Усянь усмехнулся: — Посмотри на них… может быть, и нам уже пора… Лань Ванцзи кивнул и уложил его на спину. Несколько глубоких толчков, и его семя излилось внутрь Вэй Усяня.
Новые талисманы развесили на всех тропах и тропках, ведущих на гору, и уже через несколько дней жизнь стала приятнее. Вэй Усянь мог тренироваться на свежем воздухе, скакать по камням, любоваться долиной и рисовыми полями, скалами, соснами и диким зверьем. Вэнь Нин охотился: для роста правильных мышц нужно мясо.
А для ускорения их развития — статические упражнения, поэтому Вэй Усянь то и дело изображал из себя статую. Крестьяне, иногда все-таки забредавшие на году через бурелом, пугались и убегали. Сегодня с утра шел дождь, пахло хвоей и свежестью. Пришлось бегать, оскальзываясь на мягкой рыжей грязи, и после обеда Призрачный Генерал счищал пятна с его плаща. Нет, другую, ту, на которой стоите. Держите шпагат. И не прикидывайтесь, что вам трудно, вы можете рисовать талисманы, стоя на одной руке.
Да, на правой тоже. Что касается роста — сколько лет этому телу? Сначала думал, что лет семнадцать, но может быть больше. Попробуйте побольше висеть и получше питаться. И почему бы вам не отправиться на охоту? Бегом в гору, бегом с горы, и только попробуйте остановиться. Сколько наловите, столько съедите.
Белки, суслики, птицы. Но не охотьтесь на кабанов, для них вы еще слабоваты. Хотя нет, охотьтесь — в крайнем случае, узнаете, кто из вас лучше бегает. Рука подломилась, и Вэй Усянь упал, смазывая талисман. Когда он смог, не отдыхая, выполнить комплекс разминки для кланового восьмилетки, Вэнь Нин добавил игры. Сначала он бросал в него шишки, а Вэй Усянь должен был уклоняться. Ловкость Мо Сюаньюя была чуть лучше, чем сила и скорость, наверное, ему приходилось уворачиваться от родни.
фанфик лань хуань и цзян чен (120) фото
Лань Хуань/Цзянь Чэн 18. Тем временем взрослый Лань Ванцзи обхватил Вэй Усяня за талию и поддерживал за бёдра, пока тот произвольно поднимался и опускался. Просмотрите доску «Fem!Jiang Cheng» пользователя Wen Wanyin в Pinterest. Новости на Google News.
Фанфики лу гуан чен сяо
Магистр дьявольского культа Цзян Чэн и Лань си Чэнь. Лань Хуань и Цзян Чэн 18. Лань Сичэнь и Цзян Чэн. Лань Чжань Вэй ин Цзян Чен. Магистр дьявольского культа Цзян Чэн и Лань си. Цзян Чен и си Чэнь.
Лань сичень и Цзян Чен. Лань Чжань и Цзян Чэн. Mo dao zu Shi Цзян Чэн. Цзянь Чэн и Лань Хуань. Магистр дьявольского культа Цзян Чэн.
Магистр дьявольского культа Лань сичень и Цзян Чен. Цзян Чэн и Лань си Чэнь. Цзянь Чен и Лань сичень. Лань Сичэнь. Лань Сичэнь и Цзян Чэн свадьба.
Лань Хуань и Цзян Чэн. Сычжуй и Цзян Чен. Лань Сычжуй и Цзян Чен. Цзян Чэн и Цзинь Лин. Лань Сичэнь и Цзян Чен.
Лань Синчень и Цзян Чэн. Цзян Чэн с длинными волосами. Сичень и Цзян Чэн омегаверс. Цзян Чен и си Чэнь 18. Цзян Чэн Магистр дьявольского.
Цзян Чэн небожители. Цзян Чэн и Лань сичень арт. Магистр Лань Хуань. Лань си и Цзян Чэн. Цзян Чэн и Лань сичень 18.
Цзян Чэн и Лань Хуань свадьба.
Пристроился в углу, за столом для тех, кто не хочет ночевать, а только перекусить в долгой дороге. Оттащил скамеечку к стене, привалился спиной, сложил руки на груди. Хозяйка принесла выпивку. Вэй Усянь снова зевнул и подтянул к себе кувшин. Забрал его на колено. Белая в мертвенном свете круга спина согнулась вдруг. Вэй Усянь дернул пальцами: иди, иди, посмотри, что там.
Шпион тихонько зашуршал по полу, обошел комнату, прижимаясь к стене. Лань Сичень уперся лбом в пол, словно в поклоне мудрейшему учителю, и раскрывал безмолвный рот. Жилы на шее вздулись, пальцы скребли пол, а потом вцепились в него, и Лань Сичень приподнялся, подышал, и снова подался вперед, будто боялся, что стошнит на сапоги, и снова распахнул рот, и воздух словно дрогнул от крика. Только было тихо. Не надо бы мне этого видеть, подумал Вэй Усянь. Сказал шпиону оставаться на месте, развязал горлышко кувшина. Лань Сичень обхватил себя за живот и весь сотрясался, и снова сгибался весь, падал грудью на колени, а потом распрямлялся, и запрокидывал голову, и волосы успели растрепаться, липли к лицу, а он их не убирал. Брал на груди ханьфу и тянул, словно хотел вырвать кусок.
Раз и два стукнул кулаком в колено. Царапал ханьфу на бедрах. Не знал, куда деть руки, и они цеплялись за пол, одежду и лицо, а иногда он подбирал их к груди и раскачивался, весь напрягался и что-то говорил. Сунуться в круг — заметит. И так-то не заметил только потому, что уже нет сил. Вэй Усянь сказал шпиону обойти с другой стороны. Со спины, тихонько. Под скамеечку и под стол, к ширме.
Лань Сичень сгреб ханьфу со стороны раненого плеча. Под плацами расцветилось красным и стало быстро расползаться. Лань Сичень дернул, должно быть, вместе с бинтами, рука проволоклась по полу. Он снова согнулся. Плечи вздрагивали, перепутанные с лентами волосы ссыпались на сторону. Не надо бы мне этого видеть, думал Вэй Усянь. Хозяйка принесла жидкого, оставшегося с ужина, но зато горячего супу. Вэй Усянь повернулся к столу и принялся за дело.
Хозяйка спросила, желает ли господин чего-нибудь еще, и ушла обратно спать. В свете двух свечей едва было видно, куда опускать ложку. Вокруг стояла тихая ночь. Из чего мы состоим, думал Вэй Усянь, покачивая кувшин на столе, если нас становится совсем не узнать, когда бедность, горе или безумие обдирают с нас приличия, манеры, достоинство. Оставляют незнакомого никому, до самого голого нутра обглоданного человека. Раздетого от одежд положения и даже нрава, обнаженного до животной некрасивой правды. Вэй Усянь растягивал вино. Потом заслал шпиона в самый угол, за сундук, и оставил там, где не видно и не слышно.
Вывел в комнату, когда вино накрепко кончилось, зад устал от сидения, а шея — от дремы на сложенных на столе руках. Лань Сичень лежал виском на краю кровати. Ханьфу сползло с бинтов и вылезло из-за пояса. Из-под подола показывались штаны. Руки лежали как попало, словно не принадлежали этому телу. Волосы так и пристали к мокрому лицу. И все колени были мокрые. Дышал он через раз и припухшим ртом.
Одна из свечей догорела. Вэй Усянь взял вторую, поднялся по лестнице. Сказал: — Цзэу-цзюнь, я пойду прогуляюсь, такая живописная ночь, знаете, прямо тянет после чашечки… на самом деле, проветрюсь, не хочу ничего тут измарать. Я скоро. Не переживайте, куда я пропал. Положил руку на створку, понаблюдал через шпиона, как Лань Сичень поднимает голову, и прикрывает плечо ханьфу, и как подбирает ноги, и медленно встает, и отлепляет, наконец, от лица прядки. Промакивается рукавом. Тщательно оправляет пояс.
Идет к умывальному тазу. Шпион скользнул в щель под дверью, Вэй Усянь поймал его на ладонь и шепнул: пойдем пока походим. Я полагаю, никто не думает о себе даже как о дурном человеке, — сказал Лань Сичень, — и о человеке, который совершил непростительное. Мы всегда находим силы простить себя. Даже не так, — продолжал он рассеянно, глядя мимо Вэй Усяня на стену. Лучше уважаемый Лань Цижень будет меня стыдить, чем вы! От него я и не ожидаю ничего веселого, а с вами есть шанс, но вы его выбрасываете, как щепку в костер. Да если хотите знать, если начинать себя винить во всем подряд, то не хватит сил жить, и кому это сделает лучше?
Вы возразите сейчас, что это тогда несправедливо, а я на это скажу, что делать по справедливости — и темнота тебя возьмет. А я бывал в темноте. И мне тоже не понравилось. Это не делает нас лучшими людьми. А наш долг перед другими — быть лучшими людьми, верно? Я нашел путем наблюдений и самонаблюдений, что у человека, даже у того, кто считает себя совестливым, довольно ограниченная способность понимать зло, которое он сотворил, и о нем сожалеть. Если мы будем совершенно честны с собою, то нам не жаль жертв наших ошибок, если мы не знали их хорошо, и если вместе с ними мы не теряем что-то важного. Другое дело, когда мы навредили близкими людям.
Наше неподобающее к ним поведение ведет к тому, что они прекратят с нами общаться, и мы потеряем их, и это — болезненно. Болезненно — это, а не сам по себе дурной поступок или честная трагическая ошибка. Наши боли о том, что мы теряем — их мудрость, их улыбки, их присутствие. Именно об этом мы будем горевать, а не о том, что наше дурное обращение с ними делает нас дурными людьми. Всякий знает про себя, что он — не дурной человек. Никто так про себя не думает. Пустые слова. Называют себя — да, чтобы обозначить раскаяние и попросить прощения, чтобы заработать любовь назад.
Эдакое ложное самоуничижение. По-настоящему нас тяготит не моральный статус, а то, что мы отвергнуты обществом за свои проступки, и так становится намного сложнее жить. Или каких-то вещей и людей теперь не станет в нашей жизни из-за того, что мы натворили. Ничто нас не трогает, кроме того, что касается нас непосредственно. Поэтому наше понятие о совершенном поведении изгибается ровно настолько, насколько позволяет нам выйти из наших дел без личных потерь. То есть, вы хорошо говорите, но еще не доказано, что вы правы. Не надо! Хватит и этого, не надо ничего больше!
Вэй Усянь отклонился, и камень пролетел мимо. Второй он уже видел, и поймал, чтобы он не ударил по Яблочку. Маски он давно уже не носил, а маска бы пригодилась. Хотя они с Лань Чжанем очистили его имя, и всем теперь известно, что Старейшина Илина старался как мог, и не совершил ничего… то есть, совершил далеко не все, что ему приписывают. Даже в большинстве злодейств он невиновен. Женщина со спутанными седыми волосами наклонилась и зашарила по земле, переваливаясь, дошла до камня, подняла и бросила. Камень упал, не долетев. Люди расступались и глядели.
Вэй Усянь дернул Яблочко. Лучше уйти, она и успокоится. Ведь путешествую спокойно уже, так нет, найдется кто-нибудь памятливый! Она мамаша какого-нибудь неудачника, который мне попался, а я не хотел, и что, мне всем это объяснять теперь? Рожу ей нового сына? Или отращу ей новую ногу, если она сама там вляпалась? Собралась толпа, и толпа уже пялилась. Усянь потянул повод, старательно отворачиваясь.
Подумал: мне здесь еще хуже всех. Эта сумасшедшая на стороне правды, если так посмотреть, обиженные любят занимать сторону правды. А я как бы злодей. Лань Сичень протянул ему руку. О, подумал Вэй Усянь. Сунул флейту за пояс и подал ладонь. Лань Сичень взял его крепко и развернул, и они пошли совсем не туда, куда надо было идти. На них смотрели.
Женщина уже не кричала, но говорила: убийца! Трясла рукой, словно больная. В толпе шептались, тоже показывая на Вэй Усяня: если он тот самый, то не надо его злить, триста людей положил, и ее сыновей двоих, старшего-то убили Вэни, а этих — он, а может, и не правда, может, кто знает, что там произошло, но темные искусства, нашлет на нас проклятье… В глаза старались не смотреть, прикрывались кто чем, отворачивались, когда Вэй Усянь на них зыркал. Вырывал и выкручивал руку, но из хватки музыканта не вдруг и вырвешься. Наконец, Лань Сичень разжал пальцы. Подведя Вэй Усяня к самой сумасшедшей женщине в грязном фартуке и разных на вид башмаках. И что вы хотите, подумал Вэй Усянь сердито. Что я сделаю теперь?
Кому станет лучше? На плечо легла Лебин, и вдруг Лебин стала тяжела, словно стальная, а потом чугунная, а потом словно целая гора, и ударило вдруг под колени, и Вэй Усяня перекосило, согнуло, грохнуло на колени и растерло по земле. Он распластался у разных башмаков. Улица замолчала. Женщина что-то бормотала. Усянь поднял голову. Она махала рукой у лица. Из прозрачных глаз катились слезы.
Цзэу-цзюню нравится мучить себя, и нравится мучить других. Если хотите. Это для вас, дорогой деверь. Ничего не изменится, но вам понравится. Поглядел вверх. Женщина не смотрела на Вэй Усяня, а смотрела куда-то в толпу или поверх нее, а потом развернулась и пошла в проем между оградами, тряся едва чесаной головой. Мне перечислить их или что, подумал Вэй Усянь. Но цзэу-цзюнь сказал, что лучше не спорить и слушать больше, чем говорить, что, конечно, никогда не помогает быть понятым, зато нравится тем, кто считает себя умнее.
Ладно, стерплю, подумал он, вытягивая ноги поперек лестницы. Заклинатель прежде всего познает природу и ее законы, и общество и его законы, и познает себя, и воспитывает добродетели в себе, и затем через свое искусство привносит их в мир для достижения гармонии. Темные же искусства, — он посмотрел вниз, на растянувшегося на ступенях Вэй Усяня, — позволяют позаимствовать силу, обойдя самовоспитание коротким путем. И порождают поэтому разлад и дисгармонию, как и всякое действие без понимания. Адепт темных искусств получает могущество без мудрости, чтобы им управляться. Что-то так много развелось заклинателей, подумал Вэй Усянь, и так мало среди них по-настоящему добродетельных, хотя учились они традиционным путем. Что же случилось с мудростью, куда она девалась? Он сжал зубы, чтобы не сказать этого, потому что он пришел не спорить.
Проговорил вместо: — Я хочу пойти длинным путем, учитель. Лань Цижень хмыкнул, подобрал ханьфу и перешагнул через него. Вэй Усянь сел на ступеньках и открыл рот крикнуть ему вслед, но снова удержался: цзэу-цзюнь говорил быть терпеливым. Что ж, побуду терпеливым, хотя это и скучно и унизительно, и младшие подглядывают из кустов и наверняка смеются над ним. Вэй Усянь разлегся на ступеньках, словно пришел сюда греться на солнце, и показал кустам язык на всякий случай. Вэй Усянь вздрогнул всем телом. Развернулся, расплылся в улыбке. Разве это вежливо?
Лань Сичень тоже улыбнулся. Сказал: — Вы прекрасно знаете, что я бываю здесь ночами. Да, подумал Вэй Усянь, это я неудачно выбрал место и время, чтобы выбраться из Юньшеня. Подбросил на плече котомку. Подумал: дурак, надо было дождаться предрассветного тумана, к этому времени цзэу-цзюнь кончает любоваться звездами и играть свои крайне печальные мелодии, и возвращается в свое жилище. То есть он не знает, но я его догоню, будет сюрприз! Вдвоем гораздо веселее, тем более, в таком длинном путешествии и в таком сложном деле. Путешествия, ветер в лицо!
Помогать людям! Так я принесу гораздо больше пользы, чем сидя над книгами. Не знаю, подумал Вэй Усянь. Хотелось бы. Лань Чжань меня спрячет, в крайнем случае, и будет носить еду и вино прямо в комнату. Повел плечами, убирая сковавшие их вдруг напряженные цепи, и сказал с поддевкой: — Вы так интересуетесь, потому что будете скучать, цзэу-цзюнь! Признайтесь, будете? С благодарностью!
Я благодарен. Я многому научился, но это не я, это не мое, я все делаю не так, и у меня получается, а пока я там сижу, вся жизнь проходит, — он махнул рукой вдоль темной тропинки, — снаружи! Там, где сейчас Лань Чжань. Я иссохну от скуки — и что? Может быть, лучше дать человеку делать то, в чем он хорош, чем заставлять делать, то, в чем он, мягко говоря… К тому же, уважаемый старикан Лань Цижень сам меня скоро выгонит! Вэй Усянь стиснул узел котомки. Сказал: — Я знаю, что вы скажете! Что я опять не доделал дело, что мне не хватило терпения, что я опять ищу короткие пути, что вы не одобряете такого поведения, что мне должно быть стыдно… Я вернусь.
Лань Чжань Вэй ин Цзян Чен. Гуан Яо и си Чэнь. Гуанъяо и Минцзюэ. Цзинь Гуанъяо и Лань си Чэнь. Цзян Чэн и Мэн Яо. Лань Сичэнь и Цзян Чэн. Магистр дьявольского культа Цзян Чэн и Лань си Чэнь. Магистр дьявольского культа Цзян Чэн. Магистр дьявольского культа Лань сичень и Цзян Чен.
Цзян Чэн и Лань Хуань свадьба. Фф Лань сичень и Цзян Чен. Цзян Чен и си Чэнь. Цзян Чэн и Лань сичень. Магистр дьявольского культа Цзян Чен. Сычжуй и Цзян Чен. Лань Сычжуй и Цзян Чен. Цзян Чэн и Цзинь Лин. Лань сичень и Цзян Чен.
Цзян Чэн Магистр дьявольского культа дорама. Цзян Чэн и Лань си Чэнь. Цзян Чэн и Лань сичень арт. Цзянь Чен и Лань сичень. Магистр дьявольского культа Цзян Чэн и Лань си. Цзян Чэн Магистр дьявольского. Цзян Чэн небожители. Лань Сичэнь Дунхуа. Цзян Чэн и Лань.
Лань Хуань Цзян Чен яой. Цзян Чэн и Лань сичень дорама. Лань Чжань и Цзян Чэн. Си Чэнь и Цзян Чэн. Цзян Чэн и Лань си Чэнь арт.
Черты лица его резкие, но изящные; взгляд его испепелял, точно молнии, в нём смутно читалось намерение атаковать противника.
Весь облик Цзян Ваньиня источал самоуверенность и надменность. В анимации волосы Цзян Чэна собраны в пучок на голове, помимо этого передние пряди выпущены, а по бокам можно заметить заплетённые косички. Сама причёска закреплена длинной фиолетовой лентой, развевающейся на ветру. В подростковом возрасте у Цзян Чэна более мягкие черты лица, а волосы собраны в простой пучок без косичек. В анимации глаза у Цзян Ваньиня светло-серого оттенка. Личность Чрезмерно гордый и высокомерный с самого детства.
События прошлого сильно изменили его в худшую сторону, превратив в угрюмого и беспокойного человека, полного жгучей ненависти к Вэй Усяню. В детстве и юности они прошли через многие испытания и были близки, словно братья. Но с тех пор, как Вэй Усянь стал практиковать темные искусства, они начали отдаляться друг от друга и, в конце концов, стали врагами. Сейчас Цзян Чэн известен как самый беспощадный палач заклинателей, следующих Пути Тьмы. Даже в детстве Цзян Чэн был вспыльчивым, но лишь на первый взгляд, на самом деле, за агрессией и высокомерием спрятался тот Цзян Ваньинь, который безумно любит свою семью и стремится защитить её. Он также любит своего брата, Вэй Усяня, хоть тот и совершает множество безумных выходок.
За острыми словами скрыта забота и переживание за брата. Позже это проявляется в отношениях между Цзинь Лином и Цзян Чэном. Цзян Ваньинь ругает А-Лина не потому, что действительно зол на него, а потому, что хочет, чтобы тот вырос и наконец смог защитить самого себя. Однако Цзян Чэн также обладал глубоким комплексом неполноценности по вине своего отца, Цзян Фэнмяня. Всё случилось именно из-за того, что глава Цзян во всём отдавал предпочтение Вэй Усяню, но никогда не проявлял заботы по отношению к Цзян Ваньиню, что злило и огорчало последнего. Нужно заметить, что имели место быть постоянные напоминания его матери о том, что его уровень самосовершенствования был хуже, чем у Вэй Усяня.
В результате, Цзян Чэн считал, что его отец не любил его, и это осталось больным местом даже в зрелом возрасте. Цзян Чэн обладал проницательностью, правильно предсказывая, что общество повернется против Вэй Усяня, если он продолжит защищать остатки клана Вэнь. Зачастую, выбирая между справедливостью и репутацией, Цзян Ваньинь предпочитает второе, что не делает его плохим. К примеру, в одной из арок Цзян Ваньинь говорит Вэй Усяню о том, что если бы тот не заступился за Мянь-Мянь в пещере, то, возможно, сейчас его семья была бы жива. После гибели его сестры, Цзян Яньли, Цзян Чэн ожесточается. Ему кажется, что Вэй Усянь виноват в её смерти, пусть на самом деле та защитила Вэй Ина от меча другого заклинателя собой.
Под его предводительством остатки клана Вэнь были уничтожены. Глава ордена Юньмэн Цзян стал «охотником» за заклинателями, практикующими темный путь. Источник Почему цзян чена шипперят с лань сечением Друга без изъяна не бывает; если будешь искать изъян — останешься без друга. От возмущения голос Цзинь Лина взвился вверх. Собеседник замахал руками, призывая к тишине. На них и так уже пару раз обернулись, то ли рассматривая молодых заклинателей, то ли безмолвно спрашивая, знают ли они правила приличия.
Нам повезло. Ханьгуан-цзюнь сейчас отбывает срок затворничества с Цзэу-цзюнем, помогая тому восстановиться после случившегося. А учитель Вэй смущает умы адептов и тискает кроликов. На лице Цзинь Лина проступило плохо скрываемое раздражение, он закатил глаза, затем с неохотой кивнул, соглашаясь, что да, обоих дядь. Я должен выманить учителя Вэя в лес, привести к старой пещере и скрыться? Цзинь Лин кивнул еще раз.
И что?