2. Особняк Паши Цируля. Главный Наркобарон Ссср Вор В Законе Паша Цируль 15.03.2023» в сравнении с последними загруженными видео. Когда Паша Цируль вышел из тюрьмы, он начал оказывать содействие финансовым пирамидам в их мошеннической деятельности. Видео. Похожие. Следующий слайд. Воровской общак Паши Цируля Версия адвоката Эксмо-Пресс.
Криминальная история России. 1995 – 2001. Курганские. Ореховские. Паша Цируль
- «Я не успел его разозлить»: Илья Соболев станет соведущим Павла Воли в новом вечернем шоу на ТНТ
- Sorry, your request has been denied.
- Фигурант дела о теракте в «Крокусе» Лутфуллои обжаловал свой арест
- Что ещё посмотреть:
- Последние дни и смерть вора в законе Павла Захарова Паша Цируль | Подборка из 5 видео
- Что ещё посмотреть:
Почему в ялтинском ресторане крымские бандиты остались крайними в разборках «воров в законе»
«Ливерпуль» сегодня: состав, прогнозы, трансферы, слухи, где сейчас. Вышел Паша Цируль (так его прозвали, потому что он соглашался лишь на одну работу в тюрьме – стриг и брил головы тюремным авторитетам) на волю в 1961 году по амнистии. Мы без няни, я прямо очень хорошо справляюсь благодаря бабушкам и вот Паше», — радовалась она в студии передачи на канале. Цируль был очень рад, что услышал наконец родной голос, узнал последние новости. Паша Цируль (Цирульов Павел Васильевич). Входил в пятерку известнейших воров и регулировал процессы, происходящие в уголовном мире.
Паша Цируль был известным вором в законе и главным наркодилером 90-х.
Смотрите так же новые видео: #Видео #законе #Цируль. Анна Черкасова. Новости. Вор в Законе Паша Цируль – Зверь (Павел Захаров) Редкое видео о Паше Цируле ЯПОНЧИК В ГОСТЯХ У ЦИРУЛЯ. ФК Ливерпуль: последние новости, состав, трансферы, фото, интервью и статистика.
У предпринимателя, задержанного по делу о мошенничестве в МУП ПОВВ, изъяли крупную сумму в валюте
Мир изменился, и это понравилось Захарову. Он вместе с сообщниками быстро, что называется, влился в струю. А главными «дойными коровами» теперь являлись цеховики, то есть подпольные коммерсанты. Новый закон о кооперации пришелся весьма кстати. Бандиты стали «крышевать» и новоиспеченных бизнесменов. В начале 90-х годов Павел достиг пика своего авторитета. И многочисленные криминальные группировки именно ему доверили хранить свой общак.
По факту, это было главным признанием. Захаров это понимал. Понимал он и то, что с ОПГ необходимо тесно сотрудничать. Поэтому, например, при его покровительстве Долгопрудненская группировка взяла «шефство» над аэропортами «Шереметьево». Последние годы Власть и большое количество денег, конечно, вызывали зависть у многочисленных претендентов на трон Захарова. Но все же главным противником Цируля стал именно Вячеслав Иваньков Япончик.
Причем не поделили они не советский рынок, а… американский. У Иванькова за океаном был свой бизнес, туда же влез и Захаров, открыв несколько ресторанов и прачечных. Разгорелся серьезный конфликт, в котором никто не хотел уступать. Оба авторитета пытались устранить друг друга при помощи наемных убийц, но безрезультатно. А ведь до спора за американские доллары Цируль и Япончик находились в весьма дружеских отношениях. Но деньги предопределили их отношения.
Захаров жил в большом особняке, расположенном в Мытищинском районе. Причем дом он построил исходя из собственных нужд и потребностей. Поэтому жилище вора в законе представляло собой крепость с многочисленными коридорами, тайниками и туннелем, выводящим в поселок Жостово. Естественно, территория была напичкана камерами наблюдения, а периметр охраняли вооруженные люди.
Однако преступную стезю Цируль не оставил, поэтому через некоторое время снова очутился за решеткой. С количеством сроков авторитет Захарова стремительно рос, и вскоре он стал так называемым коронованным вором в законе, причем, на тот момент самым молодым. Мошенник и держатель общака В конце 1970-х годов, когда очередной срок Павла Захарова подошел к концу, он переключился было на мошенничество, но снова погорел на кражах, которыми он, несмотря на прибыль от махинаций с чеками «Внешпосылторга» и магазинов «Березка», никогда не переставал заниматься. При аресте милиционеры обнаружили у Захарова оружие и наркотики. Эти обстоятельства свидетельствуют о том, что как раз в те годы криминальный авторитет увлекся употреблением запрещенных веществ, что его впоследствии и погубило. Но тогда вредное пристрастие не помешало Цирулю стать держателем всероссийского воровского общака.
По крайней мере, об этой ответственной роли Захарова в преступном мире сообщает на страницах своей книги «Жиган. Ненависть и месть» Сергей Зверев.
Наказание за проступок — жесткая порка, учиненная отцом, — на мальчика не особо подействовала. Просто с тех пор он стал промышлять не дома, а на улице; школу к тому времени Захаров бросил, едва окончив пять классов. Вместо учебы подросток проводил время в компании уголовников, с удовольствием слушая тюремные байки и участвуя в мастер-классах на тему «Как незаметно вытащить бумажник». По некоторым данным, одним из уличных наставников будущего авторитета был знаменитый в то время карманник Александр Прокофьев Саша Шорин. Кстати, годы спустя сам Захаров оправдывал свою склонность к криминалу последствиями черепно-мозговой травмы, полученной в детстве. Три версии и один срок Первый раз Захаров сел в 19 лет, но история преступления, которое привело его на скамью подсудимых, окутана тайной. По одним данным, молодой человек попался при попытке вытащить бумажник у пассажирки трамвая: она заметила руку Павла у себя в кармане и подняла крик. Выскочить на улицу Захаров не успел — его скрутили пассажиры и передали подоспевшим милиционерам.
Вторая версия более романтична: якобы молодой вор взял на себя «мокруху» — убийство , совершенное одним из знакомых авторитетов. Причем этот труп не был первым на совести приятеля Павла, и ему светило приличное наказание. Захаров же на тот момент был чист перед законом, а потому серьезный срок ему не грозил. По некоторым данным, у Цируля случился конфликт с соседом по бараку, за счет которого Павел решил улучшить свои жилищные условия: пользуясь физическим превосходством, выгнал того на улицу, попутно оскорбив по национальному признаку. За этот поступок он получил 10 лет лишения свободы и в 1958 году отправился отбывать наказание в исправительно-трудовой лагерь. Тюремный цирУльник Впрочем, исправляться, а уж тем более трудиться Захаров не спешил: с первых же дней на зоне за ним закрепилась слава настоящего «отрицалы». Тюремное руководство и надзирателей осужденный игнорировал полностью и на обязательных в исправительном учреждении работах за весь срок ни разу не появился. Сотрудники лагерей сбивали о Захарова в кровь костяшки на кулаках, а после избиений тащили его в карцер и запирали на несколько суток. Но он не сдавался. Вскоре несгибаемого зэка заметили бывалые авторитеты и почти сразу решили сделать его вором в законе.
В криминальном мире ходили легенды, что добро на это дал главный вор всех времен — Владимир Бабушкин Вася Бриллиант , с которым Захаров познакомился в одном из лагерей Казахстана. Там же произошел инцидент, который слегка очернил образ безукоризненного с криминальной точки зрения арестанта: Захаров спровоцировал стычку между зэками и тюремщиками, в которой погибли несколько осужденных. Владимир Бабушкин Вася Бриллиант Однако воровскую корону Захаров все равно получил — вместе с кличкой Паша Цируль: на волю из лагеря Нижнего Тагила в 1961 году он вышел по амнистии уже в статусе вора в законе. Свое прозвище несгибаемый арестант получил после забавного инцидента: единственной работой, до которой он снисходил за решеткой, была стрижка и бритье голов тюремных авторитетов. По законам зоны, «парикмахером» для уважаемых арестантов мог стать только значимый в их кругах человек — простому смертному такое дело никогда бы не поручили. Однажды Захаров допустил оплошность: во время стрижки порезал ухо клиента бритвой. Тот раздосадованно протянул: «Ну ты и цирУльник... Так и появилась кличка Цируль. Правда, есть и более прозаичная версия: якобы кличка закрепилась за Захаровым потому, что его подруга-парикмахерша делала ему замысловатые прически. В плену дурмана Оказавшись на воле, Цируль принялся подтверждать свой воровской титул делами — и вскоре после освобождения попался с поличным на воровстве и хулиганстве.
Итог — три года лишения свободы, к которым потом добавили еще пару лет за агрессивные выпады в сторону тюремщиков и сочувствующих им арестантов. Захаров оказался столь жесток в разборках с неугодными, что вскоре получил еще одну кличку — Зверь. На волю авторитет вышел в 1967 году, но уже зависимым человеком: отбывая срок, Цируль успел плотно подсесть на наркотики. Из-за пагубной страсти стал хромать его воровской авторитет: поговаривали, что, выступая судьей на тюремных разборках, он отдавал предпочтение тому, кто обещал снабдить его зельем. Чтобы заработать на наркотики, на воле Цируль некоторое время даже неофициально трудился парикмахером и стриг знакомых воров. Правда, много денег ему это не принесло, а потому вор сколотил небольшую банду и стал заниматься махинациями с чеками «Внешпосылторга». Попутно Захаров принялся развивать рынок сбыта наркотиков, с годами став одним из крупнейших наркобаронов СССР и и постперестроечной России. Из-за этого в 1991 году он угодил в эпицентр скандала. Кокаиновая казнь Все началось с того, что лидеры Пушкинской организованной преступной группировки ОПГ , которой покровительствовал Захаров, задумали провезти в Россию крупную партию кокаина, который по сниженной цене им обещали продать в Колумбии.
В зоне он не остался незамеченным, а за дерзкий нрав и отрицательный настрой к сотрудничеству с администрацией был принят воровской семьей. Чуть позже, во время отсидки в Казахстане Цируль стал инициатором инцидента, который подпортил его репутацию среди воров — по его вине в колонии разгорелся конфликт между зеками и сотрудниками колонии, в результате были застрелены несколько заключенных. Это было первое, но далеко не последнее пятно на репутации Цируля. Выйдя на свободу после десятилетней отсидки Цируль бросил основное ремесло — карманные кражи, а переквалифицировался на «неворовскую специальность» — стал крышевать ломщиков чеков у валютных магазинов, так, спекуляция полностью заменила его старые привычки. Но, никто не стал ставить ему «на вид», не хотели связываться с вором, вторая кличка которого по тюрьме была «Зверь», за агрессивный нрав и нежелание слушать критику в свой адрес, все попытки донести, что то Цируля заканчивались конфликтом, как правило, с кровопролитием.
Почему вора в законе Пашку Цируля боялся даже Япончик
Но с Цирулем они предпочитали не связываться, его авторитет был слишком высок. „Ярхан Цируль: Интересно, чьи накопления увеличились. Последние дни и смерть вора в законе Павла Захарова Паша Цируль. Еще один фигурант дела о нападении на «Крокус Сити Холл» попросил отпустить его из СИЗО.
Почему выпустили из тюрьмы криминального авторитета Пашу Цветомузыку?
Вор в Законе Паша Цируль – Зверь (Павел Захаров) Редкое видео о Паше Цируле ЯПОНЧИК В ГОСТЯХ У ЦИРУЛЯ. 2. Особняк Паши Цируля. Паша Цируль (Цирульов Павел Васильевич). Входил в пятерку известнейших воров и регулировал процессы, происходящие в уголовном мире. Паша Цируль, в гараже которого "Мерседес-600", автобус "форд" и еще четыре заграничных автомобиля. Паша Цируль к началу 90-х стал одним из самых крутых наркобаронов постсоветских стран.
Глава 4 ЗАКОННИК ЦИРУЛЬ
В Мытищинском районе Московской области, в поселке Жостово, Цируль начинает грандиозное строительство своей резиденции. Однако не все представители воровского мира с пониманием отнеслись к увлечению Цируля бизнесом. Некоторые высказывали и критические замечания. Так, у Цируля произошел серьезный конфликт с известным уголовным авторитетом Васей Очко, пользующимся в то время большим влиянием в московском уголовном сообществе.
Поводом стало высказывание Васи о том, что коммерческие начинания Цируля плохо увязываются с его блатной репутацией. Ссора вылилась в поножовщину. Захаров оказался на высоте.
Он нанес Васе такое множество ножевых ударов, что тот потерял очень много крови, и друзья его из блатного мира боялись, как бы не вышла «мокруха». Но все обошлось. Однако на этом конфликт не закончился.
Через семь лет случилось так, что враги вновь встретились случайно, но уже в Ялте, и снова вступили в бой. К тому времени у Цируля уже была собственная «служба безопасности». Она и поставила точку в этом деле.
Скрутив Васю, люди Цируля подвели его к окну, и уголовник, чтивший блатные устои, совершил свой последний полет. Такой инцидент — а Паша благополучно возвращается в Москву и продолжает жить в своем фешенебельном коттедже. Кстати, коттедж был построен действительно добротно и имел очень высокую цену.
По одной версии, говорили, что он обошелся около двух миллионов долларов, по другой, как часто писали впоследствии в газетах после ареста Цируля, — стоимость доходила до десяти с половиной миллионов долларов. Достаточно отметить, что коттедж был выстроен из красного, «кремлевского», кирпича, который, по словам Цируля, он с большим трудом купил. Крыльцо коттеджа было сделано из лабрадора.
Прихожая выложена красивым мрамором. Обстановка также была дорогостоящей — большое количество хрусталя, суперфешенебельной мебели в стиле антиквариата, электроника на все случаи жизни. По периметру участка были установлены сканирующие камеры слежения.
Под фундаментом, в одном из нижних ярусов коттеджа, был прорыт подземный ход на случай так называемых форс-мажорных обстоятельств, через который можно было выйти за территорию коттеджа. Московская область, поселок Жостово, 14 декабря 1994 года Тот декабрьский день Паша встретил в обычном режиме. После легкого завтрака, которым накормила его Роза, он спустился вниз, на одну из зимних веранд, сделанную в стиле зимнего сада, и раскрыл газеты.
В последнее время его любимой газетой стал «Коммерсант». Но не оттого, что он разбирался в тонкостях экономики и финансовых отношений, а наоборот — он с большим любопытством читал последнюю страницу этой газеты, которая отводилась уголовной хронике и происшествиям, которые случались в столице. Таким образом Паша узнавал обо всех убийствах, крупных ограблениях, финансовых мошенничествах, задержаниях крупных уголовных авторитетов, включая воров в законе.
Каждый раз, когда он отыскивал ту или иную знакомую фамилию, он, обращаясь к своим охранникам, сидевшим недалеко от него, говорил: — Говорил же я ему — не занимайся этими делами! Эх, опять ему не повезло! Опять взяли на карман братуху.
Это означало — взяли с поличным: либо с оружием, либо с наркотиками. Это стало единственными статьями, по которым в последнее время задерживали воров в законе. Незаконное ношение оружия или наркотики были стандартным перечнем статей, применяемых при арестах воров в законе.
Ничего другого оперативники применить к ним не могли. Не успел Паша прочесть первые строки уголовной хроники, как неожиданно в зимний сад вбежал Игорек. Игорек и Антон в последнее время были членами его личной бригады и осваивали функции телохранителя, шофера и порученца в одном лице.
Игорек был взволнован. Пусть войдут в бильярдную. Сколько их там?
Паша сразу догадался, что менты были наняты Глебом для перевозки денег. Оставьте все пока в саду. Да, вот еще что, — добавил Паша.
Цируль спустился на нижний ярус, где у него находился бильярд. Включив яркий свет в бильярдной, он взял кий и сделал вид, что уже давно играет в бильярд, гоняя шары. Кстати, одним из любимых видов бильярда у Паши в последнее время стала «американка».
И бильярд у него был американский — с большими лузами, разноцветными шарами с определенными цифрами, где нужно было не просто загонять шары в лузы, а по определенным правилам. Паша начал играть на бильярде. Антон и Игорь, поставив сумки, встали у входа.
Паша сказал: — Ну что, здорово, братва! Глеб и Игнат молчали, оглядывая все вокруг удивленными глазами. Они впервые увидели Пашины хоромы.
Слушай, Паша, — неожиданно произнес он, — мы тут ментовской автобус рядом с твоей дачей заметили. Чего он тут стоит? И автобус это не ментовской, а прокурорский.
Так чего они стоят-то? Но ребята продолжали удивляться: как это так, вор в законе и может жить рядом с прокурором! Давайте присядем, — пригласил он гостей к журнальному столику, рядом с которым стояли удобные кресла, и, бросив вопросительный взгляд на Антона, незаметно кивнул ему.
Тот понял, что необходимо принести кофе. А мне чай с лимончиком, — Паша кивнул Антону. Возвел он нулевой цикл, фундамент положил, и потом хотел сделать дом не как у меня, каменный, а деревянный, из бруса.
Завез вагонку, оставил на пару дней. И за эту пару дней, — Паша хихикнул, вероятно, вспоминая эту сцену, — местная братва, вернее ханыги какие-то… в общем, весь его стройматериал пропал. Приехал прокурор, расстроился, по участку бегал, руками разводил.
А я с ребятами сижу и в видеокамеру за ним наблюдаю. А сам посмеиваюсь и думаю: интересно, что он будет делать? Но виду не показал, что идет к вору в законе.
Он пришел как будто просто к соседу, познакомиться. И как бы между прочим жалуется мне — вот стройматериалы пропали. Игнат с удивлением слушал.
Послал его куда подальше? Он прокурор. Ты, видно, совсем ничему в зонах не научился!
Давай рассказывай. Интересно, что дальше-то было. А я его с подколом спрашиваю: «А что, ты ментовку свою зарядить не можешь?
Узнали, какой материал был — какого размера, сколько, то есть как это называется… — Технические характеристики, — подсказал Игорек. Прокурор прибегает, руками размахивает, охает-ахает, мол, как мне это удалось! А я все по справедливости, по понятиям сделал.
Придут тебя «принимать» — а тут прокурор рядом, если что, можно опротестовать. Как думаешь? Это дело, пацаны, не ваше.
Вскоре появился Антон, держа в руках поднос с чашками кофе и чая. Паше поднесли чаю в большом стеклянном стакане с серебряным подстаканником, типа сталинского стакана. Ребята с удивлением посмотрели на него.
У них были чашки из японского сервиза. Увидев их удивление, Паша сказал: — Да, я люблю так пить, как у меня на зоне последней кум из такого же станка чаи гонял, вызывая меня на беседы. Все дружно хихикнули.
Они собрались в ночь перед похоронами, в доме, где лежал труп Севы, на улице Муранова, 28. Это дом, который принадлежал Севастопольскому, он давно в нём не жил, но решили для прощания поставить его тело именно там. Приехало достаточно много людей. Просто, они попрощались с ним ночью, но не присутствовали на похоронах. А поминали Севастопольского в этот день сотни столов в разных краях Союза. Но всё-таки людей было относительно мало. В основном все звонили и высказывали соболезнования близким по телефону.
Дело в том, что все прекрасно понимали, что Харьков стал подконтролен милиции, никто не желал ехать на встречу проблемам. Тем более, что как полагается после того как похоронили Севу, всех присутствующих, перекрыв все отъезды с кладбища, задержал городской уголовный розыск под руководством Николая Петровича Черемухина. Юру Молдавана все же с трудом удалось «выдавить» из Крыма. В 2000 году в автономии началась массовая «зачистка» от криминалитета. Молдован предпочел переселиться в столицу Украины. В Киеве Молдаван занялся скупкой золота, организовав целую сеть пунктов. За драгоценными металлами наступила очередь торговли нефтепродуктами и рыбой.
Рыбную тему он решает через учрежденную им компанию Safer Capital, где числится еще исполнительным директором. Легальную деятельность он дополнил нелегальной, в первую очередь рэкетом. В Киев Юра Молдован захватил с собой прежние крымские привычки. В 2001 году конфликт с Молдаваном печально закончился для близкого к криминалу мецената спорта, среди братков именуемого Череп. Ближайшими помощниками Молдавана в столичный период жизни стали бывший полицейский Михаил Помогайло по кличке Моня, подрабатывающий на торговле наркотиками и похищениях людей, а также Александр Мадлицкий. Связь с правоохранительными органами осуществляется через известного на Украине аккордеониста Яна Табачника, прекрасно совместившего музыку, коммерцию и политику. В 2004 году его пробовали привлечь к уголовной ответственности за вымогательство, но суд своим решением выпустил его на свободу.
Молдаван оказался яблоком раздора между следствием и прокуратурой с одной стороны и судами с другой. Его пытались изолировать, но суды упорно выпускали, а прокуратура безуспешно протестовала. Бизнесмен предпочел сразу скрыться, и по сей день о его судьбе ничего известно. Олег Семинский История самой компании «Нефтегазодобыча» довольно интересна. В 1997 году она была основана Петром Порошенко, который, уйдя с головой в политику, передал её Нестору Шуфричу. Сразу же после «наезда» на Семинского она вновь поменяла владельца. Теперь фирма принадлежит донецкому олигарху Ринату Ахметову.
В июне 2014 года следователи все же вышли на Молдавана Ему предъявили обвинения в организации нападения. Теперь Ериняк пытается исполнить роль добропорядочного гражданина и в некотором смысле даже рыцаря. Часть нажитых капиталов он пустил через собственный фонд на благотворительность. Все чаще его можно увидеть в компании не братков, а политиков. Смена имиджа повлекла за собой смену внешнего облика и поведения. Теперь Ериняк уже не тот неистовый в гневе Юра Молдован, что был раньше. Юра Молдован уже не тот Он рассудителен и солиден, научившись говорить правильные и заумные речи.
О прошлом напоминает лишь толпа охраны, всегда сопровождающих бизнесмена, и бронированное авто. Неожиданная метаморфоза вполне объяснима. Дело не в внезапно проснувшейся совести или в страхе вновь очутиться в камере СИЗО.
Я подошел к стойке транзита и стал узнавать, когда ожидается рейс на Амстердам. К счастью, рейс был через час. Через два с половиной часа я уже был в столице Голландии. Амстердам — старинный европейский городок, достаточно тихий и спокойный, немного похожий на провинциальный. Невысокие двух-, трехэтажные дома, стоящие близко друг к другу, множество каналов… Поймав такси, я направился в гостиницу. Это был отель «Амбассадор».
Таксист довез меня достаточно быстро. Несмотря на громкое название, это был трехзвездочный отель. Но достаточно дорогой — около восьмидесяти долларов в сутки. Я распаковал свои вещи, бросился на кровать отдохнуть. Но я уже немного успокоился. Человек, который показался мне похожим на водителя Бориса Петровича, больше мне не встречался. Я мог считать, что нахожусь вне всякого наблюдения. На следующий день я взял такси и поехал к банку, который указал мне Олег. Пройдя несложную процедуру, заполнив несколько карточек и внеся небольшую сумму денег, я получил второй ключ от банковского работника.
Мы спустились с ним в подземелье, пройдя несколько дверей с кодовыми замками, и, вставив в прорези замков одновременно два ключа, повернули их. Банковский замок щелкнул. Служащий вышел. Я открыл ячейку. Там лежал небольшой кейс из дорогой кожи с кодовым замком. Я взял его и прошел за небольшую загородку, к специально отведенному месту для того, чтобы клиенты банка могли спокойно заниматься своими делами. Там я попытался открыть замок, но он не поддавался. Олег не сказал мне шифра. Прощупав рукой содержимое, я понял, что внутри находятся две тетради и что-то еще.
Никаких металлических предметов не было. Ну что, если там нет наркотиков, — впрочем, наркотики в Голландии полностью легализованы, — и оружия… Я снова потряс кейс. Никакого металлического звука я не услышал. Я решил выходить. Добравшись до гостиницы, я вошел в номер, тщательно закрыл дверной замок, зачем-то отключил телефон и стал снова открывать замок кейса. Но ничего не получалось. Тогда я взял со стола нож для разрезания бумаги и подковырнул им замок. Кейс открылся. Я увидел, что там лежит тетрадь, восемь аудиокассет и небольшая записная книжка.
Я сразу схватил записную книжку. Там были адреса, какие-то цифры, телефоны… Ясно, что это именно то, за чем велась охота. В записной книжке было отражено движение денег — на различных счетах, в коммерческих структурах, записаны должники. Пролистав книжку, я отложил ее в сторону и раскрыл тетрадь. Это было что-то типа бухгалтерской книги, где фиксировались все доходы и расходы группировки. Наконец остались аудиокассеты. Я взял одну из них и задумался. Как я повезу их в Москву? Наверняка будет попытка изъять их у меня, и минимум тремя структурами — органами, спецслужбой Бориса Петровича, а также сподвижниками или врагами Олега.
Как мне их провезти? Я взял кассету с цифрой 1, вставил ее в привезенный с собой диктофон и услышал голос Олега. Вначале планировал записать их с единственной целью — создать себе определенную гарантию, безопасность в случае моей поимки или ареста. Я раскрываю все свои схемы, все связи с людьми, от которых в дальнейшем, в случае моего задержания или похищения, будет зависеть моя судьба и пути моего освобождения. Однако потом я решил, что это слишком наивно — рассчитывать на то, что благодаря этим кассетам я буду спасен, так как тех, кто получит эти кассеты, очень легко могут уничтожить, и все пути моего спасения будут сведены на нет. Поэтому я решил сделать нечто вроде воспоминаний, наивно рассчитывая и полагая, что, может быть, мой жизненный путь за восемь лет руководства группировкой войдет в криминальную историю России. Нет, у меня нет звездной болезни и нет никакого желания оправдаться. Единственное, чего я хочу, — чтоб все узнали, конечно, кому это будет интересно, — какой жизнью мы жили, какой путь прошли и что с нами стало в итоге. А со мной стало, как я понимаю, — смерть, точнее, моя гибель, потому что я могу уйти из жизни только насильственным путем.
Мне не так много лет, чтобы умереть своей собственной смертью. Итак, все начиналось восемь лет назад, в девяностом году, в провинциальном городе России, находящемся за Уралом, — в Кургане. Тогда мне исполнился двадцать один год. Я только что вернулся из армии. И хотя на дворе уже шел пятый год перестройки и третий год кооперативного движения, особых перемен в моем городке я не заметил. Все было так же патриархально, спокойно, городок жил размеренной, устоявшейся жизнью. Единственной переменой лично для меня было то, что девушка, которая должна была ждать меня, моя невеста, не дождалась — вышла замуж и уехала в другой город. Первым желанием было найти ее и разобраться с тем, кто увел мою невесту. Но сделать это сразу я не решился.
Я поступил на работу. Поскольку за плечами у меня был спорттехникум с педагогическим уклоном, то единственное место, куда меня охотно брали, — это обычная средняя школа, должность учителя физкультуры. Конечно, скажем прямо, особого желания работать в школе учителем физкультуры у меня не было. Я пытался устроиться в спортивное общество, где в недавнем прошлом тренировался в секции самбо и достиг достаточно высоких результатов — был кандидатом в мастера спорта, — но официально на работу туда меня не брали. Пока я устроился туда общественным помощником своего тренера, помогал ему тренировать молодых ребят. Так что мой рабочий день складывался следующим образом. Днем я торчал в школе, вечерами занимался в секции. Больше делать было нечего. В этом городе жить было скучно и неинтересно.
Нет, конечно, я так и жил бы, если бы вскоре не случились события, которые повлияли на мою дальнейшую судьбу. Я родился в этом городе, моя мать была медсестрой, отца не помню — он давно ушел от нас. Потом появился отчим, который работал машинистом в железнодорожном депо нашего узла. Человек он был неплохой, особо не пил — так, иногда, по праздникам. Ко мне относился спокойно, не обижал. Тогда я жил нормально, детство мое было спокойным. Где-то в восьмилетнем возрасте начал проявляться мой характер. Рос я болезненным ребенком, слабеньким был. Сверстники часто обижали меня, иногда колотили до крови.
Мне было очень обидно, что я не мог постоять за себя. Тогда мой отчим взял меня за руку и привел в секцию сначала вольной борьбы, а затем и самбо, в общество железнодорожников «Локомотив». Там я и познакомился со своими друзьями, с которыми в дальнейшем был тесно связан. Это были Севка Колесник, на год моложе меня, и Сашка Савельев, годом старше. Ребята они были крепкие, и мы стали держаться друг друга. Надо сказать, что к тому периоду в нашем дворе появился дядя Гера. Он был значительно старше нас. Ему было лет девятнадцать. Он уже имел две судимости и большую часть своей жизни провел в лагерях.
Сначала это была колония для несовершеннолетних, потом его перевели в колонию для взрослых. Тогда дядя Гера получил уголовную кличку Лоб. Дядя Гера держался обособленно от взрослых. Он старался дружить с пацанами — собрал вокруг себя небольшую группу людей, состоящую из моих однолеток восьми-десяти лет, и стал качать их пивом, а позже водкой, угощать сигаретами, рассказывал об уголовной романтике — о колонии, о лагерях. Тогда я еще не знал, для чего он все это делал. Нам казалось, что он сильный, большой и справедливый, что он имеет колоссальный авторитет среди пацанов. Но на самом деле дядя Гера создавал некую мини-банду из несовершеннолетних, которых в дальнейшем стал привлекать для квартирных краж, а позже — и для грабежей. Но мы с Сашкой и Севкой откололись от них сразу. Мы больше времени проводили в секции.
Тогда дядя Гера впервые послал пацанов к нам на разговор, сначала выдвинув ультиматум — с ним мы или нет, и если нет, значит, мы враги, — а затем пацаны побили нас, достаточно сильно и жестоко. Нас было только трое, а их в пять раз больше… Когда я лежал на снегу и сплевывал кровь из разбитых губ, ко мне подошел дядя Гера и, схватив за волосы, спросил: — Ну что, малек, ты с нами или нет? Я отрицательно покачал головой. Почему-то я на всю жизнь запомнил его сильную руку с вытатуированными на ней мечами, которые обвивала змея. Может быть, от этого у меня и появилось отрицательное отношение к «синим» — блатным. Потом, чуть позже, дядю Геру убили. Убили его же друзья, которые вернулись из колонии. И поползли слухи, что дядя Гера то ли у кого-то украл деньги, то ли кому-то был должен, то ли воровской общак растратил. В общем, его зарезали.
Труп его валялся у стоящих недалеко от нашего двора сараев, которые люди использовали для хранения овощей, часа два, пока не приехали милиция, «Скорая помощь» и не увезли его. Потом группировка, созданная дядей Герой, сама по себе распалась. Многих пацанов посадили — кого за кражу, кого за грабеж, кого за изнасилование, а одного — за убийство с особой жестокостью. Он нанес больше двадцати ножевых ударов пьяному мужику, который сделал ему замечание возле Дома культуры. Так проходило мое детство. Когда я вернулся после армии, Сашка и Севка жили в городе. Сашка служил вместе со мной и вернулся на полгода раньше. Севка вообще не попал в армию. К тому времени он работал экспедитором в одном из кооперативов.
Кооперативов в нашем городе было мало — несколько магазинчиков, киосков и частных мастерских. В одном из магазинчиков и работал Севка. Он часто по заданию хозяина ездил в Москву за товаром. Оформит, деньги заплатит, а потом товар идет либо на машинах, либо поездом.
Оставьте все пока в саду. Да, вот еще что, — добавил Паша. Цируль спустился на нижний ярус, где у него находился бильярд.
Включив яркий свет в бильярдной, он взял кий и сделал вид, что уже давно играет в бильярд, гоняя шары. Кстати, одним из любимых видов бильярда у Паши в последнее время стала «американка». И бильярд у него был американский — с большими лузами, разноцветными шарами с определенными цифрами, где нужно было не просто загонять шары в лузы, а по определенным правилам. Паша начал играть на бильярде. Антон и Игорь, поставив сумки, встали у входа. Паша сказал: — Ну что, здорово, братва! Глеб и Игнат молчали, оглядывая все вокруг удивленными глазами.
Они впервые увидели Пашины хоромы. Слушай, Паша, — неожиданно произнес он, — мы тут ментовской автобус рядом с твоей дачей заметили. Чего он тут стоит? И автобус это не ментовской, а прокурорский. Так чего они стоят-то? Но ребята продолжали удивляться: как это так, вор в законе и может жить рядом с прокурором! Давайте присядем, — пригласил он гостей к журнальному столику, рядом с которым стояли удобные кресла, и, бросив вопросительный взгляд на Антона, незаметно кивнул ему.
Тот понял, что необходимо принести кофе. А мне чай с лимончиком, — Паша кивнул Антону. Возвел он нулевой цикл, фундамент положил, и потом хотел сделать дом не как у меня, каменный, а деревянный, из бруса. Завез вагонку, оставил на пару дней. И за эту пару дней, — Паша хихикнул, вероятно, вспоминая эту сцену, — местная братва, вернее ханыги какие-то… в общем, весь его стройматериал пропал. Приехал прокурор, расстроился, по участку бегал, руками разводил. А я с ребятами сижу и в видеокамеру за ним наблюдаю.
А сам посмеиваюсь и думаю: интересно, что он будет делать? Но виду не показал, что идет к вору в законе. Он пришел как будто просто к соседу, познакомиться. И как бы между прочим жалуется мне — вот стройматериалы пропали. Игнат с удивлением слушал. Послал его куда подальше? Он прокурор.
Ты, видно, совсем ничему в зонах не научился! Давай рассказывай. Интересно, что дальше-то было. А я его с подколом спрашиваю: «А что, ты ментовку свою зарядить не можешь? Узнали, какой материал был — какого размера, сколько, то есть как это называется… — Технические характеристики, — подсказал Игорек. Прокурор прибегает, руками размахивает, охает-ахает, мол, как мне это удалось! А я все по справедливости, по понятиям сделал.
Придут тебя «принимать» — а тут прокурор рядом, если что, можно опротестовать. Как думаешь? Это дело, пацаны, не ваше. Вскоре появился Антон, держа в руках поднос с чашками кофе и чая. Паше поднесли чаю в большом стеклянном стакане с серебряным подстаканником, типа сталинского стакана. Ребята с удивлением посмотрели на него. У них были чашки из японского сервиза.
Увидев их удивление, Паша сказал: — Да, я люблю так пить, как у меня на зоне последней кум из такого же станка чаи гонял, вызывая меня на беседы. Все дружно хихикнули. За чаем Паша рассказал еще пару случаев из своей тюремно-лагерной биографии. Неожиданно Игнат встал, прошелся по комнате, заглянул в одну дверь, в другую, чем вызвал большое удивление со стороны Цируля и Глеба. Цируль первым обратился к нему: — Ты что там ищешь, парень? Прямо как пятизвездочный отель! У тебя и сауна, и бассейн, и джакузи.
Цируль не любил, когда к его собственности проявлялся какой-либо интерес, и поэтому сразу урезонил выскочку Игната, добавив: — Вот доживешь до моих шестидесяти годов, из которых двадцать один за колючей проволокой прошли, тогда можешь позволить себе такое богатство, как у меня, заслуженное. Да в придачу к этому — список болячек, которые я опять же с зон сюда принес. Тогда ты и сможешь сказать, что Паша Цируль правильно живет, что позволил себе в конце жизни жить в нормальных, человеческих условиях. Или ты считаешь, что я, честный фраер, должен на Павелецком вокзале с бомжами тусоваться? Паша любил так обрушиваться на собеседника и прекрасно знал ответную реакцию. Собеседник уже чувствовал себя в дурацком положении. Паша к тому же был тонким психологом.
Ему сразу не понравился Игнат, этот выскочка, который зыркает своими бегающими глазками по всем углам. Что он ему, коммерсант или лох какой, которого пытаются развести? А это что, а там что лежит? Какое ему дело? Вот Глеб — другое дело. Это человек с большим уважением ко всему относится, почитает. Видно, переживает человек из-за смерти Кости.
А этот начинает чужое богатство считать. Первым заговорил Глеб. Доверяем тебе, как честному вору, и просим, Павел Васильевич, уважить нас — принять на хранение. Деньги принять — дело нехитрое. Мы оба после Кости остались. В общем, только мы можем брать эти бабки. Сколько денег-то?
Мы тебе доверяем, — сказал Глеб. Да не родились еще такие! И не родятся, чтобы пошли на Пашу. А если такие отморозки найдутся, то мы их хорошо встретим, свинцом! У нас для этого возможности имеются. Или потом братва их ножичками на жилы распустит. Затем, обратившись к Игнату, Паша решил проверить его на знание воровских понятий.
Вообще, ты знаешь, что такое общак? У тебя на зоне общак был? У нас лагерная касса, — стал рассказывать Игнат, — формировалась внутри зоны и служила для грева карцеров, изоляторов, подкупа кумов, закупки спиртного и наркотиков, а также для личных расходов смотрящего. У нас в каждом отряде шнифты существовали, местные кассы, за которые головой шнифтари отвечали — группа зэков, назначенных вором в законе. Они собирали со всего отряда дань на общак — сигареты, чай, продукты, деньги. Размер такой дани устанавливала сходка. Помимо общих поборов, брался налог с карточных игр… Говорят, еще в далекие времена за каждый стук игра в «очко» зэки отчисляли: за буру два рубля, за терц — пять.
Налог платил проигравший.
Паша цируль - видео
Понимал он и то, что с ОПГ необходимо тесно сотрудничать. Поэтому, например, при его покровительстве Долгопрудненская группировка взяла «шефство» над аэропортами «Шереметьево». Последние годы Власть и большое количество денег, конечно, вызывали зависть у многочисленных претендентов на трон Захарова. Но все же главным противником Цируля стал именно Вячеслав Иваньков Япончик. Причем не поделили они не советский рынок, а… американский. У Иванькова за океаном был свой бизнес, туда же влез и Захаров, открыв несколько ресторанов и прачечных. Разгорелся серьезный конфликт, в котором никто не хотел уступать. Оба авторитета пытались устранить друг друга при помощи наемных убийц, но безрезультатно. А ведь до спора за американские доллары Цируль и Япончик находились в весьма дружеских отношениях. Но деньги предопределили их отношения.
Захаров жил в большом особняке, расположенном в Мытищинском районе. Причем дом он построил исходя из собственных нужд и потребностей. Поэтому жилище вора в законе представляло собой крепость с многочисленными коридорами, тайниками и туннелем, выводящим в поселок Жостово. Естественно, территория была напичкана камерами наблюдения, а периметр охраняли вооруженные люди. Особняк Захарова. В особняке Павел жил с женой Розой и двумя детьми. Интересно вот что: по правилам, вор в законе не мог иметь семью, поэтому Цируль пошел на хитрость. И официально Роза значилась женой его брата. На семью Захаров не жалел денег.
Жена и дети получали все что хотели. Но красивая жизнь закончилась в декабре 1994 года. Меры предосторожности не помогли, Павла скрутил спецназ. На сей раз выйти сухим из воды у Захарова не получилось.
Тогда семья Паши жила в деревянном бараке, хотя отец его и был начальником цеха крупного московского завода. Правда, сын относился к нему холодно, зато очень ласков и приветлив был с матерью. Впервые воровские наклонности у Паши проявились в раннем детстве , и первой жертвой его была собственная бабушка, полуслепая к тому же, у которой он часто воровал деньги и карточки. Бабушка, в свою очередь, думала, что мелкие кражи совершает местный вор, живший в том же бараке.
Сам Цируль впоследствии рассказывал, что воровские наклонности он ощутил в себе в девятилетнем возрасте после сильной травмы головы. Тогда он стал хроническим второгодником и в пятом классе бросил школу. Милиция устроила Пашу на работу помощником слесаря, но работать он не хотел, зато целыми вечерами активно отмечался с блатными, которые жили в соседних бараках. Паше нравилось проводить с ними время, слушать их байки о жизни в лагере, о ворах, о ментах и так далее. Тогда был в моде так называемый «воровской романтизм». К тому времени Паша стал активно очищать чужие карманы, часть денег передавал в общак, часть пропивал. Впоследствии, когда вышел фильм «Прощай, шпана замоскворецкая», Паша узнал себя в пареньке, чей отец сидел в лагере и который бредил воровской романтикой и стал на путь вначале кражи, а затем и убийства. Конечно, эта история не была полностью скопирована с истории Паши, но, вероятно, дух, царивший в те времена, был ему очень близок.
Поэтому позже Паша купил кассету с этим фильмом, который стал одним из его любимых, и просматривал его достаточно часто. Впервые Пашу судили в 1956 году — за хищение, дали ему год исправительных работ. Но после этого, пробыв на свободе не более года, уже в 1958 году он сел на десять лет. Срок, по версии Цируля, он получил якобы за чужое убийство, объяснив это тем, что старые уголовники просили его «взять труп на себя», чтобы «отмазать» кого-то из знакомых блатных. Такое могло быть на самом деле, поскольку по старым воровским понятиям будущий «законник» должен был пройти через подобные «испытания». А Цируль тогда уже жил по «понятиям». В лагере, по рассказам Паши, он и получил прозвище Цируль, когда брил какого-то вора и случайно порезал его. Однако по другой версии он получил это прозвище на воле, за прически, которые делала ему подруга, работавшая в парикмахерской.
Уже в девятнадцатилетнем возрасте Паша Захаров в нижнетагильском лагере был коронован в «воры в законе», а в 1960 году освободился по амнистии и устроился парикмахером. На следующий год опять сел. Потом еще четыре раза оказывался в лагерях — за хулиганство, сопротивление работникам милиции. В тюрьмах и лагерях Цируль, как и положено вору, попадал в карцеры, в штрафные изоляторы. Его авторитет возрастал. Хотя кое-кто рассказывает, что, разрешая конфликты на зоне, Цируль мог несправедливо отдавать предпочтение тому, кто держал за спиной шприц с наркотиками. В семидесятые годы, после очередной отсидки, Паша стал специализироваться на мошенничестве. Тогда его бригада занималась «ломкой» чеков в магазинах «Березка» и банков Внешпосылторга.
В 1980 году ему пришлось прерваться. С двумя подельниками, грузинскими уголовниками, Цируль попался на квартирной краже. К тому же у Цируля нашли наркотики и пистолет. Его судили последний раз и дали на все эти три вида преступлений всего-навсего «пятачок». В общей сложности Захаров провел в заключении 21 год. В середине семидесятых у одной из подружек от него родилась дочь. К тому времени состояния он не нажил, да и, по «понятиям», не мог этого делать. Все изменила перестройка.
В 1985 году, когда Цируль вышел на свободу после отсидки, он обратил внимание, что время внесло в жизнь воров свои коррективы. Многие стали заниматься бизнесом и про «понятия» воровского романтизма на время забыли. Тогда в одном из ресторанов, обсуждая с ворами в законе так называемые воровские темы, Цируль впервые поддержал высказывание известного вора в законе Вити Никифорова, известного в криминальных кругах как Калина, который, отрекшись от воровского романтизма, заявил: «Что я, дурак за чердак сидеть? Чердак, подворотня, хаза и так далее. Паша был человеком целеустремленным. Он сказал, что сейчас наступило другое время, и к этому времени следует адаптироваться. Тогда Цируль появился в горбачевской Москве как полноправный вор в законе старой формации, но с новыми принципами, главный из которых заключался в том, что современный криминалитет должен иметь мощную материальную базу, не ограниченную одними лишь отчислениями в общак. Проще говоря, по его словам, бизнес и воровской кодекс стали вещами совместимыми.
Но с другой стороны, Паша продолжал свято чтить основные воровские законы и понятия. Он никогда не работал, не заводил семьи. Правда, у него была любимая женщина по имени Роза, но для чистоты воровской биографии Цируль попросил ее зарегистрировать официально отношения с его братом, Захаровым-младшим, хотя мальчик, который вскоре родился, по слухам, был сыном Цируля. К тому времени Цируль стал активно заниматься бизнесом, но на свой, криминальный, лад. Цируль контролировал несколько фирм-«пирамид», принимавших деньги у вкладчиков и рассыпавшихся в час «Х». Среди них была и известная фирма «ВИКО», владевшая, кроме всего прочего, и автосалонами. Впоследствии ее хозяина Виктора Коваля привлекли к уголовной ответственности за хищение путем мошенничества двадцати девяти миллиардов рублей. Кроме того, Цируль обеспечивал «крышу» еще нескольким коммерческим структурам, существовавшим исключительно для отмывки «общаковских» накоплений.
В некоторых он числился учредителем. Цируль сошелся с крупным предпринимателем Эдуардом Потаповым, также имевшим уголовное прошлое и кличку Потап. Вскоре против Потапа правоохранительные органы Марий-Эл возбуждают сразу несколько уголовных дел — о крупном хищении, о подделке документов на угнанные автомобили. Кстати, одним из таких «Мерседесов» пользовался Цируль. Потом Потап ударился в бега, его объявили в федеральный розыск. Но далеко бизнесмен не убежал, а осел в столице. Тут он как ни в чем не бывало с помощью Цируля становится директором сразу двух фирм — «2000» и АО «Русский лес». Цируль в это время продолжает заниматься и криминальным бизнесом.
Особенно в этой связи была известна история, которая произошла в 1991 году. Связана она была с пушкинской группировкой. Очередную партию колумбийского кокаина, полученного по дешевке, лидеры этой группировки решили реализовать через известного в криминальных кругах кооператора, ставшего впоследствии одним из основных компаньонов Цируля. Кооператор брался провезти кокаин за 40 тысяч долларов. Но сделка почему-то сорвалась. Виновника срыва «авторитеты» установили очень быстро. Им оказался, по их мнению, один из подручных, начальник охраны его кооператива, в прошлом боксер, проходивший по оперативным разработкам и донесениям под кличкой Боксер. Вскоре Боксер был убит.
Жене сообщили, что убийца ее мужа — Цируль. Однако Паша, в свою очередь, данное преступление категорически отрицал. К тому времени Цируль имел своеобразный статус в криминальном мире. С одной стороны, он не светился на крутых разборках и стрелках. Время от времени принимал участие в так называемых воровских сходках. Но, с другой стороны, он не терял своих контактов с воровским миром. Среди его компаньонов и друзей были, как писалось во многих газетах, Глобус, Шакро-старший, Робинзон, Тенгиз Пицундский. На самом деле список был очень большим — около пятидесяти фамилий, в основном всей элиты преступного мира.
К тому же сам Цируль входил в так называемое воровское политбюро и в первую десятку самых известных воров того времени. С его помощью, как говорят, поднималась коптевская бригада. Кроме того, Цируль, опять же, как говорили, помогал подниматься солнцевским, долгопрудненским, пушкинской и ивантеевской группировкам. По оперативным данным муровцев, в подчинении Захарова было несколько группировок. К тому же у него была своя собственная бригада, которая осуществляла не только функции охраны, но и многие хозяйственно-административные функции, которые поручал ей босс. У него, по мнению правоохранительных органов, были тесные контакты с так называемой казанской группировкой. К тому времени казанцы перечисляли Центру в общак ежемесячно около семидесяти миллионов рублей. Основная заслуга в налаживании бесперебойной поставки валюты в воровской общак принадлежала Цирулю.
Естественно, не забыв о воровских принципах, Цируль приступает к обустройству собственного быта. В его автопарке насчитывается уже девятнадцать автомашин, в том числе и такие престижные, как пятисотый и шестисотый «Мерседесы», несколько джипов, микроавтобусы и другие. В Мытищинском районе Московской области, в поселке Жостово, Цируль начинает грандиозное строительство своей резиденции. Однако не все представители воровского мира с пониманием отнеслись к увлечению Цируля бизнесом. Некоторые высказывали и критические замечания. Так, у Цируля произошел серьезный конфликт с известным уголовным авторитетом Васей Очко, пользующимся в то время большим влиянием в московском уголовном сообществе. Поводом стало высказывание Васи о том, что коммерческие начинания Цируля плохо увязываются с его блатной репутацией. Ссора вылилась в поножовщину.
Захаров оказался на высоте. Он нанес Васе такое множество ножевых ударов, что тот потерял очень много крови, и друзья его из блатного мира боялись, как бы не вышла «мокруха». Но все обошлось. Однако на этом конфликт не закончился. Через семь лет случилось так, что враги вновь встретились случайно, но уже в Ялте, и снова вступили в бой. К тому времени у Цируля уже была собственная «служба безопасности». Она и поставила точку в этом деле. Скрутив Васю, люди Цируля подвели его к окну, и уголовник, чтивший блатные устои, совершил свой последний полет.
Это неверно. В нашем городе убивают почти каждый день, причем чаще уголовных авторитетов. Просто идет жестокий криминальный передел зон влияния, в ходе которого не щадят никого — ни своих, ни чужих. И хотя столица, как говорят многие, уже поделена между «своими», московскими структурами, в город почти ежедневно приезжают новые бригады, которые начинают вести борьбу за место под солнцем и за новый криминальный передел территорий. Невыдуманная история об одной из самых нашумевших и кровавых бригад, на счету которой по материалам следствия числится около сорока убийств, — это история о попытке нового криминального передела в столице в период с 1993 по 1998 год. Небольшое разъяснение. Мои герои далеко не положительные люди с точки зрения морали, и как человек я не разделяю их образ жизни, не оправдываю поступки. Я просто показываю, какими их видел в тот период. В преддверии будущего громкого судебного процесса над участниками одной преступной группировки, многие из которых в недалеком прошлом были моими клиентами, я умышленно заменил имена и хронологию многих описываемых событий. Особо напоминаю сотрудникам оперативных и следственных органов, а также другим специалистам по данной проблематике, что материалы книги ни в коей мере не могут и не должны быть использованы в качестве каких-либо источников для следствия и суда.
В тот осенний день никаких особых событий не ожидалось. Но ранним утром в моей квартире прозвучал телефонный звонок. Я лениво поднял трубку. На другом конце раздался знакомый голос секретаря нашей юридической консультации Юли: — Алло, — она назвала меня по имени-отчеству, — вы меня слышите? Но Юля добавила: — Они очень настаивают!
Примечательно, что своих подельников Цируль поддерживал, нанимал адвокатов, помогал скрыться от правосудия. Попутно вор в законе помогал различным ОПГ, получая от них хорошие деньги.
Вскоре Цирулю оказали большую честь — дали контроль над общаком. Поговаривали, что сам вор по-прежнему оставался верен своей профессии, и периодически чистил карманы доверчивых граждан. Во время одного из таких визитов в гостиницу «Националь», Цируль украл портмоне у одного солидного гостя. В нём оказались документы, необходимые разведке. Сам гость оказался шпионом. Лишь удача помогла Циркулю не отправиться в тюрьму. Секретные документы он вовремя передал спецслужбам.
Когда-то Иваньков даже получил от него деньги после освобождения, чтобы адаптироваться к новым условиями. После переезда Япончика в США всё изменилось. Сперва он заявил, что Цируль помогает своим матери и сестре, которые жили за океаном, забирая деньги из общака. Не найдя доказательств, он решил забрать себе американские компании Цируля. Павел Захаров. В 1993-ом году на Япончика совершили покушение.
Трагические судьбы жен самых опасных бандитов России 90-х
Его первой супругой стала ассирийка Лидия Айвазова. На ней Вячеслав Иваньков женился, когда ему было 20 лет. Из-за происхождения супруги у преступника появилось прозвище — «ассирийский зять». Супруги состояли в браке 15 лет. За это время Лидия Айвазова родила двоих детей: сыновей Геннадия и Эдуарда. После развода с Лидией Айвазовой «Япончик» встречался с Калиной Никифоровой, которая помогала своему супругу в преступных делах.
А пока Цируль появляется в горбачевской Москве как полновластный вор в законе — старой формации, но с новыми принципами. Главный из коих состоял в том, что у современного криминалитета должна быть мощная материальная база, не ограниченная одними лишь отчислениями в «общак». Проще говоря, бизнес и воровской кодекс — вещи совместимые. С другой стороны, он свято чтил основные воровские законы: никогда не работал и после последней отсидки уже не имел семьи.
Правда, у него была любимая женщина по имени Роза. Но для чистоты воровской биографии Цируль попросил ее официально зарегистрироваться со своим братом — Захаровым-младшим. Хотя их мальчик, по слухам, был все-таки сыном Цируля. Итак, он занимается новомодной коммерцией и при этом активно налаживает связи с другими «авторитетами». Последний, как известно, был лидером коптевской бригады, в становлении которой Цируль принял самое непосредственное участие. Кроме того, он помогал «подниматься» и другим столичным группировкам — солнцевской, долгопрудненской, пушкинско-ивантеевской. Одно время другом Цируля считался и Япончик. Последний освободился в 1990 году из Тулунской тюрьмы не без участия Павла Васильевича, который уже начал прибирать к своим рукам столичный «общак» и соответственно имел рычаги для влияния на правоохранительные органы. Но вскоре они рассорились.
Незадолго до отъезда в Штаты Иваньков обвинил Захарова в растрате денег из воровской кассы, в частности, в том, что Цируль неоднократно отсылал огромные суммы в Америку — якобы на содержание сестры. Павел Васильевич отвечал, что имеет законное право на свою «долю». Так или иначе, именно Япончик через несколько лет, по утверждению Цируля, выделил 2 миллиона долларов на то, чтобы своего освободителя засадить в тюрьму. Рассказ об этой черной неблагодарности Япончика содержится в одной из последних «маляв», отправленных Цирулем на волю. Правда, до этого Цируль сам чуть не угодил в «кутузку» из-за собственной несдержанности. У него произошел серьезный конфликт с Васей Очко, пользующимся в то время большим влиянием в московском уголовном сообществе. Поводом стало высказывание Очко о том, что коммерческие начинания Цируля плохо вяжутся с его блатной репутацией. Ссора вылилась в настоящую поножовщину. И Захаров снова доказал, что не зря носит звериную кличку.
Очко потерял столько крови, что друзья-блатари боялись, как бы не вышла «мокруха». Но тогда обошлось… А через 7 лет враги снова встретились — уже в Ялте. И снова вступили в бой. Но к тому времени у Цируля была уже собственная «служба безопасности». Она и поставила точку в этом застарелом конфликте. Скрутив престарелого Васю, люди Захарова подвели его к окну и… Блатарь совершил последний полет в своей бурной жизни. Еще одна темная история произошла в 1990 году. И связана она была с пушкинской группировкой. Очередную партию колумбийского кокаина, полученную по дешевке, ее лидеры решили реализовать через известного в криминальных кругах кооператора по кличке Пузо, ставшего впоследствии одним из основных компаньонов Цируля.
Кооператор намеревался приобрести кокаин за 400 тысяч долларов. Но сделка отчего-то сорвалась. Виновника срыва «авторитеты» установили довольно быстро: им, по их мнению, оказался один из подручных Пузо, начальник охраны его кооператива, боксер, проходящий в оперативных донесениях под именем Геннадий. Боксер был убит. Жене покойного Пузо сообщил, что убийца ее мужа — Цируль. Тот впоследствии данное преступление категорически отрицал. Как бы то ни было, все эти новые выходки Цируля и темные истории, связанные с подконтрольными ему группировками, уже не стоили ему свободы. Наступили другие времена, МУРу стало не: до него. Между тем бригада Захарова росла как на дрожжах.
Помимо собственной мощной группировки, он вскоре стал контролировать целый ряд крупных региональных формирований, в том числе — печально знаменитых казанцев. Что касается его личной гвардии, то она орудовала в основном в Подмосковье, причем в ее данниках оказалось даже несколько крупных предпринимателей. К 1994 году под его частичным или полным влиянием оказывается несколько крупных подмосковных криминальных образований, в том числе две легендарные группировки — казанская, орудовавшая одновременно и в Питере, и долгопрудненская. Последняя к этому времени контролировала практически всю территорию «воздушных ворот» страны — Шереметьево-1 и Шереметьево-2. Но наиболее конструктивное сотрудничество наладилось именно с казанцами. Когда они практически взяли под свой контроль большую часть территории республики Марий-Эл, в Волжске прописался и Павел Захаров, приобретя там сразу две квартиры. Кстати, это родной город его Розы. Здесь, в одной из волжских коммерческих фирм, Захаров числился в штатном расписании как «снабженец». Поскольку Цируль продолжал жить «по понятиям», чересчур распускаться своим бойцам он не разрешал.
Лишь когда Цируль сел в последний раз, в республике начались крупные вооруженные разборки. В Волжске Цируль сходится с крупным предпринимателем Эдуардом Потаповым, также имевшим уголовное прошлое и кличку Потап. Вскоре против Потапова правоохранители Марий-Эл возбуждают сразу несколько уголовных дел — о крупных хищениях и подделке документов на автомобиль кстати, этим «Мерседесом» в основном пользовался Цируль. Потом подался в бега, его объявили в федеральный розыск. Но далеко бизнесмен не убежал — осел в первопрестольной. Здесь он как ни в чем не бывало становится коммерческим директором сразу двух фирм — «Темп2000» и АО «Русский лес». Весьма активно — правда, на свой лад — Цируль стал осваивать и более легальные виды бизнеса. В частности, он контролировал несколько фирм-пирамид, принимавших деньги у вкладчиков и «рассыпавшихся» в час X. Сейчас против ее хозяина Виктора Коваля расследуется уголовное дело о хищении путем мошенничества 29 миллиардов рублей.
Кроме этого, Цируль обеспечивал «крышу» еще нескольким коммерческим структурам, существующим исключительно для отмывки «общаковских» накоплений. В некоторых он числился как соучредитель. А в воровскую кассу деньги действительно текли ручьем. Одна только Казань отчисляла в «Центр» 70 миллионов рублей ежемесячно. Наладив бесперебойную поставку валюты в воровской «общак», наш герой, уже забыв о «доисторических» воровских принципах, приступает к обустройству и своего собственного быта. В его автопарке насчитывалось до 19 автомашин, в том числе несколько джипов, «Мерседесов» и микроавтобус «Форд». Поговаривали, что Цируль намеревался прикупить особнячок в Карповых Варах, чтобы лечить свои многочисленные «болячки», в частности тяжелую форму туберкулеза память о лагерях.
А главными «дойными коровами» теперь являлись цеховики, то есть подпольные коммерсанты. Новый закон о кооперации пришелся весьма кстати. Бандиты стали «крышевать» и новоиспеченных бизнесменов.
В начале 90-х годов Павел достиг пика своего авторитета. И многочисленные криминальные группировки именно ему доверили хранить свой общак. По факту, это было главным признанием. Захаров это понимал. Понимал он и то, что с ОПГ необходимо тесно сотрудничать. Поэтому, например, при его покровительстве Долгопрудненская группировка взяла «шефство» над аэропортами «Шереметьево». Последние годы Власть и большое количество денег, конечно, вызывали зависть у многочисленных претендентов на трон Захарова. Но все же главным противником Цируля стал именно Вячеслав Иваньков Япончик. Причем не поделили они не советский рынок, а… американский. У Иванькова за океаном был свой бизнес, туда же влез и Захаров, открыв несколько ресторанов и прачечных.
Разгорелся серьезный конфликт, в котором никто не хотел уступать. Оба авторитета пытались устранить друг друга при помощи наемных убийц, но безрезультатно. А ведь до спора за американские доллары Цируль и Япончик находились в весьма дружеских отношениях. Но деньги предопределили их отношения. Захаров жил в большом особняке, расположенном в Мытищинском районе. Причем дом он построил исходя из собственных нужд и потребностей. Поэтому жилище вора в законе представляло собой крепость с многочисленными коридорами, тайниками и туннелем, выводящим в поселок Жостово. Естественно, территория была напичкана камерами наблюдения, а периметр охраняли вооруженные люди. Особняк Захарова. В особняке Павел жил с женой Розой и двумя детьми.
Но Япончик добром не отплатил. Едва покинув тюремные застенки, он эмигрировал в Америку, откуда обвинил Цируля в нецелевой растрате общака. Как выяснилось, Япончик узнал, что в Сан Франциско проживает сестра Цируля его мать тоже переехала на ПМЖ в Штаты и умерла там в 1990 году , на содержание которой держатель общака регулярно переводит крупные суммы денег. Кроме того, Япончик попытался захватить часть предприятий в США, которые принадлежали Цирулю: сеть прачечных и несколько ресторанов. Цируль такого не стерпел. По некоторым данным, он был причастен к организации одного из многочисленных покушений на Япончика, которое произошло в 1993 году в США. Тогда на воздух взлетел автомобиль авторитета, но сам Япончик не пострадал: в последний момент он решил ехать на деловую встречу в машине сына.
Ответ не заставил себя ждать: Япончик всячески способствовал последнему аресту в жизни Цируля, которого задержали в конце 1994 года в его подмосковной резиденции. Пойманный под землей На возведение своего шикарного особняка в поселке Жостово Цируль, по приблизительным подсчетам, потратил около двух миллионов долларов. Стены дома были сделаны из красного кирпича, а крыльцо — из дорогого лабрадора. По всему периметру резиденции работали камеры слежения, а за обстановкой на территории следила специально нанятая охрана. Внутреннее убранство особняка поражало роскошью: антикварная мебель, модные по тем временам ковры, картины кисти известных художников, элитная сантехника. Здание даже было оснащено подземным ходом — на случай внезапной милицейской облавы. Кстати, помимо особняка под Москвой у Цируля был еще один — в Карловых Варах.
И собственный автопарк из 19 элитных иномарок. Личная жизнь вора в законе тоже пестрила событиями. Уже будучи влиятельным авторитетом и отцом — одна из подруг подарила ему дочь, — Цируль познакомился с уроженкой Волжска по имени Роза, которая немногим позже стала его супругой — как и подобает вору, неофициальной. Любопытно, что по штампу в паспорте супругом Розы был родной брат Цируля: поскольку сожительство в советское время обществом не очень приветствовалось, влюбленные решили схитрить подобным образом. В начале 90-х Роза родила вору в законе сына. Конец спокойной и размеренной жизни семьи положил внезапный арест Цируля в декабре 1994 года. Оказалось, что с начала сентября того же года авторитет находился в активной разработке спецслужб.
Те наконец нашли, за что зацепиться: узнали, что осенью вор лечился в одной из клиник по фальшивым документам. У Цируля в связи с его наркозависимостью был целый букет болезней — от сахарного диабета до проблем с сердцем. Операция по задержанию вора в его собственном особняке была столь стремительной, что тот не успел даже воспользоваться своим подземным ходом, в коридоре которого его и скрутили. Цируля сильно избили — по некоторым данным, причин для этого не было, — но позже доложили, что он якобы отчаянно сопротивлялся. Правда, предъявить Цирулю было особо нечего: при обыске в особняке нашли лишь обойму от пистолета ТТ сам ствол обнаружили позже в подкладке плаща авторитета. Поэтому главной уликой обвинения стали те самые фальшивые документы, используя которые Захаров поступил на лечение в клинику. Смерть за решеткой Предчувствуя, что задержание может стать для него последним, Цируль начал предпринимать попытки выйти на свободу.
В каком бы СИЗО он ни оказывался — везде находил своих людей, которые помогали ему держать связь с находящимися на воле подельниками, которые обеспечивали его всем необходимым, от продуктов до наркотиков. На одной из передач зелья в итоге попалась Роза, и в 1997 году суд назначил ей наказание — 5,5 лет лишения свободы. Спустя некоторое время после ареста Цируля выяснилось, что единственным вариантом оказаться на свободе для вора было расставание с огромной по тем временам суммой денег: влиятельные лица, согласившиеся поспособствовать окончанию уголовного преследования Цируля, требовали с него полмиллиона долларов. Узнав сумму, авторитет, который к этому времени даже есть сам не мог — у него выпали почти все зубы, — категорически запретил своим подчиненным ее выплачивать. Вскоре воровской мир взбудоражил слух, что Цируль отрекся от воровского титула, заявив, что его коронация проводилась неправильно. Прошу больше не считать меня вором в законе, поскольку в 1958 году был коронован неправильно, с нарушением воровских законов и традиций». Так и осталось неясно, писали ли вор такое письмо или же заявление было провокацией со стороны блюстителей закона.
В любом случае, отказ платить эту огромную сумму в итоге стоил Цирулю жизни. Ему стало плохо во время очередного допроса, который проводили 23 января 1997 года в СИЗО «Лефортово».
Паша Цируль
У нас лагерная касса, — стал рассказывать Игнат, — формировалась внутри зоны и служила для грева карцеров, изоляторов, подкупа кумов, закупки спиртного и наркотиков, а также для личных расходов смотрящего. У нас в каждом отряде шнифты существовали, местные кассы, за которые головой шнифтари отвечали — группа зэков, назначенных вором в законе. Они собирали со всего отряда дань на общак — сигареты, чай, продукты, деньги. Размер такой дани устанавливала сходка. Помимо общих поборов, брался налог с карточных игр… Говорят, еще в далекие времена за каждый стук игра в «очко» зэки отчисляли: за буру два рубля, за терц — пять. Налог платил проигравший. Да и к тому же все неточно излагаешь, путано. Ты знаешь, что в первый год существования общак пополнялся добровольными взносами воров? Своим уловом делились карманники, грабители, домушники, фальшивомонетчики, шулера и прочие уголовные элементы?
Я не называю тебе их на фене, так как уверен, что ты, братан, ничего этого и не знаешь. Собранные деньги на очередном сходняке клали в тайник. Им мог быть сейф, спрятанный в каком-либо заброшенном месте. Воры выбирали кассира и вручали ему ключ от сейфа. Хранитель общака занимался тем, что оберегал кассу. Конечно, — сказал Паша, улыбнувшись, — такое хранилище было символическим. Любой шнифер или медвежатник взломщик сейфов , знающий о тайнике, мог в считанные минуты его распечатать. Но воровская касса была «знаменем полка».
Тот, кто надругался над общаком, запустил туда лапу или обчистил его, карался смертью. Когда воровские ревизоры выявляли недостачу, начиналось расследование. Обычно спрашивали у кассира. Кстати, иногда общаковские деньги замораживали — клали на длительное хранение, например, могли закопать на кладбище под видом свежей могилы. У меня, — продолжал Паша, — был один знакомый законник, который, вернувшись из тюрьмы, купил себе на общаковские деньги трехэтажный особняк, машины и так далее. На сходке его пожурили за западло. Затем было ему приказано вернуть общаковские деньги и заплатить штраф, который был вдвое больше суммы долга. И на все дали ему трое суток.
Вор просил уменьшить штраф или хотя бы дать отсрочку. Но братва не уступила. Чтобы не умереть, законник взял из общака кредит под бешеные проценты. Погасив долг, стал работать на возвращение кредита. До сих пор платит, зато жив остался. Система безопасности общака продумана настолько, что даже заговор внутри братвы ничего не даст. При этом воры-охранники имеют право убить любого законника, даже самого авторитетного, который попытается запустить руку в кассу. Разрешаются разборки и внутри охраны, вплоть до их ликвидации.
Особенно тех, у кого зырки, как у тебя, бегают, — Паша взглянул на Игната. Он прекрасно знал, что после таких слов Игнату станет еще больше не по себе. Давай, конкретно, принимать бабки… После этих слов Глеб встал, подошел к двум спортивным сумкам и придвинул их поближе к себе. Расстегнув «молнии» первой, он показал Цирулю большое количество долларовых купюр, лежащих внутри. Доллары были сложены в банковские упаковки, по десять тысяч долларов каждая. Глеб вытряхнул содержимое сумки на журнальный столик. Стали считать. Минут через десять счет был закончен.
Получилось десять миллионов долларов. Глеб кивнул. Он собрал все деньги и снова сложил их в сумки. Тем временем Игорек с Антоном принесли специальные полиэтиленовые пакеты, в которые сложили деньги. Паша опечатал пакеты. Глеб и Игнат послушно расписались. Когда Игорь с Антоном вынесли сумки, Паша неожиданно сказал: — А теперь, Игнат, я хочу для тебя информацию кинуть. Что ты из себя представляешь, я не знаю.
Я с тобой на нарах не парился, поэтому скажу как есть, без обиняков. Что ты задумал, я не знаю, но глаза у тебя горят вовсю. Так вот, если что случится с Глебом, братаном нашим, тебе, пацан, я ни копейки не дам с этого общака, понял? Что ты на меня предъяву кидаешь? У нас мир, согласие и любовь! Все это было сказано Цирулем специально, чтобы как-то успокоить Глеба. Он видел его переживания и четко раскусил Игната. Конечно, тот хочет получить все деньги, а Глеба отодвинуть на второй план, или, точнее, вообще в землю положить.
От такого высказывания в свой адрес Игнат даже покраснел. Паша это заметил. Все, что он задумал, получилось. Пусть парень знает, с кем дело имеет! С самим Пашей Цирулем, а не с фраером дешевым! Через несколько минут в бильярдную вошел Коля Ястреб. А Павлу Васильевичу наше особое почтение! Пожав всем руки, Ястреб сел в кресло.
Соскучился, что ли? Хотел с тобой, Паша, шары погонять на бильярде, в баньке попариться, за жизнь побазарить. И отдохнуть от дел. Намаялся я что-то вчера. Показать как? Паша молчал. Ястреб открыл свою барсетку и достал оттуда платок. Из платка он извлек какой-то полиэтиленовый пакетик черного цвета.
Паша даже дернулся при виде того, что легло на журнальный столик. Он посмотрел на ребят. Их лица тоже изменились. На журнальном столике лежало человеческое ухо с уже застывшей кровью. Ты что мне мокруху в дом приносишь?! Что, сучонок, подставить меня хочешь? Или западло затеял? О чем ты говоришь, братан?
У меня даже в мыслях этого не было! Не ожидал от тебя такой подлянки! Мысли даже не было! Паша прекрасно понимал, что эта сцена была разыграна Ястребом для поднятия своего авторитета перед этими молодыми ребятами, которые приехали сдавать деньги. Если бы Ястреб в другой обстановке показал ему это ухо… Да он и показывать не стал бы, а если бы показал, то между прочим. А с другой стороны, он правильно поступил. Нечего части человеческого тела к нему в дом приносить!
Он поделился своими впечатлениями от новой программы. Плюс Паша умеет разделять юмор и не юмор, с чувством юмора у него всё хорошо. Обида - это не про него. В чем-то, однозначно, мы с ним на одной волне, поэтому точно найдем смешное в том, что будем делать. Мне приятно, что Паша предложил мне поучаствовать в своем проекте, потому что, если бы не это предложение, я бы вернулся в Красноярск на первую работу».
Но в практической смекалке ему было отказать нельзя. Цируль, в отличие от вымогателя и грабителя Япончика, принадлежал к высшей касте советских уголовников — к ворам. Он был более опытен и умел «не отсвечивать», тем более, что карманников было относительно много. А Иваньков занимался «высшим пилотажем» — переодетые милиционерами, бандиты конфисковывали имущество подпольных миллионеров. Этим в стране занимались всего две—три бригады, и «не отсвечивать» в такой деятельности было невозможно. Поэтому даже самые влиятельные авторитеты много слышали о Япончике и почти ничего не знали о Цируле, который держал весь славянский общак. В конце 1994 г. Цируль слег. Болезней у Цируля обнаружили много: «ходки в зону» без последствий не остались. Вот лишь часть его диагнозов: «Хронический гнойно-обструктивный бронхит с частыми обострениями; посттуберкулезный пневмофиброз правого легкого с очаговыми изменениями плотного характера; плевродиафрагмальный фиброз правого легкого; легочная гиперемия; постинфарктный кардиосклероз; стенокардия; сахарный диабет второго типа средней степени тяжести; хроническая язвенная болезнь двенадцатиперстной кишки в стадии ремиссии; операция по ушиванию прободной язвы в 1988 г.... За что и получил вторую группу инвалидности. Следственная судмедэкспертиза Захарова эти сведения не опровергла, а наоборот, добавила к ним старый перелом лучевого отростка позвонка и признала наличие психопатических черт личности. Однако при этом эксперты установили, что Цируль не является недееспособным и даже не является инвалидом. И когда в СИЗО у Цируля стали опухать ноги, он передвигался исключительно с помощью костылей, следователи в один голос утверждали: «Это спектакль». Вдобавок у Захарова возникли проблемы с зубами. Он жаловался, что может есть только мягкую пищу, просил передать ему терку. Таким оказался на деле «железный человек». Карьера вора. Захаров, впоследствии ставший Цирулем, родился в Москве 9 марта 1939 г. Семья жила в бараке, хоть отец и был каким-то крупным начальником на одном из московских заводов. Павел с отцом не ладил, гораздо более ласковые отношения у него были с матерью. Деньги маленький Паша Захаров добывал просто — таскал их у родной полуслепой бабушки, а потом сваливал все на местного вора, жившего в одном бараке с Захаровыми. Сам Цируль впоследствии хвастался, что первые воровские наклонности у него проявились в 8 лет, после травмы головы. С учебой не ладилось, постоянно оставался на второй год, и вообще не хотел становиться примерным гражданином советского общества. В конце концов школу он бросил. Его устроили помощником слесаря на завод отца, но младший Захаров и работать не хотел. Он научился «чистить» карманы, познакомился с профессиональными ворами, стал отчислять деньги в общак, а оставшиеся — пропивал. Первый раз его осудили за хищения в 1956 г. В 1957 г. Как утверждает Цируль, срок он получил за чужое убийство: маститые уголовники попросили его «взять труп на себя», чтобы кого-то «отмазать», а он, «благородный вор», согласился. Это вполне возможно, поскольку в старом «воровском кодексе» для кандидатов в «законники» подобное испытание было предусмотрено. А Цируль всегда жил «по закону». Только закон у них был свой. Прозвище «Цируль» он получил в лагере. По его рассказам, он брил какого-то вора и нечаянно его порезал. По другой версии, кличку свою он получил еще до лагеря, за подругу-парикмахершу, которая, кроме прочего его стригла. В Нижнетагильском лагере в 19 лет Цируль был коронован в «воры в законе». Был освобожден по амнистии, но в 1961 г. Вообще, со свободой он был в сложных отношениях. На воле он хронически не приживался. Четыре раза садился в зону за самые разные преступления: хулиганство, кражи, сопротивление работникам милиции и др. В тюрьмах и лагерях хорошо себя чувствовал и в карцерах, и в штрафных изоляторах. Авторитет его возрастал. Правда, поговаривают, что в разрешении конфликтов между своими он мог несправедливо отдать предпочтение тому, кто тихо клал у него за спиной шприц с наркотиком. В конце 70-х Цируль начал осваивать новую для себя профессию — мошенничество. Его люди «ломали» чеки у валютных магазинов «Березка», у банков Внешпосылторга.
Поговаривали, что сам Захаров принимал участие в казни. Паша Цируль крайний слева. Фото в свободном доступе. На одной из воровских сходок он предложил авторитетам заняться бизнесом, чтобы создать мощную финансовую базу для преступного сообщества. Сам Цируль старался не «светиться». Он использовал подставных лиц и сторонние компании. Примечательно, что своих подельников Цируль поддерживал, нанимал адвокатов, помогал скрыться от правосудия. Попутно вор в законе помогал различным ОПГ, получая от них хорошие деньги. Вскоре Цирулю оказали большую честь — дали контроль над общаком. Поговаривали, что сам вор по-прежнему оставался верен своей профессии, и периодически чистил карманы доверчивых граждан. Во время одного из таких визитов в гостиницу «Националь», Цируль украл портмоне у одного солидного гостя. В нём оказались документы, необходимые разведке. Сам гость оказался шпионом. Лишь удача помогла Циркулю не отправиться в тюрьму. Секретные документы он вовремя передал спецслужбам.
Авторитетный вор в законе Паша Цируль, который так хорошо начал и так плохо кончил.
Какие последние новости о народном артисте России Филиппе Киркорове? Последнего это соседство сильно позабавило, и он неоднократно передавал бывшему прокурору «приветы от Паши Цируля». Вор в законе Паша Цируль, личность в криминальной Москве столь известная, столь и неоднозначная, статус вора в законе приобрел на первой зоне, когда отбывал десятилетний. Павел Васильевич Захаров — российский вор в законе по кличке Паша Цируль, один из главных наркобаронов России 1990-х годов, держатель воровского «общака» в течение многих лет.