Партию волн Мартено в концертах Уральского филармонического оркестра исполнит профессор Парижской консерватории Натали Форже. Интернет-издание – это онлайн-газета, которая ежедневно представляет своим читателям последние новости России и Санкт-Петербурга. Боль, Волны Мартено - Украина и другие музыкальные треки в хорошем качестве (128-320kbps). Волны Мартено и терменвокс исторически близки, бывали концерты, когда участвовали оба инструмента, мы играли вместе.
Волны Мартено - Скорости
Мы ездили на всякие гастроли, играли концерты и на атомной электростанции и в шахтах, на Байконуре — типично советских площадках. Но, конечно, у меня уже были и другие, свои концерты, в частности с новой терменвоксной музыкой юных композиторов. Как публика воспринимала звук терменвокса на концертах? На концертах всегда с большим энтузиазмом и интересом воспринималась игра на терменвоксе, я чувствовала, что показываю людям что-то новое, чего они ещё не знали. У меня была потребность показать новый инструмент и какую интересную новую музыку он может играть. Все концерты были разные и когда происходили выступления оркестра Мещерина, шло общее ощущение от концерта, некое восхищение от красивой музыки. Когда я делала концерты, посвященные именно терменвоксу, то Лев Сергеевич или я рассказывали об истории создания инструмента, это был просветительство. Вы сотрудничали с Брайном Ино и Ваша работа с Михаилом Малиным выходила в его компиляции-сборнике, можно несколько слов об этом? На этапе горбачевского времени стали открываться возможности нового общения, появились новые идеи и желание делать что-то новое. У меня появился круг друзей, которые изучали появляющиеся тогда новые электронные инструменты, первые цифровые синтезаторы. К тому времени я уже поработала в музее музыкальной культуры им.
Глинки, и там тоже были разные контакты с новыми для меня, неклассическими музыкантами, например, индийскими. В 88м году на меня вышел Миша Малин, который хотел сделать музыкальные работы для Ино именно с терменвоксом. С Львом Терменом и Михаилом Малиным. Имя Ино для меня тогда ничего не говорило, я не было знакома с этим миром, не знала его работ, и я сотрудничала с Мишей Малиным, потому что мне было интересно с ним записывать материал. Всё было для меня ново, это были импровизации, которыми я особо не занималась, импровизированное сочинение при помощи наложения многих слоев и запись в студии. В те времена я слушала «Пинк Флойд», «Зодиак», «Спэйс», и работа с Мишей Малиным в большой степени была для меня образовательной. Она мне открыла новые сферы, что можно мыслить звуковыми пластами, что можно записывать музыку, импровизируя в реальном времени, как тебя поведут уши, и это было для меня действительно ново. Помимо опыта общения с электронной музыкой, Малин открыл мне глаза на то, что можно сотрудничать с другими странами, что нужно научиться английскому языку, уметь общаться с людьми. Уже в 90м году окончил свое существование оркестр Мещерина, произошли выступления Ельцина, в 92м я закончила Консерваторию. Не могли бы Вы рассказать с каким произведением Вы заканчивали Консерваторию?
Как дальше складывалась Ваша карьера? Диплом у меня был — симфониетта для симфонического оркестра, также камерный концерт — струнный квартет, поэма для голоса и фортепиано и сюита для терменвокса и фортепиано, эту мою композиторскую работу мне и до сих пор интересно исполнять на своих концертах. В те времена студенческие дипломные работы исполнялись оркестром, и моя симфониетта прозвучала так, как я её задумывала. В период перестройки была трудная жизнь, не хватало денег на еду, приходилось одеваться в вещи, подобранные на помойке. В 1992м, учась на последнем курсе Консерватории, я снова стала работать в музее Глинки. Там я работала в лекционном отделе, читала лекции, экскурсии, принимала участие в организации концертной работы. По окончании Консерватории я параллельно стала работать в издательстве «Музыка», где нас обучали набирать ноты на компьютере, и я быстро переключилась на преподавание нотного набора, то есть преподавала наборщикам эту компьютерную программу в «Нортон коммандере». Организовывала концерты, и когда состоялся первый фестиваль «Альтернативы» в музее Глинки, я там, конечно, тоже выступала с терменвоксом. Это было голодное время в бытовом плане, но при этом была такая восторженность, что открывается много новых путей для творчества, для нетрадиционной музыки. Меня приводили в восторг всякие новые приемы, и то, что музыканты могут залезать внутрь рояля, извлекая звуки, что можно использовать новые электронные инструменты, это было очень интересное время.
Для меня это время оказалось очень коротким, потому что уже в декабре 1992го года меня пригласили в Гамбург, и я туда переехала и несколько лет проработала в театре. Далее Ваша карьера не ограничивается рамками России и переходит на европейские, а потом на мировые рельсы, не могли бы Вы об этом рассказать? Очень все это хорошо помню, мне было тогда двадцать пять лет, произошло все очень стремительно. Они решил, что обязательно в музыке должен использоваться терменвокс. Уэйтс вообще собрал в ансамбле много удивительных инструментов, притащил сделанный им самим ударный инструмент, который выглядел как большая доска с кучей разных предметов, проволоки, ярлычков по которым надо было ударять. Была скрипка с раструбом трубы, такая скрипка-труба, небольшая страна чудес в оркестровой яме, куда им понадобился и терменвокс. В то время найти терменвокс было практически невозможно, была информация, что Роберт Муг начинает снова производить терменвоксы, и они сначала ожидали, что смогут получить инструмент от Муга, но там процесс затянулся, и они стали искать где можно найти такой инструмент и человека, который мог бы научить кого-нибудь из их музыкантов. У ассистента режиссера театра была жена русская, музыкант из Москвы, которая видела мои выступления в Москве в Консерватории. С другой стороны, Том Уэйтс спрашивал в своем кругу в Америке, и Стив Мартин, создатель документального фильма о Льве Термене, к тому времени слышал кассету с моими записями, которую записали и привезли ему друзья по его просьбе. Мне позвонили в два часа ночи из Америки и сказали, что ищут музыкантов для мюзикла в Гамбург.
На следующий день разыскали меня в музее Глинки уже звонком из театра, и через несколько дней я уже была в Гамбурге. Для немецких музыкантов это было такое явление, если бы приехал кто-нибудь с Чукотки. Я приехала из заснеженной Москвы в меховых сапогах, в штанах от лыжного костюма и совершенно не умела говорить по-английски, потому как в школе учила немецкий, поэтому с Томом Уэйтсом мы общались исключительно языком жестов. Он махал руками, рычал, размахивал сигаретами над моей головой, пытаясь объяснить, как и что мне надо играть. Я думала, что приехала на три дня, научить кого-нибудь играть на терменвоксе, но они очень скоро решили, что я должна остаться и сама играть, так и осталась на три года. Какие у Вас остались впечатления от Тома Уэйтса как от человека и музыканта? У меня было столкновение с Томом Уэйтсом и его музыкой, будучи из советской консервативной среды, я ничего о Томе Уэйтсе не знала, и эта встреча для меня была достаточно шокирующая. С другой стороны, у меня не было никакого отторжения, и все это было очень интересно — и человек и его музыка, я была открыта для всего нового. Не совсем быстро и не совсем просто я входила в процесс и в понимание того, что от меня требуется. Обучение новой музыке, новым требованиям, импровизации, работе в театре, было для меня продолжением той перестройки в России, когда стало понятно, что можно много чего узнать и много с чем экспериментировать.
У Тома Уэйтса не было партитуры в чистом виде, и ноты состояли из мелодий и гармоний, все остальное творилось в процессе репетиции, — как мы это будем интерпретировать, кто и когда играет мелодию, какие линии ещё будут играться. Многие подголоски я сама придумывала, надо было создавать много изобразительного — щебет птиц, свист ветра, рычание басами терменвокса… С тех пор я обожаю театр и наслаждаюсь каждым мгновением нахождения в театре, благодаря этому замечательному опыту в мюзикле. Мы играли этот спектакль четыре сезона, гастролировали в Италии, в Португалии, в Америке, и это было очень успешное шоу с прекрасной музыкой и замечательной яркой красочной режиссурой Роберта Уилсона. Я учила язык, ходила на курсы, очень мне помогла адаптироваться семья, у которой я снимала комнату. Очень интеллигентные люди, стали моими большими друзьями, он — журналист, а она — певица, прекрасная оперная певица американка. Я очень многому научилась, живя в этой семье, это было обучение европейскому образу жизни, их образу мышления, как поддерживать деловые контакты, каким образом вести деловую переписку… Я была диковатой советской девушкой и не понимала, как в одном доме может быть столько приборов: стиральная, посудомоечная машины, факсовая машина, а у нас в Москве даже стиральной машины не было. Участие в спектакле сразу в таком мощном театре с такими известными композитором и режиссером, — это была замечательная визитная карточка для дальнейшего развития моей карьеры. Появился интерес прессы, и постепенно стали поступать приглашения на разные концерты в разные другие страны. В 1994м, когда терменвокс был ещё очень редок, Тим Бертон яростно захотел терменвокс для озвучки нового фильма. Сама тематика «Эд Вуд» связана с использованием терменвокса в научно-фантастических фильмах, и меня они нашли в Гамбурге, видимо, через театр.
Это был опять ночной звонок из Америки с предложением записать музыку, сама запись происходила в Лондоне, потому что Ховард Шор любит записывать свои саунд-треки именно в Лондоне. Была остросюжетная история с моим перемещением в Лондон, оформление визы и разрешения на работу для российской гражданки с постоянным риском, что все сорвется в последний момент. Так как моё появление до последнего момента было под вопросом, они решили подстраховаться и записать всю партию на волнах Мартено. В последний день записи оркестра я все-таки успела приехать, и мы переписали вместе всю музыку с терменвоксом. В какой-то момент принесли костюмы и меня нарядили как ведьму и сделали фотографии ведьмы за терменвоксом. Тим Бертон сделал этот «Эд Вуд» на свои деньги, его идея была создать эту картину полностью самостоятельно. Фильм получился замечательный и получил «Оскара» за роль Мартина Ландау. Любопытно, что в последнее время интерес к этой музыке сильно вырос, и довольно часто я играю её с разными оркестрами в концертах. Тим Бертон и композитор Дени Эльфман сделали концертные шоу, в которых идет музыка к их фильмам и все это сопровождается видеопроекциями рисунков Тима Бертона. В этих шоу я тоже участвовала, так как оказывается, что в фильмах «Mars Attack», «Чарли и шоколадная фабрика», «Франкевикини» предполагался также терменвокс, и в партитуре есть партия терменвокса, но когда записывали музыку, Дени Эльфман не смог найти терменвоксиста, и в саудтреке этих фильмов использовался инструмент с волнами Мартыно.
А в концертных шоу звучит терменвокс, как это оригинально и предполагалось. Не могли бы Вы несколько слов сказать о Тиме Бертоне как о человеке? С Тимом Бертоном я общалась совсем мало, выглядит он довольно диковато, но мне кажется, что он весьма демократичный и очень увлеченный человек.
Этот электромузыкальный инструмент создал в 1920 году специалист по радиотехнике Лев Термен. Чтобы играть не терменвоксе, нужно двигать руками в электромагнитном пространстве между антеннами инструмента: расстояние между руками меняет высоту и громкость звука. Кстати, на терменвоксе играют Симпсоны и Шелдон в "Теории большого взрыва". Ханг — этот перкуссионный инструмент был разработан уже в нашем веке в Швейцарии. Название с бернского диалекта немецкого языка переводится как "рука". Играют, ударяя руками по двум соединенным между собой полусферам.
Услышать ханг можно, к примеру, в фильме "Жизнь Адель". Яйбахар — изобретен в Турции в 2014-м году.
Большинство «новинок» так и не войдет в компанию инструментов с почтенной, вековой историей — скрипок, флейт, литавр…. Одним из исключений стало изобретение француза Мориса Мартено: его электронный музыкальный инструмент «волны Мартено» навсегда прописался в партитурах ХХ века. В этом есть несомненная заслуга современника Мартено, композитора Оливье Мессиана и его свояченицы Жанны Лорио. Она родилась спустя пару месяцев после того, как Мартено впервые представил свой инструмент публике.
Какие у Вас остались впечатления от Тома Уэйтса как от человека и музыканта? У меня было столкновение с Томом Уэйтсом и его музыкой, будучи из советской консервативной среды, я ничего о Томе Уэйтсе не знала, и эта встреча для меня была достаточно шокирующая. С другой стороны, у меня не было никакого отторжения, и все это было очень интересно — и человек и его музыка, я была открыта для всего нового. Не совсем быстро и не совсем просто я входила в процесс и в понимание того, что от меня требуется. Обучение новой музыке, новым требованиям, импровизации, работе в театре, было для меня продолжением той перестройки в России, когда стало понятно, что можно много чего узнать и много с чем экспериментировать. У Тома Уэйтса не было партитуры в чистом виде, и ноты состояли из мелодий и гармоний, все остальное творилось в процессе репетиции, — как мы это будем интерпретировать, кто и когда играет мелодию, какие линии ещё будут играться. Многие подголоски я сама придумывала, надо было создавать много изобразительного — щебет птиц, свист ветра, рычание басами терменвокса… С тех пор я обожаю театр и наслаждаюсь каждым мгновением нахождения в театре, благодаря этому замечательному опыту в мюзикле. Мы играли этот спектакль четыре сезона, гастролировали в Италии, в Португалии, в Америке, и это было очень успешное шоу с прекрасной музыкой и замечательной яркой красочной режиссурой Роберта Уилсона. Я учила язык, ходила на курсы, очень мне помогла адаптироваться семья, у которой я снимала комнату. Очень интеллигентные люди, стали моими большими друзьями, он — журналист, а она — певица, прекрасная оперная певица американка. Я очень многому научилась, живя в этой семье, это было обучение европейскому образу жизни, их образу мышления, как поддерживать деловые контакты, каким образом вести деловую переписку… Я была диковатой советской девушкой и не понимала, как в одном доме может быть столько приборов: стиральная, посудомоечная машины, факсовая машина, а у нас в Москве даже стиральной машины не было. Участие в спектакле сразу в таком мощном театре с такими известными композитором и режиссером, — это была замечательная визитная карточка для дальнейшего развития моей карьеры. Появился интерес прессы, и постепенно стали поступать приглашения на разные концерты в разные другие страны. В 1994м, когда терменвокс был ещё очень редок, Тим Бертон яростно захотел терменвокс для озвучки нового фильма. Сама тематика «Эд Вуд» связана с использованием терменвокса в научно-фантастических фильмах, и меня они нашли в Гамбурге, видимо, через театр. Это был опять ночной звонок из Америки с предложением записать музыку, сама запись происходила в Лондоне, потому что Ховард Шор любит записывать свои саунд-треки именно в Лондоне. Была остросюжетная история с моим перемещением в Лондон, оформление визы и разрешения на работу для российской гражданки с постоянным риском, что все сорвется в последний момент. Так как моё появление до последнего момента было под вопросом, они решили подстраховаться и записать всю партию на волнах Мартено. В последний день записи оркестра я все-таки успела приехать, и мы переписали вместе всю музыку с терменвоксом. В какой-то момент принесли костюмы и меня нарядили как ведьму и сделали фотографии ведьмы за терменвоксом. Тим Бертон сделал этот «Эд Вуд» на свои деньги, его идея была создать эту картину полностью самостоятельно. Фильм получился замечательный и получил «Оскара» за роль Мартина Ландау. Любопытно, что в последнее время интерес к этой музыке сильно вырос, и довольно часто я играю её с разными оркестрами в концертах. Тим Бертон и композитор Дени Эльфман сделали концертные шоу, в которых идет музыка к их фильмам и все это сопровождается видеопроекциями рисунков Тима Бертона. В этих шоу я тоже участвовала, так как оказывается, что в фильмах «Mars Attack», «Чарли и шоколадная фабрика», «Франкевикини» предполагался также терменвокс, и в партитуре есть партия терменвокса, но когда записывали музыку, Дени Эльфман не смог найти терменвоксиста, и в саудтреке этих фильмов использовался инструмент с волнами Мартыно. А в концертных шоу звучит терменвокс, как это оригинально и предполагалось. Не могли бы Вы несколько слов сказать о Тиме Бертоне как о человеке? С Тимом Бертоном я общалась совсем мало, выглядит он довольно диковато, но мне кажется, что он весьма демократичный и очень увлеченный человек. Когда в 1994м в Лондоне я в первый день записывалась с оркестром, во второй день меня записывали в студии уже одну, и там весь день находился Тим Бертон. Тогда я практически не говорила по-английски, и у меня толком не было эрудиции по поводу европейского кино, поэтому я не поняла, что это сам режиссер. С композитором, естественно, я общалась. Тим Бертон нас «обслуживал» — приносил курицу поесть, что-то попить, так что я не поняла на тот момент, кто там главный. Лидия Кавина Не так давно я играла на открытии выставки его рисунков в Германии, он выскочил на сцену, в радости обнимался, он очень душевный и простой человек, не чувствует себя заоблачной звездой. О Тиме Бартоне я стала складывать впечатление, знакомясь с его творчеством, через его фильмы, которые я обожаю. Он ведь изначально мультипликатор, и на выставке были представлены его рисунки и эскизы к фильмам. Я была абсолютно поражена и увлечена его рисовальным творчеством, его невероятной замечательной фантазией. Все это сделано в оригинальном стиле, именно как он выглядит с растрепанными волосами, все его рисунки немножко как его растрепанные волосы. Вы как-то соприкасались с волнами Мартено? Это же один из ранних прототипов электронных инструментов. Волны Мартено и терменвокс исторически близки, бывали концерты, когда участвовали оба инструмента, мы играли вместе. Я обожаю этот инструмент, у него красивейший звук, в частности, за счет свершено уникальных динамиков специальной формы, с резонирующими струнами. Этот инструмент сейчас, к сожалению, стал намного более редок, чем терменвокс. Раньше было наоборот: терменвокс был редким, а на волнах Мартено хотя бы где-то кто-то играл. Волны Мартено строить трудно, это дорогие и сложные в устройстве и исполнении инструменты. Звук волн Мартено часто напоминает терменвокс, но способ исполнения совсем другой, это все-таки клавиатура, вдоль которой есть ещё одна струна, по которой можно делать, ориентируясь на клавиши. Там есть своя техника игры, чтобы играть красиво, виртуозно. Первый раз я смогла пощупать этот инструмент и поиграть вместе с волнами Мартено в 1999м году в Берлине во время исполнения произведения Эдгара Вареза «Экваториал». Это сочинение было изначально написано для электронных виолончелей Льва Термена, которые он специально создал для этого произведения. Электронная виолончель выглядит как обычная, но там струн нет, и надо глиссандировать, перемещать левую руку вдоль электронного грифа, а правой рукой управлять рычагом, управляющим громкостью звука. По звуку получается несколько похоже на звук волн Мартено, где есть глиссандирующая струна и клавиша, нажатием которой ты даешь громкость. Опыт исполнения на электронной виолончели был не совсем удачный, и в дальнейшем это произведение исполнялось двумя Волнами Мартено, плюс оркестр и группа солистов бас-голосов. В оркестре было огромное количество духовых и ни одного струнного инструмента. В Берлине была одна исполнительница на волнах Мартено, а в качестве второго инструмента пригласили меня с терменвоксом. Таким образом мы замещали полноценно те электронные виолончели Термена. Эти партии отлично звучат в исполнении Волн Мартено и терменвокса. Сейчас, когда Вы много работаете в разных странах и составах интересно, как складывается Ваш репертуар в академической, экспериментальной, современной музыке? Интересно наблюдать за эволюцией отношения композиторов к терменвоксу. Эдгар Варез был не самым первым, гораздо более ранним, но малоизвестным, был австралийский композитор Перси Грейнжер, работавший в первой половине прошлого века. Первую партитуру он написал в 1906 году, ещё до всякого терменвокса, в виде волн на миллиметровой бумаге. У каждого звука было обозначено две волны — волна высоты звука и волна громкости, и так для четырех инструментов. Потом он стал думать о том, кто это может исполнить, и были попытки это исполнить квартетом струнных инструментов. Когда он узнал о терменвоксе, то решил, что терменвокс — это то, что должно исполнять его «Free music», и он написал три графические партитуры, первую — для четырех терменвоксов и две для шести терменвоксов. Никто тогда на терменвоксах это не сыграл, сыграть это довольно трудно. Грэйнджер создал некую электрическую машину, которая по его графике издавала эти звуки каким-то образом. Но сам он писал, что терменвокс — это идеальный инструмент для исполнения его музыки. Позднее я сама записала эти пьесы Перси Грэйнджера для своего диска, все линии путем наложения. Это была огромная работа, чтобы понять, как все это сыграть вместе и слажено. На самом деле, музыка очень интересная, и там очень много композиторской работы за этими графиками спрятано. Лидия Кавина и The Lochrian Ensemble, с концерта в Бристоле, 2016 Помимо Грейнжера, первого экспериментатора, большинство композиторов относились к терменвоксу как к новому тембру в оркестре, это было вообще веяние композиторов того времени, поскольку терменвокс был первым электронным тембром. Сами же мелодические линии были довольно традиционны. Многие композиторы создавали партии для терменвокса: Люси Розен, чешский композитор Богуслав Мортину написал фантазию для терменвокса, струнного квартета, гобоя и фортепиано. Это одно из красивейших произведений, при том что сама партия терменвокса — традиционная инструментальная линия, и весь смысл состоит в тембре терменвокса. В киномузыке были исключения — в фильме «Одна» с музыкой Шостаковича терменвокс изображает завывание вьюги, в голливудских фильмах он изображает инопланетян за счет своего глиссандо. Только в шестидесятые годы, начиная с Кейджа, с того времени, когда начали появляться первые Муговские синтезаторы, композиторы, проникаясь новыми идеями конкретной и электронной музыки, стали и к терменвоксу по-другому подходить.
Нотный архив Бориса Тараканова
Спектакль был поставлен в 1996 году в Театре сатиры на Васильевском. Второй зал отдан Кутаиси, родине мастера и городу его детства. Следующий зал перенесет посетителя в Петербург-Ленинград, в компанию писателей, с которыми Реваз Леванович был на дружеской ноге. Главная героиня картины Тельма имеет все, что ей нужно: успешную карьеру, любящую семью и замечательного сына. Однако жизнь меняется, когда мальчика сбивает грузовик и он впадает в кому. И тогда Тельма решает исполнить все мечты своего сына, чтобы помочь ему вернуться к жизни.
Освоить омникорд проще простого, именно поэтому он имел все шансы на широкое распространение, особенно среди начинающих музыкантов. Но по какой-то причине этого не произошло. Electronium Это самый загадочный музыкальный инструмент в нашем списке. В сети мало информации об этом инструменте, мы знаем об электронии только то, что его изобрел американский композитор Раймонд Скотт в 1969 году, и что он похож на древний прототип баяна.
Единственный известный электроний принадлежит музыканту группы Devo Марку Мазерсбо.
Начиная с 1930-х годов, Лев Термен гастролировал по всему миру. Американцы настолько сильно вдохновились этим инструментом, что выкупили лицензию на производство терменвоксов.
Известные композиторы стали писать музыку для терменвокса. Музыка с его исполнением широко стала использоваться, например, в саунде игровых и документальных фильмов. Драм-машина, кстати, тоже родом из России.
Тот же Лев Термен по заказу композитора Генри Кауэлла разработал Ритмикон, ставший прототипом современных драм-машин, широко используемых, например, в электронной музыке. Кауэлл предложил инженеру идею фотоэлектрического устройства, который генерировал бы ритмический рисунок из тонов нот. И Лев Термен блестяще с этим справился, представив публике новый инструмент в 1932 году.
Первоначально ритмикон не получил такой широкой известности, как терменвокс. Полноценную жизнь детище Термена обрело в 1950—1960-е гг, когда лондонский музыкальный продюсер Джо Мик выкупил и отреставрировал прототип аппарата. Звучание этого уникального инструмента можно услышать во многих фильмах тех лет, в том числе таких, как «Доктор Стрейнджлав», «Дожди Ранчипура», «Подземная битва», а также на альбомах PinkFloyd, Tangerine Dream и Артура Брауна.
Позже Лев Термен загорелся идеями синтеза искусств. Микс музыки, движения танца и света он пытался воплотить в Терпситоне. Но, увы, этот инструмент не удалось реализовать до конца.
Но прототипы его сохранились. В 1928 году французский изобретатель Морис Мартено создал клавишный электромузыкальный инструмент Волны Мартено. На фортепианной клавиатуре играют правой рукой, за счёт колебания клавиши производят эффект вибрато.
Перемещение руки с надетым специальным кольцом на палец позволяет делать плавный не темперированный переход от ноты к ноте. Левая рука регулирует громкость и атаку звука, изменения тембра. То есть в этом инструменте заложены принципы работы, подобные тем, что разработал Л.
Волны Мартено широко использовались в музыке французских композиторов 1930—1940-х гг. Мессиан например, классическая пьеса «Празднество прекрасных вод» , Д. Мийо, Э.
Нельзя не вспомнить созданный русским инженером-акустиком Андреем Володиным в 1935 году одноголосый клавишный инструмент Экводин, который имитировал звуки инструментов и моделировал синтезировал новые звучания.
Обухов создал работающий по принципу терменвокса Звучащий крест Обухова. Начиная с 1930-х годов, Лев Термен гастролировал по всему миру. Американцы настолько сильно вдохновились этим инструментом, что выкупили лицензию на производство терменвоксов. Известные композиторы стали писать музыку для терменвокса.
Музыка с его исполнением широко стала использоваться, например, в саунде игровых и документальных фильмов. Драм-машина, кстати, тоже родом из России. Тот же Лев Термен по заказу композитора Генри Кауэлла разработал Ритмикон, ставший прототипом современных драм-машин, широко используемых, например, в электронной музыке. Кауэлл предложил инженеру идею фотоэлектрического устройства, который генерировал бы ритмический рисунок из тонов нот. И Лев Термен блестяще с этим справился, представив публике новый инструмент в 1932 году.
Первоначально ритмикон не получил такой широкой известности, как терменвокс. Полноценную жизнь детище Термена обрело в 1950—1960-е гг, когда лондонский музыкальный продюсер Джо Мик выкупил и отреставрировал прототип аппарата. Звучание этого уникального инструмента можно услышать во многих фильмах тех лет, в том числе таких, как «Доктор Стрейнджлав», «Дожди Ранчипура», «Подземная битва», а также на альбомах PinkFloyd, Tangerine Dream и Артура Брауна. Позже Лев Термен загорелся идеями синтеза искусств. Микс музыки, движения танца и света он пытался воплотить в Терпситоне.
Но, увы, этот инструмент не удалось реализовать до конца. Но прототипы его сохранились. В 1928 году французский изобретатель Морис Мартено создал клавишный электромузыкальный инструмент Волны Мартено. На фортепианной клавиатуре играют правой рукой, за счёт колебания клавиши производят эффект вибрато. Перемещение руки с надетым специальным кольцом на палец позволяет делать плавный не темперированный переход от ноты к ноте.
Левая рука регулирует громкость и атаку звука, изменения тембра. То есть в этом инструменте заложены принципы работы, подобные тем, что разработал Л. Волны Мартено широко использовались в музыке французских композиторов 1930—1940-х гг. Мессиан например, классическая пьеса «Празднество прекрасных вод» , Д. Мийо, Э.
Путь Ивана Вышнеградского: шаг в бездну
Для её исполнения нужно собрать огромный состав оркестра, двух солистов: фортепиано и волны Мартено. Главная» Новости» Новости в россии в мире на сегодняшний день. Волны Мартено или электрофон — одноголосный электронный инструмент с семиоктавной клавиатурой наподобие фортепьяно, а также нитью с кольцом.
Терменвокс, траутониум и другая электроакустика
Классические волны Мартено по сути являлись монофоническим синтезатором и имели 7-октавную клавиатуру. интеллектуальный журнал. Самый удивительный из таких – “Волны Мартено”.
Экспериментальные музыкальные инструменты
Лорио напишет развернутое пособие по истории, методам исполнения и методике преподавания игры на волнах Мартено, будет вести свой класс в Парижской консерватории, и, конечно, много выступать и записываться, постоянно расширяя репертуар, в том числе за счет новых опусов, специально написанных по ее просьбе французскими композиторами. Но главным останется сотрудничество с Оливье Мессианом, женой которого была сестра Жанны, пианистка Ивонн Лорио-Мессиан. Именно Жанна Лорио на долгие годы станет бессменной исполнительницей солирующей партии волн Мартено в грандиозном опусе Мессиана «Турангалила-симфония». С ее участием были сделаны шесть записей симфонии.
Инструмент Волны Мартено сконструировал французский музыкант Морис Мартено. Впервые он прозвучал с Эйфелевой башни в 1928 году, когда исполнялась симфония Турангалила ее написал композитор Оливье Мессиан. Как рассказывает Жанна Лорио первая исполнительница партии Волн Мартено в Турангалиле, новый «инструмент привлек Мессиана необычайной музыкальностью и неземным звуком, парящим надо всем оркестром... Мессиан был католиком, и примерно такой звук ожидал услышать на небесах».
Может ли она существовать вне времени и без слушателя? Джон Кейдж не единожды возвращался к нему, предлагая самые радикальные решения, как в случае с пьесой, исполняющейся 6 веков. Этому радикализму, в частности, предшествовали опыты с пленкой, звучащие как музыка для медитаций. Джон Кейдж, «Рёандзи» для контрабаса и магнитофонной ленты Одним из самых популярных перформансов с использованием магнитофонной пленки принадлежит Элвину Люсье. Я записываю звуки своего голоса и буду проигрывать их многократно в этой комнате для того, чтобы резонансные частоты комнаты усилились, и разборчивость моей речи, за исключением, быть может, р-р-ритма, была разрушена. В результате вы услышите натуральные резонансные частоты комнаты, артикулированные речью. Я рассматриваю свои действия не столько как демонстрацию физического факта, но скорее как способ с-с-сгладить любые неравномерности моей речи». Небольшое описание предстоящего перформанса многократно записывается, воспроизводится и снова перезаписывается на магнитофонную плёнку, улавливая резонанс от стен и превращаясь из речи в музыку. Элвин Люсье, Music for Solo Performer Корпус идей Люсье до сих пор остается актуальным и разрабатывается современными композиторами. Кейдж и Люсье заставляют нас по-новому слушать пространство, включая в понятие «музыка» весь слышимый мир. Однако это еще не электронная музыка в современном смысле. Когда же началась эпоха освоения синтезаторов? Дело электронного инструментостроения не остановилось: в 1930-х Термен на пару с американцем Генри Коуэллом создает свое второе — менее известное — детище под названием ритмикон. Демонстрация ритмикона В России наиболее успешный экспериментальный инструмент создал изобретатель Евгений Мурзин. Из авангардистов, оставшихся после революции, электронной музыкой занимались только Авраамов , Шолпо и их приближенные. Шолпо еще в 1917 году сочиняет фантастический рассказ, где описывает механический оркестр, в 1930-м он вместе с Авраамовым пытается записать звук на 35-миллиметровую кинематографическую пленку. Еще через 8 лет находится изобретатель, способный объединить идеи обоих композиторов и создать легендарный синтезатор АНС , названный в честь композитора Александра Николаевича Скрябина. Хроместезия — отличительная особенность некоторых композиторов, в том числе и Скрябина. В его сознании звуки вызывали определенные цветовые образы — это привело его к созданию цвето-музыкальных произведений, где партия света была выписана наравне с инструментами. В первом синтезаторе световой поток порождал звуковой сигнал — почти как в сознании Скрябина. При участии музыкантов Евгений Мурзин создает инструмент внушительных размеров, который больше похож на вычислительную машину. Именно это свойство АНСа позволяет Мурзину убедить военное начальство финансировать его создание: помимо музыки синтезатор способен зашифровывать сообщения. Интригующие связи ранней электронной музыки и разведки — ресурс для вдохновения композиторов. И Термен, и Мурзин работали на военных, достижения первого в области разведовательной аппаратуры стали достоянием общественности, а синтезатор Мурзина — одним из самых дорогостоящих музыкальных инструментов, созданных за счет военной казны. АНС использовали и в академической, и в прикладной музыке , к которой можно отнести многочисленные саундтреки к фантастическим фильмам. Лекция о синтезаторе АНС, посвященная 95-летию со дня рождения его создателя Главным электронным композитором Советского Союза можно смело назвать Эдуарда Артемьева : начиная с рождения инструмента Артемьев пишет корпус электронных произведений, часть которых известна многим из нас по фильмам Тарковского, Михалкова и многих других. В области киномузыки композитор работает до сих пор, последним в его фильмографии числится «Герой» Юрия Васильева. Дитер Кауфман, «Акусматическая симфония», скерцо Штокхаузен, «Космические пульсы» Была ли эта волна однонаправленной разработкой новых проблем? Скорее наоборот.
Примерно в те же времена был сконструирован оптический клавесин, где над каждой клавишей располагались цветные стёклышки. Соответственно, при нажатии клавиши, в стекло проникал свет. В 1860 году Немецкий физик и математик Герман Людвиг Фердинанд фон Хельмхольтц опубликовал статью под названием «Сенсации тона: Психологическая основа теории музыки — практические выводы и анализ собственных поисков в области электромагнитных вибраций металла и стекла», а несколькими годами позже он уже воочию представил публике сконструированный им электрический прибор Резонатор Хельмхольтца. Во второй половине XIX века американский инженер И. Грей изобрёл электромузыкальный инструмент, получивший название Музыкальный телеграф Грея. Он издавал звуки, тембрально напоминавшие нечто среднее между скрипкой и виолончелью. Грей случайно обнаружил, что может создавать звук за счёт вибрирующей электромагнитной цепи. Этот аппарат использовал тросики из стали, благодаря которым создавались колебания и после передавались по телефонной линии электромагнитами. По некоторым данным, первый «синтезаторный» концерт в его исполнении состоялся в 1877 году. Но самым, пожалуй, необычным инструментом можно считать Телармониум, созданный в начале ХХ века. Его не случайно прозвали «Музыкой за миллион»: на создание инструмента был потрачен 1 млн. Телармониум состоял из 145 электрогенераторов, которые вырабатывали переменный электрический ток различных частот, и множества переключателей и индукторов. За извлечение звуков отвечали три «модифицированные» динамические органные клавиатуры, реагирующие на силу нажатия и с диапазоном от 40 до 4000 Гц. Инструмент мог имитировать различные акустические инструменты — например, деревянные духовые или ударные. То есть Телармониум смело можно назвать предтечей современных ромплеров. В те времена ещё не изобрели ламповых усилителей, и звук выводился через гигантские трубы, похожие на граммофонные, а позже сигнал подавался на прямую в телефонные линии. Чтобы послушать этот инструмент, необходимо было надеть на телефон специальный рожок. Собственно, в этом и заключалась главная «фишка»: музыку можно было транслировать по телефону. При игре на телармониуме сольному исполнителю требовался помощник — приходилось играть в четыре руки. Исполняли в основном «бессмертную классику» — Баха, Шопена, Грига, Россини… Создатели телармониума рассчитывали, что музыку можно будет прослушивать прямо через телефонные линии в каждой гостинице и даже в телефонизированных частных домах. Однако тогдашние телефонные сети не смогли справиться с такой мощностью. Для музыкантов серьёзный недостаток телариума заключался в том, что во время работы он издавал множество раздражающих слух помех, или звуковых артефактов. В 1916 году история телармониума завершилась, проект так и не вышел в серию и оказался со временем прочно забыт. Первый же «полноценный» и, забегая вперёд, самый знаменитый в мире электронный музыкальный инструмент появился в России.
Джонни Гринвуд: все, что вы хотели спросить
Как и в случае с волнами Мартено, траутониум снискал любовь композиторов своего времени. В 1950-х годах Вышнеградский приступил к созданию произведений для ещё одного необычного ансамбля – к четвертитоновым фортепиано он добавил волны Мартено («Транспаренция I». Этот симфонический монстр со специфическим солирующим инструментом волны Мартено своей сложностью и масштабностью отталкивает от себя дирижеров и коллективы.
Мариинский театр затопит Волнами Мартено
Характерно, что музыкант заложил в конструкцию несколько необычных приёмов звукоизвлечения, характерных для струнных инструментов, например, вибрато получалось смещением клавиши в сторону, а глиссандо при плавном перемещение пальца с кольцом вдоль клавиш. Волны, не смотря на ограниченный коммерческий успех, оказались долгожителями. Инструмент несколько раз модернизировался, в 70-е появилась транзисторная версия, в 90-е, благодаря группе Radiohead, был выпущен цифровой аналог устройства. Коллектив дал инструменту вторую жизнь, впервые исполнив с его помощью композицию How To Disappear Completely в 2000-м году. Как и терменвокс, «волны Мартено» были не массовым, но популярным инструментом своего времени. Видные композиторы 30-х — 40-х написали несколько произведений для инструмента. Вареза, А. Жоливе, Ш. Кёклена, Д. Мийо, А.
Забытый вклад: СССР, 30 — 50-е годы прошлого века Советские разработки электромузыкальных инструментов, плоть до конца 50-х, начала 60-х годов остаются в тени, но при этом вклад советских конструкторов в идею советского синтезатора сложно переоценить. В тридцатые был разработан целый ряд инструментов, работа над которыми сформировала теоретический и практический базис для более чем существенных успехов в этой области в послевоенное время. Среди перспективных разработок особенно удачными были клавишные: «экводин» прототипы: В-5, В-7, В-8 конструкции А. Володина, «компанола» и «ними» И. Кроме того, были разработаны грифовый инструмент «сонар» инженера Н. Ананьева, «виолена» В. Каждый из этих инструментов вносил с вой в вклад в дело создания полноценного синтезатора. Инструменты проектировались на основе радиоламп и осцилляторов, обладали достаточно интересными возможностями управления тембральной окраской звука. Модели были скорее экспериментальными, но практическая база нарабатывалась именно при их создании.
Наиболее успешными конструкциями того периода считаются «эмиритон» А. Иванова и А. Римского-Корсакова, доработанный вариант инструмента «Экводин» «В-9» А. Володина, а также оригинальный полифонический проект, созданный рижским радиолюбителем Л.
Tristan Murail. Tigres de Verre 1974 исполняют Nadia Ratsimandresy-волны и Matteo Ramon Arevalos — ф-но Maurice Martenot играет на самой первой модели 1928 и модели 1940 года Все это, безусловно, напомнит вам небезызвестный терменвокс Theremin — инструмент, появившийся на свет стараниями Льва Термена, который строился на тех же свойствах, что и Ondes Martenot. Кстати сказать, терменвокс и Ondes были представлены публике буквально в одно и то же время, исследования принципов и разработка устройств велись пионерами электромузыки параллельно, притом во время Первой мировой войны Лев Термен так же служил в радиовойсках, но уже в рядах Красной Армии в 20-е годы Лев Термен покинул Россию и изменил своё имя на Leon Theremin. Как на то указывает история, Мартено и Термен не были знакомы друг с другом вплоть до 1930 года, когда их инструменты уже были запатентованы, хотя также существуют источники, утверждающие, что встреча российского и французского изобретателей произошла ещё в 1923 году и что якобы именно этот контакт и подвиг Мортено на создание собственного прототипа. Так или иначе, в нашу задачу не входит заострение внимания на исторических фактах, тем более что впоследствии проекты Термена и Мартено потерпели серьёзные преобразования и обрели весомые различия, тем не менее сохранив в основе схожие принципы. Ступени эволюции Итак, первая модель Ondes Martenot произвела большой резонанс в мире музыки, однако, несмотря на оказываемый эффект, оригинальная конструкция имела свои минусы: играть на таком необычном устройстве было весьма сложно. Как известно, характерной и самой, пожалуй, примечательной деталью Волн Мартено была нить, служившая «неразрывной» связью между музыкантом и инструментом. Создавать же музыку, управляя одной лишь нитью и не имея при этом никаких чётких пространственных ориентиров, крайне тяжело и требует от исполнителя высшей степени музыкального мастерства сия проблема знакома, например, молодым бас-гитаристам, решившим во что бы то ни стало перейти на безладовую гитару. Те же самые проблемы одолевали тогда и творение Льва Термена. И уже в третьем прототипе Ondes Martenot «поющая» нить была визуально «привязана» к проекции стандартной клавиатуры, которая изначально носила исключительно иллюстративный характер, а попросту говоря, была нарисована. Определяющим шагом в развитии инструмента, после которого Ondes Martenot приобрёл вид, в котором он дошёл до наших дней, была замена графической «подсказки» на полноценную, 7-октавную клавиатуру. Теперь исполнитель имел возможность задавать тембр в диапазоне семи октав, управлять динамикой звучания нот — всё это в совокупности с чувствительной нитью при должном умении создавало благоприятные условия для воспроизведения самых разнообразных приёмов игры. Jean Laurendeau and the Ondes Martenot - отличная презентация инструмента, пояснения на английском, но даже если они не понятны, стоит просто посмотреть. В окончательно сформировавшемся Ondes Martenot нить с кольцом была натянута перед клавишами, под нитью имелись специальные выемки для пальцев, размеченные белым и чёрным цветами в соответствии с натуральным хроматизмом. Музыкант, как и прежде, одевал кольцо на указательный палец, «сливаясь» с инструментом в единое целое, далее, перемещая руку вдоль панели клавиатуры, варьировал высоту нот так называемое глиссандо , оставляя за собой возможность внесения в игру едва заметных нюансов и акцентов. Сам звук вызывался посредством нажатия на клавиши, которые были меньшего размера, по сравнению, допустим, с фортепьяно; кроме того, в некоторых моделях Ondes Martenot клавиши могли немного двигаться из стороны в сторону для создания вибрирующих звуковых эффектов. Инструмент, как уже было замечено, был монофоническим, то есть на клавишах можно было взять одновременно только одну ноту. С помощью переключателей на левой панели прибора исполнитель мог переключать октавы. Ещё одной характерной особенностью Ondes, на которую следует обратить внимание, являлась покрытая деревом кнопка слева от основной клавиатуры. В первых вариантах инструмента именно с её помощью исполнитель вызывал «голос», а также задавал его динамику. В случае Ondes Martenot она выполняла ту же функцию, что и смычок для скрипки, или же, например, дыхание для исполнителя на трубе. Клавиша была весьма чувствительной: для того чтобы услышать тихий звук, достаточно было лишь одного прикосновения, однако стоило музыканту чуть дольше задержать палец левой руки на кнопке и нажать немного сильнее, из недр инструмента мог вырваться грозный «рык». Таким образом, исполнитель мог с лёгкостью имитировать, например, назойливое жужжание комара, а затем внезапно обращать его в оглушающий раскат грома. Особая чувствительность левой кнопки заключалась в её механизме: под корпусом находилась специальная мембрана с порошком, в зависимости от силы нажатия изменялось подводимое напряжение, и, как следствие, варьировалась интенсивность звучания.
Большинство «новинок» так и не войдет в компанию инструментов с почтенной, вековой историей — скрипок, флейт, литавр…. Одним из исключений стало изобретение француза Мориса Мартено: его электронный музыкальный инструмент «волны Мартено» навсегда прописался в партитурах ХХ века. В этом есть несомненная заслуга современника Мартено, композитора Оливье Мессиана и его свояченицы Жанны Лорио. Она родилась спустя пару месяцев после того, как Мартено впервые представил свой инструмент публике.
Это обеспечивают две антенны, они получают информацию о размещении рук термениста. Одна из антенн руководит колебаниями частотой звука , другая — амплитудой громкость инструмента. Полученные электрические сигналы с терменвокса подаются на динамик через усилитель. Данный инструмент был придуман советским изобретателем Львом Терменом в 1919 году. Стеклянная гармоника Стеклянная гармоника или просто Гармоника от итальянского Armonia — необычный музыкальный инструмент, состоящий из ряда стеклянных чаш или кубков различного размера, вращающихся на валу с помощью педальных механизмов. Касания мокрого пальца вызывает вибрации стеклянной чаши определенного размера, что и генерирует звук нужной частоты. Гравикорд Гравикорд — это двойная электрическая арфа, которая была изобретена и запатентована Робертом Грави в 1986 году по образцу 21 струнной западноафриканской коры. Представляет собой сварной каркас труб из нержавеющей стали, с 24 нейлоновыми струнами. Техника игры очень похожа на кору — музыкант щипает струны большим и указательным пальцами, однако руки находятся на струнах в более эргономичном и естественном положении. Кайcэтсуко Кайcэтсуко — механический экспериментальный музыкальный инструмент, изобретенный Юичи Оноуэ из Токио. Этот инструмент воспроизводил звуки не за счет вибрации струн при помощи смычка, а при помощи небольшой рукоятки, вращающей нейлоновое колесо, которое передает вибрацию на две стальные струны.