Со слов Анны Авдейкиной, чемодан снова опечатали сургучом, поставили печать армавирского горисполкома и спрятали в комнате, где хранились особо важные документы. Вартовчанин продает чемодан, внутри которого лежит 39 500 рублей времен СССР. Тревожный комплект представлял собой чемодан средних размеров, к которому прикреплялась именная бирка с данными владельца. Главная Новости Лента новостей Кошка на чемодане: на железнодорожном вокзале Йошкар-Олы появилась новая скульптура. Мужчина из Нижневартовска выставил на продажу чемодан с советскими раритетами.
Тайны золотого чемоданчика
На новом месте каждый устраивался, как мог. В наступлении приходилось мокнуть в наспех вырытом окопчике и спать рядом с убитыми. Солдаты жили в окопе, месяцами не раздеваясь. Только переобуться могли. Сапог снял, портянку перемотал другим концом — она на ноге и подсохла.
Вот как описывает жилищные условия в апреле 1942 года боец Ленинградского фронта Иван Григорьевич Мельников: "Как приехали на место, сразу зарылись в землю, построили хороший блиндаж. Под землю ведёт отверстие, потом ступеньки земляные, на дверях плащ-палатка, внутри проход, а по бокам нары, покрытые соломой". Немцы повсеместно пользовались шерстяными одеялами, советские же солдаты обходились шинелью, она была с ними практически всё время — зимой на плечах, летом в скатке". Условия боевых действий в первые годы войны, конечно, были тяжелейшие, ведь до битвы под Москвой на всех фронтах отходили, а при отходе просто невозможно было организовать нормальную полевую службу быта в подразделениях, ведущих боевые действия.
Чуть ли не лучшим пунктом обогрева при боевых действиях считался костёр. Много значили для бойцов на фронте письма из дома. Не все солдаты получали их, и тогда, слушая чтение писем, присланных товарищам, каждый переживал прочитанное как родное. В ответ писали в основном об условиях фронтового быта, досуга, нехитрых солдатских развлечениях, друзьях и командирах.
Письма из дома имели огромное значение для поддержания боевого духа солдат. Они являли собой единственную связующую нить с родными и близкими людьми: "Люба! Передай папе, маме и Вале большой привет. Я обижаюсь на них за то, что не пишут.
Быстрее и чаще пиши. Письма — это для меня то же, что для вас хлеб…" "Пока же враг не разгромлен, буду только мысленно и в письмах разговаривать с вами. Любава, разговаривать в письмах, это очень хорошо, и ты должна это помнить. Ты ведь умеешь писать такие хорошие письма, пожалуйста, пиши чаще.
Мамочка, ты также пиши в каждом письме побольше о себе, о ребятах. Всех вас, дорогие мои, прошу писать чаще, больше, помните, что каждая строчка из дому здесь, на фронте, что нектар, воодушевляющий на новые подвиги, новые усилия в борьбе, в работе…" Не обходят фронтовики стороной в своих воспоминаниях моменты отдыха и досуга, такие, как приезды в боевые части агитбригад и оркестров в периоды затишья: "Раз или два в месяц в части корпуса наезжал фронтовой ансамбль песни и пляски. Случалось, что из Москвы прикатывали артисты. Тогда наши артисты и гости из столицы давали по нескольку концертов днём и вечером, чтобы как можно больше солдат и офицеров смогли приехать с передовой и посмотреть…".
Настоящим праздником был приезд художественной самодеятельности. И не было более благодарного зрителя, чем солдат, которому, возможно, через несколько часов предстояло идти на смерть. Специальная служба, обеспечивавшая фельдъегерско-почтовую связь в войсках, во время войны называлась полевой военной почтой и осуществляла почтовую связь воинских частей, кораблей, военно-учебных заведений и других учреждений Вооружённых сил СССР между собой, с организациями, учреждениями и предприятиями гражданских ведомств, а также с населением страны. Каждое личное почтовое отправление подлежало проверке службой военной цензуры.
В личных письмах военнослужащих с фронта, из действующей армии отправителю воспрещалось указывать номера его войсковых соединений бригады, дивизии, корпуса, армии , название фронта, области, города, местечка. Воспрещалось также называть имена и звания командиров, род войск, характер войсковой части и военной деятельности отправителя, виды вооружений и боевой техники. В связи с катастрофическим для страны началом войны, поражениями в Крыму и под Харьковом в мае-июне 1942 года специальными секретными распоряжениями воспрещалось в письмах описывать реальное положение дел на фронте, материально-бытовое обеспечение войск, положение и настроения гражданского населения. Интересную информацию о жизни и быте солдат содержат такие источники информации, как воспоминания и фронтовые дневники, менее всего подверженные идеологическому влиянию.
Из дневника Н. Варавко: "3. Расставание с родителями. Я иду в ряды РККА.
Попрощался с братьями Сергеем и Петром. Добирался до Новой Заимки. Лошадь устала, и я пошёл пешим. Опоздал немного.
Посадка в вагон. Расформирование эскадрона. Направлен на стажировку. Дежурство по взводу.
Выехали в 3 часа на манёвры. Услышали выступление Молотова. Забросили в тыл немцев. Задача — разгромить аэродром.
Тяжёлые дни. Обстановка сложная. Москва в окружении. Петрозаводск сдали.
Зима и половина лета — без изменений.
Но если это так, то как готская реликвия оказалась так далеко от места своего нахождения? Как она туда попала?
Это сложная, запутанная история, которой я занимаюсь вот уже несколько лет... Приехав однажды в Керчь, я не мог не побывать в историко-археологическом музее. Там и услышал об исчезновении в годы войны многих музейных сокровищ.
Но рассказывали об этом в общей, почти легендарной форме... Мне дали возможность с документами познакомиться. С этих бумаг, из которых я впервые узнал о «золотом чемодане», и начался длительный поиск.
Итак, «золотой чемодан». Появился он в сентябре 1941 года, когда немецкие танки уже пробивались в Крым. Тогда директор музея с 1921 года , видный археолог Юлий Юльевич Марти принес из дома большой фанерный чемодан, обитый черным дерматином.
К чемодану отнеслись по-особому: его укладывали не только в присутствии директора и главного хранителя, но представителей городского комитета партии и горисполкома. Закрыли на замки, обвязали ремнями и запечатали сургучной печатью Керченского горкома ВКП б. Что находилось в чемодане?
Прежде всего предметы Марфовского клада. Наконец, пантикапейские монеты червонного золота, золотые боспорские монеты греческого и римского времени, генуэзские, византийские, турецкие, русские монеты, медали, древняя иконка и многое другое. Справедливо чемодан именовался «золотым»!
Иваненкова покинули Керчь и отправились с музейными ящиками в тыл. Поездка была крайне тяжелой. Вначале на катере через беспокойный Керченский пролив.
В Тамани ящики погрузили на армейские машины. Дорога проходила по открытой степной местности, хорошо просматривающейся с самолетов. При налетах выскакивали из грузовиков и прятались где придется.
Марти и Иваненкова попадали в укрытие позже всех, когда кругом рвались бомбы: приходилось тащить с собой тяжелый и неудобный чемодан. Добрались до Краснодара. Ящики разместили в местном музее.
Что случилось с ними после? Конечно, меня интересовала прежде всего судьба «золотого чемодана». В Краснодаре, где я пытался разобраться в этом, мне лишь говорили, и то со ссылкой на смутные и разноречивые слухи, что фашисты, оккупировавшие город, усиленно разыскивали какие-то крымские сокровища.
Снаряжена была специальная зондеркоманда, в которую входили прибывшие из Берлина археологи. Но гитлеровцы, опять-таки по слухам, ничего не нашли, ибо эти «несметные богатства» успели отправить из Краснодара. Кажется, в Армавир.
Не исключено, что в какой-нибудь другой город... Безуспешность поездки в Краснодар, на которую я возлагал большие надежды, огорчала. Но почему безуспешность?
Уже то, что я прослышал о какой-то зондеркоманде с берлинскими археологами? Они могли пригодиться и, как выяснилось позже, пригодились! Вернулся в Москву.
Засел в архивы. Быть того не может, чтобы об эвакуации такого крупного музея не осталось никаких документальных свидетельств... И мне повезло!
А затем и то, что «золотой чемодан» доставила в Армавир Иваненкова. Одна Иваненкова. Марти же, человек пожилой и больной, не перенес тягот беспокойного пути и надолго слег в краснодарскую больницу.
Должен с огорчением признаться, что усилия что-либо выяснить об Иваненковой оказались тщетными. Так, первый секретарь Керченского горкома партии в 1941 году Наум Абрамович Сирота, к которому я обратился, ответил, что не помнит у себя такого инструктора, оговорив, правда, «лет-то уж сколько прошло! Списки довоенных сотрудников горисполкома не сохранились.
И в партийном архиве Крымского обкома КПУ меня также ничем не порадовали. А ведь Иваненкова столько бы рассказала о приключениях «золотого чемодана»... Возможно, эти строки прочтут люди, знающие или знавшие ее.
Откликнитесь тогда! Ценности Иваненкова сдала в Армавирский горисполком, о чем в феврале 1942 года доложили в Наркомпрос руководители Краснодарского крайоно Пашкова и Маркова. Участь же остальных восемнадцати ящиков с керченскими экспонатами сложилась трагически.
Когда Армавир стала бомбить фашистская авиация, фугаска попала в здание, где они находились, и все погибло под руинами, в огне пожара. Уцелел лишь «золотой чемодан». О дальнейших его превратностях, согласно скудным архивным крупицам, могли бы знать в Армавире первый секретарь горкома партии Л.
Кривенко и председатель горисполкома В. Они же руководили и партизанским движением в районе во время фашистского нашествия. Посылаю запрос в Армавир.
И получаю какой уже раз! Похоже, что следы керченских сокровищ безнадежно терялись... Что предпринять?
После небольшой публикации в газете «Советская культура» с просьбой отозваться людей, знающих что-либо о «золотом чемодане», мне удалось продвинуться в своем поиске.
Конечно, Довлатов подкупает тем, что ничего не стесняется, ничего не скрывает. Бородатый мужик огромного роста шляется по заштатным газетам, официальным журналам, по кабакам и случайным местам работы. Везде он — не дома, всегда он — на грани. При этом нет ни трагического конфликта, ни какого-то предела, за которым начнется иная жизнь. Внутреннее бурчание, бессловесное негодование и компромисс — вот тот удивительный набор, который отличал советского интеллигента, ощущавшего себя оппозиционером.
Довлатов показал это честно: не люблю систему, но всегда могу как-то устроиться в системе… Меня же интересует другое. Три мотива в повести «Чемодан» нуждаются в нашем приближении. Во-первых, вещи. Как же много места в сознании советского человека занимали пустые полки промтоварных магазинов и богатые лотки толкучек-барахолок! Вещь — не просто одежда, а священный предмет, который не рушится при стирке, не испытывает естественного старения, являясь знаком личности, символом успеха! Вот креповые финские носки, с которых начинается карьера Довлатова-фарцовщика.
Цена для носков немыслимая, но утро заставляет впасть в отчаяние: советская промышленность наштамповала столько пар, что цена финских образцов упала до стандартной. Довлатов-герой, присутствуя на открытии станции метрополитена, внимательно наблюдает за слегка расслабившимся мэром и тихо-тихо как последний шалопай! У фактурного героя-журналиста нет приличного костюма, а ведь ему часто оказывают сомнительную честь: представлять газету на статусных похоронах! Только случай с пишущим шведом, попавшим в объектив госбезопасности, подарил Довлатову двубортный костюм, сшитый в одной из стран социалистического лагеря. Офицерский ремень, куртка Фернана Леже, поплиновая рубашка, зимняя шапка, шоферские перчатки — не просто эпизодические предметы одежды, но названия глав. Ключи для освоения советского мира, его чрезмерного материализма, возможно, понятного и нам, если мы представим полки современных супермаркетов воинствующе пустыми.
Итак, во-первых, вещи. Во-вторых, водка — еще один лейтмотив советского интеллигента. В «Чемодане» речь идет не просто об алкоголе — о совершенно специальной советской сакральности: чтобы действительность была переносима, чтобы абсурд окружающей социальности не разбил все вокруг, необходимо постоянное смазывание действительности ради ее переносимости. Что не мешало Лихачеву изредка запивать, а Цыпину опохмеляться при каждом удобном случае», — подобной мудрости в «Чемодане» море. Транспортировка зэка не помешала охранникам напиться, впасть одному из них в грязное безумие. Заключенному пришлось урезонивать тех, кто обязан был действовать совсем иначе.
Запоминается портфель, в котором помещалось 16 бутылок «Столичной».
В главных ролях Рауф Атамалибеков. По мотивам стихотворения поэтессы Веры Линьковой. Шутливо-абсурдный мультфильм о большом желтом чемодане и его владельце, который отправляется в путешествие на поезде. Ничего особенного, чемодан как чемодан.
ЧТО ТАКОЕ ЧУМОДАН
Книга-портрет на фоне эпохи. Это прекрасно выполненное, богато иллюстрированное издание формата А4, выпущенное издательством «РМП» при поддержке Конструкторского бюро машиностроения авторы-составители : Лукичев А. Баумана, личного архива Сергея Павловича, предоставленные его вдовой, Татьяной Михайловной Непобедимой. Баумана В. Зеленцов и другие. Яркая, независимая, глубоко личная — эта автобиография вызвала бурю нареканий со стороны ее «героев» и осталась уникальным свидетельством жизни первой русской эмиграции. Портреты В. Ходасевича, И.
Бунина, М. Горького, А. Белого, М. Цветаевой, З. Гиппиус, Г. Иванова, В. Набокова написаны абсолютно свободным человеком — без оглядки, без страха, то хлестко и иронично, то трепетно и нежно...
Все, что здесь пишется, пишется по двум законам, которые я признала и которым следую: первый — раскрой себя до конца, и второй — утаи свою жизнь для себя одной». Известный французский писатель и философ Бернар Вербер увлекся коллекционированием необычных историй в тринадцатилетнем возрасте. Он записывал все необычайное, чего не находил классическими способами в учебных пособиях, газетах, телевизионных программах, в обычных спорах , а чаще всего пользовался устными рассказами. К записям юный Вербер добавлял кадры из кинофильмов, собственные рисунки, занятные фотографии. Став научным журналистом, он получил доступ к самым разнообразным и достаточно надежным источникам, что позволило ему находить воистину эксклюзивные истории. Книга «Энциклопедия абсолютного и относительного знания» представляет собой иллюстрированное собрание познавательных фрагментов из них. Эти истории способны удивить самых скептически настроенных читателей и позабавить даже тех, кто давно не смеялся!
Сейчас, десятилетие спустя, отважился стать хронистом - и ощутил, как велик груз ответственности того, кто запечатлевает минувшее. История - это одно из имен опыта. В конце концов, от жизни остается только история. Его не найти в учебниках по истории, а события - узнаваемы до боли. Средневековье переплетается с современностью, всеобщее — с личным, а трагизм — с гротеском. Здесь легко соседствуют светлейшие князья и председатели Острова, хронисты и пророки, повелитель пчел и говорящий кот. Согласно древнему предсказанию, Остров ждут большие испытания.
Сможет ли он пройти их, когда земля начинает уходить из-под ног?.. Выхода этой книги ждали все. Весь мир лежит в руинах. Человечество почти полностью уничтожено. Немногие выжившие люди прячутся в московском метро — самом большом противоатомном бомбоубежище на земле. Артему, жителю ВДНХ, предстоит пройти через все метро, чтобы спасти от страшной опасности свою станцию, а может быть, и всё человечество. Десятки переводов на европейские и азиатские языки, тираж в сотни тысяч.
Соколовская, г. Киев В январе 1926 года крестьянин деревни Марфовки С. Нешев на гребне Асандрова вала, где он добывал строительный камень, наткнулся на богатое готское захоронение и передал Керченскому историко-археологическому музею найденные там вещи: золотую диадему, украшенную сердоликами и зернами граната, большую золотую пряжку, наушные подвески, тонкие, овальной формы золотые пряжки. Сенсационная находка явилась как бы нежданным подарком к столетнему юбилею музея... А спустя двадцать лет, летом 1946 года, в сотнях километров от Керчи, у станицы Спокойная, на юго-востоке Краснодарского края, мальчишки нашли в лесу древнюю золотую пряжку овальной формы и отнесли ее в милицию. Драгоценность позже сдали в местное отделение Госбанка, но, к сожалению, установить сегодня дальнейшую ее судьбу невозможно. Какая, скажете, связь между этими столь разновременными и отдаленными друг от друга событиями?
Дело в том, что золотая пряжка, случайно обнаруженная в лесу, была, по всей видимости, из того же знаменитого Марфовского клада! Почему я говорю «по всей видимости», станет ясно из дальнейшего повествования... Но если это так, то как готская реликвия оказалась так далеко от места своего нахождения? Как она туда попала? Это сложная, запутанная история, которой я занимаюсь вот уже несколько лет... Приехав однажды в Керчь, я не мог не побывать в историко-археологическом музее. Там и услышал об исчезновении в годы войны многих музейных сокровищ.
Но рассказывали об этом в общей, почти легендарной форме... Мне дали возможность с документами познакомиться. С этих бумаг, из которых я впервые узнал о «золотом чемодане», и начался длительный поиск. Итак, «золотой чемодан». Появился он в сентябре 1941 года, когда немецкие танки уже пробивались в Крым. Тогда директор музея с 1921 года , видный археолог Юлий Юльевич Марти принес из дома большой фанерный чемодан, обитый черным дерматином. К чемодану отнеслись по-особому: его укладывали не только в присутствии директора и главного хранителя, но представителей городского комитета партии и горисполкома.
Закрыли на замки, обвязали ремнями и запечатали сургучной печатью Керченского горкома ВКП б. Что находилось в чемодане? Прежде всего предметы Марфовского клада. Наконец, пантикапейские монеты червонного золота, золотые боспорские монеты греческого и римского времени, генуэзские, византийские, турецкие, русские монеты, медали, древняя иконка и многое другое. Справедливо чемодан именовался «золотым»! Иваненкова покинули Керчь и отправились с музейными ящиками в тыл. Поездка была крайне тяжелой.
Вначале на катере через беспокойный Керченский пролив. В Тамани ящики погрузили на армейские машины. Дорога проходила по открытой степной местности, хорошо просматривающейся с самолетов. При налетах выскакивали из грузовиков и прятались где придется. Марти и Иваненкова попадали в укрытие позже всех, когда кругом рвались бомбы: приходилось тащить с собой тяжелый и неудобный чемодан. Добрались до Краснодара. Ящики разместили в местном музее.
Что случилось с ними после? Конечно, меня интересовала прежде всего судьба «золотого чемодана». В Краснодаре, где я пытался разобраться в этом, мне лишь говорили, и то со ссылкой на смутные и разноречивые слухи, что фашисты, оккупировавшие город, усиленно разыскивали какие-то крымские сокровища. Снаряжена была специальная зондеркоманда, в которую входили прибывшие из Берлина археологи. Но гитлеровцы, опять-таки по слухам, ничего не нашли, ибо эти «несметные богатства» успели отправить из Краснодара. Кажется, в Армавир. Не исключено, что в какой-нибудь другой город...
Безуспешность поездки в Краснодар, на которую я возлагал большие надежды, огорчала. Но почему безуспешность? Уже то, что я прослышал о какой-то зондеркоманде с берлинскими археологами? Они могли пригодиться и, как выяснилось позже, пригодились! Вернулся в Москву. Засел в архивы. Быть того не может, чтобы об эвакуации такого крупного музея не осталось никаких документальных свидетельств...
И мне повезло! А затем и то, что «золотой чемодан» доставила в Армавир Иваненкова. Одна Иваненкова. Марти же, человек пожилой и больной, не перенес тягот беспокойного пути и надолго слег в краснодарскую больницу. Должен с огорчением признаться, что усилия что-либо выяснить об Иваненковой оказались тщетными. Так, первый секретарь Керченского горкома партии в 1941 году Наум Абрамович Сирота, к которому я обратился, ответил, что не помнит у себя такого инструктора, оговорив, правда, «лет-то уж сколько прошло! Списки довоенных сотрудников горисполкома не сохранились.
И в партийном архиве Крымского обкома КПУ меня также ничем не порадовали. А ведь Иваненкова столько бы рассказала о приключениях «золотого чемодана»... Возможно, эти строки прочтут люди, знающие или знавшие ее. Откликнитесь тогда! Ценности Иваненкова сдала в Армавирский горисполком, о чем в феврале 1942 года доложили в Наркомпрос руководители Краснодарского крайоно Пашкова и Маркова. Участь же остальных восемнадцати ящиков с керченскими экспонатами сложилась трагически. Когда Армавир стала бомбить фашистская авиация, фугаска попала в здание, где они находились, и все погибло под руинами, в огне пожара.
Рецензия на повесть "Чемодан" Сергея Довлатова. Довлатов не был стандартным космополитом, готовым беззаботно существовать под деревом любой страны. Возможно, поэтому в повести Повесть Сергея Довлатова «Чемодан» Даже сейчас, когда прошли десятилетия после исчезновения Советского Союза, споры не утихают. Где жили мы и наши недавние предки: в самой великой державе, способной выиграть войну у немецкой машины, или в странной колонии, где главными страдальцами оказались собственные граждане? СССР — оплот всемирного добра, явление духа социального равенства или эта знаменитая аббревиатура всего лишь скрывает фальшивые смыслы пошлых элит, которые строили жизнь и речь на контрасте формы и содержания? Надо ли было умному человеку валить из этой страны? Сергей Довлатов, пользуясь ярким колоритом еврейско-армянско-русской души, свалил, счел возможным завершить в себе питерского интеллигента, перестроиться в относительно успешного эмигранта. Возможно, поэтому в повести «Чемодан» слышу не только воспоминания о ленинградских казусах, о нормальном абсурде советского стиля, но и попытку оправдания: я бросил вас, потому что… Во вступлении к повести «Чемодан» герой, полностью совпадающий с автором в имени, фамилии и судьбе, рассказывает о недолгих сборах перед окончательным отъездом из Советского Союза. Он заметно нервничает. Ему не по себе.
Сначала была тревога о том, как все нажитое увести с собой, потом появилась горечь несколько иная: все тряпье спокойно поместилось в один старый чемодан. Есть только чемодан не слишком кондиционных вещей и сюжеты, которые с трудом размещаются в формате повести. Сразу мы знакомимся с любопытной гордыней автора-героя: всю повесть он будет принижать себя, говорить о личном с очевидной иронией, представляться аутсайдером, но по неписаным законам поздней советской интеллигенции в этом самоуничижении — поза праведника, свободного от тяжких льгот советской страны. Пусть лживые приспособленцы будут пользоваться благами недостроенного коммунизма, а мы останемся в своей чистоте и здоровом цинизме… Никто не отнимет у нас этот саркастический взгляд… 40 — 50 лет назад так жили и чувствовали миллионы. Что привлекает в этой простой прозе? Разговорный стиль — автор отказывается от фантазий, психологических глубин и работает как качественный журналист, создающий очерк на основе реальных событий. И в «Чемодане», и в других произведениях Довлатова отсутствие глубины — это способ художественности. Зачем лишнее философствование, если созданная картинка сможет сыграть самую необходимую музыку, напитать воображение читателя воздухом отлетевшей эпохи? Здесь нет ничего определенного и законченного, есть такая типичная позднесоветская двойственность: не преступление, а полукриминал, а также своеобразный полуромантизм конечно, без пафоса , и околодиссидентство. Никакого литературного величия в довлатовских текстах искать не стоит.
Довлатов категорически не хочет подниматься над временем и нравственной ситуацией. Это всегда угнетает его оппонентов и радует сторонников мироощущения, которое я бы назвал патологической антисоветской честностью. Никакой дидактики! В этом мире нельзя оставаться чистым.
Более того, тепловентилятор снабжен реле времени. Олег Робинов АПН.
«Никто не верит в мои 92»: как повар ресторана «Маяк» из Волгограда стала звездой интернета
Старенький чемодан стал главным героем этой истории – именно с ним приходили сотрудники библиотеки в городские школы, а когда открывали его. — Создать «Чемодан памяти» может каждый педагог, но есть определенные трудности с наполнением, — признается Татьяна Олеговна. В Советске мужчина пытался контрабандой ввезти в Россию чемодан с сигарами. Житель Нижневартовска за 11 тысяч рублей продает чемодан с советскими банкнотами. Вартовчанин продает чемодан, внутри которого лежит 39 500 рублей времен СССР. «Ядерный чемоданчик» — устройство, хранящее коды для приведения в действие ядерного арсенала СССР или России и находящееся у высшего военного и политического руководства.
Советский чемодан
Предназначались такие чемоданы изначально для балерин, в них артистки перевозили свои балетные профессиональные принадлежности – пуанты и пачки. В материале сказано, что в чемодане находилась крупная сумма по меркам СССР — 33 тысячи советских рублей. О службе в Советской Армии расскажут в Музее Соцбыта.
В Нижневартовске продается чемодан, набитый деньгами. Фото
Евгений Климов: «С чемоданами люди выскочили только те, кто сидел в ВИП-салоне. Нашли для вас все объявления по запросу «чемодан ссср»: большой выбор товаров с фото и отзывами по выгодным ценам во всех регионах России на сервисе объявлений Юла. Евгений Климов: «С чемоданами люди выскочили только те, кто сидел в ВИП-салоне.