Ричард Бах Мост через вечность. Один. Два.
Ричард Бах _Мост через вечность_ Глава 34-49. Конец
В этом томе избранных сочинений Ричарда Баха "София"предлагает вниманию читателей удивительную книгу"Мост через вечность", тесно связанную сюжетом с "Единственной". Эта книга о поиске Великой Любви и смысла жизни ивстречи...
У нас масса книг о Кеннеди, книга о Рокфеллере, я знаю. Еще у нас есть Богатые и сверх-богатые. Не думаю. Мне бы что-нибудь типа Как справиться со внезапно возникшим богатством. Она покачала головой, с серьезным видом, задумчиво. Интересно, все задумчивые люди красивы?
Она нажала кнопку селектора на столе и мягко проговорила в микрофон: - Сара-Джин? Как справиться со внезапно возникшим богатством. У нас есть экземпляр? Есть Как я сделал миллионы на торговле недвижимость, три экземпляра... Трудно поверить. Должна же где-то быть такая книга. Она взглянула на мой сверток, на который в этот миг падал грязновачо-пятнистый свет, потом опять - на меня.
У нас, знаете, везде новые чехлы на стульях и креслах... Это было единственным, что я знал доподлинно без каких бы то ни было книг. Мало кто способен посадить Флита на скошенном поле так, как это делаю я. Но в тот миг в библиотеке имени Глэдис Хатчинсон я подумал, что с точки зрения обуздания фортуны я, возможно - единственный в своем роде несравненный заведомый неудачник. Бумажная работа всегда была для моего ума неподъемным грузом, и у меня были весьма серьезные сомнения относительно того, что все произойдет так гладко, когда нужно будет распорядиться деньгами. Еще минут десять я изучал каталог, в итоге меня привлекли карточки, обозначенные словами Везение и Невезение. Потом я оставил эту затею.
Такой книги, как та, которая была мне нужна, не существовало! В растерянности и сомнений я вышел на солнышко, ощутив фотоны, бета-частицы и космические лучи, которые роились и отскакивали от всего, в тишине со скоростью света вжикая сквозь утро и сквозь меня. Я уже почти дошел до той части городка, где находилось мое утреннее кафе, когда обнаружил исчезновение своего злополучного свертка. Вздохнув, я развернулся и отправился обратно в библиотеку по солнышку, ставшему еще теплее, за своей постелью, оставшейся лежать возле шкафа с каталогами. Сколько у нас книг, и сколь, многим еще предстоит быть написанными! Как свежие темные сливы на самой верхушке. Не слишком большое удовольствие - карабкаться по хлипкой лесенке, извиваться среди ветвей, превосходя самого себя в попытках до них дотянуться.
Но сколь восхитительны они, когда работа закончена! А телевидение, это - восхитительно!? Или работа по рекламе моей книги усилит мою боязнь толпы? Как мне удастся ускользнуть, если у меня не будет биплана, в который можно вскочить, и улететь на нем над деревьями прочь? Я направился в аэропорт - единственное место в любом незнакомом городе, где летчик чувствует себя в своей тарелке. Я определил, где он находится по посадочной сетке - незаметным следам, которые большие самолеты оставляют, заходя на посадку. Я находился практически под участком между третьим и четвертым поворотами перед посадкой, так что до аэропорта было совсем недалеко.
Деньги - это одно, а вот толпы, и когда тебя узнают, а ты хочешь тишины и одиночества - это совсем другое. Честь и слава? В малых дозах - может быть, даже приятно, ну а если ты уже не в состоянии все это пресечь? Если после всех этих телевизионных штучек повсюду, куда только ни пойдешь кто-нибудь, обязательно говорит: "Я знаю вас! Ничего не говорите... Я был практически невидим. Они не знали меня, я был всего лишь, прохожим, направляющимся в сторону аэропорта с аккуратно свернутой подстилкой в руках, некто, имеющий право свободно ходить по улицам, не привлекая к себе всеобщего внимания.
Приняв решение сделаться знаменитостью, мы лишаемся этой привилегии. Но писателю это вовсе не обязательно. Писатель может оставаться неузнаваемым где угодно, даже когда множество людей читает его книги и знает его имя. Актеры так не могут. И ведущие телепередач не могут. А писатели - могут! Если мне предстоит стать, Личностью - буду ли я об этом сожалеть?
Я всегда знал - да. Вероятно, в каком-то прошлом воплощении я старался приобрести известность. Это - не захватывающе, не привлекательно, - предупреждало то воплощение, - иди на телевидение - и ты об этом пожалеешь. Мигалка с зелено-белым вращающимся стеклянным колпаком - ночная отметка аэропорта. Задрав нос, на посадку заходил "Аэронка-Чемпион" - двухместный тренировочный самолет с тканво-лаковой обшивкой и задним колесом под килем вместо ностового спереди. Мне заочно понравился aэропорт, - только по "Чемпиону", зaxoдящему на посадку. А как некоторая известность отразиться на моем поиске любви?
Первый ответ возник мгновенно, без малейшей тени колебания: это смертельно! Ты никогда не узнаешь, Ричард, любит она тебя или твои деньги. Послушай, если ты вообще намерен ее отыскать, - ни в коем случае никогда не становись знаменитостью. Ни в каком виде. Все это - на одном дыхании. И тут же забылось. Второй ответ был настолько толковым, что стал единственным, к которому я прислушался.
Родная душа - светлая и милая - она ведь не путешествует из города в город в поисках некоего парня, который катает пассажиров над пастбищами. И не повысятся ли мои шансы с ней встретиться, когда она узнает, что я существую? Редкая возможность, специальное стечение обстоятельств в тот самый момент, когда мне так необходимо ее встретить! И, несомненно, стечение обстоятельств приведет мою подругу прямо к телевизору как раз во время демонстрации нужной программы и подскажет, как нам встретиться. А публичное признание постепенно рассеется. Разве это так уж плохо? Я открыл дверь конторы аэропорта.
Она заполняла бланки счетов за конторкой, и улыбка ее была ослепительна. Мой "привет" увяз где-то между ее улыбкой и вопросом. Я не знал, что сказать. Как ей объяснить, что я - свой, что аэропорт, и маячок, и ангар, и "Аэроника", и даже традиция дружески говорить, "привет" тому, кто приземлился - это все часть, моей жизни, что все это было моим так долго, а теперь вот ускользает и меняется из-за того, что я сделал, и что я вовсе не уверен, что хочу перемен, так как знаю: все это - мой единственный дом на земле? И что могла сделать она? Напомнить мне, что дом - это все известное нам и нами любимое и что домом становится все, что мы выбираем в качестве дома? Сказать мне, что она знает ту, которую я ищу?
Или что парень на бело-золотистом "Тревл Эйр" приземлялся час назад и оставил для меня записку с именем женщины и адресом? Или предложить план, сообразно которому я мог бы мудро распорядиться миллионом четырьмястами тысячами долларов? Чем она могла быть мне полезна? А у вас в ангаре есть старые аэропланы? У Морриса Джексона - "Уэко", но он запирает машину в отдельном Т-образном ангаре... Она засмеялась, - "Чемпионы" уже довольно старые. Вы ищете "Чемпион"?
Ее глаза сузились: - Нет, я шучу! Не думаю, что мисс Рид когда-нибудь станет продавать свои "Чемпионы". Наверное, я был похож на покупателя. Как люди чувствуют, что у незнакомца есть миллион? Она вновь занялась счетами, и я заметил обручальное кольцо витого золота. Я прошел через зал и открыл дверь, ведущую в ангар. Я был дома.
Кремово-красная "Чессна-172" на техосмотре - колпаки двигателя открыты, свечи сняты, замена масла проведена наполовину. Самые разные легкие самолеты - я знал их все. В тишине ангара зависла напряженность того же типа,что чувствуется на лесной поляне... Там стоял большой гидросамолет "Груммэн Виджен" с двумя трехсотсильными радиальными двигателями, новым одельным лобовым стеклом, зеркалами на концах крыльев, позволяющими летчику проверить, убраны ли колеса шасси при посадке на воду. Если на такой машине сесть на воду с выпущенными колесами, то от брызг у пилотов в глазах скачут мириады солнечных зайчиков. Я стоял возле "Виджа" и смотрел на его кокпит, почтительно держа руки за спиной. В авиации никому не нравится, когда незнакомый человек без разрешения трогает самолет.
Не столько но причине возможных повреждений, сколько потому, что такое действие является неправомерной фамильярностью. Это - примерно то же самое, что, проходя мимо, потрогать жену незнакомого человека, чтобы посмотреть на его реакцию. Позади меня, у двери ангара, - виднелся "Тигровый мотылек". Его верхнее крыло возвышалось над всеми остальными аэропланами как платок, которым друг машет вам над толпой. Крыло было раскрашено в те же цвета, что и самолет Шимоды - белый и золотистый! Чем ближе я подходил, пробираясь сквозь путаницу крыльев, хвостов, станков и приспособлений, тем в большей степени я был поражен цветом этой машины. Целый пласт живой истории!
Для меня всегда были героями мужчины и женщины, совершившие на "Тигровых мотыльках", "Мотыльках" и "Лисах-мотыльках" кругосветный перелет из Англии. Какой милый маленький биплан! Белый с золотистыми шевронами шириной в десять дюймов, направленными остриями вперед, похожими на наконечники стрел на золотых полосах, протянувшихся до самых концов крыльев и горизонтального стабилизатора. Включатели зажигания снаружи, верно, и если самолет восстановлен точно, то... Я с трудом удержал руки за спиной, настолько красивой была эта машина. Так, теперь педали руля поворота - на них должны быть... Я чуть не вскрикнул от неожиданности.
Человек уже, вероятно, с полминугы стоял рядом, вытирая руки от масла ветошью и наблюдая за тем, как я разглядываю "Мотылька". Я закончил ее год назад. Восстановил, начиная с самых колес. Я присмотрелся к обшивке... Сквозь краску слабо проступала фактура ткани. Это было сказано в качестве необходимого вступления. За один день не научишься отличать хлопок классна А от секонитовой обшивки старых аэропланов.
Его ты где нашел? Он улыбнулся, довольный тем, что я заметил: - Ты не поверишь: в комиссионном магазине в Дотхэне, Алабама! Прекрасный компас королевских ВВС выпуска 1942 года. Семь долларов с полтиной. Как он там оказался? Это я у тебя могу спросить. Но я его оттуда изалек, можешь не сомневаться!
Мы обошли вокруг Мотылька. Он говорил, я слушал. И знал, что цепляюсь за свое прошлое, за известную и потому простую жизнь в полете. Может быть, я поступил чересчур импульсивно, продав Флита и обрубив все концы, связывавшие меня со вчерашним днем, чтобы отправиться на поиски неведомой любви? Там, в ангаре, у меня возникло ощущение, что мой мир как бы превратился в музей или старое фото. Отвязанный плот, который легко уплывает прочь, медленно уходя в историю... Я тряхнул головой, нахмурился и перебил механика: - Чет, Мотылек продается?
Он не отнесся к вопросу серьезно: - Любой самолет продается. Как говорится, все дело в цене. Я скорее самолетостроитель, чем летчик, но за Мотылька запрошу уйму денег, это уж точно. Я присел на корточки и заглянул под самолет. Ни единого следа масла на обтекателе двигателя. Год назад восстановлена авиамехаником и с тех нор так и стоит в ангаре. Этот Мотылек - действительно особая находка.
Я никогда ни на минуту не допускал и мысли, что перестану летать. На Мотыльке я могу пересечь, страну. Летая на телевизионные интервью и всюду, куда потребуется, я, может быть, найду родную душу! Я положил на пол свою сложенную подстилку и сел на нее. Она хрустнула. Чет Дзвидсон ушел обедать с полуторачасовым опозданием. С формулярами и техническими инструкциями на Мотылька я направился в контору.
Местный звонок? У вас замечательная улыбка. Хороший обычай - обручальные кольца. Я позвонил в Нью-Йорк Элеоноре и сообщил ей, что согласен появиться на телевидении. Шесть Сон под крылом в полях порождает безмятежность познания. Звезды и дождь, и ветер раскрашивают сны в реальность. В гостиницах же, как я обнаружил, нет ни познания, ни безмятежности.
Наилучшим образом сбалансированное питание - блинная мука, замешенная на воде из ручья среди цивилизованной дикой природы фермерской Америки. Запихивание в себя жареного арахиса в такси, галопирующем в направлении телецентра, - не столь сбалансировано. Гордое "ура" пассажира, целым и невредимым сошедшего на землю со старого биплана, страх высоты, сменившийся чувством победы. Вымученное телеинтервью в промежутке между коммерческой рекламой и тиканьем секундной стрелки - ему не хватает этого духа совместного триумфа. Но она стоит гостиниц, арахиса, интервью в жестком режиме текущего времени, она - моя иллюзорная родственная душа, и встретить ее мне доведется, если я буду продолжать-движение, наблюдение, поиск в телестудиях по городам и весям. Я ни на мгновение не усомнился в ее существовании, потому что почти-ее я встречал повсюду. Немало постранствовав, я знал, что Америку осваивали удивительно привлекательные женщины, ведь миллионы их дочерей населяют эту страну сегодня.
Проходящий мимо бродяга, я знал их лишь в роли клиентов, наблюдать за которыми в перерывах между полетами - такое наслаждение. Мои беседы с ними имели практический характер. Аэроплан гораздо более надежен, чем кажется на первый взгляд. Если вы завяжете волосы, мэм, прежде, чем мы поднимемся в воздух, то после приземления вам гораздо легче будет их расчесать. Да, там очень ветрено - как-никак десять минут в открытой кабине на скорости в восемьдесят миль в час. С вас три доллара, пожалуйста. К вашим услугам!
Мне тоже полет доставил удовольствие. Телепередачи, успех книги, новый счет в банке, или просто я перестал безостановочно летать? Я вдруг начал относиться к встречам с привлекательными женщинами совсем не так, как раньше. Намеренный поиск - я смотрел на каждую из них теперь сквозь призму надежды. Каждая была той самой единственной до тех пор, пока не доказывала мне обратное. Шарлен - телеведущая - могла бы быть родственной мне душой, если бы не была слишком хорошенькой. Невидимые недостатки, которые видела лишь она, глядя на себя в зеркало, напоминали ей, что Бизнес жесток, что у нее осталось всего несколько лет на то, чтобы заработать пенсию и скопить кое-какие деньги.
С ней можно было бесседовать и о других вещах, но недолго. Она неизменно возвращалась к Бизнесу. Контакты, переезды, деньги, агенты. Это было ее способом говорить, что она испугана и не может придумать, как ей выбраться из-под убийственного зеркального колпака. У Джейни страх отсутствовал. Джейии любила вечеринки, ей нравилось пить. Очаровательная, как восходящее солнце, она хмурилась, и вздыхала, когда обнаруживала, что я не знаю, где будет какое-нибудь, мероприятие подобного рода.
Жаклин не пила и не увлекалась, вечеринками. Быстрая и смышленая, она не могла поверить в собственный ум. Исключили, - говорила она, - не нашлось на мое имя диплома. Без диплома человек не может быть образованным. Ведь правда, не может. И без научной степени. Вот и приходится болтаться, полагаясь на надежность, ремесла официантки коктейль-холла.
И не важно, насколько это задевает за живое. Деньги хорошие. Нет образования. Из школы пришлось уйти, понимаешь. Лиэнн ни капельки не беспокоили ни степень, ни работа. Она хотела выйти замуж, и лучший способ выйти замуж видела в том, чтобы почаще появляться со мной на людях. Ее экс-муж, видя это, должен был, по ее замыслу, захотеть, чтобы она к нему вернулась.
Из ревности возникает счастье. Тамара любила деньги. В своем роде она была просто ослепительна - женщина вполне достойная высокой цены. Лицо натурщицы, ум, просчитывавший все даже тогда, когда она смеялась. Хорошо начитанная, много путешествовавшая, владеющая множеством языков. Ее бывший муж был биржевым брокером, и Тамара теперь хотела открыть собственную брокерскую контору. На то, чтобы поднять свой бизнес, ей хватило бы ста тысяч долларов.
Всего сто тысяч, Ричард, ты мне не поможешь? Но дело в том, что лицо Шарлен было неотделимо от ее страхов, а тело Лиэнн - от проблем Лиэн. Каждая новая встреча была интригующей, но проходили дни, и цвета тускнели, загадочность, заблудившись, исчезала в лесу идей, которые мы не разделяли. Мы все были друг для друга ломтями пирога, неполными и незавершенными. Неужели не существует женщины, - подумал я наконец, - которая не способна в первый же день доказать, что она - не та, кого я ищу? У большинства тех, кого я встречал, было трудное прошлое, большинству нужно было больше денег, чем у них было. Мы были готовы принять уловки и недостатки друг друга, и, едва познакомившись, тут же начинали называть себя друзьями.
Это был бесцветный калейдоскоп, и в нем каждый был настолько же изменчивым и серым, насколько шумным. К тому времени, когда на телевидении от меня устали, я купил короткокрылый биплан с мощным двигателем, который составил компанию Мотыльку. Я очень много тренировался и через некоторое время начал за плату давать шоу по высшему пилотажу. На летных авиационных представлениях собираются многотысячные толпы, и если я не могу найти ее на телевидении, я, наверное, найду ее на летном празднике. С Кэтрин я познакомился после своего третьего выступления. Это было в Лэйк Уэльс, Флорида. Она возникла из толпы, собравшейся вокруг самолета, словно была старой знакомой.
Улыбнувшись нежной интимной улыбкой, прохладной и одновременно близкой, насколько это было возможно. Неизменно спокойный взгляд, даже в сиянии яркого полудня. Длинные темные волосы, темно-зеленые глаза. Чем темнее глаза, тем, говорят, легче переносить яркое солнце. Вы катаете пассажиров или только выступаете? Немного катаю. Если поверишь, что не вывалишься из самолета, то даже приятно так носиться.
Она невинно улыбнулась, - Пожалуйста? Оставшуюся часть дня она постоянно крутилась поблизости, время от времени исчезала в толпе, опять появлялась, улыбаясь и делая заговорщицкие знаки. Когда солнце уже почти зашло, возле аэроплана не осталось никого, кроме нее. Я помог ей забраться в передний кокпит маленькой машины. Я рассказал ей, как пользоваться парашютом, если придется прыгать, подтянул мягкие ремни, чтобы они плотно облегали ее плечи и пристегнул их внизу замком, укрепленным на втором ремне безопасности. У вас красивая грудь. Я чуть было не сказал это в качестве комплимента.
Но вместо этого произнес: - Нужно всегда проверять - все должно быть, затянуто как можно туже. Когда аэроплан перевернется вверх колесами, вам покажется, что все ремни держат намного слабее, чем сейчас. Она усмехнулась мне с таким видом, будто я остановил свой выбор на комплименте. Гул двигателя - кособокое солнце пылает на краю мира, вверх колесами над облаками - невесомость тройной петли между небом и землей. Она была прирожденным летчиком, она была в восхищении от полета. Я привязал аэроплан к кабелям, протянувшимся в траве. Она настояла на том, чтобы мы поужинали за ее счет в уплату за полет.
Она рассказала мне, что разведена и работает старшей официанткой в ресторане неподалеку от домика на сваях, который я купил. Заработок и алименты - денег ей вполне хватало. Она теперь подумывала о том, чтобы вернуться в институт изучать, физику... А что привело вас к физике, расскажоите... Такая притягательная личность - положительная, прямая, с "царем в голове". Ее вопрос меня ошарашил. Но мой собственный ответ - вообще лишил дара речи: - Что вы, конечно не возражаю.
Она закурила и принялась рассуждать о физике, не замечая, какой кавардак творился по ее милости в моем уме. ТЫ ЧТО? Ты знаешь, о чем это говорит? Каковы ее ценности и ее будущее в твоей жизни? Это говорит о том, что путь закрыт, о том... Яркая личность, не похожа на других, прекрасна, как зеленоглазая молния, ее приятно слушать, она прелестна, тепла, возбуждает, а я так устал думать, в одиночестве и спать с хорошенькими чужими. Потом когда-нибудь, я поговорю с ней насчет курения.
Потому что в мире есть лишь, один-единственный человек, к встрече с которым ведет ее судьба, и этот человек в данный момент управляет этим вот самым аэропланом. Крутой выход, газ нуля, выключаем двигатель, пропеллер застыл… Планируем вниз, беззвучно скользя к земле, приземляемся с таким расчетом, чтобы замереть, прямо напротив толпы. Я узнаю ее, едва лишь увижу, — подумал я, — такой яркий образ, сразу же узнаю. Вокруг аэроплана теснились люди: мужчины, женщины, семьи с корзинами для пикника, дети на велосипедах. Рядом с детьми — две собаки. Отжавшись на руках, я выбрался из кокпита и взглянул на людей. Они мне понравились. В следующий момент я с занятной отрешенностью уже как бы со стороны слушал свой собственный голос и в то же время взглядом пытался отыскать ее в толпе. Уникальный шанс воспарить над полями Айовы!
Последняя возможность перед тем, как выпадет снег! Вперед, — туда, где обитают лишь птицы да ангелы… Кое-кто засмеялся и зааплодировал — кому-нибудь другому, кто решится попробовать первым. Лица — некоторые с выражением глубокого недоверия и вопроса, некоторые — полные устремления и жажды приключений, были и хорошенькие — веселые и заинтересованные. Но того лица, которое я искал, не было нигде. Судя по тому, что я видела, вы — не слишком осторожный пилот! Покрытая зapoм кожа, ясные карие глаза. Ей так хотелось, чтобы ее предположение оказалось справедливым. Легкость пушинки! Флит в воздухе с двадцать четвертого декабря тюсяча девятьсот двадцать восьмого года еще на один полет его, пожалуй, хватит, прежде чем он развалится на куски… Она изумленно моргнула.
Я толкнул пропеллер, чтобы запустить двигатель, помог ей забраться в носовой кокпит и застегнуть ремень безопасности. Не здесь — не может быть! Каждый день — уверенность, что сегодня — тот-самый-день, и каждый день — ошибка! После первого полета было еще тридцать — до самого захода солнца. Я летал и болтал без устали, пока все не разошлись по домам, чтобы вместе поужинать и провести ночь. Я же остался один. Неужели она — плод моей фантазии? За минуту до того, как вода закипела, я вытащила котелок из огня, вытряхнул в него растворимый какао и размешал сухим стебельком. Нахмурившись, произнес, обращаясь к самому себе: — Дурость какая — искать ее здесь.
Недельной давности булочку с корицей я наколол на хворостинку и поджарил над языками пламени. Да, странствующий пилот на старом биплане — полет сквозь семидесятые годы двадцатого века. Вроде бы, приключение. Раньше оно было приправлено множеством вопросительных знаков. Теперь же все стало таким же знакомым и безопасным, как фотографии в семейном альбоме. После сотого урагана я мог делать их с закрытыми глазами. А после того, как я в тысячный раз обшарил глазами толпу, у меня возникают сомнения: может ли родная душа явиться мне среди скошенных полей. Денег достаточно. Катая пассажиров, мне вряд ли когда-нибудь придется голодать.
Но я не узнаю ничего нового, я просто болтаюсь без толку. В последний раз я по-настоящему учился два лета тому назад. Когдa я увидел сверху бело-золотистый биплан «Тревл Эйр», припаркованный среди полей. Приземлившись, я познакомился с его пилотом — Дональдом Шимодой, Мессией в отставке, экс-Спасителем Мира. Мы подружились, и в те последние месяцы его жизни он передал мне некоторые секреты своего странного призвания. Дневник, который я тогда вел, превратился в книгу, я отослал ее издателю. Не так давно она вышла из печати. Большинство его уроков я усвоил хорошо, так что новые испытания попадались действительно крайне редко. Но вот решить проблему с родной душой не удавалось никак.
Где-то возле хвоста Флита послышался тихий шорох — крадущиеся шаги по сухой траве. Я повернул голову, прислушиваясь к этому звуку. Шорох стих. Потом появился опять, как если бы кто-то стал медленно подкрадываться ко мне. Я напряженно вглядывался в темноту: — Кто там? Только не в Айове, их в Айове не встречали уже… Еще один осторожный шаг по ночной траве. Как бы это ни был… Лесной волк! Я бросился к ящику с инструментом, судорожно пытаясь ухватить нож, большой гаечный ключ, но было уже слишком поздно. В это мгновение возле колеса самолета возникла черно-белая бандитская маска, изучающий взгляд ярко блестевших глазок, нос, с сопением принюхивающийся к запаху коробки с продуктами.
He лесной волк. Я рассмеялся: так сильно колотилось сердце.
Это путешествие поможет раскрепостить ваше воображение и обеспечит беспрецедентную связь между нами и нашей забытой историей. Позвольте себе перенестись в мир очарования - исследуйте то, что находится за горизонтом, с помощью моста через вечность! Прежде чем скачать книгу Мост через вечность бесплатно, мы рекомендуем ознакомится с описанием выше, приятного чтения.
Лесли научила его понимать значение общественной жизни: они возглавили движение против вырубки леса и победили. Вместе они писали книги, читали лекции, путешествовали, изучали растения пустыни и распознавали змей по справочнику. И Ричард смеялся вместе с ней. Они рискнули и выиграли.
Тысячи людей во всем мире радовались за них, и думали: «получилось у них — получится и у нас». Ричарду было 63 года, когда он женился снова, и, кажется, он и сейчас счастлив со своей молодой женой. А читатели изводили Баха бесконечными комментариями на его сайте: «Как вы посмели расстаться?!
Мы поверили вам, когда вы сказали, что любите друг друга, но своим разводом вы вдребезги разбили мир наших самых светлых чувств и мечтаний! Твои книги когда-то были для нас Истиной, но теперь они сплошная ложь! Мы больше никогда не поверим в любовь!
Все это и многое другое. Это повесть о рыцаре, который умирал, и о принцессе, спасшей ему жизнь. Это история о красавице и чудовищах, о волшебных заклинаниях и крепостных стенах, о силах смерти, которые нам только кажутся, и силах жизни, которые есть.
Куда-то торопимся, спешим, не замечая ничего вокруг. Смотреть и видеть это разные вещи. Оттого когда случается пробоина вокруг нашей оболочки и вся шелуха разлетается, нам порой не то что родную душу, самих себя узнать сложно. Вот на эту тему и размышляет автор. Мужской взгляд через призму собственной жизни.
Помимо этого, конечно же, можно читать «Мост через вечность» полностью в классическом режиме или же скачать всю книгу целиком на свой смартфон в удобном формате fb2. Желаем увлекательного чтения! С этой книгой читают:.
Ричард Бах Мост через вечность
Читать полную книгу «Мост через вечность» автора Ричард Бах онлайн бесплатно и без регистрации в электронной библиотеке. Книги Ричарда Баха "Мост через вечность" - Читает Александр Кочубей. Я — Нэнси Ведущая‑программу‑новостей. читать книгу онлайн бесплатно. парусами, самолетами, идеями, - и неудержимый магический поток прокладывает нам путь вперед, низводя до нуля значительность правил. Книги Ричарда Баха "Мост через вечность" Знакомство с творчеством Ричарда Баха началось для меня с его повести "Чайка по имени Джонатан Ливингстон".
Ричард Бах - Мост через вечность
О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам. Книги Ричарда Баха "Мост через вечность" Знакомство с творчеством Ричарда Баха началось для меня с его повести "Чайка по имени Джонатан Ливингстон". Здравствуйте подскажите с какой повести\рассказа нужно читать Ричарда Баха, сначала Единственная или Мост через Вечность? в изданных книгах они идут в таком порядке, но по дате написания в обратном. Ричард Бах Единственная и Мост через вечность. 500 ₽. Завершается ремонт моста через Адров. Новости Орши.
Мост через вечность Ричард Бах
Nothing wrong. Ловушка из слов, собранная наскоро, сети из пера из записной книжки, наброшенные на мысль до того, как та убежит. А что если мы все нанизаны внутри на одну золотую нить, которая во мне такая же, как и во всех остальных людях? Если хочешь, чтобы волшебство вошло в твою жизнь, откажись от своих защитных приспособлений. Волшебство во много раз сильнее, чем сталь!
If you want magic, let go of your armor. Magic is so much stronger than steel! Полеты радости, порывы восхищенья.
Но встретить свою родную душу — это лишь один шаг на пути друг к другу. Куда сложнее сохранить это волшебство и родство на долгие годы; построить такие отношения, которые будут похожи на два воздушных шара, летящих бок о бок вверх.
Это реальная история о том, как два человека боролись со своим эго и внутренними демонами, что бы отстоять свою любовь и пройти Мост через вечность. Мы соприкоснулись, ощутили на момент, какой может быть земная любовь, и что, теперь из-за моих страхов мы расстанемся и никогда больше не увидим друг друга?
Нам кажется, что наш век отделяет от тех сказочных времен какая-то граница, и в нем нет места приключениям. Судьба — эта дорога, простирающаяся за горизонт: призраки пронеслись по ней в далеком прошлом и скрылись из виду... Фотографии из свободного интернета.
Они напоминают нам, что мы никогда не теряли защиты против драконов, что синее пламя струится в нас, позволяя изменять наш мир, как мы захотим. Интуиция нашептывает истину: мы не пыль, мы — волшебство! Это повесть о рыцаре, который умирал, и о принцессе, спасшей ему жизнь. Это история о красавице и чудовищах, о волшебных заклинаниях и крепостных стенах, о силах смерти, которые нам только кажутся, и силах жизни, которые есть. Это рассказ об одном приключении, которое, я уверен, является самым важным в любом возрасте.
Фактически, в жизни все было почти так, как здесь описано. В нескольких местах я вольно обошелся с хронологией, некоторые персонажи составлены из ряда реальных людей, большинство имен выдуманы. Остальное я бы не смог придумать, даже если бы постарался — реальность была настолько невероятной, что не укладывалась в рамки никакой выдумки. Вы как читатели, конечно, увидите, заглянув за писательскую маску, что заставило меня поместить эти слова на бумагу. Но иногда, когда свет лучится точно как сейчас, писатель тоже может заглянуть за маску читателя. Может быть, в лучах этого света мы с вами встретимся где-нибудь на страницах этой книги, — я и моя любовь, вы — и ваша. Один Сегодня она будет здесь.
Ричард Бах Мост через вечность
С произведением «Мост через вечность», занимающим объем 310 печатных страниц, вы наверняка проведете не один увлекательный вечер. Буквально вчера вечером закончила чтение книги Ричарда Баха с довольно претенциозным названием "Мост через вечность" (The Bridge Across Forever, 1984). Буквально вчера вечером закончила чтение книги Ричарда Баха с довольно претенциозным названием "Мост через вечность" (The Bridge Across Forever, 1984). Краткое изложение содержания книги Ричарда Баха «Мост через вечность». В этом томе избранных сочинений Ричарда Баха `София` предлагает вниманию читателей удивительную книгу `Мост через вечность`, тесно связанную сюжетом с `Единственной`.Эта книга о поиске Великой Любви и смысла жизни и встречи с Единственной. "Мост через вечность" Ричарда Баха: отзыв о книге, цитаты и фото.
Мост Через Вечность Ричард Бах
Поскольку мы разные, нас ждут радость знакомства с миром друг друга, возможность дарить друг другу свои увлечения и открытия. Лесли: часто люди тянут друг друга вниз; один из них хочет взлететь, словно воздушный шар, а другой виснет на нем мертвым грузом. Мне всегда было интересно, а что, если оба — и женщина и мужчина стремяться вверх, как шары?! Ричард: это было бы здорово! Глубина близости к другому человеку обратно пропорциональна количеству прочих людей в нашей жизни… ты полагаешь, мы с тобой должны быть единственными друг для друга? Нет такой проблемы, которую мы не смогли бы разрешить, спокойно и рационально обсудив ее. Если мы будем не согласны друг с другом, что плохого в том, чтобы сказать: «Лесли, я не согласен, вот мои соображения по этому поводу? Тут и конец разногласиям.
И не нужно будет подметать осколки посуды и чинить поломанные двери. То, что очаровывает нас, также ведет и защищает. Страстная одержимость чем-нибудь, что мы любим - парусами, самолетами, идеями - и неудержимый магический поток прокладывает нам путь, вперед, низводя до нуля значительность правил, здравый смысл и разногласия, перенося нас через глубочайшие ущелья различий во мнениях. Без силы этой любви, мы становимся лодками, увязшими в штиле на море беспросветной скуки, а это смертельно... Почему обязательно случается так, что самые продвинутые из людей, те, чьи учения живут веками, пусть в несколько извращенной форме религий, почему эти люди непременно должны оставаться одинокими? Почему мы никогда не встречаем лучащихся светом жен или мужей, или чудесных людей, которые на равных делят с ними их приключения и их любовь? Те немногие, кем мы так восхищаемся, неизменно окружены учениками и любопытными, на них давят те, кто приходит за исцелением и светом.
Но как часто мы встречаем рядом с кем-нибудь из них родственную душу, человека сильного, в славе своей равного им и разделяющего их любовь? Ошибок не бывает. События, которые мы притягиваем в нашу жизнь, какими бы неприятными для нас они ни были, необходимы для того, чтобы мы научились тому, чему должны научиться. Каким бы ни был наш следующий шаг, он нужен для того, чтобы достичь того места, куда мы выбрали идти.
За минуту до того, как вода закипела, я вытащила котелок из огня, вытряхнул в него растворимый какао и размешал сухим стебельком. Нахмурившись, произнес, обращаясь к самому себе: — Дурость какая — искать ее здесь. Недельной давности булочку с корицей я наколол на хворостинку и поджарил над языками пламени. Да, странствующий пилот на старом биплане — полет сквозь семидесятые годы двадцатого века.
Вроде бы, приключение. Раньше оно было приправлено множеством вопросительных знаков. Теперь же все стало таким же знакомым и безопасным, как фотографии в семейном альбоме. После сотого урагана я мог делать их с закрытыми глазами. А после того, как я в тысячный раз обшарил глазами толпу, у меня возникают сомнения: может ли родная душа явиться мне среди скошенных полей. Денег достаточно. Катая пассажиров, мне вряд ли когда-нибудь придется голодать. Но я не узнаю ничего нового, я просто болтаюсь без толку.
В последний раз я по-настоящему учился два лета тому назад. Когдa я увидел сверху бело-золотистый биплан «Тревл Эйр», припаркованный среди полей. Приземлившись, я познакомился с его пилотом — Дональдом Шимодой, Мессией в отставке, экс-Спасителем Мира. Мы подружились, и в те последние месяцы его жизни он передал мне некоторые секреты своего странного призвания. Дневник, который я тогда вел, превратился в книгу, я отослал ее издателю. Не так давно она вышла из печати. Большинство его уроков я усвоил хорошо, так что новые испытания попадались действительно крайне редко. Но вот решить проблему с родной душой не удавалось никак.
Где-то возле хвоста Флита послышался тихий шорох — крадущиеся шаги по сухой траве. Я повернул голову, прислушиваясь к этому звуку. Шорох стих. Потом появился опять, как если бы кто-то стал медленно подкрадываться ко мне. Я напряженно вглядывался в темноту: — Кто там? Только не в Айове, их в Айове не встречали уже… Еще один осторожный шаг по ночной траве. Как бы это ни был… Лесной волк! Я бросился к ящику с инструментом, судорожно пытаясь ухватить нож, большой гаечный ключ, но было уже слишком поздно.
В это мгновение возле колеса самолета возникла черно-белая бандитская маска, изучающий взгляд ярко блестевших глазок, нос, с сопением принюхивающийся к запаху коробки с продуктами. He лесной волк. Я рассмеялся: так сильно колотилось сердце. Я сделал вид, что убираю ключ прочь. Осиротевших крошек-енотов на Среднем Западе часто берут в дом и выращивают в домашних условиях. Когда им исполняется год, их отпускают на волю, но они на всю жизнь остаются домашними. А что тут плохого? Разве нельзя шуршать себе по полю, в темноте на огонек заглянуть — а вдруг у того, кто разложил костер, найдется что-нибудь, вкусненькое — погрызть, коротая ночь?
Хорошо бы чего-нибудь сладенького — кусочек шоколадки… можно зефира немного, — все сойдет. Енот постоял немного на задних лапках, морща носик и изучая воздух в поисках запаха съестного. Остатки зефира — если, конечно, ты сам на них не претендуешь — вполне сойдет. Я вытащил кулек из ящика и высыпал кучку мягких шариков в сахарной пудре на подстилку. Отдавая должное зефиру, он с довольным чавканьем набил им полный рот. От лепешки моего изготовления он отказался, едва надкусив ее, прикончил зефир, умял почти весь мой запас медовой воздушной пшеницы и вылакал мисочку воды, которую я ему налил. Немного посидел глядя на огонь, фыркнул: пора двигаться дальше. Исполненный важности взгляд черных бусин.
Благодарю за угощение. А ты вполне приличное человеческое существо. Ну, ладно, до завтра, вечером увидимся. Лепешки у тебя отвратительные. И пушистое создание двинулось прочь. Полосатый хвост растворился в тенях, шорох шагов в траве слышен все слабее и слабее. И я остался наедине со своими мыслями и мечтой обрести даму сердца. Каждый раз все неизменно возвращается к ней.
Интересно, что сказал бы Дональд Шимода, сидя здесь, под крылом, сегодня, если бы узнал, что я до сих пор так и не нашел ее? Что-нибудь само собой разумеющееся, это уж точно. Странное свойство всех его секретов — они были предельно просты. А если бы я сообщил ему, что потерпел фиаско в поисках ее?
Потому - то так радостно видеть за строками вдохновенного, живого, "горящего" и восхищенного автора, пишущего не льстиво и без души, как, к сожалению, случается, а с кровью, о наболевшем, безоружно делясь воспоминаниями, чаяниями, желаниями и исполнившимися мечтами... Не правда ли, нам иногда хочется узнать о чужой жизни что - то такое, что помогло бы нам увериться в том, что любое описанное в книгах может произойти и в нашей частной жизни?!... Почему стоит читать эту книгу? Ведь да, это просто история поиска любви и себя в этом мире одиночества. Возможно, потому, что она имеет небольшой объем и ни в коем разе не успеет начать раздражать. Возможно, потому, что талант Ричарда Баха не раскрыт еще для вас, как читателя, в полном своем великолепии. Возможно, потому, что давно не было ничего вами "читано", но очень хочется. Возможно, по совету друга или иной неслучайной случайности...
Все оборачиваются: Лила, кузина невесты, вскрикнула и, вся дрожа, вцепилась в подставку для молитвенника; но вот, смертельно бледная, стыдясь обмоченной юбки, она уже спешит по центральному проходу, оборачивается, торопливо приседает перед алтарем и на цыпочках покидает церковь. Мария вздрагивает и, вернувшись с небес на землю, кладет ладонь на руку Мануэля, который машинально тоже ухватился за подставку для молитвенника. Если б только он знал, если бы не лег в полночь, если бы не проснулся так поздно, если бы заранее не освободил себе этот день, если бы не жил один, если бы послушал радио, он не пришел бы сюда и не находился бы сейчас в церкви — впервые с тех пор, как он вышел из сиротского приюта, — и не торчал бы как чучело на этой дурацкой свадьбе, в то время как там, за стенами, неожиданно развязалась игра, в которой решается его участь.