Неоднозначную реакцию среди думцев, а впоследствии и во всём обществе вызывало высказывание Милюкова «глупость или измена». П.Н. Милюков доказал, что политика царского правительства была продиктована "либо глупостью, либо изменою".
Одна из самых знаменитых речей Милюкова «Что это, глупость или измена?» и ее последствия
Достаточно выполнять за него его работу. Он даже не может «предать обратно», поскольку сам не способен ни на какие осмысленные действия. Он зависит от тех, кто им манипулирует — от их советов, звонков по телефону или «пакетов с нарочным» - абсолютно, так как ничего не понимает в том, что делается его руками. Теперь представим себе наиболее логичную стратегию со стороны манипулирующего дураком. Во-первых, дурак должен бояться власти и всегда чувствовать себя неуверенно. Иначе он может возомнить о себе это у людей вообще очень хорошо получается, и дело тут не в глупости: «умные» точно так же на это ведутся , решить, что он «теперь уже чему-то научился» и порвать ниточку, на которой висит, каким-нибудь глупым движением. Поэтому дурака надо всё время тыкать в его дурость, мордой тыкать, мордой, желательно каждый день.
Это значит, во-первых, что определённую причём самую сложную с управленческой точки зрения часть задач надо оставлять на его усмотрение «это ты, Вова, сам думай» , чтобы он раз за разом просирался и лажался по полной. Впрочем, облажаться можно и помочь — да так, что пациент этого даже не поймёт. И с каждым просёром и лажовкой его неуверенность в себе и страх перед тем, что он делает, будут расти. Но это с одной стороны. С другой, не нужно допускать, чтобы дурачок всерьёз захандрил и потерял вкус к своему месту. Поэтому нужно внушать ему, что, несмотря на постоянное лажанье и дурь, он на самом деле зачем-то нужен и имеет историческую значимость.
В частности, за САМЫЕ выдающиеся глупости и промахи дурачка надо хвалить и подробно объяснять ему, насколько это было тонко и дальновидно. Это способствует одновременно и росту неуверенности «я ж сам не понял, что сделал» и самодовольства «но сделал-то это Я… у меня, небось, государственническая интуиция? К тому же это просто забавно: смотреть, как обосравшийся человек гордо вышагивает в замаранных штанах, и снисходительно аплодировать. Нельзя допустить, чтобы властный дурак и в самом деле чему-то научился. Поэтому его нужно не учить, а запутывать. Давать ему, например, всякие книжки про управление, от которых у него последний умишко отъедет.
Хорошо ещё помогает психоанализ — и неуверенность развивает, и чувство собственной значимости кормит. Далее, из тех же соображений дурака нужно всячески изолировать от «управляемой» им реальности. Лучше всего держать в какой-нибудь золотой клетке с подогреваемым ватерклозетом, информацию ему на стол поставлять препарированную до несъедобности, и так далее. Полезно также запугивать его той тёмной реальностью, которая лежит под ним — «там дремучая страна и дремучие люди». Впрочем, житель золотой клетки всегда стремится к побегу. Умный тюремщик сам устраивает побеги своим пленникам.
Можно отпустить дурачка покататься в парке на велосипеде — или там сплавать на кораблике, или «с видимой неохотой» отпустить его полазить по скалам. Пусть думает, что прикоснулся к «живой жизни», хе-хе. Хорошо также обеспечить дураку «плотный график», на девяноста процентов состоящий из ерунды: пусть крутится как белка в колесе, быстрее, ещё быстрее, чтобы подумать было просто некогда. Пусть все важные решения подготовленные манипулятором заранее подписываются им в промежутках между ерундистикой. Отдельная проблема — как держать за поводок. Лучше, если он будет привязан не к шее дурака, а к яйцам или ещё чему-то нутряному.
Очень хорошо, например, если один из каналов контроля идёт через жену или какую-нибудь «умницу-гейшу»: и классично, и эффективно.
Но убийство «отца Григория», вопреки расчетам высокопоставленных организаторов и участников покушения, лишь усугубило ситуацию, привело к новой волне отставок и беспрецедентному падению престижа правящих верхов императорской России. Да и сам Милюков, назвавший это злодеяние «безобразной драмой», был далек от его одобрения.
В целом не было найдено ни одной улики, которая могла бы бросить тень на Александру Федоровну и Николая II. Царская семья предоставила свои дворцы под нужды раненых. Это было правдой. По законам военного времени Милюковым двигали политические амбиции. Желание убрать с политической арены легитимного главу государства. Политик понимал, что свалить Николай II после того, как он выиграет войну, а к этому все шло, будет нереально.
Значит, надо действовать немедленно. И для захвата власти все средства хороши. Если наложить эту ситуацию из Первой мировой войны на Вторую мировую, можно представить такую картину. Некий видный советский политический деятель осенью 1941 года публично обвиняет Сталина, что, мол, он — виновник поражений Красной армии, что из-за его неумелых действий враг стоит под Москвой, погибли и попали в плен 3 млн красноармейцев, армии не хватает вооружения. Как думаете, что стало бы с этим политическим деятелем в 1941 г.? Его бы обвинили в предательстве и, скорее всего, расстреляли.
Ничего подобного с Милюковым не произошло. А вот с Россией, которую он сделал разменной монетой в своей политической игре, случились страшные потрясения. Чего же добился депутат Милюков для себя лично? Как Милюков сам стал врагом народа В первом составе Временного правительства Милюков получил портфель министра иностранных дел. Политик рассчитывал, что это — начало пути вверх, а оказалось, его ждал крутой спуск. Потребовалось всего-то два месяца для того, чтобы Милюков, один из творцов Февраля 1917-го года, стал для тех, о чьем благе он радел, врагом народа.
Милюков и в. Милюков Лидер партии. Милюков партия кадетов. Милюков 1905. Лидер партии кадетов 1905. Павел Милюков взгляды. Милюков Николай Федорович малая Ивановка. П Н Милюков деятельность. Павел Милюков кадет.
Четвертая государственная Дума 1912-1917. Государственная Дума Российской империи 4 созыва. Государственная Дума 1915. Павел Милюков презентация. Милюков Павел Николаевич произведения. Милюков министр иностранных дел. Кадеты п. Николай Павлович Милюков. Нота министра иностранных дел п н Милюкова.
Нота Милюкова апрельский кризис. Милюков был лидером партии. Милюков либерал. П Н Милюков карикатура. Нота Милюкова. Глупость или измена Островский читать онлайн. Милюков Россия на переломе. Милюков Павел Николаевич книги. П Н Милюков в эмиграции.
Милюков книги. Нота Милюкова апрельский 1 коалиционное правительство. Нота Милюкова карикатура. Милюков Дарданелльский. Временное правительство карикатура. Сергей Андреевич Муромцев. Сергей Андреевич Муромцев фото. Газета последние новости. Газета 1920 года.
Газета Известия 1920 года. Газета последние новости Париж.
Глупость или измена
Обвинения в государственной измене Милюков обосновал заметками в иностранных газетах, рефреном выступления были слова «Что это, глупость или измена?». Сообщая о том или ином бестолковом распоряжении правительства, Милюков риторически вопрошал: «Что это — глупость или измена?». Милюков показал очевидность того, что политика правительства была продиктована "либо глупостью, либо изменою". 1 ноября 1916 года лидер партии кадетов Павел Милюков с трибуны Государственной Думы произнес знаковую речь, которая более известна по рефрену «глупость или измена?».
О глупости и измене
После речи Милюкова последовала попытка внести раскол в правительство. После выступления в Думе военного министра Шуваева и морского министра Григоровича им устроили овацию, а Милюков (как и многие другие) подошел, чтобы пожать им руки. До своей эмигрантской кончины в 1943 году у Милюкова было достаточно времени, чтобы подумать, что же произошло в России: глупость или измена? Перечислив злоупотребления и ошибки царского правительства, Милюков закончил свою речь риторическим вопросом: «Что это — глупость или измена?», который являлся перифразом слов военного министра Д. С. Шуваева, который на обвинение его в шпионаже в пользу немцев. П.Н. Милюков доказал, что политика царского правительства была продиктована "либо глупостью, либо изменою". Одна из самых знаменитых речей Милюкова «Что это, глупость или измена?» и ее последствия. 1 ноября 1916 года лидер партии кадетов Павел Милюков с трибуны Государственной Думы произнес знаковую речь, которая более известна по рефрену «глупость или измена?».
Глупость или измена
Первым, кто вступил на трибуну парламента, был Павел Милюков. Его речь произвела неизгладимое впечатление на собравшихся. Основываясь на увиденном и прочитанном во время своего путешествия по Европе, Павел Милюков начал со следующего: «Мы потеряли веру в то, что эта власть может нас привести к победе, ибо по отношению к этой власти и попытки исправления, и попытки улучшения, которые мы тут предпринимали, не оказались удачными. Все союзные государства призвали в ряды власти самых лучших людей из всех партий. Они собрали кругом глав своих правительств всё то доверие, все те элементы организации, которые были налицо в их странах, более организованных, чем наша. Что сделало наше правительство?
Наша декларация это сказала. С тех пор, как выявилось в Четвёртой Государственной Думе то большинство, которого ей раньше не доставало, большинство, готовое дать доверие кабинету, достойному этого доверия, с этих самых пор все почти члены кабинета, которые сколько-нибудь могли рассчитывать на доверие, все они один за другим систематически должны были покинуть кабинет». В своей речи политик критиковал действующую власть, в частности главу правительства Бориса Штюрмера. Основываясь на статьях иностранных газет, Милюков убеждал членов думы в том, что Штюрмер передавал немецкому командованию планы наступления российской армии и являлся предателем и изменником. Неоднозначную реакцию среди думцев, а впоследствии среди общества вызывало высказывание Милюкова «глупость или измена»: «Когда вы целый год ждёте выступления Румынии, настаиваете на этом выступлении, а в решительную минуту у вас не оказывается ни войск, ни возможности быстро подвозить их по единственной узкоколейной дороге, и, таким образом, вы ещё раз упускаете благоприятный момент нанести решительный удар на Балканах, — как вы назовёте это: глупостью или изменой?
Когда, вопреки нашим неоднократным настаиваниям, начиная с февраля 1916 г. Выбирайте любое. Последствия те же». Оппозиционный фронт на то время разваливался. Было очевидно, что их способы борьбы с режимом не давали желаемых результатов.
Необходимо было вывести оппозиционный накал на новый уровень, что Павел Милюков и сделал. На основе германских газет он намекнул на то, что императрица и премьер-министр Штюрмер — изменники, что они передавали информацию нашим врагам и готовили сепаратный мир. При этом, спасая оппозицию такой разоблачительно речью, Милюков создал ситуацию, при которой ей стало ещё тяжелее договориться с властью. Потому что договариваться с изменниками, как следовало из речи Милюкова — невозможно».
Это скорее платоническое решение было подсказано Царю самими министрами на заседании в Ставке 28 июля: «У нас есть председатель Совета министров, пускай он возьмет в свои руки все управление, пускай объединяет», — предложил министр путей сообщения Трепов; по существу это ничего не разрешало... Так возникла «неограниченная, полномочная» диктатура Штюрмера, которую Чр.
Мы видим, что монарх не был удовлетворен получилось, по выражению Родзянко, «совсем безвыходное положение» , и в письме 20 сентября он как бы возвращается к мысли о желательности реализовать июньский проект Алексеева 375. Вспомним, что А. Совет был дан. Это было время, когда восходила звезда Протопопова, и А. В своих письменных показаниях Протопопов подробно изложил, как всегда несколько нелепо и противоречиво, намеченный им план реорганизации продовольственного дела — главным образом хлебных заготовок, и последовавшей затем «комедии борьбы» по выражению советских историков в Совете министров за осуществление его проекта. Он предполагал основные операции возложить на земство, создав под контролем последнего особые торговые товарищества и привлекши к этому делу банки и крупные торговые фирмы.
Таким путем предполагалось выявить и выпустить на рынок имевшиеся запасы 376. Существовавшие на местах организации мин. Средства давало бы мин. Далее Протопопов намеревался ввести обязательную хлебную повинность, установив временно до сбора, назначенного по раскладке, твердые цены. В организации продовольственного дела Протопопов преследовал и политические цели, желая не только вернуть мин. Широкое участие земских деятелей в закупочных операциях, по мнению министра, отвлекло бы их внимание от политики.
Надзирающие губернаторы поручали закупку земствам только в том случае, если они не входили в союз, в случае, если бы земство отказывалось выйти из союза, операции производились бы губернским присутствием. По словам Протопопова, Совет министров за исключением гр. Игнатьева и не голосовавшего Бобринского, первоначально признал принципиально желательной передачу продовольственного дела в мин. Думы, изменил свое решение и при окончательном голосовании за передачу высказалось лишь 6 человек против 8. Штюрмер, голосовавший за положительное решение, высказал уверенность, что Царь согласится с меньшинством, и что вопрос будет проведен до открытия Думы в порядке ст. Очевидно, под влиянием такого голосования Протопопов внес изменение в свой проект и остановился на организации «для надзора за продовольственным делом» Совещания трех министров путей сообщ.
В протопоповском проекте ее больше всего привлекала заманчивая мысль «борьбы» с оппозиционными земским и городским союзами: «Я была не согласна, — писала она позже, — с этой бумагой то есть с проектом «совещания трех министров» и знала, что наш Друг тоже будет против, а потому послала Пр отопопова к нему, чтобы они вместе обсудили это дело». Совещание в обычном квартете Бадмаев, Распутин, Протопопов и Курлов состоялось — о нем упомянул Протопопов, приписывая себе инициативу просить Распутина «ускорить передачу» продовольствия в ведение министерства вн. Царь был в Киеве. Телеграмму получил и недоумевал. И только, получив разъяснительное письмо А. Смысл разъяснения А.
Это был единственный раз, когда за все время своего неофициального «регентства» А. Наш Друг сказал, что это было абсолютно необходимо. Протопопов в отчаянии, что вручил тебе тогда ту бумагу, он был уверен в своей правоте, пока Гр. А потому я вчера говорила со Штюрмером, они оба верят в удивительную Богом ниспосланную мудрость нашего Друга... Мне пришлось решиться на этот шаг, так как Гр. Может быть, не так уж важно раскрыть во всей полноте подноготную этой истории — насколько здесь проявилась сознательная игра честолюбца и насколько неуравновешенный политик шел на поводу у других.
Царя уговаривать долго не приходилось. Он ответил жене на другой день:... Я всегда думал, что продовольственный вопрос лучше решить сразу, только я должен был дождаться этой бумаги. Теперь это сделано: помоги нам Бог. Я чувствую, что это правильно». Но в самом Царском забили отбой.
Этот отбой, в противоречии с самим собой Протопопов в Чр. Принять продовольственное дело по закону, проведенному по 87 ст. Телеграмму я передал Царице с просьбой отослать ее Царю. Царица мне сказала: «Было трудно заставить Государя решиться, не следует его сбивать, раз он принял решение». Она была недовольна. Все же мою просьбу исполнила.
Штюрмер обещал передать продовольственное дело министерству вн. В пояснение телеграммы сама А. Все осталось по старому. Плохо, конечно, должна была управляться страна, раз авторитету существовавшего народного представительства приходилось конкурировать с руководством закулисных бадмаевских советчиков. Но неумение разрешить сложные экономические проблемы, шатание власти лежат совсем в другой плоскости, нежели те «предательские мысли», на которые со своей стороны счел возможным намекнуть ранее в Гос. Думе Шингарев в речи о продовольственной политике правительства, речи, которая легла в основу милюковского слова 1 ноября.
Милюков с некоторым самомнением заявил: «Моя речь — есть заслуга перед родиной, которой вы не сделаете». Если бы лидер думской оппозиции последовательно стоял в те дни на революционной позиции, его до известной степени мужественное и смелое слово 380 , несомненно, явилось бы «заслугой перед родиной» — во всяком случае в глазах тех, кто благом родины считал скорейшую ликвидацию уже атавистического для страны «средневекового представления о государстве» слова Керенского в заседании Думы 15 февраля 17г. В историческом обозрении речь 1 ноября могла бы, однако, быть признанной «заслугой» лишь в том случае, если бы опиралась на проверенные факты. При политической концепции, которую отстаивал руководитель думского прогрессивного блока, обвинительное слово, облеченное в форму: глупость или измена, было лишено политической логики и звучало грубейшим диссонансом с тем вступительным словом, которым председатель Думы открыл новую сессию законодательного учреждения — он говорил о сером воине, идущем «бесстрашно в смертный бой за Веру, Царя и Отечество». Под этим исконным лозунгом монархической официальной народности русское воинство призывалось бороться за ту власть, которую с думской трибуны заподазривали в прямом предательстве, «не революционеры», а люди, объявлявшие себя монархистами. В грозное время войны они наносили непоправимый удар той самой монархии, от которой ждали добровольной уступки общественному мнению во имя национального объединения, являвшегося в их глазах залогом победы...
Гнусное слово «измена», брошенное без учета отзвука в России и за границей, могло способствовать лишь тому, что ров между верховной властью и общественной оппозицией, действительно, стал непроходим. Милюков сам признал в показаниях Чр. Почему осторожный политик-реалист мог решиться на такой чреватый для компромиссной политики шаг? Оказал ли в данном случае свое влияние общественный психоз — вера в легенду, или то была тактическая ошибка? Родзянко правительство старого порядка: «И малейший отпор встречал уступки. Когда они видели зубы, они отступали».
На окончательную позицию прогрессивного блока, несомненно оказало влияние давление со стороны — именно то заявление председателей земских управ, на которое ссылался Милюков в речи. Московское постановление 25 октября было доведено до сведения Думы особым письмом кн. Львова на имя Родзянко. Это письмо побуждало Думу к «решительной борьбе... Туда, за эти кулисы и должен был быть направлен очередной удар" 382. Удар был рассчитан плохо.
Впереди логически могла быть только революция, а не та странная, более самоутешительная теория, которую развил Шульгин в своем литературном произведении «Дни»: Гос. Дума должна была говорить «до конца для того, чтобы страна «молчала» — «потому что, если мы замолчим, заговорит улица»... Почему Штюрмер не ответил на клевету, возведенную на него в Гос. По пословице: на воре и шапка горит. Так поняли тогда молчание председателя Совета министров. Когда пришла очередь Шульгину идти «на Голгофу», — по его выражению в воспоминаниях, — это было 3 ноября, он всю силу красноречия обратил на то, чтобы бить по «жалкому фигуранту» и бороться со «зловещей тенью, которая налегла на Россию» 383.
Молчание при таких условиях «самый опасный из всех исходов». Голос слева: «в 4-х стенах»! Здесь в прошлом заседании... Ужас больший тогда, когда, обращаясь к людям, которые раньше знали Штюрмера... Я никогда не слыхал этого слова: не может быть. Наоборот, я видел пожимание плечами — весьма возможно...
Ужас в том, что даже члены Гос. Совета, даже товарищи его по собственной фракции, на вопрос, кто же такой Штюрмер, нам говорят: «человек без убеждений, с сомнительным прошлым, человек, готовый на все, человек, который способен обходительными манерами обходить людей, человек, который, кроме того, в государственных делах ничего не смыслит... Ужас состоит в том, что рядом с креслом, которое занимает председатель Совета министров, сидят люди, которые думают о нем также, и непонятным становится то, как они могут оставаться вместе с ним 384. Непонятно, как они не скажут ему... И ужас в том, что председатель Совета министров сюда не придет, объяснений не даст, обвинений не опровергнет, а устраивает судебную кляузу с членом Гос. Думы Милюковым...
Немецкие газеты писали про назначение Б. Штюрмера, что это «белый лист бумаги»... Но это теперь не белый лист цензурный пропуск. На нем написано несколько слов, но знаменательных слов. На нем написано: «продовольственная разруха», на нем написано: «Англия» раньше Шульгин останавливался на «булацелиаде» , на нем написано: «Польша» «безнаказанность Сухомлинова», а внизу в виде примечания написано: «Манасевич-Мануйлов». Но это не все.
Ведь это только начало. Вот где самый ужас — мы боимся, что это... И вот, чтобы этого не случилось, Гос. Дума должна стоять на своем месте и бороться за безопасность России». Сам Штюрмер дал в Чр. Думы я уехал в Гос.
Совет после речи Родзянко и не слышал речи Милюкова... Если бы я был там, я бы сказал, что никаких взяток не брал, никаких взяток ни с кем не делил... Я, к сожалению, этого не мог сделать. Озлобление, по-видимому, было настолько сильное, что я не мог и думать выходить на кафедру, не подвергая правительство в лице своего председателя, каким-нибудь нежелательным выходкам... В молчании Штюрмера могли сыграть свою роль и личные качества премьера — его ненаходчивость и неумение говорить. По характеристике Покровского, как мы могли убедиться, довольно пристрастной, это был человек, который «в сущности связной мысли в разговоре высказать не мог».
Стало быть, голова не удерживала этих вещей». Штюрмер знал, что ожидается скандал и не без умысла сейчас же после речи председателя Думы поехал на заседание Гос. Совета, думая, вероятно, что тем самым избежит скандала или смягчит его резкие формы 386. По словам членов штюрмеровского кабинета гр. Игнатьева и ген. Шуваева в Совете министров перед заседанием обсуждался вопрос, как воздействовать на членов Думы в смысле смягчения намечавшихся выступлений и просить резолюции большинства.
Штюрмеру было предложено переговорить с Родзянко. Последний вначале отказался — «я такому Совету министров помогать не могу», но потом согласился при условии, чтобы «никто из членов Совета, кроме Покровского, не имел с членами Гос. Думы разговора полемического характера в смысле застращивания, указывая на возможность роспуска». Но, как впоследствии узнал он от «своих друзей», Протопопов нарушил соглашение, и «тот самый член Думы, который, по-видимому, передал резолюцию, оказался передаточной инстанцией для застращивания тем, что Думу распустят, лишат жалования и будет призыв на военную службу». Подтверждал эту версию в другом варианте и Шуваев, указывавший, что главным образом хлопотал Покровский — ему было поручено «войти в соглашение», чтобы речь Милюкова была «или изменена или совсем не произнесена»... Как видно, и члены Совета министров жили тогда больше слухами.
Картина совершенно ясна из всеподданнейшего доклада Штюрмера 31 октября. Думы, имеющей возобновиться 1-го ноября, — докладывал председатель Совета, — суждено, по-видимому, быть свидетельницей не только резких выпадов против отдельных представителей власти, но также и открытого выступления против всего существующего порядка образования правительственной власти и необходимости коренного изменения всей системы управления страной. В день открытия предполагается произнесение речи, в которой от имени большинства Гос. Думы будет заявлено, что «в рядах русского правительства гнездится предательство и роковое слово «измена» ходит по стране, и что вследствие сего Гос. Дума категорически отказывается работать по законопроектам, представленным правительством. Большинство Гос.
Думы настаивает на немедленном удалении от власти лиц, дальнейшее пребывание которых во главе управления грозит опасностью успешному ходу нашей национальной борьбы... Ознакомившись с текстом предполагаемого заявления, члены правительства ныне принимают меры к тому, чтобы разъяснить отдельным представителям Гос. Думы все последствия такого рода выступления... Неминуемым последствием такого выступления должен явиться не только немедленный перерыв занятий Гос. Думы, но даже полное ее закрытие впредь до новых выборов и до созыва новой Гос. Возможно, что благоразумие большинства членов Г.
Удерживающим в сем случае стимулом могут служить также и нижеследующие соображения. Я обратил внимание членов Гос. Думы на то, что ближайшим последствием роспуска Думы явится немедленное отправление на службу, на фронт, всех членов законодательных учреждений, подлежащих по возрасту своему призыву к военной службе. Независимо от сего членам Гос. Думы, в случае ее роспуска, а не только перерыва, угрожает лишение получаемого ими содержания впредь до нового избрания в Гос. Думу; оба последние соображения, по всей вероятности, получат решающее значение и образумят большинство Гос.
Думы 387. В сих указах начертано, что срок возобновления этих занятий назначается в зависимости от чрезвычайных обстоятельств. Один только перерыв занятий Гос. Думы не возлагает на ее членов обязанности отбывания воинской повинности и не лишает их содержания. Этих целей можно достигнуть только Высочайшим указом о совершенном закрытии Гос. Думы на весь период, оставшийся до времени нового созыва Гос.
В виду изложенного, если бы В. Думы и о сроке назначения новых выборов... Наряду с официальным докладом председателя Совета Министров Царь получил и очередное письмо жены, в котором А. Некоторые заявления, которые они депутаты хотят сделать, просто чудовищны. Например, что они не могут работать с подобными министрами — какое бесстыдство 388. Это будет отвратительная Дума, но не надо бояться: если она окажется слишком уже плохой, ее можно будет закрыть, а мы должны быть тверды»...
На докладе Штюрмера Государь написал: «Надеюсь, что только крайность заставит прибегнуть к роспуску Гос.
Так разве же не все равно для практического результата, имеем ли мы в данном случае дело с глупостью или с изменою? Согласен с голосом слева. Промедление затянулось. Когда будем бить диверсантов по-настоящему, да хоть в туалетах. И все частные причины сводятся к одной этой: неспособность и злонамеренность данного состава правительства Голоса слева: "Правильно". Это наше главное зло, победа над которым будет равносильна выигрышу всей кампании. Голоса слева: "Верно! Я уже сказал: добивайтесь ухода этого правительства. Вы спрашиваете, как же мы начнем бороться во время в-ны?
Да ведь, господа, только во время в-ны они и опасны. Они для в-ны опасны: именно потому-то во время в-ны и во имя в-ны, во имя того самого, что нас заставило объединиться, мы с ними теперь боремся. Голоса слева: "Браво". Итог П. Милюков доказал, что политика царского правительства была продиктована "либо глупостью, либо изменою". А в чем урок речи Милюкова? Глупость или измена? Не суть важно. Беда в другом. Беда в слабости.
Политическая и военная немочь.
Замысловского голоса слева: "Браво, браво". Повторяю, что старая тема развивается на этот раз с новыми подробностями. Кто делает революцию? Вот кто: оказывается, ее делают городской и земский союзы, военно-промышленные комитеты, съезды либеральных организаций. Это самое несомненное проявление грядущей революции. Господа, вы знаете, что, кроме подобной записки, существует целый ряд отдельных записок, которые развивают ту же мысль. Есть обвинительный акт против городской и земской организации, есть и другие обвинительные акты, которые вам известны.
Так вот господа, та идефикс революции, грядущей со стороны левых, та идефикс, помешательство на которой обязательно для каждого вступившего члена кабинета голоса: "Правильно! Я спрашивал тогда себя, по какому рецепту это делается? Я поехал дальше в Швейцарию отдохнуть, а не заниматься политикой, во и тут за мной тянулись те же темные тени. На берегах Женевского озера, в Берне я не мог уйти от прежнего ведомства Штюрмера - от министерства внутренних дел и департамента полиции. Конечно, Швейцария есть место, "где скрещиваются всевозможные пропаганды, где особенно удобно можно следить за махинациями наших врагов. И понятно, что здесь особенно должна быть развита система "особых поручений", но среди них развита система особого рода, которая привлекает к себе наше особое внимание. Ко мне приходили и говорили: "Скажите пожалуйста, там, в Петрограде, чем занимается известный Ратаев? Спросили, зачем эти чиновники департамента полиции оказываются постоянными посетителями салонов русских дам, известных своим германофильством.
Оказывается, что Васильчикова имеет преемниц и продолжательниц. Чтобы открыть пути и способы той пропаганды, о которой недавно еще откровенно говорил нам сэр Джордж Бьюкенен. Нам нужно судебное следствие, вроде того, какое было произведено над Сухомлиновым, Когда мы обвиняли Сухомлинова, мы ведь тоже не имели тех данных, которые следствие открыло. Мы имели то, что имеем теперь: инстинктивный голос всей страны и ее субъективную уверенность аплодисменты. Господа, я может быть не решился бы говорить о каждом из моих отдельных впечатлений, если бы не было совокупных, и в особенности, если бы не было того подтверждения, которое я получил, переехав из Парижа в Лондон. В Лондоне я наткнулся на прямое заявление, мне сделанное, что с некоторых пор наши враги узнают наши сокровеннейшие секреты и что этого не было во время Сазонова возгласы слева: "Ага". Если в Швейцарии и в Париже я задавал себе вопрос, нет ли за спиной нашей официальной дипломатии какой-нибудь другой, то здесь уже приходилось спрашивать об иного рода вещах. Прошу извинения, что, сообщая о столь важном факте, я не могу назвать его источника, но если это мое сообщение верно, то Штюрмер быть может найдет следы его в своих архивах.
Родичев с места: "Он уничтожит их". Я миную Стокгольмскую историю, как известно, предшествовавшую назначению теперешнего министра и произведшую тяжелое впечатление на наших союзников. Я могу говорить об этом впечатлении, как свидетель; я хотел бы думать, что тут было проявление того качества, которое хорошо известно старым знакомым А. Протопопова - его неумение считаться с последствиями своих собственных поступков смех, голоса слева: "Хорош ценз для министра". По счастью, в Стокгольме он был уже не представителем депутации, так как депутации в то время уже не существовало, она частями возвращалась в Россию. То что Протопопов сделал в Стокгольме, он сделал в наше отсутствие Марков 2-й с места: "Вы делали то же самое в Италии". Но все же, господа, я не могу сказать, какую именно роль эта история сыграла в той уже известной нам прихожей, через которую, вслед за другими, прошел А. Протопопов на пути к министерскому креслу голоса справа: "Какая прихожая?
Это та придворная партия, победою которой, по словам "Нейе Фрейе Прессе", было назначение Штюрмера: "Победа придворной партии, которая группируется вокруг молодой Царицы". Во всяком случае, я имею некоторое основание думать, что предложения, сделанные германским советником Варбургом Протопопову, были повторены более прямым путем и из более высокого источника. Я нисколько не был удивлен, когда из уст британского посла выслушал тяжеловесное обвинение против того же круга лиц в желании подготовить путь сепаратному миру. Может быть, слишком долго остановился на Штюрмере? Возгласы: "Нет, нет! Но, господа, ведь на нем преимущественно сосредоточились все чувства и настроения, о которых я говорил раньше. Я думаю, что эти чувства и настроения не позволили ему занимать это кресло. Он слышал те возгласы, которыми вы встретили его выход.
Будем надеяться вместе с вами, что он сюда больше не вернется. Аплодисменты слева. Возгласы слева: "Браво! Мы говорим правительству, как сказала декларация блока: мы будем бороться с вами, будем бороться всеми законными средствами до тех пор, пока вы не уйдете. Говорят, что один член совета министров, услышав, что на этот раз Государственная Дума собирается говорить об измене, взволнованно вскрикнул: "Я, быть может, дурак, но я не изменник". Господа, предшественник этого министра был несомненно умным министром так же как предшественник министра иностранных дел был честным человеком. Но их теперь ведь нет в составе кабинета. Так разве же не все равно для практического результата, имеем ли мы в данном случае дело с глупостью или с изменою?
Когда вы целый год ждете выступления Румынии, настаиваете на этом выступлении, а в решительную минуту у вас не оказывается ни войск, ни возможности быстро подвозить их по единственной узкоколейной дороге, и, таким образом, вы еще раз упускаете благоприятный момент нанести решительный удар на Балканах, - как вы назовете это: глупостью или изменой? Когда, вопреки нашим неоднократным настаиваниям, начиная с февраля 1916 г. Выбирайте любое. Последствия те же. Когда со все большею настойчивостью Дума напоминает, что, надо организовать тыл для успешной борьбы, а власть продолжает твердить, что организовать, - значит организовать революцию, и сознательно предпочитает хаос и дезорганизацию -- что это, глупость или измена? Аджемов : "Это глупость". Мало того. Когда на почве общего недовольства и раздражения власть намеренно занимается вызыванием народных вспышек - потому что участие департамента полиции в последних волнениях на заводах доказано, - так вот, когда намеренно вызываются волнения и беспорядки путем провокации и при том знают, что это может служить мотивом для прекращения войны, - что это делается, сознательно или бессознательно?
Когда в разгар войны "придворная партия" подкапывается под единственного человека, создавшего себе репутацию честного у союзников шум и когда он заменяется лицом, о котором можно сказать все, что я сказал раньше, то это...
«Глупость, или измена»? Первый выстрел февральской революции
1 (14) ноября 1916 года депутат и лидер кадетской партии Павел Милюков произнес в Государственной думе свою знаменитую антиправительственную речь: Глупость или измена. Что это — глупость или измена? Из речи (1 ноября 1916 г.) председателя Государственной думы Павла Николаевича Милюкова (1859—1943), который говорил о том, что правительство находится во власти «темных сил», не способно управлять страною. 1 (14) ноября 1916 года депутат и лидер кадетской партии Павел Милюков произнес в Государственной думе свою знаменитую антиправительственную речь: Глупость или измена.
«Глупость, или измена»? Первый выстрел февральской революции
Я цитирую свои тогдашние слова. Я указывал тогда, — привожу опять мои слова, — что «слухи эти забираются высоко и никого не щадят». Увы, господа, это предупреждение, как все другие, не было принято во внимание. В результате, в заявлении 28-ми председателей губернских управ, собравшихся в Москве 29 октября этого года, вы имеете следующие указания: «мучительное, страшное подозрение, зловещие слухи о предательстве и измене, о темных силах, борющихся в пользу Германии и стремящихся путем разрушения народного единства и сеяния розни подготовить почву для позорного мира, перешли ныне в ясное сознание, что вражеская рука тайно влияет на направление хода наших государственных дел».
Естественно, что на этой почве возникают слухи о признании в правительственных кругах бесцельности дальнейшей борьбы, своевременности окончания войны и необходимости заключения сепаратного мира. Господа, я не хотел бы идти навстречу излишней, быть может, болезненной подозрительности, с которой реагирует на все происходящее взволнованное чувство русского патриота. Но как вы будете опровергать возможность подобных подозрений, когда кучка темных личностей руководит в личных и низменных интересах важнейшими государственными делами?
У меня в руках номер «Берлинер Тагеблатт» от 16 октября 1916 г. Штюрмер в 1916 г. Манасевич-Мануйлов был при нем чиновником по особым поручениям и попался на вымогательстве.
Сведения этой статьи отчасти запоздали, отчасти эти сведения неверны. Так немецкий автор имеет наивность думать, что Штюрмер арестовал Манасевича-Мануйлова, своего личного секретаря. Господа, вы все знаете, что это не так и что люди, арестовавшие Манасевича-Мануйлова и не спросившие Штюрмера, были за это удалены из кабинета.
Нет, господа, Манасевич-Мануйлов слишком много знает, чтобы его можно было арестовать. Штюрмер не арестовал Манасевича-Мануйлова аплодисменты слева, голоса «Верно». Родичев с места: «К несчастью, это правда».
Вы можете спросить: кто такой Манасевич-Мануйлов? Почему он нам интересен? Я вам скажу, господа.
Манасевич-Мануйлов — это бывший чиновник тайной полиции в Париже, известная «Маска» «Нового Времени», сообщавшая этой газете пикантные вещи из жизни революционного подполья. Но он, что для нас интереснее, есть также исполнитель особых секретных поручений. Одно из этих поручений вас может заинтересовать сейчас.
Несколько лет тому назад Манасевич-Мануйлов попробовал было исполнить поручение германского посла Пурталеса, назначившего крупную сумму, говорят около 800 000 руб. Я очень рад сказать, что сотрудник «Нового Времени» вышвырнул Манасевича-Мануйлова из своей квартиры и Пурталесу стоило немало труда затушевать эту неприятную историю. Вот, личного секретаря министра иностранных дел Штюрмера, господа, на какого рода поручения употребляли не так давно голоса слева: «Верно», продолжительный шум.
Покорнейше прошу прекратить шум.
П Н Милюков роль в истории. Милюков цели. Прогрессивный блок Милюков. Лидеры прогрессивного блока. Милюков в 1915. Прогрессивный блок в 4 государственной Думе. Милюков в эмиграции. Павел Милюков в Думе.
Милюков на трибуне Думы. Нота Милюкова 1917. Нота временного правительства. Февральская революция 1917 Нота Милюкова. Газета Февральская революция. Милюков Лидер партии кадетов. Милюков 1917 должность. Милюков п н партия кадетов. Милюков карикатура.
Карикатура на Милюкова. Милюков Февральская революция. П Н Милюков роль в 1917. Милюков роль в революции. Милюков временное правительство. Сожительство Мем. Островский глупость или измена. Мем про сожительство с девушкой. Нота Милюкова Дата 1917.
Нота Милюкова 1916. Временное правительство Нота Милюкова. П Н Милюков должность 1917. Милюков Павел Николаевич воспоминания. Милюков п. Павел Милюков "воспоминания". Последние новости газета Милюков. Милюков глупость. Глупость или предательство Милюков.
Председатель временного комитета государственной Думы в феврале 1917. Временный комитет государственной Думы 1917 возглавил. Павел Милюков.
В конце 1919 года, еще в ходе Гражданской войны, он назвал четыре «роковые политические ошибки» Белого движения: 1 попытка решить аграрный вопрос в интересах поместного класса; 2 возвращение старого состава и старых злоупотреблений военно-чиновничьей бюрократии; 3 узконационалистические традиции в решении национальных вопросов; 4 преобладание военных и частных интересов. Разрыв Милюкова с продолжателями дела Белого движения в эмиграции был связан с политическим поправением его руководителей из Русского общевоинского союза РОВС и Российского зарубежного съезда, проведенного в 1926 году, председателем которого был избран Петр Струве и который провозгласил своим вождем великого князя Николая Николаевича.
Если с генералом Антоном Деникиным лидер кадетов мог найти общий язык, то со сторонниками реставрации монархии и военной интервенции в СССР — очевидно нет. С апреля 1921 по июнь 1940 года редактировал выходившую в Париже газету «Последние новости» — одно из наиболее значимых печатных изданий русской эмиграции, вел активную полемику с консервативной газетой «Возрождение», которую в 1925—1927 годах редактировал Петр Струве. Это противостояние двух — либерального и консервативного — лагерей русской эмиграции создало нерв политической жизни русской эмиграции. Конечно, издавался еще меньшевистский «Социалистический вестник», однако идеи марксизма не пользовались особой популярностью в белоэмигрантской среде по вполне понятным причинам. Анализируя причины поражения своей партии, Милюков существенно эволюционировал влево, понимая историческую закономерность происшедших революционных потрясений и радикальных социальных изменений в России, хотя как политик совершенно не принимал их итоги в виде установления режима «диктатуры пролетариата».
Милюков, ища корни революционных потрясений в специфике русской истории, полагал, что «Ленин и Троцкий возглавляют движение гораздо более близкое к Пугачеву, Разину и Болотникову», чем к современному европейскому социализму. При этом оценки советского режима также претерпевали изменения — от полного неприятия до более взвешенных и объективных выводов, сделанных во второй половине 1930-х и особенно в последних статьях, написанных в начале Второй мировой войны. Так, Милюков утверждал в своем труде, посвященном революции, что возникший большевистский режим довел Россию до «крайней степени разрушения всех ее национальных целей — государственных, экономических и культурных, которые копились веками». Тем не менее в написанной им «Истории второй русской революции» отсутствует обвинительный тон, который господствовал в работах авторов-социалистов и мемуарах Александра Керенского. Он в отличие от них не пытался защищать социалистические идеалы от «большевистских извращений» и рассматривал революцию 1917 года как единый и закономерный процесс и в этом, как ни странно, совпадал с Троцким.
Если многие авторы «Возрождения» и сам Струве осуждали революцию как неоправданную трагедию, вызванную революционными заблуждениями русской интеллигенции, то Милюков, хотя тоже писал про «идейную беспомощность, утопичность стремлений и максимализм русской интеллигенции», еще большую ответственность возлагал на правящий царский режим. Милюков призывал эмиграцию «смотреть на события в России не как на случайный бунт озверелых рабов, а как на великий исторический поворот, разорвавший с прошлым раз и навсегда». Идеалы демократии против авторитарной идеологии Главные выводы, которые делал Милюков в полемике с консервативным «Возрождением», состояли не только в отрицании программы консервативных адептов белой идеи, но и в пересмотре собственных взглядов по ряду принципиальных вопросов. Они состояли в неприятии идеи реставрации дореволюционной монархии в любой форме. Тогда как после Февральской революции, занимая пост министра иностранных дел во Временном правительстве, он отстаивал непопулярную в обществе идею сохранения монархии на конституционной основе и династии Романовых в лице брата Николая II Михаила, в пользу которого отрекся последний император.
Для Милюкова принципиальной позицией стала приверженность демократическим идеалам Февральской революции и отрицание авторитарной идеологии как слева в лице победившего большевизма, так и правых консервативных проектов «национальной диктатуры» философа Ивана Ильина идеолога РОВС и монархиста Василия Шульгина, которые, в частности, пропагандировались в газете «Возрождение» и журнале «Русская мысль». Хотя Петр Струве и утверждал, что «консерватизм, для того чтобы быть жизненным, должен быть либерален», Милюков ставил под сомнение приверженность демократическим принципам своего оппонента. По мнению Милюкова, Струве «продолжал цепляться за пережитки белой идеологии», а «Возрождение» фактически пыталось соединить правоконсервативную «христианско-фашистскую идеологию» со старым западноевропейским «манчестерским либерализмом», отрицающим социальные права работников. Милюков признал и необходимость федеративного устройства России. Тогда как партия кадетов и ее лидер после Февральской революции вступили в конфликт с социалистами по вопросу предоставления автономии национальным территориям бывшей Российской империи.
Особенно остро разногласия проявились в связи с требованиями автономии со стороны представителей Украины, которые привели к кризису в составе Временного правительства.
Он даже не может «предать обратно», поскольку сам не способен ни на какие осмысленные действия. Он зависит от тех, кто им манипулирует — от их советов, звонков по телефону или «пакетов с нарочным» - абсолютно, так как ничего не понимает в том, что делается его руками. Теперь представим себе наиболее логичную стратегию со стороны манипулирующего дураком. Во-первых, дурак должен бояться власти и всегда чувствовать себя неуверенно.
Иначе он может возомнить о себе это у людей вообще очень хорошо получается, и дело тут не в глупости: «умные» точно так же на это ведутся , решить, что он «теперь уже чему-то научился» и порвать ниточку, на которой висит, каким-нибудь глупым движением. Поэтому дурака надо всё время тыкать в его дурость, мордой тыкать, мордой, желательно каждый день. Это значит, во-первых, что определённую причём самую сложную с управленческой точки зрения часть задач надо оставлять на его усмотрение «это ты, Вова, сам думай» , чтобы он раз за разом просирался и лажался по полной. Впрочем, облажаться можно и помочь — да так, что пациент этого даже не поймёт. И с каждым просёром и лажовкой его неуверенность в себе и страх перед тем, что он делает, будут расти.
Но это с одной стороны. С другой, не нужно допускать, чтобы дурачок всерьёз захандрил и потерял вкус к своему месту. Поэтому нужно внушать ему, что, несмотря на постоянное лажанье и дурь, он на самом деле зачем-то нужен и имеет историческую значимость. В частности, за САМЫЕ выдающиеся глупости и промахи дурачка надо хвалить и подробно объяснять ему, насколько это было тонко и дальновидно. Это способствует одновременно и росту неуверенности «я ж сам не понял, что сделал» и самодовольства «но сделал-то это Я… у меня, небось, государственническая интуиция?
К тому же это просто забавно: смотреть, как обосравшийся человек гордо вышагивает в замаранных штанах, и снисходительно аплодировать. Нельзя допустить, чтобы властный дурак и в самом деле чему-то научился. Поэтому его нужно не учить, а запутывать. Давать ему, например, всякие книжки про управление, от которых у него последний умишко отъедет. Хорошо ещё помогает психоанализ — и неуверенность развивает, и чувство собственной значимости кормит.
Далее, из тех же соображений дурака нужно всячески изолировать от «управляемой» им реальности. Лучше всего держать в какой-нибудь золотой клетке с подогреваемым ватерклозетом, информацию ему на стол поставлять препарированную до несъедобности, и так далее. Полезно также запугивать его той тёмной реальностью, которая лежит под ним — «там дремучая страна и дремучие люди». Впрочем, житель золотой клетки всегда стремится к побегу. Умный тюремщик сам устраивает побеги своим пленникам.
Можно отпустить дурачка покататься в парке на велосипеде — или там сплавать на кораблике, или «с видимой неохотой» отпустить его полазить по скалам. Пусть думает, что прикоснулся к «живой жизни», хе-хе. Хорошо также обеспечить дураку «плотный график», на девяноста процентов состоящий из ерунды: пусть крутится как белка в колесе, быстрее, ещё быстрее, чтобы подумать было просто некогда. Пусть все важные решения подготовленные манипулятором заранее подписываются им в промежутках между ерундистикой. Отдельная проблема — как держать за поводок.
Лучше, если он будет привязан не к шее дурака, а к яйцам или ещё чему-то нутряному. Очень хорошо, например, если один из каналов контроля идёт через жену или какую-нибудь «умницу-гейшу»: и классично, и эффективно. С другой стороны, бабой тут не отделаешься: нужен и поводочек к шейке дурака.
Глупость без измены
После речи Милюкова последовала попытка внести раскол в правительство. После выступления в Думе военного министра Шуваева и морского министра Григоровича им устроили овацию, а Милюков (как и многие другие) подошел, чтобы пожать им руки. В ушах звучала постоянно повторяемая в речи Милюкова трагическая присказка: «Что это — глупость или измена?». Первым на трибуну вышел лидер кадетов Павел Милюков, выступивший с речью, в которой рефреном, в ходе перечисления действий правительства, звучало: «Что это, глупость или измена?».
«За царскую семью и за Россию!»: покушение на Милюкова, убийство юриста Набокова и суд в Берлине
Использование файла. Её часто называют по тому рефрену, который повторял Милюков в своём выступлении – «Глупость или измена». Ровно 95 лет назад – 14 ноября 1916 года – на заседании четвёртой Государственной думы лидер кадетов Павел Милюков произнёс знаменитую обличительную речь. Перечислив злоупотребления и ошибки царского правительства, Милюков закончил свою речь риторическим вопросом: «Что это — глупость или измена?», который являлся перифразом слов военного министра Д. С. Шуваева, который на обвинение его в шпионаже в пользу немцев. Наконец, громким отголоском речи Милюкова «Глупость или измена?» явилось убийство Распутина, олицетворявшего собой «влияние темных безответственных сил» и бесконечную «министерскую чехарду». Публицистический штамп «Глупость или измена?» прекрасно известен современному человеку.