В комментариях разгорелись жаркие споры, должны ли дети с аутизмом учиться в обычных школах. Подписывайтесь на и.
Ранняя коррекция: как адаптировать ребёнка с аутизмом к жизни в социуме
Дети в школе. Дети с рас в школе. Особенные дети в школе. Дети с аутизмом инклюзия. Ученики коррекционной школы. Коррекционной класс ученики. Школьники с ОВЗ. Инклюзия детей с рас.
Коммуникативная группа для детей с аутизмом. Ребенок с РДА В школе. Педагог и дети. Класс для детей с аутизмом. ЗПР В школе. Тьютор с ребенком. Тьютор в школе с ребенком.
Классы для детей с рас. Занятия для детей с аутизмом. Компания аутистов. Аутизм рукоделие. Ресурсные классы для аутистов. Образование детей с рас. Школа для аутичных детей в Дании.
Школы для аутистов Израиль. Рассвет Иркутск аутизм. Садики для детей аутистов Иркутск. Аутисты в Иркутске, помощь. Дети аутисты что они делают в 2 года. Ресурсный класс для детей с аутизмом групповые занятия. Школа для детей с аутизмом в Москве.
Классы для детей с аутизмом. Дети с аутическим спектром. Особенные дети рас. Ресурсный класс в школе. Дети аутисты. Общение с аутистом. Ресурсный класс для детей с аутизмом.
Архитектура школа аутизм. The Rainbow School for children with Autism Лондон фото. The Rainbow School for children with Autism. Центр аутизма. Школа для аутистов в США. Инклюзивное образование родители. Инклюзивное образование в детском саду.
Много таких историй, но их не большинство. Какая разница, какой ребенок родился, ты же в этом не виноват, она не виновата. Может, этим мужчинам кто-то на ухо шепчет: зачем тебе этот ребенок, найди другую и роди нового? Мне бывший начальник тоже сказал — ушел бы и всё, ты же еще молодой. Я не из таких людей, у меня даже мысли такой не было. Куда бежать, от кого? От себя не убежишь. У Милены до сих пор нет друзей. Вообще обычные вещи для родителей особых детей превращаются в необыкновенные: первый стишок в пять с половиной лет, первое слово в четыре года, первый жест, первый взгляд — все это очень знаковые вещи. Если Милена будет поваром в 18 лет, я буду счастлив.
Повар — это хорошая специальность. Понятно, что каждый родитель хочет, чтобы его ребенок был олимпийским чемпионом, но я реалист. Моя мечта услышать от неё: «Почему трава зеленая? Кажется, такой простой и частый вопрос от ребенка. Но именно в нем заключается суть того, что мозг функционирует, есть социализация, коммуникация, есть мысль. Это просто мечта моя. У меня уже давно готовы все ответы на эти долгожданные вопросы. Виктория, мама семилетнего Никиты: «Я хочу когда-нибудь стать бабушкой» Никита хорошо развивался, улыбался, интересовался игрушками, вовремя сел, пошёл, заговорил. Никаких эмоциональных отклонений, которые могли бы выдать ситуацию, не было. А в два годика заболел ангиной, выдал аллергическую реакцию на антибиотик, потом поставили геморрагический васкулит.
После болезни он стал отказываться идти на руки, сторониться детей, болезненно реагировал на шум. Но самая большая проблема была в контакте, к нему обращаешься, показываешь что-то, рассказываешь, он игнорирует. Не всегда отзывался на имя, на обращённую речь, закрылся в себе. Мы посещали разные медцентры, чтобы узнать, что с нами происходит. Там говорили — да вы ещё маленькие, растите. Но в одном из них я впервые в жизни услышала слово аутизм. Когда начала читать об этом, конечно, волосы встали дыбом. Первое, что пришло в голову, — что это навсегда. Я еще не понимала тогда, с какими трудностями придется столкнуться. Чем больше читала, тем больше терялась и уходила в себя.
Прошла все ступеньки, которые проходят родители, когда узнают о диагнозе: огромное чувство вины, растерянность, безысходность, страх, депрессия. И, конечно, это сказывалось на отношениях в семье. Мы старались, но... Есть семьи, которые сплачиваются, когда случаются трудности, но у нас получилось вот так. У нас своя история. Никита не обделен вниманием и папы и мамы. Мы его очень любим и заботимся о нем, хоть и не вместе. Если Никита молча занят своим делом, смотрит мультики или рисует, то никто не подумает, что он отличается от других. Но когда он эмоционально перегружается, может взвизгнуть, крикнуть, упасть. Так он выплескивает эмоции, отпускает их и возвращается к равновесию.
Многие не понимают, конечно, почему он так себя ведет. На детской площадке как-то подошла девочка: «Вы знаете, ваш Никита мне так нравится, но он ни на один вопрос не ответил, почему? Объясняю, что кто-то не может видеть, кто-то — слышать, а Никита не может ответить на вопросы. Но он слышит тебя, общайся с ним. Бывает, что родители подбегают и забирают своих детей, будто мы чем-то болеем и заразные. Я на это не обращаю внимания. Всем объяснять не вижу смысла, я просто киваю и всё. Так как мы не сидим дома, с такими замечаниями сталкиваемся хотя бы раз в день. Мы воюем, это борьба за то, чтобы ребенок мог себя считать полноценным в обществе. Это ежедневный труд.
Бывает, родители говорят: мы занимаемся, два раза в неделю ходим, ну когда он уже заговорит, когда хоть чему-нибудь научится? Многие считают, что ты уделил какое-то время занятиям — и получишь результат. На самом деле изо дня в день нужно трудиться, закреплять, повторять, чтобы это просто вошло в норму жизни ребенка. Когда это будет для него нормой, можно ставить плюсик. Мы много работаем над восприятием окружающего мира, над тем, чтобы он знал, что вкусы, точки зрения могут меняться. Например, для него вот эта красная кружка — это кружка, а эта зеленая — уже не кружка, он из нее пить не будет. Поэтому я ставлю перед ним две-три кружки с разным чаем и объясняю, что сейчас ты выбрал такой чай, потом я налью тебе вот такой, он тоже бывает. А хочешь попробовать кофе? Вот это кофе, он горький. У нас несколько пар перчаток, чтобы он видел, что они могут быть разными.
Ему очень сложно. Мы можем себя сдержать, он не может: что чувствует, то и выдает. Нужно работать и над своим терпением. Сильный страх, например, поход к врачу, может дать откат, Никита может закрыться на день, на неделю, отказываться заниматься, кричать, плакать, даже обнять себя не даст, пока не переживёт. Я обычно иду мыть руки, принимаю душ, мою пол, в общем, делаю что-то, связанное с водой, чтобы не нервничать. Тяжело, когда ребенок кричит, когда он уже большой. Одно из самых больших наших достижений — что он меня слышит, я могу с ним договориться, он знает, что я главнее, и если прошу взять сейчас себя в руки, то он делает это. Мы переломили протест против обучения. Он выполняет задания за вкусняшки, за всякие бонусы. Конечно, хочется, чтобы он от этого получал удовольствие, понимал, что это неотъемлемая часть ежедневной жизни, и у него возник интерес.
Тогда всё пойдёт по нарастающей. Над этим мы работаем. Тогда я смогу оставлять его в школе и заниматься своей работой. Хочу быть полезна еще где-то за рамками семьи. Планирую использовать свой опыт во благо людям, столкнувшимся с такими же трудностями. Родственники папы нас не воспринимают. Какое-то время они присматривались к Никите, ездили в гости, но уже около года мы не общаемся. У Никиты есть двоюродный братик со стороны папы, ему говорят, что Никита болеет, он его боится. У человека всегда есть выбор, это их выбор. И пусть я не совсем его понимаю, но я и не должна его понимать вообще-то.
Я не осуждаю. Конечно, мне это непонятно, но я не осуждаю. Мои родители принимали ситуацию тяжело, было отрицание, потому что, когда ты любишь ребенка, ты не видишь минусов. Ты просто думаешь, ну у него такой характер, перерастет. Они могут забрать Никиту себе в Камышлов на выходные, либо я с ним приезжаю отдохнуть. Сейчас они во всём его понимают, хотя он не всегда может выразить то, что хочет. Они все его прихоти знают и выполняют. Скучают, хотят поговорить по телефону, а он молчит и просто слушает. Чувство вины никуда не денется. Хоть ты уже много сделала, чтобы отпустило, это всю жизнь будет с тобой: почему так случилось с моим ребёнком?
Если появляются сложности, я говорю себе, что к этому чувству возвращаться не надо, это меня тормозит. Позитивный настрой выручает, даже не знаю, откуда я заряжаюсь этой силой. Есть друзья, знакомые, люди, которые поддерживают, к счастью, их достаточно. Я, конечно, хочу быть бабушкой когда-нибудь. Я вижу результаты и думаю, что можно добиться очень многого, если правильно поставить себе цели. Знаю, что он может любить. Хочу, чтобы он научился выстраивать диалог и был социально адаптирован. Конечно, у него останутся навсегда свои особенности, как и у любого другого человека, мы все абсолютно разные. Но я сделаю всё, чтобы он мог себя чувствовать максимально комфортно в обществе. Хочу, чтобы у него возникло желание ставить цели и добиваться их.
Это на грани фантастики, но мы будем стараться. Есть дети тяжелее, есть дети, находящиеся глубоко в себе, и даже до них можно достучаться. Я хочу обратиться к людям, которые столкнулись с такой ситуацией. Не закрывайтесь, обращайтесь за помощью, не стесняйтесь ребенка. Очень многие боятся осуждения, чужого мнения, но надо бороться и понимать, если не вы, то кто? Смотрите в будущее с верой в лучшее и действуйте прямо сейчас. Если вы сегодня ничего не будете делать, то окажетесь в таком болоте, из которого уже не выбраться. Мой Никита — большой человек, научивший меня вере, надежде, любви, принятию и смирению, силе духа и оптимизму. Он нам дан, чтобы измениться в лучшую сторону. Получается, изменилась я одна, и это радует, на самом деле.
Я выстояла и не сдалась. Вижу светлое будущее, и мы работаем с Никитой над этим.
Дети с аутизмом оказались заперты в своих домах, лишены занятий с психологами, педагогами, привычного распорядка и испытывают сильнейший стресс. Президент «Центра проблем аутизма» Екатерина Мень рассказала RT, к чему может привести изоляция детей, как удаётся оказывать поддержку их семьям и что делают в сообществе, чтобы делиться знаниями в новых условиях. А как отражается режим самоизоляции на семьях, которые воспитывают детей с ментальными расстройствами? Мы переживаем, что дети потеряют социальные навыки, ради которых мы их приводили в школу, которым мы их так долго обучали в естественной среде.
Мы работали над тем, чтобы в обычной среде, в школах, в тех же кафе, — везде появились люди с аутизмом. Вирус эту среду уничтожил. Мы с вами с трудом переходим на дистанционные формы работы и общения. Но мы понимаем, что это временно, у нас есть семьи, рядом сохраняется какой-то узкий круг. А для этих людей изоляция возросла многократно, они не понимают, что происходит. Только они смогли выйти, начали привыкать, а теперь говорят — сиди дома.
А они хотят в школу, живую, реальную, где есть живой учитель, живые дети. Если мы в стрессе от изменения обычных обстоятельств, то представьте, что происходит с ребёнком с аутизмом, для которого это постоянное состояние. Это часть его симптомокомплекса — изменение рутины приводит к фрустрации. Сейчас мы все переживаем этот аутичный опыт стресса от разрушения постоянства и можем почувствовать, что испытывают эти люди каждый день на протяжении всей жизни. В некоторых случаях это полезный урок для нас всех, но я не знаю, в какой степени, когда мы все выйдем из карантина, это экстраполируется на понимание всех этих людей. Дальше начинается вся структурированная рутина школы.
Аутисты — малоадаптивные люди, которые не могут самостоятельно осваивать такие простые вещи. Они должны практиковаться изо дня в день, пока не обретут эти простые навыки — привыкнут к трамваю, школе, учителю. Внезапная потеря среды может привести к утрате этих навыков. Представьте, что ребёнка долго учили ездить на метро, не бояться шума, входить в полный вагон. Он сперва просто заходил и выходил, потом проезжал одну остановку и т. Наконец он освоил метро, привык, уже не впадает в истерики, не шокирует пассажиров.
И вот он снова заперт, не может выходить, и где гарантия, что метро для него снова не превратится в ад и шок? Теперь таким человеком становится кто-то из родителей. Для наших детей главные ценности школьного образования — не знание арифметики или грамматики, а обучение социальным навыкам: как здороваться с незнакомым человеком, прощаться, заходить в класс, спокойно сидеть за партой.
Я, как и Ольга, считаю, что неправильно называть это крестом или наказанием, потому что так считают люди, которые ждут наказания за что-то. И автор этой истории пишет, что в России с таким не сталкивалась никогда. Почему у нас относятся настороженно, и родители воспринимают свою судьбу очень тяжело? Отсутствует адекватная система помощи людям с нарушениями ментального психического развития и их семьям. Психическое нарушение — совсем не то же, что физическое. Если, допустим, ногу оторвало, то со временем начинается медленный, но верный процесс реабилитации, а при ментальном нарушении затронут весь организм, вся нервная система, всё, что делает ребенка человеком. Чем дальше ребенок растет, тем больше добавляется проблем — как снежный ком, если его не остановить.
Само заболевание не вылечить, но можно решить часть проблем, которые сопровождают это ментальное заболевание. Такой системы помощи нет, она только зарождается. Поэтому в семье, где появляется такой ребенок, возникает «черная дыра», которая всасывает в себя все ресурсы: материальные потому что коммерческая медпомощь сейчас очень дорога , душевные потому что родители очень переживают , временные, трудовые — полностью меняется расстановка сил в семье. Внутрисемейные ресурсы быстро истощаются, если только семья не сумеет перестроиться а такое бывает редко, потому что семья изначально не готова, что у них родится ребенок-инвалид. Это затрагивает родственников, всё окружение: детсад, школу, куда пытаются пристроить такого ребенка — образуется проблемный очаг. Тем самым косвенно обвиняют родителей — и многим родителям стыдно, что у них такой ребенок. У многих шок: почему у меня?! И многие скрывают факт, что у них такой ребенок. Только недавно некоторые известные люди стали открывать, что у них дети часто уже взрослые или подростки с аутизмом или синдромом Дауна — что-то изменилось в обществе, начинает меняться. И это радует.
Государство для того и существует, чтобы была социальная защита. Сейчас мы на себя берем его функции, но хотим, чтобы и государство выполняло свои обязанности. Когда Егору было три-четыре года, бывало такое: мол, «ребенка надо воспитывать» — пару раз буквально. Но по другим семьям я знаю немало вопиюще бестактных, некорректных случаев морального уродства, проявляемого по отношению к их детям с ментальными нарушениями. Такие люди всегда были и есть. Но для меня всё равно это испытание, когда я хожу с ребенком. Может, негативных случаев и не было, потому что у меня на лице что-то такое написано. Негативные ситуации порой бывают спровоцированы самими родителями или сопровождающими. Поэтому я пытаюсь всегда держать ситуацию под контролем, чтобы не провоцировать окружающих. Из-за этого возникает постоянное внутреннее напряжение.
Муж у меня ходит с сыном гулять совершенно спокойно — хотя, возможно, он просто не проявляет своего отношения. Конечно, ребенок ведет себя необычно, но мама полностью берет функцию контроля на себя: мать знает, что делать, знает, как предотвратить нежелательные формы его поведения. Со временем она учится делать что-то такое, что однажды совершенно спокойно выходит с ребенком на улицу: она готова, ребенок готов — и общество начинает меняться. Сын давно хотел попасть на этот фильм, и я увидела, что такое мотивация в чистом виде: утром всё было сделано быстро и без проблем, с первого раза. Во время фильма он всё время сжимал меня за руку, потому что эмоции его переполняли, шептал — пытался комментировать всё, что происходит. А после фильма выходим, и я спрашиваю: — Егор, ты рад? Он выдыхает: — Да! Надо сказать спасибо кинопродюсеру! Я сначала не поняла, про что он — ну, наверно, где-то видел это слово. Выходим к кассам, там стоит парень, у которого покупали билеты.
И Егор вдруг подходит к нему: — Спасибо вам большое! И у парня делаются большие глаза… Он, конечно, растерялся и промолчал. Люди обычно смотрят вопросительно на родителей: если мы выглядим безмятежными и говорим правильные слова я обычно говорю: «Она не понимает» , то и они расслабляются. Я не нагружаю людей объяснениями, какой у нас диагноз: достаточно простыми словами дать понять, что необычное поведение ребенка находится под контролем родителей, что всё в порядке. И наши организации этим и занимаются: пытаются объяснить обществу, что есть такие люди с такими диагнозами, мы знаем, что надо делать, и нам надо немного: не осуждать нас, понять, что наши дети никому не помешают, не навредят. Нагрузка придавливает мужчину — Какова роль отца в семье, где есть ребенок с ментальным нарушением? Статистика, особенно советская, говорит, что в большинстве случаев отец уходил из семьи. Какова ситуация сейчас?
В «Региональном центре аутизма» обсудили особенности обучения детей
| Аутизм. Ребёнок не умеет рисовать и не может лепить. Что делать. | Аутиз | Игры и дети | Постила | Справочники определяют аутизм так: особенность психического развития, при которой есть трудности в коммуникации. |
| В «Региональном центре аутизма» обсудили особенности обучения детей | Телеканал Санкт-Петербург | Особенности обучения детей с расстройствами аутистического спектра обсуждают сегодня на конференции в «Региональном центре аутизма». |
| Жизнь с аутизмом. Детство. Юношество. Зрелость | Ученые Стэнфордской школы медицины провели исследование, которое выявило связь между аутизмом и проблемами с памятью у детей. |
| Наша жизнь с аутизмом без дзен | Дети с аутизмом оказались заперты в своих домах, лишены занятий с психологами, педагогами, привычного распорядка и испытывают сильнейший стресс. |
Наша жизнь с аутизмом без дзен
Школа № 1465 «Инклюзивное обучение детей с глубокой формой аутизма в Москве началось со школы № 1465, – рассказала интернет-порталу «» Екатерина Мень, директор Центра проблем аутизма. В частности фолаты уменьшают риск развития аутизма и дефектов нервной трубки плода во время беременности. Портал публикует монологи трех мам из Краснодара, которые воспитывают детей с аутизмом. Официальный сайт дзен канала ищите по заголовку: ТУТ Дзен канал Аутизм и школа яндекс дзен: читать рассказы на сайте бесплатно.
Русские в шоке: как учат детей-аутистов в РФ и США — в рассказе переехавшей из Башкирии семьи
Когда я сказала, что у ребенка аутизм и он вряд ли ее понимает, женщина продолжила выговаривать уже мне. Ее дочери Дарье поставили диагноз аутизм, когда девочке было 3 года. Так дети с аутизмом привыкают к школе, не мешая обучению сверстников. Диагноз «детский аутизм» для многих до сих пор звучит как приговор, несмотря на обилие исследований и корректирующих программ с доказанной эффективностью. Сегодня она трудоголик по другой профессии – мама пятерых детей, трое из которых с диагнозом аутизм.
Стало известно, что мешает детям с аутизмом понимать эмоции
Я надеюсь на это, но мы все-таки хотим, чтобы Артем был самостоятельным. Александрина, мама 12-летней Маши: «У меня четверо детей, и у всех серьезные нарушения здоровья» Все мои дети имеют серьезные нарушения здоровья. У двоих есть инвалидность, у двоих нет, но тоже тяжелый набор, который нарушает их социальную адаптацию. Старший с трудом заканчивал школу, но после окончил несколько институтов. У него гиперактивность — состояние, когда нарушена мотивация, волеполагание, повреждены передние доли головного мозга и многие высшие функции работают плохо. Ребенок буквально бегает по стенам, мгновенно адаптируется, все хватает, быстро теряет интерес, не может ни на чем сосредоточиться.
Но со временем мозг дозревает и годам к 15—16, если ребенок и его родители остались живы, он начинает хорошо учиться. Часто такие дети бывают одарены: хорошо рисуют, отлично поют. Наш — математик, программист, ученый, который делает необычные вещи. И такой же наш третий ребенок, ему сейчас десять лет. Мы с мужем боимся возвращаться домой каждый день, потому что точно, железно, тысяча процентов, что-то дома уже нарушено или сломано.
Второй после большого перерыва родилась дочка. Мы наслаждались родительством, одевали ее как принцессу, мешками таскали из магазинов дорогущую одежду и игрушки. Когда Маша подросла, она любила ходить из угла в угол по комнате, могла сутками катать колясочку, раскачивалась. Но мы-то, родители зрелые, умилялись всему, что она делает. Старший уже подросток, мы вообще забыли, как должен себя вести двухлетний типично развитый ребенок.
И в два года нас оглушили, вернули в реальность и сказали: у вашего ребенка будет в лучшем случае умственная отсталость, в худшем — аутизм. Мы пришли домой, ругались один час ровно, обвиняли друг друга, через час собрались и стали думать, что делать. Пошли по врачам, искали информацию в интернете, везде ездили. Потом родились еще двое детей, мы думали, они помогут нашей дочке. Тогда еще не было такой широкой кампании, которая бы рассказывала родителям, что если в семье есть ребенок с нарушением развития, то надо понимать, что следующие дети могут быть тоже с проблемами.
И решение принимать уже сознательно. Это не значит, что люди должны перестать рожать, но они должны быть готовы. Наш мозг — компьютер, который обрабатывает все, что вокруг происходит, и выдает адекватный происходящему ответ. У детей с аутизмом этот компьютер работает плохо. Ребенок с аутизмом, если ему что-то надо, не может себя вести адекватно.
Он нормально не считывает по своим тактильным, зрительным, слуховым, вестибулярным каналам всё, что происходит. У него неправильно все в голове обрабатывается, и на выходе мы видим причудливое поведение, которое помогает ему достичь того, чего он хочет. Например, если бы я была человеком с аутизмом и хотела бы от вас избавиться, я бы могла начать кричать, встать и уйти. У нас с мужем была мясная компания, мы хорошо зарабатывали, чудесно жили, горя не знали. Когда друг за другом появились такие дети, стало очевидно, что со старой жизнью покончено, она никак не вписывалась в нашу ситуацию.
Мы стали думать, как воспитывать детей, занимаясь проблемой, которая на нас упала, и что-то зарабатывать. Поняли, что поможем себе одним способом — создадим систему, которая поможет нашим детям и всем остальным. Так появился фонд «Я особенный», а затем центр, мы запустили проекты обучения родителей, педагогов. Мы одни из немногих в стране, кто изучил механизм социальных услуг, который позволяет негосударственным организациям работать с нуждающимися категориями и оказывать им услуги коррекционного плана. Благодаря этому из 450 детей у нас в центре больше 200 получают помощь бесплатно на регулярной основе.
Часто мама сама обучается и окружает ребенка своей собственной коррекционной средой. Хотя это ненормально, потому что таких детей все больше и мы сейчас выстраиваем два мира — с аутизмом и без аутизма. Должно быть иначе: что-то пошло не так, семья получает помощь и поддержку, родители обучаются, их родительские компетенции повышаются, специалисты в садике, школе или центре знакомы с этой проблемой и умеют работать, театры, музеи, зоопарки тоже знают об этом, никто пальцем не показывает, вакуума вокруг ребенка не создается. Это ни от кого не требует специальных усилий. Если люди будут знать, что этот ребенок не сумасшедший, не опасный, просто у него аутизм, окружающие будут сами интуитивно выбирать адекватное поведение.
Проекты растут вместе с нашими детьми. Я пока не имею четких планов на будущее. Видимо, к тому времени, когда Маша подрастет, мы сделаем какой-то проект, который поможет таких детей обучать жить, формировать навыки, которые позволят двигаться по искусственным траекториям, но с выходом в окружающую действительность. Может, какая-то простенькая работа: поливать цветочки, развешивать номерочки. Это огромный труд для нас, надо будет еще найти на это финансирование, убедить правительство, бизнес и простых людей, что это нужно всем.
А это точно нужно всем, потому что подрастает огромное количество таких людей и нам всем придется как-то жить вместе. Все родители постоянно думают, что они сделали не так, почему это с ними произошло. Я не исключение. Кто-то научился с этим жить, кто-то нет, но чувство вины, мне кажется, у всех родителей есть. Мы все время за своих детей несем ответственность, если с ними что-то не так, виноваты мы.
Мне недавно позвонили родители уже взрослого молодого человека с аутизмом, сначала спрашивали, где получить помощь, а потом папа — он, видимо, порешительнее — стал спрашивать, как от сына отказаться. Я как специалист рассказала все, что знаю. Я не могу их отговаривать, это их решение. Папа поблагодарил меня и пропал. Ну, наверное, делают свое дело, отказываются от 30-летнего человека с аутизмом.
Что его ждет? Психоневрологические интернаты — это ад на земле на сегодняшний день. Реально существующий ад, который тянется годами для людей, которые ни в чем не виноваты. Отсутствие системной помощи, работы по формированию у детей специальных жизненных навыков — это все приводит к тому, что в семье проблемы нарастают, родители истощаются психологически и финансово, теряются социальные связи, и в итоге родители принимают такое решение. Отказы от взрослых детей — не редкость.
Если бы дети были здоровы, у нас в семье все пошло бы не так, но как именно, лучше или хуже, — не берусь судить. У нас другой жизни не было. Сейчас мы живем достаточно весело, например, встаем и изображаем друг другу, как наш ребенок, когда напакостит, говорит «Псё! Мы с мужем встаем и друг с другом так разговариваем. Вот так мы живем, нам прикольно.
И скорее всего, если б таких детей не было, мы бы тоже что-нибудь прикольное придумали. Юрий, папа пятилетней Милены: «Моя мечта — услышать от неё «Почему трава зеленая? Замечал, что в год она не показывала пальцем на предметы и не смотрела, когда показывали ей, но невролог и педиатр сказали, что до трех лет может быть отставание в развитии. В полтора года у нас был ротавирус, высокая температура, интоксикация, и после этого ребенок потух. Врачи говорили — это стресс после больницы, ждите.
Мы ждали. В два с половиной года была семейная фотосессия и фотограф сказала, что наша девочка похожа на аутиста, потому что она не откликается. Мы сами понимали, что она не смотрит в глаза, не говорит. Начали уже паниковать и узнавать через интернет, что да как. Первая реакция — какой там аутизм, ужас, ужас.
Отсутствие информации сразу ввергает человека в страх. Потом пошли по платным врачам, начали медикаментозное лечение, разные терапии. Нам помогла дефектолог-диагнозист из Москвы Наталья Керре , она ведет блог и своими постами морально помогает справиться со стеной непонимания со стороны общества, мотивирует, успокаивает. Невролог диагностировал парциальную недостаточность — мозг по каким-то причинам не развился до достаточного уровня; логопед — тяжелое нарушение речи и сенсорно-моторную алалию; психиатр — расстройство аутистического спектра. Очень сложно выстроить реабилитацию, когда нет точных диагнозов.
Если бы Милена сюда зашла, она бы к вам пошла обниматься — это признак умственной отсталости. Отсутствие социализации и коммуникации — это признак аутизма. Если ее оставить и уйти, она будет с вами жить, если вы ее будете кормить и развлекать. Она как бы не поймет, что родителей нет рядом. Психиатр сказал, что в идеальном варианте в 12—13 лет Милена догонит сверстников, и то будет с причудами.
Люди сначала не замечают, что с ней что-то не так. Обычная девочка. Она не держит долго взгляд, допустим, какая-нибудь бабушка спрашивает что-то, а Милена на нее посмотрит, посмеется и убежит. Бабушка сразу думает, вот какая невоспитанная девочка. Бабушке сложно объяснить это.
Один раз в метро тоже бабушка начала говорить: у вас с девочкой что-то не так, неправильно ее воспитываете. Я отвечаю: у нас диагноз, мы всё знаем. Начинаются стандартные советы: вам надо на массаж, вам надо к дельфинам. Почему-то люди считают, что массаж и дельфины — это панацея. Тут главное кивнуть и сказать «да».
Как-то на детской площадке мама, когда поняла, что с Миленой что-то не так, сказала сыну: «Отойди от нее и больше с ней не общайся». Человек боится того, чего он не знает, надо сказать ему, что все нормально, ребенок не опасен. Родителю особенного ребенка и так тяжело, а агрессия может породить агрессию. Обижает, конечно, очень сильно, когда взрослый человек без каких-то вопросов и даже намеков на то, чтобы спросить, просто говорит: «Не подходи к ней, фу, ты видишь, она больная». И даже не пытается на тебя посмотреть.
Сейчас, когда показываешь пальцем, она наконец-то смотрит на предмет, а не на палец. Динамика есть, нам пять с половиной, а развиты где-то на два — два с половиной. Для нас было счастьем, когда год назад она взяла меня за руку и потащила в ванную — захотела купаться. У нее низкая кожная чувствительность, ей надо во что-то заворачиваться, она обожает песок, воду. В любую погоду прыгает в воду как вэдэвэшник, с разбега, потому что ей не хватает этих чувств.
Бабушка нам очень сильно помогает, пока мы на работе, ездит с Миленой на все занятия. Общая беда еще больше сплотила семью. Несмотря на разные взгляды, мы работаем сообща. Но первая реакция была другой, сказались советские пережитки. Она искала виноватых: «А у тебя, Юра, кто в роду был?
Ты говорил, дядя какой-то странный?
Надо знать, что ребенок-аутист очень чувствителен к внутреннему состоянию родителей, легко реагирует на их тревогу, растерянность. Что касается психического развития, то следует быть готовым к тому, что для достижения успехов, даже небольших, потребуется много времени. Не бывает такого, чтобы ребенок заснул одним, а проснулся другим человеком. Еще одна часто встречающаяся ошибка — это мнение, что самое главное для ребенка — научиться разговаривать. Это не так.
Если речь не появляется самостоятельно — значит, тому есть объективные причины. Как только сформируются предпосылки к произнесению слов, ребенок начнет самостоятельно говорить без нашей помощи. Поэтому не стоит искусственно пытаться ускорить развитие такого ребенка. Можно ли сказать, что современные устройства связи, компьютеры, гаджеты, мобильные телефоны могут развить у ребенка аутизм? И влияют ли они как-то на детей, у которых уже диагностировано данное заболевание? Может ли современная техника помочь социализироваться или наоборот поспособствует тому, что ребенок все больше уходит в себя?
При аутизме это ни польза, ни вред. Здесь не может быть универсальной рекомендации, все индивидуально. Маме важно понимать, готов ли ее ребенок сейчас к освоению социума или нужно еще подождать, впоследствии осторожно «прививая» его к жизни. Здесь поможет совет врача-дефектолога, психиатра. Правда, очень часто мамы таких детей ориентируются только на собственное мнение, не принимая чужой помощи. Такое случается, если их предали родственники, ушел отец, бабушки и дедушки не приняли ребенка, и мама остается один на один с проблемой.
Почему считается, что аутизм чаще встречается у мальчиков? И почему он им больше свойственен? Действительно, это фундаментальный факт. И детский аутизм - это не единственный пример. Очень много психических расстройств чаще возникает именно у мальчиков. Почему так — сказать сложно.
Существует много гипотез этому, но исчерпывающего объяснения пока не получено. Может быть, есть какая-то взаимосвязь между состоянием матери во время беременности и выявленным впоследствии аутистическим расстройством ребенка? Возможно ли как-то предугадать рождение ребенка с аутизмом? Какие могут быть причины с медицинской точки зрения? Меня часто спрашивают мамы: «Скажите, пожалуйста, где, на каком этапе я допустила ошибку? Что я сделала не так?
Условия, которые созданы в учебной квартире, готовят нашего ребенка к тому, чтобы ему не было плохо без нас», — объясняет Михеев. И добавляет: «Когда-то же наступит тот момент, когда нас [мамы и папы] не станет, тогда ему придется принимать самостоятельные решения». Обед в «Гранях» Фото: Daily Storm Фактически через два года Тимофей смог бы официально устроиться на работу, еще через пару лет он станет полностью совершеннолетним. Всего же в стране людей с аутизмом трудоспособного возраста может быть более полумиллиона. Такую оценку приводит Ольга Шамайко — руководитель проекта «Сопровождаемое трудоустройство» в фонде помощи детям и молодежи «Обнаженные сердца».
При этом обычные компании не знают, как взаимодействовать с людьми с РАС, из-за чего им сложнее найти работу, отмечает специалист. В данном случае на помощь приходят общественные организации, которые занимаются развитием социальных предприятий. История любви — Здравствуйте, меня зовут Евгений, представляю частное агентство занятости. В вашей компании работают иностранные граждане? Планируете привлекать в будущем?
Есть коммерческое предложение, удобно получить на электронную почту? На его столе ноутбук, перед ним тетрадка. После каждого телефонного разговора Женя делает какие-то записи и пометки. Затем переносит данные в таблицы на компьютере. Так что это как страховка для меня, — поясняет молодой человек.
Жене 21 год. С ним мы познакомились в организации «Особая сборка». Женя за работой Фото: Daily Storm — Женя — интеллектуал, очень начитанный. Знаете, у него есть мечта — стать директором, — так охарактеризовал своего подопечного Игорь Ананьев — директор этого социального предприятия. В «Особой сборке» люди с различными ментальными нарушениями в том числе и с аутизмом выполняют настоящие коммерческие заказы для различных предприятий.
Сотрудники «Сборки» упаковывают продукты, собирают ручки, маркируют товары. За эту работу они получают зарплату. Эту ручку нужно взять и собрать. И за то, что ты соберешь ручку, ты получишь 20 копеек. Цена работы — 20 копеек.
Он собирает, собирает, собирает и в конце определенного периода получает свои 100, 500 рублей, 5 тысяч за то, что собирает ручку. Сложно его ручку научить собирать? Несложно — это простой алгоритм. У многих ребят наступает час икс, когда мы видим, что человек уже достаточно приобрел трудовых навыков и может выходить на открытый рынок труда. Так произошло и с Женей.
После «стажировки» в «Особой сборке» его устроили на работу в кол-центр. Однако молодой человек не захотел покидать стены привычного центра, поэтому Ананьев выделил ему отдельное рабочее место. Сейчас он работает удаленно. Рабочий процесс в «Особой сборке» Фото: Daily Storm — Тут коллектив, который я знаю, я с ним работал. Я поддерживаю разговор с остальными ребятами.
Мы пересекаемся на обеде, после обзвонов я могу им пойти помогать, — объясняет сам Женя. Остальные подопечные «Особой сборки» работают в цехе — просторном, светлом помещении.
Аутизм — это Научно-популярный онлайн-журнал «Аутизм — это» для всех, кто связан с темой аутизма в жизни или профессии, как указано в описании. Это настоящее медиа, где публикуются переводы статей зарубежных изданий, истории и тематические новости. Например, исследование того, как чат-боты на основе искусственного интеллекта влияют на аутичных людей. Исследования В этой энциклопедии фонда «Выход» собраны научные исследования аутизма в самых разных сферах: причины и факторы возникновения, методы и инструменты диагностики, аутизм в контексте здравоохранения и медицины, обучение аутичных людей и так далее. Тесты на признаки аутизма На сайте организации «Аутизм. Тест состоит из 20 вопросов для родителей. Тесты для самодиагностики взрослых:.
Мама троих аутистов: не понимаю тех, кто бросает своих детей
Новости 78 канала. Так дети с аутизмом привыкают к школе, не мешая обучению сверстников. Американские ученые изучили особенности работы мозга детей с аутизмом, чтобы понять, почему у них возникают сложности с распознаванием эмоций. Новости 06 сентября 2021. Разработка швейцарских ученых позволит диагностировать аутизм у детей по видеозаписи.
Обыкновенные дети: как учатся и дружат ребята, которым поставлен диагноз «аутизм»
У нас с мужем никаких вредных привычек и наследственных заболеваний. Почему именно у меня такой сын? Пусть обо мне после этих слов думают, что хотят. Женщина говорит, что основную информацию о том, как проводить реабилитацию получает из интернета и из групп в соцсетях, которые объединяют родителей детей-аутистов. Занятия с логопедом, с психологом, игровая терапия — вся моя жизнь построена вокруг его графика. Остальное время мы с мужем заняты только зарабатыванием денег на реабилитацию», — говорит она. Ирина жалуется, что до сих пор не приняла окончательно происходящее.
Мне стыдно за него, а они не знают, как с ним общаться. Я не верю, что справлюсь. И главное — что с ним будет, когда нас не станет», — говорит она. Ученым так и не удается достоверно установить причины заболевания. У Елены Николаевны трое детей, и средняя дочь — аутист. Ей 12 лет, диагноз был поставлен около семи лет назад.
Ее братья — обычные мальчики: здоровые, шумные, активные.
В местной поликлинике при осмотрах говорили, что «все нормально, детки по-разному развиваются». При первом походе к психиатру поставили неподтвержденный диагноз «расстройство аутистического спектра». Ребенку назначили лекарства. К сожалению, уже не вспомню, какие точно. Но после полугода терапии результатов это не дало. Нам посоветовали съездить на диагностику в центр реабилитации «Наш солнечный мир».
После нее я начал больше читать про аутизм. Со временем пришло понимание, какой мой ребенок и как ему можно помочь. Узнали, куда обращаться для получения инвалидности, помогли сотрудники центра. На оформление ушло примерно восемь месяцев — везде очереди, куча бюрократии. Сначала дочь посещала «Наш солнечный мир» платно. Траты на дорогу и медобследования уже не подсчитать.
Они своеобразные камертоны общества, и по количеству аутичных людей можно понять, в каком направлении мы все движемся. Растём или деградируем». Люди с аутизмом не умеют обороняться. Они открыты и беззащитны, в том числе — перед нами. Если вы видите, что рядом с вами человеку с аутизмом плохо, он кричит и пытается убежать, ведёт себя странно, как будто ему очень больно и страшно — сделайте всё возможное, чтобы создать спокойную обстановку. Убавьте громкую музыку, перестаньте разговаривать на повышенных тонах, не вторгайтесь в личное пространство.
Это люди очень высокого статуса, поэтому договаривались с ними иногда за два года, чтобы московская конференция попала в их расписание. Чтобы увидеть их, со всей страны съезжались родители, специалисты, врачи, психологи. И вот подобран замечательный пул, но закрывают границы, и никто не может приехать. Это происходит за месяц до конференции, которая должна начаться 22 апреля. И тут мы приняли решение переходить в онлайн-формат. Это будет уже месячный марафон, разбитый на 12 блоков, который пройдёт с 22 апреля по 25 мая. Контента много, и то, что мы успевали за три дня очно, требует гораздо больше времени в онлайн-формате. Для нас это уникальный опыт, лишнее доказательство человечности. Говорят, глобальный мир рушится, границы закрыли. Может, дурная глобализация и сворачивается, а что касается общечеловеческой идентичности, её люди, наоборот, очень остро ощущают, готовы помогать друг другу и кооперироваться. В 2019 году вышла очень большая научная работа, которой занималась группа Чикагского университета под руководством профессора биоинформатики Андрея Юрьевича Ржецкого. Они создали модель, объективно определяющую влияние экологических факторов на рост психоневрологических расстройств. Это не только аутизм, а все психические заболевания, которые сейчас стали основными проблемами здравоохранения, — биполярное расстройство, депрессия, посттравматическое расстройство и т. Как показало исследование, рост психических расстройств связан не только с генетикой или какими-то сугубо субъективными обстоятельствами. Изменение экологической среды тоже влияет. Для сообщества это очень важное открытие, это слом прошлой идеологии. Раньше говорили, что аутизм — это генетическое заболевание. С лекцией будет сам профессор Ржецкий. Также в этом блоке выступят ещё ряд ведущих специалистов. Брайан Ли, адъюнкт-профессор эпидемиологии и биостатистики в Дрексельском университете, расскажет о наследственности в аутизме. Будет лекция Марины Михельсон, клинического генетика из Израиля, которая будет говорить об аутизме в постгеномную эпоху. Она будет говорить о том, что есть генетика, можно ли считать аутизм исключительно генетическим расстройством, что активно педалируется. Ну потом, конечно, будет много практических занятий. В течение месяца люди будут учиться важным вещам, чтобы, когда всё закончится, мы были вооружены новыми знаниями и новыми подходами.