биография, дата рождения. легендарный сотрудник органов государственной безопасности СССР, чей вклад в освобождение Латвии от нацистских захватчиков во время Великой Отечественной войны неоценим. А впоследствии у меня произошли встречи с моими старыми друзьями Василием Захаровичем Коржем, Николаем Архиповичем Прокопкжом, Артуром Карловичем Спрогисом. После победы Артур Карлович назначается заведующим военным отделом ЦК Компартии Латвии, заместителем поспреда республики в Москве, преподаёт в вузах.
Латышские стрелки
Артур Карлович Спрогис был человеком-легендой оперативной разведки, пишет Андрей Ведяев, рассказывая о "святой мученице", Зое Космодемьянской. Первоначально эта часть представляла собой небольшую группу офицеров во главе с полковником Свириным Андреем Ермолаевичем и майором Спрогисом Артуром Карловичем (в числе этих офицеров был и Таким был Артур Карлович Спрогис. легендарный сотрудник органов государственной безопасности СССР, чей вклад в освобождение Латвии от нацистских захватчиков во время Великой Отечественной войны остается важным и вдохновляющим до сегодняшнего дня. Артур Спрогис остается ярким примером преданности и мужества в служении Родине.
Из Википедии — свободной энциклопедии
- «Погиб каждый второй»: неизвестные подвиги советских разведчиков-диверсантов
- До свидания, мальчики-2. Кучков Александр Васильевич. в/ч №9903
- Спрогис Артур Карлович
- Комментарии
Артур Спрогис
| Кто же выдал Зою Космодемьянскую? | Артур Карлович Спрогис ( Sproģis, 1904, Рига — 1980, Москва) — советский военный деятель. |
| Она запела «Интернационал», выпуск №133 (30484) 29—30 ноября 2016 года - | Вспоминает Артур Карлович Спрогис. |
| ФСБ представили архивные документы о службе прославленного чекиста Спрогиса | Уполномоченным спецбюро Артур Карлович Спрогис служил в тот период в качестве начальника спецшколы ГПУ. |
ч.2-2Воинская часть №9903
В 1949 году, занимая пост председателя Совета Министров республики, он подписал постановление об отправки в Сибирь более 40 тысяч «политически неблагонадежных элементов». Скончавшийся в 1959 году писатель был награжден семью орденами Ленина, двумя Сталинскими премиями и многими другими наградами СССР. В честь него в Латвии называли улицы, институты и библиотеки, впрочем, переименованные вскоре после краха Советского Союза. Тем менее, в латвийском городе Саулкрасты улица Вилиса Лациса каким-то образом смогла сохраниться до 2021 года, а в Москве такая улица существует и сегодня. На момент вторжения вермахта в пределы Советского Союза он уже был заместителем политрука радиороты 415-го отдельного батальона связи 22-го стрелкового корпуса, созданного на основе досоветской эстонской армии. Мери отличился в самом первом своем бою в июле 1941 года в Псковской области. Тогда прорвавшийся противник оказался всего лишь в километре от штаба корпуса, и на дальнейшем пути немцев стояли лишь разрозненные группы впавших в состояние паники советских военнослужащих. Через полчаса штаб корпуса будет уничтожен к чертовой матери!
Это были не мои бойцы. Я не имел такого звания, чтобы ими командовать. Но я создавал оборону. Говорю: "Если мы не будем обороняться, нас вырежут! Штыками заколют!
Два немца, толстые такие, с чёрными крестами на рукавах, залезли на машину, хотели помочь ей подняться. Но девушка оттолкнула немцев и, уцепившись одной рукой за кабину, поднялась. Вторая рука у неё была, видно, перебита — висела как плеть. А потом она начала говорить. Сначала она говорила что-то, видать, по-немецки, а потом стала по-нашему. Я, говорит, не боюсь смерти. За меня отомстят мои товарищи. Наши всё равно победят. Вот увидите! И девушка запела. И знаешь, какую песню? Ту самую, что каждый раз поют на собраниях и по радио играют утром и поздно вечером. А немцы стоят молча и слушают. Офицер, который командовал, что-то крикнул солдатам.
Тем более, что моя «экипировка» не позволяла засиживаться — холод пробирал до костей. В довершение ко всему пошел мокрый снег. Стало совсем невмоготу. До базы добрался только к утру. Естественно, отряда там не было. Лагерь был пуст, но ничто не указывало на поспешное бегство. Все было, как обычно: землянки и шалаши замаскированы, дорожки подметены, дрова для костров наколоты. Вот только ни одной живой души во всем лагере. Никаких следов, куда, в какую сторону двинулись. Это ведь надо! В отряде было более сорока конных повозок, почти двадцать верховых коней. А тут никаких следов. Внимательно приглядевшись, заметил и еще кое-что необычное: уж больно тщательно посыпаны песочком входы в штабную землянку и в землянку радистов, из которой нарочито тянулись провода антенны. Такого никогда не бывало. Радистки наши, как правило, разбрасывали антенны только перед самым сеансом связи. Я сам им не раз помогал. Значит, сделано это, чтобы землянка радистов бросалась в глаза. Все понятно — лагерь заминирован. По-видимому, немцы знают его местонахождение и могут вскоре здесь объявиться. Оставаться тут опасно. Решил пробираться в Большой лес. Там я знал «захоронку» с боеприпасами. Неподалеку от нее была небольшая пещера, где наша группа иногда ночевала, возвращаясь с задания. Я надеялся, что Жора Соловьев оставил там какой-либо знак для разведчиков, что ушли на задание. А может, и для меня. Он же знает, что я был в Кленовке. На самом же деле все было совсем не так. Именно потому, что я остался в Кленовке, Жора никаких знаков нигде не оставил. Партизаны из второго взвода, посланные в Кленовку, чтобы увести раненых и снять заставу, когда стало известно о начале немецкой блокады района, просто забыли про меня. Спохватился лишь Витя Пономарчук, и то не сразу. А тут в деревне стрельба началась. Ну и решили, что я или убит, или, что еще хуже, попал в руки к карателям. Значит, надо срочно снимать лагерь и не оставлять никаких «маячков». Уж немцы-то сумеют выбить из мальчишки и пароль, и место стоянки отряда. Значит, на всякий случай надо сразу «отрубить» все места и явки, которые мне известны. Никто не думал обо мне, как о предателе, но знали, что не каждый взрослый выдерживает пытки, а тут пацан, которому еще и тринадцати нет! Поэтому нужно подстраховаться, что и было сделано. Но я—то всего этого не знал. И торопился в Большой лес. Днем погода совсем испортилась. Снег валил крупными мокрыми хлопьями и уже не таял, а ложился на мокрую траву серым одеялом. Было мокро, холодно и голодно. Добрался к «захоронке» уже к вечеру. Боеприпасы не тронуты, все вроде на месте. Но никого и никаких знаков ни там, ни в пещере. И, главное, ни кусочка съестного. Зарывшись в старые листья веток, оставленных нашими ребятами после ночевки в пещере, я пытался согреться. Удавалось это плохо: уж больно здорово я намерзся за день скитания под дождем и снегом, практически босиком. К тому же «кишка кишке романсы пела». Но усталость взяла свое. Мокрый, голодный, я все же уснул. Проснувшись с рассветом, стал прыгать, чтобы согреться, и вдруг почувствовал в кармане брюк какой-то твердый предмет. Сунул руку — зажигалка Пауля! Как же я забыл про нее вчера вечером! Наломать еловых веток и развести бездымный костерок было делом нескольких минут. Первоначально высушил носки, прямо на ногах. Ну, а как ноги согрелись, остальная одежда уже не казалась такой мокрой. И мысли стали обретать какой-то порядок. Прежде всего, надо поесть. Здесь неподалеку от опушки, помнится, было картофельное поле. Можно потихоньку набрать «бульбочки» и испечь. Так и сделал. Правда, первые картофелины начал грызть еще полусырыми. Ну, а потом все встало на свои места. Насытившись, стал раздумывать, что делать дальше. Самым главным было выяснить, в какой из ближайших деревень нет немцев. В Дубовручах они, к сожалению, были. Оттуда доносилась стрельба, визг убиваемых собак, громкое перекликание часовых. Решил попытать счастья в Беличанах. Но и там та же картина. Более того: оттуда был слышен характерный рокот танковых моторов и лязганье гусениц. По тому оживлению, что царило в деревне, по интенсивности движения легковых машин и мотоциклов к дому сельсовета, или, как при немцах стали его называть, волостной управы, можно было определить, что там расположился какой-то штаб. Так что и в Беличаны для меня путь закрыт. Пошел уже третий день моих скитаний. На счастье снег прекратился, но дождь шел почти все время. Я уже не мог просушиться: пока обсыхал один бок, другой промокал еще более. К тому же носки порвались, и я остался практически босиком. Надо было что-то предпринимать. Решил пробираться за Могилевское шоссе, в Червеньский район. Там, я знал, действовала бригада Василенко. Я как-то выходил к ним на связь. Правда, они вроде как тоже уходили в рейд. Но может, уже вернулись — пора было обустраиваться на зиму. Я уже окончательно решил на следующий день уходить из «нашего» леса. В последний раз вернулся ночевать в пещеру. Там все-таки было сухо. Подходя к пещере, каким-то шестым чувством уловил, что в ней кто-то есть. Но как они сюда попали и почему ведут себя так тихо? Я притаился и стал ждать. Через какое-то время до меня донесся тихий говорок с откровенным вологодским нажимом на «о». Так у нас в отряде говорил лишь командир диверсионной группы Федя Воронихин. Он со своими ребятами ходил на дальнюю «железку» — под Молодечно и Сморгонь. И просрочил все условленные сроки. Видимо, на поиск этой группы и собирался отправиться Жора Соловьев, когда торопил меня с ремонтом сапог. Я теперь не один! Только тут до меня дошло, как страшно было все эти дни: один в лесу, голодный, замерзший, промокший. Правда, мне каким—то образом удавалось не думать об этом. Инстинктивно я все время избегал мыслей о своем одиночестве, отвлекался на какие-то другие задачи. Но вот когда понял, что вышел к своим, меня стало трясти от холода, от страха. Это я! Шурка— москвич! Не стреляйте! Я старался, чтобы мой голос не выдал состояние страха, которое охватило меня в эти мгновения. Поэтому голос мой звучал неестественно. В пещере притихли. Федя Воронихин и бойцы его группы были опытными партизанами. Поэтому, прежде чем откликнуться на мои крики, они должны были убедиться, что я не привел за собой «хвост». Тем более, что голос мой был какой-то не такой. Сам Федя до войны был егерем в охотохозяйстве на Вологодчине. А бойцы в его группе были, в основном, сибиряки. Группа мгновенно как бы растворилась в лесу вокруг пещеры. В пещере остался только сам Федя. Я бросился к нему в каком-то истерическом состоянии: то ли смеялся, то ли плакал. Меня трясло, зубы стучали, из глаз лились ручьем слезы. Через некоторое время, убедившись, что я действительно один, что хвоста за мной нет, в пещеру собрались остальные воронихинцы. Меня отпоили горячим хвойным отваром, укутали полушубком. Прошло довольно много времени, прежде чем я смог членораздельно рассказать все, что случилось. Федя страшно разозлился: — Это же черт знает что! Ну, хорошо. Начштаба мог забыть, что ты ушел в деревню. У него дел невпроворот. Но дежурный взвод, что тебя выпускал с базы, патрули, что встретили в деревне, должны были помнить. Да и Жора тоже хорош! Я бы бой в деревне принял, но своего бойца немцам не оставил. Одно слово — партизанщина. Нет у них армейской закваски. Ну да ладно, Шурка, успокойся. Все уже прошло. Теперь ты с нами. Мы-то тебя не бросим. А ты молодец! И сам выскочил, и карабин не потерял. Вообще действовал, как надо, на все сто! Я буду просить у Жоры, чтобы он тебя в мою группу отпустил. Будем вместе на «железке» работать. Федя рассмеялся: — Нет, вы посмотрите на него. Он уже условия ставит. Это, брат, еще заслужить надо, чтоб тебя «на шнур» поставили. Вот сходим разок—другой, сбросим эшелончик, поглядим тебя в деле, тогда и «о шнуре» подумаем. А пока всем отдыхать! Завтра начнем искать отряд. Немцам в ближайшие дни блокаду снять придется.
На этот раз не обошлось без неожиданностей и приятных сюрпризов. К одному из столиков подошла худощавая пожилая женщина, вынула из сумочки фотографию офицера и объявила: «Птенцы полковника Спрогиса, ко мне». Тут же откликнулась женщина с сигаретой в руке: «Сашка, неужели это ты? Клавка, что ли? Оказалось, это партизанские разведчицы Александра Федулина и Клавдия Милорадова. Обе они в 1941 году закончили разведывательно-диверсионную школу и были направлены в распоряжение разведотдела штаба Западного фронта, которым руководил легендарный Артур Карлович Спрогис. Ее основу составили добровольцы из комсомольских организаций Москвы и Подмосковья, а командный состав набран из слушателей Военной академии имени Фрунзе. Во время битвы под Москвой в этой части разведотдела Западного фронта было подготовлено 50 боевых групп и отрядов. Всего за сентябрь 1941- февраль 1942 года ими было совершено 89 проникновений в тыл противника, уничтожено 3500 немецких солдат и офицеров, ликвидировано 36 предателей, 13 цистерн с горючим, 14 танков. В ноябре 1941 года я была ранена, а когда вернулась из госпиталя, узнала трагическую весть о мученической смерти Зои. Потом нас с Клавдией Милорадовой забросили в фашистский тыл к партизанам Беларуси. Я была назначена подрывником в объединенную партизанскую бригаду имени Константина Рокоссовского. Участвовала в подрыве двух десятков эшелонов, выполняла задания, связанные с агентурной разведкой. После освобождения Беларуси бригада влилась в действующую армию, с которой мы через Польшу и Восточную Пруссию дошли до Берлина. Когда война закончилась, я вышла замуж за одесского паренька, и он увез меня к себе на родину. Долго не приезжала в Москву, поэтому мы и потерялись с моими сослуживцами-разведчиками. На жакете Александры Потаповны — ордена Отечественной войны первой и второй степени, три медали «За отвагу» и уникальная медаль «За храбрость», выпущенная в объединенной партизанской бригаде имени Константина Рокоссовского всего в двадцати пяти экземплярах. Ее с поразительным профессионализмом выковали партизанские умельцы в условиях лесной глуши. Пока мы беседовали, рядом присела еще одна бывшая партизанская разведчица. Представилась: Данилкович Нина Михайловна. Оказывается, она была занесена в списки разведотдела, возглавляемого Спрогисом, в двенадцать лет от роду.
Спрогис Артур Карлович
Эти подразделения имели двойное назначение, могли действовать в наступление и обороне, в составе взвода и мелкими группами. В 1935 году взводы были во всех дивизиях на границе с Прибалтикой, Польшей и Румынией, а также на Дальнем Востоке. Оружие и снаряжение для них хранилось в ближайшей воинской части, на территории сопредельных государств агенты РУ РККА коминтерновцы создавали опорные особые базы для диверсантов. Ориентировочное количество диверсантов в таких формированиях в 1935-1936 годах может составлять не менее двух тысяч человек. Именно они, надо полагать, стали мобилизационным резервом органов военной разведки для разворачивания диверсионно-разведывательных формирований с началом войны в Белоруссии и на Украине в июле-августе 1941 года. В 1934 году правительство приняло ряд важных мер по укреплению органов разведки. Было введено в действие "Положение о прохождении службы в разведке".
Разведчики получили ряд льгот, улучшилось их правовое и материальное положение. Уже в 1935 году наиболее дальновидные руководители отечественной военной разведки пришли к выводу о необходимости тесного взаимодействия специальной и агентурной разведки "Опорные точки" для подразделений специального назначения, создаваемые силами агентуры разведывательного управления штаба РККА в интересах эффективного выполнения разведывательно-боевых задач. В РУ штаба РККА были первоначально организованы курсы - сборы, на которых было подготовлено всего 8 офицеров специальной разведки, но и эти курсы вскоре закрылись. В 1937-1938 гг. Эта работа стала считаться второстепенной. Спрогис так написал об этом времени: «…До 1937 года систематически, из года в год, уменьшались средства, отпускаемые на работу «Д».
Она свертывалась.. С 62-63. Эта непродуманная мера серьезно затормозила создание советских частей и соединений специального назначения. Уже финская война показала ошибочность такого решения. Отсутствие в структуре Красной Армии разведывательно-диверсионных подразделений отразилось на ходе боевых действий. Проскурова было создано несколько диверсионных отрядов.
Один из них - Особый лыжный диверсионный отряд был сформирован под командованием полковника Х. Должен сказать, что эти люди не были командирами. Они даже бойцами не могли быть…Хотя они были хорошо вымуштрованы, добровольцам ленинградским физкультурникам далеко было до них, но в боевой обстановке они даже не знали хорошо компас, не знали карты. В бою они боялись, а в тылу были хорошими командирами. Послали группу в 50 чел. Эта группа в 50 чел.
Соколов Б. Тайны финской войны. Трагедия вокруг разблокирования 54-й дивизии была куда более трагичной. Советское командование пробовало вводить в бой более крупные лыжные соединения, но результат оказался неутешительным. Объединив 9-й , 13-й , 34-й отдельные лыжные батальоны в сводную лыжную бригаду полковника Долина, командование 9-й армии 11 февраля 1940 г. Поначалу наступление было успешным, но связь с опергруппой прервалась.
Позднее выяснилось: бригада попала в засаду. В самом начале боя был убит полковник Долин, ранены комиссар и начальник штаба. Бригада была обезглавлена. К 21 февраля из трех тысяч бойцов к своим вышли 240 человек, пятьдесят было вывезено транспортными самолетами Начальником штаба отряда был назначен полковник К. Деревянко в 1938 г. Оперативный отдел возглавил капитан Харитоненко, участник боев в Испании, кавалер двух орденов Красного Знамени.
Специалистом по финским вопросам в отряде был бывший помощник военного атташе в Финляндии майор Васильев. Личный состав отряда формировался из добровольцев-ленинградцев и из студентов Института физкультуры им. Кроме того, в отряд получили назначение несколько лейтенантов-выпускников Тамбовского пехотного училища и около 20 младших командиров срочной службы. При отряде находились военврач, санинструкторы, медсестры и девушки-карелки в качестве переводчиц. Отдельный отряд дислоцировался в 10 км от границы в поселке Бабья Губа, население которого было эвакуировано в начале войны. Отряд был одет форму финской армии.
Состоял он из пяти взводов общей численностью 300 человек. В целом действия отряда были высоко оценены командованием. Принимал участие в боях в составе 9-й армии, которой командовал комкор В. Артемьева численностью 6857 чел. Телегин РГВА, ф. Петрова Тойво Вяхя.
Однако, несмотря на определенные успехи диверсионных отрядов в первую очередь пограничных цельной системы для оперативных задач в начале 1940 года еще не было. Советские войска в результате несли неоправданно высокие потери личного состава и техники. В апреле 1940 года на совещании начсостава полковник Мамсуров доложил о действиях отряда и недостатках в подготовке. Он заявил: "Считаю необходимым остановиться на одном вопросе, который необходимо будет решать, - о создании специальных частей в нашей армии, в округах. Эти части я должен прямо назвать. Это диверсионно-партизанские отряды, поскольку они этим путем действовали… Я считаю, что необходимо решить вопрос о создании таких специальных частей в ряде округов, чтобы их начать готовить.
В руках начальников штабов армий или командования армий эти части принесут пользу, выполняя помимо специальной работы также и задачи более дальней разведки, чем ведут войска". Литература: И. Линдер, С. Чуркин, Н. Абин «Диверсанты. Легенда Лубянки — Павел Судоплатов».
РИПОЛ классик, 2008.
Однако Артур Карлович недооценил напора этой хрупкой девушки: дождавшись, когда набор практически был завершен, Зоя снова обратилась к нему с настойчивой просьбой принять ее в ряды разведчиков-диверсантов. И Спрогис по достоинству оценил бойцовские качества этой юной комсомолки — вопрос о зачислении был решен.
Руководителем этого диверсионного звена, направленного в район деревни Петрищево, был бывший учитель из Ярославля Борис Крайнов. В Петрищево находился штаб 332-го пехотного полка 197-й немецкой дивизии. Выгнать фашистов на мороз, уничтожив радиоцентр, конюшню и другие объекты инфраструктуры, — таким было задание разведчиков-диверсантов.
Зое надлежало поджечь Петрищево с юга, Клубкову — с севера, сам Крайнов отправился в центр. Справившись со своей частью задания, он, отойдя к лесу, стал дожидаться подчиненных. Вскоре деревню озарило пламя, и только северная ее часть оставалась в темноте.
Командир прождал своих бойцов до утра, а затем вернулся на базу. Каково же было изумление Крайнова, когда, спустя два месяца! Встретив командира своей группы, просто поздоровался с ним, но ни словом не обмолвился о задании.
Более того, он даже не поинтересовался о судьбе Космодемьянской: где она, что с ней произошло, справилась ли она со своей задачей. А свое «опоздание» объяснил тем, что на обратном пути заблудился. Что же произошло в Петрищево?
Зоя Космодемьянская подожгла автомобиль и два дома радиоцентр и конюшню и уже уходила в лес, когда попалась на глаза того самого Свиридова, старосты. Но к тому моменту она была уже на окраине деревни, и при ней не было ничего, что бы компрометировало девушку в глазах немцев. Тем не менее, на всякий случай ее по указке старосты схватили.
Он начал свой путь в рядах Красной армии в 1919 году и прошел путь от участия в партизанском движении до занимаемых высокопоставленных должностей в разведывательных структурах. Спрогис был известен своим мужеством и преданностью принципам борьбы с контрреволюцией. Его служба на государственной границе, участие в операциях советской контрразведки и деятельность в испанской гражданской войне - лишь небольшая часть его впечатляющего пути.
С 1928 года учился в Высшей пограничной школе.
Во время Гражданской войны в Испании был военным советником 14-го армейского корпуса кодовое обозначение специальных групп интернациональных бригад под именем майора Артуро, начальник разведывательного отдела 11-й интернациональной бригады Республиканской армии на Гвадалахарском фронте, организовал взрыв порохового завода франкистов и многие другие специальные мероприятия против мятежников Франко и их союзников итальянских фашистов, немецких нацистов и так далее. Герой романа «По ком звонит колокол» Эрнеста Хемингуэя, который писал о совместном рейде со Спрогисом: И все, чему меня обучал Спрогис, он сам взял от него — Яна Карловича Берзина. Многие из нас погибли, так и не узнав, кому они обязаны своим кодексом разведчика, своими навыками, своей выучкой — Ольбик Александр Степанович В 1940 году поступил в Военную академию имени М. Фрунзе на разведывательный факультет, а в 1941 году окончил его.
После полного освобождения Латвийской ССР, от нацистов и их союзников, в 1944 году, Спрогис назначен заведующим военным отделом Центрального Комитета Коммунистической партии Латвии.
Она запела «Интернационал»
| Спрогис, Артур Карлович — Википедия | С присущей Артуру Карловичу целеустремленностью он создает подпольные группы и готовит кадры для развертывания партизанской борьбы на всей территории республики. |
| До свидания, мальчики-2. Кучков Александр Васильевич. в/ч №9903 | Arturs Sproģis (6 March 1904 – 2 October 1980; Russian: Артур Карлович Спрогис) was a Latvian colonel and commander of the Soviet partisans during the occupation of Latvia by Nazi Germany in World War II. |
ФСБ обнародовала архивные документы о службе известного чекиста Спрогиса
Артур Гарибян поделился с журналистами результатами внедрения в Подмосковье уникальных цифровых практик в строительном надзоре, разработанных ведомством для удобного и прозрачного взаимодействия бизнеса и власти. Артур Карлович Спрогис - уже тогда являлся легендой оперативной разведки. Артур Карлович Спрогис. Артур Карлович Спрогис. Борис Рожин: Николай Конашенок был задержан в Пулково. «Это коллективная травма у всего народа». Подробнее о подвигах разведчика Артура Спрогиса смотрите в материале Алексея Дегтярева. В личном деле Артура Карловича Спрогиса, впервые оформленном при поступлении на кремлевские командирские курсы, значилось.
Артур Спрогис -
Мы стояли ошеломлённые, ничего не понимая. Командир тоже улыбался. Подошёл к нам и сказал: «Простите, девочки, за грубость, допущенную к вам при допросе. Сейчас хорошо накормим вас, уложим спать в чистые постели, одежду вашу выстираем и высушим.
Вы, оказывается, герои, а мы вас приняли за шпионов». Когда сели обедать, ребята рассказали, что под утро пограничники поймали настоящих шпионов, а также из нашей части пришёл ответ на запрос командира полка, что действительно 20-го октября мы перешли линию фронта для выполнения спецзадания в тылу врага. В полдень за нами пришла автомашина.
Когда мы прибыли на базу части, группа Бориса Крайнова уже отдыхала там после выполнения задания. От них мы узнали, что Соня Макарова, оторвавшись от группы, когда за нами гнались фашистские солдаты, попала в группу Крайнова. Наши группы действовали в одном районе.
Группа Крайнова готовилась к минированию дороги, в этой операции должна была участвовать и Соня. Когда Соня достала из рюкзака мину, она взорвалась у неё в руках. Рядом стоял открытый рюкзак, где было ещё несколько мин, брикеты тола, бутылки с горючей смесью.
Взрыв был такой силы, что у Сони оторвало руки и ноги. У Маши Кузьминой, сидевшей рядом с Соней, размозжило череп и вырвало глаза, У Наташи Самойлович всё лицо было усеяно мелкими осколками металла. Был сильно контужен Коля Масин, а у Валентина Баскакова из ушей потекла кровь.
Другие, кто сидел подальше, отделались мелкими ранениями. Соня стонала и всё время просила прощения у своей мамы — она ушла в военную часть 9903 втайне от неё, когда та гостила в семье старшего сына, ушедшего на фронт. Примерно часа через три после взрыва и Маша, и Соня ушли в небытие.
Сердце моё обливалось кровью. Соня, Сонечка, мой верный друг пионерских и комсомольских лет мы с первого класса с ней дружили , что же я скажу твоей маме? А что случилось с нашим командиром Иваном Ананьевым, для нас до сих пор загадка — «Пропал без вести» — так нам сообщили из архива.
Из всех ребят, входивших в состав нашей группы, выделялись Павел Проворов и Илья Марусин. Они чаще других ходили в разведку, проявляли находчивость в различных, сложных ситуациях, были очень внимательны к товарищам, особенно к нам — девушкам. Так как мы возвратились в часть без командира, группу нашу расформировали.
Во второе задание и последующие я ходила в составе группы Григория Лаврова. В тыл врага группа Лаврова уходила в первых числах ноября 1941 года. Линию фронта переходили одновременно три группы: наша группа — Григория Лаврова, группа Екатерины Пожарской и группа Николая Семёнова.
Если первый раз линию фронта мы переходили относительно спокойно, то в этот раз переход оказался трудным и принёс нам большие потери. Во-первых, мы вышли на минное поле, и те, кто шёл в дозоре, подорвались на минах. Или потому, что взорвалось много мин, и взрыв был далеко слышен, или, может быть, ещё до взрыва немцы обнаружили наши группы вместе с сопровождающими нас было более 40 человек.
Начался интенсивный миномётный обстрел. Была дана команда: возвращаться на территорию нашей Армии. Через некоторое время — вторая попытка прорваться через линию фронта, и вновь безуспешно — ураганный огонь из миномётов и пулемётов обрушился на нас.
Наконец, было принято решение переходить линию фронта по группам. Наша группа Лаврова относительно спокойно перешла линию фронта и, оказавшись в тылу врага, двинулась к району действия группы. Моя память хранит события каждого дня, проведённого в тылу врага, но, чтобы всё описать, потребуется много времени, поэтому опишу лишь некоторые из них.
Нас на грузовой машине везли на передовую, где мы должны были ночью перейти линию фронта. Зима 1941 года была морозная и снежная. Машина забуксовала в снегу.
Ребята выпрыгнули из машины, чтобы подтолкнуть её. Юра Посохин был без рукавиц и, как только он приложил руки к кузову машины, они тут же примёрзли к нему. Юра оторвал свои руки от машины без кожи.
Возвращаться на базу части он отказался. Мы забинтовали ему руки, и он пошёл с группой в тыл врага. Но обходиться без посторонней помощи иногда не мог.
По пути к району действия группы нам надо было переходить шоссейную дорогу. В нескольких метрах от дороги Юра попросил меня задержаться и помочь ему расстегнуть шинель, подождать две-три минуты, чтобы потом застегнуть шинель. В это время командир дал команду перебегать по два человека в лес на другую сторону шоссе.
Когда я помогла Юре одеться, и мы с ним приготовились перебежать шоссе, на дороге показалась автоколонна. Вся группа была уже в лесу, а мы с ним оказались в реденьком перелеске в пяти-шести метрах от дороги. Реакция была мгновенной — мы залегли за кустами, взяв в руки по гранате «лимонке».
На спине у каждого из нас был рюкзак, наполненный брикетами тола, часовыми минами, бутылками с горючей смесью. Если бы фашисты решили захватить нас, мы подорвали бы себя гранатами, а взрыв был бы такой силы, что уничтожил бы большую группу фашистских солдат. Но фашисты, видимо, не заметили нас, хотя ехали в открытых машинах.
Когда колона проскочила мимо нас, мы перебежали шоссе и присоединились к товарищам, которые ждали нас в лесу. Ох, и досталось же нам с Юрой от командира. Командир группы решил понаблюдать за дорогой.
Движение по ней оказалось активным, и мы решили заминировать дорогу ночью в нескольких местах. Шесть человек должны были минировать дорогу, а остальные — быть в дозоре и наблюдать за дорогой. Когда мы заложили и замаскировали мины, послышался шум машин.
Мы стали отходить к лесу и уже на опушке леса услышали взрыв. Машин было много, а подорвались только три машины, идущие впереди. Солдаты, сидящие в следующих машинах, выпрыгивали на землю, началась беспорядочная стрельба.
Пламя перебрасывалось с одной машины на другую, и в свете бушующего пожара фашисты заметили группу людей, бегущих к лесу. Началась погоня за нами.
Возвращение на родину не приносит семье Горчаковых ничего хорошего. В 1939 году Александра Горчакова арестовывают. Он заведовал институтом красной профессуры, нашел какую-то студентку... Так в 1939 году Овидий Горчаков, ученик спецшколы для детей дипломатов, получает позорное клеймо «ЧСИР» - «член семьи изменника родины». Доучиваться мальчику пришлось в обычной школе и привыкать отстаивать свои права среди простых ребят, за километр чувствующих мажора. Но «партизаны» оказались сверхсекретной разведчастью Западного фронта», - вспоминал в своих интервью Овидий Горчаков. Вслед за осенью 1941 года началась очень холодная зима.
Взяв Смоленск, немцы поняли, что радоваться рано - они не подготовились к столь суровым условиям. Нет ни теплого белья, ни тулупов с валенками, а самое главное - на наши морозы оказались не рассчитаны машинное масло и оружейная смазка. Это был несомненный карт-бланш для советского командования, которое успешно развернуло диверсионно-разведывательную войну в тылу врага. Непосредственный учитель Овидия Горчакова - Артур Карлович Спрогис - уже тогда являлся легендой оперативной разведки. В свое время он под именем майора Артуро был отправлен военным советником в Испанию. И однажды в рейд с разведчиком в тыл врага напросился Эрнест Хемингуэй - его роман «По ком звонит колокол» посвящен походу с нашим разведчиком. Спрогис учил вчерашних школьников, как правильно спать в снегу, как минировать дороги и ориентироваться на местности... По статистике из первого заброса в тыл врага живым возвращался лишь один из пяти диверсантов... Со второго задания - половина из оставшихся.
После третьего и четвертого - выживали единицы. Овидий десантировался в тыл врага более пяти раз. Всю войну он прошел в звании лейтенанта! Наверное, потому что в юном разведчике были неискореняемое прямодушие и чувство повышенной справедливости. Горчаков первый раз после Лондона серьезно влюбляется.
Ехали уже в военной одежде, на лыжах...
Именно тогда девушки из отряда Пожарской устроили свой первый минно-диверсионный акт на шоссе. Услышав вдалеке гул моторов, они решили заминировать дорогу перед вражеской колонной. Однако успевшая уже промерзнуть земля поддавалась с трудом, так что девчата, в кровь ободрав руки, едва успели замаскировать мину и спрятаться в зарослях, как из-за поворота выползли немецкие грузовики. Наши минерши-дебютанты и так волновались сверх меры, а тут еще заметили у гитлеровцев какую-то непонятную заминку: колонна машин вдруг остановилась в считаных метрах от мины, открыв капот, стали ковыряться в моторе... Наконец все-таки двинулись дальше. Спустя секунды на дороге грохнул взрыв.
Рейд отряда Пожарской длился 11 дней вернуться к своим мешало быстрое продвижение немецких войск на восток: только группе удастся приблизиться к линии фронта и найти удобный участок для перехода — глядь, а передовая опять сдвинулась еще ближе к Москве. Все это время девчата, таясь от гитлеровцев, не разжигали костров. А морозы-то ударили сильные! Питались всухомятку, заснуть при таком холоде получалось лишь на короткие минуты. Больше других пострадала Людмила Хотовицкая, которая так сильно поморозила ноги, так что в итоге ее пришлось везти на салазках впоследствии Мила 7 месяцев провела на лечении в госпитале. Когда группе все-таки повезло добраться до деревни, где стояла танковая часть Красной армии, девушек доставили до ближайшей железнодорожной станции, а оттуда они через Москву попали на базу в Кунцеве.
По возвращении из немецкого тыла всей «второй девичьей» дали отдых на несколько дней. Такое правило было установлено в «хозяйстве Спрогиса»: после удачно проведенного рейда все его участники получали краткосрочный отпуск для поездки домой, а вот те группы, которые не смогли выполнить поставленную перед ними задачу, командование части уже вскоре снова направляло в немецкий тыл. Из воспоминаний Маргариты Паншиной: «Январь 1942 года. Идем большой группой. Задание на Можайском направлении выполнено: дороги заминированы, все данные о дислокации неприятельских частей получены. Но немцев очень много на дорогах.
Они отступают, везут на подводах награбленное добро, продовольствие. Решили напасть на обоз. В этом бою погибли две наши девушки и парень... Я была самой рядовой и обыкновенной в своей группе. Но сердце хранит память об отважных девчатах, смелых и выносливых». Материалы, собранные в музейном архиве, очень пригодились при подготовке этой публикации в «МК», за что школьникам-поисковикам и директору музея Арине Нестеровой отдельная журналистская благодарность.
Долгое время совет ветеранов воинской части возглавляла бывшая разведчица Клавдия Васильевна Сукачёва она умерла лишь несколько лет назад. Именно благодаря ее инициативе и энергии удалось подготовить альбом, который содержит сведения о комсомольцах — участниках разведывательно-диверсионных групп, сформированных в «хозяйстве Спрогиса» в 1941—1942 гг. Альбом этот — результат долгой, скрупулезной работы, увы, до сих пор так и не издан. В их числе: замучены в гестапо — 12 человек; повешены, расстреляны, сожжены заживо — 18 человек; погибли при десантировании или переходе линии фронта — 13 человек; погибли при минировании шоссе и железных дорог — 7 человек; подорвались на минах — 4 человека; пропали без вести — 348 человек. Большое количество пропавших без вести объясняется тем, что разведчики и диверсанты, уходя на задание, не имели при себе никаких документов и при гибели оставались неопознанными... Пришлось принять бой, однако силы были слишком не равными.
Наши сражались отчаянно. Даже раненные, они не сдавались и, истекая кровью, продолжали отстреливаться. Лишь когда у этой восьмерки кончились патроны, гранаты и бутылки с горючей смесью, немцы смогли приблизиться. На каждого из членов группы навалилось по нескольку немецких солдат, скрутили им руки и повели в город.
Фрунзе на разведывательный факультет, а в 1941 году окончил его. После полного освобождения Латвийской ССР, от нацистов и их союзников, в 1944 году, Спрогис назначен заведующим военным отделом Центрального Комитета Коммунистической партии Латвии.
Начальник военной кафедры при 1-м Московском государственном педагогическом институте иностранных языков [5]. С 1965 года имеет учёное звание — профессор. Артур Спрогис скончался 2 октября 1980 года.
Она запела «Интернационал»
Артур карлович спрогис на первом, как можно утверждать на основании применения к О Бодянскому, художник изобразил себя в гражданской окраине. В конце августа командиром части был назначен майор Спрогис Артур Карлович, комиссаром – полковой комиссар Дронов Никита Дорофеевич. Спрогис Артур Карлович. Записи из БД офицеров ЦА МО РФ. Дата рождения: 26.03.1904. В личном архиве Спрогиса достаточно фактов, свидетельствующих, что для разведки, для выполнения особых заданий Артур Карлович подходил, как говорится, на все сто. В конце августа командиром части был назначен майор Спрогис Артур Карлович, комиссаром – полковой комиссар Дронов Никита Дорофеевич.
Смотрите также
- Она запела «Интернационал»
- Комментарии
- Кто же выдал Зою Космодемьянскую?
- Arturs Sproģis - Arturs Sproģis
- Курсы валюты:
Спрогис: 120 лет легендарному разведдиверсанту
Его опыт и знания были востребованы в разведывательном отделе 11-й интернациональной бригады Республиканской армии на Гвадалахарском фронте. Этот период в его жизни отразился на его профессиональном росте и укрепил его позицию в мире контрразведки. Участие в операциях на границе и в других странах позволило Спрогису расширить свой кругозор и наработать ценный опыт в области безопасности и разведки. Его преданность и профессионализм сделали его неотъемлемой частью советской контрразведки, и его имя стало символом надежности и эффективности в мире спецслужб. Важно отметить, что Спрогис не только организовал взрыв порохового завода франкистов и провел другие специальные мероприятия против мятежников Франко и их союзников германских нацистов и итальянских фашистов , но и сыграл значительную роль в событиях своего времени. Спрогис стал героем романа "По ком звонит колокол" Эрнеста Хемингуэя, что подчеркивает его важность и влияние на литературную культуру. В 1940 году Спрогис поступил в Военную академию имени Фрунзе на разведывательный факультет, где прошел обучение, которое впоследствии сыграло ключевую роль в его деятельности. Позднее он стал руководителем латвийского партизанского движения, демонстрируя свою преданность и отвагу в борьбе за свободу и справедливость. Латвийские партизанские отряды, сформированные в основном на востоке Латвийской ССР, играли значительную роль в сопротивлении нацистской оккупации.
После полного освобождения Латвии от нацистов и их союзников в 1944 году, Спрогис был назначен заведующим военным отделом Центрального комитета Коммунистической партии Латвии.
Численность каждого — от 300 до 500 человек. У каждого отряда был свой штаб в составе начальника отряда, его заместителя, заместителя по политчасти, начальника штаба, начальника разведки и помощника начальника отряда по снабжению. Кроме того, в приграничных городах и на железнодорожных узлах создали и обучили подпольные диверсионные группы. Популярной легендой начала 90-х стал рассказ о том, что во второй половине 30-х Сталин приказал расформировать партизанско-диверсионные подразделения, ликвидировать инфраструктуру и склады оружия. Это ложь. Фейк рожден Суворовым-Резуном. На самом деле работы по «линии — Д» не свернули, а заморозили, но никогда полностью не прекращали. В 1933 его отозвали в Центральный Аппарат Разведупра. Попытки говорить на эту тему с начальником моего отдела Сахновской ни к чему не приводили.
Она осаживала меня, заявляя, что суть дела теперь не в подготовке партизанских кадров, что их уже достаточно, а в организационном закреплении проделанной работы. Нерешенных организационных вопросов действительно накопилось множество. Но решали их не в нашем управлении». Фото 1937 года Перейти в фотобанк Переход в систему ГУЛАГа Из-за сложившейся в 1934-1936 годах ситуации, перед началом войны в Испании, отвечавшие за работу по «линии — Д» партизанские командиры старались перейти в другие отделы. Вспоминает Артур Карлович Спрогис: «В результате неудобств, неувязок, нечуткого если не сказать хуже отношения руководителей все представители нашего направления старались уйти с этой работы. Впоследствии Артур Спрогис станет одним из руководителей партизанского движения не только в Белоруссии, но и в Литве.
Была мужественная девушка - санинструктор, спасшая жизни сотням бойцов. Тогда, разглядывая военные фотографии, меня часто посещала мысль - какие светлые и красивые люди... Пусть не угаснет Память народная и Благодарность к патриотам, боровшимся за свободу страны!
Идет война, и пока немцы на нашей земле, нам ничего такого не надо. А девушки были славные, симпатичные, у большинства короткая стрижка: специально обрезали свои прежние косы, готовясь воевать... В нашей небольшой комнате на 12 человек уже вскоре после начала учебы созрел план: идти на задание только одним девушкам. Не нужны нам ребята, пусть, как и уже существующая группа Лёли Колесовой, будет еще и вторая девичья группа!.. В итоге возглавить «вторую девичью» доверили Екатерине Пожарской: «Катя самая взрослая среди нас, ей уже 22 года, она решительная и принципиальная». Сукачёва слева и М. Паншина — ветераны в 2013 г. Фото: Татьяна Осипова. Кто же оказался в составе отряда из двенадцати девушек-диверсанток? Никаких «суперменок»! Лидия Новикова — студентка 1-го курса Менделеевского института. Лия Кутакова — школьница 9-го класса. Софья Пашуканис — учащаяся горного отделения техникума. Екатерина Пожарская — лаборантка на кафедре Института инженеров транспорта. Надежда Жеглова — делопроизводитель вагонного факультета того же института. Елизавета Крылова — бухгалтер в парке культуры и отдыха им. Горького Людмила Хотовицкая — выпускница школы... Именно им и их подругам предстояло зимой 1941—1942 гг. Слева направо: Л. Хотовицкая, С. Пашуканис, Е. Пожарская, К. Почти сразу же попадаем в тяжелое положение. Когда армейские разведчики провели нас через линию фронта в районе деревни Нелидово, под Волоколамском, мы пошли дальше в немецкий тыл по глубокому оврагу. Вдруг на его верхней кромке над нашими головами появляются немцы. Слышен крик: «Хальт! Мы ложимся в снег и стреляем вверх. Враги тоже открывают огонь — кругом свистят пули. Но затем все затихает. Оказывается, наши армейские провожатые выручили нас: обстреляли немцев из пулемета — и те отступили. Мы меняем маршрут. Все, что удалось высмотреть в немецком тылу, наш командир наносит на карту. Двигаясь по территории, оккупированной неприятелем, стараемся придерживаться лесов. Спим в лесу без костров, прижавшись друг к другу... Пора возвращаться.
Post navigation
- Telegram: Contact @alekseystefanov
- Спрогис, Артур Карлович
- Спрогис, Артур Карлович — Википедия Переиздание // WIKI 2
- Военные партизаны. В/ч 9903 | SmolBattle
Arturs Sproģis
Мы избрали её старостой комнаты. На следующий день — 16-го октября 1941 года, с самого утра началась учёба. Учились всего три дня, на четвёртый день стали комплектовать разведывательно-диверсионные группы и готовить их к переброске в тыл врага. Вот первая горькая правда!!! Через 5 дней девушек, не имевших ни малейшего понятие о военном деле и естественно не владевших ни оружием и навыками разведчика-диверсанта, сразу бросают в бой!!! Ну что ж теперь давайте посмотрим, что из этого получилось!!! В нашей группе было девять человек: пять парней и четыре девушки. Линию фронта мы переходили вместе с группой Бориса Крайнова. В сопровождении полковой разведки мы относительно спокойно перешли линию фронта. Разведчики, пройдя с нами метров пятьсот, возвратились на передовую для обеспечения нашего прикрытия, если мы будем обнаружены при дальнейшем продвижении по нейтральной полосе. Преодолев полтора—два километра по открытому полю под сильным миномётным обстрелом, мы вошли в лес и наши группы разошлись — каждая направлялась к месту своего действия.
Когда группа углубилась в лес, Ананьев объявил привал, давая нам отдохнуть. А сам пошёл на разведку в ближайшую деревню. Мы сразу же сбросили с плеч рюкзаки и повалились на землю. Рюкзаки были тяжёлыми, особенно для наших девичьих плеч. Лес… Чудесный лес Подмосковья! Такой знакомый и родной: с мощными дубами, стройными берёзками, пушистыми ёлочками, разноцветьем трав, пением птиц — всё в нём радовало и успокаивало душу в мирное время. Война наложила на него свой отпечаток — он стал суровым. Время, отведённое командиром для разведки, прошло, а он не возвращался. В нас зародилась тревога. Павел Проворов предложил изменить место базирования и выставил часовых.
Мы ждали командира сутки, но тщетно — он не возвратился. Группа оказалась в трудном положении: никто из нас не знал точного района действия и, главное, пароля, который нужно будет назвать, возвратясь в расположение своих войск. Но мы не пали духом, Командиром группы стал Павел Проворов, и было принято решение: действовать в районе Вереи. Прибыли в определённый нами район действия. Проворов выслал разведку к шоссе. Пробыв в укрытии несколько часов, разведчики установили интенсивность движения по шоссе и как оно охраняется. Ближе к ночи группа двинулась к разведанному месту. За ночь мы установили на шоссе в нескольких местах противопехотные и противотанковые мины, разбросали металлические шипы и отошли метров на триста для наблюдения. Уже стало рассветать, когда мы услышали шум на шоссе, а вскоре увидели и колону автомашин. Первая, в которой сидели солдаты, благополучно проскочила.
Вторая и третья, с боеприпасами, взорвались. Машины загорелись, и огонь стал перебрасываться на следом идущие машины. Мы стали отходить к лесу, но, в зареве пожара фашисты обнаружили нас и стали преследовать, стараясь отрезать от леса. Тогда Проворов изменил направление, и мы побежали к лесу через болото, рискуя каждую секунду быть затянутыми в него. Фашисты лезть в болото не рискнули и прекратили погоню за нами. Когда уже в лесу мы остановились, чтобы перевести дух, то обнаружили, что среди нас нет Сони Макаровой. Мы подавали условные сигналы, прочёсывали лес, но Соню так и не нашли. Мы решили, что она оступилась с одной из кочек, по которым мы бежали, и её затянуло болото. Это была вторая потеря в группе, нас осталось семь человек. Боль утраты боевых друзей вселила в нас ещё большую ненависть к врагу.
Продолжая рейд по району, мы минировали шоссейные и просёлочные дороги, разбрасывали по дорогам металлические шипы, нарушали телеграфную и телефонную связь, одновременно собирая разведданные. Когда израсходовали все боеприпасы, мы стали выходить к своим. Обратный путь был очень тяжёлым. Если, когда мы шли на задание, полковая разведка помогала нам перейти линию фронта, то теперь всё пришлось решать самостоятельно, нас некому было поддержать и прикрыть. Мы несколько раз меняли место прорыва, но каждый раз попадали под сильный обстрел миномётов и пулемётов. Продукты у нас закончились, и мы питались дарами природы: грибами, рябиной, травой. Одежда наша и обувь промокли и были грязными — приходилось переходить вброд реку, идти под дождём. Но самое страшное случилось, когда нам всё же удалось перейти линию фронта, и мы оказались у своих. Но попали не в ту часть, разведка которой провожала нас на задание в тыл врага, а в пограничный полк, командование которого нас не знало, а мы не знали пароль. Нас арестовали, как немецких шпионов, отобрали оружие, посадили отдельно мальчиков от девочек в подвальные помещения, поставив возле дверей вооружённых солдат.
Допрашивали ночью поодиночке, требуя признаться: кто послал и с каким заданием. Сработал «закон подлости»: именно в этом районе, откуда мы вышли к линии фронта, был сброшен небольшой немецкий десант, и пограничники приняли нас за них. Ночь прошла как кошмарный сон: допрос, потом несколько минут отдыха на холодном полу, потом снова допрос и угрозы расстрела. Умереть за Родину не страшно — ведь мы добровольно пошли в часть особого назначения 9903 и знали, что каждое задание в тылу врага может быть последним. Но погибнуть от пули своих солдат, да ещё с клеймом предателя, было невыносимо тяжело. Нервы на пределе. Хотела заставить себя заснуть, чтобы снять напряжение, но сон не шёл. Мысли одна за другой проносились в воспалённом мозгу. Вся моя короткая жизнь предстала как на экране: детский сад, школа, пионерский отряд, Всесоюзный пионерский лагерь «Артек», в котором мне посчастливилось отдыхать сорок дней, наша дружная семья. И мама, милая, нежная моя мама, выдержит ли твоё больное сердце мою нелепую, глупую смерть?
Смерть твоей младшенькой доченьки, певуньи и хохотушки. Скорее бы наступило утро! Что-то оно нам принесёт? Утром нам принесли по куску хлеба и по кружке кипятка. Опять тревожное ожидание.
Литература Strods, Heinrihs ed. Диверсанты Западного фронта: Артур Спрогис и другие. Страницы Памяти.
Дмитриев Д.
Герой романа « По ком звонит колокол » [3] Эрнеста Хемингуэя , который писал о совместном рейде со Спрогисом: И все, чему меня обучал Спрогис, он сам взял от него — Яна Карловича Берзина. Многие из нас погибли, так и не узнав, кому они обязаны своим кодексом разведчика, своими навыками, своей выучкой — Ольбик Александр Степанович Артур Спрогис скончался в 1980 году.
Последние годы жизни он жил в Москве, в доме Нирнзее. Литература Strods, Heinrihs ed.
После полного освобождения Латвийской ССР, от нацистов и их союзников, в 1944 году, Спрогис назначен заведующим военным отделом Центрального Комитета Коммунистической партии Латвии. Начальник военной кафедры при 1-м Московском государственном педагогическом институте иностранных языков [5]. С 1965 года имеет учёное звание — профессор. Артур Спрогис скончался 2 октября 1980 года. Последние годы жизни он жил в Москве, в доме Нирнзее.
СПРОГИС Артур Карлович
Вспоминает Артур Карлович Спрогис. Одним из организаторов подпольного и партизанского движения в Латвии был этнический латыш, полковник Советской Армии Спрогис Артур Карлович. Артур Карлович Спрогис. Arturs Sproģis. Артур Карлович Спрогис (латыш. (b) Arturs Sproģis, 6 марта 1904 год, Рига (b), Российская империя (b) — 2 октября 1980 года, Москва (b)) — советский (b) военный деятель (b), один из руководителей партизанского движения в Подмосковье, Латвийской (b) и Белорусской (b). Артур Спрогис был не только сотрудником органов государственной безопасности, но и активным участником освобождения Латвии от нацистских захватчиков во время Великой Отечественной войны. Вспоминает Артур Карлович Спрогис.